Пурпурный мячик солнца скатился с верхушек сосен и поплыл за горизонт. Жара спала, долгожданную прохладу встречал радостный звон комарья и уютные трели цикад. Хлопотливый деревенский день остался позади.
'Висит на заборе, колышется ветром...', - напевала Вера, колдуя у плиты. На сковороде шипели, румянились котлеты, по дому плыл упоительный дух. Домочадцы глотали слюнки и ждали приглашения к столу. Старший сын Ладяевых, как всегда, торчал у компьютера; младший бурно доказывал отцу, что сериал про маленькую ведьму гораздо интересней выпуска новостей. Глава семейства зевал и с тоской поглядывал в сторону кухни.
За окном мелькнула чья-то фигура, мимо дома кто-то пробежал и тотчас раздался громкий сердитый лай. 'Бдит! И муха не проскочит!' - довольно подумала Вера.
Сторожа звали Плуто или, попросту, Плутнем. Небольшой ярко рыжий пес отлично охранял дом. При рождении он ничем не отличался от своих палевых сестричек, но уже через месяц его гладкая шерстка неожиданно стала темнеть, наливаться огнем и пушиться. Вскоре забавный щенок превратился в красивого невероятно пушистого пса. На лето его стригли, будто овцу, иначе бедняга изнывал от жары. Из собачьей шерсти Вера вязала замечательные варежки и носки. Умный игривый Плут был любимцем всей семьи, но, выказывая служебное рвение, так злобился на чужих, что его пришлось посадить на привязь.
Вера налила в чашку из-под фарша молока, накрошила туда хлеба, и ужин Плутню был готов.
- Антон, сходи покорми собаку! - крикнула она сыну.
Тот нехотя оторвался от компьютера. Дверь хлопнула, но не прошло и двух минут, как сын влетел обратно:
Как-то осенью она повела Плутня на прогулку. Осень выдалась мокрая стылая; облетевшие тополя уныло качали голыми ветками, в низком небе бродили мрачные тучи. По раскисшей дороге, еле волоча огромную сумку, устало брела соседка. Неожиданно Плутень выдернул поводок из Вериных рук и с рычанием бросился к несчастной тетке. С испугу, та выронила добро в грязь и заголосила как пожарная сирена. Очумев от пронзительного визга, Плутяра поджал хвост и метнулся в сторону. Веру с соседкой отпаивали валерианой, скандал едва удалось замять. С тех пор Плутень и обзавелся тяжелой цепью.
К сожалению, у Плутня был ещё один, очень существенный для деревенского пса изъян: он люто ненавидел кур. Дело в том, что глупые и безобидные с виду птицы нагло крали еду из его миски. Налетали они всегда стаей, как саранча и в мгновении ока все было кончено.
Сперва горемыка только яростно клацал зубами вдогон резво удирающему неприятелю. Но вскоре пес научился притворяться спящим и стремительно кидаться на утративших бдительность воровок.
Задавив менее расторопную из налетчиц, Плутяра с чувством выполненного долга садился рядом. Ни долгие и громкие вопли хозяев, ни кратковременные, но интенсивные экзекуции еще теплой тушкой по морде, не могли отучить пса от этой безобразной повадки.
К слову сказать, из всей крестьянской живности у Ладяевых водились только куры. Пять из них и петух вполне годились для знаменитой книги рекордов: по самым скромным подсчетам им было лет десять - двенадцать.
Ряды несушек Ладяевы пополняли каждый год, но, зачастую, молодые курочки не успевали снести и одного яичка! Некоторые из молодок гибли в зубах коварного Плутяры, других возносил к небесам ястреб, третьи дохли от каких-то загадочных хворей.
Престарелую шестерку словно заговорили! Таинственные болезни долгожителей не брали, а скорости их бега по пересеченной местности двора, маскировке в придорожных зарослях крапивы и лопуха позавидовал бы и спецназ! При этом, яйца пернатые старушки несли только летом, остальное время зря переводили корм.
Однажды терпение у Веры лопнуло и одна из рекордсменок попала в суп. Курица варилась очень долго, но оказалось, что легче съесть подметки сапог, чем её аппетитные ножки!
Ладяевы негодовали: от этих кур ни яиц толком, ни мяса! Но отправить их в заслуженный расход ни у кого не поднялась рука. Точнее - топор. 'Пусть живут так долго, как смогут', - решили на семейном совете.
Представив, как Плутяра расправляется со своими хохлатыми обидчицами, Вера схватилась за сердце.
- Конец наседкам! - будто подслушав мысли матери, провозгласил Антон.
- Не каркай! Бегите ищите его! Если он до соседских кур доберется, нам не сдобровать! - приказала Вера сыновьям и, учуяв запах горелого мяса, ринулась в дом.
Новости кончились, с экрана гремела назойливая реклама, муж сладко спал. Была у него такая особенность - быстро засыпать под орущий во всю мочь телевизор. Будить супруга Вера не стала: все равно кормить нечем. Она убавила звук и принялась отскребать со сковороды горелый фарш. Следующая партия котлет была уже почти готова, когда прибежали дети:
- Плутяра вернулся! С курицей!
- Ну, я ему сейчас покажу!
На дворе уже стемнело. В тусклом свете уличного фонаря разгневанная хозяйка узрела виновника переполоха. У ног собаки расплывчатым пятном виднелась птичья тушка.
- Поглядите, какого она цвета, - разом ослабев, пролепетала Вера.
- Кажется, рябая!
- Ну, все! Точно чужая! У нас только белые да черные! Разве что...
Она спустилась с крыльца и придвинула птицу ближе к свету.
- Да это же наш петух! Осиротели мои красавицы, лишились последней радости в жизни!
- Что за шум, а драки нет? - появился на крыльце заспанный глава семейства.
- Плутяра сорвался и прикончил нашего Петю! Слава богу, что не соседского! Что теперь с этой псиной делать?
Плутяра без тени раскаяния подобострастно колотил хвостом.
- Ах ты, злыдень! - опешила Вера.
- Ой, не могу! Умора! - скорчился от смеха Ладяев. - Петух наш сам окочурился, от старости. Я его на помойку вынес, собирался закопать, да забыл! Плут его оттуда и принес!
Пес, будто понимая, что речь идет о нем, с осуждением глядел на хозяйку: 'Было бы из-за чего крик поднимать! Не виноватый я: он сам сдох!'
Мигом простив собаку, Вера обрадовано вздохнула и тут снова учуяла гарь. Вторая порция котлет мирно обугливалась на плите.
- Ввиду чрезвычайных обстоятельств, сегодня ужинаем яичницей! Да здравствуют пернатые старушки! - прикалывались дети за столом.