Мы перешли через перекресток. К стоящим углом девятиэтажкам. Тут я понял, что больше не могу, что все выпитое давно дошло, что "льет" через край и вот-вот, может, случится позор.
- Ребята, подождите меня, больше не могу. Вы ведь, на вокзале, а, я, дурак...
- Можно за палатками спрятаться, - предложил Антон.
Хорошо говорить "можно", "спрятаться", а когда палатки на углу двух длинных, жилых домов, прямо напротив арки их соединяющей, и народу - словно у цирка...
За палатками тоже хорошо все просматривалось. Людей тоже было достаточно, однако я заметил, что кто-то уже успел испортить чистоту снега. "На перекрестке?!", - задумался я, - "Среди людей?!!!".
- Да лучше лопну! Не будет представления - никакого цирка! - выругался я в полголоса, и быстрым, почти семенящим шагом, пошел к арке между девятиэтажками.
Во дворе было тихо. Девятиэтажные дома отличаются большой протяженностью. В этих еще не было балконов. С двух сторон на меня смотрели окна. Не ко времени пришла мысль: "словно соты ребром поставили... Пустые ветви тянулись в небо, безнадежно пытаясь помочь, закрыть от любопытных, возможно выглядывающих из-за штор", улыбнулся сравнению.
Терпеть больше было невозможно. Лихорадочно сообразил - третья сторона! Там, сложенная из шестиметровых плит, высилась покрашенная белым бойлерная. Вот оно, за ней и спрячусь!
За бойлерной оказалась школа. Дети сидя за партами, что-то писали.
- Если я их вижу, то и они меня! - сам с собой разговаривал я и не замечал, что разговариваю вслух.
- Да уж, дети... цветы жизни, - простонал я.
- А если сбоку, за густым кустарником скрывающим школу и повернуться к ней спиной на всякий случай, а то, что из дома будет видно - да плевать на это уже!
Счастливый пришедшему решению, подбежал к бойлерной, скинул тяжелую сумку с плеча, расстегнулся, расслабился...
- Бип! - коротко и громко прозвучало где-то рядом.
Оглянулся. Никого. Настроился заново.
- Би-и-ип!!! - возмущенно повторился сигнал. Я завертел головой во все стороны, как шестерней.
- Би-ип! Би-и-ип! - указывал хозяин автомобиля направление, на источник звука.
Повернулся. Рядом со мной, в трех шагах, стоял жигуленок. Присмотрелся сквозь тонированные стекла - машина была битком набита людьми. Хозяин в диком возмущении продолжал сигналить, сзывая народ.
Лицо обдало жаром. Я охнул. Подхватил сумку в другую руку, словно остановился передохнуть и, как ни в чем небывало пошел - подальше от жигулей. Пришлось обходить весь длинный дом. Меня душил смех. Я представил, с какой походкой я подойду к ребятам, и что скажу.
- Ну, как? - проявил заботу Тошка, - можно поздравить?
- Что так долго? - удивилась Саша.
Я расхохотался и, зажимаясь, как мог рассказал. На мое удивление ребята историю восприняли серьезно.
- Это плохо - проблема-то осталась! Что же теперь делать? - озаботился Антон.
- А ничего! Поехали, может, что по дороге увидим! - успокоил я.
Мы сели на автобус, пересели на трамвай, сошли у кирпичного пятиэтажного дома. В проеме арки, за внутренним двором виднелся угол промышленной зоны - кусок бетонного забора с колючей проволокой на верху.
- Это то, что нужно! - радостно воскликнул я, друзья обернулись.
- Я сейчас, подождите!
Ответом были понимающие улыбки. Я тоже виновато улыбнулся. Впрочем, через несколько часов у них были те же проблемы. Решили их весело и оригинально, а расскажут об этом ребята сами - это отдельная история. Скажу лишь, что именно тогда мы увидели замечательные ледовые скульптуры за забором городского парка.
Арка дома с близи оказалась значительно выше, чем мне представлялось из окна трамвая. Бетонный забор упирался справа в КПП. Взяв левее я нашел нужное место - за деревом. Какое счастье я испытал! Но, даже здесь меня нашли:
- А дома, молодой человек, вы себя так же ведете? - голос был старческий интеллигентный. Мне стало невыносимо стыдно.
- Это так ужасно, что в городе так мало общественных туалетов, - повернувшись ответил я, - и разве позвонишь в дверь квартиры, спросишь об этом? А, вы бы, впустили?
- Я бы впустил. А, Вы, пробовали, постучать? Вот то-то и оно! - сказав это, дабы не вводить меня в дальнейшее смущение старик пошел к дому. За ним бежал белый, стриженный подо льва пудель.
"А ведь такие люди и есть СОЛЬ ГОРОДА", - решил для себя я, - "было бы их только побольше, и жизнь другая была бы".
На обратном пути, в поезде, я вспомнил, что за день мне встретилось множество, замечательных, отзывчивых людей, а значит, таким был и сам город. Среди всего пережитого в Свердловске, оставившего во мне след, есть главное - ГОРОД СТАЛ РОДНЫМ!!!