Алан сидел перед камином, в котором постепенно угасали угли, сменяя цвет от ярко-золотого к темно-оранжевому и багрово-пепельному. Сигарета медленно тлела в опущенной руке. Дымок колечками поднимался вверх, а потом тонкой струйкой тянулся в полураскрытое окно. Дог Рон лежал у ног хозяина, взглядывая иногда на него большими лиловыми глазами. Где-то в комнатах большого тихого дома, рядом, Майкл, сын.
Вечер... Позади напряженный офисный день с нескончаемыми телефонными переговорами, кипами бумаг, ежечасно приносимых секретарем. К концу рабочего дня ломило затылок, гудели плечи. В который раз мелькнула мысль: "Надо бы бросить курить. Врачи уже давно говорят, что сердце у меня неважное, да и с давлением далеко не всё в порядке: скачет как сумасшедшее, при любой стрессовой ситуации". Но как бросить, если сигарета дает возможность, пусть иллюзорную, расслабиться на минуту, отключиться от реальности? Вот и сейчас, в этот поздний уже вечер, Алан докуривал третью или четвертую сигарету, не в силах заставить себя подняться из большого, уютного кресла перед камином. Синий шелковый халат приятно холодил кожу. Легкий вечерний бриз раздувал занавеси на окне, и в темном проеме были видны большие, яркие звезды. В комнате вместе с ароматами табака и горящих поленьев присутствовал еле уловимый запах близкого океана.
"Надо идти спать!" - наклонившись, Алан затушил сигарету в большой нефритовой пепельнице, стоявшей на полу. Пёс поднялся вместе с хозяином и первым подошел к дверному проему. Бронзовой лопаткой Алан разворошил догорающие угли, подождал ещё пару минут, и, убедившись, что огонь потух окончательно, прошел на веранду. Распахнутые в фиолетовую темноту окна в который раз открыли перед ним потрясающую по своей красоте картину ночного залива. Яркими звездами горели огни яхт и катеров, разбиваясь световыми дорожками в мелких волнах, поднятых бризом. Цепочками фонарей и фар движущихся машин ночной город веером расходящихся улиц поднимался к холмам. Дом Алана стоял на вершине одного из них. Квартал считался самым респектабельным. Тихие широкие улицы. Двух- и трехэтажные дома с большими, ухоженными газонами. Полицейские машины, медленно проезжающие по улицам каждые час. Тишина. Уют. Защищенность. Что надо ещё, чтобы чувствовать себя спокойно в собственном доме? Алан вздохнул полной грудью, расправил плечи, широко развел руки. Так, что хрустнуло что-то в плечах. Потом развернулся и пошел внутрь комнат. Заглянул в полутемную гостиную: Майкл полулежал на широком кожаном диване и что-то тихо говорил в телефонную трубку. Алан поднял руку, привлекая внимание сына, и когда тот взглянул на отца, "лодочкой" сложил ладони под щекой, давая понять, что идет спать. Майкл улыбнулся, покачал головой и всем своим видом просигналил отцу: "Я всё понял - желаю тебе спокойной ночи - ты же видишь, я не могу прервать разговор - здесь такая милашка!" Алан улыбнулся в ответ и по полукруглой лестнице поднялся на второй этаж, где были его спальня и кабинет. Рон сопровождал хозяина. Широкий темный коридор был залит лунным светом, проникавшим сквозь окно. Вход в хозяйскую спальню был справа. Слева ряд плотно закрытых дверей вел в комнаты для гостей. "Надо бы не забыть позвонить брату" - подумал Алан. - "На следующей неделе можно пригласить его на уикенд. Давненько ведь не встречались. Интересно, Марте стало лучше?". Марта была третьей женой Оливера. Не так давно, месяца полтора назад, ей вырезали желчный пузырь, и с тех пор Оливер к нему не приезжал, ссылаясь на то, что у Марты не всё в порядке со швами. Алан скучал по брату. Они всегда оставались близки между собою, хотя у них была довольно большая разница в возрасте. Когда-то их объединял совместный бизнес, но потом пути разошлись. Оливер занялся недвижимостью, а Алан стал вице-президентом нефтяной компании. Три года назад умерла от рака жена, и с тех пор Алан жил только с сыном Майклом и догом Роном. Майкл полтора года назад вернулся домой после трехлетней службы в армии. "Да, армия обошлась нам дорого" - вздохнул Алан. - "Мальчика до сих пор мучают ночные кошмары, которые он видел в Ираке". "Мальчик" - усмехнулся Алан. - "Мальчику уже двадцать шесть лет! ".
Два раза в месяц Алан отвозил Майкла к психоаналитику, и тот пытался помочь парню забыть ужасы войны. Дело с трудом, но продвигалось к выздоровлению. Под впечатлением грустных мыслей Алан прошел мимо спальни и свернул в открытую дверь кабинета. Небольшая уютная комната была слабо освещена голубым светом включенного ноутбука. Ноги Алана утонули в высоком ворсе темно-зеленого ковра. Такого же цвета обивка на кресле и диване. Широкий стол обтянут зеленой кожей. Алан сел в кресло, пододвинул ближе пепельницу, выточенную из цельного куска малахита. Эту пепельницу ему подарил брат на юбилей в позапрошлом году. Что он тогда сказал? "Этот малахит - русский, уральский, из старых запасов. Такого сейчас нигде нет в продаже. Он очень ценный!" Алан погладил холодную поверхность камня, покрытого черными и зелеными узорами. Эта вещь ему очень нравилась: он вообще любил дорогие, необычные вещицы. Но самой большой страстью Алана было оружие. Пистолеты, ружья. Они висели на ковре, закрывавшем почти всю стену напротив дивана. Их металл поблескивал в голубой дымке рассеянного света сквозь толстое стекло шкафа, который Алан специально заказал для того, чтобы хранить в нем свою коллекцию. Walther, Waffen-SSPPK, Peacemaker, Anics, Beretta, наган, пистолет Макарова, кольт M1860, винтовки Air Rifle, Career 707... Они покупались после долгих раздумий, обязательно пристреливались. Раз-два в месяц Алан выезжал на стрельбище. Любимый SKIF А-3000 всегда лежал в верхнем ящике стола. Немногие из его близких друзей знали, что страсть к боевому оружию Алан вынес из своего прошлого. Афганского прошлого. Он уволился из армии в звании подполковника... Как давно это было!
Вот и эта сигарета догорела. Алан задумчиво провел пальцами по пепельнице и повторил себе ещё раз: "Пора идти спать". В это время Рон, который удобно устроился на диване, поднял голову и насторожился. - Что, Рон? Что ты услышал? Это, наверное, Майкл... Дог, не обратив внимания на слова хозяина, змеёй соскользнул с дивана и бросился в коридор. Алан встревоженно проводил взглядом собаку: никогда ещё Рон так себя не вёл! Выждав минуту, он позвал: - Рон, ко мне! В ответ из нижних комнат донесся собачий лай. Алан выбежал к лестнице. - Майкл, что происходит? - крикнул он в темную пустоту. В ответ услышал шум драки, звук разбившегося стекла и отчаянный собачий визг. Не раздумывая ни секунды, Алан вернулся в кабинет, выдвинул верхний ящик стола, схватил лежащий в нем пистолет и бросился по лестнице вниз. На пороге гостиной он застыл, пытаясь осмыслить увиденное. Майкл боролся на полу с человеком в синей футболке и такого же цвета джинсах. Темная кожа и короткие курчавые волосы на голове сразу дали понять, что это цветной. Белки его глаз бешено вращались, он хрипел, придавленный к полу телом Майкла. Он пытался освободить свою правую руку, в которой был зажат нож. Собака вцепилась в эту руку мертвой хваткой, хотя было видно, что вместе с кровью, толчками вытекающей из огромной раны в животе, уходили и последние её силы. Майкл тоже был ранен: Алан явственно различил несколько глубоких порезов на плечах, спине и шее. Через мгновение грабителю (а то, что это был именно грабитель, Алан уже не сомневался) удалось освободить руку с ножом, и он замахнулся над беззащитной спиной Майкла. Алан недрогнувшей рукой поднял пистолет и нажал на курок. Сказались регулярные тренировки и прошлый военный опыт: пуля попала точно в лоб. Словно в замедленной съемке, Алан смотрел, как упала рука с ножом, а из-под развороченного выстрелом затылка медленно стала растекаться лужица темной, почти черной крови. И вокруг - белесо-розоватые кусочки того, что ещё миг назад было мозгом. Майкл отполз в сторону и попытался встать. Ему это удалось со второй попытки. "Я убил человека!" - жаром отдалась мысль в голове Алана. А вслух он спросил: - Майкл, как ты, сынок? - Не знаю ещё, папа, - ответил тот. - Мне кажется, у меня ничего страшного. А вот Рон... Оба посмотрели на собаку. У той мелко подрагивали лапы, но неподвижные, остекленевшие глаза говорили, что дог мёртв. - Вызывай "девять-один-один", - произнес Алан и, держась за грудь, медленно опустился вдоль косяка двери на пол. Сердце стучало как колокол, в висках и затылке отчаянно ломило. - Папа, что с тобой? - сын бросился к отцу, пытаясь его поднять. Но Алан повторил ещё раз: - Вызывай "девять-один-один". Резкая боль прошила грудь, и Алан потерял сознание.
Очнулся он в палате госпиталя. Перед глазами - высокий белый потолок и солнечные зайчики на нём. Алан перевел взгляд чуть в сторону и увидел рядом, на соседней койке, спящего сына. Тот был в бинтах, на шее и плечах, но лежал в свободной, расслабленной позе. Алан, как бывший военный, понял, что жизни сына ничто не угрожает. Пошевелив пальцами, он нащупал кнопку и нажал на неё. Через несколько секунд открылась дверь, и вошли врач и полицейский. - Здравствуйте, Алан! - сказал врач, широко улыбаясь, - Вот вы и вернулись к нам! Поздравляю! Не каждый бы смог выкарабкаться так быстро и успешно, как вы! Но Алан не ответил доктору. Он смотрел на полицейского. Тот тоже внимательно глядел на него. Это был невысокого роста белокурый мужчина. Синяя форменная рубашка обтягивала широкую грудь, накаченные плечи. Он, под стать врачу, пытался улыбаться, но у него это плохо получалось. Алан глубоко вздохнул и прислушался к своему сердцу: "Болит?" Будто поняв, о чем думает пациент, доктор скороговоркой произнес: - С вами всё в полном порядке, Алан! Был приступ стенокардии, подскочило давление. Ещё в машине мы провели диагностику и поняли, что единственное ваше спасение - в проведении немедленного шунтирования. Давление снизилось очень быстро, и мы смогли приступить к операции. Вы её перенесли просто великолепно! О сыне не беспокойтесь, с ним всё в полном порядке. Несколько неглубоких порезов. Мы наложили ему швы. Думаю, что сегодня мы его отправим домой. А вы побудете у нас день-другой, пока мы не убедимся, что у вас тоже полный порядок! Говоря это, врач внимательно просмотрел показатели кардиографа и датчиков, прикрепленных к коже Алана, фонендоскопом прослушал сердце и удовлетворенно улыбнулся: - У вас очень крепкий организм, Алан! Вы курите? - Да, - это были первое слово, которое он произнес. И вновь перевел взгляд на офицера полиции. Тот понял его невысказанный вопрос, повернулся к врачу и спросил: - Я могу поговорить с ним наедине? - О да, конечно! - Доктор ещё раз взглянул на показания приборов и вышел. Полицейский нагнулся к Алану и сказал: - Этот человек... Он был в розыске. Он был вооружен, накачан наркотиком и проник в ваш дом с целью ограбления. Вы защищались, Алан. И по закону штата вам не будет предъявлено обвинение. Алан глубоко вздохнул, будто сбрасывая с груди огромную тяжесть, и ответил: - Спасибо, офицер! Но... Алан ощутил, как боль в груди стремительно возвращается. Вместе с воспоминанием о кровавой лужице с плавающими в ней белесыми кусочками. - Я убил человека, - выдохнул Алан чуть слышно. Динамик кардиографа негромко зазвучал сигналом смерти.