Атвар, командующий флотом завоевания Расы, ткнул в панель управления когтем. Над проектором в кабинете командующего флотом возникло голографическое изображение. За сорок лет, прошедших с тех пор, как флот завоевателей прибыл на Тосев 3 (вдвое меньше, чем за столько же местных лет), он слишком близко познакомился с этим конкретным изображением.
То же самое сделал Кирел, командир корабля 127-го императора Хетто, знаменосца флота завоевания. Раскраска на его чешуйчатой зелено-коричневой шкуре была более изысканной, чем у любого другого самца, за исключением только Атвара. Его рот приоткрылся в изумлении, обнажив множество мелких острых зубов. Легкое покачивание нижней челюсти придало его смеху сардонический оттенок.
“Мы снова видим могучего тосевитского воина, а, Возвышенный Повелитель флота?” сказал он. Он закончил предложение вопросительным кашлем.
“Даже так, командир корабля”, - ответил Атвар. “Даже так. Не похоже, что он доставит нам много хлопот, не так ли?”
“Клянусь Императором, нет”, - сказал Кирел. И Атвар, и он повернули свои глаза-башенки так, что на мгновение уставились в землю: жест уважения к суверену далекой Родины.
Как Атвар делал уже много раз до этого, он обошел голограмму, чтобы рассмотреть ее со всех сторон. Тосевитский самец сидел верхом на волосатом местном четвероногом. На нем была туника из довольно ржавой кольчуги, а поверх нее легкий матерчатый плащ. Остроконечный железный шлем защищал его черепную коробку. Пучки желтоватых волос росли, как сухая трава, на его лишенных чешуи розоватых щеках и челюсти. Из вооружения у него были копье, меч, нож и щит с нарисованным на нем красным крестом.
Долгий, шипящий вздох вырвался у Атвар. “Если бы только это было так просто, как мы думали”.
“Правда, Возвышенный Повелитель флота”, - сказал Кирел. “Кто бы мог подумать, что Большие Уроды” - прозвище, которое Раса использовала для своих подданных-тосевитов и соседей, - “могли так сильно измениться всего за шестнадцать сотен лет?”
“Никто”, - сказал Атвар. “Совсем никто”. На этот раз он кашлянул по-другому, подчеркнув предшествующие ему слова. Они заслуживали особого внимания. Раса - и халлесси, и Работевы, планетами которых Империя правила тысячи лет, - менялась очень медленно, только очень осторожно. Для Расы одно тысячелетие было похоже на другое. После отправки зонда на Тосев-3 все, кто остался на Родине, беспечно предположили, что тамошние варвары не сильно изменились к моменту прибытия флота завоевателей.
Никогда за сто тысяч лет объединенной имперской истории - и никогда в предыдущие хаотические времена, если уж на то пошло, - Раса не получала более крупного и неприятного сюрприза. Когда флот завоевателей достиг Тосев-3, он обнаружил не размахивающих мечами дикарей, а высокоиндустриальный мир с несколькими империями и не-империями, сражающимися друг с другом за господство.
“Даже после всех этих лет бывают моменты, когда я все еще чувствую ярость из-за того, что мы не полностью завоевали эту планету”, - сказал Атвар. “Но с другой стороны языка, бывают моменты, когда я не чувствую ничего, кроме облегчения от того, что мы все еще сохраняем контроль над любой частью его поверхности”.
“Я понимаю, Возвышенный Повелитель флота”, - сказал Кирел.
“Я знаю, что ты понимаешь, командир корабля. Я рад, что ты понимаешь”, - сказал Атвар. “Но мне действительно интересно, понимает ли кто-нибудь на Родине по-настоящему. Я удостоен сомнительной чести командовать первым флотом межзвездных завоевателей в истории Расы, которая не покорила полностью. Я не хотел, чтобы детеныши помнили меня таким.”
“Условия здесь были не такими, как мы их ожидали”, - преданно сказал Кирел. У него были шансы проявить нелояльность, они были, и он ими не воспользовался. К этому моменту Атвар был готов поверить, что он этого не сделает. Он продолжил: “Разве вы не согласны с тем, что есть определенная доля иронии в прибыли, которую мы получили от тосевитов, продав им это изображение и другие снимки зонда? Их собственные ученые желают получить эти фотографии, потому что у них нет ничего своего из того, что кажется им далеким и нецивилизованным временем ”.
“Ирония? Да, это одно из слов, которое я мог бы применить к ситуации - одно из более вежливых слов”, - сказал Атвар. Он вернулся к своему столу и снова нажал на кнопку управления. Воин-тосевит исчез. Он хотел бы, чтобы все тосевиты исчезли так же легко, но не тут-то было. Он заменил изображение воина картой поверхности Тосев 3.
По его стандартам, это был холодный мир, со слишком большим количеством воды и недостаточным количеством земли. Той землей, которая там была, Раса управляла недостаточно. Только южная половина меньшей континентальной массы, юго-запад и юг основной континентальной массы и островной континент к юго-востоку от основной континентальной массы были обнадеживающе красными на карте. Не-империи американцев, русских и немцев оставались независимыми и нуждались в собственных цветах. То же самое произошло с островными империями Британией и Японией, хотя обе они были уменьшенными остатками того, чем они были, когда флот завоевателей прибыл на Тосев 3.
Кирел также обратил один глаз к карте, не сводя другого с Атвар. “Воистину, Возвышенный Повелитель Флота, могло быть хуже”.
“Значит, это возможно”, - сказал Атвар с очередным вздохом. “Но это также могло бы быть намного лучше. Было бы намного лучше, если бы эти районы здесь, в восточной части главного континентального массива, особенно этот, называемый Китаем, признали наше правление, как и должны ”.
“Я уже давно пришел к выводу, что Большие Уроды никогда не делают все так, как следовало бы”, - сказал Кирел.
“Я полностью согласен”, - ответил командующий флотом. Его маленький обрубок хвоста взволнованно дернулся. “Но как нам убедить командующего флотом колонизации, что это так?”
Теперь Кирел вздохнул. “Я не знаю. Ему не хватает нашего опыта общения с этим миром. Как только он его приобретет, он, я уверен, примет наш образ мышления. Но мы должны ожидать, что какое-то время он будет жестким ”.
Дома "жесткий" было похвальным словом. Это было похвальным словом и тогда, когда флот завоевателей прибыл на Тосев-3. Не более того. Мужчины Расы, которые оставались слишком жесткими, не имели ни малейшего шанса понять Больших Уродцев. По стандартам Дома, мужчины флота завоевания - те, кто все еще выжил - стали ужасно непостоянными.
Мужчины… Атвар сказал: “Будет хорошо, если женщины снова окажутся в зоне действия рецепторов запаха на моем языке. Когда они войдут в сезон и я почувствую их феромоны, у меня будет оправдание, чтобы какое-то время не думать об этом проклятом мире. Я с нетерпением жду оправдания, вы понимаете, а не самого разведения ”.
“Конечно, Возвышенный Повелитель флота”, - чопорно сказал Кирел. “Ты не такой уж Большой Урод, чтобы постоянно думать о таких вещах”.
“Я должен надеяться, что нет!” Воскликнул Атвар. Как и любой другой представитель Расы, он рассматривал сексуальность тосевитов с каким-то ужасающим восхищением. Интеллектуально он понял, как круглогодичный интерес Больших уродцев к спариванию влияет на каждый аспект их поведения. Но он не разбирался в тонкостях, или даже в том, что Большие Уроды, без сомнения, считали широкими мазками. Несмотря на интенсивные исследования, немногие мужчины Расы понимали, не больше, чем тосевиты могли понять беспристрастный взгляд Расы на такие вопросы.
Пшинг, адъютант Атвара, вошел в комнату. Одна сторона его тела была разрисована рисунком, который соответствовал рисунку повелителя флота; другая показывала его собственный, гораздо более низкий ранг. Он склонил свой наклоненный вперед торс в позе уважения и ждал, когда его заметят.
“Говори”, - сказал Атвар. “Выкладывай”.
“Я благодарю тебя, Возвышенный Повелитель флота”, - сказал Пшинг. “Прошу разрешения доложить, что головные корабли колонизационного флота прошли в пределах орбиты Тосев-4, планеты, которую Большие Уроды называют Марсом. Очень скоро эти корабли попытаются сделать круг и приземлиться на этом мире ”.
“Да, я в курсе этого”. Голос Атвара был еще суше, чем пустыня, окружающая прибрежный город - Каир, так его называли местные жители, - где он устроил свою штаб-квартиру. “Известно ли моему уважаемому коллеге из колонизационного флота, что тосевиты, несмотря на все их заявления о мирных намерениях, могут попытаться нанести ущерб его кораблям, когда они достигнут Тосев-3?”
“Командующий флотом Реффет продолжает уверять меня, что да”, - ответил Пшинг. “Он был совершенно ошеломлен, получив радиопередачи от различных тосевитских не-империй”.
“Он не должен был этого делать”, - сказал Атвар. “Мы некоторое время предупреждали его о постоянно растущих возможностях Больших Уродов”.
Кирел сказал: “Возвышенный Повелитель Флота, ему придется учиться на собственном опыте, как и нам пришлось это сделать. Будем надеяться, что его опыт окажется менее болезненным, чем наш”.
“Действительно”. Атвар обеспокоенно зашипел. Его голос стал мрачным: “И давайте надеяться, что все тосевиты серьезно отнесутся к нашему предупреждению, что нападение любого из них на колонизационный флот будет истолковано как нападение всех них, и что мы сделаем все возможное, чтобы наказать их всех, если такое нападение произойдет”.
“Я бы хотел, чтобы нам не приходилось выпускать такое предупреждение”, - сказал Кирел.
“Я тоже”, - ответил Атвар. “Но по крайней мере четыре, а возможно, и пять из их королевств обладают подводными кораблями, стреляющими ракетами - кто там, на Родине, мог мечтать о таких вещах?”
“О, я понимаю проблему”, - сказал Кирел. “Но общее предупреждение практически призывает тосевитов объединиться против нас и уменьшить свои конфликты между собой”.
“Дипломатия”. Атвар превратил это слово в проклятие. Руководства по этому предмету, их данные, почерпнутые из древней истории Расы и ранних завоеваний, предлагали натравливать местных жителей друг на друга. Но для Атвара и его коллег такие опасения были всего лишь теорией, и к тому же затхлой теорией. Большие Уроды, разделенные между собой, были опытными практиками этого искусства. После переговоров с ними Атвар всегда хотел пересчитать свои пальцы на руках и ногах, чтобы убедиться, что он случайно не продал их.
Пшинг сказал: “Когда колонисты очнутся от холодного сна, когда они спустятся на Тосев-3, мы начнем превращать это место в настоящий мир Империи”.
“Я восхищен вашей уверенностью, адъютант”, - сказал Кирел. Пшинг почтительно присел. Кирел продолжил: “Интересно, что колонисты подумают о нас. Нас самих едва ли можно назвать настоящими представителями Расы - так долго иметь дело с тосевитами привело к тому, что мы испорчены, как тухлые яйца.”
“Мы изменились”, - согласился Атвар. Дома это было бы проклятием. Не здесь, хотя ему потребовалось много времени, чтобы осознать это. “Если бы мы не изменились, наша война с Большими Уродами разрушила бы эту планету, и что бы тогда сделал колонизационный флот?”
Ни один мужчина на Тосев-3 не нашел ответа на этот вопрос. Атвар был уверен, что у Реффета тоже не нашлось бы ответа на этот вопрос. Но он также был уверен, что у командующего колонизационным флотом возникнут собственные вопросы. Сможет ли он сам, сможет ли любой мужчина на Тосеве 3, найти на них ответы?
Питчер промахнулся в своей подаче. Раннер вылетел с первой базы. Отбивающий отбил острый мяч с земли на шорт. Шортстоп проглотил его и отправил на первую. Софтбольный мяч попал в перчатку Сэма Йигера, опередив бегущего на полтора шага. Судья подскочил из-за домашней площадки. “Ты выбываешь!” - заорал он и выбросил кулак в воздух.
“Это главное”, - радостно сказал Йегер. “Еще одна победа хороших парней”. Он выразительно кашлянул для пущей убедительности.
“Отличная игра, майор”, - сказал питчер. “Подача и дубль - думаю, мы этим воспользуемся”.
“Спасибо, Эдди”, - сказал Иджер, посмеиваясь. “Я все еще могу играть в софтбол”. Ему было за пятьдесят, и он был в хорошей форме для своих пятидесяти пяти, но он больше не мог играть в бейсбол за бинз. Это раздражало его; когда пришли "Ящеры", шел его восемнадцатый сезон в низшей бейсбольной лиге, и он продолжал играть столько, сколько мог, после того как ушел в армию.
Он покатил софтбольный мяч в сторону блиндажа из проволочной сетки за первой базой. Он был аутфилдером, когда играл на деньги, но и там он больше не мог защищаться, поэтому сейчас он играл первым. Он все еще мог ловить и все еще мог бросать.
Пара парней из другой команды подошли и пожали ему руку. Они играли просто ради удовольствия от игры. Ему тоже было весело - он не стал бы надевать пики, если бы ему не было весело, - но он вышел на поле, чтобы побеждать. Игра на деньги за все эти годы привила ему это.
Наверху, на деревянных трибунах за проволочным ограждением, Барбара захлопала в ладоши вместе с другими женами и подружками. Сэм снял кепку и поклонился. Его жена скорчила ему рожицу. Однако он не поэтому в спешке надел кепку обратно. Макушка у него похудела, а летнее солнце Южной Калифорнии - это не шутка. Он пару раз обжигал кожу головы на солнце, но намеревался никогда, никогда больше этого не делать.
“Направляйся к Хосе!” Победа или поражение, этот клич раздавался после игры. Победа сделала бы тако и пиво еще вкуснее. Сэм и Барбара сели в свой "Бьюик" и поехали в ресторан. Это было всего в нескольких кварталах от парка.
"Бьюик" двигался плавно и бесшумно. Как и все больше и больше автомобилей с каждым годом, он работал на водороде, а не на бензине - технология, позаимствованная у ящеров. Сэм закашлялся, когда застрял за старой газовой горелкой, извергавшей огромные серые облака вонючих выхлопных газов. “Должен быть закон против этих жалких штуковин”, - пожаловался он.
Барбара кивнула. “Они изжили себя, это точно”. Она говорила с точностью человека, который выполнял дипломную работу по английскому языку. Йегер следил за своими "п" и "к" более внимательно, чем он мог бы, если бы не был женат на ком-то вроде нее.
У Хосе команда одержала победу над игрой. Сэм был на десять лет старше всех остальных и единственный, кто когда-либо играл в профессиональный бейсбол, так что его мнение имело вес. Его мнение в других областях тоже имело вес; Эдди, питчер, сказал: “Вы все время имеете дело с ящерами, майор. На что это будет похоже, когда сюда прибудет этот большой флот?”
“Не могу знать наверняка, пока он не прибудет сюда”, - ответил Иджер. “Если вы хотите знать, что я думаю, я думаю, что это будет самый важный день с тех пор, как потерпел крушение флот завоевания. Мы все делаем все возможное, чтобы убедиться, что это не самый кровавый день с тех пор, как потерпел крушение флот завоевателей.”
Эдди кивнул, принимая это. Барбара подняла бровь - совсем чуть-чуть, так что заметил только Сэм. Она увидела логический изъян, который пропустил молодой питчер. Если бы все человечество хотело, чтобы колонизационный флот приземлился мирно, это произошло бы. Но никто по эту сторону Атлантики не мог предположить, что могли бы сделать Молотов или Гиммлер, пока он этого не сделал - если бы он это сделал. И нацисты, и красные - и Ящеры - тоже беспокоились бы о президенте Уоррене.
После того, как Сэм допил свой бокал Бургермайстера, Барбара сказала: “Я не хочу тебя слишком торопить, но мы сказали Джонатану, что будем дома, когда он вернется”.
“Хорошо”. Йигер встал, положил на стол пару долларов, чтобы покрыть еду и питье, и попрощался. Все, включая Хосе из-за прилавка, помахали рукой, когда они с Барбарой уходили.
Они жили в Гардене, одном из пригородов на западной стороне Лос-Анджелеса, который вырос после окончания боевых действий. Когда они вышли из машины, Барбара заметила, как она часто делала: “Здесь прохладнее”.
“Это морской бриз”, - ответил Сэм, как он часто делал. Затем он одернул свой фланелевый форменный верх. “Может быть, и прохладнее, но не настолько. Я собираюсь запрыгнуть в душ, вот что я собираюсь сделать ”.
“Я думаю, это была бы очень хорошая идея”, - сказала Барбара. Йигер показал ей язык. Они оба рассмеялись, чувствуя себя комфортно друг с другом. Почему бы и нет? Подумал Сэм. Они были вместе с конца 1942 года, всего через несколько месяцев после прибытия флота завоевания. Если бы Ящеры не прилетели, они никогда бы не встретились. Сэму не нравилось думать об этом; Барбара была лучшим, что когда-либо случалось с ним.
Чтобы не зацикливаться на том, что могло бы быть, он поспешил в дом. Фотографии в коридоре, ведущем в ванную, запечатлели основные моменты его карьеры: он в парадной форме сразу после повышения с сержанта до лейтенанта; он, невесомый, в оливково-серой майке и брюках, на борту орбитального космического корабля "Ящер" - перегретого по человеческим меркам, - когда он помогал договариваться о перемирии после вспышки; он в скафандре на изрытой поверхности Луны; он в форме капитана, стоящий между Робертом Хайнлайном и Теодором Стердженом.
Он усмехнулся последнему, который ему иногда приходилось объяснять гостям. Если бы он не читал научно-фантастические романы, и особенно "Поразительно" , он никогда бы не стал специалистом по отношениям ящериц и людей. Научная фантастика, захваченная фактами, стала не такой, какой была до появления ящеров, но у нее все еще были читатели и писатели, а он никогда не был человеком, который отрекается от своих корней.
Он быстро принял душ, еще быстрее побрился и надел брюки-чинос и желтую хлопчатобумажную спортивную рубашку с короткими рукавами. Когда он достал пиво из холодильника, Барбара бросила на него жалобный взгляд, поэтому он передал его ей и взял еще одно для себя.
Он только что сделал свой первый глоток, когда дверь открылась. “Я дома!” Позвонил Джонатан.
“Мы на кухне”, - сказал Йигер.
Джонатан поспешил войти. В восемнадцать лет он везде спешил. “Я голоден”, - сказал он и добавил выразительный кашель.
“Сделай себе сэндвич”, - сухо сказала Барбара. “Я твоя мать, а не официантка, даже если тебе трудно это запомнить”.
“Мама, вынь свой язык из банки с имбирем. Я так и сделаю”, - сказал Джонатан на сленге, который ничего бы не значил до появления ящериц. На нем были только шорты, которые очень подходили к его загорелой шкуре. Поперек этой шкуры были яркие полосы и узоры, нанесенные краской в стиле ящериц.
“Ты повысил себя”, - заметил Сэм. “На прошлой неделе ты был водителем "лендкрузера", но теперь ты командир пехотной группы малого подразделения - лейтенант, более или менее”.
Джонатан замер с наполовину приготовленным сэндвичем с салями. “Старая схема изнашивалась”, - ответил он, пожав плечами. “Краски, которые вы можете купить, далеко не так хороши, как те, что Ящерицы...”
“Почти так хорошо”, - вмешалась его мать, точная, как обычно.
“Значит, почти так же хорош”, - сказал Джонатан и снова пожал плечами. “Это не так, и поэтому я смыл их и надел этот новый комплект. Мне он нравится больше, я думаю - ярче”.
“Хорошо”. Сэм тоже пожал плечами. Люди возраста его сына воспринимали ящериц как должное, чего он никогда не мог. Молодежь не знала, каким был мир до прихода флота завоевателей. Им тоже было все равно, и они смеялись над старшими за то, что они испытывали ностальгию по этому поводу. Вспоминая свою молодость, Сэм изо всех сил старался быть терпеливым. Это не всегда было легко. Прежде чем он смог остановить себя, он спросил: “Тебе действительно нужно было побрить голову?”
Это задело за живое там, где разговоры о раскраске тела не задели. Джонатан повернулся, проведя рукой по гладкому и блестящему куполу своего черепа. “Почему я не должен?” - спросил он, и в его голосе зазвучали сердитые нотки. “В наши дни это самое модное занятие”.
Наряду с раскраской для тела, это делало людей максимально похожими на ящериц. "Жарко" было термином одобрения, потому что ящерицам нравилось тепло. Ящерицам тоже нравился имбирь, но это была совсем другая история.
Сэм провел рукой по собственным редеющим волосам. “Я облысею, хочу я того или нет, но я этого не делаю. Наверное, мне трудно понять, почему кто-то, у кого есть волосы, хотел бы их полностью отрезать ”.
“Жарко”, - повторил Джонатан, как будто это все объясняло. Для него, без сомнения, так и было. Его голос немного утратил воинственные нотки, когда он понял, что его отец не настаивал на том, чтобы он отрастил волосы, а только говорил об этом. Когда он не чувствовал, что ему бросают вызов, он мог быть достаточно рациональным.
Он откусил огромный кусок от своего сэндвича. Он был на три или четыре дюйма выше Сэма - больше шести футов, а не меньше, - и шире в плечах. Судя по тому, как он ел, его рост должен был составлять одиннадцать футов, а ширина - семь футов.
Его второй кусок был еще больше первого. Он все еще жевал, когда зазвонил телефон. “Это, должно быть, Карен!” - сказал он с набитым ртом и умчался прочь.
Барбара и Сэм обменялись взглядами, в которых смешались веселье и тревога. “В мое время девочки так не называли мальчиков”, - сказала Барбара. “В мое время девочки тоже не брили головы. Давай, называй меня старпером”.
“Ты моя старперша”, - нежно сказал Сэм. Он обнял ее за талию и быстро поцеловал.
“Лучше бы я была такой”, - сказала Барбара. “Я тоже рада, что я такая, потому что сейчас так много отвлекающих факторов. В мое время, даже если бы существовала краска для тела, девочки не носили бы ее так тщательно, как мальчики, а если бы и носили, их бы арестовали за непристойное обнажение ”.
“Все не так, как было раньше”, - допустил Сэм. Его глаза блеснули. “Хотя я мог бы назвать это изменением к лучшему”.
Барбара ткнула его локтем в ребра. “Конечно, ты мог бы. Однако это не значит, что я должна соглашаться с тобой. И” - она понизила голос, чтобы Джонатан не услышал - “Я рада, что Карен не одна из тех, кто это делает”.
“Ну, я тоже”, - сказал Сэм, хотя и со вздохом, за который заработал еще один тычок локтем. “Джонатан и его приятели гораздо больше привыкли к коже, чем я. Я бы вытаращился как дурак, если бы она подошла одетая - или не одетая - таким образом ”.
“А потом ты бы сказал мне, что просто читал, какой у нее ранг”, - сказала Барбара. “Можно подумать, я люблю тебя настолько, чтобы поверить такой чуши. И знаешь что?” Она снова ткнула его. “Возможно, ты даже прав”.
Феллесс не ожидала, что очнется в невесомости. На мгновение, глядя на лампы дневного света над головой, она подумала, не случилось ли чего с кораблем. Затем, думая медленнее, чем следовало, из-за затяжных последствий холодного сна, она поняла, насколько это было глупо. Если бы с кораблем что-то пошло не так, она бы вообще никогда не проснулась.
В поле зрения появились два человека. Один, судя по раскраске на теле, был врачом. Другой… Какой бы слабой и легкомысленной ни была Феллесс, она испуганно зашипела. “Возвышенный Повелитель флота!” - воскликнула она. Она услышала свой собственный голос, как будто издалека.
Командующий флотом Реффет обратился не к ней, а к врачу: “Я вижу, она узнала меня. Способна ли она к настоящей работе?”
“Мы бы не вызвали вас сюда, Возвышенный Повелитель Флота, будь она неспособна”, - ответил врач. “Мы понимаем ценность вашего времени”.
“Хорошо”, - сказал Реффет. “Это концепция, которую самцам на поверхности Тосев-3, похоже, очень трудно усвоить”. Он повернул одну из своих глазных башенок, чтобы нацелиться на Феллесса. “Старший научный сотрудник, вы готовы приступить к своим обязанностям немедленно?”
“Возвышенный Повелитель Флота, это я”, - ответила Феллесс. Теперь голос, который уловили ее слуховые диафрагмы, больше походил на ее собственный. Противоядия и восстанавливающие средства заменяли лекарства, которые удерживали ее по эту сторону смерти на пути из дома в Тосев 3. Любопытство росло вместе с физическим благополучием. “Могу я спросить, почему меня разбудили преждевременно?”
“Вы можете”, - сказал Реффет, а затем, обращаясь в сторону к врачу, “Вы были правы. Ее разум ясен”. Он снова обратил свое внимание на Феллесс. “Вас разбудили, потому что условия на Тосев-3 не такие, как мы ожидали, когда отправлялись из Дома”.
Это было почти таким же большим сюрпризом, как преждевременное пробуждение. “Каким образом, Возвышенный Повелитель Флота?” Феллесс попыталась заставить свой ум работать усерднее. “Есть ли на этой планете какая-нибудь бактерия или вирус, от которых нам было трудно найти лекарство?” Такого не произошло ни на Работеве-2, ни на Халлессе-1, но оставалась теоретическая возможность.
“Нет”, - ответил Реффет. “Трудность заключается в самих туземцах. Они более технически развиты, чем показал наш зонд. Поскольку вы являетесь ведущим экспертом колонизационного флота по отношениям между Расой и другими видами, я счел целесообразным разбудить вас и заставить работать до того, как мы совершим высадку на планету. Если вам понадобится помощь, назовите нам имена, и мы также разбудим столько ваших подчиненных и коллег, сколько вам потребуется ”.
Феллесс попыталась подняться со стола, на котором она лежала. Ее удерживали ремни: разумная предосторожность со стороны врача. Возясь с защелками, она спросила: “Насколько они были более продвинутыми, чем мы ожидали? Как я понимаю, достаточно, чтобы значительно усложнить завоевание”.
“Действительно”. Реффет добавил выразительный кашель. “Когда прибыл флот завоевания, они были заняты активными исследованиями реактивных самолетов, управляемых ракет и ядерного деления”.
“Это невозможно!” - выпалила Феллесс. Затем, осознав, что она сказала, она добавила: “Я прошу прощения у Возвышенного Повелителя Флота”.
“Старший научный сотрудник, я добровольно предоставляю это вам”, - ответил Реффет. “Когда колонизационный флот начал получать данные с Тосев-3, моей первой мыслью было, что Атвар, командующий флотом завоевателей, разыгрывает над нами изощренную шутку - дергает нас за хвосты, как говорится. С тех пор я разуверился в этом убеждении. Лучше бы я этого не делал, потому что это кажется мне гораздо более приемлемым, чем правда ”.
“Но... но...” Феллесс знала, что заикается, и заставила себя сделать паузу, чтобы собраться с мыслями. “Если это правда, Возвышенный Повелитель флота, я считаю чем-то вроде чуда, что... что завоевание не потерпело неудачу”. Такая мысль была бы невообразима дома. Здесь это тоже должно было быть невообразимо. То, что она это вообразила, доказывало, что это не так.
Реффет сказал: “Отчасти, старший научный сотрудник, завоевание действительно потерпело неудачу. На поверхности Тосев 3 все еще существуют непокоренные империи тосевитов - на самом деле, флот завоевания постоянно использует термин "не-империи", который я не совсем понимаю, - наряду с территориями, которые Раса фактически завоевала. Тосевиты также не прекратили свой технический прогресс в мгновение ока с тех пор, как прибыл флот завоевателей. Я предупрежден, что только угроза ответного насилия со стороны флота завоевания удержала их от организации нападений на этот колонизационный флот ”.
Феллесс почувствовала головокружение гораздо большее, чем могло бы быть от невесомости и внезапного пробуждения от холодного сна в одиночестве. Ей наконец удалось освободиться от удерживающих ремней и мягко оттолкнуться от стола. “Немедленно отведите меня к терминалу, если будете так любезны. У вас есть отредактированное резюме данных, на данный момент переданных с флота завоевания?”
“У нас есть”, - сказал Реффет. “Я надеюсь, вы сочтете его адекватным, старший научный сотрудник. Он был подготовлен офицерами флота, которые не являются специалистами в вашей области знаний. Мы, конечно, предоставили ссылки на более полную документацию, отправленную с Tosev 3 ”.
“Если ты пойдешь со мной, превосходящая женщина...” - сказал врач. Она быстро перескочила с одной опоры на другую. Феллесс последовал за ней.
Ей пришлось пристегнуться к креслу перед терминалом, чтобы поток воздуха не снес ее с него. Возвращение к работе было приятным. Она пожалела, что не могла дождаться достижения поверхности Тосев-3 для повторного пробуждения; это было бы так, как планировалось Дома, и планы были составлены, которым следовало следовать. Но здесь она сделала бы все, что в ее силах.
И, когда она вызвала краткое содержание, любопытная смесь предвкушения и страха охватила ее. Дикие тосевиты… На что было бы похоже иметь дело с дикими тосевитами? Она ожидала, что местные жители к настоящему времени уже были на пути к ассимиляции в Империи. Даже тогда они отличались бы от халлесси и Работевс, которые, если бы не их внешность, были такими же подданными Императора (даже мысль о своем суверене заставляла Феллесс опускать глаза), как мужчины и женщины Расы.
На экране перед ней появился мужчина в такой же раскраске, как у Реффета. “Добро пожаловать на Тосев-3”, - сказал он тоном, далеким от приветствия. “Это мир парадоксов. Если вы ожидали, что здесь что-то будет таким же, как на Родине, вы будете разочарованы. Вполне возможно, что вы мертвы. Единственное, чего вы можете с уверенностью ожидать на Tosev 3, - это неожиданности. Осмелюсь предположить, что вы, кто послушает это, мне не поверите. Будь я новеньким из Дома, я бы тоже не поверил таким словам. Прежде чем отвергать их полностью, изучите доказательства ”.
На экране появился медленно вращающийся шар Тосев-3. Примерно половина площади суши была красной, остальная - множества других цветов. Красный, как объясняла легенда the globe, показывал ту область планеты, которую контролировала Раса. Другие цвета, которые доминировали в северном полушарии, показывали области, где аборигены все еще управляли сами.
После того, как у Феллесса было достаточно времени, чтобы осознать значение этого, цвета поблекли, оставив участки суши более или менее в их естественных цветах. Светящиеся точки, некоторые красные, некоторые синие, появились тут и там. “Красные точки показывают взрывоопасное металлическое оружие, взорванное Расой, синие точки - то, что взорвали тосевиты”, - сказал голос.
Феллесс издал медленное, исполненное ужаса шипение. Примерно столько же точек засветилось синим, сколько и красным. Голова и туловище Атвара снова появились на экране. “Рассудив, что продолжение войны за тотальное завоевание вполне может сделать эту планету бесполезной для колонизационного флота, мы вступили в переговоры с тосевитскими не-империями, обладающими оружием из взрывчатых металлов, признав их независимость в обмен на прекращение военных действий”, - сказал лидер флота завоевания. “В целом - были определенные неприятные исключения - мир между Расой и тосевитами и между тосевитскими фракциями царил в течение последних тридцати четырех лет - семнадцати оборотов этой планеты, которые чуть более чем в два раза длиннее наших. Я свободно признаю, что это не тот мир, которого я бы желал. Однако было много случаев, когда я думал, что это больше, чем я когда-либо получу. Посмотрите сами, с чем мы столкнулись еще в начале нашей борьбы против тосевитов”.
Его изображение исчезло, сменившись изображением наземных крейсеров явно инопланетного производства. Гусеничные и бронированные крепости не шли ни в какое сравнение с крепостями этой Расы, но варварские обитатели Тосева 3, судя по всему, что знал Феллесс, вообще не должны были уметь строить наземные крейсера.
“Три года спустя мы столкнулись с этим”, - сказал Атвар.
Новые "лэндкрузеры" заменили те, что раньше были на экране. Они выглядели более грозно. В их технических характеристиках говорилось, что они были еще более грозными. Они несли больше брони и орудий большего размера, а также имели более мощные двигатели. Они все еще не соответствовали машинам, которые использовались в Гонке, но они становились ближе.
“Три года”, - сказал Феллесс с почти недоверчивым удивлением - полтора года Тосев-3. Более поздние модели landcruisers, казалось, были отделены от ранних парой сотен лет медленного развития. На Родине они были бы такими.
Тосевитский самолет продемонстрировал такой же поразительный скачок в техническом мастерстве. Туземцы перешли от машин, приводимых в движение вращающимися аэродинамическими поверхностями, к реактивным самолетам-убийцам с ракетным двигателем за то, что было равносильно щелчку мигательной перепонки над глазом.
“Как?” Пробормотал Феллесс. “Как они могли сделать такую вещь?”
Словно отвечая ей, Атвар сказала: “Объяснения необычайного мастерства тосевитов сводятся к двум основным областям, которые могут быть, а могут и не быть взаимоисключающими: географическим и биологическим. Океаны и горы разделяют тосевитские массивы суши способами, неизвестными в других мирах Империи, способствуя формированию небольших конкурирующих групп.” Шар появился снова, на этот раз покрытый пятнами, которые показались Феллессу абсурдно сложными. “Таковы были политические разногласия на Тосев-3 во время прибытия флота завоевания”.
Атвар продолжил: “Репродуктивная биология тосевитов не похожа ни на одну другую известную нам разумную расу и оказывает глубокое влияние на их общество. Женщины являются или могут быть постоянно восприимчивыми; мужчины являются или могут быть постоянно активными. Это приводит к созданию парных связей и...” Он продолжал некоторое время.
Задолго до того, как он закончил, Феллесс прошипел единственное слово: “Отвратительно”. Она задавалась вопросом, как столь аберрантный вид вообще развил интеллект, не говоря уже о технологии, которая позволила ему бросить вызов Расе.
Наконец, и к ее большому облегчению, командующий флотом завоевания выбрал другую тему. Она слушала, пока Атвар не закончил: “Это завоевание, если оно будет завершено, будет делом поколений, а не дней, как ожидалось, когда мы покидали Дом. Высадка колонизационного флота и расселение колонистов окажут значительную помощь в интеграции независимых не-империй в более широкую структуру Империи. Ознакомление с надлежащими примерами не может не привести Больших Уродов” - к тому времени Феллесс понял, что так флот завоевания называл тосевитов, - “к подражанию высокому примеру, который будет перед ними поставлен”. Его изображение исчезло с экрана.
Феллесс повернулся к Реффету. “Ты был прав, что разбудил меня, Возвышенный Повелитель флота. Это будет более сложная проблема, чем кто-либо мог ожидать - и, без сомнения, флот завоевания допустил свою долю ошибок в общении с этими странными тосевитами. Она испустила шипящий вздох. “Я вижу, что у меня будет своя работа”.