Ибатулин Тимур Фаритович : другие произведения.

Возьми, он твой - навсегда!

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    романтика,дружба, путешествие, южные истории...

  Ибатулин Тимур Фаритович
  Возьми, он твой - навсегда!
  (южные истории)
  
  Полюби мир и мир полюбит тебя.
  (так часто говорят хорошие люди)
  
  
  
  
  
  
  А я вам не рассказывал, как мы в Крыму отдыхали?
  Тогда все по порядку. Начну про южные котлеты.
  В первый день нам вообще не до еды было, а что мне в рот по дороге закладывали - не помню. Позавтракали мы в ресторане, вечером. Покупались в море, и еще папа с мамой весь день жилье искали. 'И чего его искать?' - подумал я, ведь почти на каждом доме надпись висела 'Сдаем ЖИЛЬЕ'. Только на одном было написано 'Сдам жульё!' Папа сразу объяснил, что это ошибка - буква 'И' на 'У' похожа, но заходить он наотрез отказался. Мама смеялась.
  Мы бы так, наверное, до ночи ходили, только под вечер мама с папой как-то быстро согласились на совершенно обычную комнатку. Домик был двухэтажный, с длинными коридорами и большим количеством отдыхающих - это называлось 'жить в номерах'. Мы поселились на втором этаже, в крохотной комнатушке с тремя кроватями.
  Я, конечно, не понимал, почему именно этот дом и этот номер? Мы пересмотрели множество квартир и комнат - как говорила мама 'гораздо дешевле'. Папа отвечал: 'О вкусах не спорят'.
  Теперь родители задумчиво стояли, они разглядывали общую на много семей кухню:
  - Что уж теперь... - взгрустнул папа, и с надеждой посмотрел на маму.
  Мама вздохнула.
  - На безрыбье и рак щука, - согласилась она.
  Мы въехали.
  Я познакомился с соседом, девятилетним Вовкой. Он был классный мужик. Показал мне своих наловленных крабов и, даже дал подержать. Да что там - он даже подарил одного! Мировой парень!
  А ещё он рассказал мне про талисманы и тайны с ними связанные. По телевизору вчера показывали передачу. Я расстроился, что в поездах не бывает телевизора, и я не видел фильма про загадки и тайны древних.
  Я тут же согласился с Вовкой, что '...загадки древних это класс!', и показал ему свой якорек. Когда я заболел в детстве, папа все бросил и срочно прилетел с дальнего севера. Прижался ко мне щекой, колючей и холодной с мороза. Протянул на ладони золотистый якорь. 'Видишь эту штуку, - сказал папа, - 'Якорь' называется - символ надежды и надежности! С ним моментально выздоровеешь! Боцман обещал, а он никогда не врет!'
  - Веришь, Вовка, я сразу на поправку пошел, и больше с якорьком никогда не расставался. Тоже, получается, талисман.
  Вовка верил. Он еще рассказал, что такие штуки зовут по-разному: талисман, амулет, йоло и так далее. Каждый народ называет по-своему, но в любой части света есть такие штуки. Как объяснял ему папа - любая малая часть чего-то обязательно несет информацию о целом, а энергетика этой частички связана с большой энергетикой мира.
  Долго нам играть не дали. Мама с папой схватили меня в охапку, и пошли на море. Мы быстро шли, почти бежали, но солнце село быстрее. Мама сказала, что 'десять минут до моря это много', а папа удивился 'почему тогда не взяли любую из первых трех квартир утром?!' Мама сказала, что это из-за того, что он, 'папа-рохля!' и 'надо было головой думать а не...'. Мама не договорила и посмотрела на меня. Папа хмыкнул.
  - Пе-да-гогика, - сказал я, посмотрел на папу, и, глядя на маму, хмыкнул точно как отец.
  - Сговорились? - рассмеялась мама.
  
  
  ***
  
  Ветер уже давно доносил равномерный гул накатывающей воды, свежие запахи рыбы водорослей и чего-то еще. Я до этого видел море только по телевизору, но звуки врезались в память крепко. Я шел, и ждал чего-то особенного, неповторимого... Может парусника у бухты, или маяка с его мигающим светом. Раньше я думал, что у маяков есть только белый луч - как на картинках в детских книжках. Я так думал до этой весны. Можно было бы спросить папу с мамой, но зачем спрашивать, если и так знаешь? А в середине весны показали телепередачу про маяки. Я узнал по-настоящему. Прилип к телевизору и, временами, казалось, дышать забывал. Так к морю захотелось. Папа с мамой планировали дачу с бабушкой, а я жил с мыслями о море - синем бескрайнем пространстве с чайками; белой соленой пеной шипящей, уползающей с ног, чтоб вновь прибежать с новой волной и окатить веселыми брызгами.
  - Ребенок бредит морем, - говорила маме по телефону бабушка (я слышал - есть такая штука на телефоне - 'громкая связь' - называется).
  - Мама, ну ты же все понимаешь... - отвечала мама бабуле.
  Как-то вечером в конце июля мама со смехом рассказывала о родственниках и их малыше: '... они купили в дом тренажерный комплекс. Понимаешь? Ребенку необходимо здоровье! - объяснила она и вдруг внимательно посмотрела на папу. Папа не отвел взгляд. Они не мигая смотрели друг на друга.
  - Едем? - вдруг спросил папа.
  - На море! - обрадовалась мама и уже на следующий день были готовы билеты.
  
  
  
  
  И вот оно МОРЕ! Его слышно, это морской ветер шевелит волосы и выбивает из глаз слезу, голоса чаек заставляют замирать дух, а может это соленый ветер влетает в меня - Митьку из второго класса 'В'? И уже не хочется дышать - настолько свеж и чист воздух. Сейчас, сейчас оно распахнется своей безмерностью и глубиной, но только, что это... уже темнеет? Так быстро?! А, как же море?!
  Вот тут мы и пришли. Мы обогнули забор с выступающими рисунками вертолетов. Папа расстроено сказал, что это бывший пионерский лагерь ' Вертолет'. Мне некогда было расстраиваться, мы вышли из-за деревьев и я увидел МОРЕ!
   Оно поразило меня сразу. Море не было таким, как я ожидал. Под светом прожектора установленного на крыше отеля видна была только ближняя часть берега и волны накатывающие с шумом на ракушечный песок, но огромность моря чувствовалась, оглушала.
  Оно дышало. Мягко вздымая груды волн и опадая чтобы вздохнуть и вспениться вновь. Вода бурлящим потоком прибегала к ногам и шипела, брызгалась, облизывала голые колени и ступни. Потом она с тихим шелестом утекала, оставляя за собой языки белой пены и переполнявший душу восторг. Не было ни маяков, ни парусников, но что это меняло? Было МОРЕ!
  И этим все сказано.
  Папа быстро разделся.
  - Окунусь? - спросил папа и заглянул маме в глаза. Я понял, он беспокоится, что нам будет страшно. Мама мягко пожала плечами, и прижалась щекой к папиной груди. Я тоже прижался, к боку. Меня обняли и прижали к себе. Как же это здорово, стоять обнявшись, на южном берегу под шум ветра и моря. Нам было тепло и уютно, а затем...
  Папа влетел в воду, как метеор! Он смешно забрасывал ноги и верещал, как ребенок. Через некоторое время папуля вернулся и позвал нас '...здорово как! - говорил он, - совсем не страшно! Мелко, и ракушечник, как песок под ногами'.
  Мама неуверенно помялась, и поверила.
  У-ух, как здорово качаться на волнах, на руках у папы с мамой!
  
  
  
  Когда шли обратно, было уже темно, как будто чернила на небо пролили. Мама с папой как черные призраки личной охраны шагали рядом. Мне было весело, потому что от них веяло чем-то теплым, родным, а 'призраки' это так - к слову, ведь все как в сказке! Ох..., а звезды какие над головой. Небо как сахаром посыпали! Ой, а если присмотреться и сладкой пудры здесь полно, и кускового сахара... вот бы лизнуть!
  Папа почувствовал, что я задрал голову.
  - Видишь, вдоль всего неба будто молоко пролили? - спросил он, и я увидел - действительно, полосой через все небо звезды были насыпаны особенно часто.
  - Нет, папуля! - ответил я, - это мельник сахар с мельницы отвозил! Вез, вез и... рассыпал! Приехал домой с пустыми мешками... вот ему будет от жены на орехи!
  Родители, кажется, переглянулись, послышался смех. Я почувствовал, как тепло дрогнули и чуть-чуть сжались их руки на моих ладошках. Я тоже улыбнулся. Папа поднял руку и сказал:
  - Это Млечный путь. До мельника с сахаром в древности не додумались, и думали, что это молоко пролили на небо, отсюда и название такое. Между прочим, это скопище звезд - виток нашей галактики.
  - Помню-помню, галактика это такое огроменное число звезд, что живут рядом, и весело крутят друг с другом спиральный хоровод. Так получается, что Млечный путь - часть спирального хоровода нашей галактики?
  Я даже остановился, так меня ошеломили размеры вселенной. 'Это что же наш здоровенный город - песчинка по сравнению с планетой Землей, а она так же мала по сравнению с Солнцем, и наше солнышко, желтая звездочка, всего лишь такая же пылинка на Млечном пути?!'
  - Молодец Митька! - сказал радостно папа, и я понял, что все выболтал вслух. Папина ладонь легла на мое плечо, он мечтательно продолжил, - более того, наша галактика со всеми своими витками, такими же большими как Млечный путь - она меньше чем песчинка в просторах нашей вселенной, как и все другие галактики.
  'Нашей вселенной', - услышал я главное.
  - Па-а, а что... бывают и другие вселенные?! - ошалело спросил я.
  - А почему нет? Помнишь, я рассказывал про 'Молекулу'?
  - Да. И что?
  - А то! Существуют и более мелкие частицы, их называют 'Атомы' из них и построены 'Молекулы'.
  - Ух, ты!
  - Подожди. Это еще не все! Есть более мелкие частицы 'Электроны' - они как планетки крутятся вокруг своего солнышка. И совсем маленькие - всякие 'Кварки', наверное и меньше есть...
  Мама слушала и, кажется, улыбалась.
  - Угу, - добавила она весело, будто вспомнив что-то, - сейчас ты начнешь разглагольствовать о кольцевидности структур микро и макро космоса, ну, вселенной значит.
  Последнее, как я понял, мама сказала для меня. Мне стало легко, а по спине... словно мохнатой кисточкой прошлись - хорошо когда тебя любят и окружают вниманием.
  
  
  Мы шли и весело обсуждали греческое происхождение слов: 'Космос', 'Атом', 'Молекула' и других. Потом меня заинтересовали кольцевидные структуры, строение молекул и звезд. Затем папа показывал звездные системы: 'Кассиопеи', большую и 'Малую медведицу', созвездие: 'Орла', 'Лебедя', и просто очень яркие звезды со своими историями: 'Вега', 'Денеб', 'Альтаир', а планеты - красный 'Марс' и голубая 'Венера' вообще меня поразили - когда я раньше видел их на небе всегда думал, что это просто звезды, а оказалось не просто...
  Так незаметно мы оказались у своего дома. Все жильцы уже спали и лишь одинокая лампочка светила у калитки, словно ожидая нас.
  Дом, это всегда близкое для души место - даже если это временное пристанище вдали от родного жилища. Когда в него попадаешь с дороги, то понимаешь, что это именно твой дом. Я это почувствовал сразу, а потому поднял брошенную кем-то пластиковую бутылку с приклеившейся к ней оберткой от мороженого и бросил в мусорный картонный ящик, замеченный днем в кустах. А еще я подумал: 'получается, что мой дом, там где я есть, а значит, я больше не стану бросать мусор, где бы я ни находился', - я улыбнулся своим мыслям, и мне показалось, что само окружающее место улыбнулось мне в ответ, а в лицо благодарно дохнуло порывом приятно-прохладного ветра. И ночь неожиданно раскрылась для меня новыми запахами, цветом и звуками, и... еще чем-то неуловимым и заманчивым. Я словно впустил её в себя, и она была благодарна мне за это.
  
  У калитки нас встретил дядя - он сторожил машины отдыхающих в доме. Мы улыбнулись, поздоровались, поговорили: о погоде, развлечениях, еде, кухне, жильцах. Выяснилось, что дядю зовут Валера. Дядя Валера тут же, как фокусник, достал мне из воздуха конфетку. Мне понравилось. Я засмеялся, и попросил повторить. И мне сделали - еще, и еще одну. А я все не мог догадаться, как можно из воздуха делать конфеты. Смеялся и просил новую сладость, а ведь у меня в руке уже лежало пять конфет! Что- то тут было не так, я чувствовал это, и только удивлялся, откуда дядя под мамин смех достает все новые конфетки?! Тут на самом интересном все закончилось. Дядя вдруг схватился за свой левый рукав на рубашке, как будто у него рука заболела. Пощупал руку и сказал:
  - В связи с поломкой автомата ликеро-во..., хм, э-э... - задумался дядя Валера.
  А папа тут же подсказал, 'Конфетно-бараночного!'
  Дядя засмеялся и продолжил:
  - В связи с поломкой конфетно-бараночного завода, производство карамели временно прекращено.
  Я растерянно смотрел на дядю Валеру, а он только засмеялся, пожал плечами и руками развел. В этот момент я и заметил, как из рукава что-то выпало и, подскочив на бетоне, замерло у маминых ног. Дядя Валера охнул, и шевельнулся, но я был быстрее. Я накрыл ладошкой упавшее, а когда посмотрел вблизи - оказалось, что это конфета, такая же, как остальные. Дядя Валера сконфузился, а мама сказала:
  - Теперь ты, Митька, знаешь, что конфеты из воздуха не делают.
  А дядя Валера вдруг подобрался весь и с искоркой в глазах сообщил:
  - Делают! Именно из воздуха, точнее наполняя мелкими пузырьками воздуха, как минимум карамель такую делают; из-за этого такая карамель перестает быть прозрачной в отличие от обычных леденцов-петушков. Я тебе, Митька, завтра запись телепередачи про карамельные дела покажу.
  - Ура! - закричал я во всю глотку, и все взрослые одновременно зашикали: 'Тише, тише - все уже спят!'
  Дядя Валера и в правду показал потом передачу 'Галилео'; я увидел, как в горячем виде вытягивают, режут, потом складывают и смешивают карамель, и повторяют до тех пор пока она не насытится пузырьками воздуха.
  А еще, после передачи, ложась спать я развернул одну из подаренных конфеток, и увидел, что она матово красная, со множеством мельчайших пузырьков. Да, дядя Валера не врал, его конфеты были из воздуха. Я улыбнулся и уснул.
  
  ***
  
  С рассказом про конфеты, я чуть было не забыл про котлеты! А было вот что.
  Когда мы вечером второго дня пришли с моря, мама начала стелить кровать, папа развешивать мокрые вещи, а я смотрел телевизор. Потом мне пожелали спокойной ночи и хороших снов, выключили свет и легли. Я с ходу выпросил рассказать мне сказку. Мама рассказала про деда Мазая и зайцев. Я попросил еще одну, потому что несправедливо если рассказывает лишь мама. Папа рассказал про путешествие маленького пароходика. Наверное, он сам придумал эту сказку, потому что у мамы складней получилось.
  Все начали засыпать, а я... я захотел в туалет. Туалет был прямо в номере, но я сказал, что один в темноте не пойду. Папа закряхтел; заскрипела пружинами его кровать; включился свет, и мама сказала, что '... это невозможно!' Папа сказал: 'Такова жизнь'. Чуть позже мы снова легли по кроватям. Мама с папой обнялись и спокойно засопели, засыпая.
  Мне было темно и скучно. Считать слонов мне скоро надоело, а еще я захотел есть. Я тут же сказал маме с папой, что '...если меня не накормят, то съем собственные ботинки!' Папа чертыхнулся и сказал что-то о полуночниках, мама сказала, что '... в холодильнике остались котлеты в пластиковой кастрюльке, как раз для микроволновки'. Папа сказал: 'Ну, как обычно, как ночь так...' Дальше я не расслышал, потому что папа уже тихо бурчал, он что-то передвигал в холодильнике, и посуда звенела и стучала излишне громко.
  Папа не стал поднимать маму, он её любит. Он пошел разогревать котлеты сам.
  Микроволновая печь находится на первом этаже, на кухне. Чтобы попасть в кухню надо выйти во двор, обойти угол дома и открыв дальнюю дверь войти в большое помещение столовой, она разделена на три части, в каждой столы, стулья и так далее. Пройдя все три надо повернуть налево в проем. Здесь главное не зацепиться ногами - пол становиться выше. Днем, когда идут с тарелками, все цепляются за эту ступеньку. После ступеньки небольшое помещение и начинается сама кухня, в ней посередине большой стол, несколько табуреток, плиты, холодильники и много, очень много кастрюль, сковородок, и тарелок. Я всегда, если захожу на кухню, боюсь, что зацеплю чем-нибудь, за что-нибудь и все начнет сыпаться со страшным грохотом. А, как здесь все звучит громко! Я узнал это, когда крышку с кастрюльки уронил. Такая ма-а-ленькая крышка была, а испугала меня, как будто под ногами петарда разорвалась! Ну, я еще ничего, пережил, а вот бедного кота с люстры снимать пришлось; люстра-то высоко висит, и как он туда забрался? Не иначе, как по шторам бегать научился, а дальше... по-потолку?!
  Папа ушел, а мама начала переживать за него. Зря. Папа скоро вернулся: 'Гранаты у них не той системы - света нет, все ноги посшибал об стулья' - сказал он смеясь, и еще добавил дурашливо о выключателях '...целых три нащупал, пока пробирался до кухни - ни один не работает... ну кто так строит, кто так строит?!'
  Папа взял фонарик и отправился вновь - вернулся с разогретыми котлетами, возбужденный, взъерошенный, хохочущий.
  
  Рассказ папы о приключениях на кухне
  
  - Иду я, значит, в столовую, - начал свой рассказ папа, - на улице темно! Вижу собака сидит, здоро-овая! Я даже испугаться успел. А рядом, хозяин собаки стоит, на меня смотрит. Оба, как тени Аида.
  - Папуль, а какие они?
  - Тени Аида? Мрачные, жуткие, ужасно спокойные - Аид это бог подземного мира - по легендам, - объяснил папа.
  - А-а...
  - Слушай дальше что было, - усмехнулся папа, - я хозяину говорю: 'Не укусит?' Он молчит. Я повторил вопрос, а товарищ вообще со мной разговаривать не хочет, стоит как столб. Тут, надо признать, я совсем себя не в своей тарелке почувствовал - руки заняты котлетами, убегать от собаки бесполезное дело, все равно догонит, а в темноте и подавно - каждая кочка её друг. И хозяин собаки неадекватный. В общем напугался я не на шутку. Грозно так говорю:
  'Вы собаку-то придержите, а то я с котлетами!', - тут я понял что мои слова звучат как-то не правильно, будто я боюсь, что собака котлеты съест и потому добавляю повысив голос: 'Котлеты, говорю, разогреть надо - собаку придержите!'
  А в ответ тишина, и только ветер тоненько так посвистывает. Я присмотрелся, а мужика-то качает на ветру, - папа сделал театральную паузу и даже закачался, изображая хозяина собаки. Тут я испугался окончательно '...пьяный! - Решил я, - и с собакой! Полный комплект!' Тут, на мое счастье, сильный порыв ветра мигом превратил мужика в кипарис, собаку в пластмассовый столик, а мой страх в смех.
  - Па-а, а разве такое возможно не только в сказке?! Ну... мужика - в дерево, собаку в стол превратить?
  Папа рассмеялся.
  - Я еще до кухни не дошел, а ты уже сказки видишь! Мужик, собака... нет, Митька, все это мне привиделось. В темноте любой маленький столик с сидящей собакой спутать можно!
  Рассказываю дальше, теперь уже самое страшное. Поворачиваю я за угол дома, сам еще смеюсь, а на сердце холодок почему-то и напряжение по всей спине дрожью бегает. Открываю дверь. Столовая еще чернее чем темная ночь. Я шагнул, и прямо в паутину лицом, и что-то прямо по лицу побежало. Я сразу понял, что это паук паутину навел ведь вечером в столовую никто не заходит. Но мне от этого не легче - бр-р, мерзость какая. Я рукой лицо очистил, а другой шарю по стене в поисках выключателя. Помню что днем видел его где-то здесь. Сам думаю '...главное правильный выключатель найти, второй с оголенными проводами торчит'
  - Дернуло током?! - перебила мама папин рассказ. Я тоже с испугу чуть вилку с котлетой не уронил, а котлеты у мамы вку-у-усные получились, жалко даже крупицу потерять. Я покрепче перехватил вилку и навострил уши на папу.
  - Нет, не дернуло. Как оказалось, там и электричества нет.
  - На кухне? - испугалась мама, - без электричества? А как же завтра... плита?!
  - Все по порядку любимая, ладно? - сказал папа и продолжил, - выключатель я нашел быстро. Щелкаю. Туда, сюда, туда, сю... ноль реакции - одни эмоции. Тут я ощутил под пальцами второй выключатель и сразу дернулся, тока испугался. Подумал и решил. Что проводов-то на выключателе не почувствовал, а чего дергаюсь тогда? Я осмелел и нажал клавишу. Ничего не случилось. И света не прибавилось. Я пощелкал и заскучал. Пошел по стене выключатель дальше искать. Сам себе говорю: 'Странно тут как-то все устроено' и наконец попадаю рукой еще на один выключатель 'ура, - ликую я, - этот точно нужный мне!'
  И с размаху вдавливаю клавишу. У меня даже в глазах радужные пятна появились!
  - Ну вот, доигрался! - перебила мама, - к проводам тебя так и тянет!
  - Да ничего подобного! И вообще там проводов уже нет - спрятали наверное, под выключатель. Э-э... на чем я остановился? Э-э... на радужных пятнах в глазах. Только не думайте, что это от включившегося света, просто меня эмоции захлестнули и еще я глаза зажмурил с испугу - вдруг нажму, а света опять нет.
  Ну, зажмурился я, нажал и... тишина! Я осторожно так открываю один глаз. А света нет!!! Тут я выругался, и пошел в темноте наугад. Я много прошел, несколько шагов, а дальше зацепился за что-то и все стулья со столами посшибал падая.
  Когда я закончил ма... ругаться вобщем, я встал, почувствовал коленом мокрые брюки, провел рукой и скривился. Пальцы стали мокрые и жирные, а еще на штанине оказалась лапша - кто-то позабыл на столе суп.
  В общем, дорогие мои, умылся я во дворе, под краном и пошел за фонариком.
  С фонариком дело пошло быстрее и уже не так страшно. Правда было ощущение глаз на затылке, но я уже не обращая на такие пустяки дошел до кухни, открыл шкаф, достал тарелку для микроволновки... Короче, ставлю тарелку с котлетами разогреваться и тут за спиной подозрительный шорох. Я как подскочу, ей-богу едва не заорал с испуга, подсвечиваю фонариком, а это... сторож. Он от моего резкого движения тоже испугался, взмахнул руками, и зацепил стеллаж с посудой. От грохота мы оба подскочили вновь и, таки, заорали.
  - Что всю посуду перевернули? - охнула мама.
  Да что ты, бог с тобой, - рассмеялся папа, просто я был в шоке от шума. Но у меня был фонарик. Я посветил вниз и увидел маленькую алюминиевую крышку на кафеле пола. А затем я увидел изумленные глаза сторожа.
  - Валерий Михайлович?' - догадался он.
  - Да, - пролепетал я, и мне захотелось срочно спрятать руки за спину, поковырять сандалеткой в песочке, и вообще сделать вид, что я здесь просто мимо проходил.
  - Ясно. Свои на кухне это не страшно, а иллюминацию во дворе зачем устроили? Я про включение и выключение света в сарае, пристройке, и просто во дворе.
  - А... та-а-ак я... а вы... вот, я свет на кухне искал!
  - Вот те раз! Здесь целых три выключателя!
  - Я все и попробовал - не горит.
  - А я смотрю, кто это по полкам лазает, - в глазах у сторожа засветились лукавые искры, - здесь включить не пробовали?
  На этом месте папа очень натурально изобразил, как сторож бочком придвинулся к входному проему в кухне и театральным движением указательного пальца нажал все три выключателя.
  - Это надо было видеть, - сказал папа, - вначале зажегся свет в столовой, затем в проходной, а потом и на кухне. Я совсем растерялся и съязвил: 'А у нас обычно выключатели на входе стоят'.
  - А у нас тоже на входе. Обычно никому в голову не приходит заходить в кухню вечером со стороны столовой, если можно зайти с другого входа прямо в кухню - включая по дороге свет.
  - Ну и что? Бывает, я вот... решил, сыну, котлетки подогреть.
  - В два часа ночи?! - Сторож смотрел на меня изумленно долгую секунду и вдруг сказал обрадовано-дурацким голосом:
  - Проголо-да-а-лись!
  
  Первая рассмеялась мама, она на все лады повторяла это слово. Мы с папой тоже не отставали. Я даже про котлеты забыл. Все оказалось проще - я не заметил, как слопал котлеты во время папиного рассказа. Засыпая в своей кровати, я вдруг подумал, что все самое интересное в жизни случается с любым человеком, надо только замечать это, и по-доброму относиться к людям.
  
  
  Ква-ква-парк
  
  Через день мы поехали в аквапарк. Это такое место где все купаются в бассейнах с джакузи и катаются на водяных горках. Я сразу назвал это место 'Ква-ква-парк'. Весело! Мы как вошли на территорию Ква-ква-парка тут же схватили по коврику для катания и побежали на горки. Все вокруг кричали, смеялись, брызгались и катались. Мы с Вовкой сразу забрались на самую высокую горку. Посмотрели, подумали, и побежали на горку поменьше - самую маленькую (для начала). Поднялись, радостно подрагивающие от страха, переглянулись и подошли к спуску. Там дяди стояли желтые, точнее сказать, футболки у них были желтые, а сами дяди были очень даже черные. Только не подумайте будто они были неграми, просто солнце над дядями поработало! Дяди тоже были веселые, они когда видели девушек, переглядывались друг с другом, улыбались и подходили чтобы в последний момент посильней подтолкнуть зазевавшуюся девушку. Горка уносила прочь дикие вопли а на верхней площадке раздавался хохот в поддержку веселым желтым работникам, инструкторам аквапарка.
  Мы тоже так хотели. Подошли, а нас не пустили 'ростом, - говорят, - вы не вышли, приходите на следующий год, или идите к себе. Вон справа ваша детская площадка с горками'.
  Ну, что делать? Мы пошли куда указано. Родители на нас посмотрели, только плечами грустно пожали.
  Детские горки нам скоро надоели. Что мы малышня что-ли, в 'песочке' возиться? Посидели в джакузи, послонялись туда, сюда... стало совсем скучно. Мы уже собрались на пару ныть начать '...пойдё-о-омте домо-ой!', но тут нас заинтересовала девочка с необычным браслетом на руках (как у нас но с проплавленной дыркой на сером пластиковом циферблате. Браслеты раздавали всем на входе в парк, но до этого мы не видели на них ни одной дырки).
  - Смотри! - сказал Вовка, - она взбирается на самую высокую горку!
  - Точно! На черную!!
  - Смелая!
  - Глупая! Все равно не пустят, - объяснил я и почему-то смутился - обидно стало за девочку, она такая смелая, а я её назвал 'глупая'.
  - Вот, вот - подходит к желтым! Садиться! Она едет!! Пустили?!!
  
  Тут нас с места словно ветром сдуло.
  Мы подбежали к съехавшей девочке, галантно подали руки с двух сторон и спросили, переведя дыхание и глотая слова в волнении:
  - Ты... как?
  - Почему смогла?
  - Как пропустили?
  - Ты... со взрослой горки...
  Девочка посмотрела на меня, на Вовку и, вдруг, рассмеялась золотистым, пушистым смехом.
  - А по очереди можете говорить? - сказала она, и я увидел, что у неё голубые глаза и красивый вздернутый носик.
  - Можем, - сказали мы с Вовкой одновременно. Посмотрели друг на друга и смутились.
  Девочка снова рассмеялась, тряхнула головой, и я увидел замечательные светлые кудри на плечах. Она еще раз нас оглядела и сказала:
  - А вы прикольные! Срочно берите себе такие браслеты, как у меня и давайте кататься вместе!
  - А как?.. - сказали мы с Вовкой в один голос. Переглянулись и засмеялись уже в троем.
  - Просто. Попросите родителей написать заявление. Вон в том окошечке у администратора аквапарка, и вам выдадут браслеты с дыркой.
  - А... ты, не потеряешься? - спросил я девочку.
  - Ха! Территория обнесена забором, тут и трехлетка потеряться не сможет, - ответила девочка и кокетливо накрутила прядь волос на палец, - бегите быстрей! Время летит, оглянуться не успеете - вечер настанет!
  И мы побежали. К родителям.
  Через пятнадцать минут мы уже ходили по Ква-ква-парку гордые, с 'черной меткой' на руке. Вовка подбегал ко всем, с кем успел здесь познакомиться и показывал рукой на свой браслет '...у меня есть черная дыра!', говорил он. Я тоже не отставал - а что я хуже что ли? У меня тоже есть своя 'черная дыра'!
  Светка, так звали девочку с браслетом, оказалась мировой девчонкой. Мы катались до вечера на всех горках. Нас везде пускали, и на желтые горки и на зеленые, на синие и даже на чёрную!!! Горки различались по цветам - чем темнее, тем страшнее. Самые страшные горки были в виде прямых и извитых труб зеленого, синего, и черного цвета, а ещё горка, где всех закручивало по спирали в большой воронке, а потом сбрасывало вниз, в воду - через огромную дыру (как в туалете). Эту горку Вовка сразу окрестил 'УНИТАЗ'. Мы думали Светка смутится от такого названия. А она очень смеялась. Наконец пришла очередь самой страшной - черной горки. Эта труба была самая высокая, длинная и перекрученная. Пока мы собирались с духом Светка просто села и поехала. Она так кричала, и визжала внутри трубы, что наверху все смеялись, а кто-то ежился. А мы - передумали кататься и пошли вниз, за Светкой.
  Спуститься мы не успели. Светка бежала по лестнице нам на встречу. Глаза её были как 'два алмаза на солнце', она смеялась.
  - А вы что не скатились, мальчики?
  - За тебя испугались, - ответил я, осторожно выбирая слова.
  - Ха! Да я же специально визжала, чтобы веселей! А так, там совсем не страшно, только едешь немного дольше. А ну быстро наверх! И чтоб орали у меня погромче! - скомандовала Света.
  Мы чуть помялись и пошли следом за Светкой - не показывать же ей что мы боимся. Впрочем, боялись мы зря. Черная горка оказалась самой веселой. Визжали мы на славу. Вовка поехал вторым - сразу за Светкой (она нас ждать не стала). Вовка так орал, что у меня мурашки по коже пошли. Пара только что подошедших девушек услышали, развернулись и пошли вниз, а Вовка надрывался:
  - Ма-а-амочки! А-а-а!! Спа-а-асите!!!
  А я... я сел, и представил что я автогонщик:
  - А-а-а! - закричал я и ухнул в черное нутро трубы. Чтобы было не так страшно зарокотал как мотор:
  - Р-ррр, ррррр, рррррр, чух-чух, первая передача, р-ррр, ррррр, рррррр, чух-чух вторая пере.... А-а-а!!!! А-а! (это меня занесло и перевернуло), третья пере-дача, рррр, ррррррр!!!
  
  Внизу меня уже ждали счастливые друзья.
  - Ну, ты дал жару! - смеялся Вовка.
  - Прямо как Формула один! - поддержала Светка.
  - Вы тоже молодцы! - Засмеялся я, - ну, бежим, покажем им?
  И мы побежали. Мы снова поднялись и скатились, и еще, и опять, и снова. В очередной раз поднявшись я увидел как парень съехал без коврика. 'Ого! - подумал я, - а что, я тоже могу!'
  - Величайший Фокус! - закричал я, - смертельный номер - езда на попе без защитных приспособлений.
  - Донизу доедут только уши, - вполголоса засмеялись сбоку.
  - До первого этажа доедут только уши! - радостно заорал я, - даешь красную задницу!
  - Ты что, с ума сошел, - шепнул мне на ухо Вовка, - такое орать при взрослых. Родители услышат - точно ... это самое... красным будет.
  Но меня уже было не остановить, я как петух 'поправил перья', 'поднял боевой гребень' и с разбегу влетел в трубу.
  У-ух! Как я влетел, как разогнался!!! Одним махом треть трубы пролетел. Только вот. Что-то скорость падать начала и, упала. 'На ноль', как говорит старший брат. Я остановился и увидел, что потолок вовсе не гладкий, а весь в царапинах, и есть в трубе щели - сквозь них немного сочится свет, и вообще как-то очень уж уютно я расположился, как на кровати. 'Ну да, - подумал я, - лежу, руки на груди крест-накрест. Ой... а ведь так в гробу лежат?'
  Я оглянулся. Сверху вроде еще никто не ехал, - '...а если поедут?! Ой... мамочки!!!'
  Я задрыгал ногами и локтями. Не помогло.
  Я ускорил движения. Не помогло и это.
  Я запаниковал и двинулся вниз по трубе. Я извивался ужом; я ввинчивался в неё как мог; я полз тараканом пытаясь быстрее набрать скорость. Все было без толку - как только я набирал хоть немного скорости и переставал двигаться, я тут же останавливался. Я весь взмок, я стал красным от натуги и стыда:
  - Это что же мне до самого низу... как таракану бежать? А внизу, когда меня увидят... выползающего тараканом!
  Я удвоил усилия по тараканьим бегам. А сверху уже гудели в трубу:
  - Эй! Ты там жив? Эй, прилип ты там что ли? - голос инструктора.
  - Да нет там уже никого, - откликнулся другой голос, - проехал он.
  - Снизу никто не выезжал, - забеспокоился инструктор.
  - А он в футболке был и без коврика поехал, - сказал кто-то третий.
  - Твою... - послышалось глухо голосом инструктора. Потом добавили громко, грозно и отчетливо: 'Сними футболку и ложись на спину, а задницу приподними! Тормозит она в трусах и майке!' и дальше сказали опять что-то неразборчиво-неприличное вроде 'ж...па с ручками'.
  Я уже все понял. Снял футболку, зажал в зубах и набирал скорость тараньим способом, а затем плюхнулся на спину - как учили. Поехал. Вверху оставались стыд, хохот, и улюлюканье. Снизу... Снизу повезло никто ничего не понял. Решили, что просто задержка.
  Вовка со Светкой тревожно заглядывали в глаза. Я не выдержал и расхохотался.
  Они чуть не обиделись на меня, тогда я рассказал им. Тут уж друзья смешинку проглотили - они так хохотали, что на нас стали оглядываться. Ну и что, а нам не жалко - пусть и остальным будет весело!
  Нам было так хорошо друг с другом, а потом вдруг пришел вечер и пришлось расставаться.
  Мы грустно стояли около раздевалки и не решались первыми сказать друг другу 'Пока!'
  А потом Светка ухватила за руку проходящего мимо администратора и выпросила у неё ручку и бумагу. Так у нас появились адреса и телефоны друг друга. Нам с Вовкой достались одинаковые кусочки бумаги с ровным округлым почерком и такими ценными буквами, какие получаются только у самых близких людей.
  
  
  
  
   Девочка на надувном плоту
  
  
  А наутро случилось горе.
  Я пришел к Вовке, а он тихо сидел в углу и не мигая смотрел на море за окном. Я окликнул его. Вовка не обернулся, только немного вздрогнули плечи, и левая рука легко хлопнула по кровати рядом. Я сел. За окном беспокойно носились чайки; там, где небо сходилось с морем, все заволокли темные тучи; по деревьям было видно, как стих морской ветер, а солнце продолжало жарить.
  - Ты идешь на море? - спросил я, и заглянул Вовке в глаза. В глазах у Вовки стояли молчаливые слезы. Он отвернулся и мазнул по лицу рукавом. Махнул рукой в сторону противоположного угла комнаты. Около тумбочки стоял красный таз, в котором Вовка держал своих крабиков.
  Я подошел. В воде неподвижно лежали навсегда уснувшие тела крабов. Некоторые уже побелели потеряв естественный темно-зеленый цвет. 'Здесь уже ничем не помочь' - подумал я, - ' а вот Вовке помощь нужна'.
  Вовка так же смотрел в окно. Я сел рядом и спросил:
  - С утра увидел?
  - Да. Почему? Почему так?!
  Я не стал отвечать. Что тут ответишь? Я предложил:
  - Этих уже не вернешь, но есть ведь еще мой краб, давай с ним играть вместе, он будет общий - по дружбе!
  - А тебе не жалко?
  - Да что ты, конечно нет, так только интересней! И краб, думаю, против не будет!
  - А... если, он тоже?
  - Ох! - вырвалось у меня и мы побежали смотреть краба.
  
  Краб был жив. Смотрел на нас глазами бусинами и боком бегал по железному корыту с морской водой и камнями, пытался залезть под что-нибудь, но камни были мелковаты и попытки неудачны.
  Вовка посмотрел на меня и сказал:
  - Как думаешь, почему мои погибли?
  Я пожал плечами.
  - Может, испортилась вода, или поменялась её температура? Таз на солнцепеке стоял?
  Вовка напрягся и опустил ресницы.
  - Да, - чуть слышно ответил он.
  - Не вини себя, я тоже не знаю от чего все... просто у меня дома аквариум с рыбками, а они больше всего боятся грязной или хлорированной воды, а еще смены температуры. Может и здесь...
  - Митя, - обратился Вовка, и поднял на меня свои ясные янтарные глаза, - а... давай отпустим его?
  - ... давай, - согласился я, и вдруг понял, что если бы умер еще и мой, то это было бы выше крыши, а так... хорошо, и, может, Вовке легче станет.
  - Тогда прямо сейчас!
  - Пойдем.
  Мы вышли на солнце, только солнца уже не было. Пока мы разглядывали краба в корыте, оно спряталось; налетел ветер, порывом. Ветер быстро усиливался. Мы переглянулись.
  - Быстрей, - сказал решительно Вовка, и мы побежали к морю.
  У воды мы моментально забыли про краба, то есть, конечно, мы его отпустили и он уполз под камни, но после мы увидели в воде дядьку с надувным матрацем. Он стоял по ветру от нас по шею в воде и с большим трудом удерживал толстый кроватный надувной матрац. За двадцать шагов были видны его испуганные глаза, и открытый рот, а криков... почти не было слышно, их напрочь сносил ветер. На дальнем конце матраца лежала девочка лет пяти. Она двумя руками вцепилась в лямку и мотала головой отказываясь отпустить 'спасительную' петлю и ползти к папе.
  Мы с Вовкой переглянулись.
  'Что делать будем?' - спросил он одними глазами.
  - Веревка нужна! - ответил я.
  - Есть капроновый шнур, вон справа в лодке лежит, а как его передать дядьке? Может, воздушным Змеем?
  - Фигня... - не успеем! - ответил я и вдруг решил, - беги за взрослыми, а я пока веревку размотаю.
  - Только в воду сам не суйся, - сказал Вовка и убежал к дому.
  
  Дальше во мне словно появилось два человека: один был на берегу и с болью смотрел на дядьку с матрасом, а другой, как немой судья смотрел на все со стороны и рассказывал: о моих чувствах, мыслях...
  Тот, который рассказывал - во всю глотку орал мне: 'Не стой здесь!!! Беги за помощью!', а второй, вдруг просто... шагнул вперед.
  Я шагнул в лодку, а тот, другой, остался на берегу и, пропал. Он съежился и исчез, оставив меня один на один с бедой и пляшущей на волнах посудиной.
  Запрыгнуть в лодку дело не сложное. Труднее оказалось удержаться в ней на ногах. В первый момент я чуть не выпал из лодки - днище так и норовило наподдать снизу и вышвырнуть прочь. Я понял, что сейчас заору и сигану на берег. И заорал, и сиганул... как-то боком, коряво и не в ту сторону - сразу на центр лодки. Не удержался, больно упал на колени, и вцепился обеими руками в сиденье. Страх отпустил не сразу, дальше пробирался ползком - под сиденьями.
  На носу действительно лежал в кольцо свернутый толстый капроновый шнур, а еще... лодка была привязана таким же шнуром чугунному кнехту на берегу, папа показывал мне такие кнехты на причале в нашем родном городе. Я знал, что при таком переплетении веревки через кнехт отвязать лодку сможет даже ребенок. 'Может и вправду? Отвязать лодку и..., на веревке, наверное, получится. А кто будет эту веревку спускать, чтобы она постепенно разматывалась?! А потом её ещё и вытянуть кто-то должен! Я оглянулся на дядьку в воде. Тот вроде держался. Но был уже значительно дальше. Вот он покачнулся, и надувной плот протащило ещё на шаг дальше.
  Азовское море мелкое, и двадцать шагов мелкоты - рай для малышей, но потом наступает настоящая глубина. Отец ребенка стоял уже по шею в воде и что-то кричал малышке. Слышны были отдельные слова: '...ко мне', 'на руки', 'не бойся!'
  Хлынул ливень. Во мне опять появилось два человека - один смотрел, как перехватил ускользающий матрац дядя, как свело напряжением его лицо. Времени больше не было ни секунды. 'Но, что же делать?, - вопил мой двойник, - ведь он, Митька, даже плавать не умеет!'
  Я безнадежно кинул взгляд на пустой берег, перевернутые лодки, бетонные блоки лодочных гаражей, разбитое окно в будке сторожа. Потом посмотрел на дядьку в воде, на мокрое, испуганное лицо ребенка. Мокрое от ливня, или слез? Что-то внутри меня перевернулось. Я вышвырнул прочь своего двойника, со всеми словами и мыслями. Были только руки. Они ожесточенно выдернули из-под лавки спасательный круг, привязали к нему шнур - закрепили прочным морским узлом с названием 'булинь'. Руки делали все автоматически - размеренно и четко, как учил папа; он говорил, что 'в жизни, даже сухопутному человеку обязательно пригодиться знание морских узлов'.
  Пора. Горло перехватило спазмом. Неожиданно боль в груди остановила дыхание. Я сглотнул, и судорожно-глубоко вздохнул. Назад пути не было. Я заплакал и, вцепившись в спасительный круг, перевалился за борт.
  
  
  
  
  ***
  
  Вовка был дома 'в три шага'. По дороге он никого не встретил, а дом тоже пустовал.
  'Куда все делись?' - промелькнула горькая мысль. На столе лежало недописанное письмо к бабушке. Вовка схватил ручку и огромными буквами, коряво написал на чистой стороне листа: 'Помогите!!! Причал... Митька!!!'
  На бумаге расплылось мокрое соленое пятно. Вовка мотнул головой. По комнате наискось разлетелись соленые брызги. Мысли стали яростно-оранжевыми, ожесточенно-четкими и хрустально-ясными. Он выглянул в окно и со всех ног рванулся обратно к берегу.
  На причал Вовка опоздал. Подбегая, он видел, что Митьки на берегу уже нет. Захотелось завыть от тоски. Вовка оглядел море. Семейство на надувном плоту еще держалось. В их сторону относило от берега спасательный круг. В спасательном круге Вовка увидел знакомую белобрысую макушку Митьки.
  Вовка побледнел, но тут же нервно рассмеялся - увидел красный капроновый шнур, то появляющийся, то исчезающий в черной воде. Митька молодец - додумался обвязаться. Вовка бросил взгляд в сторону домов. Никто не бежал, не махал руками - помощи не ожидалось. 'Надо проверить, хорошо ли привязана лодка' - решил он, и подошел вплотную к деревянной посудине. Закрепили лодку на совесть. Её сильно болтало и бросало на волнах, что-то ухало, скрипело и скрежетало. Фонтаны брызг взлетали, и тут же уносились ветром в море. Стало страшно, захотелось все бросить и сбежать от этого ужаса. Но вместо того чтобы бежать, Вовка вдруг расслабился, чуть-чуть, потому что лодка на цепи и действительно никуда не денется. И Митька, он ведь в спасательном круге и на привязи, вон и бухта с тросом разматывается, почти вся размоталась... Ой, что это, а бухта с тросом вообще привязана к лодке?!
  Вовка прыгнул на качающиеся доски посудины; правую стопу обожгло болью; он упал, но сразу поднялся и перевалился через лавку к почти окончательно размотавшейся веревке. Вовка уже видел незакрепленный конец и всхлипнул от страха, он понял, что не успеет его привязать. В одно движение Вовка намотал на руку конец шнура, и быстро сложив шнур кольцом, вдел в него руку. В следующую секунду петля с хрустом затянулась и Вовку рвануло. Обдирая ребра и колени потащило по лодке.
  'Это все... Не успел!', - понял Вовка, 'как же все глупо...'
  Пальцы цеплялись за все что попадалось на пути, но лишь срывались, больно обдирая костяшки суставов о дерево и металл. Вовку уже переваливало за борт, когда он увидел спасительную щель под лавкой в носовой части лодки. Вовка вогнал в эту щель руку по самый локоть. Вогнал обдирая кожу и не думая больше о боли. Рука согнулась, застряла и, как рыболовный крючок засела в теле лодки. Вовку тряхнуло, растянуло, и рвануло и тут пришла настоящая боль. Что было дальше Вовка не помнил.
  
  
  Возьми - он твой, навсегда!
  
  Очнулся Вовка в светлой, незнакомой комнате с высокими побеленными потолками. Кто-то за окном кричал знакомым голосом. Конечно же это был Митька! Вовка дернулся было вскочить, подбежать к окну, и скривился от боли в стопе, колене, руке.
  Все тело было в бинтах, даже голова. Вовка все же смог встать. Он медленно подошел к раскрытому настежь окну. Оказалось, что Вовка находится на втором этаже больничного корпуса, а под окном у фонарного столба стоит Митька одетый в нестриженную шапку волос, загар, шорты и улыбку 'от уха до уха'.
  - Ты... как здесь? - спросил Вовка и понял, что улыбается.
  - Да я здесь уже третий день караулю. Тебя привезли без сознания: крутили, вертели, смотрели, и лечили, а потом ты еще спал сутки!
  - ... а как дядька с девочкой на плоту?
  - Спасли. Я все-таки доплыл до него, и вовремя... но если бы не ты - нам всем...
  Митька вдруг стал серьезным.
  Вовка задумчиво ковырял пальцем облупившуюся краску на подоконнике, потом все же сказал:
  - Но, ты же легкий, даже со своим спасательным кругом легкий... почему же меня так... рвануло и потащило по лодке!?
  - Знаешь, Вовка, это видать дядька с плотом. Он когда ко мне тянулся... его сорвало с места, ну... волной приподняло над дном, понимаешь? Он едва успел ухватиться за круг. Ты хоть понимаешь, что нас всех спас?
  Митька на этих словах даже вперед немного подался.
  Вовка молчал. 'А вытащил всех дядька?' - наконец спросил он.
  - Нет. Папка твой прибежал, - сказал Митька уже прежним, снова дурашливым тоном, - ты же записку на столе оставил. Все уже хорошо! А Мужик... смешной, суматошный такой. Он тебе передачу сегодня приносил.
  Вовка оглянулся, на столике у кровати лежали огромные красные яблоки с капельками воды на кожуре. 'Как роса', - подумал Вовка, и спросил в окно:
  - ... сутки, а ты говоришь третий день уже?..
  - 'Третий день' это к слову, - засмеялся Митька, - мне кажется, что я здесь уже неделю стою! Я уже успел себя фонарным столбом почувствовать! Я там тебе кое-что принес, точнее, закинул в окно. Посмотри. На нитке через подоконник должно висеть.
  - Катушка с нитками? Висит.
  - Не-е, внутри катушки. Нитки для весу, и если промахнулся бы, найти легче. Думаю, что он свое дело уже сделал. Ты уже на ногах, видишь?
  Вовка заморгал. Взял катушку и внимательно осмотрел. Внутрь всунут был золотистый якорек - Митькин талисман, символ надежды, надежности, и гарант возвращения к дому, к жизни. Вовка робко улыбнулся, побаюкал якорь в ладони словно малыша и посмотрел на Митьку.
  - А как же ты?!
  - Тебе нужней. Возьми - он твой, навсегда! И... мне Света свой подарила.
  Митька сунул руку в карман шорт. Через мгновение на его руке лежала темная медная монетка на нитке.
  - У-ух! - вырвалось у Вовки, - а она?!
  - А я ей подарил красивый, с рисунком на осколке древней амфоры! Специально на скалы лазил. Ты давай выходи оттуда быстрей, у нас столько дел запланировано.
  Вовка вдруг поник.
  - Да какой там... я весь в бинтах. Наверное, переломано все.
  - Да нет, у тебя ничего! Точнее... ничего не сломано, только ободрало всего до крови. Ну, есть растяжения, есть вправленный вывих плеча и еще придется чинить один зуб, - весело сказал Митька, - ну еще там... по мелочи. В общем - труха все это!
  - Да уж, - ответил Вовка, и провел языком по зубам, - 'все хорошо прекрасная маркиза, все хорошо'.
  - Все хорошо, - добавил Вовка вслух, - все хорошо, что хорошо кончается!
  Вовка посмотрел поверх одноэтажных домов и, наконец, засмеялся - на дворе было солнце, тишина, лето и... много, много хорошего в жизни!
  А еще... из-за гаража, что рядом с Митькой выглянуло веснушчатое лицо с кудряшками. На шее у девочки висел обточенный треугольный амулет.
  Вовка почувствовал, как тепло становится внутри, щекочущие мурашки разбегаются по телу, и...
  - Светка!!! - заорал во все горло он.
  - А то! - засмеялся под окном Митька, - я же говорю: 'Нас ждут великие дела!'
  
  15.09.2010г.
  Москва
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"