И время быть слугой одной лишь фразы,
и время обесцвечивать хожденье
рассудка, отторгаясь от скрижалей,
так подойдём и мы, нет, к двоеточью,
и разомнём суставы строк,
и тронем незабудку,
и к полногрудой рифме подойдём,
роняя наспех сшитые камзолы,
и разобьём шатры над расселеньем,
поднимем взгляды, осветим мансарды
и на коленях букв увидим, что
сизифов труд не соотносит берег,
и декольте едва взошедшей ноты
приостановит сумерки сужденья,
но их сады предполагают ветер,
на их числе едят лишь до обеда,
и будут их танцы пестреть над водой,
и будет их берег шагать за звездой,
и будет спросонья шептать крепдешин,
и пальмы отнимут метафоры вин,
и чьё-то дыханье легло на ступни,
и в пьяных кроватях рождаются дни.
На их стекле увидим ли и мы,
как мнётся память
и приютить готов восторженность
подлунный шафер,
и подойдём к минутам аромата
политых лестниц
и надкусанных сравнений,
и где раздеться не спешит
соотнесённая с маркизом галерея,
определим себя, как часть пути,
где остановлен поезд,
где меркнет то, чем дышит поклоненье,
и привнесём сознанье
заречья, как открытое число.
И тихо беседы прильнут к табаку,
и несколько башен лежат на боку,
и чьё-то сознанье поднимет волна,
и карие рифы достанут со дна.
Нет никого, нет никого в ладонях
и ветер соотносит сотни правил,
и в звуках отзывается лишь гравий,
нет никого, нет никого в ладонях.
И корабли примерят ли свиданье,
и в поцелуях устремятся к Вене
подлунный дождь, и графика, и пеленг,
и корабли примерят ли свиданье.
И пеленает город их объятья,
до площадей дойдёт ли позолота
и пролистает солнце Ланселота,
и пеленает город их объятья.
Иль в поцелуях умирают ноги
и звонкий смех шагнёт ли на проспекты,
и синий фрак предложат ли конспекты,
иль в поцелуях умирают ноги.
И устремится Австрия к невесте,
и губы дня сойдут на подоконник,
и в юбках озадачат треугольник,
и устремится Австрия к невесте.
Осиротеет речь над белым платьем
и в суматохе оголится локоть,
и взмах руки заимствует ли цоколь,
осиротеет речь над белым платьем.
И в каблуках аукнется ли катер,
и на ветру раздарят ли монеты,
и в вихре юбок канут ли ответы,
и в каблуках аукнется ли катер.