Кармел, Калифорния, февраль. Мужчина в расстегнутой наверху ветровке, обнажая толстую шею, втолкнул кричащую девушку внутрь одноэтажного бревенчатого домика. Одна большая рука вцепилась в ее длинные светлые волосы, другая толкнула ее в поясницу.
Джоэл Дайсон, бывший светский журналист, а ныне успешный член пресловутых международных папарацци, притаился в подлеске на краю поляны в лесу. Его кинокамера была направлена на борющихся мужчину и женщину, когда они исчезали в открытой двери. Их лица были идеально записаны на пленку.
Дверь кабины захлопнулась изнутри. Грубое здание возвышалось в центре поляны, отгороженное от внешнего мира плотной ширмой окружающих деревьев. Ставни на окнах были закрыты, но Дайсон все еще слышал крики ужаса девушки.
Он взглянул на землю, где вращался его магнитофон, вращающаяся лента записывала ужасающие крики, которые внезапно прекратились. Мужчина ударил ее по лицу, чтобы она заткнулась? Последовала напряженная пауза, которая показалась Дайсону более тревожной, чем то, что он видел и слышал ранее. В тишине зимнего леса царила угрожающая атмосфера. Что-то предупредило Дайсона, что молчание было зловещим.
Он приготовил свою кинокамеру для еще одного крупного плана, когда дверь каюты открылась. Он ожидал, что появятся два человека, но появился только мужчина. Он вышел, закрыл дверь, всадил ключ в замок, повернул его, швырнул ключ на крышу. Почему он это сделал?
Ответ всплыл через мгновение, когда из-за одной из ставней повалил дым, а затем окно вспыхнуло пламенем. Бог! Он оставил ее там, чтобы сгореть дотла. Дайсон уловил выражение лица мужчины, выражение порочного удовлетворения, его кожа струилась от пота, несмотря на холод раннего утра. Инстинкт заставил Дайсона выключить диктофон, вытащить кассету и засунуть ее в карман своего плаща. Мужчина смотрел в сторону укрытия Дайсона. Выхватив из-за пояса пистолет, он медленно пошел туда, где притаился Дайсон.
Он заметил какое-то движение? Лицо Дайсона снова было в его объективе, и выражение его лица было мрачным и решительным. Снимок в полный рост, показывающий пистолет. Дайсон увидел, как каюта внезапно превратилась в бушующий ад. Крыша пылает, вот-вот рухнет на девушку внутри, которая, должно быть, без сознания, а может, мертва? Тихое потрескивание пламени превратилось в рев.
Мужчина остановился, оглянулся. Камера Дайсона зафиксировала его начальное продвижение, паузу, каюту, превратившуюся в погребальный костер. Человек повернулся к подлеску, начал знакомую медленную неторопливую поступь. Пора убраться к черту. Живой, если можно. Дайсон был очень напуган.
Все еще приседая, он попятился от экрана подлеска. Камера висела у него на плече, лента надежно укрывалась в кармане. Он достиг рощицы, встал, сопротивляясь искушению бежать. Земля была усеяна сухими листьями. На мгновение его полет был накрыт мощным грохотом умирающей кабины. Он должен был уйти как можно дальше, пока его полет не наделал слишком много шума. До его «шеви», припаркованного в лесу, вне поля зрения близлежащей дороги, был долгий путь.
Он сделал паузу, услышав за спиной преднамеренный топот тяжелых ног по приближающимся листьям. И были бы и другие, к которым мужчина мог бы обратиться — если бы осмелился рискнуть. На грани паники Дайсон достиг подножия высокой сосны. Никому и в голову не приходит смотреть вверх.
«Это мой последний шанс выжить…»
Дайсон сказал это про себя, ловко перелетая с ветки на ветку. Выше и выше. Он должен был добраться до покрова листвы. Цепляясь за ветки, он влез в колючий покров, оседлал обеими ногами толстую ветку, ждал, испуганный.
Через маленькое отверстие в плотной ширме он мог видеть основание гигантской сосны. Появился мужчина, вытерший пот с левой руки о джинсы, правой сжимая джинсы. 38 Полицейский Спец. Дайсон замер, когда мужчина остановился у подножия сосны, склонив голову набок и прислушиваясь. В следующую минуту Джоэл Дайсон понял, что может быть мертв, его тело рухнуло вниз через сеть ветвей, пока не приземлилось к ногам убийцы. С пленочной камерой на руке и лентой в кармане. Все было бы кончено.
Холод пронизывал дафлкот Дайсона, руки заледенели. Человек внизу казался невосприимчивым к температуре, усугубляемой следами тумана с Тихого океана, которые теперь дрейфовали среди деревьев. Дайсон заставил себя оставаться неподвижным. Он начал задаваться вопросом, стоили ли его действия того — даже ради такого великого потенциального приза, огромного состояния.
На несколько секунд его мысли заполнили парализованный страхом разум. Он посмотрел вниз, моргнул. Мужчина ушел. Он услышал, как удаляются тяжелые шаги, хрустят сухие листья, удаляясь к хижине, которая теперь, должно быть, превратилась в груду дымящихся углей.
Дайсон посмотрел на часы. 8.00. Он заставил себя оставаться неподвижным в своем укрытии в течение получаса. Мужчина мог поставить ловушку, отойдя на небольшое расстояние и выжидая. Но в гробовой тишине окутанного туманом леса Дайсон услышал удаляющиеся зловещие шаги и ни единого звука возвращения.
«Двигайся сейчас же, — сказал он себе, — пока он не запечатал всю территорию…»
Несмотря на пелену серого тумана, Дайсон без труда добрался до припаркованного «шеви». Он шел быстро, наступая на мягкий мох везде, где только мог. Время от времени он останавливался, прислушиваясь к любым признакам преследования. Ничего такого. Он поспешил к припаркованной машине.
Пока он пробирался между стволами деревьев, Дайсон снова ожил, яростно размышляя. Ближайшим аэропортом был международный аэропорт Сан-Франциско. Но они будут наблюдать и ждать там, он был уверен. Гораздо безопаснее ехать гораздо более длинным маршрутом на юг через Калифорнию в аэропорт Лос-Анджелеса. Всемогущие силы, которыми управлял этот человек, не ожидали, что он пойдет по этому пути.
Из Лос-Анджелеса он мог успеть на рейс в Лондон. Там он мог пересесть на другой рейс прямо в Цюрих в Швейцарии. Юлиус Амберг, президент Zurcher Kredit Bank, был ему должен. Разум Дайсона вернулся на несколько лет назад.
Боб Ньюман, известный международный иностранный корреспондент, оказал ему большую услугу, чем он мог себе представить в то время. Дайсон сделал несколько постыдных фотографий Амберга с любовницей в Женеве. Он собирался продать их Der Spiegel. В то время Амберг попал в заголовки газет, выступая в качестве посредника в крупном финансовом поглощении.
«Отдайте эти фотографии Амбергу», — настаивал Ньюман. — Он могущественный человек, и однажды вам может понадобиться его помощь. Хоть раз забудь о деньгах, Джоэл, важные союзники на вес золота…
Неохотно Дайсон согласился. Теперь Амберг мог погасить «долг», оставив пленку и кассету в своем хранилище. Какое более безопасное место в мире, чтобы спрятать состояние?
Подойдя поближе к своему «Шевроле», Дайсон проверил в уме любые лазейки в своем плане. Он озвучил свои мысли вслух голым шепотом.
«Шевроле» был нанят в Салинасе. Им потребуется время, чтобы отследить машину, описание и регистрационный номер. Я сброшу его в Лос-Анджелесе. К тому времени, как они это выследят, меня уже не будет…
Он осторожно подошел к скрытому автомобилю. Возможно, они просто нашли его. Бог свидетель, их было достаточно – и профессионалов до кончиков пальцев…
Через час он ехал на юг по прибрежному шоссе, пересекая мост в Биг-Суре. Почти никакого трафика. Справа от него ветер с океана дул в борт машины. Огромные волны создали завесу из белого прибоя, возвышающуюся на тридцать футов. Дайсон достиг Санта-Барбары, когда его поразил шок.
Магнитофон! В спешке убегая от человека, он оставил машину на земле. Им не потребовалось много времени, чтобы посетить его страховую компанию, чтобы сверить серийный номер машины с его страховым полисом. Иисус! Тогда у них будет точная идентификация того, кто прятался в подлеске возле хижины. До этого момента Дайсон наполовину лелеял иллюзию, что им понадобится время, чтобы обвести его вокруг пальца.
Это был очень взволнованный Джоэл Дайсон, который добрался до Лос-Анджелеса, протиснулся в потоке машин, сдал свой «шеви» и взял такси до аэропорта. Здесь он наткнулся на очередную неудачу.
Он вошел в огромный вестибюль, неся сумку с комплектом одежды, которую он тщательно купил в нескольких магазинах после того, как сдал «Шевроле». Он купил обратный билет United Airlines в Лондон — обратный путь должен был сбить с толку любого, кто проследит бронь.
Рейс вылетел через три четверти часа. Дайсон поздравлял себя со скорым отъездом, сдав сумку. Именно тогда он услышал лукавый голос, когда он вышел за прилавок.
— Нашел в Лондоне девчонку, которая сбрасывает трусики не для того мужчины?
'Что?'
Дайсон обернулся и уставился на маленького человечка с лицом, очень похожим на обезьянье. Вот почему он был известен как Обезьяна. Ник Росси был мелким оператором, следившим за аэропортами в надежде собрать полезную информацию, которую он мог бы продать прессе за небольшую сумму.
— Я беру заслуженный отпуск, — отрезал он. — И если мне повезет, я найду свободную цыпочку. Извини, Ник, продажи нет.
— Вот почему ты берешь с собой камеру?
Обезьяна понимающе ухмыльнулась. Тухлая недокуренная сигарета была приклеена к правому уголку его тонких губ.
«Вы должны знать, что возможности ударяют вас в поцелуй, когда вы меньше всего этого ожидаете. Беречь от дождя…'
Дайсон поспешил прочь, грязно ругаясь себе под нос. Он подумывал предложить Обезьяне пригоршню купюр, чтобы тот замолчал, но это разожгло бы его жадный аппетит. Дайсон расслабился только тогда, когда гигантский реактивный самолет взлетел, пролетел над островом Каталина и Тихим океаном, а затем повернул на восток над материком и отправился в свой беспосадочный одиннадцатичасовой полярный рейс в Лондон. Помогло и двойное виски, предоставленное стюардессой.
Его расслабленное настроение длилось недолго. Пока машина летела сквозь ночь, все еще набирая высоту, он украдкой оглянулся, проверяя других пассажиров. Его случайная встреча с Ником Росси могла оказаться роковой. Успели ли они бросить человека на борт в последний момент? Он сомневался в этом. Второй стакан виски снова расслабил его.
Дайсон не смел заснуть, несмотря на то, что большинство пассажиров наполовину заполненного гиганта уже лежали в коме. Пленочная камера лежала у него на коленях, спрятанная под газетой. Часто он засовывал руку в карман своего пальто, сложенного на пустом сиденье рядом с ним. Он почувствовал облегчение, когда обнаружил, что лента все еще на месте…
Боб Ньюман. Это имя постоянно повторялось в голове Дайсона, когда он высаживался в аэропорту Хитроу. Он изменил свой план действий импульсивно. Вместо того, чтобы сразу покупать
Билет Swissair в Цюрих он поспешил за пределы вестибюля, сел в такси и дал водителю адрес квартиры Ньюмана на Бересфорд-роуд, Южный Кенсингтон. В спешке он не заметил маленького коренастого человека в темном плаще с поясом, который наблюдал за ним, следовал за ним, подавал знак рукой, поглаживая левую сторону лица, когда появился серый «Вольво». Затем мужчина подбежал к телефонной будке.
— Эд, сюда. Лондонский аэропорт. Субъект прилетел с рейса в Лос-Анджелес, ушел, где-то взял такси».
— А сейчас? Хриплый голос Нортона был резок. — Надеюсь, с хвостом?
Мимо проезжал серый «Вольво». У нас было три машины, курсирующих по кругу…
'Я знаю это. Ник Росси произвел хорошее впечатление. Жди там. Не ложись спать. Тема может вернуться. Сообщайте мне о любых событиях.
«Я буду следить…»
Коренастый мужчина понял, что телефон отключился, связь оборвалась. Типичный. Он никогда не видел Нортона, только слышал его хриплый американский голос по телефону. Он прокомментировал это другому члену подразделения.
«Вот вам удача, — предупредил его коллега. «Никто не знает, как он выглядит. Если вы когда-нибудь встретите Нортона, знаете, кто он, вы мертвы…
Подойдя к квартире Ньюмана, выходящей окнами на церковь Святого Марка, Дайсон велел таксисту подождать. Элегантная стройная блондинка открыла дверь, но не сделала попытки пригласить его внутрь. Дайсон предъявил старую пресс-карту с его фотографией.
'Прошу прощение за беспокойство. Я Джоэл Дайсон, старый друг Боба Ньюмана, мне нужно срочно его увидеть. Он ждет меня, — солгал он.
'Он ничего не сказал,..'
— Он не стал бы. Наш бизнес конфиденциальный. И срочно, — повторил он. 'Вопрос жизни и смерти.'
Моя смерть, подумал он. Блондинка изучила пресс-карту, посмотрела на него и, похоже, не знала, что ответить, возвращая карточку. Дайсон заставил себя улыбнуться, чтобы расслабиться. Она не улыбнулась ему в ответ, а кивнула.
— У вас есть что-нибудь, чтобы записать адрес? Он с General amp; Компания Cumbria Assurance в Парк-Кресент. Двадцать минут отсюда на такси…
Поблагодарив ее после того, как он набросал что-то в своем блокноте, Дайсон с камерой на плече поспешил обратно к такси и назвал водителю адрес в Сохо. Ранее, по пути из аэропорта, он пару раз оглядывался через заднее стекло. Он не заметил серого «Вольво», который ехал за кабиной. Он действительно мало беспокоился о том, что за ним могли следить.
Джоэл Дайсон сильно недооценил энергию и мощь силы, тянущейся к нему. Во время одиннадцатичасового перелета из Лос-Анджелеса его квартиру в Сан-Франциско перевернули, исследовали под микроскопом в поисках улик. Все основные калифорнийские аэропорты были проверены — отсюда и быстрый контакт с Ником Росси. Провода гудели между Штатами и Европой. Были приняты меры для «приема» цели. Личность была установлена с помощью магнитофона.
По пути в Сохо Дайсон размышлял о ценности пленки и ленты. Пять миллионов долларов? Нет. Минимум десять миллионов долларов. Человек найдет способы собрать деньги, столкнувшись с полным разрушением. Джоэл был в сильном кайфе, когда оставил такси на улице в Сохо. Он даже не заметил серого «Вольво», который притормозил, а затем припарковался.
***
— Нужно использовать твою копировальную комнату для фильма и кассеты, Сэмми. И я чертовски тороплюсь, — сказал Дайсон владельцу магазина кокни.
Снаружи это выглядело как сбыт мягкого порнофильма. Но Дайсон хорошо знал Лондон и в прошлом пользовался услугами кокни.
— Это дорого тебе обошлось, приятель, — быстро сказал ему Сэмми. — Я никому не позволяю возиться с моим снаряжением. Дополнительная плата на случай, если это незаконно, что, вероятно, так и есть.
— Просто следи за дверью. Я не хочу, чтобы меня прерывали, — отрезал Дайсон. — А вот и ваш непомерный гонорар.
Прежде чем исчезнуть в задней комнате, он бросил на прилавок две стодолларовые купюры. Сэмми, рыжеволосый горбун, подавил удивленный присвист. Он поднес купюры к свету. Они выглядели нормально.
Когда Дайсон вышел из комнаты, в его сумке было четыре канистры. Два оригинала – пленка и кассета – и по одной копии каждого. Кивнув Сэмми, он вышел на улицу, остановил проезжающее такси и велел водителю отвезти его в Парк-Кресент.
В тот момент, когда такси тронулось с Бересфорд-роуд, Дайсон принял еще одно импульсивное решение, изменив свой следующий пункт назначения на «У Сэмми» в Сохо. Гораздо безопаснее иметь два комплекта пленки и кассеты — один спрятан в Лондоне, другой — в Цюрихе. Он молился, чтобы Ньюман был в Парк-Кресент.
В офисе на первом этаже штаб-квартиры SIS в Парк-Кресент Боб Ньюман пил кофе с Моникой, верной и давней помощницей заместителя директора Твида. Моника неопределенного возраста носила свои седые волосы, собранные в пучок. Сидя за столом, она наслаждалась беседой с иностранным корреспондентом. В свои сорок с небольшим, среднего телосложения, чисто выбритый, с каштановыми волосами, с способными манерами, Ньюман был полностью проверен и часто работал с ее начальником.
— Я сказала, что Твид уехал, — заметила она. — Вообще-то он в Париже. Ожидается в любое время.
«Он как стрекоза, — заметил Ньюман. «Зигзагами повсюду. Я думаю, он любит путешествовать.
— Ты болтливый, — поддразнила она его. — Как иностранный корреспондент вы были везде…
Она прервалась, когда зазвонил телефон. Это был Джордж, бывший военный, который работал привратником и охранником внизу. Моника нахмурилась, посмотрела на Ньюмана и спросила: «Кто?» во второй раз. — Скажи ему подождать — и внимательно за ним присматривай.
«Кто-то для вас», — сказала она, положив трубку. — Человек по имени Джоэл Дайсон. Говорит, что ему срочно нужно увидеться с вами.
«Джоэл Дайсон? Как, черт возьми, он узнал, что я здесь? Он был одним из моих информаторов-журналистов. Сейчас он опустился до уровня одного из папарацци. Делает фотографии так называемых знаменитостей, которые женаты и наслаждаются кувырком не с той женщиной. Продает их прессе за огромные суммы. Думаю, мне лучше увидеть его, но не здесь.
— Зал ожидания, — решила Моника. Она позвонила Джорджу, чтобы дать ему инструкции. Ньюман сказал, что хотел бы, чтобы она пошла с ним в качестве свидетеля. — Тогда я принесу свою тетрадь, — ответила она.
Приемная напротив стола Джорджа представляла собой унылое голое помещение с выскобленными половицами, деревянным столом и несколькими стульями с жесткими спинками. Он не был разработан, чтобы побудить посетителей задержаться.
Монику удивило, как шикарно был одет Джоэл Дайсон. По дороге в Калифорнию он остановился в мотеле, снял комнату, снял дафлкот, джинсы и рубашку с открытым воротом. Вытащив из сумки американский деловой костюм, рубашку и галстук от Brooks Brothers, пальто из викуньи, он улизнул из мотеля незамеченным хозяином, его номер уже был оплачен за ночь.
Маленький худощавый мужчина лет тридцати, у него было полное лицо с пухлыми губами, покатый подбородок и заискивающая улыбка. Моника сразу ему не поверила. Второй ее неожиданностью был его голос. Он говорил с заурядным английским акцентом. Джоэл мог легко переключаться с убедительного американского языка на столь же приемлемый английский. На самом деле он имел британское гражданство.
— Как, черт возьми, ты нашел меня здесь? — спросил Ньюман.
«Не нужно впадать в ярость. Позвонил в вашу квартиру. У тебя хороший вкус на блондинок. Она сказала, что ты будешь здесь.
Молли! Ньюман внутренне застонал. Он был на грани того, чтобы мягко прекратить дружбу — она быстро показывала признаки того, что ожидает, что он воспримет ее всерьез. Теперь ему придется ускорить процесс разъединения.
— Не знал, что вы замешаны в страховании, — бодро продолжал Джоэл. «Если подумать, какая идеальная обстановка для изучения темных секретов людей».
Его обманула медная табличка снаружи, на которой было выгравировано General amp; Cumbria Assurance — прикрытие для SIS. Его не попросили сесть, он все еще стоял.
— Чего ты хочешь? — отрезал Ньюман. — Я очень занят.
«Страховые компании имеют сейфы высочайшего уровня безопасности». Дайсон ухмыльнулся Монике, которая села за стол и делала записи. Она безучастно посмотрела на него, затем перевела взгляд на блокнот. Что совсем не беспокоило Дайсона.
«У меня есть кассета и пленка, — продолжал он, обращаясь к Ньюману, — и они произвели эффект разорвавшейся бомбы. Я оставлю оригиналы, а вы сохраните копии. На случай, если со мной что-нибудь случится.
— А что с тобой может случиться?
Дайсон подождал, пока он бросит чемодан на стол, открыл его, достал две канистры и передал их Монике.
— Я могу умереть, — тихо сказал он.
Серьезность его тона, резкое изменение его прежней беззаботной манеры заинтриговали Ньюмена. Он был наполовину склонен поверить Дайсону, но все еще не был полностью убежден.
— А кто захочет убивать самого популярного в мире папарацци? — иронически спросил он.
— Не нравится это слово. Я высокопрофессиональный фотограф, один из лучших, если не лучший. И я не могу ответить на ваш вопрос.
— Не может — или не хочет? — снова рявкнул Ньюман.
'Проходят.'
— Тогда иди к черту отсюда и забирай с собой свое барахло.
Содержимое этих двух канистр может потрясти мир, разрушить Европу до основания, разрушить любое международное влияние Британии. Я бегу в страхе, Боб, напуган, как кролик с хорьками в нескольких дюймах от его хвоста.
Дайсон достал сигарету из золотого портсигара, и Ньюман провел эксперимент: он поджег сигарету от собственной зажигалки. Дайсон не мог удержать наконечник неподвижно, его рука дрожала, как лист на ветру. С неохотой Ньюман решил, что не будет устраивать еще один из своих хамелеоноподобных номеров.
«Если мы согласимся оставить эти вещи, мы должны знать, где с вами связаться», — сказал он. — В противном случае забудь.
Ньюман кое-что заметил, когда Дайсон извлек две канистры из своего чемодана. Поверх какой-то одежды, выглядевшей новой — и по-американски — была втиснута пленочная камера со спиральным ремешком для подвешивания.
— Мне нужно спешить, — запротестовал Дайсон, поднимая чемодан со стола.
Я сказал, как мы можем связаться с вами? Где вы будете жить?
— Свяжитесь с тем швейцарским банкиром, которому вы меня представили. Юлиус Амберг в Цюрихе. Слушай, я опоздаю на свой самолет…
— Тогда убирайся.
Моника проводила его до двери, кивнула Джорджу, чтобы тот открыл входную дверь. Дайсон исчез как ветер.
— Я отнесу эти канистры прямо к специалистам по взрывчатке в машинном отделении для испытаний, — сказала Моника, как только вернулась.
Водитель за рулем серого Volvo, все еще припаркованного в пределах видимости здания, из которого появился Дайсон, подал сигнал водителю другого автомобиля, серебристого Renault, припаркованного позади него, поглаживая рукой голову. «Вольво» взял свой мобильный телефон, когда Дайсон сел в такси, которое он поймал, и набрал номер.
Субъект позвонил в магазин софт-порно в Сохо. Вышли, взяли другое такси до здания Park Crescent. Шел…'
«Парк Полумесяца? Господи, не там! Номер дома?
'Общий усилитель; Камбрийская гарантия». Водитель дал ему номер. Он прогулялся по полумесяцу и вернулся к своей машине, пока Дайсон был внутри. «Когда Дайсон ушел, «Рено» взяла на себя…»
'Общий усилитель; Камбрия. Нортон прервал его, казалось, он размышлял вслух. — Я знаю, что это за место. Что было с Дайсоном, когда он ушел?
«Только его сумка…»
— Должно быть, он оставил их там для сохранности. Голос стал еще мрачнее. — Нам придется снести все здание. Вы будете нужны, чтобы подготовить транспортное средство и взрывчатку. Работа должна быть сделана в ближайшие сорок восемь часов. Возвращайтесь в штаб…
ПЕРВАЯ ЧАСТЬ
Резня
1
Два дня спустя Паула Грей вслед за другими гостями отправилась обедать в большую столовую поместья Трезиллиан. Жемчужина елизаветинской эпохи находилась на изолированном участке Бодмин-Мур в Корнуолле. Она гостила у друзей в Шерборне, когда рано утром раздался звонок из Твида.
— Паула, возникла странная чрезвычайная ситуация. Я только что вернулся из Парижа, и мне звонил Юлиус Амберг, швейцарский банкир. Он звучал испуганно. Он прилетел сюда из Цюриха в дом друга на Бодмин-Мур…
Он дал ей подробные указания, где свернуть с автомагистрали A30, которая пересекала болота. Она сказала, что сейчас же поедет туда.
«Я буду там к обеду, — продолжал Твид. «Я привожу тяжелую охрану — Батлера, Нильда и Кардона. Вооружён. Именно об этом меня и просила Амберг.
«За что?» — спросила она.
— По телефону он ничего не сказал. Он звонил из Тресильан Мэнор. Судя по всему, сегодня утром он вылетел из Цюриха в лондонский аэропорт и позвонил мне в Парк-Кресент до того, как я приехал. Затем он сел на рейс Brymon Airways в аэропорт Ньюки и снова позвонил мне из Бодмин-Мур. У него есть собственная команда охранников, но он не очень им доверяет. Он говорил так, словно боялся за свою жизнь. Это не похоже на Амберг. Мы все встретимся в поместье…
Поездка из Шерборна была для Паулы приятной — холодное февральское утро, когда солнце ярко сияло на голубом, как утиное яйцо, небе. Приятно, пока она не свернула на боковую дорогу через Бодмин-Мур. Чувство одиночества тут же охватило ее, унылая безлюдная пустошь приближалась к ней.
Она остановила машину, на мгновение выключила двигатель, прислушалась. Ни единого признака человеческой жизни среди бесплодных пустошей, покрытых утесником. Вдалеке она увидела доминирующий конусообразный холм, поднимающийся вверх – Бурый Вилли. Эта тишина казалась угрожающей.
Несмотря на солнечный свет, ее охватило чувство обреченности. О надвигающейся трагедии. Она стряхнула мрачное настроение, завела машину и поехала дальше.
«Ты просто ведешь себя глупо», — сказала она себе.
Tresillian Manor был скрыт от внешнего мира, потому что находился в чаше. Ворота из кованого железа были широко распахнуты, а за ними вилась извилистая дорога.
Паршивая охрана, подумала Пола, проезжая мимо каменного столба с названием дома на медной табличке. Высокие ели окружали поместье, еще больше изолируя его от внешнего мира. Паула ахнула, сворачивая за угол и притормаживая на просмоленной дорожке.
Построенный из серого камня, он оказался меньше, чем она ожидала, но прекрасен. С обоих концов возвышались величественные фронтоны. Массивное каменное крыльцо охраняло вход. Шесть автомобилей, в том числе «Роллс», были припаркованы под террасой, занимавшей всю ширину дома. Оконные стойки завершили архитектурный шедевр.
— Добро пожаловать в поместье Трезиллиан, — поприветствовал ее невысокий дородный мужчина. — Я Юлиус Амберг. Мы ненадолго встретились в Цюрихе. Он заглянул ей через плечо. — Где Твид?
— Он приедет со своими людьми из Лондона. Я уверен, что он скоро будет здесь.
Позади Амберга стоял крепко сложенный мужчина с пустым лицом. Пауле показали шкаф, где она сняла свой плащ. У нее осталась сумка через плечо, внутри которой укрылся ее браунинг. 32 автомат.
Напитки подавались в комнате, которую Амберг называл Большим залом. Просторный, высокий, с резным лепным потолком, он казался старым как мир. Через несколько минут Паула последовала за другими гостями через большой вестибюль в длинную узкую столовую. Стол был накрыт к обеду. Паула насчитала двенадцать мест. Много места для Твида и его контингента.
Она взглянула на часы. Необычно для него опаздывать. Желудок снова почувствовал тошноту: должно быть, накануне вечером она съела что-то, что ей не понравилось. Она испытает облегчение, когда приедет Твид. Ощущение неминуемой катастрофы вернулось. Она изучала Амберга, сидевшего во главе стола.
Швейцарский банкир лет пятидесяти носил свои черные волосы без пробора, зачесанные назад с высокого лба. Его голубые глаза под густыми бровями смотрели проницательно, лицо чисто выбрито и пухлое. Он улыбнулся Поле, сидевшей слева от него.
Твид обычно такой быстрый.
— Он будет здесь с минуты на минуту, — заверила она его.
Она посмотрела через стол на остальных шестерых мужчин, ни один из которых не произнес ни слова. Всем было за тридцать, и они были одеты в черные костюмы. Она подозревала, что они были наняты из частной охранной фирмы в Швейцарии. Они не внушали ей доверия – у входных ворот никого не было, и Амберг сам открыл дверь, а за ним был только один охранник.
— Очень хорошо, что сквайр Гонт сдал мне поместье в такой короткий срок, — продолжал Амберг. — Хотя раньше я проводил здесь больше времени. И дворецкий, и кухонный персонал.
— Сквайр Гонт?
— Он владеет поместьем. Местные называют его Сквайром. Он находит это довольно забавным в наши дни.
'Где он?'
— О, наверное, верхом по болоту. Пока я здесь, он останавливается в принадлежащем ему коттедже на Файв-лейнз.
Он поднял голову, когда кто-то постучал в дверь. Дворецкий, который подавал напитки ранее, появился, его манера извинения.
— Простите, сэр, кухарка говорит, что она готова с обедом, когда вам удобно.
Маунс, житель Корнуолла, был одет в черный пиджак, брюки в серую полоску, белую рубашку и черный галстук. Высокий, крепко сложенный мужчина, у него идеальные манеры для дворецкого, подумала Паула.
— Я дам вам знать через минуту, Маунс, — ответил Амберг.
— Очень хорошо, сэр.
— У Гонта отличный повар, — болтала Амберг, когда Маунс закрыл дверь. — Надеюсь, вам понравится обед. Мусс из спаржи на закуску, затем оленина с вином. Она так хороша, что я хотел бы украсть ее у него.
— Звучит чудесно, — машинально сказала Паула.
Упоминание о еде вернуло тошноту. Она уже собиралась заговорить, когда Амберг посмотрел на часы.
— Пожалуй, нам следует начать. Я уверен, Твид поймет. В любом случае, это, скорее всего, принесет ему поспешность!
— Мистер Амберг… — Паула понизила голос. — Не могли бы вы извинить меня на минутку? Ты показал мне, где туалет. Приступайте к еде – я только на минутку.
'Конечно…
Поднявшись, она посмотрела в окно, выходящее на извилистую дорогу. Появился почтальон, медленно ехавший на велосипеде. Она узнала, кто прибывает, по синей форме, фуражке, надвинутой на лоб, и на секунду солнечный свет блеснул на красно-золотом значке. На переднем сидении лежал большой холщовый мешок.
— Сюда идет почтальон, — сказала она Амбергу.
— Маунс позаботится о нем.
Амберг медленно барабанил сжатыми костяшками пальцев по столу. Интуитивно она догадалась, что это было не из-за нетерпения, а из-за нервозности из-за неприбытия Твида и его людей.
Когда она вышла из столовой и прошла по деревянному полу, раздался звонок в парадную дверь. Появился Маунс, обеими руками одернул края куртки и прямо направился к двери. Паула с сумкой на плече вошла в туалет, спустилась по двум каменным ступеням, закрыла и заперла дверь. Это было тяжелое дерево, изолирующее все звуки от остальной части поместья.
Маунс открыл дверь и уставился на почтальона. Неправильное время суток. Также это был не обычный почтальон, который стоял с тяжелой сумкой на левом плече. Почтальон держал посылку в правой руке, протянутой дворецкому.
Когда Маунс взглянул вниз и заметил, что письмо адресовано Юлиусу Амбергу, правая рука почтальона быстро скользнула под форменную куртку и вынырнула с длинным стилетом. Он вонзился вверх в тело Маунса, стараясь с большой силой проникнуть между двумя ребрами. Маунс хмыкнул, выражение изумления отразилось на его лице, затем он рухнул на пол, все еще сжимая сверток.
Убийца шагнул внутрь, оттащил тело от порога, бесшумно закрыл входную дверь. Нагнувшись, фигура проверила пульс на шее. Ничего такого. Выпрямившись, он сорвал кепку, засунул ее в сумку, выхватил изнутри балаклаву, натянул ее на голову, поправил прорези для глаз.
Затем он достал из сумки пистолет с широким коротким стволом, подошел к закрытой двери кухни, распахнул ее настежь. «Почтальон» был внутри, дверь снова закрылась, прежде чем четверо пассажиров — повар и три местные помощницы — успели среагировать. Ухватившись левой рукой за нос, злоумышленник выстрелил из пистолета, снаряд со слезоточивым газом нацелился на каменный пол. Газ заполнил герметичную комнату – все окна были закрыты от холода.
Четыре женщины задыхались и шатались, когда Балаклава выпустила кожаный сок, похожий на маленькую дубинку. Методично Балаклава бегала по кухне, хлопая каждого по голове. До этого момента «почтальон» носил кожаные перчатки. Для следующего оружия потребуется чувствительное управление пальцами. Осторожно сняв кожаные перчатки, обнажились руки в хирургических перчатках.
«Почтальон» проверил время. Две минуты с тех пор, как с дворецким разобрались. На центральном столе стоял серебряный поднос с муссом в индивидуальных стеклянных пиалах. Оленина и другие продукты готовились в современной печи у стены. Рука выключила плиту – нет смысла рисковать пожаром. Оглянувшись на сгорбленные на полу бессознательные фигуры, Балаклава достал из сумки пистолет-пулемет «Узи». Скорострельность шестьсот выстрелов в минуту. Балаклава вышла из кухни, закрыла дверь.
Способный задержать дыхание на минуту, «почтальон» втянул воздух. Обувь на резиновой подошве не издала ни звука, когда Балаклава приблизилась к двери столовой. Чья-то рука зависла, схватилась за ручку и распахнула дверь.
Семь мужчин уставились на фигуру в балаклаве, держащую «Узи». На краткую секунду они замерли. Они ждали дворецкого, которого Амберг вызвала, нажав настенный звонок. Эта короткая секунда была роковой. Балаклава нажала на спусковой крючок, целясь сначала в охранников, обстреливая их, когда Амберг вскочил на ноги. Последние шесть пуль пришили аккуратный ряд красных пуговиц вдоль его рубашки, пуговицы, которые быстро увеличились. Банкир упал навзничь, осел на сиденье, ударился о спинку стула с такой силой, что верхняя половина сломалась. Он был гротескно раскинут под наклоном, опираясь на неповрежденную нижнюю половину. Его лицо невидящим взглядом смотрело в потолок.
Наемный убийца вынул пустой магазин, в котором было сорок патронов, и сунул его в карман, затем вставил новый магазин. Обойдя вокруг стола, он опустошил его на уже инертные трупы. Лучше всего быть уверенным.
Убаюкивая «узи», Балаклава вытащила стеклянный пульверизатор, на две трети наполненный серной кислотой. Струя была направлена Амбергу в лицо, поршень нажат. Струя кислоты окутала лицо банкира от переносицы до подбородка. Надев кепку, убийца сунул ее в карман, запихнул «Узи» и пустой магазин в сумку, все еще висевшую на плече. Выйдя из столовой, дверь была закрыта.
В холле балаклаву сняли, бросили в сумку, заменили на фуражку «почтальона». Входную дверь открыли руками в перчатках, закрыли снаружи, сумку поставили на переднюю полку велосипеда, прислоненную к стене. «Почтальон» ускакал по подъездной дорожке.
— Ну, посылку я доставил, — вслух прокомментировал убийца с хладнокровным равнодушием.
2
Паула проверила свой внешний вид в туалетном зеркале. Ей стало лучше, желудок успокоился, но слабоват. — Неплохо, — сказала она своему отражению. «Немного белого вокруг жабр».
Ее изображение смотрело в ответ. Привлекательная девушка лет тридцати, длинные волосы цвета воронова крыла, крепкий костяк, спокойные, ничего не пропускающие глаза, твердый, округлой формы подбородок. На ней была кремовая блузка с воротником-стойкой, темно-синий костюм, плиссированная юбка, телесные колготки и мокасины на мягкой подошве.
Паула была больна. Что оставило у нее ощущение вымытой воды, она вымыла тазик. Она вдруг почувствовала себя пустой, голодной.
«Может быть, я смогу взять немного оленины», — сказала она себе, поднимаясь по ступенькам и отпирая дверь.
Она сделала два шага по коридору, остановилась. Маунс лежал на спине возле закрытой входной двери, рукоятка ножа торчала из его живота. Красное пятно окрасило его белую рубашку. Браунинг. 32 автомат уже был в правой руке Паулы. Она прижалась к стене, прислушалась, посмотрела.
Все двери закрыты, включая столовую и кухню. Она забыла о своей слабости, взглянула на лестницу. Убийца все еще был в доме? Ее мокасины не издали ни звука, когда она пересекла этаж, склонившись над дворецким, чья рука все еще сжимала сверток. Почтальон'…
Ее мысли метались, когда она быстро проверила пульс на его сонной артерии. Мертв. Что, черт возьми, происходит? Она выпрямилась, подошла к двери столовой. Она прислушалась, прежде чем ее левая рука потянулась к ручке. Еще одна сплошная дверь, закрывающая все звуки. Она медленно повернула ручку, пользуясь носовым платком, чтобы не оставить отпечатков пальцев, резко открыла дверь, шагнула внутрь, ее пистолет был готов повернуться на любую цель.
'О Боже!'
У нее хватило присутствия духа прошептать слова. Ее разум изо всех сил пытался принять жуткий ужас. Это была резня. Двое охранников все еще сидели, растянувшись на столе в озерах темно-красной крови. Какая-то безопасность, с горечью подумала она. Четверо других охранников упали со своих стульев и лежали на полу в лужах крови. Она тихо закрыла дверь, все еще опасаясь, что убийца может быть внутри поместья. Повернувшись лицом к двери, она снова наклонилась и проверила пульс у двух мужчин, сидящих с ее стороны стола. Ничего такого. Трупы готовы к моргу.
Затаив дыхание, она подошла к столу, где тело Амберг склонилось над стулом со сломанной спинкой. Паула уже собиралась проверить пульс у него на шее, когда вдруг увидела его голову. Она ахнула, задрожала от шока. Юлий Амберг был безликим. Большие части мяса были съедены. Пока она смотрела, оригинальное лицо быстро превращалось в череп.
Заставив себя наклониться ближе, ее острое обоняние уловило резкий запах. Какая-то кислота? Почему? К чему это лишнее варварство? Она встала, оглядела стены обшитой панелями столовой — обшитой панелями от пола до потолка. Красивая комната, которая, казалось, подчеркивала ужас того, чему она была свидетелем.
Ее глаза метнулись к потолку, затем уставились на него. Подобно Большому залу, где они выпивали, гипсовая лепнина была украшена художественным узором из завитков и ряби. Но то, что привлекло ее внимание, было обезображиванием. Яркие брызги крови разлетелись прямо над банкиром. Одна из пуль, должно быть, попала в артерию, вызвав струйку крови. Пока она смотрела, упала капля, приземлившаяся на реликвии похожей на череп головы Амберг.
Она посмотрела на стол. Перед тем местом, где она сидела, она набросила салфетку на сервировку стола — вероятно, поэтому убийца не заметил отсутствия гостя. В любом случае было ясно, что он двигался с большой скоростью, чтобы завершить свою дьявольскую работу.
— Возьми себя в руки, — сказала она себе под нос.
Она чувствовала себя ужасно одинокой, но вернулась в холл. Сотрудники! Внутри кухни. Она помедлила, прежде чем открыть дверь, боясь того, что найдет.
«И не они тоже, — молилась она.
Еще один слабый запах коснулся ее чувствительных ноздрей, когда она открыла дверь. Слезоточивый газ. Четыре тела валялись на полу, вымощенном каменными плитами. Она быстро проверила их пульс. Она была поражена, обнаружив, что все они живы. Без сознания, но живой. Она предположила, что пухлая пожилая женщина, одетая в белый комбинезон и белую кепку, сползшая рядом с олениной, была Кухаркой. Паула взяла со стула подушку и осторожно подложила ее себе под голову. Девочки помладше, также одетые в белые комбинезоны, с меньшей вероятностью получили серьезные повреждения.
Именно тогда она заметила, что плита выключена, что ее озадачило. Она старалась не касаться циферблатов. Отпечатки пальцев. Она открыла окно, чтобы впустить свежий воздух, чтобы очистить его от остатков слезоточивого газа, и осторожно осмотрела остальную часть первого этажа.
Одна дверь вела в кабинет, обставленный дорогим антиквариатом. Другой открывался в большую гостиную с французскими окнами в задней части, выходящими на щель в елях, обрамляющую вид на унылые пустоши за ними. Зрелище подчеркивало ее одиночество. Паула продолжила свой путь, войдя в Большой Зал. Пусто, как и другие комнаты. Длинные окна выходили на подъездную аллею. Приближались две машины.
Твид вылез из-за руля «форда-эскорта», за ним последовал крепкий Гарри Батлер, одетый в ветровку и вельветовые брюки. За ними из «Сьерры» вышли Пит Нилд и Филип Кардон.
— Извините, что так поздно, — начал Твид и улыбнулся. — Нас задержало то, что мы наткнулись на конвой тех путешественников — цыган, что ли. Надеюсь, Юлий извинит…
Он говорил быстро и остановился, увидев выражение лица Паулы, пистолет, который она все еще держала в правой руке. Его манера мгновенно изменилась.
— Что случилось, Паула? Беда? Какие?'
«Худший вид. И я ожидал, что придет Боб Ньюман.
Это было похоже на бессмысленное замечание, сделанное кем-то, страдающим от отложенного шока, кем-то, кто держал себя в руках одной только силой воли и характером. Уже не одна, она уступала дорогу. Она приложила огромные усилия: им нужно было сказать.
— Ньюман куда-то ушел, — ответил Твид. — Моника оставила сообщение на его автоответчике, чтобы он пришел и повидался с ней. Она скажет ему, куда мы пошли.
Твид намеренно ответил на ее вопрос, чтобы вернуть в ее жизнь дуновение нормальности. Среднего возраста, среднего роста и телосложения, носил очки в роговой оправе. Внешне он был человеком, которого проходишь по улице и никогда не замечаешь, — характеристика, которая сослужила ему хорошую службу как заместителю директора СИС. Он быстро поднялся по ступенькам, обнял Паулу, сжал ее.
— Что здесь произошло?
«Это ужасно. Нет, это не данные, а это то, что вам всегда нужно. Она глубоко вздохнула. Они все мертвы.
— Кто именно? — спокойно спросил Твид.
— Юлий Амберг, его охрана и дворецкий Маунс. Восемь трупов ждут вас в этом прекрасном доме. Это сделал почтальон…
— Расскажи мне позже. Я лучше пойду и сам увижу. Упомянутый вами почтальон ушел?
— У меня не было времени обыскать верхний этаж. Внизу чисто.
— Гарри, — сказал Твид, немедленно принимая командование, — иди наверх и найди убийцу, который будет вооружен. Возьмите с собой Филипа Кардона.
'В пути…'
Батлер с автоматическим «вальтером» калибра 7,65 мм в руке вошел в поместье, за ним последовал Кардон, также сжимавший «вальтер». Когда Паула и Твид последовали за ними, они увидели Батлера, держащего револьвер обеими руками, крадущегося по широкой лестнице. Кардон был в нескольких шагах позади, скользя вплотную к стене, начиная с верхней площадки.
— Они здесь, — сказала Паула. «Приготовьтесь к чему-то довольно ужасному. Особенно лицо Амберг.
Твид, одетый в плащ поверх темно-синего делового костюма, остановился. Руки глубоко в карманах плаща, поза, которую он обычно принимал при допросе подозреваемых в старые времена, когда он был самым молодым.
Суперинтендант Скотланд-Ярда в отделе убийств, он уставился на мертвое тело Маунса.
— Я хотел бы знать, что находится внутри той посылки, которую доставил почтальон. Но мы не должны ничего тревожить, пока не приедет полиция. Мы позвоним им через минуту, — сказал он, взглянув на телефон на столе у стены холла. Он слушал, как Паула думала о чем-то еще.
Кухонный персонал за этой дверью был атакован слезоточивым газом, затем, я думаю, убийца чем-то вырубил их. У одной из трех девушек на голове ужасный синяк. Они все живы, слава богу.
'Пит.' Твид обратился к напарнику Батлера, совсем другому персонажу. Стройный, одетый в элегантный синий костюм под распахнутым плащом, у него были аккуратные темные волосы и небольшие усы. Персонал без сознания на кухне…»
— Я слышал, что сказала Пола, шеф.
— Иди и посмотри, что ты можешь для них сделать. Получите заявление, если кто-то из них выздоровеет и готов к этому.
— Я запишу все это на свой карманный магнитофон, — заверил его Нильд.
Он достал миниатюрный диктофон, который разработали ученые из подвала Парк-Кресент. Улыбнувшись и отсалютовав Поле, он направился на кухню.
— А теперь к делу, — предупредила Паула.
Она открыла дверь в столовую. Твид вошел впереди нее, остановился, сделав два шага. Его глаза просканировали кровавую бойню, мельком взглянули на красное озеро на потолке, медленно прошли мимо каждого тела, пока не оказались во главе стола.
— Это кровавая баня, — прокомментировала Паула. — Вам не понравится лицо Юлиуса Амберга. Его обрызгали кислотой.
— Безжалостный, — сказал Твид, глядя на своего старого друга. «Тоже интригующе. У Юлиуса есть — был — идентичный брат-близнец. Юлиус был исполнительным директором Zurcher Kredit Bank в Цюрихе, движущей силой. Уолтер, брат, является председателем, делает очень мало, кроме как получает приличное жалованье.
Он поднял взгляд, когда в дверях появился Дворецки с «вальтером» в руке. Он кивнул Твиду.
— Наверху все чисто. Здесь никого нет. Его взгляд пробежался по комнате. 'Кровавый ад.'
«Идеальное описание», — ответил Твид. «Повезло, что мы опоздали. Паула, как ты избежала этой бойни?..
Выражение его лица изменилось. Его руки выскочили из карманов, и он был настороже, как крадущийся тигр.
'Боже мой!'
'Что это?' — спросила Пола.
Твид уловил то, что все остальные упустили из виду. Его собственное замечание о том, что ему повезло опоздать, вызвало тревожные звоночки в его голове.
— Мы должны были стать мишенями. Я должен немедленно позвонить в Парк Кресент. Это чрезвычайное происшествие.
— Я немедленно им позвоню, — сказал Батлер, выбежал в холл и взял трубку. Он набирал номер, когда Твид поспешил в холл. «Должно быть уже недолго…»
'Торопиться!' — убеждал его Твид. «Парк Кресент может оказаться в ужасной опасности…»
Батлеру потребовалось несколько минут – ему пришлось снова набирать номер, а Твид стоял рядом с ним. Дворецки выслушал, кивнул и передал трубку.
— Дай Бог, чтобы я успел, — сказал Твид, взяв инструмент.