- Ты вчера с ними как раз познакомился, - говорит Сэт и указывает на холодильник, - Отодвинь его.
За ним оказалась дверь в подвал.
- И если вчера тебе повезло, - продолжил он, - То сегодня этого может не случится. Держи нос по ветру и палец на курке.
- И не вздумай сбежать от нас, парень, - добавил Кай.
- Да, Макс, помни - ты в розыске. Избегай людных мест.
- Где мы встретимся?
- Клуб "Бусидо". Знаешь, где это?
- Найду.
- Один из нас будет ждать тебя там. Удачи.
Краем глаза я успел заметить в одном из мониторов, отряд спецназа, бегущего к входной двери в магазин, а после Сэт вытолкнул меня в тёмный подвал. Не успел я сделать и пару шагов по этой вонючей помойке с гнилыми трубами и многолетней пылью, как раздался взрыв и началась перестрелка. Страх даёт крылья: убрав флэшку в карман и запихнув пистолет за пояс, я помчался к выходу - узкой щели, толщиной в полметра, что находилась в ста метрах впереди.
Шпион Макс. Тайный агент, работающий под прикрытием. Наёмник со сверхсекретным заданием. Герой компьютерной игры, перешедший на новый уровень. Выползая из этого подземелья на свет божий, я мог представлять себя кем угодно. И всё бы это с лихвой окупалось безумным количеством адреналина, бурлящим у меня в крови. Но происходящее вокруг уже не было детским мальчишеством, где настойчивое "всё, ты убит" сменялось прозорливым "не попал, не попал". Тонкая грань между бесконечным весельем и чем-то серьёзным стиралась у меня на глазах, и я уже не мог не замечать этого. Пришло время играть в серьёзные игры, финал которых предсказать невозможно.
Шёл сильный снегопад. Толи из-за него, а толи из-за мощной перестрелки за моей спиной, во дворе не оказалось ни одного человека. Это было весьма кстати, в лишних свидетелях я не нуждался. Казалось, всё шло по плану. Отряхнув одежду, я уверенным шагом инстинктивно направился к оживлённым улицам, дабы поскорее смешаться с толпой. Но дойдя до угла смежного дома, сам того не желая, я оглянулся и увидел вдали, за стеной снега, тёмный силуэт. Он стоял за аркой, и, по всей видимости, наблюдал за бойней, происходящей с той стороны дома. Он сразу показался мне подозрительным. И вдруг он обернулся и посмотрел на меня, от чего я поддался панике: резко дёрнул головой и ускорил шаг.
- Не оглядывайся, - шептал я самому себе, - Не надо.
Я уже почти вышел из двора, почти почувствовал запах свободы, как вдруг зачем-то вновь оглянулся. Силуэта на прежнем месте не оказалось. Зато, поворачивая голову обратно, я поймал настолько мощный удар по лицу, что сразу отлетел на пару метров в сторону, прямо в сугроб. Если вас когда-нибудь били по лицу, а тем более били неожиданно, то вы должны понимать, что придти в себя после такого не так-то просто. Мысли разбегаются в стороны, сознание, а вместе с ним и адекватность, и вовсе на какие-то доли секунды умудряются покинуть вас. Вот и я, отплёвывая кровь и снег, старался возобновить контроль над собственным телом и подняться на ноги. Тщетно. Мразь, что напала на меня, с размаху ударила мне в бок, от чего я откатился ещё на метров пять. Силе, с которой он наносил удары, позавидовал бы любой боксёр. Он пнул меня ещё раз, чтобы я перекатился на спину и показал ему своё лицо.
- Так это ты, - прошипел он, - Думал, сможешь убежать?
Прищурив глаза, я смог увидеть его рожу. Это было бледное лысое существо с опустевшими белыми глазами и клыкастым ртом. У твари не было ни зрачков, ни носа, ни ушей, а из головы свисали белые трубки, толщиной с карандаш, и уходящие куда-то глубоко под одежду.
- Господи! - воскликнул я, глядя на это чудовище.
- Как же мне надоело это слово.
Под распахнутым серым плащом, что заканчивался ниже его колен, виднелись галстук, белая рубашка и брюки. Если он и был один из тех, кто напал на меня вчера, то он сильно изменился.
- А ты еще, что за клоун?
- Клоун? Надеюсь, я смогу тебя рассмешить...
Он убирает руку под плащ и достаёт огромное мачете с заточенным остриём. Я выжидаю момента, когда он сделает замах, резко выхватываю пистолет из-за пояса и спускаю курок до тех пор, пока этот ублюдок не падает на колени. Он не умирает, и если подобное ещё вчера могло вогнать меня в ступор, то сегодня я принимал это как само собой разумеющееся.
- А вот это уже забавно, - кряхтит он.
Я со всей злостью бью ногой в его голову, тем самым возвращая должок, а после стремглав выбегаю из злосчастного двора на оживлённую улицу. Я смешиваюсь с толпой и перехожу на шаг, будучи полностью уверенным, что сбросил хвост. Алкоголь, выпитый в убежище, придаёт мне смелости и наивной уверенности в себе.
Чтобы я сделал тогда, точно зная, что умру через пару минут? Наверное, то же самое. Я бы закурил сигарету и продолжил путь, нашёптывая себе под нос грязные ругательства. Я бы обязательно употребил сочетание слов "грёбанная жертва генетической мутации" и задался риторическим вопросом "какого дьявола это всё происходит со мной?!". Да-да, я не оговорился, смерть уже шла рядом, в чёрном балахоне и с косой на плече, держа в руках секундомер и с азартом маньяка отсчитывая последние секунды.
Чтобы попасть в спасительный метрополитен, я должен был перейти дорогу. Но ступая на полосатый асфальт, я не смотрел на светофор. Мои ноги продолжали идти, но мой взгляд остановился в положении "вправо". Почему? Потому что именно там шёл Смотрящий. Этот огромный уродливый чёрт шёл за мной всё это время. По его пустым глазам нельзя было знать, куда он смотрит. Это можно было только почувствовать. И я чувствовал всей кожей. Ледяной мёртвый взгляд. Ровно до того момента, как меня сбил серебряный форд.
Хотите знать, что чувствует человек, за мгновение до того как его сбивает машина? Я вам скажу. Он ни черта не чувствует. Слишком мало времени, чтобы испугаться или подумать. Только животный рефлекс и момент. Один на один. Рефлекс заключается в прыжке. Серьёзно. И если вы не герой боевика, то ваша цель - попасть в лобовое стекло, как бы это безумно не звучало. Только это спасёт ваш череп от близкого знакомства с асфальтом. Я это точно знал, потому что об этом рассказывали в телевизоре.
Удар, скрип тормозов, и вот я лежу на животе, лицом в осколках, и понимаю, что не могу пошевелиться. Забавно, но откуда-то слабо доносится мелодия "Sweet dreams". Мои колени разбиты, левая нога не желает слушаться, запястья и ладони истекают кровью, и похоже, что правое плечо выбито напрочь. Я лежу и смотрю на водителя - симпатичную женщину средних лет: она стоит рядом и звонит в скорую. Её трясёт от страха, а лицо вот-вот исказится в истерике. Смотрю, как мачете влетает в её грудь, и её изуродованное дрожащие тело плавно ложится рядом со мной. Смотрю, как потерянный мной пистолет утопает в луже её багряной крови. Смотрю на лысого ублюдка, идущего в мою сторону. Смотрю, как он достаёт что-то из кармана пальто и бросает в меня. Это небольшой красный шарик, размером с шарик для пинг-понга. Он подкатывается ко мне, и я вижу, как внутри него загорается красный огонёк. Я смотрю, как вокруг разбегаются люди, смотрю, как машины разворачиваются и мчаться прочь от этого места. Смотрю на Смотрящего. Смотрю, как плавно падает снег, и вдруг понимаю, как страшно хочу жить. Я собираю все силы, что откладывал на крайний случай все свои долбанные 25 лет, безвозмездно утерянные в толще непростительной апатии и чёрного цинизма. Я поднимаюсь на ноги и хромаю к чёртовой матери оттуда. Шоковое состояние позволяет не чувствовать боль, но я не успеваю сделать и пяти шагов, как за спиной раздаётся взрыв. Машина взмывает в воздух, а моё истерзанное тело влетает через стеклянную витрину соседнего бара, сносит все пластиковые столики и стулья и разбивается о барную стойку вместе со всем её содержимым. И вот это уже было действительно больно. Ошарашенные люди тут же разбежались как тараканы, а огонь начал медленно расползаться по помещению. Лишь испуганная официантка и алкоголь, теперь виновато льющийся на голову, пытались мне помочь, но было слишком поздно - в дверях уже стоял он. Официантка с визгом куда-то исчезла, и мы остались один на один.
- Третий раз уже не сбежишь, - говорит Смотрящий, подходя ко мне.
Я слегка приподымаюсь с груды разбитых бутылок, дабы опереться о стену, и помимо боли начинаю ощущать дикий холод. Смотрящий останавливается возле меня.
- Ты должен меня благодарить.
- За что?..
- Такой смелый, но такой глупый. За то, что я дарую тебе смерть.
- Тебе нужна флэшка? Так бери её! Я ни в чём не виноват!
- Флэшка? Что это?
- Ты чёртов сукин сын, если тебе не нужна была флэшка, то тогда зачем всё это?!
- Моя задача подавлять агрессию и сопротивление. Ты проявил и первое, и второе.
Сознание ускользало от меня. Мозг из последних сил хватался за реальность, превращая её в слайдшоу. Картинки сменялись всё реже и реже, некоторые терялись, а вместо них появлялись обрывки из прошлых лет. Веки становились тяжелее, и я едва сдерживал себя, дабы не закрыть их.
- Ты умираешь, - продолжал он.
- Кто ты вообще такой?
- Какая тебе разница... Тебе уже надо готовься к встрече с Создателем.
- Решил отпустить мне грехи, долбанный ублюдок? Давай уже, заканчивай начатое...
- Но ты не достоин этой встречи. Никто из вас не достоин её.
- Да ну... Так убей себя. Ты ведь достойней...
Смотрящий хмурится, и его лицо метаморфирует в более привычную, человеческую форму: отрастают волосы, нос и уши, появляются зрачки. Он поворачивается ко мне спиной, и я вижу как трубки, торчащие из его головы, покрываются слоем бледной кожи. Теперь он ничем не отличается от обычного обывателя.
- Если бы всё было так просто, - говорит он.
Сквозь пелену тумана и дымовую завесу, я вижу, как Смотрящий уходит, но перед выходом оставляет прощальный подарок - второй красный шарик. Я закрываю глаза, и моё сознание начинает тонуть в бесконечном потоке уличного шума и шипения огня. Тёплая кровь медленно сползает по обледеневшей плоти, превращаясь в огромную лужу подо мной. В голове мерцает вся моя жизнь, словно фильм, запущенный в обратную сторону. Вот я покупаю первую машину, вот оканчиваю школу, вот мой первый поцелуй, вот я хороню свою собаку...
Грёбанный реквием по пустым дням.
Обратный отсчёт в неизвестность.
Бессмысленная жизнь.
Ничего не жаль.
Три. Два. Один.
Взрыв.
Всё вмиг становится ослепительно-белым. Тяжесть бытия сменяется лёгкостью смерти. И последнее, что я вижу - это лицо Элис. Она улыбается и шепчет: "Верь мне". Так мягко и так нежно, что я ненароком действительно верю.