Можно сказать, что он ничего не имел. Не было ни большого жалования, ни круга знакомых, ни семьи, ни роскошных аппартаментов. Всё его богатство заключалось в просто обставленной однокомнатной квартире, за которую он с грехом пополам платил хозяевам, живя зачастую по нескольку месяцев в долг. Зная о его бедности, но полагаясь на его честность, последние даже не требовали платы за чердак, где, собственно, он и проводил все свободные часы, предпочитая одиночество праздному шатанию по городу в послерабочее время.
Там, на чердаке, возле единственного слухового окна, размером с вдвое сложенную газету, помещался старый телескоп, рабочий стол с несколькими астрономическими книгами, толстая засаленная тетрадь, заложенная посередине огрызком карандаша. В тёмном углу помещения стоял стул с сильно полинявшей обивкой. Это и был его мир - мир бедняка, куда не допускались даже оставшиеся немногочисленные друзья: никто и никогда не проникал в сие святилище. За столь одинокий и аскетический образ жизни знакомые именовали его Монахом.
Монах был искателем. Нет, поймите правильно - не искателем приключений. Он действительно был Искателем. Теоретический поиск занимал весь его день - даже во время работы в шумной конторе, - тогда как поиск практический отнимал большую часть ночи. Уже много лет он изучал карту звёздного неба, отыскивая созвездия на ночном небосклоне; много лет он, недоедая, покупал нужные книги по астрономии; много лет он видел ночное небо только в телескоп...
Однако что же искал наш милый, но явно безумный герой?
Он искал Звезду! Звезду, которая не была нанесена ни на одну карту и не имела названия. Самую яркую. Самую красивую. Нет, не то что он верил в неё - он был убеждён в её существовании.
Фанатизм Монаха в отношении Звезды проявился уже давно; и если это было болезнью, то у него не хватало времени задуматься об этом, ибо его постоянно отнимали поиски Звезды. Каждую ночь, шныряя своим телескопическим взглядом по ночному небу, Монах чувствовал, что долгожданное открытие уже не за горами - и терпеливо ожидал Божественной Милости для встречи со Светилом. С годами его вера в Чудо окрепла настолько, что он скорее отрицал бы себя, нежели существование Звезды.
И вот однажды, жаркой сентябрьской ночью, он увидел странное свечение в созвездии Большой Медведицы, в самой середине Хвоста. Однако это не было сиянием Мицара или едва различимой точкой света Алькора. Это была новая Звезда!
Лихорадочно наведя в небо телескоп, Монах убедился в своём открытии - чуть влево от двойной Мицар-Алькор сияло новое светило. Часы показывали 2:22. Раньше Звезды не было: Монах мог бы поклясться в этом, как и любой другой астроном. Её не было ни на одной из звёздных карт; её вообще раньше не было. И теперь она - есть. Его Звезда. Звезда Монаха.
Он боялся отойти от телескопа; боялся, что она исчезнет - ведь счастье всегда так коротко! Но опасения его были напрасны - Звезда не исчезла ни на следующую ночь, ни через неделю...
Он разговаривал с ней; желал ей "доброго утра", рассказывал о своих бедах и радостях, а Звезда слушала, время от времени отвечая на только ему понятном языке своим мерцанием, переливаясь всеми цветами радужного спектра. О, это не было монологом со стороны человека, как могло бы показаться, это был настоящий диалог вполне понимающих друг друга существ.
Монах дал Звезде имя - Мария. Странно, почему же до сих пор никто не именовал так ни единой звезды? В этом бесхитростном сочетании звуков он открыл всю Тишину и Любовь Космоса.
Почему же именно Мария? Монах и сам не знал: как-то само собой это имя сложилось в его голове и своей Звезде с таким названием он послал первый воздушный поцелуй...
Катастрофа разразилась в самом начале октября. Взглянув в небо, Монах не обнаружил Звезды на обычном месте. От неожиданности и горя покачнувшись, задев локтем телескоп, он упал в обмороке на пол... Придя в себя, Монах, в слезах бесполезно ломая руки, простоял у телескопа до позднего утра. Так - впервые за всю жизнь - у него появилась мысль о самоубийстве...
На работе он был неказанно рассеян и беспечен, чем заслужтл выговор от начальства. А ночью всё повторилось - он искал потерянную Звезду. Она исчезла бесследно. Как не было её на своём месте, так отсутствовала она в любой точке небосвода.
Ночь за ночью старенький телескоп обследовал небесные просторы в поисках утерянной Звезды. Монах буквально во всём - снаружи и изнутри - стал соответствовать своему прозвищу: он страстно молился, постился и со слезами надежды и боли призывал Силы Небесные смилостивиться и помочь ему: "Мария, прекрасная Мария, явись мне! Ангел мой, Свет очей моих, Радость моя! Не оставляй меня, ибо не жилец на свете тот, кто не может более созерцать Твоего сияния!"
И насколько разум несчастного затемнялся, настолько крепла его вера в Чудо.
Так прошло шестьдесят шесть ночей. Монах с трудом справлялся с работой, почти не ел и не спал. И что только поддерживало жизнь в его слабеющем теле?!
...Той ночью он вновь, обезумев, шарил объективом своего телескопа по доступному периметру Космоса. Но всё было напрасно. Случайно взгляд его, затуманенный слезой, скользнул по лежавшим на подоконнике часам - они показывали 2:22. Монах тяжело вздохнул, словно вспоминая первое объятие утерянной возлюбленной...
Как вдруг... Вдруг он ясно расслышал стук в дверь. Он встрепенулся, ничего не понимая. Рванувшись к стене, включил маленькую лампочку под потолком... Кто же посмел нарушить многолетнее одиночество узника старого чердака? Нет, он не ослышался - стук повторился дважды, а затем...
А затем дверь, скрипя, отворилась, и в его каморку вошла неописуемой красоты женщина: стройная, в белом роскошном платье. Длинные чёрные волосы мягко обрамляли её милое лицо и волнами ниспадали по груди и плечам. Она сделала шаг к Монаху, который совершенно потерял возможность двигаться, и, вытянув руку, улыбаясь, легонько коснулась его растрёпанных волос. Мелодичным звоном колокольчиков наполнилась маленькая каморка, когда незнакомка произнесла:
- Здравствуй, милый! Меня зовут Мария... Ты искал меня - и нашёл. Ты звал меня - и я пришла...