Сказка

В домике маленьком тихая тишь и
бродят по спаленке сонные лапы.
Розовой кисточкой - птичьей гречишкой
красит по ниточке пряжу заката
Марья Моревна. Проденет иголочку,
пуговка солнца за ниткой потянется
и потеряется в складочках полночи.
И потечет ароматами чайными
и разговором то слово, то за слово
в темную глушь за окошко на улицу.
Лишь не спугни - видишь ласково, счАстливо
тени касаются, тени целуются.


Трям пам пам

пинать бы эти знаки препинанья
и пни французским супом поливать
чтоб зацвели, не как-нибудь, а луком -
на трубке-ножке шарик-голова
сиреневыми ежится цветами
и лёжа облаками колдовать:
лети-лети тоска, печаль, разлука
тянись-тянись густая синева
рисуй мне жизнь кузнечиковым звуком
вкрапляя только вкусные слова


Гиацинтовое

Когда причалив, сбрасывает трапы
Фелюга белая под парусом косым
И цедит гиацинт
Целебный лунный запах
И гладь рябит
И томко или топко
В любви, где брода нет и наугад
Бредет моя бессонница с котомкой,
Готовая стихи шептать за взгляд.
Тревожит завитки цветов лиловых
И лабиринт изогнутых краев,
Лелея хрипловатым горлом слово,
На имя так похожее... твое.


Слова светлячкового бога

       я тебе подарю светлячкового бога своих лесов
       у него лепестковые крылья агатовые глаза
       по ночам он влетает в окно и садится на мой висок
       чтоб узнать всё что я не успела тебе сказать 
                                         (Света Чернышева)


Ночью приходит твой шепот. Пуста, легка 
Узкая плоскость ладони скользит по простыни 
И не находит,
Как не находят 
В кармане 
Спичечного коробка 
С листками глухой крапивы и бронзовкой.
Странные,
По зыбким барханам идут караваны солнц,
Каждое стать могло апельсином в руке оазиса:
Сладким, взрывным,
Только
Погонщики времени ставят песок на кон
И сыплются зерна его и всё катятся, катятся.
Не было у меня имен, но как-то тобой звалась
И отзывалась пальцам играющим на предплечье
Лепестковую музыку,
Беззвучный вальс
Кленовых крылаток-семечек,
Игрушек бога.
Милый, 
В ту ночь Земля оторвалась 
от вечности.
Ты сказал.. ненадолго...


Последнее дон-кихотство

Как мaло остaлоcь гневa - беccильный плач
Ветров исхудавших. Белесые снега ребрa
Под тонкой накидкой. Где слава былых Ламанч?
Раcтрепанной бaбой взвывает над мертвым cугробом.
Зимы Роcинaнт ненадолго рванется вcкачь,
Но удаль былaя его дон-кихотства глохнет.
Последняя битва - и солнца крыло-палаш,
Врaщаяcь, срывает надежду. 
Без крика и вздохa
Рaстает вcе то, что напелa метели юлa. 
И что-то наcтупит...
Веснa, наcтроенье... эпохa


Стеклышко

Небо до срока прячет свои ответы,
Дует на воду.
В огненном молоке
Сумерки тонут,
Тонут поля-клетки,
Завтрашний день
В утреннем сундуке
Прячется голубем,
Прячется зернышком в сердце
Чистое светлое стёклышко в тёмном песке.


Лунные полеты

А ну ка, где моя любимая метла!
Шепнуть - земля прощай и небо здравствуй,
И пить ночных ветров лекарство,
И не черна, и не бела -
Прозрачна. Подставляя плечи, щеки
Пушистым облакам, черпая их горстями
Одета лишь в недавние касания
Любимых рук - в немыслимо коротком
Потоке улученного свиданья.
И прятать смех в шифонный лунный свет
Как будто будней 
                         не было и нет.


Все хорошо

Все хорошо, мой солнечный,
Все хорошо.
Тонкий осадок горечи,
Абрис карандашом -
Ты между мной и полночью,
Между мной и водой -
Донной водой, маракотовой.
Ты между мной и стрелой 
Тонкой тоски костяной,
Рядом почти что, вот он ты -
Между моим одиночеством
И мной.