Аннотация: Мой старый рассказ по мотивам вселенной World of Warcraft. Когда-то я писал повесть о девушке, вступившей на путь некромантии, но так и не смог её закончить. Однако, объединив и немного подредактировав первые главы, я сделал рассказ. Деревенская девушка не хочет мириться со своей судьбой. Она твердо решила стать магом. Но родители и слышать не желают об этом. Они хотят, чтобы она продолжила их путь, вышла замуж и вела хозяйство на ферме. Казалось бы, мечтам не суждено сбыться. Но тут девушка обретает таинственного союзника.
Чёрная невеста
Она родилась в живописной деревушке у подножья Хильсбрадских гор. Аккуратные фахверковые домики, как будто сошедшие со страниц волшебных сказок, были окружены ухоженными виноградниками, фруктовыми садами и изумрудными лугами. Далеко за полями в лёгкой дымке синели громады высоких гор с заснеженными вершинами, за которыми на берегах бескрайнего озера Лордемер высился чудесными башнями прекрасный Даларан - величественный город магов и волшебников.
Её родители были простыми фермерами, как и большинство людей в их деревне. Отец целыми днями проводил в винограднике. Мать вела домашнее хозяйство, ухаживала за плодовыми деревьями и делала сладкое пряное деревенское вино, которое пользовалось неизменно высоким спросом на традиционной фермерской ярмарке в городе Южнобережный. Так размеренно и неторопливо текла жизнь, практически лишённая перемен, с маленькими семейными радостями и сельскими праздниками. Однако судьба её матери не казалась ей приемлемой долей. Копать землю, собирать урожай, консервировать овощи и готовить домашнее вино, будучи примерной хозяйкой, она не собиралась, считая данную работу не достойной разума настоящего человека. Ей хватало ума скрывать свои чувства. Родители неоднократно пытались привлечь её к домашней работе, но толку от этого было мало. Она не хотела трудиться, как крестьяне и нарочно делала всё плохо. Впрочем, родители считали, что их дочь ещё маленькая, она ведь даже не начала взрослеть. С другими деревенскими ребятами она ладила плохо. Друзей у неё не было. Дни напролёт она бродила по живописным окрестностям деревни, предаваясь мечтам. Иногда, она засыпала под сладкий убаюкивающий шум листьев раскидистого дерева или подолгу всматривалась в течение кристально чистого горного ручья, внимая его журчанию. Воображение уносило её далеко-далеко, и возвращаться обратно в свой мир она не хотела. Порой вся деревня отправлялась искать её с факелами и собаками. Будучи найденной и осыпаемая многочисленными ругательствами, она не знала, что сказать и просто стояла, хлопая глазами, специально делая самый невинный вид. Так что фермеры давно смирились с мыслью, что их соседка несколько не в себе. Что ж, ей это было даже на руку, и она всячески старалась поддерживать данное мнение, освобождавшее её и от домашней работы, и от наказаний.
Источники её фантазий брали своё начало в многочисленных легендах, рассказываемых вечерами вокруг костра. Сказителей в деревне было предостаточно. Некоторые фермеры помнили обе войны с орками, на которые они были мобилизованы, а старейшины любили потчевать молодёжь преданиями седой старины, когда ни о каких орках никто и не слыхивал, но творились такие чудеса, каких сейчас уже и не найти вовсе. Часто героем рассказа был могучий воин, рубивший на право и налево свирепых врагов, или спасавший прекрасную деву из лап дракона, или похищающий несметные сокровища из заколдованного хранилища эльфийского короля. Дети ликовали, размахивая деревянными мечиками, играли в героев этих полусказочных историй. А она только сидела и слушала, упиваясь рассказом и рисуя живые картины происходящего в своём воображении. Однако её героями не были ни могучие воины, ни благородные рыцари, ни меткие королевские стрелки. Дело в том, что за каждым воителем неизменно стоял маг или жрец, который своими заклинаниями или благословениями, разрушавшими преграды, повергавшими врагов, утраивающими силы или дарующими исцеление, обусловливали победу над жестоким и опасным противником. "Что может простой человек, размахивающий дубиной или мечом (всё равно)? Да он просто живой щит, дающий возможность ткать заклинания, - рассуждала она, - а всё решает магия, сколько ни стучи топором, а враз испепелить того же орка или заживо заморозить целый отряд разбойников всё таки эффективнее в сто раз". Да и что он, воин - грязный грубый яростный потный человек. Её передёргивало от таких образов. А вот маг в одеянии, которое, говорят, делают из ниток, сплетённых с лунным светом, с изящным посохом, озарённый сиянием волшебного огня в отблесках мерцающих рун, повелевающий силами недоступными ни одному оружию мира, был прекрасным идеалом, таким недоступным и желанным. В своих фантазиях она представляла себя, облачённой в мантию, искрящуюся блеском тысяч драгоценных камней, прекрасной и могущественной волшебницей, метающей огненные шары, одним взмахом посоха оживляющей каменные статуи, заставлявшей небо разверзнуться разящими молниями. Она очень хотела хотя бы одним глазком взглянуть на настоящего мага. Лишь в своих мечтах она была счастлива, и любое напоминание о реальности, сбрасывало её с высокой вершины в тёмную пропасть, так что столкновение с миром всегда было для неё травматичным и болезненным ударом.
Одним пасмурным осенним утром в их деревне остановился странный чужеземец, направлявшийся в Даларан, но вследствие того, что дороги были полностью размыты ненастьем, он вынужден был на несколько дней прервать своё путешествие. Незнакомец постучался в один из крайних домов, обещав хорошую плату за постой. Крестьяне всегда нуждались в деньгах и принимали незнакомых путников, как бы рискованно это ни было. Однако после того, как чужеземец сбросил с плеч мокрый забрызганный дорожной грязью плащ, хозяева изрядно испугались незваного гостя. Это был маг из Даларана, причём судя по богатой одежде, он занимал далеко не последнее место в сложной иерархии волшебников. На нём было роскошное одеяние из тяжёлой тёмно-синей ткани, ниспадавшее изящными складками. Вокруг ворота, подола и отверстий рукавов извивалась изящная вышивка золотыми и серебряными нитями, в которой руны переплетались с загадочными мистическими символами, украшенная нашивками из драгоценных камней в элегантной оправе. Плечи мантии были отделаны плотной кожей, усыпанной самоцветами. С каждой стороны красовалось по одному крупному камню, которые тускло светились и постоянно изменяли свой цвет и рисунок. Голову мага украшала элегантная адамантиновая диадема тонкой работы, украшенная зернью. В руках был изысканно сработанный посох, древко которого было выточено из цельного бивня нортрендского мамонта, невиданного в этих краях огромного северного животного. Не было места на его поверхности, где бы резец мастера не оставил тончайшего орнамента. Причём через мельчайшие отверстия в резьбе наружного слоя мастер вырезал из сердцевины бивня ажурный внутренний полый цилиндр, превратив податливую кость в тончайшее кружево. Свет, проходя через наружный и внутренний слои, создавал поразительное хитросплетение теней. Набалдашник посоха представлял собой большой тёмный непрозрачный кристалл с острыми гранями, ослепляюще бликующими и на свету. Кристалл не был скреплён с древком, а левитировал над ним, величественно покачиваясь в воздухе. Сам обладатель таких диковинных вещей был мужчиной средних лет, высоким и сухощавым. Его лицо колоритное с заострёнными чертами выражало спокойное величие с долей лёгкой иронии и презрения к окружающим. Большие тёмные глаза, казалось, объемлили сразу всё вокруг, даже происходящее за спиной этого человека. Взгляд был тяжёлым и цепким, трудно было выдержать его, не опустив глаза в пол. Говорил он с акцентом. Видно было, что ему, изъяснявшемуся долгие годы практически только на высоком эльфийском языке, причём так изысканно, как этого не делали сами эльфы, было трудно вспоминать и произносить родные слова, которые он уже успел позабыть.
Весть о прибытии чужеземца стремительно распространилась по всей деревне. Крестьяне побаивались мага, видя в нём опасного чародея, способного превратить человека овцу или побить градом весь урожай на полях. Одни говорили, что деньги у него фальшивые и на третий день непременно обратятся в пепел, другие пугали односельчан тяжёлыми проклятиями и бедами, которые следуют попятам за каждым бродячим чародеем. Прогнать его они не решались, ибо тогда горя уж точно не миновать, но присутствие мага полностью выбило жизнь фермеров из привычной колеи. Детям строго настрого запрещалось разговаривать с незнакомцем и даже близко подходить к нему.
Однако девочка точно знала, что это её первый и единственный шанс. Второго она могла никогда не дождаться. Ей нужно было узнать, как она, простая крестьянка, может стать великой волшебницей, и вообще, возможно ли это. Куда ей обратиться, кто поможет? Она не знала, захочет ли он вообще с ней разговаривать, но если этого не сделать, то вся её дальнейшая жизнь будет наполнена горькими сожалениями. Надо было действовать и действовать немедленно. Её руки дрожали, внутри всё клокотало, она еле сдерживала себя, и чтобы не показать вида, сталась не попадаться на глаза родителям, вместе с другими обеспокоенным прибытием непрошенного гостя. Улучив минутку, когда мать с отцом отправились в амбар, она собрала всю себя, сунула ноги в огромные деревянные башмаки, накинула сверху поношенную клетчатую шаль и незаметно шмыгнула за калитку. Дождь лил и лил в тот день, как и сейчас над истерзанными полянами Лихоземья, она также шла, увязая в грязи вперёд и вперёд навстречу неизвестности. Девочка подошла к выкрашенной потрескавшейся зелёной краской двери. Мысли и тревоги все притупились, щадя изболевшееся неокрепшее сознание, которому и так тяжело пришлось за эти несколько часов страха и смятения. Если она постучит слишком тихо, то её могут не услышать через стук дождя, если же слишком громко, то могут счесть невежливой. Протянув худенькую бледную ручку, она постучалась, как могла. Дверь распахнулась сама собой без чьей-либо помощи. Тёплый жёлтый домашний свет обдал её, и она вошла, оставляя за собой грязные лужи. Он сидел в кресле спиной к камину, в котором ярко, потрескивая, горели поленья. Полы тёмной робы ниспадали на пол, тонкие пальцы в золотых перстнях сжимали рукоятку сверкающего жезла. Лицо выражало спокойствие и умиротворение, глаза вопросительно смотрели на гостью.
- Здравствуйте, - вежливо сказал она.
- Привет, - кивнул он ей.
- Я хотела бы спросит, если можно. Пожалуйста, скажите, как научиться магии?
- Ты хочешь обучаться магии?
Она стыдливо кивнула и опустила глаза в пол.
- А знаешь ли ты, что для обучения нужны деньги, большие деньги? У тебя они есть? Сколько раз она предполагала такой ответ. А чего ещё можно было ожидать от разодетого в роскошные наряды чародея.
- Нет, денег нет. Но я хочу... Нельзя ли как-нибудь... может быть учиться бесплатно?
- Бесплатно? Ха-ха. Бесплатно учиться можно. Но для этого нужно быть прирожденным магом. Нужно иметь дар, особый дар богов от рождения. У тебя есть такой дар?
- Не знаю,- она не успела договорить.
- Не знаешь?
- Есть, у меня точно есть дар богов, - твёрдо сказала она и тут же пожалела о сказанном, мучительно съёжившись, закрыв глаза, ожидая расплаты за свою наглость. Но в ответ не последовало ни удара, ни ругательства. Её не превратили в лягушку. Маг спокойно встал с кресла, - тяжёлые складки робы зашуршали в напряжённой звенящей тишине. Он подошёл к ней и опустился на её уровень.
- Ты храбрая девочка, - он задел её соломенные волосы, - дай мне свою руку. Она открыла глаза и протянула ладонь. Он обхватил её своими цепкими пальцами, а она зажмурилась ещё больше. Ей показалось сквозь тьму сомкнутых век, что блеснула яркая вспышка, или это очередной всплеск больного воображения. Маг разжал руки и встал. Она раскрыла глаза, его фигура показалась ей такой большой монолитной и величественной, нависающей над ней, как скала. Голос прогремел, как раскат грома, как камнепад на горной дороге: "Сейчас мы проверим, что у тебя за дар". Маг хлопнул в ладоши - из противоположного конца комнаты сам собой, словно на неуклюжих ножках, забавно перебирая смятыми углами, поковылял кожаный мешок. Когда он дошёл до ног мага, хозяин достал оттуда небольшой синий шарик, внутри которого что-то постоянно переливалось и бурлило, а с поверхности отлетали слабые прозрачные всполохи и таяли в воздухе. "Это частица изначальной маны, - он резко размахнулся и швырнул его в прямо в камин, - Если ты на самом деле имеешь дар, ты возьмёшь его из огня без вреда, мана найдёт к тебе сродство и потушит пламя. Если нет, - он выждал паузу, - то всё".
Вот тут-то она действительно пожалела и о том, что ляпнула отчаянную фразу, и о том что, вообще пришла сюда. Ей хотелось заплакать и убежать. Правая рука уже наполнилась жгучей болью и заранее покраснела. Девочка подошла к огню - пламя обдало её волной обжигающего жара. Она посмотрела на угли - там внизу прямо среди горящих поленьев лежал переливающийся шар, такой близкий и такой недоступный. "Я сожгу себе руку, а она захохочет и с позором выгонит меня, а что я скажу маме?" - она уже хотела развернуться и уйти. Вдруг из глубин памяти всплыла картина. Было лето. Она лежала у озера и наблюдала за большой хищной птицей. Она ровно кружила над водной гладью, и вдруг, раз - и камнем полетела вниз, два - и мощные когти взрезали зеркало озера, рывок вверх, и трепещущая рыба сверкнула чешуей на солнце. "Я должна быть как птица - раз и всё. Если я сейчас не схвачу камень, вся моя жизнь, всё рухнет. Всё равно с рукой или без руки, мне не жить без магии, я умру, меня не будет больше. Я, как птица". Раз - и угли взметнулись вверх, искры опали летящими дьяволятами, а в её руке переливался синий шар изначальной маны, совсем не горячий, такой простой камень.
"Вот", - она подала его магу. Его лицо перекосила ироничная улыбка: "Молодец, ты прошла испытание. Мана благоволит тебе. Ты достойна учиться в Даларане, великом городе магов". Он щёлкнул пальцами, и с полки спорхнул прямо ему в руку листочек бумаги. Маг взял перо и начал писать. Он ещё раз щёлкнул пальцами и по листочку пробежал синий огонёк. "Вот, - протянул он ей записку, - держи. Это рекомендательное письмо в академию магии Даларана. Оно заколдовано, его нельзя ни порвать, ни потерять. Когда тебе будет шестнадцать лет в конце месяца холодных ветров ты должна явиться с ним в Даларан в академию. Письмо позволит тебе учиться бесплатно. Я верю, что из тебя получится настоящая волшебница. А теперь ступай".
Девочка дрожащей рукой схватила листочек и побежала. Ни дождь, ни холод уже не тяготили её. Душа переполнялась счастьем. До срока оставалось несколько долгих лет.
В этом году подошёл срок ей отправляться в Даларан. Несколько лет она упорно трудилась, готовилась. От местного лекаря узнала свойства трав, не один раз отправляясь с ним на поиски растений, целебных и смертельно опасных. У заезжих купцов девушка выведала путь в Даларан и потратила целый день, чтобы пройти частицу этого пути до перекрестка с указателем на дорогу в город вечной магии. Однако самой большой заслугой она считала то, что смогла заставить сельского судью показать ей буквы и выучиться читать. А потом тут же украла у старика "Историю Лордерона" в двух томах, чтобы научиться читать. Отыскивая знакомые знаки на пожелтевших страницах, она складывала их в слова, медленно, но верно продвигаясь вниз по странице. Однако в письме в Даларан знакомых букв она не нашла. Ведь маги писали только на эльфийском. А в душе девочки закралось сомнение, не обманул ли её заезжий волшебник.
Время шло, и ей предстояло сказать родителям о своих намерениях. Она прекрасно осознавала, что ничего хорошего из этого не выйдет, что они не только не помогут ей, но и всячески будут препятствовать отъезду. Она боялась, что её запрут, мысль о побеге постоянно приходила в голову, но отчего-то она всё равно решила сказать им о своём решении. Толи она всё-таки любила родителей, толи испытывала чувство благодарности за их заботу, а, может быть, жалела их чувства, она сама не знала этого, столь противоречивыми были их отношения.
Она хорошо помнила тот вечер, когда шаркая туфлями много больше своего размера, вошла к родителям. Мать вязала в кресле, а отец ворошил угли в камине. Вдохнув побольше воздуха для храбрости, она произнесла: "Мама, папа, я хочу Вам сказать кое-что важное". Отец повернул голову, мать оторвалась от вязания и вопросительно посмотрела на неё. Нервно покручивая в руках уголок письма мага, она сказала: "Мне скоро надо будет уехать, уехать, наверное, надолго. Я собираюсь учиться магии в Даларане". "Ты что шутишь, это очередная игра?", - с улыбкой сказала мать. "Нет, я не шучу, я действительно поеду в Даларан." - постаравшись сделать голос как можно твёрже и увереннее, сказала она. Отец громко и неприятно захохотал, а потом иронично добавил: "Эка, куда собралась. Ну и кто тебя ждёт в Даларане? Тебя хоть на порог-то пустят? Да таких как ты к Даларану на пушечный выстрел не подпускают, дурочка. У тебя и деньги есть на обучение? Нет ты посмотри, жёнушка, что вытворяет твоя дочь, - улыбнулся он матери, - так она нас сейчас ещё и в лягушек превратит, вон уже покраснела от злости" Девочка серьёзно посмотрела на него и произнесла: "Я буду учиться бесплатно. У меня есть рекомендательное письмо от мага, который приезжал тогда год назад. С ним я смогу поступить на обучение". "Дай-ка сюда это письмо", - сказала мать. Дочь протянула заветный листок. "Ты хоть знаешь, что тут написано, экие каракули. Хоть я читать-то не умею, но знаю, что всё это не к добру. Он, дурочка, над тобой посмеялся. Они маги любят издеваться над такими простодырыми глупышками, как ты, а ты и поверила. Маг, вот невидаль-то. Пройдохи там они все богатые. Думают только о том, как честных людей с ума свести. А ты-то повелась. Я поеду в Даларан, я буду волшебницей. Слушала бы отца и мать. Никакого тебе Даларана, верно, отец, да что ты молчишь-то, - обратилась она к мужу, - Посмей только туда сунуться - пропадёшь. А хотя иди-иди, там тебе так навставляют. Будешь пол века потом свой Даларан поминать, магша деревенская. А этот листочек я в надёжное место пристрою", - и с этими словами бросила письмо мага прямо в горящий камин.
Дыхание девочки перехватило, она остолбенела. Вмиг все мечты её были разрушены, а жизнь вверглась в одну сплошную беспросветную тьму, пропасть, которой нет конца. Разум начал покидать её. Слёзы крупными жемчужинами полились из ясных глаз, они стекали по щеками, сливались между собой и капали вниз, разбиваясь о деревянный пол, в то время как страшные жестокие режущие слова, как разящие стрелы, летели и больно пронзали надорванное сердце. Воздух наполнился руганью, криками, угрозами и проклятиями. Уже ничего не видя она ощутила на себе удар, ещё один, ещё один... сжав руки в кулаки она побежала прочь-прочь от своих мучителей скорей укрыть опустошенную душу. Последнее, что она слышала было: "Надо её замуж отдать, там-то из неё всю дурь повыбьют".
Вбежав в свою каморку, она бухнулась в кровать и зарылась в одеяла. Там её никто не достанет, там темно и невидно жестокого мира, там тихо и не слышно ни брани, ни угроз, там она одна, одна во всём своём одиноком мире. Мысли скакали, словно неистовствующие кони, и бились о черепную коробку изнутри. Не в состоянии их контролировать, она просто отдалась из безудержному бегу, не понимая и сдерживая их. Постепенно, уже совсем не ощущая ни себя, ни пространство, ни время, она провалилась в чёрную кромешную пустоту сна.
Сколько было времени - непонятно. Кто-то легонько задел её руку. Пелена сна начала сходить. Постепенно девушка овладела своим телом, преодолевая непонятно откуда взявшийся страх, она открыла глаза. В комнате было темно. С улицы еле-еле пробивался мягкий лунный свет. Вдруг чёрная фигурка промелькнула за окном. Ужас пронзил её тело, она зажмурила глаза, закуталась в одеяло и опять провалилась в глубокий сон.
Проснулась она поздно. Странно, но её никто не будил, наверное родители всё же пожалели свою дочь. Долго ещё она лежала под одеялом, думая, вставать ей или нет. Вдруг она почувствовала, что в её правой руке что-то лежит. Девочка инстинктивно сжала ладонь - так оно и было. Вскочив на кровати и поднеся предмет к лицу, она увидела письмо мага. В голове вновь пронеслись слова "Оно заколдовано, его нельзя ни порвать, ни потерять". Радости не было предела. Она хотела кричать, поделиться радостью со всем миром. Но благоразумие взяло верх, и девушка поскорее спрятала письмо. Теперь она знала, что делать. Нужно было совершить побег, просто взять и уйти, никому не говоря ни слова.
Следующие дни она старалась быть прекрасным ребёнком. Дочь знала, что нравится маме, и не позволяла былых выходок. Не допуская и намёка на магию и Даларан, она старалась усыпить бдительность родителей. Впрочем, и они больше не возвращались к тому разговору, видимо поняв, что ей и так досталось по заслугам, и она всё прекрасно осознала. Однако мысль о свадьбе не оставляла родителей. Порой вечерами, тайком подслушивая разговоры, она слышала, как отец и мать обсуждают женихов, приданное и сроки свадьбы. Не вполне понимая, что такое замужняя жизнь, она, тем не менее, осознавала, что свадьба могла стать большим препятствием на пути к Даларану, однако противодействовать было бесполезно, а тем более это бы лишний раз насторожило родителей.
Вскоре сыскался и жених, Торкил сын Ольгерна из Таррен Милл. Его отец гнал бренди, славившийся на всю округу, а имея доступ к винограднику своего будущего тестя, он бы существенно увеличил производство и доход, так что сделка, если так можно назвать брак, была выгодна обеим сторонам. Торкил был простым парнем, открытым и добрым. Высокий, широкоплечий с прямыми соломенными волосами и большими светло-серыми глазами, он являл собой типичного лордеронца, сильного и выносливого северянина. При всех его достоинствах девушка считала своего жениха глупым деревенским увальнем, ровно как и большинство людей своего окружения. Торкил был на два года младше своей невесты и также мало понимал значение и необходимость брака, однако относился к нему просто и беззаботно. Они виделись до всего один раз, когда Торкил и его отец приехали из Таррен Милл в деревню. Родители невесты встречали гостей с большим радушием. После изобильного обеда отцы отправились осматривать виноградник и говорить о делах, а мать оставила будущих супругов наедине и удалилась на кухню. Торкил был наивно любезен. Без особых слов он протянул своей избраннице подарок - деревянную резную шкатулку, которую, по его словам, он купил на ярмарке в Южнобережном специально для своей будущей невесты. "Научили, - подумала она, - Ярмарки-то в этом году ещё не было". Скупо поблагодарив, девушка не стала продолжать разговор, и просто вопросительно посмотрела на парня. Ей стало его жалко. Он такой большой, добрый, открытый, чистый, как талая вода с ледников Хильсбрадских гор. Он ни в чём не виноват. А она должна, так жестоко с ним поступить. Каким позором это должно было лечь на него. Почему именно ему, такому простому и невинному, такому честному и беззлобному выпала эта лихая доля - сбежавшая невеста? "Торкил!" - вдруг выкрикнула она, решив всё без утайки прямо как есть рассказать ему. Но тут же разум взял верх: она не должна выдавать себя, если не хочет, чтобы её тайну раскрыли. Он посмотрел на неё глупыми светлыми хлопающими глазами. Девушка нервно сжала губы, стараясь подавить слёзы, лицо её зарделась румянцем. Дрожь прошибла её спину. Она вскочила со скамейки, развернулась и, подобрав подолы платья убежала - только бы он не видел слёз.
Ночью она не могла заснуть. Мысли о свадьбе, предстоящем побеге, обманутом женихе крутились у неё в голове. Её выходка только лишь умилила родителей. А отец Торкила сказал, что его жена тоже убежала от него при первой встрече, и что такая чувственная девочка непременно станет хорошей любящей и верной женой, и что он не желает тянуть со свадьбой. Ворочаясь сбоку набок, она вскоре устала и бросив все тщетные попытки заснуть, легла, раскинув руки, уставившись наверх широко раскрытыми глазами. Немного воображения, и деревянный потолок, пересекаемый почерневшими от времени балками, превратился в звёздное небо, по которому проносились кометы и метеоры, мерцающие в тёмной синеве. Вдруг она почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Она повернулась и оцепенела от ужаса. Над её кроватью склонилась незнакомая женщина. Она была вся в чёрном. Её прекрасное лицо было мертвенно бледным и застывшим. Неживые глаза скорбно смотрели прямо на девушку. На голове незнакомки был засохший, покрытый чёрной плесенью венок невесты. От фигуры веяло могильным холодом и пронизывающим страхом. Девочка не могла пошевелиться, даже мысли в голове застыли от ужаса. А видение всё не исчезало и не исчезало. О, как бы хотелось, чтобы её не было, чтобы это просто было видением, наваждением и ничем больше. Но женщина была так же реальна, как и дом, и кровать, и всё смотрела и смотрела скорбным немигающим взглядом. И тут девочка ясно поняла, кто это. Перед ней стояла сама Чёрная Невеста.
Девочке иногда удавалось послушать истории о Чёрной Невесте, хоть и рассказывали их обычно поздно, когда детей обычно прогоняли спать. Когда-то давным-давно прямо на свадьбе пропала невеста. Девушку долго искали всей деревней, но так и не нашли. Только с той поры начали замечать невесту, одетую во всё чёрное в окрестностях. Являлась она и запоздалому путнику на горной дороге, и девушкам, купавшимся в реке тёплой летней ночью, и пьяному сторожу, забредшему ночью на кладбище. Каждому, кто видел её, встреча сулила одни несчастья - кому смерть, кому болезнь, кому несчастную любовь. Все очень боялись Чёрную Невесту, и даже сами рассказчики старались говорить о ней тихо и всегда уважительно, чтобы не прогневать её и не накликать беду.
И вот Чёрная Невеста стояла перед девушкой и просто смотрела на неё. Страх немного притупился. Разум начал возвращаться к ней. Она также глядела в лицо призраку, и казалось, уловила во взгляде нечто близкое, знакомое, своё. Она пожалела невесту. Сердце стало мягче, она постепенно начала успокаиваться и думать о себе, о своей судьбе, всё также глядя в глаза призраку. Мысли её были адресованы невесте. И, казалось, она получала от неё ответ. Нет, невеста, не говорила ничего, не произносила слов вслух. Ответы сами собой рождались в голове девушки, но она знала, от кого они исходили. Более того, она поняла, что во всём мире нет никого, кто бы её понимал так, как Чёрная Невеста, кто бы смог вселить в неё уверенность, придать стойкости не свернуть с намеченного пути. Это она сама и есть Чёрная Невеста в сухом сморщенном венце. И в душе её разлилась упоительная благодать, даровавшая абсолютный покой. Она сомкнула веки и уснула в ожидании нового дня.
Подготовка к свадьбе шла полным ходом. Родители занимались закупкой всего необходимого и приглашением гостей. Жители деревни охотно им помогали, и в доме всегда было многолюдно. Суета, постоянные крики, шум, хлопоты, обилие мелких поручений - всё это выбивало будущую невесту из такого привычного спокойного распорядка, к которому она привыкла. Ей не удавалось успеть всё, указания матери раздражали, особенно она злилась, когда только присев на мгновении отдохнуть, ей тут же нужно было, сорвавшись с места бежать в погреб, сад или лавку на другом конце деревни. Стиснув зубы, внутренне трясясь, но, не показывая вида, она выполняла поручения с молчаливой покорностью, хотя внутри бушевала буря протеста. О, как она ждала вечера, когда жизнь в доме затихала, помощники расходились, и она наконец-то могла сосредоточиться на своих мыслях. Ночью иногда её посещала Чёрная Невеста, и они вели долгие мысленные беседы.
Девушка постоянно корила себя за то, что до сих пор не сбежала, что так и не решилась оставить дом и отдать себя в руки судьбы. Она проклинала себя за слабость, за страх остаться без еды, воды и крова, за боязнь, что её поймают и жестоко накажут, и, самое главное, она не была до конца уверена, что её примут в Даларане. Ведь пути назад уже не будет. Однажды ей приснился сон, как она летит с ослепительно белых ступеней огромного здания, а величавый маг в тяжёлой тёмно-синей робе раскатисто смеётся и тычет в неё своим резным посохом. Грязная и заплаканная со слипшимися свешивающимися сосульками волосами, худая и бледная, бредёт она в изодранной одежде по золотой мостовой вечного города, всеми осмеиваемая и гонимая, и всё рвёт и рвёт заклятое письмо, а оно всё не может и не может порваться.
Сколько раз она то собирала в узелок хлеб и сыр, то возвращала всё на место, сколько раз она ночью вставала и, подойдя к двери, стояла, слушая темноту. Однажды, распахнув дверь, девушка ощутила дыхание ночи. Запах сырой травы и пьянящей свежести обдал её с ног до головы. Луна освещала тропинку во дворе, и казалось, что та была устлана серебряными перьями неведомых птиц. Вот она дорога в Даларан, путь славы, идущий прямо от порога, такой доступный и такой зовущий. Стоит только шагнуть вперёд, как шагала она как-то со скалы прямо в сверкающие воды озера, когда живительная прохлада обдала её, как сейчас ночной воздух. Но где-то сзади послышался шорох. Девушка тихо закрыла дверь и бесшумно легла в свою постель, неся в груди давящий комок - тяжкий груз горьких сожалений.
Однажды девушка, рыдая, поделилась с Чёрной Невестой своим горем, проклиная свою нерешимость и робость. Невеста мягко опустилась рядом с ней на кровать. Хрустальная слезинка выступила из безжизненных глаз. "Всё будет хорошо. Я позабочусь об этом". Больше она не появлялась.
Вот и наступил день свадьбы. Девушка не проснулась, а просто открыла глаза в ответ на зов. Всю ночь она не спала, доведя себя до изнеможения горестными размышлениями. Худая и бледная, поднялась невеста с постели. Свет, такой пустой и белый, озарил её комнату. О, не на радость поднималась ты сегодня, заря. По её лицу и рукам потекла вода, такая холодная и неприятная жидкость, должно быть, её умыли. О, зачем ты, вода, холодна, точно лёд, так жестоко обдала лицо своей прохладой? Как принесли платье. Когда-то мама купила его на ярмарке у портного. О, какое оно было красивое, такое, что она и не думала, что наденет его когда-нибудь. Так вот зачем, ты, платье, было куплено, на погибель и неволю обрекаешь теперь ты, о, платье-предатель. Не мил боле твой облик, и не приятна твоя теплота, груба ткань твоя, а жёсткие швы, точно ножи, режут тонкую кожу. Как проливалось на голову масло семи благовонных дерев. Липкой слизью стали их соки, а запах, что смрад удушливый, не даёт вдохнуть, что дурман болотный, крутит и пьянит пропащую голову. Как возложили на чело венец о семи лентах, из семи цветов сплетённый. Навечно поникли ваши стебли, мёртвые цветы, не расти больше вам на радость людям, не пить соки сырой земли, но сохнуть до срока, а потом рассыпаться в прах, как расточается жизнь человеческая. Как вывели её на двор, и как взошла она на повозку. Как взяли семь дев в семь рук семь лент венца её. Как пошли следом за повозкой, распевая хвалу небу и земле, славя великую радость свадьбы, превознося красу невесты и добродетели жениха. О, ложные песни, зачем звучат ваши лживые слова, нет в них ни толики правды. О, девичьи голоса, не в добрый час раздаётесь вы, неблагозвучна песнь ваша, как вопли ведьм солёных болот пронзаете вы воздух.
Так ранним утром по широкой дороге медленно ехала украшенная цветами и лентами повозка. В ней в красно-белом клетчатом платье с белоснежной шалью на плечах стояла бледная невеста. Лицо её, словно мраморная маска, было застывшим и ровным счётом ничего не выражающим. Она не плакала, и даже никуда не смотрела. Руки были сложены на груди и прижимали, спрятанное в складках шали, письмо в Даларан. Повозка была окружена гостями и родственниками. Впереди радостно в лучших одеждах шли отец с матерью. Позади них шагали тётушки, приехавшие из соседних деревень и старая бабушка, аккуратно поддерживаемая заботливыми внучками. А далее двое деревенских парней вели мохнатых коней, которые везли повозку. Позади телеги шли семь девушек, дальние и ближние родственницы, поддерживавшие ленты венка невесты и распевавшие старинные обрядовые песни. А за ними шагали остальные гости и соседи, возглавляемые старостой деревни и сельским судьёй. Процессия двигалась к большому чёрному камню на пол пути к Таррен Милл, у которого и происходили все деревенские свадьбы. Говорили, что он упал с небес когда-то очень давно и что это место обладает волшебной силой. Здесь невеста должна была встретить жениха, и тогда они должны были произнести супружеские клятвы, и после этого деревенский староста объявил бы их мужем и женой, а сельский судья занёс бы их брак в большую чёрную книгу в кожаном переплёте.
И вдруг у девушки по хребту точно пробежала молния. Сознание вмиг вернулось к ней. Она взглянула вперёд, и тут перед процессией появилась Чёрная Невеста мертвенно бледная с истлевшим венцом на голове. Ужас охватил людей. Все замерли в исступлении. Испуганные лошади встали на дыбы и вырвали поводья. Громко заржав, они понеслись, подхватив повозку, прочь с дороги к близлежащим холмам. Телегу сильно тряхнуло. Невеста упала. Венок слетел с головы. А кони уносили повозку, подскакивающую на каждой рытвине, всё дальше и дальше. Девушка вцепилась в деревянный бортик, стараясь ни в коем случае не выпускать его из рук. Кони летели прямо к хвойному лесу, показавшемуся из-за поросшего вереском холма. Раз - повозку подбросило. Послышался треск и конское ржание. Девушка пролетела по воздуху и упала во влажную подушку зелёного мха. Что-то тяжёлое сверху ударило её по голове. Теперь она всё прекрасно осознавала. Чёрная Невеста действительно помогла ей, как и обещала. Второго шанса не будет. Игнорируя боль, она встала и побежала по направлению к дороге на север в Альтерак. Времени было мало. За ней, наверняка, уже гонятся, её ищут. Ловко маневрируя между стволами деревьев и перепрыгивая кочки, коряги и пни, девушка бежала вперёд и вперёд. Вскоре между сплошной стеной деревьев забрезжил свет, лес расступился - перед ней лежала дорога, ведущая в Альтерак. Переведя дух, она побежала дальше и вскоре услышала стук колёс. Девушка повернулась - сзади ехала большая телега, груженная корзинами со свежими овощами. На козлах сидел бородатый загорелый фермер в соломенной шляпе с широкими истрепавшимися полями. "Помогите, помогите! - закричала она, - За мной гонятся разбойники". "Садись скорей сюда, дочка", - крикнул старый фермер, и, подхватив её одной рукой, практически на ходу закинул рядом с собой на козлы. Сбежавшая невеста оглянулась: там далеко позади из леса выбегали люди, машущие руками и что-то кричавшие. Фермер только подстегнул коней, и телега ещё быстрее понеслась по широкой грунтовой дороге. Мимо проплывали зелёные холмы, поросшие низким кустарником и овраги с зарослями тростника, а впереди высились Альтеракские горы, играющие на солнце заснеженными вершинами.
На знакомом перекрёстке сбежавшая невеста рассталась с добрым стариком и пошла по дороге в Даларан, прижимая к сердцу заветное письмо. Путь был неблизкий, но она не чувствовала усталости, а шагала и шагала по укатанной грунтовой дороге. В душе её царило чувство абсолютного покоя и отдохновения, как будто что-то невероятно тяжёлое, многие годы тяготившее её, вдруг спало, уступив место невероятной лёгкости тела, мыслей и чувств. Сомнений не было: она всё сделала правильно, её обязательно примут в Даларане, и она будет учиться лучше всех и обязательно станет великой волшебницей, а иначе и быть не может. Тишину нарушил звук приближающейся повозки. Она обернулась. "Куда идёшь, красавица?" - приветливо улыбаясь, спросил худенький тёмноволосый паренёк. "В Даларан", - со вздохом ответила девушка. "Тебя подвезти?" - спросил он, останавливая повозку. "О, да, это было бы очень любезно, с Вашей стороны", - сказала она. "Тогда садись, пока разрешаю", - с улыбкой ответил он. Девушка взобралась на телегу и села рядом с пареньком. Тут-то она поняла, как на самом деле устала. Её ноги гудели, тело ломило, а синяки от падения давали о себе знать тупой назойливой болью.
- А что ты хочешь делать в Даларане? - спросил хозяин телеги.
- Я собираюсь учиться магии, - ответила девушка.
- Ни за что не поверил бы, если бы сам не увидел, что такие вот девушки могут так просто идти учиться магии в Даларан. А где же твои родители, почему они не захотели отвезти тебя сами?
- Господин, вы из этих мест?
- О, нет, я из Аратора, к югу отсюда.
- Тогда вы не знаете, что подножья Хильсбратских гор славятся своими целебными цветами мечекрыльного власолистника. Он цветёт только один раз в году, а цветы стоят очень дорого. Вот крестьяне его и собирают на продажу. Мои родители готовы были отвести меня в Даларан, но тут пришла весть, что власолистник зацвёл, и они не могли не пойти его собирать, так как за обучение в Даларане нужно много платить, а если они не соберут цветки, то упустят четверть годового дохода. Такие они дорогие.
- Сколько живу, никогда не слышал о таком растении.
- Так оно очень редкое, а снадобье из него изготовить может только очень опытный знахарь. Покупателей единицы, но они всегда хорошо платят. Некоторые господа из Даларана даже присылают своих слуг за цветками к нам в Хильсбрат. А Вы зачем едите в Даларан?
- Я торговец воском и мёдом. Везу лучший мёд плоскогорья Арати. Маги в Даларане большие любители сладкого. И им нужно много воска. Некоторые чародеи могут оживить фигурку, вылепленную из воска. Мне даже один раз какой-то маг подарил ожившего дракончика, такого маленького смешного. Но злющего, пуще сторожевого пса. Пыхнул мне в лицо огнём, так что ресницы опалил, и улетел. Только его и видели. Где уж поймать-то.
Паренёк говорил ещё что-то, но девушка уже ничего не смогла разобрать, веки её сами собой сомкнулись, голова упала на плечо юному торговцу, и сбежавшая невеста заснула крепким глубоким сном. Она видела величественный Даларан - огромные здания, широкие улицы, богато украшенные площади, цветущие сады, высокие башни, величественные галереи. Всё было в ярких красках и цветных огнях. Кругом сверкали драгоценные камни, блестело золото, ходили люди в одежде из дорогих тканей, цвели удивительные растения. "Просыпайся", - араторец толкнул её в бок. Девушка открыла глаза. Её встретило рассветное небо в золотых и багровых тонах. Солнце вставало, знаменуя начало нового дня. А впереди, скрывая линию горизонта, высился стройными башнями и блистающими куполами вечный город прославленный Даларан.