Иванин Александр Александрович : другие произведения.

Долг

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 7.23*29  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Уважаемые читатели. Выношу на Ваш суд продолжение своей книги "Старик". События первой книги развиваются. Рабовладение, секты, борьба за ресурсы, новый доминирующий вид, уничтожающий все живое, противостояние анклавов и группировок, слабые находят в себе силы к сопротивлению, бывшие союзники становятся непримиримыми врагами. Вокруг смерть, жестокость, много крови и средневековые порядки.

  
  
  
  ДОЛГ
  Оглавление
  ДОЛГ 1
  Пролог 2
  Глава 1. Плюха и Красномордый 25
  Глава 2. Второе откровение! 43
  Глава 3. Чужая территория 69
  Глава 4. Безвластие 80
  Глава 5. Пришелец. 94
  Глава 6. Рабовладельцы 102
  Глава 7. Разгром. 106
  Глава 8. Морфология 2 133
  Глава 9. В лапах смерти 137
  Глава 10. Докторский питомник. 142
  Глава 11. Носферату. 151
  Глава 12. Виварий докторов. 164
  Глава 13 Подопытные 191
  Глава 14 Надежда человечества 198
  Глава 15 Осада 201
  Глава 16 Возмездие 209
  Глава 17 Побег подопытных 220
  Глава 18. Штурм 233
  Глава 19. Исповедь 244
  Глава 20. Миша Тен VS Кощея 258
  Глава 21. Дружественный огонь 266
  Глава 22. Толя-Мысли 278
  Глава 23. Остров спасения 286
  Глава 24. Айшат 309
  Глава 25 Трудотерапия. 315
  Глава 26. Виолетта 326
  Глава 27. Испытание 337
  Глава 28. Бунт 374
  Глава 29. Работяги 392
  Глава 30. На новые рельсы 424
  Глава 31. Охота на Кабана. 432
  Глава 32. Вика 459
  Глава 33. Разоренное гнездо 467
  Глава 34. Возвращение 486
  Глава 65. Зачистка 518
  
  Все что мы видим, слышим, ощущаем - всего лишь иллюзия действительности, созданная нашим мозгом на основе сигналов полученных от наших органов чувств. В реальности нет цветов, есть лишь радиоволны разной длинны. Нет звуков, есть лишь колебания среды. Нет времени, нет чувств и нет смысла. Каждый из нас живёт в своей собственной Вселенной которую сам создаёт и сам наполняет смыслом
  
  
  
  Пролог
  
  Маленький щуплый человек неподвижно лежал в жаркой душной траве. Зубастое июльское солнце старалось пропечь замершее тело до самых костей. Если бы не маскировочный костюм с нашитой на него травой, то он бы уже не лежал, а валялся, убитый жестоким солнечным ударом. Хотя в наступившую эпоху мёртвых неподвижно валяться могли только трупы, упокоенные выстрелом в голову или c проломленным черепом. Остальные покойнички бодро вышагивали на негнущихся ногах, выискивая живую мишень для того, чтобы жрать.
  В голове человека привычно текла вереница цифр. Он считал секунды, собирая их в цепочки минут. За прошедшее время он научился отсчитывать время не хуже метронома или кварцевых часов. Дело не в том, что у него не было часов. Совсем наоборот, часы у него были швейцарские, специально предназначенные для работы в экстремальных условиях, любой спецназовец бы обзавидовался. Часы на его руке были, а возможность посмотреть на их циферблат у него периодически не было. Вот и сейчас он лежал неподвижно, пытаясь свести до минимума риск быть обнаруженным противником.
  По его расчётам до времени 'Ч' оставалось около десяти минут. Хотя может быть и меньше. Колонну рабов второй смены угнали в болота полчаса назад. И по заведенному распорядку, измученная первая смена уже волочила ноги в его сторону.
  Наконец, в дальнем конце пыльной грунтовой дороги показался отряд вяло бредущих людей, шагающих в направлении большого круглого озера. Там в лесном водоеме чумазые рабы отмывались перед отдыхом. Щуплый человек про себя улыбнулся. Дисциплина, въевшаяся до начала катастрофы в головы надсмотрщиков, все ещё не сдавала своих позиций, заставляя подчиняться установленному распорядку. Это несколько облегчало исполнение той непосильной задачи, которую он сам взвалил на свои не богатырские плечи.
  Человек лежал с подветренной стороны, чтобы его не унюхали собаки. Конечно, он тщательно мазался вонючей болотной жижей, чтобы забить свой запах, но всё равно могло получиться так, что какая-нибудь нюхастая и настырная шавка прицепится к нему.
  Наполненный жаром, летний ветер нёс в его сторону клубы бежевой пыли, поднятой доброй сотней пар человеческих ног. Реденькое мутное облако ещё больше укрывало его, и повышало шансы остаться незамеченным. Лежать-то приходилось практически на открытом месте, и здесь каждая мелочь играла свою роль.
  Из пыльного облака появились две конные фигуры, следовавшие во главе отряда. Людей и верховых животных тоже разморило от жары. Конники, разумеется, осматривали дорогу впереди, но делали это небрежно. Худощавый плотнее вжался в землю, стараясь еще больше слиться с выгорающей от палящего солнца травой.
  Конные громко рассмеялись, показывая куда-то в его сторону. Нехорошее предчувствие отозвалось спазмом в пустом желудке, но Бог миловал - всадники практически сразу переключились на беседу друг с другом.
  Скрывающийся человек уже было облегчённо выдохнул, когда его сердце учащённо забилось, а в груди едва удалось зажать испуганный крик. Прямо перед его лицом в траве блеснула чёрная извивающаяся лента. Это была чешуйчатая спинка болотной гадюки. Ядовитая тварь выползла прямо на него. И как ее сюда занесло?
  Маленькая чёрная головка слегка приподнялась из травы. Раздвоенный язык появился перед мордочкой змеи и затрясся в воздухе, обещая нехорошее продолжение знакомства.
  В голове щуплого трусливо заверещал инстинкт самосохранения, требуя от него, чтобы человек немедленно вскочил и побежал спасать свою драгоценную тушку. Он очень боялся змей. Щуплый колоссальным усилием воли заставил себя замереть и остаться неподвижным. Это было даже не из страха быть убитым конными бандитами. Больше всего он боялся того, что бездарно провалит свою миссию. Ведь он уже практически проиграл. Сегодня утром большую часть детей из лагеря погрузили в автобус и увезли, а оставшихся ребятишек могли увезти в любую минуту. Если такое случиться, то неделя сидения в болотах окажется напрасной. Спасать уже будет некого.
  Маленькая чёрная головка угрожающе зашипела. Человек закрыл глаза и сжал зубы так сильно, что скулы заныли от мышечной судороги.
  'Сколько времени может прожить человек, если его укусит гадюка? Нет!!! Сколько времени он сможет воевать, пока не подохнет? Сначала нужно будет убить конных. Расстояние маленькое, и я их точно завалю. А потом пеших охранников перебью - сколько успею. Может быть, рабы мне помогут?' - крутилось в его голове. Щуплый ожидал рокового укуса мелкой ядовитой гадины. Он готовился умирать с музыкой и танцами. 'Пофестивалить' напоследок он еще успеет.
  Нудное, поганое время тянулась как заунывная нота, которую берет скрипка в самый драматичный момент дешевой мелодрамы. Но вдруг он почувствовал, как что-то плотное и гладкое скользнуло по его щеке. Змея ползла прямо по нему! Он аж заскрипел зубами от бессилия. Человек чуть не поддался убийственному порыву, который заставлял его вскочить и сбросить с себя ядовитую тварь, визжа от ужаса и отвращения. Гладко выбритый череп обильно покрылся горячей испариной. Бандана, повязанная над самыми глазами, и до этого была влажной, а теперь стала совсем мокрой. Сложенный платок должен был защищать глаза от пота, но после такой встречи с гадюкой бандану нужно было действительно выжимать - на столько она напиталась обильно испариной. Змея уползла! Смертельное представление откладывается!
  Тем временем конные приблизились к нему на столько, что кроме топота копыт он услышал, как один из всадников рассказывает второму о своей жизни до катастрофы, щедро привирая о своем сногсшибательном успехе у баб. Судя по раздражённым репликам второго, эту душещипательную историю о том, как этого хвастуна носили на руках его многочисленные любовницы, он уже слышал много раз, и она ему надоела.
  За проехавшими конными шла колонна рабов с торфоразработки. Топот разбитой обуви, тяжёлое дыхание, собачий лай, кашель, окрики конвоиров, стоны и обрывки голосов слились в некое подобие погребального марша унылой процессии. Первая смена возвращалась после каторжного труда. Надсмотрщики с собаками гнали их мыться и полоскать грязную одежду в лесном озере.
  Они уже почти прошли мимо поворота в песчаный карьер, где был их лагерь. В распоряжении у прячущегося человека будут примерно сорок минут с того момента, как они скроются в лесу до того времени, когда они снова появятся на дороге, возвращаясь в лагерь после купания.
  Третья смена пока ещё отсыпалась в бараках на дне заброшенного песчаного карьера, чтобы уже вечером отправиться на каторжную работу в, кишащую комарами и мошкой, болотину.
  Со стороны дороги донёсся остервенелый крик:
  - Какого хрена ты разлёгся?!
  Гневный окрик сменился воплями избиваемого раба:
  - Ой! Ай! Не надо! А-а-а!
  Щуплый человек слегка приподнял голову. Всё равно из-за пыльного облака это вряд ли кто-нибудь заметит. Толпа грязных измотанных бедолаг все так же не останавливаясь волочилась по пыльной дороге в сторону леса. Щуплый выискивал глазами вопящую жертву.
  Крупный мужчина лежал на обочине в побитой жухлой траве и вскрикивал от ударов. Его лупили резиновыми дубинками пара надзирателей. Хотя били они его как-то растерянно и даже лениво. Собственно говоря, они его даже не били, а просто бестолково тыкали дубинками. Кричал он больше от испуга. Надсмотрщики не старались.
  Кроме резиновых палок, у одного за поясом был заткнут старенький обрез двуствольного ружья, а у второго за спиной болталась древняя и раздолбанная 'мосинка' с самодельным прикладом, обмотанным кусками чёрной и синей изоленты.
  К ним подбежал третий надсмотрщик с автоматом. По сравнению с двумя первыми, он выглядел настоящим франтом: ладные берцы вместо растоптанных 'кризачей', натовский камуфляж вместо застиранной и выгоревшей армейской 'флоры', и ладная казацкая нагайка вместо милицейской резиновой палки. К тому же, в отличие от автоматчика, парочка надсмотрщиков в армейском камуфляже была такой же грязной, как и рабы, которых они конвоировали.
  Автоматчик разразился трехэтажным забористым матом, смысл которого можно было свести к двум словам: 'Почему остановились?'.
  - Я говорил, что у меня артроз. Я идти не могу. Мне больно и тяжело, - начал было оправдываться ноющим голосом, лежащий на земле человек.
  Он был действительно крупный. Обвисшая складками кожа на лице говорила о том, что он очень сильно похудел за последнее время, но, тем не менее, высокий рост, широкие плечи и крупная бочкообразная грудная клетка раба делали его чуть ли не гигантом на фоне окружавшей его троицы.
  Автоматчик ловким ударом ребра ладони выбил из-под ствола шомпол.
  - Больной ты у нас? Я тебя сейчас лечить буду. Разом все хвори, как рукой снимет! - глумливо заявил тот.
  - Поднимайся. Нельзя лежать, - взволнованным голосом сказал упавшему один из надзирателей.
  Человек с больными коленями уже пытался подняться земли, морщась и шипя от боли. Оба вертухая с дубинками начали было ему помогать, но встать он всё равно не успел.
  Автоматчик изо всей силы и с оттяжкой стал бить его шомполом. Пытающийся подняться, раб громко и отчаянно закричал на одной ноте. Но потом крик резко оборвался, хотя сознание он не потерял - его руки все также пытались закрыт тело от жестоких ударов. Похоже, что у человека перехватило дыхание от боли. Он рухнул на дорогу и начал извиваться, вздрагивая всем телом, под ударами стального прута. Блестящий металлический шомпол обрушивался сверху с шипением и свистом, а вверх поднимался уже вместе с кровавыми брызгами, клочками одежды и ошмётками плоти. На грязной ткани изношенных лохмотьев раба проступали кровавые полосы. Тёмная ткань не выдерживала хлёстких ударов и лопалась, оголяя покрытую рассечениями и ссадинами, кожу. Раны обильно кровоточили.
  Частые удары копыт рысящей лошади ознаменовали появление одного из двух всадников, замыкавших колонну рабов. На униформе конного охранника нарочито выделялись нашивки федеральной службы исполнения наказаний. В этом крохотном и жестоком мирке торфоразработки нашивки были фетишем, кричащим о причастность их обладателя к местной элите.
  - А ну, стой! Чего это вы мне тут устроили?! - свирепея закричал он на конвоиров.
  Автоматчик поднял на него искажённое кровавой одержимостью лицо:
  - Не извольте беспокоиться, гражданин начальник. Воспитательную работу проводим с симулянтом. Больного из себя корчит. А мы его лечим.
  Автоматчик озорно подмигнул двум другим надзирателям, ища у них поддержки, но те стояли, испуганно выпучив глаза на всадника-конвоира, и не торопились выручать своего коллегу, вооружённого автоматом.
  - Что у него? - спросил всадник.
  - Да ничего...- начал, было, автоматчик, но осекся под острым внимательным взглядом конного охранника.
  Всадник указал рукояткой плётки в сторону надзирателя с обрезом, намекая, что хочет услышать ответ именно от него.
  - Баран говорит, что артроз у него. Ноги больные. Ходить ему тяжело. Или не может он ходить, - честно ответил тот на вопрос начальника.
  Всадник снова упёр взгляд в лоб автоматчика и, угрожающе растягивая слова, сказал:
  - Тебе чмудаку объясняли, что у баранов цена есть? Ты, падла, понимаешь, что добро хозяйское портишь? Если у него ноги больные, то пусть руками работает. На шнеки его завтра поставишь. Пусть рукоятки крутит. А если он подохнет до завтра, то кто его работу выполнять будет?
  - Так, найдём кого-нибудь...- начал было автоматчик, но опасливо замолчал, подбирая подходящие слова.
  - Ответ неправильный! - констатировал всадник. - Если он подохнет, то ты станешь на его место, и будешь выполнять его работу. Тебе понятно, придурок?
  - Да! Он сможет. Я же только попугать его хотел.
  - Ну, я вижу, как ты его попугал. Раны открытые загоняться. Завтра лихорадка у него будет. А ещё денька через три - он ласты склеит. И из старших овчарок, ты, милый человек, пойдёшь в бараны, чтобы другим неповадно было рабов калечить ради собственного удовольствия. И без твоих стараний бараны каждый день дохнут. А как ты собираешься план выполнять? Ведь едва-едва до нормы дотягиваете, блевотина зомбячья.
  Довольный произведенным эффектом, всадник откинулся в седле. Автоматчик нервно дернул кадыком, пытаясь проглотить зажавший горло комок. Он боялся.
  Колонна рабов уже прошла мимо места экзекуции человека с больными коленями и продолжала удаляться в сторону лесной опушки. Всадник развернул лошадь и погнал её той же ленивой рысью вдогонку за рабами.
  Трое вертухаев остались стоять возле окровавленного человека.
  - Мужики, поможете его до лагеря донести? - спросил у коллег автоматчик.
  Один из надзирателей с дубинкой молча развернулся и торопливо пошёл догонять колонну, а второй ухмыльнулся и сказал:
  - Не, Паша. Сам разбирайся. Я теперь за тебя подписываться не буду, а то еще вместе с тобой из младших овчарок в бараны переведут.
  - Ну и катись ты на хрен отсюда.
  - Ты гонор то умерь, Паша. Это пока ты ещё в старших овчарках ходишь, а завтра можешь и в стадо попасть. Не стоит заранее нарываться.
  - Я своё место знаю, Бобыль. Не тебе меня учить. Моё дело собачье, конечно, но мы ещё посмотрим, как оно дальше все повернётся.
  Уже догнавший колонну, вертухай остановился и обернувшись прокричал оставшемуся товарищу:
  - Бобыль! Ты чего там? Бараны скоро купаться будут! Хватит лясы точить!
  - Сейчас! - прокричал Бобыль и, перехватив дубинку поухватистее, побежал догонять колонну.
  Автоматчик остался стоять над лежащим на дороге человеком.
  - Да провались ты пропадом, баран тупой! - озлоблено и с отчаянием закричал он на раненого раба. - Не было печали - черти накачали. Если завтра на работу не выйдешь, я с тебя живого шкуру спущу! Понял?
  Было заметно, что автоматчику хочется выместить злость и раздражение на жертве, но он боялся покалечить раба ещё больше. Судя по его страху, уже были случай когда 'овчарки' отправлялись в 'стадо' уже в качестве 'баранов'.
  Прячущийся в траве щуплый человек забеспокоился. Если автоматчик останется стоять здесь или потащит раба в лагерь, то придётся ждать или завтрашнего полудня для продолжения операции или убивать автоматчика здесь и сейчас. Первый вариант предполагал, что детей могут вывезти сегодня вечером или завтра утром, и он снова не успеет их спасти, а второй вариант грозил риском проявить себя раньше положенного времени. А шансы у щуплого были не велики и без этого. Уже можно было бежать к базе. Пулеметчика на вышке уже не было видно, но его сдерживал только проштрафившийся надзиратель.
  Автоматчик не стал задерживаться. Он вытащил верёвочные петельки и принялся вязать лежащую жертву. Когда автоматчик умеючи спутал окровавленному человеку руки и ноги, он бегом кинулся догонять толпу конвоируемых рабов.
  Щуплый человек вскочил из травы и, рывком добежав до дороги, улёгся на обочину рядом со связанным человеком. Тот прерывисто дышал, руки и ноги у него тряслись мелкой дрожью, а кровь скатывалась с израненного тела в дорожную пыль. Щуплый человек видел разорванное ухо и кровь, натёкшую в ушную раковину.
  Финский нож с длинным прочным лезвием покинул ножны на предплечье щуплого и вонзился прямо в одну из рассечённых ран на груди умирающего человека. Это позволит скрыть то, что раб был убит ножом, а не побоями вертухая. Входного отверстия, скорее всего, не заметят.
  Щуплый убил его с одного удара, без какого-либо сожаления или прочей рефлексии. Просто так было нужно. Если автоматчика и низведут до уровня баранов, которых он пас, то он этого заслужил. Для раненого раба смерть - это избавление от нескончаемых мучений. А для щуплого, его смерть - дополнительная гарантия, что его не обнаружат раньше времени. К тому же ковыляющий зомби явно задержит возвращающихся рабов и надсмотрщиков, выигрывая время для завершения намеченного. Щуплый ловко рассек веревочные петельки, стягивающие ноги и руки свежего трупа.
  Пыль на дороге уже начала оседать, и щуплый поторопился укрыться в остове сгоревшего грузовика с многочисленными дырами от пуль крупнокалиберного пулемёта. Сквозь эти самые дырки щуплый принялся внимательно разглядывать блокпост добытчиков торфа.
  Блокпост располагался возле самого песчаного карьера, перекрывая собой единственную пологую дорогу вниз на дно глубокого котлована. Над, украшенным колючей проволокой, забором из бетонных блоков и металлических листов виднелись крыши трёх построек, а также высокая деревянная вышка с прожектором и крупнокалиберным пулемётом. Над крышей вышки самозабвенно вращался ротор электрогенератора. Он был единственным, кто в этом царстве боли, мучений и жестокости работал прилежно и старательно.
  Пулемётчик на вышке коротал время в гордом одиночестве, растянувшись на ограждении из мешков с песком. Судя по тому, что на пулемётчике из одежды остались только плавки и большая шляпа, сплетённая из травы и камыша, он сейчас загорал.
  'Вот тупой ублюдок! Именно из-за таких тунеядцев как он, вырезают целые анклавы!' - подумал щуплый. Он презирал разгильдяев.
  На самом деле ему было на руку халатное отношение охранников к своей работе. После обеда у них наступала сиеста. По большей части они занимались своими делами или дрыхли в прохладных кирпичных постройках. На это время они даже собак отправляли в карьер, чтобы своим брехливым лаем те не мешали отдыху надсмотрщиков.
  Это послеобеденное время было самым удобным для нападения. Из-за забора доносилась громкая весёлая музыка. Один из бардов, канувшей в прошлое, эпохи хрипел в динамики песню под примитивный гитарный бой, который так любят поклонники русского шансона. Жизнеутверждающая песня про любовно-интимные отношения суровой следачки и симпатичного жигана перемежалась псевдоэротическими воплями женского бэк-вокала.
  Щуплый вытащил из-под маскировочной накидки 'винторез'. Винтовку максимально облегчили и приспособили к скрытому ношению, насколько это было возможно. Щуплый выбрал её не только за отличные характеристики, но и за негромкий звук выстрела, который можно было легко спутать с треском, хлопком или другим похожим звуком.
  Щуплый устроил винтовку на дуге остова спинки прогоревшего сидения. Приятное возбуждение зародилось где-то внутри и заставило щуплого улыбнуться. Он начинал свою отчаянную и самоубийственную операцию. Дороги назад уже не будет.
  Ветер теперь удачно дул со стороны блокпоста. Лес был далековато, да ещё к тому же вся опушка заросла лиственными деревьями. И музыка. Его точно никто не услышит.
  Глаз сам приник к окуляру, палец плавно лёг на спусковой крючок. Нитяной толщины основной угольник прицела замер сначала на щеке, а потом аккуратно переполз к виску загорающего нагишом пулемётчика. Расстояние было совсем несерьезное, даже новичок должен справиться, но щуплый принципиально не верил всему привлекательно лёгкому. Жизнь научил его, что как раз в такие моменты кажущейся легкости лентяев и ротозеев подстерегают неприятные сюрпризы. А права на ошибку у щуплого не было.
  Вдох-выдох, вход-выдох, вдох, и на полувыдохе щуплый замер, превращаясь в придаток своего верного оружия. Негромкий хлопок практически незаметно размазался в воздухе. Голова загорающего пулемётчика слегка дёрнулась, на его виске появилась чёрная точка, а вот, с другой стороны, скорее всего, половина черепной коробки вылетела. Из раны на виске потянулась вниз тонкая медленная струйка.
  Все прошло идеально! Пулемётчик на вышке был мёртв. Самое главное, что он не упал.
  Щуплый ещё раз осмотрел колючими тёмными глазами окружающее пространство и блокпост. Убедившись, что его ещё не обнаружили, он пригибаясь побежал в сторону блестящего на солнце металлического листа в заборе.
  Место для проникновения он выбрал ещё позавчера. Один из листов, прикрывавший прореху в бетонных блоках, отгибался. Через эту самую дырку убегали по ночам в 'самоволки' 'овчарки' из гарнизона охраны лагеря. Щуплый присел возле выбранного места и чуть не обжог руки об раскалённый металл, приникнув к листу. Горячее железо пахло опасностью. Следовало быть осторожным.
  Щуплый человек упал на колени рядом с дырой в 'крепостной' стене и прислушался. За стенкой из тонкого рифлёного металла слышалась невнятная возня и сопение. Неужели провал операции?
  Набравшись смелости, щуплый заглянул в узкую щель.
  На той стороне среди потоптанных лопухов обжималась парочка 'овчарок'. Седой интеллигентного вида мужик целовался с молодым высоким парнем и тискал его свободной рукой за ягодицы. Парень уже запустил руку в штаны своего партнёра и, судя по трясущимся движениям, пытался его возбудить.
  Щуплый отпрянул от забора и скривился от отвращения. Он отложил винтовку в сторону и достал из чехла пластиковую духовную трубку. Вместе с трубкой он выудил коробку с дротиками. Такие трубки и дротики использовали работники санитарных служб для отлова бродячих собак, но сейчас дротики были заряжены уже не безобидным снотворным, а смертельным ядом. Яд убивал мгновенно и гарантированно.
  За забором послышался приглушённый стон и горячий шёпот седого:
  - Я тебя сейчас разорву, сученка.
  Отодвинув духовой трубкой край металлического листа, щуплый увидел, что парень уже стоит нагнувшись со спущенными штатами, отклячив тощую волосатую задницу, а седоголовый присел на корточки, раздвинул парню ягодицы и смачно туда плюнул. Белесое объемное брюхо седого свешивалось на бедра и колыхалось от страсти. Встать с колен он уже не успел. Дротик вонзился седому в шею. Полный гомосексуалист грузно осел назад и повалился набок. Парень недоумевая оглянулся, но тут же получил дротик прямо в глаз.
  Щуплый в ту же секунду отодвинул в сторону предательски скрипнувший лист и быстро проскользнул вовнутрь. Он даже успел придержать падающего парня, чтобы тот плюхнулся не так шумно. Парень почему-то продолжал дёргаться, щуплый упокоил его, пробив 'финкой' висок. Парень замер навсегда. Он больше никогда не встанет.
  Щуплый пробежал вдоль всего длинного барака казармы и замер возле противоположного угла. Выходившие в сторону забора окна были заколочены, и это было на руку нападавшему. Выставив из-за казармы у самой земли зеркальце, он внимательно осмотрел территорию. В пяти метрах от него полуголый человек в грязных штанах и армейской кепи ремонтировал большой грузовик. Практически по пояс засунувшись в подкапотное пространство, чумазый шофёр периодически выныривал за каким-либо из инструментов. Второй человек, перепачканный сажей и машинным маслом, сидел на подножке кабины грузовика и, вытирая руки ветошью, оправдывался перед шофёром:
  - Степаныч, ну ты пойми. Она сама сорвалась. Я её аккуратно воротком тянул, и головка закреплена была.
  - Слышь, ты, головка. Тебе, ленивому говнюку, нужно было проволовкой губки на выпресовщике затянуть! Мне теперь до самого вечера из-за тебя, дебила косорукого, придётся на жаре торчать! Не умеешь - не берись! - отчитывал механика водитель.
  Проштрафившийся механ так и не успел ответить, он плашмя упал на бетонные плиты, а на груди у него появился серый цветок оперения дротика. Следующий дротик вонзился уже водителю в заднюю поверхность бедра чуть ниже ягодицы. Громко зазвенели, выпущенные из рук, рожковые ключи. Водитель неподвижно замер, навалившись грудью на двигатель.
  Щуплый человек в косматой накидке перебежал двор, вскочил на крыльцо и замер внутри полутемного тамбура главного здания. Двери были распахнуты настежь. Судя по азартным выкрикам, внутри за большим столом шла карточная игра на деньги. Но щуплый ошибся. Там просто спорили двое надзирателей, обсуждая ночную карточную баталию.
  Спор неожиданно прервался и один из спорщиков с покрасневшим разгорячённым лицом выскочил в распахнутые двери. Щуплый человек стоял, притаившись за дверью. Под край двери он подставил носок ботинка, и поэтому дверь, которую задел плечом выбегающий вертухай, не ударила щуплого.
  В следующее мгновение выскочивший охранник оступился и кубарем покатился по невысоким ступенькам крыльца. Упавший человек произвёл невероятное количество шума. Таиться уже смысла не было. Если на шум выбегут другие надзиратели, то щуплому было несдобровать. Он сразу окажется зажатым на узком пятачке входного тамбура, где не было никакой возможности для манёвра.
  Если до этого преимуществом щуплого была скрытность, то теперь пришло время скорости. Сухо хлопнул выстрел из 'винтореза', убив, очумело крутящего головой, вертухая. Пуля ударила как раз в переносицу, разворотив ему череп. Стрелял он практически в упор. Смерть была мгновенной.
  Щуплый проскользнул внутрь и сразу ушёл в сторону от двери. Между ним и крупным человеком в красных просторных шортах оказался широкий и тяжёлый стол с наваленной на него амуницией и оружием. Пузатый надзиратель потянулся было руками к лежащему перед ним автомату, но щуплый всадил ему в грудь сразу три пули. Падая пузан рефлекторно ухватился за край стола. Четвертая пуля тут же врезалась в круглую, покрытую капельками пота, лысину на макушке, снеся верхушку черепной коробки. Отрывистые хлопки выстрелов и шум падающего тела внутри помещения могли обернуться катастрофой. Его могли обнаружить.
  Щуплый сменил полупустую обойму. По его подсчётам теперь на блокпосте в живых было всего пара человек. Оставалось только найти и убить их, а потом ещё - найти детей и спасти их. Во дворе по-прежнему никого не было, пусто было и в 'оружейке' и в 'караулке'. Щуплый, пробежав через всю комнату, влетел в раздевалку с многочисленными шкафчиками. Там тоже никого не было. Из душевой доносился шум воды и громкие довольные отфыркивания. Надзиратель мылся в душе.
  Щуплый скользящими движениями подошёл вдоль стены к приоткрытой двери душевой комнаты. Сквозь щель были видны резиновые шлёпанцы и большое коричневое полотенце, валяющееся на белом пластиковом стуле. Шум воды стих, и полиэтиленовая занавеска одной из кабинок распахнулась, выпуская облачко белого пара. Плёнка ещё раз качнулась, и из душа вышел голый человек, звонко шлёпающий по плитке босыми ногами. Этот вертухай отличался атлетичным телосложением и прекрасной физической формой.
  Щуплый упёр приклад в плече, но выстрелить не успел. Голый человек в душе проявил неожиданную прыть. Причиной тому послужило предательское зеркало на стене, в котором надзиратель увидел отражение человека с оружием. Как он сумел увидеть его в запотевшем стекле? Две пули разбили отражающую поверхность и плитку под ним. Зеркало соколками ссыпалось на пол. Он промахнулся.
  Голый мгновенной ушёл с линии огня, а в щуплого полетел белый пластиковый стул с тяжёлым махровым полотенцем. Теперь уворачиваться пришлось уже щуплому. Следом за стулом из душа в раздевалку вылетел орущий голый надзиратель. Тот рассчитывал сбить щуплого с ног и вырвать оружие. Это было единственное правильное решение для такой ситуации - максимально быстро сократить дистанцию и вступить в рукопашную схватку. Учитывая разницу в физических данных, все шансы были у голого.
  Палец щуплого с сумасшедшей скоростью надавил несколько раз на спуск. Тяжелые пули вдребезги разбивали плитку со штуктуркой. Надзирателя встретила всего одна из смертельных пуль, но этого хватило. Тот по инерции с грохотом влетел в запертые шкафчики у стены и опрокинулся навзничь, перевернув обе деревянные скамейки. Надзиратель не умер. Он попытался встать, но поскользнулся на плиточном полу босыми мокрыми ногами. Из раны в основании шеи обильно лилась кровь. Упираясь руками в пол, голый повторил попытку подняться, но последний выстрел щуплого был сделан как положено, он и так дал слишком много форы этому тренированному ублюдку. Щуплый загнал в гнездо винтовки новый магазин и дослал патрон.
  Комната отдыха на КПП тоже оказалась пустая. В пепельнице лежали остывшие окурки, а постели были аккуратно заправлены. В открытом шкафчике на плечиках висел чистый и тщательно выглаженный китель сотрудника ФСИН.
  Пока все шло практически удачно. Щуплый перетащил толстяка в красных шортах в раздевалку и уложил в лужу крови рядом с убитым надзирателем, вышедшим из душа. Щуплый любил оставлять такие сюрпризы. Повреждение на голом трупе были минимальными, физическая форма была прекрасной, а смерть - быстрой. Такие покойнички поднимались скорее всех и превращались в слишком опасных тварей. До тех пор, пока зомбака обнаружат, он успеет хоть сколько-нибудь отожраться на трупе в красных шортах. Щуплый разбил на последок тусклые мерцающие лампочки. Шустрый зомби в замкнутых тёмных пространствах представлял реальную опасность.
  За окнами КПП по-прежнему ничего не происходило. Если щуплый посчитал правильно, то на территории остался один-единственный противник. Пока ему везло, но вот этот самый последний вражина мог стать препятствием, на котором везение щуплого могло закончится. Следует исходить из того, что выстрелы он уже слышал и ещё видел труп у самого крыльца или трупы водителя и механика возле грузовика.
  Он выскользнул через окно с обратной стороны здания и примостился в кустах возле самого забора. Идти дальше пришлось очень осторожно. Он согнувшись перебежал от главного здания контрольно-пропускного пункта обратно в сторону казармы 'овчарок'. Здание казармы тоже оставалось пустым. По крайней мере, когда он заглянул в просторное помещение с рядами коек, там никого не было. Ещё оставались ремонтная площадка, гараж и, совмещенная с ним, кирпичная кутузка с карцером, закрытая на засов с большим висячим замком.
  Площадка для ремонта была безлюдной. Распахнутые ворота гаража не скрывали абсолютную пустоту внутреннего содержания. Всю технику разобрали для выполнения текущих задач. Только сломанный грузовик с убитым шофёром и военный автомобиль 'тигр', принадлежавший местному начальнику, остались на территории блокпоста.
  Щуплый начал беспокоиться. Время было уже на исходе.
  Непроверенным оставалось только здание кутузки. Как мог оказаться последний надзиратель в здании, закрытом снаружи? Если и там его не окажется, то, скорее всего, оставшийся противник где-то затаился. А времени на его поиски у щуплого уже не оставалось.
  К его облегчению вопрос разрешился быстро. Замок болтался на гвозде возле самой двери кутузки, а засов был отодвинут.
  'Так вот ты где, мой сладкий сахар!' - злорадно и ликующе подумал щуплый.
  Из-за тяжёлой створки доносился детский плачь и крики. Щуплый примерился к тому, как он будет стрелять. Стрелять следовало очень осторожно и наверняка, в противном случае он сам или надзиратель могут поранить или убить детей, а щуплому этого боялся больше всего. Ради них он и шёл на это риск.
  Щуплый слегка потянул дверь и заглянул внутрь. Спиной к нему стоял громадный крепкий детина в 'горке' и разгрузке. Бритый затылок блестел от пота. Но кроме него и детей там был ещё кто-то. Из кутузки доносился визгливый женский голос. По тону можно было понять, что это не рабыня и не пленная, а одна из хозяев или надзирателей. А она откуда здесь взялась?!!!
  Щуплый ни секунды не колебался. Если она так орет, а вертухай стоит спиной к двери, то выстрелов и криков они не услышали и нападения не ожидают. Но лучше не стрелять - не стоит рисковать жизнью ребятишек. Стены кирпичные и с какими-то железяками по периметру, пули могут рикошетить. Он снова отправил в духовую трубку очередной дротик с ядом и просунул её в щель между дверью и косяком. Оперённая стрелка с капсулой вонзилась громиле в бычью шею и плотно там застряла.
  Когда уже умерший вертухай стал оседать на пол, щуплый проскользнул внутрь. Кроме бугая и визжащей дамы, в кутузке оказались пятеро детей. Грозная матрона жирной глыбой нависла над перепуганными малышами. На полу уже лежали пук жгучей крапивы и голые берёзовые прутья. Экзекуция вот-вот должна была начаться. Рука с гладким прутом была занесена над маленькими жертвами, но ударить надзирательница уже не смогла. Беспощадная 'финка' щуплого ударила в подмышечную впадину, рассекая сухожилия вокруг плечевого сустава поднятой руки. Второй удар финки пришёлся на другой плечевой сустав, но уже сзади, и ладонь матроны мгновенно разжалась, выпустив детскую ручонку из своей потной лапищи.
  Дама недоуменно начала поворачиваться. Причём она не оглянулась, повернув голову, а именно стала разворачиваться всем телом, по-слоновьи покачиваясь на тумбообразных ногах. Третий и четвёртый удары финки пришлись под колени тетки, перехватив связки жертвы. Дама потеряла сознание и упала на пол.
  Он покалечил её специально. Такая мразь заслуживала ужасной смерти. Распоротые суставы причинят ей невыносимую боль, но самое главное - она не сможет уползти от, превратившегося в зомби, бугая. Пусть он начнёт жрать её с ног. Щуплому очень этого хотелось. За отведенный десяток минут бугай точно восстанет и полезет ее жрать.
  Верная финка снова нырнула в ножны на предплечье. Сколько раз он вытаскивал ее чтобы рассечь жилы ходячим мертвякам. А теперь свое умение он опробовал и на живом человеке, который был хуже зомби.
  Дети смотрели на него испуганно и обречённо. Самая старшая девочка, которой можно было дать десять или одиннадцать лет, держала на руках замотанную в шаль кроху полутора-двух годиков. Светлые реденькие кудряшки едва выглядывали из темного шерстяного кулька, зато снизу торчали маленькие ступни в грязи и тёмных потёках. Остальным детям было около пяти лет.
  Щуплый сообразил, что в своем наряде он больше похож на лесное чудовище, чем на человека. Он скинул капюшон оголив голову и попытался улыбнуться.
  Старшая девочка бесцветным голосом нарушила висящую паузу:
  - Не убивайте нас, пожалуйста. Или, если хотите, то меня убейте, а малышей не трогайте. Пожалуйста.
  - Нет, что вы. Я вас спасать пришёл. Меня ваши родители прислали. Я добрый сказочный леший из леса. Я вас спасу.
  Щуплый опустился на колени перед детишками и суетливо вытащил из бокового кармана жестяную коробку со слипшимися разноцветными леденцами. Дети были очень голодными, но их глаза не смотрели на сладкое лакомство, они смотрели прямо в щуплого, не на щуплого, а глубоко внутрь его изборожденной морщинами личины, пытаясь понять чего ждать от него дальше.
   С пола застонала надзирательница. Тягучий болезненный стон перерос в клокочущий хрип. Она хотела закричать от боли, но не смогла.
  Детей нужно было срочно уводить. И дело было не в том, что они испугаются бьющейся от нестерпимой боли женщины или поднимающегося покойника. Как бы ужасно это ни звучало, но такие картины были уже привычны этим маленьким людям, и они воспринимались как неотъемлемая часть окружающей действительности: жестокость, страх, боль и смерть. Спешка нужна была потому, что отведенное на операцию время стремительно иссякало.
  Щуплый перехватил у старшей девочки кулёк из шали с двухлетним ребёнком внутри, а сам сунул ей в руки коробку с конфетами.
  - Пойдёмте быстрее, - торопливо заговорил он. - Мы уезжаем отсюда.
  Он схватил свободной рукой за плечо ближайшего мальчика и повёл его с собой в распахнутую дверь из кутузки. Щуплый быстрым шагом пересёк весь двор. За ним маленькой стайкой бежали дети.
  'Тигр' на его счастье оказался открыт, заправлен и с ключами в замке зажигания. Щуплый удовлетворенно осмотрел отлично подготовленную серийную военную машину. В такой технике не только от зомби можно обороняться, но и от морфа можно было спастись, а также отбиться от бандитов или преследования. Пуленепробиваемое стекло, бронированный корпус и турель с пулемётом на крыше - отличная машина.
  - Давайте, давайте, ребятки. Скорее рассаживаемся и уезжаем отсюда, - торопил детей их спаситель.
  Последний из усаживающихся в машину мальчишек повернул к нему чумазую мордашку и по-взрослому серьёзно спросил:
  - Ты, правда, нас к мамам и папам увезёшь?
  - Да. Обязательно. По-другому и быть не может! - бессовестно наврал ему щуплый.
  Так было нужно. Но внутренний укол подсказал ему, что он невольно взял на себя ещё одну непосильную задачу. И он не отступиться от неё пока не исполнит. Он пообещал вернуть родителей - теперь это значит, что он так и сделает.
  Щуплый завёл 'тигр', чтобы прогреть двигатель и побежал открывать ворота. Ворота были хорошо смазаны, но слишком массивные, с тяжеленым засовом и тугими петлями. В одиночку открывать их было тяжело, и голодный маленький боец потратил слишком много усилий пока с ними справиться. У него перед глазами даже поплыли синие звёзды и зелёные круги. Может от голода, а может и от напряжение. Несмотря на тренировки, солидный возраст уже брал своё.
  Напоследок, перед самым отъездом, он расстрелял радиостанцию и ее аккумуляторы в главном здании КПП. Он оставил целым проигрыватель с диском, и очередная звезда шансона прошлой эпохи пела хриплым голосом нечто задушевное.
  Дети сидели, прижавшись друг к другу, в десантном отделении. Они так и не заняли кресла, прикреплённые вдоль бортов, забившись в самый дальний угол возле задней двери. Щуплый в очередной раз им улыбнулся и, переключив скорость, тронулся с места. Машина задёргалась и двинулась рывками, но не заглохла, а все-таки поехала. Щуплый начал водить машину меньше года назад и это у него получалось плохо, способностей к водительскому мастерству у щуплого было не так уж и много.
  На машине стоял мощный мотор и был гидроусилитель руля, что существенно облегчило задачу. Щуплый по большой дуге объехал двор. Разворачиваться задним ходом он не стал, потому, что боялся не справиться. Проезжая мимо казармы, он увидел как пузатый гомосек обжирал зубами лицо своего молодого дружка.
  'Вот он его и порвал, как обещал. Это вам, уроды, третий сюрприз будет!' - злорадно подумал про себя щуплый. Три, нажравшиеся человеческим мясом, зомбака точно будут ожидать конвоиров и отряд рабов после возвращения с водных процедур. Да еще восставшие водитель и механ могут добраться до упавшего с крыльца картежника.
  Щуплый выгнал машину за ворота, доехал до конца дороги из бетонных плит и вывернул на грунтовку по которой конвоировали рабов, а затем, набирая скорость, погнал машину в сторону шоссе. Он не сможет оторваться от погони, поэтому спасительный разрыв с преследователями нужно будет сделать как можно больше. Поднявшийся зомби большого человека с больными коленями провожал его взглядом жутких голодных буркал.
  Заезд на шоссе оказался свободным, и щуплый вздохнул с облегчением.
  Когда он проезжал Филимоновку, ему навстречу пронеслись три грузовика заготовителей торфа. Это было очень плохо. Они явно заметили свою машину. Предположение мгновенно подтвердила хрипатый динамик рации:
  - Ты куда побежал, хищник? Куда торопишься?
  - Собака покусала Топоркова, связки и вены порвала. Сейчас его к лепилам везу.
  - Во, млять!!! Бывает же такое?! - разразилась удивлённым криком рация. - Ну, ты это, Топорку передавай, чтобы выздоравливал. Да поспешай. Спасать бугра нужно.
  Топроковым как раз и был то самый бугай, который, наверное, уже объедал жирную надзирательницу.
  Щуплый понимал, что попался. То, что он сказал, имело всего лишь одну цель: его не должны были остановить. Проехав полтора километра, он тяжело вздохнул и свернул в лес. Рацию пришлось отключить. Был риск, что в машине установлен маячок, но проверить он этого не мог.
  Ухабистая лесная дорога с торчащими корнями, промоинами и высохшими комками грязи в колеях, нещадно трясла 'тигр' с пассажирами внутри. Боевая машина не была предназначена для комфортных поездок.
  Через полчаса они выбрались к укатанной щебёночной дороге, а потом выехали на старый тракт с разбитым асфальтовым покрытием. Пусть дорога была не самой лучшей, но ехать по ней было значительно легче и быстрее чем по лесу.
  Бог их миловал. Беглецов не догнали, их никто не остановил, и к вечеру они добрались до нового анклава, образовавшегося на базе Софринской бригады.
  Его остановили ещё за два километра до посёлка на первом блокпосту. Он дисциплинированно подчинился жесту вооруженного до зубов человека и остановился возле стенки из бетонных блоков под дулами двух 'утёсов' и танка, превращённого в стационарную огневую точку.
  Подошёл проверяющий в бронежилете и титановой сфере на голове. Щуплый открыл дверь 'тигра' и осторожно высунул обе руки раскрытыми ладонями вперёд, демонстрируя свои мирные намерения.
  - Выходи! - крикнул ему боец. - Кто в машине? Что везёте?
  Щуплый вышел из машины, но ответить ничего не успел.
  - Кисель?! Ты, что ли? - обрадовался боец, но туже скривился. - Ну и воняет от тебя. Опять спасать кого-то нужно?
  - Нет, я уже спас кого мог.
  Боец заглянул в машину и, остановившись взглядом на измученных долгой дорогой чумазых детских личиках, присвистнул.
  - Ну, ты даёшь, Кисель! Молодец! А машина откуда?
  - Оттуда.
  Лицо бойца вытянулось ещё больше. Он передал по рации:
  - Пост, прием. Тут Кисель беженцев привёз. Дети. Срочно пару 'таблеток' сюда и медиков посмышлёней.
  Боец замер на несколько мгновений, прислушиваясь к ответу, а затем отрапортовал:
  - Есть.
  - Ну? - спросил щуплый недовольным тоном.
  Боец отступил в сторону, освобождая дорогу:
  - Езжай на блокпост, герой. Вас пока там разместят. Скоро должны кареты скорой помощи подъехать. Они найдёнышей твоих заберут.
  Щуплый пожал руку бойца и погнал машину в указанном направлении.
  За массивными шлагбаумом из железнодорожного рельса его уже встречали всем взводом.
  Детей выгрузили из машины и унесли на руках в приземистое серое здание. Их сразу же осмотрел боец прошедший медподготовку, после чего детей отправили в душевую.
  Щуплый уселся на большую скамью под старой берёзой. Глаза начали слипаться, а ноги стали ватными. Усталость, голод и нервное напряжение давали о себе знать. Из наваливающейся дремоты его вытащил подошедший немолодой капитан. Он сунул в руки щуплого большую кружку с крепким горячим и сладким чаем, а на столик из свежеструганных досок поставил тарелку с румяными домашними пирогами.
  - Подкрепись, Кисель. Пироги остыли уже, но они утрешние. Моя половина для всех ребят пекла. Старалась от души. Кушай, кушай. Для защиты людей адвокатам силы тоже нужны.
  - Был адвокат Блидевский, да весь вышел, - отозвался щуплый. - А сейчас я есть защитник Кисель. А прежний адвокатишка он умер, нет его. Подох он, как собака.
  - Переродился значит?
  Блидевский задумался, а потом ответил:
  - Можно и так сказать.
  Его перерождение началось в день смерти Кирилла в марте прошлого года. Практически полтора года назад у него на глазах убили его сына. Истеричные рыдания у его мёртвого тела сменилось полной внутренней опустошённостью. Это он не для погибшего сына тогда погребальный костёр устраивал в подъезде элитного дома, а для своей заскорузлой полумертвой душонки. Огонь погребального костра сжёг адвоката изнутри, Блидевский стал пустым как космический вакуум, он ничего больше не чувствовал, и жил автоматически. Горе других людей проходило стороной, а своё собственное горе превратилось некий постоянный давящий фон. Он окончательно потерял себя.
  В один из дней, когда Блидевский в очередной раз таскал и раздавал обеды в больнице эвакопункта, он увидел мальчика, который как две капли воды походил на маленького Кирилла и даже звали его Кирюша. Блидевский захотел узнать, чей это малыш. У мальчика осталась только родная тётя, а его родители погибли, спасая сына от смерти. Они пожертвовали собой для того, чтобы жил их ребенок!!!
  Тогда в пустое нутро Блидевского где холодный ветер разгонял пепел, оставшийся от выгоревшей души, пришла боль. Такая острая и мучительная, что ему захотелось умереть. Он потерял сына, он предал его, он не стал бороться за своего мальчика. Ведь тогда в подъезде он мог схватить оружие убитого Кириллом бандита. Почему он не поднял его и не расстрелял всех этих сволочей, которые убивали его сына? Почему он как последняя мразь упал на пол и вонючим червём пополз в угол, пытаясь сохранить свою никчёмную жизнь?
  Потом он много раз в голове прокручивал тот самый момент. Еще он вспоминал все прожитые годы. Блидевский отстраненно смотрел на всю свою жизнь, тщательно перебирая каждое событие. Получалось, что ему можно было и не рождаться. Настолько мелкими и незначительными оказались его страхи, победы и проигрыши. Все то, что было для него значимым, оказалось пустой картонной куклой. А все значимое и бесценное, полетало мимо него незамеченным, как ветер сквозь пальцы.
  За болью пришло иссушающее чувство вины. Каждый день для Блидевского превратился в нескончаемую пытку. Он просыпался каждое утро с обречённым ощущением предстоящего ему очередного мучительного дня.
  Он пытался убежать от своей боли, и он убежал от детей в больнице, от растерянных и испуганных взрослых, он нескончаемого потока беженцев и от страшных известий. Но после того, как он покинул эвакуационный пункт, боли не стало меньше.
  Смелости для самоубийства ему не хватало. Тогда он пытался одурманить своё сознание алкоголем и наркотиками. Когда он напивался, становилось только хуже, а наркотики приносили ужасающие галлюцинации и терзающий бред. Блидевский пытался удариться в религию, напросившись в религиозную общину баптистов, но облегчения тоже не нашёл, и это быстро закончилось. Единственное, что он вынес от баптистов - это было твёрдая уверенность в том, что он должен страданием искупить все свои грехи, а также то, что боль ему дана в качестве наказания за всю прожитую жизнь. Он покорно принял этот кару судьбы. Ещё он стал себя ненавидеть, как существо глубоко греховное и порочное, несущее вред и разрушение. Теперь он просыпался каждое утро с мазохистским удовольствием, мстительно ожидая очередной день наказательной экзекуции своей греховной персоны.
  Совершенно случайно он примкнул к отряду мародёров, которые развили бурную деятельность по изъятию несметных материальных богатств исчезающей цивилизации. Специализировались они на энергетическом оборудовании, рыночная цена которого котировалась на уровне горючки и оружия с боеприпасами.
  Для Блидевского нашлось место у мародёров, несмотря на субтильное сложение и отсутствие опыта в такого рода деятельности. Помимо того, что Блидевский был маленьким и щуплым, у него с детства была аномальная гибкость. Он даже сейчас мог свободно сесть на шпагат, в позу лотоса или заложить ногу за голову. Забросив бесполезную в новой эпохе профессию, уважаемый юрист превратился в 'отмычку'. Ему приходилось забираться в самые узкие дыры и щели, в погоне за особо ценным товаром.
  Конечно, были в банде более молодые и шустрые бойцы, даже была пара молоденьких девочек, которые могли составить прямую конкуренцию бывшему адвокату, но Блидевский в отличие от них вообще ничего не боялся и отважно лез в самые гиблые места. Не то, чтобы он не боялся смерти вообще - наоборот, он хотел ее. Только гибель могла прекратить его бесконечное мучительное страдание, называемое жалкой жизнью-искуплением за прошлые грехи. В этом было его главное преимущество.
  Он уже не шарахался от попадающихся зомби, а с дурманящим наслаждением уничтожал их. Именно тогда украденная где-то финка в ножнах перекочевала с брючного ремня на предплечье. В узких местах, где было не развернуться, зачастую было сложно тянуть руку за ножом к поясу, выдергивать финку из ножен с предплечья было гораздо удобнее и быстрее, а сами ножны превратились в дополнительную защиту.
  Стрельба в замкнутом помещении с бетонными или кирпичными стенами, а также кучей всевозможного металла, грозила опасными рикошетами. В таких местах нож был незаменим. Когда на Блидевского кидался очередной зомби, застрявший в каком-то техническом помещении, Кисель совал ему в зубы как собаке свое предплечье, обмотанное кевларовой тканью и с ножнами поверх нарукавника. Пока зомбак пытался прогрызть нарукавник с ножнами, Блидевский быстрыми ударами лезвия рассекал ему связки на челюстях и суставах. В большинстве случаев этого хватало. Челюсти разжимались, неспособные двигаться руки бессильно падали вниз, а ноги с подрезанными связками подгибались. Добить беспомощного зомбака с распущенными сухожилиями и мышцами уже не составляло никакого труда.
  Со временем Блидевский мог уверенно выйти против одного или нескольких зомби, вооруженный только ножом. Он даже вступил было в схватку с морфом, но по сути дела схватки не получилось. Один из мародёров успел вкатить в загривок твари большую свинцовую пулю из охотничьего ружья. Победу Блидевского можно было списать на чистое везение, но среди остальных мародёров он стал живой легендой, как раз после этого случая.
  За гибкость и умение буквально просачиваться в узкие вентиляционные каналы и технологические лазы ему дали прозвище 'Кисель'. Его соратники по ремеслу не могли даже предполагать - насколько они оказались правы. 'Кисель' - это было детское прозвище маленького Олега Блидевского.
  Олег или Олежка был невероятно гибким ребёнком. Он с удовольствием демонстрировал свои необычные способности всём подряд, приводя в жуткий восторг сверстников и в неописуемый ужас взрослых людей. Мама Олежки старалась избавить сына от непонятной напасти. Многочисленные врачи, профессора и именитые светили медицины, а также простые деревенские знахарки каждый раз ставили новый диагноз и назначали свое особливое лечение.
  В итоге закончилось это тем, что на одном из курортов очередной светила сказал, что у Олежеки синдром Элерса-Данло и ребёнку нужно на регулярной систематической основе укреплять мышцы. Только так можно его спасти от страшной участи - стать юным инвалидом.
  Почему-то мать поверила именно этому врачу. В семь лет мама определила Олежку в балетную школу. Где пять дней в неделю строгие педагоги укрепляли мышцы ребёнка. Отличный музыкальный слух, прекрасная координация движений и врожденная уникальная гибкость мальчика были замечены и по достоинству оценены преподавателями. Единственным недостатком мальчика были маленький рост и хрупкое, слишком худощавое телосложение. В итоге вместо перевода в хореографическое училище, в четырнадцать лет его отчислили за бесперспективность. В подростковом возрасте Олег все ещё оставался по-детски мелким, балерину он носить на руках не мог, к педерастии был не склонен, так что карьера балетной примы для него была окончена безвозвратно к великому горю мамы, которая млела от балетных танцовщиков в облегающих колготках и с рельефно выступающими гульфиками.
  Олег воспринял это грустное известите с радостью. За прошедшие семь лет, отданных искусству классического танца, он уже буквально сроднился с издёвками и насмешками сверстников, для которых маленький танцовщик превратился в любимую мишень для глумления. Отношения со сверстниками не изменились, но у Олега появилось много свободного времени, которое он занял чтением. Он читал много и с упоением, читал все подряд от детских сказок до произведений Достоевского, а также от слезливых любовных романов до учебников и справочников.
  Профессия Олега была предрешена с самого детства. Он родился в семье потомственного адвоката. Ещё его прадед вел юридическую практику во Львове.
  Олег с посредственными оценками окончил престижный ВУЗ и был пристроен отцом к одному из светил советской адвокатуры. Женитьба на дочери своего клиента, двое детей, развод клиентуры на бабло, бесконечные судебные процессы, скандалы с супругой - вот и вся его зрелая жизнь.
  А через три месяца после прихода Большого Песца бывший адвокат, интеллектуал и несостоявшийся прима Большого театра бодро лазил по всяким щелям, дырам и закуткам в поисках энергетического оборудования для продажи или обмена.
  Блидевский никогда не отступал и не бежал в панике, если натыкался на ходячего мертвяка. Бывший адвокат с остервенением бультерьера кидался в схватку. Организм осознал, что не сможет повлиять на самоубийственный настрой своего хозяина и начал пытаться приспосабливаться как мог, подчиняясь древнейшему инстинкту выживания. Тело Блидевского в экстренном порядке выдавало на поверхность скрытые резервы и будило спящие механизмы. Боевые качества мародёра по прозвищу 'Кисель' росли и совершенствовались устрашающими темпами.
  Как Блидевский не старался погибнуть - у него никак не получалось. Судьба его хранила. Риск и адреналин опасной работы на какое-то время избавляли его от душевных мук, но вместе с восстанавливающимися силами возвращалась и боль. Тогда Кисель садился на край скамейки или стула и начинал качаться вперед-назад, бубня себе под нос малопонятный для окружающих текст в котором он проклинал себя и вымаливал прощения у Кирилла. Уважающие Киселя коллеги по цеху в такие минуты почтительно обходили его стороной.
  На новую жилу мародёры, в команде которых прижился Кисель, наткнулись совершенно случайно. На выездной трассе они наткнулись на рекламную конструкцию с призматроном. Необычным было то, что треугольные призмы агрегата исправно поворачивались, поочередно демонстрируя три рекламные плаката подряд. В потрохах призматрона ушлые мародёры разыскали автономную систему электропитания, за счет которой до сих пор работали двигатели, поворачивающие призмы с рекламными плакатами. Установка оказалась востребованной, и новое направление в бизнесе мародёры поставили на широкую ногу. Все же это было не так опасно, как шариться по темным подвалам и техническим этажам.
  Очередной день душевной боли Блидевский проводил, разъезжая по окрестностям стихийного сборного пункта выживших. Мародёры демонтировали сразу несколько автономных установок на солнечных батареях с четырёх больших ситибордов.
  Технология была простой. По приставной длиннющей лестнице Блидевский забирался на саму рекламную конструкцию, а затем устанавливал там блок, через который пропускали трос лебёдки. С помощью лебёдки наверх поднимали ещё пару разбиральщиков, а вниз спускали уже аккумуляторы, контроллеры, инверторы, электромоторы, солнечные батареи и прочие прелестные ништяки.
  На последнем призматроне дела не заладились. У машины сломалась лебёдка, и её никак не могли починить. Потратив час впустую, мародёры поехали ремонтироваться на базу, а Блидевский так и остался сидеть внутри большой металлической коробки с треугольными призмами.
  Пытаясь скоротать время, Кисель разглядывал кипящую на сборном пункте жизнь. Именно тогда его привлекла машина, подъехавшая к огороженной площадке с обратной стороны. Здесь не было ни вышки, ни охранников. Открылась небольшая калитка, и оттуда выскочила парочка людей в камуфляже, которые тащили брыкающегося и пытавшего вырваться ребёнка. Мальчика запихали джип. На глазах Киселя произошло похищение ребёнка неизвестными бандитами.
  Блидевский принялся кричать и махать руками, но это было совершенно бесполезно. Тем временем машина резко сорвалась с места и, набирая скорость, поехала в его сторону. Бывший адвокат вывалил на узенький парапет уже снятый и подготовленный к перевозке аккумулятор. Ему едва хватило времени, чтобы волоком подтащить аккумулятор к предполагаемому месту, под которым должен был проехать джип. Собственно говоря, место для проезда под призматроном было только одно. Практически всю дорогу перегораживал замерший навсегда грузовик. Именно на то место, под которым находился узкий проезд, Блидевский и приволок аккумуляторную батарею.
  Киселю повезло, сорокакилограммовая бандура упала с шестиметровой высоты как раз на кабину, смяв крышу над водителем и передним пассажиром. Джип вильнул в сторону, впечатался в дорожный отбойник и опрокинулся.
  Блидевский скатился вниз по верёвке и закончил начатое. В очередной раз ему пригодился верный нож. Не вдаваясь в подробности, он перерезал, оставшихся в живых, кинднепперов.
  Бывший адвокат вернул ребёнка в сборный пункт, разыскал его родственников и вручил ребёнка заплаканной мамаше. Мальчику повезло, он отделался испугом и синяками. Именно в этот момент боль оставила Блидевского. У него перестало болеть внутри. У него больше не было пустоты. Ледяную каверну внутри бывшего адвоката заполнили радость и благодарность этих людей. К нему пришло понимание того, что он смог спасти этого мальчика от страшной участи, которую уготовали ему похитители. Он не смог спасти своего сына, но он смог спасти совершенно незнакомого ребёнка. Отчаяние, жгучее чувство вины и боль сменились удивительной лёгкостью и эйфорией. Пусть в погребальном костре с телом сына умер адвокат Блидевский, но сейчас среди этих людей родился защитник Кисель. В какие-то считанные минуты он обрёл цель своего существования, ради которой стоило жить.
  Тела убитых кинднепперов привезли к местным силовикам. Следствие не заняло много времени. История получила некоторый неприятный подтекст. Одним из похитителей оказался настоящий отец десятилетнего Жени. Они с матерью мальчика были в разводе уже семь лет, а теперь он хотел увезти мальчика к своим родителям в Тверскую область. А мать, наоборот, хотела вместе со своим новым мужем ехать далеко на юг, где было тепло, и обильно родила плодородная земля.
  Но все это было уже частностями. Кисель двинулся пешком в сторону ближайшего анклава. О своих товарищах по мародёрскому поприщу он больше даже и не вспомнил. На пепле уничтоженной души дало обильную поросль новое прекрасное чувство - альтруизм, он стал жить для других. Только служение ближним было у него своеобразным.
  Он много помогал осиротевшим детям, помогал новым детским домам, помогал многодетным семьям. Но самое главное - он спасал детей, и не останавливался ни перед чем. Убивал Блидевский теперь очень легко. Те же самые садисты и извращенцы были для него сродни шустрым зомби, которые внезапно научились говорить и пользоваться техникой. А приобретённые боевые навыки борьбы с зомби прекрасно работали и против живых людей.
  Настоящим боевым подспорьем для него стали бойцы софринской бригады. Если он не мог справиться в одиночку, то он бежал к 'софринцам'. Подготовленные и хорошо вооружённые бойцы на бронетехнике с готовностью громили вертепы педофилов, берлоги работорговцев, усадьбы новых крепостников и просто давили всякую, найденную Киселём, мразь, которая подняла голову и обрела силу в новую эпоху мёртвых.
  Вот и сейчас Кисель смотрел на вооружённого до зубов капитана - одного из многих, который не изменил присяге и готов защищать то, во что он верит, и будет верить до последнего вздоха.
  Через какое-то время сюда приедут старшие офицеры и будут решать, что делать с полученной от Киселя информацией. А информацию он даст о банде рабовладельцев, которые силами своих рабов добывают и брикетируют торф. Что держат они рабов в старом карьере с гнилым и грязным озерцом посередине. Что для рабов они практикуют жестокие казни и телесные наказания во всех формах, до которых смогли додуматься их пропитые мозги. А также что кроме проигравшихся в пух и прах игроков и опустившихся маргиналов к ним привозят обманутые или захваченные семьи с детьми. Детей забирают у родителей, а потом куда-то увозят. Блидевский так и не смог выяснить куда. Хотя за эту неделю он сумел выкрасть и запытать насмерть двоих языков. Третьего языка он оставил привязанным к дереву над большим муравейником, и он, наверное, ещё был жив. Это была достаточно мучительная смерть для любителя маленьких мальчиков. Муравьи будут снимать его плоть кусочек за кусочком, объедая сначала кожу, сало, а потом уже и все остальное. Китайская пытка проросшим сквозь тело бамбуком или испанская пытка голодными крысами - это лёгкая забава по сравнению с тем, когда с жертвы медленно и долго трудолюбивые муравьи снимают кожу крохотными частичками, не останавливаясь ни на секунду и поливая свежи раны своей кислотой. Партизаны в лесах так казнили картелей и предателей.
  Кисель видел, что капитан хочет его о чем-то спросить. Ведь неспроста он принёс ему чай и пирожки, испечённые супругой. Блидевский откусил хороший кусок вкусного пирога и кивнул военному, как бы спрашивая чего тот хочет.
  Капитан сразу оживился:
  - Слушай, Кисель. Знатный ты трофей привёз. Я машину имею в виду. Давай меняться. А? Что думаешь? Ты один. Тебе такая машина без надобности. А мои ребята тут японский паркетник до ума доводят. И коробка там автомат. Резину широкую поставим. Две лебёдки. Броню уже навесили и кевларовый подбой сделали. Игрушка, а не машина. Сменяешь свой 'тигр' на нашего япошку? Мы тебе и горючки сколько хочешь подгоним.
  Кисель меланхолично жевал пирог и запивал его чаем.
  - Ты сам подумай! Кто у тебя из пулемёта стрелять будет? Да и возить тебе тут некого. А для нас такая машина - клад. Мои ребята всю её уже облазили. Идеальное состояние. Все как с завода, только АГС с нее сняли, но это не беда. Мы тебе пулемёт с неё вернём. Давай махнёмся? А?
  Блидевский посмотрел на капитана. Ему нравился этот простой и честный человек, которой абсолютно искренне рассказывал о достоинствах его машины и не скрывал, что понимает её настоящую цену. Но машина ничего не стоила по сравнению с жизнью и свободой этих спасённых им пятерых человечков. Блидевский не знал - как сложится их дальнейшая судьба, и не мог знать - кем они станут в будущем: врачами или работорговцами, но он сумел их спасти. И это сейчас было главное.
  - Забирай, - сказал адвокат.
  Капитан так и застыл с открытым ртом, не веря в то, что он услышал.
  Блидевский хитро подмигнул и сказал свою цену:
  - Только с одним условием. Ты поможешь мне вытащить родителей моих спиногрызов.
  Капитан нахмурился и поднял глаза к небу. Чувствовалось, что он сводит воедино все за и против. В итоге он согласился:
  - По рукам. Разыщем мамок и папок твоих найденышей. Ты, главное, скажи, кто их держит и где. Поедем воевать. Будем уменьшать поголовье моральных уродов.
  - Мы друг друга поняли, - сказал Кисель и кинул капитану ключи от боевой машины.
  Капитан ловко поймал звенящую связку на лету и подмигнул защитнику:
  - Мы ещё покажем, на что способны.
  Военный развернулся на каблуках и затопал в сторону своих бойцов. На вытянутой вверх руке он показал ключи от машины. Его встретили одобрительными возгласами.
  Кисель усмехнулся, его позабавило такое ребячество. Но самое главное - его ставили в одиночестве. Теперь он мог сам себе задать тот самый вопрос, который стал для него главным вопросом всей его оставшейся жизни. Он понурил голову, а веки сами собой закрыли глаза.
  Сначала он почувствовал острый запах солярки. Затем увидел распростертое окровавленное тело своего сына на куче погребального костра. Рядом с Кириллом лежало мертвое обнажённое и истерзанное тело молодой красивой женщины, за смерть и страдания которой пытался поквитаться Кирилл. На тот короткий миг последних часов их жизни, она стала любовью его сына.
  Кисель смотрел на слегка приоткрытые глаза своего мальчика и блестящую струйку крови в уголке рта. В такие моменты он всегда спрашивал у него про сделанный очередной поступок. Правильно ли он поступил или нет? Если он поступал правильно, то ответ приходил в виде легкой ноющей боли, а если Блидевский делал что-то не так, то приходило наказание в виде изматывающей и терзающей душевной муки, острой и бескомпромиссной, от которой нельзя было скрыться и которую нельзя было заглушить.
  Странно, но он никогда не вспоминал о дочери или о своей супруге. А воспоминание о сыне превратилось для бывшего адвоката в тот индикатор совести или лакмусовую бумажку искупления, которые безошибочно показывали истинную суть каждого его поступка.
  Сегодня он справился. Дети были спасены, да и к тому же он уже заручился поддержкой военных для следующей операции по вызволенною родителей этих малышей. Родители должны подарить своим детям тот кусочек счастливого детства, на который они способны. Это вообще родители всегда должны своим детям, а не наоборот.
  Пришло чувство щемящей грусти - воспоминание о трагической гибели сына. Значит, он все сделал правильно, Кисель идет верным путем. Теперь можно было открывать глаза, но скорбная картинка не пропала, она неожиданно дополнилась новыми деталями и участниками.
  В его сознании возник сначала толстый армянин в грязной одежде и со свежими кровоподтеками на лице, потом уголовник с темными, как смоль глазами, затем следователь из накопителя с каким-то детским розовым лицом и ледяными глазами палача, делающего свою работу. Блидевский увидел девушку кинолога и калеку на костылях, к которому она прижалась, а последним он увидел старика с грустным и добрым все понимающим взглядом мудрых глаз. Что с ними? Где они сейчас? Живы ли они? Наверное, он никогда не узнает об этом.
  Бывший адвокат Блидевский, а ныне защитник Кисель поднялся, поудобнее примостил ремень 'винтореза' на плече и пошел снова к военным. Обещания нужно выполнять. Да и работа его не ждет. Много работы. Слишком много настоящей работы по искуплению прожитой впустую жизни.
  Кисель на ходу снова полуприкрыл глаза, а губы его прошептали главный вопрос:
  - Простишь ли ты меня, Кирилл?
  
  Глава 1. Плюха и Красномордый
  
  Он превратился в морфа одним из первых, став частью зомби-апокалипсиса практически в самом его начале.
  Беспризорник Плюха за свои десять лет повидал столько, что иному взрослому и за всю жизнь не увидеть, не услышать и не испытать: пьющие родители, голод, побои, ранние побеги из дома, приют, интернат, детский дом, пьянящая и пьяная свобода улиц, еще голод, болезни, угар токсикомании, алкоголь и курение. С наркотиками он познакомился совсем недавно. Старший товарищ Адидас, уже побывавший в зоне для малолеток, организовывал доходный бизнес по торговле наркотой через малолетних пацанов типа Плюхи. Ходил Адидас с командой под началом некого серьезного барыги, банчащего наркотой в розницу.
  Плюха был доволен и считал, что ему повезло. Он попал в команду несовершеннолетних драгдиллеров по рекомендации своего давнего кореша из интерната, который теперь вел просто шикарную жизнь. Теперь и Плюха мог сказать о себе тоже самое. Адидас Плюху почти не бил, кормил хорошо, дарил шмотки и всякие прикольные ништяки, да и вообще относился по-человечески. Работа на Адидаса была не пыльная. По поручению старшего товарища нужно было разносить товар по адресам или ждать на улице когда подойдет покупатель. Если возникали проблемы, то в считанные секунды возле Плюхи появлялись парочка хорошо одетых и крепких 'прохожих' из ребят крутого барыги, которые лихо 'заступались' за ребенка. Плюхе нравился и добрый Адидас, и новая работа. Жизнь налаживалась.
  В новом поприще были, конечно, определённые издержки вроде риска нарваться на грабителей или неадекватных нарков, а также словить передозировку, но по сравнению с сытой веселой жизнью такие риски можно считать издержками профессии - а вдруг пронесет.
  Самым страшным в новой жизни было попасть в руки ментов или напороться на немилость самого Адидаса. Последнее было страшнее первого. Если менты не могли ничего сделать, не достигшему четырнадцати лет, Плюхе, и все кары ограничивались только отправкой малолетнего рецидивиста в спец-школу. То по указанию Адидаса провинившихся избивали до тех пор, пока он сам не прекращал экзекуцию. Сразу после Нового Года они забили насмерть одного из новичков, который просрал товар и слил ментам доходную точку.
  Плюха тогда сделал для себя вполне серьезные выводы и вплоть до двадцатых чисел марта старательно выслуживался перед боссом, ни на миллиметр, не отступая от установленных Адидасом правил.
  Сегодня у Плюхи был выходной. С утра он помог 'ширнуться' хозяину квартиры и сел резаться в игровую приставку. Выйти погулять не тянуло. Со вчерашнего дня начались какие-то непонятные дела в городе: менты и скорые носились как угорелые, появились какие-то агрессивные уроды, и ходили слухи о беспорядках.
  Уже ближе к вечеру приперся домой со смены нагруженный коллега по цеху по прозвищу 'Пестик', он приволок большой пакет чипсов, кулек с конфетами, пиццу и курицу гриль, а также здоровенную бутыль с пивом. Под пиво и шикарную еду Пестик поведал компании, что гонял сегодня в областную клиническую за 'стеклом' и повидал там совсем удивительные вещи. В больнице вообще песец полный: приемный покой кровью залит, все время каких-то психов 'покоцанных' привозят, милиции там много, а психи на людей бросаются, живьем жрать начинают.
  Пестик был известным треплом, но в доказательство он принес из коридора свои грязные ботинки со следами крови по всей поверхности. Там была такая суматоха, что помимо поднятых у 'прикормленного' фармацевта 'стекляшек' Пестик умудрился 'подрезать' в приемном покое промедол и трамадол, а также новое 'стекло', которое раньше они не видели. Запланированное 'стекло' Пестик отвез Адидасу, а 'приварок' рискнул оставить для себя с пацанами. Теперь у них появился свой товар, да и самим 'вмазаться' чистым 'ширевом' было бы за счастливку. Не справившись с соблазном, Плюха сегодня все же оступился от заповедей Адидаса и с риском для жизни решил 'кинуть' босса, помогая утаить 'приварок'.
  На радостях пацаны сгоняли еще за энергетиками, сигаретами и едой. Потом за неторопливой трапезой слушали рассказы Пестика и парочки других вернувшихся пацанов о беспорядках на улице. Колоться пока боялись. Все ждали, что придёт Адидас с 'зарплатой' для внутривенного введения. Он сразу может вычислить, что пацаны уже вмазались. И если они вмазанные, то притырили хозяйский товар, а босс относился очень жестко к таким фокусам с крысятничанием.
  Ушла на работу следующая смена, но от Адидаса не было ни слуху, ни духу. Все же с наступлением темноты пацаны насмелились. Сначала 'вмазали' хозяина квартиры. Кочерга был наркоманом со стажем и в свои двадцать шесть лет выглядел на все сорок. Для остальных нарков Кочерга был фигурой нужной, так как у него была своя собственная квартира. Адидас 'вмазывал' и кормил Кочергу для того, чтобы у него жили пацаны, но с одним условием, чтобы тот никого не водил в квартиру и сидел тихо. Новое 'стекло' пошло хорошо, едва отошедший от прежней дозы Кочерга снова улетел в мир блаженного дурмана. Ничего ему не сделалось. Колоться было можно.
  Сами пацаны укололись уже поздним вечером, почти ночью. Мальчишки вытащили шприцы-инсулинки и 'ширнулись' новым 'стеклом'. Доза Плюхе пошла мягко, он ее почти не почувствовал, приход был слабый. Такой ватный голяк маленького наркошу не устраивал. Плюха зарядил 'баян' еще раз и пустил в вену вторую дозу. Теперь приход получился мощным и быстрым. Но бодрость и радужное настроение постепенно стали переходить в давящую со всех сторон темноту, накатил жуткий страх, все тело начало трясти как в лихорадке. Сердце мальчика бешено колотилось, стало жарко, воздуха не хватало, закружилась голова.
  Плюха нарвался на 'передоз'. Страх переходил в панику, тяжелые глюки ужасающих рож и наползающих стен пугали до одури. Плюха как был в грязных джинсах и легкой футболке выскочил босиком на улицу. Но и ту не было спасения, облезлый голый куст сирени протянул к нему свои ветки-щупальца, норовя затянуть мальчика в свое хищное нутро. Валяющийся перед подъездом обрывок пакета вырастал страшной белой личинкой, раздувался и колыхался из стороны в сторону как желе. И небо, такое жуткое и чужое ринулось на бедного Плюху со своей заоблачной высоты. Маленький наркоман испуганно завизжал и кинулся, куда глаза глядят.
  Холод мартовской ночи не помог наркоману. Сердце уже не билось, а трепыхалось вразнобой, совершенно забыв о нормальном ритме. Плюха умер от остановки сердца за киоском с периодическими изданиями, забившись в щель между стеной дома и этой железной будкой. Его смерть длилась не долго. Через какие-то десять или пятнадцать минут Плюхин труп восстал и начал свою не жизнь.
  В самом конце рабочего дня по улице на встречу друг другу неслись две маршрутных 'газели'. Водитель Маценко притопил педаль акселератора в пол, разгоняя дребезжащую желтую лохань с мотором. Время близилось к полуночи, и Петро торопился закончить последний на сегодня рейс. Пассажиров было мало, и последнюю стайку возвращающихся со второй смены работниц пекарни он подобрал два перекрестка назад. Кроме них на заднем сиденье расплылся студнем большой и жирный как гиппопотам красномордый мужик с перевязанной бинтами рукой. Он ехал от самой больницы. Всем пассажирам нужно было к метро, и он, пропуская остановки, погнал маршрутку, обгоняя автомобили. Кроме управления этим многоместным недоразумением Петро привычно делал несколько дел одновременно: разговаривал по сотовому, курил в приоткрытое окно, пил из банки энергетик и слушал шансон по радио, а также рассчитывал пассажиров.
  На встречу Петро катился волшебный близнец его микроавтобуса под управлением Абуджалила. Волшебным маршрутный автобус был только потому, что ездил он чудом. Уже вторую неделю 'газелька' стонала и жаловалась больше обычного, требуя ремонта, но Абуджалил экономил деньги и тянул до последнего. Свадьба сына была уже на носу, а деньги текли сквозь пальцы как вода, требуемую на свадьбу сумму не получалось набрать ну никак. Доход от перевозок был весьма неплохой, но после ежедневного расчёта с хозяином автобуса и маршрута, поборов милиции и ДПС, нужно было заправить машину, оплатить мойку и стоянку, отложить деньги на откуп от миграционной службы, а также купить запчасти и ремонтировать 'газельку'-кормилицу. Жалкие остатки дохода размазывались на еду, оплату проживания, одежду и отправку жене в Бухару.
  Абуджалил тратил деньги очень бережно, он экономил на всем на чем можно и нельзя экономить. Узбек переселился из благоустроенной однокомнатной квартиры, в которой они жили всего лишь впятером, в подвал жилого дома, где работали дворниками его земляки. Машину он ставил не на стоянку, а в гаражный кооператив под присмотр других земляков, круглые сутки работавших в полулегальном сервисе. Питался Абуджалил остатками из столовой или скидывался на еду с дворниками дома, где он жил. Денег все равно не хватало, даже не смотря на то, что он работал по двенадцать часов в сутки, а иногда и четырнадцать.
  Абдуджалил прислушивался к неровной работе двигателя. Движок троил и иногда даже двоил, но хорошая прогазовка заставила работать все четыре цилиндра. Внезапно визгливо свистнул ремень генератора и в работу двигателя вмешался посторонний гремящий звук. Двигатель начал терять обороты, а фары стали светить тускло.
  Кажется все! Машина начала бастовать, требуя ремонта решительно и бесповоротно. Похоже, что это его последний рейс на сегодня. Только бы не встать по дороге. Тогда придется тратиться на эвакуатор или просить кого-то из коллег оттащит его на место стоянки. Абуджалил выключил фары. Двигатель снова заработал ровнее. Печальный прогноз подтверждался. Похоже, что генератор накрылся. Водитель начал разгонять микроавтобус, чтобы проехать как можно дальше пока аккумулятор разрядится 'до талого'. Слава Всевышнему, что все трое оставшихся пассажиров ехали до конечной, а до нее оставалось меньше километра.
  Петро от разговора по телефону отвлекла какая-то 'кукшка'. Тупая бабеха, которую он рассчитал три минуты назад, начала плющить мозг на предмет того, что он не додал ей два рубля с сотни. Она брызгал ему слюнями прямо в щеку, обзывая его хапугой и взяточником. А взятки тут при чем? Он повернул к ней голову и начал убеждать, чтобы она лучше считала. Ведь он еще в отстойнике раскладывает монеты кучками, чтобы потом быстро рассчитывать пассажиров.
  Мертвый Плюха выбрался из-за киоска и пошел через дорогу на ту другую сторону, где светил яркой витриной спортивный магазин. Маценко краем глаза заметил силуэт ребенка на дороге и автоматически ушел от столкновения влево, даже не успев сообразить что произошло. Абуджалил в последнее мгновение увидел, как на полной скорости в лоб его 'газели' вылетает такая же маршрутка. Он даже тормозить не стал, все равно было бесполезно, только губы сами прошептали:
  - Аллах Акбар.
  Две газели с пассажирами столкнулись лоб в лоб на максимально возможной скорости. Смявшиеся в одну кучу искореженного металла, микроавтобусы перевернуло и впечатало в витрину спортивного магазина. Практически все пассажиры мгновенно погибли именно от черепно-мозговых травм. Вот такая особенность у отечественных микроавтобусов.
  Из всех пассажиров обеих маршруток относительно выжил только красномордый толстяк, который ехал сразу на двух сиденьях в конце салона. Большая мышечная масса и толстый жировой слой сработали как подушки безопасности, минимизировав ранения, а спина впереди сидящего пассажира уберегла от ранений голову. Но собственный вес оказал еще и медвежью услугу, впечатав громадную тушу в узкий металлический поручень как раз самым центром грудины, не рассчитанные на такие нагрузки, ребра лопнули, порвав легкие и впившись в сердце своего хозяина. Красномордый жил еще минут десять.
  Плюха сопроводил тупым голодным взглядом кувыркающиеся клубок слипшихся маршруток, а затем пошел на запах свежей крови.
  Когда восстал толстяк, Плюха уже кормился, просунув голову в разбитое лобовое стекло. Восставший труп маленького наркомана сожрал дымящуюся сигарету вместе с губами и кожей лица водителя Маценко.
  Мертвый Красномордый принялся обстоятельно и методично обгладывать ногу работницы пекарни. Большинство пассажиров не восстали потому, что погибли от черепно-мозговых травм - теперь у толстяка было много жратвы. Спортивного вида парень в обычной кутке и милицейских форменных брюках, ехавший в маршрутки Абуджалила, тоже восстал, но его так зажало в искорёженном автобусе, что он не смог выбраться.
  В городе уже творилось, нечто слишком странное и очень страшное. Мертвые пошли по улицам, а живые начали панически спасаться от них и бороться за свою жизнь. До столкнувшихся газелей и двух зомбаков, обгрызающих трупы людей уже никому не было дела. По ночной Москве заполошно метались кареты скорой помощи и милицейские автомобили, мигая проблесковыми маячками и воя сиренами. По улицам двигалась военная техника. Звуки выстрелов в ночном воздухе напоминали прифронтовую канонаду. Катастрофа росла и ширилась, победоносно шагая по жилым кварталам, пока город пытался уснуть для ночного отдыха.
  К разбитым машинам так никто и не приехал. Красномордый и Плюха кормились до самого утра. У толстяка вытянулись вперед мощные челюсти, добавилось зубов, кисти рук превратились в уродливые узловатые лапы с когтями и, вообще, он добавил в своих и так немалых размерах. Еще живым при росте почти два метра и широкой кости он весил чуть ли не пару центнеров, а сейчас он прибавил не менее тридцати килограммов. У Плюхи лицо превратилось в устрашающую морду, напоминающую морду бабуина, шея вытянулась, а руки и ноги обзавелись острыми когтями. Два свеженьких зомби сильно мутировали превращаясь в быстрых, сильных и смертельно опасных тварей - морфов.
  С рассветом мощный толстяк разогнул, мешавшие ему выбраться, смятые панели кузова и выполз на дорогу. Следующую еду пришлось тоже добывать с усилиями. Могучие лапы красномордого гнули кузовные панели как жесть, освобождая аппетитный корм. Малец выбрал другую тактику. Заострившуюся вытянутую морду на длинной шее бывший наркоман засовывал внутрь искореженных автобусов и выдирал себе куски посочнее. Еще он ловко орудовал длинными когтистыми лапами, выуживая куски до которых не мог дотянуться челюстями. Сил у него было конечно меньше чем у здоровяка, и он не мог вскрывать на манер консервных банок кузова разбитых 'газелей'.
  В городе началась паника и массовое бегство. Проезжающие мимо люди старались проскочить мимо кормящихся мертвяков как можно быстрее. Но, наконец, обоими мёртвыми тварями заинтересовались. В районе одиннадцати часов утра напротив разбитых микроавтобусов остановился экипаж ППС. Из окна высунулись стволы сразу двух автоматов, и короткие частые очереди ударили по мертвым мутантам. Если Плюха выскочил из-под огня быстро, получив всего пару пробоин, то неуклюжего толстяка изрядно нашпиговали свинцом. Наконец толстый морф сумел запрыгнуть вслед за мелким в разбитую витрину спортивного магазина. В след морфу смертельными осами летели пули.
  Морфам в срочном порядке пришлось убираться подальше в недра магазина. Съестного там ничего не нашлось, а силы на восстановление требовались. Попытки возвратиться к прежнему месту кормежки оказались не удачными. Милиционеры не уезжали. Едва толстяку стоило показать морду или иную часть тела, как в него начинали стрелять. Вожделенная еда была недоступна.
  Красномордый услышал из глубин магазина скрип когтей по металлу. Звук был привлекательный. Руины 'газелек' издавали похожие звуки, когда мертвая тварь выдирала свою добычу из покореженной техники. Он встрепенулся и на четвереньках, стелясь практически по полу, двинулся в сторону откуда доносились интригующие звуки. Красномордый нашел Плюху в подсобных помещениях. Тот скребся в железную дверь. За дверью чувствовалось, что-то живое и аппетитное. Еда!
  Красномордый отошел назад и с разбегу ударился всем телом в полотнище. Мелкий мутант едва успел отскочить в сторону, чтобы не попасть под удар, а дверь аж прогнулась. С потолка посыпалась пыль, табличка схемы эвакуации при пожаре соскочила с крючка и с жалобным звоном раскололась об бетонный пол. За дверью послышался какой-то грохот, наверное, что-то упало, и оттуда, из чрева темного помещения, донесся испуганный крик живого человека. Это были самый лучший подарок - великолепная компенсация за тяжкие страдания от злых людей. Красномордый отошел назад и снова кинулся на дверь. Теперь он бился в дверь уже без остановки, молотя ее не только всей тушей, но и лапами. Изящная дверь из тонкого металла в большей мере создавала иллюзию неприступной преграды, чем действительно могла защитить. Наконец раздался громкий скрежет, ригель замка согнулся и выскользнул из коробки, а правая часть дверной коробки провалилась во внутрь. Продираясь в образовавшуюся щель, толстяк вообще вывернул выгнутую пузырем дверь из поема вместе с коробкой.
  Человек забился в самый дальний угол и в отчаянии сжимал короткий гриф от небольшой штанги. Блестящая хромированная палка в руках придавала жертве хотя бы тень уверенности. Протопав по рухнувшим металлическим стеллажам, толстяк выдрал у женщины гриф вместе с рукой, а потом, захватив ее всей лапищей прямо за голову, вытащил из смешного укрытия. Морфы жрали человека вместе быстро и сосредоточенно, разбрызгивая кровь по всей подсобке. Жрали ее целиком в одежде и с костями. Еды не хватило. Уборщица из Киргизии не могла похвастаться габаритами, да и худая была как щепка.
  После того, как последние остатки человека были проглочены, красномордый стал облизывать окровавленные банки, раскиданные по всему помещению. Острые зубы легко пропороли мягкие бока большой пластмассовой емкости. Морф хапнул всей пастью питательную протеиновую смесь для бодибилдеров. Легко усвояемое содержимое банки покатилось по организму приятной волной, которая несла энергию прожорливым клеткам. Морф принялся раздирать и жрать содержимое всех подряд емкостей и коробок. В чрево морфа посыпались пищевые добавки, всевозможные препараты, клеточное питание, витамины, протеины и прочее содержимое склада, включая метан, метандиенон, нандролон, тазепам, ретаболил и прочие не совсем законные, и очень опасные препараты так необходимые культуристам для победы на соревнованиях.
  От увлекательного занятия его опять отвлек мертвый Плюха. Мелкий скулил у пролома в подсобку и явно звал за собой. И как оказалось - не зря. Экипаж ППС уже уехал, а в разбитое нутро газелей лезли настырные зомбаки. Они крал его еду. Страх потерять еду запалил жгучую ярость. Красномордый кинулся на них и принялся расшвыривать оккупантов во все стороны, дробя кости, проламывая черепа и разрывая мёртвую плоть когтями. Оставшийся в 'газели' восставший мертвец в милицейских форменных брюках тоже начал трансформироваться. Он сумел добраться до еды и жрал упокоенный труп одной из женщин. Сейчас эта новая тварь смогла выбраться, выдернув из под искореженных сидений ноги с раздробленными костями.
  Мелкий морф налетел на конкурента как бешеная собака и принялся рвать его когтями. Новичок отчаянно и вполне успешно отбивался, но тут подоспел красномордый. Придавив своей тушей волочащиеся за конкурентом ноги, толстяк начал выколачивать дурь из третьего зомби в их компании. Новичок оказался совершенно лишним.
  Занятая позиция позволяла не гоняться за шустрым противником, а сразу уничтожать его, но в тоже время красномордый не мог уворачиваться от ударов врага. Тот ему чуть кишки не выпустил. Исход поединка решил хлесткий удар по шее. Позвонки не выдержали и раскрошились под яростным ударом, спинной мозг разорвался и лапы с загнутыми когтями вялыми плетями упали на дорогу. Красномордый добил конкурента с размаху плюхнувшись обеими ногами ему на череп. С конкурентом было покончено.
  После избавления от набежавшего ворья и уничтожения третьего восставшего после аварии пассажира, парочка мертвых тварей снова принялся за еду. Набитое брюхо и близость пищи позволяли быстро восстанавливаться и обзаводиться новыми полезными приобретениями. Красномордый стал наращивать кожистую броню на всем теле. На его плечах, груди и спине дополнительно стали формироваться костяные пластины, а голова обзавелась толстым щитом, закрывшим черепную коробку и морду. Конечности и туловище мелкого морфа вытянулись, и комплекцией он стал напоминать гончую собаку, участвующую в забегах, но с длинной шеей и вытянутой головой, большую часть которой занимали крепкие узкие челюсти.
  Морфы жрали, но теперь были осторожны. Они прятались от проезжающих машин. В какой-то момент красномордый так увлекся, что не заметил выскочившего из-за ближайшего поворота маленького автомобиля. Проезжающие люди увидели монстра раньше, и водитель дал газ, одновременно вывернув руль в сторону. Наверное, он развернуться хотел. Нелепый маневр чуть не опрокинул машину. Это привел к тому, что малолитражка наскочила пузом на валяющееся колесо аварийной газели и оторвал глушитель. Звук удара, резкий рев двигателя красномордый воспринял как нападение и атаковал врага. Крупная туша мертвого монстра ударила в переднее крыло узбекской иномарки. Набирающая скорость машина еще раз вильнула в сторону и выскочила на встречную полосу. Была вторая авария. Дэу-матиз с оторванным глушителем и с четырьмя пассажирами врезалась в затормозивший грузовик. Красномордый быстро догнал выскочившего из кабины водителя ЗИЛа и убил его. Пока он возвращался обратно, Плюха добил и вытащил из легковушки людей. Но оба морфа опять попали под обстрел. В этот раз в них стреляли картечью из проезжающего автомобиля. Толстяку опять досталось больше всего.
  Чтобы не подвергаться опасности, морфы перетаскали трупы внутрь спортивного магазина после того как джип со агрессивными стрелками скрылся из виду. Мертвые твари опять жрали и изменялись. Красномордый стал еще больше и начал обзаводиться броней по всему телу и толстым хомутом вокруг шеи, служащему демпфером для головы-тарана. Нежный мозг морфа переместился на его загривок и укрылся в безопасности за многослойными роговыми пластинами с толстым кожистым покрытием. Плюха наращивал мышцы, а пара зубов начала превращаться в толстые кабаньи клыки, ими было удобно цеплять добычу, чтобы вытаскивать ее из покореженных машин. Плюхина морда еще больше вытянулась, а узкая пасть обзавелась вторым рядом крючковатых зубов.
  К утру следующего дня еда закончилась. Красномордый полез доедать запас искусственной еды в подсобке с питанием и запрещенными препаратами для бодибилдеров. Сквозь треск раздираемых зубами упаковок и хруст стекла на зубах красномордый услышал чавканье бывшего малолетнего наркомана. Толстяк тут же побежал на такой аппетитный звук.
  Мелкий ублюдок в одиночку трескал бульдога в широком кожаном ошейнике с блестящими металлическими заклепками. Вкусно пахло свежей кровью. Красномордый налетел на Плюху и отобрал у него добычу. Морфы в первый раз подрались между собой из-за еды. Разумеется, толстяк хорошенько отметелил наглеца и выкинул его на улицу, но пресная еда этого не стоила. Собачье мясо было совершенно не вкусным. Красномордый с чувством острой ностальгии вспоминал чудесное мясо уборщицы и сладкие свежие трупы из разбитой малолитражки. Нахлынувшее воспоминание о, текущей по морде, свежей и горячей человеческой крови мгновенно вызвало острый приступ голода, по сравнению с которым раны от автоматных пуль могли показаться легкой неприятностью.
  Морфы обшарили весь магазин в поисках пропитания, но спортивная одежда, инвентарь, тренажёры и прочий бесполезный хлам не могли помочь. Нарастающий голод вызывал раздражение. Толстяк нашел упаковки со спортивными напитками, но маленький морф к ним даже не притронулся. Жрать хотелось страшно.
  Перед, стоящими на дороге, разбитыми машинами притормозил автомобиль ВАЗ девятой модели. Девятка была так перегружена, что задний бампер машины практически касался асфальта. Увидев надсадно воющий автомобиль, красномордый кинулся в атаку. Набрав сразу с места скорость беговой лошади, голодный морф врезался в боковые двери машины. От удара средняя стойка кузова ушла глубоко в салон, заклинив двери и оторвав водительское сидение с креплений. Ведущие колеса еще вращались и потащили автомобиль вперед. Добыча пыталась удрать! Рассвирепевший монстр подцепил мордой автомобиль под левый порог и опрокинул девятку сначала на бок, а потом перевернул на крышу.
  Когда морф полез жрать, отчаянные крики людей переросли в исполненный ужаса вой. Одним неуловимым движением красномордый отхватил, протянутую в защитном жесте, старушечью ладонь. Вместе с подоспевшим наркоманом они быстро перебили дичь и потащили ее в свое логово.
  К их великому разочарованию, только один труп был пригоден для еды. Остальные умертвлённые люди в скором времени восстали и полезли жрать их еду. Тупых зомбаков пришлось уничтожить.
  Тогда морфы подкараулили еще одну машину. В это раз красномордый атаковал маленькое спортивное купе цвета шампанского. От удара машину закрутило по дороге, но растрепанная блондинка за рулем успела выровнять автомобиль. Машина резко ускорилась и, виляя вовсе стороны, понеслась наутек с места аварии. Из машины непрерывным потоком вылетал дикий женский визг, перекрывая рев двигателя и лязг оторванных деталей. Машина скрылась, спасая свою полноватую хозяйку и раскормленную девочку лет пяти в детском кресле на переднем пассажирском сиденье.
  Следующее нападение было совсем неудачным. Шло сразу четыре машины - бронированные 'тигры' и одна шишига с крупнокалиберным пулеметом в кузове. Красномордый чуть совсем не убился, столкнувшись с восьмитонной машиной. Более того - его обстреляли из автоматического оружия. Пробоин от крупнокалиберного 'утеса' толстяк сумел избежать только потому, что убежал от этой колонны быстрее, чем атаковал ее.
  Теперь морфы охотились на одинокие маленькие автомобили. Опытным путем мертвые твари установили, что убивать добычу нужно ударами в голову, тогда мясо надолго остается свежим и питательным. Некоторое разочарование вызвали ружья, которые имелись у некоторых людей, но с этим справились быстро. Тактическое решение заключалось в парной работе. Красномордый врезался в машину и старался опрокинуть ее, а мелкий своими длинными лапами убивал людей ударами в голову. Он даже обзавелся острыми костяными наростами на лапах, позволяющими пробивать черепа на подобии боевого клевца или чекана. К концу четвертого дня охота на дичь проходила без сучка и задоринки.
  Неожиданным неприятным сюрпризом стали мертвые крысы, которые выползли из подвала. Твари были быстрые, наглые и агрессивные. Опасность мутирующих крыс была в том, что они были готовы жрать все, что угодно, не брезгуя мясом другого вида. Более-менее им мог противостоять только Плюха. Он был не менее быстрый, чем они, но намного сильнее.
  Пятый день разочаровал морфов. Машины стали ездить колоннами, а количество вооруженных людей резко возросло. Сразу несколько охот подряд закончились неудачей. Все-таки им удалось опрокинуть еще один автомобиль, но забрать добычу не получилось. Появившийся невесть откуда БТР обстрелял их из башенного КПВТ. Если от автоматных очередей и пучков картечи могли относительно неплохо защитить кузова разбитых автомобилей, то пули КПВТ рвали разбитые автомобили в куски. Противопоставить бронетранспортёру было нечего, а спастись от выстрелов помогала только скорость. Пришлось искать новый способ добычи пропитания.
  Уже ночью голод холодными ржавыми клещами впился в каждую клетку тела морфов. Они вышли на охоту. Проезжающих автомобилей не было. Канонада выстрелов, вонь пожаров и запах мертвечины наполняли холодный воздух.
  Парочка добралась до следующего перекрестка, где обнаружило здание, из которого тянуло живой плотью. Попытка сунуться туда чуть не обернулась трагедией, но они получили вполне ощутимый отпор. Из окон верхних этажей их обстреляли снайперским огнем, а у стен здания их поджидало угощение из картечи.
  Нужно было искать еду в другом месте, но это самое здание, куда они не могли попасть, преодолимо тянуло к себе. Такие вкусные люди дразнили и заманивали своим присутствием. Там их много, там он живые, там морфов ждет избавление от мучительного голода. В итоге пришлось взять дом в осаду. Плюха и Касномордый расположились в небольшом жилом доме напротив.
  Попытки разыскать съестное на верхних этажах в здании, где было их новое гнездо, почти ни к чему не привели. Квартиры оказались пусты. Вояж по лестничной клетке одного из подъездов с выбиванием дверей квартир, позволил им разжиться старым съедобным трупом. Мужчина выстрелил себе в рот из охотничьего ружья. Вместо головы у него торчал безобразный обрубок с нижней челюстью и половиной черепа. Помимо мертвецкой вони, в помещении разило запахом рвоты и алкоголя. В доме было еще несколько самоубийц. Трупы двух старушек, нажравшиеся таблеток но-шпы вплоть до остановки сердца, медленно и бесцельно бродили по квартире. Когда морфы выбили дверь в их квартиру, раздувшиеся зомби проследовали на лестничную клетку, где продолжили свой хаотичный променад. Неопрятного вида молодой человек, повесившийся на шнуре от пылесоса, все также продолжал болтаться, дрыгая конечностями и высовывая почерневший язык. Но он был совершенно не съедобным. Вскрывшая себе вены женщина так и сидела по горло в воде. Зомби не смог выбраться из скользкой ванны.
  Дела шли неважно. Съеденного трупа морфам должно было хватить на какое-то время, а до первых приступов голода следовало найти возможность добраться до вкусной пищи. Вернувшись на первый этаж в нутро небольшого продуктового магазинчика, Плюха и Красномордый принялись изучать крепость живых.
  Здание находилось от них с противоположной стороны дороги как раз на углу перекрёстка. Вдоль всего первого этажа тянулась стеклянная витрина магазина, прерываемая пафосными металлическими козырьками и дверьми из толстого стекла. Окна второго и третьего этажей были зарешечены, а также забаррикадированы мебелью, кирпичами, бытовой техникой и мешками с песком, щебнем и мусором. В них оставили лишь узкие бойницы для обороны. На крыше, третьем и седьмом этажах были устроены огневые точки. Во двор дома вел один единственный въезд, который был перекрыт решетчатыми воротами, подпертыми кормой грузового фургона. Перед въездными воротами дорога была завалена неинтересными трупами различной степени попорченности.
  Плюха и Красномордый, старательно укрываясь за брошенными и разбитыми автомобилями, перебежали на противоположную сторону, заходя с обратной стороны дома. Но оттуда забраться вовнутрь было еще сложнее. Дом был квадратным с большим внутренним двором колодцем. С двух других сторон, вплоть до четвертого этажа все окна были закрыты металлическими решетками, а второй и третий выезды из двора были наглухо перекрыты запертыми воротами и завалены чем попало. С обратной стороны здания огневых точек было меньше, но все равно они несколько раз попадали под обстрел из охотничьих ружей.
  День катился к вечеру, а новой еды все не было. Морфы сожрали пару попавшихся зомби, но их тухлое мясо могло разве что заглушить голод. Люди в своей крепости суетились, что-то постоянно надстраивая и укрепляя. То здесь, то там слышались удары молотками и кувалдами, скрип металла, скрежет ножовок и пил, стук топоров. Периодически из бойниц грохали выстрелы, а пули и картечь уничтожали какого-либо из неудачников зомби, забредших в сектор обстрела из огневых точек. Во дворе жгли костры. Похоже, что люди готовили себе пищу или разогревали металл для ковки и склепывания.
  Ближе к вечеру возле первого выезда началась суета. От ворот отъехал фургон. Между прутьями показались стволы ружей. Люди долго изучали окружающую обстановку прежде чем открыть ворота. Наконец ворота распахнулись, и оттуда выехал второй грузовой фургон. Он уступал размерами тому, который перекрывал ворота, но был оснащен намного лучше. Кабина и сам фургон с бортов были обшиты полотнищами металлических дверей и решетками. В верхней части будки фургона были прорезаны бойницы. Не стоило даже пытаться атаковать такую машину. Автомобиль им не по зубам.
  Ворота вожделенной кормушки со скрипом захлопнулись, а большой фургон снова подпер квадратной угловатой кормой решетчатые створки. Похоже, что часть людей из крепости уже бежала. Остальные могли поступить точно так же.
  Но бесполезный день неожиданно завершился успехом. Удача пришла совсем с другой стороны. Морфы наткнулись на малолитражку. Небольшой белый автомобильчик со скошенной задницей резво метался от одной обочины к другой объезжая всевозможные препятствия, начиная от осколков разбитых фар и бамперов до брошенных автомобилей. Обглоданные костяки и разлагающиеся трупы водитель объезжал еще более аккуратно. Сразу было видно, что он в ужасе от мертвых человеческих тел.
  Красномордый атаковал лакомую добычу молниеносно и решительно. Его ничто не могло остановить. Разожравшийся морф протаранил заднее крыло легковушки. Автомобиль немного развернуло, и он от удара поднялся на два колеса. Стоит отдать должное водителю - он не растерялся. Выровняв машину резким поворотом руля, он дал газ и уже, не разбирая дороги, помчался прочь от налетевшей на него туши. Красномордый кинулся в погоню и ударил своей плоской башкой в куцый зад белого хэтчбэка. Водопадом блестящих осколков посыпалось стекло задней двери, а перед автомобилем появился разъяренный голодный Плюха.
  Водитель снова выровнял машину и ловким маневром попытался увернулся от второй атакующей твари. Плюха все-таки сиганул на крышу автомобильчика. Машинка ускорилась и, резко развернувшись, ушла в дрифт. Насилуемые покрышки отчаянно завизжали, выбросив от асфальта белый вонючий дым. Водитель не сдавался. Плюха слетел с автомобиля, но тут в борт машины снова ударили Красномордый. Из-за двери вместе с дождем стеклянных брызг вылетел отчаянный женский крик. Автомобиль взвизгнул моторчиком, пытаясь спасти своих хозяев.
  Машинка, виляя по сторонам и скрежеща гнутым металлом по дорожному покрытию, рванулась в обратную сторону. Участь людей решил оказавшийся на дороге мертвяк. Малолитражка подскочила на распластанном покойнике и плюхнулась на него картером, ломая кости и сминая гниющую плоть. Колеса отчаянно заскребли по асфальту, днище машины заелозило по трупу, перекатывая его по ходу движения, малолитражка все-таки двинулась вперед и, набирая скорость, покатилась прочь от места схватки, но секундной задержки хватило для того чтобы уходящую добычу настиг быстрый Плюха. Он вскочил на скошенный зад машинки и нырнул внутрь. Схватка закончилась через пару секунд. Автомобиль замер в каких-то сантиметрах от фонарного столба.
  Из бойниц крепости людей грохнули выстрелы. Все-таки для охотничьего оружия расстояние до атакующих морфов было далековато, да и стрелять приходилось под большим углом. Но все равно, забрав из машины два молодые тела, морфы поспешили укрыться в соседнем дворе. Охота прошла удачно. Незначительными повреждениями можно было пренебречь. Оно того стоило. В лапах у зомби-мутантов оказались два свежие и аппетитные трупа, убитые Плюхой по всем правилам.
  Но ликование морфов по поводу удачной охоты оказалось преждевременным. Добычу нужно было еще и удержать. Типичный двор старых московских пятиэтажек с убогими качелями из металлолома, некого подобия паровозика и кривой песочницы с загаженным домашними животными песком не предвещал ничего плохого. Кривые облезлые лавочки и проржавевшие урны бесстрастно взирали на незваных гостей.
  Красномордый и Плюха расположились между уродливыми гаражами-ракушками, заполонившими половину двора. Первым врага почувствовал Красномордый. Массивный кожистый воротник-демпфер мешал плоской треугольной башке повернуться на подозрительный звук, и массивной туше пришлось подняться на задние лапы, чтобы рассмотреть источник незнакомого звука. Прямо по балконным ограждениям с крыши вниз спускалась ловкая мускулистая тварь, напоминающая уродливого павиана переростка. Тупой Плюха у которого еще в его бытность живым человеком и так мозги были выжжены наркотой даже не среагировал. Он и теперь с упоением рвал и заглатывал человеческое мясо, забыв обо всем на свете.
  Красномордому слишком не понравился этот шустрый пришелец. Они с Плюхой никогда не скакали подобным образом по стенам, охотясь внизу на земле. Откуда-то со стороны появилась вторая подобная тварь. Сейчас было сложно понять: спустилась она также сверху или приковыляла по земле. Негодяи явно нацелились на их добычу. Собратьев морфов гнал в их сторону тот самый всеобъемлющий мучительный голод, который не составлял тварям выбора. Они должны были жрать. По этой же самой причине Красномордый и Плюха будут защищать свою еду до последнего.
  Красномордый атаковал ближайшую наглую тварь. Тот был туповат или слишком самонадеян. Он тоже кинулся в лобовую атаку на гигантского морфа, не задумываясь о последствиях. Красномордый привычно врезался плоской башкой с крепкими наростами и многослойной броней в гибкое мускулистое тело агрессора. Кости бабуинообразной твари смачно хрустнули, принимая на себя превосходящий вес противника, помноженный на внушительное ускорение. Тот ошалел от такого удара. Явно, что ему не приходилось таранить легковые автомобили на манер Красномордого.
  Придурковатого бабуина отбросила назад, но улететь далеко ему не дал все тот же Красномордый, он практически одновременно с таранным ударом поймал зубами икру противника. Массивная башка крутанулась, а туша поднялась на задние лапы. Бабуинообразный придурок подлетел в воздух и с силой шмякнулся на утрамбованное подобие газона.
  От гибели этого дебила спас только жалобный скулеж Плюхи. Тот отбивался от второго бабуинообразного пришельца. У Плюхи дела обстояли совсем наоборот. Не смотря на скорость и верткость сухощавый бывший наркоман не мог ничего противопоставит мощи противника. Если тот попадал то жилистой тушке наркомана, но причинял серьезные ранения. В свою очередь казалось, что обилие глубоких царапин от когтей и клыков Плюхи на теле уродливого бабуина нисколечко не беспокоят его.
  Красномордый понеся в сторону Плюхиного обидчика как железнодорожный локомотив. Враг едва успел уйти в сторону, но здоровенная тварь все достала его, поджав переднюю лапу и сменив траекторию. Громадный морф упал на землю и его развернуло по инерции, но этого хватило для того, чтобы второй бабуин кубарем покатился под косой грибок захудалой песочницы. Оба захватчика кинулись наутек. Плюха и толстяк попытались их преследовать, но оба брата-акробата кинулись вверх по стене, цепляясь за балконы и перила. Если Плюха и мог потягаться с ними в ловкости, но Красномордый провожал их немигающим взглядом, поднявшись на задние лапы. Бывший наркоман не решился преследовать обидчиков без поддержки своего партнера.
  Этот случай наглядно показал, что кроме тупых зомбаков, у морфов есть действительно опасные конкуренты, которые могут сражаться за еду практически на-равных с Красномордым и Плюхой. Если у Красномордого было явное преимущество над каждым из бабуинов, то вопрос о том сможет ли он устоять сразу против двоих ловких и быстрых противников опасно веял неопределённостью. Морфы приступили к трапезе только после того как исчезли оба бандюгана, пытавшиеся отобрать у них законную добычу. Похоже, что крепость людей привлекла не только Плюха с Красномордым, но и других мутировавших тварей. Теперь стоило быть осторожными. И не только караулить добычу внутри неприступного контра, но и отбиваться от посягательств вот таких вот налетчиков.
  Дальше время катилось практически незаметно. Осоловелое солнце скрылось за горизонтом, небо потемнело, на город накатывала очередная непроглядная ночь. Казалось, что бабуины ушли, но перед самым закатом в соседнем доме с верхних этажей раздались отчаянные вопли. Похоже, что потрепанные братья бабуины нашли себе прокорм на ужин.
  Морфы неутомимо кружили вокруг здания, вооружаясь новыми знаниями и разыскивая пути проникновения. Ночью этим было заниматься намного легче и спокойнее. Их не замечали в темноте. Если люди стреляли, то не прицельно, а больше наугад - по звуку.
  Изменения внутри человеческой крепости произошли как-то слишком внезапно. Сначала раздался непонятный шум, потом выстрелы, а затем что-то взорвалось за въездными воротами. Через некоторое время громким человеческие крики заполнили ночь аппетитным хором, сулящим много настоящей еды. Внезапно проснувшийся жестокий голод мощными ледяными уколами подстегивал мертвых тварей. Почувствовав дичь, оба морфа поспешили в сторону выезда.
  За решетчатыми воротами под въездной аркой сейчас горел фургон, бросая пляшущие отсветы сквозь темноту. Густой дым валил из-под арки. Люди оказались в ловушке. Из двора доносились беспорядочная стрельба и надрывный людской крик, перекрывая треск и шум пламени от горящего автомобиля.
  Человеческие вопли манили и дразнили, беспощадный голод подстегивал лучше всякого кнута. Красномордый сосредоточенно искал возможность проникнуть во внутрь. Но люди собирались убегать оттуда сами. Горящий грузовик медленно пополз внутрь двора, роняя горящие куски тента, изоляции и облупившейся краски на асфальт. Люди тащили грузовой фургон руками, зацепив тросом бампер автомобиля. Они не успели чуть-чуть. Грузовик уже вышел из арки, но в это самый момент взорвались передние баллоны. Люди все-таки вытащили машину во двор, но выход на улицу еще перекрывали решетчатые ворота. Они прекрасно защищали людей от зомби в первые дни катастрофы, но сейчас они превратили внутренний двор в смертельную западню.
  За те пять минут, которые потребовались для того, чтобы снять запоры и разблокировать дверь уже погиб один из бойцов. Еще двое получили сильные ожоги. Раскаленные металлические прутья створок решетчатых ворот заскрипели, их с усилием раздвигал горящий человек. Раскаленный металл глубоко с шипением впился в ладони героя сквозь прогоревшие перчатки, но человек не сдавался, он изо всех сил тянул створку ворот на себя. К нему пришел на помощь второй мужчина. Наконец выход на улицу был свободен. Люди в панике кинулись прочь из двора.
  Не теряя времени, Плюха и Красномордый рванули навстречу желанной добыче. Запахи крови и обожжённой плоти дурманили сознание и заставляли забыть об опасности. Ужасный голод гнал их вперед.
  Выскакивающих людей встретили два морфа. Они смяли первых выбегающих и нырнули в толпу людей, заполонивших пространство под аркой. Красномордый метался по телам от стены к стене, круша и убивая дичь, пьянея от брызжущей человеческой крови. Убивай! Требовало голодная утроба. Убивай! Кричали сатанеющие клетки. Убивай! Визжало растущее сознание мертвой твари. Голод, от которого нет спасения, требовал пищи. Он заставлял убивать как можно больше дичи, чтобы как можно дольше не возвращалась та нестерпимая мука, спутница жестокого голода.
  Плюха неотрывно следовал позади красномордого, добивая в голову полуживых и раненных людей. Мертвых он тоже не пропускал, пробивая им черепа острыми длинными шпорами на ногах и на отогнутых больших пальцах передних лап. Скользя на кровавом месиве из останков, Красномордый ворвался во двор.
  Спасаясь от чего-то люди столпились поближе к выходу, рискуя погибнуть от жара и пламени горящего автомобиля. Появление из арки морфов оказалось полной неожиданностью. Паникующие люди напирали друг на друга, сталкивались, падали, создавая еще большую сумятицу и беспорядок внутри толпы. Кто-то пытался стрелять, но Красномордый не обращал внимания на рикошетящие и пробивающие броню пули. Он со всей возможной скоростью челноком двигался из стороны в сторону и убивал, убивал, убивал.
  Первые солнечные лучи осветили небо над умирающей Москвой. Темный закопчённый двор, окружённый четырьмя корпусами многоэтажных домов, был усеян человеческими трупами. Мертвые твари выискивали выживших и не восставшие трупы. Попадающихся зомби они безжалостно добивали. Периодически двор оглашали отчаянные крики и предсмертный хрип, обнаруженных жертв.
  Помимо Красномордого и Плюхи во дворе были те самые твари, очень напоминающие чрезмерно крупных бабуинов, которые пытались отобрать их еду, и третья незнакомая ползучая тварь похожая то ли на змею, то ли на тюленя с человеческим торсом. В литературных памятниках древних индусов упоминаются мифические существа 'наги' - люди со змеиными хвостами вместо ног. Изломанные и обгрызенные ноги морфа в свое время срослись вместе и вытянулись, напоминая слишком вытянутое тюленье туловище. Несмотря на свою длину, хвост не дотягивал до змеиного и был значительно толще, но само тело с хвостом было существенно длиннее тюленьего, а вместо тюленьих ласт на конце хвоста была увесистая костяная булава. Передвигался морф ползком, извиваясь всем телом и перебирая по земле передними лапами. Помимо когтей на пальцах, на голове морфа был длинный роговой нарост, похожий на клинок абордажной сабли.
  Два другие морфа выглядели более тривиально - большая лысая уродливая обезьяна, отдаленно напоминающая африканского бабуина, с большой зубастой пастью, длинными передним лапами и сильно согнутыми в коленях задними. Бабуины были похожи друг на друга как близнецы. Старые знакомые метались среди паникующих людей и тоже убивали, убивали, убивали.
  Похоже, что эта троица и устроила бойню внутри крепости живых. Бабуины сумели пробраться внутрь крепости по стене или по обесточенным проводам. Волею случая в это же время из подвалов выполз 'наг'. Твари кинулись убивать людей внутри крепости. Врятли все трое были вместе. Парочка бабуинов действовала слаженно, а наг ползал по укромным уголкам в одиночестве. Люди пытались противостоять захватчикам, но воевать с быстрыми морфами в ограниченном пространстве и темноте было нереально, неравный бой перерос в кровавую бойню. Может люди и сумели бы спастись на улице. Но атака Красномордого, усиленного Плюхой, оказалась для них роковой. Все они погибли.
  Пока добивали раненых, морфам не было дела друг до друга. Конфликт начался, когда один из бабуиновых близнецов снова попытался отобрать у Плюхи только что пойманного мужика, который держал в руках ружье. Стрелок едва не влепил заряд прямо в морду шустрому наркоману, облако крупной дроби прошло как раз над его уродливой башкой, и горячие пороховые газы опалили самую верхушку черепа. Морф нырнул под выстрел в самый последний момент и ударил мужика в бедра. Мгновенно распоров жертве сосуды и сухожилия на ногах, Плюха уже рванулся к голове противника, чтобы завершить дело победным ударом, но был сбит в сторону бабуинообразным конкурентом. Оба морфа были примерно одинакового роста и не уступали друг другу в скорости, но тощий и вытянутый Плюха весил раза в два меньше и уступал мощи противника.
  Когти бабуинообразного морфа впились в бок бывшего наркомана, а мощные челюсти чуть было не сомкнулись на длинной шее. Плюха вывернулся и умудрился вцепиться зубами в загривок уродливой твари. Морфы драли друг друга когтями. Плюха сжимал челюсти чуть ниже головы бабуина и изо всех сил удерживал голову врага так, чтобы тот не смог впиться в его лапу. Но силы были не совсем равными. Плюха сдавал свои позиции. Челюсти твари неуклонно приближались к локтевому суставу Плюхиной конечности. Его спас выстрел умирающего мужика. Тот сумел подтащить автоматический дробовик за ремень к себе и разрядил последний патрон в голову бабуина. Тот не погиб, но нижняя челюсть была раздроблена. Одна из картечин выбила Плюхе глаз, и навсегда поселились в Плюхиной морде, но вражина получил повреждений на прядок больше.
  К несчастью Плюхи на выстрел прибежал бабуиновый близнец. Ему бы бежать, но Плюха все равно держал противника мертвым хватом. Уже к несчастью второго бабуина на выстрел пожаловал Красномордый собственной громадной тушей. Толстый морф подоспел вовремя. Второй бабуин вынужден был бросится не на Плюху, а на подоспевшего врага. Зубы близнеца впились в хомут, окружавший шею толстой твари, а когтистые лапы стали бить Красномордого по туловищу. Предпринятая тактика была ошибочной. Когти бабуина не могли пробить защитный панцирь красномордого, а вот сам Красномордый схватил противника лапами за задние ноги и со всего размаха шмякнул бабуинообразным морфом о стену. Стена не поддалась, но удар был такой силы, что бабуина чуть не погиб. Не могло быть и речи о том, чтобы продолжать сражение дальше.
  Неимоверным усилием искалеченный морф вывернулся из лап Красномордого, оставив большие куски своего мяса в его когтях и рванулся прочь. Бабуина спасло то, что он стал карабкаться вверх по стене, перехватываясь менее покалеченными передним лапами за ограждения балконов. Тяжелый толстяк не мог погнаться за ним следом. А раненый Плюха благоразумно остался внизу возле крупного товарища.
  Красномордый, тем временем, разделался с оставшимся морфом. Он придавил его задними лапами, а передними принялся отрывать поочередно сначала передние, а потом задние лапы. Туловище и голову морфа красномордый топтал и прыгал на них до тех пор, пока урод не перестал шевелиться. Расплющенное в блин тело одного из бабуинов осталось лежать на бетонной площадке в углу двора.
  Следующая стычка произошла у толстяка с 'нагом'. Тот погнался за Плюхой, который вырвал из под носа у 'нага' свежую голову. Плюха благоразумно ринулся в сторону кормящегося Красномордого. 'Наг', бешено извиваясь во все стороны, кроша своей булавой скамейки и переворачивая бетонные вазы с клумбами несся следом за воришкой. Толстый морф уже ждал противника в полной готовности, 'наг' не стал снижать скорость, а на полном ходу протаранил тушу морфа. Острый рог пробил панцирь на брюхе и застрял внутри тела Красномордого.
  'Наг' снова начал извиваться всем телом, нанося размашистые удары булавой по спине, лапам и бокам морфа. Необычное оружие оставляло на туше Красномордого глубокие вмятины. 'Наг' убил бы толстяка, если бы не вмешательство мелкого морфа. Плюха кинулся на спину 'нага' и стал рвать его когтями и зубами. Если Красномордый практически ничего не мог противопоставить костяной булаве, то 'наг' оказался бессилен против напавшего со спины Плюхи. Наг вырвал свой рог из туши морфа и, скользя как угорь, скрылся в ближайшем окне подвала. Его не преследовали. Толстяк не смог бы протиснуться в низенькое подслеповатое окошко, а Плюха просто не решился.
  Кормёжку приостановили. Нужно было во чтобы то ни стало уничтожить второго бабуина. Голод заставлял заботиться о своем пропитании и ни в коем случае не позволять отобрать у тебя пищу какой-нибудь пришлой твари. Морфы организовали первую засаду.
  Тощий Плюха с лакомым куском в передней лапе поскакал на трех лапах по периметру двора. Тупой бабуин не за ставил себя долго ждать. Он кинулся на одинокого Плюху, надеясь быстро с ним покончить, но бывший наркоман в самое последнее мгновение отскочил в сторону и кинулся через двор. Бабуин увидел Красномордого, когда сам оказался уже почти в центре открытой площадки. Гигант неся на него как торпеда. Бабуин развернулся практически на месте и побежал в сторону ближайшего укрытия, но теперь уже Плюха преследовал его. Догнав и напрыгнув на противника сверху, мелкий морф бесстрашно завязал с ним жестокую схватку, удерживая до прихода Красномордого.
  Подоспевший толстяк схватил скованного дракой бабуина за задние ноги и в очередной раз впечатал его в стену трансформаторной будки. Плюха тут же впился ему челюстями в лапу у самого основания и разорвал острыми когтями живот врага. Красномордый поднялся на задние лапы и со всей силы ударил бабуина о бетонное крыльцо перед металлическим дверьми. Три таких удара практически закончили бой, у бабуина были сломаны шея и почти все ребра. Уничтожение противника закончили оба морфа вместе, растоптав бабуина в лепешку.
  'Наг' так больше и не появился. Целый день морфы добивали восставших мертвецов и жрали не восставших. По старой привычке морфы организовали себе гнездо и перетащили туда все пригодные в пищу трупы. Гнездо устроили в просторном подъезде напротив въезда во двор.
  Пищи было много. При таком обилии еды, восстановление шло быстро. Красномордый рос как на дрожжах, увеличиваясь в размерах и набирая мощь. Его панцирь восстановился, а роговые и костяные пластины стали еще толще и крепче. Кожистый панцирь защищавший брюхо разделился на полоски, которые увеличились до размеров толстых канатов. Мелкий морф не рос в размерах, зато заметно увеличились его мускулы на конечностях и туловище. Теперь при беге все его тело переливалось игрой могучих мышц.
  На привычную охоту они вышли в конце следующего дня. Еды было еще много, но страх перед голодом заставлял копить пищу. Поводом для атаки послужила остановка одного из автомобилей колонны, проезжавшей мимо. В набегающих сумерках незадачливый водитель наскочил колесом на валяющуюся железку и пробил баллон.
  Шум людских голосов и аппетитные силуэты на дороге звали к себе. Красномордый выскочил из подъезда и понесся, набирая скорость, в сторону копошащегося возле машины автомобилиста. Обросший броней толстяк бешенным носорогом врезался в небольшой паркетник, прижав к нему брызнувшее кровью тело жертвы, а затем опрокинул автомобиль. Следом он атаковал вторую машину, но выстрелы из дробовика заставили его развернуться. Хотя автомобильная колонна полностью состояла из гражданских, но они тоже могли за себя постоять.
  Человек стрелял из люка в крыше джипа на больших колесах. Красномордый кинулся в атаку. Опытный водитель резко рванул назад. Форсированный движок натужно выл, разгоняя автомобиль, но морф все же нагнал и ударил машину головой в кенгурятник с лебедкой. Удар в трехтонный джип был очень жестким и для машины и для морфа. К тому же стрелок в люке выпускал в чудовище заряд за зарядом. Голова бронированного монстра была иссечена картечью. Красномордый был вынужден прекратить преследование.
  Вернувшись обратно, он застал только одну перевернутую машину. Из всей добычи было два трупа. Незадачливый водитель и один из его пассажиров. Остальные сумели скрыться, бросив тела погибших товарищей. Один труп был съедобный, а второй типичной мертвой зомбятиной. Его даже упокоевать не стали.
  Так и существовали в новом месте две мертвые опасные твари. Жрали мертвечину и охотились на автомобили. Проезжающих машин было очень мало, а среди проезжающих чаще попадались с вооруженные до зубов экипажами, но иногда появлялись машины годные для охоты. Теперь они атаковали даже колонны. Плюха все время караулил возле выезда из двора и звал к себе Красномордого, как только появлялось что-нибудь стоящее.
   К ним было заявился еще один бабуинообразный морф, но его заманили в ловушку и уничтожили, тут ему не пункт дармового питания для бездомных. В другое место нужно было идти бомжевать.
  Сытый весенний день клонился к вечеру, когда Плюха заметил очередного конкурента. Удивительно крупная тварь рысила по дороге нагло и совершенно не таясь. Плюха подал условный сигнал партнеру. Такого конкурента нужно уничтожить - достойный противник.
  Охота началась.
  
  Глава 2. Второе откровение!
  
  Иваницкий смотрел на этого лощеного хмыря и удивлялся, как таким вообще хватает смелости вытащить свою голову из-под начальственных задниц и пытаться вести свою игру вместо того, чтобы старательно полировать языком промежность и седалище любимого босса.
  Еще поражала похожесть Рыжова на передовой отряд его команды в лице Павлика и покойной Агнии. Суть мелкого интригана не могла удержаться внутри дорогого костюма Андрея Юрьевича и лезла наружу как поднявшееся дрожжевое тесто. Неужели он не понимал когда сюда ехал, что настало время по настоящему сильных и решительных?
  Когда на него одели браслеты и за шиворот потащили в комендатуру, он чуть не обделался. А с того момента как его завели в залитое кровью помещение подвала, Рыжов не затыкался ни на секунду. Он даже 'помогал' задавать ему правильные вопросы. Хмырь начал сливаться сразу и по полной. Его даже уговаривать не пришлось.
  Иваницкому несколько мешали Нечаев, Солодов, Морохин, и прочие начальственные персоны, пожелавшие поприсутствовать в подвале на допросе, но в целом время было потрачено не зря.
  Рыжов рассказал, что служил далеко не первым заместителем начальника одного из управлений в администрации президента. Когда началась катастрофа, инерция государственного аппарата оказалась неспособной вовремя среагировать на бедствие. Время было упущено. А когда мертвые массово пошли по улицам, машина государственной власти оказалась парализована. В тот момент, когда следовало встать плачем к плечу и сражаться за выживание своей страны и народа, вся система управления страной посыпалась как карточный домик.
  Причиной стало то, что первыми на разворачивающиеся события неправильно среагировали как раз те, кто должен был принимать решения и давать указания. Они просто сбежали. Сдриснули, испугавшись за свою жизнь, оставив на произвол судьбы свой народ. Среднее звено вымуштрованных и дисциплинированных чиновников осталось без управления, не говоря уже о громадной армии мелких клерков. Их старательно отучили работать без приказов и указаний сверху. Централизованный государственный аппарат дал системный сбой и страна погибла.
  Разумеется, были те, кто пытался спасти и страну, и людей. Но первые приказы были не просто контрпродуктивными или глупыми, они были убийственным. Во-первых: все данные в срочном порядке засекретили, усиленно скрывая от населения факт возникшей эпидемии. Милицию и армию бросили на усмирение беспорядков. Оружие у населения следовало изымать, бегства и паники не допускать, излишнюю силу не применять, стараясь не провоцировать, внезапно появившихся 'неадекватных людей'. Более того, психов и раненных следовало отправлять в больницы.
  История самого хмыря была простой как мычание. Каждый убегающий начальник делегировал свои полномочия своему заму или подчинённому, а когда и тот убегал, то делегировал полномочия, если успевал, тому, кто стоял ниже по иерархии. Таким не хитрым образом Рыжов получил полномочия руководителя администрации президента. Пережив несколько инцидентов с нападением мертвых, хмырь с его оставшимися соратниками укрылись в одном из правительственных убежищ. Сюда перетащили семьи, близких и родственников. Немного смущало то, что они остались преимущественно без охраны. Сотрудники ФСО либо удалились с более значимыми персонами, либо разбежались спасать свои семьи.
  Само убежище находилось в так называемом 'метро-2'. Комплекс подземных сооружений предназначенных для размещения органов управления государством и их экстренной эвакуации в критических случаях. Подземные бункеры помимо автономных систем жизнеобеспечения и жилых помещений были оснащены всем необходимым для управления государством. В том числе там был и 'ГШ'. Так называли дублирующий пункт размещения генерального штаба. Несколько помещений были оснащены системами правительственной связи всех уровней, системами оповещения обо всем, что угодно: от влажности воздуха в степях Калмыкии до радиационного фона на Курильской гряде. Так же были системы и посерьезнее: системы управления ПВО страны, системы управления орбитальными спутниками, система оповещения о ядерном ударе и система управления стратегическим ядерным арсеналом и прочее, прочее, прочее.
  Группа неподготовленных людей получили в свои руки компактный пульт управления всей страной. Они были малочисленны, среди них преобладали чиновники, к произошедшей катастрофе они были абсолютно не готовы. Но они были живы, и они были в безопасности.
  После того, как прошел первый шок от происходящего, поселенцы бункера стали пытаться понять, что произошло и что делать дальше. С системами связи разобрались относительно быстро. Общая картина удручала. Хмырь и его присные смотрели он-лайн трансляцию гибели цивилизации.
  Из отрывистых сообщений стало понятно, что неизвестный вирус очагами возник в самых крупных городах планеты, а потом невероятно быстро расползся по всему миру. Эпидемии черной чумы средневековья или африканской эболы казались легким насморком по сравнению с происходящим. Цивилизация прекратила своё существование в прежнем обличие. Где-то сохранились очаги сопротивления, но их становилось все меньше и меньше. Тяжело быть свидетелем гибели человечества.
  Среди укрывшихся в подземном убежище случилось несколько случаев помешательства и несколько самоубийств. Вот тогда чиновники лицом к лицу столкнулись с восставшими мертвецами. Двоих зомби смогли уничтожить своими силами, а несколько помещений пришлось изолировать, чтобы блокировать восставших мертвецов. По сути дела в окружающей обстановке опасность для людей могла исходить только от них самих, а от остальных опасностей могло защитить само убежище.
  Единственное, что могло спасти от безумия - это ежедневная изматывающая работа. Нужно было чем-то заниматься, а в противном случае они бы протянули не долго. Вопросы, связанные с выходами на поверхность, тоже были. У подземных поселенцев была куча боеприпасов и современного оружия, да и физически они не были такими уж слабыми и беспомощными, сказывалось регулярные занятия фитнесом и прочие спортивные увлечения элит, вроде любительского хоккея или игры в теннис. Чего у них не было, так это боевой подготовки. Те, кто служил в армии, были уже в возрасте и в лучшем случае сохранили некоторые знания и навыки. Молодняк по большей части вообще не служил.
  Вопрос с усилением решили быстро, связавшись по спецсвязи с одним из небольших подразделений тех же самых ФСОшников, осевших с семьями в 'метро-2'. Благодаря подробной и тщательно проработанной карте подземных коммуникаций они быстро нашли друг друга.
  Занятие напрашивалось само собой. Имея одновременно несколько средств для спецсвязи, дружный коллектив решил возрождать государство и стать во главе новой России. Они подготовили обращение к россиянам и начали его рассылать по военным частям, специальным объектам, администрациям регионов и городов, штабами гражданской обороны и т.д.
  В своём обращении-воззвании-послании они объявляли себя новой властью, требовали отправки им информации о состоянии дел и организации органов новой власти на местах, делегируя им часть своих полномочий. Несмотря на свою гениальную простоту, план не сработал абсолютно. В большинстве случаев от них просили помощи. Кто-то не отвечал, а остальные просто посылали на три советские буквы.
  Новые правители России не отчаялись, они перешли к персональной работе с будущим электоратом. Идея заключалась в следующем. Нужно было получить контроль над ближайшими военными частями, а после этого, уже набрав силу, расширять своё влияние.
  Но и в этот раз дела новых правителей пошли ни шатко, ни валко. Они по-прежнему в подавляющем большинстве частей получали уверенный посыл в том же самом хорошо усвоенном эротическом направлении. Военные, поняв, что власти в очередной раз обкакались, проявили самостоятельность, наладили связь и спасали людей, но уже без Рыжова и его компании.
  Хотя был и положительный эффект. Они поменяли свой подход. Новая установка была следующая: обещать, обещать, обещать. Помимо обещаний у новой власти оказались в руках некоторые склады с материальными ресурсами страны. Продуктами, имуществом и медикаментами они делились лишь с теми, кто присягали на верность новой власти. На опыте они выяснили, что личный визит сотрудников новой власти в военные части и пункты спасения людей является чуть ли не единственным способом, получить над ними контроль и заручиться поддержкой. Но здесь не все ладилось. Более того, они наткнулись на конкурентов, с которыми пришлось даже повоевать. Огрызки аппарата правительства Российской Федерации пытались наложить лапу на чужое, пытаясь урузпировать власть в стране. Не одолев конкурентов в открытом бою, команда Рыжова попытались с ними объединиться наобещав, по заведенной традиции, кучу всяких благ, а когда 'человечки из белого дома' поверили в доброту намерений Рыжова и расслабились, их всех перебили.
  Покончив с конкурентами, Рыжов с командой кинулись подчинять себе остатки гражданского населения и военных с утроенной энергией.
  Вот так дошёл черед до накопителя, в котором руководил Нечаев. Эмиссара Павлика вместе с воблой Агнией послали к ним как самых опытных и успешных переговорщиков-убалтывателей. В конечном итоге, таланты Павлика сработали против самого Рыжова.
  Рассказ был не мудреный. Даже охрана этих VIP-персон понимала всю их ничтожности. Но сами сотрудники ФСО решили, что уж лучше такая власть, чем совсем никакой.
  Иваницкий смотрел на это ничтожество и нутром чувствовал его трусость, беспринципность и душевную гниль, а еще он понял, что Рыжов пытается скрыть от него что-то действительно важное. Причем это важное такого масштаба, что Андрей Юрьевич готов ради этого пожертвовать всем остальным, включая подземный бункер и всех своих соратников.
  Нет, он не врал, и говорил он вполне откровенно, но чего-то Рыжов не договаривал. Володя остро чувствовал небольшую кособокость его полуправды. Хмырь сам по себе дико раздражал Иваницкого. Интеллигентный прилизанный тип возраста где-то немного за сорок, в дорогом костюме и с неизменными 'котлами' категории лакшери на левом запястье, стоимость которых равнялась цене автомобиля представительского класса. Но просто до белого каления Иваницкого доводили ухоженные блестящие ногти, отполированные с ровным белым краем и с вычищенными кутикулами, этакий фетиш утомленного большими деньгами аристократа. Он непроизвольно демонстрировал свои ухоженные ноготки человека категории лакшери, намекая окружающим на их плебейское происхождение.
  Был ещё один моментик, которым хмырь практически подписал себе смертный приговор. Это был его взгляд. Весьма преданный и дружелюбный, располагающий к себе, но из глубины зрачков на Володю смотрела кошка, играющая с мышами. Вот так глупенькие мышки всей ордой сумели одолеть матерого кота. Загнали его в самый угол амбара, а кот от безысходности им песни сладкие поёт, о дружбе говорит и прощения просит. А сам в это время уже план подготовил и ведёт сереньких победителей к неминуемой гибели.
  ДОЛГ не даёт Володе потерять бдительность. В очередной раз он видит ту мерзость людскую, которая и поставила на грань гибели все человечество. Он отомстит, он очистил мир. Сколько принесёт зла эта мразь, если останется жить. Убить его требует ДОЛГ и совесть.
  Под конец благих песнопений несостоявшегося правителя все присутствующие расслабились, Рыжова даже стали называть панибратски по отчеству - Юричем. Налили ему стакан коньяка 'по самую рисочку'. Тот, наверное от страха, проглотил его одним махом, даже не поперхнувшись и не по морщившись.
  Володя тогда попросил военных и Нечаева оставить его с Рыжовым наедине для душевной беседы. Пришло время поработать с подследственным 'по-настоящему'. Эх, рано вы расслабились господа военные. А в кошачьих глазах хмыря в тот момент появился настоящий страх, среди глупеньких мышек кот затесался старый дворовый пес, умудренный опытом и знающий цену всем кошачьим посулам.
  Вояки переглянулись, но возражать не стали. Первым из подвала выскочил Нечаев. Грязь, кровь, вонь и два трупа в углу на него действовали явно не лучшим образом. Вояки и их серые братья пожелали Иваницкому удачи и удалились вслед за убежавшим начальником накопителя, оставив опричников 'тет-а-тет' с его величеством господином несостоявшимся верховноправителем.
  Володя прекрасно чувствовал, насколько внимательно его разглядывает Рыжов. Он пытался его разгадать, открыть для себя этого следователя, который получил неожиданно большой вес среди этих суровых людей.
  Володя на мгновение замер старательно воссоздав в голове образ надпись, выцарапанную ножом на белом дверном полотне его кабинета. В одно мгновение его наполнило ощущение всепоглощающей силы и уверенности. Мир снова обрёл резкие и предельно яркие черты. Холодная уверенность, как кислота разъела все сомнения, очистив грязь лишних мыслей.
  Остальное уже было совершенно не важно.
  Тогда он усадил перед собой этого любителя рискованных игр. Разговор начался с обычной следовательской работы. Володя задавал похожие вопросы и переспрашивал снова, уточнял отдельные моменты, заставлял заново пересказывать одно и тоже, ловил его на несоответствиях, но показания Рыжова были совершенно правдивые. Они вели игру чуть меньше получаса. Иваницкий придумывал хитроумные ловушки для допрашиваемого, надеясь вытащить правду из его гнилого нутра, хмырь наоборот, искал ключик к самому Володе, пытаясь расположить его к себе, выйти с ним на одну волну. Как же он старался бедный. Рыжов и пытался дышать в унисон с Иваницким, искрил юмором, постоянно называл его по имени, не прекращая забрасывал удочки на предмет поиска увлечений и пристрастий Володи.
  Хмырь заискивающе улыбался и вкрадчивым голосом нес всякую ахинею типа:
  - Я сразу увидел в вас цельную выкристаллизованную натуру. Вам принадлежит будущее. Ах, как жаль, что таких настоящих людей нам не доставало в окружении президента. Именно на таких людей как вы и следовало опираться. Тогда бы точно не случилось бы всего этого кошмара. Вы не представляете, какие ничтожные личности стояли у руля власти.
  Володю рассмешило последнее предложение. На примере лебезящего хмыря он прекрасно видел, какие ничтожные личности стояли у руля власти. Похоже, что хмырь сейчас о себе рассказывать будет. Ещё про заговор и жидо-массонов что-нибудь сочинит. Володя захотел подшутить над ним.
  - Жиды что ли?
  Хмырь замер буквально на мгновение, Володя прямо почувствовал, как в голове Рыжова заработали мелкие быстрые шестёрки, защелкали реле и тумблеры, анализируя сказанное Иваницким. Сузившиеся зрачки кольнули Иваницкого острым испытывающим взглядом. Аналитическая машина выдала результат. Хмырь заерзал как на иголках, демонстрируя сильное душевное волнение, возмущение выкатил глаза.
  - Да и ещё раз - да. Жиды проклятые все заполонили. Вы не представляете, как нам русским людям тяжело приходится среди этих упырей.
  'Есть контакт. Вот я тебя и подловил' - спокойно подумал Иваницкий. То, что Рыжов пытается без мыла к нему в анус залезть, Володя понимал также ясно как таблицу умножения. Дважды два и все такое. Допрашиваемый проявлял недопустимо много инициативы, стараясь изо всех сил втереться к нему в доверие или хотя-бы вызвать к себе симпатию.
  Володя мысленно в миллион сто первый раз поблагодарил свою учительницу Василису - легенду российского сыска районного разлива, у которой кололись даже камни. Вася была мастером психологической игры. Наверное, Иваницкий приблизился, но никогда не сможет превзойти эту потрясающую женщину.
  Пора было вдарить, как следует по этому любителю играть с серыми мышками и водить за чёрный влажный нос дворового кобеля.
  Рыжов разливался гневными антисемитскими речами, а Иваницкий согласно кивал головой и улыбался. Ему даже стало интересно - кто Рыжов по национальности. Хотя у такой мрази не может быть национальной принадлежности. Такая категория людей по истине интернациональна. Космополит в общем.
  Когда верховный главнокомандующий в очередной раз блеснул своими ногтями, Володя остановил его вопросом:
  - Вы помните мою фамилию?
  Хмырь настороженно замер.
  - Да. Иваницкий.
  - Я польский еврей.
  Володя буквально наслаждался картиной тотального замешательства.
  - Моих деда и бабушку сожгли живьем во время еврейских погромов. Мою маму травили собаками, хотя она была маленьким ребенком. Меня самого третировали в школе за мою национальность. Я поступил в институт только потому, что получил самый высший проходной бал в потоке абитуриентов. Каждый из моих преподавателей и начальников считал своим долгом глумиться над моей национальностью. Это делали такие как ты!!!
  Иваницкий совершенно не был евреем. Да и все сказанное придумал на ходу. Дело было не в национальности или особом юдофильстве, а в том, что Иваницкий выбил почву из под ног у этого скользкого хмыря с элитными ногтями.
  Пока тот пытался выйти из прострации, Володя взял со стола обычный перочинный нож и резким быстрым движением сунул его хмырю под ненавистный ноготь, который кричал об снобисткой элитности своего владельца.
  Замерший на мгновение, Рыжов завизжал как резаный.
  Не давая ему опомниться, Володя схватил его за истекающий кровью палец и со всей силы дернул его на себя. Он повалил эту мразь на пол и начал орать ему прямо в ухо:
  - Кто?! Скажи мне когда?! Колись сученок. Я тебя выведу на чистую воду. Сливайся, козлина тупая. Ломи всех. Где, млять!
  Нож раз за разом впивался под очередной ноготь и задирал ногтевую пластину. Но выдрать ногти Рыжова не получалось. Может сноровки не хватало, а может делать это нужно было по-другому. Не помогали даже плоскогубцы. Изодранные пальцы все время дергались, и захватить ногтевую пластину как следует не получалось.
  Урод орал диким нечеловеческим голосом. Он пытался выдергивать руки, сжимать пальцы в кулак, звал на помощь. Но все было тщетно, Володя крепко держал его руки и выламывал загибаемые пальцы лезвием, оставляя глубокие порезы.
  Каждый крик жертвы отзывался внутри тёплой волной, с каждым воплем Рыжова душа Иваницкого избавилась от жестокой муки, становилась свободной и лёгкой. Облегчение приносило радость и легкую эйфорию.
  Но эта скотина Рыжов запирался по-прежнему. Настоящая информация была где-то совсем рядом, но хмырь пытался ее утаить.
  - Володя, прекратите. На нем же лица нет. Он нам сейчас все расскажет. Ведь, правда? - пришел на помощь Рыжову Кирильцев.
  Старая добрая игра в плохого и хорошего полицейского разворачивалась по классическому сценарию.
  - Нет, - категорически заявил Иваницкий. - Лицо на нем есть. Но может и не быть. Его же можно содрать как скальп. Правда, Евгений?
  Следователь прижал лезвие перочинного ножа ко лбу жертвы.
  - Попов! Вам нужна кожаная маска с бородой. Дима, хотите подарок к следующему Хэллоуину? - обратился Володя к ковыряющему в носу Диме Попову.
  - Во, класс! - восторженно заявил бывший участковый. - Давно мечтал. А можно я ему сам лицо вместе со скальпом сниму?
  Прозвучавший в голове энтузиазм истинного любителя своего дела, Дима подкрепил решительными действиями. Он взял с верстака острый канцелярский нож и выдвинул блестящее лезвие.
  - Можно? А? - с надеждой в голосе спросил он еще раз.
  Точно с такой интонацией ребенок просит у отца дать посигналить клаксоном, посверлить дрелью или поиграть дорогой коллекционной машинкой.
  В это самый момент Володя почувствовал тем новым внутренним чутьем щелчок, или даже лёгкий треск внутри своей жертвы. Рыжов сломался.
  - Базы, информационные базы! Мобилизационный резерв страны. Стратегические запасы. Золото, оружие, техника, ядерное оружие!!! - заорал Рыжов и тут же обмяк как тряпичная кукла, превратившись в безвольную оболочку опустошённого изнутри человека.
  Работа сделана. Он добился своего. Иваницкий ликовал. Служение ДОЛГУ в действии. Пропала эта давящая боль внутри. Появившуюся пустоту сразу заполнила воздушная легкость и ощущение полной свободы. Он так увлекся этим новы наполнением своей сущности, что чуть не потерял динамику допроса.
  - Ещё раз. Не расслышал. Чётко, внятно, как на политбюро. Дай ещё раз! Ты хочешь подарить свою бородатую мордашку нашему Диме?!!!
  Иваницкий встряхнул хмыря и влепил ему подзатыльник.
  - Нет, прошу вас, не надо. Я все расскажу. Это правда, я только это пытался скрыть, - испуганно затараторил хмырь.
  'Так, так. А вот это мы будем посмотреть. Все ты нам поведал или нет.' - подумал про себя Володя.
  Было очень похоже, что хмырь действительно говорил правду. Он был полностью дезориентирован и подавлен. Сил на сопротивление у него не осталось. Сейчас он сольет все, даже то чего никогда не знал. Только успевай запоминать или записывать.
  Гундосый хнычущий голос, икая и всхлипывая, рассказывал про информационные базы. Хмырь поведал о глобальной информационной системе, точнее их было несколько. Одна из систем был информационной базой о всех без исключения стратегических запасах страны. Вторая представляла собой тотальную систему управления всеми автоматизированными оборонным средствами и системами нападения. Третья хранила в себе все научные разработки, технологии и базовые знания во всех отраслях науки. Причём стратегические информационные запасы хранились не только в электронной форме. Их хранили на бумаге и на плёнках в виде диафильмов.
  Рыжов не поделился этой ценной информацией со своими товарищами.
  Разработанный узурпатором план не отличался оригинальностью. Если он станет во главе распределения такого количества ресурсов, то место во главе пищевой пирамиды нового человечества ему обеспечено. Дело оставалось за малым. Рыжову следовало обзавестись подданными. На эту роль как можно лучше подходили напуганные, дезориентированные, голодные толпы народа в эвакуационных и накопительных пунктах. Хмырь строил себе радужные картины, того как толпы страждущих тянут к нему ручонки в поисках спасения и поют ему осанну. Как жаль, что во время очередного визита за народишком случилось все так нехорошо.
  Этой информации хватало с лихвой. Хмырь будет жить до тех пор пока они не получат этот самый ценный в новой мире информационный ресурс.
  Володя схватил Рыжова за шиворот и поволок его по коридорам и лестницам в кабинет начальника накопителя.
  Не смотря на позднее время, Иваницкий был уверен, что застанет всех командиров силовиков в кабинете Нечаева. Распахнув дверь, Володя застал всю честну'ю компанию с поднятыми стаканами, а главный милиционер накопителя Солодов застыл с открытым ртом. Он, скорее всего, произносил тост в момент его появления. Иваницкий втащил за собой хмыря и усадил его на ближайший стул. С большей долей вероятности, тот не смог бы стоять на ногах самостоятельно.
  - Повторить!- Иваницкий жёстко сдавил мочку уха Рыжова.
  И тот 'запел'. Он не только практически дословно пересказал заново все, что поведал Иваницкому. Более того, оказалось, что у него в машине лежит ноутбук на который была залита информация обо всех хранилищах мобилизационного резерва и стратегического запаса в Москве и Московской области.
  Вояки и сотрудники накопителя так и стояли с поднятыми стаканами, пока в гробовой тишине торопливо звучал дрожащий голос несостоявшегося владыки земель русских. Свою речь он закончил вполне тривиально:
  - Я все сказал, честно. Мне больше ничего не известно. Не мучайте меня. Я вас умоляю.
  Иваницкий одними глазами указал Кирильцеву на дверь. Тот не говоря ни слова, вышел.
  Начальник накопителя поставил свою любимую чайную кружку. Взял со стола высокую бутылку с жидкостью цвета темного янтаря и надолго присосался к горлышку. Нечаев пил вискарь как воду - большими жадными глотками. Следом за начальником накопителя осушили свои стаканы, бокалы и кружки вояки и милиция.
  Народ сразу оживился. До окружающих начал доходить смысл сказанного. Стать обладателями информации обо всех стратегических запасах необъятной Родины, это по сути значило стать её хозяином. Иваницкого стали хлопать по плечам и спине, жать ему руку, наперебой предлагали выпить. Многие уже и пили за его здоровье. Иваницкого это практически не волновало. Его мысли были заняты совершенно другим. В очередной раз он убедился в правильности выбранного пути. Последнее событие наглядно показало, как малое зло может сделать большое добро. Володю перло, его буквально распирало от осознания выполненного ДОЛГА. Это больше чем счастье, что было чувство самореализованности.
  Тем временем появился Кирильцев с парой ноутбуков в руках. Включили сразу обе машинки. Бледный хмырь объяснял где и что у него запрятано. Разумеется, нажимать клавиши он не мог. Пальцы были изодраны в хлам и кровили.
  Нечаев посмотрел на его залитые кровью кисти и распорядился привести медика.
  Врач успела вовремя. Окруженный толпой военных, Рыжов закатил глаза и попытался сползти на пол. Иваницкий первый это заметил и выдернул сомлевшего владыку из толпы военных и чуть не воткнулся во врачиху с пластиковым чемоданчиком оранжевого цвета.
  Рязанского вида бабенка охнув отпрянула к стене.
  - Я наверное к вам? - неуверенно спросила она у Володи.
  Он сначала не понял, почему медичка считает его своим пациентом, но потом до него дошло, что он сам весь в крови допрошенного хмыря.
  - А? Не-е-ет, - дружелюбно протянул он. - Вот ему бы помочь, а то клиент прямо здесь 'кони двинет'.
  Иваницкий приподнял за воротник и продемонстрировал бабенке Рыжова.
  Она понимающие кивнула и снова посмотрела на него с вопросом. Иваницкий непонимающе пожал плечами.
  - Мне место нужно. Желательно чтобы места было много и освещение хорошее, - пояснила врач свой вопросительный взгляд.
  Володя без разговоров подтащил хмыря в дальнюю сторону комнаты, стена которой приходилась на торец здания и была оснащена аварийным выходом со стеклянной дверью. Верный Дима Попов притащил туда письменный стол и стулья для удобства её работы. Прямо над ними размещались сразу две световые панели.
  Иваницкий посадил хмыря на стул, а Петров его плотно продвинул к самому столу и плюхнул на стол руки пациента. Тот даже не поморщился. Рыжов до сих пор был в 'отключке'.
  - Что случилось? - спросила женщина стандартно-врачебным голосом.
  - Мы его допрашивали, - буднично ответил Попов. - Сознаваться не хотел, падлюка.
  Женщина что-то хотела сказать, но тут же осеклась и побледнела.
  'Ну что за народ?' - с горечью подумал Володя - 'Распотрошённые мертвяки по улицам ходят, а она тут кисейную барышню и гуманиста в одном лице собралась из себя разыгрывать. Моралистка хренова! Как бы в обморок не грохнулась? Если морализировать станет, то я ее ханжеское квохтанье ей в задницу запихну. Нет времени чужое нытье выслушивать.'
  Но женщина сдержалась. Она вытащила из запечатанного пакета одноразовую пеленку и расстелила её на столе, а затем принялась обрабатывать изуродованные пальцы подследственного.
  - Его в медпункт нужно будет отвести. У пациента слишком глубокие порезы на пальцах. Шить придётся. Только там сейчас места нет. Недавно раненых привезли. На них бандиты напали.
  - Может перевяжете его здесь?
  - Да. Конечно-же перевяжу, только сначала кровь нужно остановить.
  - У больного ещё какие-нибудь повреждения есть?
  - Ща спросим, - Попов замахнулся раскрытой ладонью, чтобы смачной плюхой вернуть пациента в бодрое состояние.
  - Вы с ума сошли?! - врач первый раз повысила голос.
  Попов замер в недоумении.
  - Да разве так можно? - резко сказала бабенка. - Вы его и так искалечили. Убить его хотите? Так это без меня, пожалуйста!
  Она выдернула из небольшой кассы с ампулами самую крайнюю бурую стекляшку с оранжевым ободком, сломала верхушку и вытряхнула несколько капель на ватку.
  - Ну, тетенька. Не получается у нас по-другому. Время сейчас такое. Цель оправдывает средства, - Дима нравоучительно начал внушать ей основы следственной работы в чрезвычайных ситуациях.
  - Какие цели? Вы его насмерть замучить хотели? - Женщина поводила под носом Рыжова влажной ваткой, и тот вздрогнув начал приходить в себя.
  - Наш долг защищать людей. И если для этого надо быстро расколоть какую-нибудь тварь, то я не остановлюсь ни перед чем, - спокойно сказал Иваницкий.
  Хмырь плаксиво сморщился и застонал.
  - Мне больно, - заскулил он.
  - Сейчас, сейчас больной. Потерпите немножко. У вас есть еще повреждения?
  Тот обреченной помотал головой.
  - Не знаю.
  - Значит, нет, - констатировал Попов.
  Женщина вынудила из чемодана белый баллончик и щедро побрызгала на кривящие руки прозрачным спреем. Следом в дело пошла пластмассовая ампула с иголкой. Задрав рукав несостоявшегося властелина повыше, она ему воткнула иглу в середину предплечья.
  - Вам сейчас легче будет. Я вам противошоковое поставила. Не дергайте руками, пожалуйста.
  Дима Попов навалился на хмыря сзади и придавил его руки к столу. Женщина стала обрабатывать искалеченные пальцы Рыжова. Хмырь опять врубился, а Дима вопросительного посмотрел на врача.
  - Нет. Пусть пока так. Я его позже в себя приведу.
  Она не слишком сноровисто принялась оттирать руки от крови. Похоже, что для нее эта работа была не такой уж и привычной.
  - Ну что же вы делаете. Зачем же так? Вы себе представляете сколько требуется организму сил на восстановление после таких травм? - продолжила она тем же возмущенно-нравоучительным тоном, что и три минуты назад.
  Иваницкий начинал закопать злобой. Какая-то мокрощелка пытается его жизни учить.
  - Так мне его упрашивать, что-ли? На колени перед ним становиться. Христарадничать перед ним прикажете? - озвучил его мысли Дима.
  Женщина резко выпрямилась.
  - У вас своя работа. У меня - своя. Сейчас вместо того чтобы раненым помогать я с вашим заключенным должна возиться. Зачем калечить человека? Вдруг он потом исправляться начнёт. Станет добропорядочным гражданином. А вы его в калеку превратили.
  Последователи ДОЛГА переглянулись.
  - Милая тётя. Если я тебе руку сломаю, то намного быстрее получу нужные мне сведения, - заявил Попов. - Это - во-первых. А во-вторых: так я тебя быстрее поставлю на путь исправления и сотрудничества с администрацией, - продолжил спорить Попов.
  - А я могу добиться того же самого без ломания рук и порчи других сложных для восстановления частей тела, - не растерялась женщина.
  - А ты на мне покажи, а то не верится, - издевательским тоном заявил Дима.
  Зря он этот предложил.
  - Дайте руку,- Женщина протянула раскрытую ладонь в сторону Попова. - Дайте, дайте! Боитесь?
  - Да, вот еще! Буду я еще бабы бояться!
  Дима героически протянул волосатую лапищу вперед, чуть не заехав в лицо врачу. Женщина вынужденно отклонилась, возмущенно сжала губы и гневно сверкнула глазами. Невооруженным глазом было видно, что хамство простодушного Попова её буквально бесит.
  Она вытащила тонкий шприц из упаковки. Сняла колпачок с тонкой нитяной иглы и вонзила ее куда-то в место соединения большого и указательного пальцев Попова. В туже секунду Дима заорал благим матом. Он сорвался с места и побежал вокруг помещения, тряся вывалившимся пузом и дико крича. Вояки забыли про оба ноутбука и Кирильцева вместе с ними. Попова попытались остановить, но толстый бугай расшвыривал военных как котят. Наконец кто-то зарядил ему кулаком под дых или по яйцам. Дима упал на пол, выпучив глаза и ловя воздух открытым ртом.
  Женщина подошла к корчащемуся Попову и осторожно втянута иглу из кисти страдальца.
  - Теперь вы мне верите?
  Не удостоив Диму Попова больше даже взглядом, она вернулась к столу с Рыжовым.
  Иваницкий смотрел на неё уже совсем другими глазами. Женщина была небольшого роста, обычного вида, полноватая. Скорее всего, она упорно боролась с лишним весом, но пока без особого успеха. Сложно было судить о её возрасте. Где-то от тридцати пяти до сорока пяти лет. Она делала свою работу абсолютно спокойно, без эмоций. Залатав на скорую руку раны на кистях Рыжова и перебинтовав их, женщина подняла глаза на Иваницкого.
  - А вы куда его хотите определить?
  - В подвал, там камеры.
  - Нет, нет. Из-за стола поднялся Нечаев. Мы его для большей сохранности на оружейные склады отправим. Он нам ещё очень даже пригодиться.
  - Нет. Так дело не пойдёт, - голосом, не допускающим возражения, заявила врачиха. - Ему сначала раны надо зашить. Руки как следует обработать, а потом уже и везти. А там ему привязки делать и раны обрабатывать, кто будет?
  - Ради такого случая я ему там целый лазарет организую, - заверить её Нечаев. - А на счёт руки зашить. Вы ведь это и сами можете сделать?
  Женщина устало посмотрела на Нечаева.
  - Сейчас я сделал все что могла. Его надо отвести в медпункт. Я практикующий невролог. Медицинская сестра или хирург с шитьем ран лучше справиться. К тому же у него связки сильно повреждены. Сейчас ночь и у нас только дежурная бригада осталась, но думаю, что они его заштопают.
  Солодов тут же распорядился выделить аж четырех человек для охраны пленного. Рыжова понесли на руках. Впереди шла врач.
  Работа Володи была закончена. Теперь Рыжов будет щедро делиться информацией, чтобы купить себе жизнь и спастись от страшного Иваницкого. Внезапно упавшим богатством пусть Нечаев с ментами и вояками распоряжается, а у Володи еще куча работы. ДОЛГ настойчиво требует идти дальше. Только куда?
  Последняя мысль неожиданно ввела Иваницкого в ступор. Похоже, что он на полных парах выскочил на дорогу, которой нет на карте. Куда он движется?
  Да. Сейчас он 'на коне'. Теперь на него смотрят другими глазами - он герой, он победитель. Ему дадут практически неограниченные полномочия. На отдельные моменты в его работе будут закрывать глаза, ожидая от него очередного 'результата'. Но какая-то внутренняя неудовлетворённость неожиданно засвербела глубоко внутри. Тень неуловимой мысли фланировала где-то на самом краю сознания, но он не мог уловить даже намека на причину нарождающегося беспокойства. Похоже, что за первым откровением должно было прийти второе, но замешкавшись на пороге, оно никак не могло шагнуть в его разум.
  Да! Он показал свою результативность и доказал окружающим то, что его позиция заслуживает внимания и уважения. Но что делать дальше? Теперь ему так и придется бегать по останкам гибнущей цивилизации, выискивая очередную гадину, чтобы придать ее справедливому и бескомпромиссному суду. В этом было нечто от инфантильных американских комиксов. Роль бетмена или супермена во главе команды головорезов была какой-то плоской и однобокой. Неужели его великое служение должно уподобиться американскому вестерну с положительными героями в белых шляпах и отрицательными героями в черных?
  На следователя накатила слабость. Он понял, что ему все же необходимо остановиться и собраться с мыслями. Как-бы ошибок не наделать. Великий ДОЛГ подводил его к следующей ступени самореализации, и здесь следовало не оступиться. Мгновенный перепад настроения убил кипящее торжество и опрокинул Володю в унылое раздражение.
  Иваницкий молча вышел из кабинета начальника накопителя. Он нагрубил в коридоре улыбающемуся военному, который попытался у него что-то спросить. Тот так и остался стоять с открытым ртом, ошарашенный столь неожиданной реакцией на вполне невинное обращение. А вот нечего под ноги лезть! Кирильцев и Попов, озадаченные внезапной сменой настроения босса, молча следовали за ним. Володя вернулся в кабинет следователей.
  В кабинете Иваницкий уселся в большое офисное кресло руководителя, которое ему принесли сегодня утром вместо сломанного. Дима Попов нерешительно поднял со стола ополовиненную бутылку водки и с немым вопросам посмотрел на Володю. Волосатая полная лапа Попова многообещающе тряхнула бутылку, разгоняя пургу мелких пузырей в прозрачной жидкости. Похоже, что других способов снятия стресса и борьбы с хандрой Дима просто не знал.
  Кирильцев как стойкий оловянный солдатик замер у самой двери, вытянувшись в струнку. Его обеспокоенный взгляд буравил Иваницкого. В жениных глазах замерло напряженное внимание. Иваницкий видел в нем зарождающийся страх разочарования. Похоже, внезапная смена настроения Иваницкого серьезно насторожила Женю. Возможно, он видел в Иваницком нечто больше, чем просто начальника, а сейчас эта иллюзия Кирильцева могла рассыпаться в прах.
  Они ему мешали. Следовало выровадить соратников на какое-то время. Они давили на него. Они настырно отвлекали его внимание на себя, мешая сосредоточится на главном.
  - Дима, будь любезен. Я устал немного. Прояви инициативу. Поработай, пожалуйста, с тем зеком из банды. Ну, ты понял.
  Отечная морда Попова расплылась в радостной улыбке. Веселье продолжалось. Все было по-прежнему. Он с готовностью козырнул, приложив руку к краю мятой милицейской кепи, и выскочил из кабинета, прихватив добавкой к ополовиненной бутылке водки, вторую не распечатанную.
  - Женя. Работа предстоит большая. Нам нужны люди. Кто-то уже готов встать в наши ряды. Я хочу понимать: на кого можно рассчитывать. Собери людей, пожалуйста.
  Напряжение с Кирильцева слетело как сигаретный дым от сильного порыва ветра. Он одарил Иваницкого счастливой улыбкой. Володя не разочаровал его.
  - Есть! - громко рапортовал Кирильцев и, выполнив строевой разворот кругом, шагнул за дверь.
  Не смотря на глубокую ночь, его коллеги будучи исполнять поставленные задачи, а он пока соберется с мыслями.
  Все. Теперь он один. Но мысли все равно путались и наползали друг на друга, коверкаясь и слипались в мутную кашу. Иваницкий не заметил, как уснул. Все же сказывался хронический недосып. Яркие сюрреалистические картинки понеслись перед глазами. Он никак не мог понять: где он находится и что с ним происходит. Более того, у него впервые были такие удивительные сны, больше напоминающие ожившую абстрактную живопись, наполнившуюся еще более странными звуками и ощущениями.
  Проснулся Володя уже с восходом солнца. Лязгнула дверная ручка и легко скрипнули петли открытой двери. Веки Иваницкого распахнулись, пустив в мозг картинку безмерно гордого собой Попова. Тот светился всеми красками счастья и гордости.
  - Вова. Босс. Гражданин начальник, - Дима пытался подобрать нужное обозначение для руководителя. - Я расколол его. Млять. Точно расколол. Во! Протокол допроса!
  Попов протянул Иваницкому мятые исписанные листы.
  - Ты только посмотри, что нарыли. За такое раньше медальки навешивали и звездочек на погоны добавляли.
  Внешний вид документа заставил Иваницкого замереть. Сочетание белой бумаги, черных написанных слов и кровавых отпечатков человеческих пальцев создавало уникальное ни с чем несравнимое внутренне ощущение реальной живой работы. Этот клочок бумаги был все равно как знамя. Но не то знамя части стоящее на почетном месте под стеклянным колпаком и с караульными вокруг. Это было знамя части, вынесенное из боя с подпалинами и дырами от осколков и пуль, с запахом пороха и брызгами человеческой крови героев и поверженных врагов. Вот она их работа. Вот то доказательство служения, которое требовалось от них. Вот она правда, поднятая на поверхность и освобожденная от лжи. Его начало наполнять исступление. Он не чувствовал усталости, его ум был бодр и мысли снова прозрачны и чисты как зимний лед в роднике.
  Быстро пробежав глазами протокол допроса бывшего уголовника, он не столько вникал в смысл написанного, сколько разглядывал окровавленную бумагу, навивал на нее слова, изложенные черными кривыми буквами, сопоставлял полученный образ с тем великим служением, которого удостоился. Это было еще одним доказательством его правоты и прозорливости. С этих удивительных листов в него текло понимание очередного преступления против людей, порождая в его душе желание выжечь скверну жестоко и страшно, чтобы те кто это все устроил, корчились в огне от боли, искупая свои злодеяния.
  Принесенные Поповым сведения действительно заслуживали внимания. Иваницкий представил, как бы воспринималось все это в прошлой мирной жизни. Сотрудники ФСИН при участии высших чинов Министерства Юстиции и МВД сформировали из бывших и не бывших заключенных отряд, который комплектовали только зеками самых низших каст. Отряд обиженных в полной секретности готовили серьезно и обстоятельно на базе учебного центра ФСИН. Созданный для борьбы с одиозными фигурами преступного мира, отряд в своей преступной деятельности выходил далеко за рами поставленных задач. Количество и тяжесть преступных эпизодов, которые поведал участник отряда Пистон, вполне тянули на несколько пожизненных сроков или на долгую мучительную сметь для каждого из его участников. Отряд был хорошо подготовлен, вооружен и обеспечен материально. За последние дни отряд понес значительные потери в количестве трех десятков человек, но банда все равно оставалась крупной. Сейчас отряд составляла практически сотня бойцов.
  Опасность такого формирования просто зашкаливала. Его нужно было немедленно уничтожать. Также следовало уничтожить тех, кто создал и руководил этим петушиным отрядом. Целый лист протокола занимал перечень сотрудников ФСИН и МВД задействованных в организации и обеспечении деятельности отряда.
  - Вот это, да! Пошли. Покажешь жулика, - уставившись на замершего Диму, сказал Иваницкий.
  Тот зарделся как довольная похвалой учителя отличница и, смущенно отступил в сторону, пропуская начальника вперед. Ему была приятна реакция босса на его работу.
  Выходя из кабинета, Володя на мгновение остановился перед четырьмя, процарапанными на белом дверном полотне, буквами. Непонятное томление опять толкнулось глубоко внутри. Второе откровение застряло где-то совсем рядом и продолжало его беспокоить, ожидая когда эта бестолочь Вова откроет для себя очевидные вещи, без понимания которого он не мог продвинуться в своем служении ДОЛГУ ни на сантиметр.
  Попытки осознать то, что он пока не мог понять, не оставляли его всю договору до пыточной. Шагая по коридору первого этажа, Иваницкий свернул на лестницу в подвал. Металлические ступени загудели под ногами. Тусклые подслеповатые лампочки освещали путь в подвале по дороге в камеру. Специфических запахов пыточной теперь там не ощущалось. Наконец-то наладил вентиляцию. Под ее натужное гудение Иваницкий вошел в ярко освещенное помещение. Яркий белый свет неоновых светильников не оставлял никаких шансов для темноты.
  На виду лежал залитый кровью Пистон. К ножевому ранению в живот добавились многочисленные порезы, ожоги, ссадины и рваные раны по всему телу. Кровь, залившая татуированное тело, глянцево блестела под холодными яркими лучами.
  Пока Иваницкий рассматривал зека, Дима Попов с большим удовольствием рассказывал ему, как велся допрос. Диме настолько не терпелось вылить весь свой восторг на начальника, что он чуть из штанов не выпрыгнул.
  Попов перестарался. Измученный тюремными сроками и нездоровым образом жизни организм сдавал свои позиции. Глаза Пистона были мутными, дыхание прерывистым, как у собачки. Он даже не стонал. Жить ему оставалось не долго.
  - Вы слышите меня? - обратился Иваницкий к Пистону.
  Бурцов Константин Семенович, 1962 года рождения, неоднократно судимый, в том числе и за преступления сексуального характера против малолетних, попытался сфокусировать взгляд на следователе. Но угасающее сознание не справилось с этой задачей - дрогнувшие веки опять полуприкрыли глаза. Подследственный умирал.
  - Дима, а где находится начальство этого Пистона? Где осели все те люди из большого списка, который ты мне принес? Каков режим и система охраны их базы? То, что ты сумел вытянуть из него признания в преступлениях - это очень хорошо. Но значительно важнее - это предотвратить преступления, которые совершат эти отморозки в будущем. Наказать мы его и так накажем. Тем более, что ты его уже наказал. Жить ему осталось не много. Но как ты поможешь этим предотвратить большее зло? Показания подследственного о подельниках и главарях организованной преступной группировки - это действительно важно. Но с его показаниями ты не в суд пойдешь, тебе нужно остановить тех, кто остался на воле. Понимаешь? Наша работа сейчас ближе к труду разведчиков на войне. Ведь мы воюем. Ты понял меня?
  Попов снова покраснел, как отличница, но уже застуканная за чтением запретного любочвно-эротического романа. До него дошло, что он лажанулся по-полной.
  - И чего теперь? - понурив голову, спросил тот.
  - Неси его в медпункт. Желательно к той самой медичке твоей знакомой, - Иваницкий напомнил Попову о его давешнем фиаско. - По крайней мере, ей лишнего объяснять не придется. Пусть организует помощь этому недобитку.
  Дима послушно сгреб тщедушное тело уголовника со стола и понес его на руках. Иваницкий шел вслед за ним и разглядывал как болтаются, обвисшие безвольными плетьми, конечности уголовника.
  'Может действительно получится спасти его?' - подумал Володя - 'Не следует больше пускать такие допросы на самотек. Старание Попова понятно, но результат-то корявенький и слабо применимый. Где мы теперь будем искать полковника Пшонкина и подполковника Лебеду?'.
  На полноватую женщину невролога они наткнулись прямо на крыльце, щурясь на свет восходящего солнца. Она сидела на корточках и глубоко 'в затяг' курила крепкую сигарету, пуская дым из ноздрей. Это какие нужно иметь легкие, чтобы так круто долбить 'тяжелые' сигареты?
  - Что опять допрашивали? - усталым серым голосом спросила она, завидев приближающихся работников дыбы и протокола.
  -Угу, - кивнул Дима.
  - Это больше на казнь похоже, - прокомментировала она ответ, поднимаясь с колен.
  - За то, что он сделал, его несколько раз нужно замучить насмерть и оживить. Ада для него не достаточно, - сказал ей Иваницкий, глядя прямо в глаза врачу.
  Женщина вздрогнула. Не выдержав взгляда Иваницкого, она отвела глаза.
  - Пойдемте. Я вас провожу, - тем же усталым бумажным голосом сказала невролог и открыла дверь.
  Врач завела их в помесь приемного покоя и операционной. Две пожилые санитарки в замызганных халатах ползали на коленях по полу, пытаясь отмыть щетками грязь и спекшуюся кровь. За исключением отсутствия вони паленого мяса, пахло здесь также как и в пыточной. Большой пластмассовый бак возле операционных столов был практически до верха наполнен окровавленными бинтами, использованными шприцами, пустыми пузырьками и ампулами. Среди всего этого богатства дремали несколько человек в перепачканных кровью халатах. Нелегко приходилось врачам.
  - По коням, коллеги. Нам еще полупокойничка в порядок приводить для дальнейших пыток. Порезвее пожалуйста.
  Женщина хлопнула ладошкой о боку, свернувшегося на кушетке молодого мужчины. Тот едва разлепил сонные глаза, но все равно поднялся и, встряхнув головой, улыбнулся резиновой бескровной улыбкой серых губ. Из-за ширмы показали две молодые девчонки в голубых операционных масках, а из-за письменного стола поднялся низкорослый мужчина кавказской внешности. Он был в годах, но, не смотря на это, выглядел свежее всех коллег вместе взятых. Последней пришла в себя пожилая женщина с потухшей сигаретой в зубах.
  Дима положил уголовника на ближайший операционный стол с ремнями и зажимами.
  - Шансов нет, - удрученно сказал кавказец, окинув пациента опытным взглядом.
  - Нужно попробовать, - твердым голосом сказал Иваницкий.
  Врач с ним спорить не стал.
  - У вас оружие с собой? - спросил он. - Мы охрану уже отпустили. Ребята покушать пошли.
  Все ясно. Если Пистон подохнет на операционном столе, то придется его добивать. Иваницкий вытащил из кармана пистолет Макарова, а Дима продемонстрировал рукоятку 'стечкина' в наплечной кобуре.
  - Коллеги. Наденьте маски и кольчужные перчатки, - привычно сказал доктор.
  Говорил он на русском практически без акцента, но слово 'кольчужные' он сказал с твердым 'Л' без мягкого знака. А может так и полагалось.
  - Ну, что же вы нас не жалеете? - опять начала свою проповедь невролог. - Думаете нам без вас работы не хватает?
  Иваницкого взбесила эта фраза. Он не желал выслушивать эту морализаторскую проповедь про гуманизм.
  - Попов, доложите уважаемым врачам эпизоды преступной деятельности гражданина Пистона.
  Дима будничным тоном, как на докладе у начальства стал перечислять злодеяния замученного уголовника. Особо он заострял внимание на самых показательных, по его мнению, моментах.
  Первой не выдержала молоденькая медсестра. Она прижала ладони к маске, закрывавшей лицо.
  - Такое не возможно. Вы это придумали, - дрожащим голосом проблеяла она. Из ее глаз покатились слезы, а плечики задрожали в беззвучном плаче.
  - Нет, родная моя, - нежно сказал Иваницкий. - Просто есть такие люди.
  Пожилой врач посмотрел на Иваницкого.
  - Я больше не в силах ничего сделать. Давление падает. Реакции тела не типичные. Все. Адреналин на него я тратить не буду. Бесполезно.
  Дима вытащил 'стечкин', но невролог остановила его, подняв ладонь. Второй рукой она взяла со столика с разнообразными хирургическими инструментами длинное толстое шило с массивной металлической рукояткой. Сложно даже предположить для чего могли использовать это инструмент раньше.
  Вставив в слуховой проход его острие, женщина с силой надавила на ручку, толкнув шило внутрь головы уголовника. Пистона приняла в свои холодные объятия мгновенная смерть, после которой он больше не поднимется никогда. Врач убила его совершенно холоднокровно и привычно, как будто картошку чистила.
  Дима подхватил труп уголовника на руки и вышел с ним вслед за Иваницким. Никто не проронил не слова. Они вынесли тело через пожарный выход. Там меланхоличные мужики бомжеватого пропитого вида помогли им упаковать татуированный труп в черный мешок и забросили его в двадцативосьмикубовый контейнер, где уже выше половины были навалены похожие черные мешки с известным содержимым.
  Обойдя здание, Иваницкий и Попов снова уперлись в курящего невролога. Женщина виновато улыбнулась им на встречу.
  - Простите меня, пожалуйста. Я не понимала, что вы делаете. Одно дело - когда слышишь об изуверах и маньяках по телевизору или в книжках читаешь, а совсем другое - когда сталкиваешься с ними лицом к лицу. Вы не сердитесь? Мы все очень устали. Нервы ни к черту.
  Иваницкий и Попов пожали протянутую небольшую ладонь.
  - Можете на меня рассчитывать, - закончила женщина.
  - Вот вы где! - донеслось со стороны комендатуры.
  К ним быстрым шагом приближался Кирильцев.
  - Там вас контингент ожидает. Все готовы служить нашему великому делу. Владимир, нужно сказать людям ваше веское слово. Прошу.
  Женя выглядел слишком торжественно. Попов как-то сразу приосанился и даже снова заправил выбившуюся рубашку в брюки.
  - Только... - хотел продолжить Кирильцев.
  Иваницкий его не дослушал, он двинулся в сторону оживавших его адептов. Он интуитивно почувствовал, что это именно то, что ему сейчас нужно.
  Обогнув угол комендатуры, Иваницкий убедился, то его действительно ждут порядка тридцати человек. В голове невольно возникла ассоциация с классом общеобразовательной российской школы. 'Ученики' его заметили. Если мгновение назад часть из них болтала, некоторые читали помятые книжонки и журналы, кто-то просто глазел вокруг, то после его появления все как один они внимательно уставились в его сторону. Кого-то из них он знал, чьи-то лица он раньше видел мельком, но были и совершенно незнакомые люди. Самым знакомы оказался усатый Бочкин, теперь он больше напоминал 'коммандос' из какого-то американского боевика, увешенный оружием и всякими примочками от макушки до пяток. Он деловито разговаривал с собровцами и несколькими незнакомыми военными.
  К Володиному удивлению примерно четверть из пришедших были женщинами. Однако!
  Сама собой отпала мысль о том, чтобы вести этих людей в залитый запекшейся кровью кабинет с пустыми бутылками, грязным полом и поломанной мебелью. Это не самое лучшее место для того, чтобы убеждать людей в своей правоте.
  Иваницкий шагнул с крыльца на стопку поддонов, оставленную прямо возле здания комендатуры. Так было можно увидеть сразу всех пришедших к нему людей. К тому же, верхом на импровизированном помосте он был виден всем действительным и будущим адептам. Разрозненная куча потенциальных соратников придвинулась в его сторону. Теперь на лице каждого без исключения читались любопытство и напряженное внимание, только выражали они его по-разному.
  В горле предательски запершило. Иваницкий всегда робел выступать перед скоплением людей. Его приводило в трепет внимание, направленное на его скромную персону, но сейчас пришедшие ждали именно его. Иваницкому предстояло поделиться великим даром, который требовал от каждого бороться за спасение погибающего мира не жалея сил, освобождения его от заразы, которая один раз его уже чуть не уничтожила.
  Володя прокашлялся. Бочкин одобрительно кивнул головой и подбадривающе потряс сжатым кулаком над головой. Как бы говоря этим: 'ты им покажи'. А что им показывать? Неожиданно для себя Иваницкий растерялся.
  - Здравствуйте, - сказал он первое, что пришло в голову.
  Народ сразу зашатался, зашевелился и разродился беспорядочными приветствиями. Иваницкий понял, что они все растеряны и испуганы. Те, кто сейчас стоял перед им, были обычными простыми людьми, которых безжалостная катастрофа вырвала из привычной жизни и бросила в горнило катаклизма. Они боялись и ждали спасения. Они смотрели на него с надеждой. Это придало Иваницкому сил и уверенности.
  - Я рад, что вы решили прийти сюда. Я хочу поделиться с вами тем откровением, которое получил совсем недавно. До этого я точно так же, как и любой из вас метался в панике среди этого кошмара. Я был раздавлен и напуган. У меня отобрали все и самого меня выкинули прочь. Моей жизнью распорядились без моего ведома, устроив весь этот ужас. Надеюсь, что никто не сомневается в том, что оживающие мертвецы - это дело рук человеческих?
  На вопрос никто не ответил, все замерли в немом ожидании.
  - Да это так! - продолжил он. - Ради чьих-то интересов мы все должны погибнуть. Только потому, что кто-то не подумал о выживании мелких статистических единиц, которыми для них являемся мы с вами. Лес рубят - щепки летят. Им все равно, им наплевать на нас. Может они специально хотели расчистить себе жизненное пространство или у них это случайно получилось, но всех нас отправили на гибель. Да, мы теперь подохнем, и будем ходить со стеклянными глазами, когда превратимся в зомби. Альтернативы нет. Так он решили за нас.
  Народ стал напряженно оглядываться, ловя реакцию своих соседей на сказанное.
  - Но дело не в том, как мы умрем. Это вопрос решенный. Дело в том, как мы проживем короткий или длинный остаток нашей жизни. Лично я не хочу потратить остаток своей жизни, дожидаясь неминуемой смерти. Я не хочу забиваться в темные углы и прятаться за чужими спинами. Я хочу напоследок отомстить тем, кто сломал жизнь мне и всем вам. Тогда я умру не напрасно. Я много лет отдал службе в милиции. Я приносил присягу. Я клялся быть мужественным, честным и бдительным, не щадить своих сил в борьбе с преступностью. Я клялся бороться со всем тем, что мешает жить гражданам нашей страны. Я клялся служить и защищать. А на самом деле я защищал ту систему, которая одновременно паразитировала на нас и вытирала о нас ноги. Я защищал интересы тех людей, которые стояли у власти, и тех, кого эти уроды считали нужным защищать. И что я получал взамен? Ничего!!! Я был частью той же массы, о которую вытирали ноги.
  Народ заметно оживился.
  - А теперь, когда рухнула система и нет законов, когда никто не может стать на защиту людей от всякой мрази, я хочу исполнять тот самый долг, которому я присягал, я хочу очистить мир от той мерзости, которая в угоду своей жадности и властолюбия топтала права других людей. Я хочу наказать виновных без суда и следствия, и я накажу их не по закону государства которого фактически не стало, а по закону своей совести. Так как мне подскажет мое внутреннее убеждение! Они не должны остаться безнаказанными, я сотру глумливые улыбки с гламурных лиц, я утоплю их в озере крови!
  Иваницкий уже не говорил - он орал, потрясая руками над головой.
  - Но главное не в этом. Я буду нести боль и смерть не только для того, чтобы покарать всяких выродков. Моя главная задача - искоренить и не пустить их в новый выздоравливающий мир. Их не должно быть в новом обществе. Справиться с зомби, выжить и покарать виновных - это половина дела. Гораздо важнее, найти и уничтожить тех вжививших крысы в человеческом обличие, которые снова готовы паразитировать на нас в угоду своим интересам!
  Володя видел, как глаза людей загораются огнем. Он смог зацепить в душе каждого из них тонкие струнки, которые заставляли людей жить и бороться, которые оттесняли на второй план страхи и растерянность.
  - Каждый из вас сталкивался в жизни с подлостью, несправедливостью, хамством, предательством. Вас обворовывали, вас заставляли страдать, вас унижали, вам плевали в лицо. Каждому из вас хотелось привлечь негодяев к ответу. И как вы тогда могли себя защитить? Пойти в компетентные органы? Подать заявление в суд? Обратиться в газету или кляузу накатать? И это все? Что вы еще могли сделать? Если вы пытались защитить себя сами, то становились преступниками. Но теперь вы стали свободны. Наконец, настало то время, когда нет дурацких законов, защищающих всяких уродов. В новом мире вы вправе сами дать отпор тем, кто вас унижает, кто пытается вас поработить и залезть к вам в карман!!! Это в ваших силах. Вы вправе быть судьями и палачами, ваше право ответить болью на боль и ударом на удар. Хотя сейчас каждый из вас может задать мне вопросы о гуманизме и общечеловеческих ценностях. Спросите меня : как же быть с принципами всепрощением и ненасилия?
  Толпа на мгновение замерла, не решаясь прервать взятую Иваницким паузу.
  - Нет. Я скажу вам - 'нет'. Забудьте. Если вам ударили по правой щеке, то библия требует чтобы вы поставили под удар левую щеку. А чего вы хотите на самом деле? Какой естественный внутренний порыв движет вами в этот момент? Не бойтесь. Ответьте себе сами.
  Его аудитория безмолвствовала.
  - На самом деле вы хотите наказать обидчика, привести к ответу того, кто попрал ваши суверенные права на счастье, свободу, жизнь и здоровье. Христианские и любые религиозные догматы выдуманы именно теми, кто хочет безнаказанно жировать за ваш счет, помыкать вами и пить вашу кровь. Скажите им - 'нет'. Пусть теперь каждый знает, что его злодеяние не окажется безнаказанным, что ему воздастся по заслугам. И наказание придет не где-то там в следующей жизни или сразу после смерти. Нет. Он получит по морде сразу, не отходя от кассы. Теперь они не дождутся того, что все будут их прощать, как говориться в библии. Пусть они свои сказочки про всепрощение для себя любимых оставят. Вор должен сидеть в тюрьме, убийца должен быть казнен, насильник кастрирован. Проворовавшийся чиновник должен на каторге отработать украденное. Только так! В этом настоящая справедливость.
  Немая толпа вздрогнула и загомонила, одобрительные возгласы понеслись с разных сторон.
  - Запомните, сейчас нам никто не поможет и не защитит нас. Те, кто стоял у кормила власти, те кто считал свое право управлять другими само собой разумеющимся - они сейчас облажались. Они не только потеряли власть. Они перестарались и потеряли будущее. Потому что без нас он никто, а подняться и встать над нашими головами мы им уже не дадим. Но не стоит забывать, что свято место пусто не бывает. В эпоху слабости и безвластия появляются новые вожди, монархи и князьки, пытающиеся прибрать к рукам растерянную людскую массу. Была бы шея, а хомут найдется. И поэтому я призываю вас объединиться. Мы должны стать вместе не только для того чтобы призвать к ответу прежнюю власть и тех кто стоял над нами, а также не допустить появление новых кукловодов, которые готовятся паразитировать и жить за наш счет. Прошу вас не зацикливаться на личном. Нахамивший вам сосед это не так страшно как бывшие чиновники, олигархи и бандиты, которые снова пытаются взять власть в свои грязные лапы. Не допустим! Они не оставляют нам выбора. Мы должны действовать жестоко и решительно. Это наш метод. Да мы будем творить зло и насилие, но оно несоизмеримо меньше того, что могут натворить эти мрази. Представьте сколько человеческих жизней можно было спасти, если своевременно удалось бы уничтожить Чикатило, Гитлера, Берию и прочую мразь. Неужели их убийство не стало бы наивысшим благом для человечества? А кто будет делать эту грязную работу? Кто отринет свои личные амбиции для общего благого дела? Кто?
  Иваницкий протянул в сторону руку ладонью вверх, как бы ожидая, что ему в ладонь положат готовый ответ и продолжил:
  - Мы это сделаем!!! Наш закон - это совесть. Наш принцип - неотвратимость и превентивность наказания. Наш метод - насилие. Наша цель - не допустить большего зла. Наша установка - ДОЛГ. Мы не творим новое будущее человечества, мы защищаем его.
  Короткую паузу в середине импровизированного выступления сорвало дружным ревом слушателей. Наверное, у него получилось, он смог донести свое откровение до пришедших к нему людей. Их глаза горели огнем, а от страха не осталось и следа. Они превратились в единую общность, спаянную великой идеей. Только один парнишка из самых задних рядов внезапно развернулся и побежал куда-то за ангары. Странная реакция. Может он испугался? Такого Иваницкий не ожидал, но ввиду того, что все прочие люди прибывали в полном восторге, потерей одного потенциального адепта можно было и пренебречь.
  Внезапно о ему задали совсем неожиданный вопрос. Не то чтобы он был не готов отвечать на вопросы, он хотел объяснять и растолковывать свое откровение. Но интеллигентного вида тетка лет пятидесяти, проходящая на библиотекаря какой-нибудь детской библиотеки, своим вопросом собрала в одной фразе все, сказанное им ранее:
  - То есть, вы хотите сказать, что все хорошие люди должны собраться вместе и убить всех плохих людей?
  Тетка стояла совсем рядом, только благодаря этому он расслышал вопрос, а иначе случае ее слабый голос остался бы не замеченным. Иваницкий замер. Черт возьми! Это было действительно так! Вот оно откровение. Бродящая по окраинам сознания мысль всей своей мощью плюхнулась на него.
  Он задумался о своей истинной роли в служении ДОЛГУ. Уточняющий вопрос библиотекарши открыл для него новые горизонты. Иваницкий посмотрел на себя по-новому.
  В голове его пронесся в одно мгновение целый вихрь мыслей:
  '"Все хорошие люди должны собраться вместе". Это правильно. В единстве сила - элементарный и многократно проверенный вывод. Но как объединятся? Нужна объединяющая сила, нужен центр - единая точка к которой потянулся остальные. Я должен стать центром притяжения и объединяющей силой. Моя роль не в том, чтобы скакать с пистолетом и крушить врага, а в том, чтобы отправить на борьбу как можно больше людей. Чем больше людей я смогу провести за собой, тем больше будет сил и возможностей воплотить задуманное в жизнь.'
  Люди вокруг напряженно ждали. Второе озарение настигло его в самый разгар речи. Снова в его сознании прорезалась знакомая кристальная ясность. Именно по его удивительной чистоте он понял, что получил второе откровение. Теперь он уже вырос до него. Он оказался достоин этой великой миссии. Теперь Иваницкий посмотрел на окружающих людей совсем другими глазами. Володя изменился, и окружающие его люди стали для него другими. Теперь это были не просто его возможные соратники. Теперь они стали для него орудиями проведения его воли. Иваницкий даст им цель и новое понимание жизни. Теперь это его армия, которую он поведет к великой цели. Они будут служить ДОЛГу.
  - Да, - совсем коротко и однозначно ответил он. - Мы будем объединять хороших и вместе избавлять мир от плохих людей.
  - А как мы сможем отделить хороших от плохих? - не унималась тетка.
  Но этим она не сможет загнать Володю в тупик. Ответ был готов:
  - Совесть. Посмотрите на человека и ответьте себе на вопрос: по совести он живет и поступает или нет. Если он грабит, паразитирует, унижает других, разве он живет по совести? А ваша собственная совесть подскажет вам правильное решение. Если все будут поступать по совести, разве останется в мире место для зла?
  Дальше он говорил о внутренней убежденности, о необходимости научиться не врать самому себе, о возможных внутренних врагах их движения, для которых лично-корыстные интересы будут стоять выше общего служения ДОЛГУ. Еще он говорил об искренности и духовном очищении. Слова сами лились неудержимым потоком, складывалось в стройную красивую речь. По крайней мере - ему так казалось.
  Он говорил пламенно и ярко, но мысли Иваницкого летели с неописуемой скоростью дальше, обгоняя медленные слова. Он должен стать больше чем центром притяжения, он должен нести свое откровение в массы. Собрать боевые отряды для вооруженной борьбы со злом - это половина дела. Он должен донести свое откровение до каждого. И дело не в том, чтобы бывшие посудомойки, престарелые профессора и первоклассники шли вербоваться в его отряды. Это смешно. Они просто должны получить понимание и цель. Они должны проникнуться духом правды и обрести веру в светлое будущее. И он им это даст. Они будут нести его идеи другим людям, даря им надежду. Именно так они смогут построить новое общество на костях погибшей цивилизации. ДА!!!
  Иваницкий едва смог сдержать слезы. От нахлынувших чувств он чуть не упал. В необъяснимом порыве он простер руки в сторону пришедших к нему людей и крикнул в толпу:
  - Кто со мной?!!!
  Люди заорали одновременно. Это было похоже на взрыв. Он буквально увидел ту мощную эмоциональную волну небольшой группы людей, выплеснутую на него. Колышущуюся марево эмоционального отзыва ударило его, обдав колючим жаром. Он поднял его высоко вверх над людьми и обрушил обжигающий вал обратно на их головы.
  Из окон комендатуры показались лица любопытных. Идущие мимо люди застывали в нерешительности. Возившиеся вокруг техники, бойцы побросали свои занятия и двинулись в сторону устроенного митинга.
  Толпа слушателей росла с удивительной быстротой. Теперь здесь было уже не три десятка человек, а сотня или даже больше. Вновь подошедшие старались протиснуться поближе. Они что-то спрашивали у тех, кто пришел сюда раньше. Иваницкий внезапно забеспокоился на предмет того, что его слова могут быть исковерканы или истолкованы неправильно.
  Он начал речь заново. Его мысли летели вперед крепким ветром, перерождающимся в ураган, а голос стал рупором могучих идей. Мысли с легкостью обретали форму слов, складывающихся во фразы и предложения. Он видел, как сказанное им проникает в мозги окруживших его людей, проходя там новую удивительную трансформацию. Сказанные слова опять обретали форму мыслей, но уже в чужих головах. Они превращались в семена и зародыши, призванные заполонить сознание и вытеснить из черепной коробки слушателей все старое, лишнее и слабое. Он видел, как разгорается огонь в распахнутых ему навстречу глазах. Постепенно его речь превращалась в диалог и обсуждение. Люди выкрикивали слова в его поддержку или наоборот. В толпе вспыхивали жаркие словесные перепалки. Не все шло гладко, но постепенно сопротивление стихало, и общий настрой людей рос и обретал общий вектор, заданный Иваницким.
  Теперь Володя все чаше обращался к спорщикам. Он неожиданно легко парировал ехидные уколы и коварные логические ловушки. Он с легкостью находил нужные слова. Володя начал прямой и открытый разговор, перераставший в полемику между слушателями, а потом снова возвращающийся к своему монологу.
  Иваницкий вещал, то, что считал правильным:
  - Каждый из вас должен сделать свой выбор. Прежнего мира нет. Прежней жизни нет. Вашу жизнь уничтожили горстка скотов, которые хотели больше денег, больше власти, больше удовольствий. Мир рухнул. Но остались обычные люди и всякие мрази, которые опять хотят власти и богатства. А есть та прослойка, которая готова снова ради своих амбиций уничтожать, порабощать и пить кровь оставшихся людей. А я не хочу, чтобы нами опять помыкала всякая погань. Я считаю своим долгом очистить человечество от тех, кто несет зло в этот мир. Очистить ради будущих поколений, чтобы они могли возродить новый мир - чистый и свободный. Свободный от тех, кто хочет шагать по головам, оставшихся в живых. Сейчас я допрашивал очередного выродка, который получила сведения о стратегических запасах продуктов питания, медикаментов, оружия и военной техники. Ему это богатство не принадлежит. А он решил присвоить это все себе. Ему плевать на раненых, на женщин и детей, а стариков он вообще забыл. Пусть выживают, как хотят. А он будет править миром. Все человечество пойдет к нему на поклон, чтобы он великий накормил, обогрел и защитил несчастных людишек. Что с ним делать?!
  Толпа начинала закипать. Молчание сменялась выкриками и живым обсуждением сказанного. На последний вопрос из толы полетело:
  - Расстрелять!
  - Повесить!
  - Четвертовать!
  - Сжечь заживо!
  - А давайте я его на кол посажу! Я смогу!
  - Правильно! - резко остановил инициативу толпы Володя. - Но пусть сначала отдаст народу все, что он пытался присвоить. Люди должны получить то, что принадлежит им по праву. Пусть ответит как полагается! Вместе со старым миром исчезли законы и правила. Их больше нет. Остался один закон - это закон совести, который подскажет вам, что правильно, а что нет. Именно те, кто примет закон совести, готовы бороться за новое чистое общество. Закон совести дает вам право карать зло, уничтожать его и выжигать его каленым железом. Я готов убивать, пытать, уничтожать тех, кто несет зло. Но творя насилие разве я не творю зло, разве я не становлюсь приспешником тех самых мразей которые отравляли и будут отравлять жизнь всем остальным? Нет!!! Это не так. Я хочу, чтобы вы поняли разницу. Убив очередного выродка, я совершаю малое зло и предотвращаю большое. Теперь он не сможет убивать, грабить и жить за счет других. Сколько зла я смогу предотвратить всего лишь уничтожив тот сорняк, который пытается паразитировать на других людях. К этому я призываю и вас. Моя цель - это создание условий для возрождения нового общества. Выкорчевывание всякой мрази, которая мешает жить - это мой долг. Защита выживших людей от таких как он - это мой долг. Справедливый суд над виновными - это мой долг. Станет ли этот долг вашим - это ваш выбор. Вы готовы попасть в ад и принять муки, чтобы спасти своих детей и внуков от тех, кто уничтожил ваш мир? Вы готовы марать руки в крови ради будущего человечества?!!!
  Иваницкий, замолчал, переводя дух.
  - Да!!! - многоголосый хор ответил ему как один человек.
  - Отрешитесь от прежней жизни, забудьте о себе и служите высшей цели. Теперь вы каста отверженных, которые не принадлежат себе, а подчинены великому долгу перед человечеством. Вас постараются оболгать и унизить, вас будут бояться, на вас будут клеветать, но это издержки нашей работы. Будьте готовы к этому. Нельзя заниматься грязной работой и остаться чистенькими!!!
  Крики превратились в истерику. Люди вопили в исступлении. Они были готовы карать тех, кто уничтожил прежнюю или встал на пути возражения новой цивилизации.
  Так могло продолжаться долго, но за спинами слушающих его людей раздался громкий отчаянный крик, прорывающийся свое непохожестью на фоне общего гвалта:
  - Помогите! Помогите!!!
  В сторону трибуны продирался сквозь толпу тот самый парень, который убежал во время речи Иваницкого. Сейчас Володя видел, как тот протискивается между опешивших людей и тащит за собой какого-то мужчину.
  
  Глава 3. Чужая территория
  Кызя выбрался из брюха перевернутого автобуса только после того как большая ненавистная коробка со страшной стреляющей штукой, точащей из пенька на ее верху, скрылась из виду. О ней все еще напоминала вонь жженой солярки и пороховая гарь, едко пахло раскаленным железом. Остался еще едва уловимый запах его добычи, его законной еды. Но о Валерке, которого ему так хотелось сожрать, Кызе осталось просто забыть.
  Воспоминание об упущенной еде вернуло голод, который страшным беспощадным зверем впился нутро большого морфа. Он был тяжело изранен, его искалеченное тело просило пищи. Мощные когти передних лап в бессильной злобе с хрустом и скрежетом впились в асфальт, круша дорожное покрытие в мелкую крошку. Кызя наверное бы заревел или заорал, но в сжатых легких мертвого тела не было воздуха.
  Голод в одно мгновение отсек все лишнее от окружающего мира. Только голод, только еда и способы ее добычи. Но было еще кое-что, пересилившее голод, поднявшееся над его непобедимой сутью. Это была ненависть, лютая ненависть к тем людям, которые забрали ЕГО ЕДУ. Как они смели! Они сами были его пищей, и при всем при этом они отобрали его еду, как раз в том момент, когда ему так нужны силы и питание для восстановления. Эти грабители забрали его еду, они хотели его убить, они чуть не уничтожили его!!! Они за это должны поплатиться. Пусть они ответят за это. Они должны ответить, это их ДОЛГ. ДОЛГ, который они должны оплатить сторицей. В глубине его сознания из ненависти начало прорастать новое чувство - желание мстить.
  Отыскав внутри организма остатки своего неприкосновенного запаса, он кинул оголтелым клеткам ничтожную подачку, облегчив свою муку. В паре метров от него между машинами лежало дергающееся тело второго морфа. Мощная пуля КПВТ разнесла в дребезги плоскую голову с неимоверно вытянутыми крокодильими челюстями. Осклизлый огрызок шеи тек бурой слизью на грязный асфальт.
  Кызя несколько раз качнул легкими воздух, насыщая организм кислородом и разгоняя обмен веществ. Сломанные ребра при этом противно щелкали. Кызю вскинуло раньше чем он смог осознать почему. Морф развернулся на сладостный запах. Запах свежей еды исходил от сочащегося слизью шеи убитого морфа. Кызя не мог поверить. Откуда это? Почему так?
  Вытянутое тело с короткими толстыми лапам и раздутыми в стороны боками пахло едой. Оно было мертвым, но пахло вкусной свежатиной. Большой морф упал на брюхо и схватил пастью обрубок шеи. Мертвая плоть противно горчила, но бурая жижа была насыщена питательным бульоном. В нетерпении Кызя разорвал тело противника на две части. Прямо перед ним упали крупные куски свежей человеческой плоти, как драгоценный дар победителю.
  Получается, что конкурент убил и сожрал добычу перед самой встречей с Кызей. Большой морф опомнился только, когда все выпотрошенные куски перекочевали в его утробу. Приятная тяжесть теперь распирала живот. У этой крокодилообразной твари был весьма впечатляющий объем ненасытного брюха. Кызя рвал его тело на мелкие кусочки, выбирая остатки еды, высасывал жижу из кусков тела убитого гада, слизывал с дороги сгустки свернувшейся человеческой крови. На удивление питательными оказались суставы и некий орган внутри тела убитого морфа, больше похожий на белёсую медузу.
  Блаженная сытость не оставила голоду никакого шанса. Тело восстанавливалось, кости срастались, жилы и мышцы обретали упругость, суставы становились подвижными. Но этого было мало. Он ни на грамм не смог пополнить свой неприкосновенный запас.
  Из-за, искорёженного ударом БТРа, микроавтобуса показалась мертвячка. Молодая женщина была красива, подтянута и одета в спортивный комбинезон со следами пороховых газов. Она фактически не пострадала, в самом центре груди было небольшое отверстие. Может ее убили, а может шальная пуля попала, сложно было судить. На самоубийство это мало было похоже. Судя по обманчиво непопорченному виду, погибла она сразу, и до ее обращения в зомби ее не успели погрызть другие мертвяки. Поганая стерва приперлась в надежде разжиться кусками человечины или просто мимо шла, но, увидев останки Кызиного пикника, она заковыляла в его сторону.
  Благостное настроение испепелил приступ бешеной ярости. Кызя ударом могучей лапы сбил мертвячку на землю и оторвал ей голову. Практически без размаха он запустил что есть сил кудлатый снаряд с выпученными глазами в сторону приближающейся кучки медленных зомбаков. Оторванная голова стремительно пронеслась по низкой дуге и ударила прямо в морду ближайшего зомби.
  Бедолагу опрокинуло на асфальт с такой силой, что только грязные босые ноги мелькнули в воздухе. Кызе показалось это любопытным. Большой морф поискал глазами очередной снаряд. Единственным более-мене подходящим предметом была голова впечатанной в кенгурятник джипа относительно целой мертвячки. Кызя одним движение оторвал ей голову, а вторым - запустил ее в ту же самую компанию зомби. Глова со скорость пушечного ядра, ударила в грудь толстую тетку в нелепо торчащих бигуди и окровавленном домашнем халате. Грязную толстуху отбросило на ее спутников, и вся компания потешно повалилась на дорогу, как кегли в кегельбане.
  'Страйк!!!' - толкнулось в голове морфа, внезапно всплывшее, слово. От этого ему стало даже приятно. Повеяло чем-то давно забытым. Так приходит дежавю, от которого не можешь избавиться и одновременно не можешь понять: было это на самом деле или сознание играет с тобой в лукавые игры.
  Вечер плавно уползал в сторону, отдавая свои права очередной ночи. Кызя захромал куда глаза глядят, в поисках новой еды. Чтобы не скучать по дороге, он развлекался на всю катушку. Попадающимся на дороге зомби он отрывал головы и бросал их в других зомби. Морф особо старался попасть в шустрых зомби, так было интереснее. Со временем у него даже начал появляться азарт. Конечно, он использовал и камни, и колеса и прочие предметы, но кидаться головами одних зомби в других мертвяков, ему нравилось больше. Запущенная с бешенной скоростью голова разбивалась в дребезги или глубоко вминалась в тело выбранной мишени.
  Как-то попался другой морф на четырех конечностях и с длинным тонким хвостом. В громадной пасти он держал нечто пахнущее свежей кровью. В сторону собрата сразу же полетело все, что могло быть использовано в качестве снарядов. Не смотря на невероятную скорость и мгновенную реакцию, тварь не смогла избежать попаданий. Красный стальной баллон огнетушителя заехал твари в лоб любопытной морды, а после того как тварюга кинулась убегать, в крестец морфа влепился большой осколок бетонная урны с остановки. Громкий хруст костей таза ознаменовал собой победу большого морфа. Тот довольно хрюкнул и тяжелым галопом поскакал в сторону противника. Подбитый морф полз вперед, таща за собой неподвижные задние ноги. Но даже в такой ситуации морф не бросал свою добычу. Свернув голову на бок, морф тащил тушу здоровенного английского дога.
  Было заметно, что погибшая псина дорого продала свою жизнь. Кобель отбивался от собачьего морфа до последнего, вырванные куски шкуры и многочисленные следы укусов часто усеивали тело морфо-собаки. Морф тащил добычу в укромный уголок, да не получилось у него укрыться. Кызя подхватил с тротуара уже целую бетонную урну и добросовестно расплющил по асфальту голову очередного конкурента.
  Дог оказался так себе. Добыча был свежей, но далеко не такой замечательной как теплая человечина. Обглодав тушу кобеля, морф почувствовал, что голод ушел еще дальше. Так-то лучше. Но собачье мясо могло всего лишь добавить сил, а на восстановление оно нисколько не влияло.
  Кызя опять затрусил дальше в поисках еды. Он уже хотел забраться в одну из больших кормушек, стоявших вдоль дороги, когда заметил нетипично суетящуюся толпу мертвецов. Привлеченный их необычным поведением, Кызя сменил направление и поскакал в их сторону. Большой морф с легкостью расшвырял в стороны мёртвых недособратьев и оказался около машины с запотевшими стеклами. Из салона заметно тянуло мертвечиной. Особо не церемонясь, Кызя высадил лапой боковое стекло.
  Внутри машины расположилась целая семья. Мужчина с женщиной и трое детей. Все были убиты выстрелом в голову. Трупы покрылись пятнами, а также начали раздуваться и смердеть, но вполне могли называться настоящей едой. Машина провалилась передним колесом в открытый канализационный колодец. Скорее всего, глава семейства уходил от столкновения с толпой оживших трупов и попал в коварную западню. Не видя выхода, мужчина в милицейской форме убил из табельного ПМ сначала детей, а потом и жену. Последним он убил себя. Стрелял он в голову. Это было опрометчиво с его стороны. Да - они не восстали, но все же стали кормом для зомбаков.
  Кызя протянул лапу в салон и нетерпеливо выдернул свою добычу. За упоительной трапезой он чуть не пропустил вора, который пытался забраться в автомобиль. Большой морф схватил нахального зомби за шею и начал размахивать жуликом во все стороны как булавой, разгоняя остальных.
  Шустрые зомби были посообразительнее, и сразу кинулись врассыпную. На тупых зомбаков пришлось потратить какое-то время. Самым настырным пришлось оторвать головы и потренироваться в точности и скорости их метания. Использование голов в качестве метательных снарядов однозначно нравилось и, как показала практика, было полезным для регулярного применения. За прошедшее время Кызя здорово поднаторел в меткости, скорости и силе бросков.
  Он кормился на трупах почти целые сутки до следующего вечера. Один раз он все же вынужден был отвлечься, когда вооруженная автоколонна появилась на улице. Впереди пер здоровенный грузовик, расталкивая клиновидным отвалом брошенные автомобили с дороги. Люди часто стреляли во все стороны. Кызю перекосило от бешенства. Там ехали те, кто был ему должен, там ехала его добыча.
  Проводив взглядом колонну, Кызя швырнул им вдогонку подвернувшийся булыжник. Каменюка врезалась корму БТРа с грохотом и искрами. Осколки камня полетели во все стороны. Колонна скрылась за поворотом. Кызя вернулся к трапезе.
  В городе были слышны выстрелы и взрывы. Что-то периодически грохотало или хлопало. Весенний воздух наполняла гарь и запах тлена.
  Покончив с добычей, большой морф пустился на поиски новой еды.
  Долгое время Кызя бродил неприкаянным по городу. Вереница чередовавшихся дней и ночей слились в безразличную круговерть. Пищи с каждым днем становилось все меньше и меньше, а люди становились все опаснее, охота становилась рискованее. Это не могло не беспокоить морфа. Капризный голод заставлял умнеть и набираться опыта. Голод был самым лучшим стимулом, подгоняющим морфа в развитии главного умения - охотиться, а также развивать кучу сопутствующих навыков.
  Кызя трудился над собой. Он восстанавливался, он рос и копил неприкосновенный запас в виде плотного воскообразного вещества под кожей на спине, он наращивал на теле роговые пластины и щитки из плотной толстой кожи. Его конечности еще больше вытянулись, особенно задние лапы, превращая его в отличного бегуна. Но навыки лазающей по фасадам твари он тоже не утратил. Пальцы сохранили рифленые подушечки и вместе с громадными острыми когтями сами стали выгибаться в обратную сторону, что облегчало бег. Теперь при беге он опирался на ладони и стопы, покрывшиеся жесткими и толстыми кожистыми наростами на подобии мозолей, а пальцы с когтями и ворсистыми подушечками потешно торчали вверх.
  Кызя мечтал найти кормушку, подобную той самой первой, в которой он начал свою нежизнь, но больше таких чудесных мест не попадалось. Как-то ему удалось набрести на заглохший грузовик с перепуганными людьми. Не рассчитавшие свои силы мародеры застряли в неудачном месте и в неудачное время. Это и решило их судьбу. Им не помогли железные листы, наваренные с боков на будку и кабину, не помогли решетки из арматуры на окнах. Кызя рухнул на крышу коробки и, проломив оббитую тонким металлом фанеру, провалился вовнутрь смешного укрытия в кузове. Там даже выстрелить никто не успел. Выколупать водителя из кабины - это стало просто делом техники и времени.
  Самый крупный Кызин успех с того момента как он покинул свою первую кормушку закончился великолепным пиром. Набив полное брюхо человечиной, морф постарался растянуть остатки на как можно более длительное время, но беспощадному голоду были безразличны Кызины уловки. Кызя обшарил все ближайшие коробки, там его ожидало горькое разочарование. Еды в них не было совсем. Нужно было срочно искать подходящую кормушку.
  Заканчивался очередные усталый день, и багровое солнце прощались с этим погибающим городом. Небо темнело, близилась ночь. Переться еще куда-то не хотелось, но еда закончилась, а голод стоял уже на пороге.
  Делать было нечего, и Кызя потопал в сторону очередного многоквартирного дома. Эта кормушка была намного больше чем все остальные, но гораздо меньше той, которую он покинул гоняясь за живым мальчиком. Каким он был глупым и самонадеянным, когда пошел куда глаза глядят, а не вернулся обратно. Конечно, там был его соперник - огонь, но не мог же он там существовать вечно. Кызя уже успел познакомиться с этим явлением и знал, что огонь затухает, когда заканчивается топливо.
  Новая кормушка увеличивалась в размерах, по мере его приближения к ней. Темные стекла поблескивали красным в отсветах заходящего солнца. Вполне возможно, за каждым из этих стекол его ждала сочная добыча со сладким мозгом и чудесной кровавой печенкой. Кызя оскалился от удовольствия. Так ему были приятны воспоминания о настоящей живой добыче. Но острое чутье остановило его буквально на самом подходе к большой кормушке. Впереди было нечто.
  Возникшая после ослепления светошумовой гранатой чувствительность очень помогала ему в гаснущих сумерках. Шевеление в темной подворотне он почувствовал намного раньше, чем услышал или увидел противника.
  В глубине двора раздался звук, напоминающий крик жертвы, но живым оттуда не тянуло. Не было тех теплых волн живой плоти, которые он легко узнавал даже по легкому намеку. Зато пахло человеческой кровью. Пусть старой, но правильной кровью, которой наполнены именно не восставшие трупы. Его приманивали, за ним следили, от него прятались. Ему готовили ловушку. В этом сомнения не было.
  Двор был окружен со всех сторон большими старыми домами. Мрак, сырость и гарь сквозили из темного нутра ворот. Он не ощущал там живых. Зато несло ацетоновым запахом продвинутой зомбятины. Наверное, в этом дворе засели его собратья морфы. И эти самые братья готовят ему ловушку. Как это по-морфиному.
  Схватки, проведенные с себе подобными тварями, оставили не самые лучшие воспоминания. Большой риск и сильные повреждения, которые приходилось долго восстанавливать, были неминуемыми спутниками таких боев. Нельзя было назвать эти схватки развлечением.
  Наверное, он зашел на территорию, которую кто-то уже считал своей. Если они собрались с ним драться - значит, у них есть что защищать. У Кызи тоже была своя кормушка, которую у него забрало чудовище - ОГОНЬ. Вспомнив о вкусной свежей крови и криках дичи, он с удовольствием защелкал пастью. Воспоминания о еде разбудили голод. Он был пока маленький и слабый, но уже настойчиво скребся где-то внутри.
  Кызя озлоблено фыркнул. Никто не может стоять между ним и едой. Если у этих морфов есть что-то съедобное, то он это заберет. Никто не может ему отказать в том, что он собрался получить, никто не может стать препятствием на пути к вожделенной цели. Участь неизвестных загонщиков была решена. Они первыми бросили вызов.
  Кызя опустился как можно ниже и стремительно двинулся вперед, практически стелясь по земле. Такой способ передвижения был не самым быстрым и не самым удобным, да и укрыться он не хотел. Это было незачем. Все равно за ним следили, он это ощущал также явственно, как и запах не восставшей добычи. Согнутые в суставах конечности были готовы за доли секунды выбросить могучее тело в любую сторону, это просто поможет молниеносно уйти от внезапной атаки.
  Темный провал ворот встретил его запахом горелой резины и пережжённого машинного масла. На въезде во двор практически под аркой стоял сгоревший грузовик. Двор был завален мусором. Повсюду валялись остатки трупов. Мертвых тел было действительно много. Откуда они взялись в таком количестве и почему оказались здесь, гадать было бесполезно. Волн живого тепла Кызя по-прежнему не чувствовал, зато он сумел уловить где прячется второй морф. За каменным игровым городком в виде средневековой крепости и корабля из труб и фанеры притаился напарник первой твари.
  Первый замеченный морф, старательно укрываясь за чем придется, отполз от ворот в глубь двора. Встречу с Кызей планировали и готовили. Кызя включился в эту игру на убивание. Он был уверен в себе и своих силах. Сразу на него не напали, значит, постараются напасть на него одновременно, вытащив его на удобную для атаки позицию. Маневры противников не оставляли в этом сомнений.
  Не теряя из поля своих ощущений обоих врагов, Кызя двинулся вперед короткими осторожными шажками, старательно огибая брошенные машины, скамейки, маленькие клумбы, отгораживающие детскую площадку от остальной территории.
  Перед детской площадкой стоял второй грузовик с поднятым капотом. Грузовик был старый и облезлый. Скорее всего, его сумели завести и даже заехали на площадку, но там он умер окончательно. Вполне возможно его готовили для эвакуации выживших, но не задалось. Ветерана автомобильных дорог тщетно пытались реанимировать. На земле перед грузовиком валялось множество инструментов, пару канистр с бензином и даже несколько аккумуляторов от легковых автомобилей.
  Кызя обошел вокруг грузовика несколько раз, слишком уж от него пахло застарелой человеческой кровью. Но автомобиль был пустой, и ничего вкусного там не было. Кызя бесцельно побродил возле грузовика, размышляя о предстоящей схватке.
  Противники старательно ждали. Первого морфа он уже видел, тот выбрался на клумбу между подъездами и прятался за разросшимися кустами сирени. Противник был меньше Кызи раза в три, но явно проворнее. Второй морф забрался на кирпичный замок на детской площадке. Такой шум просто невозможно было не услышать. Сообразительностью второй морф не отличался. Можно было сказать, что противники с горем пополам вышли на исходную позицию для атаки. Кызя обошел машину последний раз и покорно затопал на задних лапах к приготовленной для него приманке, прихватив с собой пару автомобильных аккумуляторов.
  Второй морф прыгнул на Кызю сверху из-за зубчатой стены дворовой цитадели. Угадав направление и время атаки, Кызя оттолкнулся от земли всеми четырьмя лапами и резко подпрыгнул вверх. Они прыгнули одновременно. Но враг падал сверху, а Кызя сумел достаточно высоко подпрыгнуть, чтобы оказаться над рухнувшей тушей. Кызя удачно приземлился сверху на морфа, который хотел его придавить, и одновременно со всей своей силушки швырнул аккумулятор в морду несущейся в его сторону первой твари. Быстрый морф-загонщик уже летел в прыжке и не смог увернуться. Тяжелая свинцовая батарея врезалась в его острую морду и опрокинула гаденыша назад.
  Тут Кызя осознал какую роковую ошибку он допустил. Противник, которого он оседлал, был намного больше и сильнее. Более того, вся спина твари была покрыта сплошным панцирем из костяных пластин с отметинами от пуль и картечи. Широкая плоская морда с большой пастью развернулась на сто восемьдесят градусов и клацнула несколькими рядами зубов как раз в том месте где за мгновение до этого находилась Кызина лапа. Большой морф в отчаянии впечатал второй аккумулятор между глаз броненосца. Суставы и связки жалобно заныли от перенапряжения. Белый пластмассовый корпус батареи разлетелся осколками, а электролит растекся по щитомордой голове, попав в пасть и глубокие бойницы глазных впадин.
  Нормального прыжка со спины бронированной твари не получилось. Толчок задних лап Кызи совпал с резким рывком бронированной туши в сторону. Кызя кувыркнулся в воздухе через голову и влепился в борт фанерного корабля. Противник поднялся на задние лапы, готовясь вновь обрушиться на жертву.
  Какой же он был громадный. Как он смог так раскормиться? Выпуклые кожистые полосы пучило на брюхе от напора мышц и внутренностей. Кызя вывернулся из-под падающего сверху тела и успел, как следует рвануть лапой по тугому животу громадной сволочи. И чуть не поплатился за это. Могучие когти большого морфа бессильно полоснули по кожистой броне громадной твари и на мгновение застряли, зажатые между ее складками. Бревнообразная лапа обрушилась сверху на спину Кызи. В скорости этому уроду отказать было нельзя. Большого морфа спасло, что он уже двигался, когда попал под лапу броненосца. Тяжелый удар пришелся вскользь, но тем не менее еще раз опрокинул морфа. Рухнув в детскую песочницу, Кызя кубарем покатился от страшной туши.
  Опомниться ему не дали. Мелкий морф с разбитой в дребезги мордой атаковал Кызю стремительно и безжалостно. Лапы с бешенной скоростью начали бить его тело со всех сторон. Кызя завертелся волчком, уходя с линии атаки и отбиваясь от наседающего молодчика. Кызя едва блокировал частые удары, но контратаковать не мог совершенно. Хитрая тварь умудрялась избегать быстрых и размашистых движений большого морфа. Тем временем громадная туша броненосца приближалась неумолимо и уверенно как удар грома после вспышки молнии.
  Кызя рванул наутек, но мелкая противная тварь мгновенно запрыгнула не него сверху. Не обращая внимания на вцепившегося в него ублюдка, Кызя рывками понесся к ближайшему дому и одним прыжком влетел в окно, выбив пластиковую раму. У него не было шансов против двоих монстров. Ему кое-как удалось сорвать мелкую тварь со спины и как следует приложить его о чугунную батарею. Удерживая захваченную лапу противника, большой морф умудрялся молотить и рвать его сразу всеми свободными конечностями.
  Спустя несколько мгновений в окне показалась уродливая плоская голова броненосца. Широченная пасть со многими рядами зубов распахнулась, обдав едким ацетоновым смрадом все помещение. Туша полезла в большое окно.
  Кызя бросил мелкого ублюдка и вышиб дверь единственного выхода из большой комнаты. Он не мог противостоять бегемотообразному броненосцу на открытой местности, но внутри дома все преимущества этой ходячей глыбы становили её недостатками. Даже при все свой удивительно скорости, габариты броненосца физически не позволят ему гоняться за большим морфом по лабиринту помещений и коридоров.
  Кызя резко свернул в коридор направо, проскочил мимо широко распахнутой двери в узкий проход между высоким шкафами. По ходу он опрокинул несколько из них, а стоящую в самом конце тумбочку бросил назад за себя, стараясь попасть в появившегося в коридоре маленького морфа. Тот прыгнул в сторону, пропустив мимо летящую в него мебель, но от второго броска он не ушел. Брошенная Кызей керамическая кадка с худосочной пальмой угодила твари в грудь, опрокинув преследователя навзничь. Воспользовавшись заминкой врага, Кызя выбил дверь на лестничную клетку и сломя голову рванулся вверх по лестнице. Но прилипчивая тварь, не смотря на многочисленные ранения, так и не оставила его в покое. Он слышал, как по бетонным ступеням скрежещут когти, нагоняющей его твари. Кызя успел добраться до шестого этажа, когда мелкий уродец его настиг.
  Большой морф встретил мелкого обманным движением. Маленький дебил купился на финт и попытался проскользнуть сбоку, но его остановил убийственный удар ноги большого морфа. Уродца впечатало в противоположную стену, но он снова поднялся для атаки. Кызя приготовился отражать нападение. Все равно, на площадке он был в выгодной позиции. Для мелкой твари практически не было свободное пространство для маневра на узком пятачке лестничной площалки, главное преимущество морфа в подвижности было потеряно. Короткие быстрые удары не могли причинить массивному Кызе особого вреда. Зато повышали вероятность того, что маленькая тварь не успеет увернуться и получит ответный удар или попадет в лапы большого морфа.
  Снизу донесся громкий скрип и грохот. Вот это да! Кызя не мог поверить, что мертвый бронированный гипопотам ползет наверх. Не стоило испытывать судьбу. Кызя перенес вест тела на передние лапы, а задние поджал и ударил ими в дверь за своей спиной. Хлипкая деревянная дверь сломалась как раз посередине, брызнув щепками во все стороны.
  Маленький ублюдок не решился атаковать, зато угрожающе хрипел. Кызя пятился назад в открытую квартиру, а уродец преследовал его, норовя ловким ударом разорвать связки или выбить глаза. Верткая тварь всеми силами старалась удержать морфа до того момента, когда подоспеет его бронированный товарищ. Тогда Кызе уже ничто не сможет помочь.
  Квартира была старой и убогой. Мебель шестидесятых годов покрывала пыль и разводы после плохой уборки, полинявший растрескавшийся линолеум местами оголил рассохшиеся доски пола. Морфы на некоторое время замерли, увидев висящего в петле зомби, который беспорядочно дергал конечностями. Как пища он был не интересен. Труп самоубийцы уже восстал и медленно высыхал, обреченный висеть на тонком нейлоновом шнуре до тех пор, пока его кто-нибудь не упокоит или сам не рассыплется от ветхости.
  Большой морф доковылял до окна и выпрыгнул наружу на стену здания, выходящую на улицу. Ловко перехватившись за ограждение балкона соседней квартиры, морф перебросил свое тело на фасад подальше от окна и полез по стене вверх. Настырный придурок вылез в окно и стал карабкаться вслед за Кызей. Но теперь подавляющее преимущество было на стороне Кызи. Тупой старательный ублюдок нагнал его на уровне последнего этажа. Большой морф уцепился задними лапами за бетонный козырек и свесился вниз головой на манер летучей мыши.
  Вражина кинулся на него, совершенно не подумав о возможных последствиях. Большой морф просто махнул лапой и вонзил когти чуть ниже локтевого сгиба нападающей твари. Вторая лапа впилась в разбитую аккумулятором морду. Кызя сорвал противника со стены и впечатал его в торец бетонной плиты парапета, а затем стал усердно выколачивать дурь из мелкого ублюдка, ударяя им в кирпичную стену.
  Непонятным образом уродец извернулся и все же выскользнул из цепких лап. Он попытался отбиваться, но кончилось это тем, что мелкий уродец полетел вниз, оставив в когтях Кызи оторванную переднюю лапу. Везучий ублюдок попал на верхушку лысой кроны дерева и покатился вниз, ломая ветви. Кызя меланхолично проследил за падением неприятеля. После глухого удара маленький морф валялся на мягкой сырой земле, подавая признаки его не жизни. Он не погиб. Его конечности двигались, он пытался подняться, но тщетно. Наверное у него все кости были переломаны.
  Кызя перевел дух. Резко качнувшись из стороны в сторону, он забросил свое тело на бетонный парапет. Спрыгнув на крышу, большой морф осмотрел себя. Повреждений было много, но все они были незначительные. Спас мощный мышечный корсет и новая броня, которая защитила от ударов мелкого ублюдка. Он так и не смог пробить крепкую защиту.
  Большой морф пересек крышу поперек и заглянул во двор. Бронированной громадины там не было видно. Может он в доме застрял?
  Снизу к звукам скребущегося маленького морфа добавились утробное кваканье. Кызя вернулся к наружной стене, по которой залез, и свесился через парапет, пытаясь разглядеть источник шума. Морф-броненосец стоял возле своего партнера и квакал, подталкивая мелкого морфа самым кончиком широкой морды, слегка загнутым на манер крюка. Похоже, что гиппопотам решил не бросать товарища в беде. Хоть мелкий ублюдок и не был уничтожен, но с такими повреждениями он не мог ходить и охотится.
  Навалившаяся на умирающий город темнота не могла скрыть творящегося вокруг ужаса. Огни пожаров, звуки выстрелов и шум двигателей по-прежнему витали воздухе. Кызя осмотрелся вокруг, он находился на крыше одной из кирпичных многоэтажек. Он довольно-таки далеко ушел о своей первой кормушки. Здесь морф находится на чужой территории. Не следовало даже мечтать о том, чтобы победить бронированного бегемота. Оставаться здесь не стоило. Мелкие острые коготки голода все больше и больше напоминали о себе, готовя Кызю к предстоящей невеселой участи мученика.
  Кызя, выбирая возможный маршрут, окинул взглядом всю панораму города, накрытого темнотой начинающейся ночи. Противоположная сторона дома выходила на большую широкую улицу. Дом был угловой, пред ним широкая дорога упиралась в еще большую по ширине магистраль. На ней здесь и там были раскиданы разбитые в авариях или просто брошенные автомобили.
  Вдалеке послышался шум моторов. Похоже, что по этой самой дороге в их сторону ехала целая колонна. Звуки отражались от стен притихшего города и эхом разносились по пустым улицам. Люди спешили. Вполне возможно их что-то задержало, и теперь они пытались поскорее убраться из погибающей Москвы, чтобы не остаться в навалившейся на город темноте.
  Звук становился все отчетливее. Машины усиленно прокручивали колесами дорогу под собой. Приближался свет автомобильных фар. Все предметы в досягаемости ярких лучей внезапно обзавелись уродливыми пляшущими тенями. Колонна летела по дороге, огибая беспорядочно разбросанную технику.
  Кызя увидел, как броненосец встрепенулся и бесшумно, с удивительно грациозностью, скользил в сторону дороги. По ходу дела, разожравшаяся тварь собиралась охотится на ездящее коробки! Кызя с интересом уставился вниз, ожидая необычное представление.
  Впереди колонны шел армейский Урал с навешенными на бампер сразу двумя отвалами от тракторов. За ним в ряд выстроились совершенно разные автомобили и автобусы. Колонна была большая - не менее пятнадцати машин. Перед самым перекрестком колонна резко сбавила скорость. Головной Урал поехал вперед медленно, расталкивая отбойником беспорядочно стоящие автомобили. Люди, торчащие из верхушек самодвижущихся коробок, напряженно и встревоженно водили стреляющими палками по сторонам.
  Замерший за остановочным павильоном бронированный морф сорвался с места как заправский гоночный болид. Здоровенная туша тараном врезалась небольшой импортный микроавтобус с людьми. Звук громкого удара сменил звон разбитого стекала. Микроавтобус опрокинулся на бок. Следующий удар пришелся на малолитражку, катившуюся за микроавтобусом. Морф подцепил мордой вторую машину под порог и опрокинул ее сразу на бок, а потом на крышу, перегородив дорогу оставшейся части части колонный. По сторонам полоснули очереди из пулеметов и автоматов. Люди в панике бросались к другим машинам или без оглядки бежали куда глаза глядят.
  Кызя восхитился умениями этого бегемота. На такое бы он точно не решился. Напасть на одну коробку - еще куда ни шло, а вот так запросто атаковать колонну практически 'в лоб' - это было слишком опасно. Толстая тварь покрутилась возле машин и бросилась наутек, скрываясь от выстрелов. Похоже мертвый броневик что-то тащил с собой. Люди беспорядочно палили во все стороны. Лучи фар-искателей метались по сторонам, пытаясь выдернуть из темноты грозящую опасность.
  Возле мелкого морфа появилась громадная тень. Это броненосец принес ему свеженькие трупы. Два умопомрачительно пахнущих человеческих тела упали перед покалеченной мордой мелкого ублюдка. Кызя свесился всем телом через парапет. Вожделенная добыча манила к себе, кружила голову и заставлял забыть обо всем на свете. Мерзкий жадный голод безжалостно подстегнул морфа, бросив его на подвиг. Кызя осторожно, так чтобы не привлечь к себе внимание стал спускаться по фасаду, привычно цепляясь за выступы и металлические детали. Тем временем бегемотский силуэт двинулся по тротуару в сторону от перекрестка. Бронированный морф выбирал позицию для второй атаки.
  Машины в задней части колонны уже начали разворачиваться в обратную сторону, пока вооруженные люди из передних машин собирали раненных и пытались убрать с дороги перевернутые машины. Опрокинутый микроавтобус и перевернутую малолитражку собирались бросить. Люди торопились. Человеческие фигурки беспорядочно суетились возле места нападения морфа. Пронзительно яркие лучи фонарей все еще заполошно метались по сторонам. Периодически раздавались выстрелы.
  Беспокойные люди все же обнаружили большого морфа, как он не пытался остаться незамеченным. Кызю поймали сразу тремя лучами пока он спускался по стене, превратив в удобную мишень. Пришлось прыгать вниз с уровня третьего этажа. Еще в полете он услышал грохот выстрелов и клацанье пуль по поверхности стены. Вниз посыпалась кирпичная крошка и куски бетона.
  Энергию удара Кызя погасил по-кошачьи за счет приземления на все четыре лапы, а затем нескольких, последовавших за приземлением, кувырков. Удачно в общем. Большой морф, не останавливая движения после падения, рванулся к добыче.
  Маленький морф полосовал трупы когтями единственной целой лапы и отправлял кусочки в разбитую пасть. Заметив Кызю, он начал издавать отрывистые писклявые звуки. Наверное, пытался привлечь внимание своего партнера. Большой морф этого не позволил. Кызя напрыгнул на недобитую тварь сверху и вонзил палец глубоко в глазницу врага. Тот дернулся, но скулить не перестал. Это ввело морфа в тупик. Он привык к тому, что если у зомбака разбиваешь или отрываешь голову, то он превращается в такой же неподвижный предмет, как и упокоенные трупы. Кызя сжал голову противника челюстями. Толстые кости не без труда лопнули под напором зубов и пасть морфа наполнил горькое и вонючее содержимое головы маленького морфа. Скулить тот перестал, но продолжал двигаться. Да такого быть не могло!!! Кызя принялся молотить тяжелыми лапами живучую тварь. Мелкий морф наконец затих после того как жестокий удар расплющил горб, расположенный чуть выше лопаток. Кызя сразу ощутил мстительную радость.
  С прилипчивым уродцем было покончено. Большой морф ткнулся мордой в свежие человеческие тела. Один еще был живой! Вот это подарок. Какое восхитительное ощущение предвкушения чудесной ночной трапезы. Кызя не удержался и съел головы сразу у обоих. Отведать печень чужой дичи он не успел. В его сторону двигалось то самое бронированное пугало, от схватки с которым Кызя едва убежал во дворе. Плоская морда с большой свежеполученной дырой в центре лба приближалась к нему со стороны колонны. Оказывается не зря пищал маленький ублюдок перед самой гибелью. Бронированный мутант бежал защищать своего напарника.
  Кызя в панике заметался. Он схватил сразу оба трупа. Совесть не позволяла ему оставить ни единого куска добычи этому бронированному гаду. Ведь это ЕГО добыча. Кызя кинулся в сторону, надеясь увернуться от столкновения, но вражина удивительно ловко корректировал курс. С двумя трупами он убежать не успеет, потому что поздно заметил гипопотама да и с добычей замешкался. До удара оставались считанные мгновения.
  
  Глава 4. Безвластие
  Смуглянка проснулся поздно. Со стены на него смотрел облезлый заяц с выцветшей морковкой в шелушащихся лапах. В брошенный детский санаторий их заселили почти два года назад, но сделать ремонт так и не удосужились. Был какой-то маргинальный сюрреализм в том, что синие от татуировок члены отряда пили спиртное, играли в карты на интерес или чистили оружие на фоне милых заек, улыбчивых чебурашек, крокодилов с гармошками и прочего бестиария из детских мультфильмов. Но наивные рисунки никто не убирал и не портил. Скорее всего, каждому члену отряда они напоминали о счастливом или несчастном детстве любого из них, когда еще была возможность выбрать другую дорогу в жизни, когда еще не были совершены те роковые ошибки, которые привели их в зону. Мучения, унижения, страдания и неизбывная душевная боль стали спутниками их взрослой жизни.
  Он повернулся на бок и протянул здоровую руку за куревом. Мятая пачка порадовала одной единственной кривую сигаретой. Смуглянка покрутил неказистую белую палочку с табаком. Вроде говорят, что курить натощак вредно, но курить очень хотелось. Он оторвал фильтр и сунул сигарету в зубы. Тут выяснилось, что пропала зажигалка. Зеленый цилиндрик с блестящей головкой старательно прятался от глаз нуждающегося в нем человека.
  Дверь распахнулась и вошел 'Доктор смерть'. Такое погоняло привязалось к местному лепиле не случайно. Маленький тщедушный человек оказался в отряде бывших изгоев не случайно. Светило и доктор медицинских наук загремел в места не столь отдаленные за крупные финансовые хищения и убийство двух человек. Может быть, ему и простили бы определенные финансовые потери государства, учитывая прошлые заслуги, но когда он убил жену с ее любовником, его участь была решена. Он убил их изощренным способом, намазав презерватив из сумки супруги боевым отравляющим веществом. Смерть в страшных мучениях двоих человек, да еще вкупе с использованием секретного препарат, отрезало для талантливого ученого путь к помилованию. На доктора навесили финансовые нарушения всего института и с легким сердец отправили в казенный дом. Медики и убийцы в местах заключения традиционно пользуются авторитетом, но с осужденном доктором такого не получилось. Неожиданно среди сидельцев прошла информация о том, что доктор в период своей научной карьеры проводил опыты на заключенных и пациентах психиатрических лечебниц. Буквально в один момент жизнь за колючей проволокой превратилась для доктора в ад.
  В спецотряд опущенных его выдернули уже полуживого, истощенного и покалеченного. Если примерно треть из отряда были на условно-досрочном освобождении, а половина из оставшихся уже отбыла свой срок, то доктор относился к тем кто еще конкретно был 'на тюрьме'. К появлению столь неоднозначной личности в отряде отнеслись по-разному. Чтобы там не говорили, но прошлая жизнь каждого отрядного бойца рассматривалась сослуживцами подробно и тщательно. В зависимости от этого определялся его статус в новом коллективе.
  Но жизнь вносить свои правки. После того как доктор вытащил нескольких бойцов буквально с того света, его авторитет стал непререкаемый. На этом и остановились. Теперь доктор резал, штопал, гипсовал и просто лечил бойцов отряда, а в свободное время спокойно проживал в красивом бревенчатом домике с шестнадцатилетним петушком из малолетки. Хотя был еще одна из служебных обязанностей врача - он был штатным заплечных дел мастером. В принципе каждый из пацанов мог устроить знатную экзекуцию любому из пленных или провинившихся, но в особых случаях для пыток приглашали доктора смерть вместе с его мальчиком.
  - Как ваши дела, больной? - осведомился доктор смерть у Смуглянки.
  - Спасибо, ваше святейшество, здоровею день ото дня.
  - Так держать, - проигнорировал подколку доктор. - Рука нормально движется?
  - Только сегодня разрабатывать начал. Болит сволочь.
  - Это хорошо. Работайте рукой, обязательно работайте. Кушать надо, водички много пить и не лениться упражнения делать. Плохая рана была. Долго я с ней возился. Семь потов сошло.
  - Спасибо, доктор. Может мне к пацанам?
  - Рано 'спасибо' говорить. И к пацанам еще рано. Нужно еще посмотреть, как рука работать будет. А то еще резать придется. Крови ты любезнейший много потерял. Отпустил бы я тебя, но сознательность у вас бойцы слабая. Лечишь вас лечишь, а вы то в истории всякие лезете, то бухаете, то наркоту свою поганую жрете. Одна интоксикация.
  Дверь в палату открылась еще раз. На пороге появились Скворец и Куля, за их спинами маячил кто-то еще. Гости в нерешительности замерли на пороге карантинного бокса.
  - А, оруженосцы, - обрадованным голосом встретил их врач. - Можете проходить. Я просто мимо шел и к вашему боевику заглянуть решил.
  Доктор приветливо улыбнулся. Смуглянка поражался, как под приветливой улыбкой этого человека может скрываться холодная и циничная суть. Доктор никогда не ругался матом в отличие от остальных врачей отряда, блатной феней практически не пользовался, вел себя со всеми вежливо, никогда не повышал голос. Но вся его рафинированная интеллигентность скрывала звериную суть. Стоило только посмотреть, с каким упоением он резал своих пациентов и пытал допрашиваемых. Ровно с таким же выражением лица он резал маринованную селедку или морковку, которую очень любил. Любил он резать всё и всех без разбора.
  Тем временем врач, не прощаясь, вышел из палаты. Друзья Смуглянки посторонились, пропуская его.
  Первым в палату шагнул Куля, за ним его мальчик Варя. Скворец хоть и заходил последним, но новость сообщил первым:
  - Смуглянка, Пистон исчез.
  Смуглянка даже сел от неожиданности, поморщившись от боль в раненном плече.
  - Как исчез?
  - Позавчера вне графика на связь вышел Сопля из накопителя. Ну, это который шестерил на Горыныча с его янычарами.
  - Ну?
  - Так Сопля Пистону сказал, что в накопитель товара много привезли: цацки, рыжуха, брюлики и прочие карамельки. Вроде как это общак дагов был, а дагов самих положили, так вот - весь товар у 'красных' и остался. Самарка потом записи с прослушки проверял. Пистон после этой новости две группы бойцов с собой прихватил и в сторону накопителя поехал, а потом пропал с концами.
  - С бойцами пропал?
  - Нет. В том то и дело. Они его на трассе должны были ждать, возле вышки, там, где бетонная остановка. Первое отделение вперед поехало дорогу проверить, а второе отделение уже после Пистона поехало. Им еще перед поездкой дозаправляться пришлось и баллон менять.
  - Ну и?
  - Все три машин мимо постов проехали, все как положено. А потом пацаны до ночи его возле остановки ждали. Они и вчера не появился, а сегодня с утра всю округу прочесали. Пистон как сквозь землю провалился. Ни Пистона, ни машины, ни охраны.
  - У Горыныча нужно спросить или у Сопли.
  - Так ни он, ни Сопля на связь не выходят. Утром еще в накопитель сунулись, а там военных видимо не видимо. Техники куча. Броня чуть ли не гуртом навалена. В общем, наши считают, что Пистон кассу бомбанул и весь хабар себе взял. Скрысил, коза тухлая.
  - Не может быть! Он и так вместе со Сливой весь общак держит. Ему-то зачем?
  - Так, наверное, кусок слишком сладкий был.
  - Ведь ему и ехать то некуда!
  - Значит есть.
  В разговор вмешался Куля:
  - О другом сейчас речь. Хабар явно не по нашей масти. Теперь к Сливе тоже предъява будет. Он же за Пистона вписывался.
  Смуглянка сразу понял, к чему клонит его товарищ. После гибели Фали, а также пропажи Пистона, да еще при таких 'скользких' обстоятельствах, расклад сил в банде должен существенно поменяться. Теперь он оставался единственным, кто мог претендовать на вакантное место сгинувших авторитетов. К тому же есть вполне резонное основание подвинуть третьего авторитета - Сливу.
  Сам Смуглянка был одним из бойцов с которых начинался отряд, но при всем при этом Смуглянка все же был единственный из старичков, у кого не было своего взвода. Он обоснованно считался одним из лучших бойцов, но вместо нормальной боевой работы его поставили заниматься подготовкой личного состава. Он не был изгоем, да и остальные рядовые члены отряда относились к нему с уважением, но власти у Смуглянки от этого не прибавилось. Должным авторитетом среди старожилов он не пользовался, его мнение было последним. Кураторы осознанно или нет поддерживали такой порядок в отряде и сами не давали Смуглянке подняться внутри отрядной иерархии на достойное место. Тем более, что за последние полгода отряд вырос с тридцати до почти полутора сотен бойцов. Смуглянку недооценили, это было несправедливо. Смуглянка считал себя обделённым.
  Именно он должен был возглавлять отряд, но его боевой опыт, знания, умения и уровень подготовки сводились на нет тем, что у него была слабая поддержка. Единственные люди, на которых он мог положиться, были Куля - инструктор по физической подготовке и Скворец - инструктор по стрельбе. А наглый Фаля, хитрожопый Пистон и скользкий Слива втроем руководили отрядом. Они не только возглавляли собственные подразделения, а еще и ходили в фаворитах у непосредственных кураторов отряда.
  Фаля командовал взводом штурмовиков, самым большим в отряде. Слива заведовал взводом охраны и режима. Пистон отвечал за разведку и внутреннюю безопасность. Еще был Тарахтелка, заведующий службой тыла. Именно Фаля при негласной поддержке Пистона и Сливы, а также молчаливом согласии Тарахтелки так или иначе открыто принижал статус Смуглянки. В отряд они пришли одновременно с Фалей и были сначала друзьями. Фаля был мошенником - обычным кидалой с солидным уголовным прошлом. Смуглянка сам натаскивал и помогал в подготовке своему приятелю. Фаля оказался на редкость талантливым. Он не просто опередил по уровню подготовки всех тех, кто раньше не служил в армии. По некоторым дисциплинам он оставил далеко позади многих инструкторов ФСИН. Помимо таланта воина Фаля обладал живым и острым умом, чем активно пользовался, применяя в операциях и разработках настолько нестандартные подходы и приемы, что высокое начальство только разводило руками. Зародившееся на стыке сфер влияния противостояние между Смуглянкой и Фалей искусно поддерживали на грани открытого конфликта.
  Смуглянка прекрасно понимал, что Фаля специально вытащил его на ту последнюю вылазку в город вместо с бойцами из 'Фармкора'. Ничего не стоило инсценировать смерть противника в условиях реального боя, даже если он был с тупыми мертвяками. И Смуглянка принял это вызов. Он оценил, что с ним пошли его товарищи - инструкторы, ведущие подготовку бойцов. Не пошел только рукопашник. В итоге вылазка за товаром закончилась ранением Смуглянки и гибелью Фали. Судьба рассудила их, расставив все на свои места.
  Теперь, когда лучшие бойцы взвода штурмовиков погибли вместе с Фалей, а Пистон пропал в неизвестном направлении, в отряде зарождалось шаткое безвластие. По всей видимости, Пистон прихватил с собой хороший куш, который по всем правилам должен был отойти в 'общак', и еще была обязательная дань кураторам отряда, доходящая порой до трех четвертей от взятого добра. Такое не прощают. Если это предположение подтвердиться, то сразу рухнет и Слива со своего трона. Слишком много раз он вписывался за Пистона, да и общие делишки Сливы и Пистона неоднократно вызывали вопросы и у пацанов из отряда и у старших кураторов. Тарахтелка, как обычно, займет нейтральную позицию миротворца.
  Лишнего говорить не требовалось. Было и так все понятно без слов. Единственным серьезным игроком в отряде оставался Слива. Если не станет Сливы, то власть сама упадет в руки Смуглянки. А сейчас это нечто другое по сравнению с тем, что было до катастрофы. С момента прихода Большого Песца их отряд фактически начал существовать автономно.
  Шишки из ФСИН их побеспокоили всего несколько раз, когда потребовалось боевое усиление отрядов, проводивших эвакуацию, а также для отстрела людей по наводке хозяев. Начальник их отряда полковник Пшонкин не появлялся с первого дня катастрофы, а два его заместителя не показывали носа из административного здания. Когда они привезли трофеи от первого открытого грабежа и молодых баб для развлечения, то никакой реакции от начальства не последовало. Даже когда он 'УБЕДИЛИ' прапора отдать им ключи от 'оружейки', оба майора промолчали. Начиналась воровская вольница. Но как долго она продлиться? Смуглянка справедливо подозревал, что после того как кураторы разберутся с навалившимися проблемами, они обязательно вспомнят о своих подопечных.
  - Что старшие говорят? - поинтересовался Смуглянка.
  - Неизвестно, - ответил ему Куля. - Слива еще утром уехал к старшим, 'кума' собрался разыскивать. Полкан наш даже своим овчаркам весточку не шлет. Но сам знаешь, с того момента когда большой песец всему пришёл, нас старшие внимаем не балуют. Пацаны все больше и больше выпрягаются. Какими бы ни были Пистон и Фаля, но бойцов они в ежовых рукавицах держали. А что сейчас будет - это не понятно.
  - Если кураторы спустят пропажу Пистона, то значит мы теперь сами по себе. Тогда отряд разбегаться будет. А если не спустят, то будут гайки завинчивать.
  - А ты не думаешь, что нас всех под нож пустят? - забеспокоился Скворец.- Обстоятельства поменялись. Для чего теперь мы им нужны? Сейчас менты обойдутся и без торпед вроде нас, сами будут грязную работу делать. Законов то больше нет и прокуратуры с судами тоже. Полный беспредел вокруг.
  - Всяко может получиться, Скворушка. Сейчас кто его знает, что в мозгах у старших твориться. Сила за ними была. Мы без них никем были. А теперь вольница полная. Катастрофа всем долги списала. Вы же понимаете, что пацаны сами по себе жить хотят. Я удивляюсь как до сих пор не разбежались.
  - А зачем бежать? Здесь все есть и все налажено. А вместе безопаснее. Мы любому рога обломаем, кто к нам сунется. Оружие у нас есть.
  - Зря ты так, - остановил его Смуглянка. - Что ты со стрелковым оружием против танков сделаешь? Для нас одного БТР хватит, чтобы всю базу перепахать. Без тяжелого вооружения нам не выстоять.
  - А гранаты? А взрывчатка? А граники?
  - Дурень. Гранат мало. Взрывчатки много, даже очень много, но из нее еще заряд нужно сделать и до цели его донести. А кто будет ждать, пока ты под брюхо БТР будешь бомбу закладывать.
  - И чего делать? Слышь, Смуглый. Ты бы к старшим смотался. Тебя там все знают и принимают неплохо, - предложил Куля. - Кроме тебя реальных бугров и не осталось. Ты в авторитете.
  - Ты думаешь, что Слива просто так к старшим поехал? Он явно поддержку ищет. Старый интриган никогда особо вперед не лез, но теперь ему торопиться нужно. Он меня боится и постарается сожрать заранее. Я трезво свои шансы оцениваю. Вот только бы узнать, что он задумал.
  Тут вперед выступил подружка Кули - пассивный гомик по кличке Варя. Высокий красивый парень не имел ничего общего с андрогинными моделями модных журналов и ярко выраженной гейской внешностью телевизионных звезд. По таким как он, девки должны сохнуть и слезы ведрами лить, а он роман с Кулей крутит.
  Приятель Кули был лакомой мишенью для всех без исключения пацанов, грешивших модной сексуальной ориентации, а таких в отряде было не меньше половины. До отсидки Варюша был проституткой, этим же продолжил заниматься и в зоне, обзаведясь статусом дорогой куртизанки.
  - Варенька, ты бы булками своими меньше трясла, а то я тебя, сучка, мигом урою. - Куля выразительно полоснул пальцем по горлу.
  - Ну, Куля, ты же знаешь, я для дела только. - Варя жеманно повел плечами и пустил томности в голосе.
  - Знаю я твое дело, прошмандовка, - резко сказал Куля. - Ты вспомни, сучка, откуда я тебя вытащил.
  Сейчас должны была начаться семейная сцена.
  - Всем ша! - обрезал на корню скандал Смуглянка. - Пойдемте свежим воздухом подышим, а то доктор мне велел гулять чаще.
  Скворец помог Смуглянке подняться с кровати и вышел вслед за ним из палаты. Их никто не остановил. Сидящие возле входа, посетители больнички поприветствовали Смуглянку и пожелали ему скорейшего выздоровления. Раненный бандит поблагодарил их легким кивком. Ему сейчас было не до разговоров.
  Идти было не удобно, он никак не мог приспособиться, чтобы не тревожить при ходьбе раненное плече. Место для уединенного разговора выбрали за корпусом больнички в зарослях облезлой акации. Новость, которую донесли до Смуглянки, нужно было не просто обсудить, но и принять решение о том, что делать дальше.
  - Что ты хотела предложить? - спросил у Вари Смуглянка.
  - Да ничего такого. Слива давно на меня глаз положил. Подарки дарить пытался. Хочет он меня.
  - Ну и...? - с угрозой в голосе спросил Куля.
  - Я ему просто намекну, что я с тобой, милый, расстаться хочу, но боюсь.
  - Ах ты!
  - Прекрати, Куля. Варька дело говорит, - вмешался Скворец. - Если Смуглого порешат, то нам всем крышка. А решать все Слива будет. В голову к нему мы залезть не сможем, а вот если Варька с ним поворкует, то может и узнаем чего полезного. Сейчас нам или бежать, или власть брать под себя нужно.
  - А силенок то хватит власть взять? - язвительно спросил Куля.
   - Должно хватить, - ответил ему Смуглянка. - Фали и костяка его команды нет. На пацанов Пистона сейчас остальные косо смотрят. Примерно трети бойцов из отряда власть Фали и Пистона поперек горла была. Они нас скорее всего поддержат.
  - А что Румба? - задал вопрос Скворец.
  Румба был инструктором по рукопашному бою. Врагом он не был, но и другом его считать было опрометчиво.
  - Румба по сути говно. Настучать Сливе может.
  - Румбу я на себя возьму, - неожиданно сказал Варя.
  На гневный взгляд Кули, он добавил:
  - Ну ты же сам знаешь, что у меня с ним отношения были. Я смогу к нему подход найти.
  - Ох, смотри мне Варька! Я тебе очко сапожными нитками зашью и ротик твой тоже, - Куля сжал перед симпатичным лицом гомика крепкий кулак с набитыми костяшками пальцев.
  - Куль, нам действительно или когти рвать уже нужно, или в игру ввязываться. Я в ваши отношения вмешиваться не хочу, но положение у нас рисковое. Неизвестно с какими вестями к нам Слива приедет, - сказал уже Смуглянка. -Ты уж определяйся. Тебе Валькина целкость нужна или ты живым остаться хочешь? Я думаю, что сейчас нам любой шанс использовать нужно.
  - Я уже определился. Свою бригаду создавать нужно и валить отсюда. Старшие они молчат пока занятые, а как освободятся - тут нам и ответить придется. Я тебе, Варя, дозволяю шашни твои крутить, но ты меру знай. А то - не прощу. Ты меня знаешь.
  Пассивный гомик озорно улыбнулся и подмигнул.
  - Так я же только для дела. И ни капли в рот и ни сантиметра в жопу.
  Смуглянка тоже улыбнулся, но уже тому, что мозги у Кули мыслили практически в том же направлении, что и у него самого. Только не нужно создавать новую бригаду, а немедленно брать власть над отрядом в свои руки, пока не опомнились кураторы, и начинать свою собственную жизнь. Не смотря на все плюсы сложившейся ситуации: гибель Фали, пропажу Пистона и отдаление кураторов, нельзя было списывать со счетов три основных риска.
  Во-первых: Слива мог переиграть их и оставить власть за собой, воспользовавшись численным превосходством и близостью с кураторами. Конкурентов возле себя он не потерпит. Даже если Смуглянка присягнёт на верность хитрому Сливе, все равно он его рано или поздно уничтожит.
  Во-вторых: почувствовав смуту и безвластие, пацаны могли начать разбегаться. Кому-то могло показаться, что так будет лучше - каждый сам за себя, но Смуглянка и его товарищи понимали, что достойное место в новом мире можно было отвоевать только силой, которая напрямую завесила от количества бойцов в отряде.
  В-третьих: их судьбу могли решить кураторы. То что они не дадут им существовать самостоятельно - это подразумевалось само собой. Курирующие офицеры ФСИН давно считали их своей собственностью. Только оставалось понять, как кураторы собираются ими распорядиться. Цель, ради которой их создавали отряд и готовили бойцов, осталась в прошлом. Хотя Смуглянка до сих пор не понимал зачем из компактного отряда в сентябре прошлого года сделали полторы роты. Но все равно, с приходом Большого песца перед отрядом опущенных поставят новые цели или просто уничтожат за ненадобностью. Смуглянке не верилось, что кураторы оставят их в покое.
  - Свою бригаду создавать это конечно можно, но не лучше ли Сливу на фарш пустить, а с Тарахтелкой договориться. Тогда отряд и будет нашей бригадой, - ответил Куле Смуглянка.
  - Так не все за нами пойдут, - резонно заметил Куля.
  - Так все и не нужны. Проще избавиться от ненужных, чем выдергивать к себе тек кто с нами пойдет. Главное чтобы пацаны сами разбегаться не начали, а то в отряде стоящих людей не останется.
  - Нужно будет с новичками серьезно поработать. Их сейчас действительно в несколько раз больше, а Фалины ребята их чморили по чем зря, - задумчиво сказал Скворец.
  - Доктор смерть свою игру вести пытается, - снова влез в разговор Варя.
  - Чего? - удивился Смуглянка.
  Судя по выражению лиц, сказанное Кулиной подружкой оказалось неожиданностью не только для Смуглянки. Как-то совсем неожиданно было представить, что еще и доктор может вести свою игру. Неужели он тоже претендует на роль главаря?
  - Я с его мальчиком Мальвиной корешусь, - поведал Варя. - Так он мне и намекнул, что скоро они с доктором к его бывшим коллегам перебираться будут.
  - Каким коллегам?
  - К тем, которым мы сейчас не восставшие трупы и пленных возим.
  - Да иди ты! - выпучил глаза Скворец.
  Действительно. Буквально в первые дни после начала катастрофы доктор вышел на каких-то своих бывших коллег, с которыми работал еще на воле. Результатом этого контакта оказалось то, что теперь они на весьма выгодных условиях сбывали не восставшие трупы и пленных людей таинственным коллегам Доктора смерть. Товар всегда забирали в одном и том же месте. За товаром прибывали грузовик и два джипа без номерных знаков и с хорошо вооруженными экипажами. За трупы и пленных рассчитывались на месте наркотиками, лекарствами и спиртом. Все попытки отследить таинственных друзей Доктора смерть жестко пресекались. Расспрашивать Доктора о его друзьях никто не решался. Кому какое дело для чего им понадобились свежие человечески трупы. За них хорошо платят и этого достаточно. В итоге к тому, что им приходилось делать, пацаны относились как к обычному бизнесу. На операциях людей валили в голову, а порой и не гнушались простыми убийствами и захватом пленных на дороге, чтобы поменять добычу на наркотики.
  - И когда он собрался линять от нас?
  - Не знаю. Мальвина просто проговорился, но расспрашивать я его не стал.
  - А стоило его поспрашать.
  - То что он слинять собрался - это к лучшему. По крайней мере, уже понятно, что медицина в разборки не полезет.
  - Кстати, как твоя рука, Смуглый? - поинтересовался Куля. - Думаю, что скоро пострелять придется.
  - Ничего страшного. Справлюсь. Вторая рука у меня в порядке.
  - Может тебе к нам перебраться? Все безопаснее.
  - Нет, Куля. Тогда сразу подозрение вызовем. Ты мне лучше рацию, стволы и броник скрытого ношения принеси. Вы начинайте без меня. Каждый уже сам себе задачу нарезал. Все всё понимают. Осталось только Сливу дождаться. Ладно, я в больничку пошел. Мне еще долечиться нужно.
  Смуглянка вернулся в свою палату с облезлым зайцем, чтобы хорошенько поразмыслить над планами по обретению долгожданной власти и статуса.
  Сливу пришлось ждать долго. Он вернулся только в середине следующего дня, но ничего рассказывать и предпринимать не стал. Выглядел он весьма напряженным. Это Смуглянку порадовало. Если у Сливы такое лицо, то не все складывается как он хотел. Перекусив на скорую руку Слива собрал половину своих охранцов и уехал в неизвестном направлении. Зато на следующее утро заявились кураторы. Уазик, БТР с символикой ФСИН и специальный 'Урал' для подавления беспорядков, забитый вооруженными до зубов бойцами, заехали на территорию лагеря без всякого предупреждения.
  Визитеры вели себя спокойно и даже расслабленно. Прибывший подполковник Лебеда собрал всех пацанов из отряда вместе, беззлобно пожурил их за вскрытую оружейку и растащенное оружие, но добавил, что понимает бойцов, проявивших инициативу в такое непростое время. Дальше он сообщил, что у руководства возникли вопросы к Пистону и членам его команды. Он вообще много о чем говорил, но подполковник даже не упомянул про грабежи, захват рабов и наложниц, а также торговлю трупами и пленниками. В заключении пространной речи Лебеда заявил, что теперь их сотрудничество выйдет на новый уровень и пацанам следует готовиться к выполнению задач нового свойства. На вопрос о свойствах и уровне задач подполковник отшутился каким-то детским бредом про военную тайну. Последнее насторожило Смуглянку больше всего. Получалось, что кураторы еще не решили что с ними делать, но решат этот вопрос уже в обозримом будущем. Ведь не зря появилась у них вся эта красная братва.
  Следующие три дня показали, что кураторов больше всего интересует вопрос о мифическом золоте дагов и пропаже коварного Пистона. Вертухаи перерыли всю тренировочную базу в брошенном детском санатории и пансионат 'Юность', который практически сразу после катастрофы прибрали загребущими руками Слива и Тарахтелка. Кроме того кураторы устроили допросы для всех без исключения бойцов отряда и обслуги.
  От Смуглянки не укрылось, что кураторы совсем никак не реагировали на захваченных рабов и наложниц. Рабы трудились под присмотром пацанов Тарахтелки, а наложниц обоих полов уголовники насиловали самыми изощренными способами на протяжении нескольких дней. Но казалось, что кураторы этого просто не видят. Кроме того прибывшие сотрудники ФСИН твердо держали дистанцию с контингентом отряда, включая Смуглянку и Тарахтелку. Это могло значить то, что высокое начальство махнуло на них рукой, и пацаны теперь свободны, или наоборот, что теперь их просто пустят в расход. Но почему кураторы тянули с расправой? Этого Смуглянка не понимал - информации не хватало. Тем более, что Слива который день уже не возвращался.
  Не смотря на опасения Смуглянки, пацаны не торопились разбегаться. Было несколько попыток отделиться, но потом сепаратисты сами поменяли планы. В отряде пацанов никто не ограничивал, да и вместе было безопаснее. Делить кроме власти в отряде было нечего - для пацанов наступили изобильные и вольные времена. Хабара привозили столько, что большую часть добычи просто не успевали разобрать. Все свободные помещения были завалены привезенным добром. Если раньше хватали все подряд, то на третий день уже стали привередничать.
  Существовавшие раньше препятствия исчезли сами собой. Хорошо вооруженные и подготовленные бойцы отряда брали то, что им хотелось и даже больше. Конкуренцию пацанам могли составить только военные, и то потому, что у них была бронетехника и штуки посерьезнее чем стрелковое оружие. Появляющиеся банды не могли составить конкуренцию бойцам отряда, новые банды не отличались многочисленностью, и к тому же бандиты уступали бойцам отряда по всем статьям. Прошедшие месяцы суровой подготовки не пропали даром, пацаны с легкостью уничтожали практически любого кто вставал у них на пути, будь то человек или зомби. Попадающиеся мертвяки представляли опасность только если их было много. Единственной смертельным риском для бойцов отряда стали появляющиеся мутанты. Воевать с ними было сложно, а если мутант встречался в ограниченном пространстве, то шансы людей на победу мгновенно таяли. Но пацаны по этому поводу не переживали. Они просто уезжали в другое место, если им попадался мутант, и если им не удавалось завалить урода с безопасного расстояния. Среди такого изобилия не было смысла рисковать жизнью в стычках с мутантами.
  Работа по вербовке новых сторонников шла ни шатко ни валко. Никто открыто не возражал против того, что власть в отряде заберет Смуглянка, но и помогать ему в узурпации власти пацаны не торопились. Все заняли выжидательную позицию. Тем более, что Слива который день уже не возвращался. Над судьбой банды повисла вялая неопределенность, но так не могло продолжаться долго. Напряжение в отряде возрастало. Страх перед кураторами уходил на второй план, а беспокойство за собственное будущее становилось все больше и больше. Стали укрепляться старые группировки в отряде и стихийно возникать новые. Наступившее шаткое равновесие грозило перерасти в анархию.
  Наконец появился похудевший Слива. Засланный к нему Варька так и не смог узнать, где он был, и что замышляет начальство. В отряде тоже ничего не поменялось. Несколько дней неизвестности закончились тем, что Слива опять уехал к высоким руководителям вместе со представителями кураторов, которые гостили в отряде. По отряду мгновенно поползли слухи один нелепее другого. Отсутствие понимания о том, что с ними будет дальне и невнятная позиция кураторов привела к тому, что нервозная обстановка в отряде накалилась до предела и грозила взорваться в любой момент.
  Выздоравливающего на обильных харчах Смуглянку навестил Скворец и передал важную новость. В отряд привезли маляву от Сливы, который вечером хотел собрать всех пацанов на сходку и побазарить о том как жить дальше. Во общем вечером намечались большие терки, которые грозили перерасти в кровавые разборки.
  Смуглянка вместе со Скворцом пошли в спортивный городок, где тренировался Куля в компании своего Варьки. Объяснений им не потребовалось. Оба были в курсе намечавшегося события. Вечером должны была определиться судьба каждого из присутствующих.
  - Сколько у нас людей? - сразу спросил Смуглянка.
  - Мало, - вздохнул Скворец. - Вместе с минерами и снайперами от силы полтора десятка наберется. Но почти всех утром сплавили на сопровождение операции 'красных'.
  - Не дремлют вертухаи, - оскалился Куля. - Или Слива постарался. Получается сейчас мы в меньшинстве, и к вечеру, как не крути, команду не сможем к разборкам подготовить.
  - Да, пацаны. Раскатают нас как блин по сковородке. Слива точно нас сожрет. Тем более, что все его люди сейчас в лагере. Готовиться нужно к худшему.
  - Может на опережение попробуем сработать? Слива не должен на терках появиться, - Куля намекнул, что Сливе нужно исчезнуть.
  - Не успеем. Мы даже не знаем во сколько он появиться.
  - Знаем. Он до трех часов дня должен в 'Юности' появиться, - поделился информацией Варя.
  - Это точно?
  - Точно. Ведь его жду я, - парень сделал выразительное ударение на местоимении 'Я'.
  - Варька, ты никак этого глиномеса совратила? - напрямую спросил Смуглянка у жеманного гомика.
  Куля посмотрел на свою пассию напряженным взглядом.
  - Я просто намекнул. Куля, я же для дела. Не злись.
  На лице Кули заходили желваки. Он и так был весь разгорячённый и потный после тренировки, а сейчас у него налились кровью глаза и вздулись вены на лбу. Смуглянка сжал Кулино запястье.
  - И о чем ты ему намекнула? - как ни в чем не бывало продолжал Смуглянка.
  - Ну, он меня сегодня после трех будет ждать в 'Ротонде'.
  'Ротондой' назывался банный комплекс пансионата 'Юность'. В 'Юности' разместились семьи и вспомогательный персонал их отряда. 'Ротонда' превратилась в неформальный центр для отдыха и развлечений. Здание комплекса действительно формой и установленной по периметру колоннадой напоминало ротонду.
  - Может там его и примем на ножи без шума и пыли? - предложил Скворец.
  - Нет. Без шума никак не получится. Слива всегда с двумя телохранителями. К тому же если он из бани не выйдет, то шум сразу поднимут. Если бригада Сливы о его кончине узнает, то тёрок не будет. Они сразу резню начнут. Это как пить дать, - мрачно завил Куля и вызывающе посмотрел на Смуглянку. - Остальные пацаны нас тоже не поймут. Бежать придётся.
  - Времени совсем мало осталось, - забеспокоился Смуглянка. - В бане взять не сможем. Это точно.
  - Может в дороге его перехватим? - резонно предложил Скворец. - Я один Сливу и телохранителей перестреляю. Они опомниться не успеют. На дороге удобных мест для снайпера хватает. Вы меня только прикрывать будете.
  - Можно. Только нужно знать, как он поедет. Если уже не приехал.
  - Не приехал. Далеко он пока. Я с ним по рации на резервной частоте связаться пытался. Связь очень неустойчивая. С основного канала он ушел. Шифруется, - опять сказал Варя.
  - Так он тебе, Варька, уже и телефончик свой персональный дал? - Куля снова напрягся.
  - А как вы Сливу без моей помощи в оборот сможете взять? Я для него как приманка. Собой рискую. Или я не прав?
  - Куля! Сейчас не до ревности и розовых соплей, - начал Смуглянка. - Нам повезло, что Слива на Варьку запал. Ставки очень высокие. Вопрос о нашей жизни решается. Лично я не сомневаюсь, что нас в расход пустят, но до разборок нас не тронут. Сливе сначала нам предъяву сделать нужно, а уже после этого резать. Иначе не по понятиям получается. А если он беспредел мутить будет и нас в тихую порежет, то рискует половину отряда потерять. Пацаны его не пойму, а то еще и ему самому предъяву сделают. Так что у нас времени только до его приезда остается. В 'Юности' или даже на дороге Сливу скорее всего его команда встретит. Нам к нему не подступиться будет.
  Куля согласно закивал головой и поднял руки в примирительном жесте. Назревающую ссору в семейной паре удалось прекратить.
  - Ты прав, Смуглый. Только куда и откуда он поедет?
  - Поедет он в 'Юность', а оттуда уже вечером со своими шестерками и торпедами на сходку придет.
  - Если связь плохая, то он на базу учебного центра ФСИН поехал, - предположил Скворец. - Возвращаться по объездной дороге будет. Встретим возле речки. Там в лесу на подъезде к мостику место узкое, развернуться точно не смогут.
  - Логично. Останавливать машину будешь ты! - Смуглянка ткнул пальцев в грудь Вари.
  - Так не ждет он там меня! - удивился Варя.
  - Ничего. Скажешь Сливе, что специально его там ждала. Типа Куля ревнует. Ты о чем с ним по рации трепалась?
  - Да не смог я с ним поговорить. Не слышал я его. Я же говорю, что связь была плохая.
  - А о чем говорил то?
  - Я как раз и хотел его спросить во сколько он приедет.
  - Скажешь, что пытался новое место для встречи назначить.
  - Ну, попробую.
  - Так, мужчины и барышни, - продолжил Смуглянка уже для всех. - Едем сейчас. Лучше момент придумать нельзя. Для всех Слива должен уехать вслед за Пистоном.
  Наконец в разговор вмешался Скворец:
  - Я из оружейки броники и стволы взял, еще гранаты и РПГ с мухами.
  - Вот это да! Так ты мои мысли прямо читаешь, - похвалил стрелка Смуглянка.
  Скворец засмеялся:
  - Мы вместе с Кулей и Варей готовились. Оставалось только от тебя одобрения дождаться.
  Получается, ребята сделали всю работу за него. И это было правильно. Такой момент упускать не следовало. Если они прощелкают проезд Сливы через мост или он ошибся с выбором места нападения, то после приезда Сливы ситуация может поменяться на обратную. Отстреливать уже будут самого Смуглянку.
  К подготовленной машине шли разными путями. Смуглянка даже сделал из одежды и полотенец куклу на кровати под одеялом, чтобы подумали, что это он замотался в одеяло и спит. Замаскированный в овраге за территорией лагеря ГАЗ-66 погнали по руслу широкого ручья. Пусть дорога была сложная, но в таком деле не следует светиться лишний раз.
  По руслу ручья они выехали на большую поляну, а потом перебрались на вполне приличный проселок. На асфальтовую дорогу они выехали уже перед мостом.
  Засаду устраивали по всем правилам военного искусства с маскировкой, подготовкой огневых точек и распределением секторов обстрела. Самой главной проблемой была нехватка людей. Четырех человек, один из которых еще не совсем оправился о ранения, явно не хватало для организации полноценного нападения. Дозор вперед так и не выслали.
  Должно было быть две машины. Первой всегда шла машина с охраной, а второй - машина Сливы. От варианта с выманиванием Сливы на живца в виде Варьки отказались. Появление гомика вдали от базы и в таком месте гарантированно должно было вызвать подозрение осторожного Сливы. Машины решили расстреливать из гранатометов, а потом добивать пулеметным и автоматным огнем, других вариантов не было. Внезапность должна была обеспечить подавляющее преимущество.
  Куля и Варька расположились перед мостом. Они должны были встретить первую машину в лоб. Джип с охраной бронированным не был. Проблем с ним не должно возникнуть. Машина Сливы была бронированная. Еще год назад они разжились после 'операции' парой настоящих американских автомобилей 'Хамви'. По большей части они простаивали из-за громадного расхода топлива, так что Пистон на пару со Сливой присвоили себе оба автомобиля. Смуглянка и скворец разместились на некотором удалении от моста, так чтобы отсечь Сливе и охранникам путь к отступлению и расстрелять из гранатометов. Из кузова 'шишиги' перетаскали почти все вооружение и боеприпасы. Смуглянка руководствовался старым добрым принципом: боеприпасов много быть не может.
  За окапыванием, маскировкой и укреплением огневых точек время летело со стремительной скоростью. Незаметно подкрались два часа дня, а потом стрелки показали начало четвертого, но Слива по прежнему не появлялся. Градус нервозности среди участников засады рос с каждой минутой. Беспокойство немного смягчалось тем, что из радиорубки до сих пор не сообщили о приезде Сливы ни в лагерь, ни в пансионат.
  В конце концов, из-за поворота, прикрытого заросшим кустами бугром, появился долгожданный 'уазик' охраны. С облегчением Смуглянка увидел, как следом за головной машиной выплывает уродливая морда американского армейского внедорожника. Смуглянка дернул за бечевку, которая тянулась к небольшой елочке на возвышенности, которую было видно с моста. Это был сигнал готовности. Для скрытности они решили обеспечить полное радиомолчание.
  За 'хаммером' появился тентованный 'Урал' военного образца. Что?!!! Но это не была последняя машина. За грузовиком полз БТР с символикой внутренних войск.
  Смуглянка схватился за рацию, пытаясь вызвать засаду у моста. Куля и Варька должны были стрелять из укрытия на берегу. Они находились ниже и не смогут заметить грузовик, следующий за джипом Сливы, и тем более, не смогут заметить БТР. Операцию следовало срочно отметить.
  Рация Кули молчала. Смуглянка посмотрел на ошарашенного Скворца.
  - Что делать будем? - спросил стрелок.
  
  Глава 5. Пришелец.
  Претендент на обжитую вотчину Плюхи и Красномордого появился поздним вечером, на исходе очередного стандартного дня.
  Действительно крупная тварь бежала рысцой по дороге как раз в сторону гнезда мертвых тварей. Плюха прекратил жрать относительно свежий труп и уставился одним единственным глазом на потенциального врага. Приближающийся морф весьма уверенно двигался прямо на него, перекочёвывая из категории потенциальных в реального противника.
  Плюха метнулся во двор, бросил кусок добычи на площадку перед детским городком и послал условный сигнал Красномордому. Тот отозвался, услышав тревожное предупреждение, и направился к исходной позиции за игровым замком рядом с песочницей. Сооружение было старым и довольно таки крупным, что позволяло скрываться за ним даже такого гиппопотаму, как Красномордый. Теперь они примут нахального агрессора как положено, не оставляя шансов для этой твари. Плюха с трудом раздул практически заросшие легкие и выдавил из них воздух, издав вопль напоминающий крики живой добычи. Исполнив свой долг, Плюха вернулся на прежнее место в подворотню.
  Сложно было сказать, заметил его враг или нет. Поведение пришельца указывало на то, что он готовиться к атаке. Агрессор направился прямиком к арке и опустился ниже, практически чертя мордой по земле. Таким способом сам Плюха выискивал следы добычи. Пришлая тварь почуяла запах приманки и пыталась ее найти.
   Пока все шло по плану. Оккупант беспрепятственно проник на территорию, а, проще говоря, рыща мордой по асфальту, зашел во двор через открытые ворота. Он без особого усердия обследовал сгоревший грузовик и направился ко второму грузовику перед детской площадкой. Похоже, что странного новичка больше интересовали именно машины. У второго автомобиля он замешкался, оккупант даже несколько раз обошел вокруг и повертел в лапах какие-то штуковины. К валявшейся на площадке приманке чужак приблизился так же неосмотрительно, как и вошел сюда.
  Красномордый еще не видел такого крупного морфа как пришелец. Конечно он уступал в размерах самому Красномордому, обвешенному броней, но при таких габаритах и силищи пришелец был опасным противником.
  Плюха подал условный сигнал на грани ультразвука. Атаку на приблудного урода начали сразу с обеих сторон. Красномордый атаковал захватчика со всей яростью. Он обрушился на него сверху, но промазал. Поганый морф сумел увернуться.
  Плюха должен был уже атаковать вражину с другой стороны, но мелкий морф не успел добежать до места схватки как в его морду врезалась тяжеленая штуковина, брошенная чужим морфом. Он даже выключился на какое-то время. Повреждения были тяжелые: проломлена лобная кость, трещинами пошел весь череп. По всей видимости, челюсти тоже пострадали, пасть теперь закрывалась не полностью и челюсти ходили слегка наискосок как ножницы.
  Стремительной победы не получилось. Красномордый ощутил, как тварь напрыгнула к нему на спину, а в голову врезалась тяжеленая штуковина. Морфу она не причинил вреда, к тому же она разлетелась в дребезги, но едкая жидкость из ее нутра разлилась по морде и затекла в глубокие глазницы. Он так и не смог промогаться. Вместо привычных четких очертаний теперь весь мир расплылся размытыми контурами и цветными кляксами. Красномордый практически ослеп.
   Тем не менее, битва продолжалась. Броненосцу удалось сбросить пришельца со спины. Тот опасно атаковал снизу, но не мог пробить тугие кожаные полосы и даже умудрился завязнуть когтями на стыке полос. Не смотря на то, что вражина замешкался пока выдергивал застрявшую лапу, толстяк так и не смог его подмять.
  Тут подоспел Плюха. Он налетел на чужого морфа и принялся его рвать, но пришелец смог легко отбиться и кинулся наутек. Плюх умудрился оседлать спину пришельца, но чужак вместе с ним запрыгнул в окно квартиры на первом этаже. Если до этого момента Плюхе серьезно досталось только от удара аккумулятором, то в комнате агрессор задал ему уже хорошую трепку. Бывшему наркоману чудом удалось вывернуться, и он едва успевал отбиваться от этого урода пока бронированный Красномордый карабкался в большое окно, прыгать он уже не мог. Но и тут чужак ускользнул от боя с броневиком. Он позорно бежал с места схватки. Плюха снова начал преследовать врага, но был сбит большим цветочным горшком, который бросил в него пришелец. Враг рванулся вверх по лестничной клетке.
  Плюха гнал врага и беспрерывно атаковал при любом удобном случае. Получая увесистые удары и глубокие раны от когтей, он сильно рисковал, но ему во что бы то ни стало, нужно было удержать этого крупного чужака до прихода Красномордого. Он зажал его на площадке очередного этажа, и тут атака кончилась весьма плачевно. Плюха нарвался на действительно могучий удар лапой. Связки были порваны и окончательно выломана челюсть, к трещинам в ребрах добавились вполне конкретные переломы. И более того, Плюха ударился о стену бугром на загривке, где у него находился мозг. Ему едва удалось подняться с площадки лестничной клетки, но он не сдавался. Снизу еже доносились топот, продирающегося на верх, красномордого. Тот скреб боками по стенам, одолевая очередной поворот.
  Противник, тем временем, выломал дверь и стал пятиться задом в квартиру. Плюха едва переставлял ноги. Подгибающиеся конечности предательски норовили запутаться или оступиться. Атаковать врага он уже не решался. В квартире был висельник. Но он был несъедобный.
  Чужой морф выскочил в окно и полез по стене на крышу здания. Сформировавшаяся в голове установка на преследование вступила в острое противоречие с чувством опасности, но Плюха погнал себя вверх по стене. Лазать ему доводилось, но делал он это нечасто. Не смотря на свое плачевное состояние, Плюха все же догнал врага практически под самой крышей. Клетки вопили от голода и желания блаженного покоя, но морф все равно вступил в бой с захватчиком. Результат оказался предсказуемым. Чужак сбросил Плюху вниз.
  Хорошо, что Плюха попал на кроны деревьев. Ломающиеся ветки и сучья замедлили падение. Асфальт принял бывшего наркомана жестким ударом. Только чудом он не впечатался мозгом в твёрдое покрытие. На некоторое время он потерял сознание, мозг морфа выключился. Выплывая из тяжелого нокаута, Плюха тоненько прерывисто запищал.
  Красномордый едва смог продраться через узкий коридор, и когда он выдрался на лестничную клетку, звуки схватки доносились уже далеко наверху. Несколько помедлив, броненосец потащил свою тушу наверх, обдирая боками стены. Тёмные пятна с ацетоновым запахом говорили ему о том, что здесь прошёл Плюха. Но звуки схватки прекратились. Точнее морф не слышал никаких подозрительных звуков, он замер прислушиваясь. С улицы донесся звук удара, а через некоторое время донесся призывный писк Плюхи. Морф изловчившись тяжело развернулся в узком пространстве и ринулся по ступеням вниз. Добежав до второго этажа, он выбил дверь квартиры, разломал нелепую конструкцию в окне и выбрался на бетонный козырек над витриной магазина.
  Плюха валялся изломанной куклой, подавая совсем слабые признаки своей не жизни. Косномордый срыгнул вниз. Земля вздрогнула от внезапного удара лап тяжеленной туши. Броневик уселся рядом с товарищем не зная, что делать. У того была целой всего лишь одна рука, все остальное тело было поломано. Помимо смертельных травм тощего морфа жестоко терзал голод. Организм требовал материал для восстановления.
  Красномордый обнюхал бывшего наркомана. Его существование удерживались на тонкой нити, которая могла оборваться в любой момент. Из пасти броненосца донеслось скулящее клокотание. Нужно было срочно искать еду. Ночь уже опускалась на город, а в темноте охоты не было. Дороги были пустынны.
  Но сегодня не все было так плохо. Скулящий стон маленького морфы превратился из призывного в предупреждающий. В их сторону ехала колонна. Раньше Плюха именно так узнавал о приближении потенциальной добычи. Он часами лежал под аркой въезда, положив голову на асфальт. Гул умирающего города проникал в его мозг не только через уши и глаза, тело морфа тоже воспринимало вибрации земли, так он узнавал о проезжающей технике. Плюха довольно таки быстро научился различать отдельные вибрации и определять их направление. Сейчас он чувствовал, что к ним приближается большая смешанная колонна, о чем не примкнул сообщить своему товарищу.
  Еда! Дичь приближается. Красномордый встрепенулся. По слабым пискам бывшего наркомана он знал откуда идут машины. Заметив отсветы фар на стенах домов, броненосец выбрал позицию для атаки. Колонна приближалась. Машин было много. Впереди шла здоровенная дура тягаться с которой было бесполезно. Остальные машины могли представлять интерес.
  Морф наконец выбрал себе цель для первой атаки. Небольшой микроавтобус был наилучшей целью. Даже не автобус, а очень крупный минивэн. Весил он не много. Боковая поверхность была большая, центр тяжести высокий. Такую штуковину было легко опрокинуть и застопорить движение колонны. И все же противников было слишком много.
  Перед затором из стоящих и перевёрнутых автомобилей головная машина снизила скорость. Она начала аккуратно расталкивать клиновидным отбойником попадающиеся автомобили в стороны, расчищая дорогу. Дождавшись удобного момента Красномордый сорвался с места. Мягкие подушки на лапах глушили удары конечностей об асфальт, а разливавшаяся вокруг тьма укрыла мертвую тварь от ничего не подозревающий жертвы. Тяжёлый удар в бок маленького автобуса вмял кузов машины и поставил на автобус два боковые колёса. На самом пике траектории машина замерла на какой-то незначительный миг и рухнула на бок. Тем временем, Красномордый переключился на маленькую красную машину справа от него. Подцепив загнутым краем в нижней части морды машину под левый порог, морф перевернул и вторую машину.
  Крики новых жертв добавились к ночному многоголосию умирающего города. Выдрав боковую дверь с решеткой, толстяк мгновенно выдернул оттуда кричащего человека. Горячая вкусная кровь хлынула в пасть. Задняя дверь микроавтобуса распахнулась сама и рядом на асфальте выпал ещё один человек. Морф подхватил вторую жертву и ринулся прочь от колонны. Началась беспорядочная стрельба. Пора было уносить тоги, пока люди не сосредоточили огонь на его персоне.
  Прямо перед морфом выскочил третий человек. Конечно можно было не сворачивать и проскочить мимо него, но ружьё в руках очередной жертвы решило его судьбу. Морф смял его своей тушей. Развернувшись на месте, красномордый раздавил человеку голову.
  Небольшой задержки хватило, что бы его обстреляли. Красномордый кинулся за разбитые машины, скрываясь от впивающихся в панцирь пуль. Бежать было не удобно. Труп в пасти и труп в передней лапе существенно затрудняли бег. Обогнув место схватки по длинной дуге, морф вернулся к своему Плюхе. Товарищ все также лежал дергая единственной не переломанной лапой. Броненосец великодушно разорвал когтями грудь и живот свежему трупу и положил все это великолепие на погибающего товарища. Кровь обильно потекла по изломанному уродливому телу морфа. Поры жадно раскрылись, впитывая драгоценную питательную кровь.
  Красномордый ринулся в другую сторону - в конец колонны. Следовало перекрыть путь убегающей дичи. Очередную подходящую мишень он определил для себя еще во время первого нападения. Высокий американский минивэн начал задавать назад, стараясь освободить узкий проезд для других машин.
  Стремительный разбег Красномордого закончился очередным сокрушающим ударом. Минивэн не перевернулся. Неуклюжую машину развернуло поперёк дороги. Очередную жертву морф выдернул из окна автомобиля. Но в это раз морфа встретили пулеметным огнём и жаканом двенадцатого калибра, проломившему щит на морде прямо между глаз. Пришлось срочно уносить свою тушу обратно под защиту покореженных корпусов замерших навечно автомобилей. Рана в голову было очень серьёзной. Толстая плита на морде была пробита. Мозг ему не повредило, но красномордый окончательно потерял зрение. Он уже почти ничего не видел. Зато морф услышал жалобный зов Плюхи. Он кричал об опасности.
   Красномордый не увидел, он почувствовал врага. Это был то самый захватчик, который пожаловал сегодня в их двор. Какой все-таки молодец Плюха, даже на краю гибели смог поймать верткого вражину. Красномордый слышал топот чужих лап и шум волочащихся тел. Поганая тварь побежала прочь. Теперь Броненосец всей массой попер на обидчика. Тупой ублюдок не стал сворачивать в сторону, а так и продолжал убегать по прямой. Красномордый хотелось только одного - только бы ему удалось догнать поганого удора.
   Красномордый совершенно не обратил внимания на нарастающий утробный рев двигателя. Едущий впереди колонны "Урал" развернулся и теперь ехал на полной скорости по тротуару на встречу бегущим морфам.
  Кызя перед самым грузовиком отпрыгнул в сторону прямо в разбитую витрину магазина. Красномордый на полной скорости врезался в самый центр отбойника прущего на него 'Урала'. Громадный армейский грузовик на больших колёсах встряхнуло от удара, но водитель добавил газа и буквально покатил перед собой тушу броненосца. Дальнейший путь был не долгий. Грузовик впечатал тушу в газетный киоск на самом краю дороги. Легкая конструкция не выдержала удара и смялась в гармошку, но все же остановила 'Урал'. Грузовик отъехал задним ходом от покореженной туши. В тело морфа сразу ударили очереди крупнокалиберного пулемета. Броня красномордого не могла противостоять пулям калибра 12,7. Куски толстой шкуры, костяных пластин и роговых наросток полетели во все стороны. У мёртвой твари не осталось никаких шансов. Красномордый отправила вслед за Плюхой в небытие.
  Люди стали осторожно выходить из машин. Урал утюжил улицу вдоль и поперек раздвигая и опрокидывая разбитые машины, фары-искатели рыскали по улице и домам. Люди искали пропавших. Но поиски быстро прервали, к месту боя просто повалили голодные зомби. Колонна перестроилась и продолжила прежний путь.
  Кызя глодал труп, крывшись за магазинным прилавком. Несколько появившихся зомби он убил проверенным способом - пробивая головы. Ещё нескольких тварей он уничтожил, швырнув в них подобранные с пола тяжёлые штуковины. В этот раз восстановление шло особенно быстро. Может из-за свежей еды, а может сноровка появилась. Покончив с блюдом к началу следующего дня, морф отправился осмотреть окрестности.
  Битые автомобили на дороге не представляли никакого интереса. Шатающиеся вокруг зомби больше не раздражали. Кызя выбрался из магазина и прокрался вдоль цоколя здания, старательно оглядываясь по сторонам. Постепенно морф добрался до той самой арки, через которую он попал во двор. Снова зайти во двор его заставило подозрительное копошение тупых мёртвых собратьев у дальнего подъезда. Добежав до странного скопления тупых уродов, Кызы безошибочно почувствовал еду. Зомби толкались перед открытыми дверями подъезда. Там была пища.
  Кызя рассвирепел. Тупые зомбаки целыми и по кускам полетели в разные стороны. Большой морф расшвыривал их, освобождая себя дорогу к желанному обеду. Внутри он встретил неожиданное сопротивление. Несколько шустрых зомби, которые попали в кормушку раньше остальных и успели немного подморфировать за все время кормёжки в гнезде морфов. Они то и смогли оказать вполне толковое сопротивление. Один из них очень хорошо махал увесистой длинной железякой. Не смотря на обретённые способности недоморфы продержались немногим дольше чем друге тупые зомби. Сломанные и с пробитыми головами они были выкинуты во двор.
  Еда в гнезде была преимущественно старой, но пригодной в пищу. Тупые зомбаки существенно проредили количество запасов. Это было плохо. Морф вышел обратно на улицу. Ему пришлось пробежаться по его территории для того, чтобы освободить двор от забредших туда зомби. Новая кормушка была неплохой. Пусть она существенно уступала его первой кормушке, но замкнутый двор и пища в гнезде морфов заставили Кызю проникнутая симпатией к этому месту.
  Он продолжил своё обследования, изучая другие подъезды. Конечно, он искал еду, но еды не было. Повсюду были видны следы пребывания человека. Люди здесь укреплялись основательно, рассчитывая на длительную оборону. Кызы находил запасы провизии и оружие, оборудованные огневые точки и систему внутренней связи из проводов и старых телефонных трубок. Но везде были видны следы паники. Люди тогда бежали по лестницам вниз, теряли вещи, падали, разбивались. Что их заставило так спешно покидать свою цитадель?
  Ему было любопытно все произошедшее здесь ранее, но не более того. На скорую руку обшарив несколько подъездов, Кызя не нашёл другой еды. Её ту не было. Большого морфа это начинало злить. Настоящий голод был ещё далеко, но пищи в гнезде хватит не на долго.
  Спустившись во двор после очередной безрезультатной попытки найти пропитание, Кызя увидел еще одну тварь, претендующую на его кормушку. Нелепая вытянутая фигура колыхалась как раз в центре двора. Ищущий кормежку, урод излучала волны колючего голода. Кызя встал на четыре лапы, опустил тело как можно ниже и почти чертя брюхом по асфальту двинулся в обход по дуге к маячившей фигуре. Он перекроет гостю пути отхода, а потом устоит ему торжественный прием. Пусть знает, сволочь, как на чужое добро зариться.
  На какое-то время морф потерял конкурента из вида, а когда аккуратно высунул морду из-за того самого фанерного корабля, заявившаяся тварь уже колыхалась перед входом в его гнездо, стараясь заглянуть во внутрь.
  Теперь Кызы мог хорошо рассмотреть поганца. У морфа не было передних лап. Может быть человек из которого получилось это нелепое чудо при жизни был безруким инвалидом, а может и после смерти руки ему отъел или оторвали, но верхняя пара конечностей у пришлой твари отсутствовала как таковая. Зато задние ноги у него были неимоверно длинные. Причем вытянулись не только бедра, но и голени и ступни. Морф опирался только на ороговевшие пальцы ног и острые пятки теперь торчали теперь примерно в полуметре от земли. На самом деле морф не колыхался, он постоянно переминался с ноги на ногу. Ноги у него были длинные, жилистые, перевитые сухими мышцами, похожими на толстые веревки. От этого морф напоминал гигантского тушканчика или страуса. Кургузое тулово заканчивалось вытянутой шеей, которую венчала крокодилья голова. От человеческого в этой уродливой голове не осталось вообще ничего. Бугристая кожа с многочисленными наростами, полное отсутствие ушей, по крайней мере их видно не было и, конечно, очень вытянутые челюсти с большим количеством мелких игольчатых зубов.
  Поколыхавшись таким образом некоторое время и убедившись, что опасность ему не грозит, тушкан крадущимися шагами поднялся по крыльцу и сунул свою крокодилью морду в дверь. Для этого ему пришлось очень сильно пригнуться. За головой в подъезд проникло с начала туловище, а потом в чёрном зеве дверного проема исчезли и ноги захватчика.
  Пора! Кызя стелящимся бегом направился прямиком к своему гнезду. Уже забегая на крыльцо, большой морф заметил резкое дерганое движение в темноте. Это значило, что его заметили. Прятаться бесполезно. Кызя без раздумий кинулся во внутрь. Долговязый находился в самом дальнем углу. Мерзкая тварь зачем-то уселась задницей в самом начале лестничного марша на второй этаж и выставила перед собой поджатые ноги. Кызя резко вытолкнул свое тело всеми четырьмя лапами и полетел в сторону тушкана. Большой морф практически обрушился на уродца, когда тот лягнул его сразу обеими ходулями. Сжатые как пружины, ноги долговязой твари ударил его с такой силой, что Кызя не только не долетел до противника, но и был отброшен в противоположную сторону к двери. Такой сокрушительный удар чуть не проломил морфу грудную клетку. Его спасли крепкие мышцы и большая масса. Удар об стену тоже был впечатляющий. Аж кости захрустели. Морф тяжело плюхнулся на пол.
  Долговязый гад, тем временем, выскочил из подъезда, уходя от дальнейшей схватки. Кызя едва успел увернуться от размашистого футбольного удара ногой. Башенная ярость вспыхнула внутри как бочка с бензином. Большой морф кинулся вслед за обидчиком. Тупого долговязого урода судьба не любила, а может память подвела. Выскочив из подъезда, тот направился прямиком в самый дальний угол двора. Конечно же, он оказался в тупике. Тушкан бестолково вертел головой и даже подпрыгивал, но у него была всего лишь одна дорога - он должен был возвращаться обратно. Кызя стремительно приближался к конкуренту. Очень жаль, что он пропустил тот коварный сокрушительный удар в подъезде с гнездом. У долговязый твари не было бы шансов против большого морфа в узком и низком для него пространстве под лестничной клеткой.
  Противник развернулся и побежал в его сторону. Длинный урод три раза оттолкнулся страусиными ногами от земли, как прыгун во время тройного прыжка, и на немалой скорости выкинул свое тело вверх, в попытке перепрыгнуть большого морфа. Кызя был на чеку и не прозевал маневр, который вчера сам проделал с броненосцем. Кызы выпрыгнул вверх. Он сумел зацепить долговязого. Когти впились в бедро тушкана, а зубы сомкнулись на голени. Могучие челюсти, предназначенные для того, чтобы дробить в мелкое крошево черепа и кости справились на отлично. Собственные зубы и челюсти передали ему треск тонких костей субтильного уродца. Рывок летящей твари развернул подпрыгнувшего Кызю в сторону выезда из двора. Обе мёртвые монстра упали на клумбу с вытоптанной до бетонного состояния землёй. Челюсти все также угодливо донесли до Кызи звук лопающихся связок и мышц врага, острый осколок расщепленной кости впился ему в верхнюю челюсть, распоров десну.
  Одновременно с падением она большого морфа обрушился град ударов. Тушкан изо всех сил лупил его твердыми ороговевшими пальцами свободной ноги по голове, спине и плечам. Поймать ногу лапами не получилось, и Кызя попытался схватить смертельную колотушку челюстями, выпустив из пасти захваченную конечность. Попытка не удалась. Очередной удар вколотил передние зубы в глотку большого морфа. Зато долговязый тушкан оттолкнувшись не покалеченной лапой от земли перенес своё тело с утрамбованной клумбы за кусты. Ловко кувыркнувшись через плече, тушкан встал на уцелевшую ногу и снова вытолкнул своё тело вперед и вверх.
  Враг улепетывал из двора, прыгая на одной ноге. Кызя попытался его настичь, но куда там ему. Даже на одной ноге скорость твари была в полтора-два раза быстрее чем у большого морфа, хотя никак нельзя было назвать Кызю тихоходным.
  Тварь убежала из владений Большого морфа. Вернувшись в гнездо, мертвый хозяин принялся обгладывать оставшиеся трупы. Пища не шла ни в какое сравнение со свжеубитой дичью, но этот было намного лучше, чем жевать противное мясо пойманных зомби. Если он не найдёт в этой большой кормушке людей, то придётся менять рацион или бежать отсюда, иначе непереносимый голод будет терзать и мучить неотрывно, не давая никаких поблажек и послаблений. Гнездо скорее всего придётся бросать или охотится не в кормушке а по улицам.
  Донесшийся шум заставил морфа насторожиться. Шум был совсем близко. Такой шум постоянно сопровождал людей. Дичь!!! Его ждала еда. Жертвы сами пожаловали к нему в гнездо.
  Кызя выскочил во двор. Конечно, людей там не было. Но шум стал ещё сильнее. Морф проследовал в направлении арки. Оттуда людей тоже не было видно, но шум стал ещё отчетливее. Большой морф побежал вдоль здания. Остановившись возле угла, морф поискал укрытие из-за которого можно было начать охоту. Прошлый опыт научил его не лезть сломя голову под пули. Пища пока была недоступна. Но теперь почувствовал самое главное. Волны живого тепла разливались вокруг, дразня и заигрывая. Глупые люди они манили к себе. Каждый из них буквально просили - убей и сожри меня, я такой доступный.
  
  Глава 6. Рабовладельцы
  - Помогите! - продолжал кричать парень.
  Он добился своего. Теперь все больше и больше людей смотрели на странного парня. Толпа затихала, и по толпе летел шепоток. Все пытались выяснить, что произошло. Иваницкий видел как люди стараются приподняться или встать повыше, чтобы увидеть кричащего человека.
  У парня спрашивали в чем дело, хватали его за руки, но то с поистине ослиным упорством пер в сторону комендатуры, грубо расталкивая людей. За ним семенил мужичок с седой козлиной бородкой.
  В итоге странноватая парочка остановилась перед крыльцом с которого вещал Иваницкий и запыхавшимся голосом выдал:.
  - Ой, как хорошо, что вы еще здесь. Я уж думали, что вас по территории придётся искать или ещё где.
  -Ну и?
  - Вот, - Парень показал на козлобородого.
  -Что у вас?
  - Я у вас прошу помощи. Пожалуйста, - голос интеллигента был тихий, срывающийся на шепот.
  Иваницкий уже внимательно посмотрел на мужичка. Сущность рафинированного интеллигента пробивалась сквозь ободранную, грязную и побитую личины вкупе с рваной мокрой одеждой. Сквозь разорванный милицейский китель старого образца виднелась костлявая грудь с реденькой порослью, а безразмерные штаны с многочисленными прорехами были больше похожи на старую половую тряпку, чем на одежду.
  "Неужели ему не холодно?" - подумал Володя. Ночью были заморозки, а утром температура была немногим выше нуля. А сейчас не смотря на яркое весенне солнце тянул мерзкий холодный ветерок. Некотрые из его слушателей зябко кутались в пальто, бушлаты и куртки. Но тот даже не дрожал. Он был напуган и бледен, в общем, производил впечатление глубоко несчастного человека. Тут дело было не в его внешнем виде, а в том внутреннем состоянии, которое переполняло неожиданного визитера.
  - А ну всем тихо! - рявкнул Бочкин на гомонящих вокруг адептов заметив, что шеф пытается расслышать слова несчастного мужика.
  Мужичок, даже не обратив внимание на окрик Бочкина, продолжал:
  - Алечка моя сейчас и другие тоже в рабстве. Нас били и работать заставляли. А вчера вечером человека казнили. Вы представляете, какой ужас.
  Вот так! Начинался новый день, и Долг требовал от Иваницкого оправдать возложенные на надежды. Людей обращают в рабство. Разве происходит не то, что он сейчас говорил.
  - Я специально его к вам потащил, - вмешался парень. - Его сегодня при мне опрашивали. А потом высинилось, что у силовиков людей нет. Может вы ему поможете? Я сам включиться готов, но у меня оружия и транспорта нет. Да и я в одиночку ничего не сделаю. Не бросать же его так.
  - Их же всех убьют. Я просто с ума схожу, - добавил мужичонка.
  Иваницкий всех поблагодарил и сообщил о безотлагательном деле. Его слова не должны быть пустым звуком. За каждым словом должно следовать дело. Он сам отвел мужчину в комендатуру. Они далеко на пошли и расположились на скамейках для посетителей.
  Бородатенького мужичонку звали - Павел Павлович. И ему довелось столкнутся с махровым злом, которое требовало немедленного искоренения. Расспросы не заняли много времени.
  Ещё позавчера из накопителя отправили группу так называемых "балластных", которых любезно решили приютить в каком-то новом поселке.
  Приехавшую за балластом милую семейную пару в накопителе встретили как родных. Ведь в накопителе множилось и росло количество одиноких стариков, инвалидов и просто никому не нужных людей, которые не могли пристроиться сами. Ведь все другие возможности содержать или пристроить балласт к делу таяли на глазах. Так называемая рабочая группа по переселению буквально с ноги сбилась, и весь эфир задолбила в попытках разместить несчастных бедолаг. А тут за балластом какие-то поселяне сами пожаловали.
  Сердобольные визитеры выбрали граждан преклонного возраста и преимущественно гуманитарных специальностей. Хотел взять ещё и детей, но мадам Филимонова, курирующая новую безпризорщину, категорически отказалась их даже пускать в детский барак. Может, почувствовала что или не понравились ей внезапно появившиеся благодетели, но она четко и весьма жестко порекомендовала семейной паре удалиться куда-нибудь далеко и больше не появляться ей на глаза.
  Спорить с воинственным матриархом было бесполезно. Власти накопителя не стали разбираться с гранд-дамой, а, отблагодарив визитёров оружием и боеприпасами, отправили их с территории. Сердобольные визитеры усадили в свой грузовик дюжину человек и отбыли в неизвестном направлении.
  Участь счастливчиков, которые пошли под начало семейной парочки фермеров, оказалась незавидной. Их увезли какими-то запутанными тропами и дорожками в один из отдаленных районов Подмосковья. Хозяйство куда они прибыли было фермерскими, только фермера там уже не было. Он вместе с семьёй дергался на виселице перед самым въездом в усадьбу.
  Само хозяйство оказалось не липовым. На большом подворье стояла сельскохозяйственная техника, а на некотором расстоянии находился скотный двор с кошарами, небольшой молочной фермой, крольчатником и конюшней. Фермерское хозяйство специализировалось на разведении скота и своем небольшом молочном бизнесе.
  Вновь прибывшим сразу объяснили их незавидную участь. Их уделом становиться рабский труд. Циничные увещевания о том, что настало новое время и что их спасают от голодной смерти, а также прочую ахинею про смирение и очищение можно было не брать во внимание. Сермяжная правда ситуации заключалась в том, что им придется работать фактически только за еду и кров. Кто будет плохо работать, тот будет плохо жить, а кто не будет работать вовсе, тот и жить не будет совсем.
  Хозяевами фермы оказались муж с женой и их друзья. Причем все друзья мужского пола оказались уголовниками. Собственно говоря, семейная пара были недавними наемными работниками той же самой фермы. В новых условиях ушлые батраки быстро сориентировались и, пригласив своих друзей с уголовным прошлым, казнили фермера с семьей и захватили бизнес, который сулил в наступившем мире солидные дивиденды и статус. Отечественный рынок еще не скоро увидит аргентинское мясо и австралийскую кенгурятнику. Овцы и коровы в зомби не превращались, а коневодство обещало стать процветающей отраслью, учитывая грядущий дефицит бензина и запасных частей для автомобилей.
  Мысли у рейдеров были правильные. Но работать они не хотели. В качестве рабочего персонала осталось несколько молдаван. Они тоже батрачили на фермера. Но для расширения бизнеса нужны были еще рабочие руки и много.
  Сначала привезли каких-то бомжей. Это оказалось ошибочным решением. Они не только плохо работал, но и грешили пьянством, а при любом удобном случае еще и воровством. Бомжей напоили тосолом и повесили болтаться рядом с трупами бывших хозяев фермы.
  Людей помоложе брать побоялись. Ведь не ровен час получить от них серьезный отпор. К тому же появилось много вооруженных людей.
  Немного пошевелив мозгами, новые аграрии решили пойти по стопам великого кормчего Мао. Китайский лидер отправлял мягкотелую интеллигенцию на перевоспитание в сельскохозяйственные коммуны. В новых условиях интеллигенция весьма подходила на роль не глупых, работящих и управляемых рабов. Будущий персонал решили подбирать в эвакуационных и накопительных пунктах. Почему-то новые рабовладельцы подумали своим пролетарским умом, что с интеллигентами они смогут управятся легко и быстро.
  
  
  
  
  
   Глава 4. Безвластие Смуглянка проснулся поздно. Со стены на него смотрел облезлый заяц с выцветшей морковкой в шелушащихся лапах. В брошенный детский санаторий их заселили почти два года назад, но сделать ремонт так и не удосужились. Был какой-то маргинальный сюрреализм в том, что синие от татуировок члены отряда пили спиртное, играли в карты на интерес или чистили оружие на фоне милых заек, улыбчивых чебурашек, крокодилов с гармошками и прочего бестиария из детских мультфильмов. Но наивные рисунки никто не убирал и не портил. Скорее всего, каждому члену отряда они напоминали о счастливом или несчастном детстве любого из них, когда еще была возможность выбрать другую дорогу в жизни, когда еще не были совершены те роковые ошибки, которые привели их в зону. Мучения, унижения, страдания и неизбывная душевная боль стали спутниками их взрослой жизни. Он повернулся на бок и протянул здоровую руку за куревом. Мятая пачка порадовала одной единственной кривую сигаретой. Смуглянка покрутил неказистую белую палочку с табаком. Вроде говорят, что курить натощак вредно, но курить очень хотелось. Он оторвал фильтр и сунул сигарету в зубы. Тут выяснилось, что пропала зажигалка. Зеленый цилиндрик с блестящей головкой старательно прятался от глаз нуждающегося в нем человека. Дверь распахнулась и вошел 'Доктор смерть'. Такое погоняло привязалось к местному лепиле не случайно. Маленький тщедушный человек оказался в отряде бывших изгоев не случайно. Светило и доктор медицинских наук загремел в места не столь отдаленные за крупные финансовые хищения и убийство двух человек. Может быть, ему и простили бы определенные финансовые потери государства, учитывая прошлые заслуги, но когда он убил жену с ее любовником, его участь была решена. Он убил их изощренным способом, намазав презерватив из сумки супруги боевым отравляющим веществом. Смерть в страшных мучениях двоих человек, да еще вкупе с использованием секретного препарат, отрезало для талантливого ученого путь к помилованию. На доктора навесили финансовые нарушения всего института и с легким сердец отправили в казенный дом. Медики и убийцы в местах заключения традиционно пользуются авторитетом, но с осужденном доктором такого не получилось. Неожиданно среди сидельцев прошла информация о том, что доктор в период своей научной карьеры проводил опыты на заключенных и пациентах психиатрических лечебниц. Буквально в один момент жизнь за колючей проволокой превратилась для доктора в ад. В спецотряд опущенных его выдернули уже полуживого, истощенного и покалеченного. Если примерно треть из отряда были на условно-досрочном освобождении, а половина из оставшихся уже отбыла свой срок, то доктор относился к тем кто еще конкретно был 'на тюрьме'. К появлению столь неоднозначной личности в отряде отнеслись по-разному. Чтобы там не говорили, но прошлая жизнь каждого отрядного бойца рассматривалась сослуживцами подробно и тщательно. В зависимости от этого определялся его статус в новом коллективе. Но жизнь вносить свои правки. После того как доктор вытащил нескольких бойцов буквально с того света, его авторитет стал непререкаемый. На этом и остановились. Теперь доктор резал, штопал, гипсовал и просто лечил бойцов отряда, а в свободное время спокойно проживал в красивом бревенчатом домике с шестнадцатилетним петушком из малолетки. Хотя был еще одна из служебных обязанностей врача - он был штатным заплечных дел мастером. В принципе каждый из пацанов мог устроить знатную экзекуцию любому из пленных или провинившихся, но в особых случаях для пыток приглашали доктора смерть вместе с его мальчиком. - Как ваши дела, больной? - осведомился доктор смерть у Смуглянки. - Спасибо, ваше святейшество, здоровею день ото дня. - Так держать, - проигнорировал подколку доктор. - Рука нормально движется? - Только сегодня разрабатывать начал. Болит сволочь. - Это хорошо. Работайте рукой, обязательно работайте. Кушать надо, водички много пить и не лениться упражнения делать. Плохая рана была. Долго я с ней возился. Семь потов сошло. - Спасибо, доктор. Может мне к пацанам? - Рано 'спасибо' говорить. И к пацанам еще рано. Нужно еще посмотреть, как рука работать будет. А то еще резать придется. Крови ты любезнейший много потерял. Отпустил бы я тебя, но сознательность у вас бойцы слабая. Лечишь вас лечишь, а вы то в истории всякие лезете, то бухаете, то наркоту свою поганую жрете. Одна интоксикация. Дверь в палату открылась еще раз. На пороге появились Скворец и Куля, за их спинами маячил кто-то еще. Гости в нерешительности замерли на пороге карантинного бокса. - А, оруженосцы, - обрадованным голосом встретил их врач. - Можете проходить. Я просто мимо шел и к вашему боевику заглянуть решил. Доктор приветливо улыбнулся. Смуглянка поражался, как под приветливой улыбкой этого человека может скрываться холодная и циничная суть. Доктор никогда не ругался матом в отличие от остальных врачей отряда, блатной феней практически не пользовался, вел себя со всеми вежливо, никогда не повышал голос. Но вся его рафинированная интеллигентность скрывала звериную суть. Стоило только посмотреть, с каким упоением он резал своих пациентов и пытал допрашиваемых. Ровно с таким же выражением лица он резал маринованную селедку или морковку, которую очень любил. Любил он резать всё и всех без разбора. Тем временем врач, не прощаясь, вышел из палаты. Друзья Смуглянки посторонились, пропуская его. Первым в палату шагнул Куля, за ним его мальчик Варя. Скворец хоть и заходил последним, но новость сообщил первым: - Смуглянка, Пистон исчез. Смуглянка даже сел от неожиданности, поморщившись от боль в раненном плече. - Как исчез? - Позавчера вне графика на связь вышел Сопля из накопителя. Ну, это который шестерил на Горыныча с его янычарами. - Ну? - Так Сопля Пистону сказал, что в накопитель товара много привезли: цацки, рыжуха, брюлики и прочие карамельки. Вроде как это общак дагов был, а дагов самих положили, так вот - весь товар у 'красных' и остался. Самарка потом записи с прослушки проверял. Пистон после этой новости две группы бойцов с собой прихватил и в сторону накопителя поехал, а потом пропал с концами. - С бойцами пропал? - Нет. В том то и дело. Они его на трассе должны были ждать, возле вышки, там, где бетонная остановка. Первое отделение вперед поехало дорогу проверить, а второе отделение уже после Пистона поехало. Им еще перед поездкой дозаправляться пришлось и баллон менять. - Ну и? - Все три машин мимо постов проехали, все как положено. А потом пацаны до ночи его возле остановки ждали. Они и вчера не появился, а сегодня с утра всю округу прочесали. Пистон как сквозь землю провалился. Ни Пистона, ни машины, ни охраны. - У Горыныча нужно спросить или у Сопли. - Так ни он, ни Сопля на связь не выходят. Утром еще в накопитель сунулись, а там военных видимо не видимо. Техники куча. Броня чуть ли не гуртом навалена. В общем, наши считают, что Пистон кассу бомбанул и весь хабар себе взял. Скрысил, коза тухлая. - Не может быть! Он и так вместе со Сливой весь общак держит. Ему-то зачем? - Так, наверное, кусок слишком сладкий был. - Ведь ему и ехать то некуда! - Значит есть. В разговор вмешался Куля: - О другом сейчас речь. Хабар явно не по нашей масти. Теперь к Сливе тоже предъява будет. Он же за Пистона вписывался. Смуглянка сразу понял, к чему клонит его товарищ. После гибели Фали, а также пропажи Пистона, да еще при таких 'скользких' обстоятельствах, расклад сил в банде должен существенно поменяться. Теперь он оставался единственным, кто мог претендовать на вакантное место сгинувших авторитетов. К тому же есть вполне резонное основание подвинуть третьего авторитета - Сливу. Сам Смуглянка был одним из бойцов с которых начинался отряд, но при всем при этом Смуглянка все же был единственный из старичков, у кого не было своего взвода. Он обоснованно считался одним из лучших бойцов, но вместо нормальной боевой работы его поставили заниматься подготовкой личного состава. Он не был изгоем, да и остальные рядовые члены отряда относились к нему с уважением, но власти у Смуглянки от этого не прибавилось. Должным авторитетом среди старожилов он не пользовался, его мнение было последним. Кураторы осознанно или нет поддерживали такой порядок в отряде и сами не давали Смуглянке подняться внутри отрядной иерархии на достойное место. Тем более, что за последние полгода отряд вырос с тридцати до почти полутора сотен бойцов. Смуглянку недооценили, это было несправедливо. Смуглянка считал себя обделённым. Именно он должен был возглавлять отряд, но его боевой опыт, знания, умения и уровень подготовки сводились на нет тем, что у него была слабая поддержка. Единственные люди, на которых он мог положиться, были Куля - инструктор по физической подготовке и Скворец - инструктор по стрельбе. А наглый Фаля, хитрожопый Пистон и скользкий Слива втроем руководили отрядом. Они не только возглавляли собственные подразделения, а еще и ходили в фаворитах у непосредственных кураторов отряда. Фаля командовал взводом штурмовиков, самым большим в отряде. Слива заведовал взводом охраны и режима. Пистон отвечал за разведку и внутреннюю безопасность. Еще был Тарахтелка, заведующий службой тыла. Именно Фаля при негласной поддержке Пистона и Сливы, а также молчаливом согласии Тарахтелки так или иначе открыто принижал статус Смуглянки. В отряд они пришли одновременно с Фалей и были сначала друзьями. Фаля был мошенником - обычным кидалой с солидным уголовным прошлом. Смуглянка сам натаскивал и помогал в подготовке своему приятелю. Фаля оказался на редкость талантливым. Он не просто опередил по уровню подготовки всех тех, кто раньше не служил в армии. По некоторым дисциплинам он оставил далеко позади многих инструкторов ФСИН. Помимо таланта воина Фаля обладал живым и острым умом, чем активно пользовался, применяя в операциях и разработках настолько нестандартные подходы и приемы, что высокое начальство только разводило руками. Зародившееся на стыке сфер влияния противостояние между Смуглянкой и Фалей искусно поддерживали на грани открытого конфликта. Смуглянка прекрасно понимал, что Фаля специально вытащил его на ту последнюю вылазку в город вместо с бойцами из 'Фармкора'. Ничего не стоило инсценировать смерть противника в условиях реального боя, даже если он был с тупыми мертвяками. И Смуглянка принял это вызов. Он оценил, что с ним пошли его товарищи - инструкторы, ведущие подготовку бойцов. Не пошел только рукопашник. В итоге вылазка за товаром закончилась ранением Смуглянки и гибелью Фали. Судьба рассудила их, расставив все на свои места. Теперь, когда лучшие бойцы взвода штурмовиков погибли вместе с Фалей, а Пистон пропал в неизвестном направлении, в отряде зарождалось шаткое безвластие. По всей видимости, Пистон прихватил с собой хороший куш, который по всем правилам должен был отойти в 'общак', и еще была обязательная дань кураторам отряда, доходящая порой до трех четвертей от взятого добра. Такое не прощают. Если это предположение подтвердиться, то сразу рухнет и Слива со своего трона. Слишком много раз он вписывался за Пистона, да и общие делишки Сливы и Пистона неоднократно вызывали вопросы и у пацанов из отряда и у старших кураторов. Тарахтелка, как обычно, займет нейтральную позицию миротворца. Лишнего говорить не требовалось. Было и так все понятно без слов. Единственным серьезным игроком в отряде оставался Слива. Если не станет Сливы, то власть сама упадет в руки Смуглянки. А сейчас это нечто другое по сравнению с тем, что было до катастрофы. С момента прихода Большого Песца их отряд фактически начал существовать автономно. Шишки из ФСИН их побеспокоили всего несколько раз, когда потребовалось боевое усиление отрядов, проводивших эвакуацию, а также для отстрела людей по наводке хозяев. Начальник их отряда полковник Пшонкин не появлялся с первого дня катастрофы, а два его заместителя не показывали носа из административного здания. Когда они привезли трофеи от первого открытого грабежа и молодых баб для развлечения, то никакой реакции от начальства не последовало. Даже когда он 'УБЕДИЛИ' прапора отдать им ключи от 'оружейки', оба майора промолчали. Начиналась воровская вольница. Но как долго она продлиться? Смуглянка справедливо подозревал, что после того как кураторы разберутся с навалившимися проблемами, они обязательно вспомнят о своих подопечных. - Что старшие говорят? - поинтересовался Смуглянка. - Неизвестно, - ответил ему Куля. - Слива еще утром уехал к старшим, 'кума' собрался разыскивать. Полкан наш даже своим овчаркам весточку не шлет. Но сам знаешь, с того момента когда большой песец всему пришёл, нас старшие внимаем не балуют. Пацаны все больше и больше выпрягаются. Какими бы ни были Пистон и Фаля, но бойцов они в ежовых рукавицах держали. А что сейчас будет - это не понятно. - Если кураторы спустят пропажу Пистона, то значит мы теперь сами по себе. Тогда отряд разбегаться будет. А если не спустят, то будут гайки завинчивать. - А ты не думаешь, что нас всех под нож пустят? - забеспокоился Скворец.- Обстоятельства поменялись. Для чего теперь мы им нужны? Сейчас менты обойдутся и без торпед вроде нас, сами будут грязную работу делать. Законов то больше нет и прокуратуры с судами тоже. Полный беспредел вокруг. - Всяко может получиться, Скворушка. Сейчас кто его знает, что в мозгах у старших твориться. Сила за ними была. Мы без них никем были. А теперь вольница полная. Катастрофа всем долги списала. Вы же понимаете, что пацаны сами по себе жить хотят. Я удивляюсь как до сих пор не разбежались. - А зачем бежать? Здесь все есть и все налажено. А вместе безопаснее. Мы любому рога обломаем, кто к нам сунется. Оружие у нас есть. - Зря ты так, - остановил его Смуглянка. - Что ты со стрелковым оружием против танков сделаешь? Для нас одного БТР хватит, чтобы всю базу перепахать. Без тяжелого вооружения нам не выстоять. - А гранаты? А взрывчатка? А граники? - Дурень. Гранат мало. Взрывчатки много, даже очень много, но из нее еще заряд нужно сделать и до цели его донести. А кто будет ждать, пока ты под брюхо БТР будешь бомбу закладывать. - И чего делать? Слышь, Смуглый. Ты бы к старшим смотался. Тебя там все знают и принимают неплохо, - предложил Куля. - Кроме тебя реальных бугров и не осталось. Ты в авторитете. - Ты думаешь, что Слива просто так к старшим поехал? Он явно поддержку ищет. Старый интриган никогда особо вперед не лез, но теперь ему торопиться нужно. Он меня боится и постарается сожрать заранее. Я трезво свои шансы оцениваю. Вот только бы узнать, что он задумал. Тут вперед выступил подружка Кули - пассивный гомик по кличке Варя. Высокий красивый парень не имел ничего общего с андрогинными моделями модных журналов и ярко выраженной гейской внешностью телевизионных звезд. По таким как он, девки должны сохнуть и слезы ведрами лить, а он роман с Кулей крутит. Приятель Кули был лакомой мишенью для всех без исключения пацанов, грешивших модной сексуальной ориентации, а таких в отряде было не меньше половины. До отсидки Варюша был проституткой, этим же продолжил заниматься и в зоне, обзаведясь статусом дорогой куртизанки. - Варенька, ты бы булками своими меньше трясла, а то я тебя, сучка, мигом урою. - Куля выразительно полоснул пальцем по горлу. - Ну, Куля, ты же знаешь, я для дела только. - Варя жеманно повел плечами и пустил томности в голосе. - Знаю я твое дело, прошмандовка, - резко сказал Куля. - Ты вспомни, сучка, откуда я тебя вытащил. Сейчас должны была начаться семейная сцена. - Всем ша! - обрезал на корню скандал Смуглянка. - Пойдемте свежим воздухом подышим, а то доктор мне велел гулять чаще. Скворец помог Смуглянке подняться с кровати и вышел вслед за ним из палаты. Их никто не остановил. Сидящие возле входа, посетители больнички поприветствовали Смуглянку и пожелали ему скорейшего выздоровления. Раненный бандит поблагодарил их легким кивком. Ему сейчас было не до разговоров. Идти было не удобно, он никак не мог приспособиться, чтобы не тревожить при ходьбе раненное плече. Место для уединенного разговора выбрали за корпусом больнички в зарослях облезлой акации. Новость, которую донесли до Смуглянки, нужно было не просто обсудить, но и принять решение о том, что делать дальше. - Что ты хотела предложить? - спросил у Вари Смуглянка. - Да ничего такого. Слива давно на меня глаз положил. Подарки дарить пытался. Хочет он меня. - Ну и...? - с угрозой в голосе спросил Куля. - Я ему просто намекну, что я с тобой, милый, расстаться хочу, но боюсь. - Ах ты! - Прекрати, Куля. Варька дело говорит, - вмешался Скворец. - Если Смуглого порешат, то нам всем крышка. А решать все Слива будет. В голову к нему мы залезть не сможем, а вот если Варька с ним поворкует, то может и узнаем чего полезного. Сейчас нам или бежать, или власть брать под себя нужно. - А силенок то хватит власть взять? - язвительно спросил Куля. - Должно хватить, - ответил ему Смуглянка. - Фали и костяка его команды нет. На пацанов Пистона сейчас остальные косо смотрят. Примерно трети бойцов из отряда власть Фали и Пистона поперек горла была. Они нас скорее всего поддержат. - А что Румба? - задал вопрос Скворец. Румба был инструктором по рукопашному бою. Врагом он не был, но и другом его считать было опрометчиво. - Румба по сути говно. Настучать Сливе может. - Румбу я на себя возьму, - неожиданно сказал Варя. На гневный взгляд Кули, он добавил: - Ну ты же сам знаешь, что у меня с ним отношения были. Я смогу к нему подход найти. - Ох, смотри мне Варька! Я тебе очко сапожными нитками зашью и ротик твой тоже, - Куля сжал перед симпатичным лицом гомика крепкий кулак с набитыми костяшками пальцев. - Куль, нам действительно или когти рвать уже нужно, или в игру ввязываться. Я в ваши отношения вмешиваться не хочу, но положение у нас рисковое. Неизвестно с какими вестями к нам Слива приедет, - сказал уже Смуглянка. -Ты уж определяйся. Тебе Валькина целкость нужна или ты живым остаться хочешь? Я думаю, что сейчас нам любой шанс использовать нужно. - Я уже определился. Свою бригаду создавать нужно и валить отсюда. Старшие они молчат пока занятые, а как освободятся - тут нам и ответить придется. Я тебе, Варя, дозволяю шашни твои крутить, но ты меру знай. А то - не прощу. Ты меня знаешь. Пассивный гомик озорно улыбнулся и подмигнул. - Так я же только для дела. И ни капли в рот и ни сантиметра в жопу. Смуглянка тоже улыбнулся, но уже тому, что мозги у Кули мыслили практически в том же направлении, что и у него самого. Только не нужно создавать новую бригаду, а немедленно брать власть над отрядом в свои руки, пока не опомнились кураторы, и начинать свою собственную жизнь. Не смотря на все плюсы сложившейся ситуации: гибель Фали, пропажу Пистона и отдаление кураторов, нельзя было списывать со счетов три основных риска. Во-первых: Слива мог переиграть их и оставить власть за собой, воспользовавшись численным превосходством и близостью с кураторами. Конкурентов возле себя он не потерпит. Даже если Смуглянка присягнёт на верность хитрому Сливе, все равно он его рано или поздно уничтожит. Во-вторых: почувствовав смуту и безвластие, пацаны могли начать разбегаться. Кому-то могло показаться, что так будет лучше - каждый сам за себя, но Смуглянка и его товарищи понимали, что достойное место в новом мире можно было отвоевать только силой, которая напрямую завесила от количества бойцов в отряде. В-третьих: их судьбу могли решить кураторы. То что они не дадут им существовать самостоятельно - это подразумевалось само собой. Курирующие офицеры ФСИН давно считали их своей собственностью. Только оставалось понять, как кураторы собираются ими распорядиться. Цель, ради которой их создавали отряд и готовили бойцов, осталась в прошлом. Хотя Смуглянка до сих пор не понимал зачем из компактного отряда в сентябре прошлого года сделали полторы роты. Но все равно, с приходом Большого песца перед отрядом опущенных поставят новые цели или просто уничтожат за ненадобностью. Смуглянке не верилось, что кураторы оставят их в покое. - Свою бригаду создавать это конечно можно, но не лучше ли Сливу на фарш пустить, а с Тарахтелкой договориться. Тогда отряд и будет нашей бригадой, - ответил Куле Смуглянка. - Так не все за нами пойдут, - резонно заметил Куля. - Так все и не нужны. Проще избавиться от ненужных, чем выдергивать к себе тек кто с нами пойдет. Главное чтобы пацаны сами разбегаться не начали, а то в отряде стоящих людей не останется. - Нужно будет с новичками серьезно поработать. Их сейчас действительно в несколько раз больше, а Фалины ребята их чморили по чем зря, - задумчиво сказал Скворец. - Доктор смерть свою игру вести пытается, - снова влез в разговор Варя. - Чего? - удивился Смуглянка. Судя по выражению лиц, сказанное Кулиной подружкой оказалось неожиданностью не только для Смуглянки. Как-то совсем неожиданно было представить, что еще и доктор может вести свою игру. Неужели он тоже претендует на роль главаря? - Я с его мальчиком Мальвиной корешусь, - поведал Варя. - Так он мне и намекнул, что скоро они с доктором к его бывшим коллегам перебираться будут. - Каким коллегам? - К тем, которым мы сейчас не восставшие трупы и пленных возим. - Да иди ты! - выпучил глаза Скворец. Действительно. Буквально в первые дни после начала катастрофы доктор вышел на каких-то своих бывших коллег, с которыми работал еще на воле. Результатом этого контакта оказалось то, что теперь они на весьма выгодных условиях сбывали не восставшие трупы и пленных людей таинственным коллегам Доктора смерть. Товар всегда забирали в одном и том же месте. За товаром прибывали грузовик и два джипа без номерных знаков и с хорошо вооруженными экипажами. За трупы и пленных рассчитывались на месте наркотиками, лекарствами и спиртом. Все попытки отследить таинственных друзей Доктора смерть жестко пресекались. Расспрашивать Доктора о его друзьях никто не решался. Кому какое дело для чего им понадобились свежие человечески трупы. За них хорошо платят и этого достаточно. В итоге к тому, что им приходилось делать, пацаны относились как к обычному бизнесу. На операциях людей валили в голову, а порой и не гнушались простыми убийствами и захватом пленных на дороге, чтобы поменять добычу на наркотики. - И когда он собрался линять от нас? - Не знаю. Мальвина просто проговорился, но расспрашивать я его не стал. - А стоило его поспрашать. - То что он слинять собрался - это к лучшему. По крайней мере, уже понятно, что медицина в разборки не полезет. - Кстати, как твоя рука, Смуглый? - поинтересовался Куля. - Думаю, что скоро пострелять придется. - Ничего страшного. Справлюсь. Вторая рука у меня в порядке. - Может тебе к нам перебраться? Все безопаснее. - Нет, Куля. Тогда сразу подозрение вызовем. Ты мне лучше рацию, стволы и броник скрытого ношения принеси. Вы начинайте без меня. Каждый уже сам себе задачу нарезал. Все всё понимают. Осталось только Сливу дождаться. Ладно, я в больничку пошел. Мне еще долечиться нужно. Смуглянка вернулся в свою палату с облезлым зайцем, чтобы хорошенько поразмыслить над планами по обретению долгожданной власти и статуса. Сливу пришлось ждать долго. Он вернулся только в середине следующего дня, но ничего рассказывать и предпринимать не стал. Выглядел он весьма напряженным. Это Смуглянку порадовало. Если у Сливы такое лицо, то не все складывается как он хотел. Перекусив на скорую руку Слива собрал половину своих охранцов и уехал в неизвестном направлении. Зато на следующее утро заявились кураторы. Уазик, БТР с символикой ФСИН и специальный 'Урал' для подавления беспорядков, забитый вооруженными до зубов бойцами, заехали на территорию лагеря без всякого предупреждения. Визитеры вели себя спокойно и даже расслабленно. Прибывший подполковник Лебеда собрал всех пацанов из отряда вместе, беззлобно пожурил их за вскрытую оружейку и растащенное оружие, но добавил, что понимает бойцов, проявивших инициативу в такое непростое время. Дальше он сообщил, что у руководства возникли вопросы к Пистону и членам его команды. Он вообще много о чем говорил, но подполковник даже не упомянул про грабежи, захват рабов и наложниц, а также торговлю трупами и пленниками. В заключении пространной речи Лебеда заявил, что теперь их сотрудничество выйдет на новый уровень и пацанам следует готовиться к выполнению задач нового свойства. На вопрос о свойствах и уровне задач подполковник отшутился каким-то детским бредом про военную тайну. Последнее насторожило Смуглянку больше всего. Получалось, что кураторы еще не решили что с ними делать, но решат этот вопрос уже в обозримом будущем. Ведь не зря появилась у них вся эта красная братва. Следующие три дня показали, что кураторов больше всего интересует вопрос о мифическом золоте дагов и пропаже коварного Пистона. Вертухаи перерыли всю тренировочную базу в брошенном детском санатории и пансионат 'Юность', который практически сразу после катастрофы прибрали загребущими руками Слива и Тарахтелка. Кроме того кураторы устроили допросы для всех без исключения бойцов отряда и обслуги. От Смуглянки не укрылось, что кураторы совсем никак не реагировали на захваченных рабов и наложниц. Рабы трудились под присмотром пацанов Тарахтелки, а наложниц обоих полов уголовники насиловали самыми изощренными способами на протяжении нескольких дней. Но казалось, что кураторы этого просто не видят. Кроме того прибывшие сотрудники ФСИН твердо держали дистанцию с контингентом отряда, включая Смуглянку и Тарахтелку. Это могло значить то, что высокое начальство махнуло на них рукой, и пацаны теперь свободны, или наоборот, что теперь их просто пустят в расход. Но почему кураторы тянули с расправой? Этого Смуглянка не понимал - информации не хватало. Тем более, что Слива который день уже не возвращался. Не смотря на опасения Смуглянки, пацаны не торопились разбегаться. Было несколько попыток отделиться, но потом сепаратисты сами поменяли планы. В отряде пацанов никто не ограничивал, да и вместе было безопаснее. Делить кроме власти в отряде было нечего - для пацанов наступили изобильные и вольные времена. Хабара привозили столько, что большую часть добычи просто не успевали разобрать. Все свободные помещения были завалены привезенным добром. Если раньше хватали все подряд, то на третий день уже стали привередничать. Существовавшие раньше препятствия исчезли сами собой. Хорошо вооруженные и подготовленные бойцы отряда брали то, что им хотелось и даже больше. Конкуренцию пацанам могли составить только военные, и то потому, что у них была бронетехника и штуки посерьезнее чем стрелковое оружие. Появляющиеся банды не могли составить конкуренцию бойцам отряда, новые банды не отличались многочисленностью, и к тому же бандиты уступали бойцам отряда по всем статьям. Прошедшие месяцы суровой подготовки не пропали даром, пацаны с легкостью уничтожали практически любого кто вставал у них на пути, будь то человек или зомби. Попадающиеся мертвяки представляли опасность только если их было много. Единственной смертельным риском для бойцов отряда стали появляющиеся мутанты. Воевать с ними было сложно, а если мутант встречался в ограниченном пространстве, то шансы людей на победу мгновенно таяли. Но пацаны по этому поводу не переживали. Они просто уезжали в другое место, если им попадался мутант, и если им не удавалось завалить урода с безопасного расстояния. Среди такого изобилия не было смысла рисковать жизнью в стычках с мутантами. Работа по вербовке новых сторонников шла ни шатко ни валко. Никто открыто не возражал против того, что власть в отряде заберет Смуглянка, но и помогать ему в узурпации власти пацаны не торопились. Все заняли выжидательную позицию. Тем более, что Слива который день уже не возвращался. Над судьбой банды повисла вялая неопределенность, но так не могло продолжаться долго. Напряжение в отряде возрастало. Страх перед кураторами уходил на второй план, а беспокойство за собственное будущее становилось все больше и больше. Стали укрепляться старые группировки в отряде и стихийно возникать новые. Наступившее шаткое равновесие грозило перерасти в анархию. Наконец появился похудевший Слива. Засланный к нему Варька так и не смог узнать, где он был, и что замышляет начальство. В отряде тоже ничего не поменялось. Несколько дней неизвестности закончились тем, что Слива опять уехал к высоким руководителям вместе со представителями кураторов, которые гостили в отряде. По отряду мгновенно поползли слухи один нелепее другого. Отсутствие понимания о том, что с ними будет дальне и невнятная позиция кураторов привела к тому, что нервозная обстановка в отряде накалилась до предела и грозила взорваться в любой момент. Глава 5. Пришелец. Претендент на обжитую вотчину Плюхи и Красномордого появился поздним вечером, на исходе очередного стандартного дня. Действительно крупная тварь бежала рысцой по дороге как раз в сторону гнезда мертвых тварей. Плюха прекратил жрать относительно свежий труп и уставился одним единственным глазом на потенциального врага. Приближающийся морф весьма уверенно двигался прямо на него, перекочёвывая из категории потенциальных в реального противника. Плюха метнулся во двор, бросил кусок добычи на площадку перед детским городком и послал условный сигнал Красномордому. Тот отозвался, услышав тревожное предупреждение, и направился к исходной позиции за игровым замком рядом с песочницей. Сооружение было старым и довольно таки крупным, что позволяло скрываться за ним даже такого гиппопотаму, как Красномордый. Теперь они примут нахального агрессора как положено, не оставляя шансов для этой твари. Плюха с трудом раздул практически заросшие легкие и выдавил из них воздух, издав вопль напоминающий крики живой добычи. Исполнив свой долг, Плюха вернулся на прежнее место в подворотню. Сложно было сказать, заметил его враг или нет. Поведение пришельца указывало на то, что он готовиться к атаке. Агрессор направился прямиком к арке и опустился ниже, практически чертя мордой по земле. Таким способом сам Плюха выискивал следы добычи. Пришлая тварь почуяла запах приманки и пыталась ее найти. Пока все шло по плану. Оккупант беспрепятственно проник на территорию, а, проще говоря, рыща мордой по асфальту, зашел во двор через открытые ворота. Он без особого усердия обследовал сгоревший грузовик и направился ко второму грузовику перед детской площадкой. Похоже, что странного новичка больше интересовали именно машины. У второго автомобиля он замешкался, оккупант даже несколько раз обошел вокруг и повертел в лапах какие-то штуковины. К валявшейся на площадке приманке чужак приблизился так же неосмотрительно, как и вошел сюда. Красномордый еще не видел такого крупного морфа как пришелец. Конечно он уступал в размерах самому Красномордому, обвешенному броней, но при таких габаритах и силищи пришелец был опасным противником. Плюха подал условный сигнал на грани ультразвука. Атаку на приблудного урода начали сразу с обеих сторон. Красномордый атаковал захватчика со всей яростью. Он обрушился на него сверху, но промазал. Поганый морф сумел увернуться. Плюха должен был уже атаковать вражину с другой стороны, но мелкий морф не успел добежать до места схватки как в его морду врезалась тяжеленая штуковина, брошенная чужим морфом. Он даже выключился на какое-то время. Повреждения были тяжелые: проломлена лобная кость, трещинами пошел весь череп. По всей видимости, челюсти тоже пострадали, пасть теперь закрывалась не полностью и челюсти ходили слегка наискосок как ножницы. Стремительной победы не получилось. Красномордый ощутил, как тварь напрыгнула к нему на спину, а в голову врезалась тяжеленая штуковина. Морфу она не причинил вреда, к тому же она разлетелась в дребезги, но едкая жидкость из ее нутра разлилась по морде и затекла в глубокие глазницы. Он так и не смог промогаться. Вместо привычных четких очертаний теперь весь мир расплылся размытыми контурами и цветными кляксами. Красномордый практически ослеп. Тем не менее, битва продолжалась. Броненосцу удалось сбросить пришельца со спины. Тот опасно атаковал снизу, но не мог пробить тугие кожаные полосы и даже умудрился завязнуть когтями на стыке полос. Не смотря на то, что вражина замешкался пока выдергивал застрявшую лапу, толстяк так и не смог его подмять. Тут подоспел Плюха. Он налетел на чужого морфа и принялся его рвать, но пришелец смог легко отбиться и кинулся наутек. Плюх умудрился оседлать спину пришельца, но чужак вместе с ним запрыгнул в окно квартиры на первом этаже. Если до этого момента Плюхе серьезно досталось только от удара аккумулятором, то в комнате агрессор задал ему уже хорошую трепку. Бывшему наркоману чудом удалось вывернуться, и он едва успевал отбиваться от этого урода пока бронированный Красномордый карабкался в большое окно, прыгать он уже не мог. Но и тут чужак ускользнул от боя с броневиком. Он позорно бежал с места схватки. Плюха снова начал преследовать врага, но был сбит большим цветочным горшком, который бросил в него пришелец. Враг рванулся вверх по лестничной клетке. Плюха гнал врага и беспрерывно атаковал при любом удобном случае. Получая увесистые удары и глубокие раны от когтей, он сильно рисковал, но ему во что бы то ни стало, нужно было удержать этого крупного чужака до прихода Красномордого. Он зажал его на площадке очередного этажа, и тут атака кончилась весьма плачевно. Плюха нарвался на действительно могучий удар лапой. Связки были порваны и окончательно выломана челюсть, к трещинам в ребрах добавились вполне конкретные переломы. И более того, Плюха ударился о стену бугром на загривке, где у него находился мозг. Ему едва удалось подняться с площадки лестничной клетки, но он не сдавался. Снизу еже доносились топот, продирающегося на верх, красномордого. Тот скреб боками по стенам, одолевая очередной поворот. Противник, тем временем, выломал дверь и стал пятиться задом в квартиру. Плюха едва переставлял ноги. Подгибающиеся конечности предательски норовили запутаться или оступиться. Атаковать врага он уже не решался. В квартире был висельник. Но он был несъедобный. Чужой морф выскочил в окно и полез по стене на крышу здания. Сформировавшаяся в голове установка на преследование вступила в острое противоречие с чувством опасности, но Плюха погнал себя вверх по стене. Лазать ему доводилось, но делал он это нечасто. Не смотря на свое плачевное состояние, Плюха все же догнал врага практически под самой крышей. Клетки вопили от голода и желания блаженного покоя, но морф все равно вступил в бой с захватчиком. Результат оказался предсказуемым. Чужак сбросил Плюху вниз. Хорошо, что Плюха попал на кроны деревьев. Ломающиеся ветки и сучья замедлили падение. Асфальт принял бывшего наркомана жестким ударом. Только чудом он не впечатался мозгом в твёрдое покрытие. На некоторое время он потерял сознание, мозг морфа выключился. Выплывая из тяжелого нокаута, Плюха тоненько прерывисто запищал. Красномордый едва смог продраться через узкий коридор, и когда он выдрался на лестничную клетку, звуки схватки доносились уже далеко наверху. Несколько помедлив, броненосец потащил свою тушу наверх, обдирая боками стены. Тёмные пятна с ацетоновым запахом говорили ему о том, что здесь прошёл Плюха. Но звуки схватки прекратились. Точнее морф не слышал никаких подозрительных звуков, он замер прислушиваясь. С улицы донесся звук удара, а через некоторое время донесся призывный писк Плюхи. Морф изловчившись тяжело развернулся в узком пространстве и ринулся по ступеням вниз. Добежав до второго этажа, он выбил дверь квартиры, разломал нелепую конструкцию в окне и выбрался на бетонный козырек над витриной магазина. Плюха валялся изломанной куклой, подавая совсем слабые признаки своей не жизни. Косномордый срыгнул вниз. Земля вздрогнула от внезапного удара лап тяжеленной туши. Броневик уселся рядом с товарищем не зная, что делать. У того была целой всего лишь одна рука, все остальное тело было поломано. Помимо смертельных травм тощего морфа жестоко терзал голод. Организм требовал материал для восстановления. Красномордый обнюхал бывшего наркомана. Его существование удерживались на тонкой нити, которая могла оборваться в любой момент. Из пасти броненосца донеслось скулящее клокотание. Нужно было срочно искать еду. Ночь уже опускалась на город, а в темноте охоты не было. Дороги были пустынны. Но сегодня не все было так плохо. Скулящий стон маленького морфы превратился из призывного в предупреждающий. В их сторону ехала колонна. Раньше Плюха именно так узнавал о приближении потенциальной добычи. Он часами лежал под аркой въезда, положив голову на асфальт. Гул умирающего города проникал в его мозг не только через уши и глаза, тело морфа тоже воспринимало вибрации земли, так он узнавал о проезжающей технике. Плюха довольно таки быстро научился различать отдельные вибрации и определять их направление. Сейчас он чувствовал, что к ним приближается большая смешанная колонна, о чем не примкнул сообщить своему товарищу. Еда! Дичь приближается. Красномордый встрепенулся. По слабым пискам бывшего наркомана он знал откуда идут машины. Заметив отсветы фар на стенах домов, броненосец выбрал позицию для атаки. Колонна приближалась. Машин было много. Впереди шла здоровенная дура тягаться с которой было бесполезно. Остальные машины могли представлять интерес. Морф наконец выбрал себе цель для первой атаки. Небольшой микроавтобус был наилучшей целью. Даже не автобус, а очень крупный минивэн. Весил он не много. Боковая поверхность была большая, центр тяжести высокий. Такую штуковину было легко опрокинуть и застопорить движение колонны. И все же противников было слишком много. Перед затором из стоящих и перевёрнутых автомобилей головная машина снизила скорость. Она начала аккуратно расталкивать клиновидным отбойником попадающиеся автомобили в стороны, расчищая дорогу. Дождавшись удобного момента Красномордый сорвался с места. Мягкие подушки на лапах глушили удары конечностей об асфальт, а разливавшаяся вокруг тьма укрыла мертвую тварь от ничего не подозревающий жертвы. Тяжёлый удар в бок маленького автобуса вмял кузов машины и поставил на автобус два боковые колёса. На самом пике траектории машина замерла на какой-то незначительный миг и рухнула на бок. Тем временем, Красномордый переключился на маленькую красную машину справа от него. Подцепив загнутым краем в нижней части морды машину под левый порог, морф перевернул и вторую машину. Крики новых жертв добавились к ночному многоголосию умирающего города. Выдрав боковую дверь с решеткой, толстяк мгновенно выдернул оттуда кричащего человека. Горячая вкусная кровь хлынула в пасть. Задняя дверь микроавтобуса распахнулась сама и рядом на асфальте выпал ещё один человек. Морф подхватил вторую жертву и ринулся прочь от колонны. Началась беспорядочная стрельба. Пора было уносить тоги, пока люди не сосредоточили огонь на его персоне. Прямо перед морфом выскочил третий человек. Конечно можно было не сворачивать и проскочить мимо него, но ружьё в руках очередной жертвы решило его судьбу. Морф смял его своей тушей. Развернувшись на месте, красномордый раздавил человеку голову. Небольшой задержки хватило, что бы его обстреляли. Красномордый кинулся за разбитые машины, скрываясь от впивающихся в панцирь пуль. Бежать было не удобно. Труп в пасти и труп в передней лапе существенно затрудняли бег. Обогнув место схватки по длинной дуге, морф вернулся к своему Плюхе. Товарищ все также лежал дергая единственной не переломанной лапой. Броненосец великодушно разорвал когтями грудь и живот свежему трупу и положил все это великолепие на погибающего товарища. Кровь обильно потекла по изломанному уродливому телу морфа. Поры жадно раскрылись, впитывая драгоценную питательную кровь. Красномордый ринулся в другую сторону - в конец колонны. Следовало перекрыть путь убегающей дичи. Очередную подходящую мишень он определил для себя еще во время первого нападения. Высокий американский минивэн начал задавать назад, стараясь освободить узкий проезд для других машин. Стремительный разбег Красномордого закончился очередным сокрушающим ударом. Минивэн не перевернулся. Неуклюжую машину развернуло поперёк дороги. Очередную жертву морф выдернул из окна автомобиля. Но в это раз морфа встретили пулеметным огнём и жаканом двенадцатого калибра, проломившему щит на морде прямо между глаз. Пришлось срочно уносить свою тушу обратно под защиту покореженных корпусов замерших навечно автомобилей. Рана в голову было очень серьёзной. Толстая плита на морде была пробита. Мозг ему не повредило, но красномордый окончательно потерял зрение. Он уже почти ничего не видел. Зато морф услышал жалобный зов Плюхи. Он кричал об опасности. Красномордый не увидел, он почувствовал врага. Это был то самый захватчик, который пожаловал сегодня в их двор. Какой все-таки молодец Плюха, даже на краю гибели смог поймать верткого вражину. Красномордый слышал топот чужих лап и шум волочащихся тел. Поганая тварь побежала прочь. Теперь Броненосец всей массой попер на обидчика. Тупой ублюдок не стал сворачивать в сторону, а так и продолжал убегать по прямой. Красномордый хотелось только одного - только бы ему удалось догнать поганого удора. Красномордый совершенно не обратил внимания на нарастающий утробный рев двигателя. Едущий впереди колонны "Урал" развернулся и теперь ехал на полной скорости по тротуару на встречу бегущим морфам. Кызя перед самым грузовиком отпрыгнул в сторону прямо в разбитую витрину магазина. Красномордый на полной скорости врезался в самый центр отбойника прущего на него 'Урала'. Громадный армейский грузовик на больших колёсах встряхнуло от удара, но водитель добавил газа и буквально покатил перед собой тушу броненосца. Дальнейший путь был не долгий. Грузовик впечатал тушу в газетный киоск на самом краю дороги. Легкая конструкция не выдержала удара и смялась в гармошку, но все же остановила 'Урал'. Грузовик отъехал задним ходом от покореженной туши. В тело морфа сразу ударили очереди крупнокалиберного пулемета. Броня красномордого не могла противостоять пулям калибра 12,7. Куски толстой шкуры, костяных пластин и роговых наросток полетели во все стороны. У мёртвой твари не осталось никаких шансов. Красномордый отправила вслед за Плюхой в небытие. Люди стали осторожно выходить из машин. Урал утюжил улицу вдоль и поперек раздвигая и опрокидывая разбитые машины, фары-искатели рыскали по улице и домам. Люди искали пропавших. Но поиски быстро прервали, к месту боя просто повалили голодные зомби. Колонна перестроилась и продолжила прежний путь. Кызя глодал труп, крывшись за магазинным прилавком. Несколько появившихся зомби он убил проверенным способом - пробивая головы. Ещё нескольких тварей он уничтожил, швырнув в них подобранные с пола тяжёлые штуковины. В этот раз восстановление шло особенно быстро. Может из-за свежей еды, а может сноровка появилась. Покончив с блюдом к началу следующего дня, морф отправился осмотреть окрестности. Битые автомобили на дороге не представляли никакого интереса. Шатающиеся вокруг зомби больше не раздражали. Кызя выбрался из магазина и прокрался вдоль цоколя здания, старательно оглядываясь по сторонам. Постепенно морф добрался до той самой арки, через которую он попал во двор. Снова зайти во двор его заставило подозрительное копошение тупых мёртвых собратьев у дальнего подъезда. Добежав до странного скопления тупых уродов, Кызы безошибочно почувствовал еду. Зомби толкались перед открытыми дверями подъезда. Там была пища. Кызя рассвирепел. Тупые зомбаки целыми и по кускам полетели в разные стороны. Большой морф расшвыривал их, освобождая себя дорогу к желанному обеду. Внутри он встретил неожиданное сопротивление. Несколько шустрых зомби, которые попали в кормушку раньше остальных и успели немного подморфировать за все время кормёжки в гнезде морфов. Они то и смогли оказать вполне толковое сопротивление. Один из них очень хорошо махал увесистой длинной железякой. Не смотря на обретённые способности недоморфы продержались немногим дольше чем друге тупые зомби. Сломанные и с пробитыми головами они были выкинуты во двор. Еда в гнезде была преимущественно старой, но пригодной в пищу. Тупые зомбаки существенно проредили количество запасов. Это было плохо. Морф вышел обратно на улицу. Ему пришлось пробежаться по его территории для того, чтобы освободить двор от забредших туда зомби. Новая кормушка была неплохой. Пусть она существенно уступала его первой кормушке, но замкнутый двор и пища в гнезде морфов заставили Кызю проникнутая симпатией к этому месту. Он продолжил своё обследования, изучая другие подъезды. Конечно, он искал еду, но еды не было. Повсюду были видны следы пребывания человека. Люди здесь укреплялись основательно, рассчитывая на длительную оборону. Кызы находил запасы провизии и оружие, оборудованные огневые точки и систему внутренней связи из проводов и старых телефонных трубок. Но везде были видны следы паники. Люди тогда бежали по лестницам вниз, теряли вещи, падали, разбивались. Что их заставило так спешно покидать свою цитадель? Ему было любопытно все произошедшее здесь ранее, но не более того. На скорую руку обшарив несколько подъездов, Кызя не нашёл другой еды. Её ту не было. Большого морфа это начинало злить. Настоящий голод был ещё далеко, но пищи в гнезде хватит не на долго. Спустившись во двор после очередной безрезультатной попытки найти пропитание, Кызя увидел еще одну тварь, претендующую на его кормушку. Нелепая вытянутая фигура колыхалась как раз в центре двора. Ищущий кормежку, урод излучала волны колючего голода. Кызя встал на четыре лапы, опустил тело как можно ниже и почти чертя брюхом по асфальту двинулся в обход по дуге к маячившей фигуре. Он перекроет гостю пути отхода, а потом устоит ему торжественный прием. Пусть знает, сволочь, как на чужое добро зариться. На какое-то время морф потерял конкурента из вида, а когда аккуратно высунул морду из-за того самого фанерного корабля, заявившаяся тварь уже колыхалась перед входом в его гнездо, стараясь заглянуть во внутрь. Теперь Кызы мог хорошо рассмотреть поганца. У морфа не было передних лап. Может быть человек из которого получилось это нелепое чудо при жизни был безруким инвалидом, а может и после смерти руки ему отъел или оторвали, но верхняя пара конечностей у пришлой твари отсутствовала как таковая. Зато задние ноги у него были неимоверно длинные. Причем вытянулись не только бедра, но и голени и ступни. Морф опирался только на ороговевшие пальцы ног и острые пятки теперь торчали теперь примерно в полуметре от земли. На самом деле морф не колыхался, он постоянно переминался с ноги на ногу. Ноги у него были длинные, жилистые, перевитые сухими мышцами, похожими на толстые веревки. От этого морф напоминал гигантского тушканчика или страуса. Кургузое тулово заканчивалось вытянутой шеей, которую венчала крокодилья голова. От человеческого в этой уродливой голове не осталось вообще ничего. Бугристая кожа с многочисленными наростами, полное отсутствие ушей, по крайней мере их видно не было и, конечно, очень вытянутые челюсти с большим количеством мелких игольчатых зубов. Поколыхавшись таким образом некоторое время и убедившись, что опасность ему не грозит, тушкан крадущимися шагами поднялся по крыльцу и сунул свою крокодилью морду в дверь. Для этого ему пришлось очень сильно пригнуться. За головой в подъезд проникло с начала туловище, а потом в чёрном зеве дверного проема исчезли и ноги захватчика. Пора! Кызя стелящимся бегом направился прямиком к своему гнезду. Уже забегая на крыльцо, большой морф заметил резкое дерганое движение в темноте. Это значило, что его заметили. Прятаться бесполезно. Кызя без раздумий кинулся во внутрь. Долговязый находился в самом дальнем углу. Мерзкая тварь зачем-то уселась задницей в самом начале лестничного марша на второй этаж и выставила перед собой поджатые ноги. Кызя резко вытолкнул свое тело всеми четырьмя лапами и полетел в сторону тушкана. Большой морф практически обрушился на уродца, когда тот лягнул его сразу обеими ходулями. Сжатые как пружины, ноги долговязой твари ударил его с такой силой, что Кызя не только не долетел до противника, но и был отброшен в противоположную сторону к двери. Такой сокрушительный удар чуть не проломил морфу грудную клетку. Его спасли крепкие мышцы и большая масса. Удар об стену тоже был впечатляющий. Аж кости захрустели. Морф тяжело плюхнулся на пол. Долговязый гад, тем временем, выскочил из подъезда, уходя от дальнейшей схватки. Кызя едва успел увернуться от размашистого футбольного удара ногой. Башенная ярость вспыхнула внутри как бочка с бензином. Большой морф кинулся вслед за обидчиком. Тупого долговязого урода судьба не любила, а может память подвела. Выскочив из подъезда, тот направился прямиком в самый дальний угол двора. Конечно же, он оказался в тупике. Тушкан бестолково вертел головой и даже подпрыгивал, но у него была всего лишь одна дорога - он должен был возвращаться обратно. Кызя стремительно приближался к конкуренту. Очень жаль, что он пропустил тот коварный сокрушительный удар в подъезде с гнездом. У долговязый твари не было бы шансов против большого морфа в узком и низком для него пространстве под лестничной клеткой. Противник развернулся и побежал в его сторону. Длинный урод три раза оттолкнулся страусиными ногами от земли, как прыгун во время тройного прыжка, и на немалой скорости выкинул свое тело вверх, в попытке перепрыгнуть большого морфа. Кызя был на чеку и не прозевал маневр, который вчера сам проделал с броненосцем. Кызы выпрыгнул вверх. Он сумел зацепить долговязого. Когти впились в бедро тушкана, а зубы сомкнулись на голени. Могучие челюсти, предназначенные для того, чтобы дробить в мелкое крошево черепа и кости справились на отлично. Собственные зубы и челюсти передали ему треск тонких костей субтильного уродца. Рывок летящей твари развернул подпрыгнувшего Кызю в сторону выезда из двора. Обе мёртвые монстра упали на клумбу с вытоптанной до бетонного состояния землёй. Челюсти все также угодливо донесли до Кызи звук лопающихся связок и мышц врага, острый осколок расщепленной кости впился ему в верхнюю челюсть, распоров десну. Одновременно с падением она большого морфа обрушился град ударов. Тушкан изо всех сил лупил его твердыми ороговевшими пальцами свободной ноги по голове, спине и плечам. Поймать ногу лапами не получилось, и Кызя попытался схватить смертельную колотушку челюстями, выпустив из пасти захваченную конечность. Попытка не удалась. Очередной удар вколотил передние зубы в глотку большого морфа. Зато долговязый тушкан оттолкнувшись не покалеченной лапой от земли перенес своё тело с утрамбованной клумбы за кусты. Ловко кувыркнувшись через плече, тушкан встал на уцелевшую ногу и снова вытолкнул своё тело вперед и вверх. Враг улепетывал из двора, прыгая на одной ноге. Кызя попытался его настичь, но куда там ему. Даже на одной ноге скорость твари была в полтора-два раза быстрее чем у большого морфа, хотя никак нельзя было назвать Кызю тихоходным. Тварь убежала из владений Большого морфа. Вернувшись в гнездо, мертвый хозяин принялся обгладывать оставшиеся трупы. Пища не шла ни в какое сравнение со свжеубитой дичью, но этот было намного лучше, чем жевать противное мясо пойманных зомби. Если он не найдёт в этой большой кормушке людей, то придётся менять рацион или бежать отсюда, иначе непереносимый голод будет терзать и мучить неотрывно, не давая никаких поблажек и послаблений. Гнездо скорее всего придётся бросать или охотится не в кормушке а по улицам. Донесшийся шум заставил морфа насторожиться. Шум был совсем близко. Такой шум постоянно сопровождал людей. Дичь!!! Его ждала еда. Жертвы сами пожаловали к нему в гнездо. Кызя выскочил во двор. Конечно, людей там не было. Но шум стал ещё сильнее. Морф проследовал в направлении арки. Оттуда людей тоже не было видно, но шум стал ещё отчетливее. Большой морф побежал вдоль здания. Остановившись возле угла, морф поискал укрытие из-за которого можно было начать охоту. Прошлый опыт научил его не лезть сломя голову под пули. Пища пока была недоступна. Но теперь почувствовал самое главное. Волны живого тепла разливались вокруг, дразня и заигрывая. Глупые люди они манили к себе. Каждый из них буквально просили - убей и сожри меня, я такой доступный. Глава 6. Сила слова. - Помогите! - продолжал кричать странный парень. Если он хотел обратить на себя внимание, то он добился своего. Теперь все больше и больше людей смотрели на парня. Люди притихли, и по толпе летел шепоток. Все пытались понять, что происходит. Иваницкий видел как люди вытягивают шеи, стараются приподняться или встать повыше, чтобы увидеть кричащего человека. У парня спрашивали в чем дело, его хватали его за руки, но тот с поистине ослиным упорством пер в сторону комендатуры, грубо расталкивая людей. За ним семенил мужичок с седой козлиной бородкой. В итоге, странноватая парочка остановилась перед крыльцом с которого вещал Иваницкий, и парень выдал запыхавшимся голосом: - Вот, - парень показал на козлобородого. - Помогите пожалуйста этому человеку. -Что у вас? - Я у вас прошу помощи. Пожалуйста, - голос интеллигента был тихий, срывающийся на шепот. Иваницкий уже внимательно посмотрел на мужичка. Сущность рафинированного интеллигента пробивалась сквозь ободранную, грязную и побитую личину в драной мокрой одеждой. В прореху милицейского кителя старого образца виднелась костлявая грудь с реденькой порослью, а безразмерные штаны с многочисленными дырами были больше похожи на старую половую тряпку, чем на брюки. "Неужели ему не холодно?" - подумал Володя. Ночью были заморозки, а утром температура была немногим выше нуля. А сейчас не смотря на яркое весеннее солнце тянул мерзкий холодный ветерок. Некоторые из его слушателей зябко кутались в пальто, бушлаты и куртки. Но козлобородый даже не дрожал. Он был напуган и бледен, в общем, производил впечатление глубоко несчастного человека. Хотя дело тут было не в его внешнем виде, а в том внутреннем состоянии, которое переполняло неожиданного визитера. - А ну! Всем тихо! - рявкнул Бочкин на гомонящих вокруг адептов заметив, что шеф пытается расслышать слова бедолаги. Мужичок, даже не обратив внимание на окрик Бочкина, продолжал: - Алечка моя сейчас и другие тоже в рабстве. Нас били и работать заставляли. А вчера вечером человека казнили. Вы представляете, какой ужас. Вот так! Начинался новый день, и Долг требовал от Иваницкого оправдать возложенные на него надежды. Людей обращают в рабство. Разве происходит не то, о чем он только что говорил? - Я специально его к вам потащил, - вмешался парень. - Его сегодня при мне допрашивали. А потом высинилось, что у силовиков людей нет. Может вы ему поможете? Я сам включиться готов, но у меня оружия и транспорта нет. Да и в одиночку я ничего не сделаю. Не бросать же его так. - Их же всех убьют. Я просто с ума схожу, - добавил мужичонка. В груди Иваницкого остро кольнуло. Его слова не должны быть пустым звуком. За каждым словом должно следовать дело. Перед ним в лице грязного интеллигента стоял вызов. Судьба пришла проверить идеи ДОЛГа очередным неотложным делом. - Друзья мои! - крикнул Иваницкий в толпу и поднял вверх безвольную руку козлобородого интеллигента. - У этого человека горе. Его жену захватили в рабство. Он ищет у нас помощи. Ему уже отказали военные. У них нет на него времени. Но я их не упрекаю. Они действительно завалены работой, спасая чужие жизни. А мы сможем помочь этому человеку? Толпа заревела. Единодушный порыв порадовал Володю. Новые рабовладельцы умоются своей кровью. Иваницкий понял, что он сейчас может устроить для своих последователей практическое занятие для лучшего усвоения теории ДОЛГА. И эта очистительная жертва спаяет ряды его последователей. - За дело! Докажем всяким выродкам, что мы не быдло и можем за себя постоять. Толпа выплеснула очередной иступленный вопль. - Я должен узнать у этого человека подробности преступления. А когда вернусь, я жду тех, кто пойдет со мной выкорчевывать поганые полипы, которые выросли на теле народа! У вас хватит на это мужества?! Многоголосое одобрение лилось со всех сторон. Он поднял над головой кулак, чем вызвал еще один приступ восторга, и увел мужчину в комендатуру. Они далеко на пошли и расположились сразу у входа на скамейках для посетителей. Бородатенького мужичонку звали - Павел Павлович. И ему довелось столкнутся с махровым злом, которое требовало немедленного искоренения. Расспросы не заняли много времени. Ещё позавчера из накопителя отправили группу так называемых "балластных", которых любезно решили приютить в каком-то новом поселке. Приехавшую за балластом милую семейную пару в накопителе встретили как родных. Ведь в накопителе росло и множилось количество одиноких стариков, инвалидов и просто никому не нужных людей, которые не могли пристроиться сами. Измученных сотрудников можно было понять, ведь все другие возможности содержать или пристроить балласт к делу таяли на глазах. Так называемая рабочая группа по переселению буквально с ноги сбилась, и весь эфир задолбила в попытках разместить несчастных бедолаг. А тут за балластом сами пожаловали какие-то поселяне. Сердобольные визитеры выбрали граждан возраста за пятьдесят и преимущественно гуманитарных специальностей. Они хотели взять ещё и детей, но мадам Филимонова, курирующая новую безпризорщину, категорически отказалась их даже пускать в детский барак. Может, почувствовала что или не понравились ей внезапно появившиеся благодетели, но она четко и весьма жестко порекомендовала семейной паре удалиться куда-нибудь далеко и больше не появляться ей на глаза. Спорить с воинственным матриархом было бесполезно. Власти накопителя не стали разбираться с гранд-дамой, а, отблагодарив визитёров оружием и боеприпасами, отправили их с территории. Сердобольные визитеры усадили в свой грузовик дюжину человек и отбыли в неизвестном направлении. Участь счастливчиков, которые пошли под начало семейной парочки фермеров, оказалась незавидной. Их увезли какими-то запутанными тропами и дорожками в один из отдаленных районов Подмосковья. Хозяйство куда они прибыли оказалось фермерскими, только фермера там уже не было. Он вместе с семьёй дергался на виселице перед самым въездом в усадьбу. Само хозяйство оказалось не липовым. На большом подворье стояла сельскохозяйственная техника, а в отдалении раскинулся скотный двор с кошарами, небольшой молочной фермой, крольчатником и конюшней. Фермерское хозяйство специализировалось на разведении скота и своем небольшом молочном бизнесе. Вновь прибывшим сразу объяснили их незавидную участь. Теперь их уделом будет рабский труд за еду и одежду, которые они будут получать, если будут хорош работать. Циничные увещевания о том, что настало новое время и что их спасают от голодной смерти, а также прочую ахинею про смирение и очищение можно было проигнорировать. Сермяжная правда ситуации заключалась в том, что им придется работать фактически только за еду и кров. Кто будет плохо работать, тот будет плохо жить, а кто не будет работать вовсе, тот и жить не будет совсем. Хозяевами фермы оказались муж с женой и их друзья. Причем все друзья мужского пола оказались бывшими уголовниками. Собственно говоря, семейная пара были недавними наемными работниками той же самой фермы. В новых условиях ушлые батраки быстро сориентировались и, пригласив своих друзей с уголовным прошлым, казнили фермера с семьей и захватили бизнес, который сулил в новом мире солидные дивиденды и статус. Отечественный рынок еще не скоро увидит аргентинское мясо и австралийскую кенгурятнику. Овцы и коровы в зомби не превращались, а коневодство обещало стать процветающей отраслью, учитывая грядущий дефицит бензина и запасных частей для автомобилей. Мысли у рейдеров были правильные. Но работать они не хотели. В качестве рабочего персонала осталось несколько молдаван. Они тоже батрачили на фермера. Но для расширения бизнеса новым аграриям нужны были еще рабочие руки и много. Сначала привезли каких-то бомжей. Это оказалось ошибочным решением. Они не только плохо работал, но и грешили пьянством, а при любом удобном случае еще и воровством. Бомжей напоили тосолом и повесили болтаться рядом с трупами бывших хозяев фермы. Людей помоложе брать побоялись. К тому же появилось много вооруженных людей. Ведь не ровен час новым аграриям могут дать серьезный отпор. Немного пошевелив мозгами, горе-фермеры решили пойти по стопам великого кормчего Мао. Китайский лидер отправлял мягкотелую интеллигенцию на перевоспитание в сельскохозяйственные коммуны. А в новых условиях интеллигенция весьма подходила на роль не глупых, работящих и управляемых рабов. Будущий персонал решили подбирать в эвакуационных и накопительных пунктах. Почему-то новые рабовладельцы подумали своим пролетарским умом, что с интеллигентами они смогут управятся легко и быстро. В итоге, одолев утреннее похмелье, новоиспеченные фермеры отправились за рабочей силой в накопитель, сотрудники которого не прекращая выдавали в открытый эфир просьбы о размещении спасенных людей. Запланированное мероприятие прошло на удивление легко, чем вдохновило рабовладельцев еще больше. Привезенных рабов сразу же избили и заставили убирать навоз, а вместо обеда отвели полюбоваться на повешенных в рядок 'провинившихся'. Картина, дергающихся на тросах, зомби пугал пленников очень сильно, а внешний вид новых хозяев не оставлял сомнений в том, что в случае сопротивления рабы будут болтаться на этой же самой виселице. Вечером их, наконец, покормили. Причем дали такую же бурду которой кормили скотину. Бурда состояла из вареной в кожуре картошки, отрубей и вареного овса. Возмутиться решилась только супруга этого интеллигентного мужчины. Расправу учинили мгновенно. Ее жестоко избили и заперли на ночь в холодный подвал. А завтра к вечеру ее собирались сжечь живьем, если не одумается. Казнь назначили на вечер для того чтобы это могли увидеть и новые рабы, которых собирались привезти. Мужчина убежал из запертого сарая, как только стемнело. Охранники из рабовладельцев были никудышнее. Собак бывшие заключенные терпеть не могли, а стоять ночь в карауле ни кто не хотел. Рабовладельцы легкомысленно ограничились замком на двери сарая и решетками на окнах. Щуплый Пал Палыч с помощью своих товарищей по несчастью сумел протиснуться между предварительно отогнутыми прутьями решетки и побежал за помощью. Ситуация действительно была удручающая и требовала незамедлительного вмешательства. Лютая смерть женщины тяжким грузом ляжет на совесть Иваницкого и всех служителей Долгу. Он внимательно дослушал печальную историю, а потом спросил: - Где это находится? - Точно не знаю. Я примерно в полночь бежал. Темно было. Сначала по лесу шел, а потом к деревеньке вышел. Вьюнки называется. Маленькая такая. Дворов сорок, не больше. - Вам там помогли? - Нет. Что вы. Я так напуган был, что от каждого куста шарахался. Для меня тогда только две дороги остались или к властям или на плаху к этим самым фермерам. - А как вы сюда добрались? - На велосипеде. - На велосипеде?! - Да. Там машина большая стояла, а сзади на креплениях два горные велосипеда было. Я один взял. Вы поймите, у меня выхода не было, - начал оправдываться интеллигент. - Я верну его обязательно и заплачу если смогу. Я со студенческих лет велотуризмом занимался и до сих пор с друзьями во всякие интересные места катаемся. Я ехал пока светать не начало. Потом меня ребята на машине подобрали. Они меня сюда и привезли. Вместе с Иваницким в комендатуру вошли несколько человек, которые теперь критично обсуждали услышанное и уже рвались в бой. - Старшо'й, помочь бы человеку нужно, - гудел под ухо Бочкин. - Поможем, Бочкин. Обязательно поможем. Володя взял Пал Палыча под локоть и снов вышел с ним на крыльцо. Как он и ожидал, толпа перед комендатурой не разошлась. С его появлением люди мгновенно замолчали. Иваницкий вышел вперед. - Друзья мои! - начал он. - Начинается то, о чем я вам только что говорил. Нет власти, нет законов и нет правил. Каждый волен делать то, что ему заблагорассудится. Это момент истины. Каждый сам для себя определяет по какую сторону баррикад он находится. Каждый сам определяет как ему жить дальше, а некоторые собираются за вас самих определить, как вы будете жить дальше или вообще жить не будете. Пришло время выбора. И какую дорогу вы выбрали для себя? Во время его короткой речи все молчали. Напряженную людскую тишину нарушал только Иваницкий. Зато когда он замолчал, толпа зашумела, заколыхалась, люди стали говорить, активно жестикулировать. Раздались гневные крики. Громкие выкрики из толпы, деловито пресёк Бочкин: - Всем все понятно? Неужели кто-то не понял товарища Владимира Игоревича. Кто согласен бороться со всякой мразью, которая повылазила после катастрофы? Пришла наше время доказать делом - чего мы стоим, и мы своего не упустим. Пусть я подохну, но поквитаюсь с выродкамии и паразитами которые из людей кровь собрались сосать. Смерть! - Да, смерть, - завопил солидной комплекции седой дядька в годах. - Смерть! - заорали в толпе. - Смерть! - вторили им все остальные. Народ был возбужден и готов для служения Долгу. Здесь на месте уже комплектовали группы для борьбы с фермерами-рабовладельцами. Желающих было чрезмерно много. Иваницкий и Бочкин сами отбирали бойцов. Крильцев отправился к Нечаеву, чтобы договориться о выдаче оружия, а Попов направился к тыловикам, заведовавшим транспортом. Невообразимо пёстрый состав адептов превратил задачу комплектования групп в проблему. Уровень подготовки, пол, возраст и личные качества каждого из них следовало сложить в единую мозаики. И не просто сложить. В итоге должен был получиться механизм - идеально работающая боевая машина. С другой стороны - следовало спешить. Иваницкий старался хотя бы кратко поговорить с каждым потенциальным. Ему было важно почувствовать человека, передать ему часть своей уверенности и поделиться с ним полученным откровением. После краткой беседы Иваницкий с помощью Бочкина собирал бойцов в тройки, из которых комплектовал десятки, добавляя командира. Разумеется сформированные на скорую руку боевые группы еще много раз перетасуются, но для начала должно хватить и этого. Володя среди потенциальных адептов практически сразу выделил четырех человек, которые совершенно не вписывались в структуру служения ДОЛГу, эти четверо пришли только из страха перед будущим, а понимания истинной цели и самоотверженного служения от них не добьёшься. Их можно конечно поставить на путь истинный, но времени на это совершенно нет. Еще семеро не подходили по общему состоянию. Можно было сказать, что они не пригодны по медицинским показаниям. В общем - эти семеро и бесполезная четверка будут тылы обсуживать, пока остальные на переднем крае драться будут. Больше половины из новых членов нуждались в срочной подготовке или переподготовке. Хорошо, что к Иваницкому пришло много служивых. Они быстро поставят обучение и переобучение новичков на поток. Среди толпы Иваницкий также выделил пятерых молодых парней, почти мальчишек, но мальчишек весьма крупных и крепких. Они не то чтобы были похожи, но чувствовалась их спаянность. Именно про них можно было сказать, что они команда. Наконец эти пятеро ребят подошли к Иваницкому. Первым заговорил скуластый парень со злым взглядом: - Разрешите задать вопрос? - Спрашивайте. - Мы хотели бы вместе быть. Не по тройками и не в десятках, а вот так впятером. - А в чем разница? - Разница принципиальная. Мы служили вместе. Земляки мы. - Служили? Нехитрый рассказ скуластого поведал, что все они родом из разных поселков одного района Забайкальского края, служили в десантно-штурмовой батальоне или сокращенно - 'ДШБ'. Прошли боевую обкатку на северном Кавказе. Большой Песец застал их в Москве, они ехали домой после дембеля, закончив нелегкую армейскую службу. Ребята решили напоследок перед дорогой домой навестить Столицу. В день, когда они должны были уезжать, поезда вообще ходить перестали. Выбравшись из зазомбяченной Москвы, они временно обосновались на одном из эвакуационных пунктов, там их службой стало спасение людей. В накопителе они оказались в колонне с остатками гарнизона эвакопункта. Главной целью у них было попасть домой, но перспектива проехать более семи тысяч километров весьма удручала. В накопителей они появились с одной целью, чтобы найти возможность вернуться домой или хотя бы связаться с родными, с их поселками или с ближайшим городом. Перед Иваницким было вполне боевое и сплоченное подразделение, которое грех было ломать. Володя оглянулся вокруг. Справа от него стоял Бочкин и хитрым взглядом смотрел не ребят. - Бочкин, возьми ребят под свою опеку, - предложил ему Иваницкий. - Хм. Ну, а че. Подучу ребят, поднатаскаю и воевать можно будет. - Э, дядя. Мы тебя сами ещё воевать научим. Учить ты нас собрался, - возмутился скуластый дембель, смерив злым насмешливым взглядом усатого мужика возрастом под полтинник. Бочкин резко ткнул согнутым пальцем скуластому куда-то в шею. Тот мешком повалился на землю. - Молодо-зелено. Я воевал и людей резал, когда ты у папки в мошонке ещё барахтался. Поговори мне, сопляк. Профессионал нашёлся. Остальные четверо удивленно смотрели то на Бочкина, то на своего товарища. - А вы чего разявились? Если у кого ещё вопросы и предложения есть, я могу ответить! - с нехорошей интонацией в голосе спросил усатый дядька. - Не мужик, вопросов нет, - с удивленной глуповатой улыбкой ответил самый высокий из пятерых. Бочкин неуловимо быстрым движением ударил длинного в солнечное сплетение. Тот со слабым охом согнулся пополам. - Мужики барину служат, а я - товарищ командир. Вопросы? - Никак нет, товарищ командир! - почти одновременно ответили остальные трое. Всё-таки дембельский статус и нагрянувшая катастрофа ещё не вытравили из парней армейскую дисциплину. Обучение ребят Бочкиным уже началось. Иваницкий переключился на других соратников. Вопросов с вооружением адептов долга не возникло. Благодаря стараниям Кирильцева всем раздали новенькие АКМ-74, гранаты и вполне современную военную амуницию. Бойцов ДОЛГа прямо на улице переодели в военную форму. Параллельно с формированием штурмового отряда разработали план операции. Один из новых адептов знал те самые Вьюнки, этого было достаточно. Детали операции решили отрабатывать по ходу. Людей взяли столько, сколько смогли рассадить по добытым машина. Сам Иваницкий с Крильцевым и Димой Поповым поехали на бронированном автомобиле придурка Рыжова. Впереди шел БТР, практически выкраденный с экипажем у военных. Дорога заняла не так уж много времени. Но Иваницкий и его боевые соратники вдоволь успели налюбоваться на картины конвульсий погибающего мира. Брошенные автомобили, сгоревшие кафешки и заправки, города и поселки, заполненные ходячими мертвецами. В середине пути им пришлось объезжать две машины, горящие на дороге. Отъезжая то этого места Володя проводил глазами печальный итог недавнего нападения. В том, что это было результатом нападения, сомневаться не приходилось. Беспорядочно раскиданные по дороге гильзы, валяющиеся и бродящие трупы. Поломанные кусты и многочисленны следы машин вокруг дороги. Сложно даже было сказать: смогли хоть чем-нибудь поживиться новые работники кистеня и топора или были вынуждены отступить не солоно хлебавши, бросив уничтоженную добычу. Новые банды тоже становились целью адептов ДОЛГа. Тем временен, они уже почти достигли намеченной точки. К деревеньке, рядом с которой находилось рабовладельческое фермерское хозяйство, они выскочили совершенно неожиданно. В конце размашистого дугообразного поворота колонна оказались прямо на единственной деревенской улице. Дома во Вьюнках хаотично стояли по обеим сторонам дороги на разном удалении и на разных расстояниях друг о друга. Скорее всего, домики ставили без всякого плана - просто так, как захочется и где удобнее. Деревенька выглядела пустынной, хотя из труб вился сизый дымок. Признаки, того что жители готовились к обороне были видны повсюду. Дорогу перегораживала самодельная рогатина, обвитая ржавой колючей проволокой. Окна в домах были забиты деревянными щитами и где-то заложены мешками с песком. У некоторых усадеб были наскоро наращены заборы попавшимися под руку материалами. Павел Павлович дальше дороги не знал. Нужно было найти местных, которые смогут объяснить, а лучше проводить отряд возмездия до фермерского хозяйства рабовладельцев. После того, как бойцы из головной машины колонны убрали рогатину с дороги, к их великой радости один из жителей выполз из своего укрытия. Колхозного вида мужик в кирзовых сапогах и ватнике спустился с ближайшего пригорка. Оказывается, там вполне грамотно был организован наблюдательный пост. Замаскировали его на столько хорошо, что даже вояки не смогли его обнаружить. - Голову даю на отсечение, что у них тут еще пара огневых точек имеется, - сказал Бочкин Иваницкому, пока настороженный мужик шел в их сторону. Мужика звали Серегой и был он отставным офицером. Оборона деревни была детищем его рук. Не смотря на простоватую одежду, мужик выглядел не заскорузлым крестьянином, а скорее всего - кулаком-мироедом. Выслушав просьбу Иваницкого, посмурневший Серега задумался, а потом сказал: - Две похожие фермы в округе есть. Но находятся они по разные стороны от наших Вьюнков. Подумав еще немного, он спросил у Пал Палыча: - Ты через болото шел? - Нет. Там местность сухая была. Еще овраг был глубокий и ручеек на дне. - Так, это ферма Лешки Бабушкина. Не похоже чтобы Леха рабов держал. Работяги сами к нему шли, потому что честный. Я вас провожу. В какую машину мне садиться? Разумеется, отставника Серегу посадили на переднее пассажирское сидение джипа Иваницкого. Ехать пришлось минут двадцать. Сметливый Серега времени зря не терял и старательно конопатил всем долговцам мозги на предмет получения оружия, боеприпасов к ним и гранат. Поделиться с ним согласились, но для этого командующий деревенской обороны должен был подъехать в накопитель. Ферма убиенного Лешки Бабушкина встретила дикими криками. Новые хозяева разошлись не на шутку. На куче сваленных для костра гнилых досок лежала жена Пал Палыча, маленькая хрупкая женщина Алла или Аля, как ее называл муж, а вокруг на коленях стояли все рабы, включая новую партию. Ворвавшаяся колонна застала палачей врасплох. Они так увлеклись экзекуцией, что не услышали шум подъезжающей техники. А может бурлящий в крови самогон не позволил им заранее заметить опасность. Новых рабовладельцев взяли тёпленькими и всех поголовно. Парочку татуированных аграриев, которые пытались бежать, догнали дембеля из ДШБ. Обратно утихомиренные уголовники шли гусиным шагом в приседе. Дембеля старательно копировали армейские методы принуждения, которые были не только суровыми и справедливыми, а еще и спортивно-полезными. Но бывшие зеки осознать этого не могли и периодически награждались пинками и крепкими затрещинами за строптивость. Так что после возвращения они не то что бегать, они даже стоять на ногах не могли. Факты преступлений аграриев были на лицо: девятнадцать человек обратили в рабство, избили, также было покушение на убийство гражданского лица путем сожжения. Двоим рабам новые рабовладельцы сломали ноги. Кроме того за ними числилось убийства фермера с семьей и несколько рабов, включая первую партию бомжей. Доказывать вину рабовладельцев не требовалось. Теперь эти хозяева жизни стояли перед Иваницким, затравленно глядя по сторонам. Володя внимательно оценивал каждого из них. На роль лидера банды больше всего подходил новый хозяин - крупный мужик с грубым лицо, но это был не он. Не нужно было иметь семи пядей во лбу чтобы понять, что он злой и тупой. А для лидерства этого было недостаточно. Лидером была хозяйка. И не потому, что ее муж был подкаблучником или в произошедшей трагедии чувствовалось незримое влияние изощренного женского ума. Женщина была единственной из рабовладельцев в ком Иваницкий не почувствовал страха. Она вообще не боялась, и в этом была ее сила, которой не было у остальных уродвю. Он внимательно посмотрел ей в глаза и спросил: - Это ты придумала? - Что? - Убить фермера Алексея Бабушкина и его семью, а потом захватить рабов. Дальше нужно объяснять? Его собеседница поджала губы. Нечего было говорить. Не было времени врать и оправдываться. - Ну и что? А хоть бы и я. Людей погубила? - гордо вскинув голову, начла с 'наезда' новая хозяйка фермы, - А что люди?! Много от твоих людей я хорошего в жизни видела? Мать - зечка, дом ребенка, детский дом, училище вонючее. Еще о прелестях своей жизни рассказывать? - Нет. Мне это не интересно. - Как же я всех вас ненавижу! Скоты!!! - изо всех сил заорала женщина. На этом суд был окончен. Приверженность подсудимой злу была абсолютна и очевидна. С остальными тоже все было ясно, если он пошли за ней, значит тоже моральные уроды, а это уже их вина. Перед Володей стояли те самые мрази о которых он говорил сегодня. - Мне все ясно. Перевоспитывать этих уродов бесполезно. Что будем делать? - спросил Иваницкий у своих соратников, которые плотным кольцом обступили подсудимых. - Смерть! Смерть! Смерть...- понеслось со всех сторон. Володя просто кивнул головой и сказал: - Вперед. Вообще-то он просто хотел побудить своих долговцев к самостоятельным действиям. Но люди его поняли буквально. Живое кольцо качнулось вперед и сразу сжалось вокруг приговоренных. Его народ озверел в одно мгновение. Десятки рук одновременно впились в их тела и начали рвать, тянуть, давить, бить, калечить. Хозяев фермы рвали на куски в буквальном смысле слова. Так свора собак разрывает в клочья затравленную лисицу. Когда они закончили, то в кровавом месиве даже тела было сложно распознать. Царившее вокруг напряжение спало, как-будто справедливый гнев его людей стравили как воздух через спускной клапан в компрессоре. Люди смотрели друг на друга в недоумении. Кого-то начало неудержимо рвать. Ничего. Это только начало. Скоро его бойцы обвыкнуться и заматереют. Володя решил подбодрить людей. - Молодцы. Только так можно понять всю тяжесть возложенной на нас задачи. Не стоит расслабляться. Впереди нас ждут великие дела. Тем, кому не по силам реальная боевая работа или тем, кто не может самоотверженно служить велению ДОЛГа, те могут сейчас принять решение и уйти. Кто? Слова Иваницкого встретили гробовым молчанием. Никто не сказал или не решился сказать о том, что он или она не готовы к великой миссии. - Хорошо. Продолжаем. Бывшие рабы испуганно жались в сторонке. Молдаване, которые из наемных рабочих должны были превратиться в начальников над рабами, сидели в полной апатии и ждали своей участи. Допросили освобожденных рабов. По их показаниям выяснили, что молдаване не причинили потерпевшим никакого вреда или не успели еще причинить. Молдаван решили оставить пока в покое. Их вина была не доказана. После разбирательства Иваницкий приступил к осмотру доставшегося трофея. Общий взгляд на хозяйство производил приятное впечатление. А в новых условиях оно становилось по-настоящему стратегически ценным трофеем. Нужно будет Нечаеву доложить, а до этого момента сохранить в нетронутом состоянии. Пусть начальник накопителя решает, что с этим богатством делать. Будет намного лучше, если каждый займется своим делом. Иваницкий со злом буде бороться, а Нечаев - хозяйство вести. На отставного военного Серегу усадьба фермера тоже произвело очень хорошее впечатление. Заметив, как загорелись глаза у бывшего военного, Иваницкий для себя все решил. - Серега, нравиться хозяйство? - Ну, еще бы! - ответил он. Глаза военного уже не просто блестели, а масляно сияли, хозяин предчувствовал хороший прибыток. Иваницкий его слегка остудил: - Раз хозяев нет, то это наш трофей и переходить он под юрисдикцию бойцов ДОЛГА. Серега мгновенно сник. - Можешь взять хозяйство под свою опеку? Серега опять оживился: - О! Да не вопрос. Вот только стволами и боеприпасами разжиться нужно. - Боеприпасов дадим и стволы тоже. Не переживай. Наверное, завтра к тебе хозяйственники приедут. Они все и решат. - Вот техники бы какой еще, - мечтательно забросил - Сеялок и комбайнов у нас нет. - Да при чем тут комбайны. У нас трактора есть. Вот бардак бы или БТР, а может - БМД. Я почти всю свою армейскую жизнь с техникой. Махра я, мотопехота в общем. - Э! Ты бы не наглел, - влез в разговор настороженный Бочкин. - Тут у тебя под боком непотребство такое творилось, а ты даже и ухом не повел. - Так вооружения у нас не было и личный состав так себе. Из служивших только я и трое бывших срочников, старшему из которых шестьдесят пять скоро будет. А остальные мужики кто больной, кто закосивший. Интеллигенция всякая. - Серега. Ставлю боевую задачу. Берёшь под свою охрану объект и дожидаешься основных сил. Пару автоматов и по три рожка к каждому тебе дам. Еще все оружие, снятое с преступников, тоже твое. Рация у тебя есть? - Нет. Откуда. - Есть у него рация, - меланхолично добавил один из собровцев. - В доме фермера рация есть. На 'магнолию' похожа. В рабочем состоянии. Если действительно служил, то разобраться должен. Серега надулся: - Да я тебя еще научу, салабон. Я еще до твоего рождения на срочной службе в Афган с первым контингентом заходил. Тоже мне оценщик нашелся. - Не кипятись ты, - как от зубной боли поморщился Иваницкий. - Поговори с радистом нашим. Частоты и позывные согласуешь. И еще, вот что. Гражданских я здесь оставлю. Тут есть где жить и поспокойнее. Тех, что со сломанными ногами, пока таблетками накормим, а завтра медики подъедут. Всех посмотрят, и этих калек будут лечить. Молдаван тоже пока оставим. - Ну да, - согласился бывший военный. - Ведь кому-то нужно хозяйство вести. Иваницкий направился к, сидевшим на бревнах, бывшим рабам. После пережитого и увиденной казни над новыми рабовладельцами, выглядели они более чем не важно. Ничего, перетерпят. - Граждане освобожденные, сейчас вы пока размещайтесь в доме фермера. Приедет интендантская служба, они решат, что с вами дальше делать. - А можно нам свами уехать? - Нет, так не получиться - мест у нас нет. - На счет своей безопасности можете не беспокоиться. Вашей охраной займется товарищ Сергей. Иваницкий широким жестом указал на бывшего военного. - Место для проживания здесь есть. Продукты питания тоже имеются. Так что вы будете в лучших условиях, чем люди в накопителях. Чисто человеческая просьба. Помогайте с хозяйством. Интенданты приедут разберутся, а там видно будет. Что думаете? Не дожидаясь ответа, Иваницкий развернулся к молдаванам. - А вы что дальше думаете? Заданный в лоб вопрос поставил испуганных гастарбайтеров в тупик. Похоже, что им тоже не сладко пришлось. За всех ответил седой мужчина в очках. Руки молдаванина были узловатыми и загрубевшими от тяжелой работы. - Мы домой хотели ехать. Только страшно сейчас очень. Стреляют везде. Мертвые бродят. Я даже понятия не имею что у нас там твориться. Пока Алексей был жив, мы с ним пытались по рации высинить, что происходит. Только кругом беда. Везде одно и то же. В городах вообще жизни не стало. - Оставайтесь пока здесь. Хозяйство будете вести. Вы не переживайте. В преступной деятельности вы замечены не было. Так что все в порядке. Иваницкий очень хорошо почувствовал, как колоссальное напряжение сошло с молдаван. Казалось, что они сразу одновременно выдохнули. Тут внимание Иваницкого переключил на себя отставник Серега: - Капитан, так тут еще одно хозяйство есть. Как бы там ничего такого не приключилось. Может, наведаемся? Было понятно, что не здоровье и безопасность второго фермерского хозяйства его интересует. По сути дела он только что стал управляющим налаженного хозяйства, продукция которого сулит уже в ближайшем будущем процветание и благополучие. Прикинув все за и против, Иваницкий решил наведаться и во втрое хозяйство. Ведь не зря они сюда перлись и бензин расходовали. А если зло дало поросль в одном месте, то его метастазы могут расползтись по всей округе. Володя приказал всем собираться и готовиться к новой операции. Дорога до второго фермерского хозяйства не заняла много времени. Они снова проехали через саму деревню Вьюнки, свернули с дороги в лес и после нескольких замысловатых поворотов выехали на прямую дорогу, зажатую между двумя большими полями. Вдалеке уже виднелись постройки фермерской усадьбы. По дороге Серега поведал, что фермером там обретается бывший главный агроном местного колхоза. Сам колхоз развалился, а агроном с председателем прихватили себе самые лакомые куски. Председатель колхоза продал свое добро, а сам укатил куда-то на юга. Агроном же остался в родных пенатах и колотил неплохие бабки на поставках элитных сельхозпродуктов в дорогие магазины, рестораны и специальным ценителям здоровой пищи. Когда они, наконец, приехали, то с самим фермером было все в прядке. Высокий дородный мужчина встретил их у самых ворот. Фермер выглядел испуганным и немного встрёпанным. Не типичным для обстановки фермерского подворья был около десятка вооруженных мужчин. Гости фермера представились как местная самооборона, но что-то они темнили. Местные самооборонщики, при обращении к старшему, постоянно путали его звание. Сам командир путался в своих словах - сказав сразу одно, через некоторое время говорил что-нибудь совершенно противоположное. Напряжение между гостями фермера и группой Иваницкого незримо нарастало. Первые были недовольны новыми визитерами, а в команде Иваницкого всех без исключения настораживало неестественное поведение оппонентов и желание побыстрее сплавить группу Иваницкого. Разрядка ситуации стала быстрой и жесткой. Искрой, взорвавшей ситуацию, послужил вполне обычный вопрос, прозвучавший из уст одного из 'гостей': - А чего? У вас своих дел нету, что ли? Может быть все и обошлось, но вплотную к говорившему стоял один из дембелей. Так что все сказанное прозвучало буквально в лицо демобилизованного десантника. Тот принял это на свой счет и сразу рассвирепел: - А ты кто такой чтобы моими делами интересоваться?! - А, в чем дело? Ты чего так разговариваешь? - Нормально я разговариваю!!! - Зачем груби... Тут вступивший в перепалку гость получил сразу пару ударов в голову и пинок в пах тяжелым армейским ботинком. Второй десантник выполнил заученный выпад автоматом вперёд, ударив второго местного самооборонщика штыком в шею на два пальца ниже мочки уха. После удара штыком, тот свалился замертво и больше признаков жизни не подавал. Дальше в ход пошли приклады, тяжелые ботинки и подручные средства. Всю команду 'гостей' с криками, угрозами и матом повалили на землю и отобрали оружие. Несомненно, среди гостей фермера были и военные, но они ничего не смогли противопоставить трем бойцам СОБР и парням из ДШБ. Остальные бойцы отряда Иваницкого были на подхвате у подготовленного авангарда. Гости не отличались высоким боевым духом и стойкостью. Они предпочли сдаться на милость победителю. Никто из них даже не попытался оказать сопротивление. Новых пленных скрутили по рукам и ногам, уложив мордами в землю. Двое из десяти гостей умерли. Заколотый штыком, самооборонщик умер сразу. Вторым погибшим оказался мужик, ввязавшийся в спор с десантником. Десантник под шумок зарезал нахала как свинью, ударив штык-ножом в бок между ребрами. Погибшего пришлось второй раз упокоить. - Еще герои есть? - спросил один из бывших бойцов СОБР у валяющихся на земле пленных 'гостей'. - Ой! Не погубите. Дочки у меня в доме. Их только не трогайте. Берите все что хотите, - запричитала жена фермера. Бойцы СОБРа переглянулись и молча двинулись в сторону дома. Серега взял фермершу за плечо и сказал: - Спокойно мать. Мы партизаны и своих не обижаем. Подойдя ко входной двери в дом, первый из бойцов распахнул дверь и тут же отпрянул в сторону. Двое других держали открывшееся пространство внутри дома под прицелом. Бойцы стали заходит внутрь один за другим, прикрывая друг друга. Делали они это как-то слишком буднично и спокойно. Через некоторое время из дома донесся девичий визг, а затем из двери на улицу выбежали две голые девки. Сразу после них выскочили два голых мужика среднего возраста, подбадриваемые ударами автоматных прикладов и увесистыми пинками. Мужиков положили на землю и связали, а девки прижались к родителям. Одна из красавиц догадалась захватить с собой одеяло, а вторая так и стояла, прикрывая обнаженные прелести руками. Иваницкий сразу отметил, что на девичьих телесах нет ссадин или синяков, это было не типично для изнасилования. Похоже, что девицы совсем не сопротивлялись 'гостям', которые пожелали тел юных барышень. Дальнейшее разбирательства продолжили уже в доме. Гости фермера оказались вновь образованной группировкой из местных, которые решили взять под свой контроль все хозяйства в округе, считая их своими на правах старожилов. На допросах выяснилось, что в окрестностях промышляет еще одна банда, но они занимаются пока только мародерством. У них уже было пару стычек с 'гостями' фермера. Местные самооборонщики приехали к последнему с предложением, от которого он не сможет отказаться. Сам фермер понимал, что в новых обстоятельствах он лакомый кусок для всяких лихих людей и согласился на защиту группировки из местных. По крайней мере он их знал. Скрепить союз решили веселым застольем, которое как раз только организовали, а пара бойцов из местных решила скрепить зарождающийся союз меча и орала соитием с двумя вполне аппетитными и зрелыми дочками бывшего колхозного агронома. Тут всплыл еще один факт. Гости не собирались сидеть паразитами на шее у трудяги агрария, а готовы были помогать ему и в хозяйстве. Фермерское хозяйство было весьма обширное и оснащённое. Но после наступления катастрофы из хозяйства убежали почти все наемные работник. Местные все разбежались по домам, а гастарбайтеры исчезли вообще неизвестно куда. С фермером остались только семья русских беженцев из Чечни, которые жили у него уже больше десяти лет. Беженцев тоже допросили. Глава семьи сорокапятилетний мужик тоже был агрономом, а его жена ветеринаром. Собственно говоря, они и были у местного предпринимателя организаторами сельскохозяйственного производства. Самооборонщики предлагал предоставить фермеру подневольную рабочую силу и обеспечить её лояльность. Выходило, что метастазы зла поползли во все стороны, разъедая своим ядом остатки человеческого общества. Вопрос о виновности гостей фермера решился сам собой. Пятерых самых злостных, вина которых не заслуживала прощения, повесили тут же во дворе дома, а остальные изъявили желание стать на путь исправления и служения ДОЛГУ. Претендентов в адепты зачистили в отряд, но предупредили, что свою верность ДОЛГУ следует доказать делом и теперь за ними будет особый контроль. Пока велись следственные мероприятия, бойцы из ДШБ наведались к сочным фермерским дочерям. На что те не возражали. Судьбу самого фермера решили следующим образом. Он и его хозяйство будет под защитой. Ему в помощь направят контингент из накопителя для работы на ферме. Свою вину он тоже должен искупить делом. Ведь он не отрицал, что готов пользоваться трудом рабов. Полномочным куратором и представителем законной власти назначили Серегу. Второе фермерское хозяйство оказалось весьма ценным приобретением. Там было приличного размера тепличное хозяйство, грибная ферма и дойные козы, а также пасека и много всего другого полезного. Закончив свою миссию, Иваницкий скомандовал отъезд обратно в накопитель. Дембеля хотели остаться на ферме по понятной причине, но Володя это пресёк на корню. Одна из фермерских дочерей захотела ехать в накопитель с мальчиками. На это Володя возражать не стал. Это единственное послабление которое он сделал. Хотя баб и в накопителе хватало. Обратная дорога опять вела по полузаброшенным деревням и гибнущим городам. Иваницкий молчал, разглядывая бедствие, творящееся за окном. Его мысли опять вращались вокруг его великой миссии. Цивилизация погибла, прежние ценности утрачены, законов просто нет. И все же, как быстро люди теряют человеческий облик и мерзкая гниль растекаться отравой по человеческим душам. Не успели и глазом моргнуть, а уже появляются узурпаторы, пытающиеся подмять под себя остатки нашей страны, появляются рабовладельцы. А сколько сейчас банд выползло на дороги? Оружие раздают свободно, грабят военные склады, криминальные элементы вытаскивают свое оружие из старых заначек и тайников. Раньше были власть и закон, и он Володя Иваницкий служил им самоотверженно и честно. Вот только если бы не всякая мразь и ограничения, то сколько бы он всякой нечестии извел раньше. А теперь не было закона и не было глупых ограничений. Теперь его личный закон - это совесть, а судья - это он сам. Кто кроме него и его ребят защитит людей от зла, от тех кто пошел грабить, насиловать, убивать и порабощать? Судьба ему даровала свободу судить и карать. И он не упустит своего шанса. Теперь он сможет сделать очень много. Он не жалел убитых сегодня бандитов, они были черны внутри и опасны для окружающих. Но на второй ферме он сделал большее - у него получилось вырвать второго фермера и часть его гостей из лап той черной пропасти, в которую они пытались шагнуть. Он смог их наставить на путь истинный, он не дал им совершить преступления против своей совести и человечества. Иваницикий снова почувствовал воодушевление. Машины въехали в ворота накопителя. Теперь количество военной техник на территории увеличилось многократно, а масса военных, которых он увидел на площади перед комендатурой, наверное, в несколько раз перекрывала количество прибывших беженцев. Перед самой комендатурой в окружении толпы бойцов стоял солдатик в танковом шлеме с подбитым глазом и перепачканным сажей лицом. Иваницкий услышал громовой хохот. Боец в шлеме махнул рукой, призывая солдат к тишине. Видимо ожидалось что-то совсем смешное. Под короткие сдавленные смешки притихших товарищей солдатик продолжал: - Этот хрен тащит ко мне брюхатого такого и говорит, что это их командир и он все вопросы решает. А я опять морду кирпичам сделал и выдаю брюхатому все тоже, что я хрену говорил. Взрыв гомерического хохота мгновенно последовал за последними словами солдатика. Кто-то держался за живот, у кого-то текли слезы. Из толпы крикнули: - Ну, и?... - А чего. Люлей мне ввалили да выпнули за ворота. А через пять минуть мы на танках подъехали и ворота выбили. Веселый смех опять расцвел взрывом гомерического хохота. Володя прошел мимо веселящихся бойцов и хотел сначала наведаться к Нечаеву, но оказывается его уже ждали. От ближайшего барака в его сторону уже бежала стайка людей. Сидящие на броне танка военные тоже смотрели в его сторону и по всей видимости собирались подойти. Несколько человек поднялись со скамеек возле комендатуры и направились прямиком к нему. Подходившие вежливо здоровались, военные и милиция козыряли. На него смотрели пристально и с интересом. Ему пытались сразу задавать вопросы, кто-то благодарил его за сегодняшнюю операцию по уничтожению рабовладельцев, некоторые прямо говорили, что хотели бы вступить в ряды долговцев. Иваницкий здоровался, благодарил, отвечал на вопросы, говорил что-то подбадривающее, объяснял, что как таковой записи нет и сейчас у них стадия самообразования. Про себя Володя отметил, что нужно создавать какой-никакой административный аппарат или штаб, чтобы разобраться с начинающейся кутерьмой с новыми кадрами, вооружением, комплектованием, питанием и выполнением боевых задач. Но главное было не в этом. Люди ему поверили, люди к нему тянулись. Они чувствовали в нем и его идеях силу, а всякая сила оказывает некое магическое воздействие - к ней начинают тянуться. Большую часть из этих людей он видел впервые. Все они были разные, у каждого из них раньше была своя жизнь, которой теперь нет. Все прошлое не имело значения: чем они занимались, что делали, во что верили, кого любили. Володя безошибочно видел душу каждого из адептов. Иваницкий чувствовал, как из людей уходят последние остатки растерянности и страха. Может быть утром они были напуганы и дезориентированы, но теперь каждый из них получил не просто соломинку, а каждому из них он протянул руку помощи и вытащил его из трясины страха. Он дал им цель ради которой можно и нужно жить. И еще он им дал надежду. Вокруг него бурлило напряженное сосредоточенное движение в котором уже не было паники и отчаяния. И это было хорошо. Иваницкий знал, что любой из тех, кто его встретил, готов служить ДОЛГУ. Чувство служения Долгу постепенно заполняли собой в душах последователях каждый свободный уголок, заслоняя и уводя на второй план проблемы настоящего и воспоминания о прошлом. Не все ещё правильно понимали смысл служения. Новые идеи наслаивались на прежнюю суть человека, но начало было положено, это теперь его люди. А чтобы привести всех соратников к полному пониманию веления ДОЛГА, на это потребуется ещё много времени. Понимание великого служения ДОЛГУ будет постепенно, как кислота, разъедать все наносное и лишнее, стирая в человеке все старое и мешающее. Люди пока не осознали, что у них нет выбора. Происходящее вокруг не могло не радовать, но стразу же возникал вопрос об организации, координации, питании и обеспечении соратников. Перепоручив людей обязательному Кирильцеву, он распорядился переписать желающих участвовать в их движении, провести учет всех кто получил оружие и участвовал в операции, а также приказал вообще заняться организацией штаба движения долговцев. Энергичный Бочкин не просто влез с инициативой, он буквально выдернул Иваницкого и потащил его прочь от комендатуры, в сторону ангара, где раньше находилась склад оружия. Бочкин гудел ему под ухо о том, что как бы не обмишуриться с получением новой техники, а то без них разберут все это богатство. Оказывается военные и администрация накопителя перебрались из здания комендатуры в большие боксы выгороженные в ангаре для хранения мелкоштучных товаров, безжалостно выкинув остатки тех самых товаров и приспособив большие просторные помещения под себя. Пока Иваницкий занимался ответственным делом - нес идеи ДОЛГА в массы и комплектовал когорты своих последователей, военные тоже не дремали. Вся площадь перед ангаром и комендатурой были заставлены военной техники. Если раньше военных на территории накопителя не хватало, то теперь был явный переизбыток. Появились командиры подмосковных военных частей и их представители. Постоянно подъезжали все новые и новые представители из военных частей. Операция по взятию под контроль стратегических запасов необъятной Родины шла полным ходом. Работа кипела не только в штабе. Территория накопителя превратилась в центр операции. Техника подъезжала и отъезжала, шла ротация военных. Уже появились мобильные радиовышки, комплексы связи. Грузовики подвозили какие-то ящики, коробки, контейнеры. В небе над накопителем появилась пара военных вертолетов. Накопитель по прежнему принимал и отправлял беженцев, но теперь появилось второе отдельное направление. Судьба в лице несостоявшегося повелителя преподнесла им бесценный дар, который давал непререкаемую уверенность в будущем. Они выстоят и победят. Перед ангаром уже возводили сплошную стену из блоков и монтировали ворота. Молчаливые бойцы, охранявшие въезд, узнали Володю и пропустили его с Бочкиным не говоря ни слова. Подскочивший к ним парень в военной форме без знаков различия представился новым помощником Солодова и предложил проводить их в штаб. Громада складского помещения встретила их напряженным гулом и сосредоточенной суетой. Столы были заставлены компьютерами и завалены бумагами, на стенах висели карты, разукрашенные кружками, точками и стрелками. У дальней стены разместился узел связи. Склад стал походить на полевой штаб боевой операции. Иваницкого сразу же заметили. - Володя! - радостно приветствовал его начальник накопителя Нечаев. - Вернулись, как я вижу. Иваницкий подошел к большому столу. Кроме знакомых лиц добавилась еще дюжина человек в погонах майоров и полковников. Иваницкий с ним поздоровался. Его тут ж уважительно поприветствовали, а всех незнакомых представил сам Нечаев. Потом повисла неловкая пауза. Обычно так бывает, когда в компании появляется человек, которого ждали, но не очень хотели чтобы он появился. Незримое напряжение висело в воздухе. - Ох что вы сегодня устроили, - покачал головой Нечаев. - Люди как с ума посходили. В накопителе разговоров только о вашем долге. В свете последних событий хотелось бы понизить градус напряжения. - Что вы имеете ввиду? - улыбнулся ему в ответ Иваницкий. Теперь до него стало доходить, что его уже боятся. ДОЛГ для них опасен. Теперь они пытаются понять: что с этим делать. - Давайте без лишних реверансов. К чему это марлезонский балет? - продолжил Иваницкий, не дожидаясь ответа. - Если не можете сказать прямо, то я вам помогу. Вы почувствовали угрозу. Я объединяю людей и сегодня мы доказали, что представляем реальную силу. Так? Чего вы от меня хотите? Нечаев пожевал губами и наконец сказал: - Вы все правильно сказали. Люди и так возбуждены, напуганы и ищут поддержки. Не стоит будоражить их еще раз. Вы говорите очень много правильного, но сразу стоит понять, что управлять такой массой людей очень сложно. - Давай я скажу. - вмешался человек с полковничьими погонами. - Я человек прямой, простой и не ссыкливый. Мы знаем, какую ты работу сделал и все тебе благодарны. Давай продолжим работать в том же направлении. Мы тебе дадим блок вопросов и неограниченные полномочия. Ты получишь все чего захочешь. Будешь как сыр в масле кататься. Но про всякий там долг - вот этого не надо. Успокой людей. Распусти отряды и все само собой уляжется. - Уляжется? - с насмешкой в голосе спросил Иваницкий. - Если вы такой смелый, то идите и сами скажите им, что отбираете у них надежду. - Да ты вообще соображаешь с кем разговариваешь? - начал закипать полковник. - Нет. Вас представляли, но я не запомнил. Военного за руку взял Солодовников. - Стоп, стоп и еще раз - стоп! - вмешался он. - Не стоит пороть горячку. Владимир, вы отнеситесь с пониманием. Мы заботимся о безопасности людей. Не стоит в нас видеть деспотов и кровопийц, о которых вы сегодня говорили. - Власть боитесь потерять? - съязвил Иваницкий. - И это тоже, но больше мы хотим понимать ваши цели. Иваницкий выматерился. - Я сегодня уже все сказал. Мы будем уничтожать тех, кто несет зло в это мир, чтобы предотвратить вред, который они могут причинить. - Достойная цель. И что вам для этого нужно? Я всегда считал вас здравомыслящим человеком. А с разумными людьми можно договориться. - За ресурсы беспокоитесь? Я на них не претендую, а вот людям их нужно отдать. - Никто не оспаривает право народа на ресурсы страны, тем более в такое время. Но должен быть центр который будет заниматься их распределением. Должна быть гарантия, что ресурсы будут распределены справедливо и чтобы не было злоупотреблений. Вы хотите быть таким центром? - Вы меня не услышали, - Иваницкого начинал бесить этот спектакль. - Никаким центром я быть не собираюсь. Общая задача меня и моих последователей - это искоренение людей которые несут зло и пороки. Мы будем искать и уничтожать бандитов, рабовладельцев, тиранов и прочую сволочь, а не на хозяйстве сидеть. Володя почувствовал как напряжение спало и по комнате пронесся вздох облегчения. - Таким центром хотим быть мы, - сказал Нечаев. - Это идет в разрез с вашими принципами? - Нет. Ничуть. Мы даже можем сотрудничать, - ответил ему Иваницкий. - Вот видите как славно. Что нужно вам и вашим последователям? - Оружие, боеприпасы, техника, медикаменты, питание. Что еще нужно для полномасштабной войны? - Эх как вы хватили широко. Но я согласен. Сейчас вы получите все необходимое, а потом мы будем снабжать ваше движение по мере сил и возможностей. Пока мы идем с вами в одном направлении. Мы заинтересованы в восстановлении общества и возрождении страны. Вас так устроит? - Естественно. Считайте, что мы договорились, как хотел товарищ Солодовников. - По рукам! Напряженная обстановка сошла на нет. Все начали улыбаться и даже шутить. Иваницкий провел среди силовиков и хозяйственников еще полчаса. За это время проговорили основные вопросы взаимодействия. Встреча закончилась очень даже тепло. Когда Иваницкий и Бочкин ушли из штаба, недовольный полковник спросил у Нечаева: - А вы не считаете, что мы сделали ошибку? - Не знаю. Но выхода у нас нет. Они уже сильнее нас. Мне доложили, что у него уже более пятисот поклонников, и число его сторонников растет как на дрожжах. Если бы даже мы его сейчас устранили, то он бы превратился бы в мученика, а его движение только бы росло и ширилось. Поверьте мне, по части идеологии я специалист. Вы даже представить себе не можете - чем мне приходилось заниматься. Все новомодные политтехнологи в подметки не годятся тем людям, которые меня учили и с которыми я работал. Лидеров нужно устранять мягко и руками самих почитателей. Запомните этот закон. В дальнейшем силовики не нарушили договоренностей, они полностью придерживались соглашения с Иваницким. Каждый занимался своим делом. Силовики собирали народное добро, а Иваницкий собирал последователей. Каждый день превратился для него в непрекращающийся бой за души и мысли выживших в катастрофе. Володя никогда не чувствовал такого прилива сил. Ему казалось, что нет такого дела с которым он не справиться. Он сам себе казался всемогущим. Люди чувствовали его силу и текли к нему рекой. Если сначала он пытался убедить людей в правильности своего пути, то теперь сотни людей, буквально горели желанием примкнуть к нему на тяжелом пути служения ДОЛГу. Народная молва уже летела впереди его соратников. Буквально со следующего дня к нему поехали эмиссары из других накопителей, эвакопунктов, поселков и даже новых анклавов. Володя практически каждый день сам ездил в разные места, где спасались люди. В большинстве случаев его приглашали для встречи с уже ожидающими его приезда людьми. Иваницкий был так загружен, что у него не оставалось времени на сон и еду, не говоря уже о хозяйственных и организационных вопросах. Не смотря на это все как-бы организовывалось само собой. Ему уже показывали списки готовых отрядов. Ему докладывали о сельхозпроизводителях, которые пожелали стать под защиту долговцев. На территории накопителя громадные склады и ангары уже переоборудовали под казармы и общежития. В овраге за территорией накопителя уже соорудили стрельбище. А на площадке пред въездом каждый день росло количество военной и гражданской техники с надписью 'ДОЛГ' на бортах. Ряды движения долговцев росли с невероятной быстротой. Теперь уже сами бойцы ДОЛГа свободно могли отбить нужные им ресурсы у чуждого элемента. Военные нехотя начали делиться с ними информацией о резервах страны. Во все концы Подмосковья и в ближайшие регионы помчались эмиссары. Ближний круг соратников Иваницкого споро взвалил на свои плечи весь круг вопросов по организации, снабжению, обучению, лечению, размещению, следственной и боевой работе. Казалось, что любое его желание материализуется в тот момент, когда оно созреет в его голове. В глазах окружавших его людей он видел искреннее восхищение и обожание. Сортники ловили его слова и взгляды. Его носили на руках, ему рукоплескали. Володя понял, что примерил на себя корону императора. Его движение набирало колоссальную силу. Больше всего Иваницкого радовало, что его работа приносит обильные плоды. Да, люди ему поверили и пошли за ним, реальными делами доказывая состоятельность идеи ДОЛГа. Каждый день ему докладывали о победах его единомышленников. С первого дня шла реальная и успешная работа по зачистке общества от чуждых элементов: уничтожались банды, отлавливались бывшие власть имущие, а также ставили на место новых князьков, которые решили, что теперь им все можно. Воля народного гнева очистительной кровью вымывала всякую тлетворную мерзость из погибающего человечества. Иногда встречались совсем комичные случаи. Буквально через три дня после той самой договорённости с военными и администрацией накопителя ему привезли семейную пару благообразного вида. Это были папа и мама. Только семейство у многодетных родителей было практически четыреста голов. И каждому они были родителями, проповедуя любовь и высшие семейные ценности. Детки у папы с мамой делились на малышей, средних и старших. Хотя возраст 'детишек' не имел никакого значения. Вновь прибывшие становились малышами, которых всячески опекали, заботились и баловали обилием любви. Когда прибывшие растекались от обилия любви и внимания, их переводили в 'средние дети'. Теперь их уделом сановилось воспитание и послушание. Средние работали день и ночь, а за провинности или неповиновение их сурово наказывали. Доказавшие свою преданность родителям 'середнечки' становились 'старшими детьми'. Старшие управляли хозяйством, а также выполняли функции маленькой армии и полиции. Еще в семье были 'внучата'. Внуками называли детей, которые преибывали в месте с родителями. Семьи сразу разлучали и детей отправляли сразу на восспитание дедушке и бабушке, а настоящих родителей лишали даже возможности видеть своих детей. На общем суде долговцев постановили: 'папу' с 'мамой' и старших детей умертвить, 'внучат' вернуть настоящим родителям, а над остакками семьи взять шефство, дабы не свернули с пути исправления. Приговор привели в исполнение. Новым в работе долговцев стал суд. Многочисленные ошибки, которые допускали последователи Иваницкого при следовании закону совести и вынесении приговоров могли дискредитировать все движение. Просто понимание совести и ее закона у всех адептов было удивительно разное. С участием профессиональных юристов, историков, социологов и философов разработали простую, но действенную процедуру суда-трибунала, решение в котором принимали коллективно сразу трое судей, на деле доказавших свою совестливость и преданность идеям ДОЛГа. Аналогично судам прежней эпохи ввели сторону защиты и сторону обвинения. Статус и беспристрастность скорого суда от этого выросли многократно. Но самым главным в работе Иваницкого оставалась именно идеология. Вокруг него собралась группа единомышленников, которые не покладая рук формировали основные принципы и развивали концепцию ДОЛГа. Еще после первого выступления уже вечером ему принесли подробную запись его выступления, а также проект программы движения. Запись выступления была великолепной, а вот над программой пришлось серьезно потрудиться. На встречи Иваницкий возил с собой небольшие брошюры и буклеты. Эти работы стали фундаментом растущего здания идеи ДОЛГа. В бывшем медпункте организовали настоящую типографию, а стихийно возникшая группа идеологов старательно работала над пропагандистской базой. Но во главе идеологической работы безусловно стояли личные выступления Иваницкого и его встречи с людьми. Встречи, выступления, диспуты практически вытеснили из Володиной жизни живую следственную и боевую работу. Участие в судах осталось единственной прикладной обязанностью Иваницкого. Но так или иначе реальная боевая работа не могла отпустит его насовсем, оставив Иваницкому только чистенькую теоретическую часть. Возвращаясь после очередного визита к сочувствующим идеям ДОЛГа, по дороге в накопитель агитколонна получила сигнал бедствия. По счастливому стечению обстоятельств с Иваницкого всегда сопровождало мощное подразделение долговцев, хорошо вооружённое и обученное. Не долго думая, Володя направил колонну в сторону сигнала 'SOS'. Заехав на территорию микроскопического поселка Иваницкий не увидел знакомой картины скопления людей перед въездом. Не было маханий руками и напряженных взглядов до краев залитых надеждой. Вместо этого были пара раздавленных трупов на дороге и сгоревший фургончик прямо по середине поселка. Запустение, следы обстрела и грабежей виделись повсюду. Иваницкий не сомневался в своих ребятах. Они слаженно и быстро прочесали весь поселок. Результаты были не утешительные. Большинство людей было перебито. Немногие выжившие рассказали о налете крупной банды и ужасах, которые они устроили. Самым примечательным было то, что они не столько грабили сколько их интересовали люди. Захват людей в рабов уже не был чем-то исключительным, но было несколько моментов, которые выбивались из знакомой картины. Бандиты хватали всех, даже дряхлых стариков. Иваницкий слышал о таком впервые. Вторая особенность нападения буквально кричала о своей исключительности. Бандиты забрали не восставшие трупы. Ребята Иваницкого обшарили весь поселок, но высланных эмиссаров ДОЛГа так и не нашли. Их убили, а трупы забрали непонятные бандиты. Иваницкий закипал бешенством. Кто посмел глумиться над трупами ЕГО людей?! В поселок выдернули сразу три следственные бригады и силовиков. Весь посёлочек перевернули с ног на голову. Боевые звенья, отправленные в погоню так и не смогли найти грабителей, зато сумели обнаружить и новую банду. К сожалению преступники не имели никакого отношения к нападению и гибели долговцев. Иваницкий стоял и смотрел как корчатся над медленным огнем пойманные бандиты-недотепы и мечтал, что вот так же будут извиваться те самые выродки, которые посмели убить и увезти трупы его товарищей. Так они будут корчится, если трупы окажутся целыми и невредимыми, а если над телами его ребят поиздеваются сатаниста, каннибалы или обычные психи, то он уж постарается придумать для них забаву поинтереснее и на столько страшную, что инквизиторы в своих гробах перевернуться. Уроды будут умолять о смерти. К Влоде осторожно подошел Кирильцев и, стараясь перекричать вопли бандитов, которых жарили на открытом огне, сообщил: - Это наши старые знакомые. - Какие? - Помнишь про банду, в которую собрали зеков из низших каст? - Да, - заинтересовался Иваницкий.- А разве их не уничтожили? - Руки не дошли. Это моя промашка. - Твоя промашка?! - взревел Иваницкий. - Над нашими ребятами теперь некрофилы глумяться. Ритуалы свои проводят. Жрут по кускам. Ты в своем уме? - Шеф. Я готов понести строгое наказание. Мои люди виноваты. Из-за спины Кирильцева нерешительно вышли двое ребят чуть моложе тридцати лет. Они вытянулись по струнке и выглядели как нродовльцы перед ркасстрелам. - Нашей промашке нет оправданий,- начал один из них. - Мы несколько раз откладывали операцию по ликвидации. Боялись вспугнуть. Нужно было выявить сотрудников ФСИН, которые ими командовали. - Дооткаладывались! Млять! - Иваницкй схватил за грудки Кирильцева. - Я сам поведу людей! Собирайте всех! Запроси подмогу. Пусть догоняют. Сейчас едем! Прямо отсюда! Володя орал как одержимый. Его едва уговорили дождаться бронегруппы и роту усиления, которые уже выехали из накопителя. - Вы поедете в голове колонны вместе со мной! - Иваницкий орал на тех двоих подчиненных Кирильцева. - Грудью вперед пойдете, вину свою искупать. И ваше счастье, если вы найдете их первыми! На этом он уселся на свое место и приказал ехать на штурм. Проштрафившихся следаков месте с Кирильцевым посадили в отдельный уазик, который пристроился за бронированным джипом Володи. Иваницкий действительно ехал впереди. Он прекрасно помнил дорогу по которой они один раз уже проехали и захватили Пистона - одного из главарей отряда опущенных. Перед самым поворотом с дороги, сидящий за рулем, хитрый змей Бочкин сумел уговорить Иваницкого ехать не в голове, а в хвосте колонны и одеть бронежилет с каской. Солнце практически скрылось за горизонтом и в лесу была практически ночная темень. Не смотря на это колонна шла полным ходом, рассчитывая с наскока без разведки и подготовки снести всю эту бандитскую нечисть, выпестованную своими же тюремщиками. Глава 7. Разгром. Выздоравливающего на обильных харчах Смуглянку навестил Скворец и передал важную новость. В отряд привезли маляву от Сливы, который вечером хотел собрать всех пацанов на сходку и побазарить о том как жить дальше. Вечером намечались большие терки, которые грозили перерасти в кровавые разборки. Новость действительно была настораживающая. Смуглянка вместе со Скворцом пошли в спортивный городок, где тренировался Куля в компании своего Варьки. Нужно было срочно решать, что делать всей компании дальше. Дополнительных объяснений ни Куле, ни Варьке не потребовалось. Оба были в курсе намечавшегося события. Вечером должны была определиться судьба каждого из присутствующих. - Сколько у нас людей? - сразу спросил Смуглянка. - Мало, - вздохнул Скворец. - Вместе с минерами и снайперами от силы полтора десятка наберется. Но почти всех утром сплавили на сопровождение операции по захват материала для друзей нашего доктора. - Не дремлют вертухаи, - оскалился Куля. - Или Слива постарался. Получается сейчас мы в меньшинстве, и к вечеру, как не крути, команду не сможем к разборкам подготовить. - Да, пацаны. Раскатают нас как блин по сковородке. Слива точно нас сожрет. Тем более, что все его люди сейчас в лагере. Готовиться нужно к худшему. - Может на опережение попробуем сработать? Слива не должен на терках появиться, - Куля намекнул, что Сливе нужно исчезнуть. - Не успеем. Мы даже не знаем во сколько он появиться. - Знаем. Он до трех часов дня должен в 'Юности' появиться, - поделился информацией Варя. - Это точно? - Точно. Ведь его жду я, - парень сделал выразительное ударение на местоимении 'Я'. - Варька, ты никак этого глиномеса совратила? - напрямую спросил Смуглянка у жеманного гомика. Куля посмотрел на свою пассию напряженным взглядом. - Я просто намекнул. Куля, я же для дела. Не злись. На лице Кули заходили желваки. Он и так был весь разгорячённый и потный после тренировки, а сейчас у него еще налились кровью глаза и вздулись вены на лбу. Смуглянка сжал Кулино запястье. - И о чем ты ему намекнула? - как ни в чем не бывало продолжал Смуглянка. - Ну, он меня сегодня после трех будет ждать в 'Ротонде'. 'Ротондой' назывался банный комплекс пансионата 'Юность'. В 'Юности' разместились семьи и вспомогательный персонал их отряда. 'Ротонда' превратилась в неформальный центр для отдыха и развлечений. Здание комплекса действительно формой и установленной по периметру колоннадой напоминало ротонду. - Может там его и примем на ножи без шума и пыли? - предложил Скворец. - Нет. Без шума никак не получится. Слива всегда с телохранителями. К тому же если он из бани не выйдет, то шум сразу поднимут. Если бригада Сливы о его кончине узнает, то тёрок не будет. Они сразу резню начнут. Это как пить дать, - мрачно завил Куля и вызывающе посмотрел на Смуглянку. - Остальные пацаны нас тоже не поймут. Бежать придётся. - Времени совсем мало осталось, - забеспокоился Смуглянка. - В бане взять не сможем. Это точно. - Может в дороге его перехватим? - резонно предложил Скворец. - Я один Сливу и телохранителей перестреляю. Они опомниться не успеют. На дороге удобных мест для снайпера хватает. Вы меня только прикрывать будете. - Можно. Только нужно понимать, как он поедет. Если уже не приехал. - Не приехал. Далеко он пока. Я с ним по рации на резервной частоте связаться пытался. Связь очень неустойчивая. С основного канала он ушел. Шифруется, - опять сказал Варя. - Так он тебе, Варька, уже и телефончик свой персональный дал? - Куля снова напрягся. - А как вы Сливу без моей помощи в оборот сможете взять? Я для него как приманка. Собой рискую. Или я не прав? - Куля! Сейчас не до ревности и розовых соплей, - начал Смуглянка. - Нам повезло, что Слива на Варьку запал. Ставки очень высокие. Вопрос о нашей жизни решается. Лично я не сомневаюсь, что нас в расход пустят, но до разборок нас не тронут. Сливе сначала нам предъяву сделать нужно, а уже после этого резать. Иначе не по понятиям получается. А если он беспредел мутить будет и нас в тихую порежет, то рискует половину отряда потерять. Пацаны его не пойму, а то еще и ему самому предъяву сделают. Так что у нас времени только до его приезда остается. В 'Юности' или даже на дороге Сливу скорее всего его команда встретит. Нам к нему не подступиться будет. Куля согласно закивал головой и поднял руки в примирительном жесте. Назревающую ссору в семейной паре удалось прекратить. - Ты прав, Смуглый. Только куда и откуда он поедет? - Поедет он в 'Юность', а оттуда уже вечером со своими шестерками и торпедами на сходку придет. - Если связь плохая, то он на базу учебного центра ФСИН поехал, - предположил Скворец. - Возвращаться по объездной дороге будет. Встретим возле речки. Там в лесу на подъезде к мостику место узкое, развернуться точно не смогут. - Логично. Останавливать машину будешь ты! - Смуглянка ткнул пальцев в грудь Вари. - Так не ждет он там меня! - удивился Варя. - Ничего. Скажешь Сливе, что специально его там ждала. Типа Куля ревнует. Ты о чем с ним по рации трепалась? - Да не смог я с ним поговорить. Не слышал я его. Я же говорю, что связь была плохая. - А о чем говорил то? - Я как раз и хотел его спросить во сколько он приедет. - Скажешь, что пытался новое место для встречи назначить. - Ну, попробую. - Так, мужчины и барышня, - продолжил Смуглянка уже для всех. - Едем сейчас. Лучше момент придумать нельзя. Для всех Слива должен уехать вслед за Пистоном. Наконец в разговор вмешался Скворец: - Я из оружейки броники и стволы взял, еще гранаты и РПГ с мухами. - Вот это да! Так ты мои мысли прямо читаешь, - похвалил стрелка Смуглянка. Скворец засмеялся: - Мы вместе с Кулей и Варей готовились. Оставалось только от тебя 'добро' дождаться. Получается, ребята сделали всю работу за него. И это было правильно. Такой момент упускать не следовало. Если они прощелкают проезд Сливы через мост или он ошибся с выбором места атаки, то после приезда Сливы ситуация может поменяться на обратную. Отстреливать уже будут самого Смуглянку. К поездке готовились быстро, но основательно. Следовало учитывать каждую мелочь. Смуглянка даже сделал из одежды и полотенец куклу на кровати под одеялом, чтобы подумали, что это он замотался в одеяло и спит. К подготовленной машине шли разными путями. Замаскированный в овраге за территорией лагеря ГАЗ-66 погнали по руслу широкого ручья. Пусть дорога была сложная, но в таком деле не следует светиться лишний раз. По руслу ручья они выехали на большую поляну, а потом перебрались на вполне приличный проселок. На асфальтовую дорогу они выехали уже перед мостом. Засаду устраивали по всем правилам военного искусства с маскировкой, подготовкой огневых точек и распределением секторов обстрела. Самой главной проблемой была нехватка людей. Четырех человек, один из которых еще не совсем оправился от ранения, явно не хватало для организации полноценного нападения. Дозор вперед так и не выслали. Должно было быть две машины. Первой всегда шла машина с охраной, а второй - машина Сливы. От варианта с выманиванием Сливы на живца в виде Варьки отказались. Появление гомика вдали от базы и в таком месте гарантированно должно было вызвать подозрение осторожного Сливы. Машины решили расстреливать из гранатометов, а потом добивать пулеметным и автоматным огнем, других вариантов не было. Внезапность должна была обеспечить подавляющее преимущество. Куля и Варька расположились перед мостом. Они должны были встретить первую машину в лоб. Джип с охраной бронированным не был. Проблем с ним не должно возникнуть. Машина Сливы была бронированная. Еще год назад после очередной 'операции' они разжились парой настоящих американских автомобилей 'Хамви'. По большей части они простаивали из-за громадного расхода топлива, так что Пистон на пару со Сливой присвоили себе оба автомобиля. Смуглянка и Скворец разместились на некотором удалении от моста, так чтобы отсечь Сливе и охранникам путь к отступлению и расстрелять из гранатометов. Из кузова 'шишиги' перетаскали почти все вооружение и боеприпасы. Смуглянка руководствовался старым добрым принципом: боеприпасов много быть не может. За окапыванием, маскировкой и укреплением огневых точек время летело со стремительной скоростью. Незаметно подкрались два часа дня, а потом стрелки показали начало четвертого, но Слива по прежнему не появлялся. Градус нервозности среди участников засады рос с каждой минутой. Беспокойство немного смягчалось тем, что из радиорубки до сих пор не сообщили о приезде Сливы ни в лагерь, ни в пансионат. В конце концов, из-за поворота, прикрытого бугром, заросшим кустами, появился долгожданный 'уазик' охраны. С облегчением Смуглянка увидел, как следом за головной машиной выплывает уродливая морда американского внедорожника. Смуглянка дернул за бечевку, которая тянулась к небольшой елочке на возвышенности. Это был сигнал готовности. Для скрытности они решили обеспечить полное радиомолчание. За 'хаммером' появился тентованный 'Урал' военного образца. Что?!!! Но это не была последняя машина. За грузовиком полз БТР с символикой внутренних войск. Смуглянка схватился за рацию, пытаясь вызвать засаду у моста. Куля и Варька должны были стрелять из укрытия на берегу. Они находились ниже и не смогут заметить грузовик, следующий за джипом Сливы, и тем более, не смогут заметить БТР. Операцию следовало срочно отметить. Рация Кули молчала. Смуглянка посмотрел на ошарашенного Скворца. - Что делать будем? - спросил стрелок. - Бугор, чего делать будем? - повторил Скворец, глаза его взволнованно забегали. - Перебьют нас. Пацаны же без понятия будут. Они же не увидят, что за машиной Сливы тут коробочка и 'Урал' еще прет. В бой ввяжутся. - Не егози. Дай Бог все обойдётся. Пацаны, может, и сообразят, что затаиться надо. Пересидим, а потом в 'Юность' вернемся. Это ж надо такими баранами быть, чтобы рацию выключить! - Может, добежать успеем? - Не успеешь. Тебе все равно через дорогу перебегать придётся, а Слива с соображением. Даю сто против одного, что если засветишься, то погоню они за тобой устроят. Тут только два варианта: затаиться и пропустить или бой дать. Сам понимаешь, что Слива нас в покое не оставит. - Как воевать будем? Епта! - Я "Урал" подобью, а ты БТР исполни. Глаз у тебя вернее и руки тверже. Потом кузов 'Урала' из пулемета обстреляй. Патроны не экономь. Должно получиться. У меня второй выстрел есть, я хаммер потом подобью. Остальное пулеметом зачистим, если живыми останется. Но в любом случае ребят ждем. Вдруг не станут нападать и пронесёт. - А если хаммер от нас 'Уралом' закроет? - У них с собой выстрел фугасный для 'уазика', второй кумулятивный. Если стрелять начнут, то головной машине сразу хана вместе с экипажем, а хаммер если не я, то они успеют подбить. Я же сказал, может ничего и не будет. Хорош трындеть. Шлем одень. Смуглянка не просто догадывался, он точно знал, что не пронесет. Он оказался прав. Причём так не принесло, что тошнота стало. Головной джип спокойно доехал до места, откуда Куля с бойфрендом должны были принять первую машину. И не пронесло. За громким хлопком последовал звук взрыва, и в голове колонны вспухло оранжевое огненное облако с черными дымными клубами. Смуглянка выстрелил из РПГ-7 на какие-то мгновения позже, чем выстрелил Скворец. Звук выстрела и тугая волна солидно хлопнули по ушам. Скворец тут же прилип к пулемету и начал поливать кузов "Урала" частыми короткими очередями. Смуглянка скатился чуть вниз и упал на спину, спрятавшись за земляным бруствером верхушки холма, и лёжа принялся перезаряжать гранатомёт. Со стороны моста тоже доносилась пулемётная стрельба. Это Куля старался, но на пулемётные выстрелы все чаще и чаще огрызались автоматные очереди. Там завязывался уж полноценный бой. Смуглянка, выставив вперёд гранатомёт, выглянул из укрытия. БТР полыхал факелом. 'Урал' тоже горел, но только кабина. Кричали раненные. В дыму были видны бегающий и лежащие неподвижно человеческие фигурки. Сложно судить о том были гости готовы к такому приёму или действительно отличались высокой профессиональной подготовкой, но повели себя они очень даже грамотно. Буквально через считанные мгновения их прижали огнем. Едущие к ним люди ни на секунду не растерялись, они точно вычислили откуда ведется огонь и теперь уже самих нападаших взяли в оборот конкретно. Смуглянка даже не смог подняться над холмом для второго выстрела. Пули бешеными осами жужжали и свистели над самой головой, кроша кору деревьев и осыпая его щепками. Стрельбы у моста стихла. Скворец дернул пулемёт на себя и пополз вниз. По ним уже вели просто шквальный огонь. - Меняем позицию. Они сейчас с фланга зайдут!!! - Уходим, - ответил ему Смуглянка. - Как пацаны? - Не останавливался. Перестрелки там нет. Значит или ушли или мертвые уже. Если целы, то все равно к машине выйдут. Стрелок просто кивнул и развернувшись бросил за холм в сторону дороги обе гранаты. Смуглянка попытался бросить и свою гранату, но острая боль пронзила всю правую сторону тела. Скворец выдернул у него из рук рубчатое яйцо Ф-1 и забросил гранату туда же. Они побежали, не дожидаясь последнего взрыва. Свернув в густой ельники, оба бандита во все лопатки кинулись в сторону реки. Путь отхода они себе запланировали заранее. Перейдя реку по пояс в ледяной воде, Скворец и Смуглянка выбрались на топкий заиленный берег на противоположном стороне реки. Остатки осевшего на дно речного льда сыграли плохую шутку. Смуглянка оступился и утопил гранатомет с последними выстрелом. За оружием не полезли, не стоило задерживаться. Со стороны дороги доносились выстрелы, и даже грохнула ручная граната. Ледяная вода хлюпала в берцах, рана нестерпимо ныла, обжигющий воздух с хрипами врывался в легкие, а в лицо били ветви деревьев, преграждающих путь. Смуглянка едва поспевал за Скворцом. Дальше они чуть не заплутали. Скворец свернул раньше, чем было нужно. Смуглянка его одернул: - Куда, млять! Дальше давай. Скворец грязно матюгнулся, поняв свою ошибку. До лощины, в которой они оставили "шишигу", было ещё метров пятьдесят. Дальше бежали уже быстро и уверенно. Грузовик был на месте, но Кули и Варьки там не было. - Подождём? Смуглянка отрицательно покачал головой, но ответить не успел. Сверху с раздался хруст ломаемых веток, и просыпалась прошлогодняя листва. Куля спускался вниз по склону, неся на плечах свою подружку. Оба бандита были в крови. Куля аккуратно опустил бойфренда на дерн рядом с шишигой и вызверившись наткнулся на Смуглянку: - Вы чего, волки позорные, предупредить не могли? Героями себя почувствовали? Какого хера на колонну полезли. Тебе, сука, погоны на плечи повесть так не терпится? - Да мы только ради вас в бой ввязались. Уходить хотели. Мы тебе на рацию отбой пытались дать, но вы же молчали. - Какая рация, ушлепок? У нас никаких сигналов не было. Я грузовик только после выстрела заметил. Смуглянка ткнул в лицо спортивного мужика рацию и пощелкал тангентой. Рация Кули молчала. Он ошарашено сорвал с крепления на плече черную коробочку рации и тупо уставился на нее. Экран не светился, и на кнопки чудо радиотехники тоже не реагировало. Куля наружно замычал и, плюхнувшись на задницу, стал бить себя кулаками по голове. Может аккумулятор сел, а может рация сломалась, но факт был на лицо. Виноват в провальном исходе операции был Куля. И он сам это прекрасно понимал. Варя ещё был жив. Красавчик получил ранения в лицо и шею. Над кровавой маской обезображенного лица поднимались розовые пузыри, а пенящаяся кровь стекала на землю. Одной ногой он уже шагнул на тот свете. Куля опустил ладонь на грудь Вали и начал бормотать: - Угробил я тебя, Варька. Ну как же так. Век себе не прощу. - Потом убиваться будешь. Когти рвать отсюда надо. Тем времени от реки снова донеслись выстрелы. - Пацаны, валим. По бырому. Пока они поднимали Варю в кузов, со стороны дороги, но уже на этом берегу реки донеслись ещё и крики "Стой!" и отборная ругань. Насторожившийся Смуглянка кинул Скворцу: - Пернатый, сгоняй, посмотри, что там такое, только аккуратно. Если погоня, то попробуй отсечь. Все равно их мало должно было остаться. И раненые у них. Много человек в погоню за нами они все равно не пошлют. Я пока машину выгоню. Скворец кивнул в ответ, подхватил свой пулемет и побежал. - Куля ты тоже ранен? - Нет, мелочь. Щепкой чуть глаз не выбило. Бровь сильно рассекло. Глаза кровью заливает. Фигня. Смуглянка полез в кабину шишиги, завёл автомобиль и, развернувшись задом, выехал по склону вверх выбрасывая из под колес дерн вперемежку с песком и серой золистой почвой. Куля тем временем распотрошил аптечку и пытался остановить кровотечение у своего дружка. Смуглянка, сжав зубы, крутил тугой руль и дергал рычаг переключения передач. Машина выехала из лощины. Сверху донеслись знакомые короткие очереди. Скворец принял бой. Подождав пару минут, Смуглянка увидел наверху как старается бежать Скворец и ещё какой-то хрен. Скворец тащил его обхватив под руки, а у того заплетались ноги и он почти весел на руках у стрелка. Смуглянка не поверил своим глазам. Это был Слива собственной персоной. Он вывернул руль шишиги и поехал навстречу странной парочке. Распахнув дверь, Смуглянка помог Скворцу втащить Сливу в кабину. Бандит был ранен в живот и спину. Ранения не были сквозными. Кроме того Слива был в наручниках. - Скворец, а чего это такое было? Конвой, наручники, стрельба? Откуда здесь Слива? - Поехали! Я там троих из пулемета положил. Красноперые там. Явно от хозяина, - торопил его Скворец. Смуглянка озадаченно покачал головой и нажал на газ. - Скворец, подменить меня нужно. Хреновато мне. Слышь? - сказал Смуглянка. Рана белела нестерпимо, а сквозь повязку проступила кровь. Похоже, что он потревожил затянувшееся ранение. Нужно было лезть за наркотиком. - Дави педали, бугор. Потом подменю. А то сейчас догонят и ещё чего подстрелят. Смуглянка морщился от боли, но все равно крутит руль и переключал передачи. Слива натужно стонал рядом. Ещё бы не стонать при таких ранах. Наконец, машина выехала из леса на нормальную асфальтированная дорогу. Чудовищная тряска прекратилась. Они отъехали ещё километра полтора, пока Смуглянка решился остановиться. Сливу сразу вытащили из кабины и перегрузили в кузов. Варя уже представился. Куля держал его за плечи и неотрывно смотрел на остатки лица мёртвого бойфренда. Он разгладил ему слипшиеся от крови волосы на голове и закрыл глаза. - Ну что же ты, сучка драная, на занятиях то ленился. Тебе бы только в карты катать, да пойло жрать с колесами. Бой это же тебе не фуфло какое. Там убивают, - Куля, не обращая внимания ни на кого, разговаривал с мертвым Варей. На поднятого в кузов Сливу он тоже не обратил внимание. Слива согнувшись крючком и обхватив руками живот лежал у самого борта и стонал. - Слива, это кто там был? - спросил его Смуглянка. - М-м-м. Бойцы от хозяина. М-м-м. Нас сегодня должны были разделить и отправить всех по разным местам. - По каким местам? - Не знаю я. Ширни меня. Я сейчас от боли кони двину. Смуглянка запустил руки в, распотрошенную Кулей, аптечку. Выловив оттуда оранжевую коробочку, он вытащил сразу пару доз. - Постой, - остановил его Куля. - Возьми. Вот. Откуда-то из недр своей одежды он извлек небольшой школьный пенал из пластмассы, достал оттуда пластиковые тюбики с иглами. - Это штука посильнее будет, чем промидол. Из моего личного запаса. Смуглянка посмотрел на белые капсулы, извлек одну и снял с иглы колпачок. - В шею сразу уколи. Быстрее подойдёт. Одной должно хватить, - посоветовал ему Куля. Смуглянка так и сделал. Через некоторое время Слива расслабился, гримаса болезненной муки ушла с его лица. - Слива, ты как? - Подыхаю я. Не видишь что ли? - Слива криво улыбнулся. - Теперь твоя власть придет. Будешь вместе с Тарахтелкой пацанами рулить. - Слива, хорош пургу гнать. Ты мне лучше объясни, кого это ты к нам притащил? - Это они меня тащили, если не заметил. Кумовьев с ватрухаями не узнал? - Чего им надо было? - А того и надо. Силой нас посчитали. Решили на группы мелкие поделить, чтобы откинувшимися до срока сидельцами занялись, но в других регионах. - Так мы же обиженные, какие же у нас с общаком дела могут быть? Как мы ими управлять то будем? Мы навсегда теперь по разные стороны баррикад с блатными. - А ты не торопись, не спеши. Много ты захотел. Уркаганами рулить тебе никто не даст. У кума все на сто шагов вперед просчитано. Им теперь головорезы нужны лояльные, те кто общак в страхе держать будет. Вертухаи все зоны сейчас распустили и под свой контроль многие из уголовных банд пытаются взять. Договорились в общем. Удивлен? Так то. Но для противовеса им люди нужны, которые воров мочить будут и при этом с кумовьями на прямую не связаны. Уголовным контингентом ты не руководить будешь, а совсем наоборот - уничтожать. В общем чем мы занимались - тем и будем заниматься. Если кто-то из блатных договорённости с красными нарушать будет, а тут мы тут как тут. Появишся ты Смуглый или кто-то вроде тебя и кончит авторитета. Мы же их за идею давить будем. На то хозяева и рассчитывают. Время такое пришло. И будет наш отряд не сто пятьдесят человек, а полторы тысячи. Усилить нас собирались другими обиженными. Понял? Какая-то неувязка была в хриплых и прерывистых объяснениях Сливы. - А ты почему в наручниках? - Догадливый! Половину из вас в расход пустят. Я то сразу смякитил, что воля вольная настала. Отделяться пора, от кумовьев бежать. А кто же нас отпустит, сам посуди. Мы же раз в десять опаснее тех же самых блатных. Одним миром с ними мазаны, а подготовка несравнимо лучше, да и злобы на тысячу таких как они хватит. Представляешь, что будет, если мы своей бандой власть брать начнем? - Что-то ты мутишь Слива. Не то говоришь. Если свободы захотел, то почему к кумовьям сам поехал? - Дурак ты Смуглянка, главного не сечешь. Я выторговать условия для всех пацанов хотел. Никто бы нам убежать с оружием не дал. Если бы мы на волю дернулись, то на нас сразу бы облаву устроили. У хозяина для нас всего две дороги: под ним служить или червей кормить. Никто нас отпускать не собирался. В создание нашего отряда столько сил и средств вложено было. Ты даже представить себе не можешь. - И что? Выторговал? - Я думал, что 'да'. Но ошибся. Я считал, что нас всех в Тверскую область должны были отправить в учебный центр, а дальше по городам распределить. Отчасти оно так и должно было быть. Для этого сходку сегодня и организовывали. Но буквально перед выездом они про отсев проговорились. Я слинять сразу хотел, но не получилось. Умеют они уговаривать. Я на сходе чем-то вроде ярмарочного медведя должен был быть. Слива натужно захрипел и уронил голову на подстеленный брезент. Жить ему тоже остается не долго. Час не больше. Живот Сливы был твердый, а кровь уже напитала перевязочные пакеты. Услышанное было похоже на правду. Тем более что Слива понимал, что умирает. Может быть все-таки Слива что-то утаивал. Но какой смысл ему врать перед смертью? Сейчас они представляли реальную силу, и последние вылазки это доказали самым лучшим образом, а единственным сдерживающим фактором для них били те самые кумовья, которым они подчинялись. Если их собираются разбить на мелкие отряды, то они потеряют свою силу и опять будут полностью зависеть от воли хозяина. А если хозяев с вертухаями не будет, то дикая вольница и полная свобода им обеспечены. Смуглянка сам понимал, что в покое их не оставят. Слишком уж нарочитым прыщиком они торчали на здоровом возрождающемся теле уголовно-исправительной систем России. Сейчас был именно тот переломный момент, когда должно было решиться его будущее. Времени на раздумья нет, нужно или бежать на новое место или ждать, как распорядятся их судьбой кумовья. Учитывая, что недавно они уничтожили три машины и порешили кучу красных, их участь будет незавидная. Если разбегаться поодиночке или маленькими кучками, то они просто превратятся в изгоев, не представляющих серьезной силы. Что тогда им остается? Грабить и воровать пока их не переловят и не уничтожат по законам военного времени? Или может лучше мародёрствовать пока годное к обмену добро не закончиться либо мертвяки не сожрут? Прорываться нужно вместе. Если удастся сохранить отряд, то вполне возможно получится взять под себя какую-то территорию, на которой они будут кормиться. Свободной земли сейчас много. И если удастся сбежать всем вместе, то можно осесть где-нибудь подальше, куда не дотянуться кровавые руки хозяина. Теперь судьба отряда обиженных зависит только от него. Смуглянка должен возглавить весь этот сброд и повести его за собой. Власть, которая столько раз ускользала из его рук, теперь была близка так, как никогда. Он заслужил свое новое место, и он должен его получить. Оно принадлежит ему по праву. Теперь он сполна воздаст себе за пережитые унижения и пережитые страдания. - Так! Сейчас поедем пацанов поднимать. Нужно время выиграть, чтобы к переезду подготовиться. Бежать отсюда нужно. Застонал Слива. Его бессильная попытка засмеяться превратилась в корявую гримасу. - Идиоты, - выдавил он. - Из Твери сюда на усиление сейчас колонна идет с бронетехникой. Вас в ночь или под утро в кольцо возьмут. А там уже они диктовать условия будут. Нет у вас времени. - Песец! - коротко выразил свое мнение Сковорец. - Не ссыте пацаны, - Сказал Смуглянка. - Мы сейчас опережаем их на один шаг. Если они усиление аж из Твери запросили, то силенок них тут маловато. - Правильно, - опять заговорил Слива. - Москва и другие людские муравейники сейчас никому не нужны. Сейчас периферия развиваться будет, где людей мало было. Кто успеет свободные земли под себя отжать, тот и пан. А в городах мертвяки хозяева. Смуглый, подыхаю я. Предупреди пацанов, чтобы меня за паскуду не держали. Нет у вас времени. Поехали. Смуглянка распорядился ехать на базу. Он сам остался в кузове со Сливой, трупом Вали и залитым кровью Кулей, а Скворец полез в кабину. Маршрут определён, решение принято, нужно было сразу мочить на базе тихушников майоров и поднимать бойцов с места. Скворец на то и был Скворцом, чтобы ловить все на лету. Второй раз объяснять суть операции ему не потребовалось. Остаток дороги они пролетели на самой большой скорости не жалея стонущего Сливу, которого бросало по всему кузову. Шишига ворвалась на базу и проехала через всю территорию до отдельного домика где обретались два майора. Ни говоря друг другу ни слова они закидали гранатами окна здания и ринулись на зачистку. Первого раненного майора они встретили в коридоре. Тот пытался себя перевязать. Завязавшаяся перестрелка закончилась быстро. Штатный ПММ не смог противостоять ураганному огню из трёх автоматных стволов. Поиски второго майора ни к чему ни привели. Наверное, убежал вертухай поганый или уехал еще до их появления. Закончив зачистку здания, на улице они встретили вооруженную толпу. Члены отряда были в полной боевой готовности. Смуглянка вышел на крыльцо здания с поднятыми вверх руками. Пришел его час, теперь все ставки сделаны, он будет играть по крупному. - Братки. Измена. Уничтожить нас решили кумовья. - Теперь нам точно крышка. Ты же обоих вертухаев завалил, - донесся чей-то голос из толпы. - А с нами не захотел сначала побазарить. - Не было у меня времени базарить. Мы полчаса назад Сливу у вертухаев отбили. Бой был. - Че за херню ты несешь? Скворец тем временем завёл машину и было уже тронулся с места, когда дорогу ему перегородил Тарахтелка. - Стой. Объяснить что произошло. - Пока я в больничке валялся, кумовья к себе Сливу затребовали. С ним сегодня утром Варька связался по рации. Рамсили они дела сердечные, - начал объяснять Смуглянка. Из толпы донеслись смешки и похабные прибаутки. - Слива сумел Варьке намекнуть, что 'крытый' он. Мы поехали проверить. Так оно и оказалось. Отбили мы Сливу у красных. В общем к ликвидации нас готовили. - Смуглый, чем докажешь? - спросил Тарахтелка Куля на руках вытащил из кузова раненого Сливу. Тот уже плохо соображал. Дёрганное дыхание прерывалось полубредовым шёпотом. Тарахтелка наклонился над раненным Сливой и спросил: - Слива, ты братве подтвердишь слова Смуглянки? Слива слабо махнул рукой и прохрипел что-то невнятное. Тарахтелка сразу выпрямился и сказал: - Все верно! Слива подтвердил. Народ из отряда обиженных сразу загомонил. Вышедшие вперед бойцы, которые ходили в отряде под Сливой подняли своего авторитета на руки и понесли его в больничку, но судя по отдельным фразам, никто уже не надеялся на то, что он выживет. Смуглянка проводил их глазами и начал свою речь: - Пацаны, если кто-то решил, что кумовья о нас забыли, то он ошибается. Теперь мы им не нужны. Слива узнал, что нас собираются разбить на мелкие группы, увезти подальше и перебить. Теперь они сами без нашей помощи власть и свои порядки устанавливать могут. Мы лишние и слишком много знаем, к тому же силу мы из себя представляем. Слива сказал, что по нашу душу едет колонна спецов из Твери. Есть полтора часа на сборы. Если не уложимся, то нас приедут и уложат самих. Начало стихийной сходки мгновенно переросло в истерию. Все начали орать, захлопали пистолетные выстрелы, бухнуло в воздух несколько выстрелов из дробовиков. Это следовало немедленно прекратить. Мозги у большинства людей в отряде были совсем повернутые. Смуглянка достал из автомобиля мину МОН-50 и поднял ее над головой. Вторая рука натянула тросик вкрученного взрывателя. Толпа практически мгновенно стихла. Бойцы стали потихоньку расползаться в стороны, пятясь спиной назад. - Хорош бакланить. Я погибать не собираюсь. Я хочу свалить отсюда, а потом поквитаться с теми суками, которым я три года служил! - крикнул Смуглянка. Из толпы раздалось: - Правильно! - Дело говорит! - А я так и знал! Мля! - Пацаны, пришло наше время. Мы теперь люди вольные, свободные. Прокуроров нет и тюрем тоже. Приходи и бери, что твое, если не дрисливый. Так я говорю? Толпа одобрительно загудела. Заметив, что все напряженно все еще смотрят на мину, Смуглянка опустил МОН 50 и демонстративно выкрутил взрыватель. Скворец и Куля ненавязчиво разошлись по обеим сторонам от него, заняв выгодные позиции на флангах. При таких раскладах, в случае конфликта перекрёстный пулемётный огонь сработает по толпе не хуже мины. - Вот что, пацаны. Нам нужно искать новое место, а сваливать отсюда нужно прямо сейчас. Подготовка у нас хорошая, стрелкового оружия много, но брони у нас нет. Танками нас тут подавят, как пить дать. Я прилагаю не разделяться, а валить всем вместе. - Что предлагаешь? - спросил Тарахтелка. - Я выведу вас отсюда, и мы заживем новой вольной жизнью. Технику боевую на складах возьмем или у военных отобьем. Вот тогда и с кумовьями посчитаемся сразу и за все. - Смуглянка пусть бугром будет. Веди нас! - заорал Куля. Его крики подхватили в толпе, но как-то неуверенно. Вперед вышел Тарахтелка. - Я так считаю. Нам сейчас грызню устраивать промеж себя никак нельзя. Мы все должны под одной рукой собраться. Смуглянка авторитетный и правильный пацан, делом показавший кто он есть на самом деле. И сейчас только он сможет сплотит всех. Если кто не согласен, то должен сейчас уйти. Но знайте в одно рыло нам не выстоять. Я за бугра Смуглянку. Теперь одобрительно загудели уже больше сотни бойцов. Возражений не поступило, зато раздалось много криков в его поддержку. Решение было принято, всласть над обиженными перешла в руки Смуглянки. Смуглянка поднялся выше на крыльцо, чтобы его лучше слышали. - Пацаны. Собираемся на базе, формируем колонну и выдвигаемся. Брать с собой все оружие и боеприпасы. Хавку брать по возможности, что успеем. Все остальное по минимуму. Всем все понятно? Все действительно все поняли, общая опасность сплотила людей самым лучшим образом. Даже если у кого-то могли возникнуть сомнения в полномочиях Смуглянки, то это сейчас отошло на второй план. Всем хотелось жить, и все хотели спастись. Сидельцы послали по одному дозору на дорогу к лагерю и в Юность. Так же наставили пикетов вокруг территории. Сформированную колонну грузили в спешке. Но отведенные полтора часа оказались слишком коротким промежутком времени. Сборы закончили только к вечеру. Серьезную суматоху вносили бабы, у которых понимание необходимого имело настолько неопределенные границы, что в их рамки можно было впихнуть все что угодно. Захваченных пленных и наложниц обоих полов просто перебили, чтобы не мешались в дороге. Перед самым выездом пришло сообщения от дозора с трассы. В их сторону двигалась крупная колонна целиком из брони. Дозор от моста предал, что к сожжённым машинам тоже подтянулась боевая техника и скоро они доберутся до 'Юности'. Попались! Смуглянка был в шоке. Он не ожидал, что кумовья так быстро сориентируются. Или они действительно готовили нападение заранее, или случилось чудо. Теперь их отряд взяли в клещи и не выпустят. Оставалось только отдать свою жизнь подороже. Был еще вариант, разбегаться всем без оглядки, но Смуглянка решил, что пришел момент истины и он должен поквитаться за все. Оборону планировали в впопыхах. Кто-то уже сбежал, остальные были готовы сражаться. Оружия было много, но оно все был просто стрелковое. На въезде стоял один крупнокалиберный пулемет, также в отряде было несколько ручных пулеметов. Осталось несколько гранатометов, мало гранта, но много обычной взрывчатки для устройства мин. Хотя времени на подготовку мин уже не было. Решили встретить колонну в овраге. Там стратегически самое лучшее место. Крупнокалиберный пулемет потащили на возвышенность откуда можно было простреливать весь овраг. Шашки со взрывчаткой придется использовать вместо гранат, но это не от лучшей жизни. В свое время бойцы поднаторели глушить зомби обычными шашками, а потом добивать их из стрелкового оружия. Сейчас это пригодиться. Разобрав оружие и боеприпасы все срочно выдвинулись к оврагу. Теперь посмотрим кто кого! Смуглянка подгонял всех как мог. Ему доложили, что две машины, выехали с территории базы, свернули в лес и поехали в юго-западном направлении. Крысы бежали с корабля. Началось дезертирство. 'Идиоты. Не выедут' - подумал Смуглянка. Здесь все знали, что заехать или выехать на базу можно только по одной дороге. Река, болота, овраги и густой лес на сложном рельефе. В свое время к детскому санаторию была еще одна дорога с хорошим асфальтовым покрытие, но после того как его забросили насыпь подмыли талые воды и на многих участках дорожное полотно провалилось. Теперь дорогу можно было использовать разве что как полосу препятствий для танков. Ремонтировать главную дорогу никто не собирался. Дезертирам не стоило себя обманывать. Даже если поехать минуя трассу по большому крюку в 'Юность', то мост сейчас был заблокирован. У всего отряда есть единственный шанс для того, чтобы вырваться из западни - это атаковать колонну, идущую от шоссе, и прорываться сквозь них, пока сзади вторая команда вертухаев себе дорогу не освободит. Если к базе их отряда успеет подойти вторая команда карателей, то они окажутся в клещах из который останется одна дорога на тот свет. Есть еще неправильный вариант - это бросать все на хрен и бежать пешком через лес. В таком случае шансы на выживание остаются, но растут риски. Если их не поймают, то без техники они протянут как раз до встречи с мутантом или толпой шустрых мертвяков. Горький опыт показал, что бравада в стычках с мертвыми заканчивается смертью. Мощный джип или грузовик делали перемещения по зазомбяченным территориям относительно безопасным. А если не мертвяки, то красные кумовья из ФСИН их точно в покое не оставят. Соваться сейчас в анклавы, накопительные и эвакуационные пункты будет опасно. Кто знает, где их будут ловить люди от хозяина? Смуглянка не питал иллюзий. Их будут искать и отлавливать, ведь они перебили большую часть колонны в которой ехал Слива. Этого им не простят. Группа минеров оказалась на выезде из оврага в сторону базы, когда с противоположной стороны показалась первая машина. В это самый момент на рацию пришло сообщение от дозорного: - Смуглый, в колонне машина Пистона! Бля буду! - открытым текстом орал в эфир перепуганный боец. Теперь прятаться смысла не было. Все стало на свои места. Пистон продал их. Вот сука позорная. Смуглянка поднес рацию к губам и также открытым текстом сказал: - Пацаны, нас продали. Сучья измена. Пистон красных ведет. Мочилово будет на глушняк. Или они нас или мы их. Полноценно развернуться в боевой порядок бойцы его отряда не успевают. Оставалось надеется, что удастся заблокировать колонну в овраге, тогда у них еще есть шанс. Первую машину должны исполнить минеры, а последнюю гранатометчики. Как раз в этом было преимущество дороги к ним. Любую колонну можно было легко запереть в овраге, подбив первую и последнюю машину. Смуглянка забросил в рот капсулу стимулятора. Зря, наверное. Еще и полчаса не прошло с тех пор, когда ему отправили в вену синтетический наркотик. Смуглянка включил прицел на винторезе. Он пошел воевать. До спуска в овраг их машина не доехала примерно метров сто, когда грохну первый взрыв. Бочкин резко остановил машину. Иваницкий нахлобучил каску. Залихватского штурма не будет, их заманили в ловушку. Второй взрыв предсказуемо прогремел на спуске в овраг. Теперь большая часть колонны осталась запертой в овраге. Вояк расстреляют как мишени в тире. Бочкин выкрутил руль и свернул вправо. На немой вопрос в глазах начальника он ответил: - В тыл зайдем. Здесь оставаться нельзя. Постреляют. Тяжелый бронированный джип, отобранный у несостоявшегося хозяина Подмосковья и собирателя земель русских, скакал как беременный гиппопотам по буграм, кочкам и корням. Если в колонне они шли только на габаритных фонарях, то теперь фары выключили полостью, и Бочкин рулил, пялясь в прибор ночного видения, приспособленный на танковом шлеме, одетом Бочкиным. Их тактический обходной маневр закончился ожидаемо быстро. Все-таки езда по ночному лесу была не лучшим вариантом для машины заточенной на езду по хорошим дорогам. Глубокая, заполненная жидкой весенней грязью, яма приняла их в свои холодные объятия. Скатившись в яму, джип окончательно завяз. Не помогали ни заблокированные дифференциалы, ни пониженная скорость. Автомобиль дергался, раскачивался, шипел бешено вращающимися шоссейными покрышками, разбрасывая грязь и дымя белым паром, но машина засела намертво. А бой был уже в самом разгаре. - Вон из машины. Бойся! - крикнул Бочкин. Они не успели отбежать и трех метров от машины, как грохнул очередной взрыв. Гранатометный выстрел ударил как раз в лобовое стекло. Машина вспыхнула как факел. Иваницкий кубарем полетел на землю. Тут и там ночную тьму прорезали светящиеся трассы. Неподалеку горело дерево, щедро разбрасывая огненные всполохи вокруг. Иваницкий встал на четвереньки и пополз в направлении, откуда не было выстрелов. Он добрался до двух сросшихся деревьев и укрылся в кустарнике. Каска и бронежилет были на нем, но автомат он потерял. Пошарив по поясу, он залез в боковой карман штанов. Перед тем как надеть бронежилет, Иваницкий сунул туда пистолет. Это был тот самый ПММ из которого он расстрелял семью Шубникова и двоих бедолаг в гаражах, когда забирал у них 'Ниву'. Он дослал патрон и осторожно привстал. Врагов заметно не было. Иваницкий двинулся вдоль пологой гривы, ему почему-то показалось, что это так безопаснее. Факел пулеметного огня внезапно появился всего в пяти метрах впереди по ходу. Его аж встряхнуло. Вот это сюрприз! Яркая вспышка осветила двоих человек, которые лежали к нему спиной. Один стрелял из пулемета. Второй корректировал огонь с ночным биноклем в руках. Внезапно корректировщик бросил бинокль и ухватился за винтовку со снайперским прицелом. Иваницкий к этому времени оказался почти вплотную к пулеметному расчету. Прицельный выстрел корректировщика на долю секунды опередил выстрел из ПММ. Пуля пробила легкую каску, и враг уткнулся лицом в землю. Пулеметчику повезло больше. Иваницкий всадил ему две пули в спину, но первая пуля срикошетила от бронепластины, а вторая засела где-то в середине спины. Пулеметчик перевалился на бок, выпучив от неожиданности глаза. Он, наверное, и не понял, что его ранили. Руки пулеметчика начали судорожно шарить вокруг. Иваницкий не дал ему шанса. Следующие два выстрела Володя сделал ему в лицо как раз под обрез края шлема. Иваницкий осторожно присел возле трупов. Это бандиты. Было бы очень жаль, если бы он своих положил. Иваницкий выдернул из рук корректировщика 'винторез'. Прекрасное новое оружие с ночной оптикой. Не церемонясь с трупом, Иваницкий покрутил бывшего хозяина 'винтореза' из стороны в сторону и снял с него разгрузку с боеприпасами. Обшарить Пулеметчика следователь не успел, в его сторону бежал кто-то еще. Иваницкий лег на землю, чтобы не торчать мишенью над трупами. Он положил ствол винтореза на лежащего на боку пулеметчика и приник к окуляру. Весь мир мгновенно стал светлым и зеленым. В его сторону бежали гранатометчик и еще двое. Из трубы старого доброго РПГ-7 торчала болванка фугасного выстрела. Один из помощников прижимал к животу обычный вещмешок до отказа набитый чем-то. Кроме того казалось, что за у бойца спиной болтается такой же мешок с грузом, может мина, а может и выстрелы для гранатомета. Хотя по форме казалось. что мешок нагружен картошкой. Третий боец маленький и шустрый тащил в руках автомат. Сомнений не было. Теперь это точно были чужие. Если бы Володя знал что оба мешка у 'носильщика' до отказа набиты тротиловыми шашками. Иваницкий прицелился в гранатомётчика и нажал два раза подряд на спусковой крючок. Второй раз он стрелял для верности. Две дырки в компактном бронике гранатометчика образовались на расстоянии в полторы ладони друг от друга. Бандита слегка развернуло и опрокинуло назад. Следующие два выстрела Иваницкий сделал в того, который тащил в руках пакет. Следователь побоялся попасть в непонятный груз и выстрелил носильщику по ногам. В прицел было видно, как распахнулся в крике рот раненого. Бедро подранка согнулось в неположенном месте, и он кубарем полетел вперед. Третий бандит зайцем скакнул в сторону и укрылся за корявым стволом упавшего дерева. Выпущенные ему вдогонку пули выбили щепки из толстого комля. В неестественно зеленом мире Володя увидел как из-за упавшего дерева взметнулась рука и темный круглый предмет полетел в сторону Иваницкого. Граната! Иваницкий подскочил как ужаленный и выбросил свое тело из лежачего положения вверх и рванулся вниз по склону, надеясь укрыться за деревьями от осколков. Но тут случилось то самое чудо, которое спасло Иваницкому жизнь. Граната ударилась в ствол дерева и отскочила примерно в то место, где валялся корчащийся бандит с раздробленной бедренной костью. Взрыв за спиной был отнюдь не гранатный. Похоже, что бандит тащил в мешках й кучу взрывчатки или противотанковые мины. Удар взрывной волны отбросил следователя на самое дно низины. Иваницкий выключился. Смуглянка был в бешенстве. Минеры сработали как сраные камикадзе. Врятли они хотели совершить отважное самоубийство, но оба придурка провозились с миной до тех пор, пока головная машина чуть не заехала им на бестолковые головы. Взрыв произошел не под машиной, а перед ней, существенно растеряв свой боевой эффект воздействия на мишень. Зато взрывом убило обоих убегающих минеров. Стрельба началась тут же. Пулеметные и автоматные очереди полоснули по колонне. Раздался второй взрыв на противоположном конце оврага. Буквально следом полыхнула яркая вспышка, на склоне оврага сдетонировала приготовленная для отражения атаки мина. С холма ударил длинными очередями крупнокалиберный пулемет. Полыхнула техника. 'Молодцы пацаны! Так держать!' - удовлетворенно подумал Смуглянка. Не смотря на суету и спешку дело шло так, как надо. Колонна была заперта в овраге. В ответ на стрельбу огрызнулись крупнокалиберные пулеметы и башенные КПВТ. Выстрелила пушка. - Не отпускать! Мочить до последнего! Гранатами их! - заорал в рацию Смуглянка. Инициатива была в их руках. Теперь главное не упустить свое преимущество. Стрельба слилась в сплошную канонаду. Счет шел на секунды. Вдруг могучие пули КПВТ буквально разорвали над головой ствол молодой елки. Следом взрыв снаряда разнес верхушку холма, с которого колонну расстреливали из пулемета. В их стону по верхнему краю оврага двигались две боевые машины, которые не успели заехать в овраг. Смуглянка понял, что они проиграли. Теперь оставалась одна надежда на гранатомётчиков. Шансы на победу в бою с бронетехникой у них стремительно сводились к нулю. 'Где же гранатометчики? Нас сейчас всех передавят!' - панические мысли вспыхнули в голове главаря бандитов. К бою с регулярными частями и бронированной техникой их не готовили. Специфика подготовки в отряде требовала от них скрытности, филигранного владения стрелковым оружием, взрывным делом и в редких случаях гранатометами. Также основными дисциплинами были рукопашный и ножевой бой. Ножами и руками приходилось обходиться в операциях, когда требовалось работать без огнестрела. Для зачистки бандитских гнезд и ликвидации отдельных фигур преступного мира всех этих умений было достаточно. Но вести полноценные боевые действия их не учили. Людей имеющих реальную военную подготовку у них было всего двенадцать - это на полторы сотни штыков. Если бы в отряде были хотя бы пятьдесят срочников, дело можно было бы выправить. Здесь не только нужно знать уязвимые места боевых машин, но и суметь преодолеть свой страх перед здоровенной бронированной дурой, которая прет на тебя и еще стреляет. Кого в армии обкатывали танками, тот поймет. Очередной взрыв и загоревшаяся единица боевой техники в овраге обнадеживали, но три боевые машины, утюжащие лес, резко уменьшали их шансы на победу. Бойцов отряда обиженных было не меньше чем нападавших, но они могли сделать с автоматами против бронированных машин? Экипажи бронетехники боеприпасов не жалели. Ураганный огонь гасил их огневые точки одну за другой. Бойцы бежали. Бой был проигран. Лежащему рядом с ним Куле пулеметная пуля попала прямо в лоб, разворотив на выходе весь затылок. Скворец сразу кинулся бежать прочь, но Смуглянка выстрелил этому трусу в спину. Тарахтелка со своим помогальником к этому времени уже исчез. Над краем склона показался БТР, а за ним еще один. Военную технику не удалось заблокировать в овраге. Мимо Смуглянки пробежал кто-то из отрядных пацанов, разбрызгивая кровь из культи оторванной руки. Безрукий споткнулся и упал, он больше не вставал, бесцельно и обреченно катаясь по земле. Мимо них с другой стороны выскочила БМД, поливая из своего пулемета все вокруг. Грохнул залп орудия. Смуглянка кинул в сторону БМД пехотную гранату, не рассчитывая на успех. Скатившись с возвышенности, он, пригибаясь и озираясь по сторонам, кинулся подальше в лес. Белые пятна в глазах, оставшиеся от огненных вспышек, мешали видеть в темноте. Смуглянка падал, натыкался на деревья, запинался о корни, ветки били его в лицо. Он не паниковал, а точно знал, что их разбили на голову. Победители пленных брать не будут. Сожженые машины с экипажами станут доставочными основаниями для вынесения смертного приговора всем бойцам отряда без скидки на возраст и пол. Смуглянка отбежал достаточно далеко, когда внезапно увидел две фигуры, двигающуюся ему на перерез. Вполне возможно они его даже не заметили, но сработал боевой рефлекс. Смуглянка упал на колено и, мгновенно выцелив заднего, и выстрелил несколько раз из винтореза. Погибший пробежал еще несколько шагов и всем телом ударился в дерево. Второго Смуглянка снять не успел. Тот щучкой прыгнул вперед и кувыркнувшись слился с общим фоном ночного леса. - Не стреляйте! Я свой! Я пленный! - донесся истеричный визг. Таким голосом мог визжать только Пенка, пухлый пассивный гомик из Питера. В зоне его нарекли Леночка-пеночка, а потом сократили до Пеночки или Пенки. Низкорослый колобок с высоким бабьим голосом был наделен пивными сиськами и мастерски владел ртом. В отряд он попал по рекомендации самого Тарахтелки. При всей своей потешной внешности, истеричности и пассивных гомосексуальных наклонностях, Пенка был конченым изувером. Его жестокость была совсем безбашенной. Если его подстегивали эмоционально, то он впадал в истерику во время которой его садистские пристарстия и изобретательность просто теряли разумные пределы. Но главным талантом Пенки было умение втираться в доверие к бабам. Стоило ему заговорить с любой из них не зависимо от возраста, характера и социального положения, через пять минут он попадал в разряд самых близких подружек очередной бабехи. При этом любая из них, какая бы умная она не была, с неописуемой легкостью выкладывала Пеночке все что знала. Количеству тайн, компромата и закрытой информации которые смог получить Пенка от разрабатываемых им женщин за самое коротко время могло позавидовать и ЦРУ и ФСБ вместе взятые. Вот надо же было так встрять. Теперь это придурок будет либо визжать, либо стрелять пока у него патроны не кончатся. Пенка стрелял очень хорошо, причем старался попасть жертве в нервные узлы или суставы. Он и ему самому подняться не даст и всех вокруг оповестит шумом, где их нужно искать. - Пеночка, свои! Охолони маленько! - пытаясь успокоить его Смуглянка. - Какие свои?! - Я Смуглый! Подожди стрелять, Пенка дура! Я спасу тебя! Смуглянка сам не понял, зачем сказал свою последнюю фразу, но это подействовало. Уже не истеричным, а растерянно-напуганным голосом толстый гомик загундосил: - А Лариску зачем завалил? - Ты что не понял. Случайно я его. Думал, что вы вертухаи. С перепугу я подружку твою исполнил. Ты же сам орал что пленный. Давай ко мне, только не вставай. На четвереньках ползи или по-пластунски. Вместе уходить будем. - А вдруг ты меня убьёшь? Пенка в очередной раз подтвердил мнение Смуглянки, что он по сути своей баба и есть. Жадная, тупая, истеричная, трусливая, стервозная прошмандовка Пеночка. - Иди сюда. Поодиночке не выбраться. Меня тебе чего бояться? Я к тебе всегда хорошо относился. -Правда? - Иди сюда, подстилка вокзальная! Я сейчас уже ухожу. Останешься тогда здесь одна, сучка тупая. Со стороны кустов донесся хруст веток. Испуганный Пеночка полз к нему на четвереньках, виляя пышными бедрами. Смуглянка специально заставил его ползти так, чтобы тот не смог выстрелить первым. Темный силуэт приближался. Смуглянка приподнялся выше и встал на одно колено за деревом, что бы удобно было завалить мерзкого ублюдка. - Смуглый, мне так страшно никогда не было. Они мальчиков танками давили. Представляешь? - заныл Пенка, мучаясь от отдышки. Даже при неярком свете луны было видно, как у него по лицу градом катятся капли пота. Воняло от него жженым порохом и чем-то противно кисло-сладким. Вперемешку с запахом его пота это создавало такую вонь, что только за одно это ублюдка следовало не просто унчтожить, а живьем сварить в бочке с соляркой, чтобы запах отбить. - Смугляночка, как здорово, что я тебя встретил. - И я тоже. Смуглянка не стал стрелять, патроны лучше поберечь. Он незаметным движением выудил из под брючного ремня на спине острую заточку и вогнал ее в глаз жирного гомика. Он любил этот узкий, острый и очень прочный клинок, прятать заточку под ремень над задницей его научили другие зеки но уже в отряде. Сколько раз его выручало это незамысловатое оружие, обретающее грозную силу в умелых руках. Вот и сейчас верная заточка, войдя в глазницу, с хрустом и скрежетом пробило хрящ и проникло в черепную коробку. - Вот тебе, падла, лоботомия для лечения от гомосячества, - добавил Смугляна посмертное напутствие для вонючего петуха Леночки-пеночки. Пенка задергался всем телом, а потом осел на землю. В темноте он напоминал громадную кучу говна. Смуглянка с отвращение посмотрел на жирного педика и вытащил клинок, придавив ногой круглую щекастую голову трупа. Невольно Смуглянка вспомнил последнюю операцию, где они работали вместе с Пеночкой. Леночка-пеночка, наряженный в бабские шмотки, с помощью шила, плоскогубцев и газовой комфорки устроил филиал ада на земле для неугодного авторитета. Если тот вначале презрительно плевал на них, то после полутора часов старательной работы Пеночки он сломался и был готов на все. Прошедший через многое в жизни, авторитет был несгибаемо сильным человеком. А Пенка смог сделать то, чего не смогли сделать в зонах, тюрьмах и пресс-хатах за все эти годы. Пенка тогда так и не дал им добить авторитета. Он изуверски замучил его до смерти сам. Даже для привыкших к запредельной жестокости бойцов отряда это было чересчур. Вне боевой обстановки Пеночка был совершенно другим. Он очень прилежно и старательно трудился на всех тренировках и занятиях, а в обычной жизни он был визгливым, кокетливым и чересчур эмоциональным. Пенка даже снискал популярность у некоторых членов отряда. Теперь это кусок дерьма отправился прямым ходом в ад, где ему было самое место. Смуглянка было нацелился вытереть лезвие об униформу Пенки, но побрезговал и несколько раз воткнул клинок в землю, очищая кровь. Смуглянка заботливо пристроил верное оружие на свое место. Он отщелкнул магазин. В винторезе осталось всего два патрона. У Пенки и Верки были с собой 'калаши' и много патронов. Тяжелых пуль для винтореза у него не было. Со вздохом Смуглянка снял прицел с любимого огнестрела и отправил его в карман, а сам винторез пришлось положить возле убитого гомика. Лишний вес ему сейчас ни к чему. Он собрал боеприпасы у Веры и Пеночки, прихватил новенький АК-74 М и двинулся прочь от места стычки. Перестрелка к этому времени стихла, и Смулянка на свой страх и риск решил наведаться в Юность. На полпути он встретил троих из своего отряда. Помогальник и один из шестерок тащили на руках раненного Тарахтелку. Хоть он и шел быстрее, но троица его опередила потому, что от места боя они пошли сразу к шоссе. Смуглянка застал их во время отдыха. Бледный Тарахтелка лежал на самодельных на носилках, сооруженных из двух стволов молоденьких березок с натянутыми между ними куртками. Тарахтелка встретил его презрительной фразой: - Ну, чего, сученок, пагоны не жмут? Зря я на тебя поставил, Смуглянка. Фуфел ты ржавый, а не жиган. Любое дело завалишь. Правильно про тебя говорили. - Ты думай, что мелешь тут. Совсем гнилой базар. Голова у тебя раненная. Участь наша решена была. Нас убивать пришли. - Физдишь, Смуглянка. Знаешь, что Слива мне сказа? - Так он же мои слова подтвердил! - Подтвердил - хрен тебе в очко забил. Он мне так и сказал, что физдишь ты, как есть дуру гонишь. - Так чего же ты? - А вот так. Решил в ваши игры поиграть. Это вы вечно с Фалей и Пистоном кусалово устраивали. Кто из вас главный и кто будет пацанами рулить. Фаля погиб, если кончено не ты его прибрал. Пистон сдернул от нас. Сливу ты завалил. Вот и получается, что ты единственный из авторитетных старичков остался, и ты теперь главный. Не хотел я на верха лезть. Я ведь ни с кем не ссорился. Мне и так неплохо было. Не ожидал Смуглянка такого приема от старого авторитета. Сначала он даже обрадовался когда увидел Тарахтелку с парнями, но дело сразу приняло другой оборот. Без какой либо эмоции к нему в голову пришло понимание, что сегодня должен умереть кто-то из них двоих. - Слышь ты, старый! Я не посмотрю, что ты раненый. За базар ответ держать нужно. В грудь Смуглянки уставились голодными глазами дульных срезов два автоматные ствола. Помогальник и шестерка целились Смуглянке прямо в лицо. Если Тарахтелка даст команду, то его ждет мгновенная гибель. Но Смуглянка погибать не спешил. Шестерка у Тарахтеки был совсем сопливый, не столько по возрасту, сколько по уровню подготовки, а вот помогальник у Тарахтелки был боец из армейской спецуры, переквалифицировавшийся в бандиты. Смуглянка сам понимал, что не справиться с ним в одиночку, но зато он был хитрее. - Тарахтелка. Если раньше в меня поверил, то поверь до конца. Спасаться сейчас надо. Транспорт у меня припрятан у дороги. Когда с Фалей у меня перетяги начались. Дергать я хотел, и машину с оружие для себя приготовил. Здесь недалеко спрятал. - Так ты скажи где. - Не старайся, Тарахтелка. За лоха меня держишь? - Так если ты такой продуманный, то считаешь мы тебя возле машины завалить не сможем? - Не захочешь валить. Сам посуди, нас сейчас четверо. Каждый штык на вес золота. Одному сейчас никак, время настало такое. Вот ты раненый и двое бойцов твоих. Куда вы сейчас пойдете, чем заниматься будете? Вспомни, как в переплет на складе попали, когда толпа мертвяков на нас поперла. Одному никак не отбиться. Ты думаешь, что кумовья тебя с твоими овчарками искать не будут? Отсидеться сейчас нужно, осмотреться. А где вы отсиживаться будете? Тарахтелка смотрел на Смуглянку мрачным уничтожающим взглядом. В лунном свете поблескивали маленькие злые глаза. - Вот и я говорю, что идти вам некуда. Я к тебе Тарахтелка всегда с полным уважением относился. И раздоров у нас с тобой не было. Соберем пацанов да заживем по новой. Жизни и свободе радуйся. Что так с пацанами получилось, то не моя вина. Мы действительно Сливу у вертухаев отбили. Ты сам подумай. Если бы я его завалить хотел, то зачем мне его с собой на базу тащить. Зря ты так говоришь. Слова твои обидные я на кипишь и ранение списываю. Когда остынешь, все поймешь. Тут думать не надо. Здесь все на поверхности лежит. Слива знал про нападение. Он сам признался. Думаешь куда и почему Пистон исчез? Казну прихватил и в бега подался он только потому, что крест на нас поставили? Продал он нас! Ты слышал, что в колонне красных его машина была? По рации дозорный передал. - Складно говоришь, Смуглый, - сказал раненый авторитет. - Пойдем, Тарахтелка. Позже разобраться успеем. И за слова я свои готов ответить, и за дела. Помогальник и шестерка вопросительно посмотрели на своего хозяина. Они-то как раз верили Смуглянке. - Будь по твоему, Смуглый. Пошли, а я подумаю. Только стволы ребятам отдай, - вынес свое решение авторитет. Не говоря ни слова, Смуглянка перехватил автомат за цевье и протянул помогальнику. Тот указал стволом своего автомата себе под ноги. Смуглянка пожал плечами, положил автомат на землю, расстегнутая разгрузка свалилась с его плеч и последовала туда же. Смуглянка сделал шаг назад. - Так подойдет? - Сгодиться. Стой! - скомандовал спецназовец. Он, наконец, опустил автомат и, покрутив Смугляну как куклу, обыскал его. - Чисто. Теперь свободен. Смуглянка подошел к носилкам спереди, оглянулся и вопросительно посмотрел на шестерку, всем своим видом выражая покорность и готовность помогать. Молодой сразу засуетился, забросил автомат за спину. А вот это была ошибка - не успеет он его быстро скинуть, если стрелять понадобиться. Они подняли носилки с раненым авторитетом и пошагали вперед. Помогальник подхватил с земли автомат и разгрузку Смуглянки и пошел сбоку. Смуглянка плутал в ночной темноте по лесу, ведя всю компанию к несуществующей машине. Нужное место нашлось далеко не сразу. Густой ельник с мягкой моховой подстилкой - это было то, что нужно для задуманного. Смуглянка остановился, как только он вошли в, наполненную еловыми лапами, темноту. Он остановился и аккуратно, чтобы не зашуметь, опустил свою сторону носилок на дерн, а потом жестом показал помогальнику вперед. Боец непонимающе стал вглядываться в темноту и сделал шаг, открыв свою спину. В следующее мгновение Смуглянка пальцем подхватил загнутый крюк на тупом конце заточки и вытащил ее из-под широкого брючного ремня. Следующим движением воткнул узкое лезвие в шею спецназовца, как раз под ухо. Следующим движением он воткнул заточку в сердце поворачивающегося помогальника. Боец начал валиться набок. Еловые лапы затрещали под его весом. Помогальник уже умирал. За спиной Смуглянки раздался звук падения. Шестерка бросил носилки и пытался перекинуть оружие из-за спины. Смуглянка кинулся к нему, опасно оставив за спиной раненного помогальника. Он протоптался прямо по телу Тарахтелки и успел схватить автомат за ствол. Щелкнул затвор, но Смуглянка уже успел задрать ствол автомата вверх, и шестерка выпустил очередь вверх. Заточка вошла в сердце шестерки, как раз над лифчиком с магазинами для автомата. Смуглянка выдернул оружие из ослабевших рук противника. Выдернув рожек из штатной армейской разгрузки упавшего врага, Смугляка перезарядил автомат. В очередной раз, протоптавшись по стонущему Тарахтелке, Смуглянка ткнул стволом мертвое тело спецназовца. Не полагаясь на случай, Смуглянка короткими очередями по три патрона прострелил грудь и живот помогальника и шестерки. - Сука ты, как есть сука, - засипел Тарахтелка. Смуглянка включил найденный фонарик и торопясь собрал трофеи. Три автомата ему были ни к чему, и он вытащил из двух автоматов затворы, а затем выкинул их подальше. Зато пистолеты и боеприпасы он забрал все которые были. Тарахтелка мешал ему своим нудным сипение, и Смуглянка разозлившись вреза ему несколько раз ботинком по голове. Закончив со сборами, Смуглянка поднялся и посмотрел на корчащегося авторитета. - Ну чего же ты ждешь, козел позорный? Добивай. Твоя взяла, - Тарахтелка рассмеялся тихим перхающим смехом. - Нет. Сам подохнешь. Твои пацаны тебя с собой заберут. Смуглянка развернулся и скрылся за ветвями. Только теперь Тарахтелка понял, какую участь уготовал для него Смуглый. Старый авторитет застонал от досады. Он, превозмогая боль в простреленных ногах, перевернулся на живот и пополз прочь. Тарахтелка настырно полз, загребая руками засыпанный иголками мох и скрепя зубами. Предательская слабость от потри крови вязла руки и кружила голову. Холодный пот выступил на его лбу, когда он услышал треск и шум за спиной. Он знал, что это за звуки. Начали подниматься убитые помогальник и шестерка. Весь горький сарказм ситуации заключался в том, что Тарахтелку должны сожрать его же помощники. Он поднажал. Была надежда на то, что зомби не найдут его в густом ельнике, и он сможет спрятаться. Он поочерёдно перебрасывал руки вперед и подтаскивал себя следом. Звуки за спиной стал отчетливее и ближе. Тарахтелка пытался ползти быстрее, превозмогая боль, но силы таяли на глазах, он уже не думал о том, что его выдаст вырывающееся с хрипами дыхание. Он боролся за свою жизнь. Одеревеневшие ноги пронзила острая боль от навалившейся тяжести. Его настигли. Мертвая ладонь сжала инстинктивно протянутую руку. Все тело пронзил очередной удар боли. Зомби вцепился зубами в развороченную пулями рану, дергая плоть на себя и еще больше калеча изувеченные ноги. Спасительное беспамятство приходить не собиралось. Вторая пара ладоней впилась в остатки растрепанных волос авторитета. Его голову развернули, и он увидел перед собой разинутую пасть чудовища с остановившимися блеклыми глазами, но такими жуткими, что захотелось сразу умереть. Тарахтелка ощутил очередную жгучую боль от укуса в щеку. Он даже услышал с каким жутким звуком отрывают кожу с его щеки. Теперь он орал не переставая. Его тело терзали и рвали зубами. Глаза заливала кровь. Руки пытались бить и отталкивать мертвяков, на это было бесполезно. Он захлебывался своей кровью, пытался вырваться. Тарахтелку жрали живьем. Его организм долго боролся за жизнь. Чудовищная боль его тела - дергающая, режущая, пилящая и пронизывающая собралась в один чудовищный букет. Сердце бешено сокращалось, силясь поднять давление в разорванных сосудах. Смерть шла к нему мучительно долго, но все же Тарахтелка умер. После того как подбили машину шефа, Женя бросил своих провинившихся подчиненных и побежал искать Иваницкого. Бочкин был без сознания. Его взрывом кинуло на торчащий обломанный сук ближайшего дерева. Теперь он висел пробитой спиной на этом самом суке, как забитая свиная туша, но был жив. Вот и допрыгался 'профессионал'. Все ему броник машину водить мешал. Еще оправдание придумал для себя, что водитель должен за баранкой свободно себя чувствовать, чтобы ничего не стесняло. Риск для жизни пассажиров и все такое. Вот теперь довытрёпывался ездюк долбаный. Женя увидел мелькнувшие за деревьями тени и дал пару очередей из автомата. Противники уже залегли, а один вскрикнул. Есть контакт. Кирильцев кинулся брюхом на землю и вовремя. От места куда упали два силуэта полыхнула пулеметная очередь. Скатившись за небольшой выступ, Женя отполз подальше, где в яме нашел охающего Диму Попова. Он матерился в полголоса и держался за бок. Кирильцев рывком убрал его руку в сторону и ощупал это место. На ткани бронежилета остались отметины от осколка. Крови не было. Сбоку у броников пластин не было, тело там защищали только несколько слоев кевларовой ткани и 'потничок'. Женя запустил руку под жесткую ткань. Попов взвизнул от боли. - Нука, вдохни полной грудью. - Не могу. Больно. - Дышать можешь? - Могу. Только когда вдыхаю, то больно, и внутри что-то щелкает. - Кровь есть изо рта? - Вроде нет. - Наверно ребра у тебя сломаны. Ничего страшного. Главное легкие не пробиты. До свадьбы заживет. - Да иди ты на хрен, придурок, со свадьбой своей. - Пошли шефа искать. - Да, надо. Только нам пулеметчик головы не даст поднять. - Может обойдем? - Не боись. Один раз живем - один раз и помрем. Давай за мной. Только булками быстрее шевели. Дима попытался подняться. Но пулеметная очередь снова заставила нырнуть вниз. После длинной трели пулемет затих и больше не огрызался. Может выжидает, а может и ленту пытается перекинуть. Попов пополз в обратную сторону. Выехавшие их оврага машины поливали врага огнем, давили его гусеницами и колесами. Плотность огня была такая, что следом за ветками и суками стали падать деревья. Через какое-то время на месте откуда стрелял, положивший их пулемет, полыхнул мощный взрыв. Кирильцев сбил Попова в яму и прижал его к земле. Сверху посыпалась хвоя, ветки и сучья. Кирильцев не дал Диме разлеживаться, выдернул его вверх и потащил за с собой на место взрыва. Там было бесполезно что-то искать, тем более в темноте. Орущего бандита с выбитыми глазами расстреляли не останавливаясь. Колонна быстро двинулась в сторону базы. Сопротивление было подавлено. Начинающийся лесной пожар погасили в духе венного времени - жестко и решительно. Загоревшуюся сосну свалили очередью из КПВТ. А старенькая БМП проехалась несколько раз по полыхающей кроне, перемешивая ее с землей. Кирильцев и Попов бежали вперед не останавливаясь. Зная Иваницкого, можно было предположить, что он уже вовсю воюет на базе бандитов. Кирильцев подбил ногу Попова и они вдвоем покатились по мягкой лесной подстилке. Это было очень вовремя. Прямо им в лоб выскочили сразу пятеро бандитов. Еще в падении Кирильцев встретил их автоматной очередью. И все же они сшиблись с противником. Слишком уж неожиданно они и группа бандюков выскочили друг на друга. Начался жесткий рукопашный бой. Попов опрокинул запнувшегося за него человека и с ревом впечатал кулак ему в лицо под каской. Женя ткнул стволом автомата, появившуюся перед лицом, руку с ножом и ударил головой в перекошенную морду нападавшего. Попова уже лупили по спине и голове ногами и прикладами. Женя вскочил на ноги и отбивался сразу от двоих. Первый его противник серьезной опасности не представлял, он растерял свое оружие и еще не отошел от удара головой, он больше мешал. Второй пытался выстрелить в Женю из пистолета, но патрон заклинило в стволе, и он использовал пистолет вместо кастета. Кирильцев принялся пинать его ногами по голеням и коленям, старясь уронить. Попов тем временем, сумел завалить раненного бандита и дрался со вторым. Каска, бронежилет и специальные перчатки защищали Попова, но при всем при этом сковывали движения и буквально выпивали силы своим весом. Им на помощи пришли солдатики из накопителя. За считанные секунды с криками, матом и скрежетом зубов десятки ударов обрушились на бандитов. Лупили руками, ногами, прикладами и даже шлемами. Всех пятерых забили насмерть. Двое были ранены единственной очередью Кирильцева, но погибли они от мозжащих ран и ножевых ранений. Дальше они бежали спаянной боевой группой вместе с подоспевшими бойцами, отстреливая убегающих бандитов и добивая поднимающиеся трупы. На базе уже хозяйничали Сводный боевой отряд из накопителя. Здесь вели жесткую зачистку. Два здания уже пылали. А из дальнего здания вылетали клубы взрывов с оранжевыми всполохами и прожилками в темных облаках. Помимо бойцов петушиного отряда на базе были женщины и дети. Скорее всего это были жены и дети бойцов, которые обзавелись уже семьями, но все же военные был не готовы воевать с бабами. Визжащих и воющих от страха женщин и детей тащили в сторону баскетбольной площадки, обнесенной по периметру высоким забором из металлической сетки. За любую попытку сопротивления сразу убивали. Мужчин размещали отдельно. Не зависимо от состояния их клали лицом на землю и заставляли широко раскинуть руки и ноги. Тяжело раненых и тех, кто не мог передвигаться убивали на месте. Было несколько очагов сопротивления. Забаррикадировавшиеся мелкие группки ожесточенно отбивались, но их подавили огнем из бронетехники. С бандитами не церемонились. Кирильцев и Попов метались из одного места в другое, разыскивая начальника, но Иваницкий как сквозь землю провалился, его нигде не было. Вокруг добивали оставшихся бандитов и восставшие трупы, оказывать помощь раненным, паковали пленных, а они искали Володю, которого не должны были упускать. В итоге базу и окружающую местность зачистили. Последнее прочёсывание дало слабый улов. Всего двое раненых уголовников. У одного осколками были искалечены ноги. Его сразу добили, а после того как восстал - упокоили. Второй был совершенно целым и вооружен до зубов, но судя по оружию ни одного выстрела так и не успел сделать. Его тоже убили за трусость. Когда бойцы собрались в свете прожекторов на площади перед главным корпусом начали считать потери. Бандиты успели сжечь три единицы боевой техники. На въезде в овраг подорвали БТР-80, на дне оврага спалили бронированный 'Урал', но в нем никто не пострадал, и была уничтожена машина на которой поехали Иваницкий с командой. Убитых среди своих бойцов было мало, раненных было намного больше. Перекличку еще не проводили, но командиры постепенно собирали своих бойцов. Предстояло еще выдвигаться в сторону санатория 'Юность'. Было подспудное ощущение, что санаторий уже пуст, но наведаться туда следовало. На базе бандитов их ожидал сюрприз. Там стояла готовая к отправке колонна автомобилей. Первую машину уничтожили полностью. Среди остальных автомобилей были повреждены практически все, но приведены в негодность оказалось всего две машины. Разобраться с грузом в автомобилях не успели. Отправленная к санаторию разведгруппа сообщила о том, что оттуда к базе движется колонна с бронетехникой. После молниеносного военного совета на территории оставили только старенькую БМП-1, а остальные машины разъехались занимать заранее определенные позиции. Захваченную технику способную передвигаться перегнали в тот самый овраг. Боевая операция неизвестной колонны началась совсем уж бестолково. На территорию влетели два БТР и замерли в нерешительности перед нацеленной в них пушкой БМП-1. Возникло напряженное ожидание, грозящее перерасти в полноценный бой. На территорию заехал покемон, два БРДМ и три тигра с пулеметами и автоматическими гранатометами. Вся техника скучковалась на въезде. Вот тут и начался бой. Может нервы у бойца сыграли, а может это случайно произошло, но в гусеничную машину армейцев ударил КПВТ. Пули крупного калибра впивались в броню боевой машины, высекая искры и разбрызгивая вокруг раскаленный металл. В следующее мгновение пушка 'Гром', установленная в баше БМП-1, выплюнула кумулятивную гранату в лоб ближайшему БТРу. Разрываемая крупнокалиберными пулями, БМП-1 посылала снаряд за снарядом. Со своих позиций прибывшую колонну стали расстреливать остальная техника военных. Незваные гости оказались в огненном мешке из которого не было выхода. Смертельная дуэль превратилась в бойню. Короткие дистанции и плотный огонь сделали свое дело. В эту ночь умерли слишком много людей. Когда бой закончился. Помимо экипажей разбитых машин насчитали практически шестьдесят человек. Убитые оказались сотрудниками ФСИН и неизвестными людьми в черной форме с непонятными эмблемами. В сгоревших машинах не нашли ни документов, ни карт. Все выжившие имели тяжелые ранения. Их сразу увезли в накопитель. Может получиться кого-нибудь допросить. От огня погибло большинство из пленных, запертых в клетке на баскетбольной площадке. Лежащих на земле бандитов просто перебили за ненадобностью. Среди живых, раненых и мертвых так и не смогли найти Иваницкого. Он остался единственным пропавшем без вести. Недалеко от места, где порвался в яму их бронированный автомобиль, нашли место взрыва. Вокруг были разбросаны остатки тел. Там же нашли и его пистолет. Но если лидер и идейный вдохновитель последователей Долга погиб по взрыве, то должны били остаться его бронежилет, шлем или оружие. Из всего перечисленного смогли найти только его автомат, но сам автомат валялся практически рядом с увязшей в яме машиной. Володя очнулся в неглубокой впадинке. В ушах нестерпимо звенело, в голове гудело, а рот был наполнен сукровицей. Он лежал на животе, неудобно поджав ногу. Иваницкий перевернулся на спину и ощупал себя. Вроде цел. Раскалывающаяся от боли голова, потеря слуха и головокружение однозначно говорило о контузии. Он стянул с себя каску, расстегнул липучки застежек бронежилета и выбрался из него. Сразу стало значительно легче. Иваницкий попытался встать, но его сразу потащило в сторону, и он упал, ударившись плечом об корень. Пришлось какое-то время полежать спокойно. Головокружение успокаивалось. Мир постепенно обретал цвет и форму. Нужно было срочно выбираться. Но самым неприятным было то, что Володя никак не мог сориентироваться куда идти. Он просто не понимал где свои, а где чужие. Он не помнил, в какой стороне застрявшая машина. Дико хотелось пить. Где найти воду? Иваницкий постарался вспомнить свое пионерское прошлое и занятия юных следопытов в летнем лагере. Но на ум ничего не приходило. Тогда Володя выбрал в округе самое низкое и самое заросшее кустами место. Поднявшись, и немного постояв опираясь на ствол дерева, он наконец неуверенными шагами направился в их направлении. Когда он попробовал наклониться за валяющимся на земле 'винторезом' весь мир разом крутанулся вокруг него и следователь рухнул на мягкий лесной дерн. Больше рисковать он не стал. Встав на четвереньки и забросив винтовку за спину, Иваницкий все также на четвереньках двинулся к намеченной цели. Интуиция его не подвела, там действительно оказался нерастаявший снег. Весна была очень ранняя и теплая, и за пару последних недель снег сошел почти весь. Он набивал рот грязным колючим снегом, обдирал руки и нёбо жесткими ледяными крошками. Он протер шею и забросил пригоршню снега за шиворот. Стало намного лучше. Холод прояснил сознание и почти избавил от головокружения. Но тут пришла другая мука. Его вывернуло. Мощный рвотный позыв скрутил желудок и выплеснул тягучую слизь с невнятными остатками пищи на землю. Желудок был пуст, но его все равно гнуло и скручивало в мучительном приступе рвоты. Он отполз дальше в кусты и лег лицом в снег. Тошнота все таки ушла. Он потеря счет времени пока приходил в себя. Усевшись под толстой кривой березой и оперевшись на нее ствол спиной, Иваницкий постарался разобраться в ситуации. Был бой. Это он помнил. Еще он помнил, как один из сопровождающих гранатометчика бойцов кинул в него гранату. Он так сидел, пока не услышал треск ломаемого кустарника. С противоположного холма в его сторону бодро шагал перепачканный кровью мертвяк. Сомнений не было, что мертвяк навелся именно на Иваницкого. Оставалось наедятся, что зомби наткнулся на него случайно, а не шел целенаправленно из далека. Иваницкий поднялся с земли и, все также привалившись спиной к дереву, поднял 'винторез'. Целиться было сложно. Как только он напрягал глаз, у него начинала кружиться голова. К тому же, мерзкая тварь качалась из стороны в сторону. Выбрав подходящий момент Иваницкий нажал спусковую скобу. Глухой щелчок оповестил об осечке. Он передернул затвор. На землю вылетел патрон. Нажатый спуск напугал повторным холостым щелчком. Магазин был пуст. Осечка с последним патроном обойдется очень дорого. Зомби почти бежал с холма своей страшной дерганой походкой. Мертвяк болтался из стороны в сторону и чуть не падал, но ускорился он весьма заметно. Иваницкий испуганно заозирался вокруг. Та самая снятая с корректировщика разгрузка, валялась от него всего в десяти метрах. Иваницкий на подгибающихся ногах побежал в сторону спасительного предмета амуниции. Резкий наклон для того чтобы подхватить разгрузку закончился неудачей. Голова опять закружилась, и следователь чуть не упал. Пальцы мертвой твари впились в одежду на спине. Иваницкий заорал и, крутанувшись вокруг своей оси, врезал мертвяку прикладом в голову. Они оба упали. Мертвяк от удара в голову, а Иваницкий от приступа головокружения. Следователь подтянул к себе за лямку спасительную разгрузку и трясущимися руками начал искать магазин по карманам. Мертвяк тем временем кинулся снова, разинув пасть и выпучив страшные глаза. Володя уперся рукой страшилищу в шею, рискуя быть укушенным. Второй рукой он со всей силы ударил зомбака в лоб. Тот снова откатился на землю. Иваницкий поднялся и, забыв обо всем на свете, стал бить тварь прикладом винтовки по голове. Мертвяк старался хватать его за руки или подняться, но каждый следующий удар откидывал его голову назад и возвращал на землю. Морда умертвия покрывалась ранами и ссадинами, раскрошенные и выбитые зубы прорвали губи и щеки. Уже отчаявшись добить чудовище, Иваницкий упер ему в пасть скелетный приклад оружия и навалился всем телом на него. Неожиданно давление ослабло и мертвяк свалился в сторону. Тяжело дыша и качаясь из стороны в сторону, Володя отпихнул зомби подальше. Перед глазами плыли круги, а в ушах нестерпимо звенело. Иваницкий вздрогнул всем телом и попытался развернуться, когда на его плече легла чья-то рука. Неизвестный снова повалил его на землю и ловко выбил 'винторез' из рук. Нападавший оказался не один. Их было трое. Он видел. что у него что-то спрашивают. В темноте невозможно было разобрать черты лица, но он видел как открывается и закрывается рот у человека, который держит его за плечи. Иваницкий пытался им что-то говорить, но он даже себя не слышал. Второй из его спасителей в это время крутил его винторез в руках. Затем он продемонстрировал какую-то отметку на оружии своим спутникам. Иваницкого подхватили под руки и потащили. Он даже не знал кто это. Его тащили чуть ли не волоком по мягкой прошлогодней листве, грязи, лужам и каким-то корням. Хорошо, что дорога оказалась не дальней. Иваницкий пытался говорить с людьми которые его тащили, но это было бесполезно, все равно он ничего не слышал. Со временем он приноровился и шагал практически самостоятельно. Наконец его рывком посадили на землю. Это подсказал ему, что они решили устроить привал или затаиться на время. Он так устал от всего пережитого, что мгновенно отрубился. Многие сутки без сна, общая усталость и контузия разом навалились на потрепанное в бою Володино тело, требуя дать отдых измотанному организму, и он уступил. Смуглянка сориентировался по звездам и пошел в направлении шоссе. Действительно нужно было разжиться транспортом и определиться, куда ехать дальше. Была еще одна база отряда в Терской области, но после всего произошедшего путь ему туда был заказан. Тяжесть распирающих карманы магазинов придавала уверенность, что в случае встречи с обычными зомби перевес будет на его стороне, а вот если попадется мутант, но его шансы на жизнь будут ровняться нулю. Вопрос о машине стоял впереди всех остальных. После того, как удастся разжиться техникой, можно подумать и о пристанище. К дороге он вышел, когда солнце уже показало свой край над горизонтом. Первые солнечные лучи разогнали предрассветные сумерки и можно было идти, не опасаясь запнуться обо что-нибудь. В целях скрытности Смуглянка прошел вдоль шоссе на расстоянии пяти метров от него. Так он успеет выскочить на дорогу, если заметить что-нибудь подходящее или успеет скрыться, если увидит нечто совсем не подходящее - сотрудников ФСИН, например. Движения на трассе было, но преимущественно ехали или колонны или военная техника, нечасто попадавшиеся одинокие автомобили оказывались джипами с защитными решетками и отбойниками, а внутри сидели люди вооруженные до зубов. Идти было тяжело, Смуглянка устал. Возникали уже мысли выйти на дорогу и попытаться остановить какую-нибудь колонну. Человека, прячущегося в голых кустах, он заметил издалека. Того подвела как раз маскировка. Накинутый на ветви кусок маскировочной сети хорошо виделся на светлом фоне торчащего неподалёку рекламного шита. Смуглянка принял влево от дороги и обошел засаду с тыла. Человек был один. Смуглянка прицелился человеку в спину и медленно приставными шагами пошел в его сторону. Стрелять было опасно, мало ли кто выстрел услышит. Подходя все ближе, Смуглянка понял, что перед ним с большей долей вероятности кто-то из их отряда. Рядом с человеком лежали рюкзак, большой кожаный саквояж и автомат. Смуглянка подошел почти вплотную, когда человек его почувствовал или услышал и обернулся. Смуглянка чуть не выронил автомат. У него глаза вылезли на лоб. - Смерть? Глава 8. Брошенный офис Кызя припал на передние лапы и аккуратно высунул морду из-за перевёрнутого автомобиля. Люди суетились возле туши убитого броненосца. Здоровенное, изодранная громадными дырами, тело лежало на прежнем месте. Вместо привычного запаха перерожденного существа от него несло трупной вонью. Но даже она не могла перебить одуряющий запах теплой человеческой плоти, доносящийся от неожиданных гостей. Аппетитные люди вполне уверенно ходили вокруг убитого морфа. Пара вкусненьких человечков крутились на верхушке большой темно-зеленой самоходной коробки. В руках они держали какие-то совсем тихие стреляющие палки, такие тихие, что Кызя сначала совсем не обратил на них внимания. Но за каждым негромким хлопком такой палки следовал звук падения мертвого тела. Параллель между запахом жжёного пороха, задавленными щелчками палок и падающими зомби Кызя установил очень быстро. Следовало быть осторожнее. Здоровенный ярко-желтый погрузчик раздвигал объемным черным ковшом брошенные машины, чтобы подъехать и загрузить тушу громадного морфа в кузов самосвала. Человек в оранжевом жилете шел спиной вперед и руками показывал машинисту погрузчика, как проехать в узкий промежуток между столбом и задней частью, врезавшегося в витрину магазина, грузовика. Одуряющая близость добычи грозила помешать бдительности и осторожности большого морфа. Весь мир для Кызи постепенно превращался в узкий туннель, соединяющий его и эту самую дичь в оранжевой жилетке. Пьянящий азарт и жгучий голод накручивали морфа до крайнего состояния возбуждения. Кызя превратился в сжатую пружину, готовую вышвырнуть себя в этот гипнотизирующей тоннель, который в любое мгновение был готов превратиться в смертельную ловушку. Ах, как медленно двигалась оранжевая жертва, мучительно долго и неторопливо. Ожидание желанного обеда распаляло, терзающий тело, голод. Щелчок внутреннего стопора прозвучал едва слышно и невнятно. Стенки туннеля окружающего мира мгновенно размазались вытянутыми пятнами и штрихами. Мощные когти жадно скребли асфальт, не успевая вытолкнуть могучее тело вперед. Раздираемые напряжением связки жалобно ныли, грозя лопнуть в любой момент. Удар раскрытой пастью в тело ничего не подозревающей жертвы был достойным финалом отличного броска. Фонтан кровавых брызг обдал тело монстра. Морф затормозил, ударившись всеми четырьмя лапами о вывернутый ковш титанического погрузчика. Прижатые к холодному металлу лапы энергично оттолкнулись, резко меняя траекторию движения твари. Он не стал возвращаться обратно, а кинулся в сторону самой опасной боевой машины, которую заметил. Проскочив вдоль ряда больших черных колес, он снова изменил траекторию движения, и, пробежав открытое пространство, укрылся за навечно замершим троллейбусом. Там его ожидал неприятный сюрприз в виде ногастой долговязой твари, которую он отметил совсем недавно. Тушкан уже успел практически восстановится и теперь возвышался над ним, переминаясь на своих нелепых вытянутых ногах. Поклонившись журавлиным движением, тушкан своими длинными челюстями вцепился в ногу Кызиной добыче. Увернувшись от удара лапой, мерзкая тварь перехватила челюстями вторую ногу и единым слитным движением вверх оторвало всю нижнюю часть человека. Фактически перекушенное Кызиными челюстями тело, было разорвано в районе поясницы. Одновременно задняя нога тушкана врезала Кызе в морду, опрокинув его навзничь. Захватчик отскочил сразу в сторону и бросился наутек. Тупая тварь сразу попала под огонь. Практически половина украденной человеческой тушки сейчас мешала ему убегать, существенно повлияв на скорость и маневренность долговязой твари. Тушкан закачался и сбился с шага от ударов пуль стреляющих палок. Это было практически равносильно гибели. Тушкан оступился, кувыркнулся через голову. Он попытался вскочить, но тяжелые пулеметные пули снова опрокинули его на землю. Вторая зеленая коробка рванулась наперерез убегающей твари, но это оказалось лишним. Тушкан нелепо дергал ногами и тряс головой, но торчащий из спины огрызок перебитого хребта говорили о том, что бегство твари закончено. Попытка не удалась. Кызя запрыгнул в ближайшее здание через окно и оказался в просторном офисе с обилием столов, отделенных друг от друга серыми ламинированными перегородками. Пробежав до самого конца просторного офиса, Кызя укрылся за перегородкой, вычленяющей из всего окружающего пространства кухню-столовую для сотрудников. Выхода он не видел. Большое пространство, похожее размерами на школьный спортивный зал, было заставлено офисной мебелью и оргтехникой. Пахнущее пластиком и бумагой офис заполнял сумрак из-за, затягивающих окна, жалюзи. Морф бросил остатки человека и выскользнул из закрытого пространства. Труп уже никуда не денется, а подозрительные звуки, доносящиеся из глубины офисного пространства, настораживали. Ему уже доводилось встречать конкурентов, и он не даст застать себя врасплох. Осторожный осмотр помещения ничего не дал. В поле зрения не было ничего подозрительного. Старательно укрываясь между столами в узких проходах, Кызя двинулся обшаривать офис. Источник звука он нашел не сразу. Прорывающийся из приоткрытого окна сквозняк трепал листья погибающей пальмы в кадке. Противное шуршание и царапание жестких листьев о стену раздражало. Кызя опрокинул и растоптал растение, которое отвлекло его от обеда. Вернувшись к своей добыче, Кызя оторвал сочный кусок, но нормально отобедать не получилось - еда стремительно портилась. Человек мгновенно погиб от пробивших его тело челюстей. Труп уже начинал подавать первые признаки нового существования. Конечности и челюсть стали подёргиваться. Морф был в бешенстве. Весь риск был напрасным. Такая близкая и желанная добыча оказалась испорчена. Он жрал останки быстро и с остервенением. Наскоро набив брюхо портящейся пищей, морф впал в неподвижность. Остатки пригодного материала быстро всасывались клетками до того как еда станет практически бесполезной. Полумрак помещения прорезали яркие лучи фонарей. Неугомонные люди подъехали к самому окну и теперь внимательно разглядывали офис. Они шли мстить за смерть своего товарища. В разные места помещения с глухим хлопком полетели сразу несколько дымящих предметов из толстых стреляющих палок. Люди в то же мгновение исчезли из оконного проема. Ну, это мы уже проходили. Кызе раньше уже довелось узнать, что такое гранаты. Морф укрылся за перегородкой импровизированной кухни. Оглушающие взрывы с яркими вспышками грохнули практически одновременно. Клубы белесого дыма поплыли по просторному офису. В помещение заскочили сразу три группы по три человека в каждой. Два пулеметчика заняли пространство в оконном проеме почти у самого потолка, разместившись верхом на кунге, подъехавшего вплотную к зданию 'Урала'. Упакованные в броню, люди шли прямо по столам, перешагивая через перегородки. Звуки медленных осторожных шагов разносились по воздуху. Под ногами бойцов трещали пластиком клавиатуры, лотки и прочие спутники работы в офисе, шуршала бумага, с хрустом ломались брошенные ручки и карандаши. Кызя укрылся в своей кухонной выгородке. На него велась охота. Люди очень рисковали, пытаясь уничтожить большого морфа. Они поменялись с ним ролями и ему это не нравилось. Эти люди значительно отличались от тех, кого он встречал раньше. У них не было страха и паники, они шли уверенно, поражая своей слаженность. Каждый из них мог умереть, но не как его добыча, а как хищник вступивший в опасную схватку. Звуки шагов, шуршание одежды, едва слышное позвякивание металла, шелест, разгоняемой ветром бумаги. Люди вернулись в этот офис ненадолго, ровно настолько - сколько потребуется времени для убийства Кызи. Часы на стене отмеряли секунду за секундой, бегом длинной тонкой стрелки, самоотверженно выжигающей заряд вставленной в часы батарейки, которую никто никогда уже не заменит. Морф, практически чертя брюхом по серому толстому линолеуму, двинулся между столами в обход боевой группы. Волны живого тепла дразнили, но чувство опасности заставляло выжидать и тщательно готовить нападение. Внезапно над самой головой разлетелся тучей осколков офисный стол, во все стороны полетели куски из прессованных опилок и скрепляющей их смолы, ламинированного шпона и клочков пластмассы. Очереди из двух пулеметов рвали офисную мебель в труху и не давали шанса для атаки. Опрокинув пару столов, которые тут же рассыпались под ударами пуль, Кызя вытянулся в отчаянном прыжке, стремясь уйти из-под обстрела, выпрыгнув в окно. Стекло ледяным дождем брызнуло во все стороны, но морф со всего маху врезался в две стойки алюминиевой рамы, рассоложенные слишком близко друг от друга. Он повис, застряв в уродливо изогнутой конструкции. Алюминиевая фрамуга впилась в плечи и загривок как лошадиный хомуту. Сзади морфа подстегнули дружные удары пуль. Очередным усилием Кызя выломал раму из креплений и вывалился на улицу, таща на себе уродливое металлическое ярмо. Приземление не было мягким и удачным. Торчащие вдоль тротуара столбики из нержавейки жесткими кольями воткнулись в тело морфа и чуть не пробили брюшину. Но хуже того, алюминиевый хомут зацепился за эти самые столбы и впился в тушу морфа, пытаясь удержать его на месте. Он видел, как люди и стреляющие палки разворачиваются в его сторону, как вспыхивает смертельный огонь на дульных срезах. Мощные челюсти морфа, предназначенные для того, чтобы рвать и дробить сжались на спутавших его оковах. Мягкий легкий металл уступал нажиму челюстей и мощных мышц. Металл рамы сминался, вытягивался и рвался со звуками, напоминающими выстрелы. За те незначительные промежутки времени, которые понадобились для высвобождения, тело морфа рвало пулями. Кызя, подгоняемый жалящими ударами, рванулся с остатками рамы на шее в сторону ближайшей подворотни. По ходу он сбил парочку медленных зомбаков. За его спиной грохотала канонада ураганной стрельбы. Он слышал и чувствовал как одна из боевых машин, взрыкивая двигателем и выпуская сизые клубы солярного выхлопа, погналась в след за ним. Морф одни прыжком преодолел ограду, опоясывающую территорию школы. Кызя стремительно бежал между построек и деревьев, стремясь оставить то самое место, где его чуть не уничтожила опасная дичь. Дома, машины, гаражи, скамейки, кусты и песочницы неслись мимо него стремительно чехардой. Он постепенно увеличивал тот промежуток, который отделял его от гибели. Тварь остановилась только когда стихли выстрелы за спиной. Кормушка, рядом с которой он спрятался, напоминала приземистый железобетонный склеп с подслеповатыми маленькими оконцами. Собранный из бракованных железобетонных плит, барак сейчас был пуст. Все населявшие его жители покинули убогое обиталище. Поломанные скамейки, покосившийся грибок песочницы и вытоптанные клумбы вокруг еще хранили следы пребывания человека. Стекло от битых и целых бутылок отблескивало на солнце, затоптанные бычки и смятые сигаретные пачки цветными кусочками впивались в серую мозаику потресканного асфальта. Мусор и хлам остатков человеческого существования меланхолично валялся кучками и поодиночке. Выкинутые и забытые вещи уже не ждали возвращения прежних хозяев. Эту ночь Кызя провел в бараке. Для поддержания сил и хоть какого-то восстановления многочисленных повреждений Кызя был вынужден сожрать попавшегося зомби. На ближайшее время шатающиеся зомбаки стали его самой частой пищей. Голод не ждал подходящей еды - он требовал насыщения. Глава 9. В лапах смерти Доктор Смерть резко оглянулся после того, как Смуглянка сказал его прозвище. Отрядный медик сидел на корточках в гордом одиночестве, если не считать мешков с трупами. - Не боись Смерть. Это я - Смуглянка. А чего ты тут делаешь? Все правильно. Вчера пацаны ездили за материалом для коллег доктора. Утром они походя разнесли микроскопический анклав, захватив людей и свежие трупы для неизвестных целей таинственных медиков. Доктору не разрешили таскать непонятных 'ученых с мировым именем' в лагерь. В свою очередь 'мировые ученые' тоже не торопились звать к себе в гости поставщиком живого и мертвого материала. Пацаны передавали материал медикам в заранее обусловленном месте. Если трупы оставляли здесь сразу после операции, чтобы воздух в отряде не портили, то живой материал подвозили утром, когда приходила машина от ученых друзей доктора. Смуглянка никогда передачей трупов и пленных не занимался и в этом месте никогда не был, но хорошо знал о темных делишках Доктора Смерть. Сейчас он вышел как раз на то место. где происходил обмен материала на медикаменты, спирт и наркотики. Только живых пленных тут не было. Их просто везти было уже некому. Сам отряд перестал существовать несколько часов назад. - О, пациент мой как-никак пожаловал. - Расплылся в ехидной улыбке Доктор Смерть. - Ты ко мне на утренние процедуры пожаловал? - Ты как мои раны перевязывать-то будешь, Смертушка? Тут же не процедурный кабинет. Доктор уже поднялся во весь свои небольшой рост и развел руки в стороны. - Вы уж не серчайте, голубчик. Ввиду обстоятельств будем надеется, что солнце, воздух и вода нас не подведут и будут лечить на свежем воздухе лучше препаратов. Смуглянка радостно заулыбался. Он понял, что спасся. Ведь ему всегда везло в безвыходных ситуациях. Сейчас за доктором и трупами приедет его машина, и Смуглянка уедет с ними подальше от облавы вертухаев и ходячих мертвецов. Он подошел почти вплотную к маленькому человеку. Едва слышный хлопок, и жгучая боль скрутила уголовника нестерпимой мукой. На какое-то время он вырубился, а когда очнулся, его руки и ноги были стянуты пластиковыми хомутами, которыми перетягивали трупам руки и ноги, чтобы грузить было удобнее. Во всем его теле хозяйничали слабость и боль. Смуглянка услышал обрадованный голос Смерти: - О, уже очнулся. Славненько, голубчик. Выходит, что полечил я вас как следует. Хороший материал для работы получится. Смуглянка смог только простонать, а сознание кричало: 'Ах ты сволочь! Так ты меня на опыты своим изуверам сплавить хочешь? Я тебе не морская свинка и не крыса лабораторная.' Весь ужас ситуации заключался в том, что доктор превратил его в недостающий живой материал, который так цен или безымянные друзья Доктора Смерть. Это же надо так поспасть было! Смуглянку буквально распирало от злобы и отчаяния. Похоже, что судьба ему под самый конец совсем неприятный сюрприз приготовила, а он ей верил. - Ого, уже трепыхаемся. Не дергайтесь больной, сейчас я тебя к перевозке приготовлю. Перед лицом Смуглянки прошагали берцы женского размера и следом он увидел тощую задницу в камуфляжных штанах. Доктор опять присел на корточки и склонился над своей сумкой. До слуха уголовника донесся удаленный голос. Собрав воль в кулак. Смуглянка вывернул голову, чтобы посмотреть на новую напасть. - Смерть! Мы к тебе с подарком пришли. Доктор понялся с кортов и развернулся в сторону визитеров. Смуглянка теперь тоже их видел. Это была парочка бойцов из его отряда: Чипа и Шнурок, которые тащили кого-то третьего. Шнурок своем не походил на свое прозвище. Коренастый, низкорослый, крепко сбитый с тяжелой нижней челюстью и тяжелым взглядом исподлобья. В отряде славился тем, что был мастером -золотые руки. На зону попал за то, что сдала из своего охотничьего ружья полноценный пулемет с лентой и коробом, а в опущенные попал еще в изоляторе за то, что по незнанию вызвался чинить насосы в канализационной станции. Среди заключенных считается весьма непочетной любая работа связанная с туалетами и канализацией. Чипа был просто Чипой. Третий был не знаком. Круглая белобрысая башка и перепачканное лицо с пухлыми щеками. Смуглянка никак не мог вспомнить такого бойца в отряде. Смерть смотрел в их сторону с явным неудовольствием. Еще парочка вооруженных бойцов, притащивших непонятного раненого, явно не входили в его планы. - А вы что здесь забыли? - ядовитым голосом спросил Смерть. - Ну как, Смертушка? - удивленно начал Чипа. - Сегодня же за товаром твои корифаны должны приехать. Нам выбраться нужно. Вот мы с собой пленного привели на опыты твоим изуверам. Пусть они нас подальше вывезут. А дальше мы сами как-нибудь. Честная сделка. - А! Вот оно что, - тем же нехорошим голосом сказал Смерть. - А вы его свяжите и туда к мёртвому материалу положите. Будьте так любезны. - Да зачем? Он и так контуженный. Ничего не соображает. Дуриком наверное стал. И похоже, что оглох совсем. - Это он сейчас дурик, а когда очухается тогда и покажет вам зачем и для чего, и почему. - Уговорил, доктор, - сказал Чипа. - Послушай, Смертушка, а можно будет у твоих друзей пристроиться. Ну, если они на работу нас возьмут или еще как. Будем им материал таскать живой и мертвый. Что ты на это скажешь. Смерть задумчиво задрал голову к небу, как бы размышляя над предложением Чипы. А тот принялся рассуждать на тему своей полезности. Тем временем Шнурок уже связал пленного по рукам и ногам его же шнурками, выдернутыми из ботинок, и потащил к мешкам с трупами. Не особо заботясь о сохранности пленного, Шнурок бросил его прямо на трупы. - О, Смуглый! Это ты тут что-ли? - Удивленное бухтение Шнурка ознаменовало то, что он заметил связанного Смуглянку. В следующее мгновение в руках доктора появился высоковольтный тазер. Новенькая машинка с хлопком выплюнула два игольчатых электрода с тоненькими приводами в сторону мастеровитого Шнурка. Тот вздрогнул всем телом от мощного электрического разряда и всем телом рухнул на Смуглянку. Чипе повезло меньше. Вторым хлопком стал выстрел из импортного пистолета с глушителем. Чипа удивленно посмотрел на свою грудь, провел ладонью по грязной военной форме и поднес ее к лицу. На испачканной ладони ярким мазком растекся кровавый след. Занервничавший Доктор Смерть шагнул вперед и выстрелил два раза подряд. Чупе в дурную голову. - У нас и без олигофренов помощников хватает, - сказал доктор вместо прощальных слов. Дальше он действовал быстро и молча. Вернувшись к сумке он уже не таясь набрал из ампулы еще два шприца, а затем направился в сторону Смуглянки и остального материала. Острая иголка воткнулась в дельтовидную мышцу. Перед глазами Смуглянки все заколыхалось и поплыло, не прошло и минуты, как уголовник провалился в беспамятство. Сознание возвращалось медленно и постепенно по крупинке, как растущая песчаная горка в песочных часах. Сначала он почувствовал холод. Потом начал возвращаться слух. Шум постепенно приближался и нарастал, из полифонической каши стали выделяться отдельные звуки, а потом уже и людские голоса. Слова обретали смысл, возвращалось их понимание, звуки находили отклик в памяти. Он отчётливо слышал лязг металлических инструментов. Обоняние включилось с одного единственного запаха - это запаха лекарств на спирту, а потом выплыл и противные запахи разлагающейся плоти и ацетона, которые сопровождал их во всех последних вылазках. Зрение возвращалось тяжелее всего. Сначала он вообще ничего не видел и решил, что ослеп, но потом оказалось, что он просто не может открыть глаза. Сквозь тоненькие щелочки приоткрывшихся век он увидел белый свет. Даже не белый цвет, а матово белесую неяркую пелену. Сплошную матовую поверхность стали разбавлять пятна и полосы, которые постепенно складывались в узоры и обретали форму. Цветные разводы начали растекаться по мозаике, заползая в отдельные ее кусочки. Беспорядочная мешанина больше напоминала абстрактную живопись. Тем не менее, через некоторое время глаза подарили ему расцвеченную фактурную картинку. Вид помещения напугал до коликов в животе. А когда он понял, что привязан ремнями к металлическому столу, Смуглянка запаниковал по настоящему. Вкупе с разделанными трупами и дергающимися зомби на соседних столах выглядело это действительно жутко. Во всем теле была ужасная слабость, как с тяжелого похмелья. Голова болела, но не так сильно как с бодуна. Единственное, что он никак не мог привести в порядок, так это свои воспоминания. Кроткие мысли беспорядочно скакали в голове, но память о последних сутках никак не возвращалась. Он не мог понять, где он находится и что с ним происходит. Попытки вспомнить предшествующие события сваливались кучей всяких обрывочных образов, которые относились к совершенно разным промежуткам времени, а порой вообще мало отличались от сна или бредовых фантазий. Живых людей он в помещении не заметил. Зато столики с медицинским инструментом, шкафы со всякими банками-пузырьками-склянками и непонятные аппараты присутствовали в изобилии. Ему даже стало интересно, что это за лаборатория безумного ученого. В морге Смуглянка бывал неоднократно, но помещение больше напоминало громадную светлую операционную или ультра-современную пыточную. Последнее сравнение ему очень не понравилось. В помещении было чисто, но как-то неопрятно из-за громоздящихся на столах штуковин, бумаг и непонятных инструментов, скорее всего, это можно было назвать рабочим беспорядком. Смуглянка задергался, пытаясь вывернуться из пут пока не вернулись врачи-палачи-вивисекторы для продолжения работы. Жёсткие кожаные ремни с мягкой внутренней оплеткой держали надежно и крепко, как и положено оковам. Выпутаться он не смог, зато понял, что у него монотонно-одинаково болит все тело. Это значило, что он цел и скорее всего не ранен. Смуглянка уставился в белый потолок, покрытий какими-то пластиковыми панелями. Над каждым столом висела специальная операционная люстра, но над его столом люстра была отклонена в сторону. Раздался звук открывающейся двери. Смуглянка попытался повернуть голову налево, но шею прострелила острая боль. Шаги двух людей приближались к нему, отмеряя тяжелые мгновения до определения его участи. - Привет, Смуглянка. - Здравствуй, Смерть, - ответил на знакомый голос Смуглянка. - Не ожидал тебя увидеть. - Не обижайся, Смуглый, что током шарахнуть тебя пришлось. Напугал ты меня. Вот я и пальнул в тебя на максимальной мощности, аж провода задымились. Доктор смерть шарахнул его из дистанционного электрошокера, который может поражать противника стреляющими электродами на расстоянии до 7 метров. Их тазерами называют. 'Спасибо, что из пистолета не пальнул, сволочь', - подумал Смуглянка. - Так мы и есть обида. Забыл что ли. Обиженными быть по жизни - вот наш удел. Смуглянка сознательно напомнил медику об их общем невысоком статусе в зоне. - Ну, ты мне тут эту философию не разводи. Я чуть не обделался когда тебя увидел. Еще скажи спасибо, что автомат я выбросил когда бежал, а пистолет в чемодане лежал. Вот только эта пукалка в кармане была, - доктор смерть покрутил перед его глазами тем самым тайваньским стреляющим электрошокером. - Может, отцепишь меня по прежней дружбе, а то крысой лабораторной себя чувствую. - Нет, Смуглый. Я тебе подарок хочу сделать. - Ты полегче со своими садо-мазо. Ты же знаешь, что у меня другие наклонности. Даже в зоне с Машками не грешил. - Нет, Смуглый. Бери выше. Ты послужишь ее величеству науке. - Вот ты гнида поганая ты, Смертушка. Опять за старое взялся. На людях эксперименты делать будешь. - Почему опять? Я и не прекращал. Смуглянка помнил, в каком зачуханном и затравленном виде привезли к ним доктора. При его прегрешениях перед общаком, он бы до освобождения не дожил. Он тогда вообще был на гране помешательства, а сейчас вон каким орлом смотри. А глаза у него поганые - такие серый и холодные как лед. И смотрит он на Смуглянку как на морскую свинку для опытов, которая еще и говорить умеет. 'Вот так попал!' - подумал бандит. Память угодливо преподнесла картинки воспоминаний о том как доктор Смерть потрошил людей на пытках или экзекуциях. Как торжествующе блестели глаза доктора, когда он слушал мольбы о смерти, когда его подопечные просили даже не прекратить пытки, а просто дать им умереть. А он приводил в чувства, оживлял, запускал остановившиеся сердца и снова пытал. Как такую сволочь земля еще носит? Такого упрашивать бесполезно. Но зачем он ему сейчас? В поле зрения Смуглянки появился второй человек. На первый взгляд они были ровесники с доктором, но выглядел лопоухий лысоватый мужичок получше, чем их отрядный лепила. Когда они снюхаться-то успели? - Не помните меня? - спросил его второй человек. - Не припоминаю, - осторожно ответил бандит. - Мы к вам раньше за материалом приезжали. Так вот оно что! Еще когда только начиналась катастрофа, у Доктора Смерть внезапно появился заказчик, который выкупал не восставшие трупы. Не долго думая они для него просто отлавливали в укромных места и убивали выстрелом в голову зазевавшихся людей. Также во время нападений на машины с беженцами они старались отстреливать фраеров в голову. Очень хорошо платили за детские трупы. Практически после второго торга ему потребовались живые молодые и крепкие мужчины. Что он собирался с ними делать, это было не известно. Пацаны в отряде во всю потешались, предполагая способы их использования. Этот логический ряд заставил Смуглянку побледнеть. Вот теперь он узнает, зачем этому ушастому нужны молодые крепкие мужчины. Смуглянка не знал, сойдет ли он за молодого, но за крепкого он сойдет несомненно. Доктор Смерть догадался по его виду о чем он подумал и визгливо заржал молодым не свойственным ему смехом. - Да, мой друг. Я совершенно верно выделял вас из общей массы той мразоты с которой мне приходилось работать. Вы действительно стоящий материал. Если вы даже погибните, что даю вам слово, что не напрасно. Хотя подозреваю, что жить вы будете и миссия у вас действительно важная. Практически судьбоносная, - выдавил из себя смеющийся доктор. Смуглянка опят начал рваться. А смех доктора Смерть продолжал летать под потолком, биться в стекла и прыгать по всему помещению. - Не пугайтесь, уважаемый. К сожалению, не знаю как вас зовут, - включился в разговор ушастый. - Смуглый его зовут, - закончив смеяться, пояснил доктор Смерть. - У меня имя еще есть, которое родители дали. Если умру, то от погоняла своего поганого избавиться хочу. Николай меня зовут. - Вы, Коля, не бойтесь. Положитесь на свою удачу. Вы можете стать тем уникальным человеком, который будет основоположником нового племени или даже расы людей. Если это получиться, то те, кто пойдут по вашим стопам, наследуют землю со всеми ее богатствами. - Насколько я понимаю: за меня все решили и моего согласия не требуется? - У вас нет выхода. Смиритесь с этим. И надейтесь на лучшее, - обнадежил его ушастый. - Я думаю вас нужно перевести в другое помещении. Те эксперименты, которые тут происходят не имеют никакого отношения ни к вам и к тому, что вам предстоит. Попрощавшись с ним, доктор смерть и его ушастый приятель ушли из операционной. Зато после них появились два крепкие мужика и некрасивая женщина с круглыми и ничего не выражающими глазами. Женщина привычным движением сделала ему инъекцию в руку. После чего тело Николая стало чужим и беспомощным. Его отвязали от стола и переложили на тележку-каталку. Тело он свое чувствовал, но пошевелиться не мог. Попытки двинуть рукой или ногой приводили лишь к легким подёргиваниям. Он был не в силах справиться с тяжестью своих конечностей. Женщина положила ему на глаза тряпку типа вафельного полотенца. Тряпка была свежевыстиранная. На Николая накатило чувство благодарности - спасибо хоть за то, что тряпка чистая, а не с трупа снятая. Везли его долго. Кафельная плитка под колесами техеи смнилась бетонным полом, а потом асфальтом. Тележку поднимали и опускали по пандусам, поворачивали в разные стороны, останавливали, а потом снова толками вперед. Когда сняли тряпку. Смуглянка оказался в ярко освещенной комнате без окон, разделенной решётками на отдельные ячейки. Николай осмотрелся по сторонам. В его ячейке были, вмонтированный в пол, унитаз, кран, вода из которого должа была листься прямо в нужник и венчик душа на высоте вытянутой руки. Поистине спартанский санузел или параша могла закрываться полупрозрачной клеенчатой занавеской. Зеркала не было. К единственной в ячейке стене была привинчена кровать - типичная шконка из тюремного изолятора. Отличаем от тюремной были уже знакомые ремни, которыми он был пристегнут к металлическому столу. На шконке валялся матрас, но без одеяла и подушки. Рядом с кроватью был привинченный к стене откидной столик вообще без ножек. Николая уложили на кровать, но пристегивать не стали. Оставили его ненадолго. Женщина вернулась через некоторое время. Она принесла ему одежду, а также двухлитровую бутылку с водой и пластиковый судок. Вид плещущейся жидкости в прозрачной бутылке вызвал острый приступ жажды. Николаю захотелось аж завыть от раздирающей горло боли. - Вы пить хотите? - спросила женщина. Николай смог ответить только слегка кивнув головой. Его очень удивило, что женщина к нему обращается на 'вы'. Он ее пленник, к тому же приговоренный к смерти или к чему-то там еще. В его понимании к пленным или смертникам должны были относиться с полным презрением. Женщина налила воду из бутылки в судок, подняла голову Николая с подушки и чуть повернула ее в сторону. В его пересохший рот полилась вода, разбивая мучительную сухость. Сначала он чуть не захлебнулся. Женщина резко убрала поилку, после чего долго дождалась пока он проглотит воду и продышится. Потом она снова стала поить его из судка, но уже осторожнее. С ее помощью он выпил примерно литр. Вода булькала в пустом желудке, но зато исчезла жажда. Он почувствовал себя намного лучше. От ее рук пахло хлоркой. Этот запах вызвал в памяти картинку бассейна из далекого беззаботного детства. Тогда он занимался плаваньем в спортивной школе Облсовпрофа. Неуместное детское воспоминание лишило его последних остатков силы духа, и жалость к себе завладела им полностью и абсолютно. Слезы сами собой покатились из глаз. Он плакал о своей беспомощности в настоящий момент, о несостоявшейся жизни, о потерянном прошлом, о страшном неизвестно будущем, которое, несомненно, будет коротким и болезненным. - Ну, вот еще. А ну-ка возьмите себя в руки. Мужик вы или кто? - начала говорить женщина. Голос у нее был совсем не сердитым и не презрительным. Она говорила с ним как с ребенком. От этого неуместная жалость к себе навалилась на него с новой силой. И еще Николаю стало стыдно. Чувство стыда помогло ему взять себя в руки, и он перестал лить слезы. - Наверное давайте я вам утку поставлю, а то вон столько выпили. Слабость у вас еще часа полтора-два будет, а потом все пройдет. Я вам еще капельницу поставлю с лекарством. Вам легче будет. Синдром сниму. Договорились? - миролюбиво и даже ласково спросила она. Николай снова моргнул глазами. Было так неожиданно, что в таких обстоятельствах о нем кто-то заботится. Женщина раздвинула ему ноги и сунула между бедрами полупрозрачную пластиковую емкость. Организм как будто ждал команду. Моча практически сразу полилась с едва слышным журчащим звуком. Женщина удовлетворенно кивнула и укрыла его простыней, которую принесла вместе с одеждой. Когда она подтыкала ему одеяло он умудрился коснуться ее руки и сжать пальцы. Женщина вздрогнула всем телом и замерла. Такого он не ожидал. Рукопожатие было тем немногим, чем Николай мог выразить ей свою благодарность. Да и врятли она испугалось совсем слабого пожатия вялых и почти бесчувственных пальцев. http://cruzworlds.ru/books/index.php?m=read&book=97&page=9 http://cruzworlds.ru/books/index.php?m=read&book=97&page=10 http://cruzworlds.ru/books/index.php?m=read&book=97&page=11
Оценка: 7.23*29  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"