Издательство Книгазета : другие произведения.

Дело Ромео и Джульетты

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Четвертая серия литературного сериала "Отдел Т.О.Р.". Автор - Юлия Зябрева.

   Юлия Зябрева
  
   "Отдел "Т.О.Р.", четвертая серия
  
  
   23 мая 20ХХ года.
   8:40, поезд 575М "Москва Павелецкая -- Воронеж 1"
  
   К-кхрр!
   Лена мысленно похвалила себя: хватило сил не поморщиться, когда спутник в очередной -- который уже по счёту? Сотый? Двухсотый? -- раз смачно хрустнул пальцами. Вот казалось бы, чего плохого может быть в человеке, который сам себя называет "белым магом"? В этом худеньком высоком пареньке с такими честными, чистыми глазами, аккуратном и молчаливом, предпочитающем в одежде классический стиль (и, кстати, не снимающем пиджак даже после шести часов поездки в жарком, душном купе)? Ничего плохого.
   Кроме привычки хрустеть пальцами. С такими - длинными, ровными - только на рояле играть или по карманам шарить! А он не умеет ни того, ни другого, а только хрустит, хрустит, хрустит...
   Лена ещё в институте славилась стальными нервами, хотя и ей уже сложно было не реагировать на постоянное "ккхрр". А вот у соседки по купе, аккуратной седенькой старушки, нервы определённо сдали:
   -- Серёженька, вам никто не говорил, что это вредно для суставов?
   Серёжа тяжело вздохнул, поправляя рукава пиджака, и помотал головой. Льняные пряди мазнули по широким плечам, а соседка, Наталья Олеговна, принялась с готовностью рассказывать:
   -- Этот хруст может означать, что у вас уже начинается артрит или, не приведи боже, артроз, или даже -- ах! -- атеро-склеро-тиза... ция. Если пустить на самотёк, то может быть плохо, но вам повезло, я знаю несколько проверенных способов. Для начала можно взять в равных пропорциях корневища аира болотного, почек сосновых, душицы листиков...
   Сергей Скрипка внимательно и уважительно склонил голову к собеседнице. Кажется, он ещё не догадался, что происходит! Лена улыбнулась широко, от души: она знала эту породу бабушек, досконально изучающих все выпуски "Народного доктора" и "ЗОЖ" и не пропускающих по телевизору ни единого выступления Малахова, и была просто уверена в том, что "Серёженьку" ждёт занимательная лекция часика этак на три-четыре.
   Ничего. Всё равно ехать ещё семь часов.
   -- ...измельчить, смешать и две ложки смеси на литр воды кипятить на медленном огне в течение сорока минут...
   Берёзки перепархивали по пригоркам, сбивались в стайки, улетали в знойное марево. Или знойно было только в душном купе? Лена прислонилась виском к стеклу. С каждой минутой всё ближе становился конечный пункт назначения -- небольшой городок под Воронежем, Касторово.
   Два года назад там случилось страшное: двадцатилетний Дмитрий Романов застрелил свою невесту Ольгу Сташину и застрелился сам. Многое в этом деле свидетельствовало о том, что не всё так просто. Охотничье ружьё -- не самое удобное орудие для самоубийства, да и лежало оно рядом с телом Димы не так, как должно бы было лежать, если б он стрелял в себя сам, и об этом не раз и не два писали в местных газетах...
   К-кхрр!
   -- ...в пропорции один к двум взять измельчённое сырьё: шишки хмеля, кору дуба, хвою можжевельника, залить стаканом холодной кипячёной воды, перемешать и оставить в тёплом месте на ночь...
   ...Романовы и Сташины в один голос говорили: Оля с Димой любили друг друга, с пятого класса гордо носили звание "Ромео и Джульетта", ждали совершеннолетия, готовились к свадьбе. Семьи тоже готовились, но вместо свадьбы пришлось собирать родню на похороны.
   Местные следственные органы провели "расследование", в ходе которого проигнорировали и убеждённость родителей в том, что их дети не могли так глупо расстаться с жизнью, и совершенно нелепое положение ружья по отношению к Диминому телу... а интересно, через сколько инстанций прошли жалобы родителей перед тем, как попасть в "Отдел "Т.О.Р."?
   -- ...а ещё вам надо встать на учёт к эндокринологу, у вас повышенный сахар, и прямо сейчас вам, чтобы перестала болеть голова, нужно что-то съесть...
   Лена удивлённо повернула голову. Собеседники поменялись местами! Вернее, ролями -- говорил Сергей Скрипка, а Наталья Олеговна, удивленно округлив рот, смотрела на него, как на живого пророка. А он...
   Он сидел с расслабленной улыбкой и полуприкрытыми глазами, разом потемневшими, и медленно вёл раскрытой ладонью с расставленными пальцами снизу вверх.
   Сканировал.
   Елена прищурилась. Она впервые видела, как работает этот "человек-рентген" и почему-то была уверена, что две трети его "видений" -- итог наблюдательности. Разве сложно предположить, что у женщины, которой далеко за пятьдесят, есть диабет?
   -- Вы ломали ключицу... нет. На вас... на вас напали. Днём? Ого... днём... и сломали... м-м-м... болит, погода меняться будет, да?
   -- Серёжа... Серёженька!.. -- с придыханием приговаривала Наталья Олеговна, и восхищением, пылавшем в её взгляде, можно было разжигать факелы.
   Что мелочиться! Олимпийский огонь поджигать...
   Лена решила вмешаться:
   -- А на вас что, правда днём нападали и ломали ключицу?
   Наталья Олеговна встрепенулась и подобралась, словно намеревалась всем своим видом проиллюстрировать высказывание "за цыплёнка и курица лютый зверь":
   -- А что это вы, Леночка, неужто ставите под сомнение способности своего коллеги?!
   Марченко сменила заинтересованную улыбку на кислую. Не ожидала такого отпора.
   -- Да не ставлю, не ставлю, просто мне всегда интересно, когда... кхм... Серёженька работает.
   Скрипка, похоже, пропустил мимо ушей весь разговор своих спутниц: он закрыл глаза и покачивался в такт перестуку колёс, медленно опуская руку. Вдруг сказал невпопад:
   -- Надо спать ложиться. Быстрее дорога пройдёт.
   Елена не удержалась, съехидничала:
   -- Надо было ночью спать, как все!
   Наталья Олеговна одарила её почти гневным взглядом:
   -- Милочка! Да ведь им, белым магам, по ночам надо заряжать себя позитивной энергией!
   Сергей фыркнул, но удачно замаскировал смех под кашель, и Лена обезоруживающе улыбнулась.
   Если честно, ей тоже почему-то захотелось спать. Наталья Олеговна и Серёжа продолжили свою увлекательную беседу, а Лена стянула волосы в хвост и запрыгнула на верхнюю полку.
   Кхрррр...
  
  
   23 мая 20ХХ года.
   9:35, Москва, "Отдел "Т.О.Р.".
  
   -- Что значит -- уже в пути? Николай Васильевич!
   Игорь Валуйский, взрослый-рослый -- метр девяносто! -- мужчина, казался обиженным ребёнком, которому дали мороженое, но, не успел он даже его лизнуть, как вкусняшку забрали.
   -- Николай Васильевич!
   Горячев соорудил на лице непреклонное выражение и поправил очки:
   -- Игорь... Игорь Александрович, -- он особо подчеркнул отчество интонацией, -- искренне прошу меня извинить, но я и так сказал вам больше, чем должен был... и, в принципе, не должен сейчас слушать ваши... мольбы и стенания. Вы задание услышали?
   -- Услышал, -- понуро отозвался Валуйский.
   -- Выполнять готовы?
   -- Ну, готов...
   -- Тогда не смею вас долее задерживать.
   -- Ага. Слушаю и повинуюсь. Есть. Так точно.
   Валуйский сидел на краешке стула, сгорбив плечи и сцепив пальцы, и, судя по всему, не собирался сходить с этого места.
   Горячев делал вид, что очень занят происходящим на мониторе ноутбука.
   Игорь чего-то ждал. Терпеливо и неподвижно.
   Дождался:
   -- Игорь, пожалуйста, не надо искать злой умысел там, где его на самом деле нет. Я вижу, что вы с Леночкой... что она вам нравится. И я, действительно, не намеренно разлучил вас.
   -- Угу. Ну, я пошёл.
   Горячев усмехнулся:
   -- Идите.
   -- Всё... встал и пошёл.
   Валуйский сопроводил слова действием и покинул кабинет.
   Простучали подошвы по коридору. Хлопнула входная дверь. В кабинет вошёл Ярослав Краснов:
   -- Поговорили?
   -- Поговорили, -- Горячев отодвинул ноутбук и посмотрел на него так, словно он -- единственная причина всех бед во всём мире.
   -- Надеюсь, вы не очень далеко его услали?
   Николай Васильевич прищурился:
   -- А что такого? Вы предвидите некие проблемы или...
   Краснов пожал плечами и обезоруживающе улыбнулся:
   -- Будем надеяться, что не проблемы и не "или".
   -- Ну-ну...
  
   24 мая 20ХХ года.
   10:00, Знаменский РОВД города Касторово
  
   Скрипка, так и не спавший, похоже, ни часа за всю дорогу, а по приезде на место ломанувшийся куда-то в парк, на "единение с природой" и пропадавший там до самого утра, без зазрения совести зевал, прикрывая рот рукавом. Зато Елена сначала выспалась в поезде, под перестук колёс и мерное лопотание попеременно Натальи Олеговны и "Серёженьки", а потом ещё и ночью спала... ну, почти спала -- часть ночи отняли телефонные разговоры с Игорем.
   Нет, ну что, разве она обязана перед ним отчитываться? Ставить его в известность о каждом своём шаге? Да кто он такой вообще!
   Лена фыркнула, вспомнив, с каким удовольствием набирала очень корректные, но дико раздражающие Игоря сообщения в аське.
   Скрипка зевнул особенно широко -- даже шаг задержал -- и вежливо так осведомился:
   -- Игорь не говорил, как там наши?
   Лена смерила Сергея внимательным взглядом:
   -- Во-первых, кто -- наши? А во-вторых... ты о чём, собственно?
   -- Ну как же? -- удивлённо вскинул брови Скрипка. -- Ведь с Игорем же разговаривала, да?
   -- Ну, разговаривала, -- недовольно поморщилась Лена. -- Мы про наших не говорили... и вообще, ну с чего ты взял...
   Марченко даже передумала задавать вопрос, как только увидела радостную улыбку Сергея.
   Вот ведь нашёлся "человек-рентген" на её голову.
   -- Мило у них здесь, правда? -- сонный Скрипка запутался было в ногах, но вовремя выровнялся и зевал по сторонам дальше, бредя следом за Еленой.
   -- Ха! "Мило"! Что именно? Осыпающаяся со стен штукатурка или обрывающие провода клёны?
   -- Ну не знаю... -- задумчиво протянул Сергей, и Лена, как всегда, купилась:
   -- Это ты ещё Правчицких ворот не видал! Вот там -- мило так мило! Там... -- Елена вдохнула поглубже и на выдохе мечтательно прикрыла глаза:
   -- Там -- горы! Там Швейцария, Чешская Швейцария, ты только представь, ты стоишь на одной горе -- и вокруг тебя другие горы, а ещё холмы, равнины, ты видишь, как из самолёта, реки, леса, города!.. А сами ворота -- это, знаешь, такая скала, и в скале естественного происхождения отверстие. Ну, это слабо сказано, отверстие! В этом отверстии Триумфальные ворота встанут -- и ещё место останется! И воздух, какой там воздух!.. А чисто, как же там чисто...
   Лена с отвращением отшатнулась от живописно разлёгшихся поперёк дороги рваных пакетов, мятых пластиковых бутылок и осколков стекла: похоже, здесь проезжал переполненный мусоровоз.
   Скрипка испугался, что описание Правчицких ворот закончилось, и уточнил с нетерпением:
   -- Ну а дальше? Воздух, чисто, а ещё?
   -- А ещё... -- Марченко прищурилась, вспоминая. -- Ещё я там запомнила цвета. Я была там осенью, и вот представь... серый с чёрным камень ворот... и на них сверху растут сосны, а между ними незнакомые мне деревья, и на них листва не желтеет, а становится такой... медной, что ли. И по склонам такие кустики ещё, с рыженькими цветочками, и рядом с самыми воротами -- музей, у него алая крыша, и вот серый, чёрный, алый, рыжий, зелёный, бирюзово-изумрудные такие холмы... и небо в облаках.
   Лена вздохнула и только теперь заметила, что Скрипка перестал зевать и идёт за ней с закрытыми глазами.
   -- Эй, ты что?! -- испугалась она, хватая его за руку, но он только блаженно улыбнулся и вздохнул:
   -- Спасибо, Лен... я увидел. Ой!
   -- Что?
   -- Мы пришли!
   Они сами не заметили, как добрались до нужного им здания.
  
   -- Так, товарищ Скрипка, я пойду первой, потому что тут я главная, да?
   -- Да.
   Марченко, прежде чем войти, ещё раз окинула взглядом сравнительно чистенький беленький домик с бордовыми дверями и синей табличкой, сообщающей, что в этом доме во времена войны был госпиталь, а теперь находится Знаменский РОВД города Касторово.
   -- Слушай, Серёж, а то, что мне туда неохота идти, имеет какое-то экстрасенсическое объяснение?
   -- Экстрасенсорное, может?
   -- Какая разница, ты скажи, имеет или нет.
   -- Имеет, но, скорее, чисто логическое. Ты, Лен, молодая ещё, но опытная уже, и ты знаешь, что там тебя ждёт.
   -- Угу, -- Елена с особой мрачной решимостью поправила резинку на хвосте и посмотрелась в зеркальце, в порядке ли макияж.
   Серёжка в точку попал: ещё тридцати нет, а опыта общения со зрелыми, "матерыми", специалистами -- хоть отбавляй. Сейчас опять будет полна коробочка умных серьёзных мужчин в самом расцвете лет, то есть, глубоко за сорок или даже за пятьдесят, и все, как на подбор, будут оценивать Ленину внешность и мелодичность её голоса, а уже потом, может быть, задумаются о профессионализме.
   А скорее всего, сразу и безоговорочно решат, что таким, как она, девицам и мечтать-то о карьере следователя не стоит. И начнётся: ой, да зачем оно вам, да разве вам не надо о семье думать? Как, нет семьи?! Тем более, надо думать, и, кстати, мы завсегда готовы помощь предложить...
   -- Идём? -- спросил Сергей, который окончательно пробудился и перестал зевать.
   -- Хмм... покамлай мне, что ли, на удачу.
   -- Фубу, фубу! -- с готовностью изобразил он руками хлопанье крыльев, и Лена сосредоточенно кивнула:
   -- Спасибо. Ну, пошли.
   Она решительно одёрнула строгий, почти форменный пиджачок и ещё более решительно нажала на звонок.
   Двери распахнулись сразу же, и коллеги уверенной походкой вошли в сумрак узких коридоров старого дома.
  
   -- Майор Карский, Станислав Петрович, глава Знаменского РОВД города Касторова.
   Похоже, он сначала подумал, а надо ли вставать, приветствуя "дорогих гостей", и только потом, додумавшись, что всё же надо бы -- неловко встал, сдвигая телом мебель, и вместо приветствия зачитал свои регалии.
   Елена очаровательно улыбнулась и строго проговорила:
   -- Следователь по особо важным делам при Следственном Комитете РФ Марченко Елена Валерьевна.
   Майор, кажется, немного смутился.
   Кажется.
   Сергея так и подмывало сказать что-то вроде "белый маг всея Руси, наследственный знахарь и целитель в шестом поколении, Скрипка Сергей Витальевич", но... слишком уж напряжённо звенела атмосфера в кабинете.
   -- Кхм... вы представите своего спутника? -- выцедил сквозь зубы Карский.
   -- Скрипка Сергей Витальевич, мой коллега, -- лаконично представила Лена, и Сергей изобразил вежливый светский поклон.
   Майор пожевал губы. Помолчал. Пожевал ещё. Нервно дёрнул плечом:
   -- Прошу присаживаться.
   Скрипка загрустил.
   Ему показалось, что он видит будущее. И оно казалось таким беспросветным...
   -- А ваш коллега, он...
   -- Он консультант по вопросам следствия, -- выдала Лена самую обтекаемую из возможных формулировок.
   -- Я в курсе, что консультант. Мне говорили, что он... экстрасенс.
   Скрипка понял, что видел правильное будущее: это ж надо так выговорить слово "экстрасенс"! Словно "гомосек"!
   Лена аккуратно выдохнула и ответила самым что ни на есть непринуждённым тоном:
   -- Да, у него паранормальные способности, которые помогают в раскрытии преступлений, особенно, если преступников не удаётся вычислить обычными методами.
   -- Да там вычислять некого! -- возмутился Карский. -- Там всё ясно, как божий день! Парень застрелил свою невесту, может, в состоянии аффекта, а потом схлынуло, понял, что натворил, и застрелился сам! Кого ещё вычислять?
   Марченко позволила себе улыбнуться:
   -- И всё же, мы прибыли сюда для того, чтобы попробовать уточнить некоторые обстоятельства. Мы представители Следственного Комитета Российской Федерации, и вне зависимости от вашего желания вы обязаны оказывать нам содействие.
   Карский демонстративно отвернулся.
   -- Я хотела бы встретиться с теми, кто принимал непосредственное участие в ведении этого дела. Прошу вас разрешить мне опросить всех сотрудников РОВД, которые в тот день осматривали место трагедии. Ну и... если возникнет необходимость в чём-либо ещё, я непременно сообщу.
   Майор подарил Елене самый выразительный свой взгляд. Наверное, таким он останавливал на бегу быка где-нибудь в родной деревеньке.
   Марченко не была быком. Взгляд Карского её не остановил.
   Зато Скрипка почувствовал себя отмщённым.
  
   24 мая 20ХХ года.
   11:00-17:00, Центральный парк, церковь Спаса-на-Исторке, бар "Гнездо", город Касторово
  
   Сергей ещё в Москве полазил немного по Интернету и составил для себя список мест, которые нужно непременно посетить в Касторово.
   Во-первых, он планировал сходить ночью в Центральный парк. Во-вторых, посмотреть на него же днём. В-третьих, заглянуть в церковь Спаса-на-Исторке. В-четвёртых, найти какой-нибудь бар, где можно будет немного выпить.
   Центральный парк ночью оказался местом умеренно пугающим, тёмным и пустынным. За ним хорошо ухаживали, регулярно стригли деревья и кусты, вдоль дорожек насажали бархоток и петуний, зону аттракционов обнесли высоким забором, просочиться сквозь который было делом вовсе несложным... но сюда Скрипка решил вернуться при свете дня, чтобы прокатиться на колесе обозрения. А лесопарковая зона Сергея разочаровала.
   Деревья -- молодые. Даже если большие, не старше самого Скрипки. Не удалось найти ни одного такого, которое могло бы указать дорожку в далёкое прошлое... то ли дело Ясная Поляна! Вот где круто! Но... в данный момент надо было как-то настраиваться на работу. Искать деревья, которые помнили бы Диму Романова и Олю Сташину: не может быть, чтобы "Ромео" ни разу не сводил свою "Джульетту" погрызть мороженого на природе. А на это памяти деревьев должно было хватить.
   Сергей за пару часов исходил вдоль и поперёк весь парк в поисках того, что он сам называл "ментальными следами", и всё безрезультатно. Никак не получалось настроиться на нужную волну. Ни просто так, ни после медитации... Махнув на всё рукой, белый маг решил вернуться в гостиницу, но вместо этого до утра плутал по улочкам Касторова. Сергею всегда нравилось "читать" историю домов. Правда, в этом городе все они были довольно-таки однотипными. Коммунистические "скорострои" - все по одному плану одного архитектора, никаких тебе интриг... кроме воровства стройматериалов: ведь строители были все по большей части из окрестных деревенек, а свежие доски, брусья, краска, белила -- всё это нужно в хозяйстве!
   Если бы кто-то видел Скрипку, со счастливой улыбкой бредущего по улицам, он бы, наверно, подумал, что это возвращается со свидания влюблённый парень. Но за свои двадцать шесть лет Сергей Витальевич Скрипка, потомственный маг, целитель, "человек-рентген", влюблялся только один раз. Давно и неудачно. И вспоминать этот опыт не любил.
   Одно неприятное воспоминание потянуло за собой другое, как это часто у него бывало. Разве приятным было знакомство с местными коллегами? Ни в коем случае! Уже после одного взгляда майора Карского хотелось пойти и ополоснуться под холодным душем. А уж все эти старлеи-капитаны, которые потом взялись прямо с порога заигрывать с Леной Марченко... Похоже, женщину-следователя серьёзно начнут воспринимать, только когда ей полтинник стукнет.
   Наверное, Скрипке надо было бы остаться в РОВД. Помогать Лене. Но... чем? У него пока ещё не получалось, как у Ярослава, читать события прошлого через людей. Он только планировал научиться этому. Значит, надо сосредоточиться на том, что умеет: искать места, как-то связанные с "Ромео" и "Джульеттой".
   Около часа дня, в самое пекло, Сергей бодрым шагом направился туда, куда его вёл внутренний компас. Сорок минут неспешным шагом -- и молодой человек оказался на берегу реки. По левую руку стояла, тускло поблескивая куполами, церковь Спаса-на-Исторке. Сама Исторка неторопливо пробиралась в зарослях камышей к более крупной речке, Битюгу. Камыши на противоположном берегу плавно переходили в широкий луг, а там и в реденький молодой лесок.
   Пожить бы здесь недельку.
   Пожить просто так, даже без палатки. Ночевать под открытым небом. Пить воду. Дышать воздухом. Слушать ветер. Врастать корнями в землю. Лететь следом за птицами...
   Серёжа встряхнулся. Мечты мечтами, а надо искать преступников. Не для того ли согласился он работать в "Отделе "Т.О.Р.", чтобы получать адреналин и в полной мере ощущать бешеный ритм жизни? Хотя о каком ритме может идти речь в таком тихом и благостном месте...
   Спас-на-Исторке встретил странным сочетанием духоты и прохлады. Толстые стены и плотные ставни на узких окнах хранили от палящего зноя, разбросанная по полу трава незаметно превращалась в сено... как только Скрипка мог забыть о Троице?
   Почему-то не хотелось "читать" историю этих стен. Церковь бомбили во время Великой Отечественной войны, в ней собрались верующие, чтобы оградить себя священными стенами от беды. Сергей со стоном согнулся, зажимая уши руками: не думал, не ожидал, что внезапно на него обрушится такое яркое видение -- люди, старики, женщины и дети, свист, грохот, вой, крики, свист, грохот... свист, оглушительный треск, и раскалывается небо, и рушатся стены, и...
   -- Я могу вам чем-то помочь, молодой человек?
   Скрипка не сразу понял, кто к нему обращается. А когда понял, робко улыбнулся:
   -- Да нет, это, скорее, я мог бы попробовать помочь вам...
   Перед ним стоял странно перекошенный седобородый мужчина в рясе. То, что у него проблемы с позвоночником, понял бы не только потомственный целитель, но и любой другой, даже не самый наблюдательный человек.
   -- Если вы позволите, я... помогу вам. Вылечу.
   Священник улыбнулся и покачал головой:
   -- Исцеляют пост и молитва. Священники с благословления церковью... и ещё врачи в больницах.
   Скрипка встряхнулся, постепенно смелея:
   -- Ну вот не надо, пожалуйста. Вам же больно, вы еле стоите, а я знаю, что могу помочь -- я что, не должен сделать то, что должен?
   -- Молодой человек, вам только что было плохо в стенах церкви... это ли не знак, что ваши способности - заметьте, я не отрицаю, что они у вас есть - вряд ли дарованы вам Богом?
   Сергей насупился:
   -- Я не знаю, кем они мне дарованы. Но я уверен, что в этом нет ничего плохого! И... не плохо мне было. Просто я видел, как в эту церковь попал снаряд.
   Священник вздрогнул:
   -- Как... видели?
   -- Вот... вот так.
   Скрипка закрыл глаза и раскинул руки.
   Теперь он уже был готов к тому, что увидит.
   -- Здесь... священник. Он... ранен. Нет, он убит. Дети... дети у двери... мальчик... вы?!
   Сергей пошатнулся, открыл глаза и уставился на собеседника:
   -- Вы? Вы были здесь во время бомбёжки? Вы были там, там двери были, да?
   -- Да, -- одними губами, без звука, согласился священник.
   Там, где ныне белела свежей штукатуркой стена, в старом здании церкви, действительно, были двери. Отец Николай, тогда ещё совсем крохотный Коленька, и его старший брат, Дима, прятались там, накрывались старым дедовым тулупом... они чудом выжили после бомбёжки. Да, наверное, Николай и священником решил стать только потому, что верил всю жизнь: от смерти его спасли стены церкви.
   -- Ну вот... а вы говорите, не от Бога.
   Настала очередь священника хмуриться:
   -- Не вам, юноша, решать...
   -- Но я могу вылечить вашу спину.
   -- Какая разница, что будет с телом! Главное -- душа.
   -- Ну и что, вы думаете, что душа пропадёт из-за того, что кто-то не такой, как надо, поможет телу? Ну вот пойдёте вы в больницу, а вдруг врач будет еврей? Или... или вообще какой-нибудь там боккор? А он вас лечить начнёт и вылечит...
   -- Поэтому я и не иду в больницу, мальчик.
   Священник решил уйти, но чуть только шевельнулся, как вздрогнул от пронзившей всё тело боли и застыл на месте.
   -- Ну что мы с вами спорим! -- Скрипка взмахнул рукой, словно отгоняя прочь все доводы собеседника, и решительно зашёл к священнослужителю со спины.
   Вдох.
   Выдох.
   Вдох...
   А на выдохе тонкие пальцы Сергея обрели собственную жизнь: он понял, что теперь-то уж точно знает, что и как должен делать. Ему показалось, что воздух между медленно сближающимися ладонями уплотнился, стал упругим и горячим... а если закрыть глаза, будет видно, как он светится, словно шаровая молния.
   Скрипка закрыл глаза.
   Переливчатый шар подрагивал на левой ладони. Правая медленно сдвигала его, прямо туда, откуда расплетались по телу священника упругие щупальца ненасытной боли. Они дотянулись и до руки мага, обвили пальцы, скрючили их в готовую к захвату добычи орлиную лапу... ах, вы так? Ну, хорошо!
   Сергей резким рывком выдернул "спрута" -- и охнул от боли, с такой силой сам себе впился в ладонь пальцами. А священник...
   Священник удивлённо и недоверчиво тёр поясницу.
   Боль была -- боли не стало.
   -- Э... мальчик...
   -- Серёжа я...
   -- Очень приятно, Серёжа, я отец Николай... конечно, спасибо тебе, но... но а если это всё-таки... не от Бога?
   Скрипка чувствовал себя внезапно уставшим, словно вкатил на гору пятитонную глыбу, но свою точку зрения готов был отстаивать до последнего:
   -- А если у Иоанна Кронштадтского тоже не от Бога было? Он же даже не всегда молился перед тем, как лечил! Но его, однако, церковь благословила на исцеления.
   Священник не удержался, проверил себя наклонами, поворотами, приседаниями, вначале робкими, а потом всё более смелыми, ухнул:
   -- Да я лет пять уже так не двигался! Серёжа, я буду верить, что это всё-таки от Бога. Очень уж радостно сейчас вот стоять рядом с тобой и... не болеть.
   Сергей расплылся в довольной улыбке:
   -- И вам спасибо, отец Николай! Вы бы знали, какое это счастье, когда ты можешь помочь и помогаешь!
   Они пожали друг другу руки, и священник проницательно спросил, уловив едва заметную тень сожаления в голосе Скрипки:
   -- Я ошибусь, если предположу, что есть что-то, в чём ты хочешь помочь, но никак не можешь?
   -- Не, -- вздохнул Сергей. -- Не ошибётесь...
   Скрипка рассказал отцу Николаю о цели приезда в Касторово, и священник подтвердил: да, мало кто из тех, кто знал Диму и Олю, верил, что всё было так, как попыталось представить следствие.
   -- Серёжа, ты думаешь, что сможешь что-то узнать и доказать?
   Он пожал плечами:
   -- Пока ещё не знаю. Но я буду стараться.
   Они со священником распрощались, обменялись телефонами и договорились держать друг друга в курсе дела.
   А потом Скрипка внезапно попал в "Гнездо".
   Наверное, это снова сработал внутренний компас. Ноги сами вынесли Сергея на одну из незаметных улочек, ответвляющихся от центральной, пронесли по ступенькам, уводящим под землю...
   Когда голова мага поравнялась с кованой решёткой, огибавшей плавным полукругом ход вниз, оказалось, что решётка и есть вывеска, на ней загорелись багрово-красные буквы и стилизованная картинка, изображающая то ли кляксу, то ли, и правда, какое-то неаккуратное растрёпанное гнездо.
   Внутри оказалось неожиданно уютно. Правда, первым посетителем стал сам Сергей, но, судя по тому, что вывеска едва успела загореться, вечер ещё толком и не начался.
   Скрипка расправил плечи, прищурился.
   Да, именно так и бывало в боевиках: под звуки медленного блюза главный герой, завсегдатай, входил в барный сумрак, выбирал позицию, удобную для наблюдения... заказывал...
   -- Здравствуйте! Скажите, а какой у вас фирменный напиток?
   Бармен внимательно измерил гостя прицельным взглядом от белёсой макушки, по которой плыли размытые пятна цветомузыки, до стильных ботинок, идеально сочетающихся со светлым классическим костюмом, и лениво так ответил:
   -- "Гнездо глухаря".
   Как-то неромантично, немужественно и предсказуемо это прозвучало!
   Вот в боевике бы назвали какой-нибудь "Космополитен" или там "Б-52" с поджиганием... но, в конце концов, он не в боевике, а в Касторово, и не завсегдатай, а пришёл впервые, да и "Hali Hali" Даны медленным блюзом назвать ну просто нереально.
   Скрипка постарался вздохнуть как можно незаметнее и, небрежно стряхивая с плеча несуществующую пыль, небрежно ответил бармену:
   -- Раз это ваше фирменное, дайте, пожалуйста...
   Бармен сделал вид, что услышал и даже прикинулся, что уже идёт выполнять заказ.
   Сергей не стал скрывать второй разочарованный вздох.
  
   24 мая 20ХХ года.
   17:00, Знаменский РОВД города Касторово
  
   Когда солнечный луч проделал путь по кабинету от левой стены до правой, Лене захотелось вдруг нацепить чёрный плащ с алой подкладкой и выпрыгнуть к следующему собеседнику с рычанием: "Муа-ха-ха! Никто не ожидает испанскую инквизицию!" -- и плёткой по нему так щёлк, щёлк! И чтоб за спиной не бежевая облупленная стенка, а жаровня с тлеющими углями, а в глазах у этого пента не масло масляное, а страх...
   Желание пробежало в голове и сделало ручкой.
   Не было у Лены ни плаща, ни плётки, ни пыточной камеры. А и были бы, всё равно касторовские следователи смотрели бы на неё такими же раздевающими взглядами.
   Новый собеседник постоянно поглядывал на часы, намекая, что его рабочий день, вообще-то, закончился полчаса назад, и не мешало бы этой столичной штучке перестать маяться дурью, а поскорее отпустить его домой, к жене и детям.
   Или к любовнице.
   Или куда он там торопится.
   -- Елена Валерьевна, вы, конечно, извините, но можно вопрос не по существу?
   Лена прикрыла глаза:
   -- Можно.
   Вслух не стала говорить, но мысленно попросила: ну, удиnbsp; -- Я могу вам чем-то помочь, молодой человек?
ви меня, пожалуйста. Задай вопрос не о моём семейном положении и не о том, как я устроилась в гостинице и не желаю ли я прогуляться куда-нибудь этим вечером.
   -- Скажите, пожалуйста, у вас семья есть?
   Тихий стон отчаяния едва не сорвался с сурово поджатых Лениных губ.
   Нет, не способны эти ровэдэшники её удивить!
   -- Хм. Согласившись на то, чтобы вы этот вопрос задали, я не давала согласия отвечать на него, поэтому скажите, пожалуйста, вы были среди тех, кто первым прибыл на место происшествия?
   Пётр Сергеевич (так его представил Карский) недовольно поморщился:
   -- И всё-таки, как человек, который старше вас и значительно опытнее, я бы хотел первым услышать ответ на свой вопрос.
   Марченко встала, отвернулась к окну. Полюбовалась воркующими сизарями.
   -- Знаете, Пётр Сергеевич, это вас, конечно, удивит... но на данный момент старшая в этом кабинете я, и возраст к этому отношения не имеет, а опыт мой вполне достаточен. Потрудитесь отвечать на мои вопросы. Чем бодрее вы это будете делать, тем быстрее завершится наша беседа. Первая.
   Мужчина не просто поморщился, а стянул всё лицо к переносице:
   -- К сожалению, то, о чём вы спрашиваете, было достаточно давно, и я плохо помню тот день. Кажется, я не был среди первых.
   -- А кто был?
   -- Я же сказал, что это было давно. К тому же, у вас есть протоколы! Неужели там не записано, кто и когда приехал и что и где увидел?
   -- Неужели вам не понятно, что я веду следствие?
   Мужчина поиграл складками стянутого лица:
   -- Я же сказал, что первым не был.
   -- Хорошо. Опишите, что вы увидели на месте преступления.
   -- Вы издеваетесь.
   -- Я полагаю, что сейчас, спустя два года, вы можете случайно вспомнить то, на что тогда не обратили внимания.
   Лена говорила эту фразу уже седьмой раз. Она всех просила вспоминать что-то, что врезалось в память, или случайно всплыло в памяти при попытке восстановить события, или просто пришло на ум... да мало ли, что!
   Но все опрашиваемые, как один, словно по заученному говорили одно и то же (естественно, когда их удавалось сбить с темы личной жизни Лены и попыток пригласить на свидание).
   -- Леночка...
   -- Для вас -- Елена Валерьевна.
   -- Елена Валерьевна, вы вынуждаете меня на крайние меры!
   Марченко резко развернулась к мужчине, даже не пытаясь сдержать изумление:
   -- Что?!
   -- Я просто вынужден пригласить вас на ужин! Нет-нет-нет, не пугайтесь, скромный семейный ужин, моя жена собиралась печь сегодня свой фирменный пирог... может быть, вы всё же внемлете гласу разума и побалуете себя домашней кухней... а где-то между сборной солянкой и пирогом я и вспомню что-нибудь, интересующее вас...
   -- Нет.
   -- Но вы всё же подумайте, моя жена готовит просто изумительно!
   Лена медленно выдохнула сквозь стиснутые зубы.
   Как же она устала! Как же дико, дико, страшно и нестерпимо она устала ото всех этих мужчин!
   А Игорь так и не позвонил за весь день ни разу.
   -- Всё. Вы свободны.
   Петру Сергеевичу показалось, что он ослышался:
   -- Как, уже?
   Марченко почувствовала, что ещё один тупой вопрос, и она, одно из двух, или разрыдается, или вцепится в эти игривые складки лица собеседника.
   -- Да, уже.
   -- Так вы идёте ко мне ужинать? -- Пётр Сергеевич встал, приосанился, и Лена испытала мало с чем сравнимое удовольствие, наблюдая, как с каждым её словом многочисленные складочки на лице мужчины принимают всё более вертикальное положение:
   -- Нет, уважаемый Пётр Сергеевич, нет и ещё раз нет!
   Уже, в принципе, довольная эффектом, она довела его до пика:
   -- Ни за что!
   Припечатала:
   -- Ни в коем случае!
   Пётр Сергеевич споткнулся, выбираясь из-за стола, но сделал вид, что это его пошатнуло от дерзости столичной пигалицы, возомнившей себя следователем. На прощание он даже испепелил Елену взглядом.
   Марченко показала громко хлопнувшей двери кулак.
   Подумала-подумала и резко оттопырила средний палец.
  
   24 мая 20ХХ года.
   17:00, бар "Гнездо", город Касторово
  
   Один за другим подтягивались завсегдатаи "Гнезда".
   Скрипка, побродив по пустому бару, выбрал себе столик, показавшийся наиболее соответствующим его "игре в боевик", но, когда собралась весёлая компания, а DJ Mafia пришёл на смену Дане, Серёжа внезапно проникся ритмами. Конечно, два трёхсотграммовых "Гнезда глухаря" внесли свою лепту в это "проникновение". Но! В своё время Скрипка занимался в хип-хоп-студии "RеакциЯ", и сам Владимир Студеновский прочил ему замечательное будущее в хореографии...
   Ради танца Сергей даже расстался с пиджаком, небрежно бросив его на барную стойку:
   -- Эй, приятель! Посторожи, я, кажется, надолго!
   Поначалу компания танцующих не поняла, что происходит. А Серёжа порхал над полом, застывал на мгновение в сложных позах, переплетал особым образом руки и ноги, чтобы одним движением раскрутиться в почти балетном фуэте... Правду говорят, что мастерство не пропьёшь, даже если будешь стараться, а ведь Скрипка ещё и не начинал! Под конец первой композиции у него нарисовался вполне конкретный противник с не менее конкретной мускулатурой.
   -- Ты! -- пихнул он Серёжу сразу в оба плеча. -- Ты кто такой?
   -- Я -- твой смертный приговор в мире танца! -- храбро ответил Скрипка, сжимая кулаки.
   Хотя нет, наверное, это отвечали "глухариные гнёзда", сам Скрипка до такой мудреной фразы не додумался бы...
   -- Бугай, бугай!
   Серёжа перевёл взгляд туда, откуда доносился божественно прекрасный голос, и по телу прокатилась волна жара, а музыка стихла, сменившись соловьиными трелями.
   Кулаки сами собой разжались, на лице расцвела улыбка. Да, вот примерно с такой он ходил ночью по городу, "слушая" дома. Он предвидел эту встречу!
   Похоже, на "бугая" этот сладкий голос действовал так же, как и на Скрипку.
   -- Бугай! -- нет, это всё же имя собственное, кличка, а не ласковое такое оскорбление. -- Бугай, это же тот парень, ну, помнишь, человек-рентген, ну, из того телешоу! Не помнишь, нет? А я вот помню!
   Прекрасная девушка повернулась к Сергею, и он понял, что пропал, окончательно и бесповоротно.
   Музыка, наверно, продолжала звучать, и цветные прожекторы по-прежнему бесцельно метались по залу, пятная всё вокруг красным, зелёным, синим... но даже в их неверном свете было отчётливо видно, какая же она красивая, эта сладкоголосая, светловолосая, стильная, сильная... эпитеты на букву "с" кончились, и Скрипка решил дальше просто любоваться ею. Впитывать взглядом.
   Длинноногая фея что-то щебетала на ушко Бугаю, и Сергея постепенно охватывала ревность. Как же так! Он ещё толком даже не успел влюбиться, а его возлюбленная, оказывается, уже чья-то возлюбленная! "Гнёзда глухаря" изнутри слегка приглушили его способности не только к предвидению, но и к здравомыслию. Эх, надо было пить виски, как обычно... Каким-то чудом он всё же сумел удержаться на грани и не полезть выяснять отношения с Бугаем.
   Да, музыка звучала. Теперь Скрипка снова её слышал. Он понуро побрёл сначала к барной стройке, забирать пиджак ("Блин, парень, ты крут, ну реально крут!" -- восхищённо частил бармен), а потом за свой столик. Посмотрев на часы, с удивлением понял, что вечер всё ещё в самом-самом начале, а значит... да, значит, надо выпить ещё бокальчик "Гнезда" и двигать в направлении гостиницы.
   Нет, надо подстегнуть метаболизм, протрезветь и ещё раз, уже трезвым взглядом посмотреть на прелестную фею. Решить, действительно ли она так хороша, или это всё действие спиртного. Определиться, а стоит ли продолжать...
   -- Ой, а вы дадите мне автограф? -- ангельский голос вновь приглушил музыку, и Скрипка медленно поднял взгляд от пустого бокала.
   Действительно, фея. Невысокая, тоненькая, хрупкая, того и гляди, развернёт радужные крылышки и упорхнёт. Что, интересно, её связывает с этим... вот ведь кличка верно пристала! С этим Бугаем...
   -- Да, конечно, -- медленно выговорил Сергей и зашарил по карманам в поисках ручки.
   -- А у меня уже всё готово!
   Девушка изящно присела на краешек стула рядом со Скрипкой и протянула ему аккуратный блокнотик с пристёгнутой к нему на цепочку крохотной ручкой.
   Сергей улыбнулся:
   -- И как же зовут прелестную фею, для которой я сейчас оставлю лучшие пожелания?
   В сумраке сложно было за это поручиться, но, кажется, девушка покраснела:
   -- Лиза...
   -- Лиза, какое милое имя! Елизавета! Поистине царское имя! О, простите меня, если буду говорить глупости, но я в вашем присутствии чувствую себя таким... счастливым... но вы, наверное, не первый раз уже видите, как от одного вашего взгляда, от одного звука вашего голоса мужчины стремительно теряют голову!..
   Лиза трепетала длиннющими ресницами, перебирала стройными ножками и улыбалась так очаровательно, что Сергей напрочь забыл о том, что собирался трезветь. И куда там! Аромат, исходящий от новой знакомой, пьянил сильнее "Гнезда глухаря"! Её голос переворачивал представления о реальности с ног на голову!
   Скрипка говорил, говорил, говорил... а она слушала. Гладила его руку. Перебирала его пальцы, гладила их, пробуждая что-то древнее, звериное, сладкое, отчаянное...
   -- ...да, я живу в Москве. Вы знаете, я работаю в одной... компании, нет, это не фирма, я не занимаюсь бизнесом, я помогаю в расследовании преступлений... нет, нет, это же не смешно!
   Цвет Лизиных глаз менялся: карий в красном луче, синий в синем.
   -- ...да, и старых тоже, вы не поверите, но я здесь, чтобы помочь разобраться, кто убил Ромео и Джульетту... о, вы так изумительно смеётесь, словно осыпаете всё вокруг серебряными бубенцами... нет-нет, Ромео и Джульетта у Шекспира сами себя убивали, но у вас здесь Дима и Ольга, они же, сдаётся мне, были убиты кем-то третьим... да, я надеюсь, что смогу разобраться... нет, я пока ещё не знаю, я же не был даже на месте преступления, а так -- я "читаю" предметы... Вот этот стул, вы не сидели на нём до этого ни единого разу!.. Вечером? Сегодня вечером? Что вы! Нет, конечно, я свободен, я с радостью, я... да-да-да, конечно, конечно...
  
   24 мая 20ХХ года.
   18:20, гостиница "Исторка", город Касторово
  
   Елена аккуратно скрутила в большой рулон все подушки, одеяла и покрывала на кровати и улеглась после душа, закинув ноги на этот рулон.
   Какое блаженство.
   Прохладная вода смыла липкие взгляды местных... нет, не хотелось называть их коллегами, ни мысленно, ни вслух. В отношении Лены они все как на подбор продемонстрировали, пожалуй, самую худшую черту, какой только может быть наделён мужчина: уверенность в собственной неотразимости.
   Как неуклюже они пытались её соблазнять!
   А Игорь так и не позвонил... ну и пусть.
   Вот так он будет ловить одних бандитов там, она -- ловить других бандитов здесь, оба найдут себе подходящие пары... Она - ну, например, вот того, второго из опрошенных, бравого капитанчика с такими смешными усами... видимо, ему не даёт покоя слава Сальвадора Дали. Или он намыливается в Австрию, на Европейский фестиваль Бороды и усов? Лена улыбнулась, вспомнив, как была там, неподалёку от Зальцбурга, в прошлом октябре. Нафотографировала усов -- на два DVD! Что её поразило, так это обилие бодреньких старичков, у которых самая важная тема для обсуждения -- насадки на фены и средства для укладки. До тех усачей и бородачей этому капитану плыть и плыть.
   А будет таким снобом, так и не доплывёт.
   Марченко дотянулась до телефона, набрала номер Сергея:
   -- Ты где пропал?
   -- Я... я не пропал, -- каким-то странным, отрешённым голосом ответил Скрипка. -- Хотя, кто знает, может, как раз и пропал...
   -- Ты что, медитируешь?
   -- Я... нет, я... не медитирую.
   -- Ты что, -- от внезапной догадки Лена привстала на локте, -- ты что, напился, что ли?!
   -- Не...
   -- Так. Быстро сюда. Буду рассказывать, что узнала, и вместе обсудим.
   -- Есть, так точно, -- вяло бормотнул Серёжа и отключился.
   Елена быстро, как солдат при команде "подъём", натянула свежее бельё, спортивный костюм, одним тычком раскатала рулон из одеял и подушек и побежала радушно распахивать двери перед сонным и помятым Скрипкой.
   -- Я пока ничего не нашёл! -- значительно вскинул палец Сергей, переступая порог.
   -- Фу-у-у, -- скривилась Лена, преувеличенно отшатываясь и размахивая ладошкой перед носом. -- Фу-у-у, как это -- ничего? Какую-то вонючую дрянь ведь нашёл, а?
   -- Это не дрянь! -- снова вскинул палец Скрипка.
   Вскинул, посмотрел на него и вытер о брюки.
   -- Извини, Лен, я на самом деле так плохо пахну, потому что стремительно трезвею. Я не напился, я просто заглянул в один местный бар. Называется "Гнездо". Если случится туда попасть... ни в коем случае не заказывай их фирменный коктейль "Гнездо глухаря".
   -- Ясно, -- Марченко захлопнула дверь и села на кровать, оставив кресло в распоряжении Сергея.
   Однако он в который уже раз удивил её: разлёгся прямо на коврике, тянувшемся от двери до окна. Блаженно выдохнул:
   -- Уф, красота! Ты посмотри, какой узор трещин на потолке! Я такой последний раз в детстве видел, в глубоком, когда в больнице лежал!
   -- Серёж, мы вообще-то не про потолки хотели говорить.
   -- Ну да. Про наше дело. Я ничего не узнал. А у тебя как успехи?
   Лена подтянула ноги, усаживаясь по-турецки. В конце концов, Скрипке можно по полу валяться, потому что он экстрасенс, а ей что, нельзя сесть, как удобно?
   -- Я бы сказала, что у меня успехи... определённо есть. Я произвела фурор в местном РОВД, и часть холостых сотрудников с радостью готова стать моими по гроб жизни спутниками с выездом в Москву.
   -- Ха. А ты ожидала другого, верно?
   -- Нет. Этого и ожидала. Но ещё надеялась выудить из бесед хоть какую-то ценную информацию.
   -- Облом?
   -- Смотря с какой стороны смотреть...
   -- А ты с какой смотришь?
   -- А я с разных смотрю. И вижу, что все семеро опрошенных сегодня человек едва ли не слово в слово повторяли мне одно и то же. Я, кажется, даже сама наизусть выучила... мне вот кажется, что они пару лет назад тоже взяли и выучили по какой-то причине. Что скажешь, человек-рентген?
   -- Скажу, что вот там трещины похожи на мышонка. Видишь?
   -- Кхм... допустим, вижу. Но спросила-то я о другом.
   -- А... ну да. Похоже, что выучили. А ещё?
   -- А ещё надо думать о том, как построить завтрашний день. Вот смотри, -- Лена поёрзала и принялась двигать руками в воздухе, помогая движениями разложить мысли по полочкам. -- Смотри, мы знаем официальную версию происшедшего. Дима убил Олю, застрелился сам, потом их нашли друзья, вызвали полицию, ну а дальше следствие установило, что всё было, как было. Но то, как дружно они все говорят об этом одними и теми же фразами, мне совершенно не нравится. И. У нас есть ты. Верно?
   -- Угу...
   -- Значит, завтра с утра давай поедем осмотрим загородный дом Романовых, тот, где всё и произошло. Ты настроишься и увидишь, как оно было... ты меня не слушаешь.
   -- Нет, что ты, слушаю!
   -- Но не слышишь.
   -- Нет, что ты, слышу!
   -- Ну и о чём я тебе говорю?
   -- Э... что у нас есть я, и что надо ехать на место преступления. Правильно...
   -- Ой Скрипка-Скрипка, темнишь ты что-то. С тобой точно всё в порядке?
   -- Угу...
   -- Так не похоже ведь!
   -- Ну да. Я давно уже не пил столько... ты не против, если я пойду в душ?
   -- Но как же планы на завтра?!
   -- Но мы же их уже построили. Едем на место преступления. Я "читаю" дом, мы хватаем преступников, вызываем полицию... или, наоборот, вызываем, хватаем, и... недельку гостим тут, а потом возвращаемся домой.
   -- Ой, Скрипка-Скрипка.
   -- Ага, да, это моя фамилия.
   Он развёл руками.
   Лена покачала головой:
   -- Ладно уж, иди, полоскайся, потом заглядывай, ещё поговорим. Вдруг в ходе беседы что-то новое придумается...
   -- Угу...
  
   24 мая 20ХХ года.
   20:05, гостиница "Исторка", улицы города Касторово
  
   Скрипка уже и протрезвел, и дважды принял душ, и попытался думать о деле, которое привело его в Касторово... но перед мысленным взором всё стояла Лиза. Серёжа словно снова слышал её мелодичный голос. Мечтал: вот сейчас он пойдёт на свидание, они будут гулять по парку, он прочитает ей стихи... а потом заберёт с собой в Москву...
   Нарезая круги по своей комнате, Сергей думал, и думал, и думал о Лизе.
   Да, он увидел её, будучи, мягко говоря, не в адеквате. Но... сейчас же он полностью адекватен, а внутри по-прежнему всё дрожит и вибрирует.
   Да, он отлично помнит, что ей говорил, и прекрасно понимает, что стрезву ни в жизнь не сказал бы малознакомой -- какой ещё малознакомой! незнакомой вовсе! -- девушке, что он счастлив от одного её взгляда, что это случается со всеми, кто на неё смотрит, что она прекрасна, что она...
   Да.
   Но, может, это и не любовь... может, это просто влечение.
   Нет.
   Это любовь.
   Сергей остановился, стиснул кулаки.
   Разве он, Сергей Скрипка, настоящий мужчина, белый маг, потомственный целитель... разве он может с такой силой желать девушку, которую не любит?..
   Солнце укатилось за приземистые дома, протянувшиеся по обе стороны улицы Центральной.
   Скрипка шёл широким шагом в только что отглаженном костюме, свежевымытые волосы ещё не успели до конца просохнуть. Смотрел на номера домов: соображал, скоро ли "Гнездо", возле которого Лиза назначила свидание.
   Долго искать не пришлось -- девушка сама шла навстречу.
   Всё-таки запомнилась она... другой.
   Лизу, которая шла Сергею навстречу, можно было назвать стройной, милой, стильной. А в памяти медленно истаивала, сливаясь с реальным образом, та Лиза, которая была прекрасна и неподражаема. Волшебна. За спиной у которой дрожали радужные крылья...
   Что ж. Реальность и сон всегда различаются, а чем была та встреча в "Гнезде", если не сном?
   -- О, ты пришёл!
   Лиза кокетливо пинала ножкой сумочку на длинной ручке и раздевала Скрипку взглядом.
   Он бы с радостью проделал с ней то же самое, но... на девушке были только облегающая майка на голое тело и короткая джинсовая юбка. Куда уж тут раздевать-то...
   Скрипка прокашлялся и вежливо сказал:
   -- Здравствуй...
   Вместо ответа Лиза шагнула к нему, обвила руками шею и впилась в губы жарким поцелуем.
   -- Вау... -- сказал Скрипка минуту спустя, когда Лиза отпустила его.
   Так его ещё не целовали...
   Дразнящая улыбка. Взволнованное дыхание. Тонкие руки, мнущие рубашку под пиджаком... и мысли мечутся по голове, сшибая одна другую.
   И хочется, чтобы так было всегда...
   Ну вот. А он ещё размышлял, только ли это желание, или это ещё и любовь!
   -- Пойдём? -- глухим, хрипловатым голосом, так непохожим на серебряные бубенчики, что звенели в баре, спросила Лиза.
   -- К-куда?
   -- Тут недалеко одна подруга моя живёт. Ну, она вообще-то снимает квартиру, но сейчас в командировке, прикинь, в Израиле, она у меня у-у-умная...
   Когти хищницы оказались под пиджаком и со скрежетом прочертили по хлопку рубашки.
   Сергей погладил спину девушки, прикрывая глаза.
   Она продолжала:
   -- У меня ключи есть, потому что я хожу цветы поливать. Моя подруга не обидится, если мы немножко используем её квартирку по назначению...
   -- Веди...
   Мысли продолжали метания, переплетались, наслаивались, щедро приправленные ну очень откровенными мечтами.
   Дорога была долгой? Закончилась через пару шагов? Какая разница, если чередовались солнечные лучи, светлые и тёмные тени, запахи цветущего жасмина и свежести от современной дождевальной установки... рядом билось сердце замечательной девушки -- ведь Сергей уже не пил никаких "гнёзд", а снова чувствовал себя не идущим, а парящим над землёй, и за спиной Лизы снова трепетали радужные крылышки.
   И вот уже зазвенели ключи, защёлкал замок, распахнулась входная дверь, в нос ударил сложный запах жилой квартиры... здесь же не живёт никто? Скрипка попытался понять, в чём дело, но, видимо, кровь циркулировала в его теле неравномерно, и мозгу не хватало кислорода для слаженной работы.
   Двухкомнатная квартира стандартной для девятиэтажек планировки, длинный коридор между кладовкой и кухней... и что-то леденящее, отрезвляющее...
   Лиза тянула влево, в спальню, и крылышки у неё за спиной в который уже раз пропали.
   -- А что там? -- Сергей кивнул на закрытую дверь прямо напротив входной.
   Оттуда ловкими щупальцами тянули сквозняки опасности.
   -- Там? А, муть какая-то, хозяйские вещи, они закрыли на свой ключ... идём же! Идём!
   -- Мы... -- Скрипка заговорил, но голос предательски сел, пришлось откашляться. -- Мне кажется, мы слишком торопимся, Лиз...
   -- Да-а-а? Что ты говоришь? -- мурлыкала девушка, ловкими пальцами расправляясь с его ремнем.
   Безуспешно.
   Видимо, она раньше не встречалась с хитроумными механическими пряжками, которые так обожал белый маг.
   -- Мы торопимся, -- уже твёрже повторил он.
   У него никак не получалось разобраться, что за опасность таит в себе эта квартира. Мало ли, а вдруг вернулись хозяева и намерены требовать оплату за полгода вперёд. Или пробрались воры и сейчас оглушат незадачливых любовников... а то ещё и попользуются случайной девочкой... зато в мозгу что-то щёлкнуло, и он понял, что будет делать дальше.
   -- Не спеши, моя радость, не надо. Мне достаточно краткого взгляда на тебя, и дыханья, и больше, о, поверь, ничего мне не надо...
   Лиза оторопело замерла и уставилась на Сергея, как на двухголового.
   -- Эт... это ты чего сейчас?!.
   Он улыбнулся, подхватил её на руки, осыпая поцелуями, и вынес прочь из квартиры:
   -- Я читал тебе стихи.
   -- Ты чего, пишешь стихи?!
   -- Не я, а один мой знакомый в Москве.
   Сергей уверенно прошагал по лестнице вниз, вышел из подъезда... Лиза не шевелилась, только всё крепче сжимала руками его шею.
   -- Он пишет немудрёные, порой даже детские стихи, но ведь пишет-то не для того, чтоб его хвалили критики, а чтобы спеть под гитару своей любимой девушке. Ну и чтоб друзья тоже спели, если захотят.
   Лиза покраснела. Прошептала:
   -- И ты... ты захотел мне спеть?!
   -- Нет, -- рассмеялся Серёжа. -- У меня голос не подходящий, не для таких песен. Зато я хорошо их читаю стихами.
   Внутри медленно разжималась пружина дурных предчувствий. Что всё-таки было с той квартирой? Да какая разница. Главное, что это осталось позади. А впереди...
   Впереди постепенно угасал вечер. Тихий провинциальный город заманивал в паутину улиц, широких и узких, коротких и длинных, Центральный парк провёл тайными тропами на берег крохотного прудика, заросшего рогозом и кувшинками. Лиза и Сергей больше не целовались -- держались за руки, как школьники, сбежавшие с уроков.
   Что-то выстраивалось внутри мага. Какое-то неясное, пока ещё неосознанное, но он знал, у него уже бывало так. Он знал, что это пришло понимание. И он осознает всё, что нужно, тогда, когда будет нужно.
   Может быть, в конце концов, у него получилось всё-таки поймать настрой...
  
  
   25 мая 20ХХ года.
   08:10, гостиница "Исторка", город Касторово
  
   -- Хватит спать, вставай пришёл! -- барабанила Елена в дверь комнаты Скрипки. -- Подъём! Подъём! Подъём!!!
   Кроме них с Серёжей на этом этаже гостиницы, наверное, больше никто и не остановился. По крайней мере, никто не выглядывал в коридор, не призывал к тишине, и даже горничные не совали своих длинных носов в процесс побудки... а были ли здесь вообще эти самые горничные?
   За дверью послышалось, наконец, глухое ворчание.
   -- Ну не ори ты, не ори так страшно...
   -- Ты что, снова пил?
   -- Нет!
   Дверь распахнулась, и Скрипка, трезвый, но бледный, с обведёнными чернотой глазами, потрескавшимися губами и жалобным выражением лица предстал перед Еленой как немое воплощение укора.
   -- Что с тобой? -- тихонько спросила Лена.
   -- Не знаю, -- также тихо ответил Серёжа. -- Кажется, я заболел.
   -- Температура? Кашель? Насморк?
   -- Нет, нет, нет... тошнота и... кхм... диарея. Похоже, у меня эта... акклиматизация.
   Лена тяжко вздохнула:
   -- У тебя таблетки-то есть?
   -- Есть, есть, конечно. Имодиум, но-шпа, дротаверин... я уже выпил всё, что нужно...
   Марченко покачала головой:
   -- Вот не надо было вчера никакой дряни пить, сегодня не валялся бы трупиком.
   -- Кто ж знал.
   -- Кто ж знал. Ладно... Отлёживайся давай. Придётся наши планы немного поменять. Буду решать вопросы ме-е-е-едленно, чтоб ты успел подлечиться.
   Скрипка виновато развёл руками, словно показывая, что от него, собственно, ничего не зависит.
   Лена постояла немножко, слушая тишину, и, делать нечего, отправилась "на свидание" с Карским в гордом одиночестве.
  
   25 мая 20ХХ года.
   08:50, Знаменский РОВД города Касторово
  
   Похоже, Станислав Петрович ждал её и даже репетировал, как поведёт себя при появлении московской девицы.
   Сегодня он решил всяко проявлять уважительность, предупредительность и корректность, но не надо было быть экстрасенсом, чтобы почувствовать всю глубину фальши, которой пропитался сам воздух кабинета. Вот ещё одна такая сладенькая улыбка, и можно с уверенностью сказать, что майор Карский лебезит перед дорогой гостьей, уважаемой коллегой, умницей, красавицей... осталось только вспомнить спортсменку и комсомолку.
   Марченко гипнотизировала блокнот и ручку, с которыми пришла в кабинет Карского. За прошедшие полчаса она едва ли сказала что-то кроме "да", "нет", "не знаю", "не думаю".
   А, нет, говорила. Спрашивала, вот как сейчас:
   -- Что ещё?
   И после этого нехитрого вопроса майор утекал в такие дебри словоблудия, что Лена переставала следить за тем, что он говорит, и продолжала обдумывать стратегию и тактику.
   Ей казалось очень важным провести следственный эксперимент на месте убийства. И чтобы присутствовали все те, кто был там два года назад.
   -- ...и я так приятно удивлён тем, что вы в столь юном возрасте оказались способны на столь профессиональный подход к делу. Надеюсь, что вчера вы смогли составить полную картину о том, что случилось у нас тут, хе-хе, всё-таки подростки...
   -- Романову было двадцать, -- хладнокровно поправила Елена, и майор даже на миг умолк, так его удивил внезапный отклик собеседницы. -- Двадцать -- это уже, извините, не подросток.
   -- Ну хорошо-хорошо, не подросток, молодой, очень уж молодой человек, согласитесь, где пятнадцать, там и двадцать, хе-хе, да и двадцать восемь недалеко ушли, верно?
   В лице Лены не дрогнул ни один мускул.
   Примерно такого пассажа она и ожидала от Станислава Петровича.
   Как-то неизящно, грубо, прямолинейно намекал он на то, что у Елены Валерьевны нос не дорос ещё, чтобы совать туда, куда не следует.
   -- Разницы-то... Незрелость, максимализм, вот узнал, что она ему изменяла, например, и из ревности застрелил, а...
   Карский сглотнул, и Лена не упустила момент, подхватила ровным, бесцветным голосом:
   -- ...потом понял, что совершил непоправимое и застрелился сам от безысходности.
   Майор умолк надолго. А ведь Марченко всего лишь повторила то, что говорили он сам и его подчинённые. Вчера. Весь день. Все как один. Как по писаному.
   Чем дольше глава РОВД молчал, тем заметнее становилось, что он нервничает. Карский перекладывал с места на место пустую папку для бумаг. Переставлял карандашницу-ёжика. Перетыкал в ней ручки и линейки.
   Лена держала паузу и начинала даже гордиться собой: если б она пошла в театральное, у неё были бы все шансы стать великой актрисой! Ну ничего, никто не мешает представить, что на самом деле Елена сейчас сидит в декорациях на сцене, а зал полон восторженных зрителей. Вот, сейчас они, затаив дыхание, наблюдают за нагнетанием обстановки.
   Каждой секундой молчания майор сам себя всё больше накручивал. Наконец, накрутил, вскочил, с грохотом отодвигая стул, и, забыв, что только что нежно пел дифирамбы Лене, громко и резко постановил:
   -- В общем, я считаю дальнейшие следственные процедуры пустой тратой времени!
   Марченко и бровью не повела.
   Зрители в зале начали было аплодировать, но поняли, что действие ещё не завершено.
   Елена подождала немного, поняла, что больше Карский ничего не намерен добавлять к своему вердикту, и спокойно и вежливо сообщила:
   -- В данный момент вопросы о целесообразности продолжения или прекращения следствия решаю я как полноправный представитель Следственного Комитета Российской Федерации. То, что я нахожусь здесь, ещё не означает, что вы не справляетесь со своими обязанностями. Но. Не устану вам повторять. Вы обязаны оказывать содействие проводимому мной расследованию. Завтра я буду проводить следственный эксперимент в загородном доме Романовых и прошу вас довести до сведения тех, кто участвовал в деле два года назад, что им следует прибыть на место проведения эксперимента к одиннадцати часам утра. Вам желательно тоже.
   Карский потеребил воротничок, словно тот внезапно стал ему тесен и мешал дышать.
   Елена молчала. Он тоже.
   -- Молчание -- знак согласия, -- усмехнулась Лена. -- Хотя я предпочла бы от вас боле живую реакцию. Засим вынуждена откланяться...
   Она улыбнулась как можно более мило и процокала каблучками по направлению к выходу. Уже повернула ручку и готовилась потянуть дверь на себя, когда внезапно вспомнила:
   -- Ах, да! Попросите, пожалуйста, чтобы мне передали контактные телефоны и домашний адрес семьи Романовых. Мне нужно с ними переговорить насчёт завтрашнего мероприятия.
   Карский захрипел и кивнул.
   Лена вышла под мысленные аплодисменты существующих только в её воображении зрителей, которые просмотрели спектакль "Столичная штучка дрессирует стареющего майора".
   Впрочем, надо быть осторожнее в дрессуре. Вдруг его всё же хватит инфаркт, вон как покраснел...
  
   25 мая 20ХХ года.
   12:30, квартира Романовых, город Касторово
  
   Владимир Фёдорович, отец Дмитрия Романова, вышел встречать Лену на остановку. Она поначалу отказывалась от такого повышенного внимания, но, когда провожатый продемонстрировал ей систему (а вернее, полное отсутствие оной) в нумерации домов, и оказалось, что нужный тридцать пятый дом находится позади семьдесят восьмого, но его окружает двухметровый забор, обходить который нужно не по асфальтовой дорожке, казалось бы, единственно верному пути, а по выбитым до синевы кочкам среди травы... Елена не уставала благодарить Владимира Фёдоровича, что он не поленился встретить гостью.
   -- Да там та дорожка упрётся в такой же забор, тут хотели точечную застройку делать, заборы поставили, даже материал свозить начали, а потом началось -- кризис, перестановки наверху...
   -- И эту стройку свернули?
   -- И эту, и многие другие.
   -- Но вам, наверно, даже радоваться нужно, вместо стройки -- детская площадка?
   -- Где? Тут? Тут место выгула собак и ночёвок пропоиц.
   -- А где же дети гуляют?
   -- Да по ту сторону, -- неопределённо махнул рукой мужчина и резко помрачнел:
   -- Мы там с Димой гуляли. А Сташины с Олей. Там... -- он придержал шаг, прищурился, отвернулся. -- Там они друг друга в первый раз и увидели. Они в песочнице играли. Дима стукнул Олю совочком, а она надела ему на голову ведёрко. Кто же мог знать, кто мог знать...
   Лене стало не по себе.
   Она понимала, что надо бы что-то сказать, какие-то слова утешения, ободрения, поддержки, но все они скомканным наждаком крутились в горле. Даже классическое, общепринятое "мои соболезнования" казалось донельзя глупым и фальшивым.
   -- Я... -- Марченко заговорила и не узнала своего голоса. -- Я сделаю всё, слышите, всё, что в моих силах. Я... не одна здесь, у меня есть надежда. Он...
   Мысли путались, слова не желали укладываться во внятные фразы.
   -- Я не одна здесь. Вы же обратились в "Отдел "Т.О.Р.", со мной приехал консультант, то есть, экстрасенс, я тоже сначала не верила, но...
  (Все права на текст принадлежат сайту литературных сериалов knigazeta.ru. КниГАзета - читать интересно!)
   Владимир Фёдорович повернулся к ней, и Лена удивилась невероятной жёсткости взгляда:
   -- А я верил. Верю. Буду верить. Я знаю, что вы поможете. Понимаете? Знаю. Знаю, что есть правда, которая всегда выходит наружу, и что есть справедливость, которой вы поможете восторжествовать.
   До квартиры шли молча. Вокруг бушевал май: жаркий ветер трепал траву, кусты, деревья, цветы на балконах; с детской площадки долетали смех, крики, скрип качелей, стук мячей. Лена смотрела на всё это словно сквозь серый фильтр, приглушающий яркость. Слышала как сквозь вату.
   Понимала: они со Скрипкой никогда не смогут утешить родителей Димы и Оли. Но... вдруг у них всё получится, истина, действительно, выйдет наружу, и две семьи, Романовы и Сташины, обретут покой?
   Понимала: о каком покое она думает... это всё слова. И то, что время лечит -- тоже слова. И торжество справедливости, и вся эта правда -- ничто не вернёт к жизни Ромео и Джульетту...
   Квартира Романовых встретила Марченко тёплым сумраком квадратной прихожей и заливистым лаем вислоухого беспородного щенка. Он вылетел навстречу хозяину, но обнаружил на своей территории чужака и теперь старательно прыгал, припадая на передние лапы, и верещал, словно нежданный гость мог испариться, если пёсик залает погромче. Владимир Фёдорович заглянул в зал и прошёл на кухню.
   Щенок подскочил ещё ближе.
   -- Ой, -- сказала Лена. -- Я, конечно, не боюсь собак, но...
   -- Буся! Буся! -- позвали юного охранника из зала, и он, радостно вскидывая хвостом, поскакал на голос хозяйки. Та не замедлила явиться, уже со щенком на руках. Он крутился веретеном, но больше не лаял, только тихо повизгивал от счастья.
   -- Здравствуйте, меня зовут Светлана, а вы -- Елена Валерьевна?
   -- Э... лучше просто Елена, -- Марченко оценила обстановку и мгновенно приняла решение, что для этих людей, да и для неё самой комфортнее будет именно так. -- Милый... очень милый Буся. И имя такое милое.
   -- О, на самом деле его зовут Луи Буссенар, -- вздохнула Светлана, и на её лице расцвела бледная улыбка. -- Когда мы принесли его в дом, он первым делом влез на журнальный столик, где лежала книжка "Похитители бриллиантов", и отгрыз ей корешок.
   -- Мило... -- повторилась Лена, чувствуя себя ужасно неловко.
   Во-первых, она всегда так себя ощущала, попадая домой к людям, с которыми её сводили дела следствия. Во-вторых, начав работать в отделе "Т.О.Р.", постоянно испытывала некую подвешенность и неопределённость, разговаривая с клиентами без "консультантов" -- не могла же она что-то обещать за своих коллег, не зная, на что они способны, а что - не могут сделать!
   В-третьих, её накрывало странное чувство вины каждый раз, когда встречалась с родственниками погибших. Она, Елена, была жива. А их близкие -- нет. От того, что убивала их не она, легче не становилось.
   -- Простите, -- ещё раз бледно улыбнулась Светлана. -- Простите, что держу на пороге, мне сложно собираться с мыслями, я сегодня немного растерянная, дело в том, что у нас тут, можно сказать, гости, мы надеялись, что вы придёте вместе с Сергеем Скрипкой...
   Лена мысленно воткнула Серёже в пятую точку опоры сапожную иглу по самое ушко. Ну надо же было так "удачно" акклиматизироваться!
   -- К нам пришли Валентина и Пётр, родители Оли. Сташины. Вы проходите, сейчас мы познакомимся, чаю выпьем...
   В зале стоял длинный узкий столик, накрытый ажурной салфеткой. Чашки, чайник, изящная вазочка с зефиром и печеньями.
   Только что в кабинете Карского, в месте, вызывающем у неё отвращение едва ли не на физиологическом уровне, Лена с удовольствием выстраивала "шахматные партии" предполагаемых ответов и подбирала варианты вопросов, и всё это словно само собой проходило, не требуя никаких специальных усилий. Теперь, в уютной квартире, общаясь с приятными людьми, она путалась в простейших фразах. Ей очень хотелось помочь им, только вот как?
   Сташины и Романовы были совершенно разными. И в то же время что-то их объединяло. Марченко долго не могла понять, что, а потом вдруг догадалась: их делало схожими одно общее горе. Это оно не давало Светлане улыбаться радостно и ярко, наблюдая за выкрутасами Буси, это оно вставало стеной между внешним миром и взглядом Владимира Фёдоровича, это оно припорошило серой пылью красивые лица Петра и Валентины. Оно выбелило волосы, прорубило глубокие, преждевременные борозды морщин...
   Разговор, на удивление, завязался живой и лёгкий. Не прошло и пятнадцати минут, а Лена уже забыла опасения, что может сказать что-то не так, не то, не в тему и почти перестала замечать это странное, тягостное... может, тень беды существовала только в её воображении?
   Нет. Романовы и Сташины были просто замечательными людьми, общительными, весёлыми, но в каждой шутке жила грусть, и общение выстраивалось большей частью на воспоминаниях.
   -- Я понимаю, что для вас это больно, однако по-другому нельзя. Мы назначили на завтра, на одиннадцать утра, проведение следственного эксперимента... -- Лена сначала сказала это непринуждённо и легко, а потом только сообразила, что всё-таки нашла нужную точку для приложения тяжёлой фразы.
   Все четверо её собеседников одновременно кивнули, а Владимир Фёдорович положил брелок с ключами на стол:
   -- Возьмите.
   Марченко взяла ключи, взвесила на ладони. Самодельный брелок, цветочек, собранный из кусочков кожи, обвязанных крючком... интересно, кто из них вяжет?
   -- Я надеялась, что вы сможете присутствовать... или для вас это...
   Она не договорила, но все присутствующие, кажется, поняли завершение фразы -- "или для вас это слишком тяжело".
   -- Что вы, -- усмехнулся за своей стеной Владимир Фёдорович. -- Я думал, что нас не допустят, а так, если это разрешено, то мы...
   -- Мы бы хотели присутствовать все, -- закончил за него Пётр, и Лена почувствовала, что не сможет ничего сказать в ответ.
   А если скажет хоть слово -- заплачет.
   Марченко кивнула.
   Вскоре разговор продолжился, словно и не было неловкой паузы с ключами. Лена узнавала всё больше интересных подробностей о жизни Димы и Оли. Поначалу ей сложно было понять эту странную жажду делиться рассказами о том, где "Джульетта" любила гулять, с кем "Ромео" дружил, в какой спортивный клуб ходил, в каком хоре пела Оля... потом догадалась: родители точно так же, как она сама, считали, что в незначительных мелочах может таиться разгадка происшествия. Все они могли оказаться важными для следствия.
   Уже вечерело, когда Елена засобиралась в гостиницу.
   -- Вот... -- протянула ей объёмистый пакет Светлана.
   Марченко автоматически взяла его и, пока раздумывала, надо ли так сразу заглядывать и что бы там могло оказаться, Валентина развела руками:
   -- Там фотоальбомы и диски, где есть видео с нашими ребятами. Может быть, Сергею понадобятся.
   И Лена выдала первую явную глупость за весь день:
   -- Наверное, вы часто их смотрите?
   Родители запереглядывались и словно назначили в ходе перестрелки взглядами главного ответчика.
   -- Что вы, -- сказал Владимир Фёдорович. -- Что вы, нет, конечно. Мы не смотрим фотографии, не смотрим видео. Как-то так получилось...
  
   25 мая 20ХХ года.
   15:40, гостиница "Исторка", город Касторово
  
   Не было у Скрипки никакой диареи.
   Но уж лучше б была...
   Сергея одолевали странные сомнения. Он никак не мог вспомнить, чтобы когда-нибудь так страшно тормозил в общении с девушкой. Одно дело -- серьёзные отношения, чувства и всё такое, но... ведь бывали же, как назвал бы их Николай Васильевич, "мелкие грешки". Зашёл в клуб, потанцевал -- и всё, определённая часть девчонок передралась за право провести ночь с таким классным танцором... и проводила же! Часть...
   А с этой Лизой что-то не то и не так. И эти "крылышки", которые то загорались, то гасли у неё за плечами, они, хоть и были плодом мощного воображения мага, но ведь определённо о чём-то говорили...
   Скрипка долго плескал в лицо холодной водой. Потом забрался под ледяной душ. Потом попробовал медитировать. Ничего не помогало, в голове толклись обрывки образов. Обычно это означало, что рабочего настроя придётся ждать очень и очень долго. Может, это заодно служило объяснением и странностей в отношении Лизы?
   Посмотрев на часы, Сергей увидел, что уже почти четыре вечера, а ведь в пять он пообещал встретить Лизу с работы. Надо же погладить рубашку, костюм, почистить ботинки, найти свежий носовой платок, выяснить, где здесь продают цветы, купить букет. Что-то ещё, он точно забыл что-то ещё...
   Утюг.
   Он забыл дома свой дорожный складной утюжок, доставшийся по наследству от папы.
   К гостиничному номеру утюг не прилагался, по крайней мере, Серёжа его не нашёл. Отправился на поиски по гостинице. Сначала постучался к Лене -- закрыто. Кажется, она собиралась в РОВД. Неужели до сих пор там и сидит? Или у неё были ещё какие-то планы, она же рассказывала что-то, да, она ещё звала куда-то...
   Наверное... нет, не наверное, а точно, звала... или хотела позвать сходить к родителям "Ромео и Джульетты". Ну, ничего. Всё равно, пока не остановится в голове хоровод картинок, бесполезно работать.
   Скрипка сбегал на первый этаж гостиницы, поискал там хоть какой-нибудь обслуживающий персонал, нашёл уборщиц, спросил у них, где можно взять утюг, насладился соболезнующими взглядами, помянул добрыми словами "совковую закалку" стареющих леди со швабрами, зацепился взглядом за короткую вспышку... какую ещё вспышку, это на затёртом исшарканном паркете?!
   Соболезнующие взгляды уборщиц превращались в испуганные, но Сергей их уже не замечал. Он медленно подкрадывался к центру фойе.
   Картинки в голове мелькали всё быстрее. Паркет под ногами заштормило, и удержаться помогли только тренировка и умение подхватывать себя в падении над полом.
   Добравшись до центра, Скрипка крепко зажмурился, и летящие по кругу с бешеной скоростью обрывки слов, фраз, образов слились, наконец, в пугающе реальное, мрачное и злобное видение.
   Мужчина. Высокий, широкоплечий. За его плечом -- Лиза. Она что-то кричит. Мужчина машет руками. Тоже кричит. Слов не разобрать, в ушах шумит, словно на глубине под водой. Резкий взмах. Лиза падает. Багровая муть стягивается со всех сторон к упавшей девушке. Сергей кричит -- и не слышит себя...
   Одна уборщица держала голову Скрипки, вторая брызгала ему в лицо водой.
   -- Извините, -- прошептал он первым делом, как только ощутил, что контроль над языком и губами уже вернулся. -- Извините, пожалуйста, а на этом месте... никогда не били девушку?
   Голову Сергея уронили, а на лицо ему выплеснули полчашки воды.
   -- Свят, свят! -- взвыла одна из уборщиц и постаралась как можно быстрее отбежать на безопасное расстояние от этого кошмарного парня, а вторая -- это она брызгала на Серёжу водой -- заворчала:
   -- Тьфу на тебя, блаженная. Совсем от жизни отстала. Это же экстрасенс. Его по телевизору показывали. Ты что, забыла, что здесь, и правда, сожитель поколотил Лизку?
   Сергей понял, что полностью вернулся контроль над телом, и осторожно встал, вежливо благодаря уборщицу.
   -- А вы не припомните, когда это было?
   -- Да пару лет назад, наверно...
   -- А из-за чего он её побил, не помните?
   -- Нет, милок, не помню. Я только издали видела, как он на неё наскакивал, наскакивал, а потом врезал. Я ей скорую вызывала, только, пока скорая приехала, её уже и след простыл.
   -- Ясно... -- вздохнул Сергей. -- Спасибо. А... а у вас утюга нет?..
   Тихонько напевая, Скрипка отгладил рубашку и пиджак, они уже висели на "плечиках" на дверке шкафа. Оставались брюки.
   Ожидая, пока нагреется утюг, Сергей отошёл к окну, а потом вдруг пошёл к кровати, вытащил из-под подушки телефон -- как раз вовремя: не прошло и пяти секунд, как ему позвонил Краснов.
   -- Здравствуйте, Ярослав Олегович! Вы что-то узнали по нашему делу?
   -- По делу... нет. Нет, не по делу... -- голос Краснова мало того, что искажали помехи, но и сам по себе он звучал запредельно и потусторонне -- Сергей уже слышал его таким, и не раз.
   Значит, Ярослав прямо сейчас "видит".
   -- Ярослав Олегович, я слушаю. Я слышу.
   -- Сиди дома, раз слышишь. Дома. Не выходи на улицу. Открытое пространство -- смерть.
   -- Хорошо, Ярослав Олегович.
   -- Передай Лене... а, ладно. Я сам ей перезвоню. А ты сиди дома... -- голос Краснова постепенно выравнивался, становился обычным. -- Ну, не дома, сам понимаешь, в номере. Постарайся даже по коридорам не шататься. Еда в номере есть? Вот её и ешь, я не вижу, откуда опасность, но это серьёзно и это смертельно. Пожалуйста, поосторожнее.
   -- Но... у нас завтра следственный эксперимент, мы хотели смотреть дом, где убили Романова и Сташину....
   -- Ну так завтра уже будет нестрашно! -- в голосе Краснова зазвучала улыбка. -- После полудня уже не страшно, а сегодня... действуй, как я сказал.
   -- Хорошо, Ярослав Олегович.
   -- До связи, Серёжа. Удачи вам.
   -- Спасибо...
   Скрипка послушал ещё немножко гудки, отключил телефон и выдернул шнур утюга из розетки.
   -- Вот и сходил на свидание, -- тихо сказал он сам себе и сосредоточенно хрустнул пальцами.
  
   25 мая 20ХХ года.
   21:20, гостиница "Исторка", город Касторово
  
   -- Ты точно в порядке? -- раз уже этак в пятидесятый переспросила Лена.
   Они с Сергеем сидели в его номере и ужинали прихваченными из Москвы на всякий случай консервами, кукурузой и тунцом. Елена решила перестраховаться и сама тоже не стала есть ничего, кроме одобренных Ярославом продуктов.
   Скрипка рассказал ей всё.
   Ну... не всё, но многое: что познакомился в "Гнезде" с девушкой по имени Лиза, и что в фойе гостиницы на него внезапно накатило видение о том, как какой-то мужчина избил её на этом месте.
   О том, что он до утра бродил с ней по городу, Скрипка промолчал.
   -- И, значит, тебе кажется, что эта Лиза как-то связана с нашим делом?
   -- Понятия не имею.
   -- Слушай, кто из нас двоих экстрасенс? Кто должен видеть, предвидеть, чувствовать, предчувствовать, угадывать, предугадывать?
   Сергей полулежал на кровати, опираясь на локоть, а после Лениной тирады откинулся на спину, закрыл глаза. Широко-широко улыбнулся:
   -- Да помнит он о тебе, Лен! Помнит. А то, что не звонит... ну, не может прямо сейчас. Завтра утром жди звонка!
   Лена ловко выдернула из-под Сергея подушку и попыталась его задушить.
   -- Вот и раскрывай тебе тайны будущего, -- то ли обиделся, то ли отшутился Скрипка.
   -- Ты лучше посмотри фотографии. Может, увидишь, что с ними случилось.
   Сергей сел на кровати.
   -- Не...
   -- Что -- "не"?
   -- Мне это не нужно. Я по фотографиям не работаю. Может, когда-нибудь научусь, но пока вот... даже пробовать не хочу.
   -- Ты б хоть посмотрел, как они выглядят! -- встряхнула Лена фотоальбомом перед носом у Сергея.
   -- Зачем? Я и так знаю.
   Марченко скривилась:
   -- Конечно, посмотрел на фотографии в деле.
   Сергей покачал головой:
   -- Ну вот смотри... ты же смотрела фотографии. Оля -- Диме до плеча ростом, такая аккуратненькая, ладненькая, любит длинные юбки, улыбчивая, носит косы, чаще всего две, но иногда заплетает одну, над правым плечом. Дима высокий, не качок, но с мышцами, тренированный такой, стрижётся коротко, глаза до-о-обрые...
   -- Серёж.
   -- А?
   -- Ты говоришь о них, как о живых.
   -- Да? Эм... ну, прости. Просто я их... вижу, ну вот прямо сейчас.
   -- Где? -- Лена поёжилась, представив, что с ними в комнате сейчас -- призраки улыбчивой такой "Джульетты" и "Ромео" с глазами до-о-обрыми.
   Скрипка посмотрел на неё с укоризной:
   -- Это не призраки. Это просто то, что я вижу. Это... это ну как бы общее информационное поле фотографий и дисков, которые ты принесла. Понимаешь?
   -- Понимаю, -- быстро согласилась Елена. -- Увы. Понимаю, что я зверски устала за день. Я получила такой объём информации! Так жалею, что не включила диктофон в начале беседы...
   -- Лена! Ты записывала ваш разговор на диктофон?! Не спросив у них разрешения?! -- возмутился Сергей.
   -- Спросила! И они дали согласие. Но я же не сразу спросила... то есть, не сразу включила...
   -- Лена! И ты, записав разговор на диктофон, пытаешься заставить меня смотреть фотографии, но не хочешь дать послушать диктофонную запись?!
   -- А то ты не чуешь, чего я там хочу, а чего не хочу.
   -- Нет, я что, должен ежеминутно пользоваться своим даром? Ты вот тоже умеешь нырять с аквалангом, но почему-то не ходишь в нём постоянно!
   -- Эх...
   -- Что, опять вспоминаешь путешествия? -- смягчился Серёжа.
   Что поделать, любил он слушать, как Марченко рассказывает о своих поездках! Она как-то так говорила, что он сразу начинал видеть.
   Лена отвернулась к окну:
   -- Да, вспоминаю. Вот напомнил ты про акваланги, а я вспомнила про Палау.
   -- Кого?
   -- Па-ла-у! Это не "кого", а такой архипелаг в Тихом океане и ещё республика. И у них там, представь, есть Озеро медуз.
   -- Фу-у-у...
   -- Чего - "фу"?
   -- Фу -- медузы! Был я на море, всего обстрекали.
   -- А-а! Так то на море, там и меня тоже... всю. А в Озере медуз водятся такие специальные, неядовитые. Они там двух сортов, и их там на сравнительно малой площади -- два миллиона!
   -- Брр!
   -- Вот опять ты... а знаешь, как красиво они плавают? Они, когда снизу вверх смотришь, такие... переливаются. Я там сначала днём погружалась. Днём вода в озере прозрачная, бирюзовая-бирюзовая, а медузы двух пород, золотистые и лунные. Которые лунные, те просто бежеватые, а вот золотистые... они действительно блестят, как позолоченные, особенно, когда на них лучи солнца попадают. И вот представь, ты погружаешься от бирюзы в густой индиго, а перед тобой облака из медуз. А потом поднимаешься наверх, и чем ближе поверхность, тем сильнее мерцание... а ночью с прожектором! Это вообще сказка!
   -- Спасибо, Лена!
   -- Что, скажешь, снова увидел? -- прищурилась Марченко.
   -- Разумеется. Ты очень хорошо рассказываешь.
   -- Ну... -- внезапно смутилась Елена, -- ну, спасибо. Но давай всё-таки послушаем диктофон, раз ты на медуз уже насмотрелся, а фотки смотреть не будешь.
   Диктофон исправно воспроизводил беседу.
   Лена сидела за столом, поставив локти на самый краешек и подперев кулаками подбородок.
   Сергей ходил по комнате от двери до окна, задерживаясь то там, то там. И, если ещё можно было понять, на что он смотрит у окна, то... что привлекало его взгляд в гладкой двери?
   -- Мне кажется, мы можем не слушать дальше, -- сказал он, в очередной раз разглядывая натуральный шпон дуба.
   -- Но вдруг там всё же было что-то...
   -- Крайне маловероятно, -- вздохнул Скрипка. -- Ты разговаривала с ними пять с половиной часов. Четыре часа ты вела запись. Два часа мы уже отслушали... я не думаю, что где-то на оставшихся двух часах Валентина или Буся назовут нам имя убийцы.
   -- Скажи просто, тебе надоело и ты не хочешь включать логику, надеясь на видения.
   -- Да. Скажу просто. Надоело. Нет. На видения не надеюсь... но, сознайся. Ты не идёшь к себе в номер потому, что тебе тоже беспокойно.
   -- Мне? С чего вдруг? -- начала было отрицать всё Лена, но поняла, что ей, действительно, слегка не по себе. И дело не в том, что она прониклась сознанием, что вокруг принесённых ею фотоальбомов и дисков есть информационное поле. Не в том, что её угнетает диктофонная запись, возвращая в сегодняшний день, очень тяжёлый в моральном плане.
   Но в чём тогда...
   -- Я не могу понять, Лена. Всё-таки прошлое я вижу гораздо чётче, чем будущее. Но меня беспокоит, что Ярослав Олегович просил не выходить сегодня из номера и особо подчеркнул, что опасность ждёт на свежем воздухе. А завтра после полудня опасность исчезнет. К чему бы это он?
   -- Кто из нас двоих экстрасенс-провидец?
   -- Давай я тебе лучше мышечный зажим в плечах сниму, и мы ляжем спать.
   -- Давай.
   Если бы Марченко не видела своими глазами, не поверила бы, что Сергей положил ей на плечи свои тонкие музыкальные пальцы, а не раскалённые металлические прутья.
   -- Ай!
   -- Спокойно... всё уже хорошо...
   -- Ой. Спасибо, правда, хорошо.
   Лена ушла к себе в номер -- но только затем, чтобы минут через сорок вернуться с подушкой и одеялом. Темнота, тишина и духота номера никак не давали ей успокоиться и уснуть.
   Скрипке пришлось ещё раз прогревать ей плечи и шею, прежде чем она, наконец, задремала.
   Сам он устроился в позе лотоса под окном.
   Медитация не медитация, но в походно-полевых условиях ему нравилось проводить до десяти часов кряду в особом состоянии не-бодрствования.
  
   26 мая 20ХХ года.
   07:15, гостиница "Исторка", город Касторово
  
   К-кхрр!
   Елена подпрыгнула на кровати. Прислушалась. Страшный хруст не повторялся. Проморгавшись после сна и оглядевшись, она вспомнила, что пришла ночевать в комнату Сергея.
   Наверное, это он, умываясь в ванной, решил похрустеть пальчиками.
   Бззз! Бззз!
   Лена подпрыгнула ещё раз, но сразу же поняла, что это виброзвонок на её телефоне. Судорожно нашаривая трубку, она почему-то вспомнила предсказание Серёжи про звонок Игоря и чертыхнулась вслух, понимая, что Валуйский не станет звонить ей ни свет ни заря.
   -- Да, алло? -- хрипло проговорила она, когда удалось, наконец, поймать трубку.
   -- Елена Валерьевна, это Владимир Фёдорович. Наш дом сожгли этой ночью.
   -- А...
   Хлопнула дверь ванной, и в комнату вошёл Скрипка -- при полном параде, но с полотенцем на голове. Кивнул на телефон в Лениной руке:
   -- Плохие вести?
   -- Хуже некуда. Дом Романовых сожгли.
   -- Ясно, -- спокойно кивнул Сергей. -- Собирайся, едем.
   -- Зачем? -- Лена откинулась на кровать и уставилась в потолок.
   Ее внимание привлекли шикарные трещины.
   А ведь всё начиналось так хорошо. Елена столько надежд возлагала на следственный эксперимент! Она собиралась вести видеозапись, чтобы потом можно было ещё раз вернуться к анализу реакции всех участников... И где теперь все это проводить? Нарисовать контуры комнаты среди головешек?
   -- Что значит, зачем, -- Скрипка энергично растёр волосы, отбросил полотенце на спинку стула. -- Будем работать.
   -- С чем работать? -- вяло возмутилась Лена. -- Ты не понял, что ли? Дом сожгли!
   Скрипка подошёл поближе. Заглянул Марченко в лицо:
   -- А кто поджёг?
   До неё стало потихоньку доходить, что не всё потеряно.
   -- А ты сможешь узнать?
   -- Не знаю. Но проверить просто необходимо.
  
  
   26 мая 20ХХ года.
   09:20, пригород Касторово, дачный посёлок от ткацкой фабрики.
  
   Марченко, Скрипка, Романовы, Сташины, Карский и ещё два десятка полицейских растянулись неровным кольцом вокруг пепелища. Чуть поодаль сворачивали шланги две пожарные бригады. Сады соседей потихоньку набивались соболезнующими и просто любопытными. Все ещё хорошо помнили, что именно в этом доме произошла страшная трагедия -- и вот спустя два года в треске пламени прекратил существование и сам дом.
   Крыша обвалилась внутрь, подмяв под себя второй этаж. Печная труба сохранилась вся целиком и теперь тянулась к небу обгоревшим страшным пальцем. Чёрный кулак, из которого торчал палец трубы -- стены первого этажа, добротная бревенчатая кладка -- ещё кое-где дымился.
   Скрипка, переступая лужицы пены и обвалившиеся на землю головешки, подошёл к одному из оконных проёмов.
   -- Сюда.
   -- Что? -- переспросила Лена.
   -- Над этим окном было то, в которое бутылку бросали.
   -- Какую бутылку?
   К ним подошёл Карский со странным выражением на лице:
   -- Пожарные установили, что кто-то кинул в окно бутылку с бензином. В какое именно, я не знаю, так что...
   -- В это, -- спокойно сказал Сергей. -- То есть, прямо над ним. Пожалуйста, если вы дадите мне немного освоиться, я смогу понять, кто это был.
   Карский нервно дёрнул воротник, и Елена подумала: а что, если это выражение на его лице -- обычный страх?
   Чего может бояться майор полиции Карский? Конечно, это было бы слишком просто, но почему бы Карскому не быть причастным к смерти Дмитрия и Оли?
   Марченко продолжала молча любоваться вьющимися над стеной дымками и сосредоточенно гладящими чёрную стену белыми пальцами Сергея.
   -- Эй, а что он делает? -- звонко выкрикнули у неё за спиной.
   Елена обернулась.
   К пепелищу подошли двое подростков.
   -- Дурью мается, -- зло бросил Карский и быстро зашагал к полицейским машинам.
   -- Он экстрасенс, -- тихо сказала Лена. -- Он сейчас пытается увидеть, кто поджигал дом.
   -- Чо, правда?! -- один из подростков ринулся к Сергею, но второй перехватил его за шиворот:
   -- Ты куда прёшь, клизма уральская?
   -- Сам ты клизма!
   Елена вдруг поняла, что это девчонка, просто очень худенькая, коротко подстриженная и с утра пораньше уже чумазая.
   -- Пусти, прыщ! А то как врежу сейчас!
   Названный прыщом пацан не нашёл слов для ответа и попытался стукнуть подружку, но его руку перехватили длинные белые пальцы.
   Скрипка подошёл бесшумно, улыбнулся мило, проговорил напевно:
   -- Уважаемые молодые люди, вынужден довести до вашего сведения, что мне необходимо несколько минут тишины. Пожалуйста, будьте так добры, обеспечьте мне их.
   Девчонка вывернулась из рук друга и отбежала в сторону, прячась за Марченко. Впрочем, тут же выглянула:
   -- А вы разрешите мне посмотреть поближе, как вы будете шаманить?
   -- Я не буду шаманить, -- улыбка Сергея стала отрешённой.
   -- Слышала, клизма? Пшла!
   -- Пшёл сам! Тупырь!
   -- Сама ты...
   -- Стоп! -- резко вскинул руки Скрипка. -- Ни слова больше. Иначе... до туалета добежать не успеете.
   -- Ой... -- пискнула девчонка и тут же испуганно застыла.
   Сергей медленно опустил руки и пошёл в обход дома.
   Лена провожала его взглядом, а, когда поняла, что вскоре он скроется за углом, отправилась за ним.
   Следом за ней на цыпочках побрели подростки. Заnbsp; -- А-а! Так то на море, там и меня тоже... всю. А в Озере медуз водятся такие специальные, неядовитые. Они там двух сортов, и их там на сравнительно малой площади -- два миллиона!
ними -- Светлана и Валентина. Потом Владимир Фёдорович и Пётр. Потом два пожарника. Потом ещё несколько человек...
   Скрипка, дойдя до следующего угла, резко развернулся и увидел процессию. Всплеснул руками:
   -- Вы понимаете, что мешаете мне работать?!
   Не дожидаясь ответа, Сергей без разбега запрыгнул в ближайшее окно.
   Наблюдатели громко ахнули, в том числе, и Лена -- не ожидала, что у Скрипки такая серьёзная спортивная подготовка и такая пластика. Зеваки из соседских садов даже подались на метр-два вперёд, по их рядам прокатился гулnnbsp;bsp; и рокот -- Марченко расслышала даже предположение, что вот сейчас взметнётся адское пламя и "поглощет этого колдуна"...
   -- Ой, -- снова пискнула девчонка. -- Ой, а он у вас правда экстрасенс или просто епатажник?
   Лена не ответила. Даже плечами не пожала.
  
   Обугленные стены дома встали между Скрипкой и любопытствующими звуконепроницаемым барьером: он так решил.
   Ему казалось, что, действительно, всего минута тишины, внешней и внутренней, и он сможет увидеть всё, что нужно.
   Минута ещё только началась, а у Сергея перед глазами заплясали-замельтешили образы, картинки, уши заложило от неясного гула... всё залила чернота.
   В черноте прорезались блики... огоньки... ночь.
   Ночь.
   Дорога.
   По дороге шарят лучи фар, скрипят тормоза -- их не слышно, звуки скручиваются в жгуты внизу живота.
   Тормоза... щелчок... замок... дверка авто... шаги... мужчина... странный мужчина... где-то виденный ранее мужчина... блик света.
   Блик света на стекле.
   Бутылка...
   Блик света на стекле.
   На заднем стекле машины... белой. Белой машины.
   Белая машина... белые мячи.
   Чистые футбольные мячи за задним стеклом автомобиля...
   Звон! Грохот! Шелест, жадный, быстрый, огонь, огонь, огонь!..
   ...Скрипка упёрся ладонями в обгорелые кирпичи печки. Потряс головой, выходя из видения и сохраняя его в памяти.
   -- Сергей! -- официально и в то же время с жалобной ноткой в голосе позвала его Марченко, заглядывая в оконный проём. -- С тобой всё в порядке?
   -- Угу...
   -- Ты что-то увидел?
   Сергей усмехнулся одним уголком рта:
   -- К сожалению... ничего. Возвращаемся в гостиницу.
   За спиной Лены маячил майор Карский, теребя воротничок.
  
   26 мая 20ХХ года.
   14:00, гостиница "Исторка", город Касторово
  
   Лена заваривала чай. Кипятила воду в электрочайнике, рассыпала сухую заварку по чашкам и рассказывала Серёже, как Япония испокон веков обворовывает Китай в традициях.
   -- Философские учения в Японии строились на основе философских учений Китая. Воинское искусство самураев зарождалось в Шаолине. Даже чайная церемония, и та была перенята японцами у китайцев. Конечно, это случилось в незапамятные времена, но всё же, всё же...
   -- Угу.
   Сергей делал вид, что слушает, а сам вспоминал и раз за разом прокручивал видение, нагрянувшее на пепелище.
   Мужчина, показавшийся смутно знакомым, вполне мог быть тем, что привиделся ему в фойе гостиницы. Скорее всего, он им и был.
   Уборщицы сказали, что Лизу бил её бывший, так может, нужно начать с поиска Лизы и её прежнего сожителя?
   Хотя... ведь никто не говорил о том, что он бывший. Просто Сергею так хотелось бы.
   -- ...на чайной церемонии в Пекине нам заваривал чай такой славный дедушка, который словно из исторических боевиков с Джеки Чаном, он так ловко всё проделывал, там сначала засыпают чай в чашку, потом заливают водой, потом накрывают сверху...
   -- Угу.
   Скрипка даже не пытался вслушаться в рассказ Лены о Пекине и чайной церемонии.
   Надо было прояснить всё, что касалось Лизы.
   Лена тем временем разлила воду по чашкам, уселась напротив Серёжи. Тема чая закончилась, и настала пора поговорить о деле.
   -- Я подозреваю Карского.
   -- Угу, -- кивнул Скрипка.
   -- Ты вообще меня слышишь?
   -- Угу.
   -- Так, ясно... снова в облаках витаешь. Ты что, всё думаешь про эту свою Лизу?
   -- А? Что ты узнала про Лизу?
   -- Я узнала, что она отформатировала твой мозг и, стоит тебе о ней вспомнить, ты становишься потерянным для этого мира человеком.
   -- Ну... нет. Просто... помнишь, я рассказывала тебе, что увидел, как здесь в гостинице один мужчина избил Лизу?
   -- Ещё бы! Ты повторил эту историю двадцать раз!
   -- Какая разница... в общем, там, в доме Романовых, я видел его же.
   -- Где?
   -- Внутри дома.
   -- Внутри дома был только ты.
   -- Ну да. Но я всё-таки увидел, как поджигали дом. Я снова видел мужчину, силуэт. Со спины, я, конечно, могу ошибаться, но вполне может быть, что это один и тот же мужчина. Скорее всего, это один и тот же. Я так чувствую.
   Лена задумчиво перемешивала чай фарфоровой ложечкой.
   -- Мне кажется, что ты просто изобретаешь для себя оправдания тому, чтобы встретиться с Лизой. Ты же сам говоришь -- то ли тот, то ли не тот, силуэт... и всё.
   -- Не всё. Я же видел, как к дому подъехала белая машина, из неё вышел мужчина с бутылкой и кинул её в окно второго этажа.
   -- Гениальная наводка. Ты хотя бы можешь предположить, сколько здесь белых машин? Марку ты, конечно же, не знаешь?
   -- Конечно же. А в машине за задним стеклом два мяча лежали. Два футбольных мяча.
   -- Браво. Брависсимо... всё стало так понятно.
   -- Увы.
   Некоторое время они молчали, пили чай. Потом Скрипка вздохнул, отставил чашку:
   -- Я тебе там на месте не рассказал про видение, потому что рядом с тобой был Карский. Он мне не нравится.
   -- Ты удивишься, но мне тоже.
   Сергей встал, прошёлся по комнате.
   -- Лен...
   -- А?
   -- Ты тоже подозреваешь, что он причастен к этому делу?
   Марченко глубоко вздохнула:
   -- Я не просто подозреваю, я практически уверена. Про то, что мы собираемся проводить следственный эксперимент, я сообщила только ему и родителям Димы и Оли... ну, хорошо, он сказал об этом ещё и тем семерым, кто был два года назад в числе первых попавших на место... но... можешь считать, что я тоже в некотором роде экстрасенс. Моя интуиция подсказывает, что это он написал текст, который заучили все наши свидетели. Он же попросил кого-то сжечь дом, когда понял, что ты будешь восстанавливать события.
   -- Мы не можем этого доказать, -- задумчиво проговорил Сергей.
   -- Да. Не можем. Пока ещё. Значит, надо копать дальше, рыть глубже.
   -- Позвони Николаю Васильевичу, -- предложил Скрипка, и Лена недоумённо вскинула взгляд:
   -- Зачем?
   -- Лен, не тупи. Позвони, расскажи, что уже узнали. Ведь что-то же узнали, к тому же у нас есть подозрения... -- Сергей внезапно очень тепло улыбнулся:
   -- Да-да... Вот и доложи начальству, а оно пусть, что ли, подмогу нам высылает...
  
   26 мая 20ХХ года.
   15:05, Москва, "Отдел "Т.О.Р.".
  
   Николай Васильевич вызвал Игоря Валуйского, как только завершил разговор с Марченко. Он не говорил ничего конкретного, но Игорь с порога, вместо "здравствуйте" заявил:
   -- Если брать билеты на поезд, то он только завтра в семь двадцать из Москвы уйдёт, а я на авто прямо сейчас еду и к утру буду уже в Касторово.
   -- Быстрый какой, -- проворчал Горячев, поправляя очки. -- А я, между прочим, ещё не решил, надо ли к ним туда кого-то посылать. Кстати, здравствуйте!
   -- А, кстати, да, здравствуйте... У вас что, есть другие кандидатуры на помощь Лене?
   -- Нет. Но они за пару дней успели уже очертить круг подозреваемых и наметить план действий... или вы не верите в компетентность Елены?
   -- Почему же, верю. Но вдвоём мы быстрее справимся с делом.
   Горячев ещё раз поправил очки и пристально вгляделся в Игоря.
   Тот немного смутился:
   -- Ну, втроём... Скрипка будет считывать прошлое, а мы интерпретировать.
   Николай Васильевич хмыкнул:
   -- Мне кажется, вы, действительно, сможете помочь Леночке и Серёже быстрее справиться с делом. Они, конечно, могут и сами, но всё-таки Серёжа, как бы это точнее...
   -- Наивный, -- жёстко припечатал Игорь. -- Наивный, восторженный, увлекающийся.
   -- Ну, ну, зачем уж так-то, -- замахал руками Горячев. -- Не такой уж он наивный, не такой восторженный и увлекающийся, чтобы это могло мешать работе! Но вот опыта у него... это да, пока ещё маловато. Он может многое, но -- вот пришло к нему видение, нечёткое, про белую машину и два футбольных мяча за задним стеклом...
   -- Надо искать футбольные клубы!
   -- ...а он не знает, куда с этим идти. И Леночка, кажется, тоже ещё не догадалась.
   Игорь затвердел лицом:
   -- Утром я буду у них. Доеду -- отзвонюсь, Николай Васильевич. Могу идти?
   -- Идите, Игорь. Удачи вам.
   -- Спасибо.
   И снова всё, как всегда: стук шагов по коридору, хлопок двери... потом дверь подъезда... дверка машины, урчание мотора -- и резкий свист и рёв, словно самолёт на взлёт пошёл.
   -- Ах ты чёрт! -- уронил очки Горячев. -- Ну надо же так рвать с места в карьер!
  
   27 мая 20ХХ года.
   08:20, гостиница "Исторка", город Касторово
  
   Лена не могла сомкнуть глаз до утра, пока не пришёл Скрипка и не усыпил ее. Вот просто постучал в дверь, потом заставил лечь на спину, коснулся горячими пальцами Лениных глаз и пообещал:
   -- Сейчас я выйду, ты за мной закроешь, ляжешь... и проснёшься утром от стука в дверь.
   Так и вышло: Лена проснулась от того, что в дверь постучали.
   Причём так знакомо -- "спартак-чемпион"...
   Марченко подхватилась и заметалась по комнате. Забыла, что уснула не в ночнушке, а в спортивном костюме, начала его искать, потом взялась за поиски халата, потом вдруг увидела себя в зеркале, выругалась -- с такой причёской нормальным людям показываются, только если хотят превратить их в ненормальных! Схватила расчёску, зубья запутались в первом же локоне, метнулась в ванную, смывать черноту от туши под глазами, обнаружила, что воды нет ни горячей, ни холодной, ещё раз выругалась и, махнув на всё рукой, пошла открывать двери Игорю.
   -- Разбудил? -- виновато прогудел Валуйский.
   -- Есть немножко...
   Наверное, если бы кто-то мог их сейчас видеть, удивился бы тому, что они стоят так напряжённо, не решаются даже прямо смотреть в глаза, а только всё украдкой, искоса, страшно пугаясь, стоит только взглядам встретиться. А ведь явно же оба хотели обнять друг друга.
   -- Ну... ничего страшного! Я всю ночь был в дороге, не отказался бы подремать часок-другой... а ты бы пока себя в порядок привела...
   -- А и шёл бы ты ко мне в номер дремать! -- нарисовался на пороге комнаты Скрипка. -- Пойдём-пойдём. Пусть Лена ещё поспит. Она ночью спала плохо и мало.
   -- А ты почём знаешь? -- насторожился Игорь.
   -- А я работал её снотворным. Эй, эй! Ты уверен, что у тебя всё в порядке с психикой? Я же целитель! Ревновать ко мне нельзя! Это моя святая обязанность, помогать друзьям... и подругам.
   -- Смотри у меня... целитель.
   -- Смотрю, смотрю. Пошли. Оставь Лену в покое. День впереди долгий. Всё равно ты в девять утра не побежишь ни к Романовым, ни к Сташиным.
   -- С чего ты взял... -- попробовал возмутиться Игорь, но Скрипка уже подошёл к нему, приобнял за плечи и повёл в свою комнату.
   Лена только поморгала им вслед.
   Пожала плечами, рухнула на кровать и уснула, как и не просыпалась.
  
   27 мая 20ХХ года.
   11:00, гостиница "Исторка", город Касторово
  
   -- Игорь! Игорь! Если ты не хочешь, чтобы я пошёл сейчас к Лене и начал орать "хватит спать, вставай пришёл", просыпайся и буди её сам! Скоро полдень, самое время заниматься делами следствия.
   Игорь автоматически сел на кровати и принялся тереть глаза.
   Он, конечно, помнил, что приехал в Касторово, оформил номер в гостинице "Исторка", а потом пошёл проведать Лену Марченко...
   Да, да. Там его и поймал этот "белый маг", и увёл в своё логово.
   Можно, конечно, поругать Скрипку, обвинить его в том, что он помешал полной идиллии в отношениях Марченко и Валуйского, но Игорь совершенно чётко знал: он не решился бы прикоснуться к Лене. Просто прикоснуться. За руку там взять или за плечи обнять.
   Ни при свидетелях, ни наедине. Поэтому, получается, Скрипку надо ещё и поблагодарить за ловкое разрешение неловкой ситуации.
   -- Где тут ванная?
   -- В данный момент без разницы, воду отключили и обещают дать только к вечеру.
   -- Ну блин, -- Игорь принялся тереть ладонями ёжик стрижки. Повторил:
   -- Блин.
   -- Полностью согласен. Успокойся, ты и без душа выглядишь свежо. К тому же изменить эту ситуацию ну никак невозможно, прими как есть.
   -- Угу, сейчас, вот только разбегусь...
   Валуйский встал с кровати, несколько раз взмахнул руками, присел, наклонился, покрутил головой из стороны в сторону. Кровь живее побежала по сосудам, и мозг всё-таки решил, что пора просыпаться и браться за дела.
   -- Расскажи ещё раз, что ты видел, -- попросил Игорь, и Сергей повторил, постаравшись описать всё как можно подробнее.
   Валуйскому он рассказал и про поход в "Гнездо" (не забыв предостеречь от "Глухариного гнезда"!), и про то, что прошатался целую ночь с девушкой по имени Лиза, и что увидел потом, как её бил какой-то мужчина, и как видел потом этого же мужчину, поджигающего дом Романовых.
   -- Ну а там, в доме Романовых, ты ничего не углядел про убийство?
   Скрипка хрустнул пальцами, задумался.
   -- Я старался. Но там всё горело, пылало, там всё забивала память дома о поджоге. Мне вот почему-то кажется очень важным, что я видел белую машину.
   -- Прости, Серёг, но на самом деле куда важнее, что в белой машине лежали футбольные мячи.
   -- И что это даёт? Вчера лежали, а сегодня не будут.
   Игорь заразительно рассмеялся, даже Скрипка присоединился.
   -- Ну ты даёшь! Подумай, кто станет возить мячики в машине?
   -- Э...
   Сергей пристально вгляделся в лицо Валуйского и очень сильно огорчился:
   -- Я дурак, правда?
   -- Нет, братишка. Ты просто неопытный. Хоть и... экстрасенс.
   -- И ты туда же. Карский говорит "экстрасенс" как "гомосек", и ты тоже.
   -- Не обижайся, я ничего плохого не хотел тебе сказать. Просто нельзя же полагаться только на видения-привидения. Нужно и мозг подключать к их анализу.
   Скрипка отвернулся.
   -- Я не обижаюсь.
   -- Мне можешь не врать. Мы же коллеги.
   -- Ладно, проехали... -- Сергей выдавил вымученную улыбку, и Валуйский решил не обращать внимания.
   Он бы и сам обиделся, если б его так некорректно ткнули носом в очевидный для всех, кроме него самого, промах.
   -- Проехали так проехали. У тебя какие планы на день?
   Серёжа пожал плечами:
   -- По большому счёту, план один: не путаться у тебя под ногами. И у Лены тоже. Я... чувствую, что пока не могу ничего для вас сделать.
   Валуйский крепко задумался.
   -- Мы с Марченко сейчас на машине поедем, она же была уже у Романовых, знает дорогу. Может, тебя куда подвезти?
   Скрипка подошёл к окну. Гостиница стояла на холме, с которого было видно далёкие купола церкви Спаса-на-Исторке.
   -- Если можно, то во-он туда, поближе к храму.
  
   27 мая 20ХХ года.
   11:50, квартира Романовых, город Касторово
  
   Буся в этот раз встретил Лену радостным писком, зато на Валуйского набросился с яростным брёхом.
   Игорь собак любил, и дочери тоже недавно подарил щенка. Правда, бывшая супруга подарка не оценила и устроила скандал. "Ты подумал, кто с ним будет гулять? Ты подумал, кто его будет воспитывать? Ты в своём был уме, когда повесил на меня эту обузу?!"
   Романовы, как их и просили, снова пригласили в гости Сташиных. Валуйский не испытывал никаких особых неудобств и душевных терзаний из числа тех, что так мешали Лене в первое посещение этого дома. Либо же просто удачно скрывал все свои чувства. Абсолютно все.
   -- А скажите, пожалуйста, у вас в Касторово, может, есть футбольный клуб, или там своя команда местная?
   Марченко чуть рот не раскрыла: до неё внезапно дошло, что видение Скрипки было куда более информативным, чем ей показалось, и по-настоящему сузило круг подозреваемых.
   Вряд ли в таком маленьком городке найдётся много связанных с футболом организаций, да и всех учителей физкультуры тоже можно быстренько отработать -- на предмет авто белого цвета.
   После недолгого молчания родители заговорили все четверо разом. Валуйский попросил продолжать кого-то одного, и так получилось, что слово предоставили Светлане:
   -- У нас на южной окраине города раньше был пионерский лагерь "Воронеж", а когда Союз развалился, этот лагерь долго стоял заброшенным. Порядка десяти лет назад наше местное частное охранное предприятие "Кондор" выкупило землю и построило на месте лагеря физкультурно-оздоровительный центр "Кристалл". Там у них есть, наверное, всё. И тренажёрный зал, и бассейн, ну и стадион, конечно, а при нём футбольная, баскетбольная и волейбольная команды. Там все соревнования городские проводятся.
   -- А кто хозяин?
   -- Михаил Петрович Карский... -- медленно выговорили в четыре голоса родители "Ромео" и "Джульетты", переглядываясь между собой.
   -- А-га. Родственник майора Карского?
   -- Родной брат! -- со сдержанным гневом то ли сказал, то ли сплюнул Пётр. -- Он у нас директор "Кондора" и хозяин "Кристалла".
   -- А-га. А, извините, как туда добраться?..
  
   27 мая 20ХХ года.
   13:45, физкультурно-оздоровительный центр "Кристалл", город Касторово.
  
   Игорь нашёл "Кристалл" достаточно быстро, даже ни у кого не переспрашивал дорогу. Перед этим, правда, полчаса ушли на то, чтобы распрощаться с Леной -- она осталась у Романовых, решила проработать друзей Димы и Оли.
   Физкультурно-оздоровительный центр оказался достойным преемником пионерского лагеря. Первое бросавшееся в глаза "наследство" -- высокий забор из железобетонных столбов с массивными шарами на верхушках и кованых решёток с силуэтами трубачей и барабанщиков -- было тщательно отреставрировано и выкрашено: решётки - в чёрный, столбы - в белый. За забором просматривались деревья, кусты, ухоженные клумбы в цементных кашпо, тоже сохранившиеся ещё с советских времён. Где-то вдалеке виднелись здания пастельных тонов жёлтого и зелёного.
   У главных ворот центра стоял белый Land Cruiser 200.
   За задним стеклом лежали два футбольных мяча.
   Валуйский знал, что Скрипка никогда не ошибается в своих видениях, но не ожидал, что найдёт нужную машину с такой феноменальной скоростью.
   Теперь предстояло выяснить, кому же принадлежит это белое чудо. Впрочем, кое-какие мысли у Игоря уже появились. Белый слон, то есть, белая Тойота Land Cruiser 200 -- у того, кому он принадлежит, должны водиться деньги, и немалые. Соответственно, круг подозреваемых сужается до обеспеченных жителей города, работающих или занимающихся в "Кристалле". Вряд ли в таком маленьком городке найдётся много людей, которым по карману прикупить такую тачку.
   Валуйский списал номера и собрался уже звонить в Москву, пробивать хозяина, как тут ворота центра открылись и выпустили небольшую, человек в пять, группу бритоголовых парней в футбольной форме.
   Игорь вышел из машины и двинулся наперерез компании.
   -- Здорово, ребят, закурить не найдётся?
   -- Здорово, -- вразнобой отозвались футболисты.
   -- Да мы, вообще-то, не курим! -- прищурился один, с рыжими бровями. -- То есть, не должны!
   -- Но ты не похож на нового тренера...
   -- ...поэтому мы тебе зажигалку, а ты нам по сигаретке, идёт?
   -- Не, спортсмены, не идёт. Мне сигаретку надо, зажигалкой сам поделюсь. Я вообще-то из Питера к вам, вот, думаю перебираться на пэ-эм-жэ, но пока искал этот ваш "Кристалл", всё своё искурил.
   В протянутых к Валуйскому руках оказались на выбор L&M, Kent и "Прима".
   Игорь патриотично выбрал "Приму", как и обещал, поделился совершенно непатриотичной зажигалкой Zippo...
   Футболисты никуда не спешили, поэтому разговор завязался прямо у ворот центра, где очень кстати оказалась скамеечка.
   Светило солнышко, пели птички.
   Поговорили за жизнь. Валуйский вдохновенно изобретал причины переезда из Санкт-Петербурга в Касторово, ненавязчиво переплетая реальную историю жизни (развод с женой) и выдумку (бизнес, связанный с постоянными разъездами... хотя -- это разве выдумка?). Спортсмены делали намёки и говорили открытым текстом, что завсегда готовые помочь в организации любого дела любой сложности - главное, чтоб платили исправно и в срок. Игорь записывал их телефоны в память мобильника, обещал, что непременно, естественно, потому что это здорово, что судьба свела с такими хорошими парнями...
   Поговорили о спорте. Разговор выдался жарким, и Валуйский в нём участие принимал только как направляющая и сдерживающая сила. Если бы он не успевал вовремя вмешиваться, друзья передрались бы прямо там, на скамеечке.
   Поговорили, наконец, о нужном: о машинах вообще, минивэне-доджике Игоря и белом Land Cruiser 200 в частности.
   Разговорчивый рыжебровый спортсмен присвистнул в ответ на вопрос "чьё такое чудо":
   -- Карского Богдана Михайловича!
   Остальные с готовностью подхватили:
   -- Чьё ж ещё!
   Игорь вполне естественно удивился:
   -- Ребят, вы не забывайте, я же не местный. Я знать не знаю, что у вас тут за Богдан.
   -- А! -- отмахнулся рыжебровый. -- У нас тут в Касторово только два человека могут тройку лямов на машину спустить.
   -- И кто?
   -- Братья Карские, один ментяра, другой хозяин ЧОПа "Кондор" и нашего центра. Вот, собственно, хозяин "Кристалла" сыну на днюху эту тачку и подогнал.
   -- Ага, а он ещё за цвет сначала ерепенился, мол, цвет не тот!
   -- Да, потом только понял, что наоборот, эксклюзив!
   Видение Скрипки, получается, било не в бровь, а в глаз.
   -- Ну, у хозяина ЧОПа ясно, а у мента-то откуда деньги на такое? -- продолжал жить в роли рубахи-парня Игорь.
   -- Да он же взяточник! -- почти хором ответили новые знакомые.
   Ещё минут пять проболтав на тему взяточников-полицейских, которых ребята упорно называли ментами, Валуйский вежливо закруглил беседу, сославшись на дела. С него взяли обещание позванивать и не забывать, и он уехал в "Исторку".
   Припарковав авто на платной стоянке, Валуйский позвонил Горячеву. Николай Васильевич беззлобно посмеялся над удивлением Игоря по отношению к видениям Сергея:
   -- Ведь не первый же день замужем, Игорь! Когда же вы привыкнете к тому, что наши коллеги экстрасенсы не всегда могут сразу точно объяснить, что и почему видят и ощущают, но видят и ощущают они исключительно правду, и прислушиваться к ним весьма полезно!
   -- Да я что? Я прислушиваюсь. Я вот о чём подумал. Вы могли бы по своим каналам организовать срочный вызов майора Карского в Москву? Поймите же, всё идёт к тому, что, если он сам и не совершал этого убийства, то он покрывает преступников! Это же он обязал всех своих подчинённых рассказывать как под копирку одну и ту же историю про самоубийство из ревности. Марченко права: это он приказал сжечь дом. А кто поджигал? Его племянник!
   -- Верное предложение, Игорь. Не обещаю, что сегодня, но приложу все силы к тому, чтобы добиться этого буквально со дня на день.
   -- Спасибо, Николай Васильевич!
   -- Да не за что пока. Удачи.
   Игорь поднялся к себе в номер. Так получилось, что его комната оказалась через одну от комнаты Лены. Нет бы смежная, через стенку можно было бы перестукиваться.
   Глупости какие...
  
   27 мая 20ХХ года.
   14:05, центральный парк города Касторово.
  
   Марченко узнала у родителей Димы и Оли телефоны их друзей. Вполне ожидаемо они оказались немногочисленными и общими: Лёша Томченко, Ваня Лапин и Лариса Кураева.
   До них уже дошли слухи о том, что возобновлено следствие по делу о гибели "Ромео и Джульетты", и Лене не пришлось упрашивать их о встрече. Она дозвонилась до Вани, и тот сразу же попросил ее прийти к двум часам дня в парк. И добавил, что Лёхе и Лорику можно не звонить, он сам зайдёт за ними и приведёт.
   Елена отправилась в парк.
   Затейливыми узорами высаженные рыжие бархотки и пёстрые петунии оживляли и украшали газоны. Неаккуратно опиленные деревья выглядели больными. Жестоко постриженные кусты не успели как следует зазеленеть. Лена шла по дорожке, которую посчитала центральной, и чувствовала себя немножко идиоткой -- со свёрнутой в трубку газетой в руках.
   Сначала она услышала топот, потом возглас:
   -- Елена Валерьевна!
   Оглянувшись, увидела, что к ней бегут два парня, а за ними торопливо идёт девушка.
   -- Иван, Алексей?
   -- Я Ваня, -- представился полноватый коротко стриженый юноша в модной футболке и чёрных джинсах.
   -- Я Лёша, -- выдохнул невысокий худой паренёк в спортивном костюме.
   -- А вон Лорик идёт, ну, то есть, Лариса.
   По всему было видно, что в этой компании главный -- Иван Лапин.
   -- Я знаю тут хорошее местечко, две скамейки одна против другой, там удобно будет поговорить.
   Они все быстрым шагом прошли до нужного места.
   Скамейки, и правда, стояли близко, между ними даже поставили урну. Видимо, когда-то кому-то захотелось культурно посидеть в тесном дружеском кругу.
   -- Вы знаете Богдана Карского?
   -- Нет... но, кажется, я знакома с его отцом... или дядей. У вас же здесь двое взрослых Карских.
   -- Ну, раз вы следователь, то, скорее, знакомы с дядей, он глава Знаменского РОВД. Тут дело в чём, мы вчера уже сидели, вспоминали. Мы ну буквально за пару дней до того, как Диму с Олей убили, ходили все в "Гнездо". А там Бугай был, то есть этот, Богдан Карский. Так вот. Мы пришли, и он пришёл. Мы танцевать стали, и он стал. И положил он глаз на нашу Олю.
   Иван помрачнел, вспоминая тот далёкий день.
   ...Оля куда-то исчезла, и Дима заметался по танцполу в поисках любимой. А когда на глаза легли знакомые прохладные пальчики, когда Лёша с Ваней засмеялись, понял, что любовь всей его жизни внезапно нашлась.
   -- Ты где была?! Я из-за тебя переживать уже начал!
   -- Правда? Успокойся! Я ходила к нашему диджею, вот слушай... что звучит?
   Из динамиков полилась нежная музыка.
   -- Blackmores Night? -- удивился Дима.
   -- Ага!
   -- Castles and dreams?-- продолжал не верить ушам Романов. -- Наши с тобой "Замки и мечты"?!
   -- Нет, наш с тобой свадебный вальс...
   -- Во, Лорик, а давай мы с тобой в паре, а-ля Ромео и Джульетта рядышком повальсируем? Может, тоже поженимся! -- шутовски раскланялся перед Ларисой Лёха.
   -- Иди ты, человече, пока я тебя с фингалами не поженил... Лорик! Приглашаю на танец! -- отпихнул малорослого друга плечом Ваня.
   Лариса ослепительно улыбнулась и положила руки ему на плечи.
   -- Выкусил, да? -- покрутил фигу под носом у Лёши Иван и уверенно повёл подругу под медленный ритм.
   -- А это кто это у нас тут такой фигуристый, а это кто это у нас тут такой...
   Ваня вовремя оглянулся, чтобы увидеть, как Димку пытается отпихнуть от Ольги один из местных. Его в глаза и за глаза чаще всего называли Бугаем, и кличка ему мало того, что нравилась, так ещё и вполне подходила. Иван точно знал, что это сын хозяина частного охранного предприятия "Кондор" и оздоровительного центра "Кристалл". Правда, в "Гнезде" он видел его впервые. До этого пересекался только на спортивных праздниках, да несколько раз на улицах.
   Дима пытался что-то объяснить на словах, но не не тут-то было.
   -- Ты куда лезешь, сучонок?! - распалялся Бугай. - Ты чо, не вкуриваешь, кто я такой? Я -- Богдан Карский!
   Иван не слышал, что ответил Дима, зато увидел, как катится кубарем со сцены Бугай. Пусть Богдан был высоким и плотным, зато Димка пару месяцев как вернулся из армии, а там служил в десанте. "Ромео" не раз уже показывал Лёхе особые приёмчики, чтоб тот мог отбиваться от наглых соседей. Вот и теперь показал...
   Бугай не захотел сдаваться с одного удара и вернулся на танцпол, превратившийся в импровизированный ринг.
   -- Ну давай, давай! Иди к папочке! Подставляй задницу, я ее сейчас надеру! -- орал Богдан, подбадривая и растравляя самого себя.
   Дима не кричал. Не прыгал. Не размахивал кулаками. Дождался, когда Бугай подойдёт поближе и в два стремительных удара-выпада вырубил противника...
   -- Я был уверен, что Бугай так просто это дело не оставит. Он привык, что ему папашка всё проплатит, а дядечка всё прикроет. Считал, что в этом городе всё принадлежит ему. В том числе, и Оля. А потом, расскажи, Лорик.
   Девушка одёрнула майку, откинула волосы с лица.
   Марченко показалось, что она готова расплакаться... и верно. Голос дрожал:
   -- А потом, на следующий день, мы с Олей пошли вместе в магазин. И там снова был этот Бугай. Он издали нас приметил, стал орать, что мы... э-э...
   -- Что они шлюхи, -- тихо подсказал Лёша. -- И что такие, как они, в этом занюханном городишке должны быть благодарны, если он на них внимание обратит, а эти дуры недоделанные ещё носом крутят. Ну, он не так говорил, он всё матом говорил. В его речи цензурными были только местоимения и предлоги. Я с ними пошёл, -- пояснил он Елене. -- Я тоже хотел Бугаю врезать, и я бы врезал, но не успел, у него руки длиннее моих. Пока я дошёл...
   -- Пока он дошёл, бугаевы дружки уже бутылкой сзади по голове Лёшке стукнули, ну и мы стали звать скорую, милицию, а эти подонки стояли и смеялись, что, мол, милиция у них вот где сидит...
   Лариса медленно сжала кулачок и всё-таки расплакалась.
   Иван обнял её за плечи, прижал к себе.
  
   27 мая 20ХХ года.
   10:20, Знаменский РОВД города Касторово
  
   Валуйский довёз Лену и Сергея до дверей РОВД, заглушил nbsp;мотор.
   -- Мнnbsp;е что-то боязно, -- призналась Марченко.
   Игорь дрогнул -- хотел коснуться её плеча, но не посмел. Сергей заметил это и понимающе усмехнулся.
   -- И чего ты собралась бояться? -- небрежно спросил Валуйский.
   Лена пожала плечами:
   -- Как чего? А если Карский не уехал ещё? А если этот ваш курьер не доставил Богдану вызов? А если они все уйдут в глухой отказ... а если мы все ошибаемся, в конце-то концов?! Мы исходим из личной неприязни...
   -- ...и моих предчувствий и видений, -- подхватил Сергей. -- Мне кажется, сегодня будет хороший день.
   -- Ну, вот видишь, Лен, даже наш Нострадамус обрекает нас на удачу. Завязывай с переживаниями. Ты же умная, сильная и со всеми справишься, а пока ты будешь справляться, поеду я, поговорю с братишкой твоего любимого майора.
   -- Он не мой любимый, и вообще, осторожнее там, -- проворчала Марченко, выходя из авто.
   -- Побыстрее там, -- попросил Скрипка. -- Это, опять же, просто кажется мне, но... кажется, часа этак через полтора-два ты будешь нужен нам здесь. А может, и раньше.
   -- Договорились. Я ненадолго.
   Машина сорвалась с места, обдав горячим воздухом.
   -- Ну... в путь с правой ноги? -- подсказал Сергей, и Лена вымученно улыбнулась:
   -- Да какая разница, с какой...
   За последние несколько дней все работники РОВД привыкли к Марченко и смирились с тем, что она как представитель Следственного Комитета, ведущий возобновлённое расследование по делу о самоубийстве Романова и Сташиной, имеет право распоряжаться ими наравне с майором Карским.
   Да и самим Карским распоряжается тоже.
   -- Проводите меня к Станиславу Петровичу, -- привычно уже сказала Лена.
   -- Э... м-мхм... -- невнятно что-то промычал седоусый капитан.
   -- Что-что? Простите, не расслышала?
   -- Он сегодня утром в Москву отбыл, -- проговорил мужчина чуть более внятно.
   Скрипка развёл руками, словно говоря: вот видишь, всё как мы и хотели.
   Марченко прикусила губу. Подумала немного и приказала:
   -- Дайте тогда ключи от его кабинета, а когда придёт Карский Богдан, немедленно проводите туда. Ко мне.
   -- Бум-м-м... -- ответил капитан, и она решила считать это согласием.
   Кабинет майора Карского практически ничем не отличался от миллионов других таких же. Казённый кабинет в казённом учреждении, что с него возьмёшь.
   К-кхрр!
   -- Серёжа! -- возмутилась, наконец, Елена. -- Когда ж ты перестанешь изводить всех этим хрустом?
   -- Каким? -- совершенно искренне удивился Скрипка.
   -- Вот этим своим, -- Лена передразнила его движение.
   -- А-а. Ну... постараюсь не хрустеть в твоём присутствии.
   Скрипка присел за длинным полированным столом, положив руки на столешницу и закрыв глаза.
   Медитировал.
   Лена кружила по кабинету. У неё внутри то ли просто так, то ли от слов Сергея о том, что день должен быть удачным, всё дрожало в предвкушении действий.
   А действовать было, строго говоря, негде. Не с кем.
   Разве что достать перочинный ножичек и повырезать на столешнице инициалы...
   Сергей молчал.
   Елена молчала.
   Она нервно следила за лучом солнца. Однажды уже видела, как он медленно проходит короткий, в четыре шага путь от дверного косяка до шкафа у стены. Пока ещё луч не успел продвинуться ни на сантиметр...
   -- Елена Валерьевна! -- седоусый капитан без стука открыл дверь. -- Богдан Михайлович прибыли!
   Сергей не удержался, хохотнул:
   -- Прямо-таки прибыли? И много их там?
   Резко отпихивая с дороги пожилого мужчину, в кабинет ворвался высокий мускулистый молодой человек.
   Скрипка узнал его сразу, с первого взгляда.
   Да и он Сергея тоже.
   -- А, и ты тут, смерть на танцполе... Чего вылупился? Давно не били?
   -- Да ты знаешь, я предпочитаю не драться. Особенно с такими, как ты.
   -- Это с какими же?
   Сергей как-то очень нехорошо прищурился, и на лице его чётко проступило омерзение.
   -- Карский Богдан Михайлович, -- констатировала факт Марченко.
   -- Да, ..., Карский! Карский Богдан Михайлович! Зачем вызывали? Ну! По-быстрому, мне некогда, у меня, б..., тренировка сегодня!
   -- Попрошу не выражаться в присутствии представителей Следственного Комитета Российской Федерации, -- холодно проговорила Елена. -- Как долго продлится наша с вами беседа, зависит, в том числе, и от вас.
   -- И от вашего искреннего желания оказать содействие следствию, -- тихо добавил Сергей.
   Богдан призадумался. Было заметно, что весть о Следственном Комитете РФ для него не слишком приятна.
   -- Мне кажется, мы уже решили все вопросы два года назад! -- ответил он с вызовом, но уже без мата и значительно более спокойным голосом.
   Взгляд его метался по кабинету, словно в поисках лазейки для бегства.
   Скрипка встал, молча зашёл за спину к Карскому. Осторожно положил ладонь ему на плечо... покачнулся и резко закрыл лицо руками, сгибаясь в три погибели, повисая на спинке стула Богдана.
   -- Что с тобой?! -- метнулась к Сергею Лена, не обращая внимания на утробный хохот Карского-младшего.
   -- Всё... всё в порядке, -- выпрямился Скрипка и знаками показал, что хочет поговорить с Марченко наедине.
   Елена быстрым взглядом окинула решётки на окне, отсмеявшегося и притихшего Богдана, предполагаемый путь солнечного луча по стене...
   -- Богдан Михайлович. Сейчас мы оставим вас на некоторое время. В ваших интересах за это время как следует вспомнить последние несколько дней своей жизни, чтобы как можно более полно ответить затем на вопросы следствия.
   -- Чо?!
   -- Что слышали. Сидите тихо, пожалуйста.
  
   Сергея вёл внутренний компас. Буквально два шага по коридору, повернуть ручку двери, зная, что на ключ её никто не закрывал... Сергей провёл Лену в совершенно пустой кабинет, брат-близнец кабинета майора Карского.
   -- Это он, -- тихо, но оттого не менее уверенно сказал Скрипка.
   -- Он поджигал? -- догадалась Елена.
   Сергей покачал головой:
   -- Не только. Он убивал.
   -- Ты уверен?!
   Скрипка обиженно надулся:
   -- Нет, я тебя сюда вытащил, чтобы пошутить!
   -- Ну, прости... прости.
   -- Прощаю.
   -- Ах, как великодушно...
   -- Лен. Ты следователь. Ты по особо важным. У тебя колоссальный опыт...
   Марченко нервно сплела руки на груди:
   -- Подхалимаж прекращаем!
   -- А это не подхалимаж, Леночка. Это тебе прямое указание к действию.
   -- Хмм...
   -- Неужели ты и не придумаешь, что рассказать этому самоуверенному бугаю... это, кстати, его второе имя, Бугай. Неужели не придумаешь, как сделать так, чтоб он испугался и сдался?! Он же убийца, и он сам это знает, и ты же знаешь, он не уникален, он, как все убийцы, боится, что его когда-нибудь раскроют! А я... я раскрыл. Я видел, как... о господи, как это всё... мерзко. И я пойму, если он начнёт врать. Понимаешь?
   Елена подошла к окну. Прищурилась на солнце и тут же резко развернулась на каблуках:
   -- Скрипка! Твой подхалимаж оказал стимулирующее действие на мой мозг! С меня рассказ о том, как я ездила на рисовые поля в Китае и гуляла там на закате и ночью! А сейчас звоним Игорю и возвращаемся к нашему барану... то есть, Богдану.
  
   Богдан Карский ждал возвращения Марченко и Скрипки, примеряя разные позы.
   Он встанет вот так, гордо скрестив руки на груди, и объявит им, что он вообще белый и пушистый и только полчаса назад вернулся из длительной командировки...
   Нет. Нельзя забывать, что его видел в клубе этот чёртов экстрасенс.
   Тогда он сядет вот так... типа живое недоумение и полное непонимание, чего вообще этим москвичам от него надо.
   Нет. Они же сказали уже -- подробный отчёт о последних днях... блин.
   Тогда... тогда...
   Дверь открылась, и в кабинет вошла улыбающаяся Марченко.
   А она, кстати, ничего себе тёлка. Красивая. Даже возраст понять сложно, не вдруг доходит, что она не вчера институт закончила...
   Следом за Марченко вошёл Скрипка.
   Он тоже улыбался, "смерть на танцполе", блин. Надо же было так сказануть!
   Елена Валерьевна села напротив Богдана. Ух, он бы её!.. В других-то обстоятельствах! Руку на отсечение, что огонь, а не баба!
   -- Богдан Михайлович. Следствие получило видеозапись с камер наблюдения, установленных на доме соседей Романовых.
   -- Каких ещё камер, каких ещё соседей!
   Марченко сделала вид, что не услышала возмущений Богдана, продолжала ровным голосом:
   -- Запись чёткая, мы даже разобрали номерной знак, Т-666-СА, ведь у вас белая Тойота Land Cruiser 200, верно?
   -- И что с того?
   -- Отвечайте, пожалуйста, на вопросы. Вы -- владелец белой Тойоты Land Cruiser 200, государственный номерной знак Т-666-СА?
   -- Ну, я. И?
   -- Теперь расскажите нам, где вы были в ночь с двадцать пятого на двадцать шестое мая текущего года?
   -- Дома был... -- медленно проговорил Богдан. -- Дома. Спал...
   Скрипка тоже сел рядом с Марченко и доверительно так наклонился к собеседнику:
   -- Вы думаете, мы вам просто так сказали, что просматривали записи с камер наблюдения? Мы видели, как ваша машина в два пятнадцать ночи проехала по центральной дороге, вы вышли из машины, у вас в руках была бутылка с зажигательной смесью... похоже, ваши занятия спортом помогли вам точно метнуть эту бутылку в окно второго этажа.
   -- Вы... видео с камер наблюдения не принимается судом... -- неуверенно предположил Богдан.
   -- У нас есть ещё свидетель, -- легко сообщила Елена.
   -- Какой, ..., свидетель?!
   -- Обычный, живой свидетель, который видел вас и тогда, когда вы поджигали дом... и в тот день, когда якобы совершили самоубийство Романов и Сташина, -- с готовностью разъяснил Скрипка.
   -- Че-го?! Вы совсем оху...?! -- заёрзал Богдан.
   -- Попрошу не выражаться, -- напомнила Марченко.
   -- Это... это беспредел, -- как-то очень уж неуверенно возмутился парень. -- А где мой дядя? Где Станислав Петрович Карский?
   -- Майор Карский Станислав Петрович сегодня утром был вызван в Москву. Догадываетесь, с какой целью?
   -- С... с какой? -- побледнел Богдан.
   -- Похоже, что ему будут предъявлены обвинения в укрывательстве преступника. В любом случае, он более не сможет быть главой Знаменского РОВД. Да и... и майором, скорее всего, не будет.
   -- П-по... чему? -- пролепетал Богдан, затравленно озираясь.
   -- Потому, -- ответил ему новый голос, -- потому, что разжалуют майора. Михаил Петрович Карский -- ваш отец?
   Высокий, коротко подстриженный мужчина не улыбался. Он пожал руку Скрипке, поцеловал руку Марченко и сел рядом с Леной. Представился:
   -- Валуйский Игорь Александрович, следователь по особо важным делам Следственного Комитета РФ. Повторю свой вопрос. Ваш отец -- Михаил Петрович Карский?
   -- Д-да... что с ним?
   -- Ничего страшного, поверьте. Просто он сейчас даёт показания, как соучастник преступления, совершённого вами два года назад.
   -- Я... я ничего...
   Скрипка раскатисто хрустнул пальцами:
   -- Вы убили. Сначала Дмитрия Романова, потом Ольгу Сташину. Вам осталось только рассказать подробности.
   -- Да-да! -- очень приятно улыбнулась Елена.
   Вернее, эта улыбка могла бы быть очень и очень приятной и даже многообещающей -- но при совершенно других обстоятельствах.
   В данный же момент Богдан был уверен, что сидящие перед ним трое следователей... двое следователей и один экстрасенс -- олицетворение предстоящей ему тюрьмы.
  
   Богдан рассказывал. Скрипка странно подёргивал щекой. Лене казалось, что он еле сдерживает тошноту.
   Впрочем, возможно, так оно и было. Её и саму замутило от очень откровенного рассказа убийцы.
   -- Мы... мы накануне, за день или два, на танцах были. Ходили в "Гнездо". Я там почти не бывал раньше, но друганы сказали, что, мол, диджей новый, музыка приятная, выпивка неплохая, ну и пошли. Толком погулять не успели, а тут эта... Ольга...
   Марченко не вслушивалась. Она уже слышала эту историю от друзей "Ромео" и "Джульетты".
   Скрипка тоже не вслушивался. Только щурился.
   Игорь слушал внимательно. Лена, конечно, пересказывала ему всё, что узнала, но -- вот он, виновник, сознаётся. Интересно же.
   --...а потом я в себя пришёл, а мои друганы ржут все, мол, не так уж ты и крут, братан, как хочешь казаться, чего у тебя есть вообще, кроме твоего бабла? Тебя всякий любой может в пятак зарядить, ты и с копыт... и я решил отомстить.
   ...-- Па! Ну па! Ну неужели ты за-ради сына не можешь попросить своих бойцов, из надёжных, конечно, чтоб они помогли восстановить справедливость? Меня же унизили! При всех избили!
   -- Не надо было ввязываться в драку, -- Карский-старший слушал сына невнимательно, он как раз пытался дозвониться бизнес-партнёру по очень важному делу. Да, Михаил Петрович знал, что на днях его сыну подвесили неплохой "фонарь" в баре. Но он был категорически против развлечений сыночка.
   Может, наконец, остепенится, перестанет по бабам шастать и кулаками махать?
   -- Ну пап! Ну ты пойми! Это же ненадолго. Мы этому придурку насуём по-быстрому, и всё! Будет знать, с кем связываться!
   -- Это ты, ты должен знать, с кем связываться! -- зло выкрикнул Карский, швыряя трубку. -- Зачем вообще в это "Гнездо" полез?!
   -- Па, ты чего, молодым не был?!
   Михаил Петрович задумчиво посмотрел на сына.
   На "цветущий" синяк под глазом.
   Всё-таки... что-то в его идее, определённо, есть. Ведь он и сам бы не прочь вмазать, да как следует, тому придурку, который побил его сына...
   -- Ну ладно, -- сжалился он, наконец. -- Михац и Стапель тебе в помощь. Знаешь, где их найти?
   -- Знаю! -- от радости Богдан чуть не запрыгал на месте.
   -- Ну вот, иди. Я им сейчас позвоню...
   Михац -- это была его настоящая фамилия -- не первый раз помогал хозяину обстряпывать скользкие делишки, требующие грубой мужской силы. Стапельев, более известный в ЧОПе как Стапель, присоединился к нему не так давно, однако успел зарекомендовать себя как "человек-могила". Он очень хорошо знал, о чём можно говорить с посторонними, а о чём нельзя даже ночью во сне с самим собой.
   Богдана эти тонкости не интересовали. Он знал, что эти двое ненамного старше его самого и будут вполне уместно выглядеть в сценке показательной кары.
   -- Надо бы выследить, когда они вдвоём будут, -- мечтал Богдан, -- и отдубасить этого придурка! Чтобы и ему... неприятно было, и чикса чтобы... прониклась.
   Нужная ситуация, как по заказу, сложилась уже на следующий вечер.
   Михац лениво пожёвывал погасшую сигаретку, Стапель улыбался во все тридцать два зуба:
   -- Они поехали за город, знаешь, где дачи от фабрики, от ткацкой? Там у этого Ромео домик.
   Богдан аж взмок, прикидывая, как поторжественнее обставить карательные меры.
   -- Не боись, -- успокоил его Михац. -- Не боись. Бери тачку, едем. Проучим твоего... конкурента. Девка-то стоящая?
   Карский пожал плечами:
   -- Какая разница? Мне уже не важно.
   -- Ну ладно, там, на месте разберёмся. Раз тебе не важно, то мы... да, Стапель? Мы попробуем на вкус, на ощупь и тэ-дэ.
   Богдан упёрся ему в грудь ладонью:
   -- Только после меня, понял? Только после меня!
   -- Да понял уже, понял! Не волнуйся!
   Вечерний дачный посёлок встретил разгорячённых, надышавшихся дорожной пылью парней покоем, тишиной, прохладой. Хоть ночи стояли уже тёплые, ночевать оставались единицы, и те пока только по выходным. Вот когда завершится учебный год, начнут переезжать на лето все эти бабушки-дедушки...
   -- Закрылись, -- уныло сообщил Богдан, он успел уже добраться до двери, подёргать.
   Стапель молча показал ему отмычку, и Карский прыснул, зажимая рот.
   Правильно! Так им и надо.
   Замок на двери стоял плохонький, Стапель ковырнул его отмычкой, и дверь открылась, как сезам.
   Нервно похохатывая в предвкушении знатного развлечения, чоповцы и Богдан прошли в тёмные тесные сенцы, потом в жилую комнату.
   Сверху, со второго этажа, раздавались тихие, приглушённые голоса. Карский разобрал испуганное женское "мне кажется, там кто-то ходит!" и уверенное мужское "не волнуйся, у меня есть ружьё, сейчас я проверю, что или кто там".
   Михац жестами показал Стапелю, что надо где-то притаиться, и тот прошёл в следующую комнатку, а сам Михац встал рядом с лестницей, показывая Богдану, где ему лучше встать.
   -- Блин, если у него и правда ружьё? -- нервным шёпотом спросил Карский. -- Если он меня пристрелит?!
   На лестнице раздались шаги.
   -- Не волнуйся, не успеет, -- пообещал Михац, сверкая в сумраке улыбкой.
   -- Ну, здравствуй! -- поприветствовал Богдан чуть дрожащим голосом хозяина дома.
   -- Ты?! -- изумился Дмитрий.
   -- Я, -- гордо выпрямился Карский и не на шутку испугался, увидев, что в руках у Дмитрия, действительно, ружьё.
   -- Что ты здесь делаешь?
   -- Да вот, заглянул в гости... надеюсь, твоя сучка, при которой ты меня унизил, ждёт тебя наверху?
   -- Что?!
   -- Сейчас мы пойдём к ней, и ты у меня прощения просить будешь, понял?
   -- Много слов, мало де...
   Дмитрий не успел договорить: он не ожидал, что слева от него в сумраке комнаты притаился ещё один мужчина. Не ожидал, что этот мужчина будет куда более умелым бойцом, чем Бугай.
   Не ожидал, что возвращаться на второй этаж придётся под дулом собственного охотничьего ружья и в компании троих заливисто ржущих парней.
   Ольга по звукам поняла, что творится что-то неладное, и, когда вошли "гости", сражалась с защёлками оконной рамы. От волнения у неё никак не получалось открыть окно.
   Богдан сосредоточенно тыкал в спину недруга дулом ружья. О, каким крутым он себя чувствовал в тот момент! Как радовал его скрип пола при каждом шаге! Казалось, это гимн во славу хитроумного Богдана Михайловича Карского, способного всегда и везде защитить и отстоять свою честь.
   -- Эй, как вам девка? Стоящая? -- развязно спросил он чоповцев, и те отозвались дружным хохотом:
   -- Ещё какая!
   -- Ну тогда ловите и держите. Слышишь, ты, тебя тут, говорят, Ромео называют, да?
   Дмитрий молчал и, не отрываясь, смотрел на Ольгу.
   -- Мы сейчас твою Джульетту по кругу пустим, понял?
   Дмитрий побелел.
   -- Отдерём хором! Будешь паинькой, и на твою долю оста...
   С диким звериным рыком Дмитрий накинулся на Богдана, и даже успел схватиться за дуло ружья, дёрнуть на себя...
   Карский случайно нажал на спуск.
   По-волчьи взвыла Ольга.
   Растерянно замерли чоповцы.
   Словно в замедленной съёмке, на кровать, стоящую у правой стены, падало тело Дмитрия. Очертания головы ещё угадывались в кровавом месиве, оставленном выстрелом дробью.
   -- У-у-у-убийцы! -- оформился вой Ольги в членораздельное слово. Оно резануло по ушам. -- Убийцы! Убийцы!!! Тюрьма! Вас всех ждёт тюрьма! Я этого так не оставлю! Я...
   Стапель схватил её за косу и повалил на кровать, стоявшую справа от окна.
   Странно. Ещё минуты не прошло, а возбуждения и предвкушения развлечений как не бывало!
   -- Молчи, дура! -- рыкнул Стапель.
   -- Убийцы! Скоты!
   -- Будешь молчать -- будешь жить... -- неуверенно пообещал Богдан.
   -- Какое "жить", ты что, очумел?! -- возмутился Михац и отобрал ружьё у Карского.
   Богдан и пикнуть не успел, как раздался второй выстрел, и Ольга замолчала.
   Навсегда.
   -- Так, -- деловито раскладывали тела Михац и Стапель, переговариваясь по ходу дела. -- Вот так... и так. Ну-ка... вот будто так она стояла... а этот подошёл -- ба-бах! И она падает... ну-ка, приподними... дай, платье поправлю, ага, вот типа так... бросай! Вот, правильно... этого не трогай! Ты видишь, чего у него с головой? Тронешь -- развалится...
   -- Что было потом? -- подстегнул умолкшего Богдана Игорь.
   -- Ну, потом мы вытерли ружьё... потом поехали в ЧОП, рассказали всё папе... он сразу -- дяде... ну, там, следаков послали... уже проверенных, чтобы это, значит... ну, все следы... и чтобы на меня не подумали, и вообще... это же ведь и правда могло быть самоубийство... вы... вы запишете, что это чистосердечное признание? -- робко поинтересовался Богдан.
   -- Это не чистосердечное признание, а вынужденное, -- жёстко проговорил Игорь, и Сергей с Еленой синхронно кивнули, подтверждая. -- На смягчение приговора вам надеяться нечего.
   -- Как и всей вашей системе, -- с наслаждением добавила Марченко. -- Карский Богдан Михайлович, вы арестованы.
  
   27 мая 20ХХ года.
   14:35, квартира Романовых, город Касторово
  
   -- ...ну, вот и всё, -- завершил Игорь краткий, сухой пересказ того, что случилось в загородном доме Романовых два года назад.
   Он сначала пытался возложить ответственную миссию на Скрипку, но тот, тяжко переглатывая тошноту, отказался, сославшись на то, что видел это всё собственными глазами, ещё не отошёл в полной мере от пережитого потрясения и не готов вообще с кем бы то ни было разговаривать об этом.
   Лене Валуйский даже не предлагал.
   Владимир Фёдорович, Светлана, Валентина и Пётр слушали, не перебивая, не задавая вопросов.
   Долго молчали, когда Игорь закончил.
   -- Мы, -- прокашлявшись, сообщил Владимир Фёдорович, -- мы предполагали что-то подобное.
   -- Мы надеялись, что вы нам поможете, -- тихо проговорил Пётр.
   -- Спасибо...
   -- Спасибо вам... -- отозвались, как эхо, Светлана и Валентина.
   -- К вам в Касторово завтра выезжает следственная группа из Москвы, будет проводиться новое расследование, уже с учётом признания Богдана Карского, -- сказал Валуйский. -- Будет точно установлена роль местных правоохранительных органов в этом деле...
   -- Вас будут снова вызывать в РОВД, -- Лена после долгого молчания говорила чуть осипшим голосом. -- Мне... мне очень жаль, что всё так получилось.
   -- А мне нет, -- строго сказала Светлана. -- Я рада, что всё так получилось. Мы теперь знаем правду. Да, она не оживит наших детей, но... убийцы будут сидеть. Справедливость восторжествует.
   Лена случайно взглянула на Скрипку и по скептически поджатым губам поняла, что он сомневается в торжестве справедливости.
   Прощание вышло неловким и скомканным. Не звучало привычных для расставаний предложений звонить, никто не выражал надежд на новые встречи -- все понимали, что новые встречи могут означать только возникновение новых проблем.
  
   27 мая 20ХХ года.
   17:25, гостиница "Исторка", город Касторово
  
   Коллеги собирались в обратный путь.
   Игорь, собственно, и не успел распаковать свою дорожную сумку. Скрипка по-солдатски быстро уложился и отнёс рюкзак в багажник "Доджа" Валуйского.
   Лена медленно, медленно-медленно плавала по комнате, сопровождаемая взглядами друзей, и паковала чемодан.
   Она не признавалась в этом даже себе, но подозревала, что со стороны очень заметно, как же она устала за последние пять дней.
   Несколько раз Валуйский, Лена и Сергей пытались о чём-то заговорить.
   Начинал разговор Скрипка. Завязывал беседу Игорь. Пыталась вспоминать свои путешествия Лена. Но...
   Разговор не клеился.
   Марченко оставалось уложить в чемодан последнюю майку, когда в дверь постучали -- заполошно, истерично.
   Открыл Игорь.
   На пороге стояла Лиза.
   Скрипка поджал губы.
   -- Внимание, -- попросил он. -- Сейчас уважаемая Лиза расскажет нам, почему я до сих пор ощущаю знакомство с ней противоестественной занозой в полотне бытия.
   Девушка переступила с ноги на ногу.
   -- Проходи, садись, -- спохватилась Лена, поняв, что мужчины не приглашают Лизу в комнату, потому что комната принадлежит ей. Не удержалась:
   -- Так вот ты какая, Лиза...
   Девушка густо покраснела:
   -- Я... честно, я ничего плохого, я... -- и вдруг вытолкнула из себя, как пробку из бутылки с шампанским:
   -- Меня убьют!
   -- А вот отсюда подробней, пожалуйста, -- улыбнулся Валуйский, седлая стул задом наперёд. -- Кто убьёт, за что убьёт?
   -- Не знаю! Я не знаю, кому они дадут приказ! Тут же везде эти чоповцы! Что, думаете, кроме Стапеля и Михаца никого не осталось? Они наймут ещё сотню, и меня выследят и убьют!
   Скрипка отошёл к окну и сделал вид, что его это не интересует.
   Лена покачала головой.
   Она успела заметить, что эта самая Лиза сильно зацепила Серёжу за живое.
   -- Так, один вопрос решили -- кто убьёт. Убьют, значит, чоповцы. А за что?
   -- Я... я не выполнила задания...
   -- Какого? -- Игорь старался говорить как можно мягче, и у него это почти получалось.
   -- Какого задания?
   Ответ пришёл, откуда не ждали. В один шаг рядом с ними оказался Скрипка, встал, прямой, как струна, сложив руки на груди, и медленно, по словечку, выплюнул:
   -- Она меня не заманила туда, где меня должны были убить. Майор Карский знал, что едет экстрасенс, правильно? Майор Карский не верит в экстрасенсов... о, простите, не верил! Но на всякий случай решил подстраховаться. Лиза!
   Она опустила голову.
   -- Лиза-Лиза... когда мы встретились в "Гнезде", ты уже получила задание, верно? Ты подошла ко мне, потому что тебя подослали? Ты не успокаивала Бугая, ты говорила ему, чтобы он не создавал прецедент на людях, а дождался, пока меня заманят туда, где никто не увидит?
   Плечи девушки задрожали.
   -- Почему? Почему, Лиза?
   Повисшее после короткого и простого вопроса молчание затянулось надолго.
   Когда все уже были уверены, что девушка так ничего вразумительного и не скажет, она еле слышно заговорила:
   -- Я... я торговала... дурью... травкой... я не курила, честное слово, не курила сама! Чем хотите поклянусь! Ни единого разика! Только торговала!
   Лиза умолкла, не поняла, почему проникновенные заверения не тронули собеседников.
   Скрипка присел перед ней на корточки, чтоб заглянуть в её лицо, и внёс ясность:
   -- Значит, сама не курила, себя не портила, но другим помогала разрушать здоровье? Молодец, Лиза. Чего-то подобного от тебя я и ожидал.
   Девушка съёжилась. Уж лучше бы врезал, как Бугай, чем так смотреть и так говорить.
   -- Продолжай, -- попросил Валуйский. -- Продолжай, пожалуйста.
   -- Ну, чего продолжать... да, я и сама курила! -- с вызовом глянула она в глаза Сергею.
   Если ожидала увидеть в них хотя бы тень огня, горевшего, пока они вдвоём, взявшись за руки, бродили по ночным улицам -- то жестоко просчиталась.
   -- Курила и торговала, -- повторила она. -- И однажды попалась ментам. Карский вёл следствие... -- побледневшие было щёки девушки снова налились пунцовым, -- и, в общем, он меня отмазал. Правда, сказал, что это всё в силе ровно до тех пор, пока я на него буду работать. А не буду -- загремлю по полной, привесят пару-тройку нераскрытых краж, трупов и так далее... я и работала. И к тебе, -- она снова посмотрела в глаза Сергею, -- к тебе меня подослали. Я... я не думала, что ты... и что я... ну...
   Сергей вздохнул.
   Коснулся кончиками пальцев её щеки:
   -- Прости, Лиза. Ты меня очень обидела. Прощай.
   Встал и вышел из номера.
   Лиза расплакалась, затыкая кулачком рот, чтобы рыдания выходили не такими громкими, и Лена с Игорем никак не могли придумать, чем её успокоить.
   -- У нас есть программа защиты свидетелей, -- сказала вдруг Марченко.
   -- Как в Америке?! -- изумилась Лиза.
   -- Нет, -- усмехнулся Валуйский. -- Не как, а лучше, потому что, сама посуди, что тебе до американской программы? А наша здешняя тебе поможет. Так сказать, помощь следствия к вашим услугам... я позвоню в Москву, чтобы они приглядели за тобой. Как твоя фамилия?
   -- Байрамова...
   -- Ну вот. Попрошу, чтобы сохранили в целости и сохранности Байрамову Лизу.
   Девушка улыбнулась немудрёной шутке.
   Валуйский подхватил собранный, наконец, Еленой чемодан, и они вдвоём с Марченко спустились вниз.
   Скрипка не ждал их возле машины.
   Скрипка пропал.
   -- Вы не видели здесь высокого парня лет двадцати пяти, с белёсыми волосами такими вот? Мимо парень не проходил, высокий, в костюме, белоголовый? Вы не видели, тут не было парня?.. -- метались от прохожего к прохожему Марченко и Валуйский, постепенно закипая.
   Они не злились. Им было страшно. Куда мог деться взрослый парень -- в городе, где его стараниями посадили за решётку сына директора местного частного охранного предприятия? Предприятия, которое на всю округу славилось тем, что работало, как прикрытие для неблаговидных дел хозяина? В цистерну с цементом он мог деться? Или в целлофановый пакет? Или...
   -- Ну вот куда? -- поднывала Лена. -- Куда, куда?! Ой, а вы, вы не видели такого высокого... Скрипка! Где тебя носит?!?
   Белый маг быстрым шагом шёл им навстречу, что-то прячnbsp; Богдан рассказывал. Скрипка странно подёргивал щекой. Лене казалось, что он еле сдерживает тошноту. nbsp;
а за спиной.
   Лена вцепилась в него мёртвой хваткой и принялась вытрясать душу:
   -- Чем ты думал? Что ты делал? Куда ты пропал? Ты о нас подумал хоть минуту? Что должны были думать мы?!
   -- Всё в по-ряд-ке, в-сё в по-ряд-ке, -- вяло улыбался Сергей.
   -- Скрипка! Урою! Все струны пообрываю! -- пообещал Игорь и тут же переключился на Лену:
   -- Да не тряси ты его! Видишь, он уже за-за-заикается!
   Марченко разжала, наконец, пальцы.
   -- Как же ты нас напугал, -- выдохнула она, спустив пар.
   -- Я не хотел, -- виновато порозовел Серёжа. -- Я быстро! -- и побежал к гостинице, уже не пряча красивую белую розу на длинной ножке.
   -- Да-а-а... -- протянула Елена. -- Зацепила всё-таки его эта Лиза.
   -- Зацепила, -- согласился Игорь и решился, наконец, обнять Лену за плечи. -- Ну, будем надеяться, он, и правда, быстро. Пошли-ка пока занимать лучшие места в машине.
   -- Чур я на заднем сиденье и до Москвы сплю!
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"