Иорданская Дарья Алексеевна : другие произведения.

Повесть одиннадцатая: о беглецах и преследователях

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    - Послушай... почему именно Сита? - спросила Мурасаки, чтобы заполнить паузу. - Это... долго рассказывать, - уклончиво ответила монахиня, ударяя лошадь пятками по бокам. - Лучше, если ты сама все увидишь. Покосившись на помрачневшую подругу, она вдруг тепло улыбнулась: - Бодрее, Мурасаки-сан! Ты встретишься с живой легендой. Позволят боги, даже не разочаруешься.

Повесть одиннадцатая: о беглецах и преследователях

  
   Кошка любит соленую рыбку
  
   Акагава неспешно катила свои медно-красные воды, за которые и получила прозвание, и Соджиро потребовалось минут пятнадцать, чтобы определить - в какую именно сторону. Течением приток великой Широгава похвастаться не мог и больше всего походил на стоячее болото, но, тем не менее, что-то в нем было величественное. Если бы не рыбацкие домики, беспорядочное нагромождение сараюшек в доках и грязные лодки, и если бы не толпы народа, Соджиро даже нашел бы вид реки умиротворяющим. Княжич впервые попал в подобное место, он вообще не мог вспомнить, чтобы общался когда-то прежде напрямую с простолюдинами - трактирные служанки не в счет - так что старался держаться тише воды в Красной реке. Вести всяческие переговоры он предоставил Комати, которая, переодевшись мальчиком, приобрела удивительную наглость. Впрочем, наглость эта граничила с обаянием. Пока она разговаривала с рыбаками, Соджиро сидел на пустых бочках, зажав рукавом нос - запах рыбы был нестерпим - и смотрел на реку. От прикосновения к плечу чьей-то руки он вздрогнул.
   - Плохо наше дело, - Комати тотчас же спрятала кисти рук в рукавах и зябко поежилась. - Все выходы из города были закрыты еще утром, у каждых ворот усилили стражу. Здешние нас тоже не вывезут - им за это отрежут пятки.
   Соджиро при этих словах побледнел, что явно не укрылось от глаз девушки. Комати хмыкнула.
   - Есть еще один вариант.
   - Да?
   - Он тебе не понравится, - покачала головой девушка.
   Соджиро подумалось, что ему не понравиться ни один из предложенных вариантов. Даже если ему сейчас скажут, что можно выехать через Императорские ворота верхом на белом слоне в сопровождении прекрасных танцовщиц.
   - Что это за вариант?
   Комати склонилась к нему, и Соджиро уловил еще не до конца выветрившийся запах крови и гари. Его затошнило. Девушка мягко опустила ладонь ему на затылок - возмутительно фамильярный жест! - и повернула его голову влево. Бочки. Крупные бочки, в любой из которых вполне может поместиться взрослый человек. Каждая промаркирована красной краской.
   Соленая рыба.
   - Нет! - Соджиро вскочил с места. - Ни за что!
   - Если тебя поймают, знаешь, то отрубанием пяток не ограничатся, - мрачно заметила Комати. - А меня и вовсе не будут брать живьем. К тому же, спорю на золотой, этот верзила нас будет преследовать до самого края земли.
   - Да! И выследит по запаху рыбы!
   Соджиро вскочил и оказался с девушкой лицом к лицу. Запах крови и гари усилился. Странно, что эта вонь была неощутима, пока они целовались.
   - Я ведь сказала, что этот вариант тебе не понравится, - пожала плечами Комати.
   Соджиро огляделся.
   - Спрятаться на дне лодки?
   -Им отрежут пятки. Отличный стимул, чтобы выдать нас страже, - качнула головой Комати.
   - Вплавь? - предложил Соджиро.
   - Вброд! - едко ответила девушка. - Здесь воды едва по пояс. И стража на мостах не зря ест свой хлеб. К тому же у них тоже есть пятки.
   - Выберемся с другой стороны города?
   Комати закатила глаза.
   - Города, битком набитого вооруженными людьми? О да! А потом еще пойдем вдоль стен, чтобы каждая собака... - она не закончила.
   В толпе мелькнула высокая бархатная шапка с хвостом из ярких павлиньих перьев.
   - Сборщик пошлины? На ночь глядя?! За бочки, быстро!
   Комати схватила княжича за руку и поволокла за собой.
  
  
   Шакалы
  
   Муген любил повторять слова своего многомудрого старшего брата, который со временем мог бы стать величайшим мыслителем, если бы не ленился так: лучшее время для дел, это "вчера", "завтра" и "никогда". Оставив записку на подушке возле спящей жены, он не мешкая покинул пределы Столицы, не дожидаясь, пока венценосному брату придет в голову закрыть все ворота. Рыбацкий квартал - жалкие лачуги, тянущиеся вдоль Акагава - был наименее охраняемым местом во всем городе. Заправляли здесь не столько императорские стражи, сколько люди местные, глубоко знающие обычаи и привычки рыбаков. Ну и возможности их кошельков тоже. Этот сорт людей Муген изучил еще в юности, они уважали силу и деньги. Что ж, первого было с избытком, а о втором Акиюки-но Муген, прозванный Демоном, никогда особенно не беспокоился.
   Словом, глубокой ночью, освещенной только заревом пожара, отражающимся от облаков, Муген покинул Столицу и миновал широкую Акагава ничтоже сумнявшись - вброд.
   Его преследовали от самого дворца. Шли по пятам, казалось, даже наступая на следы. Лишенная каких-либо суеверий Амайя сказала бы, что это глупости. Однако Муген твердо знал, что идут за ним люди необычные; ладони холодели от возбуждения. Меч, закинутый за левое плечо, слегка вибрировал.
   Наконец город остался позади. Слева потянулся наезженный тракт, ведущий в Ришику, справа - поля. Все рощи вокруг священной Столицы были вырублены еще при императоре Кадзэ, и с тех пор всяческая растительность, вплоть до кустов акации и жасмина, безжалостно выкорчевывалась. Ни единого места, где могли бы затаиться враги. Зато трава на полях оказалась высотой по пояс даже такому человеку, как Муген.
   Первым, попавшимся на пути строением, оказался крошечный алтарь, посвященный духам перекрестка, покровительствующим путешественникам. Муген никак не мог толком запомнить, добры были эти духи людям, или враждебны, но всегда оставлял в подобных святилищах скромное подношение: пару монет, рисовый шарик или сплетенный из нитей и бусин браслет. Амайя обычно насмехалась над этой его привычкой, но - случалось - тоже украдкой клала что-нибудь возле алтаря.
   Муген тряхнул головой. Довольно. Амайя осталась во дворце, где она сможет присмотреть за непростой ситуацией. За прошедшие пять лет Муген слишком привык полагаться на жену. Это пора бы и прекратить.
   Опустившись на влажные камни, Муген аккуратно положил на алтарь медную танга и тихо спросил:
   - Долго ты собираешься следовать за мной?
   Из темноты в слабый круг света, отбрасываемый зажженным под навесом фонариком - постарался, наверное, кто-то из бродячих монахов - выступил худой не слишком высокий мужчина в длинном темном одеянии. Муген мгновенно узнал его: маг из свиты ришикского щенка, победивший Харива на состязании заклинателей. С первого взгляда он казался безобидным стариком, однако же, излучал мощную ауру опасности. Дернув плечом, Муген уронил но* на землю и медленно опустил руку на обтянутую черной кожей рукоять.
   Старик разом как-то весь сдулся, сгорбился и показал поспешно пустые ладони.
   - Я всего лишь ищу своего неразумного подопечного, который исчез этим вечером.
   - Ночью? В чистом поле? - Муген не удержался от ядовитой иронии.
   - Мой неразумный ученик бывает несколько беспечен... - старик улыбнулся. - Он может оказаться сейчас где угодно. Вот я и решил спросить у вас, Они-но Муген...
   Муген поднялся, легко подхватывая нодачи с земли. С негромким стуком упали на камни ножны, а острие меча уткнулось в едва защищенную воротником шею старого мага.
   - Хорошо, дедушка, ты осведомлен, кто я такой. Возможно, ты также знаешь об участниках заговора против повелителя? Кто еще входит в него помимо твоего "неразумного ученика"? А?!
   Меч чуть резанул шею старика. Вернее, чуть было не резанул. Маг молниеносно подался вперед, и теперь уже лезвие короткого листовидного ножа упиралось в горло Мугена. Второй кунай* коснулся левого уха Демона.
   - Стоило бы поучить тебя вежливости, молодой человек, да времени нет, - старик криво ухмыльнулся с видимым удовольствием. - Позволь разъяснить тебе кое-что, а чтобы ты не мешал мне...
   Кольцо на рукояти левого куная быстро надавило какую-то точку на шее Мугена, и он обмяк. Ощущение беспомощности было отвратительным и пугающим. Лежа на придорожной траве, он в бессильной ярости смотрел на лже-мага (и возможно лже-старика), деловито прячущего ножи в потайные ножны на предплечьях. Опустив рукава, "старик" присел на корточки.
   - Видишь ли, этот мальчик, Соджиро, очень талантлив и у меня на его счет есть планы. Ввязавшись в опасную игру и сбежав, он их чуть было не разрушил. Ты, я знаю, хочешь убить мальчика, что также идет вразрез с моими планами. Сейчас, Они, я могу легко перерезать тебе горло. Но не хочу...
   Собравшийся с силами Муген сумел наконец пошевелиться. Меч со свистом рассек воздух, но "старик" успел отскочить. Клинок только разрезал широкий шелковый пояс, и полы халата распахнулись. Помимо кунаев лже-маг оказался вооружен парными короткими клинками, прицепленными к бедрам.
   - Недурно! - похвалил "старик". - Хотя я знал людей и половчее. Если ты сейчас скажешь мне, где Соджиро, я не стану тебя убивать. Это, честно говоря, может стать серьезной потерей для империи и для твоей прекрасной супруги.
   - А ты самоуверен, дедушка, - хмыкнул Муген. - Готовься к смерти!
   - Я знал, что ты ляпнешь нечто подобное! - хихикнул маг, обнажая мечи.
   Вдалеке, у самых стен города показались огни. Послышался приглушенный расстоянием и шелестом начинающегося дождя стук копыт. Старик отреагировал первым и метнулся в придорожную канаву. Его темная одежда мгновенно слилась с дорожной пылью. Немного замешкавшийся Муген секундой спустя улегся рядом, сжимая в руке но и ножны.
   Карета, запряженная шестеркой не слишком красивых, но выносливых северных лошадей, прогрохотала по камням. Сидящая на подушках женщина повернула голову, прислушиваясь, и наклонила ее к плечу. Потом поправила повязку на глазах и негромко сказала что-то вознице.
   Муген тряхнул головой.
   - Элмас...
   - Знаешь ее? - поинтересовался "старик", садясь. Острия обоих его мечей ненавязчиво коснулись мугеновой груди.
   У самого Демона было меньше пространства для маневра. Небрежным ударом руки он отбросил оба клинка от себя.
   - Не твое дело, старик.
   - Просто интересно, кто вот так под покровом ночи покидает Столицу, которую через пару часов закупорят так, что уж не проскользнет? - улыбнулся лже-маг. - Очень уж дальновидная особа.
   Муген поднялся и убрал меч в ножны.
   - Ты спешишь? - немного расстроено протянул старик. - А мы так славно беседовали. Кто это?
   - Аджисай Элмас, - пожал плечами Муген. - Не вижу никакого особого секрета. Мне некогда с тобой играть, дед.
   - Дочь ситского князя? - старик вновь оказался вплотную к Мугену. Он был больше, чем на голову ниже, и такой хрупкий, но что-то было в ришикском маге пугающее. - Разве не ее отправили в монастырь после приступов безумия?
   - Насчет безумия, это верно, - проворчал Муген. - Слушай, дед, отстань от меня! И хватит обниматься! Мужчины, тем более такие старые, не в моем вкусе. Можешь потолковать об этом с моим братом, и по возрасту вы больше подходите друг другу, и наклонности у него престранные!
   - Интересно, куда направляется эта милая особа? - протянул старик отодвигаясь. - Уж не домой ли? Не помешает пара быстрых лошадей...
   - Я думал, ты собираешься разыскивать своего щенка? - хмыкнул Муген, выбираясь на дорогу.
   - Я думал, ты собираешься его преследовать, - пожал плечами ришикский маг. - Похоже, оба мы ошиблись. И, похоже, обоим нам интересно потолковать с этой дамой, а? Меня зовут Гаку. Ты, мальчик, можешь не представляться...
   Муген, закатив глаза, быстрым шагом направился прочь от святилища. Старикашка нагнал его через пять шагов и принялся насвистывать какой-то глупый мотивчик.
   Раздражающий тип.
  
  
   Кошка любит соленую рыбку (продолжение)
  
   Комати напряженно прислушивалась к разговору, ловя малейшие нюансы. Она слишком долго не была в Столице, чтобы разбираться в тонкостях местной политики. Тем не менее, основные правила она помнила, и они не менялись. Сборщики податей не приходили в одиночестве и на ночь глядя. К тому же, этого типа она узнала: никакими налогами он отродясь не занимался. Евнух с заморским прозвищем Рюсиору* был вхож на половину Императрицы и занимал, кажется, должность шута. У него был прекрасный певческий голос, и, сталкиваясь несколько раз с Комати в коридоре, он вежливо улыбался. Вот как сейчас. И в то же время, было в нем что-то неприятное.
   - Я видел его во дворце, - шепнул Соджиро, подсаживаясь ближе.
   Комати обожгла его взглядом и приложила палец к губам.
   - Светлячок... что он здесь делает... в таком виде?
   Комати подумалось, что не мешало бы заткнуть болтливого княжича. Лучше всего - стукнуть по голове, связать и оставить так до лучших времен. Однако она промолчала, чтобы не провоцировать перебранку, которая непременно выдаст беглецов с головой. Погрозив Соджиро пальцем, она под прикрытием бочек подползла ближе.
   - Мужчина высокого роста? Нет, господин, - старшина рыбаков покачал головой. - Мы здесь такого не видели, хотя трудимся с рассвета.
   - Но рассветает теперь поздно, - Рюсиору сощурился. - Кто сторожит это место по ночам?
   Рыбаки переглянулись.
   - Сторожить, господин? Что здесь сторожить-то? Только нашу рыбу. Да и ту мы сейчас сдадим в коптильню под замок.
   Рюсиору оглядел берег неспешной Акагава, все больше мрачнея. Комати этот его взгляд очень не понравился.
   - Получается... - протянул ряженый шут, - наш Повелитель так гордиться безопасностью Столицы, а любой может пересечь Акагава, и все дела?
   Рыбаки охнули.
   - Интересная информация...
   Рюсиору вытащил кинжал из тела старшины и вытер его об одежду убитого.
   - Осмотрите здесь каждый закуток. Каждую дыру, каждую щелку, каждую трещинку, будь она хоть толщиной в волос! Живо!
   Комати медленно отползла назад и наткнулась на мертвенно бледного княжича. Казалось, все краски стекли с его лица, Соджиро сидел, вжавшись в бочки, и дрожащими руками стискивал влажную землю. Жалкое зрелище.
   - Трус! - едва слышно процедила Комати, и уже громче: - Надо убираться отсюда.
   Она бегло осмотрела бочки с соленой рыбой, приготовленные к отправке. По меньшей мере четверть из них имела необычную маркировку в виде волнистой линии. Обычно это означало, что переправлять бочки к месту продажи будут простейшим способом: сбросят в воду и будут изредка подталкивать шестами. В случае с Акагавой это было очень удобно, потому что река текла без особенно крутых поворотов, омутов не имела, да и разбойникам, охочим до соленой рыбки, спрятаться на пологих берегах реки было негде. Второй знак, проставленный на бочках, читался не так внятно, но зато приглядевшись, Комати решила, что ей наконец-то повезло. Рыбу приготовили к отправке в Дансо, город, построенный на второй заставе. Это позволило бы беглецам изрядно сократить путь, к тому же миновать пришлось бы только одну заставу в Имперских землях и три в Ришике, но эти последние Комати не особенно беспокоили. Присев на корточки, она вытащила кинжал и аккуратно сняла плотно вбитое дно. Сильно запахло соленой рыбой.
   - Черт! Так и задохнуться недолго!
   Оглядевшись, девушка подтащила бочку поближе к реке и сбросила половину ее содержимого в красную воду. Проделала ту же операцию со вторым "судном". Соджиро наблюдал за ней безо всяческих эмоций, но Комати ждала взрыва. Она совершенно точно знала, что брезгливый княжич не полезет в воняющую рыбой бочку, и придется запихивать его туда силой.
   Соджиро впервые, наверное, удивил Комати. Поднявшись, он внимательно осмотрел маркировку, после чего кивнул в сторону рыбаков.
   - Если ты так надеешься на свой план, то стоит поторопиться.
   - И что, никаких возражений, воплей и топанья ногами? - усомнилась Комати.
   - На это нет времени, - мрачно ответил Соджиро, забираясь в бочку.
  
  
   Мертвые молчат
  
   Плеть вновь змеей обвила запястье Амайи, женщина перевела дух и повернулась к подруге. Выглядела госпожа Мурасаки бледновато, впрочем, ей следовало бы помнить, что Бенитора-но Амайя не зря слыла лучшей хиттокири своего клана.
   - Ты напугала меня, - честно призналась Мурасаки.
   - Извини, - коротко ответила монахиня, склоняясь над столом. - Так и есть, рукояти обоих кинжалов отравлены. Харива нас что, за идиоток держит? Послушай... ты ездишь верхом?
   Мурасаки вздрогнула, услышав такой неожиданный, никак не связанный с предыдущей темой вопрос.
   - Д-да, - сказала она.
   - Чудесно!
   Амайя ловко завернула оба кинжала в платок и спрятала их за пазуху, после чего локтем выбила вставленную в окно бамбуковую решетку.
   - Тесновато, но ты пролезешь.
   Окно сторожки не только оказалось узким, но еще и выходило в ров. Приземлившаяся первой, Амайя подхватила и поддержала подругу, после чего решительно направилась к мосту. Стражники были больше заняты теми, кто толпится в воротах, чем происходящим в пересушенном рву. Ловко обходя пятна света, отбрасываемые сторожевыми фонарями, Амайя добралась до тонкой веревочной лестницы.
   - Видишь пару оседланных лошадей? Харива скорее всего приготовил их для себя. Я отвлеку этих идиотов, а ты скачи к выезду из города и жди меня возле путевого святилища.
   - А если... - осторожно начала Мурасаки.
   Бенитора-но Амайя подняла руки и медленно сдернула повязку; подождала, пока глаза привыкнут к непривычному освещению.
   - Можешь сделать за меня какое-нибудь идиотское подношение, если станет скучно ждать, - хмыкнула монахиня. - Быстро!
   Мурасаки послушно полезла наверх и вцепилась в поводья первой же попавшейся лошади. На крики она предпочла не оборачиваться.
   Внешние ворота еще не были заперты: стражники с преувеличенным вниманием оглядывали дорогу, видимо, выискивая преступников-поджигателей. На них вид пропуска, заверенного личной печатью Императрицы, произвел должное впечатление, и Мурасаки беспрепятственно покинула пределы Столицы. Впервые за много лет, надо сказать. Она никогда не была склонна к путешествиям. У часовни на перекрестке она спешилась, привязала лошадь к небольшой коновязи и достала из-за пояса нефритовые четки. Совсем недавно кто-то побывал здесь, подношений было великое множество, что совсем не удивляло: тракт на Ситу был одним из самых оживленных. Положив четки на алтарь, Мурасаки опустилась на колени и забормотала молитву о ниспослании удачного путешествия, избавлении от разбойников и благоприятной погоде.
   Похлопывание по плечу заставило ее подскочить на месте.
   - Я могла бы снести тебе голову, - с почти нежной улыбкой заметила Амайя.
   Мурасаки сглотнула.
   - Да?
   Ей подумалось, что подругу свою она знает просто отвратительно: что-то новое открывалось в Бенитора-но Амайе каждую секунду, и нельзя сказать, чтобы это новое нравилось. Сейчас монахиня как никогда походила на хиттокири клана Бенитора: растрепанная, со съехавшим на бок узлом пояса, не скрывающая количества ножей, спрятанных в широких рукавах. Она улыбалась, обнимая свою лошадь за шею, и в то же время внимательно оглядывала землю, словно искала что-то.
   - О! - нагнувшись, Амайя подняла и продемонстрировала связку красных шелковых нитей. - Как я и думала, айдзё останавливался здесь по своему обыкновению.
   - Что это? - Мурасаки заставила себя сделать шаг ближе к подруге.
   - Кисть с рукояти его меча. Последняя, - Амайя спрятала нити за пазуху. - Как я и предполагала, он идет в Ситу. Я тоже. А вот тебе, дорогая, стоит вернуться во дворец.
   - Нет! - решительность этого "нет" удивила саму Мурасаки. - Я иду с тобой. Я должна разобраться, что происходит!
   - Уязвлена из-за собственной неосведомленности? - Амайя, щурясь, изучила лицо подруги. - Ладно. Ладно, как скажешь. Нам нужно поторопиться и нагнать Мугена; он скорее всего идет пешком. И лучше сделать это до того, как мой дорогой муж достигнет первой станции.
   Вспрыгнув в седло, Амайя решительно направила коня в темноту прочь от города. Мурасаки поспешила ее нагнать. Ехать верхом было непривычно, хотя ее в детстве и учили этому, как, впрочем, и всех девочек из знатных семей.
   - Недурно, - кивнула Амайя, оценив довольно уверенную посадку подруги. - Надеюсь, фехтовать тебя тоже учили?
   Мурасаки неуверенно коснулась рукояти протянутого ей меча.
   - Немного...
   - Ну, все познается на практике, - философски заметила Амайя.
   Пожалуй впервые Мурасаки поняла, почему ее подруга вышла замуж за Демона Акиюки: более похожих и более безумных людей было не сыскать. И, пожалуй, Мурасаки смогла бы признать, что сильно напугана открывшимися гранями обычно невозмутимой (да и сейчас в сущности невозмутимой) Амайи. Но отступать было уже поздно.
   - Послушай... почему именно Сита? - спросила Мурасаки, чтобы заполнить паузу.
   - Это... долго рассказывать, - уклончиво ответила монахиня, ударяя лошадь пятками по бокам. - Лучше, если ты сама все увидишь.
   Покосившись на помрачневшую подругу, она вдруг тепло улыбнулась:
   - Бодрее, Мурасаки-сан! Ты встретишься с живой легендой. Позволят боги, даже не разочаруешься.
   И она рассмеялась.
  
  
   Кошка любит соленую рыбку (окончание)
  
   Зажав рот рукавом, Соджиро скорчился в бочке, провонявшей насквозь соленой рыбой. Точно было совершенно, что больше он в рот это не возьмет. Да и от запаха не скоро избавится. Бочки подкатили к самому краю мостков и сбросили в воду, вода тонкой струйкой потекла в щель между неплотно притертой крышкой и верхним ободом. Отодрав лоскут от подола куртки, Соджиро законопатил эту щель. Тьма сделалась совсем кромешной.
   Княжич попытался успокоиться, но сразу же создалось впечатление, что Гаку впустую потратил на него годы. Сердце колотилось, как сумасшедшее, норовя выпрыгнуть из груди. Того и гляди, плотогоны услышат этот грохот, вскроют бочку и - пиши пропало. В голову полезли дрянные мысли, что Комати давно уже подгребла втихомолку к берегу, выбралась и под прикрытием чахлого ивняка сбежала на волю. Глупо было надеяться, что девушку будет беспокоить судьба Йури Соджиро, который непростительно грубо с ней обошелся.
   Буду думать о другом - решил Соджиро. - Вот однажды...
   Некстати вспомнилось, как много лет назад...
  
   Это был огромный сундук, преподнесенный отцу в дар кем-то из соседей. Его сопровождали охранники, потому что в лесах лютовали разбойники. Они - мальчишки, что взять - тогда не удержались, пробрались в залу приемов и притаились за одной из ширм, а потом шепотом спорили до хрипоты, кто из дюжины высоких мужчин самый сильный. Понятное дело, мечи охранники оставили у ворот замка, чем лишили юных княжичей последнего ориентира. Спор, главным образом из-за несдержанного аники*, закончился тем, что ширма начала заваливаться вперед. Подержавший ее незаметно странный светловолосый мужчина подмигнул обоим мальчишкам и шепнул:
   - Самый сильный вон тот одноглазый. Он подковы руками гнет.
   И рассмеялся. Уже после отъезда охранников с ответным подарком, братья узнали, что этот невзрачный улыбчивый тип был никто иной, как легендарный Танцующий. Не похож. Совсем.
   А потом ночью была игра в прятки, в которой непременно надо было задействовать и сундук. Соджиро выбрал его, потому что все вазы с острова Коу - огромные, расписанные журавлями, пионами и водопадами - были испробованы и забракованы. В них было так скользко внутри, что недолго и ногу сломать. Потайные ниши под полом отец распорядился недавно забить, опасаясь покушений. За ширмами и занавесками прятались только маленькие дети. Кое-кто скажет, что игра в прятки сама по себе подходит только для маленьких детей, и двенадцатилетним юношам не пристала. Гаку отчего-то так не считал, и довольно быстро сумел убедить в этом братьев. Он же и водил каждую ночь, бессменно, безошибочно заглядывая во все тайные с точки зрения мальчишек места, вынуждая братьев проявлять изобретательность.
   Соджиро забрался в сундук. Внутри него было тесно, пахло благовониями и драгоценными духами. Лежа в ворохе ситских тканей, Соджиро наблюдал как сквозь тонкую щелку под неплотно задвинутую крышку проникает желтый луч дежурной лампы. А потом он случайно дернул за платок, и крышка захлопнулась. Наступила кромешная тьма. Сундук был сделан так искусно, из драгоценного дерева, окованный серебром и украшенный слоновой костью, перламутром и черепаховым панцирем, казалось, даже воздух в него не проникает. Соджиро ощутил приступ паники. Как в раннем детстве, когда отец, зная все слабости сыновей, за малейшую провинность запирал его в крошечном чулане, предназначенном для хранения меда. Сидя в темноте, окруженный горьковатыми и сладкими цветочными ароматами, мальчик боролся с собственным ужасом. Но Соджюро всегда приходил на помощь, отодвигал засов и застывал на пороге, ухмыляясь и протягивая правую руку.
   Вот и тогда он откинул крышку, оперся о край сундука и осклабился.
   - Я нашел тебя!
   Соджиро втянул в себя последний, как ему показалось, воздух. В этот момент днище бочки слетело, и он вывалился под проливной дождь в грязь. Замерев неловко, уродливо на четвереньках, он жадно вдыхал густой сырой предрассветный туман, заменяющий сейчас воздух. Кружилась голова. Потом он сел и обернулся, потирая машинально затекшую шею, пытаясь вернуться в неприятную реальность. Впрочем, в этой реальности еще была надежда на счастливый конец.
   Комати смотрела на него, приподняв брови, с презрением. Кажется, теперь она окончательно убедилась, что Йури Соджиро трус, пустышка, никчемный человек. Можно подумать, она раньше так не считала!
   Соджиро оскалился через силу, бросая ей вызов.
   Кое-что еще было связано с тем сундуком.
   Княжич согнулся пополам, и его вырвало.
  
  
   * Но - сокращение от нодачи
   * Кунай - нож-клин, используемый шинобу. Подробнее см. словарь
   * Рюсиору - то есть, "Люсиола", светлячок. Этому соответствует местное имя Хотару
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"