Апельсиновый сток липкой струей хлестал по щекам, округлыми прыщами капель свисал с подбородка, сползал все ниже желтыми разводами по бледной коже. Слегка горчило на языке, набухший язык прилипал к пористому небу. Оранжево-желтые спиральки отодранной кожуры с густо, в стык шлепались на пол. За ушами раздавалось невнятное жадно-склизское похрюкивание.
Вадим Григорьич жрал апельсины. Вообще он не очень их любил. Даже больше того, он вообще предпочитал апельсинам яблоки. Но все равно с непонятной жадностью и аппетитом кидал в рот все новые куски. Света на кухне не было, одинокий шнур петлей висельника болтался под потолком. Предусмотрительно выкрученная лампочка лежала на столе.
- А что это вы тут делаете? - вкрадчиво раздался за спиной голос Анны Николаевны.
- Спортом занимаюсь. - поспешно буркнул Вадим Григорьич, сгребая остатки пиршества в мусорное ветро.
- А что ж в темноте? - не унималась вредная старушка.
- Координацию развиваю.
- Да неужто?
"Вот же пристала! Черт бы ее побрал!" - в сердцах подумал Вадим Григорьич и, нащупывая ногой под столом что-то, спокойно произнес:
- Именно, и-мен-но!
- Ну я тогда пойду? - стараясь придать голосу благообразность предложила Анна Николаевна.
- Да что уж, вы не помешаете. - раздалось в ответ, в голосе чувствовались нервные нотки. Нога продолжала шуровать под столом.
- Да нет что вы, что вы... - старушка, похоже, начинала ощущать угрозу, но пока старалась не давать виду.
- О... - раздался голос Вадима Григорьича, в темноте что-то звякнуло. - Па-дай-дити-ка-сю-да-ан-на-ник-лав-на!
- Чево? - недоверчиво раздалось в ответ.
- Я говорю - поближе подойдите.
- Чой-то, милок? - старушечья голова наклонилась вперед.
В мутной темноте, лишь слегка просвечиваемой коридорной лампочкой, стремительно пронесся неясный предмет, раздался непонятный звук, похожий на падение стопки книг, на пол рухнуло старческое женское тело.
Вадим Григорьич провел пальцем по топору и слизнул сладко-соленую кровь, удовлетворенно хмылкнул и чеканно-четко произнес:
- Не стоит загонять меня в угол.