По велению строгих родителей раз в столетие Афродите вменялось полчаса заниматься каким-нибудь уроком: нужно же ветреной девчонке приобщаться к плодам цивилизации!
Вот и в этот раз на спине морской черепахи соорудили шатер из жемчужных нитей, поставили парту, сработанную из Родосского мрамора - и позвали ученого Левиафана. Проказнице ничего не оставалось делать, как подчиниться воле богов. Но и тут она, памятуя, что вечером намечаются танцульки во дворце Посейдона, умудрилась устроить так, чтобы время, потраченное на урок, не прошло зря, и повелела купидонам заняться её прической, а рыбкам-прилипалам - сделать ей педикюр.
Левиафан появился из огромной волны - и вот перед прелестницей лег на парту фолиант с вытесненным на кожаной обложке названием: "Книга преткновений".
Афродита тут же заинтересовалась материалом, из которого сделана книга: листы и обложка были сшиты из крохотных кусочков кожи. На её недоуменный вопрос Левиафан ответил так: - Дражайшая ученица! Сия книга вмещает в себя необъятное количество историй, написанных графоманами. Афродита живо перебила речь учителя вопросом, что это за существа. На что Левиафан ответил с тяжелым вздохом: - Богиня, графоманы - это люди... - И только-то? - перебила и пренебрежительно пожала точеными плечиками Афродита. - Я что, никогда не читала людские истории? Ты ничего нового мне не дашь сегодня, а потому давай быстренько закончим урок - и я побегу выбирать платье для бала - морские коньки и мидии обещали подготовить несколько наря...
Левиафан прервал легкомысленные речи, слегка шлепнув плавником по боку черепахи, отчего и шатер, и парта, и ученица подскочили на целых два дюйма. - Итак, - продолжил Левиафан, - графоманы - это люди, одержимые страстью... И вновь Афродита перебила учителя: - Уважаемый, не тебе учить меня тому, что связано со страстью. Едва ли кто-то владеет этим вопросом лучше меня! Ведь я - богиня любви и страсти! - и гордо вздернула подбородок.
Укоризненно покачав огромной головой, отчего по морю пошли волны высотой, сравнимой с парусником, учитель продолжил: - Графоманы - это люди, одержимые страстью к сочинительству и написанию историй. Страницы же этой книги сшиты из кусочков кожи, взятой с тыльной части правой руки тех графоманов, чьи сочинения вызывают у читателей вопрос: что изменилось бы в мире, если бы эти истории и вовсе бы не появились на свет?
Афродита задумчиво побарабанила пальцами по обложке: - Что-то ты уж больно мудрёно выражаешься, Учитель! На что Левиафан ответил с ухмылкой: - Богиня, достаточно тебе прочесть хоть одну историю из 'Книги преткновений' - и ты сразу поймешь, о чем речь. - Ну хорошо, - согласно кивнула Афродита. - Скажи мне: в чем смысл читать то, что читать не имеет смысла? - Наш сегодняшний урок посвящен искусству дипломатии, моя богиня, - важно произнес в ответ Левиафан, чем поверг ученицу в еще большее изумление. - В чем же связь между историями из "Книги преткновений" и наукой дипломатией?! - воскликнула она, тряхнув головой так, что алмазные и янтарные шпильки, коими старательные купидоны скрепили локоны повелительницы, сверкающими искрами разлетелись по всему шатру. - А связь в том, - терпеливо пояснил Левиафан, - что тебе нужно постараться вынести свое суждение о прочитанной в книге истории таким образом, чтобы ни в коей мере не обидеть автора текста, каким бы нелепым или бессмысленным тебе этот самый текст не казался. То есть, проявить высшее дипломатическое мастерство! - Ах, во-о-от оно что! - озадаченно протянула Афродита. - Хорошо, попробую. Но так как из отведенных нам с тобой на урок тридцати минут прошли уже семнадцать, то выбери для меня какую-нибудь короткую историю, хорошо? - Как пожелает богиня! - Левиафан наморщил необъятный лоб, выпустил фонтан, сосредоточенно глянул на книгу - и страницы зашелестели. - Вот! - Провозгласил он. - Название - "Непонятки", метеоминиатюра, автор - Димитриус. - Как?! - удивленно воскликнула Афродита, - грек - и в "Книге преткновений"?! Этого просто не может быть! - Ах, властительница, - сокрушенно вздохнул Левиафан, - люди непредсказуемы в своих поступках, и, порой, склонны присваивать себе имена Великих. Простим им их заблуждения и гордыню.
Афродита впилась взглядом в текст. Глаза пробегали по строчкам столь же стремительно, как волны по песку в шторм. Чтение не заняло больше минуты - и, оттолкнув книгу, Афродита с возмущением произнесла: - Никакой дипломатии не хватит, чтобы высказать благоприятное мнение об этой так называемой метео-миниатюре! О чем тут вообще рассказано?! Я ничего не понимаю! Ни содержания, ни смысла! Самые простые - и, тем не менее, совершенно бессмысленные предложения! Ну вот скажи мне, учитель, что автор хотел сказать этими строками? И Афродита, возмущенно выпятив нижнюю губку, прочитала вслух: "- Привет, Йонас! - сказал идущий ему навстречу парень. - Привет, Петер! - ответил ему Йонас и пожал руку."
- Скажи на милость, - продолжила Богиня, - что такого важного в этом диалоге, что автор, при всей минимальности этой истории, потратил аж два предложения на абсолютно ничего не означающие слова? Левиафан незаметно улыбнулся в усы, а потом мягко, но настойчиво сказал: - Богиня, задача нашего урока не в том, чтобы возмущаться недочетами, а в том, чтобы научиться вежливо и необидно для автора высказать свое негативное впечатление о его произведении. Fershteyn? - Но ведь это бессмысленно: тратить время на дипломатические реверансы там, где... Левиафан предупреждающе шевельнул правым грудным плавником: - Моя богиня, давайте не будем уклоняться от темы нашего урока. Уверен, что с вашими талантами вам проще простого справиться с этим заданием!
Польщенная, Афродита еще раз прочла текст, нахмурила бровки, нежно очерченные губы шевельнулись, складываясь в пленительную улыбку, и она произнесла следующий панегирик: - Автор души моей, Диммиус! Сколь великолепен твой слог! Как тонок смысл твоего повествования! Как утонченно, с какой необыкновенной выдумкой ты передаешь читателю все нюансы ответственной работы работников метереологической службы! Тут глаза её блеснули так хитро, что Левиафан поневоле не смог удержать смешка. А Афродита продолжала: - Ты смог оформить картину серых будней существования четырех мужественных, отважных и находчивых юношей в фантастически привлекательную раму изысканности и героизма! Слава тебе! В веках!
Быстро захлопнув книгу и вскочив в давно поджидающую её раковину-карету, запряженную ста двадцатью шестью морскими коньками, богиня любви и страсти скрылась в лазурной пучине, успев на прощанье крикнуть Левиафану: - На месте издателей, я бы сдирала с авторов подобных историй не маленький кусочек кожи, а...
Но тут пучина поглотила ея окончательно - и Левиафану так и не пришлось узнать, какую кару ниспослала богиня на несчастных графоманов. "И слава богам!" - подумал Левиафан. Ведь все пожелания юной богини исполнялись незамедлительно...