Когда вы вдруг осознали эту странную потребность: изложить свои мысли на бумаге? Я - давно, как только научилась читать. В пять лет, весьма довольная и гордая умением складывать буквы в слова, я попыталась что-нибудь и написать. Слово 'слую', выведенное жуткими каракулями, стало настоящей сенсацией. Домочадцы плакали от умиления. Процесс пошел...
Мне было шесть, когда я впервые загремела в больницу. Жили мы тогда в Якутии. В огромной палате я оказалась единственной русской девочкой и через три недели уже бойко шебетала по-якутски. Все это меня так впечатлило, что после выздоровления я села писать первые мемуары. 'Выспыминания' имели бурный успех. Родители хохотали до слез.
В семь я двинулась дальше и накрапала письмо на телевидение в передачу 'Здоровье'. В письме я очень просила тетю Надю Белянчикову, запретить моему папе, курить. (Святая простота!)
Патологическая любовь к 'писанине' пригодилась мне в школе. Сочинения пугали только рамками учебной программы, не слишком поощряющей вольность мысли. Впрочем, писать все, что вздумается, можно было в дневниках, которые я заводила и бросала с завидным постоянством: жажда творчества боролась с ленью. Лень, обычно, побеждала. Единственное, что я готова была делать круглые сутки - это читать! (В конце концов мама спрятала фонарик.)
Счастливая пионерская пора с летним отдыхом в лагерях вывела сочинительский бзик на следующий уровень. Переписка с подружками - отличное средство для развития воображения. Что скрывать, приврать я была горазда.
Шли годы, мои письма становились все длиннее и длиннее. Иногда я ловила себя на том, что не могу остановиться. Кажется, именно это и называется графоманией.
Но почтовые экзерсисы были, так сказать, для внутреннего пользования. Желание писать не только знакомым и родным зрело во мне давно, но сдерживалось одним крайне серьезным обстоятельством - правилами русского языка.
Училась я неплохо. Отличницей не была, но стойко держалась в прослойке хорошистов. (Дурацкое слово, не находите?) Математику 'рубила', но не любила; физику уважала, химию не принимала всерьез, русский же вгонял меня в дрожь.
Диктанты - главный кошмар тех лет. Плутая в дебрях орфографии, я тупо долбила ненавистные правила. Некоторые заучила так, что ночью разбуди - расскажу!
С грамматикой было хуже. Падежные вопросы зубрились как таблица умножения. Мистерия склонения и спряжения доводили до белого каления. Глаголы, местоимения, причастия и наречия представлялись неприступным бастионом. И проще было застрелиться, чем разобрать предложение по составу!
А пунктуация!? Отчаянно барахтаясь в океане запятых, тире и кавычек, я с трудом выгребала к спасительной точке. Неудивительно, что больше всего мне нравились предложения типа: 'Смеркалось'. (Уверена, что все филологи - гении!). Одним словом, на моём творческом пути стал прочный заслон!
Учеба в институте, где лекции строчились со скоростью бешенного таракана, а слова сокращались до неузнаваемости привела к тому, что написанное можно было прочесть лишь с лупой. Вполне понятно, что знаки препинания в конспектах практически отсутствовали. Пять лет подобной тайнописи вчистую разложили мои и без того хилые грамматические устои. Потом пошли дети, работа, заботы...
Постепенно школьные страхи притупились и - клиент созрел! Я решилась на первый рассказ. А потом на второй, третий...За короткий срок я наклепала два десятка 'опусов'. Родня ахнула и надоумила разместить их на каком-нибудь литературном сайте. Что и было сделано.
Приняли меня благосклонно, даже хвалили! Я почивала на лаврах, пока в один прекрасный день мои творения не раскритиковали в пух и прах, напоследок ткнув носом в советы начинающим писателям.
Утерев злые слезы, я схватилась за них как за соломинку. Честно признаюсь: о многом я и не подозревала!
Сладко-горькие плоды 'литературного' дебюта были безжалостно искромсаны. Вооруженная новыми знаниями, я опять села за стол, и тут обнаружила, что фантазия просыпается только при отключке 'грамматического сознания'! Стоит задуматься о согласовании слов и благозвучии речи, о знаке препинания в том или ином месте, как кураж, вдохновение, когда ручка так и порхает над бумагой, исписывая листок за листком - мгновенно исчезает!
И вот телега моей фантазии несется по ровной, не обремененной всякими правилами дороге. Возможно, это ненормально, но исправление стилистических ошибок и расстановку знаков препинания я оставляю напоследок. Этап этот ужасен! Проклиная великий и могучий, я листаю учебники, справочники, словари и, зверея от избытка правил, тычу проклятые знаки почти наугад! Домашние в это время боятся меня, как чумы!
Не смея уповать на снисхождение читателей, я борюсь, учусь и заранее стыжусь каждой пропущенной ошибки. А то, что я не филолог - не оправдание! Взялся за гуж, тьфу, за перо - не говори, что не дюж!
Знакомы ли вам подобные переживания, мои собратья по компьютерной клаве? Интересно, безупречный слог и стиль - это от бога или - титанический труд? Я как-то не могу представить Гоголя, штудирующего пособия для молодых авторов. А вы?