Мрачный Арефий в бежевом бушлате и солдатской ушанке. Сивобородый старичок Фалалей в дырявом зипуне и замусоленном грешневике. Молодой и курносый Ждан в лисьем треухе и заграничной синтепоновой курточке.
- Эхма, - сморщился Фалалей. - Горемычныя мы... Бездомныя-я-я! Моя, почитай, полтораста годков простояла! Когда еще полигон намечали - под сторожку ея, сталбыть отвели! Бетонкой обнесли. А нынче гляди...
- Ничево, отец, - нахмурился Арефий. - Наше дело: отбой и на боковую, подъем - и по коням.
- Прогресс, понимаешь! - осклабился Ждан. - Плесни для запаху?
Арефий извлек поллитру и соорудил "ерша".
Мимо призрак-корниловец с "мосинкой" наперевес повел под конвоем другого призрака:
- Свежее хоть, мужики?
Ему не ответили.
- У нас-то, - дернул усом Арефий. - Подворотничок подшит, а приказ - хучь куды! Хорошо там, где по уставу!
- Прасковью Ильинишну вот вспоминаю, - вздохнул Фалалей. - Трех сынов на войну отправила с той избенки - и все три в один экипаж. Сгорели под Тулой...
- Ты гля! - встрял Ждан. - Трех в один танк? Ровно яйца в одну корзинку! Моего бы туда директора! Он про кадры все понимал...
- Молчи уж, сопля, - оборвал Арефий. - Что ж старуха-то, дед?
С гиканьем и свистом прошел рысями погибший казачий эскадрон. Один повременил, заказал пива, понесся вослед своим.
- Квартиру дали вдовушке, в новостройке. И мне бы с ней - да ведь у меня должность...
- А у меня-то, дед... Ребята каждый год - эти прибудут, те убудут. Молодежь наша, она... Бедовая! Я в ленинской комнате обретался. Плакаты там, про строевую подготовку, про бдительность, бюст гипсовый... Ну и телевизор цветной, значит! Футбол! Я-то, ясно, за ЦСКА болею.
- Смешно, отцы, - Ждан поправил треух. - Изба да казарма! Много вы видали! А уж мой-то, аккуратист! Телефонов три штуки, секретарша - чай с лимоном... Бывало, залезу в сэйф, слева папиросная коробка, в ней наградной "токарев", справа пенал красненький - "красная звезда", "знак почета" и "трудовая слава"... Перебираю их... А документы?! Совсекретности и особой важности... Попробуй подмахни - вся планета кувырком, понял? А растения?! Диффенбахия! Слыхал такое? То-то, дерёвня...
- Сняли твоего директора.
Мимо шли погибшие большевики со знаменами, хором зовя на "последний и решительный бой".
- Одначе, обмелело, - Ждан вытащил фляжку.
- Самогонка ли?
- Обижаешь, вискарь!
Разлили. Пронесся на бреющем "крокодил", прошли дозиметристы в химкостюмах, отыграла "ламбада", полыхнул шестисотый "мерс", грохнул юбилейный салют. Полигон сменили паркинг с заправкой, на месте номерного НИИ выросли шестнадцатиэтажные муравейники, казармы обратились молл-центром.
- Куда податься бедным домовым? - всхлипнул старичок.
- Ежели рассудить, - шмыгнул носом Ждан. - Чего горюем, кутные? Вся же страна и есть наш Дом.