Солнце пролезало во все щели. Асфальт блестел так, что становился похожим на гладкий, полированный паркет. Как только Суслик это заметил - он тут же поскользнулся (кто же не поскользнется на гладком паркете?). Мир сделал сальто с двойным тулупом (на искуственном меху), и Суслик ударился об асфальт. Это было очень больно.
Су выругался. Настолько грязно, что впору было вызывать службу срочной уборки. Он приподнял голову... А там...
***
Была она. Она скользила всеми четырьмя копытами по неструганным доскам дешевого парома. Вокруг толпились.
- Вправо, вправо подавай!
- Влево, влево копыто ставь!
- Ногу тяни!
- Голову задирай!
Советчиков было хоть отбавляй, хоть добавляй, хоть вообще ничего с ними не делай. Черно полоски от натуги становились серыми. Пот, едкий, жгучий выступал и прожигал ткани стоявших вокруг насквозь (они с воплями падали за борт).
А рядом...
Щелкал хлыст.
- Ну же, ну! Ну давай, родная!
- Тра-та-та-та! Тра-та-та-та! Быстрей!
- Щелк! Щелк!
- Ну прошу тебя...
Медленно, втыкая занозы своим нежеланием спускал трап ее на пристань. Суетились. Разгружали. Все мимо, рядом.
А она скользила копытами, скользила...
Вырывалась. Но на нее давили. Вырывали куски мыслей из-под нее. Куски ее жизни. Разрушали. Суетились...