Степанов Иван Константинович : другие произведения.

Рагнарек

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Ранняя северная осень слыла хорошим временем. Поля уже были убраны, а сено сметано в высокие скирды, укрепленные от ветра жердями и толстыми пеньковыми веревками. Большие серые гуси готовились к дальнему перелету, по утрам на мелководье хорошо ловилась жирная семга, а пора холодных дождей и зимних бурь еще не пришла. Хорошее время. Самое подходящее время для войны.

   Рагнарёк
  
   Ранняя северная осень слыла хорошим временем. Поля уже были убраны, а сено сметано в высокие скирды, укрепленные от ветра жердями и толстыми пеньковыми веревками. Большие серые гуси готовились к дальнему перелету, по утрам на мелководье хорошо ловилась жирная семга, а пора холодных дождей и зимних бурь еще не пришла. Хорошее время. Самое подходящее время для войны.
   Дракары отплывали утром. Гребцы занимали свои места на веслах, прочие же затаскивали на борт последние кожаные мешки с провизией, без дела поправляли и без того подогнанное снаряжение и просили помощи водяных духов, кидали хлебный мякиш и кусочки красного мяса в холодную воду, над которой еще трепались клочья ночного тумана. Женатые то и дело посматривали в сторону хутора, где остались семьи, с которыми все они простились еще накануне. Молодые же смотрели в море, за горизонт, где ждала их боевая слава, а с ней - богатая добыча, почетные воинские шрамы и мягкие тела иноплеменных женщин.
   Молодой конунг наблюдал за погрузкой, время от времени отдавая распоряжения, а потому он не сразу заметил три приближающиеся к нему по берегу фигуры, а заметив, зло выругался и отвернулся, словно надеясь, что пришедшие пройдут мимо. Но они не прошли.
   - Приветствую, вождь, - сказал за его спиной старый Ари. Голос его напоминал ночные вопли западного ветра и скрежет точильного камня по топору.
   - Ишь, рожу отворотил... - глухо, с медвежьим прирыкивание добавил его сосед Пиллан.
   Вождь обернулся и хмуро осмотрел обоих. Ари опирался на длинное копье, да и сам он свой сухой и узкоплечей, одетой в кольчугу фигурой, своим худым морщинистым и безбородым лицом напоминал собственное оружие, старое боевое копьем с отполированным ладонями потрескавшимся древком и не раз правленым наконечником. Один его глаз был замотан тряпкой - его выбило стрелой в сражении, о котором успели позабыть даже старые скальды. Второй глаз Ари слезился от ветра, однако в нем было столько плохо укрытого, цепного звериного бешенства, что молодой вождь не стерпел, отвел взгляд. Стоящий рядом Пиллан ничем не походил на соседа. В его грузной фигуре еще чувствовалась сила, которой он славился в молодости, хотя порядочное его брюхо уже не помещалось в тертый кожаный доспех, и Пиллан как бы ненароком прикрывал его круглым деревянным щитом. Его лицо до глаз заросло косматой бородищей, а рогатый железный шлем был надвинут по самые глаза. Губы Пиллана кривились, усмехались, и под его взглядом конунг почувствовал себя не удачливым морским вождем, не раз водившим дракары к чужим берегам, а хуторским мальчишкой, которому могут отвесить пинка или выпороть при всех вожжами, дай только повод. У ног Пиллана сидела Хель - старая сука волкодава, верная спутница его друга Ари, единственная, кого он когда-либо приводил в свой дом. На шее Хель был боевой шипастый ошейник, но глядела она вполне дружелюбно, и даже стукнула несколько раз по земле тяжелым хвостом, показывая приязнь.
   - Скажи... конунг... - прорычал Пиллан. - Найдется ли нам место на твоих кораблях?
   Молодой вождь не ответил, а вокруг уже начали собираться зеваки. Люди бросали погрузку и подходили ближе, посмеиваясь и переговариваясь.
   - Зачем оно вам? - вождь старался говорить высокомерно и сурово. - Дни ваших походов давно прошли.
   - Это верно, сопляк, - ощерившись, согласился Пиллан. - Последний раз мы выходили в море еще с твоим отцом, который был настоящим воином, не чета тебе.
   В собравшейся вокруг толпе раздалось несколько смешков.
   - Тогда чего вы хотите? - нахмурился вождь.
   - Серая ведьма-смерть уже идет за нами, - ответил Ари. - Эти острова стали слишком спокойным местом. Поэтому нам нужно плыть с тобой, чтобы умереть достойно.
   В толпе зашумели.
   - Слыхали? - выкрикнул из-за спин голос рыжего Эрика, хуторского насмешника и задиры. - Старые псы и их сука хотят умереть в бою! Они до сих пор верят, что попадут в Валгаллу, прямиком в чертоги Одина! Будут пить эль, хвастать былыми подвигами и трахать прекрасных дев-валькирий, пока не наступит последняя битва!
   Многие воины засмеялись. В ответ на это Хель радостно завиляла хвостом, а потом протяжно зевнула, показав почти лишившуюся зубов пасть, что вызвало новые смешки и остроты.
   - Выйди ко мне, Эрик, - тихо попросил Ари. - Я помню твоего отца и твоего деда. Они никогда не прятались за чужими спинами. Выйди ко мне.
   И веселье вокруг стало стихать. Многие вдруг почувствовали смущение и даже страх, как будто в центре круга стояли не два старика, которых каждый из них знал с рождения, а опасные призраки другого, уже прошедшего, темного, безжалостного времени. А молодой конунг понял - если он сейчас промолчит, ему трудно будет сохранить власть над этими людьми.
   - У старых владык Севера больше нет силы, - твердо сказал он. - Многие кланы уже приняли единого римского бога. Он милостив и не требует жертв и крови. Ступайте домой. Берсеркерам и смертникам нет места на моих кораблях.
   Ари посмотрел ему в глаза, и вождь подумал, что если тот сейчас ткнет его копьем, ему не успеть увернуться или закрыться щитом. Но старик лишь молча развернулся и пошагал прочь. Хель поплелась следом. Пиллан же напоследок обвел стоящих вокруг воинов тяжелым взглядом, отдельно задержавшись на своем старшем сыне Хальдруге, который избегал смотреть отцу в глаза.
   - Проклинаю вас... - хрипло сказал он. - Проклинаю вас всех. Море и железо возьмут ваши души, а ваши жены будут рожать чужих сыновей.
   Произнеся такие страшные слова, старый Пиллан грязно выругался и пошел следом за другом.
   Кто-то первым произнес слова "дурной знак". Люди возвращались к своим делам, но слова эти осели в каждой голове, давили на каждое сердце.
   Молодой вождь подозвал к себе Хальдруга.
   - Догони отца, - сказал он. - Пускай он откажется от своих слов, снимет проклятие. Он напугал людей.
   - Он не согласится... - проговорил тот. Сын Пиллана, хоть и унаследовал от отца могучую фигуру, не имел ни его решительности, ни его злости.
   - Ступай... - повторил вождь.
   Хальдруг быстро догнал двух стариков - те шли не спеша, о чем-то переговариваясь.
   - Отец... - для верности и большей почтительности он опустился на одно колено. - Прошу тебя, сними проклятье. Воины боятся выходить в море. И... дай мне свое благословение. Прошу...
   Пиллан улыбнулся и потрепал сына по голове:
   - Это ведь он послал тебя, так? Молодой конунг послал тебя ко мне, потому что слезливые бабы, которых он зовет своими воинами, испугались слов старика? - он сгреб волосы сына в кулак и вывернул его лицо вверх. - Так, сын?
   - Так... - признался Хальдруг. И оказался на земле от жестокой отцовской оплеухи.
   А старый Пиллан рассмеялся и в его глазах не было сожаления.
  
   Два старика сидели на камне, наблюдая за тем, как дракары, взмахивая веслами, один за другим направляются к узкому выходу из фьорда. Собака дремала у их ног.
   - Значит, завтра... - сказал Пиллан.
   - Завтра... - подтвердил Ари.
  
   Дома старый Ари разжег огонь, раздув угли в очаге, накормил Хель и сел, уставившись на пламя. Он попытался припомнить прежние времена, всю прожитую им долгую, непростую жизнь, но в голове была только какая-то дремотная пустота. Ему даже стало казаться, что окружающие его вещи и весь мир сделались бледнее, отступили за грань реального. Настоящими остались только огонь, собака, старое копье и сам Ари. Так он и просидел до самого утра.
  
   Гудрун, жена Пиллана, встретила мужа на пороге дома. Он же бросил щит и топор в угол и молча уселся за стол. Жена, не говоря ни слова, поставила перед ним миски с похлебкой и вареным мясом.
   Пока Пиллан ел, прибежала маленькая Лута, дочь Хальдруга. Девочка уселась на скамью напротив деда, повертелась немного, почесала ободранный локоток и спросила:
   - А почему ты не в море? Или ты уже вернулся, а?
   Дед молча кивнул.
   - Вот хорошо! - обрадовалась девочка. - Тогда давай делать мне кораблик! Ты обещал мне, помнишь? Обещал!
   И они сделали кораблик. Настоящий маленький дракар из дубовой коры с парусом из бересты и соломинками-веслами. Еще Пиллан принес с берега плавника для очага, натаскал воды в бочку у двери, накормил скотину, наточил косу и все ножи в доме. Когда совсем стемнело, он лег в постель рядом с женой, с которой они так и не сказали друг другу ни слова за целый день. Пиллан прикрыл глаза и тут же уснул. Всю ночь он проспал тихо, ни разу не захрапев, что было совсем на него не похоже.
  
   На рассвете Ари поднялся и прошелся по дому, разминая затекшие руки и ноги. Присел на корточки возле собаки. Хель спала, положив морду на лапы, и спала неспокойно, то и дело вздрагивая и по-старушечьи поскуливая, жалуясь на какие-то свои, собачьи горести. Старик несколько раз провел ладонью по ее крупному выпуклому лбу, а потом навалился на собаку всем телом, прижал локтем ее шею к полу, выдернул из ножен на правом бедре длинный кинжал и несколько раз ударил Хель между ребер, туда, где колотилось ее сердце. Собака взвизгнула, заскребла лапами по доскам пола, словно пытаясь сбежать от смерти одним, последним прыжком, вздрогнула несколько раз и затихла.
   Ари похоронил Хель на холме над морем. Он уложил ее в вырытую заступом яму, забросал землей и заложил камнями. От таких трудов у него начали дрожать руки и ноги.
   - Нехорошо это, - подумал старик. - Совсем не ко времени.
   Впрочем, назначенный час еще не наступил, и он мог немного отдохнуть.
  
   Пиллан проснулся перед самым рассветом. Осторожно ступая босыми ногами, чтобы не разбудить никого из домашних, он вынес во двор оружие, потом вернулся за сапогами. Обувшись, он умылся водой из бочки и вдоволь напился. Приладил на ремнях за спиной топор, подобрал щит. И в этот момент, когда все уже было решено и последний шаг сделан, им овладело нестерпимое желание остаться, никуда не уходить из этого дома, который он построил своими руками, от его женщины, которая родила ему трех сыновей и красивую дочь, от всего, что было его родом, его жизнью. Но Пиллан не поддался ему. Наоборот, в его душе поднялась такая черная злость, такая ненависть к собственной слабости, что он зашагал прочь, ни разу не обернувшись.
   Его жена лежала и смотрела открытыми глазами в темноту, и слезы все лились и лились из ее глаз, не остановить, не удержать.
  
   Встретившись, они уселись рядом на замшелый камень, похожий на панцирь спрятавшейся под землю черепахи, раскурили трубки. Поговорили о хозяйстве, о видах на зиму и прочих самых обыкновенных вещах. Докурив, они поднялись, разошлись на пять шагов и некоторое время стояли друг напротив друга. Потом Пиллан достал из-за спины топор и покрепче ухватил ремень щита, а Ари выставил вперед острие копья. Постояли еще немного. Наконец, Ари несильно ударил копьем в щит старого друга. Пиллан отвел удар в сторону и двинулся по дуге вправо, стараясь подобраться к соседу поближе. Тот не позволил и попытался ударить еще несколько раз: в ноги, в голову, в подбрюшье. Скоро привычные навыки убийства взяли свое - воины распалились и начали драться по-настоящему. Вот копье ударило в голову и сразу нырнуло вниз, под не успевший опуститься щит. Из распоротого бедра Пиллана полилась алая жильная кровь, и тут же Ари покатился по земле, спасая голову от топора. Воины зверели от запаха чужой и собственной крови. Они сходились еще два раза, а потом ноги Пиллана подогнулись, и Ари тут же всадил ему острие копья в плечо. Щит упал на землю. Рыча, Ари всаживал копье еще глубже, так что наконечник показался из спины Пиллана, сделал шаг вперед, слишком близко... и упал от чудовищного удара топором в бок, который почти перерубил его пополам. Так и окончилась их схватка.
  
   Старый Ари умер почти сразу, но Пиллан жил еще несколько минут. Он лежал, чувствуя, как холод толчками входит в его тело и поднимается от ноги вверх, к сердцу. Он ждал, обшаривая глазами небо, и в последний миг своей жизни он все же увидел яркий волшебный свет и услышал шум невидимых крыльев.
  
   Их нашли только на следующее утро. Оставшиеся в хуторе женщины и дети молча обступили лежащие на земле тела. Маленькая Лута пыталась протиснуться поближе, но старшие не пускали. Она хотела увидеть во взгляде деда отражение прекрасных лиц валькирий, но сделать это было никак нельзя - прибрежные чайки уже успели выклевать старым дуракам глаза.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"