Аннотация: Провёл разделение сиамских близнецов и таки главы о стране нежити пришлось выделить в отдельное произведение
Возрождение богохульника
--
И всё же налог надо повысить - эти собаки шудры совсем зажирели - из-под закрытого шлема с гулом раздаётся глухой бас
Рука в латной перчатке твёрдо ставит фигурку, изображающую башенку, на тёмную клетку доски.
--
хе-хе. Зажирели, говоришь - тихо проговорил, даже скорее прошелестел худой, точно высохшая мумия, старец с седой бородой до пояса - ты, конечно, магараджа и в своём праве, но учти, когда неверные начнут дохнуть с голода, придется сдерживать бунты якш и виталасов. Или начинать большую войну с Русами. Что время не подходящее для войны ты сам знаешь. Все предсказания агхори говорят о грядущих катастрофах и несчастиях - боюсь нам довелось жить в тяжелые времена, которые вот-вот начнутся.
Худая, иссохшая кисть плавно сдвинула костяную фигурку-солдата. Ход на не искушенный взгляд был бессмысленный, но старик не без труда сдержал улыбку при мысли о последствиях соей комбинации уже через ходов пять-шесть.
--
Бунты это твоя забота. Объявишь, что Владычица не разрешает бунтовать и делу конец - кто тут предстоятель Извечной?
Всё так же уверенно воин, с головы до ног закованный в броню, передвинул фигурку офицера на клеточку с солдатом другого цвета, убирая "поверженного" с доски прочь.
--
а ты попробуй объясни голодному виталасу почему Мать не разрешает ему кушать. Аурангзеб, сейчас я не глас Матери и потому только советую: не спеши, подумай крепко, оцени: перевесит ли выгода потери?
Плавно двинул свою башенку на соседнюю клетку.
Магараджа похоже задумался: действительно ли выгода от "уничтожения" солдата предстоятеля стоила той бреши в защите Царицы, в которую нацелил свой клинок офицер жреца.
--
а что с "великой угрозой идущей из-за океана"? Прояснилось что ни будь?
Неуверенно двинул, прикрывая царицу, на соседнюю клетку фигурку коронованного рыцаря.
--
а что по-твоему будущее прозревать всё равно что... свиток с байками о былых временах развернуть? Викрам готовит ритуал, дело это хлопотное, не быстрое. А всё это ради туманного предсказания, смысл которого, без хорошей затяжки чараса, никак не понять. Да и после, ходишь из угла в угол и думаешь: правильно ли понял пророчество? Впрочем Викрам хорош в этом деле - думаю скоро мы узнаем что-то более определённое.
Старик, довольно усмехнувшись, своей худой рукой потянулся к фигуре и внезапно, как громом пораженный, замер отрешившись от мира: сейчас в храме происходило нечто не вероятное, совершенно не мыслимое, нарушавшее незыблемый порядок вещей. Казалось сам воздух загустел обратившись камнем, грозные силы пришли в движение, заставляя дрожать и звенеть от напряжения всё мироздание - богомерзкий отступник шевельнулся искажая духовное пространство башни и тот час где-то там, в укрытой комнате, словно жерновами перемалываемые, начали гибнуть окончательной смертью кшатрии.
Дауд Ананта, стоя на коленях, старательно натирал воском пол сложенный из ценной древесины авонга. В такт движениям, мерным речитативом с его губ срывалась молитва Госпоже Смерти - это действо давно уже стало ритуалом приводившим послушника в отрешенно - возвышенное состояние духа. Но сегодня было по-другому: от чего-то в душе шевелилось некое гнетущее чувство и у Дауда всё буквально валилось с рук. Уже в который раз он ловил себя на том, что вместо почтительности при пении гимнов той, которую верные не называют по имени, вертелись одни мирские, низменные мысли.
Может быть это было оттого, что заметив его рвение и благочестие, Посвященные сегодня допустили во внутренний круг и теперь лишь несколько лет беспорочной службы отделяют его от испытания и возвышения, а он, до сих пор, сомневается в том что достоин сей величайшей чести? Или от того что, едва он отрывал взгляд от пола, то тут же, против всякой воли, всё его внимание приковывалось к иссохшей мумии, заключенной в прозрачный хрусталь? Или виной тому стоящие по углам недвижимо, будто статуи, в своих воронёных доспехах полные рыцари - кшатрии, что несут караул, охраняя Отверженного - того от которого отвернулась сама Госпожа? В конце концов это было не важно, потому что никто не в силах воспротивиться предначертанному и Дауд со всей прилежностью, не смотря ни на какие душевные разлады, всё так же, со всей тщательностью, продолжал выполнять послушание.
С лёгким шорохом суконка сновала по тёмному дереву пола, пока в нём не начинала отражаться рука Дауда, тогда он переходил к следующему участку пола, который натирал с тем же тщанием. Взад и вперёд, а затем набрать на суконку, прибитую к дощечке, мастики и вновь вдоль волокон по полу.
Из окон, принеся приятную прохладу, подул лёгкий ветерок, однако Дауд ему не обрадовался: невесть как вместе со свежим воздухом в комнату попал песок. Незаметно для взгляда, но ощутимо для босых ног разнёсся по полу, так что и шага нельзя было пройти не наступив на него стопой. Послушник едва сдержал вздох и отложив мастику взялся щеткой подметать комнату. С новой силой заныло в груди - что-то было не так. Он отчётливо понял что происходит что-то совсем не то, когда увидел как из щелей доспехов Черных Рыцарей просыпается их прах и, словно подхваченный ветром, сносится в непрерывно шевелящуюся, быстро растущую кучку в центре комнаты.
А затем он попытался крикнуть но, взметнувшись беззвучным взрывом, куча разлетелась по воздуху невесомым облаком и кинулась на Дауда, облепив всё тело, забивая тому глаза, ноздри и рот. Один из самых многообещающих за последнее десятилетие послушников уже не увидел как хрусталь, сковывающий мумию, покрылся змеящимися трещинами, а затем и вовсе беззвучно лопнул, разлетаясь множеством осколков, бесследно исчезающих еще до того как коснуться пола. Мумия же, едва шевельнувшись, рассыпалась мелким прахом, который струйкой потёк вливаясь в бурящийся холм, еще недавно бывший живым человеком. А затем прах, стараясь держаться теней, разделившись десятками ручейков, потек прочь из комнаты.
Когда в комнату ворвалась группа Посвященных во главе с предстоятелем, там, кроме пустых лат кшатриев, ничего уже не было.
Тут же посыпались лихорадочные команды от предстоятеля. Посвященные внутреннего круга побежали с поручениями в разные концы храма, точно вестовые к полкам у армейского командира. Тот час же, согласно приказов настоятеля, переданных посланниками, суетливо забегали обитатели башни храма.
Еще никто из верных в городе ничего не знал, но уже все чувствовали, что случилось нечто из ряда вон выходящее: впервые за столетия все входы в главный храм Земли Мёртвых оказались наглухо закрыты воротами. А все подходы к храму оказались перекрыты невесть от куда взявшимися караулами молчаливых кшатриев и посвященных.
Настоятель храма "Твердыня Смерти Всеблагой", Ракеш Навин, прозываемый риши, истово молился той, у которой множество имён, той которую люди разных народов предпочитают не называть прямо - он молился Смерти. Ракеш не был фанатиком - кому как не посвященному, осенённому милостью Госпожи, знать что Смерть презирает бездумных последователей. Она равнодушна к восхвалению и хуле; её не трогают ни мольбы ни проклятия; ей не нужны ни жертвы ни ценные дары - подношения... Это всё прах, это всё не имеет значение там, заГранью - лишь искренность что-то значит в её глазах. Немного, конечно, ведь она воплощение Закона Жизни: всё сущее должно умирать и потому костлявой десницы Госпожи никому не избежать - даже тем кому она даровала бессмертие.
Ракеш Навин стоял на коленях и молил свою Хозяйку вразумить его, явить свою волю. Он не был дураком, да иначе и не смог бы продержаться более двух столетий предстоятелем - являя верным волю их богини. Лишь кшатрии, в гордыне своей, твёрдо уверены в том, что знают чего хочет их Госпожа. Но правда состоит в том, что рождённым смертными не дано постичь до конца волю богов: очевидная цель, в которую они метят, почти всегда оказывается не той что ты ожидаешь; результат их усилия имеет иные последствия, чем все ожидают и приводит совсем не к тому, что все ждут. Даже то, что Боги открывают своим пророкам, имеет иной смысл, чем мнят их последователи. И потому, всё что могут верные, это искренне верить в то что их действия соответствуют целям и полезны их Госпоже. Но как же трудно понять, чего она ожидает и что будет полезно планам её!
Желает ли она чтобы нечестивец был предан, на этот раз, окончательной смерти? Но тогда почему Она ничего не делает? Ведь в прошлый раз лишь благодаря Её прямому вмешательству богомерзкий некромант был остановлен. Если же Она хотела покарать дерзнувшего, то почему не убила окончательной смертью, а лишь заточила? Или же цель Владычицы и была в том что бы поганый богохульник восстал и послужил орудием во славу Её? Тогда почему же Она не явит волю свою, указав не трогать мерзавца? Чего же Она ждёт от своего предстоятеля? Быть может это проверка для них всех? И раз Госпожа не помогает, то Посвященные могут сами справиться...
А ведь Ракеш Навин чувствовал, что Госпожа внимательно наблюдает за происходящим - столь явственно её присутствие в зале, что кажется: вот-вот обернись и узришь Хозяйку стоящую за плечом. Но нет, Она лишь смотрит и ждёт. А значит, им самим решать что надобно делать - Извечная найдёт способ им помешать, буде они действовать вопреки воли Её. Гибнут окончательной смертью Преданные, а значит надо все силы положить что бы их защитить. Так тому и быть.
Приняв решение жрец успокоился.
--
Славься Великая! - предстоятель поднялся с колен и по очереди низко поклонился на все четыре стороны света - Госпожа Воронов с нами, Она пристально зрит на деяния наши - великая честь дарована сим недостойным.
Тот час же, все сидящие на полу повставали и так же поклонились на четыре стороны.
--
Она явила волю свою? Будет ли помощь Её в сем многотрудном деле? Что делать нам? - сразу же перешел к делу агхори, известный всем лишь по прозвищу Викрам.
--
Мы упокоим падальщика, развеем прах его - да сгинет он на веки веков! - коронованный рыцарь, с глухим лязгом, хлопнул бронированным кулаком по ладони в латной перчатке - видно показывая каким образом он думает справиться с восставшим.
--
Аурангзеб, то о чем ты говоришь не просто будет сделать. Но да, позаботится о безопасности Верных наш долг - устало проронил Предстоятель Культа.
--
Позаботится о безопасности Верных - медленно, точно смакуя каждоё слово, повторил Викрам - в чём точно состоит воля Великой? "Позаботиться о безопасности" слишком расплывчато и туманно звучит. Будет ли помощь от Великой?
Будь Ракеш Навин моложе лет на сто пятьдесят, то не удержался бы от презрительной гримасы в адрес выскочки-трупаря, не знающего своего подлинного места под Покровом Владычицы. Будь он лет на сто моложе, то внешне ничем бы не выдал своего раздражения от неуместных слов. Ныне же предстоятеля верных мало трогала суета и условности внешнего. Что значат перед ликом Смерти их слова и представления о том что правильно и как должно всё быть? Не Она ли учила, что внутренняя суть важнее внешнего блеска? А суть такова, что проклятый трупарь - агхори такое же орудие в руках Её, что и предстоятель преданных. И не смотря на свои еретические заблуждения, нечестивые амбиции и ложные суждения о сокровенном, Викрам действует по воле Её. Даже если, зачастую и не подозревает о том. Кто такой Ракеш, что бы волноваться за честь Великой, коли Она сама равнодушна к глупым условностям мира живых? Его дело служить и наставлять на службу иных. Но всё же... Всё же было бы лучше, если бы не существовало этих наглецов, посягающих на сокровенное, на власть должную принадлежать лишь Великой.
--
Боги не помогают людям в том, что они могут свершить сами. Великая смотрит на нас и этого довольно - хмуро бросил в ответ предстоятель.
--
Тогда нам трудно придется - пожал плечами маг смерти - много верных может пострадать. Как в прошлый раз. Хотя да, он сейчас ослаблен и будет искать Прану и Шакти, что бы восстановится. Много Праны и Шакти. Но пока он слаб, мы можем упокоить отвергнутого.
--
Чего же мы сидим тогда? Надо скорее найти этого падальщика и развеять его по ветру, пока не пострадало множество верных - гигант, одетый в чернёные доспехи, лягнул мечом в ножнах.
--
Мы сидим здесь для того чтобы придумать как изловить богохульника - терпеливо напомнил предстоятель - и если будем спорить, то еще долго будем сидеть. Много времени потеряем.
Ракеш Навин потёр шею и продолжил:
--
как только стало известно о случившемся освобождении нечестивца, тут же распорядился выставить усиленные караулы на всех выходах из храма и лично запечатал их. Так что какое-то время от сюда ничто и никто не выберется. Это вам прекрасно известно. Всё что нам остаётся: определиться как половчее изловить богохульника.
Тут ёкнуло сердце у священника: где-то в храме только что оборвалась нить жизнь послушника - Ракеш Навин отчетливо почувствовал как, подобно свече затрепетала Прана одного из малых и погасла, на краткий миг открыв путь в иные сферы.
Тут же он мягко осев на пол, лёгким усилием оторвал свой дух от бренного тела и метнулся к тому месту где почувствовал смерть, в надежде исправить непоправимое, изменить неизменное - вернуть к жизни одного из доверившихся Смерти. Ну и, возможно, если удастся, дать бой той нечестивой силе, которую, пленённой, множество поколений верных стерегло в этом храме.
В храме Смерти ему легко удавались многие вещи, а кое-что он мог вершить только здесь: например прерывать и обращать вспять ступивших на Незримый Путь и даже, при благоволении Великой, возвращать души умерших с Того Света, но не в этот раз.
В бессилии, дух предстоятеля метался по коридорам пытаясь найти рассеявшиеся следы богохульника, безвозвратно разрушившего дух и пожравшего душу очередного верного, но всё было тщетно: непонятным образом проклятый отступник впитав прану и поглотив шакти послушника попросту развеялся, растворившись среди волн силы и многочисленных аур пронизывающих всю башню Твердыни Смерти Всеблагой - главного храма земли верных.
Утратив надежду найти мерзкую тварь Ракеш Навин вернулся к месту гибели послушника и стал тщательно всё осматривать. Сейчас, в чистом духовном облике, когда ему не мешало телесное зрение, он отчётливо видел малейшие токи шакти, колебания аур, чувствовал остаточные эманации смерти. Вот, именно здесь на живого напали: на полу тёмно багровая клякса боли, с тёмными прожилками страха и алыми полосами ярости. Тела нет, нет и следов его, лишь напитанные остатками выплеснувшейся праны дрожат ауры на стенах. Страх, ярость, гибель и тление...
Бесплотные духи, усиленные нечестивыми ритуалами агхори, мечутся рядом - Викрам послал своих слуг в поддержку предстоятелю, но сейчас они бесполезны, только мешаются: испытывая неутолимый голод жадно подпитываются от любых крох шакти, доступных им - сейчас это те самые следы которые, подобно следопыту он пытается разгадать.
"Прочь!" и словно ураганный ветер сдул духов, швырнув их обратно в ловушку душ висящую на поясе некроманта - в этом месте с предстоятелем силой ни один некромант не сравнится. Развернув духовный взгляд Ракеш Навин принялся дальше тщательно исследовать место гибели послушника.
"Как странно: вот чётко видны следы малого - он куда-то спешил. Видно тревогу его: слухи об освобождении нечестивца быстро разносятся. Здесь на него напали: замешательство, ярость, затем страх и отчаяние. Но всё дало такие слабые отпечатки, как будто нападение произошло несколько месяцев назад. И никаких следов напавшего. Словно и не было никого. Впрочем, как и в комнате богохульника, после того как мы ворвались туда".
Все знамения и предсказания некромантов сходились на том, что грядут великие потрясения. Но как же Ракешу хотелось надеяться, что это случится не на его веку... Впрочем что толку предаваться тщетным надеждам, надо делать своё дело здесь и сейчас и будь что будет. Да не оставит милость Матери.
Топот десятков ног начал отражаться от стен переходов исполинского здания Храма задолго до того как у места убийства показались первые жрецы и послушники.
"Что ж, вполне подходящий случай сделать заявление, раз уж здесь все собрались" - небольшое напряжение воли и дух предстоятеля культа Смерти материализовался призраком перед глазами пораженных последователей. На ближайших послушников дохнуло могильным холодом и стены коридора покрылись конденсатом.
--
собратья - преданные! Настали злые времена: наверняка, выполняя последние распоряжения, вы все уже слышали слухи про освобождения нечестивца. Я подтверждаю - это правда. Наша Госпожа шлёт испытание вере нашей, твёрдости нашего духа - так оправдаем её надежды: защитим Верных от древнего зла и покараем нечестивца!
Толпа невнятно, многоголосо загудела и призрак настоятеля храма поднял руку, призывая к тишине.
--
сейчас нечестивиц слаб как никогда и мы можем с ним с лёгкостью справиться. Но нам непозволительно терять время: с каждой новой жертвой он становится сильнее. Поэтому запрещаю по какой бы то ни было надобности передвигаться группой менее пяти верных. Причем в группе должно быть не меньше одного Посвященного, либо полного кшатрия. Далее, любое существо, передвигающееся в одиночку, должно быть упокоено, раз и навсегда. Даже если это кто-то, кого вы знаете лично - богомерзкий нечестивец может скрываться под любым обличьем. И наконец, запрещаю все аскезы и ритуалы высвобождающие шакти - они могут привлечь богохульника. Да особого разрешения, всем находится в святилищах, жертвенных покоях, тренировочных залах, трапезных и без особой необходимости никуда не выходить. Расходитесь. Да прибудет благодать Матери!
--
Да пребудет благодать Матери - хором проревели верные и медленно стали разбредаться группами.
Аурангзеб и Викрам подошли ближе.
--
никаких следов? - полу вопросительно, полу утвердительно спросил Викрам неосознанно поглаживая переплёт книги висевшей на бедре.
--
Викрам, ты, как агхори, более сведущ в методах богохульника - скажи: что может нападать не оставляя никаких следов и отпечатков ауры? При этом за короткое время уничтожить тело и поглотить дух, рассеяв душу? Это нечто настолько интенсивно впитывает эманации шакти и праны, что стирает даже отголоски ауры с поверхностей предметов.
Агхори, задумавшись, костлявыми пальцами помассировал виски на черепе туго обтянутом высохшей кожей. Сейчас, в полумраке, густой тенью падавшей на глубокие провалы глазниц, отчётливо были видны слабые всполохи призрачного пламени - лишнее свидетельство того, что Викрам уже давно не является человеком. Наконец он скрипучим голосом заговорил:
--
Только неодушевлённые предметы не оставляют своих отпечатков ауры. Например, голем магов мог пройти по коридору, убить послушника и мы бы не увидели никаких аурных следов, кроме принадлежащих послушнику. Но даже в таком случае он бы оставил, пусть и весьма слабые, но всё же отголоски чужих аурных отпечатков лежащих на нём. Однако, имея способность активно абсорбировать любые эманации шакти, он бы просто-напросто стирал все свои следы. - После не большой паузы продолжил - используя Ятна Мритью трудно добиться похожего эффекта, даже используя древние кости в качестве материала для марионетки.
--
Трудно, но это возможно? - уточнил Ракеш Навин
--
Так, сходу, не могу даже представить как реализовать нечто подобное. Это нечто иное, в основе которого лежит сходный принцип.
Аурангзеб, тем временем, не утруждая себя прослушиванием малопонятной ему зауми, начал сам осматривать место гибели послушника. Что это именно место гибели, он отчетливо чувствовал: всё-таки, будучи не живым и осознанно существуя одновременно на нескольких планах бытия одновременно, многое и многое ощущал иначе чем живущие, а кое-что и гораздо сильнее. С отказом от жизни кшатрии лишаются многого присущего живым, но и приобретают не меньше. Сейчас, существуя большей частью в плане Смерти, он чувствовал произошедшее здесь несоизмеримо больше и тоньше, чем предстоятель, не смотря на всё могущество и опыт последнего. Поэтому, лязгая воронёным доспехом, кшатрий ходил в зад и вперёд, то и дело задевая плечами стены, будто не видя их. Иногда наклонялся, ударяясь глухим шлемом о гранитные плиты пола, словно собака принюхивающаяся к следу. В такие мгновения из под забрала доносились приглушенные рычащие звуки. А затем, никому ничего не говоря, вдруг уверенно пошел по коридору, точно гончая взявшая след.
Жрец и агхори переглянулись между собой:
--
что это с ним?
--
Скорее, надо догнать его - предстоятель не раздумывая бросился следом за кшатрием уже скрывшемся за поворотом.
Древнее зло
Громкий хлопок потряс стены коридоров, и вся башня вздрогнула. В ином плане бытия происходящее было гораздо впечатляюще: духовное отражение башни храма изгибалось, подобно знамени на ветру, трепетало, готовое вот-вот распасться клочьями.
Дух предстоятеля, не соразмерив скорость, вылетел прямо в гущу схватки и, не успев сориентироваться, тут же попал под удар кшатрия, отбросившего его оглушенного прочь.
Довольно быстро "поплывшее" восприятие реальности Ракеша Навина начало восстанавливаться: суматошно мелькали тени, какие-то жгуты тьмы стремительно извивались и, раз за разом, во все стороны расходились упругие волны духовных атак тёмного рыцаря, выглядевшего здесь как скелет облаченный постоянно движущимися сгустками мрака. Стремительные броски потоков тьмы парировались молниеносными росчерками сиреневого пламени меча кшатрия. Но не смотря на то, что встретившись с клинком, щупальца тьмы мгновенно распадались клочьями тумана, не было видно, что Аурангзеб близок к победе: взамен утраченного щупальца, из колышущегося клубка мрака тут же бросалось к рыцарю два-три тугих жгута тёмной энергии.
Тут же рядом, вокруг кшатрия, защищая его, хороводом кружились, накачанные под завязку злой силой, духи - питри, призванные агхори. То и дело, уворачиваясь от стремительных бросков потоков тьмы, духи сами пытались атаковать средоточие порождения Проклятого. Но чаще они сами, опутанные потоками струящейся тьмы, становились пищей для неведомого монстра.
Нескончаемым потоком летели изумрудные паутинки проклятий агхори и сталкивались с метелью теней выбрасываемых множеством мечущихся щупалец, а затем, с тихим шелестом, гасли. Однако стоило проклятью коснуться самого щупальца, как оно обволакивало его светящейся зелёным паутиной и тогда чудовищный клубок тьмы отбрасывал пораженную конечность.
Всё чаще кшатрий, для того что бы не дать коснуться себя стремительным потокам нечестивой шакти, использовал комбинации духовных атак и щитов; зачарованный клинок, с каждым разом, останавливал вражеские атаки всё ближе к телу - коронованный кшатрий явно выдыхался не справляясь с натиском нечисти. Почувствовав перевес в силах, порождение Проклятого усилило нажим, одновременно от клубка мечущихся теней отделилось три потока, подобно атакующей гадюке, метнувшихся к духу предстоятеля.
АУММ - Ракеш Навин почувствовал что всё его естество завибрировало в такт девяти сферам Космоса. Затем, как бы само собой, для своей защиты, Мироздание породило, посредством духа предстоятеля культа смерти: РААУМММ. И движение пульсирующих потоков тьмы замедлилось, словно они завязли в густой патоке, а затем и вовсе застыли, когда "патока" загустела до твёрдости камня.
Предстоятель, с некоторой брезгливостью, мгновение разглядывал отвратительные, противоестественные щупальца составленные из тимира кртья - тёмной магии, а затем, вложив всю доступную ему здесь и сейчас шакти, издал форму "ОМ ШРИ КАЛИ НАМАХ ФОРАМ". Колёса Мироздания провернулись, приводя Вселенную в движение сообразно его воле и застывшие тугие кольца и клубки тьмы распались, истаяв, подобно туману под солнцем. Больше ничего он не мог сделать - точно пробку из-под воды, его дух, лишенный силы, выбросило обратно в материальный мир и стремительно закрутив, швырнуло обратно в смертное тело.
Сразу же плоть дала о себе знать нечеловеческой болью от тысяч незримых нитей сшивающих вновь воедино материальное и духовное тела предстоятеля, заставляя того корчится в судорогах на полу личной кельи.
Ракеш Навин лежал разметавшись на кошме, среди рассыпавшихся фигурок для игры в чатуранг, шахматный столик лежал перевёрнутым у стены - там где был отброшен судорожным движением ноги, выступившие слёзы мешали видеть, но сил их смахнуть не было. Да сейчас и не думал вовсе предстоятель о неудобствах своего бренного тела: он всеми силами, всеми чувствами тянулся туда, вовне тела - в храм, где его друзья и соратники, столкнувшись с древним злом, сражались защищая верных. Тянулся, если не помочь им, то хотя бы узнать о том, что там происходит, но все усилия были тщетны: пока не восстановятся все разорванные связи духовного тела, он мало чем отличается от своихприхожан - рядовых окультистов - так же слеп и бессилен перед неумолимым ликом судьбы.
Когда Викрам и Аурангзеб зашли в келью предстоятеля, тот, стоя на коленях распевал гимны Царице Смерти, то и дело подбрасывая в жаровню благовония. Низенький, лакированный столик стоял в отведённом ему месте, на клеточках аккуратно были расставлены фигуры не доигранной партии, словно приглашая, как ни в чем ни бывало, продолжить игру.
Одни из самых могущественных существ на землях Культа Смерти робко переступили порог и, не смея тревожить предстоятеля пока он совершает службу Извечной, скрестив ноги уселись на кошму перед старцем. Ждать им пришлось не долго: со словами "шри Морана" Ракеш Навин встал и поклонился на четыре стороны света.
--
Оно скрылось? - печально прикрыв глаза спросил предстоятель
--
Мы дали этой твари такого пинка под зад, что она не скоро очухается - не смотря на бодрый тон, всё же куда-то подевалась непробиваемая самоуверенность из голоса кшатрия.
--
Поразительное создание - исключительно живучее. Опасность для верных гораздо выше чем я предполагал - как всегда голос агхори был бесстрастен, однако что-то подсказывало предстоятелю, что Викрам, таки, основательно потрясён встречей с креатурой своего древнего коллеги.
--
Расскажите мне всё.
--
Особенно и нечего рассказывать - пророкотал из-под шлема воин - эта тварь оставляет за собой тень смерти. Очень слабую тень, но всё же погрузившись до мира мёртвых, можно её различить. Вот, я и шел по следу. И пришел - со страстью, которую трудно было ожидать от умершего, Аурангзеб, с громким лязгом, хлопнул ладонью себя по бедру - этот выкидыш падали поджидал в засаде. Я даже сразу не понял что это такое: неожиданно тень смерти сгустилось в сута мритью и бросилась на меня. Я его тут же силой духа ударил, так сильно как смог, а эта виша только разозлилась. Быстрая тварь - едва отбивался от бросков этой... - коронованный кшатрий запнулся, пытаясь не то выругаться, не то подобрать подходящий эпитет, впрочем в его устах это было одним и тем же.
--
В мире смертных это порождение выглядит как движущийся песок. Точнее, как множество быстро движущихся или текущих потоков песка или пыли - уточнил Викрам - я пробовал направлять на субстант различные виды кшайи. В основном они при соприкосновении распадались. Мои Питри оказались полностью не эффективны - млечхи их просто высасывал. Это было... очень неожиданно. Воистину мы столкнулись с великой угрозой и горе нам недооценившим её.
--
Но мы поразили сию скверну - значит можно с ней бороться. Пусть и стоило нам это великих трудов. Хотя нечестивый, частично, сумел избежать кары, однако он ныне пребывает ослабленным, как никогда. Всё, что нам остаётся - это выследить и изничтожить то что осталось - торжественно, нараспев изрёк предстоятель.
--
Сиддха Ракеш заблуждается - мы не сломали хребет нечестивцу, а всего лишь временно его отогнали - в голосе агхори прорезался сарказм.
--
Что предлагает нам раджа Викрам - предстоятель моргнув, упёрся взглядом в агхори.
--
Карман Маричи.
--
Нет. Никогда - тут же сходу наотрез отказался Ракеш Навин.
--
По-другому никак нам не справиться. А это единственный выход, да и то, всего лишь пока он ослаблен и зализывает раны - ответил Викрам, рассеянно разглядывая свои пальцы - Сейчас шесть десятков верных, потом понадобиться приносить в жертву уже весь город - да и то не уверен что хватит.
--
Ты рехнулся! - Шесть десятков - это все кто сейчас обретается в храме - не мыслимо - впервые за несколько десятилетий в голосе предстоятеля прорезалось негодование.
В ответ агхори оторвал свой взгляд от рук и глянул в глаза предстоятелю, плечи его напряглись, призрачные огоньки на дне глаз проступили явственней.
--
Скажи точно, какова была воля Извечной? Без обычных своих недомолвок и отсебятины - возмущенная отповедь предстоятеля культа была пресечена резким взмахом руки
--
Да брось, будто кто-то верит в то, что каждое твоё слово это именно воля Царицы.
Предстоятель замешкался на мгновение, выбирая ответ наглецу: хлесткие слова и оскорбления так и вертелись на языке, но Ракеш Навин не дожил бы до своих седин если бы не знал цену опрометчивых слов. Агхори между тем продолжил, слегка подавшись телом к предстоятелю и вперев в его глаза свой взгляд.
--
Ты выручил нас, возможно даже спас от окончательной смерти, но поступил опрометчиво: не смотря на силу твоего яджуса эта тварь не была уничтожена, вскоре проклятый восполнит урон и вновь вылезет на охоту, но ты уже будешь бесполезен
Тела старца в красном дхоти и агхори, укутанного в черное, напряглись, точно между ними началась борьба. Впрочем так оно и было. В тусклых глазах агхори зловеще клубилась вспыхивающая призрачным светом дымка, веки предстоятеля были опущены, а на висках, от напряжения, проступили жилы.
Закованный в воронёный доспех кшатрий, положа ладонь на эфес своего меча, не вмешиваясь наблюдал за поединком, должно быть, предпочтя присоединится в последствии к победителю.
--
Нет, разорвать энергетические каналы духа, с твоей стороны, было большой ошибкой - зловеще произнёс, даже скорее прошипел Викрам - в их противостоянии, похоже, побеждал именно он.
А затем, на мгновение исказив очертание предметов в комнате, словно волна марева ударила по агхори, отшвырнув к стене, где он остался висеть, судорожно дёргаясь, прижатым точно гигантской ладонью. То и дело вокруг Викрама появлялось облачко тёмной мути и тут же гасло, рассыпаясь мелкими разноцветными искорками - предстоятель уверенно парировал каждый магический выпад своего противника, тут же развеивая все его кшайя.
ГХААА - с гортанным выдохом Ракеш Навин сбросил оцепенение парализованного проклятием тела и, восстановив полный контроль над собой, торжествующе распрямился - Шри Матри!
Тут же Аурангзеб, выхватив меч, метнулся к предстоятелю. Точнее попытался метнуться, потому как, не окончив движения, на полушаге застыл, точно муха вмурованная в янтарь. С глухим гулом воздух в комнате начал вибрировать, стоящие на доске фигурки чатуранга мелко задребезжали - в ответ на остаточные отзвуки напряженного противостояния развернувшегося в иных сферах.
Находись в комнате обычные люди - их разум был бы разорван теми силами, что оказались задействованы здесь и сейчас; посвященные внешнего круга попадали бы без сознания; посвященные внутреннего круга тратили бы все силы только на то что бы остаться в сознании. Трое же самых могущественных сущностей в Черных Землях, замерли в противостоянии: их сила уравновесила друг друга и никто из них не мог добиться большего.
--
Вы не чувствуете глупости наших раздоров? Пока мы здесь выясняем отношения проклятый усиливается. Вместо того что бы сплотиться, мы тратим силы ослабляя себя. Так слушайте же внимательно: сейчас я уберу все яджусы, вы сделаете то же самое. Тот кто этого не сделает, умрёт окончательной смертью.
Упал на каменный пол агхори, кшатрий покачнувшись, что бы удержать равновесие и не упасть, сделал два быстрых шага. Всякое давление на разум пропало, ничто не говорило о случившемся только что противостоянии. Все молчали не зная что сказать. Точнее знали что сказать, но не могли подобрать слов уместных здесь и сейчас. Наконец предстоятель кашлянув заговорил:
--
Сколько я не умолял Извечную явить мне волю свою, она молчала. Не было ни знаков, ни явлений. Однако она пристально наблюдает за нами, хоть и хранит молчание.
Сложил руки на груди и продолжил:
--
Я не знаю что она хочет и чего ждёт от нас. Думаю, каковы бы ни были её цели, вряд ли в них входит истребление как можно большего числа преданных. Поэтому я и сказал, что должны защитить народ Её. В свою очередь, начни мы делать нечто против воли Царицы, то, несомненно, Она найдёт способ нам помешать. Вот, как сейчас, когда ты, Викрам, пытался подчинить меня воле своей. Ты хотел знать волю Её? Так расскажи же нам без утайки всё, что задумал совершить и то, что будет противно замыслов твоих, будет желанием Госпожи. Говори. Твоя очередь теперь.
Агхори помялся подбирая слова и запальчиво начал речь:
--
Отрёкшийся должен быть уничтожен во что бы то ни стало. Ты даже не представляешь себе, с какой мерзостью мы столкнулись... Вот, полюбуйся - достав из-за пазухи стеклянный сосуд, встряхнул некую субстанцию внутри и протянул его предстоятелю.
--
Что это? - Ракеш глянул на склянку с чем-то похожим на мелкую пыль, но благоразумно не стал брать в свои руки. - Часть тела проклятого? Или голема посланного проклятым?
--
Это нечто иное, в основе которого лежит сходный принцип - что-то вроде самонаводящегося проклятия тлена, точнее целая связка самоподдерживающихся яджусов составленных на Тимира Кртья. Кароче, самые запретные разделы искусства смерти Агхори. Это практически не возможно уничтожить: всегда останется хоть одна крупица несущая на себе структуру яджусов и способная поглощать шакти. В таком месте как храм, где буквально всё пропитано потоками шакти, даже единственная пылинка, гарантированно, со временем, вновь размножит свою матрицу и, набрав массу, вновь начнёт представлять угрозу: будет нападать на верных высасывая их. С каждым разом становясь всё сильнее, усложняя свою энергетическую и духовную структуру, пока Отвергнутый окончательно не восстановится.
Викрам покачал головой, затем подошел к столику с не доигранной партией чатуранга и, оценив диспозицию, сделал пусть и рискованный, но единственно верный ход за "черных": фигурка всадника, переместившись, ставила под угрозу офицера угрожавшего коронованному рыцарю. Сейчас на доске сложилась ситуация имевшая несколько вариантов развития: по одному из них "белый" офицер отходит в защиту и на доске возникает равновесие, когда ни одна из сторон не имеет ни преимущества, ни шансов на победу в ближайшее время. По другому варианту офицер "бьёт" раджу, конь "убивает" офицера, затем "белые" пехотинцем дотягиваются до башенки и начинается взаимное истребление, конечный результат которого сейчас трудно предсказать. Запоздало, после своего хода, агхори увидел еще один вариант: он только думал, что угрожает офицеру Ракеша - тот, вполне предусмотрев такой ход, заранее на дальнем поле поставил башенку слона. Без вариантов: рано или поздно магарадже пришлось бы капитулировать.
Лязгнув металлом брони, Аурангзеб наконец сел на кошму.
--
Мы с Викрамом пришли к выводу что Нечестивца, во что бы то ни стало надо уничтожить, предать окончательной смерти, потому что это величайшая угроза существованию Чёрных Земель, со времён становления.
--
Ты понятно, но почему Викрам намерен расправиться с величайшим из Агхори? Возродись, он смог бы влияние Агхори усилить неимоверно, пожалуй, не осталось бы сил способных противостоять им.
--
О, не всё так просто! - Викрам энергично тряхнул головой - на самом деле он величайшая из угроз для агхори. Одно его существование способно разрушить весь сложившийся баланс, а знание, что он способен привнести, будут смертельны для всех верных. Как ты не понимаешь? Он же, подобно Царице, практически возвысился до божественного состояния. Обычный человек, обычный агхори! Он словно указатель, живое знамя, пример для подражания! Да все же забросят обычную грызню и возьмутся совершенствовать себя. Уже сама мысль о реальной достижимости божественности не должна быть доступной большинству. Подумай, что будет с Чёрными Землями, появись несколько таких отрёкшихся? Несколько десятков, возвысившись, разорвут целый мир...
--
Я понял тебя: тебе не нужны конкуренты - думаешь возвыситься в одиночку?
--
Так будет лучше для всех. Да, его возрождение несёт с собой столько нового, столько интересного! Оригинальный взгляд на бессмертие, лакомый кусок для агхори узнать много нового... Но, кому как не тебе знать об опасности преждевременного, излишнего знания? Верные еще не готовы к этому.
Ракеш Навин задумался, а затем на доске для чатуранга фигурка офицера, словно сама собой, сместилась на несколько клеток, уходя под защиту пехоты, тем самым создавая патовую ситуацию.
--
Что ж, давайте подумаем, что можно поделать с нечестивцем, не прибегая к жертвоприношениям верных. Что это противно воли Матери все убедились?
Викрам молча отошел от столика для чатуранга. Он хотел бы возразить, но внезапно восстановившиеся каналы тонких энергий у предстоятеля красноречиво свидетельствовали о правоте того.
"Мы все орудия, направляемые волей Твоей" - с неудовольствием подумал агхори. "Но это пока. Однажды я выйду из-под власти Твоей".
--
Наше основное преимущество, что эта тварь, пока не разумна. Всего лишь комбинация яджусов и кшайя, направляемые заранее указанным способом, в зависимости от ситуации. Так же это создание привлекают шакти и прана, которые она абсорбирует. Оно создано было так, что нежить особенно уязвима перед ней - так что у неживых преданных ей легче высасывать шакти. В силу природы её, прямые атаки оружием и потоками шакти на неё слабо действуют, однако, как и всё остальное, подчиняется законам мироздания - что доказал уважаемый сиддха Ракеш.
--
Некоторые твои кшайя действовали - сам видел - пробасил Аурангзеб - мои щиты духа отбрасывали нечистого, а духовный клинок вполне рассекал его потоки мрака.
--
Да, кшайя направленные на разрушение потоков шакти действовали, но это бесполезно, раз тварь способна тут же воссполнять свой урон. Надо одновременно всю её структуру уничтожать.
Предстоятель подошел к окну и выглянул наружу - туда где за глухой оградой, сквозь фруктовые деревья, просматривались многочисленные здания столицы. Там кипела жизнь, множество верных сновали по улицам или сидели по домам не подозревая об угрозе нависшей над их жизнями. Хотелось взвыть: "почему же, из всех бесчисленных поколений тех кто был до них и тех кто придет им на смену, поганая тварь вздумала возрождаться именно сейчас. Да пророчество это еще... Будь неладны все эти богохульники - агхори!"
За западным океаном, в неведомых верным землях, готово явится величайшее зло. Никто не останется в стороне. Вначале падут Закатные земли, затем зло докатится и до Ифразии. Русы, раздавленные, будут, в отчаянии, прыгать в моря и пропасти. Когда зло явится в Чёрные Земли, верные собируться дать ему отпор. Но далёкое зло растопчет воинства протянувшееся от горизонта до горизонта и поразит всех сущих, не взирая на то кто перед ним: в последний час раджи и риши будут равны презренным шудрам - падут все без разбора. Лишь Воин Надежды отправленный в дальние земли, даст шанс пережить эту напасть.
"Быть может проклятый и есть тот Воин Надежды? Царица хочет одно зло натравить на другое? Тогда что нам делать?" - мелькнула мысль у предстоятеля и тут же пропала - "нет, не мыслимо такое".
--
Раз эта тварь безмозгла, то может она вновь бросится на меня? Ну, поброжу по башне, она почувствует поживу и попытается напасть, а тут мы и прибьём нечестивца - Аурангзеб встал и вновь повторил - послужу приманкой, а вы шарахнете наверняка.
--
Что-то мне кажется что вряд ли сейчас твой план сработает: установки поведения могут достаточно сложными, что бы обходить стороной дичь которая "не по зубам". Сейчас, когда эта тварь слаба, скорее всего будет прятаться пока не окрепнет вновь. Аурангзеб, ты говорил что способен чувствовать эманации твари и по ним выслеживать - сможешь взять след?
На миг задумавшись кшатрий замер, а затем покачал головой:
--
эта отрыжка падали убила живого, перед тем как я её выследил. Именно отпечатки той смерти я чувствовал. Нет, пока она не начнёт убивать следов не обнаружу.
Предстоятель отошел от окна и, повернувшись лицом к своим собеседникам, задумчиво произнёс:
--
Викрам, ты речёшь повадки нечистого могут быть довольно сложным? Порой хищный зверь, вкусивший человечьей плоти, начинает людей предпочитать любой иной добыче. Тогда слабые люди на хищников, какими бы те хитрыми и сильными не были, устраивают охоту и убивают людоеда. И если нечестивое создание имеет повадку зверя, то и мы можем использовать приёмы, которыми зверей излавливают.
--
Облаву можно устроить. Собрать всех и прочесать всю башню храма сверху до низу - Аурангзеб загорелся идеей и с жаром стал вспоминать охотничьи приёмы, что знал
--
Или ловушку устроить, а самим сесть в засаде. Заманить эту порчу в подготовленный зал и сжечь там - на такое даже моих сил достанет, без жертв обойдёмся - подхватил Викрам - жнецов бы мне только в помощь.
Все разногласия были забыты - троица, еще недавно пытавшаяся убить друг друга, оживлённо обсуждала варианты, строила планы, спорили поправляя друг друга. Вечер плавно сменился глубокой ночью, когда план действий был окончательно составлен.
Охота
Песок. Просто мелкий песок сметался десятками метёлок в сотни мелких кучек, вокруг которых затем, с заунывным песнопением, посвященные проводили ритуал очищения и шли дальше - к следующей кучке песка и мусора.
Верные, все кто находился в храме, разумеется, за исключением стражи стерегущей выходы из храма, сегодня шли густой цепью по переходам, заглядывали в каждую комнату и тщательно выметали её.
С виду обычный песок вёл себя странно: временами он, точно вода, тёк по гранитному полу храма. Словно осторожный зверь, скрывающийся облавы, он то замирал, становясь неотличимым от обычного сора под ногами, то, разбиваясь на десятки тоненьких струек и скрываясь в тенях, устремлялся вдоль стен дальше - туда, где не было такого средоточия шакти и праны, а значит и опасности. Иногда, когда поблизости оказывались люди, струйки праха, укрывшись от случайного взгляда, точно хищник в засаде приготовившийся к прыжку на дичь, собирались в небольшую кучку, но затем, не решившись напасть, вновь тёк дальше в попытке скрыться.
--
Как думаешь, подметая полы мы сможем прижать эту тварь?
Опершийся одной рукой на метлу темнокожий, пухлый послушник, вместо работы грыз сухарь, всем своим показывая, что работать, в ближайшее время не собирается. Впрочем, его напарник - надменно глядящий по сторонам стройный юноша, также явно предпочитал работе болтовню.
--
Да кто его знает? Ну, по крайней мере, они выметут весь мусор из Башни - нам же потом меньше работы будет. Если честно, я уже сыт по горло этим послушанием: чему можно научиться бесконечно подметая полы и вытряхивая ковры, точно шудра какой? Это еще хуже чем воздержание и посты.
--
Эй, говори за себя! По мне так хуже чем здесь никогда еще не питался. И женщины. Ах эти красотки, стройные ножки, пухлые губки... Прижмёшь, бывало, какую в укромном месте...
--
Ага, теперь этих красоток зажимают по углам другие. Как думаешь, нас не хватятся? Да и боязно как то - одни - а ну как кинется проклятый?
--
Не боись! Здесь уже прошла братия - стало быть, чисто - пухлый послушник догрыз сухарь и теперь стряхивал крошки - однако, хватится могут. Пожалуй, надо возвращаться.
Направившиеся, было, к более оживлённым переходам, послушники вдруг замерли: в углу лежала аккуратная кучка песка. Нерадивые послушники недоуменно переглянулись:
--
Самир, ты не помнишь: была ли здесь куча? - Стройный юноша, неосознанно сделал шаг назад, прикрываясь спиной товарища.
--
Неа, не обратил внимания. Может братья забыли вымести её?
--
Должно быть так. Я аж перепугался - шурша лунги, Самир подошел к кучке мусора и ткнул в неё метлой - гляди - обычный песок.
И в следующий миг кучка песка взвилась вихрем, метнувшись на подвернувшихся ей жертв, буквально, с ног до головы, облепив прахом незадачливых бездельников.
И тут же, потрясая мироздание, прогремело:
КРИТА АНТАРАМ - от голоса предстоятеля, словно выворачиваясь на изнанку, содрогнулся Космос и стены коридора, стремительно изогнувшись, сомкнулись, заключив охотников и загнанного зверя в клетке-ловушке, напрочь отрезанной от внешнего мира.
"Вот и всё - дело сделано!" - удовлетворённо подумал Ракеш Навин - "осталось лишь завершить начатое". Но отчего-то свербело в душе, что-то не давало ему покоя. Была какая-то неправильность в происходящем, словно он что-то сделал неверно. И присутствие богини смерти чувствовалось сильнее, чем когда-либо на его памяти. Словно грозовые тучи сгущались над саванной и кажется, вот-вот, тяжкие тучи разорвут яростные молнии.
"Мать! Этого ли ты хотела? Великая, вразуми мя недостойного!"
Предстоятель в смятении моргнул.
У стены кокона искаженного пространства, свёрнутого и изолированного от внешнего мира, появились тёмные силуэты и тут же обрели объём и плотность.
Одетый в чёрное шервани агхори, сделал шаг и, распростёрши над собой руки, начал творить яджус.
Лязгнув воронёным доспехом, коронованный кшатрий сделал шаг, выставив перед собой руку с мечом из тёмной стали и воздух, уплотнившись стеной, сдвинулся, прижав к стене бессильно беснующиеся вихри праха нечестивца.
"Мать, будь милостива к душам нерадивых чад твоих - пусть невольно, но стали они орудием, повергшим осквернителя Твоего. И прости нас, многогрешных, отправивших их на заклание, яко агнцев".
Пульсирующие разноцветные нити шакти, вперемешку с жилами тьмы начали обвивать, удерживающие нечестивца, щиты духа Аурангзеба - у Викрама вот-вот уже завершится яджус.
"Такова ли была воля Её? Пожелай Она предать нечестивца окончательной погибели, разве не смогла бы сотворить такого? Ни в жизни ни в смерти нет преград Её воли. И перед ликом Извечной, мы, точно черви могильные, ничтожны. Впав в грех гордыни, возомнили о значимости своей, решив будто пробуждение Отрёкшегося это испытание достоинства нашего..."
Вдруг в мозгу предстоятеля мелькнула догадка и колени его подогнулись. Ракеш Навин, обессилив, рухнул ниц и припал губами к полу пространственного кокона.
"Мать, прости мя неразумного - лишь во славу твою деяю. На одно уповаю: ты сможешь исправить всё, буде я, многогрешный, не верно уразумел волю твою".
Торжествуя поднял клинок Аурангзеб и плотно сжатые губы агхори растянулись в хищной ухмылке - это был миг их торжества!
А затем, за мгновение до окончания Обряда Светового Ветра, пространство кокона исказилось и, причудливо скрутив спиралью верных, вывернулось, вышвырнув агхори с кшатрием в реальный мир.
Вихри праха, лишившись сдерживающей преграды, раздались вширь. Отдельные потоки, точно щупальца диковинного монстра, потянулись вдоль стен и потолка, нащупывая малейшую щель, лазейку, через которую можно просочиться наружу.
--
будь милостив к верным - они слабы и противостоять тебе будут лишь по неразумению своему.
С этими словами предстоятель культа Смерти разомкнул скрепы, что удерживали часть Космоса в свёрнутом состоянии и направил, всю свою скопленную за долгие годы, шакти в средоточие множества потоков тимир кртья - тёмной магии, составляющих сейчас вместилище для души проклятого.
Последнее, что Ракеш Навин увидел, был вихрь праха метнувшегося к нему.
Пыль еще клубилась над руинами рухнувшей башни, когда изломанное тело, придавленное обломками, пошевелилось. Дёрнулось несколько раз, попытавшись подняться, но не смогло.
Вокруг раздавались крики и стоны погребённых под завалами живых людей; топот от ног многочисленных горожан, бегущих на помощь пострадавшим; где-то в городе звучали набатом колокола и гонги.
Через какое-то время каменные глыбы, мешающие выбраться из-под завала, покрылись сеточкой трещин, а затем распались щебнем, из-под которого показалась тянущаяся рука. Тут же несколько темнокожих людей в набедренных повязках метнулось к очередной жертве завала, и лихорадочно работая, вскоре извлекли запорошенного каменной пылью, израненного человека. Но затем, разглядев получше своего спасённого, разом уронили тело на обломки храма и, оттащив без церемоний в сторону, бросили в кучу трупов.
Мертвяк неуверенно начал подёргиваться, шевеля конечностями, по всей видимости, пытаясь встать, а затем просто пополз, еще сильнее обдирая свою плоть об острые камни. Вокруг беспорядочно носились люди, лихорадочно разгребая руины, то и дело откапывали очередное тело и тогда его бережно относили в сторону: раненых к целителям, мёртвых просто в кучу - что бы не мешались. Около десятка зомби бесцельно ковыляло по руинам - слишком глупы, что бы без приказа хозяев предпринимать самостоятельные действия и потому, сейчас, совершенно бесполезных. Таких бесхозных мервяков не трогали, рук не хватало откапывать еще живых - где уж отвлекаться на безобидных мертвых. Поэтому на, с трудом вставшего на ноги, медленно ковыляющий труп никто не обратил внимания. И совершенно никому не было дела, до того, что он, неуверенной походкой, медленно заковылял в сторону выхода. Ну зомби тупой, ну, в крайнем случае, убьёт какого ни будь неудачника из низших - так что теперь, бросать разборку завалов и ловить его всем миром? Нет уж, стража его позже изловит, или хозяин найдётся.
На выходе стражи никакой не было, а, беспорядочно снующие взад и вперёд, горожане не обратили внимания на бредущего мертвяка так что он, совершенно спокойно, вышел на улицы города. И, надо сказать, вовремя: потому как вдалеке показались несколько колон слаженно бегущей, как на параде, нежити - на смену горожанам, разбирающим завалы, агхори вели свои отряды. А уж они-то наверняка, с первого взгляда, отличили бы обычного зомби, от своего коллеги, обратившегося с помощью запретного искусства.
Тело совершенно не ощущалось - точно было лишь чучелом, набитым из соломы. К тому же им было почти не возможно управлять: одеревеневшие суставы почти не гнулись, а высохшие мышцы скорее мешали, чем способствовали движению. Развалины, посреди которых он пришел в себя, остались далеко позади, а вместе с ними суета жителей наводнивших останки рухнувшего здания. Причем, судя по количеству виденных им обломков, здание было исполинского размера.
Слишком много вопросов. Слишком мало ответов. Всё что Тимир видел вокруг, разительно отличалось от того, что ему запомнилось последним.
Было сражение. Его противники собрали поистине огромные армии: во все стороны, до самого горизонта орды нежити сражались друг с другом; от множества используемых там яджусов и кшайя потемнело небо и среди дня наступили сумерки. Слишком много врагов - ему не хватало ни искусства, ни сил, что бы сдерживать всех. Его армии неуклонно теснили, и ничем помочь им было нельзя - все силы шли лишь на поддержании личной защиты. Поражение было неизбежным... А затем, вдруг, всё исчезло. Точнее изменилось: он оказался в совершенно не знакомом месте, обессиленным и с жалкой развалиной вместо тела.
В каком-то переулке он остановился и, привалившись спиной к каменной стене дома, замер. Можно было, некоторое время, никуда не спешить: непосредственной опасности нет - похоже всё население этого города сбежалось на развалины - так что самое время попытаться разобраться в обстановке. Впрочем, в любом случае, лучше не задерживаться здесь надолго, наверняка вскоре количество стражи утроится - во избежание беспорядков, да и мало ли...
Где он оказался? Каким образом? Что вообще происходит вокруг? Что делать? Много вопросов, да большая часть из них несвоевременна.
Судя по всему, последнее сражение закончилось разрушением тела и теперь, спустя неизвестно какое время, рассеянная матрица усилилась достаточно, что бы возродить его вновь к жизни. По крайней мере, это объясняет многое, в том числе, почему вместо тела иссохшая мумия. Что ж, достаточно для начала того, что он на землях культа, а значит, надо считать, что за ним по-прежнему идёт охота. Отсюда следует, что, в первую очередь, нужно, как можно быстрее, скрытно выбраться из города. А потом, схоронившись в джунглях, можно будет подумать и об остальном.
Тимир выпрямившись, попытался сделать шаг, но нога неловко подвернулась и он, инстинктивно выставив вперёд руку, упал на мощеную камнем дорогу. С трудом вновь поднялся на ноги, поглядел на обвисшую плетью сломанную руку и крепко задумался о том, что возможно надо вначале заняться ремонтом тела. Подвернись сейчас какой-нибудь прохожий, то, скорее всего, ему бы не поздоровилось, но никого рядом не было. Так что, по некоторому раздумью, Тимир решил, что ни к чему ему сейчас в городе, где полно агхори и кшатриев, рискуя в очередной раз погибнуть, устраивать охоту на людей. Да и всплеск тёмной шакти, практически в центре города, непременно привлечёт внимание. "Позже" - твёрдо решил беглый агхори и, придерживаясь узких, малолюдных улочек потрусил, ковыляя в сторону видневшихся между домами джунглей.
Попадавшиеся навстречу люди либо не обращали внимания на хромого зомби, либо сами избегали его. Несколько раз, завидев посвященных, приходилось сворачивать в переулки, но всё обошлось. Обитатели города были озабоченны иными делами, нежели охота на потрёпанного зомби, если и отличавшегося по виду от вездесущих мертвяков, бывших в каждом дворе, то не так и сильно.
Чем ближе Тимир приближался к окраине города, тем ниже становились дома, более пыльными дороги. Всё больше и больше людей встречалось на пути и всё меньше нежити, теперь Тимир уже начинал привлекать к себе пристальное внимание. Местные на него таращились с отвращением, брезгливостью и удивлением: похоже, что в этих районах обитали шудры.
"Я зомби, я тупой зомби" - повторял про себя Тимир, завидев мужчин направившихся к нему с палками в руках, тут же, камень ударил в голову - какой-то мальчишка решил показать своим друзьям насколько метко он может метать камни. Те решили не остаться в долгу и вскоре, град камней обрушился на иссохшее тело. Какой-то старик гневно рявкнул на малышню и те, весело крича во всю глотку, разбежались, впрочем, тут же остановившись понаблюдать за тем как мужчины будут убивать ненавистно мертвяка.
Не имеющий прямой команды защищаться, простейший зомби будет тупо выполнять последнее порученное задание, либо стоять безучастно на месте, если не было никаких распоряжений. Таких мертвяков можно кусками рубить, а они, не обращая ни на что внимания, будет делать своё дело, пока не придут в полную негодность. Агхори поискуснее может создавать зомби отличающихся сложным поведением, или даже и вовсе не отличных от живых людей. Это, не говоря о вообще чисто боевых зомби. Однако, невооруженным взглядом различия между этими видами нежити никак не увидишь - поэтому, мягко говоря, не очень умно трогать неизвестного мервяка - кто его знает чем такое закончится может? Но здешние шудры, похоже, об этом вовсе не задумывались.
"Тупой зомби, иду себе по прямой и ни на что не реагирую...". Ну что ж, похоже, вовсе не надо охотится на людей, что бы подлатать оболочку - главное всплеском шакти не привлечь внимания посвященных - решил Тимир и от него отделились серые пряди, начавшиеся скручиваться в несколько узлов-узоров тут же потянувшихся к своим жертвам.
Жители недоуменно зароптали, не понимая что происходит: местные, поравнявшись с ковыляющим зомби, подняли палки и застыли как вкопанные, не в силах пошевелиться Среди зрителей не было никого с даром что бы почувствовать сформированный яджус, а для глаз обычных людей, на дороге просто стоял мертвяк окруженный замершими мужчинами.
--
что вы стоите как вкопанные? Бейте его! - истерично заорала какая-то женщина
Народ встрепенулся и к стоящим людям бросилась подмога.
--
Бей его!
--
Бей!
Кричали ополоумев люди, подбирая камни и разбирая заборы на дубинки.
--
Бегите прочь, безумцы! - кричал седобородый старик, тот самый, что разгонял малышню швыряющуюся камнями. Похоже, что среди этого бедлама, он был единственным здравомыслящим человеком.
Приток праны значительно улучшил настроение Тимира. В конце концов, вовсе не обязательно высасывать дочиста этих дураков - энергии для регенерации тела он получал уже достаточно. Честно говоря, даже с солидным избытком. Хотя, как говорится, запас лишним не бывает, но с другой стороны, убей он их и это будет следом, который не скрыть. Если же просто пугнуть, то этих презренных никто и слушать не будет, даже если они и пойдут к властям жаловаться.
Разом постаревшие на десяток лет, люди выронили палки из разжавшихся рук и повалились обессиленные наземь, а проклятый мертвяк вдруг открыл свою пасть и утробно зарычал. Не ожидавшие такого люди на мгновение замерли, затем их зашатало, несколько человек сразу согнулись в конвульсиях, освобождая желудки от содержимого. Паника захлестнула нападающих, с воплями и перекошенными от ужаса лицами толпа разбежалась, оставив на дороге лишь лежащих без сознания.
Тимир переступил через мужчин и, припадая на левую ногу, поковылял дальше, успешно имитируя поведения мертвяка. Случись расспросы и все решат, что здесь прошел боевой зомби, лишь отмахнувшийся от нападающих и продолживший свой путь, сообразно приказа неведомого хозяина. Впрочем, следует добавить шага: опомнившиеся люди наверняка с удвоенной яростью кинуться в погоню.
За очередным поворотом оказалась река - мутная и грязная, с прибрежной полосой загаженной мусором и нечистотами.
Когда разъярённые жители выскочили на берег реки, там уже никого не было.
--
чтоб тебя крокодилы сожрали - в сердцах бросил кто-то из толпы и люди, с тайным облегчением, развернулись и разошлись по домам, обсуждая случившееся.
Медленно, но верно от Тимира удалялась крепостная стена города, что его не могло не радовать. Было бы совсем не трудно просто выйти из города через ворота, без всех этих сложностей со скрытностью, отдающей трусостью. Когда-то раньше, он так и поступил бы: просто прошел бы к своей цели по кратчайшему пути, сокрушая все препятствия, но прошлая жизнь, по этой причине получившаяся довольно бурной, его всё же чему-то научила. По крайней мере, сейчас и в мыслях не было привлекать к себе чьё-то внимание. Тихонько, бесследно исчезнуть, раствориться в Тёмных землях, зализать раны и восстановить силы. А там видно будет.
"А, в самом деле, что мне от жизни нужно?" - подумал Тимир - "Власть? Над кем и зачем? Тратить своё время на склоки и дрязги подданных, интригуя с другими равными, за обладание еще большей властью, приносящей еще больше проблем и беспокойства? Нет уж, увольте, пробовали этот путь. Учитель оказался более мудр, отказавшись от всех уз и скреп, налагаемых положением раджи и странствуя дорогами Вольных, был счастлив. Правда, в конце концов, это его не спасло".
Непрошено нахлынули воспоминания. Вспомнилось, как его наставник, разуверившись в возможности убедить своего неразумного ученика, уходит вдаль по изрытому, опаленному полю, еще курящемуся едким дымком - по месту их битвы. И с каждым шагом вокруг сгорбившегося наставника всё сильнее разгорается призрачное сияние, а затем вдруг, оно, вспыхнув ослепительно ярко, исчезло вместе со старцем.
"Прости Дивачарья, только сейчас я понял, сколько страданий тебе причинил"
Внутренне расслабившись, древний агхори поудобней схватился за ветви плывущего по реке дерева и, уйдя внутренним взором в себя, начал подготавливать тело к ритуалу восстановления. Из "нитей" тимир шакти и праны сплетался кокон вокруг тела. Затем прожилки плетения, ставшей уже сложной сетью, погрузились внутрь, оплетая "нитями" шакти каждую мышцу, каждую кость, прорастая по нервам и сосудам.
Наступил уже вечер, когда Тимир, выйдя из медитативного транса, решил, что достаточно далеко удалился от города и всё-таки не мешало бы закончить обряд восстановления тела.
Основная сложность была в том, что искусством повернуть вспять процесс умирания почти не возможно, а о восстановлении и возрождении мёртвого на клеточном уровне и речи быть не может. Что ж, тем и различались друг от друга агхори: одни останавливались, уткнувшись лбом в то, что считали невозможным, другие просто делали еще один шаг вперёд, отодвигая границы невероятного. Древние, заполучив влияние и власть, не спешили делиться знаниями с учениками, поддерживая в них невежественность. Но, порой, восхищая своим могуществом последователей, являли такие грани искусства, что свидетелям только и оставалось сомневаться в своём рассудке, да гадать: не привиделось ли?
Если нельзя воссоздать жизнь, то, достаточно понимая в происходящем, можно имитировать её. А достаточно совершенная имитация уже ничем не будет отличаться от оригинала. Тут стоит вопрос в другом: что ему надо от тела? Что бы оно было тождественно живому, либо достаточно того, что оно не будет ему мешать жить. Разные цели, разные пути реализации их. Решив, что для начала, достаточно будет лишь восстановить подвижность, разжал руку и, отпустив дерево, камнем пошел ко дну.
Довольно сильное течение сбивало с ног, мешая движению по дну реки, к тому же ноги вязли в иле, так что, когда Тимир выбрался на мелководье, было уже темно. Что впрочем, не мешало ему отчётливо видеть, как крупный крокодил, отделившись от зарослей тростника, поплыл нему, вынуждая ускорить движение к берегу - если повезёт, то тяжелую тушу вовсе не придется вытаскивать из воды. Крокодил же, видя, что добыча ускользает, так же ускорился и в тот момент, когда его еда выскочила на берег он, раскрыв пасть выпрыгнул из воды и тут же, парализованный кшайя, упал наземь, пропахав по инерции в мягком песке борозду.
Тимир был доволен: этот крокодил очень удачно подвернулся, избавив его от необходимости ловить буйвола или иную крупную дичь. Минусом было то, что тушу, наполовину лежащую в воде, всё равно надо было вытаскивать - не проводить же обряд прямо здесь на берегу, ожидая нападения другой рептилии.
С отчётливым хрустом сломанные кости руки вновь стали на место и соединились. Тщедушная, ссохшаяся мумия, впитав воду, стала довольно мощным телом, с бугрящимися мышцами под синюшней кожей. Агхори нагнувшись, схватил крокодила за лапу и потянул из воды. Тщетно. Тяжелая туша никак не хотела поддаваться: ноги агхори лишь скользили в вязком, ненадёжном грунте, не позволяя стронуть добычу с места. Озадаченный Тимир присел на корточки рядом с тушей, содрогавшейся в мелких конвульсиях и задумался о том как быть. Была бы верёвка, он без труда вытащил бы крокодила, перекинув её через ствол находящегося неподалёку дерева, но как назло верёвки не было. Какое то время, даже подумывал, а не провести ли ритуал прямо здесь, на берегу, но затем отказался от этой идеи.
"Вот если бы проклятая зверюга сама прошла еще хотя бы шагов двести дальше в лес, то не пришлось бы думать, как её тащить. А, в самом деле, почему бы ей самой не пройтись?" Мысль Тимиру понравилась: в самом деле, почему бы жертве и не прийти к месту ритуала самой? Тут же, проникнув духом в тело рептилии, восстановил ей нормальную циркуляцию праны и, ковыляя, бросился бежать вглубь прибрежных зарослей, стараясь опередить кинувшуюся за ним зверюгу.