Исаев Руслан : другие произведения.

Ожесточение Глава 6 Смущение отца Федора

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

Глава 6 Смущение отца Федора

Терпение отца Федора

Каким будет поколение, воспитанное без религиозных доктрин? В начале ХХ века этот вопрос очень волновал философов и отцов психоанализа. Сразу поставили эксперимент. Россия - это такое специальное место, где проводятся крупные общественные эксперименты. Поколение русских, выросшее в Советском Союзе после Второй мировой войны и до 1990-х годов было совершенно свободно от религиозных доктрин.

Причем это поколение было именно свободно от любой религиозной пропаганды, в том числе и атеистической - она уже была не нужна. Время воинствующих безбожников 1920-х годов уже прошло. Церкви, мечети были разрушены и взорваны. Не отказавшиеся от веры сотнями тысяч сгинули в лагерях. В 1930-х годах была найдена важная интонация: уцелевшие храмы признали объектами культурного наследия. В 1940-х была найдена еще одна важная интонация: вопрос веры может стоять только для неграмотных, темных, несовременных людей. Христианство ушло в катакомбы личных домов и квартир. Верующие в катакомбных церквях поняли, что настали времена последние.

Очень важно: слово Бог писали с маленькой буквы. Это тонко. И главное тут - не неуважение, а непризнание личного начала. С точки зрения воинствующего атеиста необходимо говорить о Боге не как о субъекте, о как об объекте. Как можно молиться не Личности, а закону или силе? Можно просить Аполлона послать удачу, обращаться за помощью к Отцу, просить прощения у Всемилостивого, но нельзя молиться Року или просить помощи у Книги Судеб. Любой закон или сила поддаются изучению и познанию. Следовательно, подвластен человеку.

Вырастало уже второе поколение. Обсуждение религиозных тем было почти неприличным. Религиозность стала сначала свидетельством темноты и неграмотности, потом духовного убожества, а в конце, к 60-м годам - почти психического отклонения. Отклонение от нормы плохо переносится, пугает большинство людей. Религиозный дискурс велся на уровне "Гагарин летал на небо и никого не видел". Люди этого поколения не были ни верующими, ни атеистами. Атеист - это тоже убеждение. Теперь вообще Вопрос не стоял.

Очень важно: следовать любым церковным обрядам было позорно, постыдно. Это нужно было скрывать. Здесь опять же тонкая грань: за исполнением обряда следовали вполне весомые репрессии. Например, за крещение ребенка могли уволить с работы. За высказанное в разговоре с коллегами мнение о пользе проповеди Христа или Мохаммеда уже можно было отправиться в тюрьму. Где в презрении к церковным обрядам проходила грань убеждения и простого страха, маскирующегося под убеждения?

История прихода отца Федора к Церкви была следующей: когда он учился на пятом курсе университета, ему дали Библию на одну ночь почитать. Евангелие от Матфея он читал в ночь, которая определила его жизненный путь. Он прочитал Нагорную проповедь и поверил. Полистал и другие книги, но сразу вошло именно это - Евангелие от Матфея и особенно Нагорная проповедь. Он был под впечатлением несколько дней, и даже поговорить было не с кем. А это нужно обсуждать, нужно рассказывать людям о том, что он узнал. Рядом с общежитием была небольшая церковь. Он никогда не был до этого в церкви. Кроме экскурсий в музей религии и атеизма в Казанском соборе и посещения "памятников культуры" вроде Кремлевских соборов и Исакия. Была ранняя весна, начало Великого Поста, еще далеко до Пасхи. Впрочем, тогда он не знал ничего про Великий пост. На входе в церквушку лужа талого снега, в церкви было душно от горящих свечей. Старушки какие-то. При коммунистах в церковь ходило мало народа.

Будущий отец Федор был смущен, не знал, что делать, не знал, почему тут квадратное, тут круглое, что за картины на стенах. Позолота и пышность форм византийской традиции не трогали его сердце, показались излишне вычурными и безвкусными. Постоял немного и ушел. Он выписал тогда Нагорную проповедь в блокнотик и выучил ее наизусть. Не специально, просто часто читал и запомнил. Библию тогда невозможно было купить ни за какие деньги. Поговорить было не с кем.

Он всегда чувствовал некий Вопрос, тайну жизни, висевшую над ним. Про атомы и молекулы - это все здорово, но что делать с Сознанием? Он был студентом факультета кибернетики, и грубо вопрос стоял так: если количество триггеров сделать равным количеству нейронов головного мозга, будет ли такая машина разумной? С какого уровня сложности в живом появляется сознание? Сознает ли себя мокрица или морской огурец? В тесте Тьюринга виделась какая-то мрачная бездна. Нельзя сказать, что это сильно беспокоило его, в двадцать лет в студенческом городке есть заботы поинтересней, но Вопрос существовал где-то на грани сна и бодрствования. Особенно задумываться было некогда, в состоянии сознания, расширенного с помощью портвейна "Три семерки", обычно нужно было идти на дискотеку или в женское общежитие.

Нагорная проповедь как ледокол расколола панцирь недосказанности, недовыясненности. Все стало понятно и просто - ему был явлен Путь. Он стал иногда заходить в церковь, смотрел, как ведут себя другие. Он уклонялся от обрядов, стеснялся сделать что-то не так. Как-то он пришел под конец службы, священник сказал ему: "Молодой человек, можно с вами поговорить". Будущий отец Федор испугался, ходил слух, что православная церковь дает списки прихожан в КГБ. И это было правдой. Это было во времена Андропова. Когда днем в кинотеатрах проверяли документы, почему сидишь в кино, а не пашешь на стройке коммунизма. Честно говоря, юный отец Федор испугался, что выгонят из университета перед выпускными экзаменами.

Так он познакомился с отцом Василием, своим Святым человеком, своим Учителем. Отец Василий подарил Библию, ее потом украли в общежитии. Кстати, тогда еще сажали за "распространение религиозных взглядов и литературы", но больше уже не православных и мусульман, а баптистов, адвентистов и прочих чуждых. Следующую Библию отец Федор купил уже после окончания университета за свою месячную зарплату.

Девяностые годы были счастливым временем. Восстанавливались храмы, строились новые церкви, народ на службы валил валом. Крестились все от мала до велика. Понятно, что это был вопрос моды, интерес к новым знаниям. К концу девяностых этот ажиотаж несколько схлынул.

Русские вообще любопытны к новым знаниям, например, в 80-х годах довольно скучный научно-популярный журнал "Наука и жизнь" имел 32 миллиона подписчиков. Однако фокус этого интереса быстро меняется, а знания часто поверхностны. Православие оказалось слишком трудной практикой для многих.

Это было время, когда лжехристы и всякие иисус-марии-дэви собирали стадионы. За умеренную плату за один сеанс они предлагали счастье, удачу, чудеса, исцеление от рака. Как не стыдно думать о деньгах?! Тысчонка баксов - разве чрезмерная плата за Царствие Небесное?!

Прихожане отца Федора страдали язычеством в тяжелой запущенной форме. Они смотрели на церковные обряды как на магические манипуляции. Отец Федор окроплял святой водой мерседесы поднявшихся предпринимателей. Салоны некоторых такси, развозивших пассажиров со станции, по количеству иконок превосходили иконостас его храма. К постам большинство относилось как к лечебным процедурам. Иконы прикладывали к больному месту. Легче заплатить тысячу долларов, чем выдержать Великий пост.

Многие знакомые ему служители Церкви относились к своему служению просто как к удачно выбранной профессии. Нестяжательство явно не относилось к числу добродетелей большинства как церковной братии, так и прихожан.

Масленицу в городке отмечали с большим размахом, чем Пасху. Рождество было поводом опохмелиться после Нового года. С крещения Руси прошла тысяча лет, но северное лесное язычество оказалось более архетипическим.

Отец Федор нес свою службу, не думая над всем этим. Над ним сияли слова Нагорной проповеди. Он решил, что не в силах разрешить это противоречие. Он одинаково служил всем. Он нес Слово. Если Он не стал делить заранее овец и козлов, как может делать это Его скромный служитель с севера России?

Оставалось только благодарить Его, что отцу Федору был дан талант видеть свое собственное несовершенство. Он находил в себе гордыню, стяжательство, тщеславие, трусость, короче, назови любой мыслимый недостаток и сразу в десятку. Смертных грехов он, правда, почти не совершал. Однако, например, прелюбодействовал? Лжесвидетельствовал? Пусть даже по молодости и не сознавая. Так что было чего стыдиться и что отмаливать.

Прихожане говорили: "Строгий батюшка". Например, на Рождество он выгнал со службы за слишком откровенное платье любовницу самого мэра. Он проводил собеседование перед крещением, мог задать простой вопрос, который ставил в тупик. Например, почему человек хочет креститься. И попросить прийти, когда будет ответ.

Среди церковной общественности он считался необычным, "не формат". В то же время мы все завидуем людям, которым хватает сил быть искренними.

Ничего, в России за строгость уважают, а за юродивость любят.

Его женщина мотала ему нервы и душу больше, чем остальные семь миллиардов человек вместе взятые. Понятно, что у нее было больше возможностей для этого. Но в этом смысле отец Федор был легким человеком. Зато и удовольствия и счастья Аня принесла ему больше, чем кто-либо из этих семи миллиардов.

Но иногда все отказывало. Иногда утром он вставал, смотрел на себя в зеркало и не шел в церковь.

Бесы отца Федора. Весна 2010 года, вторник

Когда-то случился разговор, который многое объяснил отцу Федору. Отец Федор был единственным человеком здесь, знавшим истинную историю жизни Евгения Вдовина.

- Как понять, есть ли в этом какой-то смысл? - однажды спросил Евгений, имея ввиду свою работу по восстановлению собора.

- Спроси, - сказал отец Федор.

- Как?

- Молитву читай на ночь.

- А ответ будет?

- Обязательно. Ты сразу поймешь, когда получишь. Это так же надежно, как позвонить в справочную службу. Если, конечно, тебе и вправду нужно знать. В чем я не уверен, потому что ты не бросишь стройку. Так что в кол-центре не будут заморачиваться с ответом на известный вопрос. Спроси что-нибудь, что действительно хочешь узнать.

- А на том конце занято не будет?

- Там не бывает занято. Может быть, ответа придется подождать, но это значит, что нужный момент не наступил.

- У меня в Средней Азии один боец сварил траву в молоке и потом час разговаривал по выключенной рации, - сказал Евгений, - у него был шок, когда до него дошло. Ты бы его видел. Мы всей ротой уссывались.

Иногда совершенно неожиданно, обычно вот так, утром, наступал момент, самый трудный момент в его жизни, когда отец Федор смотрел на трубку и думал, может быть, всю жизнь он сам был на обоих концах провода? Может быть, всю жизнь он разговаривает сам с собой? Может быть, Нагорная проповедь просто поэма?

Когда это случилось первый раз, еще давно, в мягкой форме, он пытался преодолеть это дополнительной молитвой и постом. Но молитва в этом состоянии превращалась в набор слов, а пост в упражнение по очистке организма. Он доводил себя почти до нервного срыва в этой борьбе.

Потом он понял, что в этот момент единственный способ - просто встать и выйти. Чтобы знать по-настоящему, нужно быть свободным верить или не верить. Когда он прочитал Евангелие, он был свободным. Слово "вера" никогда не нравилось ему. Кто верит, тот не знает.

Итак, сегодня отец Федор стоял перед зеркалом и, глядя на очень благообразное бородатое лицо, думал, что делать дальше. В такие минуты он чувствовал желание немедленно побриться до чистоты, сесть на мотоцикл и уехать. Однажды в такую минуту он действительно сбрил бороду.

Аня, как обычно, проснулась с какими-то претензиями. Что-то уже было не так.

- Да пошла ты, - сказал он. Она знала, что лучше оскорбиться и уйти. Он был очень силен и мог зашибить ненароком. Потом она все равно отыграет через пару дней, когда у него пройдет дурь, и он станет виноватым и шелковым.

Он набрал Евгения.

- Ты мне нужен, - сказал отец Федор.

- Приезжай ко мне, - предложил Евгений.

- Нет, я желаю в ресторан. Встретимся в "Оставь жену дома".

Это был ресторан, где серьезный народ собирался для серьезного разгула. Евгений знал, что ничего нельзя поделать, когда его друг ломает прутья клетки. Нет такой силы, которая может его остановить.

Когда Евгений подъехал к деревянному стилизованному под старину зданию "Оставь жену дома", харлей отца Федора уже стоял там. Этот дивной красоты мотоцикл отец Федор купил как символ свободы. Как возможность. Ездил он на нем пару раз в год на фестивали байкеров, где колоритно смотрелся в специально пошитой для этого рясе с золотым крестом, в черных сапогах и черном шлеме.

- Что вам принести? - спросила девушка.

Была вторая половина Великого Поста.

- Принеси, моя хорошая, мне чего-нибудь постненького, - попросил отец Федор, - рыбки заливной с хренчиком, котлетку по-киевски с картошечкой и хорошей водочки грамм двести. Евгений, ты водку будешь?

Девушка удивленно посмотрела на него. Отец Федор был известным в округе человеком.

- Я же за рулем, - сказал Евгений.

- Ты боишься, что в твоем лесу тебя проверят на алкоголь? - засмеялся отец Федор.

- Нет, я боюсь, что если в моем лесу начать выпивать, то причины остановиться не будет. Ладно, мне тоже грамм двести.

- Что случилось? - спросил Евгений, когда девушка ушла. Хотя знал, что у друга приступ тяги на волю.

- Я слагаю сан и уезжаю. Мне жаль.

- И что будешь делать?

- Уеду в Испанию.

- Почему в Испанию?

- А почему не в Испанию? Я всегда мечтал об Испании. Сяду на мотоцикл и поеду. Я даже варианты маршрута разработал.

- Аня точно не потащится на мотоцикле в Испанию.

- И ну ее. Пусть делает что хочет.

Евгений знал, что пациенту нужно дать говорить.

- Ты нужен всем здесь. В том числе мне.

- Я себя и поддерживаю, что я как доктор, как психотерапевт, что я лечу души, что я нужен людям.

- Ты и правда нужен.

- Подумай, от чего я их лечу? От невежества, от ответственности? Ко мне недавно притащился один. Грешен, говорит. Я с ним беседу, наставление, он ушел окрыленный. Я еще подумал несерьезно, убил он, что ли, кого? Потом узнал, что и вправду убил. Лечу от угрызений совести? Учу, что Бог простит? Если веруешь, - это постоянный праздник. Если не веруешь, - это тяжелый бесконечный труд. Режим похуже, чем в армии. Представь все эти службы, всенощные, свадьбы-отпевания. Когда у тебя воскресенье - у меня рабочий день с рассвета до ночи.

- У меня тоже почти вся жизнь без выходных. Офицерское училище, потом армия. В выходные все равно в части. А сейчас я волонтер, так что выходные у меня только когда совсем плохо дела. Зато могу во вторник с утра сидеть бухать с местным батюшкой.

Примерно после того, как за кормой осталось грамм по четыреста, отец Федор сказал:

- Почему наша жизнь такая? Когда я был молод, я был уверен, что есть конкретные виновники. Что нас столкнули с пути. Коммунисты, безбожники, стяжатели и прочие злые люди. Теперь я стал думать: может что-то не так во всех нас. Ведь никто из нас не желает зла. Может, мы все виноваты, что так живем?

- Нет. Наливай, Федор! Я тоже много над этим думал. Это самое важное - решить, кто виноват. Тогда мы сможем победить зло, которого, ты сам сказал, никто не хочет. Иначе зло будет заводиться как будто само собой. Зло - это всегда акт. И кто-то имеет власть и возможность совершить конкретное действие. Брать на себя чужую вину - это быть рабом!

- Евгений, скажи, кто распял Христа? Иуда, синедрион, еврейский народ, Пилат?

- Иуду отбрасываем сразу, он просто ничтожество. Его распиарили. Еврейский народ таков, каковы все народы. Вчера с осанной, сегодня "распни его". Синедрион - тебе виднее. Я в церковных кругах не вращался.

- Синедриону пороху бы не хватило. Остается Пилат? Евгений, ты в курсе, что есть церкви, где Пилат причислен к лику святых? Надо бы и нам. Это очень по православному - причислять начальство к лику святых, - бес анархизма овладел захмелевшей душой отца Федора.

- Федор! Не волнуйся, Понтий Пилат вечно жив. Это он со вздохом сострадания подписывает смертные приговоры невиновным, потому что так "по закону". А раз по закону, Пилат не переживает. Он любит детей и собак, кончает жизнь в достатке на почетной пенсии в орденах и уважении, окруженный внуками. Хоронят его обычно на Новодевичьем кладбище или, бери выше, у Кремлевской стены.

- Евгений! Подводим итог: Иисуса распял Пилат?

- Нет, его распял римский солдат. О нем забывают почему-то. Но подумай, мог ли он поступить иначе? Я очень подходил для армии. Кроме первого года в училище, когда было трудновато. Мне нравилось служить. Меня очень любили солдаты, можешь себе представить? С тех пор как я уволен, я как будто остался без семьи. Для римлянина легион тоже был его семьей. Мог ли римский солдат пойти против приказа, против семьи и не распять Христа?

- Какой у него был шанс! Тогда бы его распяли по правую руку Христа, и он бы в вечной жизни сел рядом с Иисусом, - на глазах отца Федора блеснули слезы, он шмыгнул носом, вытер салфеткой глаза.

- Получается, это был бы сверхчеловеческий поступок. И знаешь почему? Этот поступок не имел бы практического смысла. Потому что солдат никого бы не спас своей смертью. Он только бы пожертвовал собой. От большинства людей нельзя требовать сверхчеловеческих поступков. По крайней мере, нельзя строить общество, рассчитывая на это. Как командир, скажу тебе: на операции бойцы в полной власти командира. Они продолжение его воли. Или это плохой командир, плохие бойцы негодной армии. Чего о римлянах не скажешь.

- Евгений! Ты сам сказал зло - это акт. То есть дело в свободе, возможности выбора, совершить акт или не совершить. Получается, вина за акт зла на том, кто последний имеет возможность выбора, свободу делать или не делать. Тогда представь на секунду, что римский солдат имеет такую возможность. Например, все ушли, он остался с Христом наедине.

- Он будет выполнять приказ. У него долг, - убежденно сказал Евгений.

- Что такое его долг? Не страх ли это наказания? Люди подменяют сущности, чтобы снять с себя ответственность. Если помнить об ответственности, быть свободным, можно перестать творить зло. Творить зло, хотя бы сознавая, что творишь зло - это начало просветления. Рабство - это стокгольмский синдром.

В результате они выпили грамм по семьсот. Отец Федор оставил невероятные чаевые. Хозяин ресторана, авторитетный в городке человек, семь лет на крытой, всего в лагерях четырнадцать, вышел попрощаться с ними. Долго прощались у дверей. Евгений непременно хотел отвезти отца Федора домой. Тот вполне резонно замечал, что Евгений пьян в стельку. В конце концов все-таки договорились оставить харлей возле ресторана, вызвали отцу Федору такси. В магазинчике на повороте с федеральной трассы Евгений купил упаковку пива, чтобы утром прийти в себя. Лесная дорога, по которой Евгений пробирался домой, казалась как бы незнакомой. Остановился на выезде к излучине реки с видом на Покровку, затянул тормоз, открыл пиво. Почему он занимается этим? При его образе жизни ему хватило бы и военной пенсии, хотя она не полагалась ему по приговору суда, но которую вернули ему сочувствующие друзья. Друзья стали полковниками и генералами. И состоятельными людьми. Любой из них мог пристроить Евгения.

Ну а если хочется одиночества и анонимности, почему он не поедет в Питер, не устроится куда-нибудь в оборонку сидеть в отдел кадров, давить кнопки на клавиатуре, проверять биографии сотрудников? Однокомнатная квартирка где-нибудь на улице Коллонтай, Дыбенко, Крыленко. Море огней спального района, трамваи, оживленные толпы возле станции метро. А если хочется торчать с видом на эту дыру, вариант охранником в супермаркет на развязке.

Стоял долго, пока солнце не скрылось, пока не показалась звезды, Млечный путь на ясном небе. Ночь была безлунная, Млечный путь струился разными цветами. В отличие от сияющего неба, земля была черна до горизонта во все стороны. Только несколько робких огней Покровки.

Он видел каждую звезду - его зрение было таким же острым, как много лет назад, когда он проходил медкомиссию в военное училище. Это Бог у него не торопился отнять.

Евгений знал, что не бросит все это. На самом деле он стоит на своем прошлом как на якоре. Пора пережить все это. Пора двигаться дальше. Он починит храм, тут даже нет сомнений. Теперь он умеет строить, он починит свой прекрасный дом. Почему он должен чувствовать привязанность к женщине, которая уже десять лет принадлежит другому? Он свободен. Он еще достаточно молод, чтобы не только найти жену, но и чтобы любить и сделать счастливой женщину. Такая женщина найдется, он хорош, он стоящий мужик. Нужно не бояться говорить правду. В том числе самому себе говорить правду. Да, еще не пить.

Сон отца Федора. Весна 2010 года, среда

Отец Федор плохо помнил, как ехал на такси домой. "Да у тебя в машине иконостас богаче, чем в Казанском соборе", - похвалил он водителя. "А то", - обрадовался таксист. Ввалился в дом, выглянула Аня: "Фу, пьянь". И быстро исчезла от греха. Отключил мобильный телефон, городской телефон. Аня сообщит, что он плохо себя чувствует, все уладит, всех предупредит. К его службе она относилась как к работе, радовалась, что они так хорошо устроены. Они были обеспечены всю жизнь, но она панически боялась, что они потеряют достаток. Она вообще много заботилась, тревожилась - это была ее психологическая особенность. Она тревожилась за детей, когда они были маленькие, тряслась над ними как птица над птенцами. Когда выросли - стало еще тревожнее, теперь их невозможно было контролировать. "Кто может прибавить себе хотя бы вершок, заботясь?" - успокаивал отец Федор. "Мне бы твое равнодушие", - отвечала она.

Поставил фильм, но почти сразу заснул тяжелым сном перед телевизором на диване в зале. Встал посреди ночи, еще довольно пьяный, напился холодной воды, - отлично! - заснул снова. Снилась ему Испания, вернее, такая спокойная безлюдная улица с каменным забором, вдали между веток растений - голубой клочок моря. Пыльная такая жаркая улица. Но очевидно было, Испания. Круто вверх на гору вела дорога, вымощенная булыжником. Отец Федор двинулся по ней. Вышел к ледяному озеру талой весенней воды. Березы стояли по колено в талой воде, по берегам лежал белый снег. Сияло солнце в синем небе, пришлось зажмуриться от отражений в воде и снега. Холодно, ветрено, волнующе до дрожи.


 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"