1

***

Шел дождь... Тяжелые капли размеренно барабанили по остывшему асфальту бренных улиц. Они щекоткой отзывались на оголенной коже, слегка прикрытых веках, лбу, мягко стекая по ложбинкам на щеках. Когда вот так запрокидываешь голову и подставляешь лицо этой влаге, хочется забыть обо всем и отдаться во власть стихии. Забыть обо всем... Ничего вокруг. Только ты и дождь. Наедине. Открывая глаза, ты видишь небо. Серое-серое небо. Никому не нужное небо. Глаза начинают слезиться, губы морщится. Но ты стоишь и упрямо смотришь вверх. Очень хочется поскорее отвести взгляд. Не потому что летящие сверху капли так и норовят попасть в глаза странного человека, замершего в неестественно позе. Нет, все твое существо отвергает увиденное. Душа летит к небу, но видит там лишь серость, пугаясь, устремляется вниз, вместе с промозглыми брызгами низких туч. Поэтому ты опускаешь взгляд и начинаешь осматривать окрестности. Медленная поступь прохожих, безразличные лица, вялая монотонность. Все в этом мире давно уснуло, город спит и его бог наверное уже давно уснул с ним в обнимку. "Город Спящего Бога". Взгляд Марка наткнулся на странную надпись оставленную неизвестным художником на крышке канализационного люка. "Город Спящего Бога"... Да, наверное, так и есть. Лишь только дождь своим неумолимым падением вселял надежду, будоражил улицы и людей, заставляя пробуждаться от вечного покоя.

- Марк?... Марк! Ну-ка иди сюда немедленно, у тебя что, совсем мозги съехали, стоять под дождем, еще и в такую холодину раздетым?!

- Лит, отвянь...

- Нет, не отвяну! Марш ко мне! Я тебе курточку привезла. И пошли наконец-то на работу к маме, она хочет сказать тебе кое-что очень важное!

- Лит, ну отвянь, действительно настроения нет идти к маме на работу.

- Блин, но это же соседнее здание, лентяй! Тебе что, лень сделать пару шагов? Мама сказала без тебя не возвращаться. А ты ведь знаешь ей трудно на инвалидном кресле сюда добраться. Не будь эгоистом. Это очень важно.

Марк внимательно посмотрел на старшую сестру. Нет, так просто не отвяжется. Наспех натянув наушники, он включил плеер.

- Лит...

- А? - нетерпеливо притопнула она

- Незачем к маме идти.

- Почему это? - удивилась.

- Да ты хотя бы посмотри туда и сразу поймешь.

Лита, наивная девочка, посмотрела в указанную сторону. В недоумении вперив взгляд в пустой переулок, она повернула голову, открыв было рот, собираясь излить на брата все, что она о нем думает. Но задуманное так и застыло на языке. Вместо этого в стремительно удаляющуюся наглую спину донеслось:

- ЭЙ!... Ах ты урод! А ну стой! Убью ведь когда верне...

Но Марк этого уже не слышал... Привычный глазу мир расплылся, цветными пятнами поглощая в себя прохожих, улицы, дома, раскрашивая все вокруг яркой палитрой мироздания. Эмпэтришник, подаренный братом на день рождения, выдавал привычные ушам и сердцу мотивы, наполняя окружающее пространство лучшим наркотиком, что зовется адреналином, даря непередаваемое, пьянящее ощущение сумасшедшей эйфории. Только он и дождь. Только он и ветер. Только он и музыка. Черт побери! Только в такие моменты Марк действительно жил! Дышал. Только в такие моменты...

Шел дождь... Тяжелые капли размеренно барабанили по остывшему асфальту бренных улиц. Они щекоткой отзывались на оголенной коже, слегка прикрытых веках, лбу, мягко стекая по ложбинкам на щеках. Когда вот так запрокидываешь голову и подставляешь лицо этой влаге, хочется забыть обо всем и отдаться во власть стихии... Нет! Бежать. Бежать! Быстрее, еще быстрее. Не дать себе уснуть. Не дать городу поглотить себя! Не дать Богу проснуться! Быстрее, еще быстрее!

Тихая дробь капель утихающего дождя мягко ласкала грубые крыши домов, смывая горькую краску и кислый привкус серого мха, что обильно облепил стены поникших домов. Посреди улицы в недоумении замерла женщина с бежевым зонтиком в руках, задумчиво разглядывая лежащий посреди улицы проигрыватель с оборванным проводом от наушников. Все то, что осталось от странного мальчика, который еще миг назад бежал по залитой водой аллее...

Прыжок...

***

Всегда почему-то не любил свою сестру. Она часто меня обзывала, била и пинала. И самое обидное это то, что я не мог ответить. Стереотип поведения настоящего джентльмена энцефалитным клещом вцепился в мою плоть, отравляя всю мою внутрисемейную жизнь. Это ужасно когда отбирают компьютер в самый главный момент прохождения очередной стрелялки, когда еще чуть-чуть и вот она, здравствуй победа над силами тьмы! Или выключают телефон с требованием позвонить подруге, когда ты наконец-то изгрызанными ногтями набрал телефон девушки, чтобы признаться ей в любви. Или, например, неизменно пустой бойлер, нагревающий горячую воду, которую всю до капельки успешно выливает на себя сестра. Зачем ей столько много? Она что там, внутренности еще свои моет? В общем - огромная куча каверз и противоречий связывали меня с моей сестрой. Но вместе с этим я совершенно не мог представить свою жизнь без нее. Казус. Ведь она является ее частью. Этим, последним кусочком мозаики, которая скрепляет рамку картинки, даря ощущение завершенности.

Поток тугого воздуха ударил Марка в грудь. Что это было? Сознание начало медленно возвращаться. Он стоял под навесом. Вокруг начали прорезаться привычные очертания домов и силуэты прохожих. Спиной к нему стояла некая беспокойная дамочка кричащая в дождь.

- ...урод! А ну стой! Убью ведь когда вернешься, так что можешь не приходить даже! Слышишь! - кричала она быстро удаляющейся спине подростка. Очень хорошо узнаваемой спине.

Голова сильно начала кружиться, предательски задрожали коленки. Марк знал кто эта крикливая девушка, но здравый смысл предательски вставлял палки в колеса, отчаянно тормозя понимание.

- Лити... Это ты?

Девушка подскочила, совершив забавный кульбит в воздухе, плюхнулась в лужу. Мутная дождевая вода забрызгала белое платье, оставляя грязные разводы на чистом шелке. Все лицо и белоснежные руки извазюкались в грязи. Волосы слиплись.

- Вот видишь что ты надела.. - Она наконец подняла взгляд. Это была его сестра. Его Лития. Но... Но как? Почему? Когда?... Миллионы вопросов роились в его голове, не решаясь выйти наружу, миллионы безумно глупых вопросов.

А Лития смотрела на него, яркими синими глазами. В них был страх? Удивление? Испуг? Нет, ни одно из этих чувств не затронули эти прекрасные кристально чистые глаза. Два глубоких-глубоких озера мироздания. Как странно... Всю жизнь, каждый день он наблюдал одну и ту же картину. Но увидеть ее красоту он смог только сейчас. Возможно это все мозг истерично пытающийся понять- что же все-таки происходит, схватился за любой торчащий из болота предлог, лишь бы отвлечься от непрерывного титанического потока информации, или же ускользающее сознание, чтобы не сойти с ума зацепившееся за первый попавшийся предмет, а может... Марк этого не знал. Все что для него сейчас существовало - это его сестра. Его родная Лития. Мысли образовав огромную пробку на магистрали застряли не с силах преодолеть препятствие. А там посреди угрюмых, мигающих желтым светофоров, посреди белого мела разделительной полосы, посреди разъяренных гудков остановившегося потока машин распростерлись два озера. Два огромных и безбашенно-голубых озера.

Шел дождь... На алее рядом с фонтаном, развернулась немая картина. Девушка - сидящая в луже под проливным дождем, и парень, застывший напротив с широко раскрытыми глазами.

-Ли...

- Нет! Не надо! Ничего не говори. Я знаю, Марк. Я все знаю. У нас мало времени, поэтому умоляю. Выслушай. - по ее щекам начали течь слезы. Это его обескуражило больше всего. Марк никогда не видел, как сестра плачет. Всю свою жизнь он привык к бодрым подзатыльникам и веселому смеху Старшей. Образ уверенного в себе человека, густой кофейной гущей осел в душе Марка при воспоминании о сестре. Его догмы рушились на глазах:

- Да, Лит.

- О Боже, Марк. Как у нас мало времени. Черт! Как же у нас его мало. Ведь это должно было произойти только через несколько дней. Слишком рано! Слишком рано... - сестра схватилась за голову и начала стонать.

- Что рано?! Что рано, Лита?!

-Да, да извини. Просто я еще не готова. Совсем не готова. Твой уход должен был произойти немного... позже.

- Мой уход?!

- Да Марк.

- Объясни.

- Слушай внимательно и не перебивай. - Лития поправила челку. Взгляд стал сосредоточенным.

- Ты... Я не знаю как, но ты смог сделать скачок во времени.

- Скачок во времени? - на лице Марка непроизвольно появилась скептическая гримаса.

- Ты находишь какое-либо другое объяснение происходящему?

- Но, как же... но... - Марк вдруг понял, что целиком и полностью поверил своей сестре. До этого момента, у него не было совершенно никаких здравых и уж тем более больных доводов на этот счет. И когда те появились, вера с жадностью голодного бегемота проглотила гнилую рыбью тушу за неимением какой либо другой пищи.

- Ты сказала, что я уйду. Что это значит?

Сестра снова принялась размазывать слезы по лицу.

- Мама говорила к тебе не привязываться. Говорила. что рано или поздно ты исчезнешь. Но я так и не смогла... Я не смогу тебя отпустить!

- Лит! Почему я должен уйти?! И... куда?

- Это конец, конец всему Марк. В этом пласте времени не может быть двоих вас.

- Что?

- Как только тот Марк, что бежит от нас по аллее Пикадилли телепортируется в это время, два идентичных обьекта сдетонируют и всему наступит конец.

- Но ведь я сейчас бегу где-то там. Нас уже двое!

- Нет, Марк. Тот Ты еще на несколько минут отличен от тебя настоящего. Время в твоем теле с минуты перемещения остановилось. Ты уже не тот что прежде.

Возникла недолгая пауза.

- Неужели ты веришь в весь этот полоумный бред?

- Марк... Год назад мать получила Нобелевскую премию создав и доказав новую теорию времени. Всю свою жизнь она посвятила тому, чтобы не допустить твоего исчезновения. Но уже слишком поздно. Слишком поздно...

- Как она узнала?

- Это сложно обьяснить. По ее словам, ты... Ты явился ей в прошлом Марк.

- Бред...

- Я тоже не верила Марк. - очередной всхлип. - Не хотела верить.

- Бред...

Небеса разверзлись в последний раз, уступая место мелкому промозглому дождику. С уверенностью космической кометы, он неизменно летел по своей траектории, нежно отбиваясь о подставленную каплям ладонь.

- Лит...

- Да, Марк?

- Что мне делать? - колокольными звонами прозвучало в тихом шорохе капель дождя.

И он, дождь, как будто услышав чувства двух застывших друг напротив друга людей, усилился, сминая пространство своими гневными росчерками. На грани слышимости далеким эхом отозвался гром.

- Бежать, Марк... Только бежать...

Теперь Марк наконец осознал всю ту боль, что холодным комом застыла в глазах его сестры.

- Я тебя еще увижу?

- Нет...

Это была боль разлуки. Слова были лишними. Внутри была пустота. Поэтому он опустил глаза и пошел по направлению улицы Пикадилли. Дождь утихал...

- Марк - донеслось робкое из-за спины

Он обернулся. Лития, наконец то вставшая из лужи, робко улыбнулась посмотрев в глаза брату.

- Я тебя люблю.

Нестерпимая боль обожгла сердце, на глаза навернулись долгожданные слезы. Черт! Он развернулся и что есть силы побежал. Черт! А вокруг бурлило пространство, шел дождь, скрипели крыши, стонал асфальт под мелькающими ногами. Черт! Черт...

Прыжок...

***

Опять неудача... Как бы хотел я вернуться назад и все изменить. Пробовал? Пробовал. Не получается? Не получается. Обидно? Очень! Да и вы, я думаю, не равнодушны к этой странной теме, теме внезапного исправления всех прошлогодне-летних ошибок. Вот и я, паря суперменом в своих мечтах, возвращаюсь назад, и все как будто при помощи палочки доброй феи разительно меняется, делая жизнь лучше. Эх... Если мечтать, то уж ни в чем себе не отказывать. Примите сей совет, и смело думайте о несбыточном. А вдруг вам повезет больше чем мне, и ваша мысль оживет и скажет вам "Привет", или того лучше пригласит на симпозиум, где собираются остальные несбыточные мечты? В любом случае вы ничего не теряете. Ну, разве что время.

Первым что увидел Марк - был яркий свет. Свет летнего солнца, такой непривычный для жителей дождливого Лондона, и такой нежеланный для бури, что беспощадным молотом кузнеца, гремела сейчас в груди Марка. Позже, когда глаза привыкли к дневному свету, он смог наблюдать удивительную картину. Фонтан, аллея, унылые дома, глупая надпись на канализационном люке - то же место куда он переместился в прошлый раз, но вот сестры не было (под ложечкой предательски закололо). Но не это было главным объектом его удивления - перед ним стояла невысокая девушка в белом халате ученого, и круглых очках. В руках она держала огромных размеров надкушенный хот-дог, с потерявшейся где-то сосиской. Спустя мгновение потеря нашлась. Она, то бишь сосиска, валялась под ногами женщины взирающей на Марка с отвисшей челюстью и целой гаммой чувств во взгляде. Восторг, удивление, восхищение, испуг... Чего было только не понамешано в этих ярких синих глазах, прикрытых дужками очков. Но вот удивление прошло, и Марка прошибло холодным потом. Пришло узнавание.

Мама?! Он узнал в этой щуплой женщине свою мать, совсем непривычную, но узнаваемую. Исчезли морщины. Лицо разом помолодело, став простым и наивным. Сквозь стекла очков на него смотрели кристально чистые, лучащиеся уверенностью и озорством глаза. Это было довольно непривычно. В прошлом... или в будущем, Марк привык ловить на себе тяжелый затуманенный взгляд ученого, погрузившегося многотонным батискафом в пучину своих дум. Но больше всего Марка шокировали ноги матери. Вернее то, что она на них стояла. Сколько он себя помнил, Марк неизменно видел свою мать, прикованную к инвалидному креслу, и наблюдать маму, стоящую на своих двоих, для него было ново и сильно непривычно. Схожие ощущения возникают, когда человек, которого ты привык всю жизнь видеть в очках, по какой то причине их снимает и выходит на люди. Появляется загадочный дискомфорт. Вроде бы тот же, ан нет. Что-то неумолимо протестует, не в самом человеке, а в тебе, заставляя воспринимать его совершенно не так.

- Эммм... Адронный Коллайдер, нет? - донеслось откуда-то извне.

- Ээээ... Что?

- Ой простите, я ведь совершенно не представилась. Алисия Ли. К вашим услугам. На данный 2001 первый год работаю физиком-теоретиком в национальном лондонском университете. Так все же он?

- Кто?

- Ну Адронный Коллайдер же!

- Кто?!

- Одна из версий о результатах его работы, говорит о том, что человечество потеряется в пространстве и времени. Вы ведь из будущего, да? Или телепортировались. Нет? А может все же Коллайдер, нет? Точно вас клонировали и вы идентичный двойник случайным образом...

Идентичный? Это слово вызвало массу ассоциаций и образов в уме Марка. Как он мог забыть?! Ведь, сестра ему говорила, что он не должен допустить встречи самого себя в одном времени. То есть сейчас его двойник уже пробежал улицу Пикадилли, и разговаривает с плачущей сестрой, а значит вот-вот переместится сюда, в прошлое. Этого он и не должен допустить. Как все сложно. Десять минут назад он бы назвал это бредом, что он, кстати, и делал, но не сейчас, он полностью и безоговорочно поверил своей сестре, ее слезам... Сейчас надо бежать. Убегать! Быстро, очень быстро.

- ... Нет ну а все-таки если это разрыв пространственно временного континуума тогда теория струн... - продолжала буйствовать Алисия. Назвать эту бойкую девушку мамой Марк просто не мог.

-Стойте! У меня очень мало времени, не более минуты, поэтому слушайте очень внимательно и все запоминайте. Хорошо?

В глазах девушки появился маниакальный блеск человека, приблизившегося к тайне мироздания. Торопливо поправив очки, она протараторила:

-Да-да, вся во внимании. Вся во внимании.

- Я твой сын.

В иной ситуации было бы забавно наблюдать, как у девушки глаза, решив вдруг объявить независимость телу, полезли на лоб.

- Но...

- Не перебивай, прошу тебя. - Марк усилием воли собрал бегающие по всем уголкам сознания мысли - Да, я действительно прибыл из будущего 2038 года и я действительно твой сын. Неизвестно каким образом я научился прыгать назад во времени. И должен это делать постоянно. Первый прыжок произошел 5 октября и...

- Но...

- Не перебивай! Я не знаю точно почему... - Марк все же решил ответить на немой вопрос в глазах ученой - Знаю лишь, что не должен долго засиживаться на одном месте, потому что, когда сзади бежащий я сюда переместится - всему кранты. Это сказала мне твоя дочь, передавая твои же слова... Да! У тебя в будущем есть дочь. Извини, больше не могу. Надо бежать. Прощай!

На протяжении всего монолога она пыталась вставить хоть один вопрос, но позже смирилась и слушала молча. Вдруг Марка осенила внезапная идея. А может ли он изменить будущее?

- Ах, вот еще. Мам, в моем времени ты передвигаешься с помощью инвалидного кресла из-за серьезных травм коленных суставов. Я не знаю, как это произошло, ты не сильно распространялась на счет этого. Знаю только, что когда-то ты станешь жертвой аварии. Постарайся держаться подальше от проезжей части. Все, прощай!

Солнце поблекло, небо затянуло одной огромной дождевой тучей. Он сорвался с места, продвигаясь по привычному маршруту улицы Пикадилли. Быстрее! Еще быстрее!

- Постойте! Постойте, Марк! - девушка бежала за ним, не желая отпускать. - Да постойте же!

Все последующие события, которые после ярко запечатлелись в памяти Марка, заняли всего несколько секунд.

Вот он бежит вверх по пыльной улице. Рядом тяжело дыша в запотевшие стекла огромных очков, бежит вместе с ним молодая девушка, пытаясь схватить его за руку. Вот навстречу им выезжает грузовик, и несется прямо на них, оставляя за собой на асфальте черные следы тормозящих шин. Ужас в глазах девушки, громкий крик водителя, капли дождя падающие с серого-серого неба. И глупая мыслишка, что он перепутал дату своего первого перемещения. Ошибся всего лишь на несколько дней. Шел дождь.

Прыжок...

***

Словил себя на мысли, что уже десять минут подряд таращусь на кактус, стоящий на подоконнике. А на кактусе отчаянно ползала муха, не в силах вылезти из лабиринта густых колючек. Сначала у мухи была надежда, и она быстро ползала то сюда, то обратно, пытаясь найти выход пока окончательно не застряла. Потом она отчаянно жужжала крыльями, пока не оборвала их об острые края окружившего ее частокола. Ну а потом совсем, видимо, отчаявшись, взяла и умерла. Пожалуй, кактус даже и не заметил, что странным своим расположением колючек только что убил невинное создание. Да и наверное ему было все равно.

Прыжок... Затем еще. Еще один. Город все изменялся и старел, принимая свои истинные очертания. Лишь одно было неизменно. Шел дождь... Тяжелые капли размеренно барабанили по остывшему асфальту бренных улиц. Они щекоткой отзывались на оголенной коже, слегка прикрытых веках, лбу, мягко стекая по ложбинкам на щеках. Когда вот так запрокидываешь голову и подставляешь лицо этой влаге, хочется забыть обо всем и отдаться во власть стихии. Забыть обо всем... Ничего вокруг. Только ты и дождь.

Вот уже шестой прыжок остался позади... Нет пожалуй все же впереди. Впереди в будущем. А Марк до сих пор не переставал укорять себя. Неужели это он стал причиной инвалидности Алисии, его матери? Да толку думать то? Все равно он теперь не узнает. Все, что он может, так это только предполагать. Так что лучше отставить эти мысли в сторону.

Прыжок...

Но вот что беспокоило его больше всего... А ведь это он рассказал своей матери о том что вселенная рухнет если он сам себя догонит. Следовательно сестра передала ему то, что он сам сказал матери в 2001 году. И что же получается? Хм... Замкнутый круг какой-то.

Прыжок...

То есть теория о двойниках может быть неправдой, поскольку он сам ее и сказал и чтобы, ее опровергнуть достаточно просто постоять и подождать. С другой стороны если она верна и вселенной наступит конец...

Марк приостановился, и огляделся вокруг. До этого он просто бежал. От фонтана до улицы Пикадилли, повторяясь снова и снова, не замечая ничего вокруг. Время само его перекидывало в нужное место, и все что от него требовалось, так это просто бежать. Сейчас же он мог спокойно оглядеть все вокруг. Все лежало в руинах: жилые дома, корпусы, здания, остановка... Остался целым лишь фонтан и странный канализационный люк со странной, въевшейся в мозги надписью "Город Уснувшего Бога". Что могло быть причиной этой разрухи. Марк начал усиленно морщится, вспоминая такие нелюбимые уроки истории... Вроде бы до второй Мировой ничего подобного не было, и город был целехонек. Значит все-таки она? Осмотрев снесенные под корень здания, он сделал неутешительный вывод - бомбардировка. Точно! В памяти всплыла дата - 24 августа 1940 года. Скорее всего, он присутствует где-то в этом времени. Сверху донесся гул самолетов. Ах, черт! Только этого еще не хватало! Быть разорванным по частям тяжелой боеголовкой, ровно, как и допустить конец света ему не улыбалось. Вывод - делать то, что обеспечит выход из обоих ситуаций. То есть - бежать. Что Марк и сделал. Он уже начал набирать скорость, как вдруг неподалеку от него что-то взорвалось. К счастью взрыв был не так близко, что бы нанести тяжелые повреждения телесной оболочке. Но он заставил Марка сделать два вывода: первый - что надо поскорее уносить от сюда ноги, второе - он эти самые ноги, а точнее левую лодыжку, подвернул и далее бежать он не сможет. Прогремел еще один взрыв. Еще. И еще. Будто неизвестный барабанщик взял гигантские палочки и решил взбудоражить земную твердь, выдавая ритмику тяжелого рока. "Надо бежать! Во что бы то ни стало!" пронеслось в голове Марка. Превозмогая боль, он встал сначала на четвереньки, а затем с трудом поднялся на ноги. В глазах потемнело. Волны боли продолжали накатывать, вызывая тошноту. Марк с тихим стоном, шел вперед. Вперед по улице Пикадилли. Вперед по ужасным руинам. Вокруг царил хаос, огонь, гул, взрывы гремели все с новой и новой силой, оглушая, обдавая градом осколков и нестерпимым жаром. Марк уже потерял счет своим падением, ушибам. Каждый раз он поднимался и упрямо шел дальше - вперед, в Гиену Огненную. Каждый шаг отзывался нестерпимой болью в лодыжке и правом колене, поврежденном в результате очередного падения. Он давно потерял счет времени. Сколько прошло? Минуты, секунды, часы, вечность? Марк не знал. Не мог знать. Сознание затянуло серой пленкой, не пуская ничего и никого вовнутрь. Только он... Шум взрывов отошел куда то вдаль, за горизонт понимания. Только он... Боль, страх убежали куда-то далеко-далеко, оставляя наедине с кромешной тьмой. Только он... Вместе с ними убегало угасающее бытие. Марк почувствовал, что теряет сознание. Но ему было все равно. Только он. Только он и дождь...

Шел дождь... Тяжелые капли размеренно барабанили по остывшему асфальту бренных улиц. Они щекоткой отзывались на оголенной коже, слегка прикрытых веках, лбу, мягко стекая по ложбинкам на щеках. Когда вот так запрокидываешь голову и подставляешь лицо этой влаге, хочется забыть обо всем и отдаться во власть стихии. Забыть обо всем... Ничего вокруг. Только ты и дождь. Наедине. Открывая глаза, ты видишь небо. Серое-серое небо. Это его небо. Небо Марка. И ничто и никто у него его не отнимет. Никто...

Всю свою жизнь Марк убегал, неважно от чего: от порки отца или же от порицаний учителей в школе, от работы по дому или от укора в глазах матери. Он убегал. Запирался в своем мире, никого не впуская внутрь. Никого...

В этом мире было серое небо. Здесь всегда шел дождь. Здесь навсегда замерли силуэты одиноких прохожих. Только тут он мог уединиться, только тут он мог найти покой. Мир, поглотивший его уже давно.

- Марк!

Что это? Что посмело его потревожить?

-Марк!

Кто ты?

Это была девушка. Она сидела в луже и рыдала.

- Марк!

Кто ты?! Как ты сюда проникла? Это же мой мир! Здесь нету никого и ничего кроме меня! Не может быть...

-Марк! - она подняла на него свои ярко синие глаза. Ярко-ярко синие... Обжигающие огни далеких звезд.

-Марк!

Незнакомка снова зарыдала.

-Марк!

Сознание начало возвращаться.

- Что?

-Беги, Марк! - выкрикнула она, знакомым... до боли знакомым голосом. Голубые огни полыхнули в последний раз и погасли...

И он побежал. Что есть силы! Что есть мочи! И с каждым шагом сознание возвращалось к нему, глотками родниковой воды, даря воспоминания, воспоминания о том кто он, и для чего предназначен. Тело адски болело, ноги немели, причиняя боль при каждом шаге. Все вокруг начало преображаться из унылого серого пейзажа в горящее жерло вулкана. А он бежал. Прямо по раскаленным углям огненной пропасти. Сквозь пламя. Сквозь боль. Сквозь слезы.

Прыжок...

***

У каждого из нас есть свое предназначение. Нет? Я бы даже сказал куча предназначений, которыми мы связаны по рукам и ногам. Возможно, я и ошибаюсь, но вот представьте себе, что будущее нельзя изменить - это не такая привычная в понимании паутинчастая дорожка с миллионами возможных поворотов, а прямая ровная дорога, по которой мы должны будем пройти. Оно написано в нашей биографии глубокими росчерками чернильного пера. Почему вдруг? Но ведь и прошлое является пи-константой, которую пока невозможно изменить, так почему бы не быть неизменным и будущему? Продолжим. Теперь представим, что вся наша жизнь это одна огромная железная дорога, где ты стартуешь из одного депо и прибываешь в другое. Поезд неизменно идет вперед, не зная, ни что такое тормоза, ни что такое задний ход. А вы - единственный его пассажир. Посмотрите вперед. Что вы видите? Пожалуй, ничего, кроме неизменных рельс и часто мелькающих шпал. Шпалы - это события, которые происходят каждый день, ну а рельсы... я бы сказал, что это ваше тело, по которому едет поезд под названием время. Вы не можете переделать увиденную вами шпалу, вмиг оставшуюся позади поезда, но вы знаете что впереди, ваш ждут еще миллионы таких же шпал, которым будет суждено оборваться, как только поезд прибудет в депо. Неизбежность появления этих шпал, мы и называем предназначением...

На небе сгущались тучи, но солнце еще не теряло надежды пробиться сквозь серую мглу, этой, привычной сему миру гаммы. Марк стоял возле фонтана и удивленно ощупывал себя со всех сторон, пытаясь понять - куда делись синяки, ушибы, ссадины, полученные им в другом времени. "Теперь ты не тот, что прежде" - в памяти всплыли слова его сестры. По его прикидкам Марк бежал уже больше суток, но ему не хотелось ни спать, ни есть, плюс ко всему эти исчезнувшие раны, целая и не порванная одежда. Все было так, как после первого прыжка. Марк призадумался вспоминая. Да нет, не только как после первого, как после всех его прыжков. А это означало, что время возвращало его в исходную форму каждый раз таким, каким он сделал первый прыжок. Марк ухмыльнулся. Хорошо хоть он в тот момент не чувствовал голода, или того хуже не хотел в туалет. Вечный голод, или вечное сами понимаете какое желание, ему никак не светило. Еще более удивительным оказался факт, что он еще не потерял такой полезный навык, как логическое мышление. В свете последних событий, пожалуй, и сам черт ногу свернет.

Позади донеслись какие- то неясные звуки. Марк обернулся. В луже у фонтана полулежал-полусидел человек. Капли только начавшегося дождя тихо отбивали чечетку по опущенной голове, стекали по шее, черной рясе, и смешивались с красным морем распростертым у его ног. Человек, одетый в черную сутану, наверняка был священником. Он умирал. Рукоять финки жертвенным ножом торчала в области печени, заставляя с каждым вдохом и выдохом терять драгоценные капли крови. Марк попытался собрать все свои знания в области медицины, которые тщательно преподносили ему преподаватели в медицинском колледже. Выводы оказались неутешительными. "Минут пять - десять, больше не вытянет" - пронеслось где-то, на задворках сознания.

Голова дрогнула. Старик ощутил чье-то присутствие. Медленно-медленно открыв осоловелые глаза, он со слеповатым прищуром уставился на внезапно объявившегося гостя. Марк даже в какой-то мере ощутил - как тяжело далось человеку в сутане это действие. Высохшие губы дрогнули:

- Здравствуй, сын мой.

- Здравствуйте, отче - почему-то именно такое обращение показалось Марку уместным. Огляделся. Вокруг никого.- Что случилось?

- Скажи, сын мой - ты веришь в Бога? - старик как будто не замечал ничего вокруг.

- Нет - легкомысленно ответил Марк.

- Почему? - в замутненных глазах он смог прочесть блеклые отблески удивления.

- Я его не вижу.

Старик закашлялся, отхаркивая кровь на остывший асфальт.

- Бога нельзя увидеть, сын мой. Его можно только почувствовать. Он всегда с тобой - в твоих действиях, намерениях... Он спутник... Он всегда тебя направит, и... Поможет? - в глазах собеседника что-то промелькнуло. Старик откинул голову на бортик фонтана, и засмеялся:

- Нет... Нет. Нет! Кого я обманываю?! Ты прав, Малыш. О, как ты прав!- речь стала прерывистой, запутанной. Священник начинал бредить. - Скажи мне, сучий потрох! Кого я обманываю, а?! Слышишь, ты, Отче! Я всю свою жизнь верно служил тебе, я каждый день не переставал молиться, а все потому что не хотел умирать! Не хотел оставлять этот мир! Я не грезил о райе! Слышишь?! Не грезил! Все о чем я просил - это счастливой жизни для моей семьи! Ты слышишь?... - по сморщенным щекам потекли вялые струйки слез - Слышишь?... Я не хочу умирать... Жена, дети, внуки. Сара, Майкл, Нэнси... Я всех их так люблю... Как же они... Как же они без меня?... - старик окончательно впал в беспамятство, лишь уголки губ шептали безмолвные проклятия, слова, наполненные горечью и разочарованием.

Внезапно что-то кольнуло под кадыком. Горячие слезы потекли по щекам, смешиваясь с ледяными каплями начавшегося дождя. Марк вдруг с удивлением понял, что это его слезы. Он плакал. Все эти слова старика наконец-то прорвали плотину отчуждения, которая была с ним все это время. Сестра, мама, его жизнь... И та огромная пропасть, что пролегла между ними. Бог, если ты есть, как ты мог такое допустить? Внезапно Марк понял - что давно находил объяснение всему происходящему так, как будто и не он это все делал. Что кто-то, как будто специально, дал ему эти возможности. Бог или некая иная высшая сущность решили над ним посмеяться, проверить, или еще что-то... Верил, что когда-нибудь, когда испытания останутся позади, ему даруют поездку обратно. Да что уж там. Воспринимал это не более, чем очередное приключение. Но гневная проповедь разочаровавшегося во Всевышнем священника, окончательно порвала ту нить, которая связывала Марка с реальностью. Он понял. Он наконец понял, насколько он одинок. Нет семьи. Нет дома. Нет Бога. Нет и его. Хомяк, бежавший в колесе своей драгоценной клетки.

Странный и непривычный этой улице смех сумасшедшего раскатился среди холодных брызгов асфальта. Марк лежал на спине и смотрел в небо. Где-то рядом доживал свои последние минуты человек. Где-то далеко, мерно покачиваясь, гудели деревья. Где-то близко плыли облака, и за ними, изничтожая сетчатку, сверкали яркие-яркие звезды. Совершенно ничего не хотелось... Ни-че-го. Нет. Очень сильно хотелось спать. На этом мягком теплом асфальте. Свернуться калачиком, укрыться холодным дождем и греть руки, часто-часто на них дыша. Страшно хотелось заснуть. Навсегда... И слушать тихие барабанные концерты мокрых капель, падающих из такого огромного неосязаемого неба. Огромного-огромного неба.

- Нет-нет... - раздалось где-то рядом со стороны фонтана. Глазам Марка пришлось поднять веки, чтобы увидеть смотрящего на него ясным взглядом старика. - Нет. Его просто не может не быть. Ведь ты есть. Есть я. Значит, есть и Бог. Правда? - слова старика звучали очередным предсмертным бредом. Но почему-то, того, кто сидел в теле Марка эти слова сильно взволновали. Голова неуверенно кивнула.

- Его не может не быть - тем временем продолжал священник. - Он есть, просто он... Спит? Да-да! Точно! Он спит! Это ведь очень логично, правда? - Глаза старца озарились детской надеждой - Бог создал свет и тьму, земную твердь и океаны, растений и животных, людей... А потом взял и заснул! Он спит, малец! - Священник нервно захихикал, закатывая глаза. Заговорщицки подмигнул и шепотом продолжил:

- Эх, сынок... Если бы я мог. Если бы я мог, вернуться туда - в самую глубь наших времен, в тот седьмой день, когда Бог заснул, и разбудить... Разбудить его. Разбудить Бога, черт возьми! - сердце начало сильно болеть - Чтобы он проснулся и увидел своими глазами все то, что он сделал. Все то, что он натворил - полоумный безумец, создавший этот мир. Если бы я мог вернуться назад, Нэнси... Если бы я мог... Если бы я...

Но Марк уже не слушал, он, схватившись за голову, сидел на коленях и страшно стонал. Глазные яблоки как будто взбесились, пытаясь вылезти из орбит. Бред... Безумный бред. Он осознал. Он понял. Он наконец-то понял... Свое предназначение. Это все было не случайно. Все это время... Да, да! Все это время ему ясно указывали дорогу. Все прошедшие события, складывались в логическую цепочку, образуя картину невиданной мозаики. Все-все. Абсолютно всё было предрешено. Как он этого не увидел? Слепец! Направляющие слова сестры, необратимость травмы матери, бессмертное тело, разговор с умирающим священником. Как будто его кто-то направлял, кидая с одного уступа на другой, чтобы он мог добраться до вершины.

Марк лежал и стонал. Сколько уже прошло? Секунды, минуты, часы? Он не знал. Слишком многое... Слишком многое навалилось на него в последнее время, сжимая и растирая в порошок его сознание. Он сходил с ума. В какой то момент Марк это очень отчетливо понял. Здравый смысл его покинул уже давно. Подобно этому сумасшедшему священнику, он грезил о невозможном, но когда логика пасует, фантазия одевает корону и начинает править бытием. Судорожно глотая воздух, он вцепился в последнюю ниточку, которая тянула его вверх. Он поверил в Бога.

А вокруг разверзалась вселенная, бушевало пламя...

И тихими росчерками небосвода рисовал свои картины дождь. Неизменно серый дождь.

Что-то блеснуло, разгоняя серость промозглого дня, заставляя привлечь к себе внимание. Усталый взгляд нервно скользнул к зазнавшейся вещи. Что бы увидеть покрытый плесенью люк. А на люке, под лучами только что вышедшего из-за туч солнца пылала надпись: "Город Спящего Бога". Мириады образов внезапно появившихся в голове, так же внезапно и пропали.

- Скажите... - обратился Марк к священнику. - Это вы написали?

Но старик молчал. Лишь седовласые кудри подрагивали под легким, еле разгоняющим небесные волны, ветром.

-Скажите. Прошу вас! - Марк подбежал к священнику и начал трясти его за плечо - Умоляю! Скажите! Это вы?! Вы это писали?!

Но старик молчал. Мертвые не выдают тайн. Марк вздохнул. Встал, отряхнув коленки, и... побежал. А позади, где-то там возле фонтана, в луже крови остался лежать человек в черной сутане, неживыми глазами наблюдающий за стремительно исчезающей фигурой своего последнего собеседника.

Прыжок.

***

Мячик, пущенный неумелой рукой, ненавистно просвистев, ударился об фонарный столб. Отскочив, он упал к моим ногам. Ну вот, опять... Я, пожалуй, единственный человек в своем классе, который сдавал подобные нормативы по физкультуре на отрицательные оценки. Первый мячик, с успехом подкинутый моей могучей дланью, потерялся где-то за забором частного сектора, некоего бизнесмена-богача решившего построить свои хоромы прямо напротив футбольного поля. Чем несказанно взбесил Евгения Александровича - нашего физрука. Взбесила его, конечно же, не своенравность бизнесмена, а криворукость некоего ученика стоящего от него в тридцати метрах и намеревавшегося сделать третью, как он надеялся более успешную попытку, броска. Наивный... Природа, наградившая меня сим магическим прицелом, в такие часы отрывалась по полной. Будет очень смешно, если следующим своим ракетным залпом я вдруг попаду ему в лоб. Прямо вот в эту сверкающую на солнце лысину. Замах. Бросок. И... Оп!

Марк сидел в луже, закинув ногу на ногу, и наслаждался открывшейся картиной. Там, в неглубоком бассейне фонтана, под проливным дождем застыла человеческая фигура с губной гармошкой в руках. Человек, стоя по колено в воде, в насквозь промокшей одежде задумчиво опустил голову. Лишь редкие мелодичные трели были слышны сквозь звуки ниспадающего дождя. Безумец? Романтик? Сумасшедший? Тяжело было представить, что заставило человека в такую погоду не только выйти из дома, но еще и забраться в ледяную воду фонтана и уныло стоять там, играя на губной гармошке. Марк понял, если бы человек таким эксцентричным способом собирал публику или привлекал внимание, тогда бы он расценил это не более как обычное показушничество. Но вот только улица была пуста. И помимо дождя, единственным зрителем всего этого был Марк, появление которого, кстати, забавный человек так и не заметил. Он все продолжал выводить душещипательные ноты, склонившись над своим миниатюрным инструментом. Странный безумец, решивший подпевать музыке природы.

Но, хорошего понемножку. Лучше не засиживаться. Марк встал с мокрого асфальта, неуклюжими попытками пытаясь выжать на себе одежду. Очень быстро ему все это надоело, и он без малейшей задней мысли плюнул на это занятие. Все равно после Прыжка высохнет. Уже, начав было разгоняться, Марк хлопнул себя по лбу. Чуть не забыл. Он начал оглядываться в поисках какого-либо острого предмета. Как на зло, ни у фонтана, ни на остановке ничего подобного не нашлось. Блин... Марк впервые начал скучать за постоянной уличной свалкой двадцать первого столетия. За неимением другого выхода он обратился к человеку стоящему в фонтане.

- Эй, мистер!

Музыкант вздрогнул. Поднял голову. Удивленно посмотрев на своего из ниоткуда взявшегося собеседника, на свою губную гармошку, зажатую между пальцами, на распростертую позади остановку и наконец остановив взгляд на огромной луже грязной воды фонтана, в которой он имел счастье стоять. Марк ожидал услышать от незадачливого человека все, но вот только не приступ искреннего смеха. Он удивленно застыл с открытым ртом наблюдая за катающемся по лужам со смеху человеком.

- Почему вы смеетесь? - наконец волновавший вопрос был задан, как только загадочный незнакомец смог подняться на колени, утирая слезы белым носовым платком.

- Не надо вопросов, многоуважаемый. Я знаю, что вам, как и многим другим до вас, очень интересно услышать - что же я делал все последнее время которое вы за мной наблюдали. Но, к сожалению должен вас огорчить. Я не знаю!

- Как это? - в недоумении застыл Марк.

- Все очень просто милейший - расхохотался собеседник - Я лунатик!

- Вы?!

- А вы видите здесь кого ни будь другого, претендующего на эту роль? - улыбнулся новоявленный остряк.

- Но вы же только что здесь стояли и играли на губной гармошке - Марк указал на валяющийся у ног неудачливого музыканта забытый музыкальный инструмент.

- Правда? - удивился незнакомец - Как интересно. Что вот так вот просто стоял и играл?

- Ну... да.

Незнакомец очередной раз пустил смешок.

- Знаете молодой человек... В позапрошлую свою ночь я ограбил банк, вскрыв при этом замки высшей категории сложности и взломав все пароли на ячейках. Криминалисты до сих пор не верят, что я все это проделал во сне. Да и сам я, если признаться тоже. Просто однажды утром проснулся с пятью мешками денег под кроватью и все.

Незнакомец продолжал.

- А вот помню случай месяц назад, когда меня застали в центральной галерее города, с уже наполовину нарисованной копией портрета Моны Лизы. Каково было удивление всех экспертов, когда они изучили ту половину, что я успел нарисовать до того, как меня разбудили. Сравнив мой эскиз и картину великого Леонардо Да Винчи они не обнаружили никаких различий! А ведь я - юрист по образованию, и рисовать то толком никогда не умел.

- Ничего себе...

- Ага! Я вам еще могу рассказать миллионы таких случайных каламбуров. Вот например... Да хотя бы эта губная гармошка. Я на ней ведь играл, так? В общем казус в том, что я совершенно не знаю как с ней обращаться. Хорошо играл говорите? ...

- А вы не пробовали лечиться. - резко сменил тему Марк.

- Пробовал, как же. Все методики. Не помогали даже веревки опоясывающие руки и ноги. Я, как оказалось, каким то неизвестным способом развязывал узлы, которые не в силах были развязать даже самые великие преступники Форт-Буаяра!

Лунатик - рецидивист перевел дыхание.

- Да... И незачем наверное. Ведь это так чудесно, когда ты обладаешь навыками недоступными другим.

- Нет... Не всегда.

- Почему вы так уверенны в этом, молодой человек?

- Все имеет свои последствия.

Задумавшийся было незнакомец, искренне улыбнулся. Посреди царства воды и грязи такая улыбка сверкала не хуже маяка посреди бескрайнего Черного моря.

- Знаете... Недавно мне приснился сон... Там я прыгаю с многоэтажного здания и... разбиваюсь о крышу едущей по проспекту кареты скорой - горько поведал, еще минуту назад катающийся по полу со смеху человек - Все мои сны... Они рано или поздно сбываются. Так же было и с картиной, так же и с этой губной гармошкой, так же и с теми сложными узлами, и со всем-всем, что я совершил за свою долгую жизнь ночного путника. Вы правы, незнакомец. Все имеет свои последствия. Последствия моего дара - смерть. Скоро я умру, разбившись в паре сотен метров отсюда, и никто мне не поможет.

Сказанное повергло Марка в шок.

- Но... Неужели вы не хотите предотвратить все это? Ведь это очень просто! Запереться в комнате, сказать родным место, которое вам приснилось. Нанять охранника, в конце концов, который будет вас охранять!

- Нет, нет и нет - улыбнулся он - Это моя жизнь. Это мое предназначение. Это моя судьба. Я не стану от нее бежать, пусть даже наградой за марафон мне будет моя жизнь. Я сделаю то, что должен.

Минуту он простоял в молчании о чем-то задумавшись, потом как будто вспомнил о чем-то важном и не отложном поспешил распрощаться:

- Извините, мой друг, но я должен раскланяться. Мне еще нужно вернуть эту гармошку старьевщику, у которого я, скорее всего, ее украл. Прощайте, случайный собеседник. И запомните. Всегда делайте то, для чего предназначены - и белоснежно улыбнувшись прибавил - это моя вам наука.

То. для чего предназначен... Незнакомец неспешно удалялся по проспекту. То, что должен...

- Вот пустая голова! - донеслось с противоположного конца улицы - Я забыл вам сказать! Там! После того как я разбился о карету, я... Я видел вас! - последние слова утонули в ропоте возмущенного дождя. А лунатик последний раз улыбнувшись своей безукоризненной улыбкой, скрылся из виду за углом соседнего здания.

Вот тебе раз... Видимо поза человека стоящего с открытым ртом под проливным дождем станет отличительной чертой по которой будут узнавать в будущем Марка. Но... Но как? Как же так? А... А и черт с ним! Самое меньшее, что Марку сейчас хотелось, так это думать.

У ног что-то блеснуло. Наклонившись, Марк подобрал железную пластину с непонятной надписью на немецком языке. Видать, раньше она служила какой-то деталью корпуса гармошки. Эх, видимо не суждено мистеру Лунатику вернуться от старьевщика без какого либо ущерба. А вот острые края этой удачно подвернувшейся пластинки как никогда подходили для задуманного.

Неспешным шагом приблизившись к канализационному люку, чугунным изваянием выпирающем на поверхности черной лужи, он наклонился над ним и со страшным скрипом начал выводить Большую букву "Г". Позже, эдак через минут пять, Марк с облегчением отклонившись, выпрямил хрустнувшую спину и утер пот со лба. На крышке люка, свежее покрашенным забором красовалась загадочная надпись - "Город Спящего Бога".

- Делать то, что должен. говоришь? - беззвучная речь утонула в гуле разразившегося грома.

- Тогда жди меня. Я - твой новоявленный будильник.

С этими словами, стоящий посреди улицы мальчик сорвался с места, и бегом, которому могли позавидовать лучшие легкоатлеты этого мира, стал стремительно продвигаться вверх по улице.

Иногда что бы найти хорошее направление надо сначала запастись хорошей целью. Но вот что делать, если этой самой цели нету, или она ускользает от вас с ловкостью морского угря? Влачить свое бессмысленное существование? Стоять на месте? Может быть и то, и другое? Нет. Правильный выход будет много проще. Почему бы просто не пойти вперед. Да. Просто бесцельно идти вперед, дальше по коридору среди множества закрытых дверей и внимательно смотреть по сторонам... И тогда цель сама вас найдет. Мельком блеснет через щель замочной скважины, или слегка приоткроет дверь. Надо всего лишь идти вперед. Вот такой вот простой рецепт для счастья.

Шел дождь... Тяжелые капли размеренно барабанили по остывшему асфальту бренных улиц. Они щекоткой отзывались на оголенной коже, слегка прикрытых веках, лбу, мягко стекая по ложбинкам на щеках. Когда вот так запрокидываешь голову и подставляешь лицо этой влаге, хочется забыть обо всем и отдаться во власть стихии. Забыть обо всем... Ничего вокруг. Только ты и дождь. Наедине. Открывая глаза, ты видишь небо. Серое-серое небо. Никому не нужное небо. Глаза начинают слезиться, губы морщится. Но ты стоишь и упрямо смотришь вверх. Очень хочется поскорее отвести взгляд. Не потому что летящие сверху капли так и норовят попасть в глаза странного человека, замершего в неестественно позе. Нет, все твое существо отвергает увиденное. Душа летит к небу, но видит там лишь серость, пугаясь, устремляется вниз, вместе с промозглыми брызгами низких туч.

А капли все падали и падали с необъятного неба, в надежде смыть блеклые следы кроссовок неизвестного нарушителя спокойствия, что еще миг назад будоражил это, привыкшее к спокойствию пространство, своим громким криком.

Шел дождь...

КОНЕЦ

(Никому не нужный)Эпилог

Петли двери протяжно заскрипели, выворачиваясь из суставов. Складывалось такое впечатление, что еще чуть-чуть и никакое чудо не поможет створке удержаться в вертикальном положении. Но чудеса, как оказалось, все же существуют и дверь, своим примером разрушая все законы физики, осталась стоять на месте. Во внутрь зашел человек. Это был мальчик. Комната неприветливо скрипнула половицами, впуская внутрь нежданного гостя. Нежданный гость же в свою очередь внимательно осмотрелся, давая глазам привыкнуть к кромешной темноте царящей в этом неприветливом месте. Все таки что-то в этом, изниоткуда взявшемся путнике было не так. Обыкновенный мальчик. Самый-самый обыкновенный мальчишка. Это было бы похоже на правду, если бы не его глаза... Страшно уставшие глаза тысячелетнего старца. Их покрывали миллионы невидимых морщин. Подобно слепым бельмам в душе зрячего, они внимательно изучали темное помещение и оно, в свою очередь, тоже не без интереса наблюдало за наглецом, нарушившим покой этого пустого мира. Странный гость тем временем двинулся в глубь огромной квадратной комнаты. Каждый шаг раздавался оглушительным скрипом. Каждый шаг пробуждал жизнь в этой, забытой миром комнате. Каждый шаг рассеивал тьму вокруг, позволяя разглядеть утробу этого странного зверя. Голые стены, покрытые паутиной. Высокий потолок, невидимый за пеленой мрака. Пол, устланный вековечными слоями серой пыли. Ничто уже многие века не нарушало покой этой комнаты. А незнакомец тем временем шел вперед, с каждым шагом, с каждым ударом сердца, с каждым вдохом и выдохом приближаясь к центру комнаты, к долгожданной цели всей его жизни, к его предназначению.

Это было огромное зеркало. Каменным изваянием оно застыло посреди чахлого интерьера загадочной комнаты. Толстый слой пыли, покрывающий пол, не пощадил и эту серую мышь посмевшую вторгнуться в его владения. Со смачным причмокиванием удав зажевал ее, оставив зеркало задыхаться многие века под многослойной лавиной грязи. Дрогнули своды мироздания. Человек, со странными глазами, застыл напротив в нерешительности. Пожалуй, впервые за столь долгое время он не знал что делать. Дрожащая рука неуверенно стряхнула серую паутину с кристально чистой поверхности зеркала. Пыль, с грациозностью зимних снежинок, медленно осела на пол. Проснувшийся Бог встал из своей колыбели, отряхивая рукава, покрытые серым сном. Пространство, подобно простой восковой свече в последний раз колыхнуло своим язычком пламени и погасло. На Марка смотрело его отражение...