Аннотация: Все как обычно: Кащеи Бессмертные похищают Василис, Иваны... царевичи спешат на помощь, бабы Яги и серые волки помогают. По мере сил. Ну, это в идеале.
Яга и Кощей
(Грязьвеньские былички, история первая)
"О типологии поведения Иванов-царевичей
в условиях необходимости повержения супостата
и спасения девиц"
Вариант названия диссертации Бессмертного К.
1.
- Избушка-избушка! Стань ко мне передом, к лесу задом! - гаркнуло в предрассветной тишине.
Что-то скрипнуло, затряслось, потом комната ка-ак шарахнется из стороны в сторону. Итогом было мое падение с кровати на пол, так что я впечаталась носом в жесткий половичок. Это чего это у меня на полу такое валяется? Опять кошки приволокли из прихожей?
Я протерла глаза. Крики не думали прекращаться, равно как и тряска. И льющийся в глаза бледный свет неприятно дрожал. С трудом поднявшись, я добрела до окна и уперлась руками в бревенчатую стену. Задумалась: ну какого черта в моей квартире будут такие стены? Бревна вековые, проконопачены отлично. В деревне у бабы Аси и то хуже было, уж на что дом старый.
Сплю - догадалась я, добрела в условиях качки до двери, распахнула ее и едва не вывалилась головой вперед прямиком в сугроб. Вниз было лететь метра полтора. В этот момент вылезшая из-под крыльца куриная нога легонько отодвинула вопящего посетителя, и качка, наконец, прекратилась.
- Ну? - спросили снизу.
- Что ну?
- А где вопрос?
Я осторожненько села на пол, чтобы ненароком не свалиться нафиг с крыльца, уцепилась за дверной косяк и уточнила:
- Какой вопрос?
- А какой Бабам Ягам положено задавать?
Ну вот так, или примерно так я и угодила в историю. Вернее - в сказку. Если конечно мои надежды на то, что я просто уснула на томе "Русских суеверий", не оправдаются в самом скором времени. А так - Яга. И плевать, что вовсе я Дарья.
Худо-бедно я протянула в этой "сказочке" с полгода, уже начали желтеть листья. Кормилась с подношений всяческих царевичей, которые вполне успешно пытали дело в здешних лесах. Их же главное что? Направить. Все шло более менее легко и спокойно, хотя, - публика столбенела каждый раз, не обнаружив хрестоматийного "баба яга, костяная нога, нос в потолок в рос, сопли через порог висят, титьки на крюку намотаны". Почему-то очень обижались, что я такая все обыкновенная, и из всех положенных атрибутов у меня только цветастая юбка, всклокоченные волосы и кошка Машка на плече.
Как я уже сказала, была осень. Что-то вроде сентября-начала октября, рябинка красная, вокруг моей избушки мухоморчики проросли. Я уже даже начала подумывать: а не сварить ли мне парочку? Едят же их бабкиежки, а я чем хуже?
Ночь, в которую начались мои настоящие злоключения, завершилась извечным:
- Избушка-избушка! Стань ко мне передом, к лесу задом!
Наученная горьким опытом я вцепилась в полати, продержалась там, пока избушка совершала свой нехитрый, но опасный для жизни маневр, и спрыгнула на пол. В рассветных сумерках была видна маленькая яркая фигурка в заломленной на затылок шапке.
- Здравствуй, добрый молодец. Дело пытаешь, али от дела лыта-а-аешь? - зевнула я.
- Ты что, сдурела, бабка?! - фыркнули снизу. - Ты меня накорми, напои, в баньке попарь, спать уложи, а потом уже спрашивай!
- Интимных услуг не оказать? - едко поинтересовалась я, удаляясь в дом и захлопывая дверь. - Слуш, избушка-а, ты отвернись от этого гада и замри.
Избушка послушно крутанулась на месте, но замереть отказалась. А дальнейшее и так уже прекрасно показано в роувском "Морозке". Когда мне надоело биться головой о притолоку, а бедром об угол стола, я распахнула дверь и ударом пятки спустила вниз лестницу.
- Поднимайся, Ырод! Кто будешь, Иван-царевич очередной?
Я вообще заметила, на Руси, особенно на сказочной - поголовно одни Иваны-царевичи. Где на них столько царств набрать?
Когда непрошенный гость вскарабкался в избушку, я посветила лампой и едва не поперхнулась. Баба. В смысле - девка. Натуральная, но в мужской одежде и при мече.
- Эм... - сказала я. - Иван-царевна?
- Привет, бабка, есть чего пожевать? - поинтересовалось это чудо, отодвигая меня с дороги.
Нет, я конечно тоже не пенсионерка, но вот чего терпеть не могу, так это наглых тинейджеров. Так что я сказала свое окончательное "нет!" и на всякий случай придавила ногой дверцу в погреб.
- Так, будем считать, что я тебя попарила и все такое. С чем пожаловала, гостья дорогая?
- Звать меня Ивашкой, - вспомнив о вежливости девица поклонилась в пояс. - Я - дочь светлого князя Грязьвинского. Похитил сестрицу мою названную, Василису свет Ивановну супостат Кащей Бессмертный. Помоги ты мне Кащея найти, скажи, где его смерть.
- В яйце, - ничтоже сумнявшись ляпнула я и покраснела.
Иван-царевна осталась невозмутима. Плюхнулась на лавку, подвинула к себе ближайший горшок и сунула туда нос. А там был мед, с боем взятый у соседей за заговор зубов. Это еще мое счастье, что зубы действительно прошли, и местные, живущие у леса мужики не пришли требовать свой мед обратно. Я отняла продукт бортничества у нахальной гостьи, отставила его подальше и уперла руки в бока.
- Ну, я ответила на вопрос. Можешь идтить дальше.
К сожалению, в просторной льняной рубахе и с извечным вороньим гнездом на голове я выгляжу не слишком внушительно. По крайней мере, на Иван-царевну я впечатления не произвела.
-Слушай, ты Баба Яга, или кто вообще? - спросило чучело. - Ты мне помочь должна, дорогу указать, клубочек какой дать. Я, в конце концов, хрупкая девочка, меня и волки в лесу могут съесть без твоего участия!
А я что - ломовая лошадь Фрида? - мысленно поинтересовалась я. Но, Иван-царевна уходить не собиралась, а вышвыривать ее у меня не было сил, так что я просто забралась на полати и сказала, что "буду думать". Ну почему, почему я не злая Баба Яга, которая ворует детей?
А ведь действительно, что мне делать то?
За полгода, что я прожила в этой сказочке, я заметила - Яга никому отказать не может. Традиция такая, и против нее не попрешь. Я и дома-то привыкла со всем соглашаться, единственным моим решительным поступком была поездка в Москву, поступать в институт. Такая дура, как Фрося Бурлакова, я приперлась в Столицу, где меня естественно не ждали. Ну и... ну и в сказочке теперь. Одно хорошо - родители не волнуются. Они у меня вообще редко волнуются.
Ладно, Иван-царевна эта. Что с ней делать? Что там с Кащеем помимо иглы?.. А, меч-кладенец нужен! Только я знать не знаю, где этот меч достать можно. А еще, нужен верный помощник. Вероятнее всего, конь или волк. Ну, с конями туго - уборочная в разгаре. А волка посреди леса я уж как-нибудь организую.
И с чистой совестью я заснула.
Утром оказалось, что Ивашка все-таки слопала мой драгоценный мед, из-за чего рука моя потянулась к ухвату. В общем, "костыль задрожал в его судорожной руке", как писал Хармс. Остановило меня только одно: закапывать труп тут, в общем-то, негде, а тягать до ближайшего болота крайне тяжело. Так что, заведу я ее в чащу и брошу. Как Сусанин поляков.
Я опрометчиво вышла налегке, даже без ступы и помела (а я и не летаю, у меня прав водительских нет на такой транспорт). И без карты местности, потому что наивно полагала, что прекрасно знаю лес. И, естественно, мы заблудились спустя какие-то полчаса. Места были вроде бы знакомые, скорее всего потому, что мы мимо во-он тех березок уже проходили. Я вообще отличаюсь редким топографическим кретинизмом, надо сказать. Иван-царевна пока не роптала, наивно полагая, что кругами я хожу из каких-то своих яговских соображений.
Когда я уже отчаялась найти человека, у которого можно было бы спросить дорогу, оный человек обнаружился. Он лежал на мягком мху, положив руки под голову и рассыпав весьма странного пепельного цвета волосы по опавшей листве. В зубах типчик, как и положено в таких случаях, зажал травинку, и теперь мурлыкал что-то себе под нос.
- Простите, - кашлянула я, - вы не подскажете, как нам выйти на дорогу?
Незнакомец подскочил на месте и уставился на меня золотисто-агатовыми глазами.
- Чего?
- Я говорю, уважаемый, мне бы вот эту девушку из леса вывести, на прямоезжую дорожку до Кащея поставить и - попутного ветра в... спину.
Я подтолкнула Ивашку в оную спину.
- А вообще, мы волка ищем. Серого. Чтобы помог царевне в путешествии ее далеком и, эээ... - переходя на высокий сказочный слог я всегда путалась и повторялась. А под тяжелым взглядом странных глаз я делала это еще быстрее и глупее.
- Волка значит, - уронил незнакомец. - Серого. За кащеевой смертью витязь направляется.
Царевна что-то пискнула невразумительное и спряталась у меня за спиной. Я на всякий случай отступила на шаг и ненароком отдавила Ивашке ногу.
- А ты у нас кто такая будешь? - глаза уставились на меня.
- Ба-баба Яга, - промямлила я.
Незнакомец скептически изучил меня, очевидно в поисках костяной ноги и прочих причиндалов.
- Ну ты бы постеснялась что ли! Хоть бы ниточку красную на одежду нашила! - проворчал незнакомец. - Шут с вами! Выведу вас из леса, и чтобы больше не возвращались. Обе!
Он юркнул в орешник, и нам с царевной пришлось поспешить. Там где этот мерзавец легко преодолевал буреломы, буераки, ямы и просто выступающие из земли корни я спотыкалась, а Иван-царевна и вовсе падала. К опушке мы выбрались расцарапанные и злые. Незнакомец стоял, прислонившись к дереву, меланхолично жевал все ту же травинку и любовался закатом.
- К Кащею в ту сторону, - он изящно махнул рукой куда-то налево. - До Грязевского кремля - туда. Идите, и чтобы в моем лесу я вас больше не видел!
Меня взяла злость и не обращая внимание на робкое подергивание за рукав, я сделала шаг вперед и встретила врага грудью. Мужик поднял пегую бровь.
- Что?
- Кто ты такой, чтобы указывать мне, куда мне идти, а?
- Вы сами попросили, - ощерился мужик. - Кстати, я Лес.
- В смысле? - тупо спросила я.
- В прямом. Зовут меня так.
Лес аккуратно отодвинул меня и еще раз указал налево.
- Идите прямо, никуда не сворачивайте, пока не дойдете до путеводного камня. Там разберетесь.
Провожаемые его тяжелым взглядом, мы побрели по тропинке. Нет, ну черт меня дернул вылезти из избушки! Да еще вечереет уже, у меня с утра маковой росинки не было, и еще царевна эта, со странными замашками.
- Нашла с кем спорить! - проворчала Ивашка. - Ты хоть знаешь, кто это был? Это ж Дедушко!
- Леший что ли? - попыталась уточнить я, но царевна зажала мне рот.
- Тс-с! Это невежливо, так его называть! И вообще, накличешь.
Ну, Дедушко, так Дедушко, хотя, он максимум, на дядю тянет. Ну, лет тридцать на вид, не больше. Он такой же Дед, как я - Баба. А, ну его проблемы. Наши проблемы нарисовались на горизонте спустя полчаса, когда почти совсем стемнело. Перед нами был перекресток со специфическим указателем.
- Направо пойдешь - голову сложишь, - с выражением прочитала Иван-царевна. - Налево пойдешь - коня потеряешь. Прямо пойдешь - никуда не придешь.
- Назад пойдешь - сам дурак! - изучила я самую нижнюю строку, которую какой-то шутник нацарапал на камне. - Ага, смешно. И куда же нам идти?
- Налево! - решительно сказала Иван-царевна. - Потому что у меня коня нет.
Очень надеюсь, что меня тут не сочтут за лошадь. Возразить я, впрочем, не успела, потому что Ивашка резво свернула налево.
2.
У волков были серьезные намеренья, что приятно. Хорошие такие волки, нелегкомысленные. Голодные. Я старалась как можно крепче уцепиться за еловую ветку и могла только проклинать смолу и Ивашку. Царевна примостилась на соседнем суку и бестолково махала мечом до тех пор, пока не уронила его вниз, угодив кому-то из животных по голове. На жалобный скулеж пострадавшего из леса выскользнула величественная и удивительно красивая серая тень. Волчара вспрыгнул на пенек и повелительно рыкнул. Стая разом заткнулась. Тут я отчетливо поняла, что вожак нас сейчас съест. Это только в сказках серые волки верно служат царевнам. В жизни все гораздо прозаичнее. Это меня творчество Васнецова обнадежило излишне...
Вожак еще раз рыкнул, и стая разбежалась в разные стороны и скрылась в темноте. Один, значит, решил нас сожрать.
- Ну, вы слезать будете, или как? - хмуро поинтересовался давешний мужик Лес.
Мы с Ивашкой рухнули вниз, как спелые груши. Причем, царевна умудрилась подвернуть лодыжку, а я - порезать ногу об ее меч. Больно, черт!
Волчара, в смысле, леший, то есть - Дедушко... Лес, короче, подхватил меня, усадил на пенек и ловко приклеил к моей ножке лист подорожника. Или еще чего. Здоровенный такой лист.
- Ну и чего вас сюда понесло? Читать не умеете? - проворчал он.
- Так у нас коня нет... - тупо пробурчала Ивашка.
Лес воздел глаза и картинно застонал.
- Прямо, прямо надо идти! Ладно, выкладывайте, зачем вам к Кащею. Раз уж спас, придется вам теперь помогать. Традиции, мать их!
- Во-первых, не нам, а ей - поправила я. - И во вторых, материться не надо.
Леший ответил мне длинным предложением, из которого я поняла только три слова. Остальные, вероятно, сгинули за века, которые цензура улучшала русский язык. А жаль, емкие слова. Когда Лес наконец выдохся и взял паузу, заговорила Ивашка.
Оказывается, ее закадычную подружку, Василису Ивановну Дурак похитил Кащей Бессмертный с непонятными целями. Поскольку с добрыми молодцами в Грязьве туго, и только одна Ивашка разыгрывает из себя Утену, она и решила пойти спасать названную сестру. Стащила у дружинников меч и пошла себе. А дальше, как и положено - Баба Яга, верный помощник (на этом месте Лес икнул), невзгоды, опасности и, наконец, обнаружение кощеевой смерти и победа над супостатом. Короче, отведайте враги русские силушки богатырской, как говорил один герой.
По моему, царевна слишком оптимистична.
- Должен вас огорчить, но ничего не выйдет, - ухмыльнулся Лес. - Кощей бессмертный.
- Это известно, - кивнула я. - Смерть его на конце иглы, игла в яйце, яйцо в утице, у...
- Он вообще бессмертный, - оборвал меня леший. - Совсем. Совершенно. Абсолютно. Терпели бы его соседи, если бы могли убить. Он с полгода назад Ягу местную живьем съел. Поедом.
Тут уж икнула я. Ягу, значит. А я думаю, чего-то никто не приходит, избушку свою назад не требует.
- Ясно, - я поднялась, обнаружив, что, несмотря на листик, нога страшно болит. А, ладно. - Я, пожалуй, пойду, да. Мне срочно надо проснуться у себя, на съемной квартире и собрать манатки в свою Тмутаракань.
- До Тмутаракани далековато будет, - заметила Ивашка.
Лес в это время совершенно спокойно сворачивался калачиком на земле, подгребая к себе листья.
- Лучше выспаться, чтобы с утра дальше пойти. Все равно, ни до какой Тьмутаракани ты с такой ногой не дойдешь.
Мне пришлось с ним согласиться.
К утру я успела основательно замерзнуть, потому что не подумав выскочила из дома на легкую прогулку в рубахе и цветастой юбке. Иван-царевна, и та была в теплом кафтане. Лес попросту обернулся волком. При нашем пробуждении он внезапно, безо всякого перехода стал человеком, потянулся и принялся ощипывать растущую вокруг землянику.
Так, какую землянику? Какая к чертям собачьим в сентябре земляника?!
- Чего расселись? - хмуро поинтересовался Лес. - До Кащея знаете, сколько верст? А одна из вас хромая.
Я выразительно посмотрела на него. В приличных сказках серые волки помогают попавшим в беду и несут их на своей спине. Лес, видимо, прекрасно меня понял, потому что вздернул за ворот, поставил на ноги и сунул в руки какую-то суковатую палку. Ну точно, костыль. И руки судорожные.
- Раз уж традиция, я вам помогу, конечно, - пробормотал гадкий леший, бодрым шагом идя обратно к путеводному камню, - но вы бы все-таки подумали, как Кащея одолеть.
- У него меч в сто пудов? - поинтересовалась я, вспомнив сказку.
Лес оглянулся и бросил на меня заинтересованный взгляд. Ивашка ревниво заслонила меня своим тощим телом.
- Не знаю. Я редко отхожу от леса так далеко, и уж конечно мне нет резона ходить ко всяким сумасшедшим. Кащей всякие странности конструирует. На последнем шабаше он показывал чертежи самодвижущейся телеги. Они с Ягой схватились, и такой ор стоял!
- И он ее съел, чтобы не возражала, - догадалась я.
- Вроде того, - уклончиво ответил леший. - Так что ты там говорила о смерти кащеевой, девочка?
На девочку я обиделась, но память все-таки напрягла.
- Так, смерть на конце иглы, игла в яйце, яйцо в утице, утица в селезне, селезень в зайце, заяц в сундуке, сундук на дубе. Вроде все.
Ивашка, вдохновенно конспектирующая мои слова на кусочке бересты, зажала письменную палочку в зубах и пробормотала что-то нечленораздельное.
- Где дуб? - перевел ее слова Лес.
Я пожала плечами.
- Так, вы говорите, где дуб, мы быстро решаем проблему, и я возвращаюсь домой. Вы что думаете, у меня дел других нет, кроме как с царевнами возиться? Благо бы был еще царевич!
В сказках проблемы с нахождением дубов, сундуков и заколдованных замков как правило не возникают. Вовремя появляется Баба Яга и подсказывает главному герою, куда идти. Еще и клубочек какой дает путеводный.
Стоп. Баба Яга, это я.
Кажется, Иван-царевна тоже это вспомнила, потому что с надеждой уставилась на меня.
- Дубы, они всегда на островах растут, - со знанием дела вякнула я.
- На Грязьве остров есть! Буйный! - обрадовалась царевна.
Лес кивнул. После чего, ни с того ни с сего пояснил:
- Грязьва это река. Она обтекает мой лес с запада. Отсюда рукой подать.
Речка Грязьва, как оказалось спустя полчаса, полностью соответствовала своему названию и больше всего напоминала болотце. Только - текучее, единственное что - очень мало. Я плюхнулась на пригорочек, потому что идти дальше сил моих не было, и нога болела страшно, и оглядела реку. Остров был виден отсюда, но казался каким-то несерьезным. Просто посредине не слишком широкой Грязьвы торчал пук деревьев.
- Остров Буйный, - радостно сообщила Иван-царевна, плюхаясь справа от меня. - Осталось до него добраться и дуб там найти.
Лес улегся слева, как и в лесу, положив руки под голову. Такое ощущение, что меня охраняли, чтобы не сбежала. Видимо, я была живой картой, потому что Ивашка знать не знала, куда идти, а леший вовсе не собирался нам помогать. Вон, даже отвезти отказался. Тоже мне, серый волк!
- И как мы доберемся до острова? - поинтересовалась я. - Я очень плохо плаваю.
- Там воды - по колено, - презрительно фыркнул Лес.
Да уж, Грязьва - это не Волга-матушка. В этом я убедилась, когда разувшись и подоткнув юбку допрыгала по мелководью до острова. Буйный особенно не впечатлял, но дуб там имелся, и даже сундук на нем висел. Серьезный такой сундук, перевитый цепью в мою руку толщиной.
- Эм, а медведя какого под рукой нет? - поинтересовалась я, разглядывая чудо-дерево. - Чтобы дуб свалить и сундук открыть.
Иван-царевна посмотрела на меня с недоумением. Лес вообще никак не реагировал на происходящее - просто жмурился на солнце и наслаждался хорошей погодой. Предполагалось, что снимать сундук с дерева буду я.
Я обошла дуб по кругу, любуясь красавцем. Потом попыталась на него вскарабкаться, что совершенно невозможно было сделать босиком (больно) и в длинной юбке (неудобно).
Когда я, как кот ученый, начала уже третий круг, Лес нетерпеливо прищелкнул пальцами. Дуб вздрогнул, ветки выскользнули из-под цепей, сундук бухнулся на землю и развалился. Вместо ожидаемого зайца в горе щепок и обрезках металла обнаружился ларчик размерами поменьше. Ивашка цапнула его и прижала к груди.
- Там кащеева смерть?
Я пожала плечами. Лешачок с интересом повертел ларец в руках, после чего вернул его царевне.
- Смертью тут и не пахнет. Будете еще дуб искать?
- Так пойдем, - решила Ивашка. - И, может, вы все-таки превратитесь в волка, Дедушко? Или коня нам найдете?
- А может она в ступу сядет? - нагло спросил лешак, указывая на меня.
Я поспешила отскочить в сторону.
- Протестую! У меня прав нет на управление такими агрегатами!
- Так и я вас не повезу, - совершенно спокойно ответил Лес. - Я спину надорву. А мне еще нужно лес на покой зимний отправить.
Высказав такую сложную, вычурную по тону фразу, леший вдруг смутился.
- Тьфу ты! Ненавижу! Короче, никуда я вас на своем горбу не попру. А лошадей организовать можно. Ждите тут.
Вскоре Лес вернулся, и не один. Он вел за собой двух изумительно красивых коней с гривами почти до земли, а третьего тащила за собой весьма энергичная голая девушка, которую только немного портили железные зубы. На царевну мавка внимания не обратила, а меня изучила с головы до ног.
- Ты что ли новая Яга будешь? - скептически хмыкнула русалка. - Колдовство разумеешь?
- Нет, - честно ответила я. - Но волосы выдрать могу. За наглость.
Мавка расхохоталась и сунула мне в руку гриву коня. На ощупь она оказалась, как вода.
- Хороший конь, но стропти-ивый. Как раз для такой наездницы, как ты.
В смысле - для девушки, панически боящейся лошадей? Эх, надо было брать ступу! Тем не менее, на попятную идти было поздно. Я с трудом вскарабкалась на спину коняге, и он без предупреждения понес меня... куда то.
И земля оказалась какой-то маленькой и очень далекой.
3.
- Гляди-ка, и вправду - ведьма, - усмехнулся Лес где-то слева. - Простая девка на речном коне так запросто не поскачет.
Подтверждая его слова мимо с громким визгом пронеслась Ивашка, судорожно вцепившаяся в хвост своего коняги. Бедное животное истошно ржало - видимо не только на меня присутствие грязьвеньской царевны (кстати, юридически - княжны) действует так раздражающе.
- Далеко до Кащея? - крикнула я, и ветер отнес мой голос куда-то в сторону.
Однако, Лес все равно услышал.
- Минут через двадцать будем. У царевны еще есть время подумать, как она собирается его одолеть.
"Будем надеяться, что в ларце кащеева смерть", - буркнула я. Да, еще можно надеяться на то, что Василиса Ивановна Дурак похожа на свою подружку. Тогда Кащей уже повесился, и избавил нас от лишних хлопот.
- Вон его терем, - через какое-то время Лес привлек мое внимание к черному строению совершенно непонятной архитектуры.
Я подалась вперед, чтобы разглядеть терем, и ткнулась лбом в невидимую стену. Падение - и наше, и лошадей - было совершенно чудовищным, и только еловые ветки немного смягчили удар. Сумев наконец выпутаться из бурелома, мы с Ивашкой пожалели, что не свернули себе шеи при приземлении. Вид Леса пугал: волосы растрепались и наэлектризовались (вследствие чего открылись такая нелицеприятная подробность, как отсутствие у него правого уха), глаза загорелись двумя угольями. И взгляд не предвещал ничего хорошего для нас. Как по команде мы с Иван-царевной рухнули на землю и попытались зарыться в почерневшую от времени листву.
На наше счастье основной гнев Леса пришелся вовсе не на нас. И даже не столько это был гнев, сколько какое-то черное отчаянье.
- Мертвый лес! - выдохнул он и брезгливо отодвинулся сразу ото всего. - Да вы хоть понимаете, куда зашли?
- Нет! - хором ответили мы с Ивашкой, являя какое-то противоестественное единодушие в последние пять минут.
- Ваше счастье, - покачал головой Лес. - Вставайте, надо выбираться. Эх, до Засонника всего четыре дня! Вам не поздоровиться, если я к вашему Ерофееву в свой лес не поспею.
Вот этому я точно поверила. И представилось мне, как волчара косточки мои обгладывает. Хотя, почему именно волчара? Может, он в людском обличье предпочитает ослушников жрать?
Хотя, вынуждена признать, в этом лесочке мне стало не по себе. Было очень тихо, и даже наших шагов не слышно. Про то, что птички не пели я просто молчу. Только где-то далеко-далеко надрывалась кукушка.
- Кукушка-кукушка, сколько мне жить осталось? - ляпнула я.
Проклятая птица заткнулась.
- Дура! - шикнул на меня Лес и вовремя пихнул нас в ельничек.
Мимо галопом пронесся белый всадник, которого нагонял красный. Последним - неспешно - проехал гражданин весь в черном на вороном коне.
- Полночь, - убитым голосом сказал Лес. - Или мы сейчас найдем полянку и разведем костер, или - вашими косточками кто-то поиграет.
Я заозиралась в поисках подходящего места. Иван-царевна просто застыла, как последняя дура, способная только открывать и закрывать рот. Вот они, витязи русские! Вот они - русские женщины! Да, такая коня на скаку легко остановит...
В конце концов полянку мы нашли, а вот с огнем вышла промашка. У Леса с собой ничего не было, ясное дело. У меня тоже. Огниво Ивашки было забраковано с первого взгляда. Жар-птицы над лесом не летали. Когда мы уже почти отчаялись, на полянку из леса выбрался бледный мужиченка, неспешно раскуривающий вонючую трубку.
Ивашка чуть было не ляпнула "да", но я вовремя зажала ей рот, а Лес оттеснил нас обеих себе за спину.
- Чего попросишь? - напрямик спросил Лес.
- Чего не попрошу, все сам могу взять, - ухмыльнулся мужик.
В этот момент на меня что-то свалилось сверху, обняло, и зубки царапнули по моей шее. Лес вовремя отвлекся от беседы, но ничего сделать не смог. Если он, конечно, что-то вообще делал. Чудовище впилось клыками мне в шею, в этот момент Лес истошно взвизгнул...
Все пропало. Лешак сидел, привалившись к ели и прикрыв глаза, Ивашка в глубоком обмороке валялась на мхе. Неведомых чудищ и коварных мужиков больше не было. И по счастья я почти не потеряла крови. Вытерев крошечную ранку, я изучила бренное тело царевны - ничего с ней не стряслось! Перетрусила просто! - после чего склонилась над Лесом. Он тяжело дышал, а в уголке рта выступило что-то синее, как чернила. Открыв глаза, леший глянул на меня с нескрываемой ненавистью.
- Ввязали, дуры! - буркнул он, пытаясь принять прямосидячее положение. - С оплетаями пришлось цапаться! Этих оплетаев в наших лесах уже нет, только в мертвых! И на тебе - приволокли, заставили силу потратить ради их спасания. Говори как на духу: нарочно?
Последнее он рявкнул прямо мне в лицо, в результате я упала назад, больно ударившись о корягу.
- Нет, - честно сказала я. - Знать не знаю, ведать не ведаю. Упала, очнулась - гипс. В смысле - Яга. Я Яга. Ничего не знаю. Какой лес. Какой оплетай...
Лес слушал мой несвязный бред, качай головой. Потом махнул рукой.
- Вот ведь! Ну почему тебя такую в княжий терем не занесло, заместо этой Ивашки, а? почему в мой лес на мою голову? Лес мертвый, потому что его хозяина убили, на куски порубили и по всему лесу куски закопали.
Я сглотнула. Хорошенькая картина!
- В таком лесу любой Хозяин силу теряет. А я последнюю еще, дурак, потратил, чтобы от вас оплетаев прогнать.
- А кто такой оплетай? - попыталась внести ясность я.
- Лесной упырь, - дал исчерпывающий ответ Лес. - Ладно, буди эту дуру и пойдем. Надо как можно скорее отсюда выбираться.
Он стер с подбородка "чернила" и поднялся на ноги. А вот приводить в чувство Ивашку оказалось не так-то легко. Царевна решительно отказалась покидать обморок, и пришлось посулить ей игру в Вини Пуха. Жаль, ступенек не было поблизости, но корни тоже отлично сгодились. Перспектива пересчитать своей княжеской головой коряги Иван-царевну не вдохновила, и она подскочила на ноги. Лес к тому времени уже успел отойти на приличное расстояние, заметно припадая на левую ногу.
- Откуда ты знаешь, куда нам идти? - спросила я, когда наконец смогла нагнать его.
- Хорош же я буду, если заблужусь в лесу, хоть и в мертвом, - мрачно ответствовал лешак, оглядывая окрестные деревья.
Надеюсь, никакой оплетай на нас сверху больше не свалиться. На всякий случай я поинтересовалась, что еще может обитать в лесу.
- Албастые, - невозмутимо и в алфавитном порядке начал перечислять Лес. - Белый, букарки, иногда волкодлаки встречаются. Но в мертвом лесу вероятнее всего повстречаться с навями. Их сюда просто тянет, и даже я не рискну с ними тут схватиться. Вас - дур - и подавно сожрут. С потрошками.
Лес злорадно усмехнулся.
- Тебе ж меньше достанется! - ехидно посочувствовала я.
Дальше Лес предпочел идти в молчании, а говорить с царевной мне как-то не хотелось. Тем более, что эту бравую витязь... витязиху просто таки трясло от страха. Как она намерена против Кащея идти? На меня, старушечку, надеется?
Итак, мы шли, совершенно безо всякого "долго ли, коротко ли" - просто уныло шли, спотыкаясь и вздрагивая от каждого шороха. В какой-то момент мимо вновь пронесся бледный всадник.
- Утро, - мрачно сообщил Лес. - И до границы недалеко.
И тут тропку нам преградил ребенок лет восьми. Он смотрел не мигая, почему-то то на меня, то на Леса, совершенно не обращая внимания на царевну. Лешак осторожненько отступил в сторону, давая ребенку пройти.
- Чего пожаловали, гости дорогие? - осклабилось малолетнее чудо природы, показав зубки. За металл не поручусь, но похоже, что протезы у него были стальные.
- Не отвечайте, - процедил Лес, цапнул меня ледяной рукой за локоток и попытался увлечь за собой в, я извиняюсь, кусты.
Я, не будь дурой, схватила царевну, а малец завершил наш паровозик. Он легонько потянул на себя, и мы все трое вывалились на дорогу. Лес высказался, причем так, что малец дернулся. То ли ему не нравились матерящиеся... духи, то ли это было какое-то волшебное слово. Однако, оно нас не спасло. Ребенок обошел нас по кругу, внимательно изучая.
- Я тебя знаю, - кивнул малец Лесу, после чего посмотрел на меня. - Поиграешь со мной?
Взгляд у меня был жуткий, и я вознамерилась ответить отказом.
- Ничего не говори! - зашипел мне на ухо Лес. - Не замечай его! Тогда обмёнок уйдет!
- Я потерялся! - заканючил ребенок. - У меня нет мамы! У меня нет папы!
Мне почему-то вспомнился анекдот про дракончика. Ну и кто же ты после этого, а?
Правильно, сирота.
Я опустила глаза в землю и заставила Иван-дуру, в смысле - царевну сделать то же самое. Обмёнок продолжил канючить, что его никто не любит.
Мимо промчался красный всадник, едва не растоптав дитё.
- Чтоб вас всех! - рявкнул ребенок и сгинул.
Лес перевел дух.
- Пронесло!
И обошелся без экскурсов в местный бестиарий.
К опушке леса мы выбрались одновременно с черным всадником, и еще успели полюбоваться закатом, на фоне которого выгодно смотрелся терем Кащея. Красиво, прямо как в вестернах!
- Три дня, - мрачно сообщил нам с царевной Лес. - Три дня до Засонника-дня. Не успею - головой поплатитесь!
Царевна поправила меч на поясе, поудобнее перехватила ларец и гордо вскинула голову. Я могла только величественно выуживать из волос иголки и листья.
4.
Вблизи терем Кащея выглядел более, чем внушительно: огромной толщины бревна, высота стен просто не подсчитывается. Окон нет, дверь железная. На двери висит молоток в виде уродливой головы, которая при этом еще и рожи корчит, зараза.
Лес вздохнул, покачал головой и подтолкнул Ивашку к дверям.
- Стучи, давай. У нас времени мало. Вся надежда на то, что у Кащея есть волшебный конь. Повторяю на всякий случай - не попаду вовремя в свой лес, съем.
Иван-царевна гордо вскинула голову и от души шарахнула молотком по листовому железу. Я почти ждала фразы вроде: "отведай, супостат, силушки богатурской", но Ивашка, к счастью, промолчала.
На стук долгое время никто не отзывался, и мы с лешим заскучали. Лес жевал травинку, меня же подобное не особенно развлекало, так что я любовалась теремом. Экспрессионистов бы порадовала такая своеобразная архитектура, скажу я вам!
Наконец дверь медленно отъехала в сторону, и мы втроем осторожно заглянули внутрь. Коридор. Темный. Освещен факелами. Мда... не слишком-то гостеприимное место. Иван-царевна решительно шагнула внутрь, я подумала еще, что Яге вовсе не обязательно идти и совершать подвиги, но была просто пропихнута в коридор. Дверь за нами захлопнулась.
Через пять минут стало ясно, что Кащей пожлобился на спецэффекты: летучие мыши не пикировали нам на головы, вороны не каркали, из стен не вылезали скелеты и только факелы неприятно чадили. Вот и все. Жадный он какой-то.
Когда в отдалении нарисовался прямоугольник света, Иван-царевна вскрыла сундук и вытащила веселенькое пятнистое яйцо. Не слишком устрашающее оружие, надо сказать. Выставив руку с яйцом перед собой и цапнув рукоять меча так, что побелели костяшки, царевна сделала решительный и смелый шаг навстречу смерти.
- Родненькие мои! - заверещала смерть. - Принесли! Ой, спасибо! Спасибо, родименькие! Яйцо гамаюн-птицы! Да их же штук семь всего осталось! Ой, редкость какая! Ой, как он обрадуется!
На нас налетел миниатюрный светлокосый ураган в ярко-синем сарафане, поочередно обнял всех, включая Леса, хапнул яйцо и унесся в неизвестном направлении.
- Ничего себе! - выразила общее мнение я.
- Вася! - внесла свой вклад царевна и понеслась за ураганом.
Лес закатил глаза, после чего опустился на лавочку и подпер голову рукой. Спустя несколько мгновений в залу вбежал, гремя костями, скелетообразный тип в длинной серой рубахе, прижимающий к груди одновременно свиток, яйцо и Васю. Ничего себе! Это Кащей что ли?
- А я и не говорил, что он злобный, - с очаровательной улыбкой шепнул Лес. - Я говорил, что он со странностями.
Кащей со странностями торжественно водрузил яйцо гамаюн-птицы на небольшую подставку на полке, бросил свиток на стол и умудрился обнять сразу всех. Лес почти успел увернуться, а вот мы с Ивашкой оказались зажаты между костлявой грудиной скелетона и пышным бюстом Василисы Дурак. Только после этого нежить соизволила с нами познакомиться.
- Кащей Бессмертный. А с вами, сударушки, я не знаком (этого пегого хама, ясное дело, давно знаю), - скелетон, не выпуская Василису из цепких объятий, поклонился.
- Можно просто - Дарья, - я бросила на лешака тяжелый и очень недобрый взгляд. Жаль, на него сглаз не подействует, наверняка. А то, можно было бы попытаться.
В этот момент Василиса наконец вырвалась из объятий Кащея и вскрикнула:
- Так что ж мы сидим?!
Я-то стояла, но от ее вопля едва не свалилась на пол.
- Мы же теперь и отпраздновать можем! Кащенька! Неси бражку, а я на стол накрою!
Так оперативно накрывать на стол умеют только русские - проверено. Причем, только у русских совершенно случайно обнаружится нетронутый шмат сала и огромная миска дымящихся пельменей. И, кстати, бражка. На шестом стакане выяснилось, что празднуем мы свадьбу, причем не чью-нибудь, а Кащея и Василисы. Это, значит, из Дураков в Бессмертные. Какая прелесть!
Одно обидно: ну и зачем я сюда столько шла, терпела невзгоды, едва не пала жертвою оплетаев и мелкого гаденыша в лесу? Сидела бы себе в избушке и никого не трогала. Только царевичам бы путь указывала. Известный. Прямохожий.
За очередным стаканом медовухи я поймала строгий взгляд Леса. Фыркнула. Значит, к нему ни ногой? А кто избушку караулить будет? А вдруг хозяйка вернется, поедом съеденная, а там паутина повсюду!
5.
Похмелье после бражки и медовухи оказалось специфическое. Мне приглючилась перекошенная злобой физиономия с горящими глазами и серыми космами, и руки, алчно тянущиеся к моему горлу.
- Но-но! - сказала я и очнулась, как раз вовремя, чтобы вывернуться из лап лешака.