Уважаемый господин Пиголицын! Редколлегия журнала ЈТуманность Андромеды", вопреки своим правилам не тратить время на разговоры, оказала мне честь, поручив ознакомиться с вашей рукописью и отказать в публикации под предлогом, который не сочли бы оскорбительным.
Вопреки обыкновению, время, потраченное на ознакомление с рукописью, не показалось мне потерянным зря. Не потому, что вы талантливы, а по причине прямо противоположной. Вы неестественно, невероятно, я бы даже сказал, фантастически бездарны, но бездарность ваша полна поэзии и лично мне весьма симпатична. Видимо, трудно свыкнуться с сюрпризами, преподносимыми молодостью, а потому всякий раз воспринимаешь их как нежданность, в вашем случае к тому же приятную.
В ваших сочинениях поражает полное незнание жизни, отсутствие адекватной реакции на простейшие ситуации и явления, а печальные свидетельства неподконтрольности вашего сознания способны сбить с толку любую нормальную личность, заставив её усомниться в собственной разумности.
Невозможно определить, какими техническими приёмами вы достигаете такого оглушительного эффекта и потому остаётся надеяться, что, исчерпав ресурсы молодости, заодно исчерпаете и неблагоприятные факторы, питавшие ваше творчество, что, в свою очередь, вернёт вас к строгим и удобопонятным формам реализма.
Я мог бы ограничиться сказанным и пожелать счастливого пути в литературу, но вы затронули воспоминания, до сих пор покоившиеся в невозвратном прошлом, и лишь благодаря вам осознал, что они постоянно причиняют мне боль. Я тоже прошёл через миллион терзаний, являющихся уделом начинающих, и лучше, чем кто-либо, понимаю, какие испытания уготовила вам судьба. Утешьтесь, если сможете, тем, что другим бывало много хуже.
Что же касается меня, то будучи талантливее своих собратий по перу / простите, по компьютеру /, я оказался куда менее удачливым, что со всей очевидностью свидетельствует: талант никакого отношения к литературе не имеет. Непросто объяснить причину этого. Рок ли преследует того, кто отмечен божественной благодатью, но не исключено, что общество бессознательно не готово смириться с теми, кто для него, как заноза в глазу. Но пока оно будет относиться к талантам, как к пасынкам, лично для вас ничего не потеряно. Продолжайте трудиться и успех не замедлит увенчать ваши усилия.
Что для этого необходимо в первую очередь? Полностью отказаться от претензий на самостоятельность, занявшись изучением опыта предшественников. Настоятельно советую обратить внимание на неиздающихся и потому неизвестных публике авторов. Что-то полезное и умное можно у них украсть и никто этого не заметит. А коль скоро обнаружит сам потерпевший, то ему будет только приятно, что, пускай окружным путём, но всё же пробился в литературу.
Но и теми, кто издавался, тоже не следует пренебрегать. Да, они прорвались сквозь издательские рогатки, но это вовсе не доказательство их полной безнадёжности. Пример тому творчество писателя позапрошлого века Аскольда Трепыхаева. Он обильно печатался в популярнейшем ЈПрибавлении к ЈРусскому инвалиду", что не делает ему чести, но критика буквально смешала его с типографским шрифтом, что доказывает его немалые потенциальные возможности.
Не исключено, что при розыске указанного издания у вас возникнут некоторые сложности, естественные для проживающих в сельской местности, хотя, с другой стороны, деревня наша возрождается, и я не удивлюсь, если в какой-нибудь полуразрушенной библиотеке обнаружится несколько годовых комплектов, к тому же в отличном состоянии.
От всего сердца желаю вам удачи. С нетерпением жду новых проявлений вашего творческого энтузиазма. Отчего бы на досуге не позабавиться. Литконсультант А. Громоподобный.
ПИСЬМО ВТОРОЕ
Уважаемый господин Пиголицын! Спешу уведомить, что ваша скоропись получена, а результат ознакомления с нею превзошёл предполагаемые ожидания. А чтобы вы поняли о чём речь, скажу: впечатление такое, будто в глубинах моего мозга взорвалась нейтронная бомба.
Бессильно опускаю руки, даже не пытаясь понять, каким образом удаётся подобное. Очевидно, в каждом из нас таится Загадка, смысл которой недоступен осуждённому на повседневные заботы рассадку. С чем и примите искренние мои поздравления.
Больше всего меня огорчает необходимость отказать вам в публикации именно тогда, когда вы заслуживаете этого больше, чем когда-либо. Умоляю вас, не отчаивайтесь. Наберитесь терпения и мужества, но не сворачивайте с избранного пути.
Однако, к делу. Рекомендуя изучать творчество Трепыхаева, я и помыслить не мог, что вы последуете моему совету столь прямолинейно. В переписывании страницу за страницей не было надобности. Кстати, судя по всему, в деревне, где вы прозябаете, и впрямь отменные возможности для самоусовершенствования благодаря уникальным библиотечным фондам. Попытайтесь разыскать в них ценнейшее ЈРуководство по истории графомании" приват-доцента Петербургской зооветеринарной академии Коробицына-Камергерского. Изданное в 1865 году, и по сию пору не утратившее момента актуальности.
Не могу лишь согласиться с покойным приват-доцентом в том пункте, где утверждает приоритет предпочитаемой им графомании перед плагиатом. Я за плагиат: не честнее ли выдавать хорошо написанное за своё, чем своё - за хорошо написанное.
С глубоким уважением в вашему трудолюбию, литконсультант А. Громоподобный.
ПИСЬМО ТРЕТЬЕ
Уважаемый г-н Пиголицын! Вы ждёте от меня советов, а, между тем, я нуждаюсь в них больше вашего. Я онемел от восторга и рассуждаю теперь примерно так же, как вы пишите, то есть, утратив всякое представление о реальности. Повторюсь: вы гениальная бездарность, и я преклоняю перед вами колена, как делал это до сих пор исключительно перед великими тенями отечественной словесности.
Меня нисколько не страшит, что вы покушаетесь на духовное здоровье общества. Оно врачует самое себя. Тем паче, что предложенная вами переоценка ценностей, поднимает его на высоту, с которой многое представляется не таким, каким виделось до сей поры. Ведь тот, кто заглянет хотя бы однажды за невидимую сторону луны, никогда не вернётся к прежним идеалам.
И потому ради искусства, которому мы служим, умоляя вас: пренебрегите отчаянием и твёрдо верьте в свою звезду, тем паче, что ничего другого, вроде бы, не остаётся. Но для лучшего представления о том, в каком направлении следует двигаться, рекомендую ознакомиться с моими рассказами, напечатанными в журнале ЈНива" за 1916 год. Я почему-то уверен, что в сельских библиотеках он всё ещё пользуется спросом.
В связи с этим припоминаю, что некий недальновидный критик тогда же неосторожно обозвал меня Јгороховым шутом литературы", за что и поплатился преждевременной кончиной. Надеюсь, что, замученный угрызениями совести, никогда не найдёт ТАМ покоя.
Примите уверения в моём совершеннейшем почтении. Литконсультант А.Громоподобный.
ПИСЬМО ЧЕТВЁРТОЕ И ПОСЛЕДНЕЕ
Уважаемый г-н Пиголицын! Ваши рассказы, присланные в редакцию еженедельника ЈТуманность Андромеды" на имя литконсультанта А. Громоподобного, к сожалению, не дошли до адресата, скончавшегося ровно сто лет назад, предположительно, от острой сердечной недостаточности, при чтении рукописи неизвестного автора.
Случившееся поневоле наводит на мысль, что наше бренное существование слишком скоротечно, чтобы неразумно растрачивать его на пустяки, именуемые литературой. Но говорить впустую, всё равно, что кричать в пустоту. А посему примите наши искренние соболезнования и не очень искренние пожелания творческих удач. Редколлегия.