Картер Ник : другие произведения.

Морская ловушка

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  Морская ловушка
  Глава первая
  Резкий женский крик насторожил мужчину, и он прислушался.
  Женщина снова закричала — пронзительно и испуганно.
  Мужчина удовлетворенно ухмыльнулся.
  Но вместо улыбки его лицо, обезображенное шрамом, исказил кривой оскал. Достав из левого кармана пачку, мужчина зажал сигарету между стальными пальцами, обтянутыми кожей, и с удовольствием закурил. Миниатюрный пистолет, стволом которого служила фаланга протеза, уже не смущал его, как поначалу, пока он еще не привык к нему. Он даже гордился своей механической рукой, такой же неотъемлемой частью его организма, как и наполовину парализованное лицо и позвоночник, скрепленный стальными болтами. Светило хирургии сделал все, что мог…
  Иуда давно смирился со своим уродливым телом. В конце концов, лишь благодаря своей компактности и выносливости, он умудрялся выбираться живым из переделок, смертельных для крупных и здоровых мужчин. Однажды он поклялся, что заставит этот жестокий мир, насмехающийся над его искалеченным телом, преклоняться перед его гениальным мозгом. И почти добился поставленной цели, не раз демонстрируя свое превосходство над простыми смертными.
  И все же окончательный успех предательски ускользал от Иуды. «Но на сей раз, — подумал он, — этого не случится, желанный триумф практически у меня в руках». Гарольд, его новый партнер, раскрыл перед ним поразительные возможности, дающие безграничную власть над всем миром. Иуда усмехнулся, вспомнив, что их сблизило. Впрочем, тотчас же решил он, сейчас, на пороге победы, уже не важно, как они нашли друг друга. Зло всегда находит каким-то таинственным образом другое зло. Главное, что они объединили свои усилия, благодаря чему Иуда сможет наконец вернуть все старые долги.
  Девушка снова вскрикнула. Иуда догадался, что Гарольд еще только разминается, разогревая ее. Он понял это по тону ее криков: в них слышался пока лишь испуг, но не настоящий ужас, который тоже прозвучит, но немного позже. Гарольд был мастером своего дела. Должно быть, сейчас он забавлялся с новой малышкой из Панамы. Она работала официанткой в дешевом ночном клубе, и ее кандидатура вызывала у Иуды серьезные сомнения. Он был чрезвычайно осторожен в подборе женщин, разработал сложнейшую программу прикрытия их вербовки, изучал самым тщательнейшим образом каждую новенькую и все ее окружение. Но Гарольд настаивал, и он уступил ему, хотя знал наперед, что девчонка не оправдает надежд партнера. Она явно не из пугливых и вряд ли сможет удовлетворить тщеславие Гарольда. Но она уже здесь, менять что-либо поздно. Впрочем, на днях ожидается прибытие новой партии…
  Раздался еще один крик — долгий и пронзительный. Видимо, Гарольд забыл закрыть дверь своей комнаты. Стены специальных камер внизу, обитые звуконепроницаемым материалом, не пропустили бы даже самого отчаянного вопля подопытной. Иуда вскочил на ноги и быстрой вихляющей походкой подошел к стене. Отодвинув в сторону одну из деревянных панелей, он нажал на кнопку телемонитора. На экране возникла жилая комната Гарольда.
  В углу, прижав руки к груди, дрожала обнаженная девушка. Рядом с ней, держа сорванную с нее одежду, стоял Тартар. Видимо, девушка кричала, когда он срывал с нее белье. Мощное тело Тартара наверняка заняло бы весь маленький экран монитора, не встань он несколько поодаль от своей жертвы. Гарольд медленно приближался к ней, и Иуда мысленно отметил, что у девушки довольно большая для ее миниатюрной фигурки грудь и кругленький животик. Ноги у нее, к сожалению, были слегка коротковаты, но этот недостаток компенсировался ее молодостью. «Лет эдак через десять она превратится в толстую дурнушку, — подумал Иуда и усмехнулся, — но ей это уже не грозит. Она должна быть им благодарна за то, что они избавят ее от этих неприятностей». Тем временем Гарольд приблизился к девушке вплотную.
  — Подожди пока снаружи, Тартар! — приказал Гарольд помощнику хорошо поставленным голосом, четко выговаривая каждое слово. Великан, по имени Тартар, даже не пошевелился, впившись плотоядным взглядом в голую девицу.
  — Подожди снаружи, Тартар! — раздельно повторил Гарольд.
  Тряхнув своими черными и густыми, как львиная грива, волосами, ниспадающими на могучие плечи, великан оторвал свой взгляд от девушки и посмотрел на Гарольда. Высокие скулы и кожа цвета охры, обтягивающая его узкоглазое лицо, выдавали в Тартаре уроженца Монголии. Его предками и в самом деле были дикие соплеменники грозного Кублай-хана, чьи орды наводили ужас и на друзей, и на врагов, сея повсюду разрушение и смерть.
  Иуда нашел этого человека в Монголии и привез его сюда, обучил английскому языку и приучил к роскоши и наслаждениям, о которых сын степей даже не мечтал. Он стал для монгола не просто повелителем, а Богом, и своим ограниченным крестьянским умом Тартар понимал, что без Иуды он так и остался бы ничтожеством у себя на родине. Иуда приказал ему исполнять все указания своего партнера Гарольда, выше которого был только он сам. И сейчас, увидев, что Тартар наконец повернулся и направился вон из комнаты, Иуда удовлетворенно улыбнулся и кивнул в знак одобрения головой: хоть и неохотно, великан все-таки подчинился, не задавая лишних вопросов.
  Иуда, конечно же, отдавал себе отчет в том, что Тартар обладает мозгом ребенка и навсегда обречен существовать в полусумрачном состоянии человека с силой Геркулеса и сознанием подростка, но это его вполне устраивало. Он вновь взглянул на экран: едва Тартар вышел, Гарольд взял девушку за запястье и потянул ее к себе. Со слезами в расширившихся от ужаса глазах она повиновалась.
  — Я не сделаю тебе больно, глупышка, — говорил Гарольд. — Только не упрямься и делай то, что я скажу. Ты все поняла, моя милочка?
  Он толкнул ее на длинный диван и встал над ней, высокий и стройный, со строгим сосредоточенным лицом, которое, при определенных обстоятельствах, возможно, могло бы понравиться некоторым женщинам, но только не этой, многоопытной в любовных утехах, девице из ночного клуба. Он не относился к ее типу мужчин. Гарольд швырнул ее на диван и сам сел рядом, явно намереваясь заняться с ней любовью. Иуда почувствовал, что у него течет по подбородку слюна, и, сообразив, что улыбается, наблюдая за бесплодными попытками Гарольда овладеть девушкой, обтер подбородок здоровой рукой. Гарольд все еще не терял надежду, что когда-нибудь чудо все-таки свершится и он на самом деле сможет сделать это. Сжимая грудь девушки, он тихо говорил ровным голосом:
  — Я понравлюсь тебе, малышка! Со мной тебе будет лучше, чем с этим диким монголом. Будь ласковой со мной, и он тебя не тронет.
  Гарольд стал целовать ее грудь, и она покорно обняла его за плечи. На лице девушки Иуда прочел полнейшее безразличие опытной проститутки, знавшей ласки многих мужчин. Напрасно она вела себя так с Гарольдом, его трудно было обмануть. Он любил мучить женщин, доводя их до исступленного ужаса, из которого иногда возникала необычайная страсть, а чаще — полнейшая покорность затравленного животного. Девушка пока еще не догадывалась, что ее ждет, и терпеливо сносила все его безобидные ласки. И лишь когда Гарольд швырнул ее на ковер, в глазах промелькнула догадка, но она, видимо, откинула эту мысль и, закрыв глаза, расслабилась, пока Гарольд терся своим животом о ее обнаженное тело, пытаясь возбудить невозбудимое.
  Иуда вновь ухмыльнулся: уж он-то знал, до каких невиданных высот научной эротики возвел Гарольд садизм. Сам не чуждый садистским наслаждениям, Иуда поражался изощренным сексуальным фантазиям Гарольда, неустанно выдумывавшего все новые и новые забавы. И хотя Иуда мог позволить себе не только подглядывать за другими, он предпочитал сексу игру воображения и тренировку ума. Наблюдая за Гарольдом, он пришел к заключению, что его увлечение садизмом обусловлено импотенцией. Он считал, что в его недуге повинна какая-то женщина и, скорее всего, на то имелись веские основания. Так или иначе, физическая несостоятельность в сексе Гарольда и его маниакальный садизм были тесно связаны. Сделав это открытие, Иуда понял, что отныне Гарольд в его руках и он сможет использовать его ум и знания в собственных интересах. Ведь чтобы завладеть человеком, нужно лишь понять, ради чего тот живет, и дать ему все необходимое. Резкий крик девушки заставил Иуду вновь посмотреть на экран монитора: Гарольд выкручивал ей руку за спину, приговаривая:
  — Будешь знать, как бездельничать!
  — Но я стараюсь! — всхлипывала она. — Я действительно стараюсь! Отпусти руку, мне больно!
  Гарольд отпустил ее руку, и девушка упала на него, отчаянно пытаясь поднять то, что не поднималось. Наконец до нее дошло, что все попытки удовлетворить этого импотента ни к чему не приведут. И осознав это, она вся покрылась испариной. Гарольд оттолкнул ее в угол, и она ударилась затылком о стол. Он подбежал к ней и стал бить рукой по лицу, злобно хрипя при этом:
  — Ты плохо стараешься! Старайся лучше!
  — Нет, я стараюсь изо всех сил, клянусь! — рыдала девушка.
  Гарольд вдруг снова выкрутил ей запястье. Вскрикнув от пронизывающей боли, девушка упала на спину. Гарольд опустился возле нее на колени и влепил ей затрещину. Встряхнув головой, девушка вскочила на ноги и схватила со стола тяжелую стеклянную пепельницу. Держа ее в правой руке, она решительно двинулась на обидчика, который тоже поднялся с пола и пятился от нее в угол.
  — Подонок! — с яростью выдохнула она. — Жалкий похотливый ублюдок! Я убью тебя!
  Иуда похолодел: произошло именно то, чего он опасался. Девушка не испугалась до смерти, а решила дать Гарольду отпор. Ее глаза сверкали обидой и гневом. Вот к чему приводит пренебрежение его инструкциями!
  А ведь Иуда предусмотрел в подборе девиц каждую мелочь! Он уже хотел нажать на кнопку вызова на помощь Тартара, когда увидел, что Гарольд быстро забежал в чулан и вернулся оттуда с кнутом в руке. Кнут рассек нежную девичью кожу с треском китайской хлопушки. Она закричала и выронила пепельницу. Гарольд дернул на себя кнут, обвивший колени девушки, и она упала лицом на ковер. Гарольд принялся хлестать ее кнутом по самым уязвимым местам, приходя в возбуждение от вида кровавых полос на ее теле. Он умел орудовать плеткой и кнутом, нанося удары именно туда, куда ему хотелось. Девушка каталась по полу, извиваясь и вопя, умоляя его пощадить ее. Внезапно Гарольд опустил руку с кнутом и, наклонившись над ней, с улыбкой проговорил:
  — Это лишь первый урок тебе, малышка! Я многому научу тебя, очень многому… Это лишь начало!
  Он знал, насколько мучительно ожидание пытки, как противен холодный страх, разъедающий душу жертвы. Он был ужаснее самого акта истязания плоти, страшнее всех его садистских упражнений. Гарольд наглядно продемонстрировал Иуде, как с помощью приемов, разработанных русским ученым Павловым, можно превратить любую строптивую девицу в дрожащую покорную тварь и лишить ее остатков разума и воли.
  — Тартар! — крикнул он, и огромный монгол вошел в комнату. — Можешь забрать ее вниз. Но сперва поиграй с ней немного прямо здесь, а я посмотрю…
  Тартар поднял одной рукой девчонку за шею и швырнул на стол, словно куклу, скаля гнилые зубы.
  — 
  — Но ведь ты же обещал мне! — крикнула она.
  — Тартар закончит то, что я не смог для тебя сделать, — с ухмылкой сказал Гарольд, опускаясь на диван. Ты заслужила удовлетворение, крошка моя. Приступай, Тартар!
  Не обращая внимания на плач девчонки, монгол раздвинул ей ноги и, стоя у края стола, резко вонзил в нее свою мужскую плоть. Девушка пронзительно закричала, но бесцеремонный потомок Кублай-хана снова и снова терзал ее с чудовищной силой, пока ее крики не перешли в хриплый стон.
  — Молодец, Тартар! — похвалил его Гарольд. — Пока достаточно.
  Ему, однако, пришлось повторить это дважды и даже хлопнуть кнутом в воздухе, прежде чем монгол отпрянул от девушки, улыбаясь идиотской улыбкой. Она сползла со стола, Тартар подхватил ее под мышку и вышел вместе с ней из комнаты, предвкушая продолжение удовольствия.
  Гарольд сел за письменный стол, вынул из ящика бумагу, карандаш, логарифмическую линейку и стал что-то писать. Вскоре лист покрылся цифрами и уравнениями: Гарольд торопился закончить последние расчеты, необходимые для успешного завершения их эксперимента.
  Иуда выключил монитор и облегченно вздохнул. На этот раз все обошлось, но впредь он не потерпит никаких нарушений заведенного порядка. Нужно будет усилить контроль за подбором девушек. Иуда не мог допустить, чтобы все его титанические усилия рухнули из-за простой небрежности. Он всегда разрабатывал свои операции с большой тщательностью, но эта операция была вершиной его творческой мысли. К несчастью, Иуда не знал, что написал Роберт Бернс о самых продуманных планах мышей и людей.
  Глава вторая
  В подземном гараже небоскреба, в котором обосновалась вашингтонская штаб-квартира специальной разведывательной службы США, из своего автомобиля вышел высокий мужчина плотного телосложения и быстрым шагом направился к лифту. Его осанка и решительная походка выдавали в нем человека, больше привыкшего действовать, чем созерцать. Войдя в кабину лифта, Ник Картер нажал на кнопку верхнего этажа и взглянул на вспыхивающие на табло над дверью цифры. Хоук редко вызывал его непосредственно в свой кабинет, предпочитая встречаться на конспиративных квартирах. И уж если он позволил себе сделать исключение из правил, значит, назревала какая-то важная и срочная операция.
  Лифт наконец остановился, дверь открылась, и Ник очутился в небольшой приемной. За столом секретарши сидела незнакомая ему особа, которая, впрочем, вполне могла работать здесь уже год, и он все равно бы не узнал об этом. По обе стороны от девицы с невозмутимым видом почитывали газеты и журналы дюжие охранники, удобно устроившись в мягких креслах. Сдержав улыбку, Ник сделал вид, что не замечает их внимательных взглядов, и посмотрел исподлобья в дальний верхний угол, где под самым потолком чернели вентиляционные отверстия. Стоило только секретарше нажать ногой на потайной рычаг под ее столом, и вошедший тотчас же рухнул бы на пол, изрешеченный градом пуль из специальных пулеметов.
  Ник улыбнулся и предъявил удостоверение. Скользнув по нему взглядом, девушка расплылась в любезной улыбке и, забрав у него документ, сунула его в небольшое контрольное устройство. Убедившись, что фотография и отпечатки пальцев в удостоверении соответствуют данным, заложенным в память компьютера, которые тотчас же высветились на экране дисплея, она вернула ему карточку и, кивнув охранникам, нажала на кнопку звонка. Ник улыбнулся ей в ответ и прошел мимо нее к двери соседнего кабинета. Все это происходило без слов, но участники этой немой сцены и так прекрасно поняли друг друга.
  Взглянув на экран, очаровательная секретарша Хоука узнала, что симпатичный мужчина атлетического телосложения, стоящий перед ней, и есть знаменитый Агент номер три Ник Картер: глаза голубые, рост — шесть футов и два дюйма, осколок гранаты в левом бедре, шрам на груди с правой стороны. Имеет ранг магистра убийств, лицензию на пилотирование всех видов самолетов, прекрасно плавает с аквалангом под водой, свободно говорит на десяти языках. Кроме того, он отличный автогонщик, победитель множества спортивных состязаний и член гастрономического общества. Короче говоря, настоящий супермен.
  Ощущая у себя между лопатками сверлящий взгляд секретарши, Ник Картер вошел в кабинет Хоука. Шеф поднялся из-за стола ему навстречу. Вид у него был измученный, но стальные глаза все так же пронизывали собеседника насквозь, а голос звучал четко и властно. Кроме него, в комнате находились еще три человека, они тоже встали, и Хоук представил их Нику.
  — Жак Деболь, французская разведка; Арон Кул, израильская служба безопасности; капитан Хотчкинс — ВМФ США.
  Хоук достал из коробки новую сигару.
  Ник сел на свободный стул и приготовился слушать.
  — Эти господа здесь потому, — начал рассказывать Хоук, — что за сравнительно короткий срок наши страны претерпели схожие морские трагедии. Вы, конечно же, знаете, о чем идет речь, Агент номер три?
  Ник кивнул: он слышал об этих странных происшествиях.
  Хоук имел в виду, несомненно, таинственное исчезновение сперва израильской, а затем французской и американской подводных лодок в океане, наделавшее много шума в мировой прессе.
  — Любопытно, что ни одна из исчезнувших лодок не подала никакого тревожного сигнала перед тем, как пропасть бесследно. Все подводные лодки просто растворились в толще воды или же испарились при всплытии. И с тех пор о них ни слуху ни духу.
  — И вот, наконец, мы получили ответ на эту загадку, — после многозначительной паузы, продолжал Хоук, — президент Соединенных Штатов подвергся наглому шантажу: злоумышленник потребовал сто миллионов долларов за возвращение нашей новейшей субмарины «Х-88». Вы уже догадались, как зовут этого шантажиста?
  — Иуда! — воскликнул Ник не задумываясь. На подобную операцию способен был только он. Да, лишь один человек в мире, настоящий дьявол в человеческом обличье, подлинное олицетворение зла, по имени Иуда, мог сделать это! Ник почувствовал, как в нем закипает гнев.
  — В своем послании президенту, — продолжал Хоук, — Иуда утверждает, что и остальные подводные лодки исчезли в ходе испытания разработанного им секретного оружия. Похищенная им лодка «Х-88» является новейшим достижением американской военной технологии, флагманом нашего военно-морского флота. Я уже не говорю об экипаже.
  — Если мы не заплатим ему, — сказал Ник, — он продаст ее противнику. А если заплатим, где гарантии, что этим дело закончится?
  — Абсолютно верно, — кивнул Хоук. — Именно поэтому мы все и собрались здесь на совещание.
  — Нет никаких оснований надеяться, — вступил в разговор представитель Израиля, — что этот маньяк не поступит подобным же образом и с другими государствами. Ведь аппетит приходит, как известно, во время еды. Он хочет поставить на колени весь мир. Мы предоставили в распоряжение вашего шефа всю имеющуюся у нас по этому вопросу информацию. Может быть, нам по крупицам удастся воссоздать более-менее ясную картину.
  — А пока что ясно лишь одно, — заметил Хоук, — если мы не заплатим в ближайшие пять дней, Иуда захватит новые подводные лодки и потребует еще больше денег за них.
  — Но как ему удается это делать, черт побери? — воскликнул Ник. — Ведь нельзя же просто взять субмарину под мышку и уплыть вместе с ней! Подводные лодки оборудованы радарами, гидролокаторами, системами раннего предупреждения и прочими сложнейшими защитными устройствами. Что же происходит со всем этим оборудованием? Почему оно не срабатывает?
  — Иуда каким-то образом нейтрализует его, — пожал плечами Хоук. — Он применяет нечто такое, что полностью отключает все системы обнаружения и предупреждения лодки. Мы не имеем ни малейшего представления, какой именно объект следует искать, но ясно, что это нечто мощное и массивное и, несомненно, оно где-то базируется. Там сейчас удерживается и подлодка «Х-88» вместе с экипажем. У вас есть пять дней на то, чтобы обнаружить эту базу и сорвать очередную операцию Иуды. И конечно же, спасти нашу лодку и ее команду.
  Ник широко улыбнулся и сделал большие наивные глаза.
  — Считайте, что ваш приказ уже выполнен, сэр! — бодро воскликнул он, окинув насмешливым взглядом всех присутствующих. Судя по их серьезным лицам, они были склонны в это поверить.
  Хоук, насупив брови, метнул на Ника укоризненный взгляд и продолжал как ни в чем не бывало:
  — Рассмотрим теперь всю имеющуюся в нашем распоряжении информацию, джентльмены!
  Француз с тоской закатил глаза к потолку при этих словах: очевидно, информации было не слишком много.
  — Итак, вот что имеется у нас в распоряжении, Агент номер три, — сказал невозмутимым тоном Хоук. — Во-первых, нам известно, что, при всей своей изобретательности на подобные трюки, Иуда не обладает достаточными техническими и научными знаниями, чтобы создать подобное супероружие. По этому поводу несколько слов хотел бы сказать месье Деболь, — кивнул он в сторону француза.
  — Вы, конечно же, слышали о французском биологе Франсуа Санге и его нашумевшем открытии в области подводных исследований и способности человека жить на морском дне. Приблизительно года полтора тому назад к этому профессору обратился один его знакомый, который заявил, что может создать подводное устройство, способное контролировать весь мир. Он не был французом, звали его Гарольд Фратке. Профессор Санге знал его как гениального специалиста по биологии моря, но одновременно был наслышан о его вздорном характере и странных причудах. Дело заключается в том, что этот ученый прослыл сексуальным маньяком среди своих коллег. Более того, он даже подвергался аресту за совращение молоденьких девушек и использование в низменных целях наркотических средств. Из Сорбонны его выгнали за то, что он насильно удерживал в своей комнате студентку. Профессор Санге не стал связываться со столь гнусным типом и выставил его за дверь, а о его странном предложении сообщил в службу безопасности. Мы пытались разыскать Гарольда Фратке, но он словно в воду канул…
  Хоук сделал знак продолжать Арону Кулу, представителю Израиля.
  — Примерно год назад, — начал тот, — на границе с Иорданией был убит торговец живым товаром. Этот человек занимался поставкой девушек богатым покупателям, главным образом арабам и японцам. В списке клиентов убитого мы нашли имя Гарольда Фратке. Несколько подозрительно, не правда ли?
  — Все это весьма любопытно, — заметил Ник. — Прослеживается очень интересная цепочка: торговец живым товаром — ученый, склонный к сексуальным извращениям — злодей Иуда. Но как мне найти этого злодея? Признаться, я даже не представляю себе, с чего можно было бы начать…
  — Мы заложили в наш новейший компьютер некоторые дополнительные данные по этому вопросу. — сказал Хоук. — В частности, результаты лабораторного анализа состава чернил и бумаги письма Иуды президенту, отправленного из Вашингтона три дня назад, данные о составе воды и воздуха в районе исчезновения подводной лодки, а также в шести других районах мира, где имеется наибольшее количество крохотных островов и атоллов, не отмеченных на картах.
  — Разумеется, принимались во внимание исключительно глубоководные районы, — заметил капитан Хотчкинс, — поскольку все пропавшие подводные лодки совершали рейды на значительной глубине.
  — Перед компьютером была поставлена задача определить вероятный район исчезновения лодок и, соответственно, поиска, — пояснил Хоук.
  — На мой взгляд, — задумчиво произнес Ник, — искать следует в Карибском море, возле Малых Антильских и Подветренных островов вдоль побережья Венесуэлы.
  Хоук поджал губы, выразительно взглянув на зарубежных коллег. У всех троих отвисла нижняя челюсть. Первым пришел в себя от изумления француз:
  — Невероятно! — воскликнул он. — Это выше всяких похвал!
  — Вам не нужен никакой компьютер с такими сотрудниками, — сказал израильтянин. — Это феноменально!
  — Я просто угадал, — скромно потупился Ник. — Это чистая случайность.
  Перед его мысленным взором вспыхнула карта Карибского моря, в восточной части которого полумесяцем вытянулись Малые Антильские острова. Глубоководные районы начинались за островами Лос-Рокес. Крупные острова, такие, как Аруба, Кюрасао и Бонайре, в западной части этой цепи можно было смело исключить, учитывая оживленное судоходство между ними. Скорее, следовало обратить внимание на малые острова за рифом Кюрасао и те, что к востоку от него. Голос Хоука прервал размышления Ника.
  — Тебе потребуется прикрытие для твоих поисков, — говорил он. — Как раз сейчас там работает океанографическая экспедиция, возглавляемая доктором Фразером. Это большая удача для нас. Доктор Фразер весьма обрадовался, получив от нас необходимое для исследований оборудование. А ты, Ник, будешь работать в составе группы как представитель военно-морского флота США: это было главным условием нашей помощи экспедиции.
  — Значит, руководитель экспедиции не знает, кто я на самом деле? — уточнил Ник.
  — Именно так, — кивнул Хоук.
  — Но имели ли мы моральное право вводить его в заблуждение, шеф? — нахмурился Ник. — Вы уверены, что он принял бы от нас помощь, если бы знал подлинную цель моей миссии? Ведь мы подставляем океанографов под удар! С Иудой шутки плохи…
  — Никакой опасности нет, — улыбнулся Хоук. — Экспедиция проводится вполне легально, так что не стоит паниковать, Ник.
  Картер лишь тяжело вздохнул: всегда может случиться нечто непредвиденное. Но Хоук оставался верным своему принципу — использовать любую возможность для достижения своей цели, порой даже рискуя чужими жизнями. Если все пройдет гладко, наивный ученый даже не догадается, какой опасности он подвергался, принимая от военных помощь. Но если нет, ему придется пожалеть об этом.
  — Теперь у вас уже на час меньше времени, чтобы найти Иуду и пропавшую «Х-88»! — Хоук встал, давая тем самым понять, что инструктаж закончен.
  — Извините, сэр, что я немного заболтался, — желчно заметил Ник.
  — Все в порядке, Агент номер три, — улыбнулся уголками губ Хоук. — Загляните в отдел специальных эффектов, там приготовили для вас новое снаряжение для подводного плавания. Стьюарт вам все объяснит подробнее. Вы свободны.
  Трое других присутствующих на совещании тоже встали, и Ник помахал им на прощание рукой. Они посмотрели на него, как на покойника на похоронах. «Что ж, возможно, они и правы», — подумал Ник. У него оставалось чуть менее пяти дней, чтобы найти то, что Иуда прятал уже более года. Не слишком светлая перспектива!
  Направляясь в отдел специальных эффектов, Ник попытался еще раз проанализировать услышанное в кабинете шефа. Итак, на борту исчезнувших подводных лодок находилось не менее трехсот человек. Скорее всего, они погибли. Теперь Иуда удерживает, еще сто моряков. Ник скрипнул зубами: уж на этот раз негодяю от него не удастся уйти! Это будет их последний поединок.
  Стьюарт встретил Ника радостной улыбкой ребенка, получившего новую игрушку. Ник внимательно выслушал инструкции начальника технического отдела по эксплуатации снаряжения для подводного плавания, отлично понимая, что во время предстоящей ему экскурсии в неведомое от этого снаряжения будет зависеть его жизнь.
  — До Пуэрто-Рико вы долетите на пассажирском самолете, — сказал в заключение Стьюарт. — Доставку вас на судно обеспечит руководитель местного отделения воздушной службы. Ученые ни о чем не должны догадаться, вас представят им как капитана Картера из управления океанографии военно-морского флота. Надеюсь, вы все поняли. Желаю вам удачи!
  Ник кивнул, взял специальное снаряжение и вышел из кабинета. Теперь дорога была каждая секунда. Долетев без особых проблем до Нью-Йорка, он пересел на самолет, который должен был доставить его в Пуэрто-Рико. Салон был полон веселых туристов, бизнесменов и отпускников, решивших проведать своих родственников. Напротив Ника сидела милая девушка, уже пристегнувшая пояс безопасности. Она излучала жизнерадостность, задор и энергию, свойственную большинству сельских девушек. У нее были каштановые волосы, румяные, как яблоки, щечки и полная грудь под пиджаком оранжевого цвета поверх синей юбки. У нее были чуточку полноватые ноги, но это компенсировалось их стройностью и аппетитной нежной кожей. Девушка была без чулок и в туфлях на плоской подошве.
  — Не волнуйтесь, — заметив смятение на ее открытом лице, негромко сказал Ник. — Самолет взлетит.
  — Неужели это настолько заметно? — расхохоталась она. — Знаете, у меня ведь совершенно нет опыта полетов, в отличие от вас…
  — А почему вы решили, что у меня он есть? — с улыбкой спросил Ник.
  — Сама не знаю, — ответила она. — У вас вид человека, который имеет большой опыт вообще во всем.
  Ник расплылся в улыбке: путешествие обещало быть приятным. Эта простодушная девушка все больше нравилась ему. Когда самолет наконец поднялся в воздух и лег на заданный курс, они заказали коктейль и разговорились. Бетти-Лу Роулингз охотно рассказывала своему попутчику о себе. Она родилась среди кукурузных полей Небраски, а в большой город перебралась только год назад. На новом месте ее ожидали не только радости и приятные впечатления, но и заботы и огорчения. Ей пришлось столкнуться с большими трудностями. Ник представился ей исследователем океанских глубин по имени Тед Малоун, направляющимся в очередную командировку. Предосторожности в переполненном самолете были далеко не излишне: как знать, кто прислушивается к их безобидной болтовне? |
  — Вы собираетесь провести в Пуэрто-Рико отпуск? — поинтересовался Ник у своей повеселевшей собеседницы, наивная любознательность и непосредственность которой все больше умиляли и забавляли его.
  — Ах, нет! — громко воскликнула она, приходя вдруг в странное возбуждение. — Меня должны там встретить и отвезти на место моей новой работы. Признаться, я очень волнуюсь, даже слегка побаиваюсь… Ведь компания пришлет за мной специальный самолет!
  — Что же это за работа? — насторожился Ник.
  — Я буду секретарем богатого пожилого бизнесмена, сумасбродного отшельника, живущего на острове. Меня предупредили, что штат его сотрудников весьма ограничен — помощник и несколько слуг. Представляете, в моем распоряжении будет целый остров! Как мне сказали, мои обязанности будут не слишком обременительными.
  — И как же вы нашли такую работу? — спросил Ник, заинтригованный услышанным.
  — Прочитала объявление в газете! — ответила Бетти-Лу. — Набор производит компания по трудоустройству «Уолтон имплоймент эдженси». Боже мой, вы не представляете, какую они устроили мне проверку! Эти собеседования и тесты совершенно измучили меня! Мне пришлось выложить им всю подноготную, их интересовала буквально каждая мелочь: есть ли у меня любовники, с кем я дружу, где мои родители и все такое прочее. Они сказали, что мне предстоит месяцами жить в полнейшей изоляции от всего мира на этом острове, так что лучше мне сразу отказаться, если я плохо переношу разлуку с родными и близкими. Но я живу сама по себе уже с восемнадцати лет, а мои родители давно умерли. Когда год назад скончалась моя тетя, я решила перебраться в Нью-Йорк. Так что проверку я прошла, и меня приняли на эту работу.
  Ник на всякий случай мысленно повторил и запомнил название компании по трудоустройству, даже не зная, пригодится ли это ему, но повинуясь какому-то внутреннему тревожному чувству. Что ж, время, как обычно, все расставит на свои места…
  Из динамика бортовой радиосвязи раздался громкий и чистый голос пилота:
  — Леди и джентльмены, над Пуэрто-Рико завис густой туман, поэтому наш самолет наверняка станет последним, который спустя несколько минут приземлится в этом районе. Пожалуйста, пристегните свои ремни безопасности. Мы рады были видеть вас на борту нашего самолета. Желаем приятного отдыха!
  Ник ободряюще подмигнул побледневшей Бетти-Лу, и она ответила ему благодарной улыбкой. Самолет нырнул в плотную завесу тумана, заходя на посадку. По тому, как плавно снижалась тяжелая машина, Ник понял, что штурвал в надежных и опытных руках. Внешне расслабленный, словно избалованный домашний кот, Ник был внутренне собран и напряжен. Внезапный туман мог расстроить все его планы.
  Колеса авиалайнера коснулись посадочной полосы, и сквозь клочья тумана замерцали огни аэровокзала. Вскоре они с Бетти-Лу уже были внутри терминала, где в первую очередь навели справки о прибытии частных самолетов, посланных за ними. Увы, предсказание командира экипажа их авиалайнера оправдалось: для маленьких самолетов аэропорт был уже давно закрыт. В метеослужбе Нику сказали, что туман рассеется только утром, поэтому не оставалось ничего другого, кроме как устроиться на ночь в ближайшей гостинице.
  Ник взглянул на Бетти-Лу и понял по выражению ее лица, что она разочарована. Физиономия самого Ника светилась полнейшим благодушием, хотя внутри у него все кипело, как в адском котле. Не хватало только ему потерять целых двенадцать часов! Иуда пока бесспорно лидировал. Он снова посмотрел на огорченную девушку и проникся к ней жалостью.
  — Не вешайте носа, — сказал он. — Я весь вечер буду развлекать вас!
  Она взяла его под руку, и от прикосновения к его плечу ее упругой груди Ник ощутил сладкую дрожь.
  — Спасибо, Тед! — воскликнула она. — Ненавижу ждать, для меня это хуже смерти. Я так долго ждала этого часа — и вот вам, пожалуйста! Снова томительное ожидание!
  — Не расстраивайся, малышка, — перешел на фамильярный тон Ник, решив, что настал самый подходящий для этого момент. — Нужно зарегистрироваться в отеле и хорошенько поужинать. Раз уж нам все равно торчать здесь всю ночь, лучше получить от этого удовольствие. Ты согласна со мной, крошка?
  Девушка радостно кивнула и, припав к его плечу, позволила ему отвести себя в фойе гостиницы, стараясь идти с Ником в ногу. Ресторан оказался довольно уютным, они пили коктейль, танцевали, ели, снова танцевали и снова пили коктейль. Бетси постепенно успокаивалась, и когда они наконец оказались возле двери ее номера, он обнял ее и мягко спросил:
  — Тебя ничего не беспокоит? Мне показалось, что тебе немного грустно. Почему? Расскажи мне, как своему духовнику.
  — Мне вдруг совершенно расхотелось ехать на этот остров! — призналась она. — У меня давно не было такого приятного вечера, как сегодня. Я буду скучать без тебя, Тед!
  Она вполне серьезно посмотрела ему глаза, он улыбнулся и шутливо коснулся пальцем кончика ее носа.
  — Я тоже думал, каково тебе будет одной на этом острове, — сказал он. — Но люди воспринимают мир по-разному. Ты хорошенько подумала, давая согласие на такую работу?
  — Да, и решила, что она мне подходит, — сказала девушка. — Но теперь, когда я познакомилась с тобой, я уже не уверена в этом. И если бы я знала, что мы снова встретимся, пусть даже спустя много месяцев…
  — А почему бы и нет? — спросил Ник, входя следом за ней в номер. Эта искренняя девушка понравилась ему. Внезапно она обняла его и прошептала:
  — Помоги мне, Тед! Укрепи мой дух! Поддержи меня!
  Он поцеловал ее в губы, и она захлопнула за его спиной дверь. Высвободившись из его объятий, она сбросила с себя свой апельсиновый пиджак на кресло, скинула блузку и стянула синюю юбку и трусики. В ее действиях не было ничего вульгарного и неприличного, она сделала это очень просто и естественно. Ник подошел к ней, и она прильнула к его бронзовой мускулистой фигуре всем своим молочно-белым телом.
  — Не думал, что мне предстоит такая чудесная ночь, — выдохнул ей на ухо Ник.
  — И я тоже этого не ожидала, Тед, — прошептала она. — Но я ни о чем не жалею, и мне не стыдно в этом тебе признаться. Знаешь, я совсем не такая, как эти городские притворщицы. Живя в деревне, иначе смотришь на мир. Если мне хочется чего-то, я радуюсь этому и говорю об этом прямо.
  — Тогда замолчи и используй свой ротик для чего-нибудь еще, — с ухмылкой сказал Ник, сжимая ее упругую грудь с торчащими розовыми сосками.
  Неопытная в любви, Бетти-Лу с лихвой возмещала этот недостаток своей непринужденностью и страстью, отдаваясь ему. У нее были сильные руки, и они лучше всяких слов говорили ему, насколько он желанен ей. Ее тело содрогалось и изгибалось, ее бедра ходили ходуном под его мощным торсом, а из горла вырывались восторженные крики и вздохи.
  — Еще, еще! — хрипела она. — Не останавливайся, прошу тебя!
  Впившись ногтями в его плечи, она стонала и рыдала под ним, прижимаясь к нему все крепче и крепче, пока наконец вдруг не вытянулась в струну и не закричала в экстазе. Потом она бессильно откинулась рядом с ним на подушку, обвив его ноги правой ногой, как лиана обвивает ствол могучего дерева, и прошептала:
  — Теперь я больше не боюсь одиночества на этом острове! Я буду вспоминать эту ночь, Тед!
  Она взяла обеими руками его голову и заглянула ему в глаза.
  — Я хотела бы написать тебе письмо! Я не могу дать свой адрес, потому что еще не знаю его. Дай мне свой, и я напишу тебе с этого острова, как только у меня появится такая возможность.
  Ник улыбнулся ей и дал свой адрес в Нью-Йорке, сказав, что в квартире пока живет его приятель по фамилии Картер.
  Бетти-Лу записала его в свой блокнот и спустя минуту уснула сном младенца, свернувшись калачиком. Выждав еще немного, Ник встал, оделся и на цыпочках вышел из комнаты.
  У себя в номере он еще раз проверил все снаряжение и продумал свои дальнейшие шаги. Ни сто моряков, томящихся в неизвестном пока ему месте, ни весь мир, над которым нависла страшная угроза, не могли ждать, пока он приступит наконец к выполнению задания. За эти двенадцать часов вынужденного безделья ему придется расплачиваться потом и кровью. Но проклятый туман все еще проплывал мимо окон рваными клочьями, и Ник с тяжелым вздохом прилег на диван и закрыл глаза.
  Глава третья
  Разбуженный ярким и жарким солнцем, Ник сорвался с дивана, словно бегун со старта, услышавший выстрел стартового пистолета. Умывшись и побрившись, он направился быстрым шагом в номер Бетти-Лу, чтобы попрощаться с ней. Но комната, к его удивлению, оказалось пустой. Толкнув приоткрытую дверь, Ник позвал ее по имени. Вместо Бетти-Лу на него обернулся и уставился узкоглазый азиат с крупной головой монгола и массивной фигурой. Скользнув оценивающим взглядом по его широким плечам и длинным рукам, Ник подумал, что это достойный противник. Великан держал в руке записку, возле его ног на полу валялся пустой конверт. Ник заметил надпись — Теду Малоуну. Незнакомец явно читал записку, адресованную ему, Нику Картеру.
  — Эй, приятель, — с угрозой произнес он. — Эта записка предназначена мне. Где Бетти-Лу?
  — Девчонка уехала, — низким гортанным голосом ответил монстр. — Ты ее знаешь?
  — Познакомился только вчера в самолете. Но тебя это не касается.
  — Забудь девчонку, — сказал монгол категорическим тоном.
  — Отдай мне записку, — сказал Ник. — Иначе будет страшный треск.
  — Какой еще треск? — тупо взглянул на него своими глазами-бусинками монгол.
  — Треск от удара твоей башки об пол, — сказал Ник и, выхватив листок из ручищ гиганта, быстро пробежал его.
  «Дорогой Тед! За мной уже приехали. Не хочу тебя будить. Я никогда не забуду минувшую ночь и непременно напишу по адресу, который ты мне дал. Жди моего письма. Целую. Бетти-Лу».
  Удара Ник не ожидал, лишь ощутил взрыв в животе, от которого у него почернело в глазах и перехватило дыхание, и рухнул, стукнувшись лбом о ночной столик. На мгновение он отключился, растянувшись на полу, а очнувшись, отчаянно затряс головой. Наконец его зрение сфокусировалось, он отпихнул в сторону опрокинувшийся на него столик и, покачиваясь, встал на ноги. Дверь была распахнута настежь, комната пуста. Любой нормальный человек вряд ли бы скоро поднялся после такого сокрушительного удара. Ник не решился в подобном состоянии преследовать монстра: голова раскалывалась от боли, перед глазами все плыло, кровь пульсировала в висках. Он доковылял до окна и посмотрел вниз на улицу. Бетти-Лу, одетая в свой оранжевый пиджак, мужчина в кожаной куртке и гигантский монгол садились в такси.
  Ник зашел в душевую комнату и ополоснулся холодной водой. Голова прояснилась, и он криво усмехнулся: Бетти-Лу влипла в гнусную историю, подумалось ему. Старый развратник, купивший эту провинциальную простачку, не собирался ее ни с кем делить. Но так ли уж банальна эта история, как может показаться на первый взгляд? Не кроется ли здесь нечто большее? Что ж, решил Ник, если обстоятельства позволят ему, он еще вернется к ней. Но теперь нужно спешить, нельзя больше откладывать собственные дела. Он вернулся в свой номер, забрал багаж и на такси поехал на маленький аэродром, где его давно уже ждали. Самолет-амфибию он увидел еще издали: на его ярко-желтом фюзеляже с красной окантовкой большими черными буквами было написано: океанографическая экспедиция. Ник ускорил шаг, и ему навстречу устремился высокий блондин в маскировочных штанах военного образца, голый по пояс.
  — Капитан Картер? — весело спросил он. — Я, Билл Хедвин, прилетел за вами. Добро пожаловать! Самолет вас ждет.
  — Привет, Билл! — ответил Ник, разглядывая молодого человека. У него были фигура пловца и приятное улыбчивое лицо. — Я не доставлю вам особых хлопот. Надеюсь, что мне удастся быстро выполнить свое задание.
  — Мы наслышаны о вас, капитан, — сказал Билл Хедвин, когда они вскарабкались в самолет. — У вас слава отличного специалиста по подводным течениям. Доктор Фразер тоже интересуется этой проблемой.
  — Вот и замечательно, — сказал Ник, надеясь, что Хоук не перестарался, расхваливая его ученым. Билл плавно поднял самолет в небо и лег на нужный курс над Карибским морем.
  — Сколько человек в команде? — поинтересовался Ник.
  — Мы с Цинтией, — сказал молодой человек. — Цинтия — это моя жена, мы поженились с ней лишь месяц назад, но работаем с доктором Фразер больше года. Потом еще Рэй Андерс, лаборант, Хови Томпсон, механик, и Консуэла, наш повар. Она местная, с острова Барбадос. И конечно же, доктор Фразер.
  — Разумеется, — кивнул Ник, глядя на голубую поверхность моря. Вскоре впереди показался корабль, с такой же надписью на борту, как и на фюзеляже амфибии, а также названием — «Тритон». Это была крупная шхуна с корпусом, выкрашенным белой краской, с широкой палубой, на которой Ник разглядел женщину в розовом купальнике, машущую им рукой. Ему тотчас же вдруг вспомнилась Бетти-Лу Роулингз. Вся эта сомнительная история крепко засела у него в голове и действовала ему на нервы. Он злился, что не может сейчас распутать ее. Билл Хедвин выключил мотор и, сев на воду, подрулил к корме судна.
  — Это Цинтия, — пояснил он, кивая в сторону выбежавшей им навстречу девушки.
  — Я так сразу же и подумал, — сухо отозвался Ник, занятый неприятными размышлениями о Бетти-Лу. Его так и подмывало самому сесть за штурвал и отправиться на поиски загадочного острова. Цинтия перегнулась через поручень и пристегнула трос к специальной скобе на носу самолета. Спустя минуту Ник уже перелез на палубу судна и знакомился с его командой. Консуэла оказалась молодой полной брюнеткой в ярком открытом платье, со светло-шоколадной кожей и аккуратно подстриженными волосами до плеч. Нику подумалось, что ее присутствие на борту не может не радовать лаборанта и механика.
  — Доктор Фразер в лаборатории, — сказала Цинтия. — Пойдемте, я провожу вас в вашу каюту, капитан.
  Ник прошел следом за ней в маленькую каюту. Первое, что бросилось ему в глаза, был портативный радиопередатчик на столике в углу. Хоук уже наверняка заждался весточки от него. Цинтия вышла, а Ник, переодевшись в плавки, тоже пошел на палубу, захватив с собой гидрокостюм и акваланг, чтобы поместить все это в кабине амфибии. Судовой механик уже заканчивал дозаправку бака самолета, подготавливая его к полету.
  Свой стилет Ник спрятал в специальный водонепроницаемый чехол, а пистолет — во внутренний карман гидрокостюма. Консуэла, загоравшая на палубе, приподнялась на локте, когда он проходил мимо нее, и проводила восхищенным взглядом его божественную фигуру.
  Едва Ник разместил в кабине самолета баллоны с воздухом, стоя одной ногой на понтоне, а другой — на краю дверного отверстия кабины, как на корму «Тритона» вышла высокая блондинка с затянутыми в пучок волосами. Она была в шортах и майке. Ник невольно отметил, что у нее красивые длинные ноги. Странно, подумалось ему, что Билл ничего не сказал ему о ней. Ник перепрыгнул на корму шхуны и как следует разглядел ее лицо. У незнакомки были изящные чувственные губки, маленький прямой носик и ярко-голубые глаза.
  — Здравствуйте, — приветствовала она его, одарив холодной натянутой улыбкой. — Я доктор Фразер.
  От неожиданности Ник оторопел и заморгал глазами. Этот старый сукин сын Хоук даже не намекнул ему, что начальник экспедиции — женщина. Впрочем, возможно, он и сам этого не знал, мысленно усмехнулся Ник, беря себя в руки. Нетрудно представить, что с ним будет, когда он узнает об этом. Нет, старик ничего не имел против слабого пола, просто у него на сердце было спокойнее, когда во время выполнения задания Ника ничто не отвлекало.
  — Надеюсь, наше судно произвело на вас хорошее впечатление, капитан, — строгим тоном сказала доктор Фразер.
  — Да, я вполне всем удовлетворен, — ответил он, впившись взглядом в ее волнующую грудь.
  — Я получила инструкции оказывать вам всяческое содействие в вашей работе и предоставлять в ваше распоряжение амфибию. У меня сложилось впечатление, что теперь мы все должны работать исключительно на вас, отложив на неопределенное время наши исследования.
  — Это вас раздражает? — поинтересовался Ник.
  — Нисколько, — холодно ответила она.
  — Я благодарна за помощь нашей экспедиции, оказанную военно-морским флотом, и готова доказать это на деле. Однако мы хотели бы иметь возможность выполнить и свою программу, иначе эта экспедиция теряет всякий смысл.
  Голубые глаза блондинки смотрели на Ника надменно и безразлично, вызывая у него острое желание сбить спесь с этой холодной куклы и низвергнуть ее с пьедестала, на который она сама себя вознесла.
  — Я долго у вас не задержусь, — улыбнулся он ей. — После моего отбытия весь океан будет в твоем распоряжении, милочка.
  — Милочка? — сверкнула она глазами. — Я не привыкла к подобному обращению, капитан Картер.
  — Что ж, готов сделать в данном конкретном случае исключение и не называть больше тебя милочкой, — ухмыльнулся Ник. — Может, напомнишь, как тебя зовут? Я постараюсь запомнить.
  — Все называют меня по фамилии, — подавив ярость, ответила она. — К тому же, я действительно доктор биологии. Поэтому попрошу обращаться ко мне исключительно так, как предписывает моя должность руководителя этой экспедиции, — доктор Фразер.
  — Рад за тебя, но я не такой, как все.
  Блондинка окинула его взглядом с головы до пят и с усмешкой согласилась:
  — Пожалуй, в этом вы правы: вы действительно не такой, как все. Допускаю, что вы прекрасный специалист в своей области, и не сомневаюсь, что вы весьма преуспели в роли донжуана.
  — На это у меня просто не хватает времени, — резко оборвал ее Ник.
  — Как, у вас не остается времени ухаживать за девушками? — вскинула она брови.
  — Нет, — хмыкнул он. — Я предпочитаю женщин, дорогуша.
  — Если я понадоблюсь вам, капитан, вы найдете меня в моей каюте, — поджав губы, бросила она ему на прощание и поспешно ретировалась, покраснев под его ироничным взглядом.
  Ник вернулся к самолету, открепил трос и, включив мотор, задним ходом отогнал амфибию подальше от шхуны. Затем он прибавил оборотов и плавно взлетел, чувствуя, как за ним с одобрением наблюдает с палубы Билл Хедвин. Свой первый полет Ник намеревался совершить над тремя ближайшими островами в этом районе, а затем обследовать и другие островки Лос-Рокес, не отмеченные на карте. Облетев их на приличной высоте, он снизился и промчался над самыми верхушками деревьев, внимательно вглядываясь в воду и в сушу. К шхуне Ник возвратился, лишь когда в баке кончилось горючее.
  Консуэла сделала ему сандвич и попыталась завязать разговор. Он молча выслушал ее болтовню, жуя сандвич и ощупывая взглядом ее сексуальную фигуру с типичным для островитянок высоким плотным задом, и снова поднял амфибию в воздух. На этот раз он выбрал другую группу островков и один за другим облетел их все. По большей части, они оказались необитаемыми, лишь на некоторых ему удалось заметить несколько соломенных хижин, нисколько не похожих на объекты военной базы.
  До вечера он совершил еще два вылета и вернулся окончательно к «Тритону», уже когда на небе появились звезды, усталый и раздосадованный. Успокаивало его лишь одно: он убедился, что в данном районе ничего подозрительного нет. Правда, он все-таки трижды садился на воду и, надев гидрокостюм, совершал погружение с аквалангом, но всякий раз выяснялось, что его ввели в заблуждение огромные колонии кораллов или скопления водорослей.
  Вернувшись на «Тритон», Ник поужинал и почувствовал себя значительно лучше, хотя в подсознании продолжали отсчитывать секунды невидимые часы, напоминая о стремительном беге драгоценного времени. Ночь не принесла желанной прохлады: на палубе было жарко, дул горячий ветер. Решив остаться в плавках, Ник немного постоял на корме, затем решительно постучался в дверь каюты доктора Фразер.
  — Войдите, — раздался строгий голос.
  Доктор Фразер переоделась в новые — темно-синие — шорты и сменила майку на светло-голубую блузу с короткими рукавами, плотно облегающую грудь, округлую и полную, какая бывает у зрелых женщин.
  — Да? — она холодно взглянула на него, оторвавшись от микроскопа, стоящего на круглом столике.
  — Мне нужно, чтобы до утра шхуна переместилась на восток не менее чем на пятьдесят миль, — сказал бесстрастным тоном Ник. — Иначе я не смогу завтра облететь всю намеченную территорию, так как придется часто возвращаться для заправки топливом.
  — Но мы не можем вдруг сняться с якоря и оставить этот район! — возмутилась доктор Фразер. — Мы проводим важный эксперимент, делаем пробы воды и расставляем ловушки. Это нарушит все наши планы!
  — Весьма сожалею, но не в силах ничего с этим поделать, — развел руками Ник.
  — Вы можете взять с собой запасные баки с горючим, — предложила доктор Фразер. — Вот и решение вашей проблемы.
  — Хорошо, — улыбнулся Ник. — Ты меня уговорила. Видишь, какой я покладистый, милочка.
  — Я полагала, что мы раз и навсегда покончили с этим, капитан Картер, — сверкнула глазами доктор Фразер. — Прошу не называть меня больше «милочкой» и «крошкой».
  — А мне не нравится обращаться к тебе этим дурацким «доктор Фразер», — ухмыльнулся Ник. — И раз уж ты не хочешь мне сказать, как тебя зовут, то я стану называть тебя «крошка доктор Фразер», а еще лучше — «доктор Фразер душка».
  — Меня зовут Даниелла, — едва сдерживая ярость, сказала она.
  — Чудесное имя, — отметил Ник. — Почему ты редко пользуешься им, Даниелла?
  — Похоже, нам пора все расставить по местам, капитан Картер, — закидывая ногу на ногу, прищурилась она. Ник ощупал взглядом ее колени, медленно поднял глаза на бедра, потом на живот и причмокнул губами.
  — Капитан Картер! — опуская ногу, строго воскликнула Даниелла. — Я с вами серьезно разговариваю. Так вот, что я вам должна сказать, капитан: я вижу вас насквозь, вы человек действия, а не рассудка. Вы — самодовольный самец, привыкший, чтобы все женщины падали к вашим стопам. Вы просто не способны по своей натуре смотреть на женщину и не укладывать ее мысленно в свою постель, что характерно для сексуально комплексующего индивидуума мужского пола вашего типа, постоянно нуждающегося в самоутверждении. Вы меня понимаете?
  — Продолжайте, доктор, я заинтригован, — расплылся в улыбке Ник.
  — Я не осуждаю вас за это, — с печальным вздохом продолжала она. — И не сомневаюсь в вашем добром отношении ко мне. Тем не менее я отдаю себе отчет в том, капитан Картер, что вы не осознаете, что не все женщины — примитивные самки, готовые моментально откликнуться на вашу животную чувственность. Поэтому я полагаю, что чем скорее вы поймете это, тем легче нам будет вместе работать. Я ясно выразила свою мысль?
  — Вот о чем я сейчас подумал, Даниелла, — задумчиво произнес Ник. — Твоя беда в том, что, прекрасно разбираясь в рыбах, ты совершенно не разбираешься в людях. Ты опираешься не на жизненный опыт, а на сведения, которые почерпнула из книг или из лекций. Тебе следует больше набираться практического опыта. Иначе ты навсегда останешься подавленной, испуганной и робкой девчонкой.
  — Ко мне это никак не относится! — спокойно заявила она. — Вы говорите так лишь потому, что я не растаяла под взглядом ваших серо-голубых глаз. Что ж, это тоже характерный симптом. Вы не можете понять женщину, обладающую тренированным умом ученого человека, полностью владеющую своими эмоциями.
  — Это ты о себе говоришь? — расхохотался Ник. — Готов сейчас же разубедить тебя в этом, крошка.
  — Ничего подобного у вас со мной не выйдет, — вспыхнула Даниелла. — Здравый рассудок тренированной личности способен подавить любой всплеск эмоций, вызванный внешними раздражителями.
  — А не провести ли нам научный эксперимент? — предложил Ник.
  — А почему бы и нет? В себе я абсолютно уверена.
  — Вот и отлично! — ухмыльнулся Ник. — И я в тебе уверен. Остается лишь договориться о правилах. Даю слово не прибегать к грубой силе, а ты обещай, что не будешь от меня убегать.
  — Я никуда не убегу, капитан Картер, — улыбнулась уголками губ Даниелла Фразер. — Мне и не нужно будет этого делать. Любопытно, однако, понаблюдать, как поубавится у вас спеси.
  Ник встал в полный рост и приблизился к ней почти вплотную, едва ли не касаясь своей мускулистой бронзовой грудью ее лба.
  — Со мной ничего такого не случится, малышка, — улыбнулся он ей, когда она взглянула на него снизу вверх. — Потому что я наверняка выиграю этот спор.
  — Почему? — севшим голосом спросила она.
  — Хотя бы потому, что ты в душе уже готова его проиграть, ответил спокойно он и, усмехнувшись, молча вышел из каюты.
  Ник отправился к себе спать, размышляя о том, какие разные встречаются все-таки женщины, пусть даже только внешне. Бетти-Лу, например, и не пыталась скрыть свои естественные чувства, а вот Даниелла совершенно другая, скрытная и холодная. Конечно же, если копнуть поглубже, то окажется, что между ними нет большой разницы. Он в этом ничуть не сомневался. Просто уж слишком большого мнения о себе эта надменная ученая дама. Что ж, забавно будет укротить ее, жаль только, что на это совершенно нет времени. Нужно искать, искать скорее базу Иуды…
  С этой мыслью Ник и уснул в эту душную ночь.
  Глава четвертая
  Под крылом крохотного моноплана скользнула лазурная полоска теплого Карибского моря, и Ник резко взял штурвал на себя, заходя: на второй круг над цепью маленьких островков, с их рыбацкими лачугами и сетями, развешанными для просушки на берегу.
  На рассвете, перед вылетом, он отправил Хоуку сообщение, состоящее из одного слова: «Нет». Подобные послания в равной степени неприятно как отправлять, так и получать, у Ника от огорчения даже свело скулы. Но теперь, пролетая над волнами, он немного расслабился, вспомнив о забавном эпизоде, случившемся этим утром, когда он принимал душ, и улыбнулся.
  Общее душевое отделение располагалось в средней части плавучей лаборатории. Выходя из своей кабинки, он с удивлением услышал шум воды и обернулся, кто-то еще мылся в этот ранний час. Гидрокостюм Ника остался в самолете, на нем были только плавки. Подкравшись на цыпочках к кабинке с задернутой клеенчатой занавеской, он тихонько стянул с перекладины полотенце и прочитал в углу имя владельца — «Д-р Фразер», вышитое красными нитками. Ник замер и стал ждать. Вскоре из-под занавески высунулась милая женская ручка и растопыренные пальчики начали ощупывать мокрый пол.
  — Позволь мне тебе помочь, — произнес Ник, вешая полотенце Даниелле на обнаженное плечо, но не выпуская один конец из своей руки. Задернув занавеску поплотнее, она потянула полотенце на себя, но Ник не отпускал его. Погладив левой рукой по ее вытянутой правой руке, он нащупал подмышку и провел ладонью по ее бархатистой коже. Даниелла замерла, затаив дыхание. Ник отдернул руку, отпустив полотенце, и стремительно направился к выходу. За спиной у него зашуршала клеенка, Даниелла выскочила из кабинки, сверля его взглядом, но Ник не обернулся.
  Мотор чихнул, захлебываясь, взревел и снова чихнул. Ник посмотрел на приборы: все было в норме. Внизу зеленела буйная растительность островка, не отмеченного на карте, вдоль берега тянулся узкий атолл. Вдруг среди бескрайней лазурной глади Ник заметил двухмачтовую шхуну: потемневшая от времени, с облупившейся краской, она дрейфовала со спущенными парусами. Ник трижды пролетел совсем низко над ней, однако не заметил ни одной живой души на палубе. Это насторожило его, и он уже собрался было совершить посадку, но мотор снова начал давать сбои, перегревшись от чрезмерной эксплуатации, и Ник взял курс на «Тритон», предусмотрительно уменьшив обороты: не хватало только очутиться на волнах посередине Карибского моря и потерять впустую Бог знает сколько драгоценного времени!
  Благополучно долетев до базового судна, он привязал амфибию к корме «Тритона» и, подозвав механика, попросил его заняться мотором. Томпсон сказал, что где-то сгорела изоляция провода и на устранение неполадки ему потребуется не меньше двух часов. Тяжело вздохнув, Ник вылез из кабины и, перебравшись на шхуну, подошел к ученым, столпившимся возле поручня левого борта.
  Билл Хедвин сосредоточенно возился с деррик-краном, нависшим над качающимся на волнах большим стальным шаром, пытаясь поднять из его чрева через раскрытый люк магнитофон, не зацепившись при этом тросом за торчащие из боков шара, словно щупальца спрута, длинные цилиндрические придатки. Даниелла в открытом купальном костюме стояла одной ногой на шаре, а другой — на бортике корабля.
  — Откуда взялась эта штуковина? — спросил Ник.
  — Поднялась со дна моря, — с улыбкой сказал Билл Хедвин. — Она трое суток находилась в погруженном состоянии, записывая поступающую информацию на ленту. Сейчас доктор Фразер вновь опустится на дно, чтобы взять пробы грунта и другие образцы подводного мира. Наш «Спрут» позволяет нам добывать уникальнейшие материалы для исследования.
  — Ты долго пробудешь под водой? — спросил у Даниеллы Ник.
  — Час, может быть, два, — окинув его недружелюбным взглядом, холодно ответила она, явно не простив ему его утренней шутки в душевой.
  — Я тоже хочу погрузиться на дно, — сказал он с подкупающей улыбкой. — Военно-морской флот очень заинтересован в таких вещах.
  В глазах Даниеллы промелькнула тень сомнения: ей не хотелось брать Ника с собой, но отказать ему в этом в присутствии других она не осмелилась, тем более что в батискафе имелось достаточно места для двоих.
  — Хорошо, спускайтесь внутрь следом за мной, — наконец сказала она. — Только осторожнее, не повредите оборудование.
  Ник любезно кивнул, проводил взглядом ее ладную фигурку, исчезнувшую в люке, и последовал за ней.
  «Спрут» был устроен таким образом, что внутри можно было только лежать в специальных креслах, наблюдая подводный мир через узкое изогнутое окно из специального стекла. Даниелла взялась за рычаги управления, послышался металлический лязг закрывающейся крышки люка, и стальной шар стал погружаться в море. За окном закипела и забурлила вода, зашипел кислород, поступающий внутрь батискафа для уравнения давления, и вскоре мягкий толчок в днище подсказал Нику, что они достигли дна.
  Даниелла нажала на кнопку, тихо заурчал мотор, и стальной шар плавно двинулся вперед на своих паучьих ногах. Стайка любопытных полосатых рыбок заглянула в окошко и, вполне удовлетворенная увиденным, исчезла в водорослях. Вот неторопливо проплыла желто-голубая каталинета, за ней следом — огромный серебристый снук, горделиво шевеля лимонными плавниками и хвостом. «Спрут» ловко подхватывал своими щупальцами мелкие частицы со дна и крохотные коралловые веточки, складывая их в стальные канистры, укрепленные на стенках шара.
  — Проклятие! — взорвалась Даниелла. — Щуп заело!
  И действительно, одна из тяг выскочила из рельса. Ник потянулся к ней, согнувшись в неудобной позе, но проклятая тяга не желала вставать на место, и ему пришлось продвинуться еще дальше, упершись головой в бедро Даниеллы. Стараясь не отвлекаться на изучение прочих частей ее горячего тела, он нащупал стержень и, вставив его в направляющую, начал выпрямляться. Иначе, как прижавшись всем телом к Даниелле, сделать это в тесном батискафе не представлялось возможным, и Ник, приподнявшись на руках, на мгновение навис над ней, лицом к ее раскрасневшемуся лицу.
  — Спасибо, — хрипло выдохнула она, касаясь вздымающейся грудью его могучей груди и тщетно пытаясь сохранить бесстрастное выражение лица. Но учащенное дыхание, стиснутые зубы и напрягшиеся мышцы выдавали ее нарастающее желание прильнуть к нему и подставить губы для жаркого поцелуя. Ее голубые глаза были полуприкрыты, она закинула голову назад, теряя над собой контроль, но Ник перевалился через нее и вновь занял прежнее положение в своем кресле. Даниелла с облегчением перевела дух и расслабилась, и Ник с трудом сдержал торжествующую ухмылку.
  Даниелла вновь нажала на кнопку, и батискаф начал подниматься на поверхность.
  Выбравшись на палубу «Тритона», Ник с подчеркнутым восхищением воскликнул:
  — Это было просто великолепно! Я получил массу новых впечатлений. А ты? — он пристально взглянул на Даниеллу.
  Ни слова не говоря, доктор Фразер повернулась к нему спиной и величественно удалилась. Ник лишь усмехнулся ей вслед: его первый опыт по выведению эмоций самонадеянной ученой дамы из-под контроля ее тренированного рассудка прошел весьма удачно.
  Механик сообщил ему, что неполадки устранены и самолет готов к полету. Поблагодарив его, Ник тотчас же сел в кабину и поднял амфибию в воздух. Он опять пролетел над странной шхуной, надеясь на этот раз увидеть кого-нибудь на ней, но снова безрезультатно. Решив возобновить обследование подозрительного судна утром, он вернулся к «Тритону».
  Войдя в свою каюту, Ник первым делом отправил сообщение Хоуку. Оно состояло из того же ужасного слова: «Нет». Потом он упал на койку и закрыл глаза, размышляя о том, что, видимо, ему все же придется испить горькую чашу поражения. Во рту уже явственно ощущался неприятный привкус. Ник вскоре задремал, а когда проснулся, то почувствовал себя бодрым, отдохнувшим и голодным. Надев брюки и рубашку, он сходил в камбуз, сделал себе бутерброд и пошел обратно в каюту по узкому проходу. Из-под двери каюты Даниеллы выбивался свет. Постучавшись, Ник толкнул дверь — она распахнулась, и он увидел, что каюта пуста. Ник поднялся на палубу, там тоже не было ни души. Шхуна лениво скользила по водной глади, освещаемая светом ярких звезд. Ник с наслаждением вдохнул теплый солоноватый воздух, потянулся и прислушался: снизу, из кают-компании, слышались оживленные голоса Хови, Рэя Андерса и Консуэлы, играющих в карты. Свет в каюте Билла и Цинтии был потушен, что нисколько не удивило Ника, а лишь вызвало у него улыбку. Батискаф неохотно плыл рядом с левым бортом, люк его был задраен. «Но где же тогда Даниелла, — с тревогой подумал Ник и взглянул на свои часы. Стрелки показывали половину одиннадцатого. — Когда же она покинула шхуну? И куда она могла подеваться посередине Карибского моря?»
  Ник присел на бухту каната рядом со спасательной шлюпкой и затаился. Наконец его тонкий слух уловил за бортом негромкий всплеск. Привстав, он всмотрелся в темноту и увидел прорезиненный плотик, приближающийся к кораблю. На нем сидела Даниелла Фразер в купальнике, с волосами, забранными в пучок, и уверенно работала веслом. Спрятавшись в тени, Ник наблюдал, как она вскарабкалась по веревочной лестнице на палубу «Тритона» и вытянула из воды плотик. Потом она выпустила из него воздух, свернула и, зажав рулон под мышкой, торопливо спустилась по трапу в свою каюту.
  Ник задумчиво поскреб ногтями щетину на подбородке. Он уже давно усвоил, что порой невозможное становится возможным, а сомнения сделал главным мерилом в оценке окружающего мира. Неужели Хоук угодил в хитроумные сети, расставленные Иудой? Ведь этот гений злодейства несомненно предвидел, что рано или поздно столкнется с агентом специальной службы США, и не мог не продумать, как опытный шахматист, ответную комбинацию. Он наверняка предчувствовал, что его станут искать именно в этом районе Карибского моря, и в качестве приманки подставил доктора Фразер. А Хоук проглотил эту наживку! Слишком уж много подозрительных фактов подметил Ник за минувшие дни! Совпадение? Вряд ли. «В любом случае, следует не спускать с Даниеллы глаз и выяснить, куда она исчезает по ночам», — решил Ник Картер.
  Следующий день не развеял его мрачные подозрения. Он облетел один сектор — и снова безрезультатно. Но на этот раз он вернулся на «Тритон» до захода солнца. Отправив Хоуку неутешительное донесение, Ник выключил в каюте свет, лег на койку и стал ждать наступления темноты. Когда мрак окончательно окутал шхуну, он потихоньку выбрался из каюты и спрятался за трапом, ведущим в моторное отделение.
  Ждать ему пришлось недолго. Оставив в своей кабине свет, Даниелла, одетая в купальник, вышла в коридор с резиновым плотом под мышкой и поднялась на палубу. Ник быстро зашел к себе в каюту, натянул гидрокостюм, предусмотрительно перенесенный им из амфибии, и выбежал наверх как раз в тот момент, когда белокурая головка Даниеллы готова была раствориться среди волн.
  Из-за облаков выглянула полная луна, и Ник, затянув ремни акваланга, спиной упал в воду. Плывя под водой, он вскоре догнал плотик, бесшумно скользящий по поверхности. Луна посеребрила море длинной дорожкой призрачного света, и фигурка Даниеллы четко вырисовывалась на ее фоне. Ник не любил плавать по ночам в кишащем акулами море, они могли подобраться к своей жертве абсолютно внезапно и в мгновение ока растерзать ее, не оставив шансов на спасение.
  Ник догадался, что Даниелла направляется к маленькому атоллу, выступающему из морских глубин, и сильнее заработал ластами. Вскоре Даниелла спрыгнула на песок и вытянула на него свой плотик. Высунув голову из воды, Ник ждал, что она выроет из-под чахлой пальмы портативный радиопередатчик и начнет передавать секретное сообщение. Но вместо этого Даниелла расстегнула заколку и, встряхнув головой, рассыпала свои шикарные волосы по плечам. Затем она сняла с себя купальник и вошла по щиколотку в воду, прекрасная в своей наготе, как дочь Нептуна с картины великого Боттичелли «Рождение Венеры».
  У Ника перехватило дыхание при виде ее округлых полных грудей и широких манящих бедер, великолепных в своей классической пропорциональности. Она вошла в воду по пояс и принялась весело плескаться, возбуждая в его чреслах желание. Наконец она погрузилась по розовые, словно спелые персики, сосцы и, оттолкнувшись от дна, стремительно поплыла, резвясь и извиваясь, словно русалка — хозяйка водяного царства. Прекрасная пловчиха, Даниелла наслаждалась долгожданной возможностью расслабиться в одиночестве с изысканностью нимфы, сбросив маску строгой ученой и смыв все мирские заботы.
  Но чем дольше Ник наблюдал за ней, тем острее ощущал нарастающую досаду и тревогу: эти игры при луне в серебристой воде Карибского моря были чреваты серьезной опасностью. Внезапный спазм мышц или судорога, равно как и любая другая непредвиденная напасть, и Даниелла могла погибнуть, ведь здесь некому прийти к ней на помощь! Возле атолла рыскали в поисках добычи самые разнообразные морские хищники, знающие, что мелкие рыбешки кормятся здесь креветками, рачками и червячками.
  Внезапно Даниелла нырнула и слишком надолго задержалась под водой. Ник обвел встревоженным взглядом весь пляж, но ее нигде не было видно. Тогда он тоже погрузился в воду, просвечиваемую лунным светом, и поплыл вдоль рифа. За одним из его причудливых выступов он разглядел светлые волосы Даниеллы, напоминающие странные водоросли, и нечто лентообразное, вцепившееся в ее ногу повыше щиколотки. Это была гигантская мурена, засевшая в своей норе, одна из самых хищных тварей, обитающих в этом районе. Ее сильные челюсти и острые, как иглы, зубы оставляли жертве мало шансов на спасение.
  Вытащив из чехла длинный нож, Ник резанул им мурену. Острое лезвие рассекло толстую зеленую кожу гадины, и мурена разжала пасть, выпустив ногу Даниеллы. Та стала быстро подниматься из глубины на поверхность. Ник снова ударил ножом хищницу, стремясь упредить ее молниеносную ответную атаку, затем схватил обеими руками ее чуть ниже головы. Мурена извернулась и, выскользнув у него из рук, спряталась в норе, повинуясь инстинкту самосохранения. Не теряя ни секунды, Ник тоже вынырнул из воды, окрасившейся кровью, и увидел, что Даниелла уже почти выбралась ползком на берег. Он подплыл к ней и помог преодолеть последние метры, уложил на песок, затем стянул с себя гидрокостюм и, присев рядом с ней на корточки, стал осматривать ее лодыжку. Нужно было остановить кровь, бьющую из ранок, и Ник, не раздумывая, перетянул ей щиколотку верхней частью купальника.
  Бледное лицо Даниеллы слегка порозовело, она смущенно взглянула на Ника и потянулась было к трусикам, но он остановил ее:
  — Забудь об этом, сейчас не время. Ты вела себя глупо, нельзя быть такой самонадеянной. Разумно ли купаться в море ночью в одиночестве?
  — Спасибо за помощь, — сказала она. — Ты спас мне жизнь. И все же я должна заметить, что мне не нравится, когда за мной шпионят.
  — Придется тебе простить мне эту вольность, — укладывая ее снова на песок, сказал Ник. Наклонившись над ней, он одной рукой завел ей руки за голову.
  — Обыкновенной женщине не устоять перед тобой, — прошептала она, учащенно дыша.
  — Но ведь ты не такая, как все, — сказал Ник, любуясь ее обнаженным телом и набухающей от неукротимой страсти грудью. Ее голубые глаза подернулись поволокой, он нежно коснулся ее сосков губами и стал покрывать ее всю быстрыми поцелуями. Раскрыв сладострастно рот, Даниелла закрыла глаза, и по ее телу пробежала легкая дрожь. Бедра сами собой пришли в движение.
  — Ну, как себя чувствует твой тренированный мозг ученой? — тихо спросил Ник. — Контролирует эмоции?
  — Да, да! — выдохнула она, не раскрывая глаз.
  — Замечательно! — откатываясь в сторону и садясь на песок, воскликнул Ник. — Пора проверить, что там с лодыжкой.
  Он потуже затянул повязку и с насмешкой взглянул на ее искаженное досадой лицо.
  — Тебе нравится демонстрировать свое превосходство над другими, — заметила она. — Ты наслаждаешься своей силой.
  — Чрезвычайно, — признался он. — Однако вынужден отметить, что и у тебя очень сильная воля. Это просто удивительно!
  — Избавь меня от своих насмешек, — фыркнула она, натягивая трусики.
  — Клянусь, я говорю серьезно! — сделал он большие глаза.
  — Нам пора возвращаться, — холодно сказала она.
  — Согласен, — кивнул он. — На этот раз я тоже поплыву с тобой на плоту. С акулами шутки плохи.
  — Но как же я появлюсь на шхуне в таком виде? — спросила Даниелла.
  — Все спят, так что тебе нечего бояться, — успокоил он ее. — К тому же я заслужил право полюбоваться твоей красотой.
  На протяжении всего обратного пути Даниелла хмурилась, прикрывая грудь ладонями, хотя проку от этого было мало. На «Тритоне» все замерло в этот поздний час, и они прошмыгнули вниз, никем не замеченные.
  — Еще раз огромное тебе спасибо, — тихо сказала Даниелла, обернувшись к нему возле двери своей каюты. — Я очень признательна тебе.
  — У тебя еще будет возможность выразить мне свою благодарность, — беря ее за руку, улыбнулся Ник.
  Ее глаза сверкнули, и он едва успел перехватить другую ее руку, занесенную для пощечины ему.
  — Не хорошо, доктор Фразер! — покачал укоризненно головой Ник. — Физическое насилие — явно эмоциональный акт! А как же наш уговор?
  — Вы заблуждаетесь, капитан Картер! — огрызнулась она, высвобождая руки. — Это продуманное решение!
  И Даниелла захлопнула у него перед самым носом дверь. Ник расхохотался и пошел в свою каюту. Он был рад, что его подозрения не оправдались. Утром нужно было еще раз осмотреть ту странную шхуну. Возможно, она интересовала его лишь потому, что за все три дня поисков ничего больше обнаружить ему так и не удалось. Складывалось впечатление, что его секретная миссия обернется позорным провалом.
  Глава пятая
  Наступило еще одно ясное, безоблачное утро, и самолетик Картера вновь взлетел над Карибским морем. Быстро набрав максимальную скорость, он помчался прямо к старой одинокой шхуне, все еще покачивающейся на прежнем месте на волнах, без признаков жизни на борту.
  Сев на воду рядом со шхуной, Ник привязал канат к якорной цепи и, выбравшись из кабины пилота, вплавь добрался до судна. Прохладная вода приятно бодрила его разгоряченное тело, он немного поплавал вокруг шхуны, громко выкликая ее обитателей. Не получив ответа, Ник начал карабкаться на планшир, подтягиваясь на руках, и почти уже взобрался на палубу, когда вдруг услышал чей-то голос. Он доносился из темного люка с трапа, ведущего в трюм.
  — Не двигаться! — решительно произнес невидимка. — Стоять на месте!
  Из люка высунулась рука, сжимающая полицейский револьвер 38-го калибра, а следом возникла женская головка. Незнакомка медленно выбралась на палубу, прихрамывая на левую ногу. Ник выпрямился в полный рост.
  — Спокойно! — предупредила женщина. — Мне не хотелось бы проделывать дырку в таком прекрасном теле.
  На ней были желтые шорты и желтый бюстгальтер от купальника. На вид ей было лет двадцать восемь. Высокая, с карими глазами и каштановыми волосами, она производила приятное впечатление. Ник отметил ее высокие скулы, аккуратный прямой носик и невольно задержал взгляд на острых грудях, распирающих лифчик.
  — Что тебе нужно? — спросила женщина.
  — Хотел узнать, не требуется ли моя помощь, — улыбнулся Ник. — Может, опустишь эту штуку? — кивнул он на револьвер. — Или он не заряжен?
  — Заряжен, — мрачно сказала женщина.
  — Ты кто такой?
  Ник кивнул в сторону амфибии. Незнакомка окинула быстрым взглядом надпись на борту, но промолчала.
  — Что с ногой? — поинтересовался Ник.
  — Все нормально, — ответила женщина. — Неделю назад я наступила на морского ежа, но сейчас ступня почти совсем зажила.
  Нику стало ее искренне жаль: в тропических морях морские ежи отличаются не только очень длинными и острыми, но и ядовитыми иглами, укол которых крайне болезнен и опасен.
  — И вы сами себя лечили здесь? — спросил Ник.
  — Да, — кивнула женщина. — У меня есть аптечка для оказания первой помощи. Мне было так плохо, что я не могла даже подняться с койки. А сейчас только наступать больно.
  — Может быть, вы все-таки уберете револьвер? — озабоченно заметил Ник. — Но что вы делаете одна на этой шхуне? Откуда вы?
  — Сперва расскажите о себе, — сказала женщина, не опуская ствол револьвера.
  — Я капитан Картер из океанографической экспедиции, — сказал Ник. — Мы проводим специальное исследование в этом районе на научном судне.
  — Это правда? — недоверчиво переспросила незнакомка.
  — Клянусь, — улыбнулся Ник.
  Женщина еще раз прочитала надпись на борту самолета, сделанную большими черными буквами, смерила Ника внимательным взглядом и засунула револьвер за пояс своих шорт.
  — Боже, если бы я только знала, что мне делать! — она устало потерла ладонью лоб. — Может быть, вы мне поможете?
  Она села на козырек рулевой рубки и молча уставилась на Ника, бессильно уронив руки на колени. Ник сел рядом с ней, отчего она сразу же как-то съежилась, и спросил:
  — А какие проблемы? Кстати, как вас зовут? Откуда вы?
  — Меня зовут Джойс Таннер, — со вздохом ответила женщина. — Я из Майами.
  — И вы проделали весь путь оттуда на этой старой посудине в одиночку? — удивленно воскликнул Ник. — Да она ведь того гляди развалится! — Он обвел взглядом растрескавшуюся обшивку палубы и изъеденную морскими точильщиками оснастку.
  — Шхуна не моя, — сказала Джойс Таннер. — Я взяла ее напрокат, на лучшее судно у меня не хватило денег. Я шла под парусами вдоль островов и внимательно следила за метеосводками. На этой старой посудине отлично оборудована радиорубка! Ее хозяин увлекается радиоделом и натаскал на свою шхуну столько всякого оборудования, что ему позавидовал бы любой владелец самой шикарной яхты! Люди из агентства, в котором я оформляла договор аренды, научили меня, как им правильно пользоваться.
  — Но вы так и не объяснили мне, — перебил ее Ник, — что вас привлекло в этих местах?
  — Я ищу свою пропавшую сестру, — уныло сказала Джойс. — Я надеялась, что мне повезет, но теперь пришла в полное отчаяние.
  Она смущенно улыбнулась виноватой улыбкой и, тяжело вздохнув, продолжала:
  — Будет лучше, если я начну рассказывать вам все с самого начала. Я работаю управляющей магазином в Майами, развелась с мужем и теперь живу в приличной квартире со своей младшей сестрой, недавно приехавшей погостить у меня из Мичигана. Джун девятнадцать лет, она закончила курсы секретарей и полна энергии и энтузиазма. Как-то она прочла в газете объявление, что одному богатому человеку, живущему где-то на острове в Карибском море, требуется секретарша. Джун обратилась в агентство по найму, и там ей предложили заполнить анкету. Ее долго и тщательно проверяли, и ей пришлось наврать им, что у нее вообще нет близких родственников, иначе ее не приняли бы на эту работу. Люди из этого бюро даже не поленились приехать к нам домой и проверить, кто я такая, но я представилась владелицей квартиры, и все обошлось.
  Ник даже похолодел, слушая рассказ Джойс Таннер.
  — А как называется это агентство? — спросил он у нее.
  — Агентство Хаммера, — ответила она.
  Ник вспомнил, что Бетти-Лу говорила о другом агентстве — Уолтона, но это мало его успокоило.
  — Продолжайте, — сказал он Джойс.
  — Сестра обещала написать мне письмо. Но прошло уже полгода, а я так и не получила от нее никакой весточки. Знаете, это совсем не похоже на Джун. Раньше она мне всегда писала письма, часто и регулярно, ведь я у нее единственная живая родная душа. Я заволновалась, попыталась навести о ней справки, но мне никто толком ничего не мог сказать. Я обратилась в полицию, но там мне ответили, что пока не будет серьезных оснований для ее розысков, они и пальцем не пошевельнут. А какие у меня есть основания? На кого, к примеру, я могу пожаловаться? Я подумала и решила взять в аренду вот эту шхуну и отправиться на поиски сестры. Когда-то в юности я занималась парусным спортом на озере Мичиган. Так вот, я исследовала все Карибское море, но кого бы я ни спрашивала, никто не слышал ни о каком богатом человеке, живущем в одиночестве на собственном острове!
  — И вам так ничего и не удалось самой обнаружить?
  — Нет, — покачала головой Джойс. — Хотя, возможно, следовало бы проверить одно подозрительное местечко. Но я наступила на этого проклятого морского ежа, заболела и слегла. И вот теперь торчу вторую неделю здесь.
  — А где находится это подозрительное местечко? — спросил Ник, чувствуя, как учащается у него пульс.
  — Знаете, там довольно-таки жутковато, на этом островке. На карте он не значится, а находится между островами Кайо Норесте и Бланкилла.
  — Но я пролетал над ним, — нахмурился Ник. — Мне еще запомнился атолл справа от него. Ничего, кроме деревьев и кустарника, я не заметил.
  — С высоты ничего заметить не возможно, — сказала Джойс. — Однако в скале есть дом, его совершенно не видно за деревьями и песком. Я увидела его случайно, проплывая мимо самого входа в бухту, потому что рассматривала берег в бинокль. Говорю вам, ничего подобного я раньше не видела! Впрочем, у этих старых отшельников могут быть странные вкусы… Теперь я не знаю, как мне поступить дальше. А вдруг у сестры все в порядке, просто она не имела возможности написать мне или отправить письмо? Если я без предупреждения вторгнусь во владения этого чудака, у сестры могут возникнуть неприятности. Но, если случилась беда, я сама могу влипнуть в скверную историю…
  Ник слушал рассказ Джойс, и в голове его уже созревал план дальнейших действий. Многолетний опыт подсказывал ему, что нужно непременно изучить этот странный островок получше. Дело это, естественно, рискованное, и может обернуться самым неожиданным образом: старый отшельник, вполне возможно, всего лишь легенда, прикрытие для западни, в которую заманивают наивных девиц. И не исключено, что там кроется нечто похуже…
  Ник почувствовал, что наконец-то напал на след. Ведь недаром Хоук в шутку называл его ищейкой. Шеф был не так уж и далек от истины: стоило только Нику учуять след, как с ним происходили удивительные метаморфозы. Он изменялся в лице, напрягался: готовый вцепиться в свою жертву мертвой хваткой, все его чувства обострялись, мозг лихорадочно прокручивал сотни различных вариантов дальнейших событий. Именно это свойство моментально мобилизоваться и спасало его во многих крутых переделках, благодаря ему Ник Картер и стал не просто хорошим, а лучшим агентом в своем подразделении секретной службы.
  Ник взглянул на серьезное лицо Джойс и улыбнулся.
  — Так что вы об этом думаете? — спросила она. — Вы сможете мне помочь?
  — Я попытаюсь, — сказал он, беря ее за плечи и заглядывая ей в глаза. Она выпрямилась в полный рост и не отвела глаз.
  — Возможно, что ты очень помогла мне, сама того не зная, Джойс, — перешел на доверительный тон Ник. — Не стану пока ничего тебе рассказывать, но если этот островок тот, что я ищу, многие люди будут признательны тебе. Но сперва я должен сам все хорошенько проверить.
  — А чем я могу быть полезна? — спросила она, сжимая его мускулистую руку.
  — Жди меня здесь, я вернусь, — ответил он.
  Но Джойс не отпускала его руку, пытливо глядя ему в глаза.
  Ник скользнул заинтересованным взглядом по ее лифу, сквозь ткань которого просвечивали острые груди с торчащими сосками, и успокаивающе похлопал ее по спине:
  — Я непременно вернусь, можешь не сомневаться.
  Перебравшись через поручень, он прыгнул в воду и быстро поплыл к амфибии. Вскоре самолет взмыл в небо и взял курс на крохотный островок у южного окончания гряды Лос-Рокес. Нику хотелось надеяться, что и наивная сестра Джойс, и доверчивая Бетти-Лу находятся на этом острове в полной безопасности, однако холодок в груди подсказывал ему, что это лишь его пустые мечты. История с вербовкой девушек для работы у богатого пожилого затворника выглядела чрезвычайно странно. Ник почуял неладное уже тогда, когда впервые услышал ее от Бетти-Лу. Разрозненные факты еще не сложились в мозаику в его голове, но уже пришли в движение. Так или иначе, Ник взял след и не собирался отказываться от столь заманчивого шанса. Но что ожидает его в логове зверя?
  Едва на горизонте возникла нужная ему точка, Ник начал постепенно снижаться. Быстро приближаться к острову было рискованно, его могли заметить. Ник взял бинокль и положил его рядом с собой на сиденье. Островок и маленький атолл вдоль него уже можно было разглядеть сверху и невооруженным глазом. Ник пролетел над ними, но не увидел ничего, кроме песка, пальм и кустарника. Островок был холмистый, но с довольно ровной каймой пляжа по берегу и маленькой бухточкой в северной его части — ее-то и выбрал Ник для посадки.
  Он выключил мотор, снова включил и тотчас же выключил. Мотор чихнул и умолк, Ник снова включил его, и двигатель недовольно загудел, словно предупреждая, что не потерпит подобного обращения с собой. Ник сделал круг над бухтой и, выбрав подходящее место на водной глади, резко выключил мотор. Тот громко чихнул, захлебываясь, и стих. Самолет плавно опустился точно в намеченном месте — как раз напротив узкого входа в залив, о котором рассказывала Нику Джойс.
  Ник открыл дверцу кабины, вылез на понтон и осторожно пробрался вперед вдоль корпуса амфибии. Наклонившись над мотором, он откинул капот и сделал вид, что пытается найти неполадку. Ник знал, что за ним наблюдают. Оставив капот открытым, он вернулся в кабину и осторожно стал рассматривать берег в бинокль. Амфибия между тем медленно подплывала к подозрительному склону холма все ближе и ближе, увлекаемая течением, и у Ника оставались в распоряжении считанные секунды. Наконец он увидел то, о чем говорила Джойс: длинное приземистое бетонное сооружение, напоминающее больше не дом, а подземное укрепление, со стальными плитами над ним, покоящимися на стальных арках и покрытыми толстым слоем почвы и песка, из которого произрастали кусты и деревья.
  — Изумительная маскировка, — присвистнул от удивления Ник. Со стороны моря объект можно заметить, лишь проплывая мимо узенького прохода в бухточку, а сверху его и вовсе не видно! Возле здания стояли четверо мужчин с какими-то длинными предметами в руках. «Охрана, — ухмыльнулся Ник. — Неужели это и есть логово Иуды? Или же здесь обосновался какой-то другой сумасбродный отшельник? Что ж, он скоро это узнает».
  Ник отложил в сторону бинокль и выбрался из кабины, на сей раз уже с гаечным ключом в руке. Покопавшись немного в моторе для отвода глаз, он захлопнул капот и, снова сев за штурвал, взлетел над бухтой. Сделав круг над островом, он взял курс на шхуну, весьма довольный увиденным.
  А увидел он вполне достаточно для первого раза: замаскированный дом, вооруженную охрану, расположение пролива. Оставалось только запросить кое-какие дополнительные сведения из центра, сопоставить их с имеющимися у него данными и решить, стоит ли продолжать обследование этого подозрительного острова. Ведь драгоценного времени у него осталось совсем мало…
  Подлетая к шхуне, Ник вспомнил о прекрасной радиорубке на ней, о которой ему говорила Джойс. «Если там действительно хорошее оборудование, — подумал он, — можно будет сейчас же связаться с Хоуком, сэкономив время, необходимое, чтобы добраться до «Тритона»!»
  — Я была права? — воскликнула Джойс, выбежав ему навстречу.
  — Абсолютно! — сказал Ник. — Отведи меня в радиорубку, которую ты так расхваливала.
  С первого же взгляда на аппаратуру Нику стало ясно, что Джойс не преувеличивала ее достоинства: мощные радиопередатчики позволяли передать сообщение Хоуку. Шифровальное устройство Ник решил заменить простым кодом: для одного выхода в эфир такое допускалось инструкцией. Включив передатчик, Ник настроил его на нужную волну и, выразив свое главное сообщение одним лишь словом «возможно», запросил у центра сведения об агентствах по трудоустройству Уолтона и Хаммера. Затем он отключил передатчик, включил приемник на полную мощность и вернулся на палубу. Он знал, что шеф уже задействовал весь аппарат и всю агентурную сеть секретной службы, так что ему теперь оставалось только терпеливо ждать результатов.
  Джойс лежала на палубе, одетая в обтягивающие шорты. Она сдвинула бретельки лифчика, и он едва прикрывал ей грудь. Ник знал, что она слышала, как он выходил в эфир, и присел рядом с ней, чтобы выяснить, что она думает об этом.
  — Почему вы так стараетесь ради меня, капитан? — серьезно спросила она.
  — Дело в том, — задумчиво ответил он, — что одна моя знакомая влипла в очень похожую историю, и я хочу в ней до конца разобраться. Подождем, что ответят мне мои друзья, к которым я обратился за помощью. Ты не возражаешь, если я задержусь здесь еще немного?
  — Ну что вы, капитан! — с жаром воскликнула Джойс. — Я бесконечно признательна вам за заботу! Вы мне совсем не мешаете.
  Ник улыбнулся ей в ответ и лег на спину, закрыв глаза.
  — Знаете, капитан, — помолчав, сказала Джойс, — обо мне еще никто так не заботился. Нет, это правда, — поспешно добавила она, заметив на его губах ироническую улыбку.
  — Даже твой бывший муж? — вскинул брови Ник.
  — Муж? — фыркнула она. — Ему было на меня наплевать. Он всегда говорил, что я слишком много от него хочу. Похоже, что он был прав, он ничего не мог мне дать. Жаль, что я поздновато поняла это.
  — Зачем же ты вышла за него замуж? — спросил Ник.
  — Это старая и банальная история. Я просто была молоденькой дурочкой, вот и все. В то время я совершенно не разбиралась еще в мужчинах и не способна была разглядеть их подлинную сущность под маской притворства, верила любой их хвастливой болтовне и легко поддавалась на лживые комплименты.
  — Но теперь-то ты не повторишь прежних ошибок, — заметил Ник, уловив напряжение в голосе Джойс, когда она говорила о мужчинах, и кожей ощущая ее жадный взгляд на своем теле. — Ты стала опытной женщиной, не так ли?
  — Да, — вяло согласилась она, — я многое повидала в этой жизни. Нельзя верить ни одному их слову, порой даже поступкам! Нужно доверять исключительно собственным чувствам. Женская интуиция никогда не подведет! Сердце женщины сразу же скажет, достойный это мужчина или нет. Как в случае с вами, например…
  — Как это понимать? — спросил Ник.
  — В вас есть нечто такое, что безошибочно угадает любая женщина, — сказала Джойс. — Вам не требуется много говорить. И даже не нужно ничего делать. Достаточно женщине лишь взглянуть на вас, и ей все становится ясно…
  Голос Джойс внезапно осел, и Ник почувствовал прикосновение ее руки к своей груди, горячей от жаркого солнца. Шхуна ритмично покачивалась на волнах, навевая воспоминания о другом ритмичном движении. Ник открыл глаза: Джойс смотрела на него, слегка раскрыв рот и едва не касаясь грудью его мускулистого тела.
  — И что же тебе ясно? — тихо спросил он, хотя заранее знал ответ.
  Перед ним была женщина, истомленная ощущением опустошенности, женщина, увидевшая в нем мужчину, который способен заполнить ее пустоту.
  Укрощение строптивой Даниеллы не прошло для Ника бесследно. Он остро ощущал потребность в расслаблении после опасного флирта с ней, его тело тоже переполняли неудовлетворенные желания. Близость знойной женщины, жаркое солнце и прохладный морской ветерок обострили неутоленный голод плоти, и Ник повернулся на бок, обняв ее за плечи.
  Она тотчас же прильнула к нему и жадно впилась в его губы своим чувственным ртом, посылая языком сигналы страсти. Лифчик упал, и Ник увидел ее большие грушевидные груди с торчащими коричневатыми сосками. «Джойс не может похвастаться божественной красотой Даниеллы, но ведь она дарована немногим, — подумалось Нику. — Зато у нее стройные ноги, изящная талия и плоский живот».
  Джойс прижалась к нему грудью, и он почувствовал, как напрягаются его чресла. Он осторожно взял в рот ее сосок и стал нежно обводить его языком. Она сжала его в объятиях и застонала от удовольствия, дрожа от нетерпения. Продолжая ласкать языком ее грудь, Ник погладил рукой ее спину и ягодицы, приводя Джойс в лихорадочное возбуждение своими умелыми прикосновениями к чувствительным точкам. Она уже изнемогала от страсти, и тогда он лег на нее и стал работать торсом в такт волнам, раскачивающим судно. Джойс испытала оргазм совершенно внезапно и быстро, но не отпускала его.
  — Еще! — прошептала хрипло она. — Еще, сейчас же! Умоляю!
  Ник не обманул надежд Джойс, легко доведя ее до нового экстаза, но на этот раз не удовлетворился достигнутым, а продолжал с удвоенной энергией швырять все новые и новые поленья в пылающий очаг невиданного сладострастия, сопровождаемого ее дикими выкриками и стонами.
  Ее широко раскрытые глаза подернулись поволокой, и лишь когда он ослабил свои объятия, перекатившись на бок, они вновь обрели ясность и посмотрели на него с нескрываемым восхищением.
  — Такого я никогда еще не испытывала, — тихо сказала Джойс. — Даже ничего похожего.
  Ник улыбнулся и вновь обнял ее. Убаюканные качкой и солнцем, они задремали, но их сон вскоре нарушило громкое потрескивание радиоприемника. Ник вскочил на ноги и побежал в радиорубку. Сообщение из центра поступило закодированным упрощенным кодом. Записав его, Ник отключил аппаратуру и быстро раскодировал текст. Хоук доводил до его сведения следующее:
  «Агентство по трудоустройству Уолтона, зарегистрированное на основании лицензии в Нью-Йорке, закрылось, профункционировав всего один месяц. То же самое и в отношении бюро Хаммера в Майами. Ни одно из крупных предприятий не приняло на работу при их содействии ни одну женщину. Ведется проверка всех подобных агентств во всех городах восточного побережья».
  Ник хмыкнул, но тотчас же нахмурился, дочитав сообщение до конца. В последних строках говорилось:
  «Нами получены инструкции по уплате выкупа за лодку. Время на исходе. Если имеются хоть какие-то основания, действуйте немедленно».
  Ник разорвал листок на мелкие кусочки и сжег его. В памяти всплыли слова офицера французской разведки о чудаковатом ученом по имени Гарольд Фратке. Какое имел он отношение к убийству араба-торговца живым товаром? Не связано ли это каким-то образом с набором секретарш для богатого затворника на острове? Почему к кандидаткам предъявлялись столь строгие требования? Ведь шанс получить место имели только те из них, у кого нет близких родственников.
  Однако Джойс во время своего путешествия ни разу не слышала ни о каком отшельнике на островах Карибского моря! Случайные совпадения? Но почему-то от этой цепочки фактов попахивает знакомым запахом Иуды! Ник хорошо знал этого гения злодейства. «Этот маленький монстр преступного мира притягивал к себе, словно магнит, все окружающее зло. Он не оставлял без внимания ни одну возможность расширить свое влияние и приумножить свое богатство и могущество. И если ему встретился гений-извращенец, Иуда наверняка заставил его работать на себя, создав все условия для удовлетворения его болезненных, фантазий. Несомненно, он проделал все это с присущей ему осмотрительностью, — думал Ник. — Что ж, самое время спутать этой злодейской парочке все их коварные планы», — решил он и, стараясь не вспоминать о судьбе сестры Джойс и крошки Бетти-Лу Роулингз, вернулся на палубу.
  — Ну, что новенького? — спросила Джойс. — Удалось твоим друзьям что-нибудь узнать?
  — Нужно получше осмотреть этот загадочный остров, — сказал Ник. — Как это ни опасно, мне просто необходимо там побывать.
  — Могу я быть тебе полезна? — спросила Джойс.
  — Да, оставшись здесь, на этой шхуне, — сказал Ник. — Обещаю, что вернусь завтра, как только хоть что-то выясню.
  Он чмокнул ее в щеку и, не дожидаясь, пока она начнет возражать, прыгнул за борт. Ему нужно было обязательно вернуться на «Тритон», взять специальное снаряжение, полученное в отделе технического обеспечения секретных операций, заправиться и только потом вылететь на остров. По его прикидкам, он мог попасть туда лишь после захода солнца. «Что ж, — подумал Ник, — так будет даже лучше». Джойс махала ему с палубы рукой, становясь все меньше и меньше по мере того, как самолет набирал высоту, удаляясь от шхуны. Она наконец-то встретила настоящего мужчину. Конечно, на палубу их швырнула всего лишь страсть, неутоленный голод истомленной плоти и смятение чувств. Но эта случайная близость доставила им обоим глубокое удовлетворение, и они не жалели о ней. Ник чувствовал себя бодрым и полным сил. Он слишком долго ждал схватки с Иудой и теперь готов был раз и навсегда покончить с этим сатанинским отродьем.
  Глава шестая
  Вернувшись на «Тритон», Ник тотчас же спустился в свою каюту и разложил на койке специальный гидрокостюм, выданный ему в отделе технического обеспечения, снабженный потайными карманами. В них находились: миниатюрные взрывные заряды в виде капсул с желатином, маленький фонарик, размером с сигарету, моток покрытой резиной проволоки, специальная подводная зажигалка, особый детонатор для подводных взрывных устройств, а также плоский футляр, толщиной в спичечный коробок, в который был встроен передатчик для связи со штаб-квартирой секретной службы в Вашингтоне.
  Стьюарт, руководитель отдела специальных эффектов, предупредил, что химический взрыватель срабатывает через пятьдесят пять секунд, а взрывное устройство способно разнести в куски корпус линкора. Передатчик же рассчитан лишь на одно экстренное сообщение, после чего становится непригодным.
  Едва Ник аккуратно сложил гидрокостюм, внешне ничем не отличающийся от обыкновенного, как в каюту вошел Билл Хедвин. Он сообщил, что Даниелла вернулась из погружения в батискафе на дно моря и ждет Ника у себя в каюте. Ник тотчас же отправился к ней.
  Даниелла открыла дверь на его стук, и он невольно замер в проходе, зачарованный ее красотой: волосы, стянутые в пучок, вишневый купальник…
  — Прекрасно выглядишь! — воскликнул Ник, не в силах оторвать взгляд от ее пышного бюста, распирающего верхнюю часть бикини.
  — Так легче работать в батискафе, — холодно сказала она. — Ты сегодня рано вернулся.
  — Я сейчас снова улетаю и на ночь не вернусь, — сказал он, переводя взгляд на нижнюю часть купальника.
  — А когда же ты вернешься? — спокойно поинтересовалась она.
  — Утром, если все пройдет нормально, — ответил Ник.
  — Как это понимать — «если все пройдет нормально»? — вспыхнула она, пронзая его взглядом своих лучистых голубых глаз.
  — Не будем углубляться в этот вопрос, — усмехнулся Ник, закрывая за собой дверь.
  Она попятилась к стене, но он подошел к ней почти вплотную.
  — Жаль, у меня нет времени, чтобы завершить наш спор, — сказал он, глядя на ее вздымающуюся грудь, столь очаровательную при свете луны. — А ведь я мог бы уже давно сделать это, как тебе известно, не правда ли?
  — Ничего подобного мне не известно, — пробормотала она, опуская глаза.
  — Разве? — улыбнулся Ник, прижимаясь к ней животом и раздвигая коленом ей ноги. Левой рукой он взял ее за подбородок и, подняв ей голову, спросил:
  — Ну, как обстоят у нас дела с контролем своих эмоций? — Его колено в этот момент уперлось в низ ее живота.
  — Черт бы тебя подрал, — прошептала Даниелла чуть слышно, обнимая его дрожащими руками и крепко прижимая к себе. Ее полураскрытые губы коснулись его губ, но в это мгновение знойный полуденный воздух потряс выстрел, нарушив тишину и очарование момента. Даниелла отпрянула от него, и Ник подбежал к иллюминатору.
  — Какой-то военный катер, — сказал он. — Под флагом венесуэльской береговой охраны. Приближается на большой скорости, видимо, пограничники хотят осмотреть судно и проверить документы. Лучше заранее приготовить их, — добавил он, оборачиваясь к Даниелле.
  Вновь приняв серьезный и неприступный вид, она пошла на палубу. Ник же забежал в свою каюту и стал через иллюминатор наблюдать за подошедшим к «Тритону» с левого борта катером. На его палубе стояло шестеро мужчин, один из которых был в форме офицера, остальные — в матросских робах. Одного взгляда на великана, прислонившегося спиной к стенке рулевой рубки, Нику было достаточно, чтобы понять, кто пожаловал к ихтиологам в гости. Пограничникам нечего было здесь делать, «Тритон» находился за сотни миль от венесуэльских территориальных вод. Катер пришел с таинственного острова.
  От катера отвалила шлюпка с «офицером» и двумя его сподручными и стала приближаться к «Тритону». У долговязого «офицера» был несколько подозрительный, нарочито чопорный вид. Ник выскочил из каюты, пробежал по узкому коридору и, осторожно приподняв крышку кормового люка, выбрался наружу, стараясь не высовываться из-за бортика. Затем он потихоньку перелез через низенькие перила правого борта и, повиснув на руках, медленно погрузился в воду.
  Очутившись в воде, Ник прижался к корпусу «Тритона» и стал слушать разговор между «офицером», уже ступившим на палубу судна, Даниеллой и Биллом Хедвином.
  — Я хотел бы осмотреть весь корабль, — заявил незваный гость тоном, не терпящим возражений.
  Сжав зубы, Ник замер, охваченный недобрым предчувствием.
  Происходило то, чего он больше всего опасался. Если сейчас все пройдет гладко и любопытные гости ничего не заподозрят, тогда у него останется шанс выполнить порученное задание. Но если они что-нибудь учуют, все пропало: крупнокалиберный пулемет катера изрешетит научно-исследовательскую шхуну, а четырехдюймовая пушка пустит ее на дно.
  Все оборудование «Тритона» предназначалось исключительно для научных целей и не могло вызвать подозрения. Но разве можно предсказать, что взбредет этим типам в голову? Нику вдруг стало стыдно перед учеными за то, что он подверг их смертельному риску, даже не предупредив о грозящей им опасности. Сейчас их жизнь висела на волоске. Голоса на палубе стихли, видимо, самозваные инспектора спустились вниз. Спустя некоторое время они снова поднялись на палубу, сели в шлюпку и отчалили. Ник облегченно вздохнул.
  Как только взревел мощный мотор, он подплыл к веревочной лестнице, спущенной с борта «Тритона» посередине судна, и, вскарабкавшись по ней, прошмыгнул вниз, пока все остальные провожали встревоженными взглядами удаляющийся сторожевой корабль, сгрудившись на левом борту.
  «Итак, — мысленно подытожил Ник. — Хоук оказался прав: легенда выдержала испытание, поскольку прикрытие было вполне законным». Ник обтерся полотенцем, сменил мокрые плавки на сухие и, усевшись за рацию, передал в центр короткое сообщение: «Иду по следу. Начинаю активно действовать. Тяните время».
  Внезапно он спиной почувствовал чей-то пристальный взгляд и резко обернулся. На него испытующе смотрела Даниелла, неслышно вошедшая в каюту.
  — Нужно стучать в дверь, — нахмурившись, заметил Ник. — Иначе возможны неприятные последствия.
  — Кто ты на самом деле? — серьезно спросила его она. — Ты не тот, за кого себя выдаешь, теперь я в этом уже не сомневаюсь. И никакой ты не капитан военно-морского флота, а самозванец. Почему ты спрятался от венесуэльских пограничников? Где ты был во время осмотра?
  В ее глазах Ник прочитал не гнев, а скорее досаду и разочарование обманутой женщины. «Пора внести ясность», — решил Ник.
  — Никакой я не самозванец, — со вздохом произнес он. — А эти люди с военного катера — не пограничники. Я — агент специальной службы США. А теперь слушай меня внимательно, я расскажу тебе правду. Могу позволить себе это сделать, потому что теперь уже нет смысла скрывать ее от тебя: так или иначе, эта фантастическая история должна скоро разрешиться.
  Выслушав его рассказ, Даниелла, сверкая изумленными голубыми глазами, воскликнула:
  — Невероятно! Ты надеешься найти нечто такое, о чем даже не имеешь пока ни малейшего представления! Допустим, что злодей по имени Иуда действительно находится на этом таинственном острове. Но ведь его немыслимое устройство может быть где угодно! Что тебе известно о нем?
  — Только то, что оно способно захватывать и удерживать современную подводную лодку, — развел руками Ник.
  — Так, выходит, эта штуковина просто заглатывает подводные лодки, как гигантский моллюск? — насмешливо прищурилась она.
  — Что ты сказала? — встрепенулся Ник. — Гигантский моллюск? Почему именно моллюск?
  — Потому, что моллюск является наиболее приспособленным к подводной жизни простейшим морским существом, — рассмеялась Даниелла. — Гигантский моллюск легко мог бы проглотить даже целую субмарину. Между прочим, отдельные вицы моллюсков, обитающие в Тихом океане, весят пятьсот фунтов. Вот, полюбуйся-ка!
  Она сняла с полки книгу и, раскрыв ее, показала Нику иллюстрацию.
  — Этот двустворчатый моллюск обладает столь мощным петлеобразным мускулом, что удерживаемые им створки невозможно раскрыть. Когда моллюск расслаблен, створки раскрываются, и клапаны, подобно сифонам, обеспечивают поступление в мускул кислорода и пищи, а также выброс продуктов распада этого организма.
  — Значит, если изготовить действующую модель гигантского моллюска, — развил ее мысль Ник, — то она будет функционировать без всяких мощных моторов, просто по принципу двух сифонов или клапанов: впускающего и выпускающего. Верно?
  — Теоретически это вполне вероятно, — кивнула Даниелла. — Но практически потребуется разработать устройство для управления работой сифонов и створок модели.
  — Мне не совсем понятно, — продолжал рассуждать вслух Ник, — как сможет медлительный моллюск схватить быстроходную подводную лодку.
  — Все очень просто, — улыбнулась Даниелла. — Дело в том, что не все моллюски медлительны. Например, моллюск-гребешок использует для передвижения принцип реактивного двигателя, а проще говоря, выстреливает струей воды, закрывая створки, и сам стремительно летит вперед.
  — Так вот оно что! — задумчиво почесал затылок Ник. — Значит, если какой-то злой гений сумел совместить принципы функционирования моллюска и гребешка, он в результате получил быстро передвигающееся под водой гигантское устройство, способное захватывать своими створками подводную лодку и перемещаться вместе с ней.
  Обернувшись к Даниелле, он сжал ладонями ее голову и взглянул ей в глаза, вновь подернувшиеся томной поволокой.
  — Ты просто умница, — с улыбкой воскликнул он. — Ты подала мне великолепную идею! Надеюсь, что мне удастся ознакомить тебя с результатами проверки нашей фантастической теории.
  — Но это ведь практически не осуществимо! — с испугом воскликнула она. — У тебя нет никаких реальных шансов в одиночку справиться с армией Иуды! Ты погибнешь, Ник!
  — Напротив, лишь в одиночку и можно проникнуть на их секретный объект, — возразил Ник. — Ты плохо меня знаешь.
  Он поцеловал ее в щечку и пружинистой походкой вышел из каюты, помахивая ластами, которые держал в руке.
  Проводив его задумчивым взглядом, Даниелла Фразер нахмурилась и позвала Билла Хедвина.
  — Нам нужно серьезно поговорить, — сказала она ему. — Садись и слушай меня внимательно. Речь пойдет об одном крохотном островке к востоку от Кайо-Норесте…
  Глава седьмая
  Ник летел низко над морем, держа курс на шхуну Джойс. В голове у него созрело несколько возможных планов дальнейших действий, но он остановился на одном: оставить амфибию привязанной к шхуне, а самому добираться до острова на резиновом плоту, чтобы высадиться на берег в темноте. Вновь и вновь он мысленно возвращался к разговору с Даниеллой. Гигантский моллюск, судя по всему, должен быть не столько широким, сколько вытянутым в глубину, вертикальным. Это следовало учесть при поисках.
  Солнце уже начало опускаться к горизонту, когда Ник увидел шхуну. Подняв понтонами веер брызг, амфибия села рядом с ней на воду. Ник ждал, когда на палубе появится Джойс, однако она не выбежала, радостно улыбаясь, к нему навстречу. Ник сам привязал трос к крепительной утке, перебрался на палубу и, весьма обеспокоенный, спустился вниз, чтобы осмотреть судно. Джойс нигде не было, на его зов откликались зловещим скрипом лишь мачты да старые доски трюма. Спасательный плотик стоял на прежнем месте, прислоненный к носовым шпангоутам. Ник терялся в догадках. «Видимо, Джойс увезли с собой на катере люди с острова либо силой, либо обманным путем», — подумал в конце концов он.
  Ник тотчас же изменил свой план, решив добраться до острова не на резиновом плоту в темноте, а на этой шхуне на закате, причем открыто, не таясь. Потребуется не менее пяти часов, чтобы достичь цели, но все равно у него останется шанс спасти Джойс, если, конечно, к этому времени она еще будет жива.
  Отвязав трос от крепительной утки, он привязал его к якорю и отвалил на шхуне от амфибии, подняв грот. Сильный ветер тотчас же понес судно по волнам, словно быстроходную яхту, направляемую опытной рукой бывалого шкипера. Розовато-серые сумерки уже начинали сгущаться, когда впереди показался островок с атоллом вдоль него. Ник усмехнулся и направил шхуну точно в узкий проход в бухту. Заранее подготовив веревки для закрепления румпеля, он выжидал нужный момент, чтобы быстро осуществить задуманное.
  Из окна дома на острове за шхуной с изумлением наблюдал маленький человечек. Сперва он подумал, что это какая-то причудливая игра сумеречного света, но, приглядевшись, понял, что и парус, и судно вовсе не призрачные, а настоящие, и затрясся от гнева, издав пронзительный визг. Карлик нажал на красную кнопку срочного вызова Гарольда, Тартара или телохранителей. Разъяренный мозг злого гения лихорадочно анализировал ситуацию. Кто виноват в случившемся? Он сам, позволивший Гарольду участвовать в осмотре научного судна? Или эти болваны, захватившие на обратном пути девицу со старой шхуны? Иуда вспомнил, какое бешенство охватило его, когда он только увидел, что они возвращаются с добычей. Гарольд радовался, словно ребенок, заполучивший новую игрушку, а Тартар довольно ухмылялся, потому что успел дважды надругаться над девицей, пока катер достиг острова. Они волоком втащили ее в его кабинет и швырнули на пол ему под ноги, как кошка кидает мышку к ногам хозяина, гордая своей добычей. Они уверяли его, что на этой шхуне никого не осталось, что девчонка была там одна. И вот теперь…
  Гарольд вошел первым, за ним появился огромный монгол.
  — Вы видели это? — закричал Иуда, указывая пальцем на окно. — Вы это видели, спрашиваю я вас, проклятые идиоты?! Вы обманули меня, похотливые дураки! Так, значит, на шхуне никого больше не было, так? — Иуда обтер ладонью мокрый от слюны подбородок.
  — Клянусь, что там действительно больше не было ни одной живой души! — дико вращая глазами, закричал Гарольд. — Спросите у Тартара или у других! — Все трое охранников, прибежавшие по вызову хозяина, закивали головами.
  — Мы обыскали все судно! — продолжал Гарольд. — Никого не было ни на палубе, ни в трюме, ни за бортом в тот момент. Это чистая правда!
  Иуда заметил страх в глазах охранников, виноватое выражение на лице Тартара и обиженное — на хмурой физиономии Гарольда и несколько смягчился. Возможно, они просто плохо обыскали эту посудину, а может быть, кто-то из знакомых девицы очутился на ней уже позже и забеспокоился, не найдя ее. Так или иначе, это уже не имело никакого значения, главное, что они нарушили его инструкции.
  — Я приказал вам осмотреть научное судно и тотчас же вернуться, — строго заметил он. — А вы не только остановились возле неизвестной шхуны, но и забрали с собой, девчонку. Мало тебе других девиц, Гарольд? Разве я плохо снабжал тебя ими? Зачем же нужно было притаскивать сюда еще и эту? Ты просто безмозглый кретин, Гарольд!
  Гарольд, не привыкший к подобному обращению, обиженно надулся. «Ничего, — подумал Иуда. — Довольно с тобой нянчиться, в конце концов, пора тебе понять, кто здесь хозяин».
  — Послушай, старина, — миролюбиво воскликнул Гарольд. — У нас уже почти все готово, дело сделано, так чего же бояться?
  Иуда тяжело вздохнул и уставился в окно. Шхуна быстро приближалась. Его так и подмывало всадить в Гарольда пулю из встроенного в протез пистолета, но он сдержался: этот болван был пока нужен для завершения операции.
  — Ты понимаешь, что одна ошибка может погубить всю нашу гигантскую работу, Гарольд? — обернувшись к провинившемуся партнеру, скрипучим высоким голосом спросил Иуда. — Нам противостоят опасные и опытные люди. Есть один субъект, который… — он запнулся, решив пока воздержаться от излишних словопрений. — Ваша жадность может разрушить все мои тщательно продуманные планы! И заруби у себя на носу, Гарольд, что мы не заканчиваем работу, а только начинаем ее. Тебе все понятно?
  Иуда отвернулся от потупившихся сподручных и вновь взглянул в окно.
  — Кто на борту шхуны? — спросил он озабоченно. — Может быть, ее любовник? Тартар, немедленно возьми людей и уничтожь эту шхуну. Я хочу, чтобы вы разнесли ее в щепки! Убейте всех, кто находится на ней! От нее не должно остаться никаких следов! Ясно? Тогда действуйте, живо!
  Гарольд двинулся было следом за остальными выполнять приказ, но Иуда остановил его:
  — Только не ты, Гарольд! — приказал он. — Ты останешься на острове, от тебя одни неприятности.
  Бросив на Иуду обиженный взгляд, Гарольд молча вышел из кабинета. Карлик догадался, что всю злость он сорвет на новенькой девице, и не ошибся: спустя минуту раздался отчаянный крик ужаса. Иуда включил монитор системы наблюдения за помещением для проведения опытов и увидел, что несчастная женщина стоит в одном из неглубоких бассейнов со связанными руками, прикованными наручниками у нее над головой к стойке. Гарольд стоял перед ней, а из обнаженного тела его жертвы, торчали два длинных извивающихся морских существа — это были хищные миноги. Лишенные челюстей, морские миноги присасывались к жертве и поедали ее плоть. В руках у Гарольда Иуда заметил третью миногу. Не долго думая, изувер прилепил ее к щеке орущей девицы и дико расхохотался, наблюдая, как извивающаяся тварь с омерзительным чавканьем впивается в кожу обезумевшей Джойс. Иуда брезгливо поморщился и выключил монитор: сейчас его больше волновало совсем другое. Он обернулся к окну и стал следить за сторожевым катером, выходящим из потайного дока навстречу шхуне.
  Не выпуская из рук румпель, Ник Картер тоже смотрел на военный корабль, с ревом несущийся по заливу. Выждав еще минуту, он заложил руль направо, закрепил румпель веревками и пополз, словно тюлень, по палубе, неуклюже отталкиваясь ластами и локтями. Высокий бортик надежно прикрывал его от наблюдения с катера и с берега. Достигнув носа шхуны, он перевалился за борт, повис на мгновение на руках и плюхнулся в воду. Его отбросило волной в сторону и перевернуло, но Ник отчаянно заработал руками и ногами и ушел в глубину. Уши закладывало от шума винтов катера. Ник подождал еще минуту и вынырнул на поверхность как раз в тот момент, когда воздух сотрясся от пушечного выстрела. Снаряд угодил точно в середину кормы, разметав обломки обшивки, словно щепки. Вторым снарядом снесло мачту, и старый парус медленно стал падать набок, трепыхаясь, как подстреленная чайка. Третий снаряд срезал транец и оторвал корму, в пролом хлынула вода, спеша овладеть очередной испорченной игрушкой странного существа, называемого человеком.
  Ник погрузился на небольшую глубину и поплыл к острову. Он знал, что шхуна вот-вот пойдет ко дну, однако те, кто ее потопил, не успокоятся на этом и станут искать рулевого. Они будут стрелять во все плавающие предметы, чтобы подстраховаться и не дать ему спастись в темноте.
  Внезапно Ник заметил слева от себя нечто огромное и темное, быстро всплывающее из глубины моря. Сперва он подумал, что это либо остов какого-то затонувшего судна, поднимающийся со дна после взрывов, либо маленькая подводная лодка. Но странный объект приблизился, и он смог различить большой спинной плавник и толстые боковые плавники китовой акулы. К счастью, морское чудовище проплыло мимо, но настолько близко от него, что были видны характерные пятна на ее коже. Ник усмехнулся, мысленно благодаря Бога за то, что он не послал ему в попутчики морскую лисицу, тигровую или же большую белую акулу: эти хищники наверняка не пощадили бы его. Тень китовой акулы растворилась во мраке, и Ник вновь остался в бухте один, если не считать мелких рыбешек, которыми кишит Карибское море — подлинный рай для рыбаков.
  Оглядевшись по сторонам, Ник понял, что чуточку отклонился от курса и, исправив ошибку, поплыл, не погружаясь в воду. Вскоре он увидел каменное сооружение, напоминающее дот, устроенный в чреве скалы и защищенный для большей надежности сверху стальными плитами и толстым слоем грунта. В неверном свете восходящей луны это мрачное строение казалось логовом морского дьявола. Его хитрый хозяин позаботился о том, чтобы жилище имело со стороны моря невинный вид склона холма, поросшего пальмами и кустарником, у подножья которого тянулась узкая полоса песчаного берега.
  Услышав за спиной шум, Ник обернулся и увидел надвигающиеся на него сигнальные огни катера: он возвращался на базу. Ник сильнее заработал руками и ногами, уходя вправо. Люди на катере наверняка были уверены, что уничтожили его, и ему не хотелось разочаровывать их. Погрузившись в воду напротив берега, Ник случайно заметил чернеющее неподалеку отверстие большой канализационной трубы. Чуть дальше виднелась еще одна труба, за ней — другая. Трубы, скрытые под водой, торчали из берега через каждые сто футов. Ник подплыл поближе и заглянул внутрь одной из них. «Обыкновенная дренажная или сточная труба, — подумал он. — Только вот почему она здесь не одна? Даже для острова с населением численностью в сотни тысяч жителей не требуется столько канализационных труб, а здесь всего лишь один домик». Ник осмотрел еще несколько труб, но ничего подозрительного не обнаружил. Разочарованный, он повернулся и поплыл к проливу, решив осмотреть дно на глубине.
  Течение вскоре увлекло его вдоль атолла, торчащего из воды всего в сотне футов от острова, и он очутился в своеобразном подводном коридоре, глубоководном котловане с вертикальными стенками. Ника охватило тревожное предчувствие. Он включил специальный фонарик и стал погружаться все глубже и глубже. Внезапно он увидел огромный овальный предмет, стоящий торчком, высотой с трехэтажный дом. Значит, Даниелла попала в самую точку, подумал Ник. Это и есть гигантский стальной моллюск.
  Ник приблизился к нему и осмотрел со всех сторон. В нижней части одной из створок он заметил маленькие отверстия, видимо, для выброса струй воды, Даниелла и здесь оказалась права: конструкторы позаимствовали принцип передвижения для своего искусственного моллюска у морского гребешка. Насколько мощным был искусственный мускул, раскрывающий и закрывающий стальные створки, Нику оставалось лишь догадываться.
  Ник попытался раздвинуть гигантские створки скорее импульсивно, чем осознанно, охваченный невольным трепетом от прикосновения к этому шедевру конструкторской мысли, и невообразимо сложному, и чрезвычайно простому одновременно. Его усилия, естественно, остались безрезультатными. Чтобы раздвинуть створки потребовались бы, вероятно, соответствующего размера нож и рука великана. Можно было бы, конечно, воспользоваться взрывчаткой, но Ник сперва решил узнать, находится ли внутри стального моллюска подводная лодка. Нужно было действовать наверняка и спасти, а не уничтожить лодку вместе с экипажем.
  Ник начал подниматься на поверхность, удаляясь от хитроумной морской ловушки, но внезапно увидел приближающиеся к нему по тоннелю темные фигуры. Заметив луч его фонарика, они замерли, словно натолкнувшись на прозрачную стену. Ник подумал, что это какие-то рыбы, но тонкий и длинный предмет, промчавшийся возле его руки, разрушил эти иллюзии. Второй гарпун, выскочивший из темноты, едва не задел его голову. Выключив фонарик, Ник нырнул, уходя вправо, но четыре темные фигуры начали снова приближаться к нему. Он не был готов к серьезному подводному бою с противником, вооруженным смертельным оружием. Бросаясь из стороны в сторону, Ник попытался оторваться от преследователей. Пущенный ему вдогонку гарпун прошел возле уха. Ник чертыхнулся, проклиная себя за утрату бдительности. Подводные телекамеры засекли его, едва он приблизился к морской ловушке, но он настолько увлекся своим открытием, что даже не подумал о них. И вот теперь за ним гнались аквалангисты из береговой охраны, настроенные весьма решительно.
  Очередной гарпун, вылетевший из мрака, задел трезубцем его плечо. В кармашке на рукаве гидрокостюма Ника лежал стилет, любовно называемый его хозяином Хуго, но вряд ли аквалангисты подпустят его к себе слишком близко, прежде они сделают из него подводный шашлык. Медлить было нельзя. Ник перекувырнулся и, просунув руку во внутренний карман куртки, вытащил оттуда небольшой флакончик. Вручая его ему, Стьюарт с гордостью сказал: «Мы заимствуем у природы все, что может быть нам полезно. Вот это — подарок от гигантского кальмара».
  Ник сжал горлышко флакона и ощутил легкое сотрясение — струя чернильно-темной жидкости вырвалась наружу, обволакивая его спасительным облаком. Мысленно поблагодарив Стьюарта, Ник стал быстро подниматься на поверхность.
  Вынырнув из воды, он огляделся и обнаружил, что находится возле берега напротив атолла. Не теряя времени, Ник выбрался на песок, стащил с себя гидрокостюм и, вынув все содержимое карманов, зарыл под корнями пальмы взрывное устройство и передатчик, прихватив на всякий случай с собой лишь пистолет-зажигалку с одним патроном и две капсулы со студенистой взрывчаткой. Затем он низко пригнулся и побежал к мысу у входа в гавань.
  В это время маленький неуклюжий человечек, наблюдавший сцену подводной охоты на экране монитора, в ярости прыгал по комнате бункера, визжа перекошенным ртом:
  — Они упустили его! Они его упустили! Эти проклятые дураки дали ему уйти! Теперь он уже наверняка на берегу! Немедленно схватить его! Объявить общую тревогу! Включить прожектора! Пошевеливайтесь, неповоротливые бездельники! Быстрее ловите его, ленивые дармоеды! Поймайте или уничтожьте на месте!
  В ночное небо с громким шипением взвились осветительные ракеты, распарывая спасительный покров, и весь остров залился ярким голубоватым светом. Пуля царапнула камешек возле ног Ника, и он упал плашмя на песок, тотчас же перекатившись под пальму. На склоне холма показалась цепочка вооруженных людей, они открыли по нему беглый огонь. Ник тихо выругался. Скрючившись за стволом дерева, он взглянул на узенькую каменную дорожку, которая тянулась вдоль воды по берегу, прикинул расстояние до нее и, выхватив свой «люгер», трижды выстрелил по приближающимся охранникам. Все пули попали точно в цель. Ник сделал еще три выстрела, вынудив наступающих лечь на землю, и побежал к дорожке, ведущей к причалу.
  Вскоре он увидел причал и пришвартованный к нему катер. В несколько отчаянных прыжков одолев оставшееся до него расстояние, Ник перепрыгнул на борт судна и бросился в оружейный кубрик. Он нашел там два автомата и пулемет. Громоздкий тяжелый пулемет Ник оставил, а с двумя автоматами в руках снова выбежал на палубу, выпустив на бегу длинную очередь по приборной доске в рулевой рубке.
  Его преследователи уже появились на причале. Ник открыл по ним огонь — и трое из них с криками попадали в воду. Остальные попытались спастись бегством, но пули Ника оказались быстрее, и лишь нескольким счастливчикам удалось спастись. Ник отшвырнул автомат с пустым магазином и, перепрыгнув с катера на причал, побежал к дому. Открыв ногой дверь, он прыгнул, вытянув руки вперед, в первую комнату, перекатился по полу и, спрятавшись за угол, огляделся.
  Перед ним был маленький вестибюль, справа — узкая каменная лестница, слева — еще одна дверь. Раздался громкий топот ног, дверь распахнулась, и Ник выпустил в проем очередь из автомата. Охранники отшатнулись, Ник снова нажал на спусковой крючок, но автомат заклинило, и двое громил бросились вперед. Ник с силой швырнул автомат им в лицо и побежал вверх по лестнице. Внезапно на площадке возникла громадная фигура свирепого монгола. За спиной у Ника слышался топот преследователей. Он оказался в ловушке. Вытянув руки вперед, монгол ждал его, готовый к схватке. Ник молниеносным движением выхватил стилет и метнул его в великана. Стилет вонзился ему в плечо, но монгол выдернул его рукой, зловеще оскалив зубы. Ник прыгнул и обхватил колени монгола, но тот даже не пошатнулся. В следующее мгновение на шею Ника обрушился сокрушительный удар. Другой удар пришелся ему в висок, и Ник провалился в безмолвную черноту, потеряв сознание.
  Глава восьмая
  Очнулся Ник на холодном кафельном полу. Он сел и встряхнул головой. Раздался чей-то гнусный смешок, Ник раскрыл глаза и увидел перед собой хорошо знакомую ему фигуру маленького уродца. Рядом с Иудой стояли монгол с перебинтованной рукой и еще один человек, в котором Ник узнал «офицера», осматривавшего научное судно. Это был высокий и худой субъект в очках.
  — Познакомься с моим старинным приятелем, Гарольд, — скрипучим голосом сказал ему Иуда, когда Ник поднялся на ноги.
  Они находились в просторном помещении, в центре которого стояла длинная приборная панель со множеством кнопок, рычажков и циферблатов.
  — Это знаменитый Ник Картер, Агент номер три секретной службы США, — с кривой улыбкой объявил Иуда, делая шаг вперед. — Наша встреча вызывает у меня смешанные чувства, — продолжал он, обращаясь к Нику. — Как это ни странно, но мне хотелось, чтобы сюда послали именно тебя, мой друг.
  — Рад это слышать, — усмехнулся Ник. — Я перед тобой, полный сил и вдвойне опасный.
  — Да, ты опасен, Картер, — помрачнев, признался Иуда. — Но на этот раз ты допустил роковую ошибку. С этого острова тебе не уйти. Гарольд об этом позаботился заранее, и подсказала ему верное решение сама природа. Он многому научился у нее, должен тебе сказать, мой друг.
  — Например, позаимствовал идею создания гигантского моллюска, — заметил Ник.
  — Ты прав, — кивнул Иуда. — Тебе, насколько я понимаю, любопытно узнать побольше об этой хитроумной ловушке. Я готов удовлетворить твое любопытство, Картер. Сейчас, когда я предвкушаю свой триумф, а ты стоишь на пороге смерти, я буду великодушен. Хочу сообщить тебе, мой друг, что именно в этот момент помощники президента твоей страны готовятся к передаче мне ста миллионов долларов. На этот раз ты опоздал, Ник Картер.
  — Значит, подводная лодка «Х-88» действительно у тебя? — спросил Ник.
  — Ты хочешь знать, где я ее спрятал, мой друг? — осклабился Иуда.
  — В своем моллюске? — спросил Ник.
  — Ты снова угадал, — рассмеялся Иуда, пуская по подбородку слюну.
  — Значит, моряки погибли, — помрачнел Ник. — Ты обманул мое правительство.
  — А вот здесь ты заблуждаешься, — надменно вскинул голову Иуда. — Все они живы и здоровы и находятся внутри своей лодки, вполне обеспеченные воздухом и продуктами. Они, естественно, понимают, что с ними произошло нечто необычное, только вот не знают, что именно. Взгляни-ка вон туда! — Иуда нажал кнопку на пульте, и одна из панелей стены отошла в сторону. На экране телевизора вспыхнуло изображение гигантского моллюска.
  — Раскрой створки, Гарольд! — приказал Иуда.
  Гарольд подошел к пульту в дальнем углу зала и стал щелкать переключателями и нажимать на кнопки. Гигантская морская ловушка медленно раскрылась, и Ник увидел внутри целую и невредимую подводную лодку. Приглядевшись, Ник заметил в нижней части моллюска толстый резиновый трос, выполняющий роль искусственного мускула, закрывающего и открывающего стальные створки.
  — Ты, кажется, хочешь спросить, почему команда подводной лодки не пытается вырваться из ловушки? — угадал мысли Ника Иуда. — Все дело в том, мой друг, что Гарольд придумал способ нейтрализации всей системы электропитания лодки. Но сейчас не время вдаваться в детали, к тому же, это не моя область.
  — Наш искусственный моллюск оборудован системами дистанционного управления и наблюдения, что позволяет нам круглосуточно контролировать его, не выходя из этого зала, — с гордостью произнес Гарольд, улыбаясь застенчивой улыбкой скромного гения. — Нам не требуется охранять его, поэтому большинство вооруженной охраны даже и не догадывается о его существовании.
  — Я позаботился о существенном сокращении ваших расходов на содержание охраны острова, — с мрачной ухмылкой заметил Ник.
  — Это верно, — задумчиво произнес Иуда. — Но я легко смогу нанять новых людей, если потребуется.
  — А что случилось с двумя другими подводными лодками? — спросил у него Ник, пытаясь выиграть время.
  — Они погибли, зажатые створками моллюска, — со вздохом ответил Иуда. — В то время мы только экспериментировали с системой дистанционного управления. Что ж, такое, к сожалению, случается во время испытаний.
  — Почему бы вам просто не продать свое устройство Соединенным Штатам? — спросил Ник. — Вы могли бы получить крупное вознаграждение за свое изобретение.
  — У нас на сей счет свои планы, — ухмыльнулся Иуда. — А когда мы заработаем достаточно денег, то сможем продолжить и другие исследования. Верно, Гарольд?
  — Да, дело только за финансированием, — улыбнулся ему в ответ партнер.
  Гарольд пустился в пространные рассуждения о имеющихся проектах, а Ник стал лихорадочно соображать, как бы половчее уничтожить систему дистанционного контроля. Взорвав ее, он убил бы сразу двух зайцев: вывел бы из строя управление искусственным моллюском и нарушил бы блокировку электропитания подводной лодки. Нетрудно было представить себе, в каком отчаянии пребывают сейчас моряки, ошеломленные случившимся и удрученные собственным бессилием.
  — Ты не слушаешь Гарольда, — заметил вдруг Иуда. — Видимо, мечтаешь о побеге. Напрасно, из этого ничего не выйдет. Послушай, Гарольд, а не развлечь ли нам нашего дорогого гостя нашими девочками? Я слышал, что он прославился не только как великолепный агент, но и как сексуальный гигант. Ты только взгляни!
  — Снимай плавки, — сказал Гарольд, скользнув взглядом по атлетической фигуре Ника.
  — Попробуй снять их с меня сам, — ухмыльнулся Ник.
  Гарольд приблизился к нему, нервно хихикая и облизывая языком пересохшие губы. Но едва он схватился за плавки Ника двумя руками, как мощнейший удар снизу по его безвольному подбородку отбросил его в дальний угол. Тартар бросился было вперед, но Иуда остановил его жестом руки. Гарольд стонал, лежа на полу, и тер подбородок.
  — Боже, он, кажется, сломал мне челюсть! Да, он мне сломал челюсть!
  — Нет, я плохо размахнулся, — ухмыльнулся Ник.
  По знаку Иуды монгол помог Гарольду встать на ноги.
  — Ты меня забавляешь, Картер, — сказал Иуда. — Ты не потерял свойственной тебе самоуверенности. Обыкновенный человек не рискнул бы на подобную дерзость в твоем положении.
  — Считайте, что я умственно отсталый, — ухмыльнулся Ник.
  Гарольд молча сверлил его яростным взглядом, не зная, что ему лучше предпринять. Начало эксперимента с мужчиной явно не вдохновило его на продолжение опыта.
  Наконец он робко шагнул снова к Нику, но Иуда поднял руку в знак предупреждения:
  — Не приближайся к нему! Пусть он и умственно отсталый, но все же крайне опасный тип. Лучше покажем ему, на что способен твой фантастически изобретательный ум! Тартар, проводи гостя!
  Гигантский монгол с силой втолкнул Ника в дверь, которую распахнул Иуда, и Ник очутился в большом зале, вдоль стен которого тянулись клетки. В каждой из них находилось существо женского пола, совершенно голое и полностью потерявшее рассудок. Ника едва не стошнило от жуткого внешнего вида и душераздирающих воплей этих несчастных. Кто-то из девушек хохотал, кто-то рыдал, некоторые выли на разные голоса. Лишь от одной этой какофонии легко было сойти с ума. Тела несчастных пленниц сексуального маньяка были сплошь в синяках, кровавых рубцах и свежих ранах, у некоторых сломаны конечности, изуродованы груди и вырваны ногти. Они уже мало походили на людей, лохматые, искалеченные, обезумевшие. Ник подумал, что страшнее всех самых изуверских пыток для них стало осознание безысходности, предчувствие неминуемой гибели в полном забвении. Нику доводилось видеть немало жутких сцен в своей жизни, но ничего подобного он даже не мог представить себе. Это был настоящий ад.
  Ник отвел взгляд от клеток с живыми трупами и посмотрел на середину зала, где находилось четыре маленьких бассейна. В одном из них, в окровавленной воде, лишь на фут покрывающей дно, извивалась девушка со следами ужасных ран на теле, а вокруг нее плавали сытые морские миноги. Ее открытые глаза смотрели в потолок, с одной щеки была содрана кожа, на шее и плечах темнели сгустки крови. Ник пригляделся к ней повнимательнее и остолбенел от ужаса. Это была Джойс! Покосившись на него, Иуда приказал двоим охранникам перетащить девушку в свободную клетку.
  Гарольд с невозмутимым видом созерцал отвратительную сцену, происходящую в соседнем бассейне, тоже лишь слегка заполненном багровой от крови водой. С трудом придя в себя, Ник взглянул туда и содрогнулся: тело находившейся в бассейне девушки было покрыто какой-то коричневой шевелящейся массой.
  — Пиявки, — обернувшись к нему, с застенчивой улыбкой пояснил садист. Лицо его светилось самодовольством и блаженством.
  — Гарольд заказывает их специально на Дальнем Востоке, в Карибском море такие крупные особи не водятся.
  Девушка попыталась оторвать от себя одну из пиявок, но ее рука бессильно упала. Ник заметил, что свободные участки ее кожи чрезвычайно бледны. Кровожадные твари высосали из бедняжки почти всю кровь.
  — Не пора ли снять их, Гарольд? — спросил Иуда. — Гарольд вовремя снимает пиявок и вливает подопытной свежую кровь и плазму. Когда она несколько приходит в норму, он снова помещает ее в бассейн. Он добился того, что лишь при одном виде ящика с пиявками девица начинает жутко визжать, забившись в угол. Забавно, не правда ли?
  Ник смерил внимательным взглядом обоих мерзавцев и тяжело вздохнул: сам дьявол благословил этот союз законченного негодяя и богомерзкого извращенца, подумалось ему.
  Они пошли вдоль радов клеток, и Ник опустил глаза, зная, что в одной из них находится Бетти-Лу Роулингз. Сейчас ему не хотелось ее видеть, нервы его и так уже были перенапряжены. У него возникло ощущение, что здесь царствует не только безумие, но и ненависть. Она переполняла помещение, сконцентрированная до осязаемости. Девушки с дикими, криками трясли прутья клеток, скалили зубы и рычали, пытались дотянуться до них руками. Даже те, кто мог лишь стоять на коленях или только лежать, тянулись к ненавистным мучителям. Да, подумалось Нику, эти бедные создания безумны, но способны еще ненавидеть своих палачей.
  — Не приближайся к клеткам, — словно бы прочитав его мысли, предупредил Иуда. — Эти обезумевшие самки очень опасны.
  Наконец они подошли к последней, свободной, клетке, и охранник отпер дверь, кивком головы приглашая Ника войти внутрь. Ника подмывало наброситься на Иуду и Гарольда и разорвать их на куски, уничтожить этих монстров, пусть даже погибнув при этом. Его переполняло желание отомстить за Джойс, ее сестру и Бетти-Лу, но внутренний голос тотчас же напомнил ему, что он здесь с особой миссией и должен выполнить сперва ее, а лишь потом воздать должное Иуде и Гарольду за все их злодеяния. Ник разжал кулаки и спокойно вошел в клетку, услышав, как захлопнулась за ним дверь. Гарольд тотчас же подскочил к ней и, срывающимся от ненависти голосом, крикнул:
  — Я придумаю для тебя нечто особенное!
  — Не сомневаюсь, — спокойно ответил Ник. — И это тебя вдохновит! — Он просунул руки между стальными прутьями и, схватив Гарольда за глотку, изо всех сил ударил его лбом о клетку. Стекла очков Гарольда разбились вдребезги, осколки впились ему в лицо. Гарольд завизжал от боли: как и все садисты, сам он не переносил ее. Ник оттолкнул его и отступил в угол, чтобы охранники не смогли ударить его прикладами. Закрыв окровавленное лицо ладонями, Гарольд стонал и ругался. Монгол поспешно увел его прочь из комнаты.
  — Ты умрешь медленной и мучительной смертью, — прошипел Иуда. — Я позабочусь об этом. Если Гарольд ослепнет… — он не договорил свою угрозу, задохнувшись от ярости.
  — Я просто умру от жалости, — едко заметил Ник.
  Иуда повернулся и заковылял к выходу. Ник облегченно вздохнул и сел в углу клетки на корточки. Он старался не думать об увиденном и не слышать душераздирающих воплей, сконцентрировавшись на разработке плана своих дальнейших действий.
  Итак, мысленно подытожил он, ему уже многое удалось узнать. Во-первых, Иуда проболтался, что его армии нанесен существенный урон. Ник подсчитал количество выведенных из строя охранников и пришел к выводу, что их осталось не более восьми человек. Сейчас один из охранников прогуливался между клетками. Ник с недоумением задался вопросом, как он выдерживает этот кошмарный вой. Приглядевшись к часовому, он заметил у него в ушах затычки. Охранник скользнул по нему взглядом и спокойно удалился в дальний конец помещения. До рассвета оставалось не более двух часов, Иуда вот-вот должен был получить от правительства США колоссальный выкуп. Следовательно, нужно во что бы то ни стало выбраться из клетки и высвободить из морской ловушки подводную лодку. После этого Ник решил вернуться в логово Иуды, чтобы разделаться с ним и его сподручными и освободить несчастных девушек. Но для этого необходимо как-то отвлечь охрану…
  Мысли Ника путались, искалеченные девушки не выходили у него из головы, их дикие крики и всхлипы никого не оставили бы равнодушным. Они, конечно же, должны обрести свободу, но вот только нужна ли она им теперь, после всего случившегося с ними? Страшная и горькая правда открылась Нику во всей своей неприглядной наготе. Ведь остаток жизни им придется провести в психиатрических лечебницах, их здоровье совершенно подорвано пытками и издевательствами, им не найти себя вновь в мире здоровых и полноценных людей. Даже те, кто еще сохранил остатки разума, будут содрогаться, вспоминая все, что выпало на их долю на этом острове. Одного взгляда на себя в зеркало им будет достаточно, чтобы вновь окунуться в жуткие воспоминания. Да, тяжело вздохнул Ник, уже никто и ничто не восполнит урон, нанесенный этим бедняжкам Иудой и Гарольдом.
  Сердце подсказывало Нику, что и сами девушки понимают это. Никакой хирург не восстановит изуродованное лицо искалеченной Джойс. И наверняка она предпочтет смерть жизни и свободе. Более того, этот садист не только изувечил свои жертвы, он лишил их женственности, отнял у них смысл дальнейшего существования, их красоту и привлекательность, вызвал отвращение к сексу своими садистскими опытами. И если им и нужна еще свобода, то лишь ради одного — возможности отомстить этому извергу за все унижения и муки.
  На острове томилось примерно пятьдесят пленниц, охраняли же их восемь охранников, Иуда, Гарольд и монгол. Даже вооруженные, они не в силах справиться с толпой разъяренных женщин, подумал Ник. И если бы ему удалось выпустить их из клеток, они устроили бы здесь такой хаос, что он смог бы под шумок добраться до подводной лодки.
  Ник нащупал в карманчике плавок капсулы со взрывчаткой. Одной вполне хватило бы, чтобы открыть дверь клетки, но как быть с охраной? Значит, нужно сперва обезвредить охранника, выждав подходящий для этого момент. Ник достал две заветные капсулы и маленькую зажигалку. Жуткие вопли обезумевших пленниц мешали ему сосредоточиться для внезапного нападения. Но вот наконец он услышал звук шагов часового и, вскочив на ноги, приблизился к двери. Охранник задержался возле его клетки, скользнул по нему безразличным взглядом и пошел обратно.
  Ник поджег фитилек капсулы со взрывчаткой, теперь у него в распоряжении оставалось ровно пятнадцать секунд. Просунув руку между стальными прутьями, он кинул капсулу под ноги удаляющемуся охраннику. В следующее мгновение блеснула ослепительная вспышка, и взрывной волной охранника отшвырнуло в один из бассейнов с морскими миногами. Хищницы тотчас же впились в новую жертву.
  Ник поджег вторую капсулу, сунул ее в замок и отбежал в дальний угол. Взрывом дверь сорвало с петель, и Ник тотчас же выбежал наружу. Он прыгнул в бассейн, отшвырнув ногой миногу, вытащил из кармана охранника связку ключей и, выскочив из воды, побежал по проходу от клетки к клетке, на бегу отпирая их. Возле Джойс он задержался, она посмотрела на него, но даже если и узнала, то не подала виду. Взгляд ее был ужасен, страшнее обезображенного лица и искалеченного тела. Он открыл наконец все двери, вернулся назад, распахнул некоторые из них настежь и бегом бросился вон из зала, пока обезумевшие женщины не растерзали под горячую руку и его. Воздух сотряс общий ликующий крик, и пленницы стали выбираться из клеток — прихрамывая, ковыляя и даже на четвереньках. Вся эта разъяренная толпа устремилась по проходу к выходу, издавая воинственные возгласы и жаждая немедленной мести.
  Винтовка дремавшего за дверью часового стояла прислоненной к стене коридора, и Ник успел пробежать мимо него и выскочить во двор прежде, чем он проснулся и схватил ее. Позади раздалось два выстрела, потом ревущая толпа смяла часового, и Ник захлопнул за собой дверь.
  Ник огляделся: розовая заря уже осветила землю. Из дома доносились крики и автоматные очереди, охранникам теперь стало не до него. Не теряя ни секунды, Ник побежал вниз по склону холма на берег, к пальме, под которой он спрятал снаряжение и оружие.
  До пальмы оставалось всего несколько шагов, когда он услышал за спиной громкие голоса и крики. Он упал на песок и оглянулся: из дома выбежали обнаженные женщины, преследующие высокого худого мужчину в разорванной рубашке. Растрепанные и окровавленные, с перекошенными ртами и обезумевшими глазами, эти фурии, казалось, сошли с картины Иеронима Босха.
  — Не туда! — раздался из громкоговорителя голос Иуды. — Беги во двор, там тебя прикроют огнем охранники!
  Гарольд споткнулся от неожиданности, подвернул ногу и упал. Голые женщины навалились на него, одна из них впилась зубами ему в лицо, другая — в ухо, третья — в ягодицу. Гарольд завизжал, но тотчас же умолк, оглушенный ударами десятков кулаков. Женщины кусачи его, рвали на части ногтями, в буквальном смысле отрывали ему ноги и руки. Это уже были не люди, а озверевшие раненые самки, дикие существа, настигшие ненавистного врага. Ник не чувствовал к Гарольду ни малейшей жалости. Ему лишь было до тошноты противно наблюдать, как из-под личины человека пробуждается хищный зверь.
  — Спасите его! — надрывался громкоговоритель. — На помощь!
  Выбежавшие из-за угла дома двое охранников не осмелились стрелять, опасаясь убить самого Гарольда, едва различимого под грудой обнаженных женских тел.
  Ник поморщился: ему, в отличие от охранников, было хорошо видно, что Гарольд уже не нуждается в помощи. От него остался полуобглоданный остов. Откуда-то появился монгол Тартар. Женщины бросили изуродованный труп Гарольда и обратили свои взоры на аппетитного толстяка. Великан остановился в растерянности и стал пятиться назад. Женщины кинулись ловить его, и Тартар побежал от них вверх по склону к дому. Женщины бросились за ним. Охранники переглянулись и тоже поспешили укрыться в бункере, где уже надежно укрылся в бронированной комнате Иуда.
  Ник быстро вырыл из-под корней пальмы снаряжение, оставив возле ствола только передатчик, обмотался специальным шнуром для подводных подрывных работ и вошел в воду. Со стороны бункера неслись звуки выстрелов и отчаянные крики. Осада логова Иуды вступала в новую фазу. Ник нырнул и ушел в глубину.
  Глава девятая
  Он мог рассчитывать теперь только на свои тренированные легкие, потому что люди Иуды забрали с пляжа его акваланг. Морская ловушка находилась на большой глубине, и даже с его объемом легких, он не способен был сделать за одно погружение всю необходимую работу. Следовательно, ему предстояло погружаться несколько раз, выполняя ее поэтапно. Энергично работая ногами, Ник старался экономно расходовать драгоценный воздух, чувствуя, как вода все сильнее сдавливает ему грудь.
  Вот наконец впереди показались очертания гигантской морской ловушки. Ник намеревался закрепить подрывной шнур вдоль стыка стальных створок, чтобы они раскрылись от взрыва, но, к своему огорчению, он обнаружил, что створки настолько плотно сжаты, что нет никакой возможности прикрепить к ним шнур. Из последних сил он подплыл к основанию ловушки, ощущая страшную боль в груди, и, обмотав его шнуром, стал подниматься на поверхность.
  Вынырнув из воды, он жадно вдохнул воздух, выждал, пока стихнет боль в груди, и снова нырнул. На этот раз он плыл под водой еще быстрее, чтобы выиграть время на завершение работы. Каково же было его изумление, когда он не обнаружил подрывной шнур на прежнем месте! Ник ощупал дно возле основания ловушки, еще раз осмотрел шарниры — шнура нигде не было. Воздух в легких был на исходе. Ник сделал круг, внимательно вглядываясь в поверхность дна возле гигантского моллюска, но так ничего и не нашел. Шнур бесследно исчез! Наконец Ник сообразил, что его могла утащить акула, готовая проглотить что угодно, если она изголодалась. Ощущая нестерпимую боль в груди, Ник стал подниматься на поверхность. Внезапно он почувствовал сильнейший толчок снизу, вода забурлила, смешиваясь с песком, камнями и грязью, и Ника затянуло в водоворот.
  Мозг Ника подсказал ему единственное возможное объяснение: акула перекусила шнур, последовала химическая реакция, и взрывное устройство сработало. Гигантский моллюск накренился и упал на коралловый риф, застыв под углом в сорок пять градусов.
  Водоворот крутил и вертел Ника, словно стиральная машина, и он невольно наглотался соленой воды, прежде чем его вытолкнуло на поверхность. Ударившись лицом о песок, он судорожно вздохнул и на четвереньках выбрался на берег атолла.
  Его долго рвало, но наконец ему удалось отдышаться и оглядеться. С острова все еще доносились отчаянные крики и выстрелы, значит, Иуда и его немногочисленные охранники пока живы. «Наверняка они засели в бронированной комнате с аппаратурой и контролируют ситуацию», — подумал Ник. Так что же делать?
  Можно попытаться прорваться в эту комнату. Но как поведут себя женщины, окружившие дом? Он содрогнулся, вспомнив, что случилось с Гарольдом. Ник решительно встал на ноги и шагнул к все еще бурлящей после взрыва воде. Внезапно его осенило: а что, если взрывом повреждена и система дистанционного контроля моллюска? Если это так, тогда больше нет электрического поля, нейтрализующего подводную лодку, и ее собственная электросистема снова функционирует нормально. Нужно только дать знать об этом экипажу, отчаявшемуся привести механизмы и пусковые установки в рабочее состояние после многих бесплодных попыток. Ник поднял камень: створки ловушки изготовлены из стали, так что, если постучать по ним, моряки наверняка услышат стук, сообразил он.
  Подплыв к гигантскому искусственному моллюску, еще больше похожему на настоящий в наклонном положении, Ник припал к его оболочке и принялся отстукивать камнем сообщение кодом Морзе: «Слушайте, слушайте, слушайте!»
  Воздух в легких кончился, он вынырнул на поверхность, сделал глубокий вдох и снова нырнул, уверенный, что моряки в конце концов услышат его.
  Внезапное сотрясение лодки и последующий крен заставили команду повскакивать с коек, но наступившая затем гробовая тишина вновь уложила отчаявшихся моряков по своим местам. Первым среагировал на странный звук молодой оператор торпедной установки. Он сообщил об этом радисту, а тот доложил капитану.
  — Это код Морзе, — записав услышанное, сказал он.
  Лодка притихла, ожидая нового сообщения.
  «Вы можете спастись, — отстукивал кто-то снаружи по металлу. — Вы можете спастись. Попробуйте включить механизмы».
  Едва радист передал неожиданное послание остальным, все члены экипажа бросились к своим рабочим местам. Ожили и загудели моторы, словно бы радуясь вместе с моряками счастливому возвращению к жизни.
  — Приготовиться к залпу из носовой торпедной установки! — скомандовал капитан.
  В это время Ник снова нырнул в глубину, на этот раз на приличном расстоянии от гигантского моллюска. Услышали ли подводники его сообщение? Выведена ли из строя электросистема морской ловушки? Ответа ему долго ждать не пришлось.
  Моллюск содрогнулся, и четыре торпеды, распоров по месту стыка стальные створки, вырвались наружу. От сотрясения верхняя часть ловушки развалилась, и подводная лодка медленно вышла на свободу. Ник тотчас же поднялся на поверхность и выбрался на берег острова. Командир экипажа наверняка уже отдал радисту приказ выйти в эфир и сообщить в центр о случившемся. Нику же предстояло еще разделаться с Иудой, на сей раз — навсегда. Он подполз к пальме и извлек из тайника свой передатчик.
  «Уничтожьте остров, — передал он в эфир. — Долгота 65.5, широта 12.4. Нанесите массированный удар. Сотрите его с лица земли».
  Отбросив в сторону бесполезный теперь передатчик одноразового пользования, Ник встал и направился к дому. В его распоряжении оставалось не более часа, после этого посланные Хоуком самолеты сбросят на островок мощнейшие бомбы. Нужно было успеть за оставшееся время не только покончить с Иудой, но и спастись самому.
  Над островом повисла кладбищенская тишина.
  — Я тебя вижу, Картер! — прохрипел вдруг громкоговоритель. — Не волнуйся, я не могу тебя убить из своей комнаты, но слежу за твоими действиями по монитору, — рассмеялся Иуда, когда Ник упал на землю, ожидая выстрелов. — И ты не можешь убить меня. В мой бункер никто не может проникнуть. Между прочим, в живых остались только мы с тобой, все остальные погибли.
  Оглядевшись по сторонам, Ник заметил на ветке пальмы телекамеру и, швырнув в нее камнем, разбил ее.
  — Это глупо с твоей стороны, Картер, — снова раздался голос Иуды. — Оттого, что я тебя не вижу, ничего не меняется.
  Ник осторожно двинулся вперед, обходя груды трупов женщин и охранников. Войдя в дом, он перешагнул через бездыханные голые тела застреленных часовым женщин и подумал, что поступил правильно, вызвав бомбардировщиков. Это логово дьявола во плоти следовало в любом случае уничтожить.
  — Ты меня слышишь, Картер? — донесся из динамика знакомый голос. — Ты вошел в дом, но не сможешь проникнуть в мою комнату. Так что даже и не пытайся, дверь сделана из толстой брони, а в окнах — пуленепробиваемые стекла.
  Бронированная комната, насколько помнил Ник, находилась рядом с залом с клетками. Быстро пройдя через него, он дернул ручку толстой двери. Иуда не лгал, ее можно было открыть лишь мощным взрывом. Он толкнул соседнюю дверь и очутился в помещении для охраны. В нем стояло несколько кресел, три стола и два дивана.
  — Это уже лучше, Картер, — ожил громкоговоритель. — Теперь я снова вижу тебя. Предлагаю тебе не суетиться и хорошенько обдумать мое предложение. Можешь разговаривать со мной прямо из этой комнаты, система внутренней связи включена.
  Ник поморщился и сел на диван, думая лишь о том, как ему добраться до этого гадкого урода. А может быть, лучше попытаться выманить его оттуда?
  — Слушай меня внимательно, Картер, — сказал Иуда. — Нас осталось здесь только двое, ты и я. И нам придется договориться. В обмен на свою свободу я дам тебе возможность покинуть остров.
  — Я не уполномочен идти с тобой на сделку, — рявкнул Ник. — С тобой покончено. А если ты захочешь помешать мне уплыть от этой чертовой дыры, тебе придется выйти из своей берлоги.
  — Тебе не удастся покинуть остров живым, — пригрозил Иуда. — Я позабочусь об этом.
  — Тогда выходи и попробуй остановить меня, — прищурившись, усмехнулся Ник.
  Иуда ничего не сказал в ответ, и в комнате повисла тревожная тишина.
  Вдруг Ник почувствовал, как по спине у него пробежал холодок, и упал ничком на пол. Что-то со свистом пролетело у него над головой, и в стену вонзился большой охотничий нож. Он вскочил на ноги и увидел стремительно надвигающегося на него монгола. Ник решил принять вызов и ударил его кулаком в подбородок. Голова Тартара дернулась, но туша продолжала двигаться вперед, словно локомотив, вынуждая Ника пятиться в угол. Тартар навалился на него всей своей массой, но Ник сумел извернуться и двинуть ему локтем по горлу. Монгол захрипел, и Ник вырвался из его стальных объятий. С поразительной быстротой великан тоже вскочил на ноги и обрушил на Ника серию сокрушительных ударов. Ловко увернувшись от огромных кулаков, Ник сам нанес ему парочку ударов страшной силы. Монгол застыл на месте, встряхнул головой и снова пошел в атаку. Ник отступил в сторону и сделан еще два удачных удара. Тартар яростно заревел и ответил прямым в голову. Ник ловко уклонился и попытался применить прием дзюдо, но неожиданно сам оказался на полу, перелетев через спинку дивана: Тартар зашвырнул его туда, словно игрушку. Не дожидаясь, пока монгол прикончит его, Ник перекатился по полу на спину и что было сил ударил великана в грудь ногами.
  Грудная клетка хрустнула, не выдержав столкновения разогнавшейся туши с неожиданным препятствием, и монгол грузно повалился на бок, издав крик боли. На губах у него выступила кровавая пена. Не дав Тартару перевести дух, Ник вскочил и ударил его ногой по подбородку. Монгол захрипел, встал на четвереньки и вдруг прыгнул на Ника, протягивая руки к его горлу. На этот раз стальные пальцы дотянулись до шеи Ника и вцепились в нее мертвой хваткой. У Ника глаза вылезли из орбит, он задыхался, но из последних сил все-таки ухитрился ткнуть кулаками по треснувшей грудной клетке великана. Взревев от боли, тот упал на колени, ослабив хватку. Ник тотчас же освободился от захвата и ребром ладони рубанул монгола по основанию затылка. Тартар стукнулся лбом об пол, раскинув руки, но тотчас же стал подниматься, мотая головой, словно взбешенный слон. Кровь лилась у него по подбородку ручьем, он хрипло и тяжело дышал, словно загнанная лошадь, однако снова занес кулак для удара. Ник поднырнул под вытянутую руку, схватил сжатую в кулак кисть и, вывернув ее, перебросил монгола, словно тяжелый куль, через плечо. Тартар грузно шмякнулся на пол, отключившись на мгновение, но тотчас же открыл глаза и попытался вскочить на ноги. Пронизывающая боль в груди пригвоздила его к месту, он схватился руками за больное место и заревел, как умирающий зверь. Его тело содрогнулось в конвульсии, и Тартар испустил дух. Ник пнул его ногой, убедился, что монгол мертв, и, перешагнув через него, направился к выходу.
  — Стой, Картер! — пролаял громкоговоритель.
  Иуда, конечно же, наблюдал по монитору всю их схватку. Ник продолжал идти к двери, не, обращая на его окрик ни малейшего внимания.
  — Все равно я не дам тебе уйти с острова живым! — пригрозил Иуда,
  — Тогда попробуй остановить меня! — выходя из комнаты, воскликнул Ник.
  Самолеты были уже совсем близко от цели. Нужно было успеть подальше отплыть от острова за оставшиеся минуты. Выскочив из дома, он побежал вниз по склону к берегу, но из громкоговорителя вновь раздался окрик Иуды.
  — Ты в ловушке, Картер! — прохрипел он. — Тебе все-таки придется заключить со мной сделку! Взгляни на воду, Картер!
  Ник посмотрел на море и увидел расплывающееся по поверхности воды пятно крови. Рядом стало расползаться другое красное пятно, дальше — еще и еще. Пятна соединялись, образуя сплошную кровавую пленку.
  — Я сбросил в залив около тонны изрубленного мяса! — услышал он за спиной голос маленького уродца и обернулся: Иуда стоял возле дома и махал ему рукой.
  — Ты прекрасно понимаешь, какие рыбки приплывут на запах крови, — рассмеялся он.
  Словно завороженный, Ник молча уставился на красное пятно.
  Теперь ему стало ясно, для чего предназначались дренажные трубы. Да, он знал, какие рыбки спустя несколько минут соберутся в бухте, но все же не терял надежду спастись.
  Глава десятая
  Бросив презрительный взгляд на уродца, стоящего на холме, Ник решительно прыгнул в воду, словно ножом разрезая вытянутыми вперед руками кровавую пленку. Брезгливо отгребая куски мяса и внутренностей, он поплыл на небольшой глубине, мысленно проклиная коварного Иуду и его хитроумного помощника Гарольда. На их приманку вот-вот должны были собраться морские хищники, и тогда уже ему не удастся прорваться сквозь кольцо из тысяч зубастых тварей, готовых разорвать все, что попадется им на глаза. Почуявшая кровь акула приходит в неистовство, и ее уже ничто не может остановить. Ник имел шанс уцелеть лишь в том случае, если бы вовремя выплыл за пределы кровавого пятна.
  Он уже почти уверовал в благополучный исход своего отчаянного прорыва, когда впереди увидел темные очертания приближающихся к нему акул. Они окружали его со всех сторон, предвкушая легкую добычу. Ник вынырнул из воды, чтобы набрать в легкие новую порцию воздуха, и ужаснулся: вокруг него повсюду торчали акульи спинные плавники. Он снова нырнул и поплыл обратно к острову. Совсем рядом с ним огромная акула вцепилась зубами в большой кусок мяса. Другие акулы тоже начали хватать кровавые шматки и кишки, проносясь в нескольких футах от него. Ник узнал среди хищниц тигровую акулу, белую акулу, молот-рыбу и морскую лисицу. Рыба-меч и барракуды тоже не теряли времени даром.
  Наконец он почувствовал под ногами прибрежный песок и, выбравшись из воды, упал на берег. Вода в бухте пенилась и бурлила, багровая от крови, акулы уже поедали друг друга. В этом безумном пиршестве участвовало несколько сотен огромных рыбин, бухта кишела плавниками и хвостами. Голос Иуды, раздавшийся снова из громкоговорителя, отвлек Ника от этого редкого зрелища.
  — Рад снова приветствовать тебя на своем острове, Картер! — злорадствовал он. — Теперь мы можем спокойно побеседовать.
  Следующее мгновение воздух потряс рев самолетных моторов. Ник взглянул на небо и увидел, что первое звено бомбардировщиков уже заходит на бомбометание. Первая бомба угодила в дальний конец острова, вторая — неподалеку. Слава Богу, подумал Ник, что они не атомные: Хоук проявил благоразумие.
  — От нас обоих не останется даже мокрого места! — завопил Иуда. — Не будь идиотом, Картер! Останови бомбардировку!
  Ник громко расхохотался в ответ. По иронии судьбы, их затянувшееся противостояние должно было закончиться ничьей: их обоих ждала неминуемая гибель. Ничто уже не могло прекратить бомбардировку острова. Оставалось лишь выбрать, как лучше умереть — от бомбы или же от зубов акул. Отдав предпочтение первому варианту, Ник прислонился спиной к пальме и стал ждать, пока его разнесет взрывом на куски.
  Внезапно из густых кустов выскочила голая женщина с развевающейся на ветру копной каштановых волос и, спотыкаясь и падая, побежала к нему. Лицо ее было изуродовано до неузнаваемости, лишь карие глаза блестели со страшной маски с безумным отчаянием во взгляде, устремленном на него. Женщина упала перед Ником на колени, обхватив руками его ноги, и попыталась что-то сказать ему, но изо рта у нее вырывалось лишь невнятное мычание. Ник понял, что у нее вырван язык. Взгляд его скользнул по ее изуродованному лицу и покрытому шрамами и язвами телу и задержался на стройных сильных ногах. У Ника вдруг подкатил ком к горлу: в рыдающей у его коленей женщине он наконец узнал Бетти-Лу!
  — Это ты? — сдавленным голосом спросил он. — Бетти-Лу?
  Девушка кивнула, вскочила на ноги и, одарив его прощальным печальным взглядом, бросилась к воде. Ник побежал было следом за ней, но Бетти-Лу нырнула с разбега в море и поплыла в самую гущу кровожадных хищников. Ее рука в последний раз махнула ему, и голова Бетти-Лу исчезла в бурлящем месиве. Ник оперся о ствол пальмы, не в силах справиться со спазмами в желудке, и в этот момент раздался отвратительный голос из громкоговорителя. Ник даже похолодел от ненависти к Иуде.
  — Ты победил, Картер! — услышал он. — Отзывай самолеты! Можешь воспользоваться моим передатчиком! Они послушаются тебя! Скорее беги сюда, я отопру тебе дверь!
  Ник побежал к дому, сгорая от желания собственными руками уничтожить этого дьявола. На этот раз он не должен уйти от него. С ним пора покончить раз и навсегда. Вбежав в комнату, Ник увидел, что Иуда прячется от него за длинным столом, забившись в угол. Дом сотрясался от взрывов бомб, на стенах появлялись все новые и новые глубокие трещины, с потолка сыпалась штукатурка.
  — Передатчик вон там! — высоким визгливым голосом крикнул злодей, указывая своей искусственной рукой на центр приборной доски. Поколебавшись секунду-другую, Ник решил воспользоваться передатчиком, но его насторожил безумный блеск глаз карлика и едва заметное движение влево обтянутого черной кожей протеза. Ник присел, и пуля врезалась в панель в дюйме от его макушки. Ник налег плечом на стол и припечатал им Иуду к стене. В этот момент комнату потряс мощный удар, и одна из стен обрушилась. Ник упал на спину от взрывной волны, на миг потеряв сознание, а когда очнулся, то увидел, что Иуда ползет к нему по столу, целясь из миниатюрного пистолета ему в лоб. Ник успел ударить ногой по стальной руке, и пуля ушла в потолок. В другой руке злодея мелькнуло лезвие кинжала, Иуда прыгнул на Ника, и лишь исключительная реакция спасла Нику жизнь. Лезвие слегка задело кожу на горле оставив порез, из которого потекла тонкой струйкой кровь.
  Размахивая ножом, Иуда наступал на Ника, кривя рот и скаля зубы. Увернувшись от удара, Ник угодил ногой в трещину в полу, споткнулся и присел на одно колено. Лезвие ножа просвистело у него над головой. Ник ловко вывернул Иуде руку, и тот выронил нож, закричав от резкой боли. Ник уселся на него верхом и с размаху двинул ему кулаком по физиономии, расплющив нос. Живучий мерзавец вцепился ему в ладонь зубами, словно крыса, но Ник отшвырнул его в дальний угол. Карлик стукнулся головой об угол приборной доски, та треснула, в отличие от его на удивление крепкой башки, Ник подбежал к нему и принялся колотить его лбом о стол — за Бетти-Лу, за Джойс, за всех замученных женщин.
  Еще одно прямое попадание бомбы в бункер, потрясшее его до основания, вернуло Ника к действительности, погасив его неистовый гнев. Отбросив в сторону Иуду, не подающего признаков жизни, он успел нырнуть под приборную панель прежде, чем стальная опорная балка, пробив потолок, словно гигантский мифический молот, пришлепнула скрючившегося уродца и провалилась вместе с ним в трещину в полу, как в преисподнюю.
  Выбравшись из-под развалин, Ник отыскал передатчик и попытался оживить его. Увы, он был мертв, как и его хозяин. Тогда Ник огляделся по сторонам и стал медленно пробираться к выходу. Разбитое стекло жалобно позвякивало в такт гулкому уханью взрывов, в стенах зияли отверстия, над головой что-то угрожающе потрескивало и скрипело. Внезапно дом вспыхнул ярким пламенем. Ник вышел через дверной проем и стал спокойно спускаться по склону холма к берегу.
  С островом было покончено, он знал это. Самолеты с ревом заходили на бомбометание со всех сторон, звено за звеном, методично уничтожая его, как им и было приказано. Ступив на песчаный пляж, Ник поднял голову и, прикрыв ладонью глаза, стал с восхищением наблюдать за их разрушительной работой. Скоро от этого островка останутся лишь подводные камни и рифы, думал он. Взгляд его скользнул по воде — она еще бурлила и пенилась кровью, пиршество морских хищников продолжалось. Любая случайно раненная акула тотчас же превращалась в жертву всех остальных участников кровавой тризны, и так до тех пор, пока не случится одно из двух: либо кончится мясо, а с ним исчезнет и запах крови, либо все подводные убийцы полностью выбьются из сил. Но пока их спинные плавники все так же резво бороздили залив, а на его поверхности появлялись все новые и новые багровые пятна.
  Бомбы сыпались на оставшуюся целой половину острова, выгрызая огромные куски земли. Ник подумал, что ему осталось жить не более пяти минут, от силы — десять.
  Он в последний раз взглянул на море, прощаясь с ним, и вдруг увидел ярко-желтый шар, качающийся на волнах в тридцати ярдах от берега. Он протер глаза, подумав, что ему померещилось со страху, но крышка люка батискафа открылась, и прекрасная блондинка помахала ему рукой. Ник в отчаянии подпрыгнул на месте: от спасения его отделяло всего каких-то тридцать шагов. Что делать? Ведь акулы в мгновение ока разорвут его на части, съедят и не поперхнутся! Но рев самолетов не оставлял ему времени для сомнений: нужно было идти ва-банк! Подплыть поближе к берегу Даниелла уже не успевала, в любой момент их обоих могла уничтожить бомба.
  Ник вошел в воду, нырнул и сразу же резко пошел в глубину, подальше от безумной оргии хищников, резвящихся на поверхности. Если они не обратят на него внимания, он сумеет за несколько секунд доплыть до батискафа. Иначе — мучительная смерть. Ник плыл мощными ровными гребками, переворачиваясь на спину, чтобы не пропустить момент, когда какая-нибудь темная тень устремится в погоню за ним. Наконец он увидел вверху слева дно батискафа и начал всплывать. Наперерез ему метнулась огромная тигровая акула, видимо, уловив незнакомый запах. Противостоять ей было невозможно, в лучшем случае, ему удалось бы увернуться от первого ее броска. Ник продолжал быстро плыть прежним курсом, пока не увидел акулью пасть прямо перед собой. Он резко ушел в сторону и ухватился за хвост акулы двумя руками. Рыбина задергалась, пытаясь избавиться от нахального существа, болтающегося у нее на хвостовом плавнике, словно на оперении воздушного змея. Нырнув сперва в глубину, акула резко пошла вверх, надеясь сбросить ненужный груз. Ник отпустил плавник и вынырнул на поверхность рядом с батискафом. Даниелла заметила его и бросила ему канат. Ухватившись за него, Ник выкарабкался на желтый стальной шар, чудом увернувшись от страшных зубов выскочившей из воды морской хищницы, и проскользнул в открытый люк. Даниелла тотчас же захлопнула крышку, и Ник в изнеможении упал на сиденье, переводя дух и прислушиваясь к взрывам на острове. Даниелла тотчас же заработала рычагами, и батискаф стал погружаться в воду, сотрясаясь от ударов атакующих его акул. Лишь когда «Спрут» достиг дна, оставив далеко позади и кровавую бойню, затеянную людьми, и неистовство дикой природы, наступила полнейшая тишина. Даниелла выключила мотор, и «Спрут» замер, слегка покачиваясь на своих паучьих ногах.
  Закрыв глаза, Ник попытался подытожить события минувших двенадцати часов. Ему не раз доводилось смотреть смерти в глаза, но ни с чем подобным пережитому за эти полсуток он еще не сталкивался. Все случившееся в этот короткий промежуток времени походило на злую шутку коварной Парки, держащей в руках ниточки его судьбы. Никогда раньше не чувствовал себя Ник таким беспомощным и одиноким, как сейчас, после того, как окунулся в смрадную атмосферу извращенности и бесчеловечной жестокости, царившей на острове Иуды. И поэтому бомбардировщики, стирающие этот рассадник зла и порока с лица земли, выполняли воистину богоугодную миссию карающего небесного меча.
  Ник открыл глаза и взглянул на Даниеллу, одетую в вишневый купальник. Она мягко улыбнулась ему, и он снова закрыл глаза, наслаждаясь тишиной и покоем и набираясь сил.
  Глава одиннадцатая
  Он открыл глаза, почувствовав прикосновение чего-то холодного к своей коже. Склонившись над ним, Даниелла обтирала его влажной салфеткой.
  — У меня просто нет слов, чтобы выразить тебе свою благодарность, — сказал с улыбкой Ник. — Ты даже не можешь себе представить, как я удивился и обрадовался твоему появлению.
  — Я не могла поступить иначе, — криво усмехнулась Даниелла. — Когда ты улетел, рассказав мне в общих чертах о своем задании, я поняла, что нужно что-то предпринять, чтобы помочь тебе. Мы подошли ночью на «Тритоне» к острову, а на рассвете я решила проникнуть в бухту на «Спруте», даже не представляя себе, чем смогу быть тебе полезна. Это был безумный шаг, как я теперь понимаю.
  — Но именно он и спас мне жизнь, — расплылся в улыбке Ник. — Я не знал, что это автономное подводное судно, мне казалось, что это обыкновенная батисфера.
  — Нет, на тросе мы опускаем «Спрут», только когда исследуем дно рядом с кораблем, — пояснила Даниелла.
  — И как долго мы сможем оставаться в нем под водой? — Ник уже чувствовал, что снова полон сил и готов действовать.
  — Еще несколько часов, до вечера, — сказала Даниелла.
  — Ты рассказала своим коллегам о моей миссии? — спросил Ник. — Они знают, куда ты отправилась на «Спруте»? Им известно, что происходит на острове?
  — Я никому ничего не объясняла, — ответила она. — Все считают, что я изучаю глубоководные течения возле атолла.
  Ник ухмыльнулся, представив, как сейчас кипит от бешенства Хоук: ведь он не знает, удалось его лучшему агенту спастись или нет. Экипаж «Тритона», с которым он наверняка уже связался по рации, тоже ничем не может ему помочь. Вот и замечательно! Пусть шеф помучается, решил Ник и обернулся к Даниелле.
  — О чем ты думаешь? — спросила она, заметив странное выражение его лица.
  — О том, что сейчас самое время завершить наш спор, — потянулся он к ней. — Признайся, ведь я оказался прав!
  — Нет! — отпрянула она от него. — Я не для этого спешила к тебе на помощь! Я действовала осмысленно и хладнокровно.
  — Разве? Это мы можем легко проверить, — обнял он ее за плечи.
  — Только попробуй! — прошипела Даниелла, пытаясь оттолкнуть его.
  Ник ловко расстегнул застежку бюстгальтера и стал теребить пальцами упругие соски, набухшие от первого же прикосновения к ним мужчины. Сердце Даниеллы учащенно забилось, она порывисто задышала, теряя контроль над собой под напором его плоти, и, сжав зубы, выгнулась дугой, закрыв глаза и закинув голову, рассыпая по плечам золотистые волосы.
  — Расслабься, — прошептал ей на ухо Ник. — И ничего не бойся. Он поцеловал ее в губы и ощутил нежное прикосновение ее языка. Даниелла обмякла, полностью капитулируя, и тоже обняла его, повинуясь порыву страсти.
  — О Ник! Ник! — низким грудным голосом воскликнула она, прижимая его голову к своей вздымающейся груди. — Люби меня! Умоляю, сделай это сейчас же!
  Он медленно провел ладонью по ее спине и стянул с нее трусики. Выгнув спину, Даниелла торопила его, но он нарочито медленно целовал ей грудь, наслаждаясь ее божественной красотой, как выдержанным коньяком, который смакуют по каплям, отдавая должное неповторимому вкусу и аромату. Наконец он сделал то, о чем она умоляла его, и она закричала, приходя в неистовое возбуждение и сжимая его в объятиях. Постепенно убыстряя телодвижения, Ник вознес ее на пик блаженства и воспарил вместе с ней, почувствовав себя на мгновение Богом. Даниелла уронила руки, сотрясаясь в рыданиях от упоительного счастья.
  — Ты проиграла спор, — отдышавшись, произнес Ник, вытягиваясь в изнеможении рядом с ней на специальном кресле. — Я победил.
  Даниелла улыбнулась ему в ответ и положила голову ему на грудь. Он сжал ее розовую ягодицу, вновь разжигая в ней огонь желания, и сказал:
  — Ну, ты признаешь свое поражение?
  — Я целиком в твоей власти, мой победитель, — промурлыкала она и встала на колени, прекрасная, как нимфа.
  Ник затаил дыхание, боясь спугнуть это божественное создание, вновь давшее волю естественным чувствам, которые она так долго и упорно скрывала. Она плавно села между его чреслами, переполняемыми мужской силой, и принялась исполнять танец живота, постепенно убыстряя темп и сопровождая свои движения легкими стонами. Ник лишь громко дышал, охваченный волшебством чарующего действа, за которым с любопытством наблюдали в иллюминатор пестрые рыбки. Потом они долго лежали рядом, не произнося ни слова, пока Даниелла наконец не пришла в себя и не сказала с грустью в голосе:
  — Пора подниматься на поверхность. Наше время истекло. «Тритон» легко найдет нас.
  Она включила мотор, батискаф вздрогнул и стал всплывать.
  А Ник с сожалением подумал, что Даниелла гораздо лучше смотрится обнаженной, чем в купальнике.
  — У меня будет возможность взять отпуск на несколько дней, — обнимая ее сзади за плечи, сказал он. — Приглашаю тебя в Нью-Йорк. Придумай какой-нибудь предлог.
  — Я подумаю над твоим предложением, — строгим тоном ответила она, сверкнув голубыми глазами.
  Наконец они всплыли на поверхность моря, открыли люк и выглянули наружу.
  — Так и быть, — выдохнула Даниелла, прижавшись к Нику. — Я полечу вместе с тобой.
  Довольно ухмыльнувшись, Ник огляделся по сторонам.
  Притихшее море вновь обрело изумрудный оттенок.
  Остров и атолл исчезли под водой.
  В полумиле от батискафа Ник заметил «Тритон».
  Ярко-желтый «Спрут» тоже наверняка уже привлек внимание экипажа научного судна.
  Они улыбнулись — сперва солнцу, потом друг другу — и поцеловались.
  Ник подумал, что в этот момент сотни влюбленных парочек делают примерно то же самое, и на душе у него стало легко и приятно.
  Глава двенадцатая
  В кабинет Хоука Ник и Даниелла вошли вместе.
  Ее темный загар прекрасно дополнял элегантное белое открытое платье с нескромным вырезом.
  Ник мысленно ухмыльнулся, заметив, как блеснули стальные глаза шефа: он явно одобрял его выбор.
  — Позвольте вам представить доктора Фразер, — проговорил Ник подчеркнуто официальным тоном, исподтишка поглядывая на оторопевшего босса.
  — Я уже и сам догадался, — быстро взял себя в руки он. — Признаться, сомнения возникли у меня после того, как я прочитал твою телеграмму. Вряд ли ты стал бы заказывать билет для бородатого профессора.
  — Рада познакомиться с вами, — с улыбкой сказала Даниелла. — Именно таким я себе и представляла начальника Ника.
  В глазах Хоука заплясали веселые чертики.
  — Я заказал для вас ужин на двоих в ресторане, — сказал он. — Выбор вин я оставил Нику, он разбирается в них лучше меня. Желаю вам приятного отдыха, вы славно поработали, должен я вам обоим сказать. Правительство США выносит вам свою благодарность. — На прощание шеф одарил Ника очаровательной улыбкой.
  Однако сомнения и подозрения не покидали Ника даже тогда, когда они уселись за столик в ресторане.
  — Ты слишком мнительный, — заметила Даниелла. — Мне кажется, что твой шеф — очень милый джентльмен. Так любезно с его стороны было заказать для нас столик.
  — Именно его любезность и настораживает меня, — хмыкнул Ник. — На него это совсем не похоже. Он не может мне простить, что я так долго не давал о себе знать, и непременно отомстит мне. Ты в этом и сама скоро убедишься. Мне ли не знать своего босса!
  — Чепуха! — отмахнулась Даниелла. — Лучше закажи вина!
  Ник уткнулся носом в карту вин и не поднял головы, даже когда официант поставил на стол большое блюдо. Даниелла сначала тихонько захихикала, потом откровенно расхохоталась. Ник взглянул на блюдо и раскрыл рот: его изумленному взору предстала гора дымящихся моллюсков.
  Ник глубоко вздохнул, широко улыбнулся и воскликнул:
  — Ну, что я тебе говорил? Вот видишь, я всегда оказываюсь в конце концов прав. Разве не так? Да ты и сама это знаешь.
  — А как ты угадал, что я это знаю? — прищурилась Даниелла. — Уж не считаешь ли ты, что я нарочно подыгрывала тебе тогда, в батискафе, изображая неприступную ученую даму?
  — Этот номер у тебя не пройдет, моя дорогая! — шутливо погрозил ей пальцем Ник. — Я вижу тебя насквозь, ты не можешь никак смириться со своим поражением. И вот что я еще хочу тебе сказать, Даниелла: ты, возможно, дока в биологии моря, но артистка ты никудышная, заруби это у себя на носу.
  Он потрепал ее по щеке, и они оба рассмеялись.
  А ночью, лежа в объятиях этого сильного и удивительного во всех отношениях мужчины, Даниелла вдруг снова залилась счастливым смехом и прошептала Нику на ухо:
  — А знаешь, любимый, ведь тогда, в моей каюте на «Тритоне», ты был абсолютно прав! Я и в самом деле не хотела победить тебя в нашем споре…
  Невинно осужденный
  Чудный сентябрьский день подходил к концу. Лучи заходящего солнца золотили верхушки деревьев и рассыпались бесчисленными искрами по листве, окрашивая ее всеми цветами радуги.
  Ник Картер, только что поужинавший, смотрел из окна своей виллы, расположенной недалеко от Центрального парка, на расстилавшийся перед ним осенний ландшафт, уже говоривший о приближении зимы.
  Легкий шум заставил Картера обернуться…
  — Вас желает видеть какой-то господин, — сказала экономка, подавая сыщику визитную карточку.
  Бегло взглянув на нее, Картер проговорил:
  — Проводите этого господина в приемную, я сейчас к нему выйду.
  Когда спустя несколько минут сыщик вышел в приемную, ему навстречу поднялся молодой человек лет тридцати, одетый по последней моде.
  — Филипп Шервуд, — мягким баритоном представился посетитель. — Я имею честь видеть перед собой знаменитого сыщика Ника Картера?
  — Да, — ответил сыщик. — Чем могу служить? Садитесь, пожалуйста.
  Сев у письменного стола, молодой человек после некоторого колебания обратился к Нику:
  — Я пришел, мистер Картер, чтобы попросить вашей помощи в раскрытии одного дела, которое возбудит в вас, несомненно, живейший интерес. Надо доказать невиновность молодой девушки, обвиненной в воровстве.
  — Кто же эта особа, которую обвиняют в таком преступлении? — задал вопрос Ник.
  — Некая Лилиан Товэр, — ответил посетитель. — В настоящее время она находится, даже страшно сказать, в одной из камер главного полицейского управления.
  Картер многозначительно покачал головой.
  — В похищении чего обвиняют мисс Товэр?
  — В краже бриллиантового ожерелья стоимостью до десяти тысяч долларов, — уныло произнес молодой человек и затем рассказал приблизительно следующее.
  Арестованная, невеста молодого Шервуда, была обвинена по заявлению крупной ювелирной фирмы Бабкок и К® в Бродвее в краже ожерелья, состоящего из бриллиантов, жемчугов и рубинов, причем полиция отказалась выпустить ее под залог, который соглашался внести за нее дядя.
  Последнее обстоятельство было особенно печально.
  — Кто этот дядя? — вставил Картер.
  — Некто Дуррелль Вестон. Он живет в Лонг-Айленде.
  — Значит, вы пришли по поручению мистера Вестона? — осведомился сыщик.
  — О, совсем нет! — заволновался Шервуд. — Я с ним не в ладах.
  — Расскажите мне, — начал медленно Ник, пытливо смотря в лицо молодого человека, — все, что знаете о мисс Товэр и ее дяде.
  — Я, собственно говоря, могу рассказать очень немного, — пожал плечами Шервуд. — Лилиан — сирота, которая после смерти отца кормила себя и свою мать уроками языков и музыки. Я сам брал у нее уроки французского языка и при этом научился любить и уважать эту девушку. Два месяца назад умерла мать мисс Товэр. В то время, когда старушка лежала на смертном одре, из далекого путешествия вернулся ее брат, Дуррелль Вестон, обещавший заботится о ее дочери. После смерти старушки Дуррелль действительно перевез Лилиан в свою виллу на Лонг-Айленд, которую построил и обставил еще до своего путешествия. Вчера Лилиан была в городе и, между прочим, посетила ювелирный магазин Бабкок и К®. Приказчик по фамилии Эванс показывал ей всевозможные украшения и, между прочим, то самое ожерелье, о котором идет речь. Хотя ожерелье это очень понравилось Лилиан, но она не сторговалась и ушла из магазина, ничего не купив. Во время пребывания Лилиан в магазине, приказчик, ни в чем не подозревавший хорошо известную ему покупательницу, несколько раз поворачивался к ней спиной. После ухода мисс Товэр Эванс бросил беглый взгляд на витрину и убедился, что все вещи на месте. Однако, когда он начал раскладывать их более тщательно, то, к удивлению своему, заметил, что настоящее ожерелье исчезло и было подменено очень на него похожей, но ничего не стоящей имитацией. Быстро выскочив из магазина, приказчик крикнул полисмена, и им удалось задержать экипаж, в котором сидела Лилиан. Она сначала побледнела, увидев полисмена, но не сопротивлялась. Эванс и полисмен сели рядом с девушкой, второй полисмен поместился на козлах и коляска покатила в полицейское управление. Ожерелье, если бы оно действительно находилось у Лилиан, невозможно было выбросить во время пути. В полицейском управлении ее немедленно обыскала одна из приставленных для этого женщин, но драгоценности найдено не было. Как ни убедительно говорило подобное обстоятельство в пользу Лилиан, ее заключили в камеру, а всех, кто стремился облегчить участь девушки, даже и не слушали.
  Сыщик внимательно выслушал молодого Шервуда и задумался. После небольшой паузы он спросил:
  — Что же говорит сама мисс Лилиан по этому поводу?
  — Ничего, — вздохнул Шервуд. — В полицейском управлении она несколько раз заявляла: «Вы видите, что ожерелья не было ни при мне, ни в экипаже; делайте со мной, что хотите, я только беззащитная девушка».
  — Ну, а что мисс Лилиан говорила вам? — осведомился Картер.
  Шервуд опустил голову, как бы под влиянием тяжелого горя и, наконец, произнес:
  — Ничего, мистер Картер. Она даже отказалась принять меня. Впрочем, это весьма понятно. Она не хочет видеться со мной в тюремной камере, в роли преступницы. Это, действительно, ужасно!
  — Вы сами считаете вашу невесту невиновной? — строго спросил сыщик.
  — Лилиан невиновна, ручаюсь головой! — горячо воскликнул молодой человек.
  — Ну да, вы ведь любите мисс Лилиан! Любовь, как известно, слепа.
  — Между моей любовью и верой в ее невиновность нет ничего общего! — резко произнес Шервуд. — Я ее знаю уже два года, хотя достаточно нескольких месяцев, чтобы оценить всю чистоту ее души.
  — Что же должен я делать? — спросил Картер. — Ведь, если обвинение останется недоказанным, девушку все равно отпустят.
  — Это-то так, — заметил молодой человек, — но до тех пор, пока не объяснится исчезновение ожерелья, пока не найдут настоящего вора, подозрение в краже будет тяготить Лилиан и совершенно убьет ее. Нет, мистер Картер, речь идет не об одной лишь свободе, а главным образом о честном имени девушки. С нее должно быть снято даже самое малейшее пятнышко. Фирма Бабкок и Кс не может остаться безнаказанной, она должна понести заслуженную кару за опрометчивый образ действий. Займитесь этим делом, мистер Картер, я принимаю на себя все расходы, не говоря уже о том, как будем вам благодарны мы оба.
  — Боюсь, что вы слишком оптимистично смотрите на дело, мистер Шервуд, — серьезно произнес сыщик. — Во всяком случае, я постараюсь выяснить, каким образом исчезло ожерелье и куда оно девалось? Но предупреждаю, не делайте мне потом упреков, если мое расследование принесет не совсем приятные для вас результаты.
  — То есть как это? — изумленно спросил Шервуд.
  — Очень просто, — спокойно ответил Картер. — Вы не приняли во внимание обстоятельства, что инспектор Мак-Глусски, обыкновенно, далеко не суров с арестованными из интеллигентного класса. По какой же причине он так жестоко обошелся с вашей невестой? Так же и фирма Бабкок и К®. Ведь арестовать девушку из порядочного общества и засадить ее в тюрьму — дело далеко не шуточное и если все-таки доверенный этой фирмы не остановился перед таким шагом, то, очевидно, у него есть на это серьезные основания. Что вы скажете, если мисс Лилиан, невиновная в самой краже, причастна к ней в качестве сообщницы вора?
  Шервуд энергично потряс головой.
  — Нет, нет и нет, мистер Картер! — вскричал он. — Вы никогда не убедите меня в справедливости вашего предположения.
  — Вы не так слепо верили бы в невиновность мисс Лилиан, если бы знали, что мистер Мак-Глусски уже обратился к помощи одного сыщика, который выяснил обстоятельства, говорящие как раз за обвинение.
  — Но это невозможно, — замялся Шервуд. — Что мог выяснить этот сыщик? Совершенно невозможно, чтобы ожерелье…
  — Что касается ожерелья, — медленно продолжал Картер, — то сыщик по поводу его, действительно, ничего не выяснил, или, верней, пока еще не выяснил, зато с достаточной ясностью доказал факт, что из очень многих магазинов пропадали дорогие вещи, непосредственно после посещения данного магазина вашей невестой.
  — Это невозможно! Этого не может быть! Здесь ошибка! — простонал Шервуд.
  — Возможность ошибки совершенно исключена! — резко проговорил Картер. — Сыщик, занимавшийся этим делом, не так легко делает ошибки.
  — Кто же этот сыщик? — быстро спросил Шервуд.
  — Ник Картер, — прозвучал холодный ответ.
  Молодой человек на несколько минут как бы лишился языка и неподвижно сидел на своем месте. Страшный ответ Ника Картера, казалось, совершенно убил в нем всякую жизнь. Только после большой паузы он мог произнести дрожащим от волнения голосом:
  — Да… я… вы думаете… вы считаете ее действительно, виновной?
  — Во всяком случае, — смягчил свой приговор Картер, — я уверен, что мисс Товэр знает, где находится ожерелье.
  — Значит, по вашему мнению, она виновна?
  — Да! — решительно произнес Ник. — Она, по меньшей мере, — орудие в руках какого-то негодяя.
  — Признаюсь, — вздохнул Шервуд, — я никогда не считал Лилиан способной, даже под угрозой смерти, пойти на преступление. Смею вас уверить и вы думали бы так же, как я, если бы знали эту девушку.
  — Все это так, — задумчиво произнес Картер, — но женщины часто способны на очень странные поступки. Итак, вы желаете, чтобы я пролил свет на это дело?
  — Конечно, очень прошу, потому что убежден, что Лилиан с честью выйдет из этого испытания!
  — Прекрасно, — сухо произнес Ник. — Прежде всего, я навещу мисс Товэр в ее камере, затем поговорю с ее дядей и, наконец, примусь за кучера, знакомство с которым меня особенно интересует.
  — Знакомство с кучером? — удивился Шервуд. — Это почему?
  — Очень просто, — спокойно заявил сыщик. — Кучер кажется мне лицом, игравшим довольно видную роль во всей этой истории. Эти легкомысленные полисмены перерыли весь экипаж, тщательнейшим образом обыскали мисс Лилиан и в то же время не осмотрели хотя бы карманов кучера. Этакие идиоты!
  Шервуд, очевидно, все еще не понимал, на что намекал Картер, потому что воскликнул с видом крайнего изумления.
  — Но при чем же здесь все-таки кучер, мистер Картер? Ведь он же не мог украсть ожерелья?
  — Я про это и не говорю, — усмехнулся Ник, — но готов пожертвовать своим реноме недурного сыщика, если ошибаюсь в том отношении, что ожерелье было бы найдено у кучера, если бы его обыскали.
  Шервуд хотел что-то ответить, но Картер сделал жест рукой и продолжал:
  — В настоящее время я должен отправиться по делу. Если вы мне доверяете, то предоставьте событиям идти своим порядком и потерпите, пока я не сочту нужным сообщить вам о могущих обнаружиться новых деталях дела.
  — Согласен, согласен! — с энтузиазмом вскричал Шервуд. — Я так вам верю!
  — Где могу я вас найти, если вы мне понадобитесь? — спросил Картер.
  Шервуд дал сыщику свой подробный адрес и удалился, а Ник вернулся в столовую, где и рассказал своей кузине Иде обо всех деталях странного случая.
  — Это дело меня страшно интересует, — добавил он, — и я очень бы желал, чтобы здесь был Дик, способный очень помочь мне в данную минуту.
  — А где, в самом деле, Дик? — спросила Ида.
  — Ты помнишь Блэк-Барта? — вопросом на вопрос ответил сыщик.
  — Как же! Это тот преступник, которого ты арестовал в Чикаго при расследовании дела Пульмана и привез сюда?
  — Да. Ты, вероятно, помнишь, что он сознался и был приговорен к заключению на три года в Синг-Синг! Вчера я получил известие, что несколько дней назад он бежал, и вот я поручил Дику справиться на месте, каким образом ускользнул молодчик и куда он направился. Во что бы то ни стало негодяя следует схватить снова и меня удивляет, что Дика до сих пор…
  В это самое мгновение дверь отворилась, и на пороге показался молодой сыщик.
  — А! Легок на помине! Вот и ты! — вскричал Картер, сердечно пожимая руку своему кузену. — А мы только что о тебе говорили. Ну, добился ты успеха?
  — До некоторой степени, — заявил Дик, подвязывая салфетку. — Блэк-Барт бежал не один, с ним вместе скрылся некто Джордж Товэр, осужденный за убийство на пожизненное заключение.
  — Фью! — свистнул Картер.
  — Что это значит, Ник?
  — Фью и только, — шутливо ответил Ник. — Я просто вспомнил, что мне нужно навестить в полицейском управлении человека, носящего эту же фамилию. Подожди, пока я не вернусь, Дик! Ты мне должен будешь дать подробный отчет.
  «Джордж Товэр? Беглый преступник? — размышлял по дороге сыщик. — Товарищ Блэка-Барта. Гм… интересно мне теперь знать, какое отношение имеет этот Джордж к мисс Лилиан и что, вообще, за история с этим ожерельем?»
  Через полчаса Ник Картер был уже в полицейском управлении на Мельбэри-стрит.
  * * *
  Когда Ник Картер вошел в камеру арестованной, мисс Лилиан сидела на табуретке и читала при свете газового рожка какую-то книгу. Онатак погрузилась в свое занятие, что даже не заметила присутствия постороннего, так что сыщик слегка кашлянул, чтобы обратить на себя внимание узницы.
  Мисс Товэр отложила книгу в сторону, поднялась со своего места и взглянула на вошедшего. Она была в буквальном смысле слова красавицей, так что Картер несколькомгновений с удовольствием смотрел на нее.
  — Если не ошибаюсь, мисс Товэр? — начал он.
  — Да, — последовал короткий ответ.
  — Мое имя Ник Картер, сыщик.
  — Что же вам угодно, мистер? — спросила девушка.
  — Я пришел сюда по поручению мистера Филип-Шервуда.
  — Мистер Шервуд очень добр. Вы принесли мне от него известие?
  — Нет, — поклонился Картер, но он поручил мне сделать все возможное, чтобы открыть истинного вора ожерелья и, таким образом, вернуть вам свободу и доброе имя.
  — Очень благодарна вам и мистеру Шервуду, — любезно произнесла Лилиан, — но боюсь, что ваши старания будут напрасны.
  — Как? — очень ловко разыгрывая изумление, произнес Картер. — Неужели вы не хотите даже заявить, что совершенно невиновны?
  — Нет, — пожала плечами Товэр. — К чему? Какой в этом смысл? Ведь этим я не докажу невиновности.
  — Но ведь вы не крали ожерелья?
  — Однако, люди утверждают, что я его украла, меня арестовали и засадили сюда.
  — Я вам хочу помочь, — не отставал Ник. — Разрешите мне выступить в вашу защиту.
  — Нет! Я вовсе не хочу причинять вам неприятности, — прозвучал ответ странной арестантки.
  — Расскажите мне, по крайней мере, об этом случае, — подошел сыщик с другого конца.
  — Мне нечего рассказывать, — пожала девушка плечами.
  Такое безразличное отношение к своему положению Картер еще впервые наблюдал за всю свою практику.
  Он с изумлением посмотрел на девушку, которая тем временем уже снова раскрыла книгу и погрузилась в чтение.
  — Вы, значит, мне совершенно отказываете? — спросил Ник.
  На этот вопрос он даже не поучил ответа.
  — Вы мне не доверяете, миссис Товэр, сделал Ник последнюю попытку.
  Лилиан со вздохом опустила книгу на колени и печально проговорила:
  — Ах, нет, я верю, что вы желаете мне добра, но пожалуйста, уйдите, оставьте меня в покое.
  Сыщик поклонился и вышел их комнаты.
  В кабинете своего друга Мак-Глусски он набросал несколько строк следующего содержания:
  «Отпусти завтра в час дня Лилиан Товэр на свободу, так как за ней будет наблюдать мой помощник Дик».
  Прибыв домой, Картер позвал к себе Дика.
  — Ну, Дик, — произнес он, — теперь расскажи мне подробно о бегстве Блэк-Барта.
  Оба сыщика уселись в кабинете Ника и спрошенный начал свой рассказ.
  — Бегство было задумано не Блэк-Бартом, а его товарищем по камере, этим самым Джорджем Товэром. Блэк только не мог устоять от искушения вернуть себе свободу. Он и Товэр получили поручение исправить, под надзором часовых, испортившуюся водопроводную трубу, проложенную в дальнем углу тюремного двора. В трубе образовалась течь и отложить исправление до утра не представлялось возможным. Так как Товэр по профессии слесарь, то исправление было поручено ему, а Блэк-Барт служил товарищу в качестве помощника. За все время своего пребывания в Синг-Синге Товэр считался спокойным и послушным арестантом, а потому часовой не предполагал, что Джордж бросится на него сзади и сильным ударом по голове едва не отправит на тот свет.
  — А ты уверен, — вставил Картер, — что удар нанес Товэр, а не его товарищ?
  — Это уже установлено, — заявил Дик. — Именно Товэр собирал камни, чтобы заткнуть повреждения. Найдя поблизости подходящий, он отошел на несколько шагов в сторону. Часовой следил за ним глазами, пока он не поднял камня и не начал возвращаться. В это время Барт что-то крикнул и часовой невольно обернулся в его сторону. В то же мгновение он получил страшный удар по затылку и без чувств свалился на землю. Придя в себя, он увидел, что лежит связанным с заткнутым ртом. Беглецы не только сняли с него платье, но и отобрали сапоги, кепи и два револьвера.
  — Идиоты, — спокойно вставил Ник. — Каким образом они, однако, перелезли через стену?
  — Разорвав одно из своих арестантских платьев, устроили род лестницы, по которой и выбрались на свободу. Та часть стены, где перелезли преступники, выходит непосредственно к Гудзону. На берегу лежала и лодка, но они не воспользовались ей, очевидно, боясь шума от весел. Зато в двухстах шагах от тюрьмы обнаружена была кража шлюпки, оторванной от причала. Благодаря «победе» над часовым, беглецы выиграли около пяти часов времени и когда, наконец, исчезновение их открылось и заработал телеграф, преступников и след простыл.
  — Товэр, кажется, был приговорен к пожизненному заключению? — осведомился Картер.
  — Да. Двадцать пять лет назад он был переведен из Бруклина в Синг-Синг.
  — Значит, это было в 1882 году. Сейчас узнаем.
  С этими словами он открыл один из шкафов, стоявших в кабинете и снял с полки толстую книгу, на которой красовалось — 1882.
  Отыскав в этой книге отдел под буквой Т., Картер наткнулся на фамилию Товэр, сел поближе к лампе и погрузился в чтение, во время которого Дик сидел совершенно неподвижно. Книг, подобных снятой с полки, было у сыщика много; на первой из них красовалось число 1850, а на последней — 1907, на чистые листы которых были наклеены вырезки из газет.
  Картер называл эти книги памятными: в них заключались вырезки газетных статей, сообщавших о всех, совершившихся в течение данного года преступлениях, собирать которые начал еще отец сыщика, Симон Картер.
  Наконец, после получасового чтения. Ник Картер с довольным видом кивнул головой и поставил книгу на место.
  — Товэр обвинен в убийстве, — произнес он, — но ему дано снисхождение. Он убил через два месяца после своей свадьбы одного молодого человека, которого сильно ревновал к своей жене. Прямых доказательств против него не было, но все же свидетельские показания оказались настолько сильны, что его обвинили. Главную роль сыграл один свидетель, должно быть очень почетное лицо данного города.
  — Кто же был этот сильный свидетель? — осведомился Дик.
  — Зять Товэра, Дуррелль Вестон, — последовал ответ.
  — Вот так штука! — вскочил Дик. — Товэр… Дуррелль Вестон… Да ведь это имена девушки, сидящей в тюрьме по обвинению в краже ожерелья, и ее дяди!
  — Именно так оно и есть, дорогой мой, — с легкой ноткой насмешки заметил Ник. — Я и то уже удивлялся, что фамилия одного из беглецов из Синг-Синга не навела тебя на мысль о сидящей в тюрьме девушке.
  — Какая же между ними связь? — с любопытством спросил Дик.
  — Это его дочь, — ответил сыщик. — О существовании ее как дочери преступник, однако, не знает, так как она появилась на свет уже в то время, когда он начал отбывать наказание.
  — По какому же следу прикажете идти?
  — Пока что мы оставим в покое обоих, — распорядился Картер. — Я, вообще, думаю на этот раз изменить свою обычную тактику. Завтра утром я нанесу визит мистеру Вестону и очень удивлюсь, если после этого визита мы не окажем маленькой услуги государству! Главным же образом мне хочется поближе познакомиться с кучером Вестона. У меня предчувствие, что дело гораздо запутаннее, чем кажется на первый взгляд. Ну, однако, поживем — увидим.
  * * *
  Так называемая «летняя резиденция» Дуррелля Вестона в округе Флатбум на лесистом острове Лонг-Айленд совершенно не походила на роскошное строение, и с прилежащими к ней двумя акрами земли, годными только под постройку, не могла называться дорогим имением. Сам дом был невелик и прост, причем выглядел так, словно в нем по целым годам никто не жил. Прежде всего, он настойчиво требовал новой окраски. Конюшня, отстоявшая футах в трехстах от дома и выходившая на другую улицу так же, как и сам дом, сильно нуждалась в ремонте.
  Было часов одиннадцать утра, когда у подъезда «летней резиденции» Вестона позвонил какой-то молодой человек.
  Управляющий, коренастый мускулистый мужчина средних лет открыл двери и пытливо вгляделся в пришельца.
  Последний был типичный фат, казалось, только что сошедший с картинки модного или юмористического журнала.
  На госте был надет кургузый, сшитый по последней моде, пиджак, комически-миниатюрный цилиндр и красно-желтые перчатки. Все, вплоть до щегольских ботинок, было, как говорят, «с иголочки».
  В одной руке он держал трость с нелепым крюком вместо ручки, в другой — дымящуюся сигару. В левом глазу торчал монокль в широкой черной оправе и на длиннейшей шелковой ленте. Словом, стоявший теперь перед пожилым управляющим молодой человек, был самая настоящая «модная картинка».
  — Э-э-э… — по обыкновению шутов, сюсюкая и растягивая слова, начал он, — послушайте, мистер Вестон дома? Мне… э-э-э было бы очень приятно…
  Управляющий, чихнув от попавшего ему в нос сигарного дыма, повел посетителя в приемную, находившуюся на первом этаже, из прихожей направо. Подпрыгивая на носках, фат вошел в комнату, гримасничая, протянул управляющему свою визитную карточку и с комической важностью опустился на один из стульев.
  Минут через десять в глубине комнаты внезапно распахнулась портьера, и на пороге появился Дуррелль Вестон так неожиданно, что, казалось, он рассчитывал на эффект своего появления.
  Шут тотчас же вскочил с места и произнес:
  — Я… э-э-э имею честь видеть… мистера Вестона?
  — Да, — отозвался вошедший.
  Перед смехотворным молодым человеком стоял крепкий широкоплечий мужчина с гладковыбритым лицом и коротко остриженными волосами. В общем, он производил не особенно симпатичное впечатление. Его серые глаза блестели под очками, как глаза хищного зверя, готового броситься на добычу.
  — Очень приятно, — по-прежнему сюсюкая, поклонился шут.
  Мистер Вестон молча смотрел на него.
  — Что же вам угодно? — наконец проговорил он.
  — Неужели моя карточка… э-э-э… которую я послал вам…
  — Я получил ее, вот она.
  — Она ничего вам не сказала? — поинтересовался шут.
  — Ровно ничего, кроме того, что ее владельца зовут Альджерном Грюйтер Смис.
  — Не правда ли… э-э-э поэтическое имя? — перебил говорившего молодой визитер.
  — Не нахожу, — усмехнулся Вестон.
  — Ну, конечно… э-э-э… это дело вкуса, — пожал плечами мистер Смис. — Позвольте представиться, я сыщик из Нью-Йорка, — расшаркался он.
  Вестон широко открыл глаза, очевидно, не веря, что перед ним сыщик, а не ходячая реклама какого-нибудь портного.
  — Вы сыщик? — удивился он.
  — Да!.. Вам это кажется странным?
  — Даже очень! Судя по наружности… — начал Вестон, окидывая сыщика ироническим взглядом с головы до ног.
  — Никогда, милейший… э-э-э не судите по наружности, она чрезвычайно обманчива. Говорю это по опыту. Мне не раз приходилось под весьма почтенной наружностью… э-э-э вроде вашей… конечно, я говорю только так, к примеру, открывать отъявленных негодяев!..
  Вестон вздрогнул.
  — Я явился к вам по приказанию инспектора Мак-Глусски, чтобы посмотреть, что можно сделать с этой неприятной историей, случившейся с вашей очаровательной племянницей, которая так ужасно скомпрометирована. Я имел удовольствие видеть ее в главном полицейском управлении. Великолепный жучок… а, pardon, я хотел сказать мисс; я ею очарован. Во всяком случае, пренеприятная история, ужасно неприятная!
  — Вы сыщик по призванию? — спросил Вестон, глядя поверх очков на сидевшего перед ним шута.
  — Гм!.. как вам сказать… э-э-э… конечно, призвание великая вещь, но… Я никогда и не мечтал стать сыщиком… Мамаша предполагала видеть во мне юриста, так сказать… э-э-э… светило адвокатуры, однако, судьба перевернула всю мою карьеру вверх тормашками! И если я стал волей-неволей сыщиком, то больше по протекции, чем по призванию! Хотя не раскаиваюсь… э-э-э… профессия сыщика поразительно интересна! При этом должен вам сказать, что инспектор Мак-Глусски и мой начальник большие друзья и инспектор, собственно говоря, э-э-э… пляшет под мою дудочку!.. Хе, хе, хе!.. — весело рассмеялся мистер Смис.
  Вестон терпеливо выслушал монолог «сыщика по протекции».
  — Ну-с, и что же дальше? — спросил он.
  — Дальше вот что, — многозначительно объявил мистер Смис. — Как только я увидел вашу племянницу, то сейчас же убедился, что она невиновна и упросил инспектора поручить это дело мне. Инспектор очень любезно согласился и даже обещал не подпускать к этому делу других сыщиков, чтобы, таким образом, я один имел счастье даровать золотую свободу вашей очаровательной племяннице.
  — Инспектор Мак-Глусски поступил очень умно, — с трудом подавляя готовый вырваться смех, заметил Вестон.
  — Не правда ли? Лучшего он сделать ничего не мог. Вы, конечно, мне поможете? Я построил себе одну теорию, блестящую теорию, поразительную теорию! Вы сами согласитесь с этим, когда услышите.
  — Теорию? — переспросил Вестон уже серьезно. — Нельзя ли узнать, какую?
  — Конечно, можно! Ведь вы же дядя этой очаровательной мисс. Моя теория проста, но убийственно верна. Все эти господа в полицейском управлении идиоты. Они обыскивали совершенно неподходящих лиц. Удивительно глупо!
  Шут-сыщик сделал несколько затяжек сигарой, которую продолжал курить, не спросив разрешения.
  Вестон становился все внимательнее и внимательнее и теперь уже не сводил взгляда с сидевшего перед ним посетителя.
  — Обыскивали неподходящих лиц? Я не совсем понимаю, что вы хотите этим сказать.
  — Охотно верю, — согласился Смис. — Я всегда стараюсь говорить таким образом, чтобы сразу нельзя было понять… Э-э-э… что, собственно, я подразумеваю… Но, имея дело со мной, необходимо уметь читать между строк. Каково придумано? Гениально, не правда ли?
  — Но, позвольте… — начал Вестон.
  — Pardon!.. — остановил его «сыщик по протекции», — я еще не кончил. Если бы я ставил точки над i, это было бы уж слишком просто! Нет, я всегда стараюсь поставить своего собеседника… э-э-э… в тупик, как вас, например.
  — Хорошо, хорошо, — нетерпеливо проговорил Вестон, — но мы теряем понапрасну время, а оно мне дорого.
  — Вполне согласен с вами, — поклонился мистер Смис. — «Время — деньги», как сказал… э-э-э… кажется Генрих IV. Итак, возвращаюсь к моей гениальной мысли. Полицейские, которых я считаю… э-э-э… кретинами, обыскивали вашу очаровательную племянницу и, разумеется, не нашли ожерелья. Эти носороги, конечно, не могли додуматься до того, до чего додумался я!
  Здесь сыщик-фат приостановился и еще раз затянулся сигарой, которая подходила уже к концу.
  Вестон, до сих пор относившийся к сидевшему перед ним чудаку с видимым пренебрежением, совершенно переменился. Он со вниманием прислушивался к словам посетителя и, наконец, спросил нетерпеливо:
  — Скажите, кого же нужно было, по-вашему, обыскать?
  — Э! кучера, мистер, кучера! Очень просто, — прогнусавил шут.
  При этих словах Вестон вздрогнул, провел рукой по глазам и заметно побледнел.
  — Кучера? — проворчал он. — Бункера? Ну, здесь вы сильно ошибаетесь. Бункер, во-первых, не был в лавке, во-вторых, он не покидал козел. Каким же образом Бункер мог похитить ожерелье?
  — Pardon! — осклабился шут. — Я разве сказал, что ваш кучер Бункер украл ожерелье? Нет, я этого не говорил, но имею полное основание предполагать, что он его получил от того, кто похитил украшенье. Это так просто, так замечательно просто!
  — Не хотите ли вы сказать, что моя… — вскипел Вестон.
  — Не волнуйтесь так, мистер, — запел Смис.
  — Значит, вы полагаете, что Лилиан украла ожерелье и потом подсунула его кучеру, который был с ней заодно?
  — Вы положительно угадали мои мысли, — обрадовался мистер Смис, пытливо глядя на Вестона. — Не правда ли, гениальное предположение?.. Мисс Лилиан похищает ожерелье, кучер прячет его и дело в шляпе! Что вы скажете? Какова идея?
  — Довольно глупая, — насмешливо произнес Вестон.
  — Э-э-э… нет! — запротестовал сыщик. — Вы, значит, не достаточно просмаковали ее!.. Она логически вытекает из всех обстоятельств дела. Разберем по порядку. Ожерелье похищено? Похищено! Кто мог его похитить? Мисс Лилиан! Нашли его при ней? Нет, не нашли! Куда же оно девалось? Имейте в виду, что выбросить его она не могла и в экипаже, который тщательно перерыли, его не оказалось. Остается кучер…
  — Перестаньте городить вздор! — не выдержал, наконец, Вестон. — Мысль, что моя племянница воровка, имеющая сообщника в лице кучера, буквально нелепа!
  — Э, почему? — глубоко оскорбился фат. — Вы просто не хотите констатировать факт, что я сделал поразительное открытие.
  — Но, послушайте, вы видели когда-нибудь Бункера?
  — А ведь вы правы, — согласился Смис, — я никогда не видел этого человека.
  — Ну, так вот, — начал Вестон, — кучер выглядит отвратительно, тогда как моя племянница Лилиан очень красива, с чем, как мне кажется, согласны и вы.
  — О, да! Но это ничего не значит! Это я знаю из собственного опыта. Я изучал женщин и должен сознаться, что все они крайне загадочные существа. Недаром говорится, что для них мужчина, немножко получше черта — красавец! Наконец, вспомните «Человека, который смеется» Гюго. Страшней его трудно что-нибудь и придумать, а между тем, им увлеклась… э-э-э… первейшая красавица! А Титания, влюбившаяся в осла? Правда, это было местью со стороны Оберона; Титания действовала под чужим влиянием, но ведь и в данном случае…
  — Вы, однако невыносимы! — закричал Вестон.
  — Я? — удивился шут. — Я считаю вашу племянницу просто-напросто пособницей, может быть, и невольной, это все ужасно просто, знаете. Моя теории такова: очаровательная мисс Лилиан Товэр попала под влияние известных лиц, которые, может быть, гипнотическим путем, заставляют ее им помогать. Э? Что вы на это скажете? Замечательная идея!
  — Значит, по вашей замечательной идее выходит, что Бункер — истинный преступник?
  — Один из них, один. Просто ужасно…
  Конец фразы прозвучал неразборчиво, благодаря зевку, который сыщик-шут тщетно стремился подавить.
  — Что же это значит — один из них? — приставал Вестон.
  — Знаете, — прогнусавил сыщик, — мы убеждены, что Бункер действовал не один.
  Вестон делался все более и более сердитым.
  — Вздор! — гневно закричал он.
  — Скажите, э…, милейший, — внезапно спросил Смис, — давно ли вы знаете этого Бункера?
  — С месяц, или нет, недель шесть, — неуверенно ответил Вестон.
  — Гм… а откуда он явился?
  — Из Филадельфии. — У него были отличные рекомендации.
  — Я с удовольствием посмотрел бы на этого Бункера.
  — Позвать его сюда? — проворчал хозяин.
  — Пожалуйста, — попросил Смис.
  — Конечно, вы хотите говорить с ним наедине?
  — О, нет! Как раз наоборот, милейший! Предпочитаю вести с ним беседу в вашем присутствии.
  — По моему мнению, лучше, если меня здесь не будет, — попытался возражать Вестон.
  — Извините, — упорствовал Смис. — У меня совершенно другое мнение.
  — Хорошо, я его позову, — произнес Вестон, нажимая кнопку звонка.
  Едва успел он сделать это, как на пороге появился тот самый управляющий, который впускал сыщика-шута в дом.
  — Петр, — обратился к нему хозяин, — скажи Бункеру, чтобы он немедленно явился сюда, я хочу с ним поговорить.
  Управляющий поклонился и исчез за той портьерой, из-за которой появился так странно сам хозяин.
  — Ваша теория абсурдна, мистер Смис! — резко заметил Вестон. — Вам никто не поверит.
  — Посмотрим, посмотрим, — возразил сыщик. — Подождем самого Бункера.
  — Но моя племянница сама невинность и чистота.
  — Да, но дети часто наследуют пороки родителей.
  — Что это значит? — грозно спросил Вестон.
  — Но ведь отец мисс Товэр, как мне известно, приговорен к пожизненному заключению, — спокойно произнес Смис.
  — Ну, зачем поднимать старую историю, которая давно уже забыта? Товэр умрет в заключении и никто не будет знать, что отец Лилиан был убийцей!
  — Не думаю, дражайший, — небрежно отозвался Смис. — Товэр не умер в заключении, потому что он оттуда… бежал.
  — Невозможно! — изумился Вестон.
  — И все-таки, — потирая руки, продолжал шут, — этот Товэр и некий Блэк-Барт несколько дней назад хитростью бежали из Синг-Синга и, представьте себе, до сих пор не отысканы.
  Казалось, что Смис совершенно не наблюдает за лицом хозяина, на самом же деле он не только заметил выражение удивления, но и узнал, что своим рассказом о бегстве двух преступников сообщил Вестону довольно неприятную новость. Прежде чем хозяин опомнился от изумления, в комнату вошел Петр.
  — Бункера, — начал управляющий, — нигде нет, а конюх Комп утверждает, что Бункер не ночевал дома и прошлой ночью.
  — Хорошо, Петр, можешь идти, — кивнул головой хозяин. Затем он повернулся к сыщику и проговорил взволнованным голосом:
  — Кажется, придется сознаться, что вы правы, мистер Смис. Не понимаю, каким образом он мог приобрести на нее такое влияние?
  — Гм, — осклабился шут, — это очень, очень просто. Он, вероятно, ее возлюбленный?
  — А, подите вы, — махнул рукой Вестон. — Как может такая красивая девушка, как моя племянница, полюбить Бункера? Да скорее луна сойдет с неба.
  — Э… я подразумеваю, что возлюбленный увлек ее не в настоящем своем виде, а переодетый, загримированный.
  Этот ответ, казалось, сильно обеспокоил Вестона. Он вскочил со стула и закричал:
  — Загримированный? Кучер загримированный? Да это просто чепуха!
  — Вы находите? — как-то странно спросил шут. — А моя мысль великолепна, как, впрочем, все мои собственные мысли. Ставлю мою бриллиантовую запонку против пуговицы от ваших брюк, что Бункер не тот, кто изображал кучера в последний раз. Посмотрим, не найдем ли мы этого человека, если его вообще еще можно найти. Однако, благодарю вас за сведения! До свиданья, мистер Вестон.
  С этими словами Альджернон Грюйтер Смис, сыщик по протекции и любимец Мак-Глусски, удалился своей танцующей походкой из комнаты.
  Вестон насмешливо расхохотался.
  Правда, некоторые открытия шута покоробили его, но, все-таки…
  — Слепой петух вряд ли найдет маленькое зернышко, — насмешливо произнес он. — До тех пор, пока полицейское управление будет посылать подобных идиотов, скрываться очень нетрудно!
  Он, наверно, держался бы несколько иного мнения, если бы слышал, что шептал, выходя от него «шут», который, как читатели, вероятно, догадались, был не кто иной, как сам знаменитый сыщик Ник Картер.
  — Прекрасно! Вот мы и открыли целое гнездо преступников. Этот Вестон знает про ожерелье столько же, сколько Бункер, с которым я так жажду познакомится. Управляющий, конечно, один из сообщников. Вначале мне нужно разыскать этого Бункера, если таковой вообще существует; затем я примусь и за хозяина с управляющим. Вероятно, этот Комп член шайки, надо будет заняться и им. Как, однако, обрадуется мой друг Мак-Глусски, когда я доставлю ему для заселения камер сразу полдюжины преступников.
  Сыщик уже прошел весь остров Лонг-Айленд и находился в Нью-Йорке. Он спокойно шел по Бродвею, где ввиду обеденного времени взад и вперед сновали пешеходы. Непосредственно мимо сыщика прошло несколько японцев, которые, оживленно жестикулируя, о чем-то, очевидно, спорили.
  Невольно при виде их Картер вспомнил о своем молодом помощнике Тен-Итси, пребывавшем в далекой Японии.
  В это время взгляд его упал на бумажку, лежавшую у его ног. Картер был убежден, что раньше этой бумажки здесь не было, так как в таком случае она была бы запачкана ногами прохожих, чего на самом деле не оказалось. Очевидно, ее могли потерять проходившие мимо японцы.
  Картер намеревался было вернуть ее по принадлежности, когда взгляд его упал на штемпель главного военного управления в Чикаго. В нем пробудился профессиональный интерес. С быстротой молнии он спрятал бумагу в карман своего пиджака, боясь, что кто-нибудь из японцев обернется.
  В следующую затем минуту он стоял уже в подъезде одного из домов и осматривал со всех сторон находку. Развернув бумажку, Картер чуть не вскрикнул от изумления: перед ним был великолепно исполненный план одного из фортов на Тихом океане.
  Сыщик узнал достаточно. Большими шагами он бросился догонять опередивших его японцев.
  Потеря ими, очевидно, еще не была замечена и сыщику ничего не стоило проследить их до 14-й улицы, где они вошли в один из роскошных ресторанов.
  Ник Картер остался стоять на тротуаре и через стекла наблюдал за дальнейшим. Японцы (их было шестеро), сели за один из столиков и подозвали к себе официанта; последний, к большому удовольствию Картера, оказался его старым знакомым, которому сыщик когда-то оказал небольшую услугу. В голове Картера мигом созрел план. Через черный ход он проскользнул в буфетную и застал там своего знакомого официанта, собиравшего какую-то посуду.
  — Чарлси, — обратился к нему Картер, — вы можете уделить мне несколько минут?
  Официант смерил с ног до головы стоявшего перед ним шута.
  — Как видите, я занят, — недовольным тоном произнес он, — что вам угодно?
  — На несколько минут поменяться с вами платьем, спокойно произнес фат, как будто подобный обмен был самым обыкновенным делом.
  — Если вы пришли сюда, чтобы неудачно острить, то напрасно беспокоились.
  Сыщик усмехнулся и шепнул на ухо официанту несколько слов. Слова оказались магическими. Через пять минут Картер стоял в одной из комнат ресторана в виде безукоризненно одетого официанта. Он приблизился к столу, за которым сидели японцы.
  — Что будет угодно господам? — спросил сыщик.
  — Мы уже заказали другому официанту, — произнес один из японцев.
  — Мой товарищ получил неожиданное приказание и просил меня заменить его, — проговорил сыщик.
  Таким образом, он принял на себя обязанности официанта.
  Никто из сидевших за столом японцев и не подозревал, что «официант», бравший уроки у своего помощника Тен-Итси, великолепно понимал японский язык. Во время еды, японцы нисколько не стесняясь, говорили между собой и, таким образом, сыщик узнал все их тайны. Сидевшие перед ним переодетые японские офицеры, все поголовно, были политическими шпионами, за большие деньги скупавшими государственные тайны.
  Из беседы офицеров Картер узнал, что они через час должны присутствовать на каком-то собрании. К сожалению, место собрания не было названо, и сыщику оставалось одно — не выпускать из вида подозрительных японцев. Получив «на чай», «официант» скрылся из комнаты, а через 10 минут перед дверями ресторана стоял шут, незадолго до того побывавший в доме Вестона.
  Выйдя из ресторана, компания разделилась. Двое японцев повернули на Бродвей, а остальные четверо направились по 14-й улице и затем свернули на 3-ю Авеню.
  Картер отправился за этими четырьмя, так как был уверен, что остальных увидит на собрании. Японцы, очевидно, хорошо знали Нью-Йорк: ни разу не сбившись с дороги, они дошли до Терри-Стрита, одной из глухих улиц близ гавани. Сыщик спокойно шагал в некотором расстоянии от преследуемых, как вдруг получил сильный удар по голове, так что его шляпа упала в грязь. Картер быстро обернулся и увидел совершенно пьяного матроса, который, очевидно, был очень доволен, что поколотил франта. В следующий затем момент сыщик схватил матроса за шиворот и встряхнул его так сильно, что у бедняги затрещали кости.
  — Я тебя научу вежливому обращению! Сейчас же подними мою шляпу и хорошенько вычисти ее.
  — Я… я, — залепетал совершенно пьяный матрос. — Я нечаянно свалился на вас.
  — Пусть тебе поверит кто-нибудь другой. Теперь же подними шляпу, иначе тебе придется плохо.
  Матрос наклонился, чтобы исполнить приказание, но при этом потерял равновесие и упал всем своим телом на головное украшение Ника. Надо было торопиться, поэтому Картер оттащил матроса со шляпы, поднял ее, вычистил, насколько это было возможно и не без отвращения надел снова на голову. Хотя и мало времени заняло это приключение, тем не менее след преследуемых оказался потерянным. Картера это нисколько не остановило. Он деятельно принялся отыскивать затерянные следы. И на этот раз, вошедшее в поговорку счастье сыщика, ему не изменило. В одном месте улицы неловкий носильщик уронил бочку с индиго и весь тротуар был окрашен в яркий синий цвет. Уличные мальчишки, которых в Америке называют «воронами», устроили себе забаву, раскрашивая друг другу пролитой краской физиономии, так что походили на каких-то индейских вождей. Прохожие, невольно попадая в пролитую краску, оставляли на тротуаре следы, лучше которых, в смысле четкости, трудно было себе представить.
  Картер, заметивший, что один из четырех японцев несколько волочил правую ногу, очень скоро напал на следы шпионов, приведших его к зданию, казавшемуся необитаемым. Картер осторожно нажал дверную ручку, но, как и предполагал, дверь оказалась запертой. Это, впрочем, не остановило сыщика. Своей отмычкой он в две минуты открыл замок, так что многочисленные прохожие даже не заметили этого, войдя в здание, Картер оказался в длинном коридоре, спертый воздух которого показывал, что в доме жильцов, действительно, не было. Осторожно ощупывая стены, сыщик медленно продвигался вперед. При нем, правда, был его электрический фонарь, но пользоваться им Ник не решался, боясь привлечь к себе внимание. Наконец, нога Картера нащупала ступеньку лестницы. Ник стоял перед дилеммой: в котором из восьми этажей дома находились преследуемые? Оставалось одно: поднимаясь по лестнице, прислушиваться, на каком из этажей раздастся подозрительный шум.
  Осторожно начал он подниматься по лестнице и, таким образом, добрался до шестого этажа. Коридор, ведший с площадки, тут особенно расширялся, и сыщик решил, что именно здесь находятся японские офицеры.
  Едва успел он проскользнуть в одну из дверей, выходивших в коридор, как услышал за собой быстро приближавшиеся шаги. Оглядев комнату, Картер заметил стоявший в одном из углов ящик, прыгнул в него и захлопнул у себя над головой крышку.
  В эту минуту в комнату вошло несколько человек.
  — Отнесите этот ящик в комнату совещаний, — проговорил кто-то по-японски.
  Затем сыщик почувствовал, как ящик подняли и понесли.
  Минуты через три несшие сыщика остановились и опустили ящик на пол.
  — Удивительное дело, — проворчал один из них, — книг в нем очень немного, а он такой тяжелый.
  Картер в своей засаде едва дышал и держал револьвер все время наготове. Крышку, однако, не поднимали и Ник мог спокойно слышать все, что говорилось в комнате.
  На совещании присутствовало, вероятно, человек двенадцать; все разговоры велись на японском языке.
  Картер, прекрасно понимавший этот язык, с ужасом убедился, что его прекрасная родина кишит японскими соглядатаями.
  Кроме того, он узнал, что все добытые шпионами документы хранятся в том самом ящике, в котором он сидел в настоящее время.
  «Вот так штука! — подумал Ник. — Я, значит, обладатель всех этих милых вещей! Подождите, я вам подсыплю сольцы!»
  В это время кто-то поднял крышку.
  — Измена! Измена! — закричали вокруг и некоторые из присутствующих кинулись было на сыщика, но Картер уже перешел в нападение.
  — Кто двинется с места, тот будет трупом! — загремел он. — Я сыщик Ник Картер, вы видите, что я прекрасно говорю на вашем языке и, значит, понимаете, что все ваши тайны мне известны. К сожалению, в Соединенных Штатах нет такого закона, по которому можно было бы арестовать шпиона. Даю вам минуту времени на то, чтобы покинуть эту комнату и дом. В запоздавших стреляю! Поверьте, в таких случаях я не даю промаха и каждый из замешкавшихся получит довольно неприятную отметину. Книги, рисунки, документы остаются в моем владении!
  Японцы увидели, что их дело проиграно, и поспешили удалиться.
  Как только скрылся последний, Ник Картер подбежал к окну, открыл его и пронзительно свистнул. Через несколько минут в комнату вбежало около дюжины полисменов.
  Ящик с драгоценным содержанием был препровожден в полицейское управление, а сам сыщик, самодовольно посмеиваясь, отправился домой.
  * * *
  Едва Картер вошел в кабинет, как к нему подошла экономка.
  — Вас в библиотеке ожидает кто-то, мистер Картер, — произнесла она.
  Не спрашивая даже о том, — мужчина это или женщина, сыщик, как был в костюме шута, вошел в библиотеку.
  Там он увидел мужчину, по виду лет шестидесяти, причем опытный глаз Картера угадал, что состарило этого мужчину не время, а забота и страдание. Коротко остриженные волосы были белы как снег, в то время как глаза сверкали таким огнем, что невольно приходило на ум, как должен опасаться человек, навлекший на себя ненависть этого старика.
  Одежда его была далеко не первой свежести, и Картеру сделалось понятно, почему экономка назвала посетителя полупрезрительным «кто-то».
  При виде вошедшего сыщика на лице старика промелькнуло выражение разочарования. Было видно, что он ожидал увидеть совсем не то, что предстало его глазам.
  — Вы желали говорить с Ником Картером? Это я, конечно, переодетый. Настоящая маска мне нужна была для одного дела.
  — Я ожидал увидеть более пожилого человека, — несмело произнес посетитель.
  — Значит, — смеясь, возразил Картер, — вы мало обо мне слышали.
  — Я услышал о вас всего три дня назад.
  — Несомненно, вы не постоянный житель Нью-Йорка?
  — Двадцать пять лет я в нем не был, — последовал спокойный ответ.
  — Могу я спросить, где вы все это время были?
  — В таком месте, где о сыщиках много не говорят, — тихо засмеялся незнакомец, — куда, вообще, не долетают звуки жизни.
  — Вы говорите о Синг-Синге! — вскричал Картер. — Теперь я знаю, кто вы такой. Вы Джордж Товэр, бежавший вместе с Блэк-Бартом.
  — Да, да, — спокойно произнес посетитель. — По тому, как вы угадали, кто перед вами, я узнаю знаменитого сыщика.
  — Но, очевидно, что человек, от которого вы узнали мое имя и положение, не тот, который послал вас ко мне?
  — Почему вы об этом спрашиваете?
  — Потому, — объяснил Ник, — что я знаю, кто рассказывал вам про меня. Блэк-Барт?
  — Угадали, — послышался спокойный ответ.
  — Ну, он вам, наверно, меня не порекомендовал, — иронически заметил сыщик.
  — Блэк предупреждал меня не иметь с вами ничего общего. «Это настоящий сатана, — говорил он мне, его ни за что не подкупишь! А если он поставил себе какую-нибудь цель, то никакие силы не помешают ему достичь ее». Услышав об этом, я и подумал: это как раз такой человек, какой мне нужен. Вот я и явился к вам.
  — Видите ли, — задумчиво произнес Картер после небольшой паузы, — во всей моей практике еще не было случая, чтобы осужденный на пожизненное заключение и бежавший из Синг-Синга преступник добровольно являлся ко мне.
  — Охотно верю, — ответил Товэр спокойно. — Особенно, если преступник виноват. Предприняв бегство, я преследовал двоякую цель: во-первых, я хотел навестить мою жену и отыскать ребенка; этого мне сделать не удалось: жена умерла, а дочь бесследно пропала; а во-вторых, я решил отыскать человека, который бы заинтересовался моей судьбой, который бы убедился, что я страдаю за преступление другого, который бы взялся за неблагодарный труд доказать мою невиновность, который, наконец, пустился бы на поиски истинного виновника, в то время, как я сам добровольно возвращусь в Синг-Синг. Этого человека я нашел! Это — вы, мистер Картер. На вас вся моя надежда! Но, конечно, прежде всего, вам нужны доказательства, что я действительно невиновен.
  — А разве вы можете мне дать их? — участливо спросил Картер, чувствовавший, что он проникается симпатией к этому откровенному человеку.
  — Я взываю исключительно к вашему знанию людей, — начал Товэр. — Скажите, зачем же бы я, беглый арестант, явился к тому самому сыщику, который известен как заклятый враг всех преступников? Зачем же бы я выдал сам себя и дал бы снова заключить себя в тюрьму, если бы при этом у меня не было строго определенной цели?
  — Но ведь, предпринимая бегство, вы, конечно, не планировали визита ко мне? — спросить Картер.
  — Конечно, главное мое желание было повидать жену и дочь, но жена, как я вам уже сказал, умерла, а дочь исчезла с тем самым человеком, который прекрасно знает, кто именно совершил преступление, за которое расплачиваюсь я.
  — Вы подразумеваете Дуррелля Вестона? — вставил Ник.
  — Да, именно этого негодяя, — подтвердил Товэр.
  — Вы знаете, где он сейчас находится?
  — Нет, — покачал головой старик. — Я боялся собирать о нем сведения, чтобы не быть при этом схваченным. Кроме того, я не хотел терять времени и спешил, чтобы быстрее зайти к вам.
  — Вы не потеряли времени, потому что Вестона и вашу дочь вы очень скоро увидите. Я сделаю вам очную ставку, а затем, — тепло добавил Картер, — употреблю все силы, чтобы навсегда освободить вас от тюрьмы.
  — Значит, вы верите в мою невиновность? — дрожащим от радости голосом, спросил Товэр.
  — Да, верю, — серьезно произнес сыщик. — И притом не только на основании ваших слов, но и потому, что познакомился с Вестоном и твердо убежден, что на свете нет большего негодяя, чем этот помещик из Лонг-Айленд. Кроме того, я читал ваше дело и знаю, что главным свидетелем обвинения был этот Вестон, а его словам я верю гораздо меньше, чем вашим. Теперь я понимаю, почему вы ко мне явились.
  Товэр молча схватил обеими руками правую руку сыщика и крепко пожал ее. Говорить он не мог, будучи слишком взволнован. Из груди его вылетали нечленораздельные звуки, а в глазах стояли слезы.
  Сыщик видел, что это не было притворством и поэтому решил открыться несчастному старику.
  — Я настолько верю вам, мистер Товэр, что, рискуя своей репутацией, берусь за ваше дело и дам вам возможность спокойно ходить по улицам, как полноправному гражданину, а не прятаться от каждого полисмена, как куропатке от охотника.
  — Этого я не понимаю, мистер Картер. Каким образом вы это устроите?
  — Ну, — улыбнулся сыщик, — волшебства в этом нет. Может быть, вам известно, что мы, сыщики недурные актеры и умеем неплохо гримироваться. Иногда нам приходится переряжаться и изменять свою внешность, смею вас уверить, несколько тщательнее, чем жрецам искусства.
  — Мне рассказывал Блэк-Барт, что в этом вы не имеете соперников.
  — В самом деле? Ну, постараюсь оправдать это лестное обо мне мнение тем, что так изменю вас, что вы сами себя не узнаете.
  — Да каким же образом? — изумился Товэр.
  — Пожалуйте в мое ателье, — торжественно проговорил Картер, — где я докажу вам справедливость моих слов.
  Все еще сомневаясь, Товэр последовал за сыщиком в комнату, которую Картер тотчас же запер на ключ.
  Здесь Ник пробыл с своим посетителем около получаса, возясь над лицом Товэра и в то же время незаметно выспрашивая обо всем, что считал нужным узнать.
  Наконец, дело было кончено. Ник велел старику одеться в предложенное ему платье и подвел к громадному зеркалу.
  Широко раскрытыми глазами смотрел беглец в зеркало, не веря, что там отражается именно он. Перед ним стоял строгого вида полисмен, ни одной черточкой не напоминавший беглого преступника.
  Из приговоренного к пожизненному заключению убийцы получился охранитель закона.
  — Ну, удалось! — с удовлетворением проговорил Ник. — Если вы теперь несколько измените голос и попробуете отвыкнуть ходить мелкими шажками, к которым привыкли, находясь в Синг-Синге, тогда моя затея удалась.
  — Я прошел хорошую школу, мистер Картер, — горько усмехнулся Товэр, — и сумею сделать все, что вы потребуете.
  — Не представляйте себе этого дела таким легким, — серьезно произнес сыщик. — Малейшая неосторожность — и вы повредите как себе, так и мне. Очень скоро ваше уменье владеть собой подвергнется тяжелому испытанию.
  — А именно? — напряженно спросил Товэр.
  — Вы увидите вашу дочь, — с ударением на каждом слове произнес Картер.
  Товэр то краснел, то бледнел. Наконец, он оправился и спросил глухим голосом:
  — Где сейчас моя дочь?
  — Несколько минут назад она находилась в тюрьме, куда попала по вине того же самого Вестона; в настоящее время она по дороге к моему дому. Пойдемте в библиотеку, я вам расскажу всю историю.
  В библиотеке оба закурили по сигаре, Картер рассказал об истории с ожерельем и закончил свою речь словами:
  — Я преследую определенную цель, пригласив вашу дочь сюда, и из моего разговора с ней вы узнаете эту цель.
  — А я должен быть при этом? — спросил Товэр.
  — Да, но ваша дочь не будет знать о вашем присутствии. Вы сядете вот за эту портьеру и будете все видеть и все слышать. Затем наступит время испытать ваше хладнокровие и силу воли. Вы сами проводите вашу дочь в дом Дуррелля Вестона.
  — Ради Бога, мистер Картер. Вы, должно быть, действительно хотите сделать из меня убийцу?
  — И не думаю даже, — спокойно дал ответ Картер. — Вы должны только помочь мне доказать вашу невиновность. Если вы не беретесь выполнить моих указаний, то лучше откажитесь заранее, чтобы потом не испортить дела и себе и мне.
  Товэр помолчал с минуту и затем твердо произнес:
  — Я чувствую в себе силы, мистер Картер! Я исполню все, что вы требуете!
  В этот момент на улице послышался шум колес, сыщик выглянул в окно и обратился к Товэру:
  — Спрячьтесь за портьеру! — отрывисто произнес он. — Ваша дочь может войти сюда с минуты на минуту. Возьмите себя в руки, тогда все будет хорошо! Помните, насколько все это важно для вас!
  Старик скрылся в складках бархатной портьеры.
  Картер широко распахнул дверь и в следующую минуту на пороге показался Дик с Лилиан Товэр.
  Сыщик попросил девушку сесть.
  Глаза мисс Товэр ничего не выражали.
  — Вы меня, конечно, помните, мисс Товэр? — начал Картер.
  Девушка покачала головой, не сводя, однако, взора с лица говорившего.
  — Неужели вы так быстро забыли мой вчерашний визит к вам в главном полицейском управлении?
  — Вчера? В полиции? — медленно произнесла Лилиан. — При всем моем желании не могу этого припомнить. Мне кажется, я вас никогда не видела.
  При этом она провела рукой по лбу, как бы желая прояснить свои мысли.
  Сыщик не сводил с нее взгляда и вдруг, как бы решившись на что-то, придвинул свой стул почти вплотную к стулу девушки, так что теперь они почти соприкасались коленями.
  — Мисс Товэр, — начал он, делая ударение на каждом слоге, — вы отпущены из тюрьмы благодаря моему заступничеству.
  — Покорно вас благодарю, — механически ответила Лилиан.
  — Я считаю вас невиновной в том преступлении, в котором вас обвиняют.
  — Очень рада, что вы обо мне такого хорошего мнения, — по-прежнему безучастно проговорила девушка.
  — Скажите, я прав, предполагая, что вы невиновны?
  — Нет! — не задумываясь, не медля, произнесла Товэр.
  — Могу я узнать причину? — не отставал сыщик.
  — Я сама не знаю.
  — Но ведь вы же знаете — украли вы ожерелье или нет? — быстро вставил Ник.
  — Право, не знаю, — пожала плечами Лилиан. — Говорят, что украла я.
  Картера, казалось, нисколько не удивляли странные ответы арестантки и он после небольшой паузы снова обратился к ней.
  — Скажите, вы очень любите вашего дядю, Дуррелля Вестона?
  Девушка вздрогнула, услышав это имя и тихо произнесла:
  — Я не знаю.
  — А как обстоит дело с кучером? Его зовут, кажется. Бункером?
  — Не говорите мне про этого человека! — закричала она.
  — Значит, вы были бы счастливы, — медленно проговорил Картер, — если бы могли жить подальше от дома вашего дяди.
  Этот вопрос, казалось, несколько встряхнул Лилиан.
  — Где же я могла бы жить? — горько спросила она.
  — Как? — изумился сыщик. — Разве у вас, кроме дяди, нет других родственников?
  — Нет! — покачала головой Товэр. — По крайней мере, никого, к кому я могла бы обратиться.
  — У вас разве нет отца?
  — Отца? А что вы про него знаете?
  — Знаю только то, что он невиновен и страдает за других.
  — Ах, да! — припомнила Лилиан. — Моя мать часто рассказывала об этом. Каким образом может он оправдаться? Отец приговорен к тюремному заключению в Синг-Синге.
  — Но вы-то убеждены в его невиновности? — возразил Картер.
  — Да, мать меня учила видеть в отце мученика, а не преступника. Я верила в него до тех пор, пока не попала к дяде.
  — А дядя вас, конечно, учил другому? — быстро заметил Ник.
  — Нет, этого не было! Дядя Дуррелль никогда не называл мне имени отца и, все-таки…
  — Вы постепенно изменили ваше мнение? — продолжал сыщик. — Хорошо, я убежден, что вы сейчас же разрешите свои сомнения, как только получите возможность увидеть вашего отца. Мисс Товэр, — продолжал он торжественным голосом, — посмотрите на человека, стоящего сзади вас и скажите, похож ли он на преступника?
  В этот момент Дик, по знаку своего кузена, отдернул портьеру в сторону.
  Лилиан медленно повернула голову и ее взгляд упал на полисмена, под маской которого скрывался никогда не виденный ею доселе отец. Вслед за этим щеки ее побледнели и по телу пробежала дрожь. Было ясно, что в душе девушки происходила сильная борьба.
  Товэр робко протянул руки вперед и вскоре в этих руках очутились руки молодой девушки.
  Словно электрическая искра пробежала по телу Лилиан и на щеках снова заиграл румянец.
  — Отец, — прошептала девушка.
  — Дорогое дитя! — Товэр нежно привлек девушку к себе на грудь и по лицу его потекли, первые после 25 лет, слезы, которые он не старался даже удержать.
  Старик был потрясен свиданием с дочерью, распустившейся в чудный цветок в то время, как сам он сидел за стенами тюрьмы, заживо погребенный.
  Ник со своим помощником скромно отошли в угол комнаты, чтобы не смущать их.
  Сложив руки на груди, сыщик с выражением истинного торжества на лице наблюдал трогательную сцену. Правда, его призвание заставляло его причинять людям страдания, отправляя их в заключение или даже на эшафот, но зато порой помогало осушать и горькие слезы, как в данном случае, невинно осужденным.
  Через несколько минут Картер медленно подошел к двум счастливцам, посадил их около себя и вернулся к прерванному разговору.
  — Теперь вы не сомневаетесь в невиновности своего отца? — смеясь, спросил он.
  — Нет, не сомневаюсь! — весело ответила девушка.
  — И вы не сомневаетесь, что это именно ваш отец?
  — Нет, нисколько! — удивилась Лилиан.
  — Почему же вы в этом так уверены? — заметил сыщик.
  Девушка некоторое время молчала, затем пожала плечами.
  — Этого я вам не могу объяснить, но только чувствую, что не ошибаюсь.
  — Значит, вы вполне уверены, что перед вами ваш отец и не кто иной?
  — Да! — твердо ответила Товэр. — Так же уверена, как в том, что сижу перед вами.
  Сыщик облегченно вздохнул.
  — Очень рад слышать это от вас, — весело произнес он. — Этот факт убеждает меня, что отец влияет на вас сильнее, чем дядя, Дуррелль Вестон.
  При этом имени девушка снова вздрогнула и лихорадочно проговорила:
  — Не упоминайте этого имени! Я ненавижу этого человека!
  — Откуда в вас это чувство? — осведомился Ник.
  — Не знаю, — несмело произнесла мисс Товэр, хватая руку своего отца, как бы ища у него защиты. — Чувствую только, что я его ненавижу!
  — Значит, вы не желаете вернуться в дом дяди?
  — Нет, нет, нет! — замахала руками Лилиан.
  — Если бы даже я вас попросил об этом? — приставал Ник.
  — Ради Бога, все, что вам угодно, только не это!
  — Даже и в сопровождении вашего отца? — улыбнулся Картер.
  Выражение лица девушки сейчас же изменилось. Из груди ее вырвался вздох облегчения и она нежно прижалась к старику Товэру.
  — Значит, вы не побоялись бы отправиться туда с вашим отцом?
  — Нисколько! — произнесла твердо Лилиан.
  — Ну, теперь дайте мне точное объяснение, — переменил тон Картер, — почему вы так не любите дядю и его кучера?
  Некоторое время девушка молчала, наконец дала стереотипный ответ:
  — Не знаю.
  — Тогда я вам скажу причину, — возвысил голос Ник.
  — Пожалуйста, хотя сильно сомневаюсь, чтобы вы могли сделать это.
  — Хорошо, попытаюсь. Вас лишили воли, иными словами, вас загипнотизировал дядя.
  Лилиан вздрогнула.
  — Этот негодяй, — продолжал Картер, — сделал из вас послушное орудие своих преступных замыслов.
  — Что это значит? — испугалась девушка.
  — Вы украли, сами того не зная, в магазине Бабкок и К® бриллиантовое ожерелье.
  — Господи! — простонала Товэр, прижимаясь к отцу.
  — Точно также совершили вы и остальные кражи в магазинах и притом так ловко, что на вас не пало ни малейшего подозрения.
  — Значит, я воровка? — разрыдалась Лилиан.
  — Успокойтесь, мисс Товэр, — ласково произнес сыщик. — На вас не падает ни малейшей тени. Вы совершали преступления, находясь в трансе. Вы не могли освободиться от влияния негодяя. К счастью, его власть над вами окончилась, так как теперь рядом с вами стоит человек, имеющий на вас большее влияние. Пока он около вас, вы можете не опасаться; поэтому-то я и хочу, чтобы к Вестону вы явились не одна, а вместе с отцом. Я уже заранее радуюсь, что дядя потерял вас окончательно. С большим нетерпением жду того момента, когда увижу его вытянувшуюся физиономию.
  — Но каким же образом вы будете при этом присутствовать? — изумился Товэр.
  — Не беспокойтесь, я буду там также, как и вы, — усмехнулся Картер. — А теперь обсудим план наших будущих действий.
  Затем все уселись вокруг стола и принялись обдумывать каждую мелочь предстоящего предприятия — вывести на чистую воду негодяя, который не задумываясь, хотел погубить для своих низменных целей родную племянницу.
  Лилиан, принимавшая в дебатах деятельное участие, заявила, между прочим, что у нее впервые за два месяца совершенно свежая голова.
  — Ну, на сегодня довольно, — весело произнес Картер. — Надеюсь, что с вашей помощью я доведу дело до благополучного конца.
  * * *
  Через несколько часов после только что описанных событий дядя Лилиан, Дуррелль Вестон, сидевший в столовой своего дома и куривший сигару, услышал шум приближавшегося экипажа, вслед затем остановившегося у подъезда.
  В то же мгновение раздался звонок. Петр открыл дверь и начал с кем-то разговор.
  Вестон услышал звонкий женский голос, к которому примешивался глубокий бас мужчины.
  Вестон не выдержал, вскочил со стула и хотел выйти, чтобы осведомится о причине шума, когда дверь отворилась и на пороге появилась Лилиан, за спиной которой стоял нью-йоркский полисмен. Голубое сукно и блестящие пуговицы полисмена настолько произвели впечатление на негодяя, что ноги его начали дрожать.
  Быстрыми шагами Лилиан подошла к дяде, а полисмен последовал за ней, предварительно захлопнув дверь перед самым носом Петра.
  Камердинер, как Петр величал себя сам, попробовал снова вторгнуться в комнату, но получил сильный удар в бок и отлетел на другой конец коридора.
  Полисмен тщательно запер дверь на замок и встал рядом с девушкой.
  — Что это значит? — прошипел Вестон.
  — Это значит, — спокойно произнесла Лилиан, — что меня проводил сюда один из полисменов, получивший строгий приказ не спускать с меня глаз ни на минуту.
  Вестон попытался загипнотизировать девушку взглядом, но в это время полисмен положил ей на плечо руку.
  Влияние этого жеста оказалось прямо-таки поразительным: девушка твердо выдержала взгляд негодяя и в ее глазах ясно читалась твердая воля и жажда борьбы.
  Вестон, заметив перемену, невольно почувствовал какое-то беспокойство.
  — Зачем тебя привели сюда? — спросил он с дрожью в голосе.
  — Я хотела у тебя потребовать ответа на кое-какие вопросы!
  — Ты?.. Ты?.. — заикаясь, произнес Вестон. — Ты, у меня?
  — Прежде всего, — спокойно проговорила девушка, — ты мне должен ответить: украла я ожерелье или нет?
  — Ну конечно, нет, — тоном оскорбленной невинности выпалил Вестон. — К чему эти вопросы? Ты прекрасно знаешь, что ты его не брала!
  — К сожалению, я совершенно не помню об этом эпизоде, — холодно возразила Товэр.
  — Послушай, дитя, — всплеснув руками, воскликнул «добрый дядя», — что с тобой? Ты говоришь так, что я опасаюсь за твой рассудок!
  — Наоборот, я сейчас более здорова, чем когда-либо. Где, между прочим, кучер Бункер?
  — Он ушел от меня, — последовал ответ.
  — Кем был он на самом деле? — строго спросила Лилиан.
  — Кем он был? — насмешливо проговорил Вестон. — Бункер был Бункер, это все, что я могу тебе сказать!
  — Ты лжешь! — сверкнула глазами девушка.
  Этот возглас был до того неожиданным для Вестона, что он даже отступил на несколько шагов.
  — Как ты смеешь говорить так своему дяде! — покраснев от досады, резко крикнул он.
  — Да, могу, потому что в настоящее время я нахожусь под защитой вот этого человека. Мало того, я требую, чтобы ты завтра явился в полицейское управление и правдиво рассказал всю историю похищения ожерелья.
  — Нет, ты действительно потеряла рассудок! — только и нашелся сказать Вестон.
  — Кроме того, — продолжала девушка, сверкая глазами, — ты, может быть, потрудишься назвать имя того негодяя, из-за которого так долго страдал мой отец?
  — Ну к чему поднимать старую грязь? — замялся Вестон. — Я ведь уже несколько раз говорил тебе, что Товэр понес заслуженное наказание.
  — Это наглая ложь! — произнес молчавший до сего времени полисмен.
  Невольно Вестон взглянул на говорившего. Их взгляды встретились.
  — Черт возьми! Кто вы на самом деле? — проворчал Вестон.
  — Я тот, — спокойно произнес полисмен, — кто думает, что преступление совершил Дуррелль Вестон, по вине которого страдал Товэр.
  — Ага! — вне себя от ярости закричал Вестон. — Теперь я узнаю вас! Вы — Товэр. Вы, как мне известно, бежали из Синг-Синга.
  — Значит, вы меня узнали?
  — На этот счет у меня теперь нет ни малейших сомнений.
  — Разве я так мало изменился за эти годы? — насмешливо спросил полисмен.
  — Во всяком случае, вы изменились не настолько, чтобы я вас не узнал.
  — Ну, а я не могу сказать того же самого про вас. Вы изменились удивительно. Вы так же похожи на Дуррелля Вестона, как я на Джорджа Товэра. Я нахожусь в более выгодном, чем вы, положении, потому что знаю Товэра и Вестона, а вы сейчас выдали себя с головой. Потому что, будь вы Вестоном, вы не приняли бы меня за Товэра.
  Вестон вздрогнул как бы под влиянием электрической искры.
  — Кто вы такой, если не Товэр? — все более и более выдавал себя преступник, который дорого бы дал, чтобы вернуть сорвавшиеся слова.
  — Кто я такой? — загремел полисмен. — Я тот, кто дождется того времени, когда вы очутитесь там, откуда только что бежал Джордж Товэр.
  С этими словами он схватил Лилиан за руку, быстро повернул ключ и затем широко распахнул дверь.
  Петр, подслушивавший у дверей, потерял равновесие и упал прямо в комнату. Прежде чем Вестон успел опомниться, дверь снаружи заперли и девушка с полисменом скрылись.
  Петр поднялся с пола и потирая затылок, ничего не понимая, смотрел по сторонам.
  — Петр, — закричал Вестон, — этот человек не должен добраться до полицейского управления. Я дал себя провести и принял его, было, за Товэра, но это не Товэр, а Ник Картер. Только этот сатана в человеческом образе может так хорошо знать все наши тайны и не побоится угрожать мне в моем же доме. За ним! — заорал он, устремляясь к двери. — Они не должны возвратиться в Нью-Йорк! Натрави на них Блэк-Барта! Затем нам нужно подготовиться, чтобы смыться отсюда.
  — Что же это с дверью? Она заперта! — закричал Петр.
  В это время за дверью послышались шаги. Вестон подумал, что это вернулась племянница со своим спутником, но затем услышал стук отъезжающего экипажа. За дверью раздались голоса, ключ повернулся и дверь отворилась.
  За дверью стояло двое мужчин, из которых один был Блэк-Барт, переодетый конюхом, а другой… кто же был другой?
  Другой был самый настоящий Петр.
  Вестон повернулся, чтобы посмотреть на отошедшего от двери другого Петра, но того уже не было. Он, по-видимому, выскочил в распахнутое настежь окно.
  Вестон бросился к окну, но никого не увидел. Мнимый Петр, очевидно, успел удрать далеко.
  Обстоятельства не предвещали ничего хорошего. Необходимо было принять меры, но растерявшийся Вестон первое время никак не мог собраться с мыслями. Неожиданное появление Лилиан в сопровождении таинственного полисмена до такой степени поразило Вестона, что он совершенно потерял голову. Каким образом «воровка» оказалась на свободе? Кто этот полисмен, так смело бросивший ему в лицо обвинение? Если это действительно Товэр, бежавший из Синг-Синга, как мог он встретиться с Лилиан, заключенной в тюрьму? И почему он в форме полисмена?
  Все эти вопросы, на которые Вестон тщетно искал ответов, сводили его с ума.
  — Уже не галлюцинирую ли я? — невольно подумал он. — Наконец, если под видом полисмена явился Ник Картер, кто же был мнимым Петром? Это кошмар! Я брежу наяву!
  Вестон в отчаянии упал в кресло.
  Петр и Блэк-Барт в недоумении переглянулись.
  — Что это с ним? — спросил последний.
  — Надо думать, — ответил камердинер, — в наше отсутствие тут произошло что-то интересное. Я никогда не видел его в таком состоянии.
  В этот момент Вестон открыл глаза и уставился на говоривших. Сознание постепенно возвращалось к нему. Вдруг он вскочил и застонал от бешенства.
  — Где ты был? — набросился он на Петра.
  — Я имел маленькую неприятность, — меня схватили.
  — Схватили?
  — Да, но теперь дело повернулось в другую сторону. И тот, кто связал меня, лежит сам связанный в комнате около кухни. Меня спас Барт, пришедший как раз вовремя, чтобы застать меня еще в живых.
  — Когда это было? После того, как ты впустил девчонку с полисменом?
  — Я никого не впускал, — удивился Петр.
  — Черт возьми! — закричал Вестон, побагровев от бешенства. — Значит, меня провели. Мы должны удирать отсюда скорее! Где тот человек, которого вы поймали?
  — В комнате около кухни, — угрюмо ответил Петр. — Он от нас не уйдет.
  — Да, вы хитрее меня. Мой молодчик ускользнул между пальцев. Вот, в это окно и выскочил.
  Коротко Вестон познакомил с положением дел своих сообщников.
  — Кто же, однако, это мог быть? — спросил настоящий Петр.
  — Ну, конечно, не кто иной, как этот проклятый Картер.
  — А тот, кто сопровождал девчонку?
  — Один из его помощников, — ответил Блэк-Барт. — Другого мы поймали.
  — Что же мы с ним сделаем? — нерешительно спросил Вестон.
  — Как, что сделаем? — удивился Петр. — Конечно, уничтожим, чтобы он не мог нам вредить в дальнейшем!
  — Если не самого проклятого Картера, так хоть его помощника отправим ко всем чертям! — с злорадной улыбкой добавил Блэк-Барт. — Хоть это будет козырем в нашей игре!
  — Уж я вижу, что у тебя, — обратился Петр к сообщнику, — есть какая-то идея.
  — Скорее, скорее! — заговорил Вестон. — Мы должны спешить, иначе нам не сдобровать! Ну, говори, что ты намереваешься сделать с ним?
  Блэк-Барт хитро подмигнул.
  — А вот что, — начал он, — только уговор дороже денег: не трусить!
  — Нашел трусов! — жестко засмеялся Петр, — Если будет нужно я, не поморщившись, собственноручно посажу на кол родного отца!
  — Так в чем же дело? — торопил Вестон.
  — Мы взорвем дом! — совершенно хладнокровно объяснил Блэк-Барт. — На кухне стоит бочка керосина и фунтов тридцать пороха, а все вместе взятое даст неплохой фейерверк. Я уверен, что когда дело дойдет до пороха и керосина, то от помощника Картера останется настолько мало, что похоронное бюро вряд ли заработает хотя бы один доллар на погребении.
  Остальные вполне согласились с мнением достойного товарища.
  Затем все спустились с лестницы и вошли в комнату; там, связанный по рукам и ногам, сидел кузен великого сыщика Дик Картер.
  — Ну, молодчик, — обратился к нему Блэк-Барт, — настал твой последний час!
  — Я этого не думаю, — спокойно отозвался Дик.
  — Думай не думай, а твое дело дрянь! — вставил Петр. — Тебе предстоит маленькое воздушное путешествие.
  — И притом совершенно бесплатное, — прибавил Блэк-Барт.
  Вестон стоял, скрестив руки на груди у дверей, не говоря ни слова.
  — Видишь ли ты вот этот бочонок? — снова обратился к Дику Петр.
  Помощник сыщика взглянул на указываемый предмет.
  — В нем около тридцати фунтов пороху, — продолжал камердинер. — Надеюсь, что этого окажется совершенно достаточно, чтобы отправить тебя туда, откуда еще никто не возвращался! — расхохотался он.
  Дик вздрогнул, но постарался сохранить все свое хладнокровие.
  — Поживем — увидим! — сказал он.
  В это время Блэк-Барт достал из-за бочонка клубок зажигательного шнура.
  — А теперь посмотри сюда, — обратился он к сыщику. — Один конец этой «веревочки» я вставлю в бочонок, а другой протяну к двери… Вот так. Следи, следи за мной… Право, это очень интересно! Нет ли, Петр, у тебя спички?..
  — Получай, приятель! — ответил тот, подавая коробок. — Для такого случая ничего не пожалею! — усмехнулся он.
  — Торопитесь, торопитесь! — наконец вскричал Вестон.
  — Сейчас, сейчас! — ответил Блэк-Барт. — Надо делать все как следует: с чувством, с толком, с расстановкой. Поспешишь — людей насмешишь.
  Дик чувствовал, как у него по спине забегали мурашки. Если его не спасет чудо, он неминуемо погиб. Но откуда ждать спасения? Он всецело во власти негодяев.
  — Что, молодчик? — насмешливо спросил палач. — Не все коту масленица! Отольются волку овечьи слезки! Вот что, — обратился он к своим сообщникам, — уходите, я сейчас подожгу шнур. Мы встретимся на Гестер-стрит.
  Вестон и Петр не заставили повторять себе этого дважды и быстро исчезли.
  Блэк-Барт чиркнул спичкой, и она потухла.
  — Черт побери! — выругался он и зажег вторую. — Ну, до приятного свидания, мистер соглядатай. Не забывайте нас, пишите почаще, — издевался он над Диком, поджигая фитиль. — Наконец-то, загорелся.
  С этими словами негодяй расхохотался и юркнул за двери.
  Дик остался один и со страхом наблюдал за синеватым огоньком, медленно ползущим по шнуру.
  Вестон и Петр бежали изо всех сил; вскоре к ним присоединился и Блэк-Барт и все втроем спрятались за зданием конюшен.
  Однако, как ни напрягали они свой слух, ничего не было слышно.
  — Что же, этот проклятый шнурок погас? — не выдержал Вестон.
  — Не думаю, — ответил Блэк.
  Прошло еще минут двадцать.
  — Проклятый шнурок! — ворчал Вестон. — Он, очевидно, потух, и мы должны рискнуть снова…
  — Ни с места! — положил ему руку на плечо Барт. — Я не вернулся бы туда и за все богатства, что накрал. Эти шнуры, правда, горят медленно, но зато уж верно. Ага!
  Раздался страшный взрыв. Стоявших за конюшней отбросило на землю, и к небу взлетели горящие головни взорванного дома.
  На том месте, где недавно стояло здание, горел громадный костер, напоминая собой действующий вулкан.
  Со всех сторон сбегались на пожар люди.
  Трое преступников быстро побежали по дороге и скрылись в темноте.
  В это время из-за кустов поднялась фигура какого-то мужчины.
  — Что мне делать? — пробормотала фигура. — Следовать за ними, или осмотреть место взрыва?
  В следующее мгновение фигура побежала следом за тремя негодяями.
  * * *
  Мы должны вернуться несколько назад, чтоб объяснить, каким образом попал Дик в неприятное положение.
  Побывавший утром под видом шута Ник хорошо запомнил черты лица Петра. За час перед выступлением в «поход», сыщик удалился в свое «ателье» и вскоре вышел оттуда превращенным в управляющего Вестона. Около семи часов вечера Картер вышел из дома в сопровождении двух своих помощников — Дика и Патеи. Вслед за ними вышли Товэр в одежде полисмена, которая, однако была покрыта длинным плащом, и Лилиан.
  Ник Картер с помощниками прибыли первыми. Дик и Патси остановились в метрах тридцати от здания, спрятавшись за высоким забором, в то время как сам Ник подошел к двери конюшни и постучал.
  Тотчас же дверь немного приоткрылась, на сыщика упал свет потайного фонаря и чей-то грубый голос произнес:
  — Чего ты шляешься, черт бы тебя подрал!
  — Отвори дверь, нужно поговорить с тобой, — проговорил Картер, копируя Петра.
  Человек, находившийся в конюшне, был убежден, что видит перед собой Петра, поэтому отодвинул тяжелый засов, впустил Картера и, желая снова запереть дверь, повернулся к нему спиной.
  — Ну, говори, что тебе нужно? — все еще возясь над засовом, проговорил он.
  — Мне нужно видеть Бункера, — произнес Ник. Мужчина хотел, было, обернуться к говорившему, но в это время почувствовал, что его сзади обхватили чьи-то сильные руки. В то же время щелкнули стальные оковы, и хорошо знакомый негодяю голос произнес.
  — Добрый вечер, Блэк-Барт. Вот мы и встретились! Я не думал, чтобы вы снизошли до должности конюха.
  — Будь ты проклят, Ник Картер! — прошипел Блэк.
  — Покорнейше вас благодарю, — поклонился сыщик, связывая крепкой веревкой ноги пленника. — Так, мой милый. Я думаю, что это будет довольно прочно.
  Затем Картер приотворил дверь и тихо свистнул. Стоявшие во дворе помощники услышали сигнал и Дик прошептал Патси:
  — Смотри в оба, Патси! Я прокрадусь к двери, чтобы узнать, что нужно Нику.
  Когда Дик вошел в конюшню, он сильно изумился, увидев связанного негодяя.
  — Я хочу снять железные наручники и связать ему руки веревкой, — произнес сыщик. — Наручники нам могут понадобиться еще и в доме. Помоги мне.
  Сняв наручники, Картер вместе с Диком обыскали конюшню, после чего Ник обратился к помощнику:
  — Я думаю самое лучшее — положить Блэк-Барта за соломенные снопы и заткнуть ему рот, а потом пойдем с ревизией в дом.
  Через несколько минут преступник с заткнутым ртом лежал уже крепко связанный.
  Если бы сыщики видели, какой довольной улыбкой осветилось лицо Барта, они, несомненно, приняли бы другие меры для его обезвреживания.
  Но они уже не обращали на пленника никакого внимания и направились к дому. Дойдя до двери, Картер сильно дернул ручку звонка.
  — Кто там? — раздался голос за дверью.
  — Открывай дверь, дурак! — замечательно верно подражая голосу Блэк-Барта, крикнул Ник.
  Стоявший у двери был убежден, что его окрикнул сообщник, поэтому повернул ключ и впустил сыщиков.
  Прежде чем негодяй смог что-либо сообразить, Картер схватил его за горло, а Дик заткнул ему рот.
  Через минуту жертва уже лежала на полу, связанная по рукам и ногам. Затем сыщики отнесли своего пленника в ванную, расположенную рядом с кухней и заперли за собой двери.
  В этот момент раздался электрический звонок у подъезда.
  — Это Товэр и Лилиан, — заметил Ник. — Они пунктуальны. Теперь мы посмотрим, не выдаст ли себя Вестон. Ты, Дик, спрячься где-нибудь и наблюдай, что произойдет, но прежде запри заднюю дверь, которую мы только прикрыли.
  Ник пошел к подъезду, в то время, как его кузен направился по коридору, чтобы запереть дверь, выходившую во двор. Едва он коснулся дверной ручки, как получил страшный удар по затылку и без чувств упал на пол. Из-за двери выскочил мужчина, схватил Дика за ноги и потащил на кухню. Здесь, убедившись, что его жертва жива и находится только в глубоком обмороке, он начал осматриваться кругом, ища какой-нибудь веревки. При этом он обратил внимание, что дверь в ванную заперта, открыл ее и нашел связанного Петра.
  Негодяй быстро приступил к делу и через несколько минут Дик лежал около бочонка с порохом, связанный по рукам и ногам.
  Когда Дик пришел в себя, он услышал следующий разговор.
  — Каким же образом ты освободился?
  — Ха, ха! — расхохотался Барт. — Дело в том, что Картер не знал, что под снопами лежала машина для резки соломы и положил меня как раз около нее. Как только эти собаки покинули конюшню, я ногами сбросил снопы, положил ноги на резак и, хотя с большим трудом, но перерезал веревки. Конечно, не обошлось без того, что в двух-трех местах я содрал себе кожу. Ну, а затем я уже мог подойти к резаку и перерезать на руках веревки как следует. Потом я побежал через двор к дому и, по счастью, нашел дверь только прикрытой. В тот момент, когда я подходил, я слышал как Картер приказывал этому щенку запереть дверь. Все остальное было детской игрой. Теперь мы запрем на ключ эту ищейку и поспешим наверх, чтобы захватить Картера.
  — А может быть, у этого сыщика поблизости есть еще помощники?
  — Ну, этому я не верю, — возразил Блэк-Барт. — У Ника Картера есть еще помощник, Патси, но не думаю, чтобы он взял и его с собой.
  Внезапно Петр вспомнил, что незадолго до того у подъезда звонили.
  — Черт возьми! Как я мог забыть об этом! — нахмурился негодяй. — Теперь, вероятно, дверь уже открыта, и посетитель впущен.
  — Да, это большая неприятность. Если это Патси, тогда мы должны быть начеку.
  На цыпочках они пошли к лестнице, но в это время из столовой вышли Товэр с Лилиан, заперли дверь и поспешили на улицу. Оба преступника до того опешили, что опомнились только тогда, когда Товэр с дочерью уже скрылись.
  Внезапно Барт сообразил всю опасность положения и закричал:
  — Картер и Вестон заперты в столовой! Надо посмотреть, что это значит!
  Эти-то слова и услышал Картер.
  По звуку голоса он убедился, что это не Дик, значит, и другой был не Патси. Что-то было не так. Впрочем, медлить не приходилось. Воспользовавшись моментом, когда Вестон, кинувшись к двери, повернулся к нему спиной, он неслышно проскользнул к окну, открыл его, но вместо того, чтобы выпрыгнуть на улицу, спрятался за широкий кожаный диван.
  Остальное читателям известно.
  Когда три негодяя направились в кухню, сыщик вышел из своей засады и последовал за ними. Он видел, как преступники протянули зажигательный шнур, видел и то, как Блэк-Барт зажигал его. Как только негодяи скрылись, сыщик кинулся к горевшему концу шнура и затоптал огонь ногой. Через несколько минут помощник Ника был уже снова на свободе.
  — Черт возьми! — произнес Дик, вытирая со лба холодный пот. — Я, однако, был на волоске от смерти.
  — Опасность еще не миновала, мой милый, — быстро произнес Картер. — Этот взрыв должен произойти. Уходи скорей отсюда! Оставь подъезд открытым и беги по улице. Я снова зажгу шнур и последую за тобой, причем, можешь быть уверен, побегу во все лопатки.
  Не спрашивая ничего больше, Дик побежал к подъезду. Вслед за ним стремительно, как бомба, вылетел и сам Картер.
  — Убирайся вон! — закричал он. — Беги, как только можешь!
  Оба они в это время находились на веранде и не успели еще сбежать со ступенек, как раздался взрыв. Оба сыщика волной воздуха были отброшены на тротуар.
  — О, это не беда, — прошептал Ник Картер, поднимаясь с земли. — Пока все идет хорошо. Скоро мы уже схватим голубчиков. Тебя уж они окончательно не опасаются, предполагая, что ты представляешь из себя только груду костей. Постараемся им доказать, что борьба с Картером не так проста, как они думают! От нас им не уйти, так как Патси, наверно, проследил негодяев! Я уверен, что солнце не успеет взойти на небе, как негодяй и его сообщники будут сидеть в тюрьме! А теперь — за дело!
  * * *
  Отойдя уже довольно далеко от дома, сыщики увидели вдали два огонька.
  — Это они! — закричал сыщик своему кузену.
  Скоро бежавшие остановились перед каретой, фонари которой и были теми огоньками, которые заметил Ник. Это была карета Товэра, ожидавшего, согласно условию, своего спасителя на этом месте, так как было предположено Лилиан с отцом оставить на время в флатбуше, а в карете доставить в полицию пойманных преступников.
  — Наш план потерпел маленькое крушение, — быстро сообщил Картер. — Негодяи ускользнули от нас, так что мне придется их ловить в Нью-Йорке.
  Проговорив эти слова, он шепнул несколько слов кучеру, затем открыл дверцу кареты и коротко сказал:
  — Садитесь! Все садитесь!
  Товэр сел рядом с дочерью, Картер с Диком против них, и карета покатила по направлению к Нью-Йорку.
  — Я вам должен еще рассказать, что открыл во время моего посещения, — начал Товэр.
  — Открыли? — протянул Ник Картер. — Я знаю, что именно вы открыли.
  — Откуда вы можете это знать?
  — Ну, это не так уж трудно. Вы мне хотите рассказать, что это просто обманщик, а не настоящий Дуррелль Вестон, которого вы знали двадцать пять лет назад.
  — Да, вы правы, — изумился Товэр. — Это не настоящий Дуррелль Вестон, но откуда вы это узнали?
  — Я предполагал нечто подобное, потому что настоящий Вестон был довольно состоятелен и у него не было нужды объединяться с шайкой грабителей, чтобы добывать себе средства к существованию. Этот негодяй не решился даже взять деньги Вестона из банка, опасаясь, что его раскроют.
  — Это правда, об этом я не подумал, — согласился Товэр.
  — Но, если вы так быстро раскрыли обман, то каким же образом негодяй не был узнан мисс Лилиан и ее матерью?
  — Вы должны помнить, мистер Картер, — вступила в разговор Лилиан, — что я никогда не видела дяди; мать же моя лежала на смертном одре и уже почти потеряла зрение.
  — Кроме того, он приготовился к тому визиту, — добавил старик, — мой же приход был для него полной неожиданностью. Если бы он только мог предположить, кто я, то постарался изменить хотя бы голос.
  — Ну, кто бы он ни был, — закончил Ник, — важно то, что он знает, где находится настоящий Дуррелль Вестон и все его тайны.
  — Послушай, Ник, — раздался голос молодого сыщика, — я могу тебе помочь. Я прекрасно видел этого мерзавца в то время, когда негодяи занялись приготовлением моего путешествия на небо. Он явился в своем настоящем виде, так как считал меня уже погибшим и нисколько не церемонился.
  — Я его знаю?
  — О, да! — засмеялся Дик. — Но, кажется, ты его до сегодняшнего дня не видел! Может быть, ты помнишь шайку грабителей в Чикаго, когда один мерзавец ускользнул?
  — А! Вагамец, испанец?
  — Да, — кивнул головой Дик. — Это и есть Вестон.
  — И Барт снова у него правая рука! — мрачно произнес Картер. — Этакий негодяй! Я не успокоюсь до тех пор, пока не засажу их в тюрьму. Ну, посмотрим, что нам скажет Патси!
  Прибыв в Нью-Йорк, Картер высадил у подъезда своей квартиры Товэра и Лилиан, а сам с Диком отправился в одну из запасных квартир в Парке Pay.
  Когда они снова вышли на улицу, Дик превратился уже в кучера. Настоящий кучер куда-то исчез. Сам Ник сел в экипаж, а Дик влез на козлы, привязал к кнуту пеструю ленточку и карета покатила.
  Было одиннадцать часов вечера, когда карета завернула на Гестер-Стрит.
  Во время пути Дик выделывал кнутом странные штуки; он выставлял привязанную ленточку вперед так, чтобы на нее падал свет фонарей и время от времени как-то особенно щелкал по воздуху.
  Проехав всю улицу, карета повернула обратно, и тут вдруг с тротуара послышался голос:
  — Вы имеете пассажира?
  — Нет! — послышался ответ. — Вам угодно?
  — Да. Вест-Стрит, 49.
  — Садитесь.
  Молодой человек подошел к дверцам, открыл их и впрыгнул в экипаж.
  — Здравствуйте, начальник! — сказал пассажир, очутившись внутри.
  — Ну, вот и ты! Значит, трюк Дика удался.
  — А откуда же вы знали, — спросил Патси, — что найдете меня именно здесь?
  — Потому что Дик слышал, как этот лже-Вестон говорил о встрече в Гестер-Стрит, — пояснил Картер. — Предполагая, что ты следуешь за ним по пятам, я и решил прокатиться по этой улице.
  — И вы были совершенно правы, начальник!
  — Ты узнал, где их логовище?
  — Ну, конечно! — засмеялся Патси. — Негодяи попались, как лисица в капкан.
  — Чем скорее мы схватим их, тем лучше!
  В этот момент экипаж остановился. Сыщики, оставив карету на безлюдной улице, отправились на Гестер-Стрит.
  Пробило ровно полночь, когда Патси, шедший впереди, вдруг остановился и указал на старый деревянный дом, в нижнем этаже которого помешалась пивная низшего разряда.
  Патси сообщил, что три негодяя вошли в дом минут за пять до того, как он узнал в кучере Дика.
  — Ну, значит, и мы отправимся туда, — прошептал Картер. — Вначале, детки, отправлюсь я один. Постой, нужно несколько преобразиться, а то в виде двойника Петра являться неудобно.
  Едва успел он произнести эти слова, как случилось нечто такое, что заставило его изменить свое намерение. Из пивной вышел мужчина, который зорко осмотревшись вокруг, побежал по направлению улицы Бовэри. Это был управляющий Петр.
  — Вот это превосходно, — прошептал Ник. — Теперь я могу войти вместо него. Вы же оба следуйте за негодяем, схватите его и доставьте в полицию. Затем возьмите отряд полисменов и окружите пивную. Когда все будет готово, дайте мне сигнал, а уж я позабочусь, чтобы вы попали внутрь.
  * * *
  Дик и Патси помчались за скрывшимся из вида Петром, а Картер пересек улицу и спокойно спустился вниз. В буфетной комнате, кроме буфетчика, он увидел еще двоих: один был Вагамец, другого Картер не знал. Блэк-Барта не было.
  Вагамец стоял у прилавка и, увидев вошедшего, с изумлением произнес:
  — Что случилось?
  — Я боюсь, что нас выследили, — ответил сыщик. — Я видел на улице несколько подозрительных людей.
  — Черт возьми! Это неприятно, — ответил Вагамец. Мы должны сообщить об этом и другим. Идем!
  С этими словами негодяй направился к другому концу буфетной комнаты. Картер последовал за ним. Так как испанец ни разу не повернул головы, чтобы посмотреть, идет ли Петр следом, то сыщик заключил, что его приход не возбудил ни малейшего подозрения. Вагамец открыл дверь и вступил в скудно освещенный коридор. В конце коридора были две ступеньки, которые вели к массивной двери. Вагамец постучал в нее особенным образом, дверь открылась и оба вступили в большую, наполненную дымом и винными испарениями, комнату.
  Стоявший у двери колоссального роста мужчина тотчас же запер ее на замок.
  Картер заподозрил неладное и сильно упрекал себя за то, что бросился в опасность очертя голову.
  В комнате находилось около десяти человек, к которым Вагамец обратился со следующей речью:
  — Детки, Петр принес известие, что нас выследили. Перед домом стоят полисмены. Поэтому мы должны как можно скорее скрыться через задний выход. Перед тем, однако, как скрыться, накажем хорошенько этого молодца за его дерзость. Никто, кроме Ника Картера, не решился бы на такое рискованное предприятие.
  Ник Картер сразу понял, что его заманили в ловушку. Петра, очевидно, выслали в надежде на то, что сыщик соблазнится возможностью вторично сыграть его роль и, таким образом, получит доступ в притон шайки.
  Нисколько не испугавшись, сыщик прислонился к стене и равнодушно спросил:
  — Ну-с, синьор Вагамец, что же вы предполагаете делать?
  — Мы позаботимся, — дал ответ испанец, — чтобы великий сыщик Ник Картер не мог вредить никому из нас. Прежде чем твои друзья поймают настоящего Петра, ты будешь лежать уже связанным. Ага, — продолжал он, злобно усмехаясь, — ты ищешь глазами моего кучера? Вряд ли ты его найдешь. Бункер исчез так же надежно, как скоро исчезнем и мы.
  — Да вы, прямо-таки, чтец мыслей, — отозвался Картер.
  — О, нет! Я новичок в этом деле, — глумился испанец. — Перед тем, как оставить тебя здесь, я расскажу тебе некоторые секреты, потому что вряд ли мы еще когда-нибудь увидимся.
  — Благодарю, — лаконично произнес Ник.
  — Не стоит благодарности. Прежде всего, ты, наверно, сгораешь от нетерпения узнать, каким образом я превратился в Вестона.
  — Это очень интересно, — произнес Картер, в то же время зорко наблюдая за каждым движением Вагамеца.
  — В общем, это очень простая вещь, дорогой мой, — начал свой рассказ Вагамец. — Избежав твоего общества в Чикаго, я в Сан-Франциско встретил некоего Вестона, который возвращался в Нью-Йорк из Японии и часы которого были сочтены. Его единственное желание было вновь увидеть свою родину, где он не был уже двадцать пять лет и где совершил проступок, в котором давно раскаялся.
  — Это то преступление, — вставил сыщик, — за которое пострадал невинный Товэр?
  — Так оно и есть. Я втерся к нему в доверие и он передал мне написанное признание и завещание, по которому оставлял все свое имущество и полмиллиона долларов жене этого самого Джорджа Товэра. Перед смертью он рассказал мне многое из своей жизни и, так как мой возраст, рост и внешность подходили к этому Вестону, то мне и пришло в голову выдать себя за него, что и удалось, тем более, что его умирающая сестра уже никого не узнавала. Моим первым намерением было завладеть деньгами Вестона, но так как это было сопряжено с большими трудностями, я отбросил эту мысль, а просто поселился в домике на Лонг-Айленде, откуда с товарищами и предпринимал набеги на Нью-Йорк. В Лилиан Товэр я открыл великолепного медиума, гипнотизировал девушку и с помощью Бункера мы совершили много великолепных дел, пока эта история с Бабкоком и К® не положила конец всему.
  — Для чего вы мне рассказываете все это? — насмешливо спросил Картер.
  — А вот для чего, — усмехнулся Вагамец, — мы оставим тебя здесь связанным, а твои товарищи освободят тебя, конечно. Письменное признание и завещание Вестона имеют большое значение для Товэра и его дочери. Когда ты решишь основательно заплатить за это, то помести объявление в «Герольд» и я, за приличное вознаграждение, выдам документ.
  — Значит, бумаги не погибли сегодня во время пожара?
  — Нет, — подтвердил Вагамец. — Зато при взрыве погиб твой любимец Дик, который в Чикаго доставил мне столько хлопот.
  — Это, конечно, очень печально, — спокойно заметил Ник, — если только Дик действительно погиб. Однако, скажите милый Вагамец, эти документы теперь при вас?
  — А если бы и так?
  — Тогда вы можете спокойно их уничтожить, потому что их никто не купит.
  — Что? — заревел Вагамец. — Ну, это мы еще посмотрим. Схватите его!
  Многие из шайки кинулись на сыщика, но внезапно остановились, увидев перед собой дула двух револьверов.
  — Это безумие, Картер! — закричал Вагамец. — Не ухудшай своего положения. Мы хотим тебя только связать на несколько часов, если же ты будешь сопротивляться, тебя убьют.
  — Но прежде я пристрелю нескольких твоих сообщников и тебя вместе с ними! Ты, вообще, совершенно напрасно надеялся, что я сдамся тебе без борьбы! Нет, Вагамец, сыщик Ник Картер не из тех, которые сдаются! Я бывал в положениях гораздо худших, чем теперешнее и мысль о сдаче даже не приходила мне в голову. Я, например, глубоко убежден, что побежденный не я, а ты!
  — Ха-ха-ха! — расхохотался Вагамец. — Интересно посмотреть, как ты докажешь справедливость своей болтовни.
  — Это докажет всесильное время, Вагамец, — спокойно сказал Ник. — Знаю только, что я так же мало думаю о поражении, как ты о скором путешествии в камеру Синг-Синга. Согласен, что я попался, но ведь это не более, как минутная опасность. Хорош бы я был, если бы опускал руки при каждой неудаче. В моей работе положения, подобные сегодняшнему, далеко не редкость. Такое положение есть не более, как опасный момент борьбы, но далеко не ее окончание. Ты должен пасть — и падешь!
  — Что-о-о-о?! — заревел Вагамец. — Я должен пасть?! Эй, вы, хватайте этого проклятого пса!
  — Ни с места! — загремел Ник, направляя дула револьверов в кинувшихся к нему преступников. — Первому, кто сделает хотя бы шаг, я всажу в голову пулю! Вам, вероятно, известно, что промахов я не даю? Итак, Вагамец, — как ни в чем не бывало, продолжал Картер, — ты сядешь за решетку Синг-Синга! Твоего признания достаточно для того, чтобы предоставить тебе на довольно долгое время бесплатную квартиру! Поэтому я предлагаю тебе иное: ты немедленно дашь надеть на себя наручники, а затем вы все, гуськом, выйдете отсюда и вас отведут в полицию!
  — Очень мило с твоей стороны, — комически раскланялся Вагамец. — Я несколько иного мнения о положении вещей, а потому и не соглашаюсь на твои заманчивые условия. Однако, довольно толковать! — серьезно начал негодяй. — Не желая подвергать опасности себя и друзей, я придумал способ, как можно обезоружить тебя! Иди сюда, Джан!
  Он подозвал к себе одного из преступников, и что-то прошептал ему на ухо.
  Негодяй ухмыльнулся и направился в угол, где были сложены веревки, поленья, какие-то железные палки и тому подобный хлам.
  В это время Картер заметил лестницу, ведшую к потолку и понял, что там-то и был потайной выход.
  В голове сыщика мелькнула смелая мысль — спастись через этот выход, так как путь к двери был отрезан. Кроме того, Картер приметил, что свет давала одна электрическая лампочка, спускавшаяся с потолка.
  Внезапно Ник поднял правую руку кверху, раздался выстрел и комната погрузилась во тьму.
  Картер разбил лампочку одним из своих мастерских выстрелов.
  Поднялась суматоха, раздались проклятья, крики, словом — настоящее столпотворение.
  После выстрела Ник отскочил в сторону, пробрался по стене до лестницы и быстро вбежал по ступеням вверх. Открыв задвижку, он тщетно пытался приподнять дверь; только когда он попробовал отодвинуть ее в сторону, старания его увенчались успехом. Как раз в эту минуту над головой его раздались шаги, кто-то, не заметив образовавшегося отверстия, свалился вниз и вслед за этим раздались стоны и проклятия.
  Сыщик быстро выскочил в люк и при свете зажженного кем-то из шайки фонаря увидел, что на полу лежал… настоящий Петр.
  Очевидно, он прошел потайным ходом и не заметив в темноте, что люк открыт, свалился и сильно расшибся.
  Большинство из шайки, приняв упавшего за Ника Картера, кинулись на него и, несомненно, добили бы несчастного, если бы с потолка не донесся до них хохот сыщика.
  Негодяи подняли головы кверху и впились глазами в направленные на них дула револьверов.
  — Первый, кто поднимет руку или ступит хоть один шаг, будет застрелен! — прогремел Картер.
  Никто не решился ослушаться, так как все хорошо знали, что Картер не шутит.
  Внезапно за спиной сыщика раздались шаги, на полу промелькнули «зайчики» потайного фонаря и хорошо знакомый голос спросил:
  — Ник, где Петр?
  — Там, внизу, — ответил Картер. — Ты его загнал в его собственную берлогу.
  — Очень жаль, — заметил Дик. — Мы хотели исполнить твое приказание и арестовать его, но это оказалось невозможным и мы ограничились тем, что не спускали с него глаз. Как мы и предполагали, он вернулся туда, откуда вышел. Где мы сейчас? В заднем помещении пивной?
  — Ты угадал, — дал ответ сыщик. — А там, внизу, вся шайка, за исключением двух, А где же Патси?
  — А он обходит кругом здание вместе с отрядом полисменов. А, да вот и они!
  Дик был прав, среди «мраморных статуй», как он в насмешку назвал преступников, начался переполох. Открылась дверь и в комнату ворвался Патси с полисменами. Через четверть часа вся шайка была уже повязана и отправлена в полицию, где и размещена в одиночных камерах.
  * * *
  На следующий день Картер зашел к своему другу Мак-Глусски.
  — А, Ник! — радостно встретил его инспектор полиции. — Ты уже опять покрыл себя славой?
  — Я недоволен собой, — ответил Ник Картер, — потому что все-таки не выяснил одного обстоятельства.
  — Да, — усмехнулся Мак-Глусски, — это с тобой редко случается. Можешь взять сигару, если расскажешь, в чем дело.
  — Давай, — коротко произнес Картер и, выпустив несколько клубов дыма, начал:
  — Я не могу понять, куда делся кучер Бункер? Знаю только, что между членами арестованной шайки его нет.
  — А, кстати, — перебил своего друга Мак-Глусски, — я теперь вспомнил, что один из моих сыщиков сделал снимок мисс Товэр при ее аресте в экипаже, при этом на фотографию попал, кажется, и кучер. Вот, посмотри!
  Сыщик долго разглядывал фотографию в увеличительное стекло и наконец радостно произнес:
  — Я его нашел.
  — Кого? — удивился Мак-Глусски.
  — Бункера, кучера, — ответил Картер.
  — Да где же? — нетерпеливо спросил Мак-Глусски.
  — Здесь, на фотографии. — Надо тебе сказать, что я раньше никогда не видел кучера, но теперь я его узнал, несмотря на переодеванье. Вагамец, он же Вестон, был своим собственным кучером.
  Мак-Глусски до того изумился, что вставил себе сигару горящим концом в рот.
  — Теперь мне все ясно, — продолжал после паузы Ник. — Сидя на козлах, Вагамец мог гипнотизировать девушку все время и только ее отцу удалось освободить ее от власти негодяя.
  — А что теперь с ним и дочерью? — спросил инспектор, закуривая новую сигару.
  — На будущей неделе мисс Лилиан выходит замуж за Филиппа Шервуда, а затем они все вместе уезжают в Калифорнию; денег у них теперь достаточно.
  С этими словами сыщик вышел из полицейского управления и направился в ювелирный магазин Тифани, чтобы купить дочери бывшего арестанта свадебный подарок. Собственно говоря, это было лишнее, потому что Картер подарил девушке гораздо большее: свободу, честь, отца, жениха и состояние!
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"