Поздним вечером на аллеях городского сквера зазвучали торопливые шаги: одинокий прохожий куда-то спешил в этот неласковый час. Зрелый сентябрь стегал стылым ветром, злобно рвал тучи, сыпал мелким дождем.
Ежась от холода, пожилой человек поднял ворот старомодного пальто, надвинул шляпу поглубже и, быстро перебирая длинными худыми ногами, свернул на главную аллею. В чахлом свете фонарей изможденное лицо старика выглядело мертвенно-бледной маской.
Впереди, за поредевшим кустарником, засверкали огни автомобилей: там приглушенно гудел неусыпный проспект. Мужчина заметно приободрился, прибавил шаг и уже почти добрался до автобусной остановки, как вдруг запнулся и, раскинув руки, грохнулся на асфальт. Пальто задралось, из кармана звонкой кучкой брякнулась связка ключей, шляпа скатилась с головы и исчезла во тьме.
- Поспешишь - людей насмешишь! - горестно подытожил бедняга.
Самому ему было не до смеха: подбородок саднило, колено наливалось болью, пальто и брюки перемазались в грязи. Встав на карачки, мужчина хлопнул ладонью по карману и слепо зашарил вокруг:
- Куда они делись?
Ветер по-разбойничьи ухнул. Громадный рекламный щит сорвался со столба и с диким визгом накрыл ползающего под ним пенсионера.
- Ключи! - была его последняя мысль.
- Осторожней, осторожней! - командовала женщина в теплой форменной куртке.
По низу куртки белой каймой топорщился халат. Двое парней убрали покореженный щит и укладывали на носилки неподвижное тело.
- Возьмите, должно быть, его! - протянув врачу мокрую шляпу, сказала маленькая хрупкая девушка. Невольная свидетельница несчастного случая, она не растерялась и вызвала 'скорую'. - Извините, мне надо ехать. Телефон вы записали. Вон, как раз, мой автобус идет! Удачи!
- Удача нам сегодня изменила! - сквасилась докторша. Вечер выдался хуже некуда - инсульт, пулевое ранение, астматический приступ и вот... Она зябко повела плечами и прищурилась: под ближней скамьей валялся какой-то подозрительный куль.
- Ну-ка, ну-ка...
Врачиха подкралась к скамье и нагнулась. В нос ударила кислятина давно немытого тела, сдобренная мочой и перегаром. Луч фонарика выхватил ногу в драной, изгвазданной штанине и заскорузлую кисть руки. На кривых пальцах чернела наколка.
- Боже, только не это! - простонала медичка и брезгливо ткнула алкаша сапогом.
Тем временем парни погрузили носилки в машину. Взвыла сирена. 'Мы готовы!' - просигналил водитель.
Человек под лавкой дернулся и жадно, с хрипом, словно вынырнул из глубины, втянул воздух.
- Жив! - обрадовалась тетка и ринулась к 'скорой'. - Витя, гони!
Машина рванула.
Бомж завозился, по-рачьи выбрался из-под скамьи, и сел. Несколько минут он с удивлением озирался, потирал лоб, затем, пошатываясь, встал. Приволакивая ногу, забулдыга подковылял к краю дорожки, ворохнул ботинком кучку палой листвы, и торжествующе улыбнулся: под ногой пискнул металл.
Зажав в кулаке связку ключей, мужик миновал остановку и захромал к светофору.
- Люся, несчастный случай! Закрытая черепно-мозговая! Кто сегодня дежурит? Зоя? Ждите!
- Господи, это же Аристарх Авдеич! - ужаснулась Зоя, увидев пострадавшего.
- Ты с ним знакома?
- Я у него училась, он математику преподает. Учитель от бога: толковый, душевный. Надо же, совсем седой, а был черен, как грач. Найдите его жену. Позвоните в справочное: Трубарев с Октябрьской. Поехали!
Между тем пьянчуга ступил во двор приземистой пятиэтажки. В окружении силикатных монстров, хрущевка казалась жалкой развалиной.
Засвистев от натуги, ветер, будто зверь, заметался в капкане улиц. На детской площадке истерично скрипнули качели, из переполненных бачков прыснул мусор. Железные листы на крыше старого дома затрепетали, загремели, будто полоумный музыкант, бьющий в литавры, свет в окнах мигнул и пропал.
- Вот незадача! - огорчился мужик и вошел в крайний подъезд. Узкая бетонная дыра обдала пыльным теплом. Тихонько, по стеночке, пьянчуга стал подниматься по лестнице.