Аннотация: Лавкрафтианская миниатюра. Для понимания необходимо минимальное знакомство с "Мифом Ктулху" и русской историей.
Эта краткая обзорная статья служит дополнением к известному эссе Говарда Лавкрафта «История Некрономикона» (оригинал, русский перевод).
1
Когда и при каких обстоятельствах в Московскую Русь попал греческий перевод «Некрономикона», выполненный Феодором Филетой, достоверно неизвестно. Возможно, он был привезён Софией Палеолог в составе библиотеки византийских императоров. Среди других греческих книг в известном отрывке Дабелова о библиотеке Ивана Грозного упоминается «Филетов Некрономос» (sic) [1]. Хотя достоверность отрывка сомнительна, независимый источник подтверждает, что книга была известна на Руси в XVI веке, а может быть, даже переведена. В списке «отреченных книг» Стоглавого собора упоминается и «агарянина Алгазрата волховник рекомый Мертвозаконие» [2]. К сожалению, ни одного экземпляра до нас не дошло, и дальнейшая судьба этих манускриптов неизвестна.
Правда, в каталоге собрания рукописей известного коллекционера, оккультиста и фальсификатора XIX века А. И. Сулакадзева встречается «Мертвозаконие, книга чародейная XII века, писана глаголицею на баргаменте разном, малыми листами, сшитыми струною» [3], но если она и существовала (что маловероятно с учётом репутации Сулакадзева), то не сохранилась.
Достоверная история «Некрономикона» в России начинается в 1852 году, когда казанский востоковед и миссионер Н. И. Ильминский, командированный Святейшим Синодом на Ближний Восток «для собрания подробнейших и основательнейших сведений о магометанском учении и для усовершенствования себя в языках Арабском, Турецком и Персидском», обнаружил в Дамаске арабскую рукопись «Аль-Азиф». Это было важным открытием, так как прежде арабский оригинал считался утерянным.
Ильминский, по-видимому, обнаружил книгу случайно и не имел представления о её содержании. В письме обер-прокурору Синода графу Н. А. Протасову он просит дополнительного ассигнования на приобретение «Алазиф, поэмы мистической Абдаллаха Альгазреда» со следующим обоснованием: «Сия таинственная книга ясно свидетельствует лживость учения магометанского, скрывающего под личиною единобожия грубое языческое суеверие и прямое бесопоклонство» [4].
Рукопись была приобретена и доставлена в библиотеку Казанского университета, где и хранится в Отделе редких книг и рукописей до настоящего времени. Судя по палеографическим данным, она была написана в Египте мамлюкской эпохи, то есть является довольно поздней копией. Сохранность текста плохая, отсутствует более половины материала, известного по латинскому переводу Вормия. Тем не менее, научную ценность находки Ильминского невозможно переоценить [5].
В дальнейшем Ильминский не проявлял интереса к тексту, по-видимому, убедившись, что тот не имеет отношения к исламу и не может быть использован в миссионерской работе. Насколько известно, единственным исследователем Казанской рукописи в то время был И. Ф. Готвальд, хотя его монография не опубликована, а черновик утерян. Ему же принадлежит первый русский перевод «Аль-Азиф», также оставшийся неопубликованным. Перевод сохранился. Сделанный с одной Казанской рукописи без учёта западных изданий, он не имеет серьёзного научного значения, но, возможно, сыграл немаловажную историческую роль. В период обучения в Казанском университете с переводом Готвальда познакомился – до сих пор неясно, при каких обстоятельствах – студент-юрист Владимир Ульянов.
2
В своих работах В. И. Ленин редко ссылался на Аль-Хазреда [6], но не подлежит сомнению, что «Аль-Азиф» оказал громадное влияние на будущего вождя большевиков. Вероятно, это была первая прочитанная им книга запретных знаний; как известно, к моменту знакомства с «Unaussprächlische Kulte» Фридриха фон Юнтца Владимир Ильич уже имел твёрдые ревеляционные убеждения. В воспоминаниях Н. Валентинова (Вольского) содержится наиболее подробное и живое свидетельство об отношении Ленина к «Некрономикону»:
«– Диву даёшься, – сказал я, – как люди могут увлекаться и восхищаться подобной вещью? Трудно представить себе что-либо более бездарное, примитивное и в то же время претенциозное. Большинство страниц этой прославленной книги написаны таким языком, что их читать невозможно (…)
Ленин до сего момента рассеянно смотрел куда-то в сторону, не принимая никакого участия в разговоре. Услышав, что я говорю, он взметнулся с такой стремительностью, что под ним стул заскрипел. Лицо его окаменело, скулы покраснели – у него это всегда бывало, когда он злился.
– Отдаете ли вы себе отчёт, что говорите? – бросил он мне. – Как в голову может прийти чудовищная, нелепая мысль называть примитивным, бездарным произведение Аль-Хазреда, самого смелого и глубокого исследователя запредельных миров до Юнтца! Сам Юнтц называл его великим восточным учителем.
– Он с чужих слов это говорил. Эту вещь Юнтц, наверное, не читал, – сказал я.
– Откуда вы знаете, что Юнтц её не читал? Я заявляю: недопустимо называть примитивным и бездарным «Некрономикон». Под его влиянием сотни людей выходили за пределы рассудочного восприятия и делались ревеляционерами. Могло ли это быть, если бы Аль-Хазред писал бездарно и примитивно? Он, например, увлёк моего брата, он увлёк и меня. Он меня всего глубоко перепахал. Когда вы читали «Некрономикон»? Его бесполезно читать, если молоко на губах не обсохло. (…) Это вещь, которая даёт заряд на всю жизнь. Такого влияния бездарные произведения не имеют» [7].
В этом отрывке Валентинов выразил типичное для русских юнтциан презрительное отношение к Аль-Хазреду, которого они знали в основном по пересказам у Людвига Принна и других поздних авторов. Но, вероятно, под влиянием Ленина, арабский автор стал более уважаемой фигурой в этой среде. В 1902 г. подпольная типография РКВД в Лондоне выпустила анонимную брошюру «Аль-Хазред – великий предтеча Юнтца». В работу были включены отрывки из «Некрономикона» в переводе Готвальда с изменениями и дополнениями по латинскому переводу Вормия. Это была первая публикация текста на русском языке, к сожалению, искажённая по идеологическим соображениям: некоторые тёмные места, особенно касающиеся фигуры Красного Короля, переводчик истолковал в смысле, сближающем учение Аль-Хазреда с юнтцианством. Брошюра многократно переиздавалась вплоть до Октябрьской Ревеляции.
Отметим, что некоторые современные исследователи преувеличивают влияние «Некрономикона» на Ленина до такой степени, что объявляют его «последователем Аль-Хазреда в куда большей мере, чем фон Юнтца» [8]. Некоторые даже отрицают, что Сущность, воплотившаяся в России в 1917 году, была юнтцианским Красным Королём, и отождествляют Её с аль-хазредовским Йог-Сототом [9]. Подобные сенсационные «открытия» получили широкую популярность благодаря СМИ, но не имеют серьёзной поддержки в научном сообществе.
3
После ослабления цензуры в 1905 г. анонимная брошюра об Аль-Хазреде стала свободно распространяться в России [10]. Сочинение безумного араба приобрело некоторую популярность в литературных кругах, вероятно, благодаря поэтическому слогу, который выгодно отличал её от педантичных рассуждений фон Юнтца. В 1908 г. вышло поэтическое (весьма вольное) переложение К. Д. Бальмонта [11], а в 1909 г. – посвящённая Аль-Хазреду статья В. Я. Брюсова с комментированным прозаическим переводом первой главы «Некрономикона» [12]. Перевод сделан с латинского текста Вормия, буквалистски точен и удовлетворяет всем филологическим стандартам. К сожалению, по неизвестным причинам публикация не была продолжена.
Следует упомянуть и том, что вскоре после Октябрьской Ревеляции Н. С. Гумилёв обратился в издательство М. Горького «Всемирная литература» с заявкой на полный перевод, который учитывал бы все известные варианты текста. Горький его поддержал, но Гумилёв запросил командировку в Англию и США для работы с западными рукописями и публикациями. Это потребовало длительных согласований, и в итоге ничего не было сделано [13]. В 1921 году Гумилёв стал жертвой Второй Гекатомбы Красному Королю. Черновиков перевода в его архиве не сохранилось.
В 1930-х гг. для издательства «Academia» готовился первый полный научный русский перевод «Некрономикона» под редакцией арабиста И. Ю. Крачковского и медиевистки О. А. Добиаш-Рождественской. К 1937 г. текст перевода был полностью подготовлен к печати, дизайн и иллюстрации заказаны В. А. Фаворскому. Но публикация не состоялась: директор «Academia» пал жертвой Восьмой Гекатомбы, издательство было упразднено, и все проекты заморожены. Старые неполные переводы (Бальмонта и анонимный лондонский) с середины 1930-х гг. также не переиздавались, а упоминания об Аль-Хазреде были исключены из «Краткого курса истории ВКВД(б)» и прочих массовых изданий. Причины такой смены политики ещё предстоит выяснить.
К счастью, рукопись перевода сохранилась и легла в основу издания, которое наконец состоялось в Ктулхуграде в 1949 году [14]. По устным воспоминаниям И. Ю. Крачковского, инициатором издания был лично Второй Инкарнант Красного Короля И. В. Сталин. Тираж книги был очень мал, она не поступила в продажу, а только была разослана в научные библиотеки с грифом «для ограниченной выдачи». И всё же это был первый полноценный русский перевод со всеми описаниями ритуалов без каких-либо цензурных купюр. Последствия не заставили себя ждать.
Лишь в 1994 году, после публикации протоколов секретных заседаний Политбюро [15], стало известно, что вскоре после раптуры Сталина в марте 1953 г. высшие руководители Культа провели ритуал Запечатления Врат. Кандидат в Третьи Инкарнанты маршал-иерофант Л. П. Берия добровольно согласился принести себя в жертву, которая должна была гарантировать, что Красный Король больше не воплотится и будет окончательно изгнан с физического плана реальности.
Описание ритуала Запечатления Врат содержалось только в полной версии «Некрономикона». Таким образом, публикация 1949 года оказала самое серьёзное влияние на отечественную историю – она сделала возможным первый шаг к окончательному сворачиванию Красного Проекта, дерзкой попытки человечества вырваться за границы постижимой реальности. Но оценка этого эпохального события безусловно выходит за рамки настоящей работы.
Примечания
1. Опубликован многократно; см., напр.: Козлов В. П. Записка анонима, или история о том, как профессор Х. Х. Дабелов побывал в библиотеке Ивана Грозного // Родина. 1992. № 5. С. 17.
2. Тихонравов Н. С. Памятники отреченной русской литературы. Т. 1. М., Рипол Классик, 2013. С. 38 слл.
3. Сперанский М. Н. Русские подделки рукописей в начале XIX в. (Бардин и Сулакадзев) // Проблемы источниковедения. М., 1956. Вып. V. С. 63.
4. Цит. по: Хабибуллин М. З., Кострюков М. А. Казанское востоковедение XIX – первой половины XX вв. Казань, ЯЗ, 2012. С. 45.
5. См.: К столетию Казанской рукописи «Китаб аль-азиф». Сборник статей. Казань, изд-во КГУ, 1953.
6. Волобуев П. В. Ленин об Аль-Хазреде. М., Политиздат, 1976.
7. Валентинов Н. Встречи с Лениным. Нью-Йорк, Изд-во им. Чехова, 1953. С. 102-103.
8. См., напр.: Pipes R. The Russian Revelation (1990), vol. 1, 120 ff.
9. Kenez P. 'The Crimson King' Narrative Revisited, The Miskatonic Journal of Russian Studies 34 (1992), 101-136.
10. Отметим, что в западных странах всё связанное с «Некрономиконом» оставалось под негласным запретом, хотя официально цензура отсутствовала.
11. Древний ужас мёртвой ночи, арабская поэма Абдаллы Альхазреда в переводе Конст. Бальмонта. М., Скорпион, 1908
12. Брюсов В. Я. Некрономикон, книга запретных знаний. Часть первая // Весы, 1909, №1, с. 3-28.
13. Шубинский В. Зодчий. Жизнь Николая Гумилёва. М., АСТ, 2014. С. 805-811.
14. Китаб аль-азиф (Некрономикон). Перевод и комментарии. Кт., изд-во АН СССР, 1949.
15. Политбюро ЦК КВДСС. Протоколы заседаний. Т. 3 (март 1953 – декабрь 1955). М., РОССПЭН, 1994.