Врач, которого коллеги называли Сергеем, вывел Олега из камеры после обеда и жестом пригласил проследовать в сторону знакомого тупичка. Кушнарев запротестовал:
-- Мне сначала обещали встречу с мутантом!
Его сопровождающий дружелюбно улыбнулся:
-- Обязательно, но после того, как пройдете обследование. Или - или.
Олег оглянулся: чернобородый сделал угрожающий жест дубинкой, но не ударил. Видно получил соответствующие инструкции.
- У вас лишь возьмут обыкновенные анализы, ворковал Сергей, -- и произведут замеры параметров организма.
-- Хорошо, -- сдался Кушнарев, решив, что дальнейшая неуступчивость обойдется дороже. Логика подсказывала, что в первый раз местные эскулапы могут действительно обойтись безобидными исследованиями. Нет смысла раньше времени брыкаться.
Они свернули в тупичок, к двери с табличкой "22". Олег вздрогнул, услышав детский плач. Дверь распахнулась, навстречу вышла женщина в белом халате, с чем-то, завернутым в розовое одеяльце. Сверток шевелился и попискивал. Кушнарев встретился взглядом с глазами женщины. Она опустила голову и быстро проскользнула мимо, свернув из тупичка направо.
Ошеломленный Олег, слегка подталкиваемый в спину Сергеем, по инерции вошел в лабораторию: перед глазами стоял розовый, шевелящийся сверток, а в ушах звенел детский плач. Покорно позволил усадить себя в кресло. Ощутив, как защелкнулись на кистях рук широкие захваты, опомнился, удивленно посмотрел на мужчину в белом халате:
-- Это еще зачем?
-- Нет причин для беспокойства, -- заверил тот. - У вас на руках не зажимы, а датчики снятия кардиограммы, измерения давления, потоотделения и замера других параметров организма, -- он показал рукой на стоявший рядом шкаф, к которому от кресла тянулся пучок разноцветных проводов. Сам шкаф был весь покрыт разномастными шкалами приборов, экранчиками дисплеев, разноцветными табло и лампочками.
У Кушнарева не шел из головы ребенок на руках женщины. Одно дело услышать слово "недоношенные", совсем другое, увидеть эти живые, беззащитные комочки. Но ведь клиника работает не первый год. И те, над кем ставятся опыты, не все сразу гибнут после первых же экспериментов. Но тогда... Он вздрогнул: где-то их содержат, кормят, готовят к следующим опытам. Ясли по производству уродов и мутантов? Он попытался зрительно представить трех-четырехлетних малышей с различными дефектами тела и... полузвериными головами. И содрогнулся. Но тут же боль от укола в левое плечо вернула к реальности:
-- Вы что?
-- Это обыкновенная прививка, -- опять успокоил врач, потом посмотрел на часы. Подождал несколько минут. На лице мелькнуло недоумение, кивнул кому-то за спиной Кушнарева. Через десять секунд Олег почувствовал новый укол, только в правое плечо. Дернулся: больно же сволочи! В глазах все поплыло, закружилось. Знойное марево опалило мозг, стало жарко, тело потеряло болевую чувствительность. С его телом что-то начали энергично делать: щипали, кололи, производили надрезы, брали соскобы. Словно издалека донесся женский голос:
-- Ничего не понимаю: двойная доза, а полного отключения не наблюдается.
-- Неважно, производите пункцию, -- откликнулся раздраженный мужской баритон.
Что-то сильно и тупо ударило в позвоночник. Боль проникла в сознание сквозь барьер онемения. Он застонал, едва не провалившись в черную бездну. Сознание устояло. Снова продолжились какие-то уколы и надрезы. Потом чьи-то руки быстро забинтовали места порезов. Он равнодушно наблюдал за их манипуляциями. Лица людей терялись, смазывались в каком-то ореоле. Сознание только фиксировало происходящее, но эмоции отсутствовали.
Затем его вытащили из кресла, положили на специальную каталку и повезли. Постепенно начали возвращаться нормальные человеческие ощущения. Боль в позвоночнике принялась растекаться опаляющим потоком по всей спине. Он стиснул зубы, чтобы не застонать. Каждой клеточкой измученного организма ощущал, как маленькие колесики дробно стучат и чуть подпрыгивают на стыках половых плиток.
Его отвезли в камеру. Сильные мужские руки легко и бесцеремонно подхватили тело и бросили на кушетку. Только теперь внутри словно лопнула какая-то струна, и он без сопротивления провалился в тяжелый, мучительный сон.
-- 2 -
Тихановский ходил по кабинету, не в силах усидеть на месте. Он был возбужден: наконец-то удалось добровольно затащить этого упрямца в лабораторию на обследование. Опасаясь, что второй раз добровольности не получится, а принуждение силой вызовет взрыв эмоций и может исказить результаты анализов, завклиникой приказал тело пленника не жалеть, обследовать по максимально возможной программе. Выживет - молодец, нет - судьба такая.
И теперь с нетерпением ожидал первых результатов. Очень хотелось хотя бы в общих чертах узнать, что позволяет парню столько времени жить вопреки полученной смертельной дозе облучения? Какие скрытые резервы взрослого организма проявились в данной ситуации? Конечно, исследование проб кожи, мышц, крови, костного мозга на молекулярно-клеточном уровне потребует времени, длительных, серьезных изучений, но кто его торопит? В любом случае им достался великолепный экземпляр и грех не исследовать его на полную катушку. Кушнарева не сравнишь с человеческими зародышами, новорожденными или теми малолетками, что сумели выжить в ходе опытов и даже начали, вопреки всему, расти. Конечно, наблюдения за ними тоже дают ценный, научный и практический материал, так что его покровители в Москве довольны. И за результаты платят неплохо, щедры на премии. Но Кушнарев - что-то особенное, новый шаг или поворот в исследованиях клиники.
В кабинет постучали:
-- Войдите! - Тихановский поспешно занял кресло: надо держать форс перед подчиненными. Вошел Сергей с принтерными распечатками результатов первичных анализов и положил на стол перед шефом. Тот, тщательно скрывая нетерпение, начал внимательно просматривать листы с графиками, цифрами, цветограммами и таблоидами. Густые брови удивленно приподнялись, потом озабоченно сошлись на переносице:
-- Вы не заметили в поведении пациента чего-нибудь особенного?
-- Я не о том, -- поморщился Тихановский. - Сколько было сделано уколов успокаивающим наркотиком?
-- Два. Первый практически не подействовал. Но и после второго он до конца не выключился, -- пояснил Сергей. - Приборы и внешнее наблюдение фиксировали хотя и сильно ослабленную, но реакцию на боль, голоса, прочие действия персонала. Третий укол мы не решились произвести.
-- Ваши объяснения?
-- Высокая устойчивость нервной системы к воздействию химических веществ.
-- Видимо так, -- кивнул Тихановский. - Есть такое выражение: стальные нервы, -- и снова углубился в изучение принесенных бумаг. Сергей стоял, переминаясь и не зная, что делать. Заметив, какой отчет в руки взял шеф, попробовал вслух прокомментировать:
-- Судя по полученным данным, в организме пациента происходит кардинальная перестройка всех структур. Причем, вопреки фактологическому протеканию лучевой болезни. Вместо белокровия - резкое увеличение эритроцитов в крови, перестраиваются мышечные волокна и кожный покров. Часть факторов визуально индентична развитию раковых клеток, но наличие радиоактивного излучения в организме...
-- Я вижу, -- оборвал его завклиникой. - А что показывают данные волнового генератора?
-- Фиксируется нарастание биоизлучения.
-- Вы считаете, что это не свидетельство процесса распада?
Сергей задумался. Тихановский не торопил, продолжая просматривать отчеты. Потом сказал:
-- Надо взять пробы на уровне ДНК и генов.
-- Такое ощущение, что сей субъект сам становится злокачественной опухолью, -- осторожно произнес Сергей.
-- Интересное сравнение, -- пробормотал Вадим Дмитриевич, -- особенно, если учесть генерацию биорадиоактивного излучения организма пациента. Надо продолжить тщательное изучение полученных проб и анализов... Кстати, его дружка мутанта тоже отведите на предварительное обследование.
-- Уже сидит в кресле. Спит после двух уколов.
-- Хвалю за оперативность, -- улыбнулся завклиникой. - Только будьте осторожны. Помните: его укус или раны от когтей могут оказаться для вас смертельными!
Едва Сергей вышел, как на пульте Тихановского запищал огонек радиовызова от начальника внешней охраны. Нажал кнопку громкой связи:
-- Что случилось?
-- Шеф! - голос говорившего был встревожен. - Со стороны железнодорожного вокзала последние два часа доносятся звуки стрельбы. Похоже, облава приближается к нам.
-- Кто в кого стреляет?
-- Судя по радиоперехватам милицейской волны, там натолкнулись на мутантов.
Тихановский поморщился:
-- Пусть стреляют! Следи только, чтобы мутанты не заскочили на нашу территорию.
-- В том-то и дело, -- замялся начальник внешней охраны.
-- Договаривай.
-- Как я понял из радиоперехватов, мутанты, спасаясь от облавы, почему-то всей массой прутся в наш район. Боюсь, скоро эта орава притащится сюда, а следом за ней, солдаты с милицией.
-- Только этого не хватало! - встревожился завклиникой. - Ладно, держи ребят наготове, не давай дремать. Пусть почаще и потщательней проверяют территорию, чтобы незваные гости сюда незаметно не проникли.
Отключил связь, в раздумье постучал пальцами по столу. До последнего момента события внешнего мира его мало волновали. Казалось, что он надежно защищен режимом сверхсекретности и авторитетом высоких московских покровителей. Но мутанты поколебали эту уверенность. Говоря Кушнареву о том, что не знает, каким образом они появились на городской свалке, он не сильно кривил душой. Есть только предположение. Дело в том, что зародышей и новорожденных, погибших в ходе опытов, раньше по-тихому вывозили под грудами лабораторного и хозяйственного мусора на свалку. По литру водки получали экскаваторщик и бульдозерист, и добросовестно, вырыв яму поглубже, засыпали опасные отходы. Двенадцать лет назад произошла нелепая ошибка: кто-то перепутал ящики с боксами, и на свалку вместе с мусором вывезли зараженных и облученных, но живых зародышей и новорожденных. Выяснить имя ротозея не удалось: перепуганные сотрудники доносили друг на друга. Пришлось прекратить разбирательство, чтобы не обезлюдить лабораторию. Тем более, что во внешнем мире никто ничего не заподозрил и не нашел. А вскоре из роддомов города и области в лабораторию завезли новые партии выкидышей и зародышей.
Со временем Тихановский забыл о досадном происшествии, тем более, что был уверен: глубоко закопанные в землю зародыши непременно погибнут. О чем волноваться? Шли годы, опыты успешно продолжались. Но теперь, когда все всплыло наружу, неизбежно возникает вопрос: каким образом зародыши превратились в полулюдей? И вот, в их руки попал живой, невредимый экземпляр. Появилась отличная возможность разгадать и эту тайну природы. Конечно, было бы интересно вскрыть тело, посмотреть, что и как работает? Но пока рано: а вдруг не выдержит наркоза? Мертвые тела они уже изучали: не тот эффект.
Стоп! Тихановский встрепенулся: да ведь, благодаря облаве, новые экземпляры сами толпой идут к нему в руки! Сам дьявол велел использовать такой случай! Нажал кнопку связи с внешней охраной:
-- Антон! Возьми на складе пару сеточных ружей с нейлоновыми сетками, выставь засады на пути возможного появления мутантов. Если кого-то заметите, постарайтесь взять живьем. Будут удирать, стреляйте так, чтобы не убить, по ногам. На худой конец, и трупы сгодятся. Но лучше, если добудете живые экземпляры. За них каждый ловец получит хорошую премию Ты понял?
-- Да, шеф! Не беспокойтесь, сделаем все как надо, -- заверил начальник внешней охраны, -- думаю, обойдемся без трупов.
-- 3 -
Кушнарев пришел в себя через три часа. Болело тело, но чувство голода было еще сильнее. Заметив на откидном столике еду, не задумываясь, накинулся на нее. В этот раз она была куда обильнее: куски обжаренного мяса с картошкой, хлеб, перловый суп с рыбой, большая кружка молока, пачка печенья, пара больших яблок, даже плитка шоколада. По мере того как насыщался, возвращались силы и, казалось, затихала боль в позвоночнике. Воспоминания об обследованиях жгли сильнее боли: что они придумают в следующий раз? И должен ли он дожидаться следующего раза? А если не выдержит и окончательно превратится в безвольную тряпку? С наркотиками не шутят: и не из таких дебилов делали!
Поев, снова улегся на кушетку и задумался: что делать? Снаружи выручать его некому. Отсюда в одиночку не вырвешься. Нужен напарник. Значит... Встал, подошел к двери и принялся дубасить по ней кулаком. Спустя минуту окошечко открылось: снова бородатый. Он что, совсем не меняется?
-- Чего стучишь?
-- Меня обещали отвести к другу-мутанту.
-- Мало кому чего обещали, -- проворчал чернобородый.
-- Вот скажу шефу, что ты его указания не выполняешь!
-- Какие еще указания? - недоверчиво буркнул охранник, но, подумав, добавил. - Ладно, схожу, узнаю.
Окошко захлопнулось. Кушнарев вернулся на кушетку: черт, неужели, мимо? Даже тут обманули! Действовать одному? Он почувствовал, как внутри начинает клокотать нетерпение и желание проявить силу. Накопивший энергию организм не хотел ждать.
Лязгнул замок, дверь открылась.
-- Руки за спину! Выходи! - приказал охранник, зорко следя за движениями пленника, готовый при малейшем подозрении пустить в ход дубинку.
Кушнарев послушно завел руки за спину и вышел в коридор, встал лицом к стене. Дверь захлопнулась, его провели по коридору метров десять и остановили. Снова лязгнул замок, скрипнула дверь:
-- Входи! Только без глупостей!
Красноглазый содержался в камере под номером "14" (Кушнарев в "11-й"). Обиталище мутанта была разделено пополам металлической сеткой. За ней, на бетонном полу, свернувшись, лежал какой-то мохнатый комок. Он никак не прореагировал на лязг открываемой двери. Олег подошел ближе. У него сжалось сердце: этому бедолаге приходится еще хуже! И он также обречен стать подопытным кроликом. Тихо позвал:
-- Федя!
Лохматый комок вздрогнул, зашевелился. Мутант поднял голову, и человек увидел знакомые, красные "фары". В них вспыхнул огонек радости. Федя вскочил, бросился было к решетке, но остановился: только теперь Олег разглядел на его руках и ногах наручники с цепями, тянущимися к кольцам в стене. Мутант взвыл, с силой дернул цепи. Они только равнодушно лязгнули. Красноглазый жалобно заскулил. Сердце человека дрогнуло, но тут Чернобородый рывком оттолкнул Кушнарева от решетки:
-- Смотри, цапнет!
-- Отстань! - Олег отпихнул его локтем, протянул руки сквозь прутья решетки и погладил мохнатую голову. Мутант заурчал, совсем по-собачьи потерся о ладонь человека. Его зверино-человечья морда светилась от радости. Он ничего не произносил вслух, но вдруг Олег отчетливо понял - или услышал? - о чем тот урчит. Опешил и словно оглох. Но Федя продолжал беззвучно раскрывать рот, выразительно тараща глаза на Кушнарева. И снова к Олегу стало приходить понимание. Или, все же, ему так казалось?
"Я рад!" урчал мутант.
"Я тоже", -- подумал человек
"Меня поймали!" -- жалобно проскулил Федя.
"Меня тоже", -- вздохнул Олег.
"Давай убежим!" -- коротко рыкнул мутант, его глаза агрессивно сверкнули.
"Давай! А как?" -- оживился человек.
"Я зову. Они идут", -- негромко провыл Красноглазый.
"Кто?"
"Они! Они идут!"
Кушнарев недоуменно смотрел на Федю: он бредит или все происходит на самом деле? Кто идет? Куда? Смутные подозрения зашевелились в душе. Если он слышит Красноглазого, то того могут слышать и собратья по свалки, особенно те, кто, спасаясь от облавы, сейчас мечутся по городу. Но тогда получается, что мутанты между собой могут общаться и с помощью телепатии? Или такое происходит только в минуты смертельной опасности, когда обостряются все чувства и ощущения? Чертовщина какая-то! Он снова уставился на Федю, сосредоточился, настроился и...
"Они идут сюда!" -- подвывал мутант, а мозг человека расшифровывал эти звуки, сплетая в слова.
"Они не пройдут!"
Федя вдруг тонко завыл, с каждой секундой повышая тональность звуков, наконец, они исчезли, но потом вновь стали слышны Кушнареву, но уже как-то по-другому. Неужели - ультразвук? В душе человека вдруг заклокотала ярос. Мир вокруг стал замедляться. Свет неоновой лампы, словно красная тряпка, назойливо лез в глаза. Поднял голову и со злостью подумал: чтоб ты лопнула!
Чернобородый охранник до этого момента спокойно, даже с каким-то зоологическим любопытством, наблюдавший за странным, забавным общением человека и мутанта, наполненным непонятными подвываниями и постанываниями, заволновался. Таким злым мутанта он еще не видел: оскаленные, с капельками слюны, клыки, горящие жгучей ненавистью глаза. Охранник цепко ухватил Олега за плечо:
-- Хватит, свидание закончено!
Кушнарев не реагировал, впадая в транс, его тело стало жестким и неподатливым. Чернобородый схватил Олега за шиворот, ударил дубинкой по плечу и попытался оттащить к двери:
-- Топай, ублюдок! А то башку сверну!
В эту секунду с треском погасла в потолке неоновая лампа. В камере стало темно. От неожиданности охранник выпустил Олега и отшатнулся: страх плеснулся в сердце. Он растерялся: ничего подобного в клинике еще не происходило. Внезапно Кушнарев развернулся, в самую душу чернобородого заглянули пылающие глаза. Охранник оцепенел от ужаса. Удар кулаком отбросил его к стене. Столкновение затылка с бетоном довершило дело. Даже не вскрикнув, сломав шею, охранник умер сразу и бесчувственным кулем свалился на пол.
Теперь можно было взять у него ключи, открыть дверь в решетке, отомкнуть и снять браслеты наручников с Феди. Но сейчас Олег находился в таком состоянии, когда страшная сила распирала тело, а голова просто не способна нормально и логично думать, как у обычного человека. Он просто дернул решетчатую дверь так, что согнув язычок запора, вырвал из опорных гнезд. Потом с помощью также озверевшего мутанта, разогнул звенья цепей. В дверь камеры заглянул встревоженный шумом парень в санитарном фартуке.
-- Эй, мужики, что тут происходит? - спросил он, пытаясь разглядеть в темноте подробности. В следующий миг Красноглазый прыгнул на него. В последнюю секунду у парня от ужаса округлились глаза, раскрылся рот, но крикнуть не успел: клыки мутанта впились в горло и разорвали его. Кровь брызнула на пол.
Олег выхватил из рук охранника дубинку и торжествующе прорычал: теперь он может убивать! Громить, крушить, ломать. А самое главное, мстить! Жалеть здесь некого. И не за что. Не обращая внимания на мутанта, выскочил в коридор. Он был пуст. Кушнарева повели на свидание к Красноглазым после ужина. Видимо, сотрудники тоже где-то собрались поужинать и передохнуть. Скорее всего бодрствовала только дежурная смена. Следом за ним из камеры выбрался Федя, издав громкий, победный рев, многократным эхом прокатившийся по коридору.
Из одной из дверей выскочил с пистолетом в руках охранник в сером костюме. Увидев в трех шагах страшное существо с горящими глазами, на миг опешил, но тут же вскинул пистолет и выстрелил. Однако Олег опередил его: для него движения другого человека сейчас выглядели так, словно тот барахтается в воде. Пока противник поднимал оружие, Кушнарев успел, как ему казалось, спокойно замахнуться и бросить дубинку. Охранника отбросило к стене, кровь брызнула из затылка. А пуля пролетела мимо, с визгом отрикошетила от пола в противоположную стену и обратно. В следующую секунду мутант обрушился на упавшего и принялся полосовать его клыками.
Олега это не интересовало: вид крови только пьянил, звал к новым нападениям и убийствам. Он ни секунды не сомневался: вот, сейчас или через минуту, его все равно убьют, значит надо подороже продать свою жизнь.
Подобрав с пола пистолет, бросился вперед по коридору. Увидел дверь с цифрой "7". Вот где сидит главный виновник всех его бед! Настал час расплаты! Удар плечом был таков, что вместе с дверью влетел внутрь. Кабинет оказался пуст. Ушел! От отчаяния Олег взвыл, схватил стул и начал крушить все подряд: шкафы, кресло, кушетку, письменный стол и столик с компьютером, пока стул не разлетелся на мелкие куски. В ярости выскочил в коридор, подбежал к двери лифта. Но бронированная дверь не поддалась удару плечом. Наоборот, удар отдался такой болью, что человек вскрикнул и... пришел в себя. Плечо заболело еще сильнее. Отошел от двери. Поднял голову и заметил глазок телекамеры: интересно, видели ли охранники наверху все происходившее в коридоре? Вспомнил, что в руках пистолет. Прицелился, выстрелил, еще раз. Попал! Брызнули осколки линз. Но что-то по-прежнему мешало. Оглядел коридор, равнодушно скользнул взором по телу охранника и окровавленной морде мутанта. Наконец, сообразил: свет! Стал стрелять по лампам. Погасла одна, вторая, третья, и вдруг весь коридор погрузился во мрак. Через минуту в глазах Кушнарева он засветился ровным, матовым сиянием. По-прежнему никто не выскакивал из дверей. Похоже, услышав стрельбу и дикие вопли, персонал куда-то попрятался.
Олег подошел к Феде, требовательно заглянул в красные глаза:
-- Зови!
Красноглазый поднялся, замер, словно отключаясь от внешнего мира, и мысленно послал свой зов соплеменникам.
-- Громче зови! - крикнул Олег.
Глаза мутанта засветились, словно маленькие прожектора, освещая дорогу приближающейся смерти, уже занесшей свою безжалостную косу над этим маленьким мирком.
-- 4 -
Двое охранников, сидевших за барьером в комнате наверху, возле лифта, однако, в тот момент, еще ничего не знали о событиях в лаборатории. Они от скуки играли в карты в подкидного дурака и увлеклись процессом. Экран телевизора-монитора, соединенный с телекамерами слежения за коридором, мерцал ровным, голубым светом на столике, справа от охранников. Изредка они бросали взоры в его сторону, но видели одно и тоже: пустой коридор. Порой, кто-нибудь торопливо и неспешно проходил по нему. Так как физиономии сотрудников им давно примелькались, охранник только бросали короткие, ироничные реплики:
-- Коротыш куда-то покатился...
-- Сашок, похоже, поддал: ишь, как его качнуло!
-- Светка, что, свой ночной горшок понесла?
-- Балда, это колба такая!
-- Я те дам, балда! Ты колоду лучше тасуй, раз продул!
Мордастый, румяный, рыжеволосый парень нехотя перетасовал карты и начал сдавать. Его напарник, темнорусый, кареглазый, скуластый увалень, ухмыльнулся, искоса посмотрел на экран и вдруг побледнел. Звуки монитор не передавал, поэтому, то, что происходило в коридоре выглядело иллюстрацией к книге ужасов. Мордастый заметил его реакцию, повернул голову и раскрыл от изумления рот:
-- Ни хрена себе!
Страшное, лохматое существо терзало тело их дружка-охранника. Какой-то парень с перекошенным от злобы лицом, с пистолетом в руке, стоял посреди коридора и смотрел прямо на них. Дежурные переглянулись. Скуластый даже протер глаза:
-- Петро, что это?
Мордастый встал, взял со стола свой автомат и передернул затвор:
-- Я пойду в лифт, а ты свяжись с охраной и следи за мной по монитору. Если что, спустишься на подмогу.
-- Смотри, поосторожней! У того придурка пистолет, а у урода ядовитые зубы.
-- Ничего, справлюсь, -- зло отмахнулся Петро.
В этот миг, они заметили, как незнакомец поднял пистолет и через пару секунд экран погас.
-- Вот, сволочь! - вскочил на ноги Сергей. - Петро, я с тобой, отсюда один черт ничего не увидишь. Прикрою.
-- Давай, -- Петро нажал кнопку, дверь отошла в сторону. Перед тем, как зайти в лифт, обернулся:
-- Предупреди дежурную группу охраны и сразу спускайся.
-- Стоит ли? Может, сами с двумя этими доходягами справимся? - засомневался Серега. Петро сердито посмотрел на него:
-- Инструкцию забыл? Делай, что тебе говорят!
Дверь лифта закрылась, он пошел вниз. Сергей нажал кнопку радиопереговорного устройства:
-- Третий! Говорит седьмой!
-- Третий слушает! - прохрипел динамик.
-- Тревога! Внизу, в клинике, вырвались из камер в коридор мутант и подопытный тип. Убили двух охранников и санитара. У них пистолет. Телемонитор наблюдения выведен из строя. Мы идем на подавление.
-- Вас понял! Действуйте! Группа усиления через пару минут выдвинется к вам на подмогу.
Сергей отключил связь, вызвал лифт и вошел в него.
Минутой раньше вниз спустился Петро. Когда лифт остановился, и дверь отошла в сторону, он увидел темный коридор и выругался:
-- Вырубили свет, суки!
Сгруппировался, провел бросок вперед с перекатов вправо. Лежа резанул очередью вдоль коридора. Огненные вспышки, словно молнии, пронзили темноту. Вторая очередь, третья. Петро успел заметить, что коридор пуст и прекратил стрельбу. Это было ошибкой. Внезапно, откуда-то с боку, что-то несколько раз вспыхнуло, но грохота он не услышал: адская боль пронзила тело, плечо, голову. Петр умер сразу, даже не успев понять, что произошло.
Когда следом спустился Сергей и осветил коридор фонариком, он увидел только тела убитых охранников и, поняв, что опоздал, перекинул фонарик в левую руку, с правой, из автомата полоснул по проемам дверей, догадываясь, что стрелявший наверняка прячется за одной из них. Угол обстрела был слишком острый, и Сергей понимал, что в невидимого противника может попасть только с помощью рикошета. Темнота, несмотря на подсветку фонариком, мешала точно прицелиться. Огненные росчерки пуль смертоносной строчкой проходили по стене и дверям, с визгом и в бессильной злобе метались по коридору, обдирали холодный бетон и падали на пол горячими каплями металла.
Сергей начал продвигаться вперед, короткими очередями прошивая дверь за дверью. Обошел тело Петра, прострелил очередную дверь, и вдруг автомат лязгнул затвором и смолк: кончились патроны. На миг опешил, но тут же, выключив фонарик, достал из кармана куртки запасной рожок, вставил в автомат. Передернул затвор. На все ушло несколько секунд: он был уверен, что в темноте его не сразу засекут, и времени на перезарядку хватит, но не мог знать главного: его противник в освещении не нуждается. За эти секунды Кушнарев успел выглянуть из двери в коридор и нажать спусковой крючок раньше. Всаживая пулю за пулей во вздрагивающее и падающее тело, Олег только подумал: как по мишени.