Аннотация: Из огня, да в полымя, как говорится. Герой пытается бежать, но снова попадает в плен. Меж тем грядёт битва. Сможет ли юный маг постоять за себя в предстоящем сражении?
Глава VII, в которой рассказывается о том, для чего человеку нужна голова
Как же всё болело! Идти приходилось через силу. Каждый шаг - страдание для избитого тела. А если остановиться хоть на мгновение - новый ужасный удар по больному месту. Кто они? Куда ведут? Силясь понять, что с ним будет, Дэймон ловил каждое слово своих пленителей, его слух стал острым, как у сипухи. Язык не гарнацийский, но близкий. Точно, они из Тальмарии. Парню сразу пришёл на ум обрывок фразы, подслушанный им на улице Дриллдэрри: 'Говорят, на границах не спокойно. Нападают на деревни, уводят скот, грабят. И знаете кто? Нет, это не разбойники. Это отряды лордов Тальмарии бесчинствуют'. Дэймон не владел данным языком, но ловя отдельные знакомые слова, которые ему довелось узнать, как жителю сопредельного государства, догадываясь о значении по звучанию родственных выражений, а кое-что поняв интуитивно, юный маг смог вникнуть в смысл разговора воинов. Убивать его не собираются, тальмарийцы взяли Дэймона в плен и намереваются получить выкуп. Он же маг, а маги бедными не бывают. Завтра к отряду присоединится лорд, кажется, его зовут Луидольф. Он должен точно решить судьбу пленника.
Дороги не было. Приходилось идти по сырой скользкой глинистой почве. Подъёмы и спуски, выбоины и заросли. Иногда голова ударялась о нависающие ветки, порой листья хлестали по лицу. Новые пинки и затрещины. Мана потихоньку восстанавливалась. Дэймон мог бы сотворить ещё одну волну новы или выпустить стрелу тьмы, но понимал, освободиться он всё равно не сможет. Слава создателю, идти пришлось не долго. Вскоре показался лагерь тальмарийцев - несколько белых палаток, поставленных на поляне. То тут, то там пылали костры. Оставшиеся в лагере воины встретили прибывших одобрительными возгласами. Командир отряда вытолкнул Дэймона на середину, гордясь своей добычей. Кто-то пытался его о чём-то спросить. Паренёк не понимал, сказал своё имя и откуда родом, больше ничего не разобрал, поэтому и ответить не смог. Его несколько раз ударили и повалили в грязь, это вызвало радостный взрыв хохота.
Затем Дэймона увели в одну из палаток на краю лагеря и бросили на расстеленную на полу шкуру. Здесь ему связали ноги. Двум стражникам поручили охранять пленника. Воины присели к огоньку и сложили алебарды на пол - верно, думали, будто избитый юноша сопротивления не окажет. Их лица, в красноватых отблесках тускло горящей жаровни смотрелись, будто вылепленные из кирпича, и казались на редкость отвратительными. На головах - капеллины, довольно помятые и побитые. Либо эти воины прошли через множество битв, что менее вероятно, либо, приобрели доспехи, снятые с мёртвых на поле боя, что больше походило на правду. На них были надеты жёлто-зелёные ливреи с тремя червлёными наконечниками дротиков в порядке два и один - личной эмблемой феодала. Дэймон не зал, кому принадлежал данный символ. На поясе у обоих висели короткие мечи в ножнах. Под ливреями, должно быть, находились многослойные стёганные куртки или бригантины - разглядеть Дэймон не пытался. Наоборот, наш герой отвернулся, стараясь не смотреть на своих мучителей. Места ушибов ныли, все движения давались с болью. На лице прилипла глина, и теперь это место сильно чесалось. Ох, как хотелось стереть её, но руки сазаны. Дэймон старался не шевелиться, боясь привлечь внимание и получить новую порцию ударов. Мрачные мысли одолевали нашего героя: 'Какой позор. Если мне предстоит выбраться на свободу, как мне показаться сэру Орруэлу на глаза? Да и захочет ли старый маг платить выкуп за такого нерадивого ученика? Нет, свободы уже не видать. Завтра приедет лорд, наверняка человек грамотный, ну или в его свите найдётся кто-нибудь, способный прочитать текст на эльфийском. А у меня в тетрадке в каждой строчке про тёмную магию. Дальше допросы, пытки. Меня казнят за тёмные искусства и некромантию. И никакой выкуп не поможет. О, ужас, под пытками, я могу проговориться про сэра Орруэла. Тогда казнят и его. А Дитерс, Аранка, Больвард, другие члены Общества Папоротника? Сколько людей умрёт из-за меня, из-за моей глупости! Лучше бы они меня убили. Но нет, судьба уготовила мне другой, страшный конец. Я стану виной десятков смертей. Финдабайр? - и её, наверное, тоже'. Паренёк поднял голову - стражники играли в кости и не обращали внимания на пленника. Дэймон продолжил размышлять: 'Нет, надо бежать, я не хочу умирать так рано, я хочу жить. Бежать сейчас, пока меня не заковали в кандалы и не бросили в подвал замка, откуда нет выхода. Бежать не только ради себя, ради всех, кого я могу спасти, если не проговорюсь. Ведь под пытками я продам кого угодно, какой же я трус. Я не могу терпеть боли, совсем не могу. Маны немного, но есть. Ох, как медленно она возвращается, особенно без посоха. Как освободиться? Призвать элементаля? Сейчас только маленького. Но, если стражники начнут с ним биться, то наделают много шума. Даже если элементаль победит воинов, он никак не сможет развязать верёвки. Нет, нужно что-то другое. Когда пускаешь шар огня, он какое-то время держится на руке, пока не метнёшь. Если сейчас сотворить его, то он прожжёт путы. Сам шар не причиняет боли, так устроено заклинание, но вот горящие верёвки могут обжечь. Да и стражники непременно увидят шар огня, скрыть его никак не удастся. Сонные миазмы и моровое поветрие - вот, это нужно. Они усыпят проклятых тальмарийцев. Хотя, помещение закрытое, мне самому непременно придётся вдохнуть миазмы, и тогда я усну сам. Задержать дыхание? Нет, оседать они будут довольно долго. Всё равно придётся вдохнуть раньше. Непроницаемый щит вокруг себя, точно! Нет, какой же я дурак, откуда тогда будут выходить миазмы? А вот, лучше и придумать нельзя. Ведь сонные чары - это тёмная магия. Нужно наложить на себя защиту от заклинаний тьмы. Тогда можно дышать. Хотя абсолютной защиты не будет, всё равно действие уже не станет таким сильным. А если ещё при этом реже дышать? Ну да, видимо, так и стоит поступить. Правда защита от сил тьмы съест всю ману. Зато длится она долго. Можно успеть восполнить запасы. Значит так: защита от сил тьмы, потом жду, далее миазмы, можно без поветрия, экономим ману - начинаю редко дышать. Миазмы проникают из носа в сам мозг через обонятельный нерв и остаются там надолго. Стражники продолжат спать, даже, когда воздух станет чистым. К этому времени я наработаю ещё маны, достаточно для шара огня. Надеюсь, караулы они не меняют. Верёвки на руках сгорят - тушу шар, развязываю ноги, если, конечно руки не сильно обожжёт. Дальше беру у спящего меч, прорезаю палатку, выхожу наружу и скачок. Вот я и в лесу. Хватило бы на всё маны. О Боже, дай мне осуществить задуманное, помоги спастись от врагов!'
Дэймон ещё раз поднял голову - воины продолжали играть, не глядя на пленника. О, без пассов заклинания проходят гораздо медленнее. Ну всё, отступать некуда. Тени сгустились вокруг паренька и пробежали по всему телу, залезли в нос, рот и уши. Предательское лёгкое фиолетовое свечение могло выдать магию, но, к счастью, стражники слишком увлеклись игрой и не замечали ничего вокруг. Защита от тьмы наложена.
Наверняка, читатели знают это заклинание. Его смысл сводится к простому отталкиванию. Тело насыщается и покрывается частицами маны. Одни тёмные элементы отталкивают другие. Поэтому заклинания действуют гораздо хуже.
Запас маны истощился. Дэймон зал, эффект защиты продлится ещё долго. Но от волнения захватывало дух, и казалось, что он может не успеть создать миазмы. 'Быстрее бы', - думал Дэймон, прекрасно зная, генераторы маны в робе и наплечниках всегда имеют одинаковую производительность. Один из воинов посмотрел на паренька, они встретились взглядами. У юного мага душа ушла в пятки - неужто он раскрыт? Но нет же, после наложения заклинание защиты от тьмы никак не изменяет внешность объекта воздействия. Пронесло - воин опустил глаза и продолжил общение с напарником. Дэймон никак не мог умерить сердцебиение и успокоиться. Маны достаточно. Собравшись с силами, он стал творить миазмы - от его рук начали расплываться колечки зеленоватого дыма, почти невидные в тусклом свете жаровни. И тут один из стражников встал и направился к Дэймону. Парень задрожал всем телом, его моментально прошиб пот. Неужели заклинание замечено? Ещё один удар или смерть? Воин остановился, презрительно глядя на Дэймона, как на жалкое животное. Он о чём-то спросил на своём грубом языке. Голос стражника, как гром отдавался в голове нашего героя. Юный маг ничего не разобрал, он поднял голову и взглянул на воина вопросительным непонимающим взглядом, полным ужаса и отчаяния. Тальмариец расхохотался, показав пальцем на пленника, что-то крикнул товарищу, развернулся и ушёл на своё место у жаровни. 'Пронесло', - подумал Дэймон. Осторожно глянув на стражников, он продолжил своё заклинание, задерживая дыхание, насколько это возможно.
Терпение у парня подходило к концу, нервы сдавали: 'Долго! Слишком долго! Прошло уже столько времени, а они всё так же сидят и играют в свои проклятые кости. Сонные миазмы давно должны подействовать. Ну же! Нет, мерзкие стражники ведут себя, как ни в чём не бывало. Стой, времени прошло совсем не много. Это тебе дураку кажется, будто за мгновение пролетает вечность. Главное, не выдать себя. Я уже изнемогаю, задыхаясь. Скорее бы, давайте! Маны не так уж много. Как трудно дышать. О Боже, я никого не хочу убивать, дай мне жить, дай не умереть, позволь выбраться'. Дэймон мучился. Парню казалось, будто он ведёт себя очень беспокойно, будто все его действия написаны на лице, и стоит только стражникам посмотреть на пленника, всё станет ясно, расплата неминуема. Сердчишко выпрыгивало из груди, дыхание сделалось предательски шумным, особенно после долгой задержки. А тальмарийцы? О, вот один уже клюёт носом. А второй - нет, ещё держится. Только бы ничего не заподозрил и не ушёл. А, нет, он уже зевает. Ну, ещё совсем немного. С Дэймоном, кажется, всё хорошо, да и как тут уснёшь, когда всё внутри горит от страха и нетерпения. Один стражник уже свалился, другой на подходе. Так, а вот и он.
Как только последний воин уснул, в палатке воцарилась мёртвая тишина, такая, что Дэймон испугался этого внезапно возникшего безмолвия. Лишь его шумное дыхание да удары сердца гулко отдавались в голове. Огонёк жаровни сделался меньше и тускло светил на спящих стражников. Вспомнив о миазмах, Дэймон вновь задержал дыхание, хотя у него уже начала изрядно кружиться голова от недостатка воздуха. Спят ли они достаточно глубоко? Или могут проснуться? Теория тёмных искусств подсказывала: в распоряжении юного мага достаточно времени, чтобы осуществить задуманное, и, заснув, от волшебных миазмов, человек крепко спит, пока действию заклятия не придёт конец. Но ведь книги одно, а собственный страх диктует совсем другое. В животе защипало. Вдруг они специально сделали вид, будто заснули, разгадав его намерения. Нет, бред. Надо выбираться. Маны уже было достаточно на шар огня. А вдруг кто-нибудь зайдёт? Прочь сомнения - если постоянно бояться и ждать чего-то, можно так и не решиться. Сейчас или никогда.
Без пассов ткать заклятия оказалось, ох, как непросто, долго и неудобно. Но что сделаешь, если руки и ноги связаны? Дэймон не сводил глаз со стражников - вдруг всё же проснутся, и периодически косился на вход. Шарик огня уже пылал на ладони. Наш герой старался согнуть кисть так, чтобы он оказался как можно ближе к запястью. До уха доносилось потрескивание искр. Вдруг Дэймон почувствовал, как обожгло кожу - наверное, загорелась верёвка. Запахло палёным. Как бы хотелось посмотреть, но наш герой никак не мог заглянуть за спину. Вот ещё ожог - как же больно. Главное - не вскрикнуть. Похоже, этих стражников уже ничем не разбудишь, а вот снаружи может кто-нибудь прибежать запросто. Дэймон попробовал порвать верёвки - нет, не даются, слишком рано. Придётся терпеть. Боль стала постоянной и невыносимой. Парень сжал зубы и начал немного постанывать, постоянно проверяя путы. Но вдруг, кажется, верёвки подались. Дэймон дёрнул раз, другой. Нет, ещё рано. Но боль терпеть не возможно. Парень со всей силы начал растягивать путы. Лопнул один виток, другой - всё руки свободны. Юный маг убрал шар огня и взглянул на запястья - ужасно: кожа вся красная, кое-где пузыри. Но всё же ожог не глубокий. Какая радость! План почти удался. Ещё немного. Затёкшие пальцы отказывались работать. Проклятые тальмарийцы навязали несколько тугих узлов. Всё же вскоре Дэймону удалось высвободить ноги. Парень встал, разминая мышцы, и сделал несколько неуклюжих шагов. Стражники тихо спали. У одного из них Дэймон вынул из ножен короткий меч. 'Убить или не убивать?' - пронеслось в голове. Нет, он не убийца. Отомстить за побои и унижения, безусловно, хотелось. Но отнять жизнь у беззащитного - нет на такое Дэймон решиться не мог. Пора убираться. Паренёк начал разрезать стенку палатки, которая, по его мнению, выходила на лес. Честно говоря, он думал, что будет легче. То ли ткань слишком плотная, то ли меч тупой. Ну, всё - дело сделано. Вокруг никого. Дэймон вышел наружу. Всё - свобода. Теперь его никто не остановит. Скачок - и вот уже он в одно мгновение переместился на более, чем десять ярдов от лагеря тальмарийцев. Пора бежать.
Сердце ещё колотилось. Дэймон не мог поверить своему счастью. Неужели свобода? Неужели всё позади? Запястья болят - ну и пусть. Сейчас главное - уйти подальше, тогда тальмарийцы не смогут нагнать его, когда обнаружат пропажу. Молодой маг вытянул руку вперёд, представил свой посох и сказал: 'Назад' - в то же мгновение его пальцы сомкнулись вокруг знакомого древка. Получилось! Хвала создателю! Только вот нет ни лошади, ни пищи, ни бесценных записей из библиотеки. Но неужели он не запомнил содержания мемуаров Скейруила Амбэрвильского? Да каждое слово той рукописи врезалось в память нашего героя. Он сможет пересказать всё по памяти сэру Орруэлу, как только вернётся, если вернётся. Да, его будут ругать за лошадь, за потерянные вещи, за глупость и безрассудство. Но всё-таки цель достигнута. Ему удалось собрать нужные сведенья. Мастер тёмных искусств будет доволен. Он простит - парень был уверен.
Дэймон практически наощупь шёл по роще, то и дело натыкаясь на стволы деревьев и спотыкаясь о корни. Огромные сырые листья папоротника орляка порой доходили ему до груди, продираться через них оказалось занятием весьма неприятным. Чудом наш герой ещё ни разу не упал. Однако зажигать посох не стал - боялся быть замеченным. Видимо, по свету навершья его и приметили тальмарийцы. Остыв от страха и возбуждения, Дэймон начал замерзать. Всё-таки лежать на шкурах в палатке с зажженной жаровней было куда теплее. Сырость - вечный союзник холода. Туфли промокли, одежда сделалась влажной и, казалось, совсем не согревала. Плащ отобрали тальмарийцы, чтоб им пусто было. Вскоре Дэймон начал дрожать от стужи. Ещё только начало осени, ночи не должны быть такими холодным. Ноги окоченели, пальцы онемели и перестали чувствовать. Тело покрылось мурашками и содрогалось от каждого порыва ветра. Зубы стучали во рту. Дэймон сжал кулаки и спрятал их в рукава. Как же хотелось развести костёр. Но он может привлечь внимание. Юный маг решил больше не повторять ошибок. Звуков погони не было, но Дэймон не переставал идти прочь от лагеря тальмарийцев всё дальше и дальше через тёмную рощу по пояс в папоротнике среди высоких деревьев. Порой ему мерещились шаги, лязг оружия и звон доспехов. И наш герой, как тогда на дороге в Дриллдэрри, останавливался, вслушиваясь в звуки ночи. Но нет, только ветер завывал в кронах, листья шумели да ветки гнулись, скрипя в набегающих порывах. Иногда Дэймона одолевали мысли, будто он идёт назад и вот-вот упрётся прямо в палатки тальмарийцев. Сколько историй ему довелось слышать о том, как люди плутали кругами, в лесу. Но наш герой продолжал идти, не давая себе передышки, из последних сил перебирая ногами. Положение казалось невыносимым. Избитое тело болело, холод пронизывал насквозь, обожженные запястья горели, глаза закрывались сами собой - ужасно хотелось спать. Парень знал, если сейчас сесть и закрыть глаза, то уже не встать больше. А выходов два - или насмерть замёрзнуть здесь в лесу, или быть найденным врагами. Первое, наверное, даже лучше второго.
Деревья стали попадаться реже, папоротники сделались ниже. Рощица сменилась редколесьем, которое вскоре должно было перейти в пустошь. Защиты от ветра стало меньше, а пронизывающих порывов, заставлявших героя трястись от стужи - всё больше. Странно, но боль притупилось, быть может, от холода или мозг, занятый лишь борьбой со сном и стремлением во что бы то ни стало продолжить движение, отказывался её воспринимать. Но усталость давала о себе знать. Наш герой уже несколько раз оступался и чуть не падал почти на ровном месте. Всё чаще приходилось останавливаться, а затем, отдышавшись, продолжать мучительное путешествие. Вдруг паренёк почувствовал, как на лицо упала маленькая холодная крупинка. Быть не может. Дэймон остановился и поднял голову. Где-то далеко-далеко занимался рассвет. Сквозь густую мглу облаков еле пробивались первые робкие лучи восходящего солнца. Мелкие снежинки поблёскивали в тусклом свете. Снег? Во истину, что-то неладное творится в природе. Он должен выпасть двумя месяцами позже.
К счастью, ветер утих. Мелкие снежинки, поблёскивая, медленно кружились в воздухе. Их становилось всё больше и больше. Теперь Дэймон разглядел, что трава и кустики вереска покрылись инеем, а листья деревьев, побитые морозом, потемнели, стали бесформенными и безжизненно повисли на ветвях. Ни преследователей, ни лагеря тальмарийцев, ни дороги, ни какого-либо человеческого жилья не видно. Лес, по которому наш герой блуждал всю ночь тёмной массой вставал позади. Впереди, подёрнутая инеем, проступала седая череда холмов. Отдельные деревья, разбросанные по всей пустоши, одиноко стояли, растопырив белые ветви с безжизненными листьями. Смёрзшаяся трава потрескивала от шагов, а снег всё валил и валил, укрывая её блистательным покровом, словно саваном.
Уже совсем рассвело, кое-где на небосводе тучи начали расходиться, пропуская больше и больше света. Но солнце не грело. Дэймон весь дрожал, обхватив себя руками. К боли, усталости и желанию заснуть присоединилось невыносимое чувство голода. В животе урчало. Во рту ощущался неприятный привкус не то горького, не то кислого. Сосущие боли под ложечкой вызывали тошноту. Наш герой уже хотел есть снег. Погони, судя по всему, не было и, кажется, молодой маг уже ушёл от тальмарийцев на достаточное расстояние. Всё чаще и чаще его посещали мысли разжечь костёр, сесть согреться и что-нибудь съесть, хоть снег, хоть траву, хоть что, лишь бы поскорее набить живот. Впереди виднелись густые заросли высокого кустарника. 'Дойду до туда, - решил Дэймон, - там меня не будет видно со стороны леса, тогда и передохну'.
Внезапно прямо из-за кустов на Дэймона выскочил олень, отшатнувшись в сторону, он помчался по направлению к лесу. Наш герой несмотря на усталость и боль, отреагировал мгновенно. Решив не упускать такую возможность пообедать, он начал творить стрелу тьмы и пустил её в оленя - мимо. Быстрее вторую, пока зверь не исчез из вида. Но закончить заклинание маг не успел - сзади его окликнули. Парень повернулся и увидел, как прямо на него идут двое воинов. Причём один наставил на него натянутый лук со стрелой, а второй угрожает альшписом. Неужели тальмарийцы? От страха Дэймон не сразу понял, что кричат ему на знакомом гарнацийском языке, да и ливреи были не жёлто-зелёные, а бело-синие с восстающей геральдической антилопой в горностаевом ошейнике на золотой цепи. На первом воине надета капеллина и стёганая куртка под гербовой накидкой, широкие наручи из толстой кожи с теснением, а на втором - салад без забрала и бригантина, ванбрасы, ножные латы и пластинчатые сабатоны. Забыв эльфийский, Дэймон крикнул: 'Подождите, не стреляйте! - воины помедлили и остановились - Вы гарнацийцы?' - спросил он их с надеждой. Голос дрожал, от холода челюсти не слушались. 'Да. А вот, кто ты такой?' - спросил первый воин, опуская лук. 'Я маг из Дарма. Ехал из Дриллдэрри в замок Арунхилл. Меня схватили тальмарийцы, я бежал из их лагеря, всю ночь шёл по лесу, еле добрался сюда. Помогите, прошу Вас. Мне не чем заплатить, все мои вещи отобрали тальмарийцы. Но если есть в вас хоть капля сострадания ...' - сбивчиво и торопливо начал объяснять Дэймон, обрадовавшись встрече с гарнацийцами. 'А может ты шпион, и тебя тальмарийцы заслали к нам специально?' - грубо перебил его один из воинов. 'Поверьте мне, джентльмены, клянусь честью, я говорю правду. Посмотрите - парень показал свои запястья - Эти ожоги я получил, когда пытался сжечь верёвки, которыми меня связали'. 'Ладно, пойдёшь с нами, там уже лорд Эриан решит, откуда у тебя ожоги, и что ты за птица, - отрезал лучник, - Давай-ка нам своё оружие, приятель. Нужно его связать', - сказал он другому воину. 'Нет, умоляю, любезные джентельмены, всё, что угодно, только не связывайте. Мои руки ужасно болят. Клянусь Вам, я не окажу сопротивления. Вот возьмите', - Дэймон протянул лучнику меч. 'А посох?' - сказал второй, угрожая альшписом. 'Ну, это всего лишь палка', - недоумённо произнёс Дэймон. 'Давай-давай', - отрезал лучник. Юный маг подбросил посох вверх и крикнул: 'Лети!' 'Ну вот, он улетел', - улыбаясь, сказал он. 'Далосский вирм, ты как это сделал? Вечно у вас магов мерзкие фокусы, давай его обратно. Мы из-за тебя такого оленя упустили', - раздраженно заорал второй воин. 'Но посоха всё равно нет. Вызывать его назад - целый магический ритуал. Вы же не хотите простоять здесь до обеда, - схитрил Дэймон, - Если он появится у меня в руках, можешь проткнуть меня своим копьём'. 'Ладно, пошёл уже', - прикрикнул лучник, - да смотри без фокусов, а то действительно дырку в тебе проделаем', - и Дэймон поплёлся вперёд, а сзади пошёл воин с альшписом наготове.
Положение оказалось весьма неоднозначным. С одной стороны, армия соотечественников - это гораздо лучше, чем войско вторгшегося врага, но с другой - Дэймон теперь снова пленник, и ему вполне могут не поверить. Хотя, кажется, воины поняли, в чём дело, иначе, определённо, связали бы. Но, может, они просто боятся иметь дело с магом, от которого никогда не знаешь, чего ожидать. Предчувствие же подсказывало Дэймону, всё должно выйти хорошо. По крайней мере, он наверняка сможет согреться, а если лорд проявит сострадание, то и поесть. Теперь главное, убедить благородного господина в своей невиновности.
Между тем юный маг с двумя воинами шёл по заснеженной пустоши вперёд к холмам. Воины то и дело переговаривались, обвиняя Дэймона в том, что они из-за него упустили оленя. Похоже, предстояла битва. Молодому магу хотелось расспросить ополченцев о и лорде, и о будущем сражении. Но он счёл благоразумным идти молча. По крайней мере, они его не били, это уже хорошо.
Взобравшись на один из холмов Дэймон, наконец-то увидел лагерь лорда Эриана. У подножья размещалось множество круглых и многоугольных белых палаток на растяжках. Между ними было устроено несколько проездов, утоптанных и укатанных многочисленными людьми, лошадьми и повозками. То тут, то там располагались двухколёсные и четырёхколёсные телеги, нагруженные скарбом, привязанные кони разных мастей и пород, костры, вокруг которых грелись воины и слуги, готовившие еду. Перед большим шатром в центре лагеря развевался штандарт примерно восьми футов в длину с раздвоенным концом в виде ласточкиного хвоста. На широкой части у древка находилось изображение флага Гарнации - поле, рассеченное на серебро и лазурь с косым суковатым крестом переменных тинктур. Далее шло двуцветное полотнище белое сверху и синее снизу с личной эмблемой лорда - серебряной восстающей антилопой с золотыми вооружениями в ошейнике горностая на золотой цепи далее лента с девизом 'Всегда впереди' в сопровождении четырёх горностаевых лётов. Рядом находилось личное квадратное знамя лорда со множеством геральдических эмблем.
Тем временем путники спустились с холма и пошли по лагерю к большому шатру. Беспокойство нарастало. Дэймон видел, как глазели на него воины. Кто-то крикнул: 'Кого это вы ведёте?' 'Поймали в лесу', - отвечал копейщик. Маг потупил взор, глядя себе под ноги. Почему-то ему казалось страшным встретиться глазами с кем-то из ополченцев. Наш герой вспомнил, как его били в лагере тальмарийцев. Неужели с ним так же поступят и здесь? Жар костров немного согревал замёрзшее тело, а запах еды усилил чувство голода, в животе заурчало ещё сильней. Подойдя ближе к палатке лорда, Дэймон смог разглядеть его герб на личном знамени. Четверочастный: в первом горностаевом поле три переплетенных между собой пониженных лазоревых стропила, вершина каждого из которых увенчана геральдическими лилиями; во втором четверочастном поле: первое поле - рассеченое на червень и золото с двумя противопоставленными вивернами, одна цвета поля другой; второе поле - рассеченное столбообразно на золото и лазурь с противошахматной двуцветной каймой в два ряда; в третьем золотом поле лазоревая правая зазубренная перевязь, обременённая тремя белыми розами с шипами и сердцевиной истинными, глава того же цвета, обременённая тремя золотыми звёздами, размещенными в пояс; в четвёртом чернёном поле, скошенно усеянном золотыми гонтами, восстающий оборачивающийся серебряный лев, коронованный золотой короной, с червлёными языком и когтями; в третьем четверочастном поле: первое поле - скошенное справа еловыми ветвями: золотое и черное, две крепостные решетки в первом цвета второго, во втором цвета первого; во втором червлёном поле золотой пояс, сопровождаемый тремя водоносами того же металла, два во главе, один в оконечности, зубчатая глава того же металла, обременённая пятью червлёными каплями, размещенными в пояс; в третьем серебряном поле восстающий единорог узора белки с золотыми рогом, хвостом, гривой и копытами; четвёртое поле, - скошенное слева: горностай и противогорностай с прыгающей червлёной гончей, пересекающей линию деления; четвёртое поле - скошенное справа: золотое и червлёное с восстающим грифоном переменных тинктур, поверх всего правая лазоревая перевязь, обремененная тремя пятилистниками узора горностая; поверх всего серебряное титло с тремя подвесками.
Подойдя к стражнику шатра, лучник сказал: 'Сходи доложи лорду Эриану. Мы привели его из леса, - воин кивнул на Дэймона, - Утверждает, будто он маг, наш гарнацийский. Ехал в Арунхилл, его поймали тальмарийцы, он от них сбежал. По-нашему говорит хорошо, а кто на самом деле такой, мы не знаем'. 'Хорошо', - ответил стражник и зашёл внутрь палатки. Вскоре показался герольд в далматике с гербом своего господина, высоких кожаных сапогах и хитроумно сложенном шапероне, он подобострастно объявил: 'Лорд Эриан Орм, барон Астингэйл, сын и наследник его сиятельства графа Фрактмора'. Затем вышел сам лорд Эриан в одном поддоспешном камзоле, укреплённом кольчужными вставками, с многочисленными шнурками, узких штанах из камвольной ткани и башмаках из толстой кожи. Он оказался молодым мужчиной лет двадцати пяти, худощавого телосложения, примерно такого же роста, как Дэймон, но шире в плечах и гораздо мощнее. Развитые мышцы хорошо курировались даже через одежду. Идеальная осанка выдавала выходца из высшей военной аристократии. Слегка вьющиеся русые волосы имели лёгкий каштановый оттенок. В отличие от нашего героя, который постоянно был немного бледным, лорд Эриан отличался здоровым румянцем. На его коже проступали заметные только вблизи побледневшие к осени веснушки. Красивое мужественное лицо молодого рыцаря отличалось угловатой линией подбородка, светло-серые ясные глаза обрамляли густые брови и длинные ресницы. За лордом вышли ещё несколько человек, вероятно оруженосцы и командиры отрядов. 'Преклони колено!' - скомандовал герольд. Дэймон смиренно подчинился и опустил голову. Повисло молчание. Лорд осматривал мага, оценивая, может ли тот представлять опасность. Наш герой в свою очередь не проронил ни звука, вспомнив предостережения сэра Орруэла не начинать разговор с лордом первым. Вдруг из шатра выскочил старый слуга и, негромко сказав: 'Простудитесь, ваше сиятельство', набросил на плечи своего хозяина плащ, подбитый изнутри волчьим мехом. Лорд Эриан, поняв, что пафосная сцена аудиенции непоправимо загублена, только улыбнулся и жестом указал заботливому лакею убраться, но плащ не снял.
'Поднимись', - сказал он. Дэймон встал - голова слегка закружилась не то от волнения, не то от бессонной ночи и холода. 'А теперь расскажи нам, - продолжил лорд Эриан, - кто ты, откуда и зачем пожаловал'. Говорить оказалось трудно - дрожащие от мороза челюсти упорно не желали подчиняться. Сбивчиво, порой стуча зубами, юный маг произнёс: 'Приветствую любезного милорда Астингэйла, прославленного великодушием и воинской доблестью, а также многими и многими добродетелями. Меня зовут Дэймон Гратц. Я маг из Дарма. Ехал в замок Арунхилл к лорду Истфарли...' 'Да он сейчас дух испустит, - прервал его лорд Эриан, - Принесите ему горячего рогдрэйна. Подожди, не говори пока'. Последняя фраза была явно адресована Дэймону, он умолк. Наш герой знал, рогдрэйн - особый напиток, популярный в северных областях, изготовляемый из корней свободноягодника и других местных растений. Он считался средством, позволяющим быстро прийти в себя и ощутить прилив сил даже после переутомления. Правда длится указанный эффект недолго, а некоторые ученые писали, будто после того, как действие рогдрэйна проходит, человеку становится хуже, чем прежде из-за чрезмерного истощения всех резервов организма. Вскоре пришёл стражник с дымящейся чашкой. Дрожащими руками Дэймон поднёс её ко рту и сделал глоток - приятное тепло сразу же разлилось внутри, спускаясь всё ниже и ниже. Хоть бы не расплескать, хоть бы не расплескать. Наш герой видел, как на него все смотрят. Не будь он столь изможденным, юный маг бы чувствовал себя неловко. Но теперь глазеющие воины и слуги не имели для него решительно никакого значения. Дэймон чувствовал, как с каждым глотком к нему возвращается жизнь, измученное тело согревается, восстанавливаются рассудок и способность мыслить, зрение становится яснее.
'Давай дальше', - сказал лорд Эриан, когда Дэймон допил рогдрэйн. 'На меня напали, милорд, - продолжил Дэймон уже более уверенно, - Напали незаметно, я не смог отбиться. Связали, привели в лагерь. Отобрали лошадь и все вещи. Сертификат мага из Дриллдэрри тоже. Меня пытались допрашивать, но я ничего не понял. Они тоже не разобрали, что я говорю. Потом меня избили и бросили в палатку. С помощью магии мне удалось усыпить стражников. Потом я заклинанием сжёг верёвки, которыми был связан и бежал. От огня у меня остались ожоги на запястьях. Если угодно милорду, я покажу их. Затем мне пришлось целую ночь блуждать по лесу. Только на утро я вышел и тут же наткнулся на любезных джентльменов, которые сопроводили меня в Ваш лагерь'. 'Ну, покажи, что у тебя с руками', - поинтересовался лорд Эриан. 'Вот, милорд', - Дэймон загнул рукава, демонстрируя запястья. 'Ты говоришь, будто тебя избили, что ты целую ночь провёл в лесу. А твоя роба совершенно чистая, без пятнышка, без дырки. Как ты это объяснишь?' - вмешался кто-то из приближенных барона, скорее всего, рыцарь. 'Это зачарованная роба, сэр, к ней не пристаёт грязь и её невозможно порвать. Магия оберегает одеяния чародеев', - ответил Дэймон. 'Тогда должны остаться следы от ударов. Покажи нам их. Или твоя кожа тоже зачарована?' - не унимался воин. Все засмеялись. 'Только не здесь, сэр, не на холоде, умоляю Вас' - попросил Дэймон, испугавшись, что придётся снимать последнюю, хоть как-то не дававшую окончательно замёрзнуть одежду. 'Пошли в палатку', - сказал лорд Эриан. Все направились внутрь шатра, стражники подтолкнули парня в спину. Внутри оказалось гораздо теплее из-за жаровен, и совсем не было ветра. Дэймон снял робу и рубашку. На руках, груди и спине действительно виднелись синяки. 'Но всё же ты меня не убедил, - вновь вмешался тот же рыцарь, - Я знаю, что маги говорят только на эльфийском и презирают языки других народов. А от тебя, дружок, я и слова по-эльфийски не услышал'. 'Милостивый государь, когда люди его сиятельства обратились ко мне по-гарнацийски, я счёл нужным ответить им на том же языке, дабы они могли меня понять. Если же любезный сэр владеет эльфийским, я с удовольствием побеседую с Вами на языке дивного народа'. 'Ну, Ландольф, ты владеешь языком дивного народа?' - усмехаясь, спросил лорд Эриан. 'Нет, милорд', - пристыжено ответил рыцарь и окинул Дэймона недовольным взглядом. Все вновь разразились смехом.
Последнее слово было за лордом Эрианом, и все взгляды обратились на него. Дэймон боялся поднять глаза. Но наш герой почему-то начал испытывать симпатию к юному аристократу. Или маг был так благодарен за кружку бодрящего горячего рогдрэйна, или же он действительно увидел в бароне то, что характеризовало его, как человека, на которого стоит положиться и которому можно доверять. 'Неужели он не поверит? Я же всё рассказал честно, мне больше нечего добавить', - думал по себя Дэймон. 'Я считаю, он говорит правду', - после недолгого раздумья произнёс лорд Эриан. Послышались одобрительные возгласы. Наконец-то. У Дэймона камень свалился с души. 'Ты, наверное, замёрз и хочешь есть?' - спросил барон. 'Да, милорд', - ответил Дэймон. Теперь, когда ему нечего было бояться, маг встретился взглядом с наследником графа Фрактмора. Глаза молодого аристократа казались ясными, добрыми, в них не читалось ни ненависти, ни скрытой злобы, ни лукавства. 'Отведите его в палатку, дайте плащ, накормите и налейте ещё горячего рогдрэйна', - приказал лорд Эриан своим людям. Дэймон с трепетом в голосе произнёс: 'Нет слов, чтобы выразить благодарность. Вы так добры, милорд', - с этими словами парень поклонился в пояс, положа правую руку на грудь.
Воины увели Дэймона и усадили в палатку у жаровни, укрыли тёплой шерстяной накидкой, затем принесли миску каши с варёной бараниной, кусок хлеба и чашку дымящегося бодрящего напитка. Руки Дэймона тряслись. Он боялся выронить посудину и разлить свой завтрак, поэтому сначала согрел ладони над огнём, а затем осторожно приступил к еде. Ему хотелось разом набить живот, заглотить всё в один момент, но парень специально заставлял себя не торопиться и тщательно разжёвывать каждый кусочек пищи. Когда с едой было покончено, молодой маг закрыл глаза и откинулся назад на какой-то мягкий мешок. Нет, ему не хотелось спать - рогдрэйн напрочь отбил сон. Просто за всю ночь парень так и не сомкнул глаз, и они теперь болели и слезились. Но вскоре наш герой услышал какой-то звук, заставивший парня взглянуть в полумрак шатра. В палатку вошёл воин лет сорока пяти в бригантине с многочисленными заклёпками поверх синей холщёвой ткани и саладе с поднятым забралом, на его поясе виднелись баллок-кинжал и небольшой щит-баклер. Шрамы на лице и руках выдавали бывалого ветерана. Он уселся в углу и начал вдевать шнурки в видавший виды ванбрас, недоверчиво поглядывая на Дэймона. Маг в ответ пристально посмотрел на него, приглашая к разговору. В ответ воин скрипучим голосом произнёс: 'Вот не ожидал увидеть в своей палатке того самого мага, которого эти тупицы приволокли из леса. На их месте я бы тебя сразу заколол. А лорд Эриан куда смотрит? Тебя следовало заковать в цепи и держать под стражей'. Дэймон поразился такому негостеприимному приветствию. Но спорить и ругаться парню сейчас хотелось меньше всего. 'Почему же тогда он мне поверил?', - спросил наш герой удивлённо. 'Молодой ещё, совсем мальчик, доверчивый, не знает людей, какими они бывают подлыми. Ничего, раз, два напорется, поумнеет', - отвечал ветеран прямо. 'Как же это Вы так говорите о своём лорде, сэр?' - задал вопрос Дэймон. 'Да я ему в отцы гожусь. Всё хочется, чтоб разума поднабрался. А он всё в облаках витает: турниры, книжки, стихи, прекрасные дамы - только это на уме. Старый граф уже совсем плох. Недолго ему свет коптить осталось. Теперь лорд Эриан - наша надежда и опора. Ничего, вот займётся делами - вся дурь из головы вылетит. Ты только не подумай чего, - вдруг всполошился ворчун, - Он родом знатен, кулаком силен. Да я за него жизнь отдам. А вот ты на что годишься? Магией своей занимаешься - никчёмное это дело, твоя магия. Вот бы меч в руки взял - толку больше было бы. А то с лорда нашего вымахал, а толку никакого'. 'Ну почему же сразу без толку...' - возмутился было Дэймон. 'А вот ты убей пяток тальмарийцев сегодня в битве, честь тебе тогда и почёт. Или ты тут в палатке отсидеться собрался?' 'А из-за чего сегодня будет битва и с кем?' - спросил Дэймон, уже давно подозревавший, что отсидеться во время сражения у него вряд ли получится. 'Ты ж тальмарийский шпион. Отчего не знаешь-то? Всё знать должен', - прикрикнул воин, уже доделавший ванбрас и теперь полностью отдавшийся беседе. 'Да не шпион я, сэр, - со вздохом произнёс Дэймон, - Говорю же Вам, маг из Дарма'. 'Маг из Дарма, - передразнил его ветеран, - Все мы тут маги из Дарма. Ладно, слушай, маг из Дарма. Тут недавно тальмарийцы повадились совершать набеги на наши деревни, те, что вдоль границы стоят. Ну, пока они на земли других лордов захаживали, его сиятельство, понято дело, не вмешивались. А тут напали прямо на Фаллингдэйл-Хиллз, чтоб их горбатый йейл за ногу вместе с лордом ихним. Всех коров увели. А крестьяне, эти дурни, давай из луков отстреливаться, да коров своих защищать. Они бы живот свой защищали, честное слово. Кто ж с вилами на воина-то пойдёт? Так они и крестьян порубали, чтоб им пусто было. Наш лорд, как про это прознал, так сразу в бой кинуться вознамерился. Да куда там, пока суть, да дело, упустили мы супостатов. По следам их прошли и прямиком в их поганые владения вышли. Целый день в пути. А там наткнулись на их сторожевую башню. Эти трусы, как нас увидели, бросились наутёк, только их и видели. А мы тогда в отместку эту башню им спалили и все сараи вокруг. Но не с руки нам было долго в Тальмарии засиживаться. Назад повернули. А те беглецы своему лорду доложили. Он людей собрал да за нами в погоню отправил. Нас они уже не догнали. Но через границу перешли, знать затея эта у них всерьёз. А мы тут лагерем встали. Гостей дожидаемся'. 'Ясно', - сказал Дэймон. Он было хотел спросить ещё что-то, но тут в палатку заглянул ещё один воин в ливрее, с поллэксом в руках и показал на Дэймона пальцем и произнёс: 'Тебя лорд Эриан вызывает. Пошли'. 'Иди-иди, шпион из Дарма', - всхохотнул ворчун, явно довольный представившимся случаем поглумиться над зелёным пареньком.
На удивление лорд Эриан оказался один. Доспехи он ещё не успел надеть. Всё оружие стояло на стойке у стенки шатра. Дэймон ожидал вновь увидеть целую свиту из герольда, слуг, сквайров и рыцарей. Неужели лорд хочет поговорить с ним с глазу на глаз? Но зачем? 'Моё почтение, милорд', - юный маг низко поклонился. 'Проходи, - сказал барон, опустившись в складное походное кресло, - Знаешь, как тебя там?' 'Дэймон, милорд' - сказал маг. 'Так вот, Дэймон. Скажи мне, приходилось ли тебе когда-нибудь сражаться?' 'Нет, милорд', - ответил парень, уже понимая, к чему ведётся разговор. 'А тебя учили боевым искусствам магов? Мне говорили, что чародеи могут быть весьма полезны в битвах', - продолжал лорд Эриан. 'Да милорд, мне знакомы заклинания защиты и нападения', - сказал Дйэмон. 'И чем конкретно ты можешь быть нам полезен? Расскажи мне о твоих заклинаниях', - поинтересовался рыцарь. 'Я могу кинуть шар огня, который обожжет врагов. Есть ещё проклятие слабости. Оно отнимает силу, не даёт нанести полноценный удар и защититься. Есть ещё чары боли, - Дэймон решил благоразумно умолчать, что полное название заклинания - слово тьмы боль, - Они вызывают резкую ломоту во всём теле и иногда оглушает противника. Кроме того, я могу призвать элементалей. Это - создания, сотканные из чистой магии. Они - жестокие бойцы, не знающие ни боли, ни страха, ни жалости. Есть ещё много других боевых навыков'. 'Понятно, впечатляет, - промолвил лорд Эриан, - А скажи, маг, смог бы ты сегодня сразиться на нашей стороне за честь Гарнации, за свой народ? Тебе же, наверное, хочется отомстить за себя, за те унижения, которые выпали на твою долю?' 'Как прикажете, милорд, для меня будет честью сражаться вместе с Вами', - ответил Дэймон. Юный маг всё равно побоялся бы перечить рыцарю, в чьей власти он сейчас находился. Кроме того, чувство мести уже давно зрело в нём. Ещё ночью, блуждая в зарослях холодных мокрых папоротников, наш герой представлял картины, как он сыплет самые мощные заклятия на головы врагов. 'Слишком легко отвечаешь, - со вздохом произнёс лорд Эриан и покачал головой, - Знаешь ли ты, что в бою можно и умереть? Мы ведь можем не победить в сегодняшней битве. Нет, не подумай, место у нас выбрано удачное - на вершине холма со скользим склоном. Оборонять его очень удобно. Но всё же, война есть война. Если охоты нет сражаться, можешь уйти домой. Я не хотел бы смерти рядом с тем, кто умереть боится вместе с нами. Подумай хорошенько'. С этими словами лорд Эриан отошёл к столу, отвернулся к Дэймону спиной и стал рыться в куче бумаг, оставив нашего героя наедине со своими мыслями. Дэймон уже дал ответ и не собирался его менять. Сможет ли он и дальше считать себя джентльменом, если сейчас откажется? На мгновенье парню представилась смерть. Вот он лежит на поле брани с разверстой грудью, душа отлетает в небытие, в царство лишённых плоти. Но все воины в лагере, ждут от него только одного ответа. С каким позором он пойдёт назад, если избежит битвы. Тогда его точно могут счесть за шпиона и заковать в кандалы. Кроме того, сможет ли он выжить один без еды и питья на заснеженной пустоши в лютый мороз, если даже его отпустят? Уж лучше умереть в бою, как герой, чем бесславно замёрзнуть трусом, отринутым всеми. 'Я же сказал, милорд, я сделаю всё, возможное. Я буду сражаться', - произнёс он решительно. 'Достойный ответ, - усмехнулся лорд Эриан, - Да только, думается мне, ты просто не понимаешь, на что идёшь. Ну да ладно. Решено, так решено'. И он пристально посмотрел Дэймону прямо в глаза. Юный маг не отвёл взгляда, он не хотел, чтобы барон сомневался в его искренности. 'Могу ли я попросить милорда кое о чём?' - задал вопрос маг. 'Говори', - коротко ответил лорд Эриан. 'Я хотел бы попросить любезного лорда разрешить мне иметь при себе оружие', - сказал Дэймон. 'И какое же оружие ты желаешь получить?' - спросил барон. 'Мой посох, милорд', - ответил маг. 'Твой посох? - удивился рыцарь, - Где же он? Мне не докладывали ни о каком посохе. Ничего не понимаю'. 'Вы правы, милорд, мой посох сейчас не у меня, но я всегда могу его взять', - пояснил Дэймон. 'Ну, тогда, бери его, если можешь', - с недоумением произнёс лорд Эриан. Юный маг вытянул ладонь вперёд и крикнул: 'Назад'. Посох мгновенно появился в руке у парня. В этот момент Дэймону показалось, будто что-то зашуршало снаружи. 'Чудеса!' - только и смог вымолвить молодой аристократ. 'И ещё одна просьба, милорд, - продолжил Дэймон, - Я собираюсь призвать элементалей о время битвы. И мне не хотелось бы, чтобы их вид перепугал Ваших воинов'. 'Хорошо, маг, я прикажу герольду, чтобы тот сообщил командирам отрядов, а те в свою очередь оповестят солдат. Но мне кажется, было бы лучше, если бы ты призвал их до битвы. Тогда мои воины привыкнут к их виду, твои создания не станут для них неожиданностью', - ответил барон. 'Вы на редкость дальновидны, милорд', - не преминул польстить титулованной особе Дэймон. 'Где обычно стоят маги на поле боя?' - спросил Лорд Эриан. 'Далеко сзади, милорд, за рядами воинов. Для наложения заклинаний нужно хорошо сосредоточиться', - ответил Дэймон. 'И сколько таких заклинаний ты сможешь произнести?' - поинтересовался барон. 'В зависимости от того, какие из них применять, милорд. Чем сильнее заклинание, тем более затратно его накладывать. Но ресурсы, используемые при магических действиях, постепенно восстанавливаются, и через некоторое время можно применить заклинания ещё раз', - попытался объяснить Дэймон. И тут в шатёр влетел запыхавшийся воин. Не кланяясь и не соблюдая других норм обращения с особами благородного происхождения, он выпалил: 'Они выступили, милорд. Движутся шагом часть воинов идут пешком. Я гнал лошадь, как мог. Время ещё есть, но нужно поторапливаться. 'Спасибо, иди, готовься к бою - коротко ответил лорд Эриан, и, повернувшись к магу, сказал, - Ты будешь стоять около меня и моих рыцарей на вершине холма, как только лучники сделают своё дело, и пехота врага двинется на нас, выйдешь вперёд, насколько тебе надо. А теперь ступай'. 'Слушаюсь, милорд', - ответил Дэймон и, кланяясь, покинул палатку.