Аннотация: Коррида в средне-специальном учебном заведении... бык остался жив...
МИКРО-ПОВЕСТЬ О ТОМ, КАК ПОССОРИЛИСЬ ИСЛЯМ ХУСНУТТДИНОВИЧ С РОМАНОМ ВАЛЕРЬИЧЕМ
Назад тому лет несколько, или того больше, когда Ромка1 ещё работал в лицее N23, где он преподавал информатику, случилась эта знаменательная ссора. В числе педагогов служил вместе с ним и наш общий знакомый, и даже можно сказать, друг - Салеев Ислям Хуснуттдинович. Про него я уже имел честь вам неоднократно докладывать. Славик - в народе он носит знаковое и вполне заслуженное прозвище Кудесник - электронщик от Бога.
Одна комната в Салеевской квартире превращена в мастерскую. Когда приходишь в гости, поражаешься немереному количеству компьютеров, ноутбуков, сканеров, факсов, видеокамер, мобильных телефонов, копиров, которые рассредоточены по полу его знаменитого логова. Часть из этого "хайтековского" (на момент посещения) богатства дожидается благодарных клиентов, гордясь своей отремонтированностью, а другая гипнотизирует взгляд нарядными южно-азиатскими внутренностями. В последнее время, как говорит Салеев, и восточноевропейские найдёныши в электронных кишочках наследить желают. Но лучше б они этого не делали. Если уж англичанам и французам не удалось удержать высокую марку азиатских торговых марок на уровне, то Словакия со Словенией легко бы могут добить престиж японского производителя, лихо отплясывая танцы западных славян на крышке изделия от господина Безенчука со товарищи2.
Салеев по жизни самоучка. Про себя он сам говорит, что поначалу "бросался с вилами на танки", покуда не пришёл к нему нюх, знания и мудрость, достойные Очкастого Змея от IP-технологий.
Фортуна благоволила Кудеснику не слишком перманентно, потому работа, как говорят, для души украшала его трудовой путь не всегда. После службы прапорщиком Славка работал главным энергетиком железнодорожной строительной организации, потом - инженером-электроником в геологии и геофизике, затем, когда миазмы постперестроечной разрухи, сожрали геофизику как таковую, ударился в преподавательскую деятельность. Где мы его и застали на момент описываемых событий.
Девчоночий контингент лицея попросту обожал своего наставника до умопомрачения. А он в ответ на такую любовь называл их "мои птенчики", разбавляя нехитрой педагогической лаской подачу учебного материала. Да, собственно, и преподавательницы, особенно незамужние, попадали под Славкино обаяние. Но эта информация закрытая. Даже для Сноудена и всей структуры АНБ!
Появление в учебном заведении Романа несколько охладило девичий пыл к Вячеславу Константиновичу (именно так учащиеся обращались к Салееву). Ещё бы - тут такой юный преподаватель появился, чем-то напоминающий молодого Есенина задолго до его знакомства с Айседорой Дункан. Где-то подспудно в душе Славика зрела ревность к молодому коллеге. Но, тем не менее, преподаватели жили дружно и весело, пока однажды директриса лицея не пришла к Салееву на занятие с инспекцией.
Когда пара закончилась, руководительница затребовала у преподавателя учебный план. Славик, надвинув поглубже знаменитые очки, через которые можно было рассмотреть даже самую тонюсенькую дорожку на печатном монтаже, принялся рыться в документации. Планы будто корова языком слизала. Он точно помнил, что только накануне обновил все свои бесчисленные преподавательские бумажки. А тут - такой конфуз! Будто по закону подлости имени американца Мерфи.
По натуре Славик человек рассеянный, когда дело не касается его любимого дела. Понятно, что составление учебных планов ни одному здравомыслящему человеку не придёт в голову определить в разряд любимых дел. Наверное, он сам куда-то свои бумажки и засунул. Но Салеев не хотел в это верить, как не желает не очень молодой человек смириться с прогрессирующим склерозом. Поэтому в перерыве между занятиями Славка, как говорят, "спустил Полкана" на Ромика, обвиняя коллегу в том, что тот, де, взял его планы для написания своих и не вернул. Ромка отказывался наотрез. Салеев всё сильнее распалялся. Дошло до того, что он принялся швырять бумаги, которые обнаружились под рукой, в лицо молодому преподавателю. Роман не остался безучастным к такому неласковому к себе отношению. Он также зафинтелил три толстенных папки в Салеева. Как говорится, с нашим удовольствием, а не просто для украшения интерьера летающей декорацией.
Скоро в лаборантской беззастенчиво кружили освобождённые от скрепок белые птицы, исписанные на крыльях текстами программ на языках программирования "Pascal" и "Basic". Хищными ястребами взмывали под потолок структурные и функциональные схемы цифровых устройств. Низко-низко, летали ласточки объяснительных, докладных записок и прочей административной муры. Будто перед бурей. Но с некоторой временной задержкой. Стоя по колено в сугробе из бумажек Салеев орал:
- Утащил мои планы, Рабинович, этакий! Ну не хамство ли?!
В данном контексте Рабинович - страшное ругательство, как вы уже, видимо, успели понять.
- От тебя и снега-то зимой не допросишься! - продолжал свою гневную тираду Салеев. - Не человек, а функционал ходячий!
Романа разрывала обида от несправедливых обвинений. Он буквально вылетел из аудитории и затерялся в коридорах лицея, надеясь подавить свои оскорблённые чувства. Но даже вечером дома Ромка не мог прийти в себя. Больше всего его обидела фраза о снеге. "Это от меня ничего не дождёшься? - думал он. - А вот посмотрим..."
С утра, встав пораньше, Роман взял ведро и отправился за дом (он живёт в частных владениях) с подветренной стороны, где набил ведро чистейшим первосортным снегом. Отнести ведро в лицей и поставить на стол преподавателя в кабинете, где Салеев проводил первую пару, труда не составило. Поверх снежного холмика Ромка присобачил записку: "ИХ Салееву!". После чего гордо удалился в лаборантскую. Когда прозвенел звонок, шум возле аудитории так и не смолк. Занятие не начиналось. Ромка слышал это явственно и ждал. Реакция не замедлила последовать. Через минуту в лаборантскую влетела встрёпанная преподавательница английского и, еле сдерживая смешок, сообщила Роману, что Салеев просит того "припожаловать в кабинет информатики".
Растолкав девиц возле двери, Ромик протиснулся в аудиторию. Над его заснеженным ведром тихо умирал от сдавленного мощным посылом воли хохота "ИХ Салеев", который мог выдавить из себя только:
- Ну, Рабинович! Вот уел так уел!
И это уже в положительном контексте.
А занятие всё же состоялось, но началось оно на четверть часа позже по той простой причине, что Салеевские великолепные очки потеряли свою исключительную зоркость от слёз, нахлынувших на Славика в приступе смеха. О том же, как состоялось замирение двух преподавателей в конце рабочего дня, я рассказывать не стану. Это совсем другая история, полная пивных разводов на импровизированной скатерти из шторы и учебных планов, заляпанных селёдкой.
1 - Ромка - инженер технического отдела в Печорском центре ОВД филиала "Аэронавигация Северного Урала", куда, собственно, потом ушёл и Салеев;
2 - автор имеет в виду знаменитую продукцию гробовых дел мастера Безенчука из романа Ильи Ильфа и Евгения Петрова "Двенадцать стульев".