Человек и его волчица
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
2013 год, которого все так боялись, наступил. Но беда пришла не оттуда, откуда ждали. Это было не потепление и не похолодание, не ядерная война и не нашествие Чужих. Это были падающие с неба Звезды, уничтожающие исключительно технику землян, любую сложнее автомата Калашникова. Погибли все заводы и лаборатории, погибли, даже не поняв, с кем воюют, все группы армий числом больше батальона. По всей планете воцарилась первозданная дикость, нарушаемая лищь редким треском очередей, все чаще сменяющихся свистом арбалетных стрел... А он был лишь человеком. Обычным человеком. А она была волчицей, и только, пусть не совсем обычной... P. S. Повесть в настоящее время пишется, и беты срочно требуются!
|
Говорят, волки наводят чары на людей...
"Волчий дождь".
Он увидел ремень. Узкий матерчатый ремешок защитного цвета, как от модных некогда молодежных сумок. Этот ремень торчал из-под обвалившейся кирпичной стены, резко контрастируя на фоне белесовато-серой пыли. Человек наклонился и принялся раскидывать обломки кирпича, стараясь не поранить рук - любая инфекция была сейчас чертовски опасна. Что его заинтересовало в находке? Да пожалуй что, и ничего - такого добра сейчас валялось не так уж много, но все же и не мало. Было бы куда больше, кабы не растащили такие же вынужденные, ситуационные куркули, как и он... Кроме того, он проходил здесь всего четыре дня назад, и этой обвалившейся стены не было. Был обычный брошенный дом, красивая современная постройка в шесть этажей, облицованная лимонным кирпичом, в которой больше никто не жил. Трудно жить в доме, в который иногда попадают снаряды, а по ночам скребется и подвывает нечто странное, чему и названия-то нет...
Похоже, один из обстрелов был как раз прошлой ночью. Громыхало аккурат в этом районе, именно сюда падали огненные звезды, рождающиеся не на земле, а где-то за облаками...
В пыли блеснуло что-то металлическое.
- Это интересно... - Раздумчиво пробормотал человек, и удвоил усилия. И скоро выкопал короткий автомат с погнутым складным прикладом и примкнутым магазином.
Несмотря на то, что на него упало с десяток кирпичей, оружие было в неплохом состоянии и выглядело почти новым. Смешно, да - новыми здесь давно не считались чистенькие стволы, только что выпущенные с завода, потому что заводы давно не работали. Новым считалось оружие, пригодное к стрельбе. А из этого автомата стреляли...
Он отщелкнул магазин - внутри были патроны. Но магазин не полон, в дырочке снизу не видно донышка последней гильзы. Переводчик вида огня поставлен на стрельбу одиночными. Не сказать, чтоб человек так уж хорошо разбирался в оружии, военным он не был, но, как и всякий живший в этой стране до событий мужчина, хоть раз в жизни держал в руках боевой автомат.
Сейчас настал второй раз.
Он аккуратно оттянул затвор - внутри был патрон, желтел латунным телом. Отпустил - и пружина сработала, как на госприемке. Прицелился в дерево, здоровенный каштан метрах в пятидесяти отсюда, и нажал на спуск.
Громыхнуло так, что заложило уши, отдача ударила в плечо, и косо промчавшаяся пуля выбила тучку опилок из каштана. При стрельбе оружие повело - то ли помятый приклад виноват, то ли отсутствие опыта...
Волчица, рыскавшая неподалеку, отвлеклась от своих дел и пристально посмотрела на него, поведя левым ухом. Дескать, хозяин, чего оглушаешь?
- Ну извини, - сказал ей человек, - проверка требует жертв. Владелец автомата - там? - Показал на обломки.
Зверь кивнул, не сводя с оружия томительных желтых глаз.
- Еще жив?
Волчица взобралась по груде кирпича и принюхалась. Ковырнула лапой качающийся обломок и коротко провыла, подняв острую морду к небу.
- Понятно. Другие люди есть?
Мотание головой.
- Кто же ты был, загадочный стрелок? - Пробормотал человек. - С кем воевал, от кого отстреливался, кто это накрыл тебя артиллерийским огнем? Что говорит лишь об одном - ты был хорошим воином, и взять тебя не смогли...
Волчица копнула лапой кучу, вопросительно глядя.
- Нет... У него и так уже хорошая могила. Надо сделать только вот что...
С натугой он подтащил поближе особенно крупный обломок стены почти правильной пирамидальной формы. Немного отбил выпирающие края другим куском кирпича, и установил посередине завала, как надгробие. Достав из наплечной сумки красный маркер, вывел на импровизированном обелиске, постаравшись поаккуратнее: "Неизвестный".
Негромко сказал:
- Вот так... Пойдем, волчонок.
Убрал автомат в сумку, и направился вдоль по улице, сопровождаемый верным зверем, которого только издали можно было принять за собаку.
Они жили вдвоем уже год - молодой человек и волчица, не серая, а красновато-рыжая, приземистая, молчаливая, как все волки... В городе, где когда-то проживало свыше миллиона человек, люди теперь были редкостью. Чаще всего человек и волчица находили людей вот так, как сейчас - уже мертвых, засыпанных камнем, застреленных, разорванных... В городе развелось несчитанное множество собак, по улицам носились опьяневшие от безнаказанности своры, и поэтому при ходьбе человек помахивал топором на длинном, с метр, топорище. Сам его сделал из найденного в развалинах туристического магазина походного топорика, старательно выстругав и отшлифовав древко. В первое время, когда крах только начинался, можно было многое забрать на халяву, не постыдившись пролить кровь...
Когда рухнула власть, еще надеялись, что будет новая. Но несмотря на надежду, озверевшие толпы врывались в никем не охраняемые рынки и супермаркеты, и грабили, грабили, грабили... Торговые залы превращались в поля ожесточенных сражений. Некогда роскошный, богатый центр был обильно полит кровью, трупы поначалу так и валялись на кафельных полах и гладких мостовых... Потом убрали, конечно. Когда вонять начали...
Кто наивнее, надеялись на помощь ООН, кто циничнее - на вторжение НАТО. Оказалось, что у НАТО те же проблемы, что и у бывшей наследницы "империи зла", и теперь, строго говоря, уже никакого НАТО нет и в помине. Связь с окружающим миром практически прервалась. Падающие звезды взорвали здания администраций, корпуса телефонных станций, вышки мобильной связи, даже установки допотопного телеграфа. Только отдельные мощные рации удавалось пока прятать от неведомого противника, с помощью которых изредка удавалось достучаться до ближайших соседей - Украины, Турции... Бывших, пардон, Украины и Турции. Ибо там творится то же самое, и по обмолвочным сведениям от них, в Западной Европе и на Ближнем Востоке - то же самое...
Самая непонятная война в истории человечества. Даже неясно - а война ли?
Ибо противника нет, кроме самих себя. Никто не высаживается с небес в бронескафандрах, не выходит на контакт, вообще никак себя не проявляет себя "во плоти". Только падают огненно-желтые звезды, испепеляя все сокровища техногенной цивилизации людей - промышленные заводы и конструкторские бюро, исследовательские институты и отдельные лаборатории... Попадание всегда точно, и всегда локально. Нет массовых бомбежек мирных поселений - но ведь большая часть заводов располагается именно в городах. Жертвы, как говорится, неизбежны...
Поэтому города нынче практически пусты.
В начале были попытки удержать власть. Были партии всех цветов радуги, были митинги, шествия, уличные столкновения и даже танковые бои, ведь армия тоже разделилась на множество мелких отрядов. Это оказалось законом выживания - крупные воинские формирования уничтожались точно так же, как технотронные и административные объекты. А мелкие, численностью до двух-трех сотен, уцелели. Каждый командир такого отряда возомнил себя царьком, примкнул к какой-то партии или выдумал свою, и какое-то время на широких улицах городов вместе с людьми горела техника с наспех намалеванными гербами и эмблемами...
Потом опомнились. Дошло, что машины надо экономить. Остатки армий вышли из городов первыми, расположившись лагерями около особенно крупных поселков и сел. Получились настоящие феоды. Крупные сражения прекратились, и только маневренные банды бог весть откуда взявшихся лихих конных налетчиков беспокоили феодалов, внезапно выныривая из ночи, и в ночи же пропадая. Деревня выжила, как всегда, а вот города опустели...
Он опомнился, когда его требовательно прихватили за штанину. Волчица не любила, когда он так задумывался, уходя в себя - ни к чему хорошему такие думы не приводили... Они были странно привязаны друг к другу - лесной зверь, бог весть откуда взявшийся в городе, и одинокий человек, не пожелавший покидать бывший оплот цивилизации. Он отбил ее у стаи бродячих собак, впервые опробовав тогда свой топор в деле. Прижатый к стене зверь тоже не оплошал, бросился на горло самому крупному кобелю-вожаку, когда свистнувший топорик раскроил череп псине поменьше, и удержал-таки противника, пока человек довершал второй замах. Остальные твари позорно сбежали, а этих двух они съели...
После боя волчица сама подошла к нему, с подозрением глядя в лицо. Она была худа, но из-за густой шерсти казалась упитанной. Зверь демонстрировал ум на грани разумности. Она легла перед ним на землю, и этим, как он понял, признала в нем вожака. Или хозяина - если у волков может быть хозяин...
Город не был мертв, жизнь потихоньку копошилась в нем, шныряла в подворотнях, скреблась в подвалах, изредка - не чаще раза в месяц - проезжала по улицам на бронетранспортере, облепив броню, как мошкара свежий труп. И город вовсе не спал, как можно было подумать, исходя из законов жанра. Его, города, просто не было. Это ведь не просто "совокупность зданий, торчащих из одного места", это большая коммунальная квартира, главная составляющая которой - люди. Как квартира без людей - лишь помещение, так и город без них - городище...
Они с волчицей обитали далеко от центра, в бывших садовых участках. Здесь было безопаснее - не рыскали еще встречающиеся (правда, все реже) банды мародеров, не падали небесные звезды, потому что не водилось тут ничего технического. Крайне редко встречались обитатели. Они знали только троих-четверых, живущих по соседству, и то все общение было сведено к минимуму, то есть его отсутствию. Просто удивительно, как приличные некогда люди, оказавшись во внешней дикости, быстро скатываются к дикости внутренней. Наверное, все ж и впрямь человек - зверь общественный, стайный...
Пробравшись между двумя заборами, обильно увитыми виноградом, они вышли к маленькой калитке на заднем дворе. Удивительно, но за каких-то три летних месяца виноград оплел тут все, без присмотра разростясь неимоверно. Жильцов маленькой кирпичной дачи это, честно говоря, даже устраивало. Меньше народу - больше кислороду, что общеизвестно...
Калитка тихо скрипнула - и тут же волчица прянула ушами, припадая на передние лапы. Человек перехватил ее взгляд: на тонком слое желтого песка, которым была посыпана земля за калиткой, виднелся след. Незваный гость в обуви без каблука, подошва рифленая, размер маленький. Либо подросток, либо женщина - что, впрочем, одно другому не мешает...
- Один? - Одними губами спросил он.
Зверь утвердительно мотнул головой, будто кивнул.
- Где он? В подвале? В комнатах?
Снова кивок.
- Будем брать, - шепотом распорядился человек, перехватывая топорик для удара обухом.
Волчица одним прыжком перемахнула через сигнально-песчаную полосу, он же просто прошагал - как-никак, он здесь хозяин. Потом аккуратно разметет веником, всего и делов...
Открыв дверь одноэтажного домика, он вначале пропустил туда волчицу, потом зашел сам. Прихожей не было, а из всего двух комнат одна служила кухней, а вторая - спальней. На кухне имелась плита, работающая от газа в баллонах, и самодельный очаг с жестяной трубой, выведенной в окно. Особенной с трубой пришлось повозиться, изгибая листы найденной здесь, на участке, жести, и кустарно склепывая между собой... На кухне никого не было, зато были следы лихорадочного поиска провизии. Успехом не увенчавшиеся...
Человек и волк прошли во вторую комнату.
- М-да-а... - Многозначительно протянул он, а волчица фыркнула, как усмехнулась. Хозяин поставил свой топор к стене и осторожно потряс за плечо девочку-подростка, спящую на его стареньком кресле-кровати.
На полу, ровненько поставленные носок к носку, сиротливо стояли какие-то странные полукеды-полусапоги, черные с розовыми шнурками...
- А? Что? Кто вы? - Проснувшись, она заморгала карими глазами, густо подведенными черной тушью. Стрижка-каре, крашенные в черный цвет волосы, блондинистые у основания, наивно-виноватый взгляд, куцая курточка из синтетики и джинсы с заниженной талией, явно с этой самой талии спадающие...
"Вот только эмо мне и не хватало..."
- Я здешний хозяин. - Строго сказал он. - А вот ты кто?
- Кристи...
- Кто?
- Кристина Ясновая...
- Понятно. Хотя не могу сказать, что очень приятно. - Волчица подошла и обнюхала ноги девочки и ее кеды. Ребенок боязливо сжался... - Ну, что ты тут делаешь?
- Я... - Она шумно втянула воздух, шмыгнула носом и разразилась плачем, обхватив подтянутые колени.
- Все понятно, - сказал на это хозяин. Снял с плеча сумку с автоматом, положил ее в угол и направился на кухню. Волчица, оглянувшись, подошла к брошенной сумке и легла возле нее, пристально глядя на незваную гостью.
Через некоторое время он появился, неся алюминиевую чашку с водой.
- Уж извини, валерьянки в доме нет... Выпей, и успокойся.
Пронзительный взгляд из-под челки, и снова плач взахлеб, яркий, с размазыванием слез по щекам...
Человек и волк переглянулись. Желтые глаза зверя не выражали ничего, кроме выжидания. Пожав плечами, он легко отнял ладони девочки от лица, перехватил руки и вмазал две легких, но чувствительных пощечины.
Финальный завершающий всхлип, и рев прекратился. Но лучше не стало - теперь ребенок просто сидел и дрожал. Только здесь человек увидел, какая она на самом деле худая...
Волчица стукнула хвостом по полу.
Хозяин опустился на корточки, заглядывая в глаза ребенка.
- Успокойся. Никто тебя не обидит и никто не выгонит. Ты что, потерялась?
- Н-нет... Я сбежала из лагеря... - Последний, благополучно задушенный в груди всхлип. - Какая странная у вас собачка...
- А это не собачка. Это волк. - Весело сказан хозяин. - Какого лагеря, Кристи? Какие в наше время могут быть лагеря?
- Волк?! - Ребенок вздрогнул. - Но он же... Хищник...
- Волчонок, иди сюда.
Волчица поднялась и неспешно потрусила к ним. Хозяин показательно потрепал ее по холке. Кристи еще больше поджала ноги.
- Погладь ее, не бойся.
- Н-не хочу...
- Погладь.
Холодный нос уткнулся в лодыжку. Пушистый хвост лениво вильнул два раза. Кристи, чуть осмелев, протянула руку и робко погладила зверя по голове. Волчица стерпела, но потом оглянулась на хозяина ("можно уйти?") и отошла в свой угол. К сумке.
- Пойдем, я тебя умою и накормлю. Есть-то хочешь?
- Хочу... Но у вас, наверное, все продукты наперечет...
- Где-то как-то вроде того, - человек неопределенно покрутил в воздухе ладонью. - Но на тебя хватит. Топай на улицу, там под навесом умывальник. Типа рукомойник.
- Там холодно...
- После качественной истерики нет ничего полезнее холодного умывания. Пошли. - Он снял с гвоздика полотенце и перекинул через плечо.
Рукомойник марки "сто лет в обед", заправленный ледяной колодезной водой, вызвал недовольное фырканье, не перешедшее, впрочем, в бунт. Боевая раскраска мадагаскарских пигмеев, как обозвал ее хозяин, была смыта, и под ней обнаружилось вполне симпатичное личико. Напоследок под тем же рукомойником Кристи вымыла голову, не запростестовав против куска хозяйственного мыла вместо импортного шампуня. Хозяин ассистировал, вылив в качестве финального аккорда ей на голову пол-ведра воды, свеженькой, только что из колодца.
- Ай!
Айканья не помогли, и ойканья тоже. Шикарный розовый тюрбан, получившийся из полотенца, удивительно пошел Кристи.
- А теперь живо домой греться!
Подросток торопливо зашмыгнул в дом, следом вошел и он сам, набрав поленьев для очага.
- Знакомься, Кристи, это камин. Камин, это Кристи. Просьба усаживаться и чувствовать себя как дома...
- А где... Ваш волк? - Спросила Кристина.
- Это волчица. Там, в спальне. Дремлет.
- Она не придет?
- Волки не любят запаха дыма... - Покачал головой он. - К тому же здесь чужак. Ты.
- Я вам мешаю?..
- Более умного вопроса я не слышал давно. - Фыркнул он, вскрывая банку свиной тушенки. Срезал полностью крышку и аккуратно обжал плоскогубцами рваные клочья жести.
- Это мне?
- Это ей. - И быстро отнес еду верному зверю. Вернувшись, заметил, как Кристи с интересом рассматривает толстенный том БСЭС - Большого Советского Энциклопедического Словаря.
- Рекомендую садиться на пол, он утепленный. Стул у меня здесь только один, и я от него сам давно отвык. - Он выгреб старые угольки из очага, открыл ученый словарь и выдрал из него несколько больших листов. Перехватив изумленный взгляд Кристи, криво усмехнулся:
- Монтеня и Канта, извини, давно сжег, осталось только это. Не горят, как известно, лишь рукописи, а печатный текст - в охотку...
Скомкал желтую старую бумагу, бросил в очаг и возвел сверху пирамидку из поленьев. Если присмотреться, в них еще угадывалась прежняя сущность ножек стола или стула, или реберного каркаса кровати... Чиркнул спичкой, и какое-то время возился, поддерживая пламя, пока не убедился, что оно занялось надежно.
- Близко от огня не сиди, тяга хреновая, труба самодельная. Лишь бы ее вообще ветром не задуло, хотя не должно - сторона западная, а ветры у нас восточные преимущественно... Дрова подкладывай по мере необходимости.
И занялся обедом.
Обед на двоих состоял ажно из двух блюд - трех банок тушенки, выложенной на сковородку и слегка обжаренной, и двух пачек синтетического картофельного пюре, которое когда-то модно было брать с собой "в дорогу" на поезде... Третьим блюдом пошел чай без сахара, но зато в бумажном пакетике.
- Второй кружки у меня нет, - озадаченно сказал он. - Только котелок. Придется тебе пить из него, свою чашку я, извини, не дам.
- Ничего, у меня есть своя чашка. - Кристи вскочила. - В рюкзачке. Я принесу... Ой, а он - там...
Человек проследил ее растерянный взгляд и слегка улыбнулся.
- Иди. Она тебя не тронет, если возьмешь свою вещь.
- А как ее зовут? - Спросила Кристи, появляясь с мелким школьным рюкзаком такой же черно-розовой расцветки, как и весь ее гардероб.
- Странно, что ты не спросила, как зовут меня... - Хозяин дома неторопливо подбирал вилкой остатки жареной тушенки. - Согласись, это было бы более логично?
- Ой... Простите! Я забыла... И как же зовут вас?
Человек задумчиво глядел на огонь.
- Меня не зовут, Кристи, поскольку меня некому звать... А имя мое мне и самому сейчас без надобности. Тебе тем более.
- Но должна же я вас как-то именовать...
- Придумай кличку сама, мне все равно.
Девочка зачем-то осмотрелась по сторонам, подкинула в очаг полешко, поворошила в нем длинной палкой, как кочергой...
- Вот говорят, что есть духи леса, дома - лешие там, домовые...
- Есть, - согласился человек.
- А вы мне напоминаете духа города. Вы такой же...
- Какой?
- Ну... - Кристи замялась, подбирая определение. - Вы... Вы будто воплощаете в себе этот город... Весь...
- То, что от него осталось? - Резко спросил человек.
- Да... Можно, я буду звать вас Городничим?
- Однако... - Даже оторопел свежепоименнованный. - Это неожиданно... - И усмехнулся: - Я не против.
Кристи поймала себя на мысли, что начинает привыкать к его усмешкам.
- А ты знаешь, кого раньше так называли?
- Кого?
- Полицейского низшего ранга. - Городничий чуть привстал, цитируя со странным, идущим вместе со словами шипением: - "Прощай, немытая Россия, страна рабов, страна господ... И вы, мундиры голубые..." Черт, как там дальше-то? Не помню... Ну и непринципиально. Наелась?
- Угу.
- Что надо сказать?
- Спасибо?
- Вот именно, - с улыбкой сказал Городничий. - Теперь рассказывай, как ты дошла до жизни такой. Что за лагерь, зачем сбежала, как добралась до этого места...
- А что лагерь? - Ребенок замкнулся. - Ну, это... Когда катастрофа только началась, наши родители - мои и еще нескольких ребят из класса... Многих, почти всех... Решили, что нас надо спрятать где-нибудь, где нет ничего технического. Папа моей подруги был военный, достал несколько солдатских палаток, автобус, нас вывезли за город, куда-то в район Танаиса, и поселили в чистом поле.
- Ты в каком классе училась?
- В девятом...
- Много вас было?
- Пятнадцать человек - мои одноклассники и их младшие братья, сестры... При нас было трое взрослых - две чьих-то мамы и школьный охранник, Николай...
- А почему так мало? Почему не вся школа поехала?
- Я не знаю, говорят, побоялись. Что слишком много детей - опасно... Решили создавать небольшие лагеря, так больше шансов спастись от звезд. Ну, мы там и жили все лето, месяца четыре. Взрослые нам еду привозили, одежду, Коля рыбу в Мертвом Донце ловил...
- Райская жизнь. А чего же сбежала?
- Потом бандиты появились... - Она, старательно исполняя обязанность, подкинула в тлеющий очаг еще полешко, и зябко обхватила руками колени. - Много, хорошо вооруженные, злые... Викин отец, который весь наш лагерь устроил, в стычке под Чалтырем погиб. Там страшный бой, говорят, был, машины горели, даже бэтээр подбили. Какой-то батька-атаман выискался...
- Неудивительно.
- Угу... К нам поначалу военные охрану поставили. А потом убрали, или охрана сама к бандитам переметнулась, я не знаю. Короче, исчезли они. И отряд, который нас защищал, весь распался. Мы одни остались...
- А почему в деревню не пошли? Там все-таки охрана, и люди нужны.
- Люди? Ага! - Она зло встряхнула челкой. - Там рабочие руки нужны, а не лишние едоки. Я не сказала, из всех нас только четверо парней было. Остальные все девушки и маленькие дети...
- Это, конечно, хреновей...
- Вы не представляете... Короче, к нам из Чалтыря сами приехали. Люди от тамошнего батьки. Мы, говорят, сила, мы тут всю округу держим, у нас даже танк есть. Идите к нам, говорят, пропадете здесь зимой... А сами глазами так и общупывают, за руки берут, к себе тянут. Коля хотел вступиться - его просто избили. Ультиматум вам, говорят, до конца недели. Решайтесь...
- И что же вы?
- Мы? Вот не знаю. Потому что я взяла и сбежала. Хочу в городе родителей найти...
- Как же ты дошла до города?
- Пешком, вдоль дороги... Вру. - Она неподвижно смотрела на огонь. - Подвезли меня. Один парень на мотоцикле.
- Чем заплатила? - Спросил Городничий.
- Цепочкой золотой... Последней.
Городничий не стал спрашивать, сколько их было всего. Он неторопливо перелистывал энциклопедию, зачем-то рассматривая статьи, и помалкивал.
Дрова в очаге уже прогорели, и теперь только угли светились пронзительно-алым светом, потихоньку подергиваясь серой пленкой пепла.
Смеркалось.
За распахнутым окном колыхались ветви, потрескиваньем переговаривались между собой сверчки. Случайные порывы ветра, врываясь в дом, на мгновение оживляли умирающие угли очага. Едва слышимые постукивание когтей по полу означало, что к их компании присоединился зверь...
Она вошла, неся с собой слабый запах псины, похожий, но чуточку другой - более дикий, природный, чем бывает у собак... Небрежным взглядом поверх головы удостоив вздрогнувшую Кристи, волчица улеглась между ним и Городничим, тут же начавшим машинально гладить ее по голове и шее. Кристи отодвинулась от обоих. Кажется, ее задело, что на нее никто больше не обращает внимания.
- Э-э-э... Городничий?
- Что тебе?
- Ну я... Это... Можно, я пока у вас поживу?
Человек и волк переглянулись.
- Пока - это сколько? - Желтые глаза волка выражали тот же интерес.
- Ну пока... Пока родителей не найду...
- Тебе честно или правду, девочка?
- А что, есть разница? - Оторопела Кристи.
- Имеется. - Безразлично, в своей манере, кивнул Городничий.
- Тогда... Честную правду, пожалуйста.
- Сомневаюсь я, что ты найдешь здесь родителей. Тут давно не осталось людей. Все, кто был в своем уме, давно сбежал отсюда.
- Почему?
- Подумай сама - а зачем здесь жить? Нашей техники больше нет. А без нее горожанин двадцать первого века способностью выжить характеризуется как нуль. Очень скоро придут в негодность все обезвоженные и консервированные продукты. Они хранятся долго, но не вечно. Электричества давно нет, соответственно, холодильники не работают. Разве что у кого-то сохранились дизель-электростанции, но топливо сейчас - слишком ценный ресурс...
Волчица коротко тявкнула. Городничий глянул на нее и сказал:
- Так что, учти, не поверил я, что с парнем-мотоциклистом ты одной цепкой расплатилась.
Он был уверен, что щеки девочки побурели, хотя в сумерках, естественно, не видел этого.
- Мне, собственно, до этого дела нет. Каждый выживает, как умеет.
- Вы... Вы...
- Ну что я? Я всего-навсего говорю правду, такую, как есть. Не найдешь ты здесь своих родных, Кристи. На селе сейчас гораздо легче выжить, как, впрочем, и всегда. - Он хотел добавить "Если они вообще живы", но смолчал. В сердце шевельнулось полузабытое чувство такта.
- Что же мне делать?
- Жить.
- А как?
- Сейчас ляжешь спать. Кровать у меня одна, и я ее тебе не дам. В кладовке возьмешь матрас, и одеяло вроде было. А завтра и поговорим.
* * *
Кристи надеялась вскочить раньше него, но когда она проснулась, часы на стене отстукивали двадцатую минуту десятого часа, и Городничего с волчицей в доме не было. Потянувшись, она скатала матрас, запихнула в него подушку, и, потратив какое-то время на утренние дела, уселась размышлять, чем заняться.
Вариантов было немного.
Перебирая воспоминания вчерашнего дня, девушка вспомнила сумку, которую вчера весь день охраняла от нее волчица. От нее, от нее, а то от кого же? Городничий про сумку ни словом не заикнулся, но ведь это значит, и смотреть не запрещал, правда? Любопытство согнало ее со стула и отправило во вторую комнату, но было поздно: загадочного вещмешка там уже не было.
Ну и ладно...
Смущение гостя в чужом доме никогда не было привычным чувством для Кристи. К тому же после четырех месяцев жизни в палатке она любой дом готова была счесть своим, если оттуда не гонят. А свой дом надо знать, не правда ли? С методичностью разведчика она пересмотрела все шкафы на кухне, распугав два крупных скопления тараканов, и уже собралась было идти изучать двор, когда хозяин вернулся.
- Доброе утро. Выспалась? - Он поставил к стенке длинный предмет, обмотанный плотной полиэтиленовой пленкой. Волчица в дом не пошла, Кристи видела ее в окно: зверь ходил по двору, осматриваясь и принюхиваясь.
- Угу... Доброе, конечно. - Она рассматривала принесенный предмет, но вопроса о нем решила пока не задавать.
- Завтракала?
- Я не хочу.
- Какие-то неотложные планы на утро есть? - Пошутил Городничий.
- Есть. Маму с папой искать. - Угрюмее, чем бы хотелось, ответила она.
- Ну, это вопрос пока не принципиален... - Хозяин вышел во двор, и оттуда донеслось звяканье рукомойника. Потом донеслись и слова: - Иди сюда! И ту штуку, что я принес, тоже прихвати.
Штука оказалась увесистой, прощупывающиеся под оберткой очертания что-то подозрительно напоминали. Когда он вытащила ее во двор, он расставлял на заборе алюминиевые пивные банки. Волчица сидела в сторонке и пристально за ними наблюдала.
- Принесла? Разворачивай. - Не оборачиваясь, приказал он. Кристи послушно развернула пленку. Внутри оказалось пневматическое ружье, изящное, с пластмассовым ложем и таким же прикладом.
Покопавшись в поясной сумке, хозяин выдал ей коробку странных пуль - длинных, сантиметра три, пластиковых, но с очень острым и твердым стальным наконечником. В коробке их было всего десять.
- Зачем это?
- Раз уж я разрешил тебе остаться со мной, ты должна вносить вклад в общий котел. Собирать консервы я тебя заставлять не буду, от них вообще пора отвыкать. Значит, будешь охотиться. Это тебе вполне по силам.
- На кого?
- На голубей, на ворон, на мелких собак... Много на кого можно. Стрелять умеешь?
- Немного... - Она подняла ружье, примеряясь к нему. Для ее роста оно было длинновато.
- Как мушку с целиком совмещать, учить не надо?
Красноречиво наведенный в грудь ствол был ему ответом. Фыркнув, Городничий подошел и рукой отвел его в сторону. Волчица пристально посмотрела в глаза Кристи.
- На людей, запомни, оружие не наводи. Смотри сюда. - Он быстро скользнул ладонью под ложем ружья.
- Это предохранитель. После каждого переламывания ствола установка на него автоматическая. Расчетная дальность десять метров. При стрельбе дротиками зона убойности расширяется до пятнадцати метров. Отдачи почти нет. Заряжай!
Переломить ствол с первого раза у нее не получилось, тугую пружину Городничему пришлось взводить самому. Дротик с натугой вошел в ствол, она прицелилась в банку и промазала.
- М-да-а... - Почесал в затылке хозяин. Скрылся в доме и через несколько секунд вышел, неся уголек из печки. Вычертив им примитивную мишень на заборе, отсчитал двадцать шагов и вновь приказал:
- Пли!
На этот раз ей удалось угодить в краешек яблочка, слева, сверху. При выстреле ружье приятно гудело в руках, отдача и впрямь была несильной. Держать оружие в руках ей понравилось.
Дротик довольно глубоко ушел в доску, осталось торчать лишь пластиковое древко. Она она все-таки высказала претензию:
- Не знаю, как ворону, а собаку этим не убьешь.
- Добьем.
- Я не смогу...
- А тебе и не придется. - Городничий уселся на лавочку под деревом, привычно почесывая за ухом волчицу. - Не стой столбом, тренируйся.
Два следующих дротика угодили все в тот же левый верхний угол. "Во вторую четверть", как высказался хозяин.
- Видишь, влево прицел сбит? Значит, крути его вправо. И пониже опусти...
Первая пачка дротиков целиком ушла на пристрелку.
- Что ж, могло быть и хуже. - Резюмировал Городничий. - К дротикам ты привыкла, теперь потренируйся пока на обычных пулях. На таком мизерном расстоянии разница в баллистике не особенно велика... - Он бросил ей круглую коробку свинцовых остроконечных пуль.
Спустя час занятий бицепсы Кристи уже ныли от постоянных переломов ствола, а указательный палец на правой руке саднило от ребристого предохранителя и тугого спускового крючка. Зато крошечные легкие пульки все до одной попадали в широкий круг на заборе. Городничий выглядел довольным.
- Передых. Скоро пойдем в город, возьмешь винтовку с собой, потренируешься на живой натуре. На первый раз ходить за молоком разрешаю, но на будущее заметь: боеприпасы надо экономить. Дротики - особенно, у меня их мало.
- Я не уверена, что смогу выстрелить в животное, - предупредила она.
- А придется.
- Все равно... Жалко ведь.
- Скажи-ка мне, кто ты? - Вдруг резко спросил он.
- В каком смысле?
- В прямом. Общебиологическом.
- Человек, хомо сапиенс...
- Правильно. А человек - это кто?
- Не знаю.
- Человек - это самый страшный на планете хищник, запомни. Если ты пойдешь в тайгу или джунгли, и спросишь, какого зверя надо больше всего бояться, аборигены тебе ответят: не медведя, не тигра, не анаконду и не крокодила, а человека. Мы могли об этом не помнить в сытом цивилизованном прошлом, но сейчас у нас голодное дикое будущее. Если ты хочешь выжить, тебе придется убивать.
Она промолчала.
- Иди отдыхать, - распорядился хозяин. - Рекомендую перекусить чем-нибудь, потому как уйдем надолго, а фастфуда в этом городе, к счастью, больше нет...
- А чем перекусывать-то? - Приостановилась она.
- Сухари в пакете за печкой. - Хозяин подумал и добавил: - Ванильные.
Ванильный сухарь был очень жесткий, но как ни странно, очень вкусный, и она съела его весь, макая в воду. Глядя в окно, она наблюдала, как Городничий упоенно правит на точиле режущую кромку топора. Закончив, он для тренировки несколько раз взмахнул оружием. Ей отчего-то стало жутко. "Добьем", - сказал этот человек. Представилось, как любовно отточенное сверкающее лезвие падает на шею беззащитного маленького песика...
Бррр!!!
Лучше о таком не думать.
- Эй, ты закончила? - Крикнул Городничий в окно. - Собирайся, солнце на небе тебя ждать не будет.
- Да я, в принципе, готова...
- Готова? Ну-ну. Щас проверим. Что ты взяла с собой?
- Э-э-э... Ничего. - Озадачилась Кристи.
- И каким образом "ничего" называется "готово"? - С усмешкой он шагнул в дверь, оставив за порогом свой страшный топор.
- А у меня ничего нет. Кроме белья... Ну, еще кой-чего там по мелочи.
- Но рюкзак-то есть? Тащи.
Она послушно принесла свой маленький яркий ранец.
- Пункт первый: вода. - Он сунул ей в руки поллитровую пластиковую бутылку. - Воду в городе пить можно не везде. Из-за бомбежек во многим местах прорвало трубы, и питьевая вода смешалась с канализацией. В воду могли попасть химикаты, отработанная жидкость с заводов, да и просто яды, которыми тут пытались травить крыс. У меня есть колодец, я беру воду только оттуда. Чего и тебе советую.
Пункт второй. Стопка чистых носовых платков, резиновый жгут и бинты. И йод либо зеленка. Мини-аптечка. Понятно?