Художник наклонился ближе к обезглавленной голове. Жуткое украшение стояло на столе в его студии, идеально освещенное утренним светом. Собственно, именно эту квартиру в Бельведере он выбрал именно из-за этого чудесного света. Вилла находилась в пределах Ватикана на территории, считающейся святой. Тем не менее, не колеблясь, он мастерски разрезал кожу со щеки мертвой девушки. Бедная девушка умерла до своего семнадцатого дня рождения.
Трагедия, но тем не менее она сделала ее отличным образцом.
Он обнажил тонкую мускулатуру под ее кожей и прищурился, глядя на тонкие волокна, которые тянулись от ее скулы до уголка ее расслабленных губ. Следующий час он провел, тщательно выщипывая мышцы и отмечая, как бледные губы двигались в ответ на его усилия. Он остановился только для того, чтобы почесать пергамент, записывая каждое движение ловкими движениями левой руки. Он отметил крохотные движения ноздри мертвой женщины, изменение формы щеки, морщинистость ее нижнего века.
Удовлетворенный, он встал со скрипом спины и подошел к деревянной доске, лежащей на мольберте. Он взял щетку из конского волоса и изучил левую сторону незаконченного лица своей подопытной, ее лицо навсегда зафиксировало поворот на три четверти. Без его предмета здесь он должен был исходить из памяти. На мгновение он проигнорировал падение ее накрашенных локонов и драпировку платья. Вместо этого он промокнул кисть маслом и поправил тень возле ее губы, используя знания, которые он только что получил в результате вскрытия.
Довольный, он отступил.
Лучше . . . намного лучше .
Двенадцать лет назад, когда он жил во Флоренции, богатый купец Франческо дель Джокондо поручил ему написать портрет своей молодой жены, красивой и загадочной Лизы. С тех пор он возил с собой ее незаконченный портрет: из Флоренции в Милан и в Рим. И все же он не был готов ее отпустить.
Этот выскочка Микеланджело, который иногда делил эти апартаменты в Бельведере, высмеивал его нежелание закончить эту картину, высмеивая такую самоотверженность со всей тяжестью юношеского высокомерия.
Тем не менее, это не имело значения. Он встретился с этими накрашенными глазами, уставившимися на него. Холодный утренний солнечный свет струился через окна второго этажа и заставлял ее кожу сиять, усиливаясь угасающими углями небольшого очага, согревавшего комнату.
За эти годы, приобретя все знания, я сделал тебя еще красивее .
Но он еще не закончил.
Дверь в его студию открылась за ним. Жалобы на петли напомнили ему о других обязанностях, других, более неотложных поручениях, которые снова утащили бы его от ее улыбки. Его пальцы раздраженно сжали кисть.
Только мягкий, извиняющийся голос его ученика заглушил его разочарование. «Мастер Леонардо, - сказал Франческо, - я собрал все, что вы просили, в библиотеке дворца».
Он вздохнул, отложил кисть и снова повернулся спиной к Лизе. « Грацие , Франческо».
Когда Леонардо подошел к своему меховому зимнему плащу, висящему у двери, взгляд Франческо обнаружил полукожую голову на рабочем столе. Глаза молодого человека расширились, лицо побледнело, но он воздержался от комментариев.
«Хватит зевать, Франческо. Конечно, сейчас такие взгляды не должны вас нервировать ». Он надел плащ и направился к двери. «Если хочешьчтобы стать мастером-художником, вы должны искать знания везде, где можете их получить ».
Франческо кивнул и последовал за Леонардо за дверь.
Пара спустилась по каменным ступеням и вышла к двери, ведущей во двор Бельведера. Зимний мороз сделал травянистую траву во дворе хрупкой и белой. В свежем воздухе пахло древесным дымом. Незавершенные флигели двора с обеих сторон были ограждены лесами.
Когда они спешили, Леонардо ценил этот момент времени, как будто история ждала перехода одной эпохи в другую. Это ощущение надвигающейся перемены взволновало его, наполнило его энергией, зажгло в его груди обнадеживающий огонь.
Наконец, с горящим от холода носом, они с Франческо достигли высокого Апостольского дворца. Часовню в здании недавно расписал этот проклятый Микеланджело.
Раздражение при этой мысли согрело зимний холод. В прошлом году после полуночи Леонардо пробрался в часовню, вооружившись лампой. Он втайне изучал работы молодого человека, отказываясь доставить Микеланджело удовлетворение своей признательностью. Он вспомнил, как вытянул шею, испытывая трепет перед потолком. Он не мог не уважать проявленного гения, признавая новаторское использование перспективы в таком большом объеме пространства. Он сделал несколько заметок, извлекая все знания из рук Микеланджело.
Непрекращающаяся горечь Леонардо по отношению к молодому художнику напомнила ему его собственное предостережение Франческо: вы должны искать знания везде, где можете их получить. Но это не означало, что нужно признать источник.
Он поднялся по дворцовой лестнице, кивнул расставленным стражам и вошел внутрь.
Возможно, почувствовав его разочарование, Франческо направился к крылу, в котором располагалась библиотека Ватикана, где он работал всю ночь, рыв пыльные полки и туалеты, чтобы собрать материалы, которые Леонардо хотел изучить для своего следующего поручения.
Времени было мало.
Леонардо должен был уехать через три дня, чтобы сопровождать Папу Льва X на север, в Болонью, чтобы встретиться с французским королем Франсуа I, который недавно разграбил Милан. Государственные вопросы должны были быть решены на предстоящем собрании, но король приказал Леонардо присутствовать. К этому странному требованию было приложено письмо.
Похоже, король, знавший о таланте Леонардо, хотел, чтобы он выполнил великую работу в ознаменование победы Франции. Подробности были включены. Король Франсуа хотел, чтобы он создал золотого механического льва, способного не только ходить самостоятельно, но и чей часовой механизм откроет его грудь, обнажив спрятанный внутри букет лилий, символ французского короля.
Франческо - всегда его спутник - угадал его мысли. «Вы действительно думаете, что сможете создать такое золотое изделие?»
Леонардо взглянул на молодого человека. «Это сомнение я слышу в твоем голосе, Франческо? Вы сомневаетесь в моей изобретательности? »
Молодой человек запнулся, его щеки покраснели. «Оф . . . конечно, нет, хозяин.
Леонардо улыбнулся. «Хорошо, потому что внутри меня достаточно сомнений. Высокомерие пока ведет только к одному. Великие дела рождаются из равных частей божественного блеска и земного смирения ».
"Скромный?" Франческо приподнял бровь. "Ты?"
Леонардо усмехнулся. Мальчик хорошо его знал. «Лучше всего показать публике высокомерие. Чтобы убедить мир в своей уверенности во всех начинаниях ».
"А наедине?"
«Именно тогда вы должны познать свое истинное« я ». Нужно быть достаточно скромным, чтобы осознавать свои ограничения, чтобы знать, когда необходимы дальнейшие знания ». Он вспомнил, как смотрел на освещенный лампами потолок Микеланджело и чему он его научил. «Вот где начинается настоящий гений. Вооруженный достаточными знаниями и изобретательностью, человек может все ».
Он поспешил к библиотеке, готовый доказать это утверждение.
10:02 утра
Дай мне хорошо поработать .
Франческо открыл дверь для своего хозяина, затем последовал за Леонардо в папскую библиотеку. Он молился, чтобы его усилия не разочаровали великого человека.
Когда он шел за своим наставником, их вход в главное хранилище встречал затхлый запах старой кожи и гниющих страниц. Деревянные полки поднимались до стропил, перемежаясь бледными призраками мраморных статуй. Впереди одинокая лампа освещала широкий стол, аккуратно заваленный книгами, разрозненными бумагами и даже пирамидой свитков.
Леонардо подошел к столу. «Ты определенно был занят, Франческо».
«Я старался изо всех сил», - вздохнул он. «Особенно трудно было отследить ту арабскую книгу, которую вы искали».
Франческо с некоторой гордостью указал на толстый фолиант в центре собранной материи. Кожаная обложка изношена и почернела от времени, а позолоченные буквы названия оставались яркими, сияя в свете лампы. Письмо было по-арабски, с довольно красивыми буквами.
Палец Леонардо парил над Заголовок- كتاب في معرفة الحيل الهندسية -И читать вслух. « Китаб фи ма ' рифат аль-хиял аль-хандасия ».
Франческо перевел приглушенным голосом. « Книга знаний об изобретательных механических устройствах ».
«Это было написано два столетия назад», - сказал Леонардо. «Можете ли вы представить себе такое время, золотой век ислама, когда наука и обучение пользовались большим уважением?»
«Я хотел бы когда-нибудь побывать в таких местах».
«Ах, мой дорогой Франческо, ты опоздал. Эти земли погрузились во тьму, изобилующую войнами, дикими в своем невежестве. Тебе это не понравится ". Его пальцы остановились на крышке. «К счастью, его древние знания сохранились».
Леонардо открыл книгу, открыв ее на случайной странице. Черные чернила текли арабской рекой вокруг иллюминированного рисунка фонтана,с водой, текущей из клюва павлина в сложную конструкцию из шестерен и шкивов. Франческо знал, что оставшаяся часть книги полна подобных иллюстраций других устройств, многие из которых были автоматами, вроде того, что французский король хотел, чтобы его сконструировал его хозяин.
«Автором был Исмаил аль-Джазари, - сказал Леонардо. «Блестящий художник и главный инженер дворца Артуклу. Я подозреваю, что из этой книги я многому могу научиться, чтобы помочь мне создать золотого льва французского короля ».
Позади них раздался новый голос. «Возможно, есть другая книга, которая также вам поможет».
Леонардо и Франческо оба повернулись к двери библиотеки, которую они случайно оставили приоткрытой. У входа стояла невысокая, но крепкая фигура. Его простая белая сутана и тюбетейка сияли в тусклом свете. С живостью юности Франческо упал на одно колено и склонил голову. Леонардо едва успел присесть, как фигура снова заговорила.
«Хватит об этом. Стойте, вы двое.
Франческо выпрямился, но продолжал опускать голову. «Ваше Святейшество».
Папа Лев X подошел к ним, оставив пару охранников у дверей. В руках он держал толстую книгу. «Я слышал о том, что ваш ученик роется в наших библиотеках. И цель его поиска. Похоже, вы намерены сделать все возможное, чтобы порадовать нашего нового гостя на севере.
«Я слышал, что король Франсуа может быть весьма требовательным, - признал Леонардо.
«И воинствующий», - многозначительно добавил Папа. «Я бы предпочел, чтобы он придерживался северной тенденции. Это означает, что не стоит разочаровывать его королевское высочество, иначе он решит отправиться дальше на юг со своими солдатами. Чтобы избежать этого, я подумал, что воспользуюсь услугами своих сотрудников для вашего преследования.
Папа Лев подошел к столу и поставил тяжелую книгу вниз. «Это было найдено в Священном Скриниуме».
Франческо застыл от удивления. Священный Скриниум был частной библиотекой пап, которая, как говорят, содержала удивительные книги, как религиозные, так и другие, относящиеся ко времени основания христианского мира.
«Это было приобретено во время Первого крестового похода», - объяснил понтифик, кладя книгу на стол. «Персидский том о механических устройствах издевятый век нашего Господа. Я подумал, что это может быть полезно, как и книга, которую получил ваш ученик ».
Совершенно любопытно, что Леонардо открыл невзрачную обложку книги, ее внешнее название давно стерто. Внутри он обнаружил имя автора и резко повернулся к понтифику.
«Бану Муса», - сказал он, зачитывая имя вслух.
Его Святейшество кивнул, переводя то же самое. «Сыновья Моисея».
Франческо открыл рот с вопросом, затем закрыл его, слишком смущенный, чтобы говорить.
Леонардо все равно ответил, слегка повернувшись к Франческо. «Сыновьями Моисея были три персидских брата, жившие за четыре века до Исмаила аль-Джазари. Аль-Джазари благодарит их по имени в своей книге за их вдохновение. Я не думал, что еще существуют копии этой работы ».
«Я не понимаю», - прошептал Франческо, подходя ближе. "Что это за том?"
Леонардо положил руку на древний текст. «Настоящее чудо. Книга гениальных устройств ».
«Но . . . ? Франческо посмотрел на соседнюю книгу, которую он так старательно приобрел.
«Да, - признал Леонардо, - наш уважаемый Аль-Джазари назвал свою работу в честь этого старого тома, лишь слегка изменив название. Говорят, что эти три брата - Сыны Моисея - десятилетиями собирали и сохраняли греческие и римские тексты после падения Римской империи. Со временем эти братья, опираясь на знания, содержащиеся в этих текстах, создали свою собственную книгу изобретений ».
Папа присоединился к ним за столом. «Но этих братьев интересовали не только научные знания». Понтифик перевернул книгу и вытащил фолио из отдельных страниц. "Что вы думаете об этом?"
Леонардо покосился на пожелтевшие страницы и строчки курсивных чернил и покачал головой. «Это явно арабский язык. Но я далеко не бегло. Со временем, может быть, я смогу ...
Папа снисходительно махнул рукой. «У меня есть арабские ученые. Они смогли перевести страницы. Похоже, это одиннадцатая книгапоэтическое произведение большего размера. В первых строках говорится: «Когда мы спустились к берегу, мы втянули наш корабль в воду и врезали в него его мачту и паруса». ”
Франческо нахмурился. Почему это показалось знакомым?
Понтифик продолжил, читая перевод по памяти. « Мы также посадили овец на борт и заняли свои места, плача и в большом отчаянии. Цирцея, что великий и хитрый goddess- ' »
Франческо ахнул, отрезая папу, таково было его потрясение.
Имя Цирцея . . . это могло означать только одно .
Леонардо сдвинул страницы ближе и подтвердил это. «Вы хотите сказать, что это перевод Одиссеи Гомера ?»
Его Святейшество кивнул с удивлением. «На арабский, около девяти веков назад».
Если это правда, Франческо знал, что это могла быть самая ранняя письменная версия поэмы Гомера. Он снова обрел голос. «Но почему эта глава здесь, в древней книге персидских механических устройств?»
«Возможно, по этой причине».
Папа открыл последнюю страницу фолианта. Там поспешно нарисовали замысловатую иллюстрацию. Похоже, это была механическая карта, усложненная шестеренками и продетыми проволоками и помеченная нацарапанными арабскими нотами. Местность выглядела так, чтобы охватить всю широту Средиземного моря и за его пределами. Тем не менее, механическая карта выглядела незавершенной, работа над ней еще не завершена.
"Что это?" - спросил Франческо.
Папа повернулся к Леонардо. «Это то, что я надеюсь, ты сможешь открыть для себя, мой дорогой друг. Переводчики здесь смогли уловить лишь несколько намеков ».
"Как что?" Глаза Леонардо ярко сияли, человек явно восхищался этой загадкой.
«Первая подсказка». Папа просматривал арабские страницы « Одиссеи» Гомера . «Эта часть эпической поэмы рассказывает о путешествии Одиссея в подземный мир, в земли Аида и Персефоны, в греческую версию ада».
Франческо нахмурился, не понимая.
Папа указал на изображенное устройство и объяснил. «Похоже, Сыны Моисея пытались создать инструмент, чтобы привести их туда». Он пристально посмотрел на Леонардо. «В подземный мир».
Леонардо издал издевательский звук. «Нелепо».
Франческо пробежал холодок. «Зачем этим братьям искать такое место?»
Папа пожал плечами. «Никто не знает, но это вызывает беспокойство».
"Как так?" - спросил Леонардо.
Папа повернулся к ним лицом, позволив ему прочитать искренность в его глазах, и указал на последнюю строчку под иллюстрацией.
«Потому что здесь сказано . . . его нашли сыновья Моисея. Они нашли вход в ад ».
Первый
Штормовой Атлас
Море - это безбрежное пространство, на котором большие корабли выглядят крошечными пятнышками; ничего, кроме неба вверху и воды внизу; в спокойном состоянии разбито сердце моряка; в бурю его чувства шатаются. Не верь этому. Очень его боюсь. Человек в море - всего лишь червяк на куске дерева, то поглощенный, то напуганный до смерти.
—АМРУ БИН АЛЬ-'АС, АРАБСКИЙ ЗАВОЕВАТЕЛЬ ЕГИПТА, 640 г.
1
21 июня, 9:28 AM WGST
Сермилик-фьорд, Гренландия
Морской туман скрыл впереди чудовище.
Когда ялик исчез в призрачном берегу, утренний свет потускнел до мрачных сумерек. Даже грохот подвесного мотора лодки был заглушен тяжелым занавесом. За несколько секунд температура резко упала - с нескольких градусов ниже нуля до холода, который был похож на вдыхание ледяных кинжалов.
Доктор Елена Каргилл закашляла, чтобы ее легкие не сжались в груди. Она попыталась уйти поглубже в свою ярко-синюю парку, которая была застегнута на молнию поверх сухого костюма, чтобы защитить ее от смертельной холодной воды вокруг них. Каждый распущенный клочок ее белокурых волос был заправлен в толстую шерстяную шапку с соответствующим шарфом на шее.
Что я здесь делаю?
Вчера она вся вспотела на раскопках в северном Египте, где она и ее команда тщательно раскопали прибрежную деревню, наполовину поглощенную Средиземным морем четыре тысячелетия назад. Для меня было редкой честью возглавить совместную американо-египетскую команду, особенно для человека, чей тридцатый день рождения оставался еще через два месяца - не то чтобы она не заслужила свое место. Она имела двойную степень доктора философии в области палеоантропологии и искусствоведения.chaeology и с тех пор отличилась в этой области. Фактически, чтобы работать на раскопках, она отказалась от должности преподавателя в своей альма-матер, Колумбийском университете.
Тем не менее, она подозревала, что ее выбрали руководителем группы не только из-за ее академических достижений и полевых исследований. Ее отцом был сенатор Кент Каргилл, представлявший великий штат Массачусетс. Хотя ее отец настаивал, что он не дергал за ниточки, он также был профессиональным политиком, отбывая свой четвертый срок, а это означало, что ложь стала для него второй натурой. К тому же он был нынешним председателем комитета по международным отношениям. Сказал он что-нибудь или нет, его место в Сенате, вероятно, повлияло на процесс принятия решений.
Как могло быть иначе?
Затем последовал этот внезапный призыв лететь в замороженные дебри Гренландии. По крайней мере, эта просьба исходила не от ее отца, а от коллеги, друга, который лично умолял ее приехать и осмотреть сделанное там открытие. Любопытство больше, чем дружба, отвлекло ее от раскопок в Египте, особенно последние слова ее коллеги: « Вы захотите это увидеть». Вы можете переписать историю .
Итак, вчера она вылетела из Египта в Исландию, а затем на турбовинтовом самолете вылетела из Рейкьявика в небольшую деревню Тасиилак на юго-восточном побережье Гренландии. Там она ночевала в одной из двух гостиниц города. За ужином, состоящим из тушеных морепродуктов, она пыталась узнать о сделанном здесь открытии, но получила только пустой взгляд или безмолвное покачивание головой.
Казалось, только несколько местных жителей знали о новом открытии - и никто из них не разговаривал. Даже сегодня утром она ничего не знала.
Теперь она сидела в лодке с тремя незнакомцами, все мужчины, плывущие по мертвому спокойному фьорду в густом, как холодная паста, тумане. Сегодня утром ее друг оставил сообщение, пообещав присоединиться к ней сегодня днем в Тасиилаке, чтобы узнать мнение Елены о том, что здесь было обнаружено.
Это означало, что на данный момент она была одна и явно не в своей тарелке.
Она подпрыгнула, когда над водой разнесся громкий рев, сотрясающий плоское море. вокруг лодки. Как будто монстр впереди почувствовал их приближение. Ночью она слышала подобное урчание, из-за которого было трудно заснуть и усиливалось напряжение.
Сидевший впереди рыжебородый мужчина повернулся к ней лицом. Его щеки и нос были обожжены льдом до румяного цвета. Его желтая парка была расстегнута, как будто он не обращал внимания на холод. Его представили как канадского климатолога, но она не могла вспомнить его имя. Что-то шотландское звучание. В голове она думала о нем как о МакВикинге. По его холодному жесткому лицу ей было трудно судить о его возрасте. Где-то с середины двадцатых до начала сороковых годов.
Он махнул рукой перед собой. «Ледотрясение», - объяснил он, когда грохот стих. "Не о чем беспокоиться. Просто лед тлеет и разбивается о поверхность ледника Хельхейм. Эта масса льда впереди нас - один из самых быстро движущихся ледников в мире, ежедневно уходящий в океан примерно на тридцать метров. В прошлом году откололась огромная его часть. Около четырех миль в ширину, милю в ширину и в полмили толщиной.
Елена попыталась представить себе айсберг размером примерно с нижний Манхэттен, проплывающий мимо их маленькой лодки.
Климатолог уставился в туман. «Землетрясение от этого единственного разрыва длилось целый день и было зарегистрировано сейсмометрами по всему миру».
«И это должно меня успокоить?» - спросила она с дрожью.
"Извините." Его лицо расплылось в широкой улыбке, его зеленые глаза мерцали даже в туманной пелене, от чего он сразу же выглядел намного моложе. Теперь она догадалась, что он был всего на пару лет старше ее. Она также внезапно вспомнила его имя: Дуглас Макнаб.
«Это все та деятельность, которая привлекла меня сюда два года назад», - признал он. «Подумал, мне лучше изучить его, пока я еще могу».