Аннотация: Рассказ возможно о последней и необычной, настоящей, любви Ивана Петровича.
Кресло.
Иван Петрович очень любил баню - общественную, городскую баню. В его неспешной жизни, походы в баню стали неким ритуалом, с одной стороны ставшим ещё одним фактором стабильности, а с другой, легким взбадривающим стрессом, поддерживающим тело в тонусе.
Жизнь его давно уже встала на рельсы, и в ней практически ничего не могло поменяться.
Люди, окружавшие его, мало им интересовались, а ему это и не было нужно, так как с годами Иван Петрович всё больше становился интровертом.
На работе он был одним из старейших работников, с ценным опытом, предпенсионного возраста, что давало ему некоторые поблажки. Его особо не гоняли, а сам он уже давно усвоил, что инициатива наказуема. Так и текли его рабочие дни, словно река по равнине.
В личной жизни всё давно было уже расставлено по полочкам. В жизни Ивана Петровича был лишь один человек, и это был он сам, больше у него никого не было. Так уж вышло, что не глупый, без вредных привычек, да и не урод, он так и не смог связать свою жизнь ни с одной женщиной. Женщины конечно были, и одна, как ему кажется, любила его, но видно не судьба.
Иван Петрович, когда размышлял об этом, списывал такое личное положение на леность. Ему было лень бегать за женщинами, он всегда отвечал лишь взаимностью. Он не мог похвастаться своими завоеваниями женщин, скорее наоборот, он должен был благодарить женщин, за то, что они были у него. Да, бывало, ему нравились некоторые особы, и он как то пытался за ними приударить, но делал это настолько неловко и ненастойчиво, и самое главное, это ему самому быстро надоедало. И через короткое время, он просто отказывался от своей затеи, успокаивая себя тем, что он пытался.
Так Иван Петрович и жил, стараясь себя не утруждать, не надрываться и соблюдая режим. Забота о здоровом образе жизни стала для него смыслом. Он многое мог рассказать о диетах, о физической гимнастике и народных методах лечения многих болезней.
Интерес к здоровому образу жизни, пожалуй, мог бы уступить лишь второму увлечению Ивана Петровича, это изучение тайных заговоров. Тайные правительства, всемирные заговоры, вот что было настоящей пищей для его интеллекта. Различные передачи, книги, газеты, а в последнее время даже интернет: во всех этих источниках Иван Петрович мог выцедить то, что другие, не замечали. Он видел, что все мировые процессы в политике взаимосвязаны. А самое главное, он умел читать между строк. Но в то же время понимал, что, к сожалению, не может повлиять на то, что он видит. Однако, то, что он может понимать и видеть, этого у него никто не мог забрать и этим Иван Петрович гордился особо.
Рассуждения его строились от простого к сложному. Он видел мироустройство следующим образом.
Когда то на Земле, людей было не много, и у этих людей должна была сформироваться элита, а как же без этого? Даже у животных есть своя иерархия. Более того, одно из главных отличий человека, это его стремление к социализации. Ведь, несмотря на все различия людей живущих в разных концах света, всех объединяет стремление к созданию общества. На всех континентах, все начиналось с поселений. К примеру, в Австралии, несмотря на всю её замкнутость в эволюционном развитии, не были же найдены тысячи отшельников и отшельниц, встречающихся лишь для спаривания. Всё как везде, есть группа людей, а в этой группе своя элита. И эта элита, безусловно, имела доступ ко всем имеющимся знаниям.
К примеру, чем руководитель фирмы, отличается пусть даже от начальника отдела? Тем, что он умнее? Сильнее? Красивее? Нет. Руководитель имеет доступ ко всем потокам информации, снизу от подчиненных, в горизонтали, от таких же, как он руководителей и, если есть ещё кто - то над ним, руководитель получает информацию напрямую сверху. А владеющий информацией, как известно, правит миром. Следовательно, элита появившаяся на заре человечества сильнее низших сословий, в том плане, что она владеет знаниями и передает их из поколения в поколение наследникам. Ну не зря же у людей есть такое слово - наследник. Наследник это тот, кто наследуют. И это понятие появилась именно благодаря элите. Что наследовать у нищего?
С увеличением количества людей на планете, появилась конкуренция между элитами, в ходе которой, по законам эволюции выжили лишь сильнейшие элиты. Таким образом, по представлению Ивана Петровича, несмотря на гигантское увеличение численности населения, количество правящих элит лишь сокращалось, и пропорционально этому возрастала их сила и влияние.
А если эту систему рассматривать на сегодняшней ситуации, всё выглядит линейно просто. Есть небольшой поселок, есть его глава, он подчиняется главе района, а тот в свою очередь, главе области, а глава области, соответственно главе государства. В неком регионе, есть определенное количество государств и естественно, все они, не равнозначны на мировой арене. То есть в конкретном регионе планеты, есть доминирующее государство. Во всем мире около 200 государств, а для пересчета количества государств могущих проводить самостоятельную политику, хватит и пальцев на одной руке.
И соответственно, то же самое Иван Петрович видел в коммерческой сфере, более того, он считал, что на сегодняшний момент, именно теневые мультимиллиардеры делают политику. И идеология давно уже является неотъемлемой частью и собственностью коммерсантов. Потому что, для власти денег, границы, это иллюзия, созданная для низших слоев общества. А государства фактически на сегодняшний день нужны лишь политикам марионеткам, для прокламаций заботы о гражданах государства.
Различные тайные общества, в которые объединялись элиты, такие как масоны, ротари клуб, орден тамплиеров, клуб Череп и кости, иллюминаты, Бильдерберский клуб, орден рейзенкрейцеров, орден Сириуса, орден Дракона и прочие в которые шли люди имеющие деньги, необходимы были лишь для увеличения состояний толстосумов.
А для имеющих деньги, границ нет и поэтому нет границ их власти.
Иван Петрович часто предавался размышлениям на эту тему, и поэтому баня для него служила неким способом сброса накопленного напряжения, появляющегося во время таких глубоких раздумий.
В баню, он ходил по воскресениям, раз в месяц.
Она открывалась в тринадцать часов, но на первый заход Иван Петрович не спешил, слишком жарко, а вот часиков в пять, вполне приемлемо. Камни в печи ещё держат жар, но в парилке, становится уже не так обжигающе жарко.
Иван Петрович всегда брал один дубовый веник. Березовый ему не нравился, потому что, тот был словно плеть, а дубовым было намного удобнее париться.
Ещё он брал любимую вязаную мочалку, не слишком жесткую, но и не мягкую, дегтярное мыло, шампунь, бритвенный станок и шлепанцы.
Немного просидев в очереди, он проходил в раздевалку и из раза в раз повторял свой ритуал мытья.
Сразу после того как он раздевался, Иван Петрович первым делом шёл на весы, он знал, что после бани обязательно похудеет минимум на килограмм. Это был ожидаемый результат, но от этого не менее приятный. После весов он шел в помывочное отделение, находил свободную мраморную скамью, желательно в углу у стенки, потому что там было удобнее мыться, можно было встать в сторонке и ни кому не мешать.
После этого, набирал в шайку горячей воды, окатывал скамью, потом клал в шайку веник и заливал его горячей водой, относил его на свою скамью и садился на неё.
Сколько веников он не покупал, все приходилось заново перевязывать, а если это было не делать, они все разваливались. И поэтому Иван Петрович, обязательно сам, перевязывал веники. У него даже был свой особый узел, который никогда не подводил.
После того как Иван Петрович заканчивал с веником, он шёл, как он сам это называл, на первый круг помывки.
Сначала была парилка. На самую верхотуру Иван Петрович не лез, потому что придерживался того мнения, что не стоит насиловать свой организм и баня не должна быть пыточной, а лишь приятным и полезным действом. Прогревшись, минут семь, десять, дождавшись появления крупных капель на коже, он шел за веником, который за это время был уже вполне готов к использованию, кроме того выход из парилки за вениками, позволял немного отдышаться. Снова зайдя в парилку, Иван Петрович, спокойно, без фанатизма, парился, не доводя себя до усталости, ведь это был лишь первый круг помывки. Попарившись, он относил веник на скамью, в шайку, и шел под душ перед моржатником.
Первое окунание в моржатник было одним из его любимых моментов. Смыв под душем с себя пот и дубовые листья от веника, он поднимался по лестнице и, немного задержавшись на краю моржатника, прыгал в него.
В этот момент Иван Петрович испытывал ни с чем не сравнимые чувства, дыхание его спирало и через секунды в кожу впивались тысячи иголок. Затем дыхание возвращалось к нему и приходило чувство холода, дождавшись которого Иван Петрович вылезал из моржатника. И что бы согреться, он снова шел в парилку, там, приятное покалывание повторно пробегало по всему телу и, согревшись, Иван Петрович шел в остывочную.
В остывочной он старался сесть поближе к окну. Здесь можно было посидеть, послушать о чем говорят окружающие.
Окружающие обычно говорили о двух вещах: о политике и о работе. Иван Петрович никогда не вмешивался в разговоры, не пытался с кем - то заговорить, хотя это было не редкостью, когда незнакомые друг другу люди, начинали обсуждать какую-то тему.
Иван Петрович в остывочной становился буддистом, на лице которого было легкое выражения блаженства. Он сидел, остывал, когда были люди, прислушивался вполуха к разговорам, а когда никого не было, пересчитывал плитки, от пола до потолка и от одной стены до другой.
Отдышавшись, и остыв, Иван Петрович, шёл греться в парилку. И после того, как кожу покрывали крупные капли пота, отправлялся мыться.
Придя к своей мраморной скамье он хорошенько, не жалея, намыливал мочалку дегтярным мылом. Отходил в сторонку, к стенке и мыл себя, растирая мочалкой, начиная с шеи и заканчивая пальцами ног. Спину он мыл, держась с двух сторон за ручки плетеной мочалки. Весь намыленный, в пене Иван Петрович брал шампунь и шел к душу. Мочил голову, выливал немного шампуня в ладошку и сооружал шапку из пены на голове. Затем заходил в душ и тщательно всё смывал. После чего шёл в остывочную.
Так заканчивался его первый круг помывки, после которого приходила легкая усталость. Первый круг по времени занимал примерно минут тридцать, сорок. Следующие круги, отличались от первого, отсутствием купаний в моржатнике.
За полтора часа сеанса бани, Иван Петрович в зависимости от настроения проходил от двух до трех кругов помывки.
Пройдя столько кругов, сколько он считал на сегодняшний день необходимым, он шел в раздевалку и не спеша вытирался. Иван Петрович по опыту знал, что если быстро вытереться и одеться, начнешь потеть. Поэтому он вытирался не спеша, сидел, высыхал.
Одевшись, он выходил из мужского отделения, чувствуя себя словно заново родившимся и приятно уставшим. После помывки Иван Петрович обязательно шёл в буфет при бане, там он брал стаканчик зеленого чая без сахара, но к этому чаю всегда брал шоколадный батончик с начинкой. Ему очень нравилось это сочетание, горького чая и сладкого батончика, тем более что после бани вкусовые ощущения, как ему казалось, слегка усиливались. Ведь тот же самый зеленый чай с шоколадкой, вне бани, не казался таким привлекательным и по - особенному вкусным. Не спеша, выпив чая вприкуску с шоколадным батончиком, Иван Петрович смотрел на окружающих посетителей, прислушивался к их разговорам, а на его лице в это время была блаженная улыбка, абсолютно расслабленного человека.
Этот банный ритуал повторялся каждый месяц уже несколько лет и был совершенно неизменным, пока однажды, в холле бани он не увидел большое черное кресло, а рядом с ним плакат на котором было написано "Массаж шиацу", под этой надписью была инструкция по пользования массажным креслом. Но самое главное, что привлекло Ивана Петровича в плакате, невероятно красивая азиатка, гибкая станом как ива, слегка, кокетливо, изогнувшаяся по краю плаката.
Её восточные глаза пронзили Ивана Петровича насквозь, а белозубая улыбка, заставила смущенно улыбнуться в ответ. Непонятная и необъяснимая вещь в этот момент случилась с Иваном Петровичем, он влюбился, влюбился как подросток в девушку азиатку на плакате.
И с этого момента, он стал посещать баню не раз в месяц, а целых два раза. И самое главное в посещение бани, для него теперь, стал массаж на большом черном кресле, сидя на котором Иван Петрович, почти закрывал глаза и косился на плакат с изображением его любви.
В этот момент, он с каждым разом, всё реальнее чувствовал, как прекрасные руки его очаровательной азиатки делают ему массаж. Таких чувств он не испытывал никогда. Два объекта, плакат и большое черное кресло, удивительным образом сплавились в единое целое - в женщину его мечты. Женщину, которую не нужно было завоевать, женщину, которая всегда его ждала и улыбалась ему, даже если у него было мрачное настроение, в связи с последними событиями на мировой политической арене.
Некоторые даже стали замечать, и в открытую говорить Ивану Петровичу, что он помолодел. И он сам чувствовал, что когда подходило время для посещения бани, в нем словно, электрический ток разливался от предвкушения встречи, от чего все поведение Ивана Петровича, становилось слегка ускоренным, как это бывает у нетерпеливой молодежи.
Зато после посещения бани, Иван Петрович, чувствовал такое удовлетворение, что его, пожалуй, можно было сравнить с огромным нефтеналивным танкером, который груженый под завязку не спеша, движется по океанским просторам.
Своей азиатской женщине он так и не дал имя. Она для него была прекрасной незнакомкой и самым близким человеком, который всегда его ждал. А надо сказать, так как у Ивана Петровича не было никого, единственным тактильным контактом с окружающими его людьми, было приветственное рукопожатие, именно поэтому массаж в кресле ему казался нечто большим, чем просто услугой машины. Трудно сказать, понимал ли он сам, что с ним происходит, но бороться с возникающими чувствами и ощущениями он явно не стал, более того, он с удовольствием погружался в эти чувства.
Со временем, Иван Петрович, стал замечать ещё одно чувство которое сначала редко, а потом всё чаще появлялось в нем.
Это было не обычное чувство, очень странное для Ивана Петровича, оно проявлялось тогда, когда он, подходя или проходя мимо кресла, видел, что на нем кто - то сидит и получает удовольствие! С каждым разом, такая встреча, становилась для него все более раздражающей, это была ревность.
Какое - то время, он думал, что его азиатка принадлежит только ему, но видимо, глядя на Ивана Петровича и его выражение лица, во время его общения с креслом, посетители бани заинтересовались массажем, и кресло стало набирать популярность.
Первое время Иван Петрович как то еще мог сносить такую нарастающую популярность его азиатки, но когда вдруг, к креслу стали появляется очереди, Иван Петрович стал раздражаться.
Он сидел, смотрел на свою азиатку и понял, что её улыбка, это насмешка над ним. А ведь именно он нашел её, он думал, что именно он открыл её. Ведь, когда она до него стояла в углу и грустно улыбалась, она ни кому не была нужна, но теперь, благодаря именно ему, она стала набирать популярность! И самое страшное, Иван Петрович видел, что она со всеми так же внимательна и благожелательна!
Иван Петрович разозлился, по настоящему, как никогда в жизни, он решился пойти на крайние меры, потому что понял, что возврата к тем отношениям, которые у него были раньше, с его азиаткой, больше нет. Все мосты сожжены, так решил Иван Петрович.
А у этого массажного кресла, конечно же, был хозяин, он периодически приходил, забирал деньги и протирал кресло.
И вот, в один из таких приходов хозяина кресла, Анна Валерьевна, кассирша бани услышала его истошный крик.
-Какого черта! Что за уроды!?
Анна Валерьевна выбежала из кассы, повернула за угол, где стояло кресло, и увидела, что кресло было изрезано вдоль и поперёк в лохмотья.
-Да что за дебилы ходят в эту баню! - убивался хозяин кресла.
-Хм, плаката нет - заметила Анна Валерьевна.
-Да что это такое! А я понял! Это Игорь Сергеевич! Завидно ему стало! Эх, зря я ему хвастал, что кресло деньги приносить стало! А он говорил баловство... Здесь есть видеонаблюдение?
-Нет.
-Вот ведь черт! И конечно ни кто не видел ничего?!
-Да если бы видели, остановили бы, как минимум...
С тех пор Иван Петрович, больше не ходит в баню, а над его диваном, дома, висит рекламный плакат массажа шиацу, с его азиаткой.