Соленый язык скользил по губам. Вверх, и снова вверх (хотя непонятно как это возможно). Соль выступала на гранях реальности. А язык скользил. Дальше... до зубов. И потом слегка вниз до ямочек между десен. Очень странный вкус. Словно обожгло слишком большим количеством корицы. Слишком много. Слишком сладко. Слишком больно. И дальше, дальше.
Странная встреча двух мягких тел. Отсутствие дыхания. Скользит мир. Скользит.
Слишком просто. Слишком странно. Медленное перетекание слюны. Тонкая скорлупа разлетается. Красно-желтые круги закрытых глаз разлетаются под псевдопроизвольными углами.
Тонкое движение, тонкое настолько что прохожит сквозь реальность. Спокойно, без суеты. Тихое пение водосточных труб где-то там, далеко. Пыльные ветер поднимает горстку листьев, закручивает маленьким смешным водоворотом.
Скольжение в глубь этой воронки. Подводная зелень, глухие звуки, замедление торможение. Язык скользит, скользит. Раздвигая воду руками, плыть вперед.
Рассохшиеся нити волос между пальцев, слишком сухо. Растрепанные концы зажаты между средним и указательным. Рука скользит...
***
Потолок был достаточно серым, чтобы казаться тоскливым. В темноте. А может и днем.
День?
Это было так странно. И выгнувшееся непонятным изгибом тепло под боком. Кожа с тонким ощущением гладкости...
И...
И неожиданная скука. Маленькие буквы, все маленькие буквы. Глупые. Реальность распалась, целый кусок ее заснул и осталась лишь половина, а может еще более мелкая часть. Реальность раскрошилась, и кусочки застряли между ворсинок ковра.
Тихо сполз плед. Сместился чуть влево, накрывая. Пол проколол кожу холодом. Тепло осталось сзади. Впереди был свет и чашка кофе.
Только надо сварить.
И дождаться утра.
***
Губы скользили, холодом, обжигающим холодом, морозом. -10. Холодно. И тепло, внутри. И ямочки внутри щек, которые можно было нащупать языком.
Не думать о том, что дальше. Не думать о том, кто сгорит первым и уйдет, аккуратно закрыв дверь, чтобы не потревожить покой спящего. Был прекрасный способ отключить мозги.
***
Дымок подпирал потолок, почти не вызывая веселья. Это было так странно. Один дымок, всего один. Почти так же странно, как буквы необычного фиолетового цвета в клеточках склеенного канцелярским клеем блокнота. Нежное терзание слуха псевдоямайским акцентом и двенадцатистрункой, такими же грустно-веселыми, как и всегда.
Дым наполнял легкие.
За окном была дорога, а еще на столе лежал блокнот. Не так уж мало осталось, подумал он.