Аделина вошла в Бруму, когда уже совсем стемнело. В северных провинци-ях ночь приходит раньше и климат здесь был таков, что не каждому был по вкусу. Как говорится - лето тут было жарким, главное было не пропустить этот день. Но молодой женщине здесь нравилось решительно всё - приземистые дома с цоколь-ными этажами и затейливой резьбой на ставнях, неторопливый ритм жизни и не-много сонное состояние жителей, которые не лезли в твою жизнь и не заваливали с порога вопросами "Как дела?" или "Что нового?". Да и погода здесь не имела свойство меняться каждые пять минут, как это случалось в районе Имперского города, когда в Торговом районе нещадно палит солнце, а над Университетом Волшебства дождь льет, как из ведра. Постоянство - вот, за какое качество после многих лет кочевой жизни по всему Сиродиилу, Аделине приглянулся этот север-ный городок. Впрочем, были и другие причины, о которых вспоминать не хоте-лось. Ни стражники, стоявшие на посту и переминавшиеся с ноги на ногу от хо-лода, ни нищий, канючивший себе монетку на новую пару обуви у вечно пьяной Скьорты, ни пробежавшие мимо и почти столкнувшиеся с Аделиной дети - никто не заметил её. Годы, проведенные на службе у Темного Братства, не прошли да-ром. Да и кольцо, дарованное ей Меридией за уничтожение некромантов в Вою-щей пещере, делало её практически невидимой для посторонних глаз. В свой дом, находящийся прямо возле южных ворот, она вошла через заднюю дверь. Не стои-ло лишний раз пугать окружающих внезапно открывающимися и закрывающими-ся входными дверьми. В подвале было темно, но для ассасина это не было пре-пятствием. К тому же свой подвал Аделина знала от и до. Она немного постояла в этой тьме, не шевелясь и почти не дыша, прислушалась к звукам, которые напол-няли эту тишину. Это только кажется, что в тишине ничего нет, что она пуста, мертва. О, нет! Она жива, ещё как жива. Не зря её иной раз называют звенящей. И в ней живет столько звуков, сколько не издаст самый большой оркестр в Тамри-эле. Каждый услышит в тишине то, что захочет: стук сердца, которое начинало выравнивать свой ритм после долгого и опасного пути, шуршание мыши где-то совсем рядом, шаги когтистых лап наверху, треск переспевающих овощей в боч-ках... Тьма и тишина стали её уделом. Тьма была её напарником и лучшим дру-гом, союзником и ласковой матерью, которая всегда укроет своим любящим кры-лом. Тьма открывала тайны и делала видимым то, что не увидишь самым ярким днем на самом ярком солнце. А тишина профессиональному убийце дарила неве-сомость шагов, легкость и грациозность действий.
Постояв так несколько минут, Аделина поднялась наверх и попала в осве-щенную множеством свечей комнату. Огромная пума, лежавшая на софе, резко подняла свою голову, навострив уши, но увидев свою хозяйку, лениво зевнула, поднялась и потянулась, продемонстрировав острые, как лезвие когти на перед-них лапах. Девушка подошла к зверю и ласково потеребила его за уши.
- Привет, Шер, - улыбнувшись, произнесла она. - Как ты?
Зверь в ответ довольно заурчал, потеревшись о руки хозяйки и требуя ещё ласки. Аделина со смехом погладила пуму и стала почесывать его загривок.
- Ах, ты, подлиза! Подлиза и хитрюга! Ты мой красавец, мой умница... ты скучал по мне? - спросила Аделина. Горный лев в ответ одобрительно проурчал, подставив для ласки свой подбородок. - Скучал, - протянула она, - я тоже скуча-ла. А пока - мне нужно помыться, Шер, - похлопав зверя по могучей спине, про-изнесла девушка. Шер отодвинулся от нее, будто обидевшись и принялся выли-зывать свою шерсть, смывая пусть и знакомый, но всё же неприятный для себя запах человеческого прикосновения.
Аделина открыла деревянную дверь в небольшой альков, в котором стояла бочка, полная воды. Произнеся небольшое заклинание школы изменения для мгновенного подогрева воды, которому её научил один беглый заключенный - бывший заклинатель Гильдии Магов, девушка стала снимать с себя доспехи Тем-ного Братства. Мысли снова вернулись к тому магу - имперцу, которому она по-могла спрятаться от преследовавших его стражников. Помогать, кому бы то ни было, не входило в перечень добродетелей ассасина, да и о какой добродетели может идти речь, когда дело касается хладнокровного убийцы, на счету которого не один десяток жертв. Но что-то в этом маге заставило Аделину отступиться от своих принципов и укрыть его у себя в доме. Маг был настолько истощен, что не мог произнести в свою защиту ни одного охранного или телепортационного за-клинания. И что-то было в его взгляде такое, знакомое, но... из другой жизни...
Горячая ванна расслабила тело и мысли Аделины. Теперь она сидела за круглым обеденным столом и медленно перекладывала вилкой вареные овощи с одного края тарелки на другой. Шер Ха, лежавший недалеко от камина, в котором весело потрескивали сосновые поленья, наблюдал за действиями хозяйки из-под полузакрытых глаз, не понимая, как вообще можно есть что-то, кроме мяса. Мыс-ли девушки были заняты её последним заданием. Двойное убийство... он и она... жених и невеста.... На брачном ложе... Она не спрашивала, кто их заказал. Спра-шивать о заказчиках убийства было запрещено. Ты - лишь исполнитель. Есть цель, есть ты и твой клинок. Темное Братство не задавало вопросов "за что?" и "почему?". Раз заказывали, значит, на то были причины, а уж справедливы ли они - это не их дело.
Невеста - босмерка была очень красива в своем ослепительно белоснежном подвенечном платье... "Словно ангел" - мелькнуло в голове у Аделины. Счастли-вый смех эльфийки отражался в звоне хрустальной люстры, улыбка озаряла её чуть удлиненное юное личико и хранила впечатление некой тайны. И от созна-ния обладания этой тайны вся она будто бы светилась изнутри. Жених был тоже молод и красив. Он что-то шептал своей невесте на ушко. Хотя, что могут шеп-тать друг другу влюбленные и только что обручившиеся молодые? Все они шеп-чут одно и то же, только на разных языках и диалектах. Жених держал возлюб-ленную в своих объятиях, когда она вдруг как-то резко напряглась и шумно вздохнула. Но прежде, чем он понял, что произошло, клинок ассасина впился ему в горло. Так они и остались лежать в объятиях друг друга, а ветер теребил легкие ажурные занавеси над окном и хрустальные капельки люстры продолжали зве-неть ему в ответ.... Во имя Ситиса и Мефалы....
Возвращаться после этого в Убежище Аделине не хотелось. Было как-то не-хорошо от этого контракта.... Обычно она запрещала себе думать о выполненной работе и, вскоре это стало нормой, мысли о жертве уже не тревожили её. Но это на яву. А вот во снах она не раз вновь и вновь переживала самые ужасные мо-менты в своей жизни. Её жертвы смотрели на неё, но всегда молча. И тогда она просыпалась в холодном поту и с глухим криком, больше похожим на рык смер-тельно раненого зверя. Но сегодняшние её жертвы никак не шли у нее из головы. Особенно молодая эльфийка и её счастливый смех. Она всё еще слышала этот смех.
- Почему ты не в Чейдинхоле? - Аделина перевела взгляд на дверной проем, в котором, снимая свой черный капюшон, стоял Люсьен Лашанс. И не дожидаясь ответа на предыдущий вопрос, тут же задал следующий. - Как всё прошло?
- На какой вопрос мне следует ответить сначала? - глядя на подошедшего к ней Шер Ха, спросила девушка.
- Ответ на второй вопрос я уже знаю. Поздравляю с отличной работой, Адель. Впрочем, как всегда. - Лашанс одобрительно улыбнулся. Но эта улыбка тут же уступила место тому жесткому выражению лица, которое было хорошо знакомо каждому члену Темного Братства. Он бросил на стол свои перчатки и сел напротив Аделины. - Так почему ты не в Чейдинхоле?
- Завтра я туда отправлюсь, - после глубокого вдоха ответила девушка.
- Я не спросил, когда ты туда отправишься, я спросил - почему ты всё ещё не там? - металлические нотки явственно прозвучали в его голосе.
- Люсьен, ты же прекрасно понял, что я имела в виду. Сегодня мне захоте-лось побыть здесь, дома, - тихо ответила она.
- Твой дом и твоя семья там, в Чейдинхоле, в Убежище Очивы, - голос у него был спокойный, уверенный.
- Это задание было тяжелым, оно забрало слишком много моих физических и.... и душевных сил, - выдохнула Аделина.
- Откуда вдруг эта чувствительность? Тебе их жаль? Ты становишься сен-тиментальной, Адель? Это нехорошо. Нехорошо для ассасина твоего класса, - глядя ей прямо в глаза, без жалости, произнес Лашанс.
-Люсьен, перестань! - не выдержав его напора, выкрикнула Аделина. - Ты прекрасно знаешь, что это не так. Он улыбался, опустив глаза. Начиналась игра, которая была хорошо знакома им обоим.
- Тогда что с тобой? - он откинулся на спинку стула.
- Я... я не знаю... - честно призналась она ему, глядя в его темные глаза, - Наверно, я устала.
- Чушь! - фыркнул Лашанс, схватил бутыль с вином и налил себе полный кубок. Аделина наблюдала за его уверенными движениями и чувствовала, как в ней начинает вскипать злость к нему. - Устала.... Нет, Адель. Дело не в устало-сти. Дело в этом твоем последнем контракте. Не так ли? - его глаза превратились в маленькие щелочки.
- Я не хочу говорить о нем! - метнула она на него полный негодования взгляд.
- Значит, всё-таки в нем, - довольно протянул Люсьен, цедя вино мелкими глотками. Ему нравилось доводить Аделину до состояния, когда она начинала ме-тать вот такие молнии, когда глаза её горели этим бесовским зеленым огнем. Ла-шанс знал, что она терпеть не может, когда её называют Адель. И это заводило его еще больше.