Легкий ветерок шумел в верхушках деревьев, колыхал цветы на клумбах. Солнечный луч скользнул по отполированным до блеска надгробиям, пробежался по гранитным могильным плитам, вспыхнул рубином в глазах кобольда. Беломраморная статуя, которой наскучило слушать долгий разговор, вспомнила о своих обязанностях, попыталась зарыдать и даже всхлипнула пару раз, но изваяние с соседней могилы многозначительно кивнуло в сторону чародея Попуция, погрозило статуе кулаком, и она тут же испуганно умолкла. Сам же чародей ничего не замечал: он кружил над собственной могилой, то и дело поправляя колпак, съезжавший на нос.
- Вот было время, время золотое! - возбужденно выкрикивал он. - Эх, вспомнить приятно!
- Вы соседей не разбудите? - кашлянув, поинтересовался Дарин, оглядываясь по сторонам: он опасался, что крики чародея сбегутся, чего доброго, все обитатели кладбища.
- Они переехали давно, - отмахнулся тот. - Смылись подальше от меня, туда им и дорога! Эх, как же я рад, как рад! Право слово, был бы жив, обнял бы тебя и расцеловал!
- Лучше не надо, - твердо отказался Дарин, переглянувшись с Тохтой.
Чародей уселся на могильную плиту.
- Понимаешь, ведь ты - единственный, единственный человек, кто моей книгой заинтересовался! А самое главное - ты же сам из другого мира! - ликовал он. - А они все твердили: нет никакого другого мира! Посмотрел бы я сейчас на них, посмотрел бы! Да, ради этого стоило жить!
- "Они" - это кто?
- Ослы безмозглые из Гильдии магов, - пояснил Попуций. - Завистники да интриганы! Мнят себя крупными чародеями, а сами дальше своего носа не видят ничего. "Этот мир, говорят, единственный - и точка"! Уперлись, как бараны!
Попуций гневно фыркнул и пробормотал в адрес "завистников и интриганов" что-то нелестное.
- А я - как чувствовал! - продолжал он, немного успокоившись. - Сижу, бывало, листаю старинные книги по магии, труды древних волшебников о перемещении во времени читаю, а сам думаю, думаю... нет, не может быть, что наш мир - единственный! - он стукнул себя кулаком по коленке. - У меня, конечно, никаких доказательств не было, но я верил! Верил, магию изучал, да собственное заклинание придумывал. Несколько лет на это потратил, но не жалею. И - вот! - Попуций сорвался с места и в восторге закружился над могилами. - В один прекрасный день - я там!
Басиняда вытаращил глаза.
- Господин, но разве это возможно?
Чародей отмахнулся и подлетел поближе к Дарину.
- Я, конечно, был совсем недолго, буквально минутку-другую. Так, глянул одним глазком - и назад! Заклинание-то несовершенно, я, признаться, боялся: вдруг застряну в чужом времени?! Поэтому торопился, - Попуций сокрушенно покачал головой.
- А сейчас думаю - ну, и застрял бы? И что?! Жил бы себе, не тужил... понравилось мне там, очень понравилось! - он мечтательно вздохнул, выписывая над могилой круги.- Все необычное, странное но... ну, магии, само собой, нет, но люди там и без нее прекрасно обходятся! А как там девушки одеваются, - восторженно сказал Попуций и закатил глаза. - Ты не поверишь! А, впрочем, что я говорю, ты-то как раз и поверишь. Словом, не мир, а мечта, сказка! Передо мной будто окно распахнулось!
Он с размаху опустился на мраморную плиту и поправил колпак.
- А потом? - спросил Тохта, который слушал рассказы о неведомом мире, пренебрежительно сморщив нос.
- Потом... - Попуций вздохнул. - Вернулся я назад, написал книгу... так и так, вот где я побывал! Думал, фурор произведу, обрету известность, славу! А меня на смех подняли, - он с досадой пожал плечами. - Не поверили! "Подавай, говорят, доказательства"! А с доказательствами у меня плоховато было, - признался Попуций. - Хотел я им показать, что к чему, этим индюкам надутым из Гильдии, да во второй раз заклинанье не сработало...
- Почему ж оно не сработало? - осведомился Басиянда. - А вот мой господин...
- Умолкни, Басиянда!
- Почему? - Попуций сокрушенно почесал в затылке. - Гм... умений моих магических не хватило. Я ж не великий маг, не дракон. Так, обычный волшебник.
Он снял колпак и принялся теребить кисточку.
- Да и времени маловато оставалось. Я, разумеется, и дальше над заклинанием работал, да многого не успел: скончался к тому времени! Чародеи хоть и долго живут, а все же не бессмертны.
- А в вашей книге, - осторожно, сдерживая нетерпение, поинтересовался Дарин. - Идея... идея... перехода... она описана?
Попуций кивнул и невесело улыбнулся.
- Идея-то описана, но... эх, слышал бы ты, как потешались надо мной эти глупые чародеишки из Гильдии! - неожиданно снова вскипел он. - Прочитали мою книгу, вникнуть в суть, разумеется, не смогли: где уж им постичь всю глубину моих размышлений! Но что делать прикажете, если во всей Гильдии только один умный человек имелся, мыслитель и философ - я! А они никак уразуметь этого не могли... буквально, к каждой строчке придирались. Даже название им не понравилось! - он сердито стукнул кулаком по мраморной плите. - Нескромное, говорили. А название прекрасное было, прекрасное, прямо скажем!
И чародей, прикрыв глаза, с удовольствием произнес: "Попуций и неведомое: мой выдающийся вклад в развитие магии".
Он открыл глаза:
- Что здесь нескромного?
- Все очень скромно, - кивнул Тохта.
Чародей благосклонно посмотрел на кобольда, кивнул и перевел взгляд на Дарина.
- Так тебя мое заклинание заинтересовало? Вернуться хочешь?
Дарин кивнул, не сводя глаз с Попуция. Чародей вздохнул.
- Что ж, время подходящее. Скоро лунное затмение, время, когда границы между нашим миром и всеми другими мирами слабее всего. Я уже пару дней это чую, - Попуций покрутил пальцами. - Беспокойство какое-то чувствуется, тени и духи так и шныряют туда- сюда!
- Где? - испуганно озираясь, спросил Басиянда.
- Вы их не видите, - успокоил чародей. - И не увидите, пока живы. Но они здесь! Накануне затмения духи вольны перемещаться куда пожелают, вот они и летают. Усопшие в могилах ворочаются - в это время всегда бессонница, по себе знаю - или шатаются по миру живых, - он развел руками. - Магия затмения, ничего не поделаешь! А как оно закончится, так все и успокоится.
Он посмотрел на Дарина.
- Давай-ка к разговору вернемся. Тебе ведь помощь нужна? Что ж, Попуций никогда в помощи не отказывает, такое уж у меня благородное сердце! Но... - он задумался и снова принялся теребить кисточку. - Понимаешь, складывается, вроде, все удачно.
Чародей решительно нахлобучил колпак.
- Затмение, то есть, магия силы природы - Попуций загнул один палец. - Мое заклинание, - он загнул второй палец. - Я тебе его на ухо шепну, только это секрет! Большой секрет, так что, гляди - никому! Я и в книге не полностью его описал, придержал кое-какие сведения, чтоб эти болваны из Гильдии сами головы поломали. Да где им! - он пренебрежительно фыркнул. - До сих пор не додумались, наверное!
Попуций усмехнулся с довольным видом.
- Значит, затмение и заклинание. Это хорошо, но...
- Что? - хором спросили Дарин и Басиянда.
Попуций помялся.
- Ты ведь не маг, парень, - он посмотрел на Дарина с сожалением. - Стало быть, силы магии природы и заклинания моего, для тебя маловато будет. Да ты не расстраивайся, - поспешно добавил он, заметив выражение лица Дарина. - Не всем же чародеями быть!
- Маловато? - переспросил он, чувствуя, как его надежды рассыпаются карточным домиком.
- Дело-то не из легких, переход из одного мира в другой - это тебе не будущее по хрустальному шару предсказывать. Хорошо бы еще какой-нибудь источник магической силы иметь... - Попуций сдвинул колпак и почесал в затылке. - Уж на что я чародеем был не из последних... да что там, скажем прямо, одним из сильнейших волшебников Лутаки я был! Правда, эти болваны из Гильдии Магии никак не желали это признать, завистливые душонки! Так вот, я, вдобавок к заклинанию, еще и амулет припас, "Лунная пыль" назывался. Сильная штука! Так просто и не раздобудешь, я на черном рынке артефактов купил, был такой на Восточном побережье. Не знаю, правда, существует ли он сейчас?
- Существует, - кивнул Дарин, внимательно слушая рассказ: в душе его снова забрезжила надежда.
- Веришь ли, я и сам иной раз удивляюсь, как это в первый раз у меня так гладко все прошло? Повезло, иначе не скажешь! Эх, и почему я там не остался?! - с досадой воскликнул он. - Слушай, парень, - он уставился на Дарина. - Ты не торопишься, а? Давай, присаживайся! - он подвинулся, освобождая Дарину место на плите. Посидим, поговорим! Расскажешь мне про свой мир!
- Расскажу, ага. Значит, магия лунного затмения, сила заклятья и мощь амулета?
- Так, - кивнул Попуций. - Ух, сколько на черном рынке с меня за амулет содрали, вспомнить страшно! А без сильного артефакта, ты, парень...
Басиняда приосанился, горделиво выпятил грудь колесом и сделал шаг вперед.
- У моего господина есть такой амулет!
Мраморная статуя утерла слезы и, переглянувшись с изваянием с соседней могилы, уставилась на людей во все глаза.
- Чудеса! Жизнь - такая штука: и после смерти нет-нет, да удивит. Вот, проживаю я тут уже сто пятьдесят лет, - чародей обвел рукой кладбище - Скука, скажу тебе, смертная, ха-ха... оцени каламбур! Все развлечение - соседей изводить да кляузы писать. Думал, вечно так будет. Ан, нет! Вдруг являешься ты - человек из другого мира, да еще и амулет духов драконов при себе! И сразу понимаешь: все еще очень даже может быть!
Попуций посмотрел в высокое летнее небо, улыбнулся, сорвал с головы колпак и помахал облакам.
- Сильнейший амулет мира в твоих руках! Его силы с лихвой хватит, чтоб открыть дверь между мирами! Но, парень, - тут чародей оглянулся по сторонам и понизил голос. - Такая вещь - в руках человека?! Ты сам-то понимаешь, чем это тебе грозит?
- Но как же... - начал Дарин и умолк: мимо по аллее неторопливо брел человек. Громадного роста, с ярко-рыжей окладистой бородой, он был уже немолод, но, судя по всему, находился в прекрасной форме: кожаная безрукавка открывала могучую грудь и такие мускулы, что Дарин только вздохнул от зависти.
Рыжебородый гигант был погружен в свои мысли и миновал могилу чародея Попуция, даже не заметив ни самого Попуция, сидевшего на мраморном надгробии, ни притихшей компании.
- Кто этот господин? - полюбопытствовал Басиянда, провожая человека взглядом.
- Это генерал Пфафнус, - небрежно махнул рукой маг. - Между прочим, знаменитость! В прошлом, само собой, - тут же пояснил он. - Герой войны, доблестный полководец! Прославился тем, что первым решил вербовать в свое войско обитателей гор. Это с его легкой руки в армии Лутаки появились тролли, гоблины, огры... да что говорить, у него было целое подразделение, полностью сформированное из мирных горных людоедов!
- Людоедов?!
- Отличные ребята, бесстрашные солдаты и Пфафнуса просто обожали! Можно сказать, души в нем не чаяли. А уж как их боялись враги!
- Могу себе представить, - пробормотал Дарин.
- Собственно говоря, существовала только одна проблема: когда на поле битвы выходили людоеды, враг убегал так быстро, что не было никакой возможности его догнать, чтоб сразиться, как полагается! Остальные солдаты очень расстраивались по этому поводу, - Попуций вздохнул. - Когда Пфафнус ушел на покой... Бутфарп тринадцатый, что правил тогда, генерала недолюбливал, завидовал его славе, потому и вынудил в отставку подать! - многозначительно проговорил чародей. - После этого подразделение пришлось распустить: новый военачальник никак не мог найти с людоедами общий язык!
- А зачем же этот господин приходит сюда? - робко осведомился Басиняда: рассказ о мирных горных людоедах заставил его поежиться.
- Навестить солдат, конечно же! Скучает, заняться-то ему нечем. Пфафнус - герой, потому сейчас и в забвении: в наше время на эту специальность спроса нет!
Чародей устроился поудобней.
- Вернемся к разговору, - предложил он. - Приятно, не скрою, поболтать с интересными людьми, ко мне ведь и не приходит никто! Тут, на кладбище, спокойно, конечно, но скучновато! Вот и приходится занятия выдумывать: соседей изводить да кляузы писать. Так, говоришь, приходил за амулетом не кто иной, как Тесс?
Попуций вопросительно посмотрел на Дарина.
- Приходил, ага, - кивнул тот, вспомнив появление повелителя ламий в лавке Дадлиона. - Как думаете, зачем он ему понадобился?
- Давай поразмышляем, - чародей подпер рукой щеку. - Помозгуем. - Я, признаться, при жизни выдающимся мыслителем считался! Не все это признавали, да ведь против очевидного и возражать глупо! Даже недруги признавали за мной недюжинный ум! Вслух, разумеется, не говорили, но я-то знал: это они из зависти замалчивали! - он скромно улыбнулся. - Да, так вот... насчет амулета. На первый взгляд, вроде бы все ясно: между феями и драконами давняя вражда. Всем известно, что феи мечтают покорить драконов, стать повелительницами волшебного мира. Но дело-то в том, - тут чародей с важным видом поднял палец. - Что драконов, хранителей равновесия в мире, покорить не так-то просто!
Тохта тихо зашипел, услышав о драконах, но Попуций не обратил на него внимания.
- Сам посуди, - продолжал он. - Они сильны, могущественны и с теми, кто посягнет на их владычество, расправляются жестоко. Но феи - это достойный противник! Это само коварство и хитрость! Они никогда не действуют напрямую, но всегда - исподтишка. Приводят в действие такие силы, о которых никто и не догадывается, и, заметь, сами - всегда в стороне!
Он глубокомысленно покивал головой.
- Мне про этот амулет не очень много известно. Так...кое-что слышал в свое время. Сильная вещь! Существует ритуал, сложный и опасный, - чародей помолчал, припоминая. - И если совершить....
- То целая армия давно умерших драконов будет подчиняться тому, кто их освободил, так? - подсказал Дарин. - Это я вчера в одной книге читал. В лавке у Дадалиона случайно отыскал и...
- Кому ж придет в голову его совершать? - буркнул кобольд. Разговоры о драконах его сильно нервировали.
Попуций пожал плечами.
- С помощью такой армии можно совершить что угодно.
- Например?
- Например, сразиться с живыми драконами.
При этих словах Тохта поднялся и прошелся туда-сюда, чтобы успокоиться.
- И победить? - беспокойно спросил он.
- Вполне возможно, - чародей задумчиво потер подбородок. - Но мне другое интересно. Мне интересно, почему за амулетом феи послали именно Тесса?
- Ну, как... он же, вроде, их верный слуга? - неуверенно предположил Дарин.
Кобольд подошел поближе и уселся на прежнее место.
- Верный ли? - как-то загадочно отозвался Попуций и погрузился в размышления.
Тохта почесал лапой за ухом. Разговор, в котором без конца упоминались драконы, приводил его в беспокойство и лишал спокойного расположения духа. Конечно, если была бы возможность прямо сейчас немного закусить... тут мысли кобольда потекли совсем в другом направлении. Он вспомнил, что в доме с синими ставнями, на кухне, в корзине с овощами припрятан лакомый кусочек - отличная молодая крыса, настоящий деликатес! Дадалион, конечно, крайне неодобрительно относился к тому, что Тохта прячет повсюду еду, пришлось дать честное слово, что никаких заначек в доме больше нет, взять крысу и демонстративно утащить во двор. Но как только Дадалин отвернулся, кобольд шмыгнул в кухню и надежно закопал свой будущий обед в корзине с овощами. Люди совершенно не понимают, что каждый уважающий себя кобольд прямо-таки обязан делать запасы! Потому-то у Тохты в доме с синим ставнями запасов было предостаточно: и в кухне, и в гостиной за диваном, и даже в лавке - Дадалион и Дарин о том и не подозревали.
Кобольд вынырнул из приятных размышлений о еде и заставил себя прислушаться к разговору.
- А что, если, - задумчиво говорил Попуций.- Сами феи пока что не догадываются, что амулет похищен?
- Не догадываются? - переспросил Тохта. - А разве это не они его...
- Я размышляю, - с достоинством ответил Попуций. - И, как всякий мыслитель, пытаюсь охватить мыслью необъятное! Скажу прямо: мне всегда это удавалось. Вот и сейчас: мой незаурядный ум и интуиция подсказывают мне...
- Что? - быстро спросил Дарин.
- Возможно, повелитель ламий вовсе не собирается отдавать амулет феям? - предположил Попуций.
Тохта пренебрежительно фыркнул.
- Гениальный ум и интуиция? - тявкнул он. - Я к ламиям отношусь примерно так же, как к гномам, - тут кобольд дернул хвостом. - Но никогда не поверю, что ламии решатся провести ритуал и заполучить себе армию др... ну, вот этих самых, с крыльями? Для чего? Чтобы покорить ныне живущих др... ни за что не буду произносить это слово, вы и так знаете, о ком я!
Попуций снисходительно улыбнулся.
- Ты тоже не в силах постичь всю глубину моих размышлений, - заметил он. - Но я поясню.
Чародей стащил колпак и принялся выщипывать нитки из кисточки
- Складывается у меня впечатление, что Тесс хочет у тебя амулет забрать как можно скорее и без особого шума... гм... гм... нет, не думаю, что повелитель ламий собирается вызвать армию духов. Он для этого слишком умен.
- Тогда зачем ему амулет? - теряя терпение, спросил Дарин: разговор с " незаурядным мыслителем" грозил оказаться бесконечным.
Попуций нахлобучил колпак и тонко улыбнулся.
- Может быть, затем, вернуть его драконам?
Услыхав такое, Тохта подобрался к Дарину поближе и пробормотал:
- Он заговаривается! Видно, с головой у него и в самом деле...
Дарин с досадой отмахнулся.
- Но возвращать-то зачем?! Вы говорите, что феи организовали кражу амулет. Возможно, и сам Тесс к этому руку приложил. Так?
- Так.
- Тогда зачем же... какой смысл?!
Кобольд прищурил глаза.
- Кажется, я постигаю глубокую мысль... - внезапно объявил он. - Повелитель ламий хочет от др... услуги. Он возвращает им бесценный амулет, а др... - Тохта сделал над собой усилие и произнес: - Драконы помогают ламиям обрети независимость, освободиться от власти фей?
Попуций с одобрением посмотрел на него.
- Да. Это одно из моих предположений, - важно сказал чародей. - Разумеется, у меня их великое множество, - тут же добавил он. - Но остановимся пока что на этом. Ламии, свободолюбивые и гордые, страстно хотят освободиться от чужой власти, потому, видно их. повелитель и решил действовать на свой страх и риск за спиной фей.
Попуций покачал головой.
- Опасная затея! Феи очень жестоки и изобретательны в наказании предавших их. Да и драконы, вместо того, чтобы снизойти до разговора, могут просто испепелить его на месте да забрать амулет.
Он проводил задумчивым взглядом плывущее по небу облачко.
Наступила пауза. Раб Басиянда, давно переживавший, что приближается время обеда, а они все еще на кладбище, где хороший обед и днем с огнем не сыщешь, осторожно потянул Дарина за рукав.
- Господин... полдень уже миновал, господин, а в это время все порядочные хозяева...
- Отвали, Басиянда! - с досадой сказал "порядочный хозяин", размышляя о странном поведении повелителя ламий. - А, правда, что он когда-то был человеком?
- Ходили слухи, - пожал плечами чародей.
Он почесал в затылке и добавил:
- Конечно, амулет не должен попасть к феям. Страшно представить, что тогда произойдет! Но ведь ты заберешь его с собой? - он посмотрел на Дарина, тот кивнул. - Никто и не догадается, куда ты делся, был да пропал! Пусть амулет хранится в другом мире, уж туда-то так просто не попасть. И, кстати, - прибавил чародей. - Хочу сказать: до лунного затмения тебе всего-то пара дней, оставайся здесь! Скоротаем время за приятной беседой, поговорим по душам. Для ночевки могу предложить на время соседний склеп! Там раньше купец упокаивался... остолоп, конечно, каких мало, даже поговорить не о чем было! Он потом решил переселиться подальше от меня, так что склеп пустует. Я туда заглядывал как-то... ничего, уютно. Оставайся, а? - гостеприимный Попуций с надеждой посмотрел на Дарина. - Разумеется, как затмение начнется, придется тебе кладбище покинуть: тут много чужой магии, она при переходе мешать будет. Лучше всего, за город тебе выбраться...
Дарин покосился на гранитный склеп напротив могилы Попуция.
- Я бы с радостью, да не могу: дел полно, еще в Морское Управление надо.
Чародей огорченно вздохнул.
- Жаль... а я, признаться, надеялся! Ну, слушай тогда, что я расскажу...
... После разговора с Попуцием, Дарин попрощался с Тохтой, у которого были неотложные дела на Привратной площади, и припустил, что было духу к выходу: ему хотелось как можно быстрее оказаться в Морском Управлении.
Возле фонтана по-прежнему сидел молодой некромант, читая книгу. Заслышав шаги, он поднял голову.
- А, это вы. Ну, как прошла встреча? Поговорили?
- Прошла отлично, - заверил Дарин, поспешно нашаривая в кармане монету. - Вот деньги.
- Как он поживает этот старый склочник?
- Прекрасно поживает, - сообщил парень, нисколько не покривив душой. - Пообещал написать еще одну жалобу на вашу Гильдию.
Некромант тяжело вздохнул.
- Еще одну? Кому на этот раз?
- Королю! - на бегу крикнул Дарин.
Он выскочил из ворот, оглянулся по сторонам - нет ли кого - помахал рукой пожилому некроманту, который хлопотал возле новеньких сверкающих погребальных урн и стремглав помчался по улице.
В Морском Управлении Дарин немного успокоился.
Во-первых, в бесконечных коридорах, среди толпы снующих посетителей было нетрудно затеряться, а, во-вторых, что-то подсказывало ему, что на территорию господина Горама ламии вот так запросто войти не посмеют.
Дарин уселся на постамент мраморной статуи Бутфарпа тринадцатого и глубоко задумался.
- Что же делать-то, - бормотал он, рассеянно поглядывая на раба Басиянду, присевшего на корточках у стены. - Что же делать? Домой я, возвращаться, наверное, не буду, а? Лучше отсидеться пару дней в Морском Управлении что ли? А потом...
Он нашарил под рубахой амулет.
- Ну, допустим, Тесс здесь не появится, - продолжал бормотать Дарин. - А вот кое-кто из драконов - запросто. У них могущества-то побольше будет...
Он тревожно оглянулся по сторонам, словно ожидая увидеть где-нибудь неподалеку человека в зеленом плаще с золотой пряжкой. Но в Управлении протекала совершенно обычная жизнь: спешили по своим делам писари, рысцой пробегали озабоченные курьеры, возле окна громко выясняли отношения два купца, а над лестницей сидела, нахохлившись, каменная горгулья номер восемь и бросала по сторонам недовольные взоры.
- Ладно, - вздохнул Дарин, поднялся и на всякий случай еще разок обшарил взглядом вестибюль Управления: никого подозрительного по-прежнему не обнаружилось. - Подумаю, как быть, а пока Меркателя поискать, что ли? Подарочек-то вернуть надо.
Дарин оглянулся.
- Басиянда, ты где?
Верный раб, меж тем, приблизившись к лестнице, с удивлением и опаской рассматривал горгулью. Та ответила ему неприязненным взглядом.
- Чего уставился? - сварливым тоном осведомилась она. - Горгулий никогда не видел?
- Я...
- Басиняда, умолкни, - велел Дарин и кивнул знакомой горгулье. - Приветствую, желаю процветания! Ты Меркателя, купца, не видела случайно?
- Приветствую, - буркнула она. - Вчера он тут с Бутасой мимо проходил, а сегодня - не замечала. А это кто? - она указала крылом на Басиянду.
- Это мой... э... э...
- Я раб этого господина, - гордо объявил Басиянда. - Вот мой господин, а я - его верный раб!
- Басиянда, ты опять за свое?! Я ж тебя, блин, просил!
- Кого только тут не увидишь, - брезгливо проговорила горгулья и отвернулась.
Дарин покосился на раба: нужно было как можно быстрее сплавить его обратно Меркателю!
- Не оставай!
- Счастлив буду следовать за тобой, господин, - заверил Басиянда.
Вслед за Дарином он взбежал по широкой лестнице Морского Управления и двинулся по коридору, постоянно оглядываясь на горгулью. Лишь удалившись от нее на приличное расстояние, верный раб воспрял духом и вспомнил о своей прямой обязанности:
- Приветствую, приветствую, почтеннейшие! Я - раб этого господина и я счастлив тем, что я ему принадлежу! - на ходу громко сообщил Басиняда двум помощникам купцов, спешившим навстречу. - Мой господин важная персона и...
Помощники изумленно переглянулись.
- И вас я тоже приветствую, - продолжал Басиянда, обращаясь к хмурому гоблину со свитком в руках. - Мой господин...
- Басиянда, заткнешься ты или нет? - потерял терпение Дарин.
- Конечно, нет. Я же прославляю тебя, господин! - строго ответил раб. - Занимаюсь своим делом, в котором мне нет равных! Помнишь, я рассказывал тебе о правилах? Так вот, второе правило раба: будь красноречив в похвалах своего господина и не бойся переборщить! А я очень хороший раб, все тридцать шесть правил изучил прекрасно! И я...
Дарин резко остановился.
- Мы же договорились! Ты обещал, что будешь прославлять меня молча! Обещал?!
Басиняда согласно кивнул.
- Да, господин. Но я тут подумал на досуге: что толку от того, что я прославляю тебя молча?! Ведь этого никто не слышит! Ты скромен, господин, - неодобрительно продолжал раб. - Пришлось мне поразмыслить и решить, что твоя скромность тоже достойна прославления! А, кроме того, ты щедр, господин, ты добр и хорошо собою, честен, отважен - и все эти качества я просто обязан прославить, как следует!
- Щедр? - недоверчиво переспросил Дарин. - Отважен? С чего это ты взял?
- Второе правило раба, - многозначительно напомнил Басиянда. - Будь красноречив... а я, как видишь, очень, очень красноречив!
Дарин жестом велел ему заткнуться и двинулся дальше.
- Где же Меркатель? - в отчаянии бормотал себе под нос "рабовладелец", стараясь не слушать то, что бубнит сзади "красноречивый" Басиянда. - Где же этот гад?! Ну, попадется он мне, узнает, как рабов дарить!
Возле галереи, ведущей в другое крыло здания, Дарин нос к носу столкнулся с Пулисом: лучший курьер Управления спешил по делам и на ходу грыз большой кусок сыра.
- Привет, Пулис! Ты Меркателя не видел? Он мне позарез нужен!
Пулис поспешно прожевал сыр.
- Привет, привет! Нет, не видел сегодня, - ответил курьер, откусывая очередной кусок и с удивлением разглядывая Басиянду в его диковинном одеянии. - Работы навалили столько, не продохнуть! А кто это с тобой? - спросил он с набитым ртом.
Дарин замялся.
- А это... ну...как бы тебе сказать...
- Я - раб, - горделиво отозвался Басиянда, свысока поглядывая на курьера. - И счастлив быть рабом вот этого почтенного и всеми уважаемого господина!
Он низко поклонился Дарину.
Глаза у Пулиса сделались круглыми.
- Раб?!
Дарин украдкой показал Басиянде кулак.
- Не слушай ты его! Послушай, Пулис, тут вот какое дело. Это Меркатель все подстроил! Я вчера ему помогал дельце одно улаживать, он хорошо заплатить обещал. Отблагодарить, так сказать. "Я, говорит, дорогой подарок тебе сделаю"! И вот, полюбуйся - Дарин ткнул пальцем в сторону Басиянды. - Вот он, подарок! Каково, а? Раба мне презентовал! Я теперь рабовладелец, понимаешь?
Пулис покачал головой.
- Ничего себе подарочек, - заметил он, снова принимаясь за сыр. - Хлопотный больно... корми его, одевай, обувай.
- Вот и я о том же! Я уж его прогонял, сам посуди: какие у нас в Лутаке рабы?! Откуда? А он не уходит. И что делать - не знаю. Хочу теперь Меркателя найти да обратно подарок вернуть - пусть сам расхлебывает!
- Напрасно, господин! - встрял Басиянда. - И не пытайся, я все равно буду служить тебе. Третье правило раба говорит...
Дарин страдальчески посмотрел на курьера.
- Вот видишь? Так - весь день! То восхваляет, как ненормальный, то правила какие-то твердит. А в промежутках - есть требует!
Пулис тут же запихал в рот остатки сыра.
- Ну и ну, - невнятно пробубнил он. - Требует?!
Басиянда с завистью посмотрел на жующего курьера.
- А у тебя-то как дела? - спохватился Дарин.
Пулис сверкнул глазами.
- Последний день изгнания моего народа, - мрачно проговорил он, отряхиваясь от крошек. - Эти дни мы запомним надолго! Мы сложим песни, чтоб наши потомки помнили об этом, мы сочиним легенды, где подробно поведаем о наших скитаниях. Я потом тебе расскажу, возможно, даже спою, послушаешь!
В конце коридора показалась гигантская фигура господина Горама.
Пулис торопливо пригладил растрепанные волосы и кинулся навстречу.
- Господин Горам, господин Горам! - заверещал он.
За главой Морского Управления бледной тенью трусил Барклюня. Заметив Дарина, секретарь тотчас направился к нему.
- Привет, Барклюня, желаю процветания! Держи, вот перевод документов, что ты просил, - Дарин протянул ему свернутые в трубку листы. - Один листок помят немного, но это ерунда. Слушай, ты Меркателя не видел?
- Нет, - отозвался тот, нервно озираясь по сторонам. - Вообрази себе, что за история со мной сегодня произошла! Наша горгулья номер восемь, та, что постоянно пропадает, навещает родственников в соседнем замке, решила...
- Барклюня! - перебил его Дарин. - Ты лучше мою историю послушай! Не только тебе не везет! Вот, полюбуйся-ка, - он ткнул пальцем в сторону: там, у стены скромно стоял раб Басиянда.
- Кто это?
- Это, блин, мой раб! Меркатель подарил. Всучил и смылся куда-то! И что мне теперь делать?
Барклюня подумал, теребя краешек папки.
- На свободу отпусти, - предложил он.
- Не идет! - воскликнул Дарин так громко, что господин Горам прервал беседу с Пулисом и оглянулся.
- Я вчера битый час растолковывал, что нет у нас в Лутаке рабства, но он как уперся на своем, так и стоит! Желает быть рабом - и все тут!
Секретарь бросил в сторону раба удивленный взгляд.
- А у нас с утра такое, вообрази себе, происшествие произошло, - начал секретарь, понизив голос. - Рассказал я вчера господину Гораму о том, что в Морской тюрьме случилось. Господин Горам выслушали внимательно, за самоуправство мое не рассердились и только заметить изволили, что старшего тюремщика Мунгара самого бы не мешало на бирюзовые рудники отправить. Велели мне приказ подготовить, чтоб делу этому - о несоблюдении "Закона о трех днях" - ход дать.
- Так значит, не зря мы с тобой вчера как угорелые бегали? Удалось вам Мунгара прижать?
- Если бы, - вздохнул Барклюня. - Сегодня рано утром, вообрази себе, являюсь в Управление, а в приемной уже тюремные стряпчие сидят! Лично принесли документ о том, что суд был проведен, как предписано, просто они приказ оформить и в Морское Управление доставить не успели. Все как положено! И свидетели, говорят, имеются, что суд был проведен. Полная тюрьма свидетелей! Каждый стражник клянется, что никаких законов господин Мунгар отродясь не нарушал.
- Эх... - с досадой сказал Дарин.
- Вот именно, - кивнул Барклюня. - Я, вообрази себе, понимаю, что приказ они ночью задним числом состряпали, а доказать ничего не могу! Стряпчие старшего тюремщика хуже бубонной чумы боятся!
Он пожал плечами.
- Да, блин, - огорченно протянул Дарин.
- А я еще спросить-то хотел, - спохватился секретарь. - Вчера возле трактира, когда я птицу того... гм... что за штуку ты нашел? В мешочке замшевом, на орех похожа? Что это было?
- Это? - Дарин замялся: втягивать приятеля в новые неприятности ему очень не хотелось. - Да так, ерунда. А вот скажи, Барклюня, ты в Управлении сегодня долго сидеть будешь?
- Как обычно - до полуночи, а, возможно, и дольше. Столько работы, вообрази себе!
- До полуночи? - Дарин задумался. - Это хорошо. Я, пожалуй, зайду, посидим, поболтаем. Кого-нибудь из призраков за пивом пошлем. А?
- За пивом? - секретарь оживился. - Знаю я тут неподалеку отличный трактир, там, вообрази себе, если два кувшина пива покупаешь, то третий...
Господин Горам закончил разговор, кивнул Пулису и величественно двинулся по коридору дальше. Пулис вытащил из кармана еще один кусок сыра, откусил и помчался куда-то по неотложным курьерским делам.
- Барклюня! - прокатился по коридору громовой голос, секретарь вздрогнул и пустился вслед за своим начальником.
Дарин посмотрел ему вслед, потом перевел взгляд на раба, повеселевшего при разговоре о пиве:
- Пошли, Басиянда...
На главной площади, возвещая о том, что в Лутаке наступил полдень, звучно пробили часы.
- Господин, - почтительно поклонившись, обратился Басиянда. - Осмелюсь напомнить, господин, что наступило время обеда. Все почтенные хозяева должны озаботиться едой для своих рабов.
Дарин тяжело вздохнул. Он, мало-помалу, начинал преисполняться к рабовладельцам самым настоящим сочувствием и жалостью. Если уж один-единственный раб способен так изобретательно и качественно отравлять жизнь, то страшно подумать, что могут учинить десять или двадцать рабов!
- Может, подождешь немного? - с надеждой спросил он. - Сейчас Меркателя отыщем, он тебя и покормит. А?
- Никак невозможно, господин, - вежливо, но непреклонно отвечал Басиянда. - Мой долг - служить тебе, а делать это на пустой желудок - величайшее неуважение!
Дарин от души выругался и поплелся по коридору - искать обед для своего раба.
...На первом этаже, в уголке просторного холла, приютилась небольшая лавочка, торгующая съестными припасами. Там всегда топилисьпокупатели, вот и сейчас у прилавка стояли два гоблина в форме писарей Управления и размышляли, чем бы перекусить. На прилавке имелась еда на любой вкус, продавала же эту снедь водяная кикимора Фофанита. Несмотря на то, что торговлю она вела уже без малого сотню лет, по меркам кикимор Фофанита считалась молодой, можно даже сказать - юной, а потому никак не могла избавиться от застенчивости, которая доставляла ей немало хлопот: все водяные кикиморы женского пола почему-то страшно стеснялись людей. Пока она продавала еду какому-нибудь представителю магической расы - гоблину или гному - дело шло прекрасно: большинство из них отлично знало язык водяных кикимор, если же случалось затруднение, Фофанита легко переходила на гоблинский или оркский. Но стоило подойти к прилавку человеку, юная кикимора начинала волноваться и от застенчивости краснела, верней, зеленела от макушки до пяток.
Дарин приблизился к прилавку и принялся разглядывать еду, одновременно мрачно прикидывая, какую финансовую брешь пробьет в его и без того небогатом бюджете наличие раба. Наконец, гоблины, прикупив пару ломтей хлеба, переложенных подозрительного вида копченым мясом, удалились, громко обсуждая на ходу последний приказ господина Горама "О недопустимости принимать на работе вид, отпугивающий посетителей". Дарин знал, что появлением приказа гоблины были обязаны младшему писарю Бураре: тот обладал задатками мага и по молодости лет позволял себе вольности, превращаясь иной раз в гигантскую мышь, чем страшно пугал хорошенькую гоблиншу из отдела казначейства, до смерти боявшуюся мышей.
Фофанита мгновенно приобрела нежно-зеленый оттенок. Басиянда, увидев такое, остолбенел и выпучил глаза.
- Басиняда, не пялься, - сквозь зубы пробормотал Дарин, не глядя на кикимору, чтоб та не смущалась еще больше.
- Приветствую, господин Дарин, желаю процветания, - заикаясь от смущения, пролепетала та и затеребила косы, ставшие цвета молодой травы. - Чего желаете? Улитки свежие получены, лягушки живые, только что из болота, закуска из тины, сладкий паштет из волчьей ягоды, хрустящие жареные пиявки...
- Спасибо. Басиянда, хочешь пиявок? - осведомился Дарин и прибавил вполголоса: - Да не смотри же ты на нее, дурак, не видишь: она уже позеленела вся! Водяные кикиморы страшно стесняются людей!
Раб поспешно уткнулся взглядом себе под ноги.
- Если мой господин пожелает, я, конечно, стану есть пиявок, - самоотверженно заявил он, рассматривая пол. - Хотя не слышал ни разу, чтобы приличные господа кормили своих верных рабов столь необыкновенным кушаньем. Это, наверное, очень дорогое и изысканное блюдо, оставьте его себе, господин. А мне, вашему верному рабу, подойдет и простой кусок хлеба с мясом или рыбой и кружка воды. Хотя молоко или пиво было бы, конечно, предпочтительней. Не буду возражать и против каши или похлебки, особенно мясной. Можно добавить к этому тушеной репы и других овощей. Я, как видите, неприхотлив в еде, господин!
Дарин полез в карман за деньгами.
- Фофанита, дай для моего верного раба, чтоб ему провалиться, хлеба и мяса...
- Отличное мясо, господин Дарин, - застенчиво шепнула кикимора, ловко отрезая кусок. - Водяная крыса была совсем молодой. Мой отец изловил ее вчера вечером.