Аннотация: Еще один рассказ о том как раб преврвщается в свободного человека...
"Эх, старик, до чего меня досада берет... - вздохнул Эйнар, вытряхивая в рот последние капли безвкусной похлебки. - Десять лет я гнул спину в каменоломнях, считая дни до освобождения... Думал - выйду, наконец, из той проклятой ямы и двинусь к ближайшей пристани. Там матросом наймусь, деньжат скоплю, домой приплыву или на Солстхйем подамся. А вот на тебе - из одной дыры выпустили, да в другой навечно замуровали!" Его товарищ по несчастью - тихий старик-эльф по имени Ольвис - лишь участливо покивал головой, думая о чем-то своем. Эльф был не склонен жаловаться на несчастную судьбу. Но надо же о чем-то говорить с единственным человеком, рядом с которым проведешь всю оставшуюся жизнь! Эх, и дало же Небо компанию... Ну почему вместо этого деда не оказался молодец покрепче да поотчаянней, Эйнару под стать? Уж тогда можно было бы вдвоем сломать пару шей этим скотам-надзирателям... ... Эйнар вновь вспомнил себя - недельной давности. Ошалевший от солнечного света каторжник выходит за ворота форта в сопровождении легионеров, жадно вдыхает вольный воздух, и вдруг конвой... передает его с рук на руки троим оркам! А те с пакостными усмешками надевают на него наручники, два дня подряд ведут по горам с завязанными глазами и загоняют в узенькую пещерку, заваленную огромным камнем. В самый последний момент повязку сняли, и Эйнар успел заметить: на горном склоне немало валунов, к которым протоптаны тропинки. Значит, не одного "освободившегося" арестанта продали оркам. Продали, обменяли на железо, сделали маленький вклад в совместное подпольное предприятие - суть не в этом. Суть в том, что Эйнар был обречен на пожизненный срок - вряд ли отсюда выпускали живых свидетелей, кто бы ни владел этим богатейшим тайным прииском. Забой был настолько тесным, что надсмотрщики даже не совались в него. Зачем? Из-под каменного запора никто не вырвется, а голод заставит узников работать вернее всякого кнута... Дважды в день камень отваливали, и раб под прицелом десятка арбалетов получал кусочек хлеба и миску пустого супа в обмен на полную корзину железной руды. Но как же тяжело давалась эта корзина! Не сыскать породы неподатливей, чем вокруг железорудных жил... ...Эйнар сплюнул под ноги, взял кирку и начал долбить стену в месте, где должна была находиться рудная жила. Старик зажег факел и тоже зазвенел металлом о камень. На его запястье переливался неярким светом заколдованный наруч. Человек не раз встречался с такими приспособлениями - они лишали узника любых магических способностей. Но еще никогда Эйнару не приходилось видеть браслет без замочной скважины, сплошной, заклепанный и зачарованный прямо на человеке. Следы ожогов были хорошо различимы на коже Ольвиса. Видимо, старик был магом не из последних, раз от него так обезопасились... Эйнару достались "украшения" победнее - самые обычные ржавые наручники с короткой толстенной цепью, которую не разорвать и быку. За каторжные годы он переносил немало кандалов - но эти отчего-то были особенно неудобными. Наверное, оттого, что свобода совсем недавно была так близка... ...Шли дни за днями. В короткие минуты отдыха Ольвис всматривался в свой наруч, что-то взвешивая в уме. Эйнар же рассказывал всевозможные истории. Однажды он поведал, что его товарищ, нелепо погибший в каменоломнях, просил его навестить свою престарелую мать. "И ты навестишь?" - встрепенулся старик. "Конечно! Если только выйду на волю... - ответил человек. - Как подумаю, что женщина будет до самой кончины ждать этой весточки - чувствую себя последней сволочью". "Послушай, а за что тебя приговорили?" - заинтересовался Ольвис, который до этого вообще ни о чем не спрашивал. "Я моряк, - хмуро пояснил Эйнар. - Мы не поделили кое-что с другой командой, тоже из людей. По нашему древнему обычаю выбрали местечко подальше от берега и сошлись борт к борту. Мы оказались сильнее... А на берегу стражники арестовали всех выживших за пиратство! Попробуй объясни этим неженкам, что настоящие мужчины решают споры именно так..." "Так ты не убийца и не грабитель?" - чуть иронично улыбнулся Ольвис. "Убийца, не убийца... - проворчал Эйнар. - Да, зарубил двоих. Но это была славная смерть, я и для себя не пожелаю лучшей! Говорю тебе, мы по уговору в море сошлись..." Ольвис помолчал, на что-то решаясь, потом поднял на человека глаза: "Говорят, люди никогда не нарушают слова. Пообещай мне, что когда мы отсюда вырвемся, ты больше никого не убьешь - даже если тебе будет грозить опасность, даже если на тебя нападут! Эти охранники станут последними, кто умрет от твоих рук. Клянешься?" Остолбеневший Эйнар только и мог вымолвить: "Так ты можешь сбежать из этой норы и сидишь тут по своей воле?" "Не совсем так, - ответил эльф. - Да, я маг. Я изучал школу восстановления и стал целителем. Но я не владею никакими вредоносными чарами - это всегда вызывало во мне отвращение. Магия - великий дар, и применять ее для убийства - преступно!" "А в цепях ты ходишь за то, что кого-то слишком хорошо вылечил?" - недоверчиво осведомился Эйнар. "Не надо так... - попросил старик, и человек ощутил укол совести. - Я слишком громко осуждал рабство и тех, кто использует чары для порабощения. Так я перешел дорогу Барону Телванни, и мне отомстили весьма остроумно - самого сделали рабом. Могли и убить - но это слишком примитивно для Телванни... Мне было непросто решиться на то, что я собираюсь сделать сейчас. Ведь побег означает, что погибнут разумные существа - те, кто нас охраняет! Да и выпускать неведомого каторжника, который может взяться за старые злодеяния, тоже не хотелось. Наверное, тебе, воспитанному в сражениях, трудно это понять..." "И ты все-таки решил бежать?" - уточнил Эйнар. "Решил... - кивнул старик. - Нужно положить конец существованию этого страшного места, каких бы злодеев в нем не заточали. Ведь это - тоже живые души! Да и тебя лучше выпустить, чем оставить здесь". Эйнар едва сдержал ругательство, но вовремя угадал искорки улыбки в глазах эльфа. "Хорошо, - выдохнул человек. - Я клянусь". "Видишь наруч на моей руке? Ты должен отрубить ее киркой, вместе с этой колдовской игрушкой, - ошарашил его Ольвис. - Постарайся сделать это одним-двумя ударами - я не боюсь боли, но она отнимает си-лы. Ну, руби! Я знаю, что делаю!" И седой маг положил руку на камень. Эйнар размахнулся тяжелым орудием - и кровавый обрубок полетел куда-то во тьму. Эльф, скрежетнул зубами и согнувшись, убрел в дальний закоулок пещерки. ...Надсмотрщики даже не спросили Эйнара, почему старик не выползает за едой. Мало ли - может, решил проявить характер? Ничего, голод его обломает... А Эйнар все пытался понять: не переоценил ли себя старый маг? Но на исходе третьих суток помолодевший голос Ольвиса произнес за его спиной: "Эй, паренек, не хочешь обменяться рукопожатием?" И старик протянул в сторону стражника ладони - правая даже в полумраке светилась младенчески белой кожей. "Теперь - дело за тобой, - сказал целитель. - Сейчас ты разорвешь свои наручники, откатишь камень, выйдешь и... И справишься со всеми, кто на тебя бросится. Если вдруг со мной что-то случится в пути - пойдешь в Мираноте, к человеку по имени Кай Коссадес. Расскажешь ему все, он знает, что делать с этой информацией". Человек выпрямился, глядя на валун, закрывавший пещеру. "Эйнар... - запинаясь, сказал эльф ему вдогонку. - Постарайся оставить надзирателей в живых, ладно? Можешь ломать ноги, это легко лечится... Но если уж будешь лишать их жизней - делай это быстро, без мучений..." Синее сияние заполнило забой, проникло сквозь лохмотья в усталую спину, холодом обожгло кости. Эйнар почувствовал небывалый прилив сил, его мышцы словно распирало изнутри. Наручники порвались, будто мокрая глина. Эйнар толкнул пятерней каменную поверхность - и валун неожиданно легко выскочил из выхода, детским мячиком помчался по склону. Выпучив глаза, побежали наперерез Эйнару орки-охранники, заорали, потрясая копьями - Эйнар швырнул в них скомканные обрывки оков и со зловещей ухмылкой поднял кирку... ...Потом он долго стоял на склоне, щурясь от пьянящего утреннего солнца, и начарованная сила медленно уходила в никуда. Смотреть на исковерканные тела под ногами было почему-то неприятно - а ведь еще час назад Эйнар так мечтал об этом... Раны - прямо на глазах - заживали на его теле, бледном от многолетней темноты. Боли не ощущалось - скорее что-то вроде щекотки. Страшнее всего смотрелась отметина, оставленная копьем прямо напротив сердца. В ушах Эйнара еще стоял предсмертный вопль орка, которому принадлежало это орудие. Тот бедняга так и не смог поверить, что пленник, проколотый насквозь, может смеяться и убивать. Быстро твердеющий рубец на затылке казался на ощупь не таким жутким, но Эйнар знал: тот удар был куда более опасным. Вернее - смертельным. Да, не только люди умеют орудовать топорами. Хорошо еще, что это оказалась не честная сталь. И еще лучше, что сплоховал лучник, бивший со сторожевой вышки. Сначала стрелы уходили куда-то за спину Эйнара, потом стрелок почему-то спрыгнул на землю и кинулся в рукопашную. Лежит теперь, расплющен о булыжники... Странно - почему он промахивался, ведь на вид далеко не молод, и с луком наверняка не первый день дружил. --Ольвис! - позвал Эйнар. - Эй, Ольвис, мы-таки показали этим кровопийцам хорошую драку. А я ведь когда-то жалел, что Небо не послало мне вместо тебя товарища посмелей. Только знаешь, мне как-то не по себе. Умей я то же, что и ты - никогда не стал бы использовать это в настоящем, честном бою. Слишком это просто, что ли? Будто муравьев топчешь. Кажется, я начинаю понимать, почему ты не стал учиться всяким там молниям и огненным шарам. Ольвис? ОЛЬВИС!!! Да, тот чертов лучник знал, что делает. Вот куда уходили его стрелы. Старый эльф сидел, привалившись к самому порогу пещеры, а из глазниц торчали оперенные охвостья. Ольвис не дышал - два попадания в мозг мгновенно превращают в обычный труп даже самого умелого целителя. Особенно если в этот момент чудесные чары оберегают не его, а совсем другого человека. Но растопыренные пальцы мертвого старика еще были напряжены в последнем магическом жесте. --Ладно, я обещал, - стиснув зубы, проговорил Эйнар. - Я не пойду добивать раненых охранников, и вообще никого больше не убью. У нас с тобой и так много дел. Сначала надо выпустить остальных - не с голоду же им помирать. Потом похоронить тебя, зайти в Мираноте. Навестить одинокую старушку - помнишь, я тебе рассказывал? А после всего - ты не поверишь - я попрошусь учеником в вашу магическую гильдию. Вряд ли я настолько туп, что не смогу стать хотя бы плохоньким целителем. Спокойное молчание Ольвиса звучало, как одобрение.