Никто не знал, откуда и зачем пришли захватчики. Казалось, они преследуют только одну цель: убивать. Для них не существовало никаких норм морали, чести и достоинства. Жестокостью превосходили горных орков. Ничуть не смущаясь, пришельцы резали и женщин, и детей. А когда очевидцы описывали пытки, у слушателей волосы становились дыбом и стыла кровь в жилах.
Ураганное вторжение застало врасплох весь континент. Захватчики разгромили основные силы Красноземья и теперь неторопливо добивали разрозненные отряды недругов. Пришельцев ненавидели. Ужасные отродья. Их даже никак не называли, просто "захватчики". Сами же они величали себя "людьми"...
*****
Сырость и тьма тюремной камеры на зависть прессу давят на двоих узников, гнома и эльфа. С виду хлипкая, на деле же прочная дверь, глухие холодные стены, зловонная вода с потолка - всё сводит с ума.
Дни? Недели? Месяцы?
Пускай и просидели тут неизвестно сколько, друзьями не стали. А сначала даже обменивались зуботычинами и пинками. Каждый обвинял сокамерника в трусости его расы. И всё же их роднила ненависть к людям.
Чтобы скоротать время, рассказывали истории. Разумеется, не задаром. Бородач с наслаждением выслушивал про живописные сады Перворождённых, диковинные дворцы из розового кварца и далёкий Остров Скорби, куда уплывают остроухие, разменявшие шестую сотню лет. Предприимчивый гном платил "щедро". Как только сокамернику пофартит освободиться - прямая дорога в сокровищницу Подгорного племени за самоцветами на девятьсот одиннадцать карат. Неужто дядя и по совместительству тамошний король не рассчитается по долгам любимого племянничка? А если сгниёт остроухий в камере, то это его проблемы. Какие уж тут претензии к Подгорным жителям?
Эльф же особо про состояние своего кошелька не думал, ухохатывался с баек Трора. То он, будучи "молодым да ранним", вместо дынь подсовывал кобольдам осиные ульи. То спровадил доверчивого простофилю-соседа на охоту на медведя с молотком и зубилом. И всё бы хорошо, да вот незадача, ушлый бородач за свои побасёнки брал лишь реальную оплату. Вот и пришлось отдать спрятанный в складках пояса яд. (Благо дурковатые тюремщики не нашли при обыске.) И не простой, а лучший во всём Красноземье, приготовленный алхимиками-гоблинами. "Авось сгодится", - бурчал запасливый гном, баюкая честно заработанный пузырёк с белым порошком.
Часы заточения вкрай потрепали молодого эльфа. Длинные светлые волосы Эрнаниса сплелись в засаленный колтун. Вонючими лохмотьями свисал зелёный плащ. В карих раскосых глазах поселилась печаль. И даже формальное обладание алмазами и изумрудами не радовало.
Подгорный житель тоже чуток подпортился. Чёрная спутанная бородища не позабыла, что была окладистой, и немо молила о расчёске. Исхудал Трор здорово, через рваную рубаху аж рёбра светятся.
- Поешь, - предложил Перворождённый, пододвигая миску.
Гном презрительным взглядом смерил бурую кашу.
- И это называется овсянка?! - вспыхнул Трор. - Пуще смахивает на раствор для кирпичной кладки. Жрать не буду!
И гном пнул миску. Каша комками заляпала спальную подстилку из тростника.
- Зачем же переводить продукты? - осторожно полюбопытствовал Эрнанис.
- Продукты? - фыркнул гном. - Где ты тут увидел продукты? - Не дав ответить, нарочито выспренно продолжил: - Скоро наш достопочтенный эльф будет благодарить людишек за плесневелую корку хлеба. И не косороться! Слопаешь с удовольствием. - Погодя взбеленился: - Подонки! Заперли меня тут! - Кулаком об стену. - Изверги!
- Чего? - глазищи Трора выпучились, будто у омара научился.
- Нравится тебе тут. Камера от ваших пещер не отличается. Всюду стены, темно...
- Да как ты смеешь?! - осатанел бородач.
За долгие дни пребывания в подземелье эльф приспособился к потёмкам. Эрнанис отчётливо видел, как ряшка гнома багровеет.
- Остынь, а то свёклой стал.
- Где свёкла? - Подгорный житель закрутил головой. - Неужто ты спрятал свёклу?
- Морда у тебя красная как свёкла, - доходчиво разъяснил Перворождённый.
- Идиот.
- Ничего. Скоро я тебе мешать не буду.
Трор насупился:
- Чего-о?
- Уже забыл, что завтра меня казнят?
- И чего такой довольный? - заметив улыбку собеседника, вопросил гном. - Моё общество так надоело? А не ты ли ржал с моих историй?
Эльф набрал полные лёгкие воздуха и благоговейно промолвил:
- Завтра я увижу солнечный свет... Солнечный. Настоящий. Сочный. А не блеклый от масляной коптилки надзирателя.
- Ты прав, - тоном философа выдал Трор. - Пленников казнят на площади, под открытым небом.
- То-то и оно.
- Всё равно не разумею. Только безумец станет с нетерпением ждать своей казни. Э-хе-хе... К тому же ты сказочно богат. Любой бы не отказался. Потрындел - и мешок золота. Впрочем, дам совет. Сапфирами бери. Всегда в цене!
Перворожденный не слушал, в мыслях уже стоял на эшафоте. Эрнанис променял бы все драгоценности мира и тысячи лет жалкого существования во мраке на миг солнечного света.
- Сумасшедший... - поставил диагноз Подгорный житель и лёг на подстилку из тростника.
"Как жаль, что это будет завтра, а не сегодня", - горестно подумал сокамерник и вспомнил последние минуты свободы. За это не требовал от гнома бриллиантов. Платило собственное сердце. Щемящей болью...
*****
Зелёные плащи шестерых эльфов терялись в дубовой листве. Солнечные лучи пробивали густые кроны. На дороге устроила представление причудливая игра света и тени. Ожидая врагов, Эрнанис норовил очистить сознание и всматривался до рези в глазах. Вчерашние события, однако, навязчиво лезли в голову.
Пущенные громадными катапультами валуны превращали вековые стены столицы Перворождённых в россыпь каменной крошки. Скрипя колёсами и звякая цепями, тараны вышибли центральные ворота. Вслед за брызгами щепок в город стальной волной хлынули захватчики. Тысячи рыцарей смели три сотни воинов гарнизона. Многочисленные колдуны испепелили дюжину эльфийских магов. Лишь чудом Эрнанису и его друзьям удалось вырваться из окружения.
Стук копыт вымел из головы картину крушения столицы. Враг приближался.
Людишек много. Очень...
Словно река ртути течёт колонна закованных в сталь рыцарей. Могучие кони вздымают клочья ржавой пыли, бойко прядают ушами. Над строем гордо реет отороченный жёлтой бахромой, чёрно-белый штандарт. Эрнаниса колотит от гнева - такие же знамёна намедни взвились над столицей, испоганили небо, изрезали солнце.
Амуниция на вояках нешуточная: чешуйчатые доспехи, кольчуги, шипастые наплечники, шишаки. В шагреневых ножнах покоятся мечи, по золочёным эфесам змеятся алые молнии - бесспорно, усилены заклинаниями. За спинами отдыхают арбалеты, их болты немало кровушки попили и ещё попьют. Впереди процессии на здоровенном вороном мерине восседает витязь в закрытом рогатом шлеме. К луке седла приторочен протазан.
Посреди солдат сверкает лысиной священник. И как эту гадину земля носит?
Отменно исполненное стрекотание сороки послужило командой для эльфов. Дружно щёлкнули тетивы. И стрелы с белым оперением полетели к жертвам. Парочка отыскала узкие щели в шлеме предводителя. Ослеплённый вояка истошно заорал. Ещё четыре стрелы сразили квартет рыцарей. Что-что, а стрелять остроухие умели.
Следующие выстрелы подкинули дров в костёр разгоравшейся паники. Напуганные лошади ржали. Вяло звучали команды. Замертво валились воины.
Наобум щёлкнули арбалеты. Хрустнули ветки. Посыпались листочки и жёлуди.
Каплоухого священника на кауром рысаке выбило из седла. Со стрелой в горле святой отец привстал. Захлебнулся молитвой и кровью. Обезумевшие кони втоптали в дорожную пыль.
Азарт охватил молодых Перворождённых. Внимание рассыпалось бусами с разорванной нити. Среди колонны рыцарей тускло забрезжил шафранный кокон. В нём проступила фигура в балахоне.
Под горловые напевы колдуна из-под седых кустистых бровей зловеще сверкнули агатовые глазёнки. На мгновение опоздал блеск шести синих лучей.
Эльфов будто оглоблями огрело. Пошатнулись. Снизу вверх метнулась земля. И двинула в лоб.
Эрнанису казалось, что расплавленный мозг вытекает через уши. Тело окоченело. Во рту привкус металла.
Взъярённые рыцари ринулись в дубраву, ломая кусты ракитника.
Бритвенно-острые мечи превратили пятерых лучников в окровавленные куски мяса.
- Стой! - рявкнул колдун. - Связать его!
*****
Чуткий слух эльфа уловил звуки шагов. Вскоре забряцали ключи. С противным визгом петель открылась дверь, и в темницу выкатился блеклый половик света - масляная лампа немощно воевала с тьмой.
Эрнанис ликовал. Пускай ему и суждено умереть, но через считанные минуты он увидит солнце!
Трор что-то буркнул на прощание. Перворождённый пропустил мимо ушей. Коротышек вечно интересовали лишь деньги.
Иллюзорные нежно-тёплые лучи уже вовсю обмывали разум эльфа.
Извилистый мрачный коридор и выщербленная лестница не интересовали пленника. Помыслы завораживали Перворождённого: раскалённый диск дневного светила посреди чистейшей лазури, невесомые золотистые лучи ласкают кожу и несут за собой жизнь. Ради этого стоило родиться и испытать тяготы заточения!
Коптилка выхватила очертания ведущих наружу дверей. Пока тюремщик перебирал связку ключей, Эрнаниса прошила жуткая мысль: "А вдруг я ослепну? Ведь глаза отвыкли от солнца!"
Дверь отворилась. Толчок в спину швырнул узника на улицу.
Увиденное попросту шокировало. Нет, не ослеп. Более того, пленник узрел свет - свет далёких звёзд. Люди казнили эльфов по ночам...
*****
Трор остался один. Ему никогда не нравился тот зазнайка. Но сейчас-то и поболтать не с кем. Не будет же уважаемый гном беседовать с пустой тарелкой или подстилкой из тростника?
- Э-хе-хе...
Конечно, во всём произошедшем всегда стоит искать "плюсы". Самоцветы на девятьсот одиннадцать карат так и останутся в сокровищнице дядюшки. И пусть только кто-то рискнёт заикнуться, мол-де, бородач обмишулил остроухого. Тот сам согласился. Сам!
Набычившийся арестант сжал кулачищи и заворчал:
- Они во всём виноваты. Кабы не удрали с поля боя...
*****
Стрелы с жалким лязгом отскакивали от прямоугольных щитов из мифрила. Волглый воздух пачкался людской бранью.
Гномы наконец-то протаранили первый ряд легковооружённой пехоты. Как гигантская стальная черепаха полз хирд. Сапоги подземных воителей вдавливали трупы захватчиков в мокрый дёрн. Ещё чуток - и кровь выжмут.
Орущие людишки баграми вытаскивали коренастых вояк. Хирду хоть бы хны. На месте потерянного гнома вырастал такой же: бровастый, в латах, со щитом. За одного убитого люди расплачивались дюжиной.
Трор разудало махнул топором. Широкое лезвие срубило голову. Вслед ей хлынул фонтан крови. Дождь из алых капель не смутил бородача. Тот ударил ещё раз - развалил лопоухого оруженосца.
Толстощёкий рыцарь кинулся на убийцу и схлопотал кромкой щита. Нос свернуло. Посыпалось зубное крошево. Трор оттяпал топором вражью руку с мечом. Радостный крик поддержали бородатые сородичи.
Сражение шло с переменным успехом. Поначалу, ведомые хирдом, объединённые войска Красноземья потеснили авангард неприятеля. Но контратака рыцарской конницы смяла фланги, по тысяче хоббитов с пращами. Спасли от катастрофы эльфы. Двенадцать сотен всадников ввязались в смертельный поединок с вражеской кавалерией. Маги Перворождённых огненными шарами оставили дымящиеся прорехи в тесном сонмище тяжеловооружённых пехотинцев. Куда более манёвренные эльфийские наездники изматывали противников. Лишь численное преимущество даровало рыцарям надежду.
Сущими страшилищами на холмы выкатились баллисты. Раскатисто заголосили люди-артиллеристы. Высокий как каланча офицер взмахнул червонным вымпелом. И грянули выстрелы.
Безжалостность к врагу и своим соплеменникам потрясала. Длиннющие стрелы разили без разбору. Чудовищное оружие надвое разрывало коней в стальной сбруе. Вырубленные в строю пехоты просеки - как раны в теле исполинского зверя. В мешанине погнутых кирас, осколков костей и кусков мяса кувыркались и вопили бойцы. Перепачканные кровью и землёй, безоружные, выдавливали глаза, откусывали пальцы, раздирали ноздри...
Баллисты развернулись по направлению к хирду. Хищно блеснули зубчатые наконечники стрел. Вроде как сам воздух замер в ожидании столкновения мифриловой стены и снарядов.
Внезапно небосвод раскололся. Между облаков извились хлысты молний и стегнули по баллистам. Брызги щепок, комья земли, шматки металла, рваные трупы артиллеристов - всё дружно подлетело. От офицера Каланчи осталась горстка пепла.
- Эльфы помогли!!! - гулко пронеслось по рядам Подгорных жителей.
Взбодрённые бородачи с новыми силами пошли на врага. Пики и топоры даровали смерть. В ответ короткие мечи тарабанили по мифриловым щитам, арбалетные болты звучно отскакивали. Перед хирдом ярился океан кровавой пены. Отсечённые конечности и головы мешались со шлейфами алых брызг. Хруст костей нёсся пугающей музыкой - не надо и барабанов. Марширующие гномы засеивали поле убитыми людьми.
В стане эльфов трусостью и не пахло, в ход шла тактическая хитрость. Однако людишки переиграли.
Ущемлённые гномы бойко понеслись вперед, не видели жуткой расправы над союзниками. Разрезая плоть реальности, рдяными росчерками треснул воздух. Полсотни фигур в смоляных плащах шагнули из порталов. Колдуны захватчиков затянули заунывную песнь. Миг - и дымчато-серые вихри глотнули эльфийскую конницу. Озябшие чародеи Перворождённых на скорую руку сотворили барьеры. Они разлезлись как старая холстина под лезвием. Вопли остроухих волшебников потонули в рокоте вихрей, срывающих с лиц кожу.
Трор негодовал. Удравшие эльфы оставили хирд беззащитным перед вражьей магией!
Строй вражьей пехоты изогнулся полумесяцем.
- Окружают! - крикнул на ухо кто-то из сородичей.
- Сам вижу, - огрызнулся Трор. - А-а-аррргх! Проклятущие колдуны!
Земля под сапогами бородачей дрогнула. Ввысь метнулись длинные зелёные стебли. Ужасные растения ловко опутывали голосящих гномов. Душили. Иной раз стебли вздымали Подгорных жителей и били об землю. Коренастые бойцы отчаянно рубили. Брызгала сукровица, жёлтая как гной, вонючая как протухшее мясо. В давнишние времена гномо-орочьих войн хирд был в состоянии решить исход сражения, но явно не сегодня...
Бездушные пехотинцы обезглавливали связанных хрипящих бородачей.
Лежащий Трор увидел над собой угреватую харю. Пацан! Совсем пацан! Сопляк растянул свой жабий рот и вскинул над головой кинжал. Два удара сердца - и чья-то шипастая перчатка в кровь разбила физиономию юнца. Под вой бедолаги плечистый дылда гаркнул:
- Этого недоросля в плен!
Знали, супостаты, кто им нужен.
Когда две пары рук вздёрнули Подгорного жителя, он цапнул зубами. Выкушенный кусок щеки с кровью полетел на землю. Солёный привкус во рту пьянил лучше, чем забористый виски из ячменя. А вопль недруга - задушевная ария.
Увы, насладиться не дали. Древком бердыша в челюсть - и тьма...
Вообще у хирда в тот день не было ни малейшего шанса. Гномы не знали, что в каких-то десяти милях, за речной переправой, стоял свежий двадцатитысячный арьергард захватчиков.
*****
Трор носом уткнулся в стену, холодную и безмолвную. Сердце сдавило до онемения ног и головокружения. В первые дни заточения гном ещё строил план побега, ныне разуверился. Вчера казнили эльфа, сегодня черёд Подгорного жителя. И для него нет большего позора, чем умереть на эшафоте от руки палача, презренного людишки. Замарать свою честь Трор не позволит.
- Да-а... - прошептал узник, рассматривая белый порошок. Плата Эрнаниса за воспоминания Трора. И кто бы мог подумать, что подброшенный кобольдам осиный улей спустя много лет спасёт от унижения? - Авось алхимики-гоблины не слукавили...
*****
Высоченные стражники в чешуйчатых доспехах под крики толпы выволокли гнома на эшафот. Прямиком под палящее солнце. Бородач выглядел неважно: бледный и сгорбленный, глаза остекленели, скошенный рот.
Подгорный житель поморгал и заметил зарубцевавшийся шрам на щеке одного из вояк. Тот самый, которого укусил Трор на поле боя? Если - да, то сколько же месяцев провёл в темнице? Неужто год? Или два?
Одуревшая от жары публика бросала в адрес коротышки ругательства. Похожий на грифа старикашка плюнул из первого ряда. Соседка, толстуха с багряным родимым пятном на пол-лица, обнажила гнилые зубы и погрозила арестанту венистым кулаком. Вертлявый как дзыга мальчонка срезал у долговязого франта кошель и юркнул в толпу.
У Трора всё плыло перед глазами. Зрители сливались в одну большую, мерзкую и гомонящую массу. От неё несло прогорклым маслом, дешёвым элем, слащавыми духами, чесноком и луком.
А людишки уже успели обжиться. И женщины, и дети.
И священник лысый тут. Куда ж без него? Потеющий толстяк, зевая, переплёл пальцы на необъятном пузе. Будет отпевать покойника? Или с недоросля хватит крестного знамения?
Разодетый в камзол цвета петушиного хвоста, тонущий в кружевах юноша взошёл на помост и развернул свиток. Ветерок поправил пшенично-русую чёлку.
Зрители угомонились.
Над площадью разнёсся звонкий голос:
- Король Подгорного племени явил всему миру свою мудрость! Ввиду получения откупа в девятьсот одиннадцать мешков золота объявляется перемирие! Все жители подземного царства подлежат помилованию!
На губах Трора запузырилась пена, глаза выкатились из орбит, судорожно затряслись руки. Гоблины не схитрили - яд оказался первосортным!