Раннее, очень раннее воспоминание детства: мне показывают на горы и говорят: видишь, вон там огромная искусственная гора - это будет плотина. Я честно вглядываюсь во что-то высокое-высокое, коричневое, выделяющееся своим цветом на фоне яркой свежей зелени. И только немного времени спустя понимаю, что искусственная гора - это та гора, у которой вместо вершины - горизонтальная линия, как те плотины, что мы строим в песочнице или на берегу речки - из песка. А потом я замечаю на склоне огромную воронку от взрыва - там взорвали настоящую гору, чтобы перегородить реку. И мамин голос, мне говорящий, что здесь будут строить высокогорный стадион Медео.
А потом подъем по крутой тропинке, куда меня тянут за руку. И радость от первого найденного красавца-гриба - как оказалось - мухомора. Но все равно - это мой первый гриб: высокий, с коричневато-серой шляпкой, пахнущий сыростью и прелыми листьями.
Следующий яркий момент: мама стоит на кусочке серпантинной дороги, а я - выше на один завиток. Она зовет меня к себе, и я решаю идти напрямки, тем более что спуск обещает быть не крутым и на пути - только заросли высокой травы. Я смело вхожу в эти заросли, достигающие моих плеч и, даже сейчас, вот в это мгновение, когда пишу эти слова, ощущаю на ладонях, которыми я раздвигала траву, на плечах, на икрах голых ног жгучие, ядовитые укусы - заросли КРАПИВЫ! И волдыри, тут же покрывшие мою кожу.
...Потом, много лет спустя, я вновь оказалась в Алма-Ате, в перерывах между двумя рейсами самолета. И меня неодолимо потянуло увидеть, что же получилось из той насыпи, из того взрыва, из той горы...
Была середина жаркого азиатского лета, когда на улицах города нечем дышать, а нутро автобуса воспринимается как средство пытки. Когда единственная отрада - фонтанчик холодной воды, бьющий навстречу иссохшим губам. Но вот автобус переезжает какую-то невидимую границу - и воздух вокруг меняется. Понимаешь, что ты не просто дышишь: ты начинаешь пить это воздух, всей грудью. Свежесть! Свежесть!! Терпкость. Прохлада.
Меняются деревья. Появились высокие тёмные арчи, кусты можжевельника. Пыльная зелень пригорода сменилась яркой, сочной зеленью горных склонов. Постепенно ушли все звуки, кроме надрывного воя мотора пазика на особенно крутом подъеме. Полосы тумана стали застилать солнце. И чем выше в горы, тем меньше солнца и больше - тумана. В какой-то момент осознаешь, что это уже не просто туман, а облака, и ты едешь в непроглядной влажной белесости, волосы пропитались влагой, и от прически ничего не осталось, а на коже - прохладные капельки воды. До дрожи...
Автобус последний раз дернулся и остановился. - Это Медео? - спрашиваю я у попутчиков. - Да, Медео, - отвечают мне.
Выхожу из машины и некоторое время не могу сориентироваться. Все куда-то быстро разошлись, исчезнув в плотной слоистости тумана. На мое счастье, ко мне подошел казах и спросил, что я ищу. - Медео, - ответила я. Он улыбнулся и рукой показал мне направление...
Постепенно туман начал подниматься, и я стала различать асфальтовые дорожки и указатели. Поднявшись по каким-то ступеням, далеко внизу увидела огромное овальное пространство сверкающего льда - каток. Трибуны стояли пустые, тускло поблескивая серыми влажными сиденьями. Сначала захотелось спуститься вниз, на лед, но потом осознала, что предстоит обратное возвращение, на многие ступени вверх и...стало лениво.
Пошла дальше, к кемпингам среди зарослей темных раскидистых деревьев. Здесь уже стоят мангалы, и на углях жарится восхитительнейшее блюдо - шашлык из баранины, на можжевеловых веточках. Аромат необыкновенный! В ближайшей кафешке беру бокал красного терпкого вина и пристраиваюсь за столиком, предварительно протерев платочком влагу, осевшую из облака на деревянные поверхности стула и стола...
...Тишина, слоистые полосы тумана, дымок от мангалов, смешивающийся с низкими белёсыми облаками, запах свежести и прелости одновременно, сверкающая чаша льда, вкус жареного мяса и красное вино... Таково мое новое ощущение места под названием "Медео"...