В областном центре, что примерно в ста километрах от села Зелёное, в кабинете встретились Аполлон Григорьевич, губернатор N-ской области, и Николай Семенович, его секретарь. Николай Семёнович начал разговор:
-а... вы знаете, дорогой Аполлон Григорьевич, у нас есть проблема. Мы... то есть область, перечислила фирме "Дороги России" пятьдесят миллиардов рублей для строительства дороги и моста. Но... все эти деньги переведены в оффшор.
-Да-а-а... - сказал Аполлон Григорьевич - я знаю - "Дороги России" это фирма Андрюши.
Тут надо заметить, что Андрюша это сын Аполлона Григорьевича.
-Да-а... - продолжил губернатор - тут у нас есть... ситуация. Я сначала разозлился на Андрюшу, подумал, что подставил он нас - подставил отца, да и с областью плохо поступил. Но подумав, решил, что Андрюшу можно понять. У всех его друзей уже есть замки во Франции. А Андрюша уже ждет три, или четыре года - ну сколько можно ждать. Ну и, в конце концов, не выдержал парень - с кем не бывает.
-Да - согласился Николай Семенович - Андрюшу можно понять. Но нам как-то надо объяснить исчезновение денег. Если б он хоть какую-то часть вложил в строительство. Но строительство даже не начато. Ну и вот... я прорабатываю несколько решений. Есть у меня пара идей, как мы сможем решить эту ситуацию.
-Ты знаешь - прервал Аполлон Григорьевич - Андрюшу можно понять... и потом Андрюша приносит такую пользу области и стране. Пусть, конечно, это дорого, но посмотри: когда он приезжает, он встречается тут с людьми, говорит с ними, учит их. Он серьезно поднимает культурный и нравственный уровень области - да что области, всей страны! Люди начинают понимать, как жить прогрессивнее, как делать вещи лучше. Как быть такими... ну, как в Европе, что ли.
На что Николай Семёнович заметил, что может быть в следующий раз, когда Андрюша приедет, ему стоит чуть-чуть меньше учить, а то в последний приезд Андрюши на него поступило восемь заявлений об изнасиловании, и замять дело оказалось довольно трудно, так как четыре заявления поступили от несовершеннолетних, и одна девушка оказалась в больнице в реанимации после того, как Андрюша обучал её культуре.
На это Аполлон Григорьевич возразил, что не стоит воспринимать всё так буквально, и что, может быть, девушки просто не поняли стиля, в котором Андрюша их учил, потому что Андрюша - очень передовой молодой человек и дотянуться до уровня Андрюши может быть трудно. И опять же, не стоит всё понимать буквально потому, что американцам, например, так выгодно оговорить Андрюшу - что вот как тут поймешь, правда то, что сказали девушки, или они оговорили Андрюшу, чтобы им... как-бы... да...
Тут Николай Семёнович вернулся к теме разговора и повторил, что у него есть пара идей, как можно решить вопрос с пятьюдесятью миллиардами рублей. И он сообщил, что отправил в село Зелёное пару журналистов. Что там произошло, в Зелёном - очень трудно понять. Но, по слухам, туда вторглась банда и был большой бой. И Николай Семёнович думает что, может быть, эта же банда украла и сожгла материалы, выделенные для постройки моста и дороги. И, таким образом, может быть, можно будет списать на них. Но Николай Семёнович еще не готов доложить Аполлону Григорьевичу детали, он ждет возвращения журналистов.
Тут Аполлон Григорьевич спросил Николая Семёновича:
-слушай, Николай, а что это там за счета, да ещё какие-то каракули выложил ты мне на стол - что это такое-то?
-Ага... Аполлон Григорьевич, это немножко сложно. Я, в общем-то, организовал несколько счетов, которые очень трудно проследить. То есть, вы можете доказать, что вы хозяин счёта. Но если кто-то попробует привязать вас к этому счёту, чтобы обвинить в чём-то, это будет очень трудно сделать. И с одного из этих счетов я отправил денежную помощь Алексею Навальному.
Аполлон Григорьевич оказался просто шокирован. Он сделать глубокий вдох и вопросил:
-Николай, ты что... ты что - выпил?
На что Николай Семёнович спокойно ответил:
-Послушай, Аполлон Григорьевич, мы же с тобой обо всём договорились.
-Ах... ах, да. Это слово-то - кант... кант...
-Да - помог Николай Семёнович - английское слово, континженси (contingency). Да, если дела здесь будут развиваться так же, как они развиваются сейчас, то возможно, что придется уезжать на Запад. Кремль потребует вашей выдачи - он обвинит вас во всех тяжких грехах. И вам придется доказать Западу, что у вас есть политический мотив. И с помощью этих счетов мы сможем доказать, что вы поддерживали в России Навального и других оппозиционеров. И что вы вообще - отец русской демократии, ха-ха! -Засмеялся Николаевич Семёнович.
Аполлон Григорьевич согласился:
-Да-да, извини, Николай, я забыл абсолютно. Да-да, ты прав, так и надо - континженси...
Но вдруг губернатор обеспокоился:
-Но хорошо ли мы покрыты? Ты ведь не только Навальному деньги отправил?
-Конечно, Аполлон Григорьевич, я давал деньги не только Навальному. Например, ещё активистам...
-Каким активистам?
-Ну, дома которых вы приказали сжечь.
-Континженси... -вернулся в прерванному размышлению губернатор- такое слово, которого в русском языке даже и нет... Может, мы так плохо и живем, что у нас какие-то понятия целиком отсутствуют. А еще я думаю, что во многом виноваты женщины: ведь от какого женщина родит - такой и родится. Это она выбирает, какое население у нас в стране будет. И посмотри, от кого у нас рожают женщины - от алкашей, воров, всякой мелкой сволочи. У нас же есть Андрюша... Нет, чтобы женщины просто рожали от Андрюши - тогда бы наша область... она преобразилась бы в момент!
-Да - согласился Николай Семёнович - это, как бы... хорошая идея. Может быть, как-то подсказать женщинам - что рожать надо от Андрюши, да...
-А насчёт Навального - продолжил Аполлон Григорьевич - я двумя руками за Навального, когда он борется с жуликами и бандитами. Я только против Навального, когда он мешает таким ребятам, как Андрюша восстанавливать страну. А так Навальный, он вообще-то молодец. Правильно он на этого Пескова наехал. Ты представляешь, у этого мудозвона часы за два миллиона долларов! Ты представляешь, какой ущерб стране! Мне обидно! Эти сволочи - они из Кремля общак сделали, а из страны - воровайку. Ты знаешь, да будь у меня возможность, я бы всю эту кремлядь - своими руками бы задушил.
Николай Семёнович отозвался:
-Аполлон Григорьевич, вы говорите всё абсолютно правильно. Но я должен исправить небольшую техническую деталь: у Пескова часы за шестьсот тысяч долларов. Это ваши часы стоят два миллиона долларов.
На что Аполлон Григорьевич раздражённо бросил:
-послушай, Николай Семёнович, ну ты понимаешь, даже если этот Песков шестьсот тысяч украл - это всё равно много... если каждый, понимаешь, по шестьсот тысяч... ты представляешь, что со страной будет?! Мне больно за это! А что про мои часы - ты же понимаешь, мне такие часы вообще не нужны, я для Родины бы и бесплатно работал. Но я встречаюсь с инвесторами, мне по должности приходится носить. Я ненавижу и часы, и машины, и всё, что приходится... я в одних трусах бы ходил на работу - лишь бы пользу Родине принести. Мне ничего не надо - мне бы только, чтобы страна наша... цвела!
. . .
Иван Кривой перестал работать. Работа стала для него как-то не интересна. Всё своё время проводил Иван на автобусной остановке. Одет он был в тот самый, забрызганный кровью, ватник.
Иван, надо заметить, понял, что засохшая кровь оказывает волнующее воздействие на людей. Поэтому в том же самом ватнике зарезал он ещё и поросёнка, и зарезал его нарочито небрежно.
Так вот, одет был Иван в ватник, покрытый засохшими брызгами крови, а поверх надел Иван жёлтый галстук, найденный в вещах погибших. Иван стал кем-то, вроде местной знаменитости, или чем-то, вроде местной достопримечательности. То и дело приезжали жители соседних мест, услышать о Великой победе.
Надо отметить, что многодневная тренировка Ивана с вилами дала впечатляющие результаты. Жестикулируя вилами, он создавал образы, дополнявшие его достаточно скудную и безвкусную речь. Остриё вил то подымалось, то опускалось, сопровождая речь Ивана. Оно, опускаясь, смотрело на землю, когда Иван говорил что-нибудь вроде:
-ну, мы же никому вреда не желаем...
Либо вилы вздирались вверх, когда Иван заявлял что-то вроде:
- но и вершка своей земли не отдадим!
Или:
- заколем подлого кобеля, нахер! А то бегает вокруг, да норовит на кого-нибудь вскочить!
В особо острых моментах Иван бил слушателя загнутой частью вил в грудь. Делая так, Иван знал, он не поранит слушателя. Но это давало последнему поразительное ощущение участия в событии. И если в первый раз, когда Иван давал своё представление, его рассказ казался неуверенным, а речь была косной, то после недели тренировки всё это было уже очень убедительным.
Деревенские ребятишки, которых дядя Иван спас от рабства, а то и хуже, начали подражать дяде Ивану, и стоя позади него, повторяли все его движения. Кто постарше, приходили на представление с настоящими вилами, а кто помладше, смастерили себе деревянные трезубцы.
Теперь Иван был как-бы солист, выступающий во главе своей группы. Позади Ивана обступала его команда, состоящая из героев-мужиков и присоединившихся к ним ребятишек, синхронно повторявших за героем села великую повесть вил.
. . .
Эх, вот она, загадочная черта людская: не может человек долго бояться - а уж ребёнок тем более. Пистолет, ножик, граната - вот они, игрушки ребятёнков. И если сначала новость о том, что девчат забьют на шкурку, вызвала ужас, то чрез день-другой ужас перерос в игру. Девчата и мальчишки, авторучками и фломастерами, стали рисовать на своих телах выкройки сумочек, кошельков, перчаток. А мальчишки даже придумали выкройку кобуры пистолета.
Вася Сазонов, отец которого когда-то сидел, перещеголял всех: папа сделал ему настоящую наколку - наколку выкройки чехла для ножа. Качество картинки было убедительным. Ребята завидовали Васе и пытались как-то угодить его отцу, чтобы получить такую же наколку в подарок.
. . .
Иван Кривой заканчивал очередное представление, когда вдруг у остановки затормозила чуток потрёпанная тойота Камри и из машины вышли два не очень молодых человека. Одеты они были и гораздо лучше, чем в деревне, и более щеголевато, чем в Москве.
-"Из областного центра, должно быть" - подумал Иван.
Приехавшие подошли к нему и представились:
-Александр Бровкин и Пётр Коровкин. Журналисты газеты "Путь N-ской области".
Журналисты сообщили, что приехали собрать материал о происшествии в селе. Об этом происшествии, мол, ходит столько слухов в области: кто говорит про НАТО, кто говорит про фашистов, а кто говорит про уголовников, сбежавших из тюрьмы.
Иван выслушал приехавших и послал детишек сообщить новость односельчанам. На остановку мигом сбежалась вся ребятня, что ещё не толклась тут до прибытия журналистов.
Приехавшие заметили рисунки на детских телах.
-Народное творчество? -Спросили они.
-Да не-е-ет... -Ответил Иван. -НАТОвцы сдирали кожу на сувениры и рисовали заранее изделия, которые можно из этой кожи сделать. Так сказать... оптимизировали. Узнавали заранее, с кого на что драть.
Журналисты не поверили такой жути и с усмешкой переглянулись. Тут к остановке подошла Полина Кривая и молча протянула журналистам книгу.
-Что это? -Спросил Пётр Коровкин.
-А это список того, что те гады успели натворить, пока наши мужики их не перекололи.
И тут Полина показала на двух тяжело искалеченных женщин, у которых челюсти повисли набок.
-Вот видите - золотые зубы падлам понадобились.
Потом Полина показала на других женщин и сказала, мол этим повезло чуть больше - их просто побили.
Бровкин и Коровкин оказались окружены целой толпой серьёзно покалеченных женщин и детей с эскизами на телах.
-Глядь -шепнул Пётр Александру,- а я-то думал, что Москва перегибает с пропагандой... а это ведь - смотри, как в ту войну, как в музеях про концлагеря!
Александр в ответ шепнул, мол это материал века. И сказал, что надо ничего не испортить интерпретацией - тут каждая деталь говорит сама за себя.
. . .
Аполлон Григорьевич и Николай Семёнович встретились снова и обсудили ситуацию.
-Ну... что там? -Спросил Аполлон Григорьевич.
Николай Семёнович сказал, что он уже получил звонок от отправившихся в Зелёное журналистов. И материал подходит - проблема будет решена.
Аполлон Григорьевич заинтересовался:
-Так что же там произошло? Что же всё-таки?
На что Николай Семёнович ответил:
-Аполлон Григорьевич, ну какая разница? Ты же знаешь - деревня всегда была грязью и говном... А, зачем я повторяюсь - деревня всегда была говном. Мужики напивались и видели чёртиков. Но с чёртиками они как-то дружили. А после того, как мужиков в деревне обработали пропагандой -про бандеровцев, про войну, про то, да сё, про НАТО,- мужики теперь напиваются, и видят фашистов. С фашистами мужики подружиться как-то не могут, поэтому хватаются либо за топоры, либо за вилы. Поэтому, если раньше деревня была просто говно, то теперь деревня это - говно и кровь.
А что там конкретно произошло - да кого это волнует... Убили кого-то... Но, история страшная: с кого-то там кожу сдирали на сумочки, какой-то там Холм Боевой Славы, кого-то закололи... Ну, в общем, деревня как была деревней, так и осталась.
Но тут Николай Семёнович продолжил:
-мне, Аполлон Григорьевич, нужно кое-что тебе рассказать. Я тут в Москве недавно был. Встречался с Василием Пекуновым - это мой одноклассник, работает сейчас в администрации президента. Василий - приятный парень и мой большой друг. И он кое-что мне поведал под большим секретом.
-Ну-у-у - заинтересовался Аполлон Григорьевич, - и что же?
-Ну, в общем слушай: Василий показал мне папку. Я должен тебе сказать, что выглядела эта папочка очень серьёзно. Наверху стоял гриф "совершенно секретно". Папка была прошита нитками. И эти нитки на изнанке были запечатаны - чтобы нельзя было изъять страницы. Все страницы были пронумерованы. Куча всяких штампиков "входящий" и "исходящий". Ну, в общем это - доклад Федеральной службы безопасности. Перехват совершенно секретных переговоров Обамы и Меркель через вербовку высокопоставленного агента в окружении Барака Обамы.
-Ого-о-о -засмеялся Аполлон Григорьевич,- круто!
-В этой папке, которую я прочитал -продолжил Николай Семёнович- записан, пофразово, разговор Обамы и Меркель. Обама жалуется Меркель, что из-за Пучина он попал в нехорошее положение. Пучин ездит на коне с голым торсом, показывая всему миру свои мышцы. На этом фоне Обама, судя по докладу- предстаёт перед своими избирателями в слабом виде. Типа, Пучин, он сильный и всё может, а Обама стесняется показать свою часть выше пояса. И Обама не нашёл ничего лучше, как попробовать ответить Пучину в том же духе. Обама заказал пони -сразу сесть на коня он испугался, в чём он признался Меркель- и пытался ездить на пони на задней лужайке Белого дома. Но он упал с пони и больно ударил ногу. И теперь он серьёзно ненавидит Пучина, за то что тот поставил его в такое неловкое, да и более сказать - болезненное положение. И поэтому теперь он не поедет на встречу с Пучиным - чтобы хоть как-нибудь насолить этому мерзавцу, который постоянно унижает его своим голым торсом.
Меркель утешала Обаму - мол, не сразу это приходит, ты попробуй поездить несколько раз в неделю - через пару месяцев тебе станет легче, достичь такого уровня, как достиг Пучин, не получается сходу и наскоком - ты должен потихонечку работать и совершенствоваться.
Аполлон Григорьевич заметил:
-должен тебе сказать, что этот Обама, он очень честный и смелый парень. Вот я бы никогда не рассказал жене такую историю - я бы, наверное, просто утаил... а Обама очень прям - он не боится признаться в своих просчётах... Я должен тебе сказать, Николай Семёнович, что я, честно говоря, очень впечатлён им.
Аполлон Григорьевич вдруг про себя отметил, что слушая разговор Обамы и Меркель, он почему-то подумал себе и о жене. И тут мысль пронеслась через сознание Аполлона Григорьевича:
-"Любовники!"
-"У Обамы и Меркель - роман!"
Аполлон Григорьевич на секунду перестал дышать. Он понял, что только что стал обладателем очень серьёзной тайны.
Осознание своего проникновения в тайну эпохи, становления своего рода посвящённым, глубоко взволновало Аполлона Григорьевича.
Кроме того, Аполлон Григорьевич понял, что Меркель - старшая в отношениях с Обамой. Что она выступает в роли мужа. А Обама, он более слабый и выступает в роли, скорее жены. И Аполлон Григорьевич решил, что обладая такой информацией, он может стать решателем... решалой мирового масштаба. Да что там, решалой. Аполлон Григорьевич может стать вершителем... вершалой мирового масштаба.
Если он правильно сыграет этой информацией, Обама и Меркель могут подарить ему не то, что замок - они могут подарить ему всю эту суку-Францию.
И Аполлон Григорьевич представил себя едущим по своему огромному французскому поместью. И на этом огромном поле работают француженки, очень аккуратно одетые, с белыми чепчиками на головах. И он, Аполлон Григорьевич, щедро раздаёт этим француженкам тумаки и пинки, покрикивая на них: работайте дуры, если не хотите жить так, как в рашке-парашке!
Но тут Аполлон Григорьевич поймал себя на мысли, что у него нет никаких плохих чувств к француженкам, и на самом деле он сублимирует: зол Аполлон Григорьевич был на Андрюшу.
Дело в том, что Андрюша не уважал отца. Он часто рассказывал Аполлону Григорьевичу, как другие губернаторы -например Пантилий, губернатор богатого нефтеносного района,- дают своим сыновьям один миллиард долларов в месяц для того, чтоб те могли жить по-полной.
А Аполлон Григорьевич - да, Аполлон Григорьевич дал сыну контракт на пятьдесят миллиардов рублей, но это случилось один раз за несколько лет. В общем, Андрюша считал Аполлона Григорьевича неудачником и понимал, что из-за этого и сам находится в плохом положении. Но Андрюша говорил, что всё-равно любит отца, хотя тот и не может дать ему того, что дают своим детям другие отцы-губернаторы.
Тут надо отметить, что N-ская губерния, которой руководил Аполлон Григорьевич, была дотационным регионом. И Аполлону Григорьевичу, вместе с секретарём Николаем Семёновичем, приходилось работать не покладая рук, чтоб получить хоть какие-то копейки из бюджета. Однако Андрюша совершенно не понимал, что отцу и так приходится трудно. И что отец не может предоставить сыну такие блага, какие предоставлял своему сыну, например Пантилий, губернатор нефтеносного района.
Тут Аполлон Григорьевич почувствовал, что француженки стали трясти его за плечо. И он закричал:
-прочь! Не трогайте!
Но очнувшись, понял, что это Николай Семёнович трясёт его за плечо, выпытывая, всё ли с Аполлоном Григорьевичем в порядке. И он проговорил:
-Николай... Слушая твой рассказ, я всё понял. У нас в руках козырная карта!
Николай Семёнович засмеялся:
-да, не понять трудно! Разведка, как и всё остальное, разложилась. И Пучину гонят просто говно. То, что я тебе по-памяти прочитал, это никакой не перехват. Просто какой-то резидент российской разведки в Берлине написал некий художественный рассказ, потом это заверил резидент российской разведки в Гамбурге, и они просто продали бюджету "источник", на который они якобы потратили два миллиона долларов. Или что-то вроде того.
-Разведка стала воровать ещё больше, чем все остальные.
Аполлон Григорьевич сначала хотел рассказать свой короткий сон. Но теперь понял, что будет выглядеть глупым в глазах секретаря. И он понимал, что секретарь, скорее всего, прав, говоря, что разведка ворует и посылает Пучину фальшивые отчёты.
-"А как иначе может быть? Коли все в стране воруют, то куды ж деться... куды ж деться?"
Николай Семёнович продолжил рассказ:
-ты знаешь, Аполлон Григорьевич, очень трудно наслаждаться секретом, если этим секретом никому нельзя похвастаться. И мой одноклассник, под клятвой, что я никогда ничего никому не скажу, показал мне ещё одну вещь.
Эта система называется "Зоркий глаз". Это боевая система государственной важности. О её существовании знают только пять человек в Кремле. Система "Зоркий глаз" позволяет перехват сообщений Обамы, Меркель и генсека НАТО - в реальном времени.
-Да-а-а?! -Удивился Аполлон Григорьевич. -Это даёт нашей стране серьёзное преимущество!
-Да -согласился Николай Семёнович,- система выглядит очень круто. Её терминал находится в специальной комнате в Кремле. Естественно, перед комнатой стоит охрана. Причём охрана стоит круглосуточно. Внутри комнаты дежурят военные. Причём военные-женщины.
-Я должен тебе сказать, что в женщинах, одетых в военную форму, есть что-то очень-очень привлекательное. А эти женщины были специально отобраны. Я признаюсь тебе, что не выдержал и попробовал пригласить одну из них провести вместе вечер... Но она даже не стала со мной разговаривать... Мне сказали, что офицеры, работающие в этой комнате, не говорят в служебное время на посторонние темы. Я даже в этот момент пожалел, что у меня нет никакого военного чина. Что я не полковник и не могу просто отдать приказ этой девушке...
Но, я отвлёкся. Я тоже подумал, что "Зоркий глаз" - очень серьёзная система. Но, у меня была возможность взглянуть на терминал, где я смог прочесть одно из сообщений Обамы.
-Аполлон Григорьевич... я прочитал всего одно предложение человека под ником Обама... и я понял всё, когда его прочитал.
-Николай Семёнович, что же ты понял?!
-Аполлон Григорьевич, человек, на английском языке писавший под ником Обама, в одном предложении сделал две ошибки - одну грамматическую, одну орфографическую.
Аполлон Григорьевич удивился:
-Д-да, ну, многие считают, что Обама не очень умён.
На что Николай Семёнович ответил:
-Аполлон Григорьевич, я не могу тебе многого сказать про Обаму, я никогда его не изучал. Но одну вещь, в которой я полностью и совершенно уверен, я могу утверждать: президент Обама, на английском языке, пишет без ошибок.
Тот, кто писал в системе "Зоркий глаз" под ником Обама, является двоечником, которого где-то посадили создавать псевдо-переписку. Другими словами - они просто воруют. Нет никакого "Зоркого глаза", способного в реальном времени перехватить сообщения Обамы. Они просто гонят туфту и получают на этом деньги. Где-то сидят два двоечника - один под ником Обама, второй под ником Меркель, и они гонят по проводам дерьмо, которое читает Владимир Пучин.
На что Аполлон Григорьевич возразил:
-Ну, сразу уж так - двоечники?
На что Николай Семёнович поправил себя:
-Хорошо, может не двоечники. Давай охарактеризуем их так: люди, которые в одном английском предложении делают две ошибки. Но в этом -Николай Семёнович внезапно стал очень серьёзным- есть огромная опасность. Подумай об этом: для людей, стоящих за системой "Зоркий глаз", очень выгодно эскалировать ситуацию. Потому что, чем серьёзнее становится ситуация для России, тем больше денег согласна Россия платить за такие системы, как "Зоркий глаз", или "Верный нос".
-Ве-верный нос? -Переспросил Аполлон Григорьевич.
Николай Семёнович ответил, что он точно не знает, сколько денег идёт на "Зоркий глаз". Но на "Зоркий глаз" и подобное дерьмо, что является дикой смесью воровства и мракобесия, идут десятки миллиардов долларов. И Аполлон Григорьевич сам может получить точную сумму, просто набрав в своём смартфоне фразу "закрытая часть российского бюджета".
И опасность здесь заключается в том, что у непонятно кем контролируемого участника, пишущего под ником Обама, есть возможность влиять на президента ядерной страны.
И когда американцы снимают фильм про SkyNet, где SkyNet является каким-то роботом, они не понимают, что SkyNet это не робот - SkyNet это дерьмо, которое называется "Зоркий глаз", где какой-то пэтэушник может совершенно спокойно убедить президента ядерной страны в том, что другая страна хочет на него напасть - просто для того, чтоб ему в следующем месяце выплатили зарплату.
-Да, Николай Семёнович -вставил губернатор,- я раньше не мог понять почему, когда Пучин встречается с лидерами мировых держав, у него надменно-самодовольное выражение лица притом, что ситуация складывается против него. Я думал он сумасшедший. Но теперь я понял: Пучин думает, что у него в руках все козырные карты, и считает враждебных лидеров заранее проигравшими. "Зоркий глаз" позволяет ему чувствовать себя над ситуацией.
Николай Семёнович продолжил:
-системы "Зоркий глаз", "Меткий нос"... или "Верный нос" - это полнейшее дерьмо. Но это дерьмо может принести нам пользу. Аполлон Григорьевич, через день или два в нашей региональной газете выйдет статья о вторжении НАТО-бандитов в село Зелёное. Мы, естественно, можем приложить эту статью к нашему отчёту и объяснить, что бандиты не только уничтожили село Зелёное, но они также уничтожили строительство моста, строительство дороги... В общем, списать пятьдесят миллиардов рублей на вторжение... хер знает кого. Но, в этом случае, это и будет конец истории.
Аполлон Григорьевич спросил:
-но мы же просто и хотим закончить эту историю? Мы попали в трудное положение, мы вывернулись - и всё хорошо.
На что Николай Семёнович сказал:
-послушай, Аполлон Григорьевич. Ты понимаешь, если мы убедим президента в том, что на нашу область напало НАТО, а мы дали НАТО отпор, но в бою с НАТО потеряли большое количество ресурсов, то мы сможем получить, ну, минимум сто миллиардов помощи от государства.
Аполлон Григорьевич схватился за голову:
-сто миллиардов! Николай Семёныч, ты - голова!.. Ну так, что же делать будем?
Николай Семёнович ответил:
-ну, Аполлон Григорьевич, ты же не думал, что я тебе рассказываю про этот "Меткий нос" просто так. Я собираюсь сегодня же отправить материалы, которые привезли журналисты, моему однокласснику. С просьбой посмотреть, нет ли у него какой-либо информации о том, что в НАТО думают по этому поводу.
Другими словами, вот чего я думаю: у всех этих людей, которые продают Пучину полнейшее дерьмо и маразм, огромная проблема с тем, чтобы сочинить истории, которые легко проверить. Поэтому они и пишут ему про голый торс - потому что у такой информации не может быть прямого подтверждения. Но они никогда не могут сообщить ему, что такая-то ракета выйдет к такому-то квадрату в такой-то час - потому что если это не будет происходить в действительности, они, как источник информации, утратят доверие.
А здесь у разведчиков появляется уникальная возможность: у них заранее есть информация, которая появится в региональной газете - и они могут фантазировать, как они хотят, находясь в том выгодном положении, когда их информация будет подтверждена внутренним источником. Поэтому я думаю, что они схватятся за эту возможность. И Пучин получит отчёт о том, как НАТО потеряло своих лучших бойцов в N-ской губернии, которые планировали начать оттуда наступление на Москву!
И тут Николай Семёнович расхохотался! А Аполлон Григорьевич тоже пришёл в прекрасное расположение духа. Он сказал:
-да-да, конечно отправь, в этом есть смысл.
Николай Семёнович ответил, что он конечно это сделает, и они просто подождут месяц. Если за месяц из Кремля не поступит никаких сведений, то они подадут обычный формальный отчёт. А если эта штука зацепит Кремль, и Кремль позвонит, то это будет возможность получить серьёзную государственную помощь на восстановление региона.
И мужчины весело рассмеялись.
Тут Аполлон Григорьевич заметил, что Андрюша будет очень рад услышать новость о том, что региону дали деньги. Но тут же добавил, мол в этот раз мы будем с Андрюшей гораздо жёстче. Потому что в прошлый раз - надо честно сказать - Андрюша нас подвёл. И в этот раз мы будем давать деньги Андрюше по частям.
-Я вот что думаю, Аполлон Григорьевич - что пятьдесят процентов мы дадим Андрюше по приезду...
Николай Семёнович произнёс это с суровым лицом и очень суровым голосом. Аполлон Григорьевич, может и не согласился с цифрой "50%", но ему понравился твёрдый подход к Андрюше. Потому что Аполлон Григорьевич понял, что сын немного распустился без строгого отцовского надзора.
-Да, я согласен, мы подойдём строго.
-Так вот - снова с мёртвым выражением лица и суровым голосом повторил Николай Семёнович - пятьдесят процентов Андрюша получит по приезду...
Но тут Николай Семёнович уже не выдержал и расхохотался:
-А пятьдесят процентов - по отъезду!
И оба мужика залились весёлым смехом - ха-ха-ха!
Но тут Николай Семёнович вновь стал серьёзным:
-слушай, Аполлон Григорьевич, во всей нашей истории есть одно слабое место. Ты понимаешь, я точно не разобрался, что произошло в Зелёном - я не стал в это глубоко вникать. Знаешь, как говорят: у каждого деревенского мужика есть жопа и эта жопа плохо пахнет. Но там эти мужички соорудили какой-то курган, или какой-то Холм боевой славы над телами тех, кого они закололи. И, ты знаешь, если нам дадут государственную помощь, то сосед-губернатор - он от зависти зубами этот холм разроет, чтобы показать, что какое-то дерьмище случилось. Нам как-то надо либо этот холм вывезти, либо тела убрать... но как-то сделать так, чтобы ни одна сволочь не смогла этот холм раскопать и сунуть нам... понимаешь... в лица это дело.
Тут Аполлон Григорьевич улыбнулся и сказал:
-ты знаешь, Николай Семёнович, мне точно известно, что делать с этим - у меня есть опыт.
Николай Семёнович удивился:
-какой опыт?
-Ты знаешь, когда я ещё не был губернатором, а работал в бизнесе, у меня такая история приключилась, что один наглец из соседней области, приехав, решил открыть магазин прямо перед моим магазином. Ну, не прямо, в километре - но ты, понимаешь... Но я уже тогда думал за весь народ, за область. И я понимал, что тот негодяй будет продавать некачественные продукты, и что я должен с этим справиться, чтобы помочь народу. Вот... Но справиться с тем мерзавцем было очень трудно. Потому что наехать не получилось -у него была крыша,- а договориться тоже.
И тогда Галина, что работала в соседнем Историческом музее, помогла. И я с тех пор с Галиной очень подружился и сотрудничаю. Так вот, мы этому бандюгану в котлован насыпали десять мешков человеческих костей. Галина приехала с комиссией и объявила, что территория, на которой тот мерзавец собирался построить свой магазин - это военное кладбище. Оно каким-то образом не было зарегистрировано, но Галина нашла документы, говорящие о том, что там произошло массовое захоронение, и теперь всё будет приведено в порядок: территория объявлена захоронением и никакие стройки в радиусе ста метров невозможны.
В общем, мерзавец, пытавшийся построить там гастроном, убежал с поджатым хвостом, да ещё спасибо сказал за то, что мы его не посадили за осквернение памяти наших погибших бойцов.
Николай Семёнович, с интересом выслушав Аполлона Григорьевича, поинтересовался:
-послушай, а кости-то откуда?
На что Аполлон Григорьевич усмехнулся:
-ты же видел огромные братские могилы на въезде в город? Вот, я послал туда пацанов, и они немножко заняли там... костей. Ты знаешь, как в песне: "наши мёртвые нас не оставят в беде, наши мёртвые - как часовые"...
Причём, ты знаешь, с этими костями дело получилось так эффективно, что у меня одно время под окнами просто стоял грузовик с костями. Потому что, как только кто-то начинал делать какое-то дерьмо, которое мешало... людям - так я сразу посылал туда, подсыпать костей, а Галина приезжала и закрывала стройку. Работало это очень неплохо.
Так что, я сразу после нашей беседы позвоню Галине и мы всё оформим в лучшем виде. К этому бугру не то, что на сто метров, на километр никто не подойдёт.
Но, Николай Семёныч -продолжил Аполлон Григорьевич,- должен тебе сказать, что твои идеи мне очень нравятся. Ты - голова, и даже не масштаба нашей области. Ты мыслишь... стратегически, ставишь нас всех на большую карту.
И Аполлон Григорьевич похлопал Николая Семёновича по плечу.
. . .
Николкин посмотрел на окно и смутился: рама и стекло были на месте.
-"Закопал же, вроде. Неужели всё привиделось? Неужели это был просто сон?"
Тут дверь приоткрылась и в дом вошёл один из археологов. Тот самый, которого заколол Николкин.
-Владимир -спокойно представился археолог.
-Очень приятно... -Ответил хозяин. -Николкин...
И подумал:
-"неужели ничего не произошло?"
Словно понимая, о чём он думает, археолог отозвался:
-Да нет, всё случилось. Вот я и пришёл поговорить - что же случилось, и почему.
-"НАТО-фашисты" -подумал Николкин.
И, как будто бы слыша мысли его, Владимир печально повторил:
-НАТО-фашисты...
И сразу добавил:
-НАТО здесь ни при чём. А вот фашисты, или фашизм - так очень даже кстати.
Конечно, в том, что произошло, виноваты жители деревни - распущенность, привыкли женщин бить, трусость... А трусость, как видно, очень опасна - потому что она побуждает людей к непропорциональным поступкам. Но виноваты не только жители деревни. Жителей деревни обрабатывали телевизором. Газетами и интернетом. Одним словом - пропаганда. Пропаганда насилия и национализма...
И тут Владимир прервался и спросил Николкина:
-Как, ты думаешь, называется такая пропаганда?
На что Николкин неуверенно ответил:
-Ну... ну, типа, наш телек.
-А как, ты думаешь, называется строй, который сейчас в России - спросил снова Владимир.
-Ну как... замялся Николкин- ну, типа, правильный.
-Правильный... -повторил археолог. -Слушай, а какой, ты думаешь, строй был в Германии в 1941 году?
-Ну, как - фашизм. -Уверенно ответил Николкин.
-Прекрасно. А давай сравним, что было в Германии в сорок первом, и что сейчас на дворе в России.
Диктатура -загнул один палец Владимир. -Диктатура в Германии - диктатура здесь.
Национализм -загнул второй палец Владимир.
Пропаганда - тут уж ничего не скажешь. Пропаганда такой силы, что из обычных людей делает убийц.
Ну и наконец - изъятие собственности. Изъятие собственности теми, у кого есть власть.
Ну, конечно лагеря здесь ещё поменьше, чем были в Германии. Но это, поверь, только вопрос времени.
А знаешь, почему это случилось? -Спросил Владимир. -Тут, конечно, много вины тех, кто находится у власти. Но дело это идёт из прошлого. Это, Николкин, посеял ещё товарищ Сталин - тот страх и подлость, в которые он обмакнул страну, они быстро развеяться не смогли. Так что, это последний укус товарища Сталина - прямо из могилы.
Тут Николкин решил что-то возразить. Он сказал:
-Ну, может и фашизм... Но ты пойми - у нас свой, правильный фашизм. Особый.
На что Владимир возразил, что особого пути нет. И дело обстоит так: либо благополучие для всех, либо особый путь для нескольких избранных и особый режим для всех остальных.
И тут Владимир добавил:
-Ты знаешь, Николкин, почему у коммунизма был красный цвет? -Коммунизм это кровь. У коммунистов нет системы заинтересованности, поэтому, чтобы мотивировать малейшее усилие, коммунистам приходилось убивать. Система принуждения. При раннем коммунизме - когда он ещё работал - кровь лилась рекой. Поэтому он красный.
А когда кровь перестала лить рекой, коммунизм распался - потому что никто не работал. Ты, Николкин, на самом деле - большой борец с коммунизмом. Каждый раз, когда ты уносил из колхозного амбара мешок зерна, или когда ты пил целый день и не садился на трактор - ты наносил коммунизму удар в спину. И ты, наверное, более успешный борец с коммунизмом, чем многие писатели и болтуны.
Ну вот, коммунизм - это кровь, красный цвет - повторил Владимир. А фашизм, он коричневый - потому что в кровь добавили ещё и говна. Вот поверь мне - если смешать кровь с говном, то получается коричневое.
От таких слов, что его сравнивают с говном, Николкину стало обидно. И он схватил археолога за шиворот и - как-то очень легко - поднял его вверх.
-Во силища-то! -Подумал, было, Николкин.
Но археолог весь сжался, уменьшился, стал очень лёгким... и вдруг больно укусил Николкина за руку! Тот, содрогнувшись от боли, вскочил с постели. И тут понял, что он на самом деле спал, и всё это было сном. А в руке он сейчас сжимает кота - который, пытаясь освободиться, и укусил его за руку. Отпустив кота, мужик включил свет. Кровать его вся была обрызгана кровью. И, видимо от страха, кот справил нужду - потому что кровать была завалена и кошачьим дерьмом. И Николкин увидел, что там, где дерьмо смешалось с кровью, действительно образовалась кашица коричневого цвета. И он подумал:
-"Вот не зря этих людей в университетах учат. Понимают они, как до сути вопроса докопаться".
. . .
Аполлон Григорьевич шёл к себе в кабинет в прекрасном расположении духа. История, рассказанная Николаем Семёновичем о том, как воруются миллиарды долларов под секретные проекты и государственные тайны, произвела на Аполлона Григорьевича большое впечатление. Поэтому сейчас он, шагая по коридору, вёл воображаемый диалог:
Потом Аполлон Григорьевич даже перестал упоминать названия специфических объектов, а просто тыкал в разные стороны:
-"Секретно" Секретно! Секретно!"
Это привело Аполлона Григорьевича в прекрасное настроение. И он тыкал и тыкал пальцем.
Тут навстречу губернатору показался Николай Семёнович - его секретарь. Который тут же обратился к Аполлону Григорьевичу:
-Слушай, по-моему сработало с этим "Зорким глазом" - из Кремля позвонили, что в два часа у тебя будет разговор с Владимиром Пучиным.
Тут Николай Семёнович стал серьёзным и негромко продолжил:
-Только, Аполлон Григорьевич, ты учти одну вещь. Пучин, он простит тебе, если ты украдёшь миллиард долларов. Но он посадит тебя если почувствует, что ты презираешь его, или смеёшься над ним. Вся эта история с "Верным носом"-"Зорким глазом", она смешна, как карикатура. Но - не вздумай рассмеяться. Будь очень серьёзен.
Ты можешь быть глупым, можешь быть вороватым, но ты не можешь показать Пучину неуважение.
И, как только Николай Семёнович закончил, из кабинета выскочила секретарша с белым лицом, и вымолвила:
-Сам - на проводе!
Тут надо отметить, что Пучин позвонил на час раньше назначенного времени. Что означало только одно: звонок этот был очень важен для руководителя государства.
Губернатор подошёл к аппарату, взял трубку и стал слушать. И тут лицо его искривилось и он, засунув себе в рот палец, укусил его так сильно, что застонал.