Она была изумительна. Кремовая с медовым отливом в складках, легкая, искристая, почти до полу, с элегантным капюшоном... Закусив губу, Вера зло щурилась на обладательницу этого чуда. Девушка процокала каблучками к стильной иномарке, царственным жестом откинула капюшон, выпустила на волю густые в цвет шубы локоны, села в машину и укатила.
"Полжизни б отдала за такую шубу!" - с отчаянной завистью подумала Вера и поперхнулась, поймав внимательный, чуть насмешливый взгляд молодого симпатичного парня. В темно-карих глазах, с диковинным, цвета переспелой вишни, оттенком плясали озорные огоньки.
- Как пройти к кинотеатру "Луч"? - спросил незнакомец.
- По этой улице до перекрестка, там налево и прямо.
- Спасибо! - парень улыбнулся и двинулся в указанном направлении.
Высокий крепкий шагал он быстро и широко.
Над уличным гамом расплылся певучий звон. На Соборной били часы. Ахнув, Вера опрометью кинулась к автобусной остановке.
- Где тебя черти носят! - встретила Веру Зинка.
Они были напарницами, стояли за прилавком в магазине. Работа утомительная, весь день на ногах. Вера давно бы бросила её к чертовой матери, если б умела делать что-то еще. В школе она училась так себе и далее напрягать мозги не стала. Записалась на курсы товароведов, получила диплом и начала, как говорится, свой трудовой путь. К тому времени эпоха дефицита давно минула, работники торговли потеряли былой вес и значимость. Нет, при известной пронырливости хватало и на хлеб, и на масло, но Вера мечтала о другой, не знающей муторности рабочих будней жизни.
Увы, с внешностью ей тоже не повезло: ни длиннющих стройных ног, ни умопомрачительной груди. Природа сляпала Телкову без затей: приземистая - ни намека на изящество фигура, острый носик на скуластом с рябцой лице, жесткие как щетина волосы.
Красоты Бог не дал, но темперамента отвалил щедро. За него-то Телкову и не обходили вниманием мужики. Правда, замуж никто не звал. К тому ж Вера была бесплодна. Первый аборт оказался и последним. Но о детях она не горевала. Хотелось пожить для себя, шикарно пожить. А для этого нужны средства. Деньги, деньги, а не вымученный банковский кредит, на который потом четверть века горбатиться!
Батон салями распространял упоительный дух. Телкова небрежно сунула его на весы. "Шуба, деньги, - назойливо крутилось у неё в голове. - Почему одним - все, а другим - фигу! Ишь затарился, прыщ пузатый!" Веру аж скрючило от ненависти, хотя маленький упитанный мужчина в добротном пальто являл собой образец идеального покупателя. Он не пялился с испугом на ценники, не принюхивался с подозрением к товару, не тыкал в него пальцем, не мялся в нерешительности, прикидывая сколько взять, - молча сгреб покупки в пакет, равнодушно отсчитал названную Телковой сумму. Дурить таких - одно удовольствие. Это вам не старушки с жалкими рублями в доисторических гаманках. С теми только морока. Да еще какие заумные попадаются, с калькуляторами ходят. Проверяют, высчитывают...Попробуй обвесь! "Иди, иди, милок! Свой навар я с тебя поимела", - ехидно прошипела Вера в спину ни в чем не повинного коротышки.
Часа через два жидкий ручеёк покупателей вырос в шумный поток. Пятница - народ запасался на выходные. К концу смены Телкова устала донельзя.
"Завтра буду спать до упора!" - наливаясь благостью, предвкушала она, трясясь в автобусе домой. Жила она на Степановке. По документам это был город, по сути - деревня. Летом здесь все цвело, радовало глаз буйной зеленью, зимой - становилось пустынно и угрюмо. К тому же несколько лет назад этот район облюбовали цыгане. Скупили стоящие на отшибе дома и зажили, что называется, табором. Старожилы чернявым соседям не обрадовались, сразу поползи слухи, что непрошенные гости приторговывают наркотой. С тех пор местные в тот край старались не соваться и при любой возможности уезжали. Телкова тоже давно бы смоталась, да куда ей. Шубу приличную купить не может, не то что квартиру. Вспомнив про красотку в сказочной шубе, Вера чуть не завыла. Даже скулы свело - так захотелось окунуться в нежные волны шелковистого меха.
Поспать толком ей так и не удалось. Среди ночи Степановские псы подняли истошный лай. Вера прошлепала к окну и отодвинула занавеску. На улице валил снег. Большие, темные в ночи хлопья плыли величаво и торжественно. За густой снежной пеленой мельтешили огоньки. Со стороны цыганского угла доносился вой сирен, крики, звон битого стекла. Видимо, милиция все же сподобилась накрыть злополучный притон. "Дождались светлого часу!" - пробурчала Телкова, натягивая одеяло на голову.
Проснулась Вера ближе к полудню. Вялая и разбитая долгим липким сном, она умылась и вздохнула. Предстояла уборка, стирка - обычная домашняя канитель, нудная, но неизбежная. Телкова любила чистоту и уют. Дом её был небольшой, три комнатки да кухня. Удобства - во дворе. Женщина вышла на крыльцо и насупилась: кроме всего прочего её ждал снег. Не лазить же по сугробам! Первым делом пришлось расчищать дорожку к туалету.
Двигаясь с лопатой вдоль забора, Вера вдруг наткнулась на торчащий из-под снега полиэтиленовый пакет . "Сволочи! - в сердцах выругалась она. - Совсем обнаглели! Мало им улиц, теперь по чужим дворам мусор раскидывают!" Жители Степановки аккуратностью не страдали. И в советские годы за порядком не ахти как следили, а под знаменем демократии будто одичали. Переулки, обочины пестрели всяким хламом, и к весне район превращался в настоящую помойку.
Состряпав брезгливую мину, Вера потянула пакет. Неожиданно тяжелый, тот выскользнул из пальцев и выплюнул ей под ноги пачки новеньких, перетянутых бумажной лентой банкнот. "Мамочки!" - пролепетала Телкова, оседая в сугроб.
Несколько недель она вздрагивала от каждого шороха или стука. Взяла на работе отпуск за свой счет и затаилась. Слушала, наблюдала. Деньги она спрятала в подполье, на дне старого сундучка, в котором хранился лук. Поборов естественное желание скрыться, бежать, она рассудила, что её исчезновение лишь спровоцирует любопытство и подозрения, и если что, разумней все отдать, не дожидаясь пыток раскаленным утюгом. Страх, пошлый ужас оказались сильнее жажды богатства.
Меж тем дни текли как ни в чем не бывало, и постепенно Телкова расслабилась. Перегодила для полной надежности лето, намекнула соседям о наследстве от троюродной тетушки, домик свой, на всякий случай, продавать не стала, сдала, а себе купила "двушку". Не хоромы, зато в центре. За квартирой последовали бутики, салоны красоты, Египет... И, конечно, шуба. Все чин по чину, как мечтала: золотистая норка до самых пят. "Вот это фарт! - млела перед зеркалом Телкова. - Раз - и все! Мечта сбылась!"
Денежки потихоньку разлетались. Для полного комплекта не хватало машины. Прикинув наличность, Вера отправилась в автошколу.
Аномально ранние холода Телкова встретила с восторгом: наконец-то можно надеть шубу! Вряд ли кто носил такую вещь с большим наслаждением, чем она. Ласковые объятия,чувственные поцелуи, прерывистый от страсти шепот - источало невесомое тепло и струящийся блеск меховой сказки.
Это случилось в середине января на оживленном перекрестке у китайского ресторана. Лобовое столкновение. Пьяный водитель "камаза" отделался травмами, женщина, сидевшая за рулем легковушки, погибла. На месте аварии собралась толпа зевак.
- Поди, дети есть, - качали головами сердобольные пенсионерки, - вот горе-то какое!
- Да, попал мужик, - присвистнул спешащий мимо студент.
Спасатели извлекли несчастную из искореженного автомобиля. Тело в роскошной залитой кровью шубе отнесли к краю дороги и накрыли простыней. Худенькая девушка на обочине испуганно прижалась к высокому парню. Колкий ветер взметнул длинные пряди светлых волос.
- Зачем ты так? - укоризненно спросила она спутника.
- Я всего лишь исполнил желание. Тридцать лет, пять месяцев и восемь дней - ровно середина её жизни, - пожал плечами тот.
Карие глаза блеснули вишневым всполохом. На красивом надменном лице проступило искреннее недоумение.