Игнатьев Сергей : другие произведения.

Игры-3: Шорох крыльев в паутине(Часть 2)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

   Шорох крыльев в паутине.
  
   Часть 2. Лететь на свет.
  
   Вступление. Золотая марисса.
  
   Она сидела на краю оврага и смотрела на широкую поляну, проглядывавшую там, впереди, между древесными стволами.
   Марисса умела быть незаметной и считала это самым важным своим достоинством. Быть незаметной. Потому что этот мир был ей чужд и враждебен.
   Такие, как она, всегда приходили сюда изгнанницами, отверженными. Паутина охотно выплевывала их в этот мир. Ведь всем известно, мир людей - эдакая большая и вместительная урна, в которую плюют затухшие окурки, небрежно опускают пустые бутылки, швыряют огрызки со следами зубов и смятые пакеты, словом поступают так, как и положено поступать с урной.
   Приходя сюда, они все желали лишь одного. Обрести здесь свое Служение и найти свою судьбу. Служение было смыслом их жизни. Исполнить то, что прописано тебе на роду Изначальной Хозяйкой. Выполнить предначертанное и снова слиться с ней, познав высочайшее блаженство. Став яркой бисеринкой на черном бархате. Цветной искоркой во тьме.
   С незапамятных времен они делились на касты. Высшая каста, Золотая - самки, мариссы, жрицы, Скользящие, владеющие тайнами Паутины и дарующие жизнь. Верхушка социума. Им подчинялись низшие касты - Серебряные, Медные, Глиняные и Железные мароссы. Самцы. Служители, мастера, рабы, воины.
   Серебряные мароссы, существа воинственные, не чуждые Нитям, но излишне яростные и недалекие, охотно поступали на службу Магистру, становясь карателями, составляя костяк боевых частей Ордена. Золотые мариссы оставались в родном мире. За исключением тех случаев, когда их изгоняли.
   Так было с Тенью, от отчаяния пошедшей на службу к Черному Престолу и лично главе безопасности совета Макару. Так было с ее сестрами, ее родом, последовавшим за ней. В том числе и с ней, с детства прозванной Неженкой.
   Ее служение было особенно мучительным, и потому сладостным. Ведь известно, счастливы те, кому Изначальная Хозяйка посылает более испытаний.
   Ее природа была изменена. Клыки патриарха вампиров навсегда отделили ее от сестер. Но, подарив Жажду и новую, ранее недоступную грань Силы, привнесли в ее существование особое, мало кому доступное мрачное сияние Служения.
   Она была рождена для того, чтобы, пройдя сквозь испытания, раствориться в Паутине. Это была ее судьба. Но вместе с болью вампиров к ней пришло и другое, нежданное - чувства вампиров. И это пугало ее. Ведь известно, вампир - лишь измененный смертью человек. Так же как оборотень - лишь человек, измененный Лесом. Они были почти люди, а она - марисса. Но людское стало вдруг доступно ей, она начала понимать...
   Неженка сидела на краю засыпанного желтой листвой оврага, прислонившись спиной к стволу сосны. Куталась в черный балахон, капюшон которого скрывал обросшую перьями красивую головку с нечеловеческими, и даже не звериными глазами.
   Тот, за кем она наблюдала, тоже не был человеком.
   Стоял на поляне, голый по пояс и в широких серых шароварах. Жадно глотая сырой и холодный утренний воздух, раз за разом повторял заученные до автоматизма движения. Конечно, он не чувствовал ее присутствия.
   Левая рука вперед, правая вверх. Поворот. Короткий замах. Выдох и удар в пустоту. Мускулистые руки совершают плавное движение, вдруг рассекают воздух. Вдох-выдох. Ударил ногой, отступил. Выдох-вдох. Повернулся вокруг себя. Снова стойка.
   Он тренировался так каждое утро. И всегда здесь. На этом самом месте, возле оврага.
   Неженка приходила сюда, садилась под сосной и смотрела на него, не смея показаться ему на глаза. Каждое утро. Раньше, чем выпадала роса.
   Несколько раз он не приходил. Она царапала старую сосну когтями, заходясь в бессильном и беззвучном крике.
   Каждый раз видеть его было больнее предыдущего. И чем больнее, тем слаще.
   Она дожидалась, пока он уйдет, накинув на широкие плечи полотенце, мотая мокрой головой и удовлетворенно отдуваясь. И уходила тоже, возвращалась к своему Служению. Продолжая жить Тенью патриарха.
   Только теперь она была уверена точно, и каждое утро убеждалась все сильнее, что все то, о чем говорили жрицы, было ложью.
   Неженка познала истинный смысл.
   Она узнала, что для нее самое дорогое. И была точно уверена - она не будет счастлива ни до, ни после смерти.
   Потому что она все-таки была Золотой мариссой.
   А он - почти человеком.
  
   Вступление 2. Князь.
  
   Здесь властвовало солнце.
   Альпийское солнце искрилось на снежном склоне, ослепляло, играло яркими бликами и рефлексами. Пестро одетые горнолыжники белозубо улыбались ему, подставляли румяные загорелые щеки, шутили и весело переговаривались по пути к подъемнику, купаясь в его теплых лучах. Но их улыбки как-то сразу гасли при взгляде на цепочку бледных мужчин, статуями застывших у самого спуска.
   Казалось, они были вовсе не рады солнцу. Они молча ждали, не обращая внимания на солнце.
   Проходя мимо них, группки туристов шутили и переговаривались как-то нарочито громко, словно старясь погасить вдруг неведомо откуда взявшуюся тревогу, переводили взгляды на беззаботное, пронзительно синее небо. Небо сразу успокаивало их, и они забывали о странном видении, нарушавшем идиллию курорта.
   А эти странные типы, застывшие на снегу черными тенями, вроде бы совершенно не замечали проходящих невдалеке людей. Все они смотрели вверх, на верхушку склона, спрятав глаза под линзами темных очков, изредка поправляя крошечные клипсы наушников в ушах.
   Склон был совершенно пуст. Закрыт для всех туристов, кроме одного.
   Того, кто черной точкой несся сейчас вниз, стремительно скользя на доске по наклонной плоскости.
   Ветер обжигал лицо, почему-то совершенно незагорелое, белое, будто у мраморной статуи. Солнце отражалось в зеркальных очках.
   Голый по пояс парень мчался на сноуборде вниз, сломя голову, перескакивал овраги, оставляя позади шлейф крошечных снежных крупинок, отрывался от поверхности, летел на фоне небесной синевы, потом врезался в склон, и снова несся вниз, легкий, невесомый, словно слившийся с горой воедино, похожий на начало гибельной лавины.
   Фигура его становилась все отчетливее видна снизу. На нее, не отрываясь, смотрела девушка в расстегнутом на груди красном комбинезоне, с рассыпанными по плечам кудрявыми золотыми волосами. Она потягивала глинтвейн на открытой террасе, и возле ее столика стояли точно такие же бледные и молчаливые тени в черных куртках, спрятавшие глаза под темными очками.
   Не отрывая глаз глядя на несущуюся по склону одинокую фигурку, девушка тепло улыбнулась своим мыслям. Но глаза ее были столь же холодны, сколь бледна нежная кожа.
   Странный сноубордист стремительно соскользнул к подножию склона, затормозил почти у самой ограды терассы, резким маневром подняв высокую снежную волну, запорошившую цепочку молчаливых наблюдателей в черном.
   Парень стянул очки, провел рукой по зачесанным назад жестким темными волосам. Пару раз подпрыгнув на месте со сноубордом, проверяя крепления, принялся отцеплять доску от ботинок.
   Свободной рукой он поправил гарнитуру хэндс-фри на ухе. Продолжая разговор, сказал резким и властным голосом, не соответствующим моложавой внешности:
   - Я понял, Гот! На сегодняшний день это вся информация?
   Выслушав ответ, он кивнул, сделал знак тронувшейся к нему цепочке охранников. Судя по всему, это были именно охранники, один из которых уже подносил парню куртку с меховым капюшоном.
   - Ясно! Да, понял. Но с ним точно все в порядке? Так... Окей, до связи! - отрезал парень, передавая подошедшим телохранителям свою расписанную языками пламени пижонскую доску, отрывисто бросил:
   - Немедленно улетаем в Москву. Через час должны быть в аэропорту.
   Он улыбнулся, накидывая куртку, причем оказалось, что у парня странно и неприятно гипертрофированные нижние и верхние клыки, и помахал рукой девушке в красном комбинезоне, сидящей на террасе.
   Хрустя подошвами по снегу, он направился к ней.
   Молчаливая охрана, внимательно поглядывая по сторонам профессионально-сканирующими взглядами, тут же взяла его в широкое кольцо.
  
   Глава 1. Патриарх.
  
   - Я думал, мы поняли друг друга, Серж... Я очень...
   - Денис, не надо мне ничего говорить! - раздраженно перебил я, прижимая телефон к уху. - Уже слишком поздно что-либо менять. От меня происходящее уже не зависит!
   - Серж, неужели ты не понимаешь? Белые не спустят это на тормозах!
   Жигалов, надсадно орущий в трубку, напоминал мне сейчас какого-то странствующего монаха-отшельника в веригах, увидевшего на перепутье движущуюся к месту битвы лихую дружину и, уцепившись за стремя воеводы, уговаривающего повременить, и вспомнить о Гневе Божьем. Поздно. Поздно уже.
   - Плевать мне, что они скажут! - крикнул я в ответ. - Не мы начали первыми!
   - Ты можешь все остановить, Серж! Повремените, отступите... Нельзя, нельзя не в коем случае поддаваться на провокацию! Иначе это будет крах всего, за что мы воевали, и во что верили...
   - Не по телефону! - я помедлил, с яростью вдавливая окурок в пепельницу. Попытался сказать как можно более дружелюбно: - Ладно, Денис... в субботу? Как всегда?
   Жигалов промолчал.
   - Ясно, - тихо сказал я, с трудом скрывая раздражение. - Что ж, тебе видней!
   Щелкнув клавишей сброса, я оскалил клыки. Выпуская ярость на волю, зарычал и со всей силы отшвырнул мобильник куда-то к дверям.
   - Опа! - раздалось вдруг из-за спины.
   Я медленно обернулся.
   Ставший жертвой моего бешенства телефон застыл в нескольких сантиметрах от двери, удерживаемый ловкими бледными пальцами.
   На пороге стоял облаченный в длинный плащ черно-зеленой змеиной кожи, испещренный вязью тонких серебряных нитей, широкоплечий бледный парень с зачесанными назад волосами.
   Серые глаза с недобрым прищуром внимательно изучали меня. Спустя миг в них проскользнула веселая искорка.
   Парень растянул губы в улыбке.
   - Брат! - он сделал шаг навстречу, раскрывая объятия.
   - Немезис! - я шумно выдохнул. - Неожиданно! Здравствуй, братец...
   Мы обнялись. Немезис разглядывал меня с интересом и, как мне показалось, с некоторой подозрительностью.
   - Только что из аэропорта, даже предупреждать никого не стал. Что-то хреново ты выглядишь, патриарх. Может отдохнуть тебе стоит с недельку?
   - Может и стоит, - буркнул я в ответ. - Пока ты там прохлаждался на курортах, у меня были довольно напряженные ночки. Устал я.
   - Да, да... узнаю прежнего Снежного, - ухмыльнулся князь, распахивая полы плаща и плюхаясь в кресло. Ноги в высоких кованых сапогах с множеством застежек он тут же закинул на стол. - Устал, впал в меланхолию, снова добровольно отказался от крови... завязывай, а? Ты ж патриарх, а не придурок клыкастый у мольберта.
   Я не смог сдержать улыбки.
   - Черт побери, князь! - я уселся напротив. - Хватит катить бочку на моих тореадоров. У твоих депрессии покруче случаются. И почаще. Чокнутые малкавианы.
   - Но-но! - погрозил пальцем Немезис, задирая подбородок. - Начинается. Мне тут докладывали уже, что в Клане шатания начались какие-то. Кто, интересно знать, воду мутит?
   - Кто, интересно знать, тебе докладывал? - прищурился я. - Впрочем, догадываюсь. Готу благодарность уже вынес?
   - Гота моего не тронь! - князь весело стукнул кулаком по столешнице. - Я его в Высшие выводить собираюсь. В ближайшее время. Кадров не хватает.
   - Ну тогда уж и Алика, ваше величество, не забудьте. - я сложил руки на груди и склонил голову в притворном смирении.
   - Посмотрим-посмотрим, ваше высокопреосвященство. - ответил Немезис, глумливо изображая рукой, будто бы снимает шляпу и галантно помахивает ей. - Ладно, кроме шуток... Серж, я так понимаю, у нас проблемы?
   - У нас очень большие проблемы, Немезис. - я взял со стола несколько распечаток и потянул их через стол.
   Князь оторвал спину от кресла, снял ноги со стола и принялся листать распечатки.
   - Ситуация вкратце такая... Пока в Москве отсутствуют князь Наследников Крови, и глава Совета Высших, группа оборотней, про которую мы смогли уже точно установить, что прибыла она из ближнего зарубежья, начинает серию дерзких нападений на вампиров. Стражи и Канцелярия рыскают по окраинам, но все без толку. Наконец мои ребята на удачу ловят двух волков. Причем в одном из них... - я помедлил. - я узнаю старого приятеля Танаис.
   - О! - князь многозначительно поднял брови. Поднял ладонь, чтобы я помедлил, снял трубку интеркома. - Машенька, золотце, принеси кофе. Два, конечно, два! Не спи... Продолжай, Снежный, я весь внимание!
   - Ну, вот значит... старый приятель Танаис. Мне это сразу не понравилось. Вытянуть информацию из них не удалось. Фанатики. Я подключил одного из своих информаторов...
   - Кого? - азартно перебил князь.
   Я выразительно замолчал, глядя на плоский монитор, по которому, с периодичностью в несколько секунд, двигались несколько цветных графиков и ползли столбики цифр.
   - Ладно-ладно, не перебиваю. - князь торопливо махнул рукой. - Продолжай, я потом сам твоего информатора установлю, хе-хе...
   - Придя на встречу с ним, я сам стал жертвой нападения. Причем, судя по всему, спланированного заранее. Ума не приложу, откуда у зверей оказалась информация об этой точке.
   - Небось, информатор твой...
   - Исключено. Если бы я его вовремя не вытащил, его бы испепелили. Не думаю, что он настолько крут, что его огибают "совиные перья".
   - Фигассе!
   - Я продолжу, окей? - съязвил я.
   Князь поднял обе руки вверх, и закрыл глаза, выражая готовность слушать.
   - К счастью для меня, на месте встречи, в известном тебе заведении "Кнайф", оказалась моя драгоценная марисса, Неженка. С ней на пару мы сумели отбиться, однако волков упустили. Приехавшие по тревоге стражи не смогли догнать их, поскольку были использованы "отводы". Еще одна странность, артефакт-то Хранительский. Но дальше еще интереснее... Тая, - я сделал паузу. До сих пор не мог осознать что ее, взбалмошной и вздорной девчонки, но все же прежде всего вампирши, моей вампирши, больше нет рядом. - Тая сумела отыскать зацепку. Канцелярия и Стража устроили совместную засаду на "Отрадном". Оборотни появились там, произошла стычка, результат которой тебе известен.
   Князь молча кивнул. Его веселость уже совершенно улетучилась. Передо мной сидел собранный, готовый к схватке лидер.
   - По горячим следам Генрих с ребятами вышли на логово. Но оказалось, что их опередили. - я встретился взглядом с Немезисом. - Танаис...
   Тот снова кивнул.
   - Она со своей группой развлекалась вольной охотой. Находившийся в логове волчий вожак Радуга был уничтожен. Однако, Танаис проявила той ночью весь свой талант. Нам удалось сесть на хвост волкам и обложить их в Ботаническом саду. В ходе прорыва почти все они были уничтожены. За исключением двух-трех оборотней, которым удалось уйти. Среди них, судя по всему, оказался и гипотетический вожак, организатор всего этого бардака, приехавший в Москву. Теперь он разгуливает по городу, а возможно уже смылся за границу.
   - Насколько он силен?
   - Я видел его в деле. Высший, уверенно владеет Паутиной, умеет скользить. Но я все-таки надеюсь, что не теург. Хочется в это верить.
   - Это точно! - хмыкнул Немезис.
   В комнату вошла Маша в белой блузке и строгой юбке ниже колен. В тонких руках она несла поднос с чашечками кофе и горкой золотистых крекеров на блюдце.
   Мы подождали, пока она с очаровательной улыбкой удалится, и я продолжил свой монолог:
   - Но самым фееричным, братец, был финал. Прошлым утром я оказался в ресторанчике "Гавань". Там же, по случайности находился один из людей Котова. Случилось так, что нам с ним пришлось отражать атаку черных магов. Скользящих...
   Немезис подавился крекером, и поспешно отставил чашку.
   - Что?!
   - Британские некроманты. Хорошо организованная боевая группа. Из тех, кого мы считали своими единственными официальными союзниками среди кланов и семей Черного престола.
   - Вот же твари, - прошептал Немезис, дико сверкнув глазами. - Как такое возможно?!
   - Вот это мне и хотелось бы выяснить. Причем, как можно скорее.
   Помолчали. Немезис отпил из чашечки, посмотрел куда-то в сторону окна и сказал скучным голосом:
   - Мы должны уничтожить их.
   - Кого? - не понял я.
   - Тех, кто пытается уничтожить нас. Тех, кто натравил на нас оборотней и некромантов, наших же соплеменников, Серж! Все ведь под Черном Престолом ходим...
   - Надо связаться с Экзекутором. Через Калибана. Я думаю, он может прояснить ситуацию.
   Немезис покачал головой.
   - Навряд ли. Ситуация как раз очень ясная. Неясно другое, что делать дальше.
   - Что ты предлагаешь, князь? - спросил я.
   - Будет война.
   Я промолчал.
   - Ты против?
   - Это безумие, Немезис! Силы неравны...
   - Все, что мы делали последние несколько лет, было безумием. Я безумен, патриарх, пусть. Но я хочу победить. И ты увидишь - все будет по-моему.
   Я смотрел на него, чуть наклонив голову и недоверчиво улыбаясь.
   Он резко встал, оправил свое княжеское облачение, сделал приглашающий жест в сторону дверей:
   - Поехали, Снежный. Через два часа я назначил экстренное заседание Совета Высших. А прежде я покажу тебе кое-что.
   - Что... То есть, когда ты успел?! - ошеломленно спросил я, не вполне представляя как через два часа может состояться заседания Совета, практически все члены которого проживают вне Москвы.
   - Я же все-таки князь. - улыбнулся он, глядя на меня глазами, в которых совершенно не было веселья.
   Мы вышли в приемную. Здесь, оказывается, уже успел собраться почти весь высший эшелон Клана. И царила какая-то странная атмосфера. На диванчиках для гостей, что тянулись вдоль стен, четко прослеживалось деление по группам.
   С одной стороны вальяжно развалившийся Гот в парадном черном одеянии Канцелярии, рядом невозмутимый Марлон и Пристли в сногсшибательном темно-синем костюме.
   С другой стороны Алик, Генрих, Цербер и Ворон.
   Напряженную тишину нарушал лишь Маркус, что-то вдохновенно шептавшей Маше, облокотившись на ее столик. Маша блаженно улыбалась и пожирала его горящими глазами.
   Завидев князя, который, чеканя шаг коваными каблуками, сразу направился в коридор, Маркус подскочил как ужаленный и присоединился к свите.
   - Кстати, - на ходу обернулся ко мне Немезис, кивая на Гота. - Я, с твоего позволения, произвел небольшую рокировку. Гот возьмет на себя Стражу. А Пристли, - князь подмигнул следующему за нами Высшему Тремере. - Я поставлю на Канцелярию.
   Я промолчал. Князь был в Москве всего лишь пару часов, а уже стремительно возвращал себе лидирующее положение.
   Мушкетеры и гвардейцы.
   Я переглянулся с Аликом. Тот едва заметно кивнул мне.
   Переминавшиеся в коридоре Стражи и телохранители князя отлипли от стен и последовали за нами вниз о лестнице.
  
   ***
  
   Во дворе Ставки, которую уже покидал совершивший очередной заход черный рефрижератор с красными буквами "К.Н.К." на бортах, мы торопливо расселись по машинам. Кортеж из трех черных лимузинов и пятерки джипов сопровождения тронулся к зданию, в котором должно было состояться экстренное заседание Совета Высших.
   Здание было примечательным и имело весьма интересную историю.
   Та самая министерская башня, шедевр послевоенной советской архитектуры, стоящий посреди шумного и неумолкающего ни на миг Нового Арбата. Улицы, которую москвичи когда-то с непривычки недружелюбно окрестили "вставной челюстью", а теперь уже называли "лас-вегасом" за многочисленные казино и игорные дома. Действительно, ряд этих башен мог напомнить человеку с изрядной долей фантазии зубья какого-то неприятного зверя. Зверя, с которым москвичи жили бок о бок.
   Раньше в этом здании располагался Совет кланов. Теперь здесь был главный офис холдинга "К.Н.К. Интернэшнл", служившего Клану отличным прикрытием и средством для отмывания денег.
   И лишь единицы знали, что наш с Немезисом выбор пал именно на это здание не из слишком простого и слишком уж средневекового желания водрузить свое знамя над замком поверженного врага. Лишь единицы знали, ЧТО находиться в подземельях под советским небоскребом.
   Оставив своих приближенных на нижнем этаже, терпеливо ожидать нашего появления, мы вдвоем с князем вошли в высокий лифт. За нами последовали Гот, Пристли и Алик.
   Немезис заученным движением набрал комбинацию цифр, опять же известную лишь единицам.
   Лифт тронулся вниз, в подвальные помещения.
   Двери разъехались в стороны.
     Престольный зал... Святая святых. Самое сердце. То единственное, что еще объединяет разобщенные семьи и кланы.
   Здесь не было искусственного освещения, никаких ламп, никаких проводов и труб. Каменный мешок, подземелье. Черный гранит и мрамор.
   Гот и Алик вязли со стойки, укрепленной на стене возле лифта пару факелов, зажгли их. Дальше мы пошли при дрожащем свете пламени. Это была не просто традиция. Все понимали, Черный Престол не потерпит иного обращения. Он заставлял нас повиноваться своим законам. Он и был нашим единственным законом. Единственная Святыня Нечисти. Наш Черный Престол.
   Факелы отбрасывали неровные блики на ряды узких колонн, тонувших во тьме, тянувшихся в черную пустоту двумя рядами. Мы шли практически на ощупь, повинуясь чем-то неописуемому, заложенному в наши черные души с самого начала, с Обращения. Вместе с первым уколом клыков обращавших нас в новую жизнь вампиров, вместе с кровью, которую мы пили, чтобы обрести связь с Паутиной и просто, чтобы жить.
   Престольный зал террасами поднимался вверх, вдоль рядов колонн. Мы шли, утопая подошвами в толстом ковре, который положили здесь очень-очень давно, и которому, однако же, не могли причинить никакого вреда ни время, ни моль, ни пыль. Престольный зал все эти годы жил по своим законам. Не по законам нашего мира. По законам Паутины.
   Наконец он появился впереди, в свете факелов.
   Гот и Алик, отчаянные вампиры, не боящиеся ни черта, ни бога, замерли в нерешительности, пропуская нас вперед, и больше не сделали ни шага.
   Пристли, прагматик и циник, с явным трудом пересилив себя, сделал еще несколько шагов, и тоже остановился, исподлобья глядя на престол черными глазами, в которых плясали отсветы факелов. В глазах его читался священный ужас.
   Он весь был испещрен тончайшей резьбой, барельефами, изображающими существ, которые никогда не ступали по земле этого мира. Существ, навсегда канувших в Лету, тогда, тысячи лет назад, после финальной битвы Белого и Черного на просторах Паутины.
   - Видишь его? - восхищенно прошептал Немезис. - Ты видишь?
   - Вижу! - глухо ответил я, не узнавая собственный голос.
   - Он шепчет мне, - пробормотал Немезис, впадая в то странное состояние, доступное лишь Малкавианам, безумным прорицателям. Транс, экстатический припадок на грани сна и яви. - Он зовет меня, Серж...
   - Что он говорит тебе? - неожиданно для себя самого тихо спросил я.
   - Он говорит, что ему тесно здесь. Ему мало этого мира, Снежный... Ему нужна Паутина. Вся Паутина!
   Немезис рывком преодолел расстояние до престола, поспешно стащив перчатку, приложил к нему руку.
   - Я слышу его! - прошептал он, заходясь беззвучным смехом. - Я чувствую его!
   Он распахнул на груди черно-зеленый плащ, оттянув ворот, обнажил бледную мускулистую грудь.
   - Видишь?
   Я увидел.
   На его коже медленно проступал Знак. Переплетение синих нитей, которые можно было принять за проступающие под кожей вены. Знак на глазах сплетался из них, разгорался мертвенным голубоватым сиянием.
   - Я Князь, Серж, - шептал Немезис. И голос его эхом плясал под высокими сводами, тонул во тьме. - Это не должность, не звание. Это судьба! Это предназначение! Понимаешь?
   Он ласково, словно любимую, погладил ладонью по резному подлокотнику Престола.
   - Я Его должник... Я должен защитить его и победить. Иначе все было зря.
   И в тот миг я понял, что он прав.
   У нас нет иной цели и предназначения. Чтобы мы не делали, как бы мы не старались забыть про него. Кровь, пороки, наслаждения, власть - все пустое. Есть для нас лишь одна цель - Паутина. И один стимул - Черный Престол.
  
   ***
  
   Просторный кабинет, перестроенный после того, как в здание была перенесена штаб-квартира холдинга "К.Н.К.", принадлежал раньше шефу Комитета.
   Теперь здесь был вполне стандартный зал заседаний крупной корпорации. Громадный экран на стене, затемненные панорамные окна, длинный стол, за который без труда поместилась вся верхушка Клана, Совет Высших.
   - Ну, что ли начнем. - сказал Немезис с улыбкой и шальным блеском в глазах, садясь во главе стола. Рядом с девушкой с длинными золотыми прядями, спадающими на плечи. Княгиней. Марианной. - Итак, Серж, ты как самый осведомленный вводи нас в курс дела.
   Я поболтал в чашечке тонко выгравированной серебряной ложечкой, отпил кофе.
   На меня были устремлены взгляды пятнадцати Высших вампиров. Все облачены в парадные одеяния, красно-черные, шитые узорчатыми символами Клана. Выделялись из этого пышного общества лишь князь, в черно-зеленом облачении. Я, выбравший скромную черно-серую с красными вставками патриаршую мантию. Да Пристли в неизменно безупречном костюме и при галстуке.
   Впрочем, я ошибся по привычке. На самом деле вампиров в комнате было четырнадцать. Тринадцатый советник, Анастасия, покинула нас после прихода к власти нового князя. Я никак не мог привыкнуть к этому. Слишком многое нас связывало в прошлом.
   Я принялся излагать ситуацию:
   - Дамы и господа... Сегодня мы собрались здесь, чтобы принять очень важное решение, от исхода которого зависит не только судьба нашего Клана, наших Семей, наших подданных и приближенных... Но и, не побоюсь этого слова, дальнейшее историческое развитие нашей цивилизации. Над Кланом нависла угроза. Сразу несколько сообществ Черного престола выступили против нас, руководствуясь не совсем ясными пока мотивами. Теперь мы стоим на пороге войны. Нашему роду брошен вызов.
   Я побарабанил пальцами по столу и задумчиво поглядел в окно, на открывающуюся с высоты панораму Москвы. Небо было затянуто плотным покровом туч. Сквозь темную пленку, затянувшую стекла, казалось, что над городом уже опустилась ночь.
   - Мы должны нанести по ним ответный удар! - жестко бросила Танаис. - Эту проблему нужно было решить давно. Вырезать всех несогласных с нашей линией. А мы позволяли им огрызаться на нас...
   С противоположного конца стола послышался явственный смешок.
   Лаура, тонкая бледная девушка, с небрежной мальчишеской прической и громадными, живыми глазами. С недавних пор она возглавляла Совет Высших. Она происходила из Семьи Вентру, была достаточно опытна, и, не смотря на внешность девочки-подростка, за плечами ее была не одна сотня лет и целый каскад сумасшедших авантюр и приключений. Долгое время она прожила на Востоке, погружалась с головой в глубины черной магии и кровавых культов, была отчаянна, начисто лишена каких-либо иллюзий и удивительно жестока.
   - Уважаемая Анахорет, по-моему, недостаточно развлекла себя, участвуя в известных событиях, - насмешливо сказала она, глядя на князя. - Природная кровожадность, жажда доминирования, тяга к насилию - все это в крови у нас, и все это мне близко и приятно. Но стоит ли торопиться с выводами?
   - Совершенно верно, торопиться не стоит. - кивнул я. - Именно поэтому мы собрались здесь. Чтобы принять взвешенное и обдуманное решение. И закрепить его голосованием.
   Я улыбнулся Высшей вампирше. Медленно поднявшись из кресла, не спеша прошелся по залу, спрятав руки за спину.
   - Приходя к власти, - продолжил я. - Претворяя в жизнь план "Легион" и выводя вампиров на лидирующее место среди семей и кланов Черного Престола, мы не ставили себе задачу истребить под корень все конкурирующие нам сообщества, и, воцарившись в мире людей, превратиться в сытых фермеров. Вы все прекрасно знаете, - я обвел присутствующих взглядом. - Что задача у нас совершенно иная. И наш главный враг - не люди, и не оборотни...
   Немезис оскалился, прищуривая горящие красным глаза.
   Молча кивнули, глядя на меня, Высшие семьи Носферату, уродливые, лысые, с заостренными серыми ушами. Классические вампиры из детских комиксов.
   - Паутина! - с чувством сказал я. - Сила Паутины. А не "калашниковы" и "ингремы", - я подмигнул Танаис, которая после пассажа Лауры едва-едва держала себя в руках, нервно теребила длинными ногтями красные перья, украшавшие воротник облачения. - Вот то оружие, то единственное оружие, что способно даровать нам победу в битве с этим Врагом. Нашим главным врагом. Девятнадцать кланов, - я потряс в воздухе кулаком. - Девятнадцать кланов! И каждый из них с совершенно не похожим на другой подходом к Паутине, со своими методами, своим укладом... Фактически Девятнадцать разных рас! Вампиры... - я указал на себя, и принялся загибать пальцы, считая. - ...оборотни, черные маги, некроманты, мароссы, лесные ворожеи, инкубусы, и прочие, прочие... Собрать всех воедино... Выплавить клинок. Острие, способное пронзить Паутину и нанести точный и сокрушительный дар в сердце Врага! Вот какой была наша цель. Но, противник опередил нас, умело сыграв на нашей давней вражде с оборотнями. А теперь еще и приплетя к происходящему некромантов. Вопрос стоит следующим образом. Надо ли нам, - я медленно дошел до панорамного экрана и обернулся к советникам. - Надо ли нам наносить, как сказала Танаис, ответный удар? Или следует выдержать паузу, перейти к оборонительной тактике. Выиграв время, собравшись с силами, накопив нужный потенциал, только тогда применять к противнику адекватные меры? Мы хотим знать ваше мнение. Свое я выскажу сразу...
   Немезис кивнул, выжидающе глядя на меня.
   - Я категорически против войны, - просто сказал я. Увидел, как в глазах князя мелькнуло удивление. - Объясню, почему... И так уже слишком много шума. Люди в панике, все говорят о терактах, о бандитских разборках в центре Москвы. Телевизионщики галдят. Посвященные трясутся за свои посты, не зная, что делать, опасаясь за свое будущее. Ситуация слишком напряженная для того, чтобы начинать какие-то глобальные действия. Ресурсов недостаточно. Кадров мало. Мы не готовы к войне!
   Советники зашумели.
   Один из Высших Носферату хлопнул когтистой лапой по столу, агрессивно зашипел что-то на древнем забытом наречии.
   - Пральна патриарх задвинул! Так все! - прохрипел с дальнего конца стола Высший Бурджа, прибывший откуда-то из Карпат.
   С ним тут же заспорил, презрительно кривя рот, скуластый бледный Вентру, наместник Клана в Забайкалье.
   Пристли едва заметно усмехнулся, поправляя белоснежные манжеты сорочки.
   Князь откинулся в кресле, скрестив руки на груди, следил за реакцией советников. Своих советников. Его слово должно было быть последним.
   Я поднял руку, прекращая гвалт.
   И тут же раскрылись тяжелые двери.
   Взгляды всех присутствующих обратились к ним. Кто посмел прерывать заседание Совета?
   На пороге стояла очаровательная девушка с тонкими чертами лица, с собранными в причудливую прическу вьющимися рыжими волосами. Одета она была в короткое вишневое платье, оставлявшее открытым стройные длинные ноги.
   - Простите, что прерываю вас, почтенные. - улыбнулась она. - повернулась к князю, на миг склонила голову. - Приветствую, мой князь. - обернулась ко мне, снова кивнула. - Патриарх... Знаю, что мое появление несколько неожиданно. Но того требуют обстоятельства. Верно?
   Я промолчал, глядя в бирюзовые глаза Анастасии. Экс-Епископа Семьи Тореадор. Моей Семьи.
   - Присаживайся, Высшая! - бросил князь со своего места. - Мы как раз собирались начать голосование.
   Анастасия кивнула. И переглянулась с Танаис. Танаис ее появление явно обрадовало.
   Она поочередно перевела взгляд на Лауру, а затем на княгиню, сидящую возле Немезиса. Кукольное личико Марианны исказила гримаса ревности. Из-под коралловых губ показались кончики острых клыков.
   - Итак, все в сборе! - удовлетворенно хмыкнул князь. - Дело за малым, вы должны проголосовать. Пусть все присутствующие выскажутся. За или против объявления Кровавой Охоты. Я хочу знать, считаете ли вы, что прав патриарх, и мы должны затаится и постепенно наращивать мощь, - Немезис снисходительно улыбнулся. - Либо пора нанести удар по нашим обидчикам!
   Советники снова зашептались между собой, заспорили. Начали поочередно вставать с мест, высказывая свою точку зрения и отдавая свой голос.
   Мнения разделились. "За", "против", "поддерживаю патриарха", "пора нанести ответный удар", "еще не время", "хватит уже с нас", "пора показать, кто в доме хозяин", "вот помню, когда я был Старшим, так драли всех этих Белых, и пора снова показать", "да рано еще", "а я грю, давить надо, скока можно то"...
   Молча встала Танаис, Анахорет Клана.
   Обращаясь к князю, провозгласила:
   - Пришло время. Веди нас против врагов!
   Встал Пристли. Смахнув с рукава пиджака несуществующую пылинку, мягко сказал:
   - Как глава Казначейства, должен сказать, что наших ресурсов хватит лишь на месяц войны. Я против объявления Кровавой охоты, - помедлив, добавил с поклоном. - Впрочем, я приму любое ваше решение, мой князь!
   Высказались почти все. Лишь Анастасия молча наблюдала за происходящим. Эдакая рыжеволосая девочка-художница неведомо как оказавшаяся на заседании генерального штаба среди карт, погон, лампасов и красно-синих карандашей.
   - Шесть "за" и шесть "против". - усмехнулась Лаура. - Я, разумеется, против.
   Я удовлетворенно кивнул. Последнее слово за князем, но если Анастасия выскажется сейчас против войны, и будет перевес в голосах, а в том, что она против, нет сомнений - то он задумается, ох как задумается.
   - Высшая, не хватает только вашего голоса! - обратился я к ней.
   Анастасия поднялась со своего места, под торжествующим взглядом Танаис, и звонким голосом сказала:
   - Я поддерживаю введение Кровавой охоты!
   Я едва сдержал удивленный возглас.
   Потом посмотрел на Танаис. И сразу понял.
   - Что ж, - радостно оскалился князь, опережая недоумевающую Лауру. - С перевесом в один голос Совет Высших одобрил план введения Кровавой охоты. И я, как князь, с удовольствием закрепляю это решение!
   Я подошел к своему креслу, опустился в него, мрачно повертел в руках перьевую ручку.
   - С нами Черный Престол, вампиры! - князь поднялся со своего места и простер бледную ладонь над столом. - Он поможет нам в войне. Кто бы не противостоял нам... Я поведу вас вперед... И мы победим!!!
   Часть советников радостно взревела, обнажая клыки. Другая часть молчала, соглашаясь с решением князя, но не одобряя его. Понимая, что начинается совершенно новый этап в истории вампиров Черного Престола. Осознавая, что последующие события вряд ли будут радостными.
   Взбудораженные решением глав клана, советники покидали комнату совещаний, разъезжаясь по своим вотчинам. Отныне клан жил по новым законам. По законам войны и Кровавой охоты. Нужно было готовиться к ее претворению в жизнь.
   Все покинули комнату.
   Остался лишь я в кресле, да задержавшийся на пороге Немезис. Марлон, появившись из ниоткуда, что-то прошептал ему на ухо и тут же скрылся.
   Отослав взглядом скучающую в коридоре охрану, князь вернулся в комнату и плотно претворил за собой дверь.
   - Не грусти, брат, - улыбнулся он, положив руку мне на плечо. - Не время грустить.
   Я поднял глаза на него.
   - Ты уверен, что поступаешь правильно?
   - Да! Если бы я сомневался - я бы не был князем.
   Я встал, медленно прошелся к окну.
   - Мы бросаем вызов Белому Престолу, брат. - глухо сказал я. - Они обрушат на нас всю свою мощь. Они раздавят этот мир.
   - Они опередили нас... Они бросили вызов! - князь остановился рядом, провел рукой по стеклу. - Сегодня опера Марлона обнаружили в Царицыно несколько тел. Трое оборотней. И двое Хранителей.
   Я вопросительно уставился на князя:
   - Что?
   - Калибан и Ангрэ. Тебе знакомы эти имена?
   Я не нашелся, что ответить.
   - Обрубают концы. Не удивлюсь, если один из мертвых зверей это твой пресловутый теург.
   Новость потрясла меня. Значит, мы лишились последней возможности наладить отношения с Орденом, нашего связного с Экзекутором. Значит, война и только война.
   - Так что, нам остается только замесить весь этот клоповник. Во главе с их легендарным стариканом-магистром. Такие дела, брат!
   Немезис звонко щелкнул пальцами по стеклу, нервно дернув головой, покинул комнату, на ходу запахивая длинные тяжелые полы княжеского одеяния.
   - Князь-князь, - прошептал я, глядя вниз, на растянувшуюся по Новому Арбату гудящую пробку. - Брат мой... когда-то ты вытащил меня. Но теперь... Смогу ли я вытащить тебя?
   Я покинул комнату совещаний, спустился вниз, сев в машину, направился в свою старую квартиру в элитном жилом комплексе на улице Ляпидевского. По какому-то странному наитию я продолжал повсюду таскать с собой ключи от нее.
  
   Историческое отступление 1. Новообращенный.
  
   Денщик мне достался скверный, пьяница и невозможный плут, хитрый каким-то житейским, низким умом. Он был из тех, что умеют крутиться и всегда знают, как устроиться. Независимо от внешних обстоятельств.
   Держался я с ним, с этим рябым Тишкой, нарочито отстраненно. Он казалось, был только рад этому, на глаза мне старался не попадаться, предпочитая использовать свободные часы для того, чтобы надраться до поросячьего визга.
   Проверив разъезды, я, пуская коня шагом, вернулся в станицу. Соскочив с седла в одном из чудом уцелевших дворов на окраине, строго наказал Тишке накормить лошадей.
   Задержавшись на крыльце, чтобы сбить с сапог налипшую грязь вперемешку с талым снегом, звеня шпорами и придерживая шашку, вошел в сени.
   Было раннее утро, но Вадим уже пил, пил со смесью залихватской Бурджевской удали и той глухой тоски и неопределенности, которая владела в те дни всеми нами. В избе стоял тяжелый дух, пахло какой-то кислятиной. Толи квашеной капустой, кроме которой, казалось, мы ничего и не ели, толи портянками.
   Вадим сидел во главе стола в серой рубахе, расстегнутой на широкой груди. На голову его была нахлобучена папаха, из-под которой выбивался льняной чуб.
   - Серж, давай с нами! - пьяно оскалился он, едва я переступил порог.
   Сидящие на лавке мрачные офицеры потеснились, я сел между ними, расстегнув шинель и стащив с головы кубанку, кое-как пригладил волосы, так по привычке.
   Мне тут же поставили стакан спирту и пододвинули лохань, набитую неизменной капустой.
   От одного вида ее у меня рот свело оскоминой.
   Пересилив себя, я все же опрокинул стакан, ощущая сначала легкое жжение, а затем приятное тепло внутри.
   - Ну что там? - тряхнув чубом, спросил Вадим, наполняя из здоровенной бутыли свой стакан.
   - Все спокойно. - неохотно ответил я.
   - То-то и оно. - ухмыльнулся он. - Не к добру. Уже неделю как торчим здесь. Скоро ударят, наверняка.
   Я пожал плечами. Говорить не хотелось.
   Каких то жалких несколько месяцев назад мы покинули Москву. Бежали, спасаясь от мести Совета Кланов и его приспешников, которые по слухам уже формировали в обеих столицах некий Комитет, специально для подавления мятежа.
   Вначале мы питали самые радужные иллюзии. Я, новообращенный, едва-едва осваивающийся под сенью Черного престола вампир, еще не понимал, что происходит. К чему все идет. Мир перевернулся с ног на голову. Людские дела, война, политика, бунты - все вдруг оказалось скверным отражением открывшейся моему взгляду истинной картины - раскола Совета.
   Он начал набирать силу с приходом двадцатого века. Никогда еще люди не были на таком пике могущества - они покоряли мир, они развивали свою цивилизацию. А семьи Черного престола, столько веков надежно скрывавшиеся от людских глаз, опутавшие весь мир своими сетями, теперь могли распрощаться со всей своей таинственностью. Появилось два взгляда на будущее. Согласно первому, Нелюди необходимо было нанести превентивный удар, наконец-то захватить власть, и плевать на Хранителей и человечков, пора самим стать кукловодами. Вторая группа, не менее крупная, полагала, что это слишком рискованно, и необходимо тайно и очень осторожно брать под контроль человеческий социум, ни в коем случае не открывая людям правды.
   С каждым годом раскол усиливался. Потом грянула первая мировая война, в которую с обеих сторон втянулось довольно большое количество нелюди. Потом случился мятеж.
   Во главе стояли вампиры, как всегда. Епископы Бурджа, жаждущие своей излюбленной анархии и свободы, одержимые кровью Носферату, непокорные звероподобные Гангрелы...
   В мятеж впутали людей. Случилась первая, затем вторая революции. В промежутке между ними консерваторы пытались действовать своими методами. Вспомнить хоть смутьяна и довольно сильного черного мага Гришку Распутина. Но силовые методы бунтовщиков в тот период оказались более действенны. Совет пребывал на грани гибели.
   Консерваторы пошли на крайние меры. Из своих сторонников сформировали при Совете Комитет Безопасности, опору будущей власти и порядка. И над Москвой и Питером, заполнившимися толпами очумевшего от царящего вокруг хаоса народа, взвились красные знамена.
   Я был молод и глуп, Обращение застигло меня в возрасте семнадцати лет. Надо ли говорить, что в голове моей гулял ветер?
   Я связался с Вадимом Туровским, Лордом, который был вхож в круг епископа Бурджа, одного из лидеров мятежа. Сделал я и еще одну глупость. Втянул в свои приключения приятелей-гимназистов, Игоря и Семена. Они тоже наспех прошли Обращения, а спустя несколько дней мы потеряли друг друга, успев лишь совсем по-мальчишески поклясться друг другу на Воробьевых горах, что непременно вернемся еще в Москву и встретимся на этом самом месте.
   Тореадоры официально не примкнули к восстанию, пребывали как всегда на тонкой грани, упиваясь захлестнувшими Россию волнами страха, паники, безумия и вместе с тем ожидания колоссальных перемен. Тореадоры, "вампиры творчества", упивались эстетикой происходящего. Упивались недолго.
   Я навсегда запомнил тот мрачный осенний день. Забитый накокаиненными поэтами, спекулянтами и проститутками ресторанчик, в котором я, напившись дешевой водки, скаля клыки и проглатывая слова, пытался читать со сцены стихи переполошенной публике, мрачного полного брюнета со злыми, темными глазами, с которым мы познакомились посреди переполоха. Он был вампир, Старший Вентру, представился Макаром. Мы проговорили с полночи о литературе, написали какой-то экспромт, а наутро нам с Вадимом пришлось в спешке бежать из города, отстреливаясь от опоясанных пулеметными лентами пьяных краснолицых матросов.
   С того дня мы были вне закона, считались бунтовщиками и единственное, что нас занимало - остаться в живых.
   - Противнику до нас один дневной переход. - буркнул куда-то в свою кружку бледный подъесаул, сидящий подле меня. - А у нас ни людей, ни провизии. Даже патронов, черт подери, и то не осталось почти.
   Вадим выпил, довольно крякнул, вытирая рот кулачищем.
   - Не беда. - беспечно улыбнулся он, грузно облокотившись на стол. - Отобъемся!
   Мы отбивались, как могли.
   Всего две-три недели назад я впервые зарубил человека. Бой был коротким - всего лишь нарвались на запоздалый вражеский обоз. Вадим нашел меня невдалеке от зарубленного красногвардейца. Мой конь лениво ковырял копытом в снегу, пытаясь отыскать под ним что-нибудь съестное. А я сидел на пригорке, уткнув лицо в перемазанные грязью руки. И молчал.
   С тех пор я стал очень часто пить с офицерами спирт, чего всячески избегал ранее. Казалось, так будет легче.
   - Говорят, в столицах все уже принадлежит Совету. - тихо сказали с другого конца стола. - Всех, кто был замешан в чем-то, всех, кто даже просто возражал раньше... В общем, резня там сейчас.
   - Все одно. - Вадим подпер щеку кулаком. - Все одно, чья власть. Отольется им кровь еще, вот уж точно. Припомним все этой падали!
   В сенях тяжело бухнула дверь, вбежал худой паренек в бешмете, молодой черный маг, а может даже ученик.
   - Красные по берегу наступают! - прокричал он, обращаясь к Вадиму, торопливо козыряя. - Конные, на рысях идут!
   Вадим тряхнул головой, с шумом втянул воздух. Бухнув кулаком по лавке, разом вознесся над столом:
   - Господа, по коням! - рявкнул он, и затейливо выматерился.
   Станицу уже лихорадило. Отрывисто и неразборчиво покрикивали эскадронные командиры, ржали кони, взрывая снег копытами, плясали под спешно вскакивающими в седла кавалеристами.
   Вадим, осененный широкими крыльями черной бурки, проскакал вдоль по улице, подняв коня на дыбы перед неровным сроем, выхватил шашку и надсадно проорал, привставая в стременах:
   - За-а-а мной! Рысью... марш!
   Я тоже понесся куда-то по степи, во весь опор, вперед, к затянутой льдом речке, вдоль которой тянулась длинная серая змея наступающих Красных сотен.
   Понеслись по пологому склону, в треске винтовок и лязге стали сшиблись, и все закружилось перед глазами. И с серого неба медленно летели вниз крошечные белые крупинки, падали на падающие в снег мертвые тела лошадей и людей, забрызганные горячей, дымящейся кровью.
   Мой конь, словно обезумев, понесся куда-то прочь от боя, к крутому оврагу. Я отчаянно тянул за повод и бил по крупу ножнами шашки, но он не слушался, все несся прочь. Потом вдруг из оврага вынырнули прямо навстречу мне конные в серых шинелях, и что-то обожгло меня, ударило в грудь - едва не выбросив из седла.
   И где-то сзади сипло закричал Вадим:
   - Отходим! Отходим, мать вашу налево!
   Я вцепился в гриву коня, уже не разбирая дороги и ничего не видя и не слыша.
   Конь захрапел, споткнулся, упал, тяжело покатился по чуть присыпанному снежком мерзлому рыжему кустарнику, и я полетел из седла, едва не поломав ноги под конской тушей, упал в грязь, больно ударившись головой.
   И лежал там, долго, очень долго.
   И не видел ничего, кроме черной зияющей бездны, пронизанной тысячами тончайших светящихся нитей. Между ними роились крошечные искорки. Они звали меня...
   ...кто-то бесцеремонно тряхнул меня за плечо, переворачивая лицом вверх. Довольно больно ударил несколько раз по щекам, приводя в чувство.
   Разбитых губ коснулось что-то твердое, полилось в них горячее, пряно-солоноватое, я с трудом разлепил губы, пропуская жидкость внутрь, и ощутив языком такой знакомый, такой долгожданный вкус, понял, что кто-то поит меня свежей кровью.
   Разлепить смерзшиеся ресницы было еще сложнее, чем потрескавшиеся губы, но я справился.
   Надо мной склонился рыжебородый казак в косматой шапке, почему-то очень бледный, с тенями под глазами. Он поил меня из плоской металлической фляжки.
   - Жив? - властно спросили откуда-то из-за его спины.
   - Жив, барин! Целехонек - даже не зацепило.
   - Ишь ты, и сразу без чувств шлепнулся. - радостно отозвался все тот же голос. - Как девица! Из тореадоров, небось...
   Я попытался приподняться, чтобы рассмотреть говорившего.
   Кровь придала мне сил. Казак поддержал меня, я сел на снегу, пытаясь сквозь пляшущие перед глазами яркие пестрые огоньки и мутные красные хороводы разглядеть своего предполагаемого спасителя.
   На краю оврага послушно поджидала казака лошадь, а чуть позади нее с интересом наблюдали за моим воскрешением двое конных. Еще один казак с винтовкой наперевес, и широкоплечий белокожий парень с темными, зачесанными назад волосами, без шапки, в какой-то странной форме, вроде гусарской, оливковой, обильно отороченной мехом и шитой витыми серебристыми шнурами.
   Рукой, затянутой в перчатку, он приложил два пальца к виску, и глядя на меня жесткими серыми глазами, представился с полуулыбкой:
   - С пробуждением, сударь... Немезис, Высший Малкавиан. Следую в ставку Князя Филлипа.
   Я откашлялся, более-менее твердо встал на обе ноги, поддерживаемый казаком, и с легким поклоном назвался:
   - Серж, Новообращенный Тореадор. Вольный кавалерист.
   Высший Немезис заржал, демонстрируя белоснежные клыки.
   - У тебя есть стиль, Серж. Мне это нравится. Не составишь ли мне компанию до Ставки Его Воли?
   Что ж, терять мне было нечего.
   - Почту за честь! - ответил я с вежливой, но несколько вялой улыбкой. И зашелся в приступе острого кашля.
  
   Глава 2. Анахорет.
  
   Танаис вошла в кабинет князя, одарив охранников-ансилов, застывших у дверей, таким взглядом, что те невольно замерли и не посмели препятствовать Высшей, настроенной на решительный разговор.
   Войдя, она миновала длинный стол для посетителей, молча остановилась перед плавно изгибающимся краем стола князя, сидящем под эмблемой Наследников Крови, знаменитой "птичкой", причудливо стилизованной летучей мышью, раскинувшей крылья-огненные языки. Эмблему эту в свое время совместно придумали нынешний патриарх с одним немецким художником.
   Немезис прервал телефонный разговор, вопросительно посмотрел на Танаис.
   Гот, развалившийся в гостевом кресле, почесал свою крошечную бородку. Несколько раз моргнув туманными карими глазками, незаметно ретировался из кабинета.
   - Князь... ты намеренно игнорируешь меня?
   - Продолжайте работать! - буркнул Немезис в трубку, и отключил ее щелчком клавиши.
   Смерив Высшую вампиршу взглядом, князь кивком указал на пустующее гостевое кресло.
   Танаис села в него, закинув ногу на ногу, и немедленно раскурила тонкую сигарету.
   Князь молчал, глядя на нее исподлобья и перебирая сложенными в замок пальцами.
   - Не люблю чувствовать себя пешкой. - Танаис выдохнула ароматный дым. - Почему я узнаю о передаче своих полномочий от твоих любимчиков? Боишься сказать в глаза?
   - О чем ты? - вяло усмехнулся Немезис.
   - Мне только что сообщили. Твой Пристли... Что отныне он, как глава Тайной Канцелярии, координирует ход Кровавой Охоты. Он! Не я, Анахорет Наследников! Как это понимать?
   - Что тебя не устраивает, дорогая моя? - в голосе князя послышалось растущее раздражение.
   - Не устраивает моя роль. Мы были вместе с самого начала, Триада. Я, ты, Серж. Ты променял меня на девчонку, пусть так. Я согласилась быть твоей фавориткой. Но ты пошел дальше, ставишь на мое место каких-то щенков. Отдаешь им то, что принадлежало мне.
   - Не горячись, Танаис. Я делаю то, что считаю полезным для клана и для расы вампиров. Я - князь.
   Танаис затянулась сигаретой. Зло прищурилась.
   - Да, ты князь. И ты знаешь, я готова быть рядом с тобой. Позади тебя. Но я не буду терпеть издевки и такое отношение, как сейчас. Как к паршивой собаке. Я не новообращенная, я - Высшая.
   - Ты - анахорет Клана. - оборвал Немезис. - Тебе мало власти? По-моему, достаточно...
   - Неужели ты думаешь, я так наивна? - яростно перебила вампирша. - Вы хотите использовать меня! Ты и патриарх. Я поддержала тебя во время "Легиона", я была рядом все время с тех пор, я поддержала тебя теперь, на Совете - ты объявил кровавую охоту. Теперь ты решил задвинуть меня на второй план? Да?
   - Успокойся. - князь побарабанил пальцами по столу, изучающее оглядывая вампиршу, раскрыл портсигар и закурил черную сигарету с тонкой золотой полоской. - Я не желаю тебе зла. Я хочу, чтобы ты была рядом.
   Танаис усмехнулась.
   - Но лишь до тех пор, пока рядом не появляется эта твоя девчонка, да?
   - Не смей так говорить, Высшая! Она - твоя княгиня.
   - Я не присягала ей.
   - Ты присягала мне. Я - твой князь.
   Танаис некоторое время буравила Немезиса горящими диким огнем глазами, затем, тряхнув темными прядями, прошептала:
   - Тебе нравиться играть со мной... Делать из меня куклу. Ненавижу!
   Немезис встал из-за стола, обойдя его, приблизился к вампирше. Коснулся ее щеки бледными пальцами, ласково взял за подбородок, заглянул в глаза.
   - Только слово, - лихорадочно прошептала Танаис. - Лишь одно слово...
   В двери постучали.
   - Да? Чего тебе? - крикнул Немезис, не оборачиваясь.
   - Мой князь! - с готовностью отрапортовали из-за дверей. - Прибыла ваша супруга!
   В серых глазах Немезиса, мгновение назад с теплом смотревших в лицо Танаис, разом поселился холод.
   Он убрал руки за спину, направился к дверям:
   - Зайди ко мне попозже, Высшая. Мы все подробно обсудим. - бросил он через плечо, распахивая двери.
   - Ненавижу! - процедила, глядя в пол Танаис, порывисто встала.
   Вышла в приемную, навстречу девушке с золотистыми кудрявыми волосами, на которую с обожанием смотрел князь.
   Не говоря более ни слова, Танаис покинула штаб-квартиру холдинга "К.Н.К."
  
   ***
  
   Взяв с собой лишь четверку охранников, тех, кого не забрали себе готовящие сейчас масштабные операции руководители Стражи и Канцелярии, Танаис уселась в длинный черный "Мерседес" и направилась прочь из Москвы.
   Ни водителя, ни охранников - молчаливую рыжую ведьму в черном одеянии стражей, и пару накачанных Бурджа - маршрут не смутил. Анахорет любила неспокойные окраины, и в заведениях типа "Перышка" чувствовала себя вполне уютно.
   По дороге она молчала, лишь однажды вытащила телефон. Договорившись с кем-то о встрече, указала водителю точное место, окрестности какого-то прогоревшего завода под Люберцами.
   Место было выбрано в полном соответствии со вкусами Танаис.
   Уже начинало смеркаться, когда черный лимузин притормозил на широком пустыре у заросшего пожухлым кустарником полуразвалившегося бетонного забора, опутанного ржавой колючей проволокой.
   Танаис вышла, оглядевшись по сторонам, нашла в заборе едва заметную брешь, и проскользнула внутрь. Охрана последовала за ней.
   На внутреннем дворе давным-давно неработающего завода, павшего жертвой российских дефолтов и приватизаций, находилось несколько ржавых скелетов автомобилей да груда присыпанных песком здоровенных катушек кабеля.
   Окна ближайшего из корпусов были наглухо заколочены, а вот двери, ведущие в цех, гостеприимно распахнуты.
   Танаис вошла внутрь, зажмурилась, на всякий случай ускользая в Паутину.
   Но огненной пыли в глазах не появилось. Вампирша не смогла скользнуть. Кто-то надежно перекрыл в здании возможность подключения к Нитям.
   Распахнув глаза, Танаис увидела того, кто это сделал.
   Возле навсегда застывшего ржавого конвейера ее ждал высокий человек в длинной белой накидке, с некрасивым, изъеденным оспой серым лицом.
   Он весело кивнул ей, и сделал приглашающий жест.
   Танаис кивнула ответ.
   - Ждите здесь! - бросила она своим охранникам.
   Ведьма кивнула, прищурившись, стала исподтишка разглядывать цех, ища снайперов или прочие неприятные сюрпризы. Окружение Высшей вампирши привыкло к неожиданностям.
   Танаис подошла к человеку в белом.
   Он ожидал ее, небрежно облокотившись на край какого-то станка, не обращая внимания на грязь, которая наверняка отпечатается на белоснежном рукаве.
   Пару раз шмыгнув носом, он спросил:
   - Почему ты передумала?
   - Тебе непременно нужно это знать?
   - Да. Иначе разговора не будет.
   Танаис помолчала, испытующе разглядывая собеседника. Он ей не нравился. Под внешним нагловато-насмешливым спокойствием явно скрывался истерик, психопат. Таких трудно обвести вокруг пальца.
   - У меня на то личные причины.
   - Что за причины? - продолжал все тем же тоном собеседник.
   - Шини-Сио, может, перейдем сразу к делу? - спокойно парировала Танаис.
   Выражение лица ее собеседника переменилось.
   - Откуда тебе известно мое имя? - быстро спросил он.
   - Оттуда же, откуда мне известно, что вы натравили на Клан оборотней. Интересно, что об этом скажет Экзекутор?
   Шини-Сио снова шмыгнул носом, потер кончикам пальцев друг о друга и пробормотал:
   - А он ничего и не узнает. До тех пор, пока не будет уже поздно.
   - Неплохой настрой, - Танаис смахнула со лба темную прядь. - Пупок не развяжется?
   - Не дерзи мне, Неживая! - с угрозой ответил Шини-Сио. - Ты не в том положении, согласись.
   Он щелкнул пальцами.
   Тут же из-за заплесневелых станков, из-за давным-давно остановившегося конвейера и каких-то полуразвалившихся печей вынырнули ждавшие команды типы в бежевых то ли плащах, то ли рясах, с футуристического вида автоматами наперевес. У всех на одеждах был знак Паутины - это были послушники Ордена.
   - Танаис! - крикнула рыжая ведьма, выхватывая пистолеты.
   Но ее и вампиров-охранников разом срезало несколько автоматных очередей.
   В спину Высшей вампирши уперлись автоматные стволы.
   - Специальные пули. - Шини-Сио кивнул на тела охранников Танаис, раскинув руки застывшие на бетонном полу. - Наша разработка, специально для Нежити. Проникает в кровь, и медленно разъедает изнутри...
   Рыцарь-дознаватель причмокнул губами от удовольствия.
   - Какое же ты дерьмо. - процедила вампирша. - Чего ты хочешь?
   - От тебя? - притворно всплеснул руками Шини-Сио. - уже ничего.
   Он кивнул орденским послушникам, окружившим Танаис. Ее скрутили, на узких руках защелкнули тяжелые браслеты наручников, заткнули рот.
   - Потерпите немного, сударыня. - Хранитель приблизил свое лицо к лицу вампирши. - Вам совсем чуть-чуть осталось. И присоединитесь к господину епископу Калибану. Или кем там он у вас в бригаде был?
   Танаис не могла уже ответить, но глаза ее с ненавистью прожигали шелушащееся, испещренное рытвинами и шрамами лицо Хранителя.
   Он вытащил из кармана ее плаща телефон, пощелкал клавишами и приложил его к уху.
   - Это ведь патриарх, не так ли? - спросил он с улыбкой. - Нет, мы к сожалению пока не знакомы. Но я надеюсь, что познакомимся, да... Она? Она не может говорить. Зачем же так, зачем горячиться? Приезжайте... Поговорим в спокойной обстановке.
   Шини-Сио погладил вампиршу по волосам, скользнул рукой вниз.
   - Да, очень-очень жду вас. Наслаждаюсь обществом вашей знакомой. Надеюсь, ее присутствие хороший повод для того, чтобы вы приехали. Сколько-сколько? Нет, вот этого не стоит делать. Если вы приедете со своими нукерами, мне придется банально убить госпожу Танаис. И уйти через портал. А ведь это было бы слишком скучно, верно? Хорошо, у вас есть ручка, чтобы записать адрес?
   Спрятав телефон под белый плащ, Хранитель радостно осклабился.
   - Ну, вот и все. Твой приятель Серж приедет сюда, мы с ним хорошенько потолкуем и, надеюсь, договоримся. Он не глуп, и любит власть. Мне это нравится. А для князя у нас другая программа. Уверяю тебя, не менее захватывающая.
   Танаис прищурилась, стараясь вырваться из цепких лап орденских послушников, попыталась скользнуть по Нити. Но все было тщетно. Рыцарь-дознаватель контролировал ситуацию.
  
   ***
  
   На дворе тихо заурчал двигатель.
   Шини-Сио весело подмигнул Танаис, в который раз шумно втянув ноздрями, уставился на вход.
   Патриарх не сглупил. Прибыл всего лишь с двумя охранниками. Настороженный оборотень-волк и короткостриженый крепкий парнишка-вампир. Оба в черных бандитских плащах. Зато сам вампирский лидер вырядился в парадное облачение, черно-серое, шитое красными нитями и серебром. Эдакий юный аристократ. Бледный стройный красавчик с тонкими чертами лица, длинные черные волосы зализаны назад, волосок к волоску. Таким его Шини-Сио себе и представлял.
   - Очень рад знакомству! - глумливо ухмыльнулся рыцарь-дознаватель.
   Мальчишка и бровью не повел. Смотрел презрительно и нагло, ответом Хранителя не удостоил.
   Поглядев на Танаис, мрачно бросил:
   - Отпусти ее. Тогда, может, поговорим...
   Шини-Сио весело рассмеялся. Послушники в бежевых плащах с оружием наперевес поддержали его смех, с удовольствием рассматривая троицу адептов Черного Престола, попавших в западню.
   Несколько орденских воинов сразу встали у них за спинами, отделяя от выхода.
   Шини-Сио чувствовал себя прекрасно. Сегодняшняя ночь предвещала небывалое веселье.
   - Вижу манерам вас не обучили, юноша. - сказал он, отсмеявшись. - Придется поправить это...
   - Отпусти ее! - парировал патриарх с тенью улыбки. На дне зрачков загорелось слабое красное свечение. - И мы подарим тебе легкую смерть...
   - Что? - наморщился рыцарь-дознаватель, делая шаг вперед. - Что ты сказал, щенок...
   Договорить он не успел. Красавчик-патриарх пожал плечами, и совершил странный маневр. Крутанувшись вокруг своей оси, вдруг выхватил из-под разлетевшихся пол своего облачения пистолеты, и начал палить с двух рук по окружившим его послушникам.
   Его охранники ловкими прыжками вылетели из зоны поражения. В их руках тоже тускло сверкнули в свете слабых ламп пистолеты.
   - Убейте их! - заорал Шини-Сио, а в следующий миг его оглушил страшный грохот.
   Широкое окно совсем рядом с рыцарем-дознавателем, густо покрытое пылью и копотью, вдруг разлетелось множеством осколков, и внутрь нырнули стремительные черные силуэты.
   Повсюду слитно затрещали автоматные очереди, словно из ниоткуда на периферии зрения возникли вдруг еще несколько силуэтов, слева, справа, и впереди, возле выхода...
   Они не приехали вместе с патриархом, они выныривали из глубин заброшенных цехов. Все это время они ждали, ждали здесь!
   Шини-Сио метался среди грома выстрелов и криков гибнущих от вампирских пуль и клыков послушников Ордена. Лихорадочно пытался понять, как, как такое могло произойти? Как он, дознаватель, Ловец, сам оказался в ловушке?
   А когда треск автоматов и хлопки выстрелов разом стихли, Шини-Сио оказался совершенно один рядом со скованной по рукам вампиршей.
   Весь цех был завален телами в бежевых плащах.
   А вокруг, целясь в него из автоматов, стояли бледные парни с горящими красными глазами, в обтягивающих черных комбинезонах, на рукавах которых повторялась одна и та же нашивка, стилизованная черная роза.
   Патриарх отбросил пистолеты с опустевшими обоймами и улыбнулся, показывая клыки.
   Из-за его спины вышел незнакомый Шини-Сио вампир в черном джемпере и серых джинсах, с темной челкой на лоб и с сигаретой в зубах. Он похлопал патриарха по плечу:
   - А тебе идет, Алик...
   Повернувшись к рыцарю-дознавателю, вампир представился:
   - Серж, Высший Тореадор. Патриарх Наследников крови.
   Шини-Сио шмыгнул носом особенно сильно. И попятился.
   Потом сказал очень тихо:
   - Прошу снисхождения, Высший...
   Серж нахмурился, поглядел в потолок, изображая крайнюю озадаченность. Переглянувшись с остальными вампирами, спросил с наигранным сомнением:
   - Как думаете, пощадить?
   Ответом ему были радостно оскаленные клыки.
   - Извини, хранитель! - развел руками Серж, улыбаясь пятящемуся к стене Шини-Сио. - Сегодня явно не твой день...
   И это было последнее, что услышал рыцарь-дознаватель, прежде чем чьи-то сильные и мертвецки холодные руки, рывком обхватив сзади, с хрустом свернули ему шею.
  
   ***
  
   В кабинете князя висела гнетущая тишина.
   Серж и Немезис курили, стараясь не смотреть на Высшую Танаис. Та молчала, гордо запрокинув голову. Разъяренная, со свежей ссадиной на скуле, которая уже стремительно затягивалась, но все еще напоминала о том, что вампирша совсем недавно была на грани.
   - Я хочу знать только одно, - сказал наконец Немезис. - Зачем ты встречалась с рыцарем-дознавателем Ордена Паутины.
   - Вы следили за мной? - спросила она с презрительной улыбкой.
   - Да. - просто ответил Серж. - По моему указанию за тобой все время следовала марисса, Неженка. И я ничуть не жалею о приказе, который отдал ей. В конце концов, это помогло спасти тебя от гибели.
   - Я могла бы догадаться. - скривилась Танаис. - Ты никогда не доверял мне.
   - В этом скорее твоя заслуга. - ответил Серж, затягиваясь сигаретой.
   Танаис немного помолчала, а затем начала говорить. Быстро, увлеченно, загораясь на глазах:
   - Вы вдвоем, вы решили задвинуть меня на второй план, вы использовали меня как человеческую девчонку, хотя я была с вами с самого начала... Вы одержимы властью! Решили убрать меня за кулисы, как неудачливую актрису. Так? Вы врали мне, плели свои интриги, свою паутину! Но...
   - Замолчи, Высшая. - властно оборвал Немезис. - Я устал от слов.
   - Князь! - воскликнула Танаис. - Дай мне сказать...
   Немезис смерил ее долгим, очень долгим взглядом.
   - Я отвергаю тебя, - сказал он вдруг с тенью улыбки.
   - Что?!
   - Я. - повторил он. - Отвергаю. Тебя.
   Танаис неотрывно смотрела на князя.
   Он некоторое прожигал ее насквозь горящими безумным огнем глазами. Потом отвернулся, отпил крови из высокого бокала. Равнодушно, безразлично.
   И Серж, мрачно следящий за происходящим между ними бессловесным диалогом, понял, что триады, на которой держался Клан, Князь-Патриарх-Анахорет, больше не существует.
   Танаис перевела взгляд на Сержа, ожидая его слова.
   Патриарх промолчал. Ему нечего было сказать. И князь, и анахорет были правы, каждый по-своему, и оба почему-то в этот миг разом показались ему совершенно чужими.
   Да, мы вампиры, подумал он. Мы не люди, мы не знаем милосердия, жалости, но притом нам в основной массе чужды человеческая подлость и трусость. Если уж предавать, то всех сразу, включая себя, если уж убить - то жестоко и без угрызений совести. Вампиры не сдаются и не умеют проигрывать. Если ты оступился и упал, над тобой не будут причитать, размазывая по лицу сопли, не будут тяжело вздыхать и даже, пожалуй, не пристрелят тебя из милосердия. Если ты упал, тебе отвесят такой удар под ребра, что волей-неволей поползешь дальше.
   Мы вампиры. Мы не люди. И мы вольны выбирать.
   Серж промолчал.
   - Хорошо. - сказала Танаис с достоинством. - Я приму это. Ты знаешь меня, Немезис. Я не могу быть разменной фигурой на чужой доске. Я играю. Я сама по себе.
   Она встала и направилась к дверям. Стук каблуков по паркету еще некоторое время отдавался эхом под высоким потолком.
   Стражи, стоящие у дверей, не посмели задержать Высшую.
  
   Спустя час Неженка доложила патриарху, что Танаис покинула Москву.
   Куда она направилась, не было известно никому.
   Залегла ли в спячку в тайном, скрытом ото всех убежище, как поступали древние вампиры, направилась ли в какой-нибудь пропитанный пороком мегаполис, чтобы каждую ночь вновь и вновь нырять в круговерть азарта, риска и изысканных наслаждений?
   А быть может, найдя свою Нить, одну-единственную, скользнула в Паутину, чтобы никогда уже не вернутся обратно...
   Серж не знал ответа на этот вопрос.
   Он навсегда утратил с ней когда-то столь прочную связь через Паутину.
  
   Спустя два с половиной часа архонт Внутренней Стражи Генрих, согласно плану Кровавой охоты участвовавший в рейдах по территориям, где могли находиться те, кого Клан отныне считал врагами, сообщил патриарху, что его группа вышла на след оборотней из семьи Кошки. Их след был обнаружен в районе Марьино.
   Патриарх спустился вниз. Едва выйдя за пределы Ставки, на ходу выудил из кармана пальто брелок с ключами, щелкнул кнопкой.
   "Мерседес" отозвался веселым чириканием, открывая хозяину двери.
   Алик, Ворон, Цербер и остальные приближенные Сержа расселись по джипам.
   Серж захлопнул дверь, выдохнул, заводя двигатель и кладя руки на руль, и плавно вдавил педаль газа.
   Он посмотрел на свое отражение в зеркале заднего вида. Глаза горели потусторонним зеленым огнем.
   - Не война, - лихорадочно пробормотал он, показывая клыки. - Не война, князь. Кровавая охота!
   "Мерседес" взревел, набирая скорость.
   Они понеслись по ночным улицам, на охоту. Охоту на зверей, своих извечных врагов. И извечных братьев под сенью Черного Престола.
  
   Лирическое отступление 1. Вампир.
    
   Мой город поглотила Тьма. Город утонул в бездонной манящей черноте ночи, прорезав ее ярким бисером своих огней.
   Полная луна, нестерпимо красивая, как и весь мир вокруг, затухающей, и от того особенно яркой осенней красотой, изредка проглядывала в разрывах туч.
   Оттуда, из-за туч, должны были светить мне холодные огоньки далеких звезд. Я жаждал их, но они не показывали себя, отражаемые искусственным городским светом.
   За моей спиной маячили мрачные тени - мои люди, в очередной раз прикрывающие спину, идущие следом. Не вампиры. Просто люди, навеки измененные смертью. Больные, зараженные страшным вирусом бессмертия и одержимые жаждой крови.
   Хищные антрацитово-черные силуэты иномарок скользили где-то там, в тумане за моей спиной, а впереди, за пеленой тумана, на пустыре, разносился ликующий вой черного волка. Там носился, воя от тоски и ярости, Цербер.
   Вампиры смотрели на луну, и она отражалась в их глазах.
   Вот-вот должна была начаться облава.
   Где-то здесь, в пустых, не засаженных еще деревьями дворах новостроек, в этом далеком от центра столицы районе, где на горизонте день и ночь чадит неугасимый факел на вышке над заводом. Где-то здесь они таились. Кошки, оборотни.
   Где-то совсем поблизости скользил стремительной тенью снежный барс Юкса. Я чувствовал его. Своего странного друга-врага.
   Я дышал ночью. Я был наедине с городом, наедине с самим собой, и одиночество теперь казалось драгоценной наградой. В памяти проносились прекрасные лица женщин, подобных белокурым ангелам. В памяти круговоротом вращались безумные друзья и экстремальные, опасные развлечения, острые, как лезвие, яркие, как блик огня на лезвии. И что-то еще. Шелест книжных страниц... Тихое пение компьютерных сетей... Может не то, может, шепот Паутины и тихие трели изготовившихся к атаке Серебряных мароссов... И тоска, черная тоска луны и ночи, и жажда, дикая жажда.
   - К черту все! - сказал я вслух, устало потирая пальцами виски. - К черту, плевать.
   К черту эту войну, эту власть, к черту роскошь, к черту это богатство. Все это не то.
   - Я люблю ветер и люблю ночь. - прошептал я, и ветер подхватил мои слова. - Я не могу предпочесть ветер ночи. И наоборот тоже не получится. Никак. Потому что я люблю и ветер, и ночь. Хоть и по-разному. Хоть и говорят, что не умею любить...
   Посмотри на себя, прошептал мне ветер.  Посмотри на себя, почему взгляд твой мрачен и тяжел? Посмотри, почему улыбка холодна? Что в тебе? Кто ты?
   Туман. Туман в глазах. Призрачный туман оседает на полах распахнутого черного пальто.
   Я способен притягивать молнии, наматывать их на пальцы Паутиной Снов. Способен закручивать вихри Нитей. Но толку-то?
   Я слышал...
   Слышал, как хлопают крылья летучей мыши, кружащей над московскими высотками. Где-то очень далеко, а может быть прямо над головой.
   Я слышал, как медленно течет время в песочных часах.
   - Ты слышишь меня?! - крикнул я в ночь. - Ты слышишь?!
        
   Она любила смотреть на ночную Москву.
   Стояла, глядя вниз, на самом краю крыши, подернутой первым робким льдом, словно бы каким-то седым мхом. На крыше одной из московских высоток-новостроек.
   Вокруг чернота и светящиеся силуэты.
   Зажмурить глаза, скользнуть в черноту, и вот она уже в Паутине. В ее вязком плену.
   Паутина. Она опутывает световыми нитями, тянет вглубь. Она предлагает - на выбор - мириады миров. Любой путь.
   Но она хотела вернуться. Сюда, на крышу, из небытия, из междумирья.
   Паутина чужда. Пусть вернется холодный осенний ветер - настоящий ветер. Пусть вернется ночь. Ее учили поклоняться Паутине. Служить во имя служения, чтобы потом навеки слиться с ней воедино. Стать мотыльком.
   Она была мотыльком. Она летела на свет. Но не на свет Паутины - совсем на другой свет.
   Перед ней открывался захватывающий вид.   Тысячи огней пронзают черноту ночи.
   Белое это черное. Черное - это белое. все наоборот, все неправильно. Потому что это Паутина. Может быть, сон, может - бред.
   Огни чужих окон. Глядя на эти неяркие отблески чужих жизней, тысячами рассыпанные во тьме, представлять неизвестных людей, скрывающихся этой ночью за стеклами окон тысяч и тысяч многоэтажных домов. У них такие разные и такие схожие судьбы, такие понятные и простые мечты. Все они крепко связаны между собой этим громадным городом. Они смешные.
   Она смотрела на них. Чувствуя его присутствие.
   Он смотрел тоже. Он думал о том, что когда-то тоже был человеком. О том, что мог прожить свою жизнь и умереть человеком.
   Она почувствовала, как непередаваемая радость наполнила его душу. Он радовался тому, что смог избежать такой скучной и такой глупой судьбы. Вампир. Тот, кого она защищала. Тот, чьей тенью она была.
   Патриарх радовался тому, что навсегда отказался от такой жизни. Он улыбался, обнажая клыки.
   -  Я не умею чувствовать, что чувствуете вы, люди. - прошептал вампир, и ветер донес до нее его слова. - Я хочу от вас одного, пить вашу кровь, пить вашу силу. Ты, человек, я ХОЧУ вытянуть из тебя то, что ты чувствуешь. Потому что оно недоступно мне.
   Она улыбнулась. Он нравился ей. Такой сильный, и слабый одновременно. Такой жестокий и в то же время так тонко чувствующий... Но она ненавидела его в этот миг.
   Он был там, внизу. Окруженный вооруженными вампирами, готовый начать облаву. Он хотел забрать у нее ее свет.
   Того, кто был дороже жизни. И даже дороже Паутины.
  
   - Охота, Серж? - донесся шепот из темноты.
   Я узнал голос. Это был он, мой старинный друг, с которым мы вместе начали путь во тьму. С которым давали друг другу клятву в далеком кровавом семнадцатом. Остаться верными нашей мальчишеской дружбе, быть вместе. Тот, с кем мы попадали в столько переделок. Тот, кто вместе со мной прошел через "Легион", а затем навсегда покинул Клан. Стал ночным охотником, вечным путником, гоняющим по пустым трассам на своем "харлее".
   - Луна зовет, Игорь. - отвечу я с улыбкой.
   Он кивнет мне, оттуда, из далекого тумана, улыбнется, обнажив клыки.
   Мы поймем друг друга. Как всегда. Вампиры всегда понимают друг друга.
   - Кровь, Серж? - шепнет тьма. Голосом той, что покинула нас совсем недавно. Той, кого мы изгнали.
   - Ночь зовет, Танаис. - отвечу я.
   Ее гипнотизирующие глаза в тумане - пляшут в них янтарные искорки. Манят.
   Мы поймем друг друга.
   - Удачной охоты. И чистой крови!
   А больше ничего и не надо...
     
   Она сделала шаг вперед, сорвалась с крыши, полетела над городом, с долгим, тоскливым птичьим клекотом, развернув цветные перья, взмахнув широкими крыльями...
   Она полетела навстречу своему свету.
   Люди внизу - тысячи людей...
   - Что вы хотите, вы, там, внизу? - мысленно спросила она, кружа над городом.
   И ответ приходил к ней, лишь хлеба и зрелищ. Хлеба и зрелищ, как и сотни и тысячи лет назад, на шумных римских площадях и в пропахших навозом галльских деревушках.
   - Простите меня, - лихорадочно шептала она. - Я не дам вам хлеба. Вы для меня хлеб. Простите, я не дам вам зрелищ. Мне запрещено показать, что вижу я. Запрещено открыть вам суть.   Идите вперед. Не идите даже, ползите. Своей, скучной своей дорогой. К неизбежному Светлому будущему. Или к провалу во Тьму.
   Но что же за Светлый мир без поглощающей его Тьмы? И что же это будет за Тьма без искорок Света?
   Они были одиноки. Она - над городом, в потоках ветра.
   Он, на пустыре, поглощенном чернильной тьмой.
   Она летела на свет, скаля клыки.
  
   - Я говорил тебе когда-то, помнишь?- усмехнулся он, следя за ней прищуренными глазами, горящими зеленым огнем. - Я не могу выбрать между ночью и ветром. И то, и другое - часть меня.  И ты, ветер, и ты, ночь...
   Обрывки свинцовых туч. Унеси их прочь, ветер...
   Искры городских огней. Cкрой их, Ночь.
   Ветер, унеси прочь эти искры. Этих невесомых огненных мотыльков, что, увлекшись своей игрой, позабыли о жизни. И позабыли о смерти.
   Те, что увлекшись игрой, летят на свет.
  
   Глава 3. Марисса.
  
   Через пустырь тянулся утопающий в грязи путь из бетонных плит, вдалеке по обеим сторонам темнели в ночи угловатые силуэты новостроек.
   Облава шла широкой цепью, с автоматами на изготовку, под веселый лай собак. Казалось, вампиры совсем свихнулись. Позабыли про Конвенции, про необходимость держать свое существование в тайне, таиться от людей. Нет, теперь они не таились. Они стали Охотниками. Они шли по следу зверья, а люди, подвернись они сейчас под руку, непременно стали бы для них случайными жертвами, пищей.
   Вампиры, затянутые в черную кожу Стражи с "птичками" на рукавах, полумесяцем подступали к свежевыкрашенному, не опробованному еще зданию школы.
   Позади медленно тащились по грязи джипы с включенными фарами.
   Неженка сразу выделила патриарха.
   Он брел чуть позади, в окружении личной охраны, мрачно пялился вперед, спрятав руки в карманах пальто, шлепая по грязи дорогими итальянскими туфлями. На лице его пролегла странная злобно-насмешливая гримаса.
   Совершив круг над наступающей шеренгой, Неженка мягко опустилась на землю. Тряхнув перьями, поплотнее закуталась в свою черную хламиду.
   - Патриарх! - крикнула она, перекрывая лай собак и рев двигателей.
   Серж обернулся на голос.
   Она молча ожидала его.
   Патриарх вскинул руку, переглянулся с Генрихом.
   - Прекратить движение! Что там у Гота?
   Генрих снял с головы и протянул ему тонкую дугу наушников с микрофоном
   - Я готов отдать приказ о штурме, мой патриарх! - донеслось сквозь шум помех. - Давайте ударим по этому звериному логову! Кольцо замкнуто!
   - Жди мой команды. - приказал Серж.
   Возвратив гарнитуру Генриху, патриарх пошел навстречу мариссе.
   - Что ты здесь делаешь? - спросил он на ходу. - Танаис покинула город. Ты можешь быть свободна. Я сам позову тебя, когда понадобишься.
   Марисса не отвечала, спрятав лицо под капюшоном.
   Патриарх остановился напротив нее.
   - В чем дело? - спросил он, понижая голос.
   - Я должна была прийти сюда. - прошептала она.
   Они стояли на границе света и тени - между яркими огнями джипов и призрачным сиянием полной луны. Шеренга вампиров замерла, глядя на патриарха и ожидая команды на штурм, не выпуская из рук автоматов и натягивая поводки рвущихся вперед овчарок.
   - Я не могла поступить иначе. - снова прошептала марисса.
   Из-под капюшона маслянисто блеснули черные зрачки.
   - Почему? - Серж приблизил свое лицо к ее лицу.
   - Я не могу покинуть того, с кем связала свою жизнь свое служение. Сегодня он может погибнуть. Если случиться так, я тоже мертва.
   - О чем ты? - прищурился патриарх.
   - О том, кого я люблю.
   - Что?
   - О том, с кем мне никогда не быть близкой. О том, ради кого я живу. - шептала она, медленно поднимая глаза.
   - Черт побери, про кого ты? - пробормотал патриарх, чувствуя, что попадает под гипноз этих черных зрачков.
   - Останови облаву, умоляю! - Неженка резким движением вцепилась в рукава его пальто. - Умоляю тебя! Во имя того, что тебе еще дорого. Во имя той любви, которую ты уже не чувствуешь!
   Патриарх молчал, глядя на мариссу, на лице его, освещенном бликами фар, застыла высокомерная, непонимающая гримаса, и клыки выглядывали из-под верхней губы.
   - Неужели ты так боишься за меня, Неженка? - прошептал он.
   Он дернула головой, продолжая удерживать его предплечья в цепких когтистых пальцах.
   На миг ощерилась в улыбке - страшной улыбке - ее рот был усеян множеством мелких острых зубов.
   - Патриарх, - прошипела она, по-птичьи наклоняя голову. - Ты не понял... ты не можешь понять меня... Но умоляю - прекрати облаву! Пожалуйста...
   Серж дернулся, перехватывая ее руки, стряхивая с себя. Он коротко всхлипнула и обвисла на нем безвольной куклой. Взгляд затуманился и смотрел куда-то вверх и мимо.
   - Он там, я чувствую его, он ищет выход! - жарко забормотала она словно в каком-то лихорадочном бреду. - Вы, вы, вы! Загнали, в ловушку... за что? за что?! За что вы так с ними? Убиваете, вы убиваете их, больно, больно, больно! Мне больно, патриарх! Я чувствую! Понимаешь? Нет? Нет-нет-нет... Ты! Ты, мертвый... Не понимаешь...
   Она вывернулась, с нечеловеческой ловкостью выскользнула из рук вампира и вдруг впилась своими губами в его губы. Притянула его к себе в поцелуе.
   Генрих что-то крикнул, лязгнули затворы автоматов, но она тут же оторвалась от опешившего патриарха, и снова смотрела на него безумными черными глазами.
   - Я виноват, - прошептал он, не отстраняясь. - Я сделал тебя такой, укусил... проклятье! Зачем ты здесь?! Зачем?!
   - Выпусти их, умоляю! - Неженка стала оседать на землю, медленно, бессильно. - Выпусти, прошу...
   Он подхватил ее, не дал упасть в грязь.
   - Ради себя... я ведь вижу, ты сможешь еще любить. Я уже нет. Не судьба...
   - Кого, кого ты любишь?! - хрипло закричал патриарх, глядя, как в ее глазах угасает жизнь. - Кого выпустить?!
   - Юкса! - она слабо улыбнулась. Уродливые акульи зубы блеснули в лунном свете. - Юкса... Тогда в "Перышке"... я спасала его, не тебя. Я пришла туда... просто ради того, чтобы посмотреть...на него.
   - Мой Патриарх! - закричал Генрих, недоуменно поводящий стволом автомата. - Что происходит?!
   Серж не глядя вскинул руку.
   - Все нормально! Стойте! Ожидайте приказа!
   - Дай ему уйти... Молю тебя. - прошептала Неженка едва слышно. - Молю... это моя последняя просьба. Ведь ты не можешь ее не выполнить?
   - Да. - он кивнул, морща лоб. - Что с тобой?
   - Я ухожу... В Паутину... мой час пришел. Так заведено. - она провела уродливую узкой рукой, больше похожей на птичью лапку, по щеке вампира. Медленно, осторожно. - Прости, что прошу тебя об этом...
   Ее глаза моргнули в последний раз, из груди вырвался резкий клекот. Марисса содрогнулась, зашелестев хламидой, и затихла.
   Вампир поднялся, глядя на нее горящими зеленым огнем глазами.
   В следующий миг тело, закутанное в черное, разом рассыпалось мириадами ярких цветных искр, мельчайшей яркой пыли. В осенней грязи осталась лежать лишь мятая накидка из грубой ворсистой ткани.
   Вампиры, наблюдавшие за происходящим совершенно оторопелыми взглядами, разом молча уставились на патриарха.
   Серж поднес к лицу руку, медленно растер между пальцев цветную пыльцу.
   А в следующий миг на другой стороне школьного двора затрещали автоматные очереди.
   - Гот! - закричал Серж, подаваясь вперед, на шум выстрелов. - Щенок, без приказа?!
   Генрих, словно очнувшись, разом развернулся к Стражам, вскинул руку:
   - Не стрелять! Держать строй! - Генрих повернулся к патриарху. - Ваша воля, что прикажете делать?
   Серж заскользил взглядом по черным окнам школы, по стенам, по широкому двору...
   Через двор с противоположной стороны двора бежали сюда, навстречу засаде, несколько быстрых силуэтов. Кошки, хищные кошки.
   - Отходим! - крикнул патриарх. - Огонь не открывать! Отходим назад!
   Вампиры несколько удивились, но приказ выполнили, начали, не опуская автоматов, не разбивая шеренги, пятится назад, к джипам.
   Овчарки зашлись совершенно безумным лаем, их уже едва можно было удержать.
   - Патриарх! - крикнул вдруг Цербер, находившийся впереди всех, сгорбившись на грани трансформации, едва сдерживая инстинкт, желая сорваться, броситься вперед на своих сородичей. - Как же так?!
   Он в бессильной ярости ткнул скрюченным пальцем в сторону забора, на который вдруг грациозно взмыл со стороны двора снежный барс, и замер, поводя ушами и оглядывая шеренгу вампиров на пустыре желтыми глазищами.
   - Чего же мы ждем?! - заорал Цербер, оглядывая молчаливо замерших вампиров с оружием наизготовку, и задерживая взгляд на патриархе. - Неужели позволим им уйти?!
   Юкса, снежный барс, Высший Семьи Кошки, оценив обстановку, прорычал что-то следовавшим за ним. Метнулся стремительной серебристой тенью через пустырь, мимо расступившийся по движению руки патриарха цепи вампиров. Еще несколько кошек последовали за ним, и вскоре скрылись во дворах новостроек.
   Никто не преследовал их, вампиры ждали приказа. Треск очередей во дворе школы смолк, там что-то кричали и лаяли собаки.
   Цербер выгнулся дугой, хрипло взревел.
   - Держите его! - крикнул Серж.
   Алик и Ворон, тут же выскочив из-за спины патриарха, навалились на волка и опрокинули его в грязь.
   Он пытался освободиться, рычал в бессильной ярости, скаля пасть, из последних сил желая вырваться, кинуться в погоню. Рвать, рвать врагов клыками...
   Серж наклонился над ним, положил руку на вытянутую морду.
   - Хватит, - тихо сказал он. - Хватит... Хватит! Хватит убивать друг друга.
   Цербер дернулся в последний раз, так и не смог высвободиться из железных объятий Алика и Ворона, с хрипом перешел в человеческий облик.
   Он посмотрел на Сержа исподлобья, тяжело дыша. А потом кивнул.
   - Хорошо, мой патриарх. - прохрипел он. - Пусть так.
   Вампиры выпустили его. Он встал, встряхнувшись, оправил сползшее с плеч пальто, почти разошедшееся по шву.
   - Как говаривал мой приятель унтершарфюрер Кунде, - улыбнулся уголком рта Генрих, невозмутимо приглаживая короткие светлые волосы. - Из второй танковой дивизии "Даз Райх"... "Да, видать не судьба!"
  
   Глава 4. Патриарх.
  
   Я стоял и смотрел, как занимается огнем недостроенное здание школы, в которую так и не успели впустить еще ни одной партии первоклашек.
   Рядом молча стояли, опустив дула автоматов, вампиры, на кожаных комбинезонах и плащах которых играли красные блики.
   Алик и Генрих исподтишка поглядывали на меня, и хотя понятно уже было, что облава закончена, никто не решался уходить без моей команды.
   А я просто стоял и смотрел. И все еще чувствовал на пальцах невесомую цветную пыль. И все еще видел блеснувшее в янтарных глазах уходящего от погони зверя удивление и радость.
   На фоне огня появились по ту сторону забора черные фигуры.
   Несколько из них перемахнули через забор, побежали к нам.
   Впереди были Гот и Пристли.
   Гот, в расстегнутом комбинезоне Стражей, с перемазанным сажей лицом. В черных глазках ярость и удивление.
   - Патриарх! - закричал он на бегу. - В чем дело?! Мы же гнали их на вас!
   Я промолчал, встретившись взглядом с Пристли. Тот был в отличном костюме, каким-то чудом совершенно не помятом, и выглядел так, как будто бы только что прибыл с какого-то светского раута. Невозмутимый, лощеный, с аристократической осанкой. На лице его не читалось никаких совершенно эмоций. Зато его выдавали глаза.
   - Они ушли. - сказал он, останавливаясь напротив меня с легким поклоном. - Все до единого. Шесть или семь особей, лидеры Семьи Кошки. Если бы мы взяли их сейчас, план Кровавой Охоты, утвержденный князем, - вот тут Пристли прокололся. Сделал слишком выразительную паузу. Краем глаза я отметил, как Алик, словно бы ненароком, убирает ладони в карман плаща, а Ворон заводит руки за спину. - Был бы выполнен как минимум на четверть. Мой патриарх, я в недоумении...
   Я молча кивнул.
   - Облава закончена. - объявил я. - Мы уходим.
   - Но как?! - выступил вперед Гот, оскаливая клыки. - Как им удалось пройти сквозь ваш заслон, патриарх?!
   Все молчали. Цербер, до этого сидевший на капоте одного из джипов, легко соскочил на землю и встал позади меня, не сводя глаз с Гота.
   Я пожал плечами и направился к машинам.
   Шеренга вампиров, отворачиваясь от горящего здания и закидывая автоматы на плечи, последовала за мной.
   - Князь будет разочарован. - сказал мне в спину Пристли очень твердым голосом.
   На миг я замер. Обернулся к нему.
   Вампиры, направляющиеся к джипам, не сговариваясь, замедлил шаг.
   - Передай князю, - сказал я, глядя мимо Высшего Тремере. - Что я ухожу в отпуск, - я переглянулся с Генрихом и добавил. - Кстати, мои приближенные на это время тоже отзываются с Охоты.
   - Но... - начал было Гот.
   - Приказ патриарха. - отрезал я.
   Отвернулся и пошел к машинам.
   Мы расселись по джипам, и поехали прочь от горящего здания, вокруг которого суетились под лай собак Стражи и Опера Канцелярии, пребывающие в самом мрачном расположении духа.
   Кровавая охота началась с полной неудачи.
  
   ***
  
   Я приказал ехать в "Кафедру". Вскоре бронированные черные джипы затормозили на широкой площадке забитой спортивными авто и представительскими лимузинами.
   И снова меня у дверей встречал толстячок-распорядитель в рубахе с блестками, с напомаженными волосами и сальными глазками, имени которого я не помнил, и не хотел вспоминать, и снова внутри ревела музыка и мерцали тысячи огней.
   Я устроился наверху, у ограды пустующего балкона для VIP-гостей, в окружении таких же мрачных, как я сам, бледных парней в черных комбинезонах с "птичками" на рукавах.
   И осторожно потянулись к выходу еще минуту назад блиставшие и обольщавшие публику инкубусы, и нелюдимые Драго, и слегка пьяные черные маги.
   Вся Нелюдь уже была в курсе, что князь вампиров начал Кровавую Охоту. Проблем не хотелось никому. Только почему-то остались, увидев моих бравых ребят, и хорошенькие ворожеи, и молодые колдуньи, и скучавшие у барных стоек за неимением достойной компании вампирши.
   Музыка продолжала играть, огни продолжали мерцать. И Стражи, пропустив по паре рюмок, молчаливо и мрачно рассевшись за столиками вокруг дивана патриарха, постепенно потянулись к танцполу, навстречу отчаянно стреляющим глазами девушкам.
   Я пытался собраться с мыслями, разглядывая просторный двухуровневый зал.
   Вскоре потащились к барной стойке Ворон в обнимку с Цербером.
   Остались подле меня лишь снисходительно поглядывающий на молодежь Генрих, да отчаянно пытающийся противостоять призывным женским взглядам Алик.
   К столику моему, презрительно миновав заслон из тройки атлетичных архонтов Стражи, двоих Старших Вентру и Тореадора, стоящих у лесенки ведущий на VIP-балкон, подошла Анита.
   Воспользовавшись случаем, я отпустил остатки совей свиты веселиться. Алик тотчас направился к вампирше в откровенном платьице, наконец-то дождавшейся своего звездного часа, а Генрих, поняв меня без слов, потащил архонтов к бару.
   Анита опустилась на диванчик напротив, щелкнув перед носом у подскочившего распорядителями пальцами, заказала "Голубую лагуну".
   - Я не помешаю, Ваша воля? - спросила она очень вежливо и негромко.
   Я изобразил нечто вроде улыбки и пожал плечами.
   - Ничуть, прелесть моя.
   - О! - Анита смерила меня многозначительным взглядом и приняла поднесенный коктейль. - Приятно слышать из ваших уст...
   Я раздавил в пепельнице окурок и допил остатки виски.
   Кивком указал на пустой стакан распорядителю.
   Тот умильно сложил ручки на груди, закивав головой, метнулся к бару.
   - Приятно чувствовать, что тебя не забыли... - продолжила Анита.
   Я посмотрел ей в глаза.
   Она была очень необычная девушка. Посвященная, дочь одного из крупных шишек в правительстве, сотрудничавшего с нами, она несколько лет назад влилась в закрытое общество Нелюди. Причем очень охотно и совершенно добровольно. Вампиры были ее слабостью. Быть может, именно по этому она очень помогла мне пару раз, в те практически забытые времена, когда я был отчаянным и наглым Старшим, втянутым в многоуровневую интригу, и разыскивавшемся Комитетом за преступления против Черного Престола. С тех пор прошло много времени. Мы с ней ни разу не разговаривали.
   Она помолчала, глядя мне в глаза, и сказала совершенно другим голосом.
   - Извини меня, пожалуйста, Серж. Я, наверное, очень не вовремя.
   Я прищурился, не глядя вытащил из открытого портсигара сигарету.
   - Соболезную. - серьезно сказала Анита. - Из-за Яны...
   Она, кажется, совсем смутилась и замолчала.
   Супруга патриарха вампиров официально считалась погибшей в результате атаки некромантов. Соболезнований мне не выражали, не хотели напоминать и тревожить. У нас все не как у людей.
   Я внимательно поглядел на Аниту. Как-то сразу холодная опытная соблазнительница и светская львица сменилась в ней сопереживающей чужому горю девочкой. Все это можно было прочитать в ее глазах.
   Я отвернулся. Про Яну я последние сутки не вспоминал. А сейчас, впервые вспомнив, не почувствовал ничего. Совершенно ничего.
   - Ничего. - сказал я. - Нормально.
   - Очень неловко. - нарушила молчание Анита. - Что мы с тобой говорим только теперь, после того, что произошло.
   - Так уж сложилось. - вяло соврал я. - Я был занят Кланом... Ты - молодыми вампирами.
   Шутка не удалась.
   Анита грустно покачала головой, отпив из бокала, сказала:
   - Молодые вампиры меня не интересуют. Меня вообще вампиры не интересуют, Серж. За исключением одного.
   Этого можно было и не говорить. Потому я и избегал все это время девочку, узнавшую правду о Нелюди, и разделившую нашу тайную жизнь. Не хотелось ее обманывать или обнадеживать. Зато теперь...
   - Я ждала, Серж. - сказала она. - И всегда буду ждать.
   Прошло несколько минут, я позабыл о тлеющей сигарете и давным-давно доставленном надоевшим толстячком в рубахе с блестками стакане с виски и льдом. Блуждал взглядом по танцующим внизу, прокручивая в памяти то, что произошло за эти несколько лет, отделившие меня от того лихого Старшего Сержа, что нагло и бездумно "подъезжал" к человеческой девчонке.
   Анита молчала, баюкая в тонких пальцах бокал с коктейлем, помешивала соломинкой. Смотрела мимо меня.
   У вампира и человеческой девушки может быть только два исхода отношений. И оба они связаны с терпким вкусом горячей крови. Даже если ты Высший, даже если Патриарх клана, кровь это то, что сильнее тебя. И она знала это, она хотела для себя такой судьбы.
   Бывают такие моменты, когда я действительно хочу вернуться назад, в тот самый осенний парк, к черной глади пруда и безмолвным статуям, облепленным опадающими с ветвей мокрыми листьями. В тот миг, когда мой дядюшка Павел, бесследно сгинувший в последующей кровавой круговерти, сказал мне: "Понимаю, что тебе сложно, дорогой мой. Но поверь, даже из самой глубокой и темной пропасти, наверняка есть выход наружу. Вопрос лишь в том, хватит ли у тебя сил выбраться. Я дам тебе эту силу". Тогда и началось мое черное проклятье. И моя новая жизнь.
   Ведь ей нужно это. Всего лишь навсего я дам ей Силу, бессмертие, избавлю навсегда от неизбежных старческих морщин, одряхления, болезней. Подарю Жажду. Ей ведь так будет лучше.
   Я сразу вспомнил Диану. Я давненько не вспоминал про нее. Ей я тоже желал лучшего. А потом ее привезли из разгромленного Управлением секретного убежища Семьи. В черном клеенчатом мешке. Пока мы воевали, совершали переворот, претворяли в жизнь "Легион", нам было не до покойников. Когда все закончилось, ее тело еще находилось в морозильной камере в подвалах Ставки. Я почему-то был уверен, что должен посмотреть на нее, попрощаться перед погребением. Наверное, зря я тогда так поступил.
   - Анита, ты можешь ничего не говорить. - сказал я порывисто, неожиданно для самого себя. - Я знаю, чего ты хочешь. Я могу понять...
   Она посмотрела на меня. Долгим, удивленным взглядом.
   Она уже поняла то, что я не успел высказать.
   Затем кивнула, встав с дивана, сказала:
   - Простите, что побеспокоила, Ваша воля. - развернувшись, она направилась к барной стойке.
   Ворон, чокающийся с Цербером, хлопая его по плечу, опрокинул в себя рюмку, и весело крикнув что-то, пригласил Аниту присоединиться к ним.
   Она весело улыбнулась вампиру, помахала ему рукой, и направилась к пустующему табурету с ним по соседству.
   Я залпом допил виски, хлопнул ладонью по столу, и направился к выходу из "Кафедры".
   Генрих с архонтами, ржавшие за одним из столиков, подались было следом, но я переглянулся с ним, и он понял. Успокаивающим жестом усадил вампиров обратно.
   Стараясь уйти незамеченным, я сел в "Мерседес", в котором направлялся на Охоту, запустив двигатель, поехал домой.
   Не в Сосенки, а туда, откуда меня вырвал нежданный звонок покойного Шини-Сио. В свою старую квартиру в элитном жилом комплексе, возведенном рядом с парком в одном из спальных районов на севере Москвы.
  
   ***
  
   Я был один. Я смотрел в зеркало, слушая, как медленно капает вода из крана.
   А он смотрел на меня - оттуда, из зазеркалья.
   Я был наедине с ним. Посреди своей квартиры, в которой за последние два года бывал крайне редко, вынужденно, заезжал за какими-то вещами, документами. Несколько раз ночевал, когда не было возможности остаться у Яны, и строился еще помпезный "патриарший" особняк в Подмосковье.
   Он смотрел на меня из зеркала...
   Я зажмурил глаза, помотал головой, стараясь прогнать прочь навязчивое наваждение...
   Жажда накрывала. Жажда сводила с ума.
   Я побрел в комнату, остановился, прислонился лбом к стене. Смотрел, не отрываясь, прямо перед собой и не видел ничего. Кроме мерцающей огненной пыли. Искры Паутины - ключ к ней, путеводные огоньки в ее глубинах. И каждая искра - чья то угасшая жизнь. Все мы уходим в Паутину. Туда, вглубь, в бездну, становясь мерцающей песчинкой. Одной из мириад подобных.
   Я слышал низкий звон, не звон даже, а какой-то совершенно неописуемый звук, проходивший насквозь через голову, гипнотизируя меня, сковывая мое тело.
   Я поднес к лицу бледную ладонь. И мне стало страшно. По-настоящему страшно. Потому что мимолетное движение, совершенное моей рукой, оно как бы вовсе не имело места. Оно сразу же оказалось в прошлом, а тот единственный миг, в котором я жил, эту самую секунду моей жизни, когда рука моя должна была совершить движение, ее заполнял абсолютный звенящий вакуум.
   Мне было непередаваемо страшно. И у меня навряд ли нашлись бы слова, чтобы описать сове истинное состояние.
   Скорее всего, я просто сходил с ума.
   Предметы, стоящие в комнате - кадка с засохшей пальмой, полупустой шкаф с приоткрытой дверцей, покрытый толстым слоем пыли стол и пустая бутылка из-под марочного коньяка на нем - все медленно отдалялось от меня, все, что меня окружало, отдалялось, во все стороны сразу, так, как расходятся по воде круги от брошенного камня.
   А я, покрываясь липким потом и дрожа, проваливался куда-то в пустоту. В совершенную бездну и небытие.
   Я осознавал, каким то краешком угасающего сознания, еще не поглощенным вибрирующей, затягивающей глубиной, что все то, что сейчас со мной происходит - это Она, она и никто больше - это Паутина - мое вечное проклятие и моя вечная награда...
   Она хотела забрать меня. Моя Паутина. Меня, причастившегося ее тайн, познавшего дрожь ее световых нитей, вкусившего этой ее мерцающей огненной пыли, из которой сплетались мириады причудливых узоров, прекраснее которых вряд ли найдется что-нибудь в любом из известных и неизвестных мне миров, потому что все миры, все, что было, и что есть, все это оплетала она...
   Всеми цветами спектра переливалась она, ослепляя, и пронзала слух полифонией совершенной гармонии...
   Паутина забирала меня.
   Я прошептал нечто бессвязное, сползая с кушетки, на краю которой сидел - то ли только что, то ли миллионы лет назад. Время уже не имело значения, потому что не стало настоящего, и была лишь затягивающая пустота.
   Я прошипел что-то, как свивающаяся кольцами змея, упал на пол, на пыльный ламинат. И пополз, пополз, судорожно вцепившись пальцами в пряжку ремня, пытаясь выскользнуть из узких пижонских брюк, что вмиг облепила пыль, ударяясь коленями и плечами об пол, пополз...
   Я попытался вырваться из одежды, забился, больно стукнулся о ножку стола, который оказался вдруг совсем рядом, а пустота все тянула и тянула, и звенела в ушах, и я все не мог ощутить реальности, не мог зацепиться за мгновения своей жизни, хотя мечтал сейчас об этом больше всего. Все, все, что я чувствовал - были рваные клочки сиюминутных воспоминаний, который неслись, кружа и тая, словно дикий снегопад, гонимые странным низким гулом, лишая меня моего Настоящего...
   Я ударил себя щекам, с размаху, полусжатыми, разбитыми в кровь кулаками, потом снова и снова, захрипел обнажая клыки в последнем диком припадке упрямой ярости.
   Вот! Вот оно! Я осознал миг! Я поймал его - а значит - отпустило...
   Потом я сидел на кухне. Прямо на столе, свесив ноги. Мокрый, выжатый, обессиленный, пользующийся короткой передышкой, со страхом ожидающий возвращения Ее, возвращения нового припадка.
   А в следующее мгновение я зажмурил глаза и скользнул в Паутину.
   Нити завращались спиралью, миллионы нитей, и потянулись ко мне. Я осязал их, каждую в отдельности и все сразу. Я мог делать с ними все что угодно. Мог свивать их в петли, раскручивать, мять и вертеть, натягивать струнами, или оплетать ими себя, словно коконом.
   Я подчинил себе Паутину.
   Чтобы не сойти с ума, я зажмурился еще сильнее. Распахнув глаза, увидел странное.
   Здание, здание на вершине утеса. Странное, построенное то ли сумасшедшим архитектором, то ли целой командой архитекторов, которые не советовались друг с другом при составлении плана, оставив на совести строителей дурацкое, эклектичное строение, похожее на недобросовестно собранный детский конструктор. Острые шпили и длинные галереи, широкие панели и купола, арки, переходы, квадратные окна, витые лесенки и колоннады.
   Лишь одно объединяло композицию - цвет. Все составляющие элементы здания были ослепительно-белыми, сияющими под лучами невидимого светила. Здание стояло на высоком утесе, как будто бы вырезанном из перламутра, переливавшемся всеми цветами радуги. На самой вершине венчавшего утес странного здания горел нестерпимый свет, но я не успел рассмотреть, откуда он происходил - был ли это прожектор, или пламя, или быть может глаз какого-то чудовища.
   Все скрыла тьма, и увидел еще серию картинок, странных, пугающих необыкновенной обстановкой, и вместе с тем знакомыми лицами участвующих персонажей.
   Чаще всего мелькало мое лицо. Мое, бледное и злое лицо, и скованный кривой гримасой рот, и так заметные со стороны острые клыки из-под губы и дикие глаза, сияющие ярко-зеленым светом.
   Я больно ударился затылком, и тяжело дыша, пополз вперед - по ворсистому ковролину.
   Я снова был в своей квартире.
  
   Неверной рукой я подносил к губам сигарету за сигаретой. Тушил их прямо об стол, с остервенением вдавливая в приятную на ощупь, гладкую полировку финского дерева.
   Переломался. Выдержал.
   Когда сигареты кончились, я, держась за стену, поплелся в прихожую, боясь нарушить установившееся в голове равновесие.
   Я удержался, каким-то чудом не сгинул в Паутине. И смог пройти по Закрытой нити. Без порталов, без фокусирующих артефактов. Так, как под силу было лишь Хранителям, лишь при помощи Белого престола.
   Мне удалось - каким-то чудом удалось.
   Тот краткий миг навсегда остался в прошлом, но он решительно изменил все. Будущее должно было быть отныне совсем другим. И это пугало, но вместе с тем пьянило предвкушением небывалого, совершенно нового, неведомого.
   В прихожей звонил телефон. Звонил давно, но услышал его только сейчас.
   - Да. - хрипло сказал я, не узнавая свой голос, таким жалким и больным он был.
   - Снежный, где пропадаешь? - грубо и нетерпеливо спросил Немезис. - Срочно приезжай в Ставку!
   - Я же сказал, я в отпуске! - перебил я.
   - Кончился твой отпуск. - тем же тоном парировал Немезис. - Не приедешь сейчас, всех вампиров в отпуск отправят. В бессрочный. Мотыльками в Паутине крутиться. Усек?
   Я шумно выдохнул.
   - Скоро буду.
  
   Глава 5. Князь.
  
   Немезис стоял возле одного из длинных узких столов, накрытых одинаковыми серыми простынями, в длинном, облицованном кафелем помещении, озаренном слабым лиловым светом галогеновых ламп. В подвалах Ставки было много таких.
   Простыня, укрывавшее продолговатое и длинное, что лежало прямо перед ним, была слегка забрызгана какой-то густой темной жидкостью. Такие же брызги были на полу.
   Серж вошел, остановился. Многозначительно посмотрел на сопровождавших его Пристли и Гота, замерших в дверях.
   Князь сделал им знак рукой. Они тотчас скрылись, захлопнув за собой стальную дверь.
   - Зачем ты позвал меня? - глухо спросил патриарх.
   Немезис оскалился.
   - Я нашел. - сказал он.
   - Что нашел?
   - Путь, по которому они приходят сюда.
   - Кто? - Серж поморщился, потер пальцами виски.
   - Хранители. - Немезис отдернул простыню. На столе перед ним лежало мертвое тело. Омерзительный ссохшийся старик с длинными белесыми волосами, глубоко запавшими щеками, сплошь испещренный морщинами. Мумия. Мертвец. - Узнаешь?
   Сначала Серж не узнал. Потом пригляделся. Подошел, нагнулся над уродливой мумией.
   Оторвал взгляд от нее, чтобы посмотреть в глаза князю. И понял, что угадал правильно.
   - Ты...
   - Да! - торжествующе кивнул князь. - Я выпил из него всю кровь. Идиот Шини-Сио нашпиговал нашего друга отравленными пулями, и он возможно даже знал о памяти крови, но не вспомнил главного... Истинному князю они не причинят никакого вреда. Поэтому я выпил всю кровь, чтобы найти путь, которым они пришли.
   - Чокнутый малкавиан. - прошептал патриарх, отстраняясь от стола. - Чокнутый!
   Немезис очень весело засмеялся.
   Серж еще раз взглянул на высушенное до дна тело Высшего вампира Калибана.
   - Что теперь? - спросил он у князя. - Что ты намерен делать, псих?
   - Устроим небольшую разведку боем. Только и всего. А Охота подождет, верно? Эти твои кошки, которых ты вчера выпустил из кольца. Пришла пора поохотиться на настоящего зверя, Снежный! Ты готов?
   Серж помолчал, глядя в пол.
   Отдернул простыню с соседнего стола, посмотрел на тело молодого светловолосого парня, в чьих чертах даже после смерти сохранилось что-то волчье, хищное.
   Патриарх прищурился.
   - Я готов, Немезис.
  
   ***
  
   Двор Ставки напоминал муравейник. И центром этого муравейника были несколько грузовиков, между которыми возвышалась странная конструкция. Площадка, с четырех сторон украшенная причудливыми фантасмагорическими колоннам, сильно изогнутыми, напоминающими скорее рога мифического зверя.
   Вокруг этой конструкции кольцом стояли вооруженные Стражи. А немного поодаль замер снегоход с разбитой гусеницей, сползшей на асфальт. Вокруг него суетилось несколько сосредоточенных вампиров в грязноватых куртках и брезентовых штанах.
   - "Алатырь"? - со смесью ужаса и восхищения присвистнул Серж, выходя на ступени и глядя на конструкцию. - Да, чувствуется твой размах...
   - Оставь восторги на потом, патриарх! - с притворной скромностью замахал руками Немезис.
   - А снегоход зачем? - спросил Серж, решивший ничему не удивляться.
   Чувствовал он себя сейчас кем-то вроде персонажа давным-давно написанной глупой пьесы. Причем поставленной труппой пьяных артистов в кукольном театре. Все это уже было, все было плохо и ничего уже нельзя было изменить. Только улыбаться нарисованной улыбкой несуществующим зрителям.
   - Там очень снежно, - похлопал его по плечу Немезис. - Короче, тебе должно понравиться.
   Немезис, на ходу поправляя свое длиннополое черно-зеленое княжеское одеяние, задержался посреди двора, чтобы дать последние инструкции Пристли. Они представляли собой очень гармоничную пару. Полубезумный военный лидер и вдумчивый расчетливый финансист. Он же новоиспеченный глава тайной службы.
   Серж окинул взглядом стягивающихся к "Алатырю" вампиров в боевом обмундировании. Выловил взглядом Генриха, Цербера, охранников-Старших. Видок у патриаршего окружения был довольно помятый, под стать их любимцу. Лучше других выглядел Ворон, с его губ не сходила всегдашняя полуусмешка, а одна бровь залихватски приподнималась над другой.
   Немезис закончил разговор, принял длинные изогнутые ножны с мечами из рук Лауры, по случаю намечающейся потасовки затянутой в черную кожу, которая на ее подростковой фигурке смотрелась особенно зловеще.
   Влезая в сбрую с ножнами, Немезис подошел к краю площадки, поднял над головой сжатый кулак, из которого выскользнула тонкая серебристая цепочка.
   Он держал в руке медальон, активировавший "Алатырь", орденский артефакт, в ходе "Легиона" доставшийся вампирам как трофей от поверженного мятежника-Хранителя.
   "Алатырь" начал набирать силу и по рядам вампиров прошел восхищенный гул.
   Разгорелись поочередно огни на его рогах-колоннах. Заклубился между их основаниями фиолетовый туман, окутал всю площадку, а затем вдруг раздался громкий треск, и хмурое осеннее небо над предрассветной Москвой пронзила яркая молния. Врезалась в центр площадки. Сразу же следом за ней забили из туч еще молнии. Сильнее, ярче, злее.
   Скоро площадка и рога скрылись в сплошном мельтешении молний.
   - Вампиры! За мной!!! - заорал Немезис.
   И нырнул вперед, в кокон из ярких крутящихся нитей.
  
   ***
  
   Серж вышел из портала, раскрытого прямо в Орденском Маяке, раскрытого волей князя, при помощи Паутины и старинного орденского артефакта и благодаря памяти Калибана, сохранившейся в его крови.
   Вокруг было поле, тянувшееся до горизонта, насколько хватало глаз, ровным белым полотном. Лишь кое-где выдавались над ним неровные бугорки сугробов и виднелись вдали какие-то возвышенности, занесенные метелью сопки.
   Гигантская круглая площадка из стальных плит у основания Маяка была сплошь заполнена вооруженными вампирами. Здесь были опера Канцелярии в черных куртках с меховыми воротниками и меховых зимних шапках, княжьи любимцы - штурмовики-ассасины в боевых комбинезонах с бронированными вставками и в глухих шлемах с респираторами и черными линзами, Стражи в расшитых узорами длиннополых кожаных плащах.
   На рукавах пестрели нашивки - общеклановские "птички", Черная роза Тореадоров, Скипетр Вентру, Разбитое Зеркало Малкавиан...
   Цепи бойцов рассыпались по полю, урчали разъезжающие окрест снегоходы, снова раздавался ставший привычным за последние дни лай овчарок.
   Где-то впереди раздавался зычный голос Гота. Он размахивал руками, раздавая команды - в боевом комбинезоне с торчащими из-за спины рукоятками катан, с распущенными по бронированным наплечникам темными волосами, с огнем в круглых черных глазках.
   Где-то там, за широкими спинами, обтянутыми черной кожей, показался князь.
   Серж пошел вниз, по пологому склону.
   - Они что здесь, Сталинград устроить решили? - скептически ухмыльнулся Генрих, не отстававший от патриарха.
   - Ну-ну. - неопределенно хмыкнул Цербер, присоединяясь к ним. - Только укреплений понастроить...
   - Не успеем. - сказал Серж, останавливаясь, прищуриваясь, вглядываясь в горизонт.
   Его свита, к которой прибилось еще несколько Старших во главе с Вороном, проследила за взглядом патриарха и тоже замерла на месте.
   Серж ускорил шаг, догнал увлеченного раздачей команд и указаний Немезиса.
   Свита Сержа осталось стоять на месте, пялясь в сторону горизонта. Потом они переглянулись и последовали за патриархом.
   - Надо поговорить, братец.
   Князь обернулся, охотно кивнул головой.
   - Об чем речь, Снежный?
   - Опиши... опиши как ты чувствуешь. - Серж поморщился, пошевелил пальцами, подбирая слова. - В общем, дай мне Нить.
   Князь довольно оскалился.
   - Погоди-погоди, сейчас все увидишь без Паутины. Не будем ее волновать ТУТ. Раньше времени.
   Князь снова обратился к Готу, ерзающему за рулем вездехода, стараясь уместить на сиденье свое грузное туловище.
   Серж крепко уцепился пальцами за черно-зеленую кожу рукава княжеского плаща.
   - Немезис, ты посмотри туда!
   Он ткнул пальцем в сторону горизонта.
   - Ну, чего? - нахмурился князь, машинально пригладил ладонью в кожаной перчатке жесткие волосы.
   - Видишь?
   - Чего? Нет, не вижу.
   Серж прищурился. Помотал головой.
   Не выпуская князя, долго смотрел вперед, в белую пустыню.
   Далеко впереди, на горизонте, зарождалось зеленоватое зарево. Почему-то становилось сразу понятно, что ничего общего с атмосферными явлениями этого странного пустого мира это зарево не имеет. В нем клубились, то проступая четко, то скрываясь в призрачном свечении, тянулись вверх Нити.
   - Погоди! - Серж оторвался от завораживающей картины. - Ты не видишь?!
   - Да нет же, черт побери! Чего ты там углядел в снегу?
   - Что ты собираешься делать? - перебил Серж. - Нить, которую ты проследил через кровь Калибана и по которой мы сюда пришли... Куда она ведет? Ты чувствуешь?
   Немезис хлопнул его по плечу.
   - Чувствую, брат. А собираюсь я сходить в гости к Хранителю Зантару. Ниточка ведет через эту снежную полянку как раз к его резиденции.
   - Безумие... Я не понимаю, как ты не видишь там, на горизонте...
   Но Немезис уже не слушал.
   - Все, прекрати грузить! У меня свои мысли с памятью Калибана путаются. - скороговоркой пробормотал он и скрылся от надоедливого патриарха среди сосредоточенных бойцов.
   Тут же князь отправил пару вездеходов на огромных, прямо как на детских рисунках, колесах в одну сторону, еще тройку в другую.
   Лыжники с короткими автоматами на спинах с шелестом заскользили, ловко отталкиваясь палками, прочь от стального покатого купола.
   Возле патриарха материализовался Алик. Склонив голову в поклоне, с неизменной аристократичной сдержанностью выдал:
   - Прошу простить за опоздание, мой патриарх...
   Серж пробежал по нему рассеянным взглядом, молча потыкал себя указательным пальцем в скулу. Алик сначала не понял, потом спохватился и стер со своей скулы след губной помады. Слегка смутившись, отошел чуть назад.
   Серж смотрел на Нити, словно бы танцующие, переплетаясь, в зареве на горизонте.
   Думал он о том, что князь, проложивший портал сюда с помощью "Алатыри", почему-то не видит их. А он, Высший, но все же не более, чем Высший - видит.
   Что-то изменилось внутри. И это начинало настораживать. Не говоря уже о том, что весь этот окружающий мир сам по себе не мог не настораживать. Белое поле, посреди которого, неведомо как, вросла в снег какая-то нелепая стальная конструкция, похожая на крышку грандиозной кастрюли и увенчанная Орденским Маяком.
   Князь подошел к краю стального спуска, спрыгнул на снег. Потопал ногой. Подошва ботинка пружинила от жесткого наста.
   Рядом двое вампиров поводили из стороны в сторону футуристического вида датчиками, которые периодически попискивали. Ровно и безмятежно.
   Стражи вытащили на снег еще пару приспособлений на тяжелых треногах. Установили их, действуя сосредоточенно и деловито.
   Немезис прохаживался рядом, заложив руки за спину. Ближайшие к нему вампиры с автоматами наперевес смотрели на своего предводителя с ожиданием и плохо скрываемым восторгом.
   - Как эти штуки работают? - спросил князь недоверчиво у одного из техников, занятых сборкой.
   Вампир отлип от треноги, открыл было рот, чтобы объяснить, но Немезис нетерпеливо махнул рукой:
   - Ладно, потом... Не отвлекайтесь!
   Один из "тушканов" в куртке с поднятым капюшоном и "птичками" на рукавах уселся на самом краю спуска и разложил на коленях ноутбук. От ноутбука тут же протянули провода к устройствам на треногах.
   Немезис вел себя как боксер перед ударом гонга, начинающим бой. Нетерпеливо пританцовывал, притоптывал, поводил плечами, обменивался взглядами с охраной. Подмигнул насупленному Марлону, стоявшему в двух шагах с автоматом наперевес и с лыжной шапочкой на затылке.
   - Сейчас-сейчас, - пробормотал князь. - Они должны почувствовать, что мы прошли маяком. Сунуться сюда, через портал, тут-то мы их и прижмем. И нить их... закрутим! - Немезис крутанул пальцем и громко хлопнул в ладоши, показывая, как именно он собирается поступить с Хранителями.
   Зашипела рация.
   Немезис поглядел в ту сторону, куда удалилась одна из групп разведчиков. На снегу чернело несколько фигурок, слезших со снегоходов. Одна из них помахала рукой и указала куда-то себе под ноги.
   - Да, что у вас? - рявкнул князь в передатчик.
   - Кажется, мы нашли переход! - раздался сквозь шум помех голос Гота.
   Фигурка вдали снова указала рукой на землю.
   Князь развернулся, ища взглядом Сержа.
   Патриарх сидел на спуске у Маяка, положив руки на колени, и курил, глядя куда-то в сторону горизонта. Охранники молча возвышались над ним, не мешая размышлениям.
   - Ладно, не хочет веселиться - так и не надо. - отмахнулся князь, направляясь к снегоходу.
   Взревели моторы, снегоходы понеслись к черным фигуркам разведчиков. Немезис уселся на передовой, обхватил сидящего за рулем вампира вокруг талии, щурился от вылетающей из-под лыж жесткой снежной крупы и ветра, бьющего по лицу.
   Едва они достигли Гота и разведчиков, глава Стражи кинулся к князю, радостно скаля клыки и тыча рукавицей в сторону легкого, почти незаметного со стороны Маяка возвышения. Снег успели слегка разгрести, и из-под него выступила матово поблескивающая сталь.
   - Бункер, мой князь! - Гот постучал по расчищенной плоскости кулаком. Она ответила глухим металлическим лязгом. - Не иначе, бункер! Вот тут у них наверняка точка перехода!
   - Сейчас проверим, - Немезис соскочил с сиденья, хлопнул Гота по плечу и приблизился к возвышенности.
   Вместе с остальными вампирами он принялся сметать снег и вскоре из-под него показался темный полукруг, с выступающим над поверхностью задраенным люком.
   Князь встал в полный рост, отряхнул перчатки и коротко приказал:
   - Вскрыть.
   Гот кивнул одному из своих вампиров. С хрустом потянувшись, вытащил из кармана комбинезона красно-черную банку энергетика "леопард", открыл, жадно глотнул.
   На люк приклеили взрывчатку с дистанционным взрывателем. Один из оперов Канцелярии поколдовал над ней и переглянулся с Готом.
   Все отошли на безопасное расстояние. Коротко мигнул красный огонек на закрепленной взрывчатке, отзываясь на нажатие клавиши пульта.
   Вампиры синхронно пригнулись, причем Гот умудрился по ходу движения пригубить банку.
   Грянул оглушительный взрыв, сорванная крышка люка со свистом унеслась прочь.
   Немезис, под разноголосый рев вампиров, первым кинулся вперед, выхватив пистолет, мельком заглянул вниз, в открывшийся колодец с оплавленными, еще дымящимися краями.
   И сломя голову нырнул в него.
   - За князя! - рявкнул Гот, вместе с остальными вампирами следуя за своим предводителем.
   Немезис ударил каблуками в весело громыхнувший ребристый пол. Вверх по колодцу вела узкая лесенка. В обе стороны от нее тянулся широкий коридор, с лампами странной конструкции по бокам. Лампы не горели.
   Вампиры один за другим спускались вслед за князем.
   Забегали по стенам коридора пятна света от закрепленных на автоматах фонарей. Впрочем, к чему вампирам искусственный свет? Мерцая во тьме красными зрачками, Немезис заскользил вдоль по коридору. К помощи Паутины он пока не прибегал, не желая давать Хранителям, которые, возможно, еще не обнаружили нарушение Закрытой Нити, лишнего преимущества.
   Из-за спины, с другого конца коридора донесся искаженный гулким эхом крик Гота:
   - Мой князь, здесь тупик! Дверь заперта!
   Но Немезис уже увидел впереди то, что искал - впереди коридор расширялся, открывая жадным взглядам вампиров небольшой зал.
   Немезис медленно поднял сжатую в кулак руку, приказывая своим бойцам остановиться. И ступил под своды зала.
   На его полу в центре был выложен из цветных камней символический рисунок, напоминающий Паутину. На эту точку пространства была завязана Нить, которая вела из предполагаемой ставки де Зантара, виды которой сохранила память Высшего вампира Калибана.
   Теперь оставалось лишь подтянуть сюда вооруженных до зубов Стражей, приказать им держать оружие наизготовку, зажмурить глаза, собирая яркую огненную пыль, и, раскрыв портал по Нити, рвануть по нему вперед. В логово врага...
   Немезис тихонько зарычал, глядя на мозаичный круг посреди зала, и почувствовал, как из кончиков пальцев, в которых вдруг сильно-сильно закололо, выступают хищные когти.
  
   ***
  
   Серж смотрел на крошечные фигурки на горизонте, которые сначала суетились возле едва заметного возвышения, потом взорвали там что-то. Наконец, с ликующими криками стали скрываться под снегом.
   Возле Маяка произошло оживление. Все взгляды были теперь направлены в одну сторону. Притихли и штурмовики, готовые к любым неожиданностям, и Стражи, замершие в оцеплении, и колдовавшие над своей аппаратурой "тушканы". Напряженно вглядывалась в горизонт Лаура, еще мгновение назад нежно водившая пальчиком по лезвию меча, проверяя его остроту. В нетерпении переминался с ноги на ногу Маркус, сопя в поднятый меховой воротник.
   - Они нашли колодец. - прокомментировал Генрих. - Если считать этот сегмент мира своеобразной буферной зоной, то вполне возможно, что там они приходит в него, а здесь, через Маяк, выходят в наш мир. - он помолчал, потирая гладкую щеку. - Как говаривал мой приятель унтершарфюрер Кунде...
   Договорить Генрих не успел.
   Едва видимые призрачные Нити на горизонте, которые не давали патриарху покоя с самого начала, и которые он почти уже посчитал за свою галлюцинацию, вдруг пришли в быстрое движение.
   Серж вскочил с покатого спуска:
   - К бою! - закричал он.
   В тот же миг Нити, бешено вращаясь, закрутились в тугую спираль, словно разжатая пружина, устремившуюся над снежной равниной навстречу Маяку.
   Она замерцала цветной пылью, веером ярких огней, безмолвное пространство озарила яркая вспышка неестественного зеленого света...
   Сквозь портал к Маяку ринулись, приземляясь в снег и тут же вскакивая и продолжая атаку, десятки Серебряных мароссов. В полной боевой выкладке, затянутые в маслянисто-поблескивающую чешую, они в движении выхватывали свои зазубренные двойные клинки, с неизменным курлыканьем и птичьими трелями, грациозно скользили вперед.
   За ними следом выныривали боевые маги, Скользящие в бежевых облачениях. И громоздкие, многоногие туши диорнов, поводивших из стороны в сторону ощеренными безглазыми башками на длинных шеях, и хищно задирающими в предвкушении схватки изогнутые скорпионьи хвосты.
   Разворачиваясь боевым порядком, они сходу пошли на штурм Маяка. Навстречу выстрелам, навстречу хлестким автоматным очередям Стражей.
   Орденские воины попадали в снег, начали стрелять в ответ. Из вполне человеческого автоматического оружия, которое они часто использовали в карательных операциях.
   Ураганный огонь не остановил мароссов. Пули рвали их, отбрасывали назад. Но по телам упавших бежали вперед новые и новые бойцы.
   Они растягивались вокруг похожего на крышку кастрюли фундамента Маяка, брали его в кольцо, растягиваясь по равнине.
   Вампирам приходилось теперь уже держать круговую оборону, рассредоточиваясь, ослабляя огонь.
   Мароссы достигли Маяка, ринулись на спуск, цепляясь когтями и рассекая воздух мечами, стараясь поразить уходящих от ударов вампиров. Бились в рукопашную. Автоматы и пистолеты-пулеметы были отброшены, Стражи повыхватывали длинные мечи из заплечных ножен.
   В самом центре кровавой мясорубки была Лаура. Она наконец-то дождалась своего часа, и пара сверкающих лезвий разили направо и налево вертких, но недостаточно быстрых для Высшей вампирши мароссов.
   Белые маги, Хранители с боевыми посохами наперевес медленно подступали к Маяку.
   Серж, возглавивший оборону, следил за ними, готовясь скользнуть в Паутину. Но они почему-то не торопились сделать то же самое. Словно выжидали момента, а может быть, не хотели раньше времени тратить силу.
   Атакующие отделили Маяк от Немезиса и его разведчиков, которые напрасно искали точку перехода, не видя зарождающийся портал. Странно было то, что Серж видел его, видел эти слабые еще Нити на краю равнины. Но времени думать об этом не было. Серж ждал появления разведчиков. Ждал, когда же, наконец, они ударят в спину Хранителям.
   Там впереди, за мелькающими мечами, высекающими при ударах друг о друга снопы искр, за криками и выстрелами, среди белых и бежевых мантий и вздымающихся над землей многосуставчатых лап диорнов, на миг мелькнуло знакомое лицо, перекошенное яростью.
   Зантар. Он тоже решил лично руководить своим отрядом на поле боя.
   Портал вихрился над землей, из него выныривали все новые и новые боевики Ордена.
   На край спуска, с хрустом, пружинисто оттолкнувшись от жесткого наста, вскочил диорн. С шипением распахнул громадную пасть, поводя длинной шеей, мотнул уродливой слепой башкой.
   Паучьи конечности его стали царапать стальные листы, устилавшие подъем. Он ринулся к маяку. Вампиры атаковали его, но лишь один взмах хвоста с острым шипом на конце, со смачным хрустом ударив, отбросил их назад.
   Тут подле него возникла Лаура. Худенькая девчонка, стриженая под мальчика, в развевающемся кожаном плаще, он проскочила между лапами орденской твари, подпрыгнув, уцепилась рукой за костяной выступ на панцире. Оказалась на спине диорна. Он почувствовал это, попытался ударить хвостом, но вампирша увернулся и смертоносный шип с размаху вошел в спину диорна, пробив жесткий панцирь.
   Раздался оглушительный вой, полный боли и клокочущей ненависти.
   Лаура с гиканьем взмахнула мечами, и ударила одновременно обоими лезвиями, перерубая покрытую причудливыми гребнями шею пополам.
   Обезглавленная бестия еще продолжала карабкаться вверх, к Маяку, к раскрытому порталу, пульсацию которого она прекрасно чувствовала, но ее голова уже катилась вниз, на снег, продолжая скалить пасть с тремя рядами мельчайших зубов.
  
   ***
  
   Немезис и Гот во главе своих вампиров врезались в тыл орденским магам с таким напором и яростью, какой позавидовали бы опьяненные мухоморным отваром древние берсерки.
   Немезис сразу выделил из толпы вооруженных Хранителей Зантара, наблюдавшего за штурмом Маяка.
   - Я убью тебя! - закричал он, с торжеством скаля клыки. - Давай же, выходи на меня!
   Зантар заполошно оглянулся, махнул рукой окружавшим его телохранителям в бежевых плащах, подбитых мехом.
   Они кинулись наперерез, сошлись с вампирами Немезиса.
   Сам князь прорвался вперед, разметав тех, кто стоял на его пути в разные стороны. Снося головы когтями, вгрызаясь в глотки и отбрасывая обмякшие тела на залитый дымящейся кровью снег.
   Шел бой. Бой между Черным и Белым, и никто не замечал, как начало медленно-медленно мрачнеть небо. Как все сильнее проступали на нем призрачные Нити.
   Немезис повалил Зантара в снег, с оттяжкой ударил по лицу.
   Хранитель захрипел, сплевывая кровь, уставился на него ненавидящим взглядом, мертвой хваткой вцепившись в горло вампира.
   Они душили друг друга, катаясь по жесткому скрипящему насту, а кругом лязгала сталь, ревели диорны, яростно орали атакующие вампиры, курлыкали мароссы.
   Князь был переполнен опьяняющей Черной силой, но в Хранителе кипела чужая, Белая сила, и она не уступала своей противнице. Они оба почти обессилили, и наконец Немезис зажмурился, входя в Паутину, решив с помощью ее силы добить противника.
   Зантар, горло которого сжимали бледные пальцы вампира, задыхаясь, просипел что-то.
   Князь собирал в зрачках огненную пыль. На миг ослабив хватку, он услышал нечленораздельный хрип Хранителя:
   - Не... Скользи... Не... здесь...
   - Поздно... - прохрипел князь, стараясь подбородком надавить на душащие его пальцы Хранителя. - Ты... покойник...
   Немезис скользнул в Паутину.
   На миг его сознание пронзил ужас.
   Паутина тут, в этом мире, была совершенно иной, незнакомой, чужой. Здесь она без сомнения была совершенно другой природы.
   Переплетение нитей было сплошным.
   Не было черноты, густо клубящейся тьмы. Все заливало цветное сияние. Не было огненной пыли, которую можно было превратить в сокрушительное оружие.
   Немезис запоздало понял, о чем хрипел Хранитель.
   Не в этом мире. Не здесь. Паутину нельзя было нарушать своим Скольжением в этом сегменте пространства.
   Но было уже поздно.
   Нити охватили его, прошли сквозь него, вырвавшись в ту, первую реальность, пройдя по его пальцам пульсирующим цветным огнем, вошли в Зантара.
   Паутина с жадностью затянула их обоих. Втянув их в себя, разродилась грандиозной вспышкой света. Должно быть, нечто подобное происходит в месте падения метеорита. Искривив пространство, вывернувшись посреди равнины причудливым узором цветных огней, Паутина извергла на равнину, заполненную наступающими на Маяк воинами Ордена, водопад сметающего все живое огня.
  
   Паутина взбунтовалась.
   Огонь зашипел, сошелся с трещащим льдом, и теперь уже вся равнина затрещала и зашипела, и начала расходиться в стороны, обнажая то, что было скрыто под жестким настом и подо льдом.
   Когда-то здесь был город - красивый город - множество острых шпилей, башен. То здание, на вершине которого стоял Маяк, видимо было самым высоким, прямо-таки циклопическим сооружением.
   Уровень тверди стал быстро опускаться вниз, вперемешку с громадными глыбами льда, снежной крошкой, и потоками раскаленной лавы, и вместе с ним падали вниз, пропадая в бурлящих стихиях, и неуклюже перебирающие суставчатыми лапами диорны, и пронзительно кричащие мароссы, и вампиры, и белые маги...
   Сержа тоже потащило к краю купола, на котором стоял Маяк, он с трудом уцепился когтями за стальные плиты, но его все равно тянуло вниз, и когти скрежетали, оставляли глубокие борозды, ломались, но не могли его удержать.
   - Генрих, Алик! - заорал патриарх, стараясь перекрыть бешеный вой пурги и булькающее шипение огненных волн. - Уходите в портал! Уводите всех! Это приказ!
   Какие-то тени метались возле него, но он не мог различить их.
   Он не видел уже, удалось ли кому-нибудь уйти, или все защитники Маяка попали во власть Паутины.
   Кого-то подхватило, понесло вниз, на освобождающийся от ледяных оков мертвый город, на его острые шпили, которые с другой стороны уже накрывала кипящая лава.
   И чья-то фигурка с раскинутыми руками, сорвавшись вниз с края крыши чудовищного сооружения, увенчанного Маяком, на которой пытались удержаться вампиры, подхваченная бешеным ветром понеслась вниз, с силой налетела на острый шпиль. И продолжала дальше болтаться из стороны в сторону, терзаемая ветром, но пробитая этим шпилем насквозь.
   Паутина безумствовала. Вырывала вампиров одного за другим, разом осушала, втягивала в себя...
   Серж стал карабкаться по стальному подъему.
   И последним усилием воли уходя в Скольжение, зная, чем это может закончиться, он еще успел закрутить на себя Нить, удерживающую портал. И захлопнуть его, не выпуская взбунтовавшуюся сокрушительную силу туда, в мир людей. А заодно разом отсекая себе обратную дорогу.
   Цветные искры вонзились в зрачки. И последним, что он услышал, был неизвестно откуда прозвучавший вдруг леденящий душу хриплый смех. А последним, что отпечаталось на сетчатке, был взгляд горящих диким огнем глаз, весело прищуренных, так что по краям их собрались тонкие веселые морщинки. Откуда-то из прошлого, из давным-давно забытого. Из кромешной клубящейся тьмы Паутины. В мгновение в Паутине растворился и он сам. И все поглотила чернота, все оплели цветные светящиеся щупальца.
   Паутина проглотила его...
  
   Историческое отступление 2. Охотник.
  
   Он сидел на бревне, закинув ногу на ногу, и со вкусом курил импортные "Мальборо". Надо сказать, он производил впечатление.
   Мы встретились в тот самый год, когда страна вдруг спешными темпами начала развивать птицеводство, испытывая недостаток в мясе. Когда эмиссары Совета Кланов рапортовали из Чехословакии о полном и окончательном разгроме враждебных элементов и взятии человеческих структур под контроль, хотя один пражский студент уже совершил акт публичного самосожжения. Когда хоккейные битвы советской сборной заставляли всю страну, от мала до велика, приникать к телевизионным экранам. Даже нас, Нелюдь. Нам не были чужды некоторые человеческие слабости.
   В конце лета руководство Лесного клана выразило Макару свою обеспокоенность. В одном из северо-восточных регионов все чаще появлялись нежелательные слухи о, так называемых, "снежных людях". Возникли подозрения, что имеет место нахождение в подконтрольном нам регионе незарегистрированных лешаков.
   Лешаки никогда не участвовали в бурной жизни семей Черного Престола, но существами были довольно опасными. Предположение о том, что эти бестии живут, не подчиняясь Конвенциям, и уже начинают озорничать на человеческих территориях, заставило Макара задействовать службы Комитета.
   От нашего отдела в Сибирь поручено было ехать мне. Я как раз успел поучаствовать в одной лихой заграничной заварушке, и Жигалов решил поспешно отослать меня подальше от заполняющих Москву агентов Ордена.
   На поверку экспедиция, посланная на поиски лешаков, оказалась вовсе не почетной ссылкой, как мне показалось вначале. На деле это был очередной разухабистый пикник, который только назывался "охотой", и какие в то время были очень популярны у основательных военных, метящих в крупные партийные боссы, и у крупных партийных боссов, в прошлом являвшихся основательными военными.
   Шатун, один из лучших силовиков Комитета, который должен был возглавить поиски лешаков, вместо этого стал главным организатором нашего нежданного отпуска.
   Он был выходцем из Семьи Медведя. Здоровенный широкоплечий мужик с горящими глазами, пребывающими в некотором беспорядке жесткими волосами и короткой неуставной бородкой.
   - Ну? - спросил Шатун, глядя на меня. - Какова?
   Я попытался сфокусировать на нем свой взгляд и чуть не выронил жестяную кружку, из которой только что отпил.
   - Очень... - сказал я.
   - Еще бы! - подтвердил он, усмехаясь. Снова плеснул в свою кружку из вместительной бутылки. - Такой нынче не делают. Старый рецепт. Чи-и-истейшая. - последнее слово он проговорил с видимым удовольствием. - Родниковая.
   Я кивнул, и попытался снова сфокусировать взгляд. Пару раз зажмурил глаза и чуть не скользнул в Паутину.
   Шатун был большой ценитель старых рецептов, да и вообще готовки. Это была его страсть.
   Я икнул.
   Медведь отсалютовал мне кружкой и опрокинул ее в себя.
   Настоечка была убойная.
   Заканчивался очередной день нашей "экспедиции". Негромко шумели сосны, где-то в глубине леса монотонно стучал дятел, и переговаривались еще какие-то птички, мне неизвестные.
   Товарищи офицеры, с песнями покинув стол под навесом, неверными руками расставляли в ряд у стены охотничьей избушки пустые бутылки, чтобы поупражняться в стрельбе.
   - Шумно здесь, Сержик. - сказал Шатун. - Пойдем в лес лучше.
   Вместо ответа я поднялся с бревна и, споткнувшись о пустой ящик, навалился на мускулистое плечо Шатуна.
   - Держись. - строго сказал он. - Я еще с тобой поговорить хочу.
   Мы направились в лес.
   Заходящее солнце отбрасывало от деревьев причудливые длинные тени, под ногами шелестел папоротник.
   Когда мы удалились на достаточное расстояние от редких выстрелов, звона стекла и торжествующих пьяных возгласов, Шатун вдруг остановился.
   Шумно втянув ноздрями, он развел руки таким жестом, будто бы разом хотел обнять весь лес.
   - Хорошо то как. - сказал он. - Здравствуй, Лес.
   Налетел порыв ветра и кроны высоко над нами нестройно зашуршали, роняя редкие рыжие иглы.
   - Ничего нет лучше леса. - повернулся ко мне Шатун. - Прислушайся, он говорит. Он все слышит. Все знает. Видит каждого насквозь.
   - Даже меня? - я криво улыбнулся.
   Все-таки, он был оборотнем, а я вампиром.
   - Даже тебя. Я не вижу, а он видит. Хоть ты и Нежить, а что-то осталось в тебе человеческое.
   Я захотел ответить ему на его дерзость, но вдруг поймал его совершенно счастливый взгляд и понял, что говорит он от души. Все-таки у оборотней должна быть душа.
   Я пожал плечами и глупо улыбнулся.
   - Может быть.
   - Больше всего люблю, - рассеяно сказал Шатун. - А все то, что там, все эти интриги - возня. Людишки - мясо. И ничего там нет - ни правды, ни силы. Только лес настоящий. А остальное - сон.
   - Сон?
   - Сон. - кивнул он, опускаясь на ковер из сухой хвои и загребая ее широченной ладонью. - Мы не умираем. Мы просто просыпаемся.
   - Мы уходим в Паутину. - сказал я негромко. - А что в ней? Кто знает... Может, только Скользящие...
   Шатун покачал головой.
   - Ничего они не знают. Скользящие похожи на детишек, который на кромке пляжа находят выкинутую прибоем ракушку, и подхватив ее, радостно бегут показывать маме. Не зная, какой чудесный мир скрывается на дне моря. Щенята.
   Странно было слышать это здесь и от него. От того самого Черного Охотника, грозы Ордена и людей, осмелившихся бросить вызов Черному Престолу. Я почти не знал его, и ближе чем тогда, не смог проникнуть в его душу никогда после. Время развело нас по разные стороны баррикад.
   А теперь мы молча сидели, прислонившись к шершавым сосновым стволам. И слушали Лес.
   Сумерки сгущались, когда хрустнула ветка.
   Я был поглощен своими мыслями, а Шатун среагировал мгновенно. Словно не сидел только что, мечтательно улыбаясь и глядя в темнеющее небо. Пружинисто подскочил, оскалился, вглядываясь в заросли в чаще.
   - Лешак! - азартно крикнул он. - Держи его!
   И побежал в чащу. Туда, где между древесных стволов мелькнула какая-то серая мохнатая фигура.
   Я последовал за ним, заражаясь азартным ревом, который он издавал, не обращая внимания на ветки, бьющие по лицу, ловко огибая стволы деревьев, перескакивая через коряги и кочки, скользя по мху.
   - Лови! - рычал Шатун. - Держи его, Сержик! Не уйдешь, гад! Грррроу!!
   Он вдруг подобрался, прыгнул вперед, разом сокращая расстояние между нами и той странной тенью, что мягко двигалась впереди, уходя от преследования. Перекувыркнувшись через себя, Шатун обратился в медведя, утробно взревел и побежал дальше, мягко опускаясь на лапы с чудовищным когтями.
   Лешака мы, конечно, упустили.
   Пробегали по лесу полночи, но так и не вышли на след хитрого полузверя. Не нашли мы его и на следующий день, и через два дня, и до конца экспедиции. Так и поехали в Москву, опустошив все запасы спиртного, но даже на треть не ознакомившись со всеми кулинарными изысками Шатуна, ежедневно баловавшего нас новыми съестными диковинками. Начальство не ругалось. Начальство отнеслось с пониманием. Дало нам передышку между боями за Черный Престол и интригами, в которых не щадят ни чужих, ни своих.
   С тех пор с Шатуном мы виделись редко и вскользь.
   А уже на подходе к избушке, возле которой в отсветах затухающего костра на поляне под навесом сидели товарищи офицеры и пели "Ой да ни вечер", он вдруг остановился и сказал мне, положив тяжелую руку на плечо:
   - Продолжая наш разговор... Когда-нибудь Паутина приберет нас, Сержик. И тебя и меня. И знаешь... - он хотел было сказать что-то, но тут нас заметили, песня прервалась, и кто-то пьяно закричал, подзывая нас. Медведь помолчал и сказал: - И тогда мы посмеемся вместе.
   Он ухмыльнулся, показывая превосходные белые зубы, и радостно заржал. И пошел прямиком к навесу, под невнятно-одобрительные возгласы товарищей офицеров, минуя тропинку, как и положено медведю, продираясь сквозь густой валежник.
   Я чуть задержался, глядя ему вслед. Тогда я еще не понял, что он хотел сказать мне. Я смотрел на его массивный силуэт в отсветах костра, и в ушах у меня звучал его заразительный смех...
  
   Глава 7. Магистр.
  
   Смех оглушил меня. Многоголосый смех ударил по мне со всех сторон - ликующий, хриплый, натужный, визгливо-истеричный - а в следующий миг его не стало, потому что мои мысли рассекло пестрым цветным песком. Обжигающими искрами. Мотыльки вились перед глазами, а я летел, летел куда-то в самую бездну, в абсолютное ничто, в чернильную тьму.
   Меня утягивали в эту бездонную черноту бесчисленные искрящиеся нити. Я больше не был властен над собой - оставалось только падать. Со всех сторон на меня давил сводящий с ума монотонный шелест.
   Проносились яркие картинки - обрывки воспоминаний. Много, очень много картинок. Самое яркое, самое запоминающееся, что было в моей жизни, какие-то отрывочные видения, осколки эмоций.
   Я не был готов к этому - я, вампир, все равно оставался отчасти человеком, а та головокружительная бездна, которая открылась перед ним теперь, все это цветистое многообразие, совершенно недоступное моему восприятию, совершенно неописуемое, разом превратило меня в никчемную песчинку. Я стал песчинкой, крошечной искоркой, растворившейся в бушующем пламени доменной печи, стал невесомой капелькой в океане. И притом, именно теперь, именно сейчас, я был впервые и навсегда абсолютно свободен.
   Не было ни границ, ни пределов.
   Моему восприятию не за что было зацепиться. Я видел все и сразу, осязал и чувствовал весь спектр возможных чувств и ощущений.
   Я перестал существовать. Я растворился.
   В клочьях сознания, разрывающихся под напором Паутины, успел промелькнуть последний образ. Последняя яркая картинка.
   Утес, скала, гора - что-то непонятное, смутно-знакомое. Переливающийся всеми цветами радуги, будто бы из перламутра. И на нем, на этом фантастическом перламутровом утесе - странное сооружение. Острые шпили и длинные галереи, широкие панели и купола, арки, переходы, квадратные окна, витые лесенки и колоннады... Белое, белое, нестерпимо белое.
   Я больше жизни желал оказаться там, желал коснуться рукой этих сверкающих неземной белизной стен. Это было сильнейшее мое желание. И словно утопающий, хрипящий и пускающий пузыри, уходя в пучину, словно из последних сил бьющийся о крышку гроба похороненный заживо безумец, на пике агонии, на краю, я скользнул туда. Скользнув, уцепившись за незримую нить, пройдя по ней, слившись с ней воедино.
   И я прошел туда.
  
   ***
  
   Я упал на колени, выскальзывая из Паутины. Упал в жесткий песок, захрустевший под весом моего тела, впившийся в кожу. Совершенно черный песок.
   Я не чувствовал боли, хоть и был совершенно гол - обнаженное тело грели порывы теплого ветра.
   Я смотрел прямо перед собой широко распахнутыми глазами, но пока еще не видел ничего, еще не до конца адаптировавшись органами чувств к миру, в который попал.
   Кожа уже чувствовала тепло этого мира, а в глазах еще водили хороводы цветные пятна.
   По телу прошла судорога, я завопил от боли, пронзившей разом каждую клеточку моего тела, жмуря глаза, распахивая пасть, из которой лезли бритвенно-острые клыки. Я кричал, вопил, и не мог остановиться, потому что боль не уходила, а разгоралась все сильнее, пронзая меня насквозь, нанизывая на острие, проворачивая, выламывая, пропуская по мышцам ток...
   Наконец отпустило. Я вдохнул полной грудью.
   В жесткий черный песок впились кривые когти - мои когти. За спиной с шелестом развернулись перепончатые крылья.
   Я смотрел вперед, щуря глаза на свет.
   По черному песку ко мне бежали люди. Много людей в смешных бежевых и белых плащах. С одинаковым знаком в виде паутины. С оружием.
   Я оторвался от поверхности земли, плавно взмахнув крыльями. Ощущение было неописуемым. Хотелось плакать. Плакать от переполняющего счастья. От заполнившей каждую клеточку моего тела сводящей с ума абсолютной свободы.
   Мне никогда прежде не было так хорошо.
   Я издал ликующий рев, понесся на встречу фигуркам внизу, которые целили в меня из каких-то дурацких жезлов и посохов, швыряли в меня огненные клубки и убойные "совиные перья", которые не могло причинить мне никакого вреда.
   Разметав их, разбросав в разные стороны, как детские игрушки, куколки, я впился одному из них когтями в плечи, смеясь и радуясь, взмыл вверх, прихлопывая крыльями.
   Хранитель истошно кричал, даже не пытаясь дергаться. Мои когти прошили его насквозь, и бежевая ткань его плаща быстро пропитывалась кровью. Крови мне не хотелось.
   Он быстро наскучил мне. Продолжая удерживать его в лапах, ударом колена я проломил ему позвоночник и швырнул его вниз. На песок.
   Мне не хотелось тратить время на ерунду. Не терпелось скорее достичь места моего назначения.
   Рассекая крыльями теплый воздух, я взмыл над усеянным черным песком плато и закружил над перламутровыми взгорьями. Хлопая крыльями и несясь вперед, я наслаждался переливами оттенков на острых отрогах. Им не было числа, наблюдать за ними можно было бесконечно.
   Храм Ордена был виден издалека. Сотни белых башенок, каких-то фортов, игрушечных зданий, будто бы вырезанных из слоновой кости, виднелись то тут, то там, но Храм по сравнению с ними выглядел как атомный ледокол в окружении байдарок.
   Храм возвышался на утесе головокружительной крутизны, причудливой, неземной формы, сплошь утыканном чудовищными остроконечными камнями, такими же точно перламутрово-переливающимися, как и горные хребты окрест.
   Крутая лестница, извивающаяся серпантином, вела к его основанию, уходила под величественные колонны ослепительной белизны, терялась под сводами. Нагромождение галерей, переходов, арок, сводов, стен...
   Венчала Храм тонкая башня, на самой верхушке которой полыхал негаснущий белый огонь.
   Я поднял глаза к небу.
   Миллионы и миллионы светящихся световых нитей змеями извивались в непроглядной черноте.
   Ставка Ордена не располагалась в каком-то удаленном из миров Паутины, как думали мы.
   Ставка Ордена находилась внутри Паутины. На пересечении тысяч и тысяч путей.
   Здесь был Магистр Ордена. Я не осознавал, почему я так уверен в этом, но знал твердо - он здесь. Это - их Храм. Здесь - Белый Престол. Я не мог ошибиться, погибая в Паутине.
   Последний лидер Белого престола ждал меня. Тот, кого я хотел уничтожить любой ценой. Чтобы расплатиться с ним за все. По счету.
   Полупрозрачные твари, населяющие Паутину, похожие на спрутов, на скатов, какие-то совершенно уродливые и неуклюжие, охранители Белого престола, которых было не счесть вокруг, держались вдали от меня, не шли наперерез. Они зависли, словно бы ожидая чего-то. Висели, перебирая в воздухе студнеобразными щупальцами и помахивая громадными крыльями.
   Они не смели мешать мне на моем пути. Они выжидали. От их непрестанного движения, от шевеления всей этой необозримой массы в воздухе слышался неумолкающий приглушенный шелест.
   Я уцепился когтистыми лапами за колонну, увенчанную высокой белой статуей, слепо пялящейся на меня пустыми глазами. Плавно опустился на широкую террасу перед циклопическим входом в Храм.
   Медленно, словно по шаткому веревочному мостику, ступая по узорчатым плитам, вошел под своды Ставки Магистра.
   Зал, еще один зал, еще один, открытая галерея, по обеим сторонам которой - пропасть, а наверху, среди клубящейся тьмы и цветных нитей, перебирают прозрачными щупальцами тысячи паутинных тварей.
   Дальше, дальше...
   Миновав очередной зал, я зашипел, прикрывая глаза лапой - свет, рванувшийся мне навстречу, был нестерпимо ярок.
   Престольный зал. Точно такой же, как тот, что отводился под Черный Престол, похожий на его кривое отражение. Черное - это белое. Белое - это черное.
   Едва я успел привыкнуть к слепящему свету, убрал лапу от глаз. И увидел того, кто меня ждал у самого начала подъема, ведущего к Престолу.
   Экзекутор Ордена, Йохан де Коннорэ, сидел на самой нижней ступени.
   Сутулый, мрачный, он даже не посмотрел в мою сторону.
   - Ты пришел, чтобы убить его? - глухо спросил он.
   С едва слышным хлопком я сложил за спиной крылья.
   Посмотрел в выцветшие глаза Экзекутора под тонкими стеклами узких очков. Он принял тот облик, в котором появлялся в последнюю нашу встречу в мире людей.
   Немного подумав, я тоже усилием воли вернул себя к облику человека. Разогнулся после судороги трансформации. Наготы я не смущался. Олимпийские боги тоже наверняка ходили по своим чертогам голышом. А мы с Экзекутором были больше, чем Боги.
   Я смотрел в его молодое, но морщинистое лицо с впалыми щеками, на его какую-то нелепую рыбацкую куртку, военное кепи на вытянутой голове с залысинами, бурого цвета армейские штаны...
   Экзекутор. Последний Воин Белого престола.
   И я, патриарх вампиров. Последний воин Престола Черного.
   Все, что осталось от воинств, сошедшихся тысячи лет назад на бескрайнем поле боя, которому предстояло стать нашей темницей. Нашим домом.
   - Ну так иди. - просто сказал он. Отвернулся, безразлично уставился в облицованный белыми плитами пол. - Сделай то, зачем пришел.
   Я даже не удивился. Я ожидал чего угодно. Только не таких слов.
   Он не мог пропустить меня к Магистру. Сидящему там, впереди, в ослепительном, режущем мои чувствительные глаза сиянии.
   Я слышал доносящийся извне, из-за пределов Храма приглушенный шорох движущихся в небе сплошных масс летающих созданий Паутины.
   Я шел вперед, к Магистру.
   Экзекутор остался молча сидеть на ступенях.
   Белый Престол возвышался над нами. Все было залито молочным светом, и я не шел, медленно плыл в нем, все выше и выше, осторожно ступая по ступеням босыми ногами.
   На Престоле, окутанная сиянием, сидела фигура в ослепительном белом облачении, сплошь покрытом паутинными узорами, шитыми серебристыми мерцающими нитями. В капюшоне. С причудливой маской на лице. Искрящейся множеством цветных искр, будто бы хрустальной.
   Я подошел очень близко. Но Магистр не пошевелился. Он молча смотрел на меня сквозь прорези сверкающей маски. И молчал.
   - Здравствуй, - сказал я, чтобы хоть что-то сказать.
   И голос мой прозвучал в величественной тишине, окутанной мягким белым сиянием, невыносимо глупо.
   Я вгляделся в прорези маски. Хотел увидеть в них удивление, испуг, боль, хоть что-то...
   Но в прорезях маски не было ничего. В них зияла пустота.
   Я коснулся плеча Магистра, мне захотелось ударить его, причинить ему боль, услышать его крик. Того, кто проклял навеки весь мой род и мой мир. Того, кто превратил наши жизни в бесконечную войну и борьбу за выживание. В бесконечную кровавую игру.
   Моя ладонь коснулись его плеча, укрытого вышитой тканью.
   И плащ с тихим шелестом опал на подлокотники Престола.
   Вслед за ним упала на белый пол маска. Звякнула хрусталем, но не разбилась.
   На престоле осталась опавшая складками белая тряпка, шитая искрящимися серебром.
   Я все понял.
   Не хотелось говорить. Не хотелось дышать.
   - Такие дела, - протянул за спиной Экзекутор.
   Подошел, постоял немного. Пнул поношенным ботинком маску Магистра. Она со звоном полетела по ступеням, ударилась об одну из колонн, разлетелась на сотни крошечных хрусталиков.
   Эхо от этого хрустального звона еще долго металось под уходящими ввысь сводами. Наконец стихло и оно. Теперь лишь откуда-то издалека, из-за стен, доносился приглушенный шелест.
   - Почему? - хрипло прошептал я, разрывая тишину.
   Экзекутор нервно дернул плечом, рассеянно посмотрел на меня.
   - Почему? - переспросил он, поморщив нос, и поправляя очки пальцем. - Хм... Не знаю даже с чего начать. Помнишь, когда только началась вся эта ваша история - незаконные обращения, поиски Дарки, дневник Луковского. К вам прибыл эмиссар Белого престола...
   Я вспомнил. Странный, курносый и худощавый, остриженный под горшок человек в бежевой орденской хламиде. Хотя нет, не человек. Хранитель.
   - Тогда, в Кунцево, последний бой, кульминация, - экзекутор помолчал. - Он был там. С Макаром. Не знаю - зачем. Хотя догадываюсь.
   - Зачем? - спросил я глухо.
   - Я думаю, он устал.
   - Устал? От чего?
   - От жизни. От вечной жизни и бессмертия. От войны. Когда мы прибыли - все уже было кончено. Мы могли бы спасти его. Он сам мог бы спасти себя. Он был сильнее всех вас вместе взятых. Сильнее спецназа комитета, под чьи шальные пули он подставился. Сильнее ваших головорезов, которые добивали его. Но он не хотел спасаться. Не хотел жить. Когда мы прибыли - он уже умер.
   - Но вы не могли без него, да? - спросил я. - Вам нужен был лидер, магистр. Пусть даже и кукла, пустышка. Символ.
   Экзекутор не ответил.
   - Так он и погиб. - пробормотал он, не слыша меня.
   - Стал огненной пылинкой в Паутине, - прошептал я. - Ушел в нее навсегда.
   Экзекутор поежился, одернул воротник своей нелепой крутки.
   - Все там будем. - просто сказал он.
   - И что же теперь?
   Экзекутор обвел Престольный зал взглядом, прошелся мимо меня, шаркая подошвами по облицованному белым камнем полу. Замер на месте.
   - Немезис пропал. - сказал я почему-то, поворачиваясь к Экзекутору. - Надо его найти.
   - Это будет сложно. Паутина сплетена больше, чем из тысячи нитей. Паутина не имеет конца.
   - Все имеет конец.
   Экзекутор покривил губы, снова поправил очки.
   - Может быть, - сказал он, как-то многозначительно глядя мимо меня. - Как раз у тебя и получится.
   - О чем ты? - спросил я, устало подходя к трону.
   Экзекутор молчал.
   Я вяло махнул рукой, сбросил с трона мятую белую тряпку и сел на холодный камень. Ревматизм я, конечно вряд ли подхвачу, но все-таки сидеть было не очень удобно. Впрочем, я слишком устал, чтобы думать о чем-либо.
   Хотелось просто отдохнуть.
   - Так и должно было произойти. - сказал Экзекутор, улыбнувшись.
   Он был прав. Мы привыкли говорить "паутина сочтет", не задумываясь даже, что это значит. Паутина решила за нас. И бесполезно было спрашивать ее, почему так? Ведь я был для нее просто Скользящим. Всего-навсего. Ее персональным паучком. Все мы были для нее - паучки или мушки. Мушки или паучки.
   Все бытие, вся жизнь, все безграничное мироздание - все было не более, чем невесомый шорох крыльев, запутавшихся в паутине мушек. И шелест лапок ползающих по ее тонким ниточкам жалких паучков.
   Лишь шорох. Шорох крыльев в паутине.
   Я оторвал руки от лица, вопросительно уставился на Экзекутора. Выражение его лица изменилось. Он кривил губы в усмешке - улыбаться он не умел.
   - В сущности, к этому все шло. - стащив с головы кепи, Экзекутор провел узкой сухой ладонью по редким волосам. - Не так уж важно, какого цвета на тебе рубашка. Важнее то, что спрятано под ней. Особенно, когда ты становишься больше, чем Высшим. Олимпийцы вряд ли носили рубашки, верно?
   Я засмеялся. Мне было очень смешно.
   - Что же, - сказал я, давясь смехом. - Что же, все было зря? Штабеля трупов, кровь, смерти... Потерянные друзья... все зря? Белое и черное, черное и белое...
   Экзекутор, хмыкнув, облокотился на изогнутый подлокотник.
   - Неужели ты думаешь, что Паутину действительно разделяют Белый и Черный престол?
   Я устал смеяться, стал глотать теплый воздух. Помотав головой, вновь спрятал лицо в ладонях. Глубоко вздохнул и посмотрел ему в глаза.
   - Но почему я?!
   - Потому что ты смог пройти. Никому еще не удавалось. Странный феномен, я следил за тобой. Эти твои эксперименты с самим собой. Не пить кровь, переломаться. Как видишь, все было не зря. Именно потому ты стал таким, как теперь. То, что ты увидел зарождающийся портал там, у Маяка, то, что ты сумел выстоять против Паутины, когда он тянула тебя, да еще и нашел Нить, ведущую к Ставке Магистра - это все еще цветочки...
   Я не знал, что ответить.
   - А ты? - спросил я, глядя на него, как пациент смотрит на врача, ставящего страшный диагноз. - Ну а ты сам?! Кто ты во всем этом?
   Экзекутор помотал головой, вытащил из кармана куртки мятую пачку "Явы".
   - Сколько миров повидал - все равно люблю ваши, русские. - сказал он невпопад, чиркая спичкой. И продолжил: - Я просто странник. Я играю в свою игру. И мне это нравиться. А тебе понравиться твоя игра. Уверен.
   - Может быть. - сказал я, отмахиваясь от протянутой им пачки. - найду Немезиса, а там посмотрим. Но прежде - я хочу увидеть тот мир. Свой мир. Еще раз.
   Экзекутор кивнул, выдыхая дым.
   - Нет ничего проще. Теперь-то ты умеешь.
   Я встал с Престола и пошел прочь из зала, покидая Экзекутора. Он курил, опираясь на святыню Ордена, и смотрел мне вслед. Я затылком чувствовал его насмешливый взгляд.
   - Ты вернешься, - бросил он мне вслед. - Тебе некуда деваться. Тебе некуда дальше идти, Привратник!
   Я вышел на широкую террасу Храма, навстречу бескрайнему черному небу, представлявшему сейчас сплошную пульсирующую сеть, сотканную из цветных нитей. Навстречу тысячам прозрачных тварей, колеблющимся морем зависшим высоко над Храмом. Они издавали тихий монотонный шелест.
   Я поднял вверх руку.
   Шевелящийся рой на миг дрогнул, зашуршал громче прежнего, а затем вновь вернулся к прежнему спокойствию. Теперь уже ожидая моей команды. Моего мысленного приказа. Подчиняясь мне по праву, признавая во мне Хозяина.
   - Не сейчас, - сказал я. - Подождите, ведь вы умеете ждать. А я должен вернуться. Ненадолго. А вы подождите. Теперь у нас с вами впереди очень много времени...
   Я зажмурил глаза. Сильно-сильно, как еще ребенком, сотню лет назад, делал во сне, если становилось слишком страшно и хотелось непременно проснуться. Я закрыл глаза, ища в черноте огненную пыль. Так, как делал в мире людей, чтобы Скользнуть в Паутину.
   Я зажмурил глаза...
  
   Эпилог.
  
   Пристли с хрустом потянулся, разминая затекшую спину. Ослабил узел галстука и тоскливо поглядел в сторону бара. Он чертовски устал. Уже несколько суток без сна, и этот здоровенный груз, разом навалившийся на плечи... Хотелось просто расслабиться.
   Он растянул губы в подобие улыбки, обнажая узкие клыки. Нельзя, расслабляться нельзя. Теперь у него не тот статус.
   Пристли встал с вращающегося кресла, на стене позади которого раскинула крылья-огненные языки скалящая стилизованную пасть летучая мышь - "птичка" - герб Клана. Прошелся вдоль здоровенного стола, затем уселся на его край, рассеянно провел рукой по бумагам, в беспорядке наваленным на столешницу.
   Надо было привыкать. Привыкать к новому статусу в клане. В Его клане. Заместитель князя - не звучит. Пусть лучше будет "регент". Да, именно регент.
   На мягком ковролине в нескольких шагах от стола что-то блеснуло в случайно скользнувшем сквозь жалюзи солнечном луче.
   Он нагнулся и поднял маленький стальной предмет - клановскую "птичку", которую носили на парадных одеяниях Стражи. Пристли вспомнил, откуда здесь этот предмет.
   Позавчера вот тут, перед этим столом, стояли, молча прожигая его взглядами, худощавый блондин Генрих, бывший первый советник бывшего патриарха, и еще пятеро или шестеро вампиров, имен которых Пристли не помнил.
   Он, Пристли, говорил долго. Говорил им абсолютную правду. О том, что нужно смириться с тем, что произошло, с потерей Высших. О том, что нужно искать какой-то новый путь, если все теперь так, как есть. О том, что он собирается делать с Кланом. О том, как ему нужна будет теперь их помощь.
   Они стояли и молчали, а потом Генрих медленным, плавным движением потянулся к воротнику плаща, не спеша скрутил с него эмблему, и, коротко поклонившись, вышел вон. Остальные вампиры последовали за ним.
   Пристли это не огорчило. Он был очень опытен и чертовски дальновиден. Он знал, чего стоит выверенная стратегия в сравнении с лихим порывом.
   Запищал интерком.
   - Да, Машенька?
   - Ваша воля, к вам Алик.
   Пристли подавил улыбку.
   - Пусть зайдет.
   Вампир отворил тяжелую дверь, мягко ступая по ковролину, приблизился к Пристли. На красивом бледном лице с тонкими, почти девичьими чертами, никаких эмоций. Длинные волосы зачесаны назад. Холодные глаза полуприкрыты, смотрят из-под густых ресниц. Подбородок чуть вверх.
   - Вызывали, Ваша воля? - равнодушно спросил он.
   - Присаживайся. - Пристли кивком указал на пустующее гостевое кресло.
   Алик сел, изящным движением подобрав полы серого пальто.
   - Выпьешь чего-нибудь?
   Вампир отрицательно покачал головой.
   Пристли чуть наклонил голову, принимая условия игры.
   - Пожалуй, сразу перейду к делу, - начал он. - Сам знаешь, что за ситуация сейчас в Клане. Идет война. Мы понесли тяжелые потери. Руководство, - он помедлил, словно пробуя это слово на вкус. - Обескровлено. Но мы должны выстоять. Речь идет о судьбе расы вампиров.
   Алик слушал внимательно, но меланхолично прикрытые глаза его были по-прежнему холодны. Поза непринужденно-изящная. То, что нужно.
   - Мне понадобиться помощь, Алик. Мне, как регенту Наследников Крови. Я рассчитываю на тебя.
   Он наконец-то улыбнулся.
   - Продолжайте, ваша воля.
   - Я хочу предложить тебе пост патриарха. Думаю, Серж не был бы против.
   Алик помолчал немного, затем медленно поднялся из кресла.
   Оказавшись вровень с Пристли, чуть прищурился. И кивнул.
   - Заседание Совета через три часа. - сказал Пристли удовлетворенно. - До этого я должен подготовить кое-что по "К.Н.К.", сейчас это один из наших главных козырей. Мы живем в мире людей, патриарх... Поэтому будем играть по их правилам. Во всяком случая, пока во главе Клана я.
   Алик промолчал.
   - На Совете, - продолжил регент. - Я подниму вопрос о прекращении Кровавой Охоты. И заключении перемирия с оборотнями.
   Новый вампирский патриарх удивленно заломил бровь.
   - Но...
   - Мы узнали только вчера. - мягко перебил Пристли. - Все это время у них был еще один теург. Его имя держалось в тайне. Вместе с ним они могут представить серьезную опасность.
   - Кто он?
   - О нем практически ничего неизвестно. Видимо раньше он сохранял нейтралитет, не ввязывался в разборки. Некий... - Пристли порылся в раскиданных на столу бумагах и выудив одну из них прочитал: - Некий Юкса.
   Алик пожал плечами:
   - Значит перемирие?
   - Да, пока - перемирие... - Пристли отложил бумагу, соскочив с края стола, протянул руку. - Ну что ж патриарх... Удачной охоты!
   - Чистой крови, регент! - Алик пожал протянутую ему бледную узкую ладонь. - Через три часа на Совете.
   Он поднял вверх тонкий указательный палец, развернувшись, мягкой неслышной походкой направился к дверям.
  
   ***
  
   Он сидел в полупустом кафе, подперев подбородок пальцами и задумчиво помешивая ложечкой в крошечной чашечке с черным пенистым каретто.
   Ничего в нем не было интересного. Эдакий невзрачный паренек в серой ветровке и тертых черных джинсах, болезненно-бледный, с небрежной темной челкой спадающей на лоб. Ничего особенного.
   - Простите, мы нигде раньше не встречались?
   Он поднял глаза. Посмотрел на остановившуюся возле его столика девушку.
   Пожал плечами, окинув ее безразличным, тусклым взглядом. Не сказал ни слова.
   Она подумала немного, и решительно села напротив.
   Красивая девушка. Пожалуй, ее немного портил облик эдакой журнально-глянцевой блондинки. Платиновые волосы, явно крашеные, обтягивающем высокую грудь розовый свитер, высоких сапожки, немного искусственное, кукольное личико с припухлыми розовыми губками, голубые глазки с длинными пушистыми ресничками...
   Он посмотрел в ее глаза внимательнее.
   Глаза. В них было что-то. Казалось... казалось смотришь в обжигающе холодную синюю арктическую воду, в полынью, а кругом снега, снега, бесконечное белое безмолвие. Странно, но лед ее глаз как будто согрел его. Его заворожили ее глаза.
   - Мы точно встречались. - улыбнулась девушка. - Меня зовут Анжела.
   Было трудно понять со стороны, почему она вдруг решила сесть за его столик.
   - Здравствуй. - ответил он наконец с какой-то странной улыбкой. Улыбаясь, он продолжал плотно сжимать губы.
   - Неудачный день? - сочувственно спросила девушка, завязывая беседу. - У меня тоже.
   Парень кивнул.
   - Сама не своя сегодня. - продолжила девушка, поймав его заинтересованный взгляд. - Проревела полдня как дура, а потом пошла куда глаза глядят. И... - она улыбнулась. - встретила тебя. Ведь ты меня помнишь, правда?
   - Помню.
   - Слушай, - сказала она, поднимая со стола сахарницу и вертя ее в руках. - Ну почему все так плохо? Почему всегда все так плохо заканчивается?
   Он издал короткий смешок.
   - Я ведь знала, знала с самого начала... И все равно сделала то, что не надо было делать. Понимаешь?
   Он сцепил пальцы, и чуть перегнувшись через стол, продолжая смотреть прямо ей в глаза, прошептал:
   - Знаешь, Анжела... иногда нам всем бывает очень сложно... Но поверь, даже из самой глубокой и темной пропасти наверняка есть выход наружу. Вопрос лишь в том, хватит ли у тебя сил выбраться. - он подмигнул ей. Причем в зрачке его на миг сверкнула красная искорка. - И я дам тебе эту силу.
  
  
   Ноябрь 2005 - Февраль 2006 г.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   61
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"