Наконец-то лето и я со своей девушкой смогли выбраться в путешествие на юга, и через пару часов будем там! Примерно с настроением я ехал, пытаясь отогнать от себя мысли о духоте в маршрутке, о том, что она (духота) будет сопровождать меня ещё несколько часов. Только что начался дождик, плавно переходящий в ливень, ознаменовав собой, в такую-то погоду, начало сауны за бортом. Развернувшись к Кате (так звали мою девушку), заметил, что она хмуро смотрит в окно, хотя и старается это скрыть.
- Зая, что с тобой? - спросил, стараясь оторвать Катерину от явно невесёлых мыслей.
- Я не знаю, - обеспокоенно ответила она, нескольким виновато улыбнувшись, - наверное, я просто слишком долго ждала этой поездки, - увиденное, судя по всему, должно было изображать улыбку, - а сейчас даже не верится, что мы уже едем в маршрутном такси.
На это я сам улыбнулся, пытаясь подбодрить, и посмотрев на часы, предпринял вторую попытку отвлечь Катю:
- Твоя тетушка, наверняка, заждалась нас. Четверть девятого. Мы опаздываем почти на час...
- Что не удивительно при такой погоде... - добавила она, поцеловав меня.
- Не волнуйтесь, - вмешался водитель такси, говоря на ломаном русском языке, - доедем быстро.
Мы ничего не ответили. Катя снова отвернулась к окну, а сын гор, обогнав ещё одну машину, все ближе приближался к пропасти. Со стороны моей девушки послышался тяжёлый вздох.
- А не быстро ли мы едем? - спросила она, с большим волнением в голосе.
- Не волнуйтесь, милочка, - ответила женщина в возрасте, сидящая безо всякого беспокойства, - я бываю в этих местах почти каждое лето и подобное вождение - не редкость.
На что Катя лишь слегка рассеянно кивнула.
Вдруг водитель дёрнул руль вбок, и после непродолжительного чувства полёта и вспышки боли меня накрыла темнота. Очнулся я в каком-то леске, чувствуя, что что-то не так. Оглядевшись, начал понимать, что попал: вокруг были куски погнутого метала и кровь... Много крови. После взгляда на свою руку, мною было сделано потрясающее наблюдение: она была какой-то бесцветной и явно просвечивала.
- Весело, - пробормотав это крайне невесёлым голосом, начал осматриваться.
Невдалеке заметил такой же прозрачный и знакомый мне силуэт, и начал подходить к ней.
- Катя! - крикнул, стараясь привлечь внимание, смотрящей в одну точку, на груду того, что некогда было машиной, девушку. - Катя, блин!
После второго окрика, она развернулась и отрешённо произнесла:
- Хорошо съездили на море, - после чего опять развернулась.
Подойдя, к этой статуе имени Серой Леди, я попытался её обнять, что получилось на удивление обыденно (до этого я прошёл насквозь через пару ломтей металлолома и чьих-то рук/ног).
- Хорошо или нет, но, к сожалению, это свершившийся факт, а факт, как утверждал Воланд - самая сама упрямая вещь на земле, - констатировал, самую упрямую вещь я.
- И зачем говорить очевидности, Андрей? - вопрос, заданный усталым и равнодушным голосом, был, судя по всему, риторическим.
Только я, не смотря ни на что, хотел ответить, как мир качнулся, и начал тускнеть. После ещё пары таких толчков, я узнал, что чувствовали игроки идущего, некогда, по зомбоящику шоу: внезапно под ногами образовалась пустота, и мой разум наполнила радость полёта, а так же желание свернуть шею тому, кто этот полёт устроил. По ушам ударил девичий и, кажется, мой крик и поток ветра (что в связи с недавней бесплотностью вызвало удивление). Таким прекрасным тандемом, вцепившись друг в друга и громко вопя, я и Катя летели, постоянно набирая скорость во тьме, изредка видя, как рядом проносились непонятные сгустки света. Но, как известно, всё хорошее рано или поздно заканчивается, закончилась и эта прогулка - под нами (направление падения) появился свет, как от лампы, который с каждым мгновением начинал разгораться всё сильнее и сильнее, превращаясь в голубой эллипс, обтянутый оболочкой со странно двигающимися по ней сгустками белого цвета. По достижению этой оболочки нас тряхнуло, как если бы неведомый машинист сорвал стоп-кран, в результате чего я и Катя отлетели недалеко друг от друга и сильно замедлились, но своего падения не прекратили. На этой скорости смотря вниз, я начал замечать, что какофония цветов складывалась в вполне нормальный рисунок, наблюдать который можно смотря аэрофотосъёмку: это была земля, и я нёсся к ней подобно болиду, что не могло не напрягать. И с мыслью: "сейчас будет боль", успев заметить только то, что влетел в какой-то дом, я потерял сознание.