Выйдя из зала, Алексей поспешил в душ. Времени катастрофически не хватало. Сегодня спарринги затянулись, и теперь он опаздывал на встречу с ребятами, о которой договорились еще неделю назад. Прошло семь лет после окончания школы, и очень хотелось увидеться с бывшим одноклассниками вживую.

Когда-то это была дружная компания, но после школы, когда прозвенел последний звонок, жизнь разбросала по разным городам. И только в этом году Ленка разыскала всех и устроила встречу.

Ленка была центом их компании. Красивая, заводная, знающая себе цену - в их компании она была "своим парнем". Всех их объединяли три кита: спорт, музыка и любовь к историческому фэнтези. Они могла вечерами напролет вместо тусовки на дискотеке взахлеб обсуждать очередную книгу, смотреть по спутнику и обсуждать бокс или биатлон, или, попивая хороший винчик, слушать новые записи.

Они - это две девчонки: Ленка и Люська, и трое ребят: Лешка, Женька и Антон. Когда беззаботная школьная жизнь закончилась, они разбежались по разным институтам , а там и по разным городам. Но потом "Великий Интернет" опять свел их в кучу, ибо, как говорит Люська: "Родственные души все равно придут к одному мнению, или в одно место".

Обсуждая, кто как утроился и окружающий их Мир, они все решили: "Так жить нельзя!", и вот теперь на встрече должны были решить, как жить дальше.

Вспоминая все это на ходу, Алексей быстро, почти бегом двигался к автостоянке. Там его поджидал "Зеленый Дракон", который раньше был "Москвичом 2140". Но после того, они с отцом приложили к нему руки и техническую мысль, превратился в непонятный гибрид, способный потягаться почти с любой иномаркой, и "начинку" которого нельзя было показывать ни одному ГАИшнику.

Хлопнула дверца. "Дракончик" заурчал, уверенно набирая обороты двигателя, и плавно влился в поток автомобилей, унося своего хозяина от стадиона "Металлист" к ресторану "Харьков", обозначенному, как место встречи. Алексей не любил опаздывать, но до назначенного времени оставалось полчаса, а еще нужно было купить цветы для девчонок......

Телефонный звонок оторвал Женьку от компьютера. Он устало протер покрасневшие глаза и взял трубку. Звонил Антон; он напоминал о встрече и просил заехать за ним на вокзал. Посмотрев на часы, Женька пулей вылетел в ванную. Последние пять часов он просидел за компьютером. Программа, которую ему заказали американцы ну, прямо не шла, а упрямства у Женьки было не меньше, чем у этой чертовой программы. Поэтому он забыл обо всем на свете. Если бы не звонок Антона, он точно бы проворонил встречу. Через пять минут он выскочил из душа, а еще через десять - уже мчался по проспекту в направлении вокзала.

Раньше Женя работал в одном из кабинетов этого самого вокзала, а потом ему, как классному программисту, предложили работу, которую можно было делать дома, и получать денег раз в десять больше, чем в офисе. И теперь он числился программистом в какой-то там то ли шведской, то ли американской фирме, специализирующейся на охране банковских тайн.

Жека, соскучившись по живому общению, с радостью откликнулся на Ленкин призыв собраться, и теперь ехал на вокзал, чтобы забрать прямо с поезда Антона, который, благодаря статусу холостяка, был в своей фирме "штатным командировочным". Не успевал он отдохнуть от одной командировки, как тут же уезжал в другую. Поначалу это было интересно, плюс дополнительный заработок, но теперь, по истечении двух лет постоянных разъездов, это поднадоело, и не слегка... Как говорила Люська, деньги - это хорошо, но нужно, чтобы было время их тратить на развлечения сейчас, а не на больницы через двадцать лет.....

Лена сладко потянулась и нехотя слезла с кровати. Услышала, как громыхает посудой в кухне Люська, посмотрела на часы, и, прикинув, что времени еще хватит с запасом, не спеша отправилась в ванную. Стоя под упругими струями душа, она вспоминала вчерашний сумасшедший день.

Приехав с утра из Киева, где она жила последние два года, и, едва успев бросить вещи на квартире у Люськи, они вместе с подругой помчались заказывать столики, а главное - покупать сногсшибательные платья, готовя массированную атаку на ребят. Ведь те, привыкнув относиться к девчонкам как к "Ш.П." - в переводе Антона "Швой парень", не заметили, как эти девчонки превратились в двух очень красивых девушек. Потом целый вечер шли примерки и обсуждение того, какими теперь стали их раньше неразлучные друзья.

Из задумчивости Лену вывел голос хозяйки. Люська всегда была у них самой практичной.

- Лен, ты чай пить будешь или опоздаем, как положено по этикету?

- Да нет, опоздать не получится. Столики-то заказывала я, так что придется поспешить и выступить в роли хозяек бала, ответила Лена и, выключив душ, отправилась на кухню пить чай с сушками.

До встречи с ребятами оставалось еще два часа, а до ресторана пешком - десять минут ходу, но разве это много для девушек, собирающихся сразить своей красотой аж трех парней!..

Не успели девчонки перебежать Сумскую, как возле них лихо затормозил зеленый "москвич", и, приоткрыв слегка помятую дверцу, водитель с кавказским акцентом поинтересовался, не желают ли красавицы покататься. Люська уже открыла рот сказать, что такие красавицы, как они, в такие "драндулеты" не садятся, но, опустив глаза, увидела внутри "драндулета" шикарный кожаный салон и улыбающегося на все тридцать два зуба Алексея. Красавица только как-то неопределенно хрюкнула, подавившись своей гневной отповедью. А через минуту Алешка, уже вручив им по букету цветов, приглашал подруг прокатиться во чреве его "Зеленого Дракона".

Подъехав на стоянку, они буквально уперлись в бампер Женькиной машины и потратив минут пятнадцать на ахи, охи и комплименты девчатам, степенно, как взрослые люди - сказала Люська - отправились в ресторан. Там их ожидало хорошее вино, вкусная еда и долгий разговор, изменивший в дальнейшем их жизни.

Алене удалось договориться за уютный столик, расположенный в нише у окна. Там, практически отгородившись от всего шумного ресторанного зала, потихоньку попивая хорошее токайское, ребята сначала наперебой, а потом более спокойно рассказывали про свое житье-бытье, пытались делиться планами. Но, как оказалось, глобальных планов ни у кого не было. Предстояла все та же однообразная жизнь, как и до встречи.

И тут, после очередного тоста "чтоб у нас все было и нам за это ничего не было" Алексей начал рассказывать, как неделю назад они с батей ездили к тетке на дальний хутор за триста километров резать кабана. Как завалили в огороде здоровенного кабана (кил на двести пятьдесят), привязав его к дереву и выстрелив в голову из карабина. Как во время разделки на запах крови пришли волки, и какой это адреналин, когда в десяти шагах от тебя пара здоровенных серых зверюг, а ты с одним патроном в карабине и разделочным ножом в руках защищаешь свое мясо. И вообще, как здорово жить на природе.

Вдруг после этих слов все как-то резко изменилось. Продолжая расхваливать поездку, Леха вдруг обратил внимание на изменившийся фон. Вместо громкой музыки, ресторанного шума тихо шелестела трава и чирикали птички. "Как на рыбалке" - подумал он и поднял глаза.

Это надо было видеть! Вместо уютного ресторана они сидели за столиком в заброшенном саду возле старой, но еще добротной рубленой избы, а шагах в пятидесяти плескалось уютное лесное озеро. Алексей посмотрел на друзей. Все сидели с отвисшей челюстью и круглыми глазами.

От созерцания окружавшего их великолепия ребят отвлекло легкое покашливание. Когда они перевели взгляд на звук, то челюсти у них отвисли еще больше. Посреди ресторанного столика на маленькой деревянной табуреточке сидел огненно рыжий человечек размером с большого кота (на которого он, кстати, очень смахивал довольной мордашкой).

Когда ребята, немного оклемавшись, пришли в себя и вернули челюсти на место человечек, прокашлявшись, представился:

- Рыжик. Так меня зовут. И прошу не смеяться. У нас, домовых, рыжие волосы не недостаток, а достоинство. Рыжие домовые - самые хозяйственные.

Выслушав эту прочувственную речь, ребята обалдело переглянулись. Но тут инициативу в свои руки взяла Ленка:

- Алена, - представилась она, ослепительно улыбнувшись. - Разрешите представить моих друзей и заодно полюбопытствовать, какому чуду мы обязаны столь дивному знакомству?

- Дак... про чуда мы не знаем, - ответил домовой, слегка обалдевший от подобной вежливости. - Мы Бабу Ягу очень просили, она по чудесам главный специалист.

- А позвольте полюбопытствовать, кто такие "мы" и о чем вы так сильно просили сей сказочный персонаж? - подал голос Женька.

Домовой смущенно затеребил бороду:

- Не серчайте, люди добрые. Мы ж ничего плохого не хотели. Мы - это все, кто здесь живет: домовые, овинники, русалки и прочий мелкий деревенский и лесной народец. Погибаем мы здеся. Лет семьдесят, как деревушку забросили. Старики умерли, молодые уехали, а нас с собой не позвали. А без зова мы отсюда ни-ни... Вот и вымираем потихоньку. Ни мы, ни лесные без людей дольше ста лет жить не можем. Болеть начинаем и мрем. Леший говорил, что какой-то "ауры людской" не хватает. По простому, надо чтобы люди здесь жили и нас поминали. Хороших по-хорошему, а плохих по-плохому. Иначе хана.

Так прочувственно закончил свою речь Рыжик, не сводя с Алены своих зеленых глаз-бусинок , а потом еще и носом шмыгнул для пущего эффекта.

- Так о чем же вы просили Бабу Ягу? - повторил свой вопрос Женька.

- А просили мы Бабку слезно, коль найдутся где-нить люди добрые, коим по нраву тихая жизнь деревенская да лесная, и кои добрые душой, и пожелают здеся жить, дабы свела она их с нами, - важно ответил Рыжик.

Ребята переглянулись. Антон покрутил у виска пальцем.

- Ребята! По-моему, мы все сошли с ума на почве токайского, - сказал он и, налив себе полный фужер, выпил его одним глотком. Потом, закрыв глаза, потряс головой и опять уставился на домового, по-хозяйски сидевшего посреди стола.

- Надо же! Не исчезает! Неправильная галлюцинация...

- А позвольте полюбопытствовать, - подал голос Алексей, - наше мнение здесь кого-нибудь интересовало? Нас кто-нибудь спросил?

- Вот и спрашиваю, - невозмутимо ответил рыжий домовой. - Яга сказала, что вернет вас назад, а коли захотите здеся жить, то назавтра соберитесь все вместе, возьмитесь за руки и хором скажите "Да" и снова окажитесь здесь.

- А здесь - это где? - уточнил Алексей.

- Картам не обучены, - ответил домовой. - Но раньше здесь была деревня Казачий Стан. А до ближайшего города Чернигова километров сто будет.

Снова все поплыло, и в уши обалдевшей компании ворвалась громкая ресторанная музыка.

Минут пять все сидели молча, а потом Люська, подергав Алексея за рукав, спросила:

- Леха, мне это приснилось, у меня глюки или это было на самом деле?

- Это трудный вопрос, - ответил вместо Алешки Женя. - Давайте вспоминать, кто чего помнит. Будем анализировать, а уже потом определим: это чудо или коллективный глюк.

Девчонки наперебой стали вспоминать, какой лапочка этот рыжий домовой. Алешка, пустив глаза под лоб, чуть ни в стихах начал говорить о том, какой он видел шикарный пруд, и какие жирные караси выросли там за семьдесят лет.

Антон молча налил (теперь уже всем) и глубокомысленно изрек:

- Надо подумать!

Ребятам стало вдруг как-то скучно в этом ресторанном шуме-гаме и, расплатившись, они отправились гулять в парк, благо ночь была теплая и лунная. Они проговорили бы всю ночь, но практичный Женька сказал:

- Ребята, это единственный шанс соприкоснуться с чудом. Если мы отступим, то никогда себе этого не простим, и та деревенька будет сниться нам всю жизнь немым укором. Завтра с утра оформляйте отпуска. В два часа встречаемся у меня. С собой иметь все, как в дальнем походе. Не понравится - всегда сможем уйти. Сто километров - не край света. И хотелось бы посмотреть на того, кто нас остановит, если мы захотим уйти.

А на завтра их ждала беготня по инстанциям, потом по магазинам, а потом ожидание Чуда.

С утра, поспав пару часов, но зато, успев обсудить все события, Люська с Ленкой помчались оформлять отпуска за свой счет дней на десять, а там посмотрим, а потом и по магазинам, закупать продукты.

- Эти мечтатели ни по чем не сообразят затариться продуктами, - заявила практичная Люська и написала длиннющий список продуктов, без которых не просто прожить - выжить невозможно. К одиннадцати часам обе, отягощенные огромными сумками - как только дотащили?! - уже звонили в Женькину дверь.

Антону выбираться на природу было не впервой, а отгулов у него за командировки накопилось море. Позвонив на работу и предупредив начальство о том, что он отгулы хочет и прямо сейчас, он быстро упаковал свой рюкзак, приторочил к нему спальник и палатку, и осталось по дороге забежать в гастроном и загрузить сумку напитками. По всей видимости на хуторе ни коньяка, ни вина, ни даже водки явно не водится уже семьдесят лет.

Проснувшись и организовав на работе отпуск дней на десять, Алексей прилег на диванчик и уставился в потолок. А подумать было над чем. Как самый опытный "сельский житель", он предвидел, с какими проблемами им придется столкнуться в деревне. Самая главная проблема - источник энергии для света, тепла, компьютера и прочих удобств. Кстати, "удобств" там тоже не было, это Алексей помнил хорошо. Сам-то источник - не проблема, но не тащить же генератор и горючее на плечах. Да и вообще, остаться без машины - такое ему не могло присниться даже в страшном сне.

Решено! Все грузится в машину, а там пусть перетаскивают вместе с ней. А уж в машину можно погрузить и подстанцию, и бензопилу, и несколько пачек гвоздей, и ... бутылок пять любимого коньяка, уже не говоря о всевозможных специях, приманках, наживках и удочках. Да и спать, в случае чего, в машине лучше, чем в спальнике на улице под открытым небом - тепло и комары не кусаются. Все! Хватит бездельничать, пора загружаться. Надо только оставить место для ребят. Девчонок, в крайнем случае, на руки возьмут. Если все будем в машине, то и перенесут нас с машиной (обещали же со всеми вещами). Логично. А ежели чего не так, то на ней и домой укатим.

Через два часа активной работы Лёха оглядел серьезно присевшего на задние лапы-колеса "Зеленого Дракона" и улыбнулся. "Ну, все, - подумал он, - осталось только на заправку - и в бой!".

Женя особо сборами не увлекался, во всем рассчитывая на друзей. Он только упаковал в сумку ноутбук и пару запасных аккумуляторов, да положил в карман две-три флэшки - и готов. Осталось только дождаться друзей.

Часов в одиннадцать зазвенел звонок и в квартиру ввалились две тетки с базара, вернее Люська и Ленка, но по-другому назвать их Жека не мог: каждая, раскрасневшись и натужась изо всех сил, волочила по две огромных базарных клетчатых сумки, набитых доверху.

- Вы что все свои тряпки на ПМЖ в лес прихватили, - пошутил Женя.

- Нет, идиот! Жратвы набрали, - серьезно ответила Люська. - Или вы там святым духом питаться будете?

Дальнейшие дебаты прервало прибытие Антона. Он тоже сгибался под тяжестью огромного рюкзака, с пристегнутым к нему спальником и палаткой. В руках нес гитару и котелок. Вот только в зубах ничего не было.

Отсмеявшись, все начали гадать, в каком виде появится Лешка?

- У него, наверное, в зубах еще и удочка будет, - смеялась Ленка. - Он без нее никуда.

В это время открылась дверь, и вошел Алешка... с пустыми руками! Не запыхавшийся. Посмотрел на немую сцену, потом на сумки с рюкзаком и расхохотался.

- И это все вы волочили на себе? - отсмеявшись, спросил он. -Вот чудаки! Вы что думали, и я такой же придурок? А ну, быстро грузите все в машину, да и сами пошли грузиться. Я без нее никуда!

Ребята захлопнули открытые рты, дружно подхватили сумки и наперегонки рванули к знакомому до каждой царапинки зелененькому "москвичу", в обиходе прозванному Зеленым Драконом. Быстро уложили, увязали груз, залезли в салон и приготовились к долгому ожиданию. Но ожидания не получилось. Не успел Антон предложить распить по такому случаю хотя бы бутылочку пива, как картинка за окнами поплыла, и многоэтажные дома сменились лесным пейзажем. Приехали!

Не успели ребята и глазом моргнуть, как их машина оказалась на знакомой полянке возле старого дома. Вот только встречал их не домовой, а сердитая девица весьма миловидной внешности. На вид ей было лет двадцать пять - тридцать. Прямые черные с синеватым отливом волосы и черные глаза производили несколько жутковатое впечатление. Да и выражение лица девицы не обещало ничего хорошего.

Не успел Алексей открыть дверцу машины, как у него тут же спросили, а не охренели ли они, и не могли бы они взять железный ящик еще потяжелее, и не считает ли лично он, что у сей милой дамы лично сил немерено и девать их некуда!

Врубившись в ситуацию, Лёха подошел к девушке, перехватил в воздухе грозно размахивающую ручку и, поцеловав ее, поинтересовался:

- Красавица, не ошибусь ли я, предположив, что именно Вы являетесь той Ягой, на хрупкие плечи которой возложена миссия по нашему переносу в сие райское местечко? А если это так, то какая тварь посмела обозвать столь прелестное создание "Бабой"?

Слегка обалдевшая от такого куртуазного обращения, девица утвердительно кивнула головой, а выдернутую у Лешки руку спрятала за спину.

- Тогда примите наши извинения и поймите нас правильно. Этот, с позволения сказать, "железный ящик" мы прихватили только для того, чтобы в дальнейшем снять груз транспортных перевозок с Ваших столь хрупких (и очень красивых) плеч и перенести его на двигатель внутреннего сгорания, помещенный под капотом этого автомобиля, - произнес Лёха, а сам подумал: "во, как завернул!".

Ребята, сраженные этим диалогом наповал, сидя в машине, тупо взирали на разыгрываемую перед ними сцену.

После минутной заминки девушка мило улыбнулась и, приветливо кивнув, сказала приятным, слегка хрипловатым голосом:

- Ну, хорошо, я принимаю Ваши извинения. Не могли бы Вы познакомить меня с Вашими друзьями? - После этой фразы все дверцы машины распахнулись, и начался шумный процесс представления. Причем, знакомясь с ребятами, девушка представлялась именно как Баба Яга. По окончанию процесса знакомства Антон с Женей быстро развели костер, а девчонки начали готовить не то поздний завтрак, так как в спешке никто не позавтракал, не то ранний обед. Тут же под ногами вертелся Рыжик, на правах старого знакомого заглядывая в каждую кастрюлю и кульки с продуктами. Добегался он до того, что имя Рыжик девчонки забраковали, сказав , что оно больше напоминает кличку кота, а слегка опешившего домового переименовали в Мефодия Рыжего и объявили, что под этим именем он принимается в из дружный коллектив. Сим решением домовой ужасно возгордился и тут же, ухватив ложку, отправился дегустировать готовящиеся блюда.

Яга тоже была приглашена на торжество по случаю знакомства и, в ожидании пока позовут к столу, отвечала на Лешкины вопросы:

- Ну, почему "Яга" я, положим, понимаю. Это сокращение от славянского имени Ягна. Но как можно такую юную девушку называть "бабой"?

Отсмеявшись, девушка ответила, что с именем Алексей, конечно, угадал, а вот слово "баба" раньше не означало возраст, а значило "знающая", и только потом люди решили, что много знать может только пожилой человек, и это слово стало символом старости. Ну, а на счет возраста, так это понятие относительное, и обсуждать с дамой этот вопрос по меньшей мере некорректно.

- Вообще-то, я совсем недавно стала совершеннолетней. Двести лет мне исполнилось только год назад, - добила она. Челюсти у народа упали и поотбивали все пальцы на ногах.

Тем временем, произведя дегустацию, свежепоименованный Мефодий принялся за инвентаризацию. Сунув свой любопытный нос в пару пакетов, он возгордился еще больше. Оказывается, он стал "своим" ("штатным") домовым в компании редких богатеев, ибо никто из прежних хозяев в бывшем селе не мог себе позволить скупать соль в таких количествах. А когда Люська щедрой рукой сыпанула в котел содержимого черного пакетика, бедный домовой просто обалдел. Очень уж вольно распоряжались "его" люди такой дорогущей специей, как перец. Впрочем, в вещмешке таких пакетиков было еще не меньше десятка. Мефодий даже пересчитал для верности: пятнадцать штук! А еще множество каких-то других пакетиков, сунуть нос в которые пока не получалось.

"Это ж сколько добра заморского! - восхищенно подумал Рыжий. - Может и чай у них имеется? И даже САХАР?!". Он еще помнил, как дед Григор, один из последних местных обитателей, степенно колол большую сахарную голову и закладывал за щеку небольшой кусочек. Этого кусочка деду хватало не на одну чашку чаю. Домовой сахар таскать не решался: ему доставались лишь крошки со стола. Но вкус этих крошек он хорошо помнил. Скажи ему кто-нибудь сейчас, что он намного богаче ребят, если конечно посчитать количество и стоимость меда во всех старых дуплянках, доступных ему, Рыжий бы очень удивился.

Но своими размышлениями домовой ни с кем не делился, он просто деловито шуровал по мешкам, все больше и больше убеждаясь, что эти люди не пропадут: сахар, соль, чай, специи, спички, свечи - весь дефицит начала ХХ века присутствовал в поклаже в неимоверных количествах. О том, что за семьдесят лет мир мог так резко измениться, Мефодий не подумал. Хотя, и в Харькове тридцатых годов ХХ века это все уже было не редкостью. Просто домовой никогда не бывал в больших городах, поэтому хозяйство привык вести по-старинке.

- Мефодий, пожалуйте к столу? - улыбаясь, позвал его Лёха. Он уже с полчаса наблюдал, как забавный знакомец шарит по их вещам, что-то подсчитывая на пальцах. И как его мордашка постепенно меняет выражение с уважительного на удивленное, потом на жутко довольное, а потом на вообще обалдевшее. Подозревать домового в краже Лёха и не думал, не тот типаж. Просто деловитая ревизиям до боли напоминала один из любимых мультиков. А когда Люська щедро сыпанула в котел перцу, у человечка стало такое лицо, что Леха приготовился услышать знаменитое "Убытки-то! Убытки-то несчитаны!" Но домовой оказался тактичным и степенным. Он только с чувством втянул носом воздух и, видимо на всякий случай, еще раз заглянул в пакет со специями.

- А не пора ли нам перекусить? - озвучил волнующий все желудки вопрос Антон. - А то я чего-то резко начал стройнеть.

- Ой, ребята, подождите секундочку. Я только приведу себя в порядок, а то хожу тут, как кикимора болотная, - заявила занявшая пост главной стряпухи Люська. Продолжить свой монолог ей помешало вежливое покашливание:

- Кхе-кхе! А я думала меня уж и не пригласят на чай-сахар. Мол, рылом не вышла, - заявила, выходя из-за ближайшего куста, девушка неопределенного возраста со слегка растрепанными волосам и в сильно порванном платье (если этот ее балахон можно было так назвать). И то и другое было неопределенного грязно-бурого цвета. Но внимание привлекли не волосы и не платье, а сияющие на довольно симпатичной мордашке два совершенно разных глаза: один - небесно-голубой, а другой - темно-карий.

- Уважаемая, а кто Вы собственно? - поинтересовалась Люська.

- Как это кто? Она я и есть. Кикимора. Сами же позвали. Мы ж без приглашении ни-ни, а вот ежели позовут, мы тут как тут, - гордо ответила девушка.

Бедным пальцам на ногах опять досталось по полной. Немного придя в себя, Люська вспомнила хорошие манеры и пригласила всех к столу, вернее к двум походным столикам, составленным вместе.

- Клянусь хвостом! Подобралась славная компания. Только Лешего не хватает, - заявила она, тряхнув волосами, завязанными в шикарный "конский хвост" и явно пародируя фразу из известного мультика.

- Как это не хватает? Почему не хватает? Топчут тут, понимаешь, мой лес, а меня, значит, не хватает! Нет, чтобы кашкой угостить. Молочком с хлебушком проставиться. А то сразу, понимаешь, с претензиями, раздался старческий басок из-под старого вывернутого пня. На сей раз досталось не только пальцам на ногах, но и Мефодию: опешившая Люська высыпала черпак горячей каши вместо тарелки ему на голову на что домовой отреагировал диким воплем и нечленораздельными звуками явно на местном непереводимом диалекте.

- Леший! Настоящий! Ну, ни хрена себе! - Леха первым пришел в себя, поняв, что тут ничему удивляться не стоит.

- Выходи, дед. Милости просим к столу. Молочка правда нет, но, если не побрезгуешь, коньячком угощу, а каши у нас много - на всех хватит, - выдал Лёха.

Продолжить фразу он не смог. Услышав его слова, что каши хватит на всех, рачительный домовой прекратил ругаться и чуть не с кулаками набежал на Лёху.

- Ты что такое говоришь? Так нельзя! Щас как набегут... Нам ничего не останется, - чуть не плакал Мефодий.

- Понятно, - вмешался в разговор Женя. - Ребята, давайте больше никого не упоминать, хотя бы пока не поедим. По-моему, для начала экзотики и так хватит. Так что разбирайте миски, доставайте кружки. А ты, Лёха, доставай коньяк, раз похвалился. Деда ждет! - и указал на скромно стоящего возле пня невысокого слегка сутулого старичка в лохматой шапке с растрепанной бородой и в стоптанных валенках (это летом-то!).

- Дельному совету и последовать не грех, - засмеялся Лёха, доставая из "бардачка" бутылочку "Шустова". - Подходи, дедушка, ближе, гостем будешь. Вернее, будь хозяином, это мы у тебя в гостях. А раз так, тебе первое слово, - он протянул Лешему пластиковый стаканчик, наполненный коньяком. Леший вроде как даже возгордился, выпятил тощий живот, пригладил бороду и хрипловатым баском изрек:

- Ну, за людёв, значит! Чтоб были и не переводились. Чтоб нас, значится, чаще вспоминали, - и опрокинул стаканчик куда-то в гущу своей бороды. Глаза у него стали огромные, как два блюдца. Откуда-то из бороды раздавались непонятные звуки. Пить коньяк стаканами лесная нечисть явно была не приспособлена. ( Пока!)

Отдышавшись и закусив кашей, дед выдал фразу, которая сразила всех наповал:

- Ну, ни хрена себе! - прокашлял он подслушанное словечко. - Почище березового сока шибает! - Компания дружно заржала.

Яга к коньяку оказалась более подготовленной (после настоек из мухомора, не иначе!), а Мефодий его только понюхал, но пить не стал, ожидая сладостей. Поэтому смеялись все и слегка окосевший Леший в том числе.

Кто-то из ребят предложил по второй. А после третьей перемешались все: и чистые, и нечистые... Никто никого не слышал, каждый что-то рассказывал, стараясь быть в центре внимания. Свернувшись калачиком у пенька, сладко похрапывал Леший, а торжественный обед по случаю прибытия "людёв", как сказал Мефодий, плавно перетекал в ужин. Каша и коньяк закончились, легкий хмель на свежем лесном воздухе быстро прошел, и ребята вместе с гостями пили чай с пряниками и бубликами, иногда рассказывая свои истории, а больше слушая рассказы домового о старой жизни на хуторе, да Лешего о лесном зверье. Яга же с Кикиморой сидели у костра тихонько, в разговоры не встревали, а внимательно слушали рассказчиков, прихлебывая экзотическое для них лакомство - индийский чай, щедро сдобренный сахаром.

В хорошей компании да за хорошим столом время летит быстро. Незаметно стемнело. Темнота как будто надвинулась со всех сторон к костру. Ребята невольно поёживались. Было такое чувство, будто за ними наблюдают десятки глаз. Казалось, вся лесная нечисть, привлеченная костром и вкусными запахами, наблюдает из кустов, выбирая, чем бы или кем бы перекусить. Наконец, не выдержав, Алешка встал, достал из багажника аккумуляторную лампу и, повесив ее на ветку, включил. Яркий свет разорвал темноту на поляне. Он казался материальным, ощутимым. Все опасности отодвигались за пределы освещенной поляны. Беззвучный вопль сожаления и боли ощутили ребята, и чувство опасности исчезло. Было ощущение, что все наблюдавшие за поляной, испуганные ярким светом, разом развернулись и убежали вглубь леса.

Гости, явно не знакомые с электричеством, тоже слегка испугались. Яга стала выпытывать, что это за колдовство, а домовой возмущался, что нельзя расходовать так много света, а то он скоро кончится. По аккомпанемент шутливых ответов ребята начали ставить палатки. Одну для девчонок, одну - для себя. Леха заявил, что будет спать в машине, а девчонки закричали, что им будет спать страшно, и мигом растащили Женьку с Антохой по разным палаткам.

Уставший Леший прилег отдохнуть под пенечком, да и исчез. Яга с Кикиморой, сказав, что пора и честь знать, ушли в лес, явно не спать, а поделиться с остальной нечистью новостями "про людёв". А одинокий Мефодий так жалобно смотрел на оставленные продукты и сладости, что Алешка не выдержал и пригласил его к себе в машину переночевать и подсчитать имеющиеся там запасы. Последний аргумент оказался решающим, и домовой быстро юркнул в машину.

"Вот и закончился первый день, принеся нам массу сказочных сюрпризов" - подумал Алешка, подбросил дров в костер, выключил лампу и пошел спать. Утром он собирался проверить, какие караси выросли в местном пруду за семьдесят лет, а для этого ему нужно было рано вставать. Но ночью вместо рыбалки ему почему-то снились темные глаза двухсотлетней юной Бабы Яги.

А потом ему приснился Сон. Сон с большой буквы. Он как бы был участником событий и одновременно смотрел на них со стороны.

Приближался вечер. Земля, нагретая солнцем за день, парила, и над полями образовалось дрожащее марево. Напрямик без дороги к виднеющемуся вдалеке лесу продвигалась небольшая группа всадников на невысоких степных лошадях. Двое высоких дочерна загоревших воинов ехали во главе кавалькады и вели за собой по три заводных тяжело груженных коня. Воины были без брони в белых полотняных рубахах, и только длинные косы на макушках бритых голов да длинные тяжелые мечи выдавали их воинский стан. Судя по тому, как часто они оглядывались назад, воины уходили от погони. Между двух заводных коней на подвязанной попоне лежал третий. Они все были похожи, как могут быть похожи только братья. Однако лежачий отличался более могучей статью, бледным лицом, полуседой косой и окровавленными полотнами, закрывающими правое плечо и половину груди. Две лошади были навьючены тяжелыми тюками, а еще две так же на попоне везли какой-то длинный и явно тяжелый сверток.

Княжьи гридни - братья Степан, Выслав и Добрыня, не приняв новую веру и отринув клятву вероотступнику Владимиру, который предал богов своих отцов и свои клятвы Перуну, пятый день после жестокой сечи с боярами уходили на северо-восток. Уходили от погони, так как в отчаянном ночном бою, потеряв троих убитыми и одного Добрыню - раненым, положили десяток бояр-христиан, напавших на капище не ради веры, - там стоял и их христианский крест, а ради поживы. Они, выслуживаясь перед князем, хотели захватить дары, столетиями приносимые Перуну воями, вернувшимися из походов. Однако на защиту волхвов и даров встали дружинники, принесшие клятву Перуну и не восхотевшие принять новую веру. Отбившись и оторвавшись от погони, они разделились на две группы. Одна, оставляя за собой широкий след, увозила злато и драгоценные каменья, а Степан с Выславом увозила тяжело раненного брата, идол Перуна и шесть кожаных мешков, набитых берестой и деревянными дощечками, исписанными русскими чертами и ризами. Не злато и каменья, а именно эти дощечки умирающий волхв назвал наиболее драгоценными, заклиная спасти их любой ценой. И теперь двое дружинников уносились в степь, оставляя за собой след из золотых монет, давая возможность братьям выполнить завет волхва.

Солнце уже садилось, когда братья въехали на опушку леса и разбили лагерь. Обиходив коней, братья собрались возле Добрыни. Он умирал. Братья видели, как заострились его черты, и смертельная бледность покрыла лицо, да и сам Добрыня, бывалый воин, знал, что с такими ранами не живут.

- Братья, - сказал он, - в этом лесу, в одном конном переходе на север есть поляна с озером. Схороните меня там, на высоком берегу. Вместе со мной схороните и клад волхвов. Над могилой поставьте идол Перуна. Волхв Стемир перед смертью сказал, что там, где мы поставим сей идол, на день пешего пути земля будет недоступна никому, кроме людей, в жилах которых будет течь наша кровь. Остальные просто не смогут найти эту поляну. Да и наши потомки, если кто будет жить не по правде, с поляны уйдет и дорогу назад найти не сможет. Так что клад сохранять не надо: он сбережет себя сам, а в смутные времена - и наших потомков.

Утром Добрыня умер, а через два дня братья нашли озеро, о котором он говорил. На высоком песчаном берегу братья зажгли погребальный костер и, справив тризну, захоронили пепел вместе с кладом волхвов в огромной дубовой колоде и, как завещал Добрыня, поставили над ним идол Перуна. В сухой песчаной земле этот клад мог пролежать сотни лет.

А братья отправились на поиски своих побратимов, отвлекавших погоню, поклявшись на могиле, что ежели боги попустят, то обязательно приведут и покажут это место своим потомкам.

На улице только начало сереть, а Лёха уже успел сделать зарядку, сбегать в кусты и доставал из багажника удочки и ящик с приманками. В машине потревоженный домовой недовольно бурчал, что рано вставать, оно конечно надо, но не до такой же степени.

- Не рыбак! - сделал выводы Лешка и, нацепив на плечо сумку с приманками, торопливо направился в сторону замеченного им еще в первый визит лесного озера. Идти было недалеко - метро сто, а значит и недолго.

Выйдя на берег, он ахнул от восхищения. Перед глазами открылось почти круглое диаметром метро сто двадцать-сто пятьдесят озерцо, берега которого с трех сторон поросли светлым лесом, а с четвертой - заросли неширокой полоской камыша с небольшим - метров в десять - песчаным пляжем посередине. Над озером клубился утренний туман, кое-где пробиваемый первыми лучами солнца. В кустах и камышах слышались шорохи: начинали просыпаться зверье и птицы. Вдруг у противоположного берега раздался глухой удар и по воде пошли крупные волны. У Лёхи аж руки затрусились: "Сом! Кил двадцать, не меньше! А то и все пятьдесят!!!"

В спешке он выбрал место между двумя ивами (так, чтобы не мешали удочкам), наживил снасть и на карася, и на крупную рыбу, сыпанул прикормки (остатки вчерашней каши) и, усевшись на рыбацкий ящик, стал ждать клева.

Солнышко меж тем поднималось повыше, на охоту вылетели цапли, зимородки, выплыли из камышей выводки уток, заквакали лягушки, изящно заскользили по воде большие - метра по полтора - ужи. Красота! Нигде нет живой души. Не бегают с места на место, перекликаясь с матом пополам, городские "рыбаки", которые выехав за черту города, оставляют за ней любые намеки на культуру и уважение к людям. Одним словом, Рай!

И тут левый поплавок легонько дрогнул, медленно-медленно приподнялся над водой сантиметров на пять и исчез. Подсечка, рывок и ты чувствуешь, как на другом конце удочки, выгибая удилище в дугу, бьется рыба. Тянешь, и вот он, вырванный из воды сгусток живого золота, летит к тебе, падает на землю и бьется, изгибаясь, по траве, стараясь вернуться в озеро. Карасик. Граммов триста.

И тут начался клёв. Нет, не клёв, а КЛЁВ! Не успеешь закинуть удочку - уже клюёт. Лешка быстро натаскал штук двадцать карасей по триста-четыреста граммов каждый. Но ловилось только на одну удочку. Вторая, поставленная на дальний заброс на крупную рыбу, упорно молчала.

Клёв настолько завладел Алешкиным вниманием, что он совершенно не прореагировал на двух обнаженных девушек ("Нудистки, наверное, - отвлеченно подумал он, насаживая червяка на крючок"). Не отрываясь от рыбалки, Алексей объяснил расшалившимся красоткам, что ничего такого, чего он не видел, они ему не покажут и ничему новому научить не смогут. И вообще, пусть себе идут лесом, откуда пришли (а откуда, интересно?) потому, что их много, а клёв бывает не каждый день и в любой момент может кончиться! Он только немного удивился, с чего бы это они так расстроились, что полезли топиться. Вернее, он-то думал купаться, но девки, ругаясь, нырнули и больше не показывались.

И только-только Лёха собрался героически спасать утопших дур, как кто-то похлопал его по плечу. Скосив глаза, он увидел у себя на плече руку, но почему-то с перепонками между пальцами. Продолжением этой руки оказался невысокий лысый дедуля с длинной бородой, отливающей зеленью, тоже почему-то голый и, как Лешке показалось, в ластах.

- Чего же это ты, молодец, внучек моих обижаешь? Они, почитай, людёв никогда не видели, а ты их так! - укоризненно сказал дед.

- Так весь клёв же испортили, - в сердцах, не въехав в ситуацию, ответил Алексей. - Сначала отвлекали, а потом вообще всю рыбу распугали.

- Так тебе, молодец, рыбки надобно? - усмехнулся дед, заглянул в садок и хлопнул в ладошки. И тут из озера прямо на берег начали прыгать караси.

- Стой! Стой, дед! Не нужна мне твоя рыба. Мне сам процесс важен, - закричал Лёха. - Ты Водяной, что ли? А то русалки были? Ну, так пусть вылазят - поговорим. Все равно рыбалку испортили.

И тут внезапно все утро намертво стоявший поплавок плавно лег и поплыл по поверхности озера. Заполошно затрещала катушка с леской, и, отмахнувшись от деда, Лёха схватился за удилище. Короткий рывок и он почувствовал, как сопротивляется сильная рыбина. Это вам не трехсотграммовый карасик! Импортное спортивное удилище согнуло дугой, японская леска аж звенела и резала поверхность озера в разных направлениях. Лёха боролся с рыбиной, подтягивая ее к берегу по виточку, по сантиметру. Катушка скрипела, удилище гнулось, но пока выдерживало.

Увлеченный борьбой, он не заметил, как куда-то исчез дед в ластах, а его окружили прибежавщие на шум друзья, которые давно проснулись, попили чаю и ждали его с уловом. После получасовой борьбы рыба сдалась и, не став забирать удочку себе, разогнула крючок и ушла, оставив рыбаку, как бонус, азарт борьбы и желание прийти завтра и поймать эту заразу. Пора было возвращаться на хутор.

На поляне уцелело три дома. Один - побольше и два небольших, на две комнатки. Построены дома были одинаково. На невысоких, с полметра высотой столбиках, выложенных из гранитных валунов, стоял деревянный сруб из бревен, сантиметров тридцать-тридцать пять в диаметре. Пол и потолок были из плах (таких же бревен, распущенных пополам), а крыша покрыта позеленевшей от мха черепицей. Небольшие окошки были плотно закрыты ставнями и забиты досками.

Узнав, что ребята сегодня собираются посмотреть домики и постараться привести их в порядок, Мефодий куда-то исчез. Как оказалось, не просто так. Новым хозяевам готовилась торжественная встреча. Перед самым большим домом их встретила делегация, возглавляемая естественно их рыжим приятелем. Три небольших человечка стояли перед крыльцом дома и неуверенно улыбались таким большим и шумным людям.

- Ой, какие лапушки! - запищала Люська и бросилась знакомиться. Но домовые застенчиво отнекивались, выталкивая Мефодия вперед.

- Мефодий, в чем дело? - не выдержал Антон.

- Дак-ить узнали робяты, что имечко вы мне такое дали и тоже просють. А то все Рыжики да Кузи. Можно робятам тоже по имени? Чтобы красивые? А мы уж отслужим. Правда?

- Отслужим! Отслужим? - хором загудели домовые.

- Какие дела? В чем проблема? Для дружбы между народами, девчонки, напрягайте извилины и давайте имена. Да чтоб покрасивше, - засмеялся Женька.

Люська с Ленкой присмотрелись к домовым: носы - картошкой, уши - лопушком, лица за бородой не видно. А глазенки как у детишек малых горят, так им интересно.

- Ну, вот он, к примеру, будет Степаном. Степашка, значит, по-домашнему, - ткнула пальцем Люська в крайнего бородача.

- Степан. Степашка, - покатал имя на языке маленький бородач и вдруг расцвел совершенно детской улыбкой: - Годится! Нравится, красиво, - и, протянув девчонкам руку, солидно сказал:- Давайте знакомиться. Я - Степан. Хозяйка может звать меня Степашкой- (вот маленький нахал!)

А второй с тревожным ожиданием смотрел процесс знакомства и рукопожатий, надеясь, что его имя будет еще лучше. Домовой был такой серьезный, солидный, что все шутливые мультяшные клички, которые приходили на ум, сразу отметались.

Наконец, Ленка выдала:

- А это будет мой домовой. Назовем его Михайлой, а я буду звать его Мишаня.

Глядя на расплывшуюся в улыбке мордочку домового, можно было не спрашивать, понравилось ли ему имя. Церемония торжественного знакомства и рукопожатий повторилась.

- Ну, что ж, хозяйка. Пойдем, дом казать буду, - неожиданно басом заявила Мишаня и, ухватив Ленку за палец, потащил ее к крайнему домику.

Степашка с надеждой смотрел на Люську.

- Ты ко мне? - спросил он.

- Видимо, да, - ответила Люська и, вздохнув, протянула ему руку.

Жилплощадь уходила на ура. Ребята сначала планировали поселить девчонок в одном домике, самим разместиться в другом, а из самого большого сделать штаб, клуб, офис - в общем, как не называй, а это будет место сбора для всех Теперь же эти планы разрушались на корню

- Ну, чего стоим? Пошли дом смотреть, а то работы много. Запасы надо в кладовые перенести.

Глядя на серьезного Мефодия, ребята дружно рассмеялись и пошли за ним к дому. Лёшке было все равно: он любил спать в машине.

Домовые не зря ели свой хлеб. Внутри домики оказались на удивление ухоженными. Стены чистые, печки выбелены, полы вымыты, столы выскоблены. В общем, все в порядке. Оставались мелочи: открыть и поправить ставни и ступеньки, провести электричество и запустить генератор. Казалось бы, пустяки, но ремонтные работы затянулись до вечера. Алешка с Антоном изображали из себя плотников, а Женька - электрика.

До вечера, естественно, не успели. Идти спать в темные неосвещенные домики никому не хотелось. Ужинать собрались на старом месте. Конечно, пригласили Ягу. На этот раз пили только чай. Разошлись рано. За день все устали, и сон быстро сморил всех.

Отряд воинов на легконогих степных конях уходил от Орды. Чубатые, вислоусые, вольные, как птицы, они не служили никому, кроме родной земли. И лишь за нее проливали кровь в постоянных стычках со степняками. Потомки тех дружинников, которые ушли от князя, кровью крестившего Русь, они звались уходниками.

Сменились поколения. Уже все они были крещеными , но по-прежнему поминали воинского Бога Перуна , и блюли завещание предков: Не служить князьям земным (ибо и лучшие из них предадут для достижения высших целей), а токмо земле родной. И во исполнение завета того, пока весь отряд рубился с монголами, нападая и уходя, жизнями своими, задерживая врага, мчались воины к ненавистному князю, предупредить о беде неминуемой, что идет на землю родную.

Предупредили! А князь, в ненависти своей к людям, что волю почитают выше его власти, приказал бросить их в поруб.

Прорубились прямо из княжеских палат, потеряв половину своих и вдвое княжьих, и ушли. К слову сказать, за пределами княжеского терема никто не то, что не напал - даже не тявкнул. И теперь седой Григорий Прокопенко, которого все знали как ведуна и характерника, уводил отряд на север.

- Наши полегли - сказал он - А княжьи гонят за нами, а не крепят оборону. Заело дурака набитого. Уходить надо. Отец Перун зовет. С богом - и, перекрестившись, вскочил в седло. - Еще день! - Крикнул он хлопцам, горяча коня - Там не достанут! Потом отомстим! Монголам. Княжьи уже трупы. И князь тоже. Только еще не знают об этом.

Ввечеру вышли к лесному озеру. Расседлали лошадей и попив воды попадали спать не выставляя часовых.

- Здесь не надо,- сказал Григорий - Бог нас хранит.

ГЛАВА 2

Ремонт ремонтом, сны снами, а рыбалка - по расписанию. Чуть солнышко позолотило верхушки деревьев, а Алексей уже сидел на прикормленном вчера остатками каши месте. Настроение было - лучше не придумаешь! Птички поют. Над водой плывет утренний туман, в камышах начинает копошиться мелкая живность. Рай!

Леха поплевал на наживку на счастье, закинул обе удочки на дальний заброс (карасей еще вчерашних не поели) и стал ждать клева. Только дождался не клева, а давешнего хиппующего старичка с зеленой бородой.

- Ну, что, вьюноша, - прохихикал неизвестно откуда появившийся дедок, - пришел с моими внучками знакомиться, или опять рыбки захотелось?

Лешка не успел ничего ответить, как у него из-за спины раздался знакомый голосок:

- Я тебя сейчас познакомлю! Я тебя так познакомлю, что лет на двести забудешь, как к берегу подплывать!

Лёха посмотрел на перепуганного водяного, обернулся и увидел "Бабу Ягу": лицо бледное, глаза молнии мечут - ну, чисто тебе валькирия, но в восточном, черноглазом варианте.

- И чтоб ни к одному из человеков близко твои прост... - короче, ты понял - не подходили! Я их не для того из-за тридевяти земель тащила, чтоб их на второй день девки распутные перетопили, - закончила тираду Баба Яга.

- Помилуй, матушка, - взмолился Водяной, - и в мыслях не было ничего такого. Девочки живого человека почитай сто лет не видели. Всех мужиков-то: я да Леший, вот и соскучились, поиграть захотели, а ты сразу - топить.

- Уважаемые, - подал голос Алешка, - я вам случайно не мешаю? Может, вы поругаетесь там, за кустами, а я тут клева подожду? И не вздумай рыбу мне под ноги выбрасывать! - рявкнул он на Водяного. - Неинтересно так.

- Остынь, молодец! Ишь как развоевался. Присядь. У нас с тобой разговор долгий будет. А ты, старый, брысь отседова, пока в сухой пенек не превратила, чтобы рыбакам было на чем сидеть, - совсем другим каким-то спокойным деловым голосом выдала Яга.

Водяной исчез так же тихо и внезапно, как и появился.

- Садись, Алеша. Разговор долгим не будет, - заявила Яга, присаживаясь на неизвестно откуда появившийся сухой пенек. - Нам с тобой о многом поговорить надобно.

Твои друзья - здесь гости временные. Так только, с тобой - што. Иначе им сюда дороги нет. Погостят и уйдут. Уйдут и забудут. Захотят найти - не смогут. Ты - другое дело. Тебя кровь приведет, лишь бы ты сам восхотел. И не смотри на меня так. Не я здесь самая сильная. Не я этот край спасаю.

Сон, небось, какой видел? Так вот, правда там все. Еще до меня - при бабке было. Я знаю, ты предками своими, казаками запорожскими гордишься, и славно то, а они своих предков, дружинников княжьих, что после уходниками вольными стали, чтили. И ты - тех дружинников потомок. В тебе частица их крови течет. Для тебя и детей твоих сюда дорога всегда открыта будет. А предок твой вон на той горке похоронен. Видишь столб мхом обросший? Там он и есть. Заклятье страшное это место охраняет. Нет сюда ходу чужим и бездельникам, зато выходов отсюда - тьма.

Мы ведь, хоть и живем здесь вне времени, но много чего знаем и без наук ваших окаянных. Видишь ли, Алексей, выходы отсюда ведут в другие миры и в другое время, но только в прошлое. В будущее ходу отсюда нет. А так, куда хочешь - хоть в сказку.

- Так что, другие миры точно есть? - подал голос Алешка.

- Есть, Лёшенька! Есть! - ответила Яга. - Раньше не было, а теперь есть! Видишь ли, в каждом талантливом человеке таится искра чародейская. И ежели человек такой мир измыслит, что сам в него поверит, то таким тот мир и появляется. А уже ваши фантасты каких только миров не выдумали: и других, и параллельных, и сказочных. Только следить успевай, чтоб из них какая нечисть на Землю нашу не полезла. Была ведь уже, и не раз. Они ж, писаки, есть совсем больные на голову. Такую пакость выдумывают, что и в страшном сне не присниться. Одно слово - ни в сказке сказать, ни пером описать. А мы для энтих миров из-за заклятья сильного, вроде как ворота. Ты не спеши, Лешенька. Время придет - все узнаешь. Он тебя сам позовёт. И по мирам еще попутешествуешь, и по времени. Тяжко будет - помогу. Только позови. А так - не я здесь главная.

- Да кто Он-то? - тихо спросил Алексей.

- Перун это, бог воинов, - так же тихо ответила Яга и пропала вместе со своим пенечком.

Поплавки на удочках давно легли на воду и гуляли по озеру туда-сюда, а Алешка сидел, ничего не замечая, веря и не веря Яге, в сотый раз прокручивая свой сон.

- Ты, Молодец, рыбу-то ловить будешь али как? А то энти две ненормальных рыбины мне все озеро переполошили, - выдал ему усевшийся рядом на замшелом камушке Водяной.

А потом они целый час вдвоем азартно вываживали тяжелых, килограмма по четыре рыбин, восхищались их силой и красотой, хвалились удачей...

Потом Алешка их просто взял и отпустил, даже не сфотографировал.

- На счастье, - сказал он и грустно улыбнулся.

Настроение такое было.

После торжественного отпускания на свободу рыбы Водяной одобрительно крякнул, погладил бороду и сказал:

- Ты, Алексей, на меня чего плохого не думай. И в мыслях не было тебе вредить. Нешто мы без понятия? То девчонки так - озоруют. Ты завтра приходи, а ежели есть лекарство от суставов, - он выразительно щёлкнул себя по горлу, - я-ить в сырости живу, то захвати. Я тебе о прадеде твоем Иване Бойко расскажу. Много мы тут с ним рыбки переловили. Ну, ладно, отдыхай, чай совсем тебя сегодня уморили, - и, заметив брошенный Алешкой на противоположный берег озера взгляд, добавил: - Туда пока не ходи. Он сам позовет.

Дамы взбунтовались. "Доколе жить без света и удобств!? Не сделаете - кормить не будем! Сколько можно ходить под кустик, если под каждым - глаза!". Получив такой ультиматум, ребята почесали репу и разделили сферы влияния.

Алексея отправили копать яму для удобств, Антона назначили главным архитектором по строительству сего крайне важного объекта, а Женя организовал из домовых бригаду электриков и до вечера собирался "электрифицировать всю страну".

Домовые сначала не сразу въехали в тему, и Жене пришлось рисовать всю схему проводки, объясняя что, как и почему. Однако, после часа ликбеза по электрике, бригада прониклась. Работа закипела с такой скоростью, что иногда Женьке казалось, будто домовых стало в два раза больше, и ходить они могут по стенам и потолку без всяких лестниц. В результате такого взрыва энтузиазма к обеду проводка во всех трех домиках была окончена. Осталось соорудить навес, установить станцию и протянуть к ней провода. Возникла проблема стройматериала. Но свежеиспеченные электрики решили, что обед уже честно заработан, а проблему можно обсудить и на полный желудок.

Антон смоделировал на ноутбуке красивую избушку в древнерусском стиле на два выхода, но дальше проекта дело не пошло. Строить было катастрофически не из чего. Привычных баз и магазинов стройматериалов в лесу почему-то не наблюдалось.

Лучше всех дела обстояли у Алешки. Обойдя пару раз поляну в поисках подходящего места, он решил, чтобы не устроить туалет на голове у кого-то из местных жителей (обидятся и будут вредить), необходима срочная консультация с местным хозяином. Вытащив из машины фляжку с Н.З. - домашним медовым самогоном - он соорудил несколько бутербродов и на огромном - в три обхвата пне за ближайшим кустом орешника накрыл поляну. После не очень громкого (а то сбегутся все, а во фляге только двести грамм), но внятного приглашения Леший не заставил себя долго ждать.

Пропустив по тридцать грамм за встречу, Леха объяснил старичку, что нынче тот выступает в роли эксперта консультанта и от его советов зависит принятие судьбоносного решения. Лешему новая должность очень понравилась, за что и выпили. Он, правда, долго не мог понять, зачем туалет, если кругом лес, но Алешка рассказал, что все это делается из уважения к местным лесным жителям (чистым или нечистым - без разницы), и чтобы - не дай Бог! - никого не обидеть. Леший проникся ситуацией и предложил по маленькой за уважение в среде мыслящих созданий. Когда доели последний бутерброд, он задумчиво оглянулся кругом, похлопал огромный пенек рукой и, солидно прокашлявшись, сказал:

- Ну, теперя вся понятно. Поспособствуем, а как же! Раз ты нас уважаешь...

И тут на глазах у обалдевшего Лешки старый сухой пень начал вытаскивать свои корни из земли и отползать в сторону. Когда на месте пня образовалась большая воронка, Леший махнул рукой, и пень на корнях, как на лапах, убежал куда-то в лес.

Обойдя воронку, Леха заявил, что половина работы уже сделана, сейчас он сходит за лопатой, подровняет яму и все будет готово. На это дедуля посоветовал ему не суетиться - мол, кто нас уважает, к тому и мы со всем уважением, - а нарисовать нужные размеры и сходить принести еще по пятьдесят и чего-нибудь вкусненького. Лешка спорить не стал, начертил необходимый прямоугольник и отправился потрошить запасы, понимая, что на "по-пятьдесят" дело не кончится.

Когда через пятнадцать минут он вернулся, выслушав от девчонок лекцию, что все, между прочим, работают, пока он там в одиночку за кустами пьянствует; ах, не в одиночку! Ах, с Лешим! Ну, так приглашаем этого симпатичного дедушку к обеду - то увидел, что яма готова, а штук шесть барсуков трусцой убегают в лес.

Леший разочаровано глянул на Алешкины пустые руки, но услышав о приглашении на обед и о том, что с уважаемым хозяином и таким симпатичным дедушкой хотят выпить все, смягчился и, гордо задрав бороду, пошел на поляну. Алешка, осмотрев яму, тоже пошел туда же - рапортовать, что его часть работы по строительству супер объекта выполнена.

А на обед сегодня был борщ. И не просто борщ, а БОРЩ! Наслушавшись истории о том, как рыба сама прыгала на берег, девчонки не поленились лично пройти пятьдесят метров до озера и свести знакомство с Водяным. Для этого и исключительно в лечебных целях была пожертвована бутылка "Української з перцем".

Подлечив радикулит и выслушав рассказы сразу двух сорок, какая вкусная у него рыба, но как она уже приелась, расчувствовавшийся Водяной принес красавицам связку водяных курочек и пригласил заходить еще. После ощипывания есть там конечно было нечего, но для навара в борщ - то, что доктор прописал.

Продемонстрировав результаты своего упорного труда, наши три богатыря были допущены к обеденному столу, за которым уже восседал Леший и бригада домовых-электриков. По случаю гостей Леха достал из машины очередную бутылочку коньячка. Опять выпили за кто кого уважает, потом последовали хвалебные оды в честь поварих. Девчонки пожалели, что не пригласили Водяного (такой дедушка - лапочка!), ребята вспомнили, что где-то запропастилась Баба Яга. Попили чаю и преступили к делам насущным.

Проект Антона все похвалили, но признали бесполезным, так как строить капитальное рубленное в лапу здание размерами три на четыре метра, крытое металлочерепицей, на бетонном, обложенном диким камнем фундаменте никто не собирался. А вот претензии электриков об отсутствии столбов и навеса были признаны резонными. Рассмотрели два варианта:

а) отловить Бабу Ягу и смотаться на базу за стройматериалами;

б) обходиться местными ресурсами.

Первый вариант дружно признали красивым, но нереальным и плавно перешли к местным ресурсам. Выслушав все заявки и пожелания, слово взял местный эксперт Леший.

- Живые деревья рубить не дам, - категорически заявил он, поглаживая бороду, а заодно и округлившееся пузцо. - Но сухостоя в лесу хватает, однако же, рубить умаетесь.

- Не беда, - откликнулся Алексей, - часа за два напилим. Я бензопилу даром, что ли тащил?.. А вот носить их сюда... - протянул он, с надеждой глядя на Лешего - впечатление от убегающего пня было еще очень свежо.

Леший сначала покочевряжился, делая вид, что не понимает намеков, но после очередной чашки чая, поднесенной расторопным Мефодием, раздобрел.

- Ну, ладно. Я покажу где, а вы пилите. До вечера напилите. Мы к утру доставим. - Ребята радостно переглянулись: таскать по лесу бревна на плечах никому не улыбалось.

Пока Леший не передумал, Леха пошел настраивать бензопилу, а Женя с Антоном потащили Лешего отмечать деревья, а домовые пошли наводить порядок в домах после своей бурной деятельности.

К вечеру полста стволов различных пород дерева засохших на корню было срезано и порезано по размерам. Однако, ветки по совету Лешего с них не обрубали. Усталые, но довольные все пошли к костру на вечерние посиделки. В отсутствие ребят появилась Баба Яга и заварила с девчонками какой-то умопомрачительный чай с лесными травами. Сходили пригласили к костру погреться Водяного, и опять засиделись допоздна.

Проснувшись утром, увидели посреди поляны груду бревен, вокруг которых ходили, потирая затылки, тройка домовых. Строительные работы заняли весь день: вкапывали столбы, рубили жерди, кололи дранку, тянули провода, но уже к вечеру состоялось торжественное открытие построенного стратегического объекта и зажжение по этому поводу лампочки Ильича. Право, нажать пусковую кнопку на генераторе, было предоставлено Мефодию, чем он чрезвычайно гордился. Японская техника не подвела, и сумерки отступили перед ярким светом, хлынувшим на поляну из окон избушек, и фонаря, повешенного под навесом.

Порадовались свету, но долго не сидели. Намахались так, что почти сразу расползлись спать. Лешка не успел залезть в машину, как отключился.

Сон пришел как то сразу. И опять летела под копыта коней жесткая степная трава. И опять звенели мечи и пели стрелы. И уходила от погони полусотня чубатых запорожцев, принявшая на себя удар ордынцев. Они как раз гуляли на свадьбе у друга. Бойко Степан, отчаянный обоерукий рубака и характерник, наконец-то нашел себе пару, и теперь гуляло все село Гайворон

Но в разгар веселья сторожа заметили, что горят сигнальные хвигуры, и прямо почти из-под венца, собрав всех, кто мог держать оружие, Степан ударил навстречу накатывающейся темной, вонючей лаве степняков. Этой самоубийственной атакой они давали возможность поселянам скрыться по балкам и перелескам, спасая если не нажитое добро, то хотя бы саму жизнь. И вот теперь, после скоротечной рубки, отряд уводил ордынцев от села, давая людям лишние минуты для спасения.

Рядом со Степаном на вороной тонконогой кобылице, сжимая в руках окровавленную саблю, мчалась его молодая жена. Выросшая в семье казака, она не только славно управлялась с хозяйством, но и ловко рубилась на саблях. Настя ничем не напоминала ни изнеженную польскую панночку, ни затурканную российскую поселянку, что при свекре со свекровью на лавку присесть не смела. Жизнь на окраине воспитала славную дивчину, умеющую и кашу сварить, и детей растить, и рану заговорить, и, при случае, татарскую голову срубить. Добрая жена для доброго казака, одним словом.

Орда отстала, рассыпавшись по округе для резни и грабежа. Однако часть отряда татар, сильно обиженных тем, что во время своей отчаянной атаки казаки зарубили любимого сына их мурзы, упорно сидели на хвосте. Полдня бешеной скачки измотали и людей и коней. Едущие одвуконь татары начали настигать. Чубатые запорожцы уже совсем было собрались повернуть коней и презрительно плюнуть Костлявой в лицо, но Степан, указав саблей на темнеющий километрах в трех лес, в очередной раз пришпорил измученную лошадь. Для бешеного скока измученных коней это было не расстояние. Минут через пятнадцать, въехав под сень леса, казаки придержали измученных животных. Степан уверенно вел отряд в глубину леса.

Враги не отставали. Возвращение без голов гяуров грозило им смертью. Подданных у мурзы было много, а старший и любимый сын один.

Все ближе и ближе подбирались они к уходящему отряду. Все чаще трогал пистоли, едущий замыкающим, брат невесты Прокопенко Андрий. Все тяжелее дышали, роняя пену загнанные кони. Но тут, проехав через узкую поляну, рассекающую лес как бы на две полосы, Степан остановил отряд

- Все. Дальше можно не спешить. Тут нас не достанут - сказал он - Слезайте хлопцы. Дайте коням отдышаться. Поводите их, а там дальше у озера и напоим.

- Так татары ж сейчас будут здесь! - подскакал к отаману Андрий.

- Здесь не будут. - разгладил длинные усы Степан - Смотрите сами.

На поляну выскочили татарские всадники. Потоптались на месте, потыкались во все стороны и разъехались вправо и влево , упорно не замечая стоящий за редкими деревьями казачий отряд.

- Как же так, батько - отаман? - спросил самый молодой из казаков - То ты им глаза отвел, что ли?

- Не я хлопцы. Место здесь заповедное. Ладно. Хватит лясы точить. Надо коней обиходить да раненых перевязать. Там у озера и заночуем. Стражу можно не выставлять. Здесь нас Бог бережет.

С утра на рыбалку Лешка позорно проспал. Да собственно проспали и все остальные. Болели, с непривычки, натруженные мышцы. Попросыпавшись где то часам к одиннадцати и, попив кофе, решили устроить выходной.

Чтобы день совсем не пропал, девчата устроили инвентаризацию продуктов и переселение из палаток в домики. Только Лешка упрямо держался за свою машину, заявляя, что ему и там неплохо спится.

Девчата по-быстрому приготовили обед. Молодые растущие организмы, подстегиваемые физическим трудом и свежим лесным воздухом, требовали качественной и калорийной пищи. Заглянувших на огонек Ягу и Лешего тоже не обидели. Однако, когда перешли к распитию, заваренного Ягой, великолепного бодрящего чая на лесных травах, Люська, как старший повар, заявила , что в связи с увеличением количества едоков необходимо срочное пополнение продуктовых запасов. В основном картошки и мяса. Рыба и макароны - это, конечно, питательно, но хочется жареной картошечки. Да и без мяса как то скучно.

Леший, которому эта самая картошка очень понравилась, активно поддержал внесенное предложение. Не откладывая дело в долгий ящик, Яга, прихватив повариху и пустой мешок, а так же Антона в качестве тягловой силы, сразу после обеда отправилась в ближайшую деревню покупать картошку. На вопрос о мясе Леший, небрежно махнув рукой, пообещал решить проблему к вечеру.

В ожидании фуражиров каждый занялся своим делом. Женька читал любопытным домовым очередную лекцию по электротехнике и технике безопасности. Ленка помыла посуду, пощупала себя за бочек и, переодевшись в спортивный костюм, занялась повторением боевого комплекса ушу. Лешка проверил снасти и залез под капот машины, заявив, что профилактика никогда не помешает.

Леший же отправился в лес решать поставленную задачу, пообещав вернуться часа через два. Что и сделал, появившись сразу за фуражирами, вернувшимися с мешком отборной картошки. В руках он держал за уши пару довольно крупных зайцев, которые дергали лапками и смотрели на людей ошалелыми раскосыми глазами.

Сопли и сюсюканье на тему: "Ой, какие лапушки...", быстро прервал Лешка, оперативно превратив лапушек в мясо. Заявление о том, что кому не нравится - могут мясо не есть, задавило обвинения в жестокости на корню.

Передав мясо Люське, он засобирался на рыбалку, заявив, что и так утреннюю зорьку проспал.

Наступил вечер. По уже сложившейся традиции ребята собрались у костра. Позвали Ягу и Лешего. Шустрых домовых и звать не надо было. Получив новые имена, они как будто подросли и всячески норовили услужить новым хозяевам. Из багажника достали ящик пива, зазвенела гитара, начался обычный вечерний треп, шутки, подначки, смех. И только Лешка , взяв бутылку водки и нехитрую закуску, ушел к озеру.

Яга никого не пустила следом. Сказала, что его там ждут, а остальным там делать нечего. Ребята немного погалдели, но вечер был такой спокойный, за день наработались, пиво было вкусным, вставать было лениво, и все остались на своих местах. А вскоре Женя взял гитару, и над поляной полилась песня, а в кустах загорелись огоньки глаз чистых и нечистых жителей этой " аномальной зоны " (так ее окрестил Алексей). Всех, кого к костру не пригласили, но кому было безумно интересно - Что же здесь такое происходит? Но выходить на поляну боялись. Отодвинувшись подальше от огня, с бутылочкой чешского пива в руках, на пенечке сидел Леший и бдительно охранял поляну от незваных гостей. А взгляды, которые время от времени бросала в сторону опушки Яга , тоже ничего хорошего не обещали.

Подойдя к озеру, Лешка уселся на уже ставшее привычным место и стал любоваться полыхающим закатом, туманом над озером, вслушиваться, как гулко плескалась крупная рыба, шумела в камышах, устраиваясь на ночь птица. Какое то грустное настроение не покидало его второй день. Уходя к озеру, Лешка не забыл взять обещанное Водяному лекарство, и, хотя обычно предпочитал коньяк, на этот раз почему-то взял водку.

Водяной, как обычно, появился внезапно. Одобрительно посмотрел на литровую бутылку водки (на березовых бруньках), уселся рядом и стал терпеливо ждать, пока налюбовавшись закатом, Алешка открыл бутылку и налил по первой.

Выпили молча. В память обо всех воинах, защищавших эту землю. Закусили. Вторая, за здоровье живых и преемственность поколений, пошла веселее. Закусив бутербродом с колбасой, Водяной приступил к рассказу.

- В году, каком не скажу (мы им счету не ведем) война тады была страшная, вышел к нашему озеру отряд воинов израненных. Человек пятнадцать. Кто сам брел, кого несли, но оружие никто не бросил. Ни в жисть бы они сюда не попали, да вывел их после боя страшного твой прадед Бойко Иван. Он был постарше - лет под сорок, а те - дети детями. Старше двадцати никого почитай и не было. Сам тоже раненый Иван тащил на плече тяжеленную железяку. Он ее "трофейный пулемет" называл. Здесь у озера они месяцев пять и жили. Пока раны не затянулись, да война назад не покатилась. И избушки эти они поставили. Прадед их почитай твой и выхаживал. Уж сильно тяжелые были. Рыбкой да мяском, да травами - знатный знахарь да ведун был. Звери к нему сами шли. А место заветное сразу почуял. Почитай две ночи там и просидел.

Мы с ним часто виделись. Я ему рыбку помогал ловить. Эту ж ораву кормить надобно было. Много мы с ним переговорили, но про то, что на месте том было - ни слова не сказал. Рассказал, как отступали они после боя лютого. Железные звери " танки" на них шли, и много полегло хлопцев молодых, а из командиров остался только лейтенант молоденький. Уходить надо было, а с ранеными никак. Тут и почуял Иван зов - Идите ко мне и живы будете. Собрал он раненых и увел в лес, а остальные ушли дальше налегке. И вправду живы остались. Только двух самых тяжелых похоронил Иван там на горке. Перун свое взял.

Приезжал Иван потом после войны. Он ведь тоже из местных был, из черниговских, да ты и сам знаешь. Избушки черепицей перекрыл, завещал беречь. Сказал - Пусть стоят. Пригодятся. Вещий он был. Тайное ведал, людей лечил, скотину. Хорошо мы с ним тогда посидели. Более я его не видел. А он знал. Сказал на прощанье - Придет мой правнук и все доделает. А что доделает и не сказал.

Помянули прадеда, как водится. Потом рассказывал Лешка. Что дожил прадед до ста лет, нажив двух внуков и пять правнуков. Что прошел пулеметчиком всю войну, но уцелел и рассказывать о ней не любил. Что о месте этом тайном никому не говорил, и умер, ничего не сказав дочке и не передав знания ведовские. Только ему сказал: - Тебе не надо, ты сам найдешь. Но тогда Лешка не понял о чем это дед. Теперь знает.

Выпили еще за деда, за здоровье, от радикулита, от прострела, за удачу и т.д.... От избушки доносился звон гитары, веселый галдеж. На душе было легко и чуточку грустно. А потом пришла Яга и, забрав захмелевшего Алешку, увела его к костру отпаивать чаем и укладывать спать. Заснул сразу, и сразу пришел сон...

На этот раз Алешке не снилась очередная погоня. Закрыв глаза, он почти сразу увидел перед собой высокий берег лесного озера. На стволе упавшего дерева сидел мужик лет сорока на вид. Среднего роста, крепко скроенный, с большими сильными руками, слегка ссутуливший могучие плечи, он как то по-доброму, по-домашнему улыбался Алешке, подбрасывая веточки в небольшой костерок. Так могут улыбаться отец или дед, любуясь подрастающим ребенком.

Как вежливый, да еще и приученный ко всяким неожиданностям человек, Алешка поздоровался.

- Доброй ночи уважаемый. - сказал он - А не подскажете ли Вы мне, что я здесь среди ночи делаю ? И если меня позвал , как обещали , Перун , то где же он ?

Незнакомец неожиданно громко расхохотался. Показалось, будто вдалеке прогрохотали раскаты грома.

- А ничего внук вырос у Ивана. - отсмеявшись, сказал он - Бога ему подавай и немедленно. Ты ж в другого Бога веруешь. Вон с крестом на шее пришел.

Алешка смущенно улыбнулся. Ругаться с мужиком ну как то совсем не хотелось.

- Видите ли, уважаемый. Я себе Бога не выбирал. Родители родили - родители и крестили. Я у него, слава Богу , ничего не прошу, а он мне пока ни в чем не мешает. Вот так и живем. А что так к Перуну пришел, так он чай не дитя, понимать должен, что предавший веру отцов - предаст кого угодно. Не я этот крест вешал - не мне его и снимать. Устроит Перуна такой подход - будем дружить. А на нет и суда нет.

Мужик опять весело расхохотался. И опять Лешке почудились далекие раскаты грома.

- Не пойму я. Ты такой смелый или такой глупый? - спросил мужик - С Богом , как с товарищем говоришь. Да еще и условия ставишь.

- Ну, извините. Вы же не представились. Так что, если Вы и есть Перун - Лешка скептически осмотрел собеседника - то давайте ближе к делу. А ели не устраиваю, то пока ни я вам ничего, ни Вы мне никак - разойдемся и с концами. Чего даром время тратить? Мне утром рано на рыбалку вставать.

- Ишь какой ершистый.- улыбнулся Перун- Ты ведь сразу понял , что это Я . Только характер решил показать.

- Да ладно - засмеялся в ответ Лешка - Ну выпендрился немножко. Не каждый же день с Богами встречаюсь.

Теперь хохотали оба.

- Ну, повеселил,- вытер глаза Перун - Садись сынок, поговорим. Что? Не таким меня, небось, представлял?

- Да уж - ответил Алексей - Думал молодец косая сажень в плечах да с мечем в руках.

Перун снова отечески улыбнулся.

- Ты сынок не путай. Я не Бог войны. Я Бог воинов. А лучше всех сражаются не те , у кого убийство профессия, а те кому есть что защищать: семья, дом, Родина. Для меня не важно сколько чужой крови пролил воин, а важно мужество, которое он проявил, и ради чего своей крови не пожалел. Остальное уже вы - люди выдумали. И каким бы богам вы не молились, пока живет хотя бы один человек, способный пожертвовать собой ради близких, друзей, Родины... одним словом, не для выгоды - буду жить и я.

- Это понятно.- Лешка почесал репу и хитро улыбнулся - Но как же ты допустил , что тебя , мягко говоря , заменили?

- Да ничего я не допускал.- Нахмурившись ответил Перун - Просто , когда жрецы от моего имени стали сотнями резать на алтаре людей, как баранов на бойне, противно мне стало. И задумался я. А стоит ли людям жить, если они хуже зверей? Бросил все и загулял в соседних мирах. А когда вернулся, гляжу - не перевелись воины даже среди христиан. Значит, достойны жизни и моей помощи. Вот и помогаю помаленьку.

- А как же христианский бог? - осторожно спросил Алексей.

- А ему все равно, - махнул рукой Перун - Он сначала замахнулся на весь мир, а теперь и с тем, что есть, не знает что делать. Ты пойми. Боги ведь тоже не берутся ниоткуда. Когда Род создал человека, он вложил в него частицу себя. И в ком эта частица живет - тот творец. Так что нас сотворили люди. А теперь творят Миры. И среди них есть такие, и с такими богами, что волосы дыбом. Да если б они там себе жили спокойно? Получается у нас здесь Врата. Вот и лезут, и лезут. Добро бы что хорошее. Устал я с ними бороться.

- Ну а я-то зачем? - спросил Лешка

- Два дела к тебе есть. Ты не из рабов - ты из внуков божьих. Значит и воин знатный, и искрой творца не обижен. Есть тут пару миров. Надобно либо у них что-то менять, либо Врата закрыть. Иначе быть беде великой. А я там силы не имею, ибо обо мне там не знают.

Пришло время твоему Роду закрыть собой землю Отчую. Я не велю. Прошу! И не я один. Все Боги праотчие. Это нынешним недосуг - они власть делят.

Алексей задумался. О том, что дело будет непростым, он понял сразу. Но не до такой же степени! Спасать Мир он как то был не готов. Если бы приказали, еще подумал бы. А тут просят, да по-хорошему. Так что выбора как бы и нет. Надо думать.

- Слушай! А можно я с друзьями покумекаю? Может кто ко мне подтянется, или мысль какую подкинет?- спросил он у Перуна.

- А чего ж. - ответил тот - Друзья у тебя толковые, все с искрой божьей, на выдумку горазды. Вот только воев среди них нет.

- Может еще кто поможет, - задумчиво сказал Лешка - Есть тут одна черноглазая.

- Знаю, знаю, - засмеялся Перун - Язва еще та, но коль захочет - поможет.

- Ну, добро. Тогда до завтра. Коль сможешь, приходи к нам вечерком, как костер разведем.

- А чего ж. Приду - Перун разгладил усы - Песни у вас больно хороши.

Алешка открыл глаза у себя в машине. На приборной панели пиликал будильник. Пора на рыбалку. Решив не портить удовольствие от рыбалки (Алешка понимал, что следующий раз будет не скоро), он решительно выбросил все из головы и стал собирать снасти.

ГЛАВА 3

Порыбачить без проблем, однако не вышло. Не успел он отойти от машины, как его окликнул Женька:

- Лёх, у тебя лишняя удочка есть?

- А как же!

- Тогда я с тобой. Работу я закончил, домовым лекцию по электротехнике за институтский курс начитал. Того и гляди девки посуду мыть пристроят. Лучше с тобой.

Друзья весело рассмеялись и пошли к озеру. Однако рыбки половить им не судилось. На берегу их встретил возмущенный Водяной и пожаловался, что какой-то псих, весь в железе устроил ночью охоту на танцующих русалок. Он гонялся за ними с факелом и мечом, орал что-то непонятное, а теперь спит в соседнем ельнике на поляне.

Леха тяжело вздохнул о пропавшей рыбалке (рыбка сегодня видимо будет другая), сходил к машине за пистолетом (травматическим!) и пошел вместе с Женей выполнять священный долг по защите местной нечисти от пришлых психов. Версия у них была одна: у какого-то заигравшегося в рыцарей ролевика крыша поехала.

К поляне подходили, не прячась, а наоборот, подняв как можно больше шума. Реакция испуганного человека непредсказуема.

Выйдя на свет, увидели мужчину на вид лет тридцать-тридцать пять, среднего роста, широкоплечего, с длинными волосами, заплетенными в косу, и бородой. Одет он был в кожаную куртку, обшитую железными и серебряными пластинами, свободные шаровары и мягкие сапожки. Волосы и борода были светлыми, но в контраст к ним на ребят смотрели глаза, скорее всего, цвета спелой вишни, а на плече воина лежал длинный и по виду очень тяжелый меч, который Женя, раньше увлекавшийся ролевками, определил, как полуторник. Здороваться он явно не собирался.

- Ну, и что ты творишь, добрый человек? - обратился к нему Леха вместо "здравствуйте". - Зачем девочек обижаешь? Что они тебе сделали?

К удивлению ребят чужак ответил понятно, но маловразумительно:

- Кто не любит солнце - враг. Поймать и выставить на солнце; солнце убьет. Вы помогаете врагу - вам смерть! - и воин, неспешно помахивая своей железякой, двинулся навстречу ребятам.

Никто его конечно не испугался. Ребята из разговора поняли, что пока у этого дуба игрушку не отняли, он ничего слушать не станет. О фехтовании они конечно имели приблизительное понятие, да и фехтовать полупудовой железякой весьма проблематично , но Леха был КМС по боксу и кикбоксингу, а Женя на протяжение пяти лет посещал секцию айкидо.

Подпустив незадачливого борца с русалками на расстояние удара, Леха пропустил мимо себя богатырский замах и с разворота вмазал ногой по печени. На этом эпическая битва завершилась. Бросив свой меч, мужчина схватился за печень и присел.

- Не боец, - констатировал Алешка, начитавшийся истории и фентези.

Воина таким ударом не остановишь, хотя кладку можно пробить. Не успели ребята убрать подальше тяжелый режущий предмет, то есть меч, как мужчина выхватил из-за голенища длинный узкий, весьма угрожающего вида нож и, оскалив зубы и пригнувшись, пошел на них. Он весьма умело перебрасывал нож из руки в руку, казалось, тот порхает в воздухе. Утро перестало быть томным. Острый тридцатисантиметровый нож - это вам не полупудовая железяка. В умелых руках, а сомнений в этом не было, такой нож - верная смерть. Ребята прекрасно это понимали. Поэтому, отложив демонстрацию приемов на будущее, Леха молча достал пистолет и всадил по резиновой пуле в каждое плечо. Доспехи пули не пробили, но руки у мужика повисли, как плети, пользуясь чем, его быстренько обезоружили, обыскали и обездвижили, связав руки и ноги его собственным поясом. Теперь с этим психом можно было и поговорить. При обыске у него нашли с десяток серебряных монет с изображением солнца. Но на солнечном диске, обрамленном протуберанцами, были отчеканены прищуренные глаза, крючковатый нос и ощеренная клыкастая пасть. Медальон с таким точно изображением висел у мужика на шее. Возле кострища лежала котомка с припасами, но больше ничего необычного обнаружить не удалось.

Допросить психа по-тихому не удалось. Он еще не успел очухаться, а на стрельбу из лагеря уже примчалась кавалерия, то есть все его обитатели в полном составе, включая Бабу Ягу. По этой простой причине ближайшие пятнадцать-двадцать минут потратили на успокоение толпы и разъяснение ситуации, а за это время наш русалкоборец как раз пришел в себя. К слову сказать, он, обнаружив, что связан, не дергался. Не ругался, а молча, настороженно смотрел на толпу невесть откуда взявшихся и чудно одетых, вернее, с его точки зрения, раздетых - майки и шорты - людей.

- Ты кто, псих? - вежливо начал допрос Лешка. - Тебя как зовут? С какой ролевки сбежал?

- Нечисть недостойна беседы, - гордо дернул плечами пленник.

- Ты чо, охренел?! Тоже мне, нечисть нашел,- обиделся Антон. - Ишь, брезгует он! А голым задом в муравейник тебя не сажали?

Вся компания уставилась на Антона, но, поймав его улыбку, все дружно заржали. Глазки у мужика забегали. И, если ребята сразу окрестили его психом, то он тоже считал, что у этой банды планку давно сорвало, и предложенная процедура - это так, вместо "здрасте". По этой причине гордость свою он несколько поумерил и довольно связно рассказал, что его зовут Яр, и он десять лет готовился стать Защитником Солнца, и вот теперь проходит посвящение. При этом он обязательно должен убить кого-нибудь поклоняющегося ночи, а именно поймать и привязать к столбу на солнцепеке, иначе смерть не будет полной.

Ребята хотели поинтересоваться, в какой ролевке был этот псих, но, глянув на настороженную Ягу и вспомнив вишневые глаза мужика, Алешка остановил их. Он все понял. Это человек из-за грани, он из другого мира. Возможно, из того, в который ему придется идти. И это озверевшее солнце на монетках и есть его бог. И упаси нас, Господи, от фанатика! Ведь тогда его придется убить, а этого делать Алексей не хотел.

- Всё, ребята. Оставьте нас. Я с ним сам поговорю. Так надо. Вечером я всё объясню, - сказал он. На удивление, друзья послушались без пререканий и, ухватив Женьку, как первую жертву допроса, пошли в лагерь. Только Яга задержалась, пристально глядя на пленника, но потом махнула рукой и отправилась в лагерь.

Когда все ушли, Алешка повернулся к пленнику и молча разрезал на нем ремни.

- будешь воевать - убью! - спокойно сказал он - Хочешь жить - садись, поговорим.

И спокойствие в его голосе было настолько убедительным, что пленник сел, растирая руки, и не делая попыток встать, ответил - Будем говорить.

Потом битых два часа Алексей слушал и думал: Это какому же идиоту пришло в голову Солнце, дающее всему жизнь, превратить в кровавого зверя, питающегося кровью и муками людей и нелюдей?! Как оказалось в этом мире они тоже были и в большом количестве, не смотря на активную охоту.

Мир этот остановился в развитии где-то на уровне начала железного века. Копья, мечи, топоры. Лук со стрелами и арбалет там, слава Богу, еще не изобрели. Да, наверное, и не изобретут. Всякого нестандартно мыслящего тут же приносят в жертву Кровавому Солнцу. Достаточно одного слова жреца, и десятки Защитников Солнца пойдут по следам неугодного. Обязательно поймают живым и будут долго пытать, ибо, чем страшнее пытка - тем угоднее жертва. От рассказов пленника иногда мороз по коже продирал, а в мир этот хотелось отнести ядерную бомбу и включить самоуничтожение.

Из дальнейшей беседы Лешка выяснил, что весь известный пленнику мир поклоняется Кровавому Солнцу. О других Богах никто не слыхивал. Но фанатиком Яр, к счастью, не был. Жадность и жестокость жрецов уже всех основательно достали. В народе из уст в уста передавалась легенда, что раньше Солнце было добрым Богом, дарующим свет и жизнь. Но однажды люди рассердили его, и среди белого дня Солнце стало черным. Тогда жрецы призвали людей искупить грехи кровью (раньше в жертву Солнцу приносили хлеб, мед и молоко). Тысячи людей были убиты на жертвенных камнях. Кровавые ручьи бежали с возвышений, на которых находились капища. С тех пор доброе Солнце превратилось в Кровавое, а слово жрецов стало законом.

Отец отдал Яра в пятнадцать лет учится на Защитника Солнца, когда местный жрец обратил пристальное внимание на его сестру. Семьи Защитников Солнца были неприкосновенны. Иначе, вся эта военная сила жрецов могла выйти из-под контроля и уничтожить своих хозяев.

Особым воинским искусством они не блистали. Поскольку войн в последние сто лет никто не помнил, то военная сила нужна была только для устрашения народа. Когда Алексей спросил, а чему же Яра учили десять лет, то узнал, что десять лет посвятили искусству распознавать нечисть, ведьм и колдунов, а так же искусству пытать вышеперечисленных во славу Кровавого Солнца.

Ни о каком провале в другой мир Яр не подозревал. Он просто пошел к лесному озеру, в котором рыбаки заметили русалок. Только озеро, почему то оказалось не там и не таким, а вот русалки были. Но сильно шустрые. Они его не только не испугались, но даже затеяли с ним игру в пятнашки. Потом выскочил какой то дед, наорал на русалок и вломил бедному русалкоборцу корягой по ногам. На этом охота и закончилась, но вот дороги домой Яр так и не нашел.

- Да - подумал Лешка - Рыбка нам на этот раз попалась знатная - тяжело вздохнул и начал объяснять Яру, куда он попал и что из этого следует.

Трудно объяснить человеку начала железного века существование параллельных вселенных, но где то к обеду ситуация более - менее прояснилась. Отдав русалкоборцу его нож и неподъемный меч, Лешка пригласил его к трапезе. Тот естественно согласился, поскольку других вариантов у него просто не было.

В лагере их встретили накрытый стол, запах борща, горки жареных карасей, шесть любопытных людских физиономий, трое домовых и Леший с Водяным. Последние периодически оглашали поляну воплями. Типа:

- Никому не позволим тронуть русалок!

- Никто не смеет безобразить в моем лесу!

Водяному и Лешему, с Лешкиной подачи, тут же были принесены извинения. После чего инцидент посчитали исчерпанным, и поступило предложение приступить к обеду. Данное предложение все с энтузиазмом поддержали, так как завтрак (спасибо Яру!) сегодня пролетел мимо.

Когда доели борщ, обсосали косточки карасей и наполнили кружки ароматным чаем с лесными травами (спасибо хозяйственной Яге), все молча уставились на Лешку.

Делать нечего. Пришлось рассказать о ночной встрече с Перуном, о его предложении, о том, что Яр не психованный ролевик, а иномирянин, и о том, что вечером к ним пожалует в гости бог.

Информация была воспринята с открытыми ртами и мгновенно всосалась, однако предложение начать борьбу с параллельными мирами, было воспринято довольно холодно. Воевать никому не хотелось. Не вои - совершенно точно определил их статус Перун. Легкую заинтересованность проявили только Женька и Яга. Остальные рассматривали все произошедшее, как интересное приключение на уровне ролевки.

В ожидании вечера стали расспрашивать Яра о его мире и услышанное, в общем-то, никому не понравилось. А учитывая уровень развития мира, он ни о географии, ни о государствах он ничего рассказать не мог. Были народы и жрецы Солнца. Ни о каких других вариантах Яр слыхом не слыхивал. И только то, что такое состояние дел нравилось далеко не всем (вернее не нравилось никому кроме жрецов и быдла , которому все равно куда его гонят) , внушало надежду на то , что этот мир не обречен.

Лешка было повозмущался, какой сумасшедший творец создал ТАКОЙ мир? Но подумав и вспомнив рассказ Яра о том, что было в этом мире раньше, понял - Творец создал прекрасный мир с добрым богом и без стран, а значит без войн и политики. В огромный концлагерь этот мир превратили сами люди. С этим было все ясно. Однако оставался вопрос: Почему Яр попал в наш мир?

Мир, из которого он провалился на Землю, назывался Вилия, и там существует магия. И владеют этой магией в основном жрецы Кровавого Солнца. Яр же магией не владел. Следовательно, кто-то помог ему провалиться в другой мир. Возникало два вопроса: кто и зачем? Или вернее наоборот. Если ответить на вопрос "Зачем?", тогда станет понятно - кто.

-Послушай Яр - подумав, спросил Женька - А что случается, если Защитник Солнца не убьет того, за кем его послали? Или просто исчезнет, ну, вроде как дезертирует?

- Этого не может быть. Иначе вся его семья будет принесена в жертву - ответил Яр.

- Так. Уже теплее,- продолжил Женя свою мысль - А скажи мне. Тот жрец, который хотел забрать твою сестру. Оставил ее в покое?

- Вроде бы да. Но сестре двадцать один и она до сих пор не замужем. Первый же парень, который захотел на ней жениться, тут же оказался на жертовнике. Больше никто не рискует.

- А кто послал тебя ловить русалок?

- Он и послал. Жрец Мина. Он благоволит ко мне и последних два года был моим учителем.

- А что будет, если ты не вернешься ? А ты бы и не смог вернуться, если бы не встретил нас.

Яр в ужасе широко распахнул глаза.

- Следствие закончено.- картинно поднял руку Женя - Каждому, кто не полный кретин, ясно, что твой учитель Мина действовал как мина замедленного действия. Он либо продолжает любить твою сестру, либо, если о любви речь не шла, не простил твоей семье обиду. Дождался случая и отправил тебя, куда подальше, с билетом в один конец. И если ты не вернешься, то он сделает с твоей семьей все что захочет на вполне законных основаниях.

- Что ж теперь делать? - спросил Яр, обводя окружающих беспомощным взглядом.

Он надеялся на их помощь. Ведь для него они были почти как боги. Такие умные, сильные, умелые, обладающие таким страшным оружием. Он еще не знал, что извращенный политикой ум человека двадцать первого века есть оружие гораздо страшнее, чем пистолет.

- Круто было бы вернуться, да еще и с русалкой, - выдала Ленка - Но русалку, почему-то, жалко.

- Над этим стоит подумать.- подал голос Антон - Ты говорил русалку просто привязывают к столбу и все?

- Да. Обычно к полудню они умирают в страшных муках.

- А если не мучаются и не умирают, а просто испытывают легкий дискомфорт от жары? Тогда как?

- Тогда не знаю. Я такого не помню. Хотя по правилам, если Солнце не убило, значит это не нечисть.

Лешка с интересом смотрел на друзей. Во, дела! Свой мир спасать они желанием не горели, а вот в дела одного маленького и, в общем-то, совершенно чужого человека готовы были влезть с головой. За обсуждениями различных вариантов время летело незаметно. Идеи выдавали все. Помалкивали только Лешка и Яга. Самое интересное, что никто не подверг сомнению возможность возвращения Яра в родной мир. Хотя как это сделать не знал никто.

_ Ладно, ребята. Хватит спорить. - подал голос Алешка - Вы не забыли ? У нас сегодня еще один гость на ужин приглашен. Время позднее, а мы еще обеденные объедки со стола не убрали. За спорами недосуг. Давайте дождемся Перуна, он все-таки бог. Может чего и подскажет.

А то мы скоро договоримся до ограбления ближайшего арсенала и военной экспедиции в эту самую Вилию. С безразмерными пулеметами в руках. Вариантов на самом деле много и все перспективные. Но вот как мы, или хотя бы Яр, в эту самую Вилию попадем без помощи Перуна или Ягны (он подмигнул Бабе Яге), я не представляю. Поэтому слушай приказ: убираем со стола, моем посуду, готовим ужин, ждем гостя. Ах да, забыл - собираем сушняк и разводим костер. Да дров побольше, чтоб надолго хватило.

- А давайте включим свет,- предложили домовые - электрики.

- Нет, - подумав, ответил Лешка - костер уютнее. Да и сигнал это. Ну как бы приглашение в гости.

- Так че стоим? - спросил Женька - Быстро разделим обязанности и к бою. Кстати, чур я развожу костер...

Ответом ему был дружный хохот.

- Учти. Бензина больше не дам.- засмеялся Лешка - Собирай дрова, бери спички и разжигай берестой. Энтузиазма у Женьки сразу поубавилось.

Пока все занимались подготовкой к вечерним посиделкам, Люська взяла шефство над Яром. Ее напору противостоять было просто невозможно. Душ, стирка (у ребят позаимствовала спортивные штаны), СТРИЖКА - это было что то. Волосы, естественно, стричь никто не дал и после сушки феном их заплели в великолепную косищу почти до пояса. А вот бороду аккуратно подстригли. Короче - после всех процедур этот угрюмый , почти пожилой мужик превратился в молодого, непонятно чему улыбающегося, симпатичного парня чуть старше двадцати лет, с небольшой аккуратно подстриженной бородкой и впечатляющим торсом.

Пока его одежда сохла, Яр ходил в спортивных штанах и тапочках.

Все признали, что работа проделана огромная и простили Люське отсутствие у горы немытой посуды. Ленка, правда, ехидно заявила, что мыть такого парня гораздо приятнее, чем посуду. С этим заявлением согласна была вся женская половина населения хутора.

Но вот столы накрыли. Утушили со специями пару принесенных Лешим зайцев (Леший с Водяным , кстати , никуда не делись, а сидели помалкивая, и смотрели на все происходящее с превеликим интересом. ). Лешка достал пару бутылок НЗ, развели костер и стали ждать гостя.

В процессе ожидания опять вернулись к обсуждению насущной проблемы Что удивительно - все ухватились за брошенную Лешкой в шутку идею грабежа арсенала, или на худой конец оружейного магазина, с последующим вторжением на Вилию.

На конкретно поставленный Алешкой вопрос - Зачем? ( он с ужасом представил себе всю эту вооруженную до зубов банду в чужом мире, с перепугу палящую во все, что движется ) Последовал ответ, сразивший его наповал .

- А чтоб показать этим гадам!- дружно завопили девчонки- Мы им покажем , как русалок убивать! Мы этих жрецов...

- Вот- вот! Мы их научим свободу любить, - засмеялся Женька - Девчонки! Нельзя нам туда лезть. Читал я у Гарри Гаррисона в одной очень умной книжке, что культуру изменить извне нельзя. Это нужно делать только изнутри. К счастью у нас есть Яр, и если они с Перуном найдут общий язык, тогда Вилия узнает еще одного Бога. А на смену Кровавому Солнцу придет Ярило- дарующий жизнь и свет, принимающий в жертву только мед , хлеб и молоко (ну, и медовуху по большим праздникам).

- А неплохо придумано - рассмеялся у Женьки за спиной рокочущий бас- Хорошо бы так то и вышло.

Все оглянулись.

- Ребята, позвольте представить нашего гостя - церемонно провозгласил Алексей-это Перун, бог наших предков. Как он сам утверждает, не бог войны, а бог воинов.

Познакомились, посидели, выпили за знакомство, выпили за успех.

При полном обалдении Яра (как же - сидеть за одним столом с Богом и пить огненную воду) пришли к консенсусу.

Массированной атаки на Вилию не будет. Будет красиво обставленное возвращение Яра. Роль пленной русалки сыграет Баба Яга. На случай, если что-то пойдет не по плану, она всегда сможет телепортироваться к Алешке с Женькой. Они, в свою очередь, будут осуществлять огневую поддержку предприятия двумя АКМами, позаимствованными в ближайшей воинской части. Переброску туда и обратно обеспечивает Перун. Остальные будут выполнять самую тяжелую работу - ждать возвращения друзей.

- Если все пойдет как задумано - скаламбурил Антон - то Кровавое Солнце ожидает кровавая баня.

Потом Перун вплотную занялся Яром. Покрутив в руках его меч, надо сказать в его руках даже эта железяка резала воздух со свистом, Перун с отвращением отбросил его в сторону.

- За ночь я сделаю из тебя мечника, какого на Вилии не было, нет, и не будет - обратился он к Яру - Мало того. Я подарю тебе МЕЧ, выкованный для меня моим братом. При одном условии. Ни ты, ни те, кто пойдут за тобой, никогда, слышишь, НИКОГДА не будете выдавать свои желания за мою волю. И никогда не будете резать людей, как баранов, на жертовных камнях. Я принимаю в жертву только кровь, пролитую в честном бою. А если вы нарушите это условие, я выпущу на Вилию вот эту банду психов с их оружием. Что тогда случится с вашим миром ты, надеюсь, наслушался?

Яр утвердительно затряс головой. От одной мысли, что эта "банда" полубогов (как он считал) появится с их страшным оружием в его мире и начнет делать все то, что сегодня обсуждали, у него мороз по коже пошел.

- Ну что же. Раз ты все понял и со всем согласен, тогда бери свою железяку и к делу. Будем учиться военному делу настоящим образом, - с ухмылкой процитировал Перун вождя Великой Революции.

Через десять минут в дальнем конце поляны раздавался такой грохот, будто там работала кузница. Возможно, это так и было. Под звон мечей там ковали надежду на свержение власти жрецов Кровавого Солнца.

Этой же ночью, пока Яр проходил курс молодого бойца, Яга (трепетно относящаяся к своей безопасности, и далеко не безразличная к Лешкиной) телепортировала из ближайшего армейского склада пару АКМов и по десять рожков с патронами к ним. Правда для начала ребята подробно, с рисунками объяснили ей, что и где надо украсть. Пристрелку оружия проводили уже утром. Яр получил незабываемые впечатления, когда на его глазах Алешка короткой очередью в три патрона с пятидесяти шагов свалил неосторожно выскочившего на поляну секача килограмм на двести.

После этого военные маневры вынужденно прекратились, так как необходимо было срочно переработать эту кучу мяса и сала. Здесь уже Яр показал себя во всей красе. Ведь никто не умел снимать с кабана шкуру и коптить окорока на костре. Лешка резал, конечно, домашних свиней, но это далеко не одно и то же. Провозились до обеда. Потом все ушли отдыхать.

Перун назначил переброску на вечер, чтобы до утра было время для акклиматизации на новом месте. Нужно было подобрать место для засады не далее ста метров от "места принесения русалки в жертву". Кстати, по зрелым размышлениям Алешка попросил Ягу умыкнуть для него еще и СВД. Стрелял он отлично, а лишний шанс на выживание в чужом мире не помешает. Побурчав, что дай ему волю он весь арсенал утащит, Яга просто перебросила его на склад, а потом назад. С винтовкой и несколькими гранатами, которые Лешка успел прихватизировать.

Что характерно, склад остался закрытым, и никто не подозревал об исчезновении трех единц боевого оружия. Наличие же снайперской винтовки позволило ребятам раздвинуть зону уверенного контроля ситуации с пятидесяти до трехсот метров. На этом подготовку посчитали завершенной, но отдыхать никто не ушел.

Сидели у костра, жарили свежее мясо, запивали легким вином и пели почему то революционные песни.