Аннотация: Ответ читателя Ивакина писателю Валентинову
Для начала. Я не делю литературу по жанрам. Фантастика, детектив, реализм...
Зачем? В любой книге есть элемент вымысла. Где-то больше - где-то меньше. Любая книга - по сути своей - фантастика. Начиная с 'Илиады'. Заканчивая... Впрочем, я не об этом. Об этом уже сотни копий сломаны.
Я о другом. О тонкой грани вымысла и реальности.
'Железячник' - термин, почему-то ставший ругательным.
Впрочем, давайте разберемся, для начала, с понятиями.
'Железячник' - автор, стремящийся к максимальной приближенности к реальности. Я правильно понимаю этот термин?
Он стремится описать количество заклепок в броне, он не допускает двуручных мечей за спиной, у него эльфы не стреляют в лесу из лука.
Типы 'железячничества':
1. 'Классическая заклепкометрия' - четкое, детальное описание железяк. Не может в обойме пистолета 'ТТ' быть 48 патронов.
2. 'Историческая альтернатива' - законы диалектики. Действие равно противодействию, отрицание отрицания, количество в качество... Если Гитлера убивают в 1917 году, то на его месте появится кто-то другой. Например, Геринг. Правда, тогда и Рейх проиграет к сорок третьему...Или Сект, тогда... Впрочем, не будем углубляться в Иные Реальности... Этот момент идеально показал Сергей Буркатовский в 'Вчера будет война'.
3. 'Психологическая психология' - поступки ГГ и второстепенных персонажей должны быть мотивированы. Если мне на ногу падает молоток я скажу: 'Бллля...', но не 'Ой!'. Какая-нибудь девочка наоборот. Не верю я в чудесное приобретение навыков в стрельбы из арбалета. А если они и появятся, я, как читатель, должен знать, что великий маг Уххуй даровал мне эти способности, за каким-то лешим. 'Какого-то лешего' можно оставить до конца книги. Главное, чтобы было объяснение.
Самый яркий пример железячника-заклепкометриста в современности - Глеб Дойников. Его 'Варяг' - Победитель!' описан с таким невероятным вкусом, что на одном вдохе читаешь инструкции по развешиванию по бортам матросских коек, вычисления необходимого веса заряда для подрыва японского броненосца, строительство бронепоездов...
Ну, может кому-то это скучно...
Лично мне - сугубому гуманитарию и штатской штафирке - это интересно было читать.
Позвольте, - скажет читатель, - а разве так вот обязательно нужно? Автор делает пару часов вычислений в фунтах шимозы, чтобы одну мааааааленькую, крохотную циферку дать в тексте. Разве вот мне, читавшему 'Варяга' ночь в туалете и выкурившем пачку сигарет, разве мне так важно - какой толщины броня у 'Чиоды'?
Совершенно не важно.
Это важно, прежде всего, для автора.
Но, господа! В мелочах прячется дьявол. Такие мелочи создают атмосферу всей книги.
Да, я полностью согласен с Василием Головачевым, который как-то на вопрос: 'А почему из вашего МИ-26 выпрыгивает полк ОМОНа?' ответил - 'Мой вертолет, сколько хочу, столько и сажаю...'
Я полностью согласен с А. Валентиновым, у которого белые офицеры в 1919 году пьют шустовский коньяк. В вагоне на Транссибе. А чтобы им и не бухать его? Это же Белая Гвардия! (термин 'Белая Гвардия' читается... с... придыханием...)
Интересно, где они его могли взять? Нешто цистернами его возили с собой еще с семнадцатого года?
Вы авторы, вам решать.
Но вот из книг - Дойников или Валентинов? - я выберу Дойникова. Потому что...
Потому что он ПСИХОЛОГИЧЕСКИ точнее!!!!
Как еще и товарищи Буркатовский и Конюшевский.
Сергей очень точно описывает исторические альтернативные реальности, используя 'действие рождает противодействие', а Влад реальности психологические.
Как это?
Представьте себе ситуацию...
Вдруг Родя Раскольников на допросе убивает чернильной ручкой следователя, пролазит в окно, радостно хихикая... А потом по пути, встретив князя Мышкина мочит его - тем же топором, забегает в дом к Карениным, хватает Анну и они уезжают в Карловы Вары получать приз - 'чумадан' фунтов стерлингов (марок, песет, франков, рублей) и жить-наслаждать друг друга.
Клевый романчик, да? Тянет на сериал с продолжениями. 'Преступление и наказание 1. Преступление и возмездие-2. Преступление и Награда-3. Каренина против Мармеладовой -4. Процентщица наносит ответный удар! Долгожданный приквел!'
Да было уже это все...
Чтиво для прослабления. Попса для ног. 'Приключения Ната Пинкертона!'
А в истории остался 'железячник' Шерлок...
Потому как в любой фантастике - главное - правда!
Правда психологическая, правда реализма.
Писатель, или мнящий себя таковым, должен быть 'железячником' человеческих душ.
Самый мощный момент у Конюшевского - как 'бандюган' Лисов ночью расстреливает колонну с немецкими ранеными. И как ему становится стыдно, когда он разговаривает с фройляйн Нахтигаль.
Кстати... совсем не 'железячно'. Штабартцами (военными врачами) в вермахте женщины не служили. Но автору надо это было. Потому как, именно дрожащая от страха девочка, пытающаяся держать лицо в свете горящих грузовиков, разговаривающая с врагом защищающая своих раненых... Это психологическая правда.
Именно так делали наши военврачи перед лицом немцев. И если Лисов отпускает фройляйн Нахтигаль - для того, чтобы встретиться с ней еще и еще раз - то в настоящей, реальной истории немцы жгли такие колонны с нашими госпитальными машинами.
И вот тут всплывает настоящая правда. Нарушение 'железячности' - девочка-штабартц! - играет на руку правде другой. Правде великодушия. Правде этнопсихологии.
На что играет МИ-26 у Головачева? А растение его знает... Сложно ему было поменять МИ-26 на 'Чиррртоххр-252', а ОМОН на полк имперских десантников с Тау Кита? Что бы изменилось?
На что играет шустовский коньяк у Валентинова? Тут тоньше.... Ой тоньше!!!
Напоминаю сцену. Едет поезд. В купейном вагоне сидят белые офицеры смотрят в темные окна, лопают пресловутый коньяк и рассуждают о зомбоватой природе краснопузой сволочи.
Два слова - 'Шустовский коньяк' - создают атмосферу. Сразу перед глазами оплывающие свечи, блистающие аксельбанты, хруст французской булки и прочие юнкера.
Россия, которую мы потеряли... Герои, которых мы не знали...
Блин, неужели А. Валентинову - историку! - не доводилось читать 'очерки российской смуты'???
Какой, нах, коньяк? Шустовские заводы под красными уже год! Аксельбанты уже истрепаны еще в болотах Мазурии и потеряны в Ледяном походе.Французскую булку жрали купцы (зарплата среднего(!) офицерского состава была при царе меньше чем у мастера на заводе). Романтиков-юнкеров повышибали еще в семнадцатом в Москве.
Что сложно было написать так:
'Штабс-капитан махнул вонючего самогона. В памяти его вдруг всплыл вкус давно забытого шустовского коньяка, первый и последний раз потребимого им на окончании третьего курса Николаевского артиллерийского...'
Или:
'Теплушка воняла потом и кровью. Традиционный запах Гражданской войны. Вдруг штабс-капитан достал фляжку. - Шустовский! - заговорчески он подмигнул корнету. - У убитого матроса нашел...'
Это вот не привязывайтесь ко мне. Чисто из любопытства такие сценки... Наобум... Но они правдивее. Больше передают дух эпохи. А значит больше цепляют читателя. А значит он быстрее купит следующую книгу.
Увы.... Мэтры, в большем случае, останавливаются на клонах своих первых героев и на одних и тех же штампах...
Одинаковые ГГ что у Головачева, что у Валентинова, что у Звягинцева, что у Лукьяненко...
Дай Бог им вылезти из своего круга и начать писать заново.
Дай Бог нам не залезть в свои типажи навечно. Написать первую книгу легко. Продолжить трудно.