|
Убить великого поэта - все равно что стереть с лица земли целую цивилизацию, лишить мир мощного культурного слоя. Представьте себе, что в расцвете творческих сил убивают Гомера, и мы лишены возможности познать культуру древнейшей Греции за тысячу лет до Рождества Христова. Или Шекспира убивают, и некому написать Гамлета и Короля Лира. Великого поэта никто заменить не может. Его душа вмещает всю Вселенную, он открывает нам тайны, прежде неведомые миру:
Выхожу один я на дорогу,
Сквозь туман кремнистый путь блестит.
Ночь тиха,пустыня внемлет Богу...
В небесах торжественно и чудно.
Спит Земля в сиянье голубом...
Что за пустыня среди гор Кавказа, где было написано это стихотворение? Откуда Лермонтов знал, что Земля - в сиянье голубом, - это ведь только из космоса можно увидеть? А он и видел из космоса. Шел один по кремнистому Млечному пути среди бескрайней пустыни Вселенной, которая внемлет Богу, то есть послушна Его воле, и потому пребывает в величавой гармонии, торжествующей красоте. Все это знала великая душа поэта. Судите сами о ее масштабах.
Это было одно из последних его стихотворений. Написано оно в начале июля 1841 года. Очевидно, что творческий потенциал Лермонтова не был исчерпан, наоборот, он только начинал свое восхождение к пророческому прозрению, к Богу. Его сбили на лету. Известно, что Пушкин написал свои самые зрелые произведения после тридцати лет. Лермонтов погиб, когда ему было двадцать восемь.
Великий поэт всегда еще и пророк. Ему от Бога дано с раннего детства ясно все и всех видеть, чувствовать то, что другие чувствовать не могут. Этот дар, этот талант, и радость, и великая боль. Поэт именно "не от мира сего", ему в миру прижиться трудно. Он в нем чужой. "Такой уж мальчик уродился", - говорила о своем странноватом для посторонних внуке его бабушка, Елизавета Алексеевна Арсеньева, урожденная Столыпина. Она любила его без памяти и одна всю жизнь старалась защитить. Но силы были слишком неравны.
В 1838 году поэт пишет:
Богаты мы, едва из колыбели,
Ошибками отцов и поздним их умом,
И жизнь уж нас томит, как ровный путь без цели,
Как пир на празднике чужом...
Что это за ошибки отцов, которые так мучили Лермонтова, лишали его душу гармонии, к которой он так стремился? Ошибки эти - предательство отцами веры предков, их отступничество от самого русского духа, служение масонскому братству на погибель России. Они еще пировали и праздновали в безумном ослеплении, некоторые из них, как Андрей Болконский и Пьер Безухов, даже искренне верили, что служат Отечеству и человечеству. Они заваривали кашу, которую нам, их потомкам, вовек не расхлебать,
А их лишенные корней сыновья, подобно Онегину и Печорину, уже томились в безысходной тоске и предчувствии катастрофы. Лермонтов все это видел, он, как никто другой, страдал от торжествующей пошлости и предательства, и потому даже не пророчествовал, а просто знал:
Настанет год, России черный год,
Когда царей корона упадет.
Сам он никогда в этом "братстве" не состоял,
что было почти невероятно в дворянских кругах того времени. Лермонтов открыто обличил это "общество" в своем стихотворении "Смерть поэта", написанном после гибели на дуэли Пушкина, тем самым подписав себе смертный приговор: "Надменные потомки известной подлостью прославленных отцов", - так он сказал о них. Какой это "известной подлостью"? В те времена все сразу поняли: их отцы и деды были так или иначе замешаны в заговорах против законных Государей, Петра III и Павла I, а они, их дети и внуки, приумножали совершенные предками подлости. Они представляли собой круги самого "высшего общества" того времени. Говорят, Лермонтова там "не принимали". Скорее всего потому, что он сам не хотел быть там принятым.
Вы, жадною толпой стоящие у трона...
Пред вами суд и правда - все молчи!
Но есть и Божий Суд наперсники разврата!
Такими он их видел. И ему слишком ясно было, что Пушкина довели до безумия распространением клеветы на его невинную жену. Месяцами глумились над самым дорогим, что было в земной жизни поэта, оскорбляли почти открыто в этом самом "высшем обществе". Читаешь последние письма Пушкина и видишь, что их писал человек, доведенный до крайности, до последней черты: "Не вынесла душа поэта позора мелочных обид...". За что убили Пушкина? Именно убили, потому что измученный, пребывавший последние дни в постоянном напряжении, несколько суток не спавший поэт неизбежно должен был промахнуться. А "его убийца хладнокровно навел удар, - спасенья нет. Пустое сердце бьется ровно, в руке не дрогнул пистолет." Ныне уже многим ясно, что Пушкина убили за то, что он отказался служить "братству", кроме
"звезды пленительного счастья" ничего для них не написал, а писал он в последние годы жизни православные и патриотические стихи и поэмы. Это ныне стихи почти никто не читает, а в XIX веке великие поэты формировали общественное мнение.
Кажется, один только Лермонтов в ту пору понял, что убийство Пушкина - трагедия страшная, открывающая собою число сатанинских жертвоприношений. Отныне свободы творчества в России уже не могло быть. Начался, как точно определил Достоевский, либеральный террор. Лермонтов не раздумывая, один, с отчаянной отвагой кинулся в битву. Он, поэт лирик, не мастер был писать воззвания.
Просто прокричал, что наболело, промолчать не мог. Стихотворение
"Смерть поэта" Михаил Юрьевич предварил эпиграфом:
"Отмщенье, Государь, отмщенье!
Паду к ногам твоим:
Будь справедлив и накажи убийцу!"
(Из трагедии "Венцеслава" Ротру)
Но кто-то передал Николаю I список стихотворения под заголовком "Воззвание к революции" и без эпиграфа. 18 февраля 1837 года Лермонтова арестовали. Царь приказал медику "посетить молодого человека и удостовериться, не помешан ли он?". Николай I и не догадывался, что новый заголовок стихотворению придумали как раз те, кто готовил революцию. Лермонтов же хотел, чтобы Царь, пока не поздно, обратил внимание на то, кто и зачем жадною толпою стоит у его трона. Николай I не защитил ни Пушкина, ни Лермонтова. А члены "общества" никогда не прощали тех, кто посмел выступить против них.
Лермонтов понимал, что жить ему осталось недолго. Он писал:
Настанет час кровавый,
И я паду, и хитрая вражда
С улыбкой очернит мой недоцветший гений...
Но я без страха жду довременный конец.
Давно пора мне мир увидеть новый...
Он верил в бессмертие души. И он знал, что после смерти на земле на него будут клеветать, о нем будут сочинять небылицы: "Укор невежд, укор людей души высокой не печалит; пускай шумит волна морей, утес гранитный не повалит..."
А что же Царь, к справедливому суду которого взывал поэт? Неужели он совсем ничего не видел и не понимал? Видимо, не понимал. Прозрел Николай I только во время Крымской войны, когда очевидно стало, что внешне могучая страна уже разложилась внутри. На всех ее ключевых постах были предатели, поставлявшие в армию негодное оружие и боеприпасы, тормозившие продвижение войск, отдававшие нелепые приказы во время сражений. Иначе как мы могли проиграть эту войну на своей территории заморским странам? "Братья" уже накинули сеть на беззаботно спавшую Россию. Голос поэта никого не разбудил. Жадная толпа, стоящая у трона русского Царя, невидимо для него служила Англии и Франции, а не России. Для революции уже тогда все было готово, кроме верного еще Царю русского православного народа.
Ожидая решения своей участи под арестом, Лермонтов писал: "И счастье я могу увидеть на земле, и в небесах я вижу Бога". Господь был с ним, и Он помог ему, приговоренному, достойно прожить эти последние четыре года своей жизни и написать свои лучшие произведения.
Царь приказал перевести Лермонтова из гусарского в драгунский полк и отправить на Кавказ, где шла война. Там поэт храбро воевал, но ни с кем близко не сходился, - почти как Печорин из "Героя нашего времени". Среди величественных гор Кавказа, на войне,
он чувствовал себя в большей безопасности, чем в Петербурге.
Через год ему разрешено было вернуться в Петербург. Высшее общество, которому поэт "бросил в лицо" свой гневный стих, зазывало его на свои балы и вечера. Девицы переписывали его стихи. Он был окружен каким-то слишком большим вниманием и скоро заскучал. Просился на Кавказ, но ему отказали.
В это время усердно искал его дружбы Александр Иванович Тургенев, "серый кардинал" петербургских масонов, один из организаторов травли Пушкина. Зачем Лермонтов стал с ним встречаться, ездить на приемы в иностранные посольства, где Тургенев был своим человеком? Не мог же Михаил Юрьевич не знать, что общение с ним таит в себе смертельную опасность? Знал, конечно. Но, вероятно, хотел смотреть опасности в лицо, как привык на войне. Вскоре во Французском посольстве он встретил своего "Дантеса". Это был сын французского посла Барант, откровенно искавший с ним ссоры, якобы по той причине, что Лермонтов в своем стихотворении "Смерть поэта" оскорбил всю французскую нацию. Однажды он при большом стечении народа сказал, зная что в России дуэли запрещены законом:
- Если бы я был в своем отечестве, то знал бы, как кончить это дело.
- В России следуют правилам чести так же строго, как и везде, - ответил Лермонтов. - И мы меньше других позволяем оскорблять себя безнаказанно.
Барант вызвал поэта на дуэль. 18 февраля 1840-го года Михаил Юрьевич со своим секундантом Столыпиным поехал на поединок с французом к Черной речке, как Пушкин. Сначала сражались в глубоком снегу на рапирах, - так пожелал Барант, - потом стрелялись.
Барант выстрелил первым и промахнулся. Лермонтов выстрелил в воздух.
Последствия дуэли: француз не был наказан, а Михаил Юрьевич был арестован. Бенкендорф, начальник III отделения, даже требовал, чтобы Лермонтов извинился перед Барантом, так как оскорбил его, выстрелив в воздух. Но Царь и Военный суд оправдали поэта, установив, что "он вышел на дуэль не по личному неудовольствию, но более из желания поддержать честь русского офицера".
Николай I повелел перевести Лермонтова в пехотный полк и отправить на Кавказ. По дороге в действующую армию поэт останавливается в Москве и здесь наконец находит истинных друзей - славянофилов Хомякова и Самарина. Когда Лермонтов уехал из Москвы, Хомяков написал Языкову: "Боюсь, не убили бы его..."
Поэта вполне могли убить и в бою. Его отряд воевал в Северном Дагестане, которому угрожал Шамиль. Лермонтов участвовал во многих боях, удивляя даже бывалых солдат своею храбростью. Казалось, в Петербурге и Москве его забыли. В начале лета 1841 года Лермонтов вдруг стал собираться в Пятигорск. Получил свидетельство от знакомого врача, что нуждается в лечении водами. Уговорил ехать с ним Столыпина, который, как его секундант на дуэли с Барантом, тоже был сослан на Кавказ.
В Пятигорске Лермонтова уже поджидал его будущий убийца, Мартынов. В Москве он попал в некую нехорошую историю. Пришлось выйти в отставку. "Братья" замяли его дело, но, вероятно, во избежании дальнейших неприятностей он должен был выполнить некое "задание". Чем выманили Лермонтова из действующей армии в Пятигорск, - совершенно непонятно, но Столыпин свидетельствует, что поэт стремился туда, преодолевая все преграды.
Приехав в Пятигорск, Лермонтов и Столыпин сняли домик у подножья горы Машук. Здесь поэт много писал ночами напролет. Днем совершал одинокие прогулки. Во время одной из них к нему присоединился мало знакомый Михаилу Юрьевичу юнкер Павел Гвоздев. И Лермонтов вдруг сказал ему: "Чувствую, что очень мало мне осталось жить." Вспоминают, что в эти последние дни его жизни никто не смел смотреть ему в глаза. Даже Столыпин с ним почти не разговаривал.
13 июля вечером они приехали к Верзилиным, где собралось большое общество. Был здесь и Мартынов в черкеске и с невероятно большим кинжалом. На самом деле он был светский юноша и одеваться умел, чувство меры у него было.. Зачем он оделся так нелепо, "под Грушницкого"? Знал, что Лермонтов не выдержит и какую-нибудь остроту на его счет скажет? Михаил Юрьевич, взглянув на него, тихо отметил: "Горец с большим кинжалом". Мартынов, сверкая глазами, тут же подошел к нему, изображая глубокое оскорбление, и сказал: "Сколько раз я просил вас оставить свои шутки при дамах!"
Последовал вызов на дуэль.
Рано утром 15 июля Лермонтов приехал к месту дуэли на склоне горы Машук. Началачь гроза. Поэт громко заявил, это слышали все секунданты, что он стрелять не будет. В такой ситуации Мартынов должен был или отказаться от дуэли или прямо согласиться стать убийцей. И он согласился.
- Сходитесь, - крикнул секундант Мартынова.
Лермонтов остался неподвижен и поднял пистолет дулом вверх. Мартынов быстрыми шагами подошел к барьеру и выстрелил. Лермонтов упал. Так вот просто убили великого русского поэта.
Убийцу посадили в Киевскую крепость на гауптвахту на три месяца. Вот и все ему наказание на Земле. "В свете" его принимали и оправдывали тем, что этот дерзкий, несносный Лермонтов кого угодно мог привести в ярость. Так судят и многие современные литературоведы и биографы. "Но есть и Божий Суд..."
В те времена закон приравнивал убитого на дуэли к самоубийце, и он лишался христианского погребения. Но в случае с Лермонтовым Православная Церковь судила иначе. Церковный суд признал его невинно убиенным. Михаила Юрьевича торжественно отпевали в храме. На его похоронах был весь Пятигорск, а также офицеры всех полков, в которых служил Лермонтов. Тело поэта было погребено на склоне горы Машук. Позднее Елизавета Алексеевна перезахоронила его в фамильном склепе в Тарханах.
В качестве постскриптума: кто-нибудь заметил, что первой в самом начале перестройки вдруг почему-то, нас не спросив, переименовали станцию метро "Лермонтовская" в какие-то "Красные ворота"? Их даже построили, не поленились. Стоит незыблемо станция "Войковская", а вот "Лермонтовской" уже нет. Видно, кто-то не любит Михаила Юрьевича до сих пор.
|
|