Аннотация: Не то, чтобы падший, упавший неудачно...
Да и что спрашивать, если я и сам знаю все ответы? Прозрачной тенью звезданувшись на Землю — нимб набекрень, нос — враскровянку. Больно. Больно оттого, что заблудился, потерялся, потерял себя и ничтожно мало вероятности найти. Но учил Отец: «Найти человека не трудно, труднее найти подходящего человека, и уж совсем адские усилия требуется приложить для того, чтобы отвязаться от осточертевших знакомцев». Ну, так то — человека. А я вот, и рубашку белую у себя на груди всю изгваздал красным. На кого я похож? Чучело поднебесное, растерянное бесполое существо. И ничего странного, упал на Землю — и мыслишь земными категориями. Словно из виртуальности в реальность вывалился. Yahoo-енно! Yahoo-ительно! Всё условно, конечно: и цепи, и гравитация...
Вселенская полиция нравов, мать её! Беспределлеры. В смысле, у нравов нет пределов. Сами под себя законов понапридумывали. Сами их с радостными слюнебрызгами блюдут.
Комсомольцы-добровольцы,
О-ло-ло, крутые перцы.
Полубоги и недочерти! Во главе с этой ржавой бестией, лахудрявой Лилит. Идите вы все в Ну-Её-На-Херскую, приведите свои головы в порядок!
Но стоп. STOP! Звонок, кажется? Трель какая-то? STOP=POTS, а это — Plain old telephone service, старые обычные телефонные службы. Таксофон, что рядом, надрывается.
— Алло?
— Он прогоняет меня!
— Простите, Вы кто?
— Душа.
— Прогоняет откуда?
— Из себя. Из своего тела. Помогите!
— Скажите, что он сейчас делает?
— Он отвергает меня!
— Да, это я понял, милая девушка. Что он делает со своим телом?
— Он перерезал себе вены. Вдоль от запястья до локтя.
— Мудак!.. Научился ведь где-то.
— Что?
— Простите, это я не Вам. Не отлетайте, держитесь, я скоро буду.
Что ж! Ноги в руки, встаю на крыло. Как там у Иванова?
«Шагнувший через бессмертие,
Не смогу и секунды украсть»
Ну, это мы ещё посмотрим.
— Когда?
— Прямо сейчас.
Затравленная, испуганная, бледная. В самом дальнем уголке сознания. Сидит, тонкими ручками обвив свои острые худые коленки. И только огромные бездонные глазищи с немой мольбой смотрят на меня.
— А что я, Всемогущий, что ли?
Я её спрашиваю:
………………… Это… же… ребёнок совсем?
— Десять лет, два месяца, четырнадцать дней…
— Понял.
Я пошёл. …………………………………………………..
Ах, если б мои крылья, как утиные, могли людей, как утят, укрывать от жестокости внешнего мира… Было б весело посмеяться нам вместе над моим корявым языком. Но что-то я замечаю, что чаще вместо нас смеётся кто-то другой. Не с разделённой радостью, даже не с умиротворяющей снисходительностью, вообще недобро.
Зная ответы, не спрашивая,
Поношенный нимб набекрень —
С неба на землю упавшая,
Прозрачная светлая тень.
Я — Ангел, не больше, не меньше,
Не силы несу, не бессилие.
Существо — ни мужчина, ни женщина —
Из-под лопаток с зачатками крыльев.
Конечно, я здесь — случайный,
Под твердью и на тверди оказавшийся.
Смотрит сквозь небо печально
Когда-то отцом назвавшийся.
Нет миссии, я — не Мессия,
Скрестив за спиною руки,
Отдаюсь равнодушно стихиям,
Я — плод Всевышней борьбы со скукой.
Ненужность — в моём пути,
И, как воплощение неверия,
Стою, не решаясь войти,
У каждой закрытой двери я.
И вдруг, невзначай оглянувшись,
Взглядом скользнув по стене,
Во вселенской услышу пустоши
Зов, обращённый ко мне.
Там, где никогда не буду,
Ждёт меня, чуть дыша,
Наивно надеясь на чудо,
Споткнувшаяся душа.
Час от часу всё труднее
Творить по земле добро,
Чтобы добраться быстрее,
Пересяду с авто на метро.
Попробую снова. Сквозь тщетность,
Зная, что не успеть, не попасть,
Шагнувший через бессмертность,
Не смогу и секунды украсть.
Но звон. Неужели вы сами?
На блик голубой посмотри:
Осеняя шоссе крестами,
Несётся к беде «ноль-три».
Не ангелы ли в новом свете,
Меня в архаику задвигающие,
Те, что в красно-белой карете,
У них и униформа такая же?