Аннотация: Лицам младше восемнадцати настоятельно не рекомендуется к прочтению.
Несколько пояснений: "ангелу", искусственному, в общем-то, созданию от рода одна неделя.
Тонкие пальцы нежно скользят по обманчивой мягкости перьев. На самом деле, они жесткие, вон, на белом уже видны несколько капель красного. С каждым движением рук кровь лишь еще больше размазывается, не думая останавливаться.
Ему все равно.
На худом лице мужчины играет блаженная улыбка. Из суженных до точек зрачков бьет безумие. Он счастлив так, как никогда в жизни.
Его взгляд упирается в склоненную спину причины нынешнего состояния. Та изогнута настолько сильно, что маленькие позвонки почти прорывают персиковую кожу. Крылья крупно вздрагивают, выдавая обреченное отчаяние.
Мужчине хочется сломать их, разрезать на кусочки так, чтобы перья покрывали все сколь-нибудь ровные поверхности его спальни. Он почти погибает от жажды целовать их до Судного Дня и даже после, целовать до крови на губах, до потери дыхания.
Мужчина живет в сверх-элитном пент-хаусе самого высокого здания столицы. Одна его спальня насчитывает сотни квадратных метров. Красное дерево и хрусталь, золото и антиквариат... Людям, знавшим хозяина квартиры, это показалось бы странным. Со стороны мужчина производил впечатление аскета.
Знакомые бы не поверили своим глазам, увидь его сейчас. Он стоял у края своей постели, не в состоянии оторвать взгляда от прекрасного существа на ней. Белым по черному: крылья и льдисто-снежные пряди волос на порочном шелке простыней. Святая невинность, не знающая греха, но на его пороге.
Его руки дрожали, словно у старца перед брачной ночью с молодой женой, словно у вора, нарвавшегося на сокровище.
Он желал этого ангела, стремился заклеймить его как своего, мечтал почувствовать тепло его тела, вкус поцелуя... Мужчина хотел сделать ему больно, только бы услышать свое имя шепотом, стоном, выкриком на прокушенных до крови губах.
- Послушай, - Он туго намотал на руку белоснежные пряди волос, заставляя юношу откинуть голову назад, встретиться с собой глазами. - Ты мое самое совершенное творение. Моя Галатея. И как Пигмалиону мне хочется, чтобы ты ответил мне, возжелал меня. - Создание непонимающе сморгнуло слезу боли, по-детстки и так не совершенно шмыгнув носом. - Но ты... так невинен. - Жесткий палец с огрубевшей за годы кожей обводит идеальную линию губ. - Наверное, ты святой, как и все дети, хоть и выглядишь старше. - Руки переходят к шее, изучая, наслаждаясь теплой мягкостью. - Желать святого - немыслимый грех, я понимаю. - Огромные черные глаза испуганно следят за ним. - Господи, как я хочу тебя!.. Но... ты слишком непорочен, - Пальцы находят часто-бьющуюся жилку. - Слишком много боли в грехопадении святого.