Шлакоблочная бетонная стена снулой громадой грохнулась на асфальт. И в тот же момент набежали, смотреть, пинать ногами, потому как что это она такая большая такая понимаешь? Выросла, а разрешения не спросила!
Граждане пинали стену, быстро-быстро, чтобы успеть пнуть побольше раз, пока не пришел тот кто-во-всем-разберется. При этом они воровато оглядывались по сторонам, потому как понимали, что за просто так им бы никто пинать стену не дал. Отлетали кусочки серого, пористого словно пемза бетона. Ритмичные удары ногами. Стираются резиновые подошвы обуви.
Глухие удары - пинают стену.
"Стена появилась давно, гораздо раньше, чем все, что было за ней, и в этом-то всеь ее злобный умысел!" - авторитетно заявлял старенький седой профессор в мятом котелке и дешевом кашемировом пальто с неспоротой ленточкой, на которой было написано "кашемир" на одном из варварских заграничных наречий.
Еще! Еще! Хрипловатый кашель сквозь пересохшие губы. Успеть. Ударить. Еще. И еще. И еще. Чтобы было неповадно стать такой большой, когда мы такие маленькие. Запинать, запинать, чтобы развалилась на мелкие кусочки, чтобы совсем, чтобы не стало, чтобы не помнить этого позора, что ты такой маленький и злобный пинаешь такую большую и ровную упавшую стену.
Стене, в общем было все равно, она давно знала, что пойдет на слом, и в том, как мерно и ровно ее сейчас пинали несколько десятков ног было что-то успокаивающее...